Константинопольский патриархат в международных отношениях первой трети XVII века

В последнее время повысился интерес ко всем сторонам истории XVI—XVIII вв. — переходному периоду между средневековьем и новым временем. Это эпоха зарождения и развития капиталистических отношений в Западной Европе, Реформации и Контрреформации, становления национальных государств и европейской системы международных отношений. Общеевропейская система международных отношений окончательно складывается к середине XVII в.

В Тридцатилетней войне в той или иной мере участвовали большинство европейских государств. Поэтому большой интерес историков к европейской политике первой половины XVII в. вполне объясним. И в кризисные периоды европейской и мировой истории подобный интерес только возрастает. Тридцатилетняя война имела истоки в религиозной борьбе XVI-нaчaлa XVII в. Современные военные конфликты часто имеют этническую и религиозную подоплеку. И это придает еще большую актуальность исследованиям о международных отношениях в Европе XVI — первой половины XVII в.

По нашему мнению, в подавляющем большинстве отечественных и зарубежных исследований по истории международных отношений эпохи Тридцатилетней войны отводилось крайне мало места тем государствам, которые еще находились на периферии Европы и напрямую не участвовали в конфликте — России и Османской империи1. Интерес историков в основном концентрировался вокруг Центральной Европы и внешней политики тех госу.

1 В дореволюционной историографии таких работ нам найти не удалось. В монографиях, написанных в советский период, указанной проблематике частично посвящена работа Достян И. С. «Борьба сербского народа против турецкого ига (XV — начало XIX в.)» (М., 1958). Можно отметить сборник «Османская империя в первой четверти XVII века» (М., 1984). В 1998 г. вышел сборник статей «Османская империя и страны Центральной и Восточной Европы в первой половине XVII века». л дарств, которые были непосредственно вовлечены в конфликт: Франции, о.

Швеции, Англии, Голландии и др." .

Вопрос о влиянии реформационных идей на православный мир, как нам представляется, изучен на сегодняшний день недостаточно как в отечественной, так и в зарубежной литературе. Лучше всего изучены реформаци-онные процессы в Восточной Европе: на Украине, в Белоруссии и Литве. Меньше известно о том, как реформационные идеи были восприняты балканскими народами. О деятельности католических орденов в Османской империи в первой половине XVII века написано немало работ, о протестантских миссиях — единицы. Между тем одним из последствий Реформации стало появление на православном Востоке сторонников Кальвина и Лютера из среды православного духовенства. Греческие студенты теперь появляются не только в Падуанском университете, но и в протестантских учебных заведениях: в Оксфорде, Виттенберге, Женеве .

Греческая православная Церковь в изучаемый период находилось в чрезвычайно сложном положении. Она приобрела и совершенно новые для нее функции, став частью административного аппарата Османской империи. И в то же время ее представители принимали активное участие в освободительной борьбе покоренного христианского населения. Влияние православной Церкви на свою паству учитывалось в начале XVII века многими авторами проектов крестовых походов и европейскими политиками. И уже по этой причине Церковь вовлекалась в орбиту европейской политики. Однако до двадцатых годов семнадцатого столетия иерархи православной Церкви 2.

См. работы: Алексеев В. М. Тридцатилетняя война. Л., 1961; Вайнштейн О. Л. Россия и Тридцатилетняя война. М., 1946; Поршнев Б. Ф. Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства. М., 1976. Монографии О. Л. Вайнштейна и Б. Ф. Поршнева посвящены внешней политике Московского государства первой трети XVII в. и роль Балкан в европейской политике того времени специально здесь не изучалась.

См.: Лебедев А. П. История греко-восточной церкви под властию турок (От падения Константинополя (1453 г.) до настоящего времени. 2-е изд. СПб., 1904. С. 620 и след. кроме Русской Церкви) почти не участвуют в конкретных политических акциях. Даже деятельность константинопольского патриарха Иеремии II Тра-носа или александрийского патриарха Мелетия Пигаса все же несопоставима по своим масштабам и значению с тем, что было сделано вселенским патриархом Кириллом Лукарисом (1572 (по другим сведениям 1570) — 1638). В истории православия это один из редких примеров, когда представитель высшего духовенства проявил себя не только на ниве церковной деятельности, но и в сфере внешней политики. В западноевропейской политической истории известно много примеров, когда формированием внутренней и внешней политики государства занимались представители клира католической Церкви. А папская дипломатия стала образцом для подражания. ХУ1-ХУИ вв. не стали исключением, особенно, когда в международные отношения в Европе активно вмешивался религиозный фактор. Особенности церковного устройства, интернациональный характер Церкви позволяли использовать ее как инструмент во внешней политике. Однако особенности политической власти в православных странах не позволяли Церкви играть активную роль в международной политике. Кроме того, в православной ойкумене только Россия в исследуемый исторический период оставалась суверенным государством. Получив некоторую самостоятельность в Османской империи, и став одним из факторов внутренней политики, Церковь неизбежно должна была стать объектом интереса из-за рубежа. Папство, как мы знаем, всегда проявляло повышенное внимание к православному Востоку. Но Реформация внесла серьезные коррективы в политику курии в этом регионе. Частично это было вызвано тем, что со второй половины XVI века к Восточной Церкви (как чаще всего называли православных на Западе) обратили свои взоры протестанты. Изучая роль и место Константинопольского патриархата в европейской политике 20−30-х годов XVII в., мы неизбежно сталкиваемся с фигурой Кирилла Лукариса, так как именно он олицетворял собой в то время политику греческой православной Церкви и выступал от ее имени. Объясняется все это не только тем, что Кирилл занимал тогда высший церковный пост, дававший ему огромные полномочия в Османской империи и высокий авторитет в мире. Энергичный характер и ученость патриарха стали важными факторами его исключительного положения в Церкви и политической активности.

