Уголовная ответственность за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества

Актуальность темы

исследования. Одной из проблем, привлекающих в последние годы особое внимание ученых и практических работников правоохранительных органов, является проблема преступности в местах лишения свободы. Совершение преступлений осужденными во время отбывания наказания в исправительных учреждениях в значительной степени служит критерием эффективности их функционирования. На сегодняшний день реально действующими учреждениями, обеспечивающими изоляцию от общества, являются следственные изоляторы (СИЗО) и исправительные учреждения (ИУ). СИЗО и ИУ функционируют в достаточно сложных условиях. Противостояние лидеров преступной среды, низкое финансирование, изношенность материально-технической базы, сложный в криминальном и педагогическом плане контингент находящихся в названных учреждениях лицвот далеко неполный перечень проблем, с которыми сталкиваются сотрудники учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.

На фоне обозначенных, а также иных проблем особую опасность представляют деяния, направленные на дезорганизацию деятельности рассматриваемых учреждений. Уголовный кодекс в ст. 321 предусмотрел достаточно суровую ответственность за совершение таких преступлений. Однако правоприменительная практика свидетельствует о недостаточной эффективности указанной нормы.

Статистика за период с 1990 г. по 2000 г. фиксирует неуклонное снижение уровня преступности в местах лишения свободы. Такая благоприятная, казалось бы, обстановка, по мнению исследователей, выглядит неестественной на фоне крайне неблагоприятных тенденций в преступности — увеличение доли тяжких и особо тяжких преступлений, положительная динамика насильственных преступлений и т. п. Изучение дисциплинарной практики исправительных учреждений показало, что снижение уровня преступности в местах лишения свободы происходит в основном за счет перевода деяний, содержащих признаки преступления, в разряд дисциплинарных проступков. На протяжении периода с 1990 г. по 1997 г. группа этих преступлений имела постоянную тенденцию к снижению своего уровня. В период с 1990 по 1995 гг. абсолютное число зарегистрированных преступлений рассматриваемой категории сократилось в 2,7 раза: в 1997 г. было зафиксировано 294 подобных случаяв 1998 г. — 895- в 1999 г. — 1057. В этот же период наблюдается рост количества принимаемых решений об отказе в возбуждении уголовного дела по выявленным фактам правонарушений в исправительных учреждениях1.

Начиная с 2001 года идет существенное увеличение количества совершаемых преступлений, предусмотренных ст. 321 УК РФ, исключение составляет только 2002 г., в котором число регистрируемых преступлений уменьшилось на 10,5%. В 2003 году насчитывалось уже 148 преступлений, предусмотренных ст. 321 УК РФ, в 2004 — 196, в 2005 — 265, в 2006 — 382. Прирост регистрируемых преступлений варьируется от 32% до 35% ежегодного прироста .

1 Вальяно Д. Б. Предупреждение преступлений, дезорганизующих деятельность исправительных учреждений, совершаемых организованными преступными группами: Дис.. канд. юрид. наук. М., 2003. С. 82.

2 Тенденции преступности, ее организованности, закон и опыт борьбы с терроризмом. М., 2006.С. 127.

Несмотря на указанные статистические данные, рассматриваемое преступление носит высокий уровень латентности. При этом многие деяния, содержащие признаки состава преступления, предусмотренного ст. 321 УК, расцениваются как дисциплинарное правонарушение. В качестве одной из многочисленных причин такого явления можно назвать несовершенство редакции рассматриваемой нормы, а также некоторые проблемы ее толкования. Безусловно, данные обстоятельства влияют на снижение эффективности уголовно-правовых средств борьбы с такими опасными деяниями, каковыми являются действия, дезорганизующие деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.

Степень разработанности темы исследования. Проблемы преступности осужденных в местах лишения свободы изучали многие ученые: Г. А. Аванесов, Х. Д. Аликперов, Л. П. Амелин, В. М. Анисимков, Ю. М. Антонян, Е. Н. Билоус, В. И. Быстрых, А. И. Васильев, Л. Д. Гаухман, П. Ф. Гришанин, А. И. Гуров, А. Н. Джужа, М. П. Журавлев, А. Ф. Зелинский, А. И. Зубков, К. Е. Игошев, И. И. Карпец, Ю. А. Кашуба, М. Ф. Костюк, В. Н. Кудрявцев, Н. Ф. Кузнецова, И. Кузьмин, Г. И. Курбатова, А. И. Кулагин, А. Г. Лекарь, С. В. Максимов, Г. М. Миньковский, А. С. Михлин, А. Е, Наташев, П. Г. Пономарев, Э. Ф. Побегайло, В. П. Ревин, А. П. Сафонов, О. В. Старков, В. Д. Филимонов, Г. Ф. Хохряков, И. В. Шмаров, Н.Г. Шурух-нов, A.M. Яковлев и др.

