Творчество В. Гроссмана 1940-х-1960-х гг. в оценке отечественной и русской зарубежной критики

Выбор темы исследования определяется современной ситуацией в отечественных критике и литературоведении. Ресурсы осмысления творческого наследия В. Гроссмана (1905;1964) далеко не исчерпаны, несмотря на то, что его проза давно стала известной в мире, вошла в читательское и исследовательское сознание как неотъемлемая часть литературы XX в. Первые попытки научного анализа произведений Гроссмана были предприняты во второй половине 1960;х — начале 1970;х гг.1, однако к тому времени не были опубликованы ключевые для восприятия и оценки творческого пути писателя произведения — роман «Жизнь и судьба» и повесть «Все течет." — лирическая повесть «Добро вам!» была опубликована со значительными купюрами. Выход этих произведений в Советском Союзе в конце 1980;х гг. повлек за собой всплеск интереса критики к творчеству Гроссмана, а уже в начале 1990;х гг. к осмыслению литературного наследия писателя, открывшегося в новом свете, приступило литературоведение2. Однако предметом исследования ученых и критиков как в начале 1990;х гг., так и в последующие годы в основном оставался роман «Жизнь и судьба». В отечественном литературоведении предпринималось крайне мало попыток осмыслить творчество Гроссмана в целом как воплощение единой эстетической и философской системы взглядов писателя, проследить его творческую эволюцию. Работы, преследовавшие эту цель, были единичны. Среди них можно назвать лишь две монографии: А. Бочарова «Василий Гроссман: Жизнь. Творчество. Судьба» (М., 1990) и Б. Ланина «Идеи «открытого общества» в творчестве Василия Гроссмана» (М.,.

1 Охтин В. Г. О взаимодействии жанров прозы (творчество Вас. Гроссмана) II Вопросы истории и теории литературы (Челяб. гос. пед. институт). 1966. Вып. 2. С. 96−110- Бочаров А. Василий Гроссман. Критико-биографическин очерк. М., 1970.

2 Добренко Е. А. Художественная идея и романная структура (Роман В. Гроссмана «Жизнь и судьба») // Художественный опыт советской литературы: стилевые п жанровые процессы. Свердловск, 1990. С.95−106- Фрадкина С. Я. Толстовские традиции в романс В. Гроссмана «Жизнь и судьба» // Проблемы типологии русской литературы XX века. Пермь., 1991. С. 119−137- Прохорова Т. Г. Жанровое своеобразие романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба» (к вопросу о толстовской традиции) // Слово н мысль Льва Толстого. Казань, 1993. С.22−29 и Др.

1997). Предпосылки возникновения именно такого, целостного подхода к изучению творчества Гроссмана возникли еще в 1980;е гг., когда между отечественными и русскими зарубежными критиками развернулась полемика о статусе романа «Жизнь и судьба» по отношению к роману «За правое дело». Критики русского зарубежья утверждали, что два этих романа лишь формально составляют дилогию и что «Жизнь и судьба» является свидетельством резкого перелома творческой концепции Гроссмана. Отечественные лее критики доказывали правомерность употребления термина «дилогия» по отношению к двум романам Гроссмана, пытаясь выявить преемственность идей второго романа о Сталинградской битве по отношению к первому, говоря об эволюции мировоззрения и эстетических взглядов автора. Однако для дальнейшего изучения темы творческой эволюции Гроссмана необходимо было расширение исследуемого материала, чего фактически не произошло. Вполне логично, что исследователи сосредоточились на изучении особенностей романа «Жизнь и судьба», ведь выйдя за рубежом (1980) и в России (1988), он вызвал огромный резонанс. К тому же, именно в этом произведении окончательно сформировалась гроссмановская философия свободы. Все это, безусловно, требовало научного и литературно-критического осмысления. Нам представляется, что следующим шагом должно было стать изучение предпосылок формирования той творческой концепции, которая привела Гроссмана к созданию романа «Жизнь и судьба», а также анализ того, как эта концепция воплощалась в жизнь и развивалась в последующих произведениях. В данной работе мы предприняли попытку (учитывая имеющийся опыт исследователей творчества прозаика) вписать в контекст накопленного научного и критического материала о романе «Жизнь и судьба» анализ произведений Гроссмана, созданных им как до завершения своего самого известного произведения (пьеса «Если верить пифагорейцам», повесть «Народ бессмертен», роман «За правое дело», рассказы и очерки), так и после этого (лирическая повесть «Добро вам!», рассказы, повесть «Все течет.»), представить эволюцию творчества писателя 1940;х — 1960;х гг. как процесс, движимый поисками ответов на единый круг вопросов. Этим определяется актуальность темы исследования.