Кирилл Лукарис родился на острове Крит, который находился в то время под венецианским управлением. Будущий патриарх получил образование в Венеции и Падуанском университете. С согласия александрийского патриарха Мелетия Пигаса посетил Виттенберг и Женеву, где познакомился с протестантским богословием. Лукарис выступал в качестве противника унии на Брестском православном соборе 1596 г. и принимал активное участие в жизни православной Церкви на Украине и в Белоруссии. В 1601 г. Кирилл был избран патриархом Александрийским, а в 1620 г. — Константинопольским. На этом посту он пробыл с небольшими перерывами почти 18 лет (4.11.1620−17.04.1623, 22.09.1623−4.10.1633, 12/22.10.1633−6/16.03.1634, 2/12.41 634−15.03.1635, 10/20.03.1637−19/29.06.1638). Он был свергнут со своего престола в июне 1638 г. и казнен по обвинению в измене и связях с донскими казаками, взявших штурмом турецкую крепость Азов в 1637 г.

Во второй половине Х1Х-начале XX вв. в России вышло несколько исследований, которые в той или иной степени затрагивали церковные и политические аспекты деятельности Константинопольского патриархата в XVI—XVII вв. или были специально посвящены личности Кирилла Лукариса.

А. Н. Муравьев собрал фрагменты грамот, направленных в Москву из Османской империи представителями православного духовенства и мирянами4. Среди них — грамоты патриарха Кирилла Лукариса или документы, касающиеся его деятельности. Опубликованные в хронологическом порядке источники сопровождаются комментариями А. Н. Муравьева, из которых следует, что автор рассматривал восточных патриархов, в том числе Кирилла Лукариса как информаторов русского правительства.

4 Муравьев А. Н. Сношения России с Востоком по делам церковным: В 2 т. СПб., 1858 1860.

Вслед за трудом А. Н. Муравьева были опубликованы две статьи священника Ф. Павловича5. Автор считал главной заслугой Кирилла Лукариса энергичную борьбу против иезуитов. «Исповедание веры» и письма Кирилла на Запад Ф. Павлович называл подлогом протестантов. Приверженность патриарха православию не вызывала у автора статей ни малейшего сомнения.

Статьи Ф. Павловича получили отклик K.M. Оболенского в журнале «Православное обозрение"6. Автор рецензии также утверждал, что патриарх Кирилл Лукарис не мог симпатизировать протестантским учениям.

Статья Ф. Четыркина о католической пропаганде на православном Востоке также затронула вопрос о борьбе Кирилла Лукариса с орденом иезуитов.7 Автор обошел молчанием вопрос о кальвинистских симпатиях Кирилла, сделав лишь краткое изложение перипетий борьбы патриарха с иезуитами.

Одновременно со статьей Ф. Четыркина впервые в русской историографии вышло исследование епископа Арсения, полностью посвященное о жизни и деятельности Кирилла Лукариса. По мнению А. Брянцева, письма Кирилла Лукариса, опубликованные Ж. Аймоном, не принадлежат патриарху, а «Исповедание веры» подложное. Аналогичного мнения придерживается Е. Овсянников9.

В книге А. П. Лебедева, посвященной истории греческой Церкви в период османского владычества большое место уделено деятельности Кирилла.

5 Павлович Ф. Патриарх Кирилл Лукарис и его значение в истории Восточной церкви // Духовная беседа. 1859. Т. VII. № 31. с. 146−150- Т. VIII. № 40. С. 20−29- № 46. С. 252−267. № 50. С. 427−440- № 52. С. 545−557.

6 Оболенский М. Новые материалы по истории Кирилла Лукариса // Православное обозрение, 1860. № 1. С. 98−100.

Четыркин Ф. Латино-иезуитская пропаганда в Константинополе в конце и в начале столетия // Труды Киевской Духовной Академии. 1870. С. 82−126. о.