Г. Ф. Хохряков в своих исследованиях акцентировал внимание на изучении социальной среды, окружающей осужденного в местах лишения свободы. В. М. Анисимков в монографии раскрывает сложные и противоречивые взаимоотношения субкультурной среды, дает характеристику носителям криминальных традиций, их обычаям и нравам. В работе А. И. Гурова отмечается непосредственное влияние пенитенциарной системы на развитие и становление профессиональной и организованной преступности России. Состоянию пенитенциарной преступности на современном этапе, определению тенденций ее развития и выработке мер ее предупреждения посвящены исследования М. Ф. Костюка и О. В. Старкова. Однако в работах указанных авторов проблемы уголовной ответственности за действия, дезорганизующие деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества рассматривались в основном как часть проблемы исполнения лишения свободы. Возможность предупреждения данного преступления дополнительными к наказанию уголовно-правовыми мерами не подвергалась специальному исследованию. Необходимость такого исследования стала очевидной в последние годы в связи с общим ростом преступности в стране, что значительно осложнило криминогенную обстановку и в местах лишения свободы.

К непосредственному изучению проблем применения нормы, предусматривающей ответственность за действия, дезорганизующие деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, обратились такие исследователи, как С. В. Назаров, М. В. Елеськин и О. В. Филимонов. В работе.

С.В. Назарова рассматриваются теоретические и практические проблемы применения уголовной ответственности за действия, дезорганизующие деятельность ИУ, определяются направления совершенствования законодательства и практики его применения. В работах М. В. Елеськина и О. В. Филимонова наиболее полно раскрыт криминологический аспект предупреждения действий, дезорганизующих деятельность администрации ИУ.

К последним работам, касающимся данной темы, относятся диссертационные исследования С. Н. Аброськина «Уголовно-правовые средства предупреждения и пресечения преступлений, совершаемых осужденными к лишению свободы», Д. Б. Вальяно «Предупреждение преступлений, дезорганизующих деятельность исправительных учреждений, совершаемых организованными преступными группами», Е. Н. Сапелкиной «Преступления, связанные с нарушением порядка исполнения наказания и мер процессуального принуждения в виде изоляции от общества (уголовно-правовой и криминологический аспекты)». В данных работах исследуется обширный перечень преступлений, совершаемых в местах лишения свободы, а дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, уделяется незначительное внимание, в большей степени связанное с вопросами криминологического характера. Подробный уголовно-правовой анализ дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, в трудах российских исследователей встречается нечасто.

Изложенные в названных работах научные воззрения послужили концептуальной и методологической основой исследования рассматриваемых проблем.

Объект и предмет диссертационного исследования. Объектом научного исследования автора выступают общественные отношения, возникающие по поводу дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.

Предметом исследования послужили соответствующие нормы действующего отечественного уголовного законодательства и их исторические аналоги, судебная практика по уголовным делам о преступлениях осужденных в местах лишения свободы, статистическая отчетность и иные официальные материалы о деятельности уголовно-исполнительных учреждений за последние пятнадцать лет, научная литература по исследуемой теме.

Целью диссертационного исследования является выявление уголовно-правовых особенностей дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, и разработка на этой основе, предложений по совершенствованию уголовного законодательства, а также разработка рекомендаций по применению соответствующих уголовно-правовых норм.

Исходя из указанных целей, сформулированы основные задачи исследования:

1) проанализировать развитие российского уголовного законодательства об ответственности за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества;

2)изучить уголовное законодательство зарубежных стран об ответственности за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества;

3)провести анализ признаков состава преступления, дезорганизующего деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, в том числе и на основе характеристики общественных отношений, подвергнутых преступному посягательству;

4)изучить научные представления об объекте преступления, совершаемого в сфере дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества;

5)конкретизировать объективные и субъективные признаки дезорганизации деятельности учреждения, обеспечивающего изоляцию от общества;

6)проанализировать правоприменительную практику по делам данной категории, провести анкетирование научных и практических работников, обобщить полученные результаты и использовать их для разработки научно обоснованных рекомендаций прикладного характера;

7)разработать практические рекомендации по применению действующего законодательства в целях повышения его эффективности;

8) сформулировать предложения по совершенствованию законодательства в данной сфере.