Хронологические рамки, которыми мы ограничиваем наш анализ, позволяют с наибольшей убедительностью говорить об эволюции творческой концепции Гроссмана. Произведения писателя 1940;х — 1960;х гг. объединены стремлением познать природу взаимоотношений человека и мира (эти поиски уводят Гроссмана за рамки диалектического материализма) в контексте исторических и социально-политических событий XX века. При этом именно в произведениях данного периода отчетливо вырисовывается вектор философских исканий писателя. Отправной точкой этого вектора является s пьеса «Если верить пифагорейцам», написанная в 1941 г., а его движение продолжается вплоть до создания последнего произведения Гроссманаповести «Все течет.» (1955;1963). Неслучайно именно в указанной пьесе мы находим не только предпосылки формирования философской концепции писателя, воплощенной в романе «Жизнь и судьба» (в теории «дурьей доброты») и в лирической повести «Добро вам'.» (в понятии «истинного добра»), но и ключ к пониманию философской концепции «Все течет.». В рамках выделенного этапа творчества Гроссмана уместно выявление следующих периодов: творчество 1940;х — начала 1950;х гг. (пьеса «Если верить пифагорейцам», повесть «Народ бессмертен», роман «За правое дело») — период создания романа «Жизнь и судьба» (1953;1960 гг.) — последние годы жизни писателя (рассказы, повести «Добро вам!» и «Все течет.», т. е. поздняя проза Гроссмана). Данной периодизации соответствует композиция диссертации, состоящей из трех глав, разделенных в общей сложности на восемь параграфов.

Так как одной из целей данной работы является расширение материала исследования творчества Гроссмана, мы строим анализ произведений писателя на основе литературно-критических статей разных лет. Такой подход позволяет нам осмыслить те или иные произведения Гроссмана в контексте эпохи, в которую они были созданы или опубликованы, а также в контексте всего литературного процесса 1940;х — 1990;х гг. Следует отметить, что исследование творчества Гроссмана означенного периода невозможно провести в отрыве от анализа общественно-литературной и политической ситуации не только этих лет, но и десятилетий, в течение которых произведения писателя, не опубликованные при его жизни, постепенно продолжали становиться фактами литературной жизни русскоязычной среды. Так, в 1970 г. в Германии выходит повесть «Все течет.», которая будет опубликована в СССР в 1989 г., а в 1980 г. в Швейцарии издается роман «Жизнь и судьба», увидевший свет в России в 1988 г. Таким образом, двадцать три года творческой деятельности Гроссмана выделенного нами периода будут вписаны в более чем пятидесятилетний отрезок истории русскоязычной критики — как отечественной, так и русской зарубежной. Произведения Гроссмана 1940;х -1960;х гг., а также литературно-критические статьи отечественных и русских зарубежных авторов, посвященные творчеству писателя, составляют объект исследования.

Предметом исследования является восприятие творчества Гроссмана 1940;х — 1960;х гг. отечественной и русской зарубежной критикой.