Брянцев А. (епископ Арсений). Патриарх Кирилл Лукарис и его заслуги для православной церкви. СПб., 1870.

9 Овсянников Е. Кирилл Лукарис и его борьба с римско-католической пропагандой на Востоке. Новочеркасск, 1903.

Лукариса10. Ученый утверждал, что турецкие власти оказывали покровительство грекам и защищали православных от поползновений со стороны католиков и протестантов. А. П. Лебедев не замалчивал увлечения Кирилла Лукариса протестантизмом. Но фигура патриарха приобрела историка отчетливый негативный оттенок.

Н.Ф. Каптерев впервые изучил не только церковные, но и политические контакты восточных патриархов с русским правительством с XVI в.11 Автор исследования соглашается с мнением А. Н. Муравьева и считает, что восточные патриархи, в том числе Кирилл Лукарис, выступали в качестве агентов Москвы. В приложении к работе автор опубликовал несколько писем восточных патриархов, среди которых послание Кирилла Лукариса русскому правительству от 30 июня 1633 г.

Украинский историк И. П. Крипякевич в работе о роли запорожских казаков в международных связях 1620−1630 гг. не оставил без внимания политическую деятельность Кирилла Лукариса и его связи с украинским казачеством12. Ученый оставил вне рамок своего исследования мотивы этой деятельности и особенности идейно-политической позиции патриарха, хотя отметил важную роль в реализации большинства планов К. Лукариса голландского посла Корнелиуса Хаги. Таким образом, из работы И. Крипякевича не совсем ясно, что в действительности объединяло усилия патриарха и посла Соединенных Провинций в их политической деятельности.

В советской историографии международные отношения в период Тридцатилетней войны и отдельные аспекты международных связей рассматривались в работах О. Л. Вайнштейна, A.A. Новосильцева, A.A. Арзыматова, В. М. Алексеева, Б. Ф. Поршнева, Б. Н. Флори.

10 Лебедев А. П. Указ. соч.

11 Каптерев Н. Ф. Характер отношений России к православному Востоку в XVI и XVII столетиях. Сергиев Посад, 1914.

12 Крип’якевич И. П. Козаччина в полггичних комбинациях 1620−1630 рр. // 3 Записок Нау-кового Товариства ¿-м. Шевченка. Т. CXVII-CXVIII. Льв1 В, 1914. 8.

Известный советский историк O.JI. Вайнштейн впервые в отечественной историографии попытался в своем исследовании показать роль России в период Тридцатилетней войны. По мнению историка, внешняя политика Мо.

13 сквы была строго национальной. O.JI. Вайнштейн полагает, что Смоленская война и Поляновский мир были событиями международного характера, имевшие большое значение, особенно для Швеции. Поэтому основное место в монографии O.JT. Вайнштейна уделено дипломатической подготовке Смоленской войны, ее ходу и результатам. Рассказывая о дипломатических контактах Москвы с Османской империей, автор не обошел своим вниманием фигуру Кирилла Лукариса. O.JI. Вайнштейн считает, что Кирилл выполнял в Константинополе функции русского резидента и играл роль связующего звена между западноевропейской и восточноевропейской антигабсбургской дипломатии14. Что касается контактов патриарха с послами протестантских стран, то здесь, подчеркивая важную политическую роль Лукариса, автор обходит вниманием их религиозную подоплеку. Поэтому деятельность константинопольского патриарха получила, по нашему мнению, несколько одностороннюю оценку.

A.A. Арзыматов посвятил несколько статей русско-шведским отношениям конца 20 — начала 30-х годов XVII в.15 На примере деятельности французского протестанта Жака Русселя историк попытался показать такой аспект международных связей, как тайная дипломатия периода подготовки шведского вторжения в Германию. A.A. Арзыматов соглашается с точкой зрения.

13 Вайнштейн O.JI. Указ. соч. С. 5−6.

14 Там же. С. 117.

15 Арзыматов A.A. Русско-шведские отношения в период Тридцатилетней войны. (Источниковедческий и историографический обзор) // Ученые записки исторического факультета Киргизского государственного университета. Вып. 3. 1954; Его же. Шведско-французский план восточной коалиции и русская дипломатия. (Посольство Русселя в 1628—1631 гг.) // Ученые записки исторического факультета Киргизского государственного университета. Вып. 5. 1958.

0.J1. Вайнштейна16. Узкие рамки темы не позволили ее автору показать отношение К. Лукариса к плану восточной антигабсбургской коалиции. Несмотря на высокую оценку историка роли патриарха в дипломатической борьбе конца 20-х годов XVII в., деятельность Лукариса выглядит лишь как исполнение задуманных извне планов. Ничего не сказано о роли конфессионального фактора в политических контактах Кирилла Лукариса.

Большой вклад в изучение проблем международных отношений первой.

