Реализация государственной политики Российской Империи в сфере образования на Ставрополье во второй половине XIX века

Актуальность темы

исследования определяется ее недостаточной ксучной разработанностью. В современной отечественной исторической науке в последние годы особую значимость приобретает региональный аспект I тех или иных научных проблем, в том числе и вопрос о реализации образовательной политики российской власти во второй половине XIX века на Юге России. С одной стороны, это позволяет выявить многообразие и специфику исторических процессов Российской цивилизации, с другой, понять, из каких элементов составлялась национальная парадигма развития нашей страны. Кроме того, региональная составляющая истории образования помогает понять, в какой социальной среде реализовывалась государственная образовательная политика, знакомит нас с деятельностью конкретных работников народного просвещения, что, в свою очередь, позволяет вписать данную тему в русло наиболее востребованных научных направлений: социальную историю, интеллектуальную историю, историческую антропологию.

Вместе с тем, предлагаемая проблема очень востребована в контексте современного социального развития России. Очевидно, что реформа российского образования, которая является одним из приоритетных национальных проектов Российской Федерации, требует не только изучения зарубежного опыта, но и учета собственного исторического наследия. Поэтому изучение государственной образовательной политики российского правительства периода реформ второй половины XIX века и ее выполнения в нашем регионе весьма актуально, как для корректировки политики в отношении современного российского образования, так и для ее проведения в Ставропольском крае.

Как правило, внимание исследователей привлекали проблемы формирования и функционирования системы народного образования в целом. Развитию сети духовных учебных заведений, их месту в системе народного образования посвящено гораздо меньше работ. Более того, данная проблема в указанных хронологических и региональных рамках не стала еще предметом специального исследования.

Актуальность темы

определяется также и тем, что интерес к ней вызван процессами, которые происходят в современной системе образования России (проблемы развития частного образования, участие религиозных конфессий в воспитании детей и молодежи, интеграция в мировое образовательное пространство и др.).

Степень изученности проблемы. В историографии проблемы условно можно выделить три периода: дореволюционный — до 1917 года, советский -1917 г. — конец 1980;х гг., современный — с начала 1990;х годов.

Дореволюционный этап изучения различных аспектов развития образования характеризуется появлением ряда работ по истории школы и педагогики. Во второй половине XIX в. после отмены крепостного права в обществе обострился интерес к истории народной школы. В конце 60-х гг. вышли в свет «Очерки истории воспитания и обучения с древнейших и до наших времен» Л. Н. Модзалевского [1]. Приверженец идей Я. А. Каменского, поборник отечественной педагогической школы К. Д. Ушинского, Л. Н. Модзалевский придерживался либерально-консервативных взглядов на реформирование школы в России и на Кавказе, поддерживал политику правительства, направленную на укрепление роли Церкви в обучении и воспитании детей [2].

Необходимо отметить, что основная часть исследований по истории российского образования появилась в начале XX века, когда возможно было обобщить итоги школьных реформ. Труды В. В. Григорьева, П. Ф. Каптерева достаточно подробно оценивают состояние и развитие школьного дела в России, дают негативную оценку развитию пореформенной средней школы, указывают на антидемократический характер школьных уставов 70-х годов XIX в, и считают «насаждение классицизма» в русской средней школе шагом назад [3]. Оценки представителей так называемого официального направления совпадают с государственными характеристиками развития пореформенной средней школы. Так, Н. Х. Вессель считает классицизм необходимой основой среднего образования. М. И. Демков указывает на негативные последствия ослабления классического образования, анализирует развитие светской средней школы в контексте проводимых государством реформ [4].

Получить целостную картину преобразований в области народного просвещения в России и, в том числе на Кавказе, во второй половине XIX в. позволяет исследование С. В. Рождественского [5]. В нем наряду с общими проблемами деятельности Министерства народного просвещения в XIX в. освещены изменения в образовательном процессе отдельных регионов. Автор характеризует государственную образовательную политику, исследует нормативно-правовую базу средних учебных заведений.

Исследования И. Алешинцева, А. Н. Куломзина, А. С. Пругавина, Г. И. Фальборка, В. И. Чарнолуского, Н. В. Чехова посвящены становлению начального образования в Российском государстве, от его истоков и до конца XIX века [6]. Авторов объединяет признание важности принципов добровольности в обучении, доступности образования, постепенности в развитии народного образования и централизации руководства школами. В частности, И. Алешинцев показал, что сохранение сословного принципа социального деления российского общества обусловило антидемократический характер школьных уставов 70-х гг. XIX в. А. Н. Куломзин исследовал вопросы доступности начальной школы в России для различных слоев населения. Н. В. Чехов обрисовал многообразие типов начальной школы и дал характеристику самым распространенным из них. При этом исследователь обозначил проблему преемственности между начальным и средним звеньями общего образования.

Определенный интерес представляет книга Г. И. Фальборка и В. И. Чарнолуского [7]. Главным достоинством этой работы является систематизация литературы по народному образованию. Кроме того, в обозрении помещены сложные статистические таблицы по губерниям России.

Поскольку развитие образования на местах стало одной из задач созданных в 60-е гг. XIX в. земств, значительный интерес для дальнейшей разработки проблемы представляют работы по истории земства. Нам представляется обоснованным утверждение Б. Б. Веселовского, Е. А. Звягинцева, В. И. Чарнолуского, что земский тип начальной школы оказался самым жизнеспособным в российской действительности [8]. I.

Отдельным аспектом в развитии дореволюционной историографии являлось исследование истории пореформенной средней школы. Наряду с общими работами по истории просвещения в России в конце XIX — начале XX вв. началась разработка вопросов становления образовательной системы на Кавказе, в том числе на Ставрополье. Так, Модзалевский JI.H. посвятил свое исследование развитию школьного дела на Кавказе за достаточно долгий период времени: с начала столетия и до 80-х гг. XIX века. Ценность этого источника определяется тем, что написан он не просто выдающимся педагогом, а непосредственным организатором школьного дела на Кавказе. Окружной инспектор Кавказского учебного округа, председатель Кавказского цензурного комитета Л. Н. Модзалевский характеризует государственную образовательную политику в Кавказском крае как успешную. Дает краткое, но точное описание изменений, происходивших в структуре образовательных учреждений, отмечает достижения в просвещении коренных народов Кавказа, развитии женского образования. М. Краснов показал галерею исторических портретов людей, причастных к процессу просвещения в Ставропольской губернии [9].

В работах И. Кляровского, А. Ракова, М. Краснова, А. И. Васильева содержатся сведения о возникновении первых приходских и уездных училищ, о ходе учебного дела в отдельных городах и местностях Ставрополья. В подавляющем своем большинстве работы носят описательный характер [10]. Однако ценность этих трудов — в обобщении фактического материала.

Вместе с тем, нельзя умалять роль данного историографического направлении, оно накопило значительный материал, который послужил основой для развития последующих историографических школ и направлений. Местная интеллигенция, духовенство уделяли много внимания проблемам развития образования на Ставрополье, видя в этом важный залог для поднятия культурного и нравственного уровня развития населения губернии. Они основательно описывали школы своих сел, их численность, месторасположение, половозрастной состав учеников и т. д. Несмотря на то, что эти историо-писатели не были профессионалами, их позиция отражала господствующие тенденции в историографии тех лет. Кроме того, их описания содержат богатый фактический материал, отражающий повседневную жизнь сельских школ, их топографию, состав учеников, описание учебников и учебных пособий, подписных изданий и т. п. [11].