Литературный процесс советского периода истории России распался на два русла: советская литература (разделенная, в свою очередь на литературу подцензурную и неподцензурную) и литература русского зарубежья. В советской системе пропаганды и контроля над свободой слова литературная критика играла весьма специфичную, но значимую роль. С 1934 г. развитие подцензурной советской литературы определялось нормами социалистического реализма3 — метода, который на Первом съезде Союза писателей СССР был признан «одним из основных», а на деле единственно возможным критерием оценки произведения искусства. Тем не менее сами эти критерии в различные периоды претерпевали некоторые изменения. Исследователи отмечают, что советская система надзора за литературой и искусством предполагала некую.

3 Далее мы будем использовать равнозначный термину «социалистический реализм» термин «соцреализм», закрепившийся в отечественном литературоведении в конце 1980;х—начале 1990;х гг. (См., нал., кн.: С разных точек зрения' Избавление от мггражей: Соцреализм сегодня. М., 1990). цикличность в ужесточении и ослаблении нормативности. Так, X. Гюнтер пишет: «Нормальный способ функционирования соцреалистического канона отмечен циклической сменой сужения и «размыкания» канона в зависимости от общественной и политической ситуации"4. Такая гибкость норм, диктуемых искусству «сверху», но в любую из фаз остающихся непререкаемыми, обусловлена, по Е. Добренко, природой соцреализма, в котором «сосуществуют противоположные начала и ни одно из них не должно «абсолютизироваться», а потому всегда остается возможность для маневра и актуализации одного из них. При этом второе никогда абсолютно не отрицается — оно остается в пассиве. чтобы потом ненужную уже в активе линию «осудить». и перевести ее в пассив"5. В эстетическом плане противоположными началами, поочередно выходившими на поверхность канона, были, по мнению Добренко, реализм и романтизм, «конфликтность» и «бесконфликтность», «лакировка» и «жизненная правда», а в идеологическом плане такими началами были патриотизм и интернационализм, борьба с космополитизмом и дружба народов и др. «Вся история советской культуры, -пишет Добренко, — игра на таких весах. образующиеся «идеологические ножницы» всякий раз легко превращаются в гильотину для удаления вредных теперь для власти голов"6. В этих условиях функции критики заключались в том, чтобы дать литературе сигнал о наступивших переменах и обозначить новые требования, т.к.

литература

часто не успевала реагировать на изменения партийной «линии». При этом, как отмечет Добренко, «критика приобретает статус культурогенного фактора, „порождает“ („генерирует“) литературу: у корректирует характер постановки проблем, направляет, формулирует и т. д.». Конъюнктурность советской, критики часто не позволяла ей производить действительно объективный анализ того или иного произведения. Являясь.

Гюнтер X. Жизненные фазы соцрсалистнчсского канона// Соцреалистнческий канон / Под ред. X. Гюнтера и Е. Добренко. СПб., 2000. С. 285.

5 Добренко Е. Соцреалисгичсский мимесис, или «жизнь в ее революционном развитие // Соцреалистичсскнй канон / Под ред. X. Гюнтера и Е Добренко. СПб., 2000. С. 465.

6 Добренко Е. Формовка советского читателя. Социальные и эстетические предпосылки рецепции советской литературы. СПб., 1997. С. 89.

7 Добренко Е. Функции и категории соцрсалистичсскон критикипоздний сталинизм // Соцреалистический канон / Под ред. X. Гюнтера и Е. Добренко. СПб., 2000. С. 391. посредником между государством и литературой, критика могла рассматривать литературные произведения только в рамках жестко определенной парадигмы (соответствие актуальным на данный момент канонам соцреализма и соответствие партийной «линии»). Несмотря на отмеченную Q исследователями частичную «деканонизацию» соцреализма в период с 1953 г. до начала 1970;х гг., говорить об избавлении литературной критики от влияния политической конъюнктуры молено лишь начиная со второй половины 1980;х гг. Поэтому анализировать взаимоотношения Гроссмана с отечественной критикой необходимо учитывая меняющуюся конъюнктуру и имея в виду особенности критики того или иного периода.