17 половины XVII в. внес Б. Ф. Поршнев. По его мнению, уже в первой половине XVII столетия международные отношения в Европе носили системный характер. Следовательно, все военные конфликты того времени тесно связа-18 ны между собой. А поскольку Московское государство было важным элементом европейской международной системы и активным участником антигабсбургской коалиции, то и Смоленская война 1632−1634 гг., по мнению историка, стала частью Тридцатилетней войны. Как же в этой связи исследователь видит роль Константинопольского патриархата и лично К. Лукариса в европейской системе международных отношений? По мнению историка, Кирилл Лукарис — одна из самых оригинальных фигур национально-освободительного движения балканских народов. Специфика деятельности этого человека заключается в принятии им кальвинизма и ориентации на.

16 Арзыматов A.A. Шведско-французский план. С. 123.

17 Поршнев Б. Ф. Московское государство и вступление Швеции в Тридцатилетнюю войну // Исторический журнал. 1945. № 3- Его же. Русские субсидии Швеции во время Тридцатилетней войны // Известия АН СССР. 1945. № 5- Его же. Густав-Адольф и подготовка Смоленской войны // Вопросы истории. 1947. № 1- Его же. Швеция и Вестфальский мир // Скандинавский сборник. № 2. Таллин, 1957; Его же. К истории русско-французских связей в эпоху Тридцатилетней войны // Французский ежегодник. 1958. М., 1959. Результаты исследований 40−50-х годов были обобщены Б. Ф. Поршневым в монографии «Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства».

Эта концепция была изложена в первых статьях Б. Ф. Поршнева, а затем получила развитие в монографии «Франция, Английская революция и европейская политика» (М., 1970). протестантские державы. Как нам кажется, ни известные нам источники, ни исследования не подтверждают этой гипотезы, хотя антитурецкие настроения патриарха Кирилла в его письмах просматриваются. Б. Ф. Поршневым также была выдвинута версия о сочувствии русского патриарха Филарета проектам церковных реформ, которые намеревался провести К.Лукарис. Но, по нашему мнению, автор этой смелой гипотезы не смог убедительно доказать ее. Б. Ф. Поршнев утверждал, что основной целью Лукариса было объединение православия и кальвинизма. Мы считаем, что это мнение не достаточно обосновано и нуждается в тщательной проверке.

Проблемы международных отношений в Восточной и Юго-Восточной Европе конца ХУ1-первой половины XVII в. стали предметом исследования Б. Н. Флори. Наибольший интерес представляет статья «К истории установления политических связей между русским правительством и высшим греческим духовенством (на примере Константинопольской патриархии)"19. Хронологические рамки статьи охватывают период с конца XVI по первую треть XVII в. Но основное место здесь отводится времени патриаршества Кирилла Лукариса. По мнению Б. Н. Флори, в этот промежуток времени определяющим мотивом в двусторонних контактах стал вопрос о судьбе Киевской ми.

20 трополии, которая формально находилась в юрисдикции Константинополя. Этот тезис, в целом, повторяет концепцию Г. Геринга. Б. Н. Флоря при этом отмечает в одном из эпизодов о русском посольстве в Константинополь, что в Москве не были посвящены в некоторые стороны политической деятельности К. Лукариса. Исследователь высказал мнение, что «московское направление» не было главным в стратегии патриарха, однако этот момент не получил, по нашему мнению, дальнейшего развития. Отсутствие целого ряда важных греческих источников (собственноручных писем патриарха Кирилла,.

19 Флоря Б. Н. К истории установления политических связей между русским правительством и высшим греческим духовенством (на примере Константинопольской патриархии) // Связи России с народами Балканского полуострова. М., 1990.

20 Флоря Б. Н. К истории установления. С. 4−6.

11 а также писем, принадлежащих его окружению) привели к тому, что в отношении связей К. Лукариса с Россией после 1634 г. мы имеем существенные лакуны.

Ю.Е. Ивонин затронул вопрос о роли Кирилла Лукариса в международных отношениях в период Тридцатилетней войны. По мнению ученого, в этот период европейская политика столкнулась с проблемой эйкуменизма, что подтверждается попыткой патриарха Кирилла объединить православие и.

Л 1 кальвинизм. По нашему мнению, этот тезис не может быть принят, так как анализ религиозно-политической программы патриарха показывает отсутствие у него каких-либо эйкуменических идей или попытки соединения православия и кальвинизма.

И.С. Достян затронула тему международных связей и церковной политики Кирилла Лукариса. Цель автора — выявить роль и место балканских на.

22 родов в европейской политике первой половины XVII века. Но, по нашему мнению, характеристика деятельности Кирилла Лукариса не выходит за рамки той, что была дана в исследованиях Б. Ф. Поршнева и Б. Н. Флори. Кроме этого, в статье допущены фактические ошибки. Например, в статье «Политика европейских государств в отношении Османской империи» утверждается, что Кирилл Лукарис стал константинопольским патриархом в 1621 г., тогда.