В дореволюционной историографии в арсенале историко-педагогических исследований существует достаточно много работ по жен- 1 скому образованию. Они рассказывают о практической деятельности школ для девочек, касаются почти всех видов учебных заведений. Однако практически неизученными до сих пор остаются закрытые женские училища духовного ведомства и полузакрытые епархиальные женские училища. Изучение этих учебных заведений представляет несомненный интерес для формирования целостного научного взгляда на систему образования в дореволюционной России, в частности, на Ставрополье. В этой связи важно отметить труды великих русских педагогов И. И. Бецкого, К. Д. Ушинского, П. Ф. Каптерева, а также представителей Православной церкви — Московского митрополита Филарета (Дроздова), преосвященного Нафанаила и других [12]. Ряд трудов о формировании православной конфессиональной школы на Северном Кавказе содержали представления авторов о становлении духовного образования в регионе. Процесс развития церковных учреждений и организаций в эпоху реформ 1860−1870-х гг. позволяют более полно представить работы А. И. Васильева, Н. Калистова, В. В. Миротворцева, С. Никольского, Г. Н. Прозрите-лева, С. А. Рачинского [13].

Итак, историографический анализ дореволюционных исследований указывает на их зависимость от политических пристрастий авторов, а также выявляет позитивистский характер оценок. Работы регионального уровня носили, в основном, описательный характер, что стало предпосылкой к дальнейшему анализу образовательной политики и ее реализации на Ставрополье в пореформенный период.

Как видим, в дореволюционной историографии остались не затронутыми вниманием вопросы комплексного анализа системы российского просвещения и ее эволюции в эпоху модернизации XIX века. В это время только началось изучение регионального аспекта проблемы.

Рождение советской социально-политической системы не могло не повлиять на содержание историографии российского просвещения в XIX веке. Классовый принцип в оценке социума и стремление рассматривать дореволюционное прошлое только как мир угнетения и процесс борьбы с эксплуатацией отразились и на анализе государственной образовательной политики российского правительства. Главным ее эпитетом было определение «самодержавная», содержавшая в себе исключительно негативный оттенок. Исторический опыт строительства государственной системы образования рассматривался как отрицательный образец. Это особенно характерно для исследований 20-х годов, в которых четко прослеживается тенденция идеологически обусловленной оценки самодержавной образовательной политики. Отличительной особенностью работ Колпенского В. В., Титлинова Б. В. стало марксистское переосмысление роли воспитания и образования в формировании нового человека [14].

В довоенный период и в годы Великой Отечественной войны какие-либо серьезные исследования по изучаемой проблеме практически не велись. Представляет определенный интерес работа Бескровного Л. Г. об истории горских школ на Кавказе, отдельные главы которой содержат сведения о школах военных воспитанников, духовных и женских горских школах в Осетии и Кабарде в 60-е гг. XIX в. [15]. В исследованиях Ганелина Ш. И., Зиневич Н. А. рассматриваются вопросы истории среднего и высшего образования в России [16]. Ганелин Ш. И. оценивает государственную образовательную политику 60−70-х гг. XIX в. с позиций классового подхода, вместе с тем, глубоко анализирует процесс развития гимназического образования в России во второй половине XIX в. на примере казенных гимназий. Работа содержит обширный статистический материал и сведения об организации учебного процесса в дореволюционной школе, что, несомненно, заслуживает внимания современных историков.

В конце 40-х — начале 50-х гг. XX в. интерес историков к изучению дореволюционной системы образования усилился в связи с потребностью в историческом опыте для восстановления советского образования после разрушительной войны. В это время появился ряд исследований, посвященных истории и реформированию школы в XIX в. [17]. К 50-м годам относятся диссертационные исследования по истории и педагогике, в которых освещены вопросы истории средней школы пореформенной России, женского образования [18]. В работе Вигдорова А. Г. преобладают идеологические оценки самодержавной политики в области образования. Наряду с анализом учительского состава школ, состояния учебного дела, уровня знаний учащихся диссертант уделяет большое внимание борьбе учащихся против полицейского учебно-воспитательного режима в дореволюционных учебных заведениях.

Новым этапом в изучении истории образования стали 60−80-е гг., когда появилась возможность использовать материалы архивов, ставших более доступными после 1956 г. В эти годы появляются обобщающие работы, диссертационные исследования по истории школы и педагогической мысли. Увеличивается число работ о роли Русской Православной церкви в истории государства и проведении реформ XIX в. [19].

Восстановление в правах краеведения после 1956 года стимулировало изучение регионального контекста истории российского просвещения в дореволюционный период. Весьма важно отметить, что в рамках данного периода возросло количество региональных исследований. Это, прежде всего, работы И. Е. Хатаева, М. А. Кошева, Г. Ш. Каймаразова, Б. В. Туаевой, в которых рассматриваются вопросы социально-педагогической деятельности в сфере образования, тенденции и противоречия развития школы пореформенного периода. Перечисленные труды расширили историографическую базу исследования темы [20].

В целом, поздний этап советского периода историографии образовательной системы в России обогатился введением в научный оборот новых источников, расширив представления общества о прошлом отечественного просвещения. Стали разрабатываться сюжеты на местную тематику. В то же время советская историческая наука продолжала оценивать государственную политику Российской империи исключительно в негативных тонах, что ограничивало возможности понимания и использования исторического опыта в области образования. В частности, роль Русской Православной церкви в образовательном процессе абсолютным большинством исследователей рассматривалась как реакционный тормоз в деле просвещения народа.

Современный период изучения проблемы, который начался в 90-е гг., был неоднородным. Если 90-е гг. отмечены притоком в науку новых фактических сведений, заполнивших «белые пятна» отечественной истории, а также повышенной политизацией историков, чьи идеологические установки влияли на выбор исследовательских подходов, то начало XXI века — это время, когда ученые осваивают новые методы, принципы и подходы к изучению истории российского просвещения. Этот период можно охарактеризовать двумя тенденциями. Во-первых, это методологический плюрализм, позволяющий не только полнее узнать историю, но и понять ее. Во-вторых, современная историческая наука развивается в междисциплинарном поле. Так, для.

I е более глубокого освещения предлагаемой исторической темы необходимо изучить подходы к ней педагогов, социологов, культурологов.

В сборниках 90-х гг. «Антология педагогической мысли России второй половины XIX — начала XX веков» и «Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР» дается новый подход к переосмыслению проблемы [21]. Э. Д. Днепров прослеживает динамику количественных и качественных показателей развития системы образования. Автором составлен библиографический указатель советской литературы по истории школы и педагогики [22]. Появились новые работы и диссертационные исследования об участии Русской Православной церкви в общественной жизни страны [23]. Ученые и исследователи Пятигорского государственного лингвистического университета изучали основные историко-педагогические тенденции развития начальной школы, проблемы семейной и народной педагогики в России и северокавказском регионе во второй половине XIX — начале XX вв., о чем свидетельствует ряд диссертаций под научным руководством В. В. Макаева [24].

В данный период в центральной и периодической печати по разрабатываемой теме также возросло количество публикаций, имеющих справочный характер и дополняющих фактологическую сторону проблемы [25].