Достоверность результатов исследования определяется методологией и методикой, а также репрезентативностью эмпирического материала.

Методология и методика исследования. Методология диссертационного исследования основывалась на принципах диалектического метода как всеобщего метода познания. В ходе исследования использовались частнонаучные методы: исторический, формально-логический, сравнительно-правовой, системного анализа.

Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, Уголовный кодекс РФ, Уголовно-исполнительный кодекс РФ, Федеральный закон РФ «Об учреждениях и органах, исполняющих уголовные наказания в виде лишения свободы» от 23.07.93 г. (в редакции ФЗ № 10 от 5 февраля 2007 года) и другие нормативно-правовые акты, связанные с регулированием рассматриваемых общественных отношений.

Эмпирическая база создавалась посредством изучения статистических данных, результатов анкетирования 110 сотрудников правоприменительных органов, в том числе 50 сотрудников уголовно-исполнительных учреждений Ставропольского края по различным аспектам изучаемой проблемы. В процессе исследования.

3 Собрание законодательства РФ. 12.02.2007. было изучено 56 уголовных дел в архивах краевого и районных судов Ставропольского края. Помимо этого, автором изучена дисциплинарная практика по делам о нарушении порядка в местах лишения свободы.

Научная новизна исследования заключается в том, что в отечественной уголовно-правовой науке — это одна из первых работ комплексного характера, посвященная изучению именно уголовно-правовых аспектов дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Проведенное нами исследование охватывает уголовно-правовые, криминологические и иные вопросы, имеющие отношение к преступности осужденных в местах лишения свободы. Комплексный подход к исследованию темы дал возможность сделать ряд новых по содержанию и по обоснованию теоретических выводов, практических рекомендаций и предложений законодателю.

Основные положения, выносимые на защиту, вытекают из целей и задач диссертационного исследования:

1. Основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, выступают общественные отношения, регулирующие нормальную деятельность учреждений уголовно-исполнительной системы, а также деятельность по реализации целей уголовного наказания. Дополнительным непосредственным объектом выступает безопасность лиц, указанных в законе, в частности их здоровье.

2. Делается вывод об ошибочном отнесении законодателем преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, к преступлениям против порядка управления. В соответствии с этим предлагается рассматриваемую норму перенести в главу 31 УК РФ «Преступления против правосудия».

3. Предлагаем в примечании к ст. 321 УК РФ дать перечень категорий лиц, признаваемых потерпевшими:

1) потерпевшим, в соответствии со ст. 321 УК РФ, могут признаваться: должностные лица, которые пользуются правом применения мер поощрения и взысканиялица, имеющие специальные звания сотрудников уголовно-исполнительной системывоеннослужащие органов федеральной службы безопасности, Пограничных войск Российской Федерации и Вооруженных Сил Российской Федерации, исполняющие обязанности по обеспечению режима содержания под стражейлица, осуществляющие в местах лишения свободы общеобразовательное и профессионально-техническое обучение, медицинское обслуживаниеадминистративный и инженерно-технический персоналруководящие производственной деятельностью осужденных;

2) осужденные, положительно характеризующиеся или оказывающие содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы.

4. В целях усиления уголовно-правовой охраны деятельности соответствующих учреждений и органов необходимо в число потерпевших по ч. 1 ст. 321 УК РФ включить и близких лиц для осужденных, отбывающих наказание.

5. Предлагается дополнить ст. 321 УК РФ указанием, расширяющим перечень способов совершения данного преступления: угрозой уничтожения, повреждения или изъятия чужого имущества.

6. Во избежание расширительного толкования закона и в целях устранения возникшего противоречия между названием статьи и содержанием ее диспозиции следует внести изменения в ч. 2 ст. 321 УК РФ следующего содержания:

2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких в целях воспрепятствования его законной деятельности или из мести за такую деятельность, наказываются лишением свободы на срок до пяти лет". 7. Надо признать, что уголовный закон не дифференцирует ответственность за убийство осужденного. Убийство осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению по действующему законодательству подпадает под признаки ч. 1 ст. 105 УК РФ (выполнение режимных требованийотказ от традиций преступного мира и т. д. трудно признать выполнением общественного долга, это входит в обязанности осужденного, отбывающего наказание). Предлагаем законодателю решить данную проблему путем включения в ст. 321 УК РФ ч. 4 следующего содержания:

Убийство осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за оказанное им содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы".