23 как, в действительности, он был избран на этот пост в ноябре 1620 г. В другой статье «Балканские народы и Россия» Кирилл Лукарис объявляется поборником «сближения католицизма и протестантизма"24.

21 Ивонин Ю. Е. Запад — Восток: рационализм и проблема веротерпимости в международных отношениях XVI — XVII вв. // Международные связи в средневековой Европе. Тезисы научных докладов и сообщений Всесоюзного научного семинара (25−27 апреля 1991 г.). Запорожье, 1991. С. 38−40.

22 Достян И. С. Национально-освободительное движение балканских народов // Османская империя и страны Центральной, Восточной и Юго-Восточной Европы в XVII в. Ч. 1: Главные тенденции политических взаимоотношений. М., 1998. С. 242−265.

23 Достян И. С. Указ. соч. С. 251.

24 Там же. С. 253−254.

Таким образом, в отечественной историографии на сегодняшний день лучше разработана тема его взаимоотношений с русским правительством в период Тридцатилетней войны. Однако и этот аспект деятельности Лукариса, по нашему мнению, нуждается в дальнейшем исследовании и переоценке. В этом смысле большое значение играют новые архивные документы, используемые в данной работе. Они помогают полнее представить политические контакты патриарха Кирилла и лучше понять мотивы некоторых его политических акций.

В зарубежной историографии интерес к проблематике международных отношений периода Тридцатилетней войны возник почти одновременно с окончанием первого общеевропейского конфликта. Дать хотя бы краткий обзор обширной зарубежной литературы, посвященной самым различным аспектам и отдельным периодам войны, не представляется возможным. Одна из лучших работ по истории Тридцатилетней войны принадлежит перу Фридриха Шиллера, использовавшего при анализе причин конфликта кон.

25 фессионально-государственный подход. В 30-е годы нашего века вышли.

26 27 работы В. Веджвуд и Г. Паже, которые были написаны под влиянием современных авторам событий в Европе. В этом же ряду стоит коллективная работа об истории Тридцатилетней войны, написанная под редакцией из.

28 вестного историка Дж. Паркера. Пожалуй, общим, что характеризует все эти работы, является почти полное игнорирование событий, происходивших.

29 в Восточной и Юго-Восточной Европе. Небольшим исключением является ъ Шиллер Ф. История Тридцатилетней войны // Шиллер Ф. Собр. соч.: В 4 т. СПб., 1902. Т. 4.

26 Wedgwood C.V. The Thirty Years War. L.- N.Y., 1980 (переиздание 1938 г.).

Pages G. La guerre de Trente Ans, 1618−1648. Paris, 1972. (переиздание 1939 г.).

28 The Thirty Years War / Ed. by G. Parker. L.- N.Y., 1998.

Дж. Паркер отмечает этот факт в комментариях к работам Б. Ф. Поршнева. Он помещает в хронологию войны события в Восточной Европе и даже в Персии, однако в основных частях монографии о них почти ничего нет.

30 лишь трехтомная монография французского историка А. Сакки. В третьем томе — «Война кардиналов» — историк уделил место не только военным действиям в Трансильвании и началу правления Дьердя Ракоци, но и деятельности французской дипломатии в Константинополе в 30-е годы XVII в.

Интерес к личности константинопольского патриарха и его богословским взглядам возник еще при его жизни. Однако политическая деятельность К. Лукариса долгое время оставалась вне рамок исследований зарубежных историков. Константинопольский патриархат не рассматривался исследователями как субъект внешней политики, потому что его представители не проявляли межднародной активности как до, так и после правления Кирилла Лукариса. Поэтому в большей части исследований, представленных нами ниже, изучены отдельные направления деятельности патриарха и факты из его биографии.

Самыми ранними являются полемические сочинения католических авторов о Кирилле Лукарисе. Они выходили в 1629—1635 гг. в ответ на публикацию патриархом «Исповедания веры"31.

В 50-е годы XVII в. швейцарский пастор Антуан Леже — близкий друг Кирилла Лукариса — написал первую биографию Кирилла Лукариса в аполо.

32 гетическом духе. Протестантскую традицию продолжил англичанин Томас Смит, включивший жизнеописание патриарха Константинопольского в вы.

33 шедшее в 1682 г. издание «Miscellanea». В 1850 г. в Иене вышло собрание нескольких греческих «Исповеданий», включившее сочинение Кирилла Лукариса и его ученика Митрофана Критопулоса, под редакцией Э.Киммеля.

30 Sacchi H. La Guerre de Trente Ans. T. 1−3. Paris, 1991. jl См.: Legrand E. Bibliographie hellenique ou Descriptoin raisonnee des ouvrages publies par grecs aux dix — septieme siecle. Vol. 1−5. Paris, 1894 — 1903.