Увеличилось также количество региональных исследований, материалы которых опубликованы в различных сборниках. Одно из центральных мест в них занимают вопросы развития системы образования Ставропольской губернии. В частности, богатый документальный и фактический материал по отдельным аспектам развития образования в исследуемом регионе содержится в работах В. П. Невской, А. В. Григорьевой, Э. В. Кемпинского, В. И. Манина [26]. Сведения по истории образования края второй половины XIX в. можно найти в работе «Край наш Ставрополье» [27]. В труде под редакцией одного из авторитетных ученых СГУ В. П. Невской «Очерки истории Ставропольского края» достаточно подробно говорится о развитии образования в Ставропольской губернии в рассматриваемый период. Приводятся количественные показатели роста числа учебных заведений, дается позитивная оценка мерам, принимаемым правительством по распространению образования среди народов, населявших Ставропольскую губернию. Вместе с тем, г отмечается недостаточное количество учебных заведений, способных принять всех желающих учиться. В 1996 году также под редакцией В. П. Невской был издан региональный учебник для общеобразовательных школ «История Ставропольского края от древнейших времен до 1917 года». В главах X «Эпоха великих реформ» и XV «Культура городов края и просвещение во второй половине XIX — начале XX вв.» дан обзор истории образования на Ставрополье, отмечено, что во второй половине XIX века улучшилось материальное положение школ, подготовка учительских кадров [28].

Для последних десятилетий характерно появление ряда работ, рассказывающих о роли Церкви в распространении образования на Кавказе, о взаимоотношениях Церкви и казачества на Северном Кавказе, организации образования для казачьего населения [29]. Так, А. В. Григорьева изучает в своем исследовании проблемы становления и развития воспитания, образования и обучения казаков Северного Кавказа, отмечает причины, которые тормозили данный процесс [30].

Вопросы генезиса народного образования в Ставропольской губернии детально освещает в своих публикациях исследователь истории образования на Ставрополье В. И. Стрелов [31]. В своих работах автор прослеживает процесс становления и развития начальной и средней школы в степном Предкавказье, отдельных учебных заведений в Ставрополе, подчеркивает значение благотворительности в распространении народного образования в губернии. Публикации основаны на обширном архивном материале из фондов Государственных архивов Российской Федерации и Ставропольского края.

История просвещения в Ставрополе в контексте общего исторического развития города и его распространения в Ставропольской губернии прослеживается в работе А. И. Кругова «Ставропольский край в истории России на рубеже XIX—XX вв.» [32].

В ряде научных трудов освещается роль Церкви в культурной жизни Ставрополя. К их числу можно отнести исследование Т. Ф. Шепилова «Геогнозия местности», в которой он отражает становление Ставропольской духовной семинарии и первые шаги ее деятельности [33].

Большой вклад в развитие образования на Ставрополье внес Д.С. Тка-ченко. Предметом его исследования стала такая сложная и многогранная проблема, как развитие образования среди неславянских этносов на Ставрополье. Автору удалось показать особенности политики государства в данном направлении, продемонстрировать отношение традиционалистского общества к системе образования, сформировавшейся в условиях европейского Просвещения [34].

Следует подчеркнуть, что в Ставропольском государственном университете, по сути, сформировано научное направление по изучению истории образования под руководством ректора СГУ, профессора В. А. Шаповалова, о чем свидетельствует и ряд защит кандидатских диссертаций (В.А.Ищенко, О. В. Терещенко и др.). В этом же русле большую работу проводит Научно-образовательный центр «Новая локальная история» СГУ и РГГУ под руководством Т. А. Булыгиной и С. И. Маловичко [35].

Кроме того, в данный период развития историографии появляется ряд исследований, посвященных истории российского земства [36]. В них авторы затрагивают, в том числе, и вопрос деятельности земств в области народного образования. В частности, разносторонняя работа земств Ставрополья является предметом изучения Н. Д. Судавцова и других ставропольских исследователей [37]. Перечисленные труды создают целостную картину обозначенной проблемы и вносят значительный вклад в историческую науку.

Особое место в развитии образования на Ставрополье во второй половине XIX века занимали общественные организации. В трудных условиях отсутствия материальной базы, недостаточного финансирования образовательной отрасли именно участие благотворительных обществ и братств помогло сделать образование доступным для беднейших слоев населения губернии. Различные аспекты феномена российской благотворительности нашли отражение в трудах Т. Е. Покотиловой и диссертационных работах [38].

Таким образом, историографический анализ работ, посвященных становлению и развитию образования в Ставропольской губернии во второй половине XIX века, показывает все еще недостаточную изученность этой проблемы. Лучше других при этом исследованы вопросы, связанные с развитием начального и среднего образования. Что же касается становления женского образования и подготовки учительских кадров, то данные направления требуют дальнейшего исследования. За пределами внимания ученых оказались и достаточно важные вопросы, связанные с развитием и становлением церковного образования. Следовательно, назрела необходимость в систематизации всех имеющихся исследований и написании обобщающей работы по рассматриваемой теме. Данные положения определили цель и задачи исследования.

Методологической основой диссертации является диалектический подход к изучению исторических процессов, который включает в себя два основополагающих принципа — объективность и историзм. Принцип объективности предполагает непредвзятую оценку фактов и событий, изучение всех объективных закономерностей исторического прошлого. Каждое явление анализировалось в его многогранности и противоречивости, все факторы изучались в их совокупности. Принцип историзма помогает проследить становление объекта, его развитие, особенности эволюции, а также изучить оценки, которые оставили о каком-либо событии современники.

При написании работы автор опирался на сравнительно-сопоставительный, историко-логический, проблемно-хронологический, статистический методы исследования. Они позволили работать с различного вида источниками и добиться максимально объективной картины изучаемого периода.

Объектом исследования настоящей диссертации является государственная политика России в сфере образования во второй половине XIX века и ее реализация в Ставропольской губернии.

Предметом исследования стали процессы модернизации различных типов школ в южной провинции и механизмы функционирования системы просвещения на Ставрополье во второй половине XIX века.

Территориальные рамки работы включают в себя Ставропольскую губернию в границах периода ее образования в конце первой половины XIX века. Вместе с тем, учитывая неоднократные административно-территориальные изменения, происходившие вплоть до начала 20-х гг. XX века на территории степной части Центрального Предкавказья, автор, основываясь на принципе историзма, исследует эволюционные процессы в образовании, в том числе, на территории Кавказских Минеральных Вод, входивших частично с 60-х гг. XIX века в Терскую область. Это позволяет проследить преемственность в сформировавшейся системе образования.

Хронологические рамки исследования охватывают вторую половину XIX века, когда шла модернизация государственной системы народного образования и формировалась единая сеть начальных школ («Положения» 1864 и 1874 годов), была реформирована система среднего образования, устанавливалась система открытого женского образования, развивалась структура внешкольного образования. Для того чтобы провести сравнительный анализ и глубже понять результаты реформы образования в регионе, в первой главе автор выходит за обозначенные хронологические рамки и рассматривает некоторые тенденции в развитии просвещения Ставрополья в первой половине XIX века.

Цель исследования — выявить условия и специфику реализации государственной политики в области светского и церковного образования в Ставропольской губернии в пореформенный период и проследить модерни-зационный контекст этого процесса.