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования заключается в анализе теоретических и прикладных проблем применения нормы, предусматривающей ответственность за совершение действий, направленных на дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. В диссертационной работе рассматриваются основные направления решения спорных вопросов квалификации данного преступления, вносятся предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства и научных основ его применения. Содержащиеся в диссертации положения имеют значение для дальнейших теоретических разработок в сфере противодействия дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Они могут быть использованы в учебном процессе, а также при подготовке методических материалов и учебных пособий по соответствующим темам курса Особенной части уголовного права.

Практическая значимость исследования состоит в том, что разработанные рекомендации направлены на создание наиболее оптимальной схемы применения действующего уголовного законодательства об ответственности за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационной работы апробировались в докладах и сообщениях на различных научных конференциях, конференциях адъюнктов и соискателей, научных теоретических и практических семинарах по данной проблеме.

Основные положения проведенного диссертационного исследования в форме научного доклада обсуждались на кафедре уголовного права Ростовского юридического института МВД России. Выводы и предложения, сформулированные в диссертации, отражены в 4-х научных публикациях автора общим объемом 2,8 п.л.

Структура диссертации определена поставленными целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, объединяющих пять параграфов, заключения и списка использованной литературы. Объем и оформление диссертационного исследования отвечает требованиям, предъявляемым ВАК Министерства образования и науки России.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Совершение преступлений осужденными во время отбывания наказания в исправительных учреждениях в значительной степени служит критерием эффективности их функционирования. Поэтому уголовно-правовое и криминологическое исследование дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, выступает одним из обязательных элементов борьбы как с преступностью в местах лишения свободы, так и с преступностью в целом. Сущность нашего исследования сводится к следующим выводам.

Становление уголовного законодательства об ответственности за дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, происходит в 60-е годы XX века. Криминализация действий, направленных на дезорганизацию деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, была вызвана необходимостью усиления уголовной ответственности за наиболее опасные формы преступных проявлений со стороны преступников, обеспечения условий для нормальной деятельности исправительно-трудовых учреждений, необходимостью унификации карательной практики по делам о преступлениях, совершаемых в местах лишения свободы.

Анализ состояния и динамики преступлений, дезорганизующих деятельность учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества позволяет выдвинуть предположение об увеличении ла-тентности преступлений, совершаемых в местах лишения свободы. Высокий уровень латентности этого вида преступных действий обусловливают, на наш взгляд, неформальные нормы и обычаи, культивируемые в среде осужденных так называемыми «авторитетами уголовной среды», а также низкая эффективность предупредительной деятельности оперативного аппарата ИУ. Одним из основных факторов, продуцирующих причины искусственной ла-тентности, выступает формальный подход к выбору критериев в оценке деятельности исправительных учреждений. До сих пор оценка их деятельности поставлена в зависимость от уровня зарегистрированной преступности. Такое положение приводит к тому, что соответствующие отчетные показатели формируются не с учетом реальных изменений в преступности, а на основе показателей прошлого отчетного периода, чтобы не были допущены существенные колебания ни в ту, ни в другую сторону.

Уголовное законодательство республик, входивших в состав Советского Союза, является близким по своему содержанию и духу. Некоторые страны взяли за основу своего уголовного законодательства либо Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. (Республика Беларусь, Украина, Узбекистан, Таджикистан и многие другие), либо уголовное законодательство современной России (Казахстан). При создании уголовного законодательства многие зарубежные страны использовали богатый опыт применения прежнего уголовного законодательства.

Анализируя объект преступления, мы пришли к следующим выводам:

1. Основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, выступают общественные отношения, регулирующие нормальную деятельность учреждений уголовно-исполнительной системы, а также деятельность по реализации целей уголовного наказания. Дополнительным непосредственным объектом выступает безопасность лиц, указанных в законе, то есть здоровье человека.

2. По нашему мнению, не бесспорным представляется решение законодателя поместить нормы, в настоящее время заключенные в ст. 321 УК РФ, в главу «Преступления против порядка управления». Мы делаем вывод, что законодатель ошибочно отнес преступление, предусмотренное ст. 321 УК РФ, к преступлениям против порядка управления, и предлагаем рассматриваемый состав перенести в главу 31 УК РФ «Преступления против правосудия».