32 Leger Antoin. Fragmentan vitae Cyrilli Lucarii // Smith T. Collectanea. Londini, 1706. P. 7783.

33 Smith T. Miscellanea, in quibus continentur Praemonitio ad lectorem de infantum comraun-ione apud graecos. Londini, Impensus Sam. Smith ad insigne Principisin coemeterio D. Pauli MCLXXXVI (1686).

Немецкий историк поместил в книге жизнеописание Кирилла Лукариса и анализ его «Исповедания». Автор предположил, что патриарх познакомился с протестантскими учениями и проникся к ним симпатией еще в период своего обучения в Италии. Эта гипотеза не подтверждается источниками34.

В 1708 г. вышла книга профессора Сорбонны Ж. Аймона, которая стала первой публикацией документов, относящихся к жизни Кирилла Лукариса35. Объемистое введение о ситуации в греческой православной Церкви предваряло двадцать семь писем патриарха, «Исповедание веры», материалы Иерусалимского собора 1672 г. и некоторые другие документы36. Одиннадцать писем Кирилла Лукариса сопровождались комментариями Ж. Аймона. Цель католического автора — указать на догматические заблуждения патриарха (с точки зрения комментатора) и позволить читателям ознакомиться с особенностями греческого богословия, церковной жизни, догматическими расхождениями между двумя направлениями в христианстве.

Немецкий историк А. Пихлер также предпринял попытку с католических позиций проанализировать деятельность Кирилла Лукариса, затронув и тему его политических связей с протестантскими государствами37. Автор исследования впервые коснулся политических аспектов деятельности патриарха Кирилла и его контактов с государственными деятелями протестантских стран. Однако А. Пихлера при всей широте затронутых проблем и богатстве источников содержит ряд хронологических ошибок, связанных с освещением деятельности Кирилла Лукариса в 1596—1602 гг., и чрезвычайно тенденциозна. Недостаточно изучена историком политическая сторона деятельности.

34 Kimmel Е. Monumenta Fidei Ecclesiae Orientalis. Jenae, 1850.

3 5.

Aymon J. Monumens Autentiques de la Religion des Grecs et de la Faussete de Plusieurs Confessions de Foi des Chretiens Orientaux. A la Haye, 1708.

36 См. более подробное описание источников ниже.

Pichler A. Geschichte des Protestantismus in der orientalischen Kirche im 17. Jahrhundert oder: Der Patriarch Cyrillus Lucaris und seine Zeit. Munchen, 1862.

Кирилла. Патриарх Лукарис предстает в изображении историка недалеким человеком.

Новый этап в изучении деятельности К. Лукариса начинается в XX в. Исследования, выходившие на Западе с 20-х годов XX в., свободны от конфессиональных пристрастий. Расширился и круг изучаемых проблем.

Так, например, в 1927 г. немецкий историк Г. Хофманн опубликовал переписку Кирилла Лукариса с папским престолом38, а затем — в 1941 г. — ста.

39 тью о влиянии западного богословия и философии на его сочинения .

Пожалуй, исключением стали работы французского историка Ж. Тонга о внешней политике Франции в Леванте в первой трети XVII в.40 Обе книги сопровождаются публикацией некоторых документов Национальной библиотеки. Последняя монография о деятельности посла де Сези подробно излагает историю взаимоотношений французского дипломата с Кириллом Лукари-сом41. Работа французского историка отличается явной тенденциозностью.

Дороти Воган в монографии о взаимотношения между европейскими странами и Османской империи уделила внимание деятельности Кирилла Лукариса и рассмотрела ее в контексте религиозной борьбы первой трети.

XVII века. Д. Воган игнорирует политическую сферу этой деятельности и роль патриарха в дипломатической борьбе 20−30-х годов XVII в. Историк.

38 Hofmann G. Patriarch Kyrillos Lukaris und die Romische Kirche // Orientalia Christiana. 1927. XV. № 1. Hofmann G. Patriarch Kyrillos Lukaris. Einfluss abendlandischer Schriften auf seine Predigten // Orientalia Cristiana Periodica. 1941. № 7.

40 Tongas G. L’ambassadeur Louis Deshayes de Cormenin (1600−1632). Les relation de la France avec l’Empire Ottoman, le Danemrk, la Suede, la Perse et Russie. Paris, 1937; Tongas G. Les relation de la France avec l’Empire Ottoman durant la premiere moitie du XVIIe siecle. Toulouse, 1942.

41 Tongas G. Les relation de la France avec l’Empire Ottoman durant la premiere moitie du XVIIe siecle. Toulouse, 1942.

42 Vaughan D. M. Europe and the Turk. A Pattern of Alliances, 1350−1700. Liverpool, 1954.

16 считает, что активность французского посла графа де Сези также протекала только в рамках религиозной борьбы.