В соответствии с заданной целью решались следующие задачи:

— исследовать факторы развития светского и церковного образования в Ставропольской губернии с позиций социально-политической стратегии России в северокавказском регионе;

— раскрыть динамику развития светского образования в Ставропольской губернии, как составной части обшей системы светского образования в России в пореформенный период;

— осветить особенности проведения реформ в сфере образования в Ставропольской губернии в исследуемый период;

— показать влияние на реализацию реформ в регионе геополитических, этнических и социальных факторов;

— провести анализ изменений светского и церковного образования с учетом особенностей религиозной политики государства;

— выявить основные направления работы обществ и организаций в развитии образования в Ставропольской губернии;

— показать роль правительственной образовательной политики в интеграции Северного Кавказа в Российскую империю и ее результаты в деле распространения грамотности, подготовки местной интеллигенции, квалифицированных специалистов для нужд местной системы управления.

Источниковая база исследования. Своеобразие темы предопределило использование различных документальных источников.

Первая группа источников представлена архивными материалами из Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Государственного архива Ставропольского края (ГАСК). Они содержат сведения, которые имеют большое значение для настоящего исследования. Их анализ дает возможность сопоставить правительственный курс в области развития народного образования и реальное состояние дел на местах. Содержащаяся в 2 фондах ГАРФ и 7 фондах ГАСК информация довольно разнообразна и представляет собой богатейший фактический материал.

Из фондов ГАРФ были использованы, в частности, материалы, позволяющие глубже понять и оценить направления государственной политики в области народного образования. Данные документы содержатся в фондах Департамента просвещения Министерства Народного Просвещения Российской Империи (Ф.733), Департамента общих дел Министерства Народного Просвещения Российской Империи (Ф.740). Важное место занимают архивные фонды ГАСК. Автором изучены материалы, позволяющие проследить механизм реализации правительственных решений по отдельным вопросам на региональном уровне. Данные документы содержатся в фондах Дирекции народных училищ Ставропольской губернии (Ф.15) и Канцелярии Ставропольского гражданского губернатора (Ф.101). Ценными являются также документы об управлении делами Кавказской епархии, в частности, о деятельности советов приходских училищ г. Ставрополя (Ф. 135. Фонд Ставропольской духовной консистории). В них также содержатся сведения о состоянии духовных училищ Кавказского региона (Ф.77. Фонд Ставропольского женского епархиального училищаФ.91. Фонд Ставропольской духовной семинарии). Архивные материалы содержат нормативные акты, отражающие разнообразные стороны развития системы образования на территории Ставрополья. В данной связи интересно проследить, как общеимперские правовые нормы преломлялись на провинциальном уровне. При работе с архивными материалами важно было исследовать законопроекты и аналитические записки, сопровождавшие принятие того или иного решения, касающегося системы образования. Это позволяет проанализировать сложную борьбу между различными политическими и интеллектуальными группами страны по вопросам образовательной политики. В большей степени данное обстоятельство было присуще имперскому центру, но и на провинциальном уровне, в данном случае в Ставропольской губернии, постоянно возникал конфликт интересов. В частности, архивные материалы демонстрируют и такую тенденцию, как нежелание жителей многих населенных пунктов Ставрополья открывать у себя школы, тем более оказывать им материальную помощь или отправлять своих детей в образовательные заведения губернии. В данной связи губернские власти стремились различными мерами сломить сопротивление консервативной части ставропольского крестьянства. Архивные материалы открывают и такую сторону образовательной среды на Ставрополье, как повседневная жизнь ставропольских учителей. Эта проблематика тесно переплетается с исторической антропологией и поэтому архивные материалы не позволяют в полной мере реконструировать повседневность ставропольского учителя. И, тем не менее, имеющаяся источниковая база показывает тяготы работы и жизни учителей в ставропольском селе. Больше всего учителя тяготились культурным вакуумом, в котором они оказывались в селах губернии, особенно, если до этого они жили и учились в крупных городах. Зачастую, в учителе видели представителя чуждой и непонятной для крестьян культуры. В данной связи учителя, работавшие в Ставрополе и на Кавказских Минеральных Водах, находились в более выгодном положении, что признавали власти Ставропольской губернии и Терской области, поэтому многие представители бюрократии предлагали разработать систему поддержки сельского учителя. Это предложение фигурирует на страницах значительного числа архивных источников. Губернская бюрократия прекрасно понимала необходимость данных мер, но недостаточное финансирование образовательной отрасли делало малоэффективной реальную помощь сельскому учителю. Об этом говорит и язык бюрократии, нашедший отражение в архивных материалах.

Документация делопроизводства, хранящаяся в фондах ГАСК, позволяет реконструировать многие события из процесса развития образования на Ставрополье, в том числе, установить даты основания большинства школ, их бюджет, численность учащихся и т. д.

Следующую группу источников составили музейные материалы из Отраслевого музея истории развития образования г. Пятигорска. Сюда относятся образцы аттестатов, учебников изучаемой эпохи, фотопортреты, схемы расположения на местности учебных заведений и другие предметы материальной культуры учителей и учащихся. Большой интерес представляет хранящийся в Отраслевом музее «Послужной список о службе учителя-инспектора Пятигорского городского трехклассного училища надворного советника Григория Яковлевича Абозина». Данные источники позволяют воссоздать многие стороны образовательного пространства Ставропольской губернии, в частности, и Северного Кавказа, в целом, которые не способны продемонстрировать нормативные документы. Это значимый пример исторической биографики, через который на уровне микроистории можно проследить развитие российской системы образования на Северном Кавказе на рубеже XIX—XX вв. На данном примере мы видим «рядовой случай» учительской истории, который демонстрирует все сложности профессии в пореформенной России и социокультурный облик самого учителя. К сожалению, в силу ряда причин, в том числе политических бурь в России в XX в., такого рода источники на Ставрополье сохранились очень плохо.

Третья группа источников представлена опубликованными материалами, среди которых нормативно-правовые акты, регулирующие деятельность образовательных учреждений России в последней трети XIX в. В эту группу входят «Положения о начальных народных училищах» 1864 и 1874 годов, «Уставы гимназий и прогимназий» 1864 и 1871 годов, «Положение о женских гимназиях и прогимназиях» 1870 года, «Положение о городских училищах» 1872 года, «Положение о реальных училищах» 1872 года, а также сборники распоряжений, разъяснений, циркуляров, рескриптов правительства, относящиеся к теме исследования [39].

Великие реформы 60−70-х гг. дали мощный импульс для развития Российской империи, в том числе ее системы образования, которая подверглась кардинальной перестройке. Поэтому исследование темы невозможно без анализа нормативно-правовых актов в области образовательной политики этого исторического периода. Данная группа источников раскрывает организационные особенности системы образования России в последней трети XIX в., структуру, характер учебно-воспитательного процесса. В этой связи интересно проследить особенности проявления либерализации системы образования в России в годы реформ и в пореформенный период, показать борьбу традиционалистских и западнических начал, нашедших свое отражение и в нормативно-правовых актах эпохи.

Исследование представленной группы источников позволяет проанализировать деятельность учебных заведений Ставропольской губернии и, частично, Терской области, как некую стройную систему, имеющую органическую основу для своего дальнейшего развития.