3. Включение рассматриваемого деяния в гл. 31 УК РФ потребует, на наш взгляд, пересмотра построения преступлений, сходных по своему объекту. Исходя из непосредственного объекта ст. 321 УК РФ, а также вышеназванных составов, можно выделить следующую систему преступлений, посягающих на отношения по реализации судебного акта. Возглавлять данную группу будет ст. 321 УК РФ, затем — побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313 УК РФ), уклонение от отбывания лишения свободы (ст. 314 УК РФ) и неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта (ст. 315 УК РФ). Преступление, предусмотренное ст. 312 УК как частный случай неисполнения судебного акта целесообразно поместить после ст. 315 УК РФ. Такая последовательность будет, на наш взгляд, не только логичной, учитывающей взаимные связи уголовно-правовых норм, включенных в единую группу, но и отразит общественную опасность преступлений.

4. Мы предлагаем в примечании к ст. 321 УК РФ раскрыть понятие «потерпевший». Предлагаем примечание следующего содержания:

1) потерпевшими в соответствии со ст. 321 УК РФ могут признаваться: должностные лица, которые пользуются правом применения мер поощрения и взысканиялица, имеющие специальные звания сотрудников уголовно-исполнительной системывоеннослужащие органов федеральной службы безопасности, Пограничных войск Российской Федерации и Вооруженных Сил Российской Федерации, исполняющие обязанности по обеспечению режима содержания под стражейлица, осуществляющие в местах лишения свободы общеобразовательное и профессионально-техническое обучение, медицинское обслуживаниеадминистративный и инженерно-технический персонал, руководящий производственной деятельностью осужденных;

2) на период исполнения обязанностей по обеспечению режима содержания под стражей потерпевшими могут признаваться капитаны морских судов и начальники зимовок, а также уполномоченные ими лица, так как они несут обязанности и пользуются правами, предоставляемыми сотрудникам мест содержания под стражей.

5. В целях усиления уголовно-правовой охраны деятельности соответствующих учреждений и органов необходимо в число потерпевших по ч. 1 ст. 321 УК РФ включить и близких осужденных, отбывающих наказание.

Анализ объективной стороны преступления, предусмотренного ст. 321 УК РФ, позволяет сделать следующие выводы:

1. На наш взгляд, угроза, предусмотренная ст. 321 УК РФ,-это общественно опасное информационное воздействие на осужденного, сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких, в результате которого потерпевший оказывается в состоянии выбора: продолжать выполнять требования режима, оказывать содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы, осуществлять служебную деятельность, осознавая возможность реализации угрозы и причинения вреда (ради одного правоохраняемого блага жертвовать другим), либо подчиниться угрожающему, стать исполнителем его воли, пренебречь своими обязанностями.

2. Думается, что ст. 321 УК РФ следует дополнить указанием на виды угроз, например, на угрозу уничтожения, повреждения или изъятия чужого имущества.

3. Изучение уголовных дел и дисциплинарной практики по данным составам показало, что 45% составили действия, сопряженные с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, а 55%, с применением насилия, опасного для жизни или здоровья. При этом действия, сопряженные с угрозой применения такого насилия, составили 35% из общего числа преступлений. Следует отметить, что насилие выражалось в побоях — 35%, причинении легкого вреда здоровью — 15%, причинении вреда здоровью средней тяжести — 10%, причинении тяжкого вреда здоровью — 20%, истязании — 10%.

4. Проведенное нами исследование показало, что при применении насилия, не опасного для жизни или здоровья, а также насилия, опасного для жизни или здоровья, наиболее часто оказывается механическое воздействие на потерпевшего (удары руками, ногами, головой) — 63,4%, использование предметов хозяйственно-бытового назначения — 38,9%, использование оружия (холодного, огнестрельного) — 27,5%, использование иных предметов (палка, камень и т. п.) — 17,1%.

Отметим, что в 37% случаев вред здоровью причинялся смешанным, комбинированным способом, поэтому совокупный показатель превышает 100%.