В круг нашего внимания в данной работе попали следующие периоды развития отечественной литературной критики: годы Великой Отечественной войны, в которые наблюдалось частичное ослабление норм соцреализма (критика впервые со времени начала сталинских репрессий заговорила о гуманизме в литературе, в некоторых произведениях проскальзывала критика армии) — послевоенные годы (1946;1953), характеризующиеся ужесточением контроля над искусством и печатным словом (в свете начавшейся «холодной» войны критика принимала активное участие в кампании против «низкопоклонства перед Западом» и «космополитизма», стратегия ее поведения определялась постановлениями ЦК ВКП (б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград» и докладом А. Жданова, разъясняющим значение этого постановления) — эпоха «оттепели» (1954;1964 гг.), ознаменовавшаяся, с одной ч стороны, расширением рамок дозволенного в литературе, с другой, -сохранением бдительности контролирующих литературу органов, не позволивших, например, опубликовать роман Гроссмана «Жизнь и судьба», организовавших кампанию против романа Б. Пастернака «Доктор Живаго» (в критике возникает тенденция осуждения «лакировки действительности», присущей литературе предыдущего периодавозникает полемика о гуманизме в литературе, сопоставимая с аналогичной полемикой конца 1920;х — середины.

8 Гюитср X. Жизненные фазы соцреалнстнчсского канона II Соцрсадистический канон / Под ред. X Гюнтера и Е. Добренко. СПб., 2000. С. 285.

1930;х гг.) — эпоха «застоя» (конец 1960;х — середина 1980;х гг.), характеризующаяся постепенным усилением нормативности в искусстве по сравнению с предыдущим этапом (однако в начале этого периода критика, сделавшая в эпоху «оттепели» качественный шаг вперед, продолжала развиваться, внося в анализ произведений элементы научных методик) — эпоха «перестройки» (1985 — 1991 гг.), в которую формально все СМИ были подотчетны ЦК КПСС, однако цензура сводилась лишь к самоцензуре коллектива изданий (литературная критика в этот период приобрела ярко выраженные черты публицистики) — период современной России (1991 г. -начало 2000;х гг.), когда литература перестала рассматриваться как политический инструмент манипулирования общественным сознанием, выпав из сферы интересов власти (тем самым связь «государство — искусствомассы» была разрушена, следовательно, контролирующая и направляющая роль литературной критики сменилась ролью информативно-аналитической).

Если советская подцензурная литература была закрытой системой и развитие советской критики происходило в рамках лишь официального литературного процесса, то литературный процесс в среде русского зарубежья был более открытым, поэтому на развитие критики русского зарубежья оказывала влияние как литература русскоязычных авторов, запрещенных в Советском Союзе, так и официальная советская литература. Еще в 1930;е гг. Г. Адамович призывал своих коллег — критиков русского зарубежья признать советскую литературу, несмотря на ее очевидные изъяны, полноправной частью русской литературы, за развитием которой стоит следить: «.советская литература не вся еще изолгалась. Кое-чему у нее, у этой дурной и нищей литературы мы поучимся. не будем презрительно и брезгливо махать рукой на другую литературу, не менее русскую, чем наша здешняя, гораздо более несчастную, чем она, и все-таки находящую в себе силы существовать».9 Поэтому даже не публиковавшиеся за рубежом произведения Гроссмана привлекали некоторый интерес критиков русского зарубежья. Так, кампания,.

9 Адамович Г. Не алолопш // Адамович Г. С того берега. М., 1996. С. 194- 195−196. организованная в советской критике в 1953 г. против романа Гроссмана «За правое дело», была отражена в американских и европейских русскоязычных газетах и журналах этого времени. Однако по-настоящему пристальное внимание к творчеству Гроссмана критика русского зарубежья стала проявлять после того, как в Германии была опубликована повесть «Все течет.» (1970), а в Швейцарии — роман «Жизнь и судьба» (1980). В данной работе мы не только прослеживаем полемику между советской и русской зарубежной критикой по поводу вопроса о преемственности идей в прозе Гроссмана, но и выявляем некоторые черты сходства, которые молено видеть в мышлении определенной части критики русского зарубежья и «консервативным» крылом отечественной критики 1980;х гг. на примере восприятия повести Гроссмана «Все течет.» по обе стороны «железного занавеса».