В пореформенный период в стране активно развивается система образовательных учреждений, подведомственных Русской Православной церкви. Одним из направлений развития данного типа учебных заведений стало увеличение числа женских епархиальных училищ [40]. Женщины все активнее включались в жизнь общества, и Церковь не могла не учитывать эту особенность пореформенного периода развития российского образования. Анализ уставов епархиальных женских училищ позволяет проанализировать цели и задачи деятельности данных учебных заведений. Это не случайный выбор автора представленного исследования, как известно, в г. Ставрополе успешно действовало одно их таких учебных заведений.

Четвертая группа источников включает статистические материалы [41]. Представленная группа документов существенным образом дополняет вышеуказанные группы источников. Она содержит разнообразный материал, характеризующий количественные параметры развития образования на Ставрополье. Прежде всего, сюда входят статистические данные о численности учащихся по населенным пунктам, их половозрастная структура, численность образовательных учреждений в каждом населенном пункте губернии и их ведомственная принадлежность, финансовое положение, источники финансирования. Статистические материалы содержат точные сведения о датах основания учебных заведений, их материально-технической базе, месторасположении и т. д. Важным моментом при работе с этой группой источников является то, что они, как правило, содержат поименные списки учителей, работавших в учебных заведениях губернии и губернских чиновников, отвечавших за развитие системы образования на территории Ставрополья.

Значительное место в работе над темой занимает пятая группа источников — материалы центральной и местной периодической печати. К данному типу источников относятся публикации из государственных изданий, таких как «Журнал Министерства народного просвещения», «Журнал Министерства государственных имуществ», «Учитель», «Русская школа», «Народная школа», «Русский педагогический вестник» и губернских газет, включая.

Ставропольские губернские ведомости", «Северный Кавказ», «Северокавказский край».

Материалы периодической печати содержат многоплановую информацию о развитии системы образования в России, в целом, и на Ставрополье, в частности. Российская педагогическая периодика постоянно публиковала материалы о последних достижениях российской и зарубежной педагогики, различные материалы дидактического назначения, программы учебных дисциплин и т. п. Пресса выступала в качестве главного пропагандиста развития образования в России. Эти публикации, с одной стороны, были направлены в адрес правящих кругов страны, призывая их к более решительным действиям ко. поприще развития образования, а с другой стороны, обращены к низшим сословиям российского общества, убеждая их в необходимости повышения своего образовательного и культурного уровня. Публицистический дискурс позволяет отразить отношение различных слоев населения страны к проблеме развития системы образования в России.

Периодические издания не обходили стороной проблемы, с которыми постоянно сталкивались российские учебные заведения, особенно в этом усердствовала либеральная пресса, в том числе, в Ставропольской губернии. Это обстоятельство не раз приводило их к конфликту с цензурой.

При работе над темой большое значение имеет религиозная периодика: «Ставропольские епархиальные ведомости», «Кавказские епархиальные ведомости», «Черниговские епархиальные известия», ее анализ позволяет проследить отношение официальной Церкви, в данном случае православной, к организации и содержанию процесса образования. При более подробном взгляде на религиозную периодику становится очевидным, что Церковь волновали не только проблемы духовно-нравственного воспитания. Религиозные учебные заведения столкнулись со многими проблемами, присущими светскому образованию: нехватка кадров, финансовых и материальных средств, неприспособленность помещений для школ и т. д.

Страницы периодики, как правило, содержат богатый иллюстративный материал, он позволяет ощутить дух того времени, и даже передать доминирующие в обществе настроения, политические и культурные веяния.

Таким образом, имеющаяся источниковая база позволяет решить поставленные в данном исследовании цель и задачи.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что:

1. В региональной историографии впервые предпринята попытка дать целостный анализ процесса реализации государственной политики в образовании и развитии системы народного образования светского и церковного характера как существенного фактора просветительских процессов в Ставропольской губернии в контексте реформ второй половины XIX в.

2. Автор дополнил представления об эволюции образовательных учреждений и организаций, подведомственных Церкви, и об их влиянии на уровень образованности населения в Ставропольской губернии в рассматриваемый период.

3. Основываясь на анализе комплекса источников, значительная часть которых впервые вводится в научный оборот, была подробно изучена история женских епархиальных училищ Ставропольской губернии.

4. В работе предпринята попытка определения социокультурного облика учителя и учащегося в образовательных учреждениях Ставрополья в пореформенный период.

5. На основе анализа обширных и разнообразных статистических источников в работе предпринята попытка вывести зависимость и взаимосвязь количественных и качественных показателей в развитии системы просвещения в Ставропольской губернии.

Практическая значимость диссертации определяется привлечением внимания к новым историческим фактам, возможностью их использования в контексте общих и региональных исследований по истории образования, при чтении лекций и в краеведческой работе, а также при обосновании концепции развития и трансформации образовательных учреждений различных видов и форм собственности.

Апробация исследования. Работа обсуждена на заседании кафедры Отечественной и зарубежной истории Пятигорского государственного лингвистического университета.

Основные положения, выводы и систематизированный материал исследования были изложены автором в 8 научных публикациях, в том числе, в научно-теоретическом журнале «Научные проблемы гуманитарных исследований», рекомендованном ВАК РФ [42], и выступлениях на III Международном конгрессе по программе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (Пятигорск, 2001 г.), всероссийских, региональных научно-практических конференциях в Ставрополе, Пятигорске по проблемам отечественной истории, в том числе, на Университетских чтениях Пятигорского государственного лингвистического университета 2003, 2004, 2006 годов.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, построенных по проблемно-хронологическому принципу, заключения, содержащего главные выводы, примечаний, списка источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

На процесс становления и развития образования в Ставропольской губернии влияли многие факторы. Первый из них — геополитическое положение губернии. Экономическое и политическое развитие России требовало выхода к Черному морю, укрепления экономических отношений с Востоком. В то же время стратегическая обстановка диктовала необходимость укрепления южной границы страны перед лицом турецкой и иранской угрозы.

Геополитическое положение Ставрополья, игравшего роль своеобразного плацдарма для завоевания всего Северного Кавказа, диктовало необходимость быстрейшего превращения этого региона в экономически сильную административную единицу Российской империи. Важным фактором, ускорявшим этот процесс, была Кавказская война (1817−1864 гг.), наложившая свой отпечаток на формирование инфраструктуры Ставрополья.

Следующий немаловажный фактор — необходимость скорейшего заселения северокавказских территорий славянским населением. При этом нужно отметить, что заселение региона христианским населением, как одно из средств формирования материальной инфраструктуры Ставрополья, продолжалось на протяжении XIX — начало XX вв. Колонизация Ставрополья была подчинена геополитическим целям России.

Военно-политический фактор существенно повлиял на социальную структуру населения Ставрополья. А это, в свою очередь, неминуемо должно было сказаться на формировании общественного заказа на образование и на структуре складывающейся системы образования на Ставрополье.

На процесс развития образования не могли не оказать влияние такие факторы, как административное строительство и направление колонизационного потока.

Таким образом, вся культурная политика в регионе осуществлялась только в контексте общегосударственного курса на Кавказе, занимавшего важное место в геостратегических планах России на южных рубежах.

Организация системы образования и воспитания на Северном Кавказе была подчинена задаче врастания в российский строй жизни проживавших здесь многочисленных народов.

Процесс строительства школ на Кавказе изначально имел положительную динамику. Из пяти городов Кавказской губернии в первой трети XIX в. только в самом малочисленном Александровске не было открыто ни приходского, ни уездного училища. Эта ситуация была даже лучше, чем в целом по России. Однако необходимо отметить, что в целом, в первые десятилетия XIX в. процесс становления школьной системы на Кавказе шел крайне медленно, значительно отставая от потребностей развивавшегося в рамках российской государственно-административной структуры региона.