Для субъективной стороны ст. 321 УК РФ характерно следующее:

1. Совершение психического насилия, а именно угроза применения насилия, всегда совершается с умыслом со стороны виновного. Учитывая то, что угроза может быть осуществлена только в связи со служебной деятельностью потерпевшего (сотрудник места лишения свободы), делаем вывод о том, что сознанием виновного охватывается противоправность, асоциальная сущность данного действия, а также и особые характеристики самого потерпевшего — сотрудник места лишения свободы, находящийся при исполнении служебных обязанностей.

2. Во избежание расширительного толкования закона и в целях устранения возникшего противоречия между названием статьи и содержанием ее диспозиции следует внести уточнения в ч. 2 ст. 321 УК РФ:

2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные в отношении сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо его близких в целях воспрепятствования его законной деятельности или из мести за такую деятельность, наказываются лишением свободы на срок до пяти лет".

3. Субъективную причину совершения преступлений, предусмотренных ст. 321 УК РФ, образует криминальная направленность осужденного, главную роль в которой играют: престиж, авторитет среди осужденныхчесть, достоинствостремление разрешить конфликтную ситуацию в ИУпротест против системы исполнения наказанийспиртное, наркотики, сильнодействующие веществастремление уклониться от наказаниясоблюдение криминальных традиций. Комплекс субъективных причин устойчив и характеризуется однонаправленностью. Субъективные условия преступлений в местах лишения свободы — это такие качества осужденных, как эмоциональная неустойчивость, конформизм, пессимизм. Именно эти особенности и ценности в ценностной ориентации осужденных и выявленные свойства личности должны стать объектом индивидуальной профилактической работы в ИУ.

4. Субъектом дезорганизации нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, может быть как осужденный, так и любое другое лицо, достигшее возраста шестнадцати лет.

В результате исследования автором предлагаются рекомендации квалификационного характера:

1. Причинение смерти не охватывается понятием насилия, опасного для жизни и здоровья, определенного ст. 321 УК РФ. Убийство сотрудника места лишения свободы или места содержания под стражей либо осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за исполнение им общественных обязанностей, совершенное лицом, отбывающим наказание в виде лишения свободы или содержащимся под стражей, надлежит квалифицировать, помимо соответствующей части ст. 105 УК РФ, по ст. 321 УК РФ.

2. Надо признать, что уголовный закон не обеспечивает одинаковую уголовно-правовую охрану жизни осужденного. Убийство осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению по действующему законодательству подпадает под признаки ч. 1 ст. 105 УК РФ (выполнение режимных требований, отказ от традиций преступного мира и т. д. трудно признать выполнением общественного долга, это входит в обязанности осужденного, отбывающего наказание).

Выход из создавшегося положения видится в создании специальной уголовно-правовой нормы. Предлагаем законодателю решить данную проблему путем включения в ст. 321 УК РФ ч. 4. следующего содержания:

Убийство осужденного с целью воспрепятствовать его исправлению или из мести за оказанное им содействие администрации учреждения или органа уголовно-исполнительной системы".

3. Принимая во внимание специфику взаимоотношений между осужденными (деление на «касты» и т. п.), следует отметить, что воспрепятствование исправлению осужденного может выражаться в оскорбительном приставании, например, в требовании одного осужденного к другому совершить акт мужеложства, лесбиянства, оказать различного рода услуги (как правило, незаконные) вопреки желанию осужденного, к которому обращено требование совершить те или иные действия в пользу другого осужденного. В случае применения насилия действия виновного всегда следует квалифицировать, при установлении специальной цели — дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, — по совокупности ст. 122 УК РФ и ст. 321 УК РФ.

4. Статья 321 УК РФ в части применения физического либо психического насилия к сотруднику места лишения свободы или места содержания под стражей или его близких является специальной нормой по отношению к сходной норме, содержащейся в ст. 318 УК РФ. Поэтому в случае конкуренции ответственность должна наступать по ст. 321 УК РФ, как более полно описывающей соответствующее преступление.

5. В правоприменительной практике могут возникнуть определенные сложности при разграничении массовых беспорядков от дезорганизации деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества. Разграничение данных составов, по нашему мнению, следует проводить по количественному признаку, массовости совершаемых действий, при этом массовые беспорядки при квалификации будут поглощать деяния, указанные в ст. 321 УК РФ.

Несмотря на это, в правоприменительной деятельности возможна квалификация указанных преступлений по совокупности. Но такая квалификация возможна только в тех случаях, когда массовым беспорядкам предшествовали деяния, указанные в ст. 321 УК РФ.