Цель исследования — не только систематизировать литературно-критические оценки произведений Гроссмана 1940;х — 1960;х гг., но и расширить материал исследования творчества писателя, а также наряду с анализом его оценок в русскоязычной критике выявить признаки единой философско-эстетической концепции творчества Гроссмана выделенного периода.

Эмпирической базой диссертации стали произведения Гроссмана 1940;х -1960;х гг., литературно-критические статьи, посвященные творчеству Гроссмана, опубликованные в отечественной и русской зарубежной периодике, а также различные документы (постановления ЦК ВКП (б), протоколы заседаний ССП и др.), мемуары современников Гроссмана и архивные материалы.

Теоретико-методологической базой диссертации стали такие литературоведческие работы исследователей творчества Гроссмана, как монография А. Г. Бочарова «Василий Гроссман: Жизнь. Творчество. Судьба» (М., 1990) и научные статьи JI.A. Колобаевой, теоретико-литературные труды М. М. Бахтина, А. П. Скафтымова, И. Б. Роднянской, исследования по истории литературы, истории и методологии литературной критики советского периода.

Г. А. Белой, Е. Добренко, коллективные научные труды10- работы по теории и истории журналистики ЕЛ. Прохорова, Б. И. Есина, И. В. Кузнецова, Р. П. Овсепяна.

Таким образом, научная достоверность диссертации обеспечивается обширным эмпирическим материалом и применением научной методологии.

Научная новизна исследования заключается в том, что в нем впервые систематизированы и проанализированы литературно-критические отзывы о творчестве Гроссмана 1940;х — 1960;х гг., причем не только в отечественной печати, но и в периодических изданиях русского зарубежья, в научный оборот введены литературно-критические статьи, до сих пор не попадавшие в поле зрения исследователей, а также в том, что в нем разработана концепция творчества Гроссмана 1940;х — 1960;х гг.: оно представлено как динамическое философско-эстетическом единство.

Научно-практическая значимость диссертации состоит в том, что в ней собраны материалы и сделаны выводы, которые могут быть использованы в дальнейшем изучении творчества В. Гроссмана, в исследованиях по истории отечественной литературы, критики и журналистики, а также при составлении общих и специальных курсов по истории отечественной литературы и критики XX в.

Апробация работы происходила во время обсуждений на заседаниях кафедры литературно-художественной критики и публицистики факультета журналистики Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова. Основные положения диссертации излагались в ряде научных статей, а также были представлены в виде докладов на международных конференциях.

Основные положения, выносимые на защиту:

— Творчество Гроссмана 1940;х — 1960;х гг. целесообразно рассматривать как этап, объединенный наличием в произведениях этих лет сквозных идей,.

10 История русской советской литературы. В 4 тт. М., 1967;1971; Соцреагшстический канон. СПб., 2002; С разных точек зрения: Избавление от миражей: Соцреализм сегодня. М, 1990. анализ совокупности которых позволяет говорить о наличии единой философско-эстетической концепции творчества писателя.

— Творческая эволюция Гроссмана (в рамках выделенного этапа) определяется развитием философско-эстетической концепции писателя, которая входила в противоречия с некоторыми положениями диалектического материализма и выводила творчество писателя за рамки социалистического реализма.

— Характер восприятия и оценки произведений Гроссмана 1940;х — 1960;х гг. советской критикой следует рассматривать в контексте того или иного этапа развития официальной советской идеологии, одним из свойств которой является цикличность в ужесточении и ослаблении требований к нормативности искусства.

— Различия в контексте формирования особенностей литературной критики в Советском Союзе и в среде русского зарубежья определили характер противоречий в дискурсах отечественной и русской зарубежной критики, проявлением которых стала полемика по поводу осмысления проблемы преемственности идей в творчестве В. Гроссмана.