В сёлах Кавказской области и горских аулах школ практически не было. Единственным видом учебных заведений, где подрастающее поколение кавказских горцев получало образование, были мусульманские медресе и мектебе. Ещё одной формой распространения грамотности были так называемые аманатские школы, в которых обучали детей знатных горцев, содержавшихся в качестве заложников в крепостях.

Ведомством государственных имуществ и удельным ведомством также стали создаваться школы. Их задачей являлось обучение грамоте крестьянских детей и подготовка писарей и счётных работников для административных учреждений.

Недостаток правительственных учебных заведений в городах частично компенсировался открывавшимися в 30−50-е гг. частными школами. С конца Г.

30-х гг. в городах Ставропольской губернии начали открываться частные школы и пансионы.

В 30-е годы XIX в. российским правительством принимались меры к более широкому привлечению горской молодежи в различные учебные заведения. С 1836 года было разрешено принимать подростков и юношей горского происхождения в полковые и батальонные школы при войсках Кавказского корпуса. Эти шаги имели своей целью, во-первых, просвещение местного населения, и, во-вторых, удовлетворение потребностей края в национальных кадрах. Для укрепления позиций России на Кавказе необходимо было как можно скорее сформировать свою опору из горцев.

Однако все перечисленные выше действия правительства и местной администрации по распространению образования среди народов Северного Кавказа и Ставрополья в первой трети XIX в. так и не приобрели системного характера.

Сложность осуществления политики российского правительства в этом регионе во многом определялась многочисленностью этносов, многоуклад-ностью быта, различным уровнем социально-экономического развития народов и в большой степени продолжавшимися боевыми действиями в ходе Кавказской войны. Поэтому перед Российским государством стояла задача ускоренной адаптации вновь присоединенных народов. Решить её можно было, лишь создав широкую сеть просветительских учреждений.

По-прежнему остро стоял вопрос распространения грамотности среди различных категорий населения края. Для обучения детей горских племен Кавказа в 1859 году были учреждены так называемые горские школы. Целью их создания было распространение грамотности и образования между покорившимися мирными горцами, а также воспитания и обучения детей из семей российских чиновников и офицеров. Содержались школы на суммы, отпускаемые военным ведомством. Главный надзор за ними был возложен уставом на командующего войсками или генерал-губернатора. При горских школах были учреждены пансионы. В состав Ставропольской дирекции училищ вошли школы Владикавказа, Нальчика, Темир-Хан-Шуры, Грозной, Су-хум-Кале.

Наряду со светским образованием в Кавказском крае продолжала развиваться система духовного просвещения. Она являлась неотъемлемой составной частью государственной политики России на Кавказе. В 1843 году была учреждена Кавказская епархия. 13 ноября 1846 года, благодаря деятельному участию епископа, торжественно открылась Кавказская семинария.

Отмечая несомненную просветительскую и цивилизационную роль, а также успехи правительственной образовательной политики на Кавказе, следует обратить внимание на весьма низкий уровень развития народного образования к концу дореформенной эпохи. В 1856 году в Кавказском наместничестве на 100 жителей обоего пола в среднем приходилось только 0,19 учащихся. Это был самый низкий показатель на всей территории в Российской империи.

Тем не менее, несмотря на эти недостатки, за короткое время в крае, где ранее вообще отсутствовала элементарная грамотность, была создана система начального образования. В том числе, было положено начало существованию женского образования и обучению детей из горских племен. Созданная сеть различных по своей направленности и содержанию обучения образовательных учреждений позволяла в определенной степени удовлетворять социально-культурные запросы населения и потребности экономического развития края.

Вместе с тем, бурный рост производительных сил в середине XIX в., включение северокавказского региона во всероссийский рынок и быстрый рост городов требовали дальнейшего, более динамичного развития всей системы народного образования.

Социально-политические и экономические изменения, происходившие в России во второй половине XIX века, обусловили эволюционные процессы в становлении и развитии общего образования Ставрополья. Школьная реформа 60−70-х гг. XIX века, проведенная одним из лидеров реформаторского крыла в правительстве А. В. Головиным, стала переломным моментом в истории отечественного образования. Эта реформа имела системный характер и затрагивала многие звенья образования. В ходе её реализации прежние реакционные школьные уставы были упразднены, впервые был заложен фундамент начальной народной школы, пересмотрены функции средней школы. Была сформирована система женского образования, созданы предпосылки для развития педагогического и профессионального образования. Эта реформа утверждала всесословность, как коренной институциональный принцип образования. Перемены в народном образовании проявлялись в процессе создания различных типов школ (от начальных до высших), а также в открытии женских учебных заведений. В России в 60−80-е гг. XIX в. не только совершенствуется классическая гимназия, но и создается реальная школа, хотя и не получает прав классической. Были реформированы также средние ведомственные школы, такие, например, как духовные.

Проведение реформы на юге России было регламентировано Положением об учебной части на Кавказе и за Кавказом, которое вступило в силу 25 июня 1867 г. Этот документ стал одним из последних, разрабатывавшихся специально для Кавказского учебного округа. В дальнейшем учебные заведения Кавказа руководствовались общероссийскими законоположениями.

Правительство в целях удовлетворения потребностей растущей промышленности в квалифицированных кадрах поощряло сеть низших специальных учебных заведений. В частности, было издано Положение о школах ремесленного ученичества для передачи учащимся знаний и умений, необходимых для более успешного после окончания школы дальнейшего изучения какого-либо ремесла.

Быстрое развитие Кавказского региона определяло специфику работы школы: гимназии готовили чиновников, агрономов, техников, переводчиковнизшие училища — мастеровых, садоводов и т. д. Рост числа ремесленных учебных заведений на Ставрополье говорил, в частности, о развитии в регионе промышленного производства, транспортной сети, квалифицированные кадры для которых готовили из местных жителей.

Давая оценку переменам, произошедшим в годы реформ, необходимо отметить высокую просветительскую роль Ставропольской гимназии, которая с 40-х годов XIX века становится центром просвещения всех слоев населения Северного Кавказа. Гимназия оказалась связующим звеном, с помощью которого достижения русской и мировой культуры становились известными и доступными поколению молодых кавказцев. С середины XIX в. гимназия работала в интересах не только Ставропольской губернии, но и Дагестанской, Карской, Терской, Кубанской и Сухумской областей, а также Зака-тальского округа. В гимназии были созданы два дополнительных класса — университетский, для подготовки к поступлению в высшие учебные заведения, и педагогический, — для подготовки учителей.

Вторая половина XIX века стала временем создания в Российской империи новой системы женского образования. Ранее существовавшие, как светские, так и духовные женские заведения, подлежали полному реформированию. Наиболее яркий в этом отношении пример — Смольный институт. В стране в указанный период времени создается новый тип учебного заведения — женская гимназия. В целом, несмотря на разнообразие типов школ, основным направлением в образовании становилась тенденция создания единой национальной системы образования.