В 1968 г. вышла монография австрийского историка Г. Геринга43. Автор работы дал глубокий и всесторонний анализ политики ведущих европейских государств в Юго-Восточной Европе и Восточном Средиземноморье в первой трети XVII столетия. На фоне этой политики была показана роль Константинопольского патриархата в международных отношениях того времени, политическая, религиозная и просветительская деятельность патриарха Кирилла Лукариса и ее мотивы. Автор книги стремился показать стратегические цели политики патриарха и методы их достижения. По мнению Г. Геринга, в формировании политико-религиозной программы Лукариса огромную роль сыграли события Брестской унии 1596 г. и последующие преследования православных в Речи Посполитой. Схожие тенденции патриарх наблюдал и в Османской империи. Это стало главным фактором в формировании антикатолической и антигабсбургской позиции Кирилла Лукариса.

Другая проблема — внутренний кризис в православной Церкви — стала отправной точкой для появления у патриарха программы преобразований в Церкви в духе кальвинистской доктрины и на основе новой идеологии создания сети образовательных учреждений для подготовки священников. В результате, когда Кирилл Лукарис занял константинопольскую кафедру, он попытался воспользоваться своими политическими и религиозными связями с западноевропейскими протестантами, а также влиянием вселенского патриарха для реализации своего «Великого плана», как его называет австрийский историк44. Этот план заключался в том, чтобы с помощью Голландии, Тран-сильвании, России и Османской империи (а позднее Швеции) при поддержке православных и протестантов Речи Посполитой организовать грандиозную коалицию против поляков. В том случае, если бы коалиция состоялась, и Речь Посполитая была разгромлена, то результатом стало бы возможное об.

43 Hering G. Op. cit.

44 Ibid. S. 207. щее поражение католического лагеря и улучшение положения православных. Однако эти планы потерпели неудачу, так как были нереальными. В итоге политическая деятельность Кирилла Лукариса и публикация его «Исповедания» привели патриарха к трагическому финалу в 1638 г., когда он был казнен янычарами45. Австрийский историк не имел возможности ознакомиться с источниками, касающимися роли Московского государства и украинских земель в политической концепции Кирилла Лукариса, поэтому «московское» направление в работе Г. Геринга исследовано недостаточно, а русско-греческие контакты представлены неполно.

Американский историк Ю. Рихтер в 1970 г. опубликовал работу, посвященную истории протестантских миссий на Ближнем Востоке46. Необходимо сразу сказать, что начало миссионерской работы различных протестантских церквей в этом регионе автор относит к концу ХУП-началу XVIII в. и приписывает заслугу в этом деле английским миссионерам. По нашему мнению, Ю. Рихтер сокращает историю протестантских миссий на Ближнем Востоке почти на целое столетие. Вместе с тем, историк считает, что на пороге истории протестантских миссий на Ближнем Востоке стоит фигура Константинопольского патриарха Кирилла Лукариса. Характеризуя «Исповедание веры» Кирилла Лукариса, историк считает, что оно основано на кальвинистской доктрине, но в такой манере, как это удобно греческой Церкви. В целом интересная работа американского историка, к сожалению, в той ее части, где излагается история Кирилла Лукариса, изобилует многочисленными хронологическими ошибками. Так, например, избрание Лукариса на александрийскую кафедру Ю. Рихтер относит к 1603 г. Далее автор утверждает, что Кирилл Лукарис был первым из высших иерархов православной Церкви, кто имел связи с протестантами. Напротив, первые контакты с протестантами греческих церковных иерархов относятся к последней трети XVI века. Рамки.

45 Hering G. Op. cit. S. 146−206.

46 Richter J. A History of Protestant Missions in the Near East. N.Y., 1970.

18 работы и ее проблематика, разумеется, не позволили автору затронуть все аспекты деятельности Кирилла Лукариса.

В 1988 г. вышло исследование немецкого историка Г. Подскальского о греческом богословии периода турецкого владычества (1453−1821 гг.), в котором была дана характеристика сочинений Кирилла Лукариса и помещена его краткая биография47. Поскольку автор не ставил своей целью проследить политические связи патриарха, характеристика роли и места Константинополя в системе международных отношений того времени в работе отсутствует.

В 1999 г. впервые на русском языке было вышло критическое издание «Исповедания веры» Кирилла Лукариса. Публикации сочинения предшествует вводная статья голландского профессора Й. Мейера, в которой дается краткая характеристика деятельности предстоятеля48. Автор не затронул вопрос о внешнеполитических контактах Лукариса.