— Анализ этико-философской концепции творчества Гроссмана 1940;х -1960;х гг. позволяет говорить как о прямом, так и о косвенном влиянии на нее идей некоторых западных и русских философов-экзистенциалистов (М. Хайдеггера, А. Камю, Ж.-П. Сартра, Н. Бердяева).

Основные положения диссертации отражены в следующих научных публикациях:

1. Клинг Д. Повесть В. Гроссмана «Добро вам!». Способ повествования и концепция творчества // Вопросы литературы. 2008. № 4. С.228−240. 0,8 п.л.

2. Роман В. Гроссмана «За правое дело» в оценках советской критики послевоенного периода / Клинг Д.О.- МГУ им. М. В. Ломоносова — М., 2008. -28 с. Библиогр.: с. 27−28. Деп. в ИНИОН РАН№ 60 585. 1,1 пл.

3. Клинг Д. О. Повесть В. Гроссмана «Все течет.» в оценках критики конца 1980;х — начала 1990;х годов // Кафедра критики — своим юбилярам.

Сборник статей в честь В. Г. Воздвиженского, Л. Ш. Вильчек, В. И. Новикова. — Издание факультета журналистики МГУ. М., 2008. С. 123−144. 1,1 п.л.

4. Клияг Д. О. Пьеса В. Гроссмана «Если верить пифагорейцам» в оценке критики 1946 г. // Материалы секции «Журналистика» Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов 2008» -М.: Факультет журналистики МГУ, 2008. 0,2 п.л.

5. Клинг Д. О. «За правое дело» и «Жизнь и судьба» В. Гроссмана: два романа или одна дилогия? (по материалам критики) // Материалы секции «Журналистика» Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов 2007». — М.: Факультет журналистики МГУ, 2007. 0,2 п.л.

Общий объем авторских публикаций по теме исследования — 3,4 п.л.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В данной диссертации мы рассмотрели творчество Гроссмана 1940;х -1960;х гг. в оценке отечественной и русской зарубежной критики. При этом были сделаны следующие наблюдения и выводы.

В первой главе диссертации мы исследовали противоречия в критических оценках творчества Гроссмана 1940;х — 1950;х гг. и пришли к следующим выводам. Стало очевидно, что характер восприятия и оценки произведений Гроссмана 1940;х — начала 1950;х гг. советской литературной критикой следует рассматривать в контексте определенного этапа развития официальной советской идеологии, одним из свойств которой является цикличность в ужесточении и ослаблении требований к нормативности искусства. Как мы убедились, оценки пьесы «Если верить пифагорейцам», повести «Народ бессмертен» и романа «За правое дело» были весьма противоречивыми, т.к. менялись под влиянием тех или иных социально-политических факторов.

Определив основные черты мировоззренческой концепции Гроссмана, воплощенной в пьесе «Если верить пифагорейцам» и романе «За правое дело», мы пришли к выводу, что характерной особенностью творческой эволюции Гроссмана на данном этапе является преемственность основополагающих идей произведений и их дальнейшее развитие. Так, мы увидели, что представление писателя о «народной морали» как о главном контраргументе идеям фашизма, сформулированное в романе «За правое дело», зародилось еще в повести «Народ бессмертен" — мысль же о существовании вневременных общечеловеческих ценностей, высказанная писателем в пьесе «Если верить пифагорейцам», позволит ему развить в романе «За правое дело» концепцию «жизненной квашни», ставшую, в свою очередь (как мы увидим ниже), основой философской концепции романа «Жизнь и судьба» (теория Иконникова).

Проанализировав обвинения, прозвучавшие в адрес романа Гроссмана «За правое дело», мы приходим к выводу, что появление столь жесткой критики было обусловлено тремя факторами. Во-первых, критика романа «За правое дело» вписывалась в политику борьбы с космополитизмом. Во-вторых, определенную роль в развитии кампании против книги Гроссмана сыграли интриги в среде литературного чиновничества. В-третьих, причиной разгрома романа в критике стало то, что он на самом деле отличался от многих конъюнктурных произведений о Великой Отечественной войне и не вполне вписывался в рамки социалистического реализма: в романе «За правое дело» Гроссман наметил некоторые темы и мотивы, которые получат всестороннее развитие в романе «Жизнь и судьба» (тема противостояния народа и государства в эпоху сталинизма и мотив сопоставления сталинского и гитлеровского режимов).