Важно отметить позитивные плоды в деятельности российской администрации на Кавказе и Ставрополье в сфере образования, прежде всего, через открытие различных типов учебных заведений. Наряду со светскими и церковными школами это были женские училища и гимназии, семинарии, педагогические курсы, столь необходимые для создания учительских кадров. Женскому образованию в Ставропольской губернии уделялось достаточно большое внимание. Открытие женских учебных заведений стало первым шагом на пути приобщения женщин-горянок к европейской цивилизации. Появление первых женских гимназий в Ставрополе содействовало развитию всей системы женского образования на Северном Кавказе. Все это привело к повышению общеобразовательного и культурного уровня жителей, активизировало социальную деятельность женщин. Число учащихся в женских учебных заведениях Ставрополья неизменно росло.

Конец XIX — начало XX вв. было временем, с одной стороны, расцвета российского образования, а с другой, — временем его больших потрясений. О неблагополучном состоянии дел в сфере образования свидетельствует тот факт, что на рубеже веков сменилось более 10 министров просвещения. Причем, нередко новый министр проводил политику, прямо противоположную линии своего предшественника, что негативно сказывалось на развитии всей системы образования в стране. Таким образом, время с середины XIX в. до начала XX в. стало временем быстрого и качественно нового развития образования, всех его ступеней от начальной школы до университетов.

В России в пореформенные годы сложилось мощное общественно-педагогическое движение, которое, несмотря на отдельные периоды спада, начинало играть все возрастающую роль в судьбе российского образования.

Общественная мысль и общественно-политическое движение на Северном Кавказе были направлены на духовное развитие всех народов, проживавших в регионе. Это объединяло местных интеллигентов-просветителей в’едином стремлении к прогрессу в развитии родного края. Такими общественными деятелями-просветителями являлись А. Г. Кешев, А. А. Гассиев, Г. М. Цагулов, К.Хетагуров. Благодаря радикальным переменам в жизни народной школы, для горцев открывался путь в учебные заведения, в их среде появлялись выдающиеся деятели культуры и науки.

Одним из направлений политики, проводимой российской администрацией на Северном Кавказе, было распространение здесь грамотности и гражданственности на основе русского образования. И то, и другое направление мыслились как процесс обучения и воспитания детей кавказских народов на русском языке с использованием для этого, в том числе, возможностей местных языков. Большое значение для распространения образования имел вопрос создания единого языкового пространства на территории, населенной различными народами. Благодаря действиям правительства, на юге страны сложилась система билингвизма — «национально-русского» двуязычия.

Характерной особенностью политики правительства на Кавказе являлось чередование активности духовного, гражданского и военного ведомств на. разных исторических этапах. Этообъяснялось сложностью внутренней обстановки на Кавказе. Учитываярелигиозный, социально-экономический и демографический фактор, правительство в лице военного ведомства первоначально действовалочерез племенную знать, которая могла и должна была стать опорой России в этом взрывоопасном регионе.

•. Хотя центральная роль в делепросвещения и образованиянарода принадлежала" государству, не следуетнедооценивать также вклад Русской Православной церкви, в том числе, на южнойокраине империи — на Кавказе и Ставрополье.. .

О важной роли, которую игралаРусская Православная церковь в деле просвещения народа (прежде всего, крестьянства) — говорит тот факт, что в рассматриваемыйпериод времениполовина' российскихначальных школ управлялась Синодом. Влияние церкви на сферу народного просвещения особенно усилилось в 80−90-е гг. XIX в., когда правительство осуществило целый ряд шагов во внутренней политике, получивших название контрреформ. Эти меры были рассчитаны на ослабление влияния в обществе радикально-демократических и либеральных идей. Одним: из главных направлений деятельности правительства стало/ возрождение и поддержка сети приходских школ. Их количество на Кавказе за период с 1879 г. по 1898 г. увеличилось почти в 100 раз.

ВШореформенный период в России распространяется новый тип средних учебных заведений — епархиальные училища, которые давали образование дочерям духовенства и готовили педагоговдля церковно-приходских школ.

При.всей значительной роли, которая отводилась духовенству в сфере образования, его деятельность не была самостоятельной и строго* контроли-. ровалась правительством.. у .

Известно, что многие образовательные процессы в многонациональной России имели вполне реальное геополитическое содержание, характеризуемое расширением сферы православия и русского языка. Православная церковь всегда была одним из важнейших инструментов русификации беспокойных инородческих регионов Российской империи. На Северном Кавказе именно Церковь выступала инициатором открытия первых миссионерских школ.

Важно отметить, что для государственной власти религиозное воспитание через приходские школы во второй половине XIX века было, прежде всего, важным инструментом осуществления своей политики на Северном Кавказе. Однако эта работа" осложнялась серьезными обстоятельствами. Население Кавказа представляло собой многонациональную социальную общность. Кроме того, среди казачьего населения сильные позиции занимало старообрядчество, а горское население находилось под полным господством ислама.

Просветительско-миссионерская деятельность духовных организаций сыграла свою неоценимую роль в деле просвещения народов Северного Кавказа. Ярким событием того времени стало возрождение православных братств, объединявших духовенство и мирян в широкой церковно-общественной деятельности. Эти организации открывали школы и объективно способствовали созданию условий для распространения грамотности.

— • Таким образом, результаты проведенного исследования позволили показать благотворное влияние России и её передовых представителей на социально-экономическое и культурное развитие народов Кавказа. С конца 70-х до начала 90-х гг. XIX в. общая численность учащихся в Кавказском учебном округе увеличилась почти на 60%.

Вторую половину XIX века, в целом, можно охарактеризовать как период бурного школьного строительства. Благодаря активной деятельности руководителей Общества для содействия народному образованию, в Ставрополе были открыты несколько школ и просветительских учреждений для детей из бедных семей, воскресные школы для взрослых, библиотекипроводились народные чтения.

В то же время важно подчеркнуть, что к концу 70-х годов XIX века по всей территории Северного Кавказа отмечался возросший интерес населения к просвещению. Следствием этого фактора стало увеличение числа учебных заведений и количества учащихся в них.

На Северном Кавказе реформы в области просвещения осуществлялись с учетом местных особенностей. Полезные меры и нововведения в учебной и административной деятельности принимались к сведению по всему Кавказскому учебному округу только в том случае, если они действительно были удобны и целесообразны в практической деятельности. Ведущую роль в организации деятельности учреждений образования играл Кавказский учебный округ — региональный орган управления образованием.

Во второй половине XIX века по-прежнему остро стоял вопрос о подготовке квалифицированных учителей для начальной, а также средней школы. В Ставропольской губернии учительская семинария была основана только 11 февраля 1902 года. Через 10 лет, в 1912 году, с целью подготовки педагогических кадров для средних учебных заведений в Ставрополе был открыт Учительский институт. До открытия этих двух учебных заведений подготовка педагогических кадров в губернии осуществлялась путем организации специальных педагогических классов при ставропольских гимназиях. Первоначально такой класс был открыт при Ставропольской мужской гимназии.

С увеличением числа сельских училищ прогрессивно возрастала нужда в’учителях, специально подготовленных для педагогической деятельности в народных школах. 4 октября 1871 года при Ставропольском женском училище Св. Александры был организован педагогический класс. За пять лет в нем прошли обучение около 100 девиц, многие из которых поступили учительницами в сельские народные школы Ставропольской губернии. В 1878/79 учебном году при Ольгинской гимназии был открыт восьмой специальный класс с двумя отделениями — русского языка и математики.

В 70-е гг. в регионе заметно улучшилась подготовка учителей. Этому способствовало, в частности, введение экзамена на звание учителя.