К тому же, исследование литературно-критических материалов конца 1950;х — 1960;х гг., посвященных анализу романа «За правое дело» с позиций идеологии «оттепели», убеждает в том, что критика этого периода стала менее политизированной и начала сближаться с литературоведением, стремясь рассматривать особенности индивидуальной творческой манеры того или иного автора.

Во второй главе мы перешли к исследованию эволюции творчества Гроссмана в восприятии отечественной и русской зарубежной критики. В данной главе восприятие романа «Жизнь и судьба» в критике 1980;х гг. анализируется в контексте споров о романе «За правое дело». Таким образом нами были выявлены основные тенденции восприятия критикой романа «Жизнь и судьба» как этапа творческой эволюции Гроссмана. Кроме того, во второй главе мы проанализировали философскую концепцию «Жизни и судьбы» как ключевой этап формирования мировоззрения Гроссмана. В результате мы пришли к пониманию того, что различия в контексте формирования особенностей литературной критики в Советском Союзе и в среде русского зарубежья определили характер противоречий в дискурсах отечественной и русской з ару беленой критикипроявлением этих противоречий стала полемика по поводу осмысления проблемы преемственности идей в творчестве В. Гроссмана.

Рассмотрев во второй главе полемику между отечественными и русскими зарубежными критиками по поводу статуса романа «За правое дело» по отношению к роману «Жизнь и судьба», а также признав наиболее сбалансированной и аргументированной точку зрения той части исследователей, которая рассматривает путь Гроссмана от писателя-конформиста до антисоветского писателя как эволюцию, а не как внезапный перелом в мировоззрении и творческой концепции автора, мы заключаем, что творческий путь Гроссмана представляет собой поступательное движение в сторону освобождения от идеологической (и как следствие — формальной) нормативности.

Творческая эволюция Гроссмана определяется развитием философско-эстетической концепции писателя, которая входила в противоречия с некоторыми положениями диалектического материализма и выводила творчество писателя за рамки социалистического реализма. В романе «Жизнь и судьба» Гроссман сумел полностью выразить свою мировоззренческую концепцию, некоторые идеи которой прослеживаются и в более ранних произведениях (пьесе «Если верить пифагорейцам», повести «Народ бессмертен», романе «За правое дело»), а также будут воплощены и развиты в последующем творчестве (в «малой» прозе 1960;х гг., в повестях «Добро вам!» и «Все течет.»).

Определив основные категории философии свободы Гроссмана в романе «Жизнь и судьба», а также проведя параллели между авторской картиной мира и идеями таких мыслителей XIX — XX вв., как Ф. М. Достоевский, М. Хайдеггер, А. Камю, мы пришли к следующему выводу: анализ этико-философской концепции романа «Жизнь и судьба» позволяет говорить как о прямом, так и о косвенном влиянии на нее идей философии экзистенциализма.

В третьей главе диссертации мы исследовали развитие философской концепции в поздней прозе Гроссмана и его осмысления в критике. Были проанализированы оценки, данные отечественной критикой поздним рассказам.

Гроссмана, опубликованным в последние годы жизни писателя и вскоре после его смерти (1960;е гг.), а также повести «Добро вам!», вышедшей с сокращениями в 1965 и 1967 гг. Мы выяснили, что в условиях «оттепели» в критике 1960;х гг. возобновилась полемика, начатая еще в конце 1920;х — начале 1930;х гг., о месте гуманизма в литературе и в советской идеологии в целом и что оценки, данные советской критикой «малой» прозе Гроссмана, вписывались в контекст данной полемики. В анализе поздней «малой» прозы Гроссмана 1960;х гг. и лирической повести «Добро вам!» сторонники возобновления гуманистической традиции советской литературы (в рамках представлений о «социалистическом гуманизме») видели возможность обосновать правомерность своих воззрений и вписать их в контекст эпохи «оттепели», в рамках которой в гуманитарной мысли страны (искусстве, критике, публицистике) происходил некоторый пересмотр этических норм советской идеологии.

Отметив в «малой» прозе Гроссмана и в повести «Добро вам!» черты философии романа «Жизнь и судьба», а также мотивы, созвучные с мотивами повести «Все течет.», мы пришли к выводу, что Гроссман достаточно последовательно выстраивал принципы собственной философско-эстетической концепции в творчестве 1940;х — 1960;х гг.

Проанализировав восприятие лирической повести «Добро вам!» критикой конца 1980;х гг., мы заключили, что характер общественно-литературной полемики эпохи «перестройки» обусловил довольно низкий интерес критики данного периода к этому произведению. Исследовав особенности поэтики повести и роль образа автора в ней, мы пришли к следующему выводу: выбрав ранее не характерную для своего творчества форму лирической повести, Гроссман продолжал развивать собственную мировоззренческую концепцию, квинтэссенция которой в «Добро вам!» была выражена в понятии «истинного добра». Показав же, что мотив ответственности в условиях нравственного выбора, отмеченный критиками 1960;х гг. в поздних рассказах Гроссмана, предстает в повести «Добро вам!» в несколько новом ракурсе, мы делаем вывод о том, что в этом произведении писатель не только развивает философскую концепцию, уже знакомую нам по предыдущим произведениям, но и формулирует собственное представление об этике и эстетике литературного творчества.

Также в третьей главе мы рассмотрели повесть «Все течет.» в оценках отечественной и русской зарубежной критики 1980;х — 1990;х гг. Мы выяснили, что в 1980;е гг. обсуждение этого произведения в литературной критике происходило в контексте общественно-политической полемики эпохи «перестройки», когда на страницах печатных СМИ шла бурная дискуссия о путях переосмысления истории России в XX в. В этих условиях происходило сближение литературной критики с публицистикой, приведшее к тому, что повесть «Все течет.» в конце 1980;х гг. рассматривалась не столько как литературное произведение, сколько как философско-исторический трактат. При этом в спор с концепцией истории в повести вступают не только отечественные критики и публицисты, но и критики русского зарубежья, некоторые суждения которых были созвучны с мыслями их коллег в России. В начале 1990;х гг. многие критики стали предпринимать попытки вписать гроссмановское понимание истории России в контекст русской философской мысли XIX—XX вв. Как мы выяснили, этот путь оказался достаточно продуктивным, т.к. выявив философские идеи и направления, на которые ориентировался и с которыми спорил Гроссман, создавая повесть «Все течет.», критики сумели прийти к пониманию гроссмановского видения исторического развития страны. Анализ критических статей, в которых проводились параллели между мыслями Гроссмана о России, высказанными в повести «Все течет.», и воззрениями некоторых русских философов, позволил показать, что взгляд Гроссмана на историю страны, его трактовка причин возникновения в ней тоталитарного режима вписываются в контекст русской философской мысли ХЕХ—XX вв.

Проанализировав соотношение мотивов свободы и «рабства» в повести, а также в очередной раз выявив влияние философии экзистенциализма на гроссмановскую концепцию свободы в повести, мы приходим к выводу, что понимание свободы как трансцендентной по отношению к миру «рабства» категории идет в повести «Все течет.» не только из философии свободы романа «Жизнь и судьба», но и из пьесы «Если верить пифагорейцам», в которой впервые в творчестве Гроссмана прозвучала фраза Гераклита «все течет», ставшая названием последнего произведения писателя. Этот факт еще раз говорит нам о правомерности выделения произведений Гроссмана 1940;х -1960;х гг. в этап, характеризую щи йся наличием единой философско-эстетической концепции, а также о том, что в рамках выделенного этапа мы можем говорить о творческой эволюции Гроссмана.