В ходе контрреформ 80−90-х гг. XIX века основной формой обучения в России становились начальные церковно-приходские школы, которым правительство, обеспокоенное ростом земских школ, начало оказывать особое покровительство. Являясь противником земских школ, К. П. Победоносцев считал религиозное просвещение единственным противовесом революционным и атеистическим идеям, распространявшимся в российском обществе в пореформенный период.

13 апреля 1884 г. Александром III были утверждены Правила о церковно-приходских школах, разработанные духовным ведомством. Согласно этому документу учреждались одноклассные и двухклассные училища с двухлетним и четырехлетним сроком обучения. За десятилетие 1885−1895 гг. в Ставропольской губернии была открыта 181 школа.

В 80-е гг. XIX в. на Северном Кавказе стали создаваться и культурно- -просветительские благотворительные организации. Так, в 1881 г. в Нальчике было создано благотворительное общество адыгской интеллигенции, в 1888 г. в Кисловодске — «Общество образованных горцев Северного Кавказа». В 1889 г. в Пятигорске силами городского училища было организовано Мефо-диевское благотворительное общество, целью которого было оказание материальной помощи беднейшим ученикам училища. Мефодиевское общество занималось также и духовным воспитанием своих подопечных.

Оценивая изменения, происходившие в сфере образования России в 8090 гг. XIX в., можно констатировать, что они носили противоречивый характер: с одной стороны, сокращался доступ к получению образования выходцам из низших слоев общества, усиливалась государственная цензура содержания образования, но с другой стороны, это было время расцвета культуры, науки, литературы.

Таким образом, правительственная политика в сфере образования в 8090 гг. XIX в. носила противоречивый характер и включала несколько направлений. С одной стороны, сокращался доступ к получению образования выходцам из низших слоев общества, усиливалась государственная цензура содержания образования, но с другой стороны, это было время расцвета культуры, науки, литературы. Прежде всего ярко выраженным было усиление государственного контроля и ограничение гласности образовательной политики. Одновременно шел процесс, основой которого было восстановление принципа сословности в системе образования. Кроме того, через правительственные круги шло установление идеологического контроля за деятельностью образовательных учреждений и ограничение их самостоятельности, достигнутой в ходе реформ 60−70-х гг. Наконец, необходимо констатировать тенденцию к усилению влияния Церкви, которое проявлялось в увеличении количества церковно-приходских школ.

В конце XIX в. в России возникли противоречия между новыми потребностями развития общества и существовавшим в то время низкими уровнем народного образования и культуры. Фундамент самодержавной власти подрывался, и в общей политике его закрепления важная роль отводилась просвещению. Школьная политика Николая II, большое влияние на которую оказывали взгляды К. П. Победоносцева, являлась прямым продолжением политики Александра III. Особенно ярко приверженность Николая II прежним ориентирам в образовательной политике проявлялась в поддержке церковно-приходских школ.

В 1902 году в 56 селениях Ставрополья при основных училищах имелись 56 воскресных школ. По отношению к населению губернии одна правильно организованная школа приходилась на 4,09 тысяч душ населения. Сравнивая это отношение с отношением числа школ к числу населения других губерний и областей, находим, что Ставропольская губерния в 1897 году находилась в наиболее благоприятных условиях (в Кубанской области одна школа приходилась на 5,3 тыс. душ).

Центром распространения просвещения и духовной жизни на Северном Кавказе в конце XIX в. стал Ставрополь. В числе средних образовательных учреждений была мужская гимназия с реальным отделением, Ставропольское казачье юнкерское училище, духовная семинария, Ольгинская женская гимназия и гимназия Св. Александры, две частные женские прогимназии 2-го разряда. Самым старым учебным заведением было мужское духовное училище, основанное в 1823 г. Также действовали четырехклассное городское училище и Михайловское ремесленное училище. «.

Важную роль в решении социальных проблем играли благотворительные организации. Наряду с существовавшей ранее системой государственной и церковной благотворительности в конце XIX — начале XX вв. активно стала развиваться частная благотворительность. В Ставрополе действовали несколько благотворительных обществ, самым старым из которых было женское благотворительное общество Св. Александры, учрежденное в 1848 г. по инициативе княгини Е. К. Воронцовой. Кроме прочих занятий, в конце XIX в. Общество содержало 7-классную женскую гимназию. Кроме того, помощь в деле распространения народного образования оказывали «Общество для содействия распространению народного образования в г. Ставрополе» и «Общество вспомоществования недостаточным ученицам Ставропольских гимназий», а также Андреевско-Владимирское братство.

В конце XIX — начале XX вв. в России не было определенной структуры для подготовки педагогических кадров. Учителей средних школ готовили, в основном, университеты, два историко-филологических института — в Петербурге и Нежине, а также отдельные высшие технические училища.

Поэтому в 90-х гг. XIX в. вопрос о подготовке учителей стоял довольно остро. В 1898 г. правительством была создана Комиссия по улучшению средней школы, одной из задач которой было решение вопроса о подготовке учителей средней школы. Комиссия пришла к выводу, что для повышения уровня профессиональной подготовленности педагогических кадров на историко-философских факультетах университетов необходимо создавать кафедры педагогики, а также открывать педагогические институты. Однако правительство не" торопилось осуществлять эти меры.

В период с начала 80-х до середины 90-х гг. XIX в. в Кавказском учебном округе количество учителей, имевших установленные учительские свидёгельства, увеличилось с 48% до 95%. Женщин, имевших установленные учительские свидетельства, в указанный период было больше, чем мужчин. Несмотря на более высокий образовательный ценз, труд учительниц оплачивался ниже, чем труд их коллег мужчин.

Не уменьшая роль учителей начальных школ Ставропольской губернии в-культурном развитии местного населения, следует отметить, что большинство из них обладали низкой профессиональной квалификацией. Этот факт осознавали и школьные власти. Плохое материальное положение народных учителей, их социальная незащищенность отрицательно сказывались на качестве обучения и воспитания в народных училищах, что создавало трудности в развитии массового образования.

Подводя итог с уверенностью можно утверждать, что прогресс школьного образования начался на Кавказе лишь после его присоединения к России. Качественно новое развитие получила школа в эпоху Великих реформ XIX в. Реформы на Кавказе и Ставрополье проводились в русле общегосударственной образовательной политики, но с учетом местных особенностей. Это позволило региону получить новый импульс к развитию в условиях экономической модернизации.

На рубеже XIX—XX вв. развитие системы просвещения носило неоднозначный характер. С одной стороны, с установлением новых общественно-экономических отношений возникала необходимость в модернизации образования, как одной из основ интеллектуального и культурного развития общества, а с другой, — государственная политика в сфере просвещения сохраняла приверженность консервативным традициям и была направлена на сохранение монархических устоев российской государственности.

Характерными чертами системы среднего образования в Ставропольской губернии в дои пореформенный периоды являлись: всесословность, открытостьучет региональных особенностеймногоуровневая подготовка, позволяющая учитывать интересы всех сословийгуманистическая направленность образованияадаптация содержания образования к социальному и имущественному положению учащихсяотбор учебного материала с учетом половозрастных особенностей.

Сложившаяся система начального и среднего образования способствовала повышению уровня грамотности населения и подготовила базу для перехода ко всеобщему начальному образованию, что и стало осуществляться практически Ставропольским губернским земством.