Количество работ, преимущественно зарубежных, свидетельствует об огромном интересе к личности Кирилла Лукариса. Подавляющее большинство научных трудов посвящено его богословским сочинениям. Перипетии жизненного пути и специфика деятельности Кирилла Лукариса стали почвой для споров между церковными историками. В эту дискуссию оказались втянуты как православные, католики и протестанты. Но до сих пор, насколько нам известно, не существует полной, обстоятельной биографии Кирилла Лукариса. Крайне мало работ о политике константинопольского патриарха в период Тридцатилетней войны. В дополнительных исследованиях нуждается история создания «Исповедания веры» и политическое значение этого сочинения в международной ситуации 1629−1633 гг. Ведь этот труд получил широкий резонанс не только в церковных кругах, но и среди представителей светских властей европейских стран49. На сегодняшний день в отечественной.

47 Podskalsky G. Op. cit. S. 162−172.

48 Исповедание Кирилла Лукариса. Киев, 1999.

49 О реакции светских и церковных кругов во Франции см.: Hering G. Okumenisches Patriarchat und europasche Politik, 1620 — 1638. Wien, 1968. S.189 ff.

19 и зарубежной историографии крайне мало исследований, которые проследили связь между религиозными убеждениями Кирилла Лукариса и его стратегией во внешней политике, выразившейся в конкретной политической деятельности. Изучение данных вопросов привело бы к выяснению не только роли Константинопольского патриархата в международных отношениях первой трети XVII в., но и роли всего православного мира в идейно-политической борьбе этой эпохи.

Объектом настоящего исследования являются международные отношения первой трети XVII века. Предметом — изучение роли и места константинопольского патриархата в международных отношениях 1620−1638 гг.

Исходя из состояния разработанности и степени изученности темы, автор поставил цель исследовать политику константинопольского патриархата в 1620 — 1638 гг.

Задачи исследования:

1. Выяснить роль греческой православной Церкви в международных связях конца XVI — первой трети XVII вв.

2. Выявить истоки политических и религиозных убеждений Кирилла Лукариса.

3. Изучить идейно-политическую программу Кирилла Лукариса.

4. Выявить ее связь с западноевропейской политической и религиозной мыслью.

5. Выяснить роль патриарха в дипломатической борьбе 1620−1638 гг.

6. Дать характеристику личности патриарха как политика и религиозного деятеля в контексте идейно-политической борьбы первой трети XVII в.

7. Выявить роль и место Османской империи в международных отношениях первой трети XVII в.

Хронологические рамки данной работы охватывают временной период с 1620 г. по 1638 г. В ноябре 1620 г. Кирилл Лукарис был избран на пост вселенского патриарха. В июне 1638 г. он был свергнут с престола и убит. Это время, когда во главе Церкви оказался энергичный, образованный и неординарный человек. Его политика отождествлялась с политикой всего Константинопольского патриархата.

В основе методологии исследования лежит диалектический метод познания, сочетающий в себе преимущества цивилизационного подхода к изучению конкретных проблем в истории стран Юго-Восточной Европы с исто-рико-материалистической основой научного анализа. Применив принцип историзма, а также такие общетеоретические методы, как анализ и синтез, индуктивно-дедуктивный метод, мы попытались изучить деятельность константинопольского патриарха Кирилла Лукариса в динамике, учитывая множество факторов и явлений, повлиявших на нее.

При изучении международных отношений первой трети XVII в. применялся также системный подход, который дает возможность представить объект изучения в его единстве и целостности, а также помогает выявить закономерности функционирования международной системы.

Источниковой базой работы стали актовые материалы, официальная дипломатическая переписка, частная переписка, воспоминания, литературные сочинения и публицистика.

Один из видов актовых материалов, использованных в нашей работе, -международные договоры между Османской империей и европейскими странами («капитуляции») в конце XVI-начале XVII вв. Эти документы неоднократно публиковались за рубежом50.

Важнейшее значение для нашего исследования имеет опубликованная и неопубликованная дипломатическая переписка. К ней относятся письма и депеши европейских послов в Константинополе. Например, корреспонденция британского посла Томаса Ро за 1621−1628 гг., которая содержит немало сведений о внешнеполитическом курсе английской короны и мнения официальных лиц по тем или иным вопросам европейской политики51. Также здесь э0 Hurewitz J. Diplomacy in the Near and Middle East: A documentary record 1535−1914. Princeton, 1956. Vol. 1−2.

51 Negotiations of sir Thomas Roe in his embessy to the Ottoman Porte. London, 1740.

21 мы найдем сведения о политической, экономической и религиозной ситуации в Османской империи. Не менее важной представляется и та часть документации Томаса Ро, которая посвящена константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису. Огромнейший интерес представляет дипломатическая корреспонденция французского посла графр Арле де Сези32.

В специальной серии журнала «Orientalia Christiana» за 1929;1934 гг. была опубликована переписка восточных патриархов с римскими папами и официальными представителями курии. Первый том этой серии содержит письма Кирилла Лукариса папе Павлу V (от 7 ноября 1608 г.), Ф. Гоммиусу, голландскому послу Корнелию Хаге, украинским православным, а также переписку представителей папской курии, касающуюся константинопольского патриарха53.

В работе была использована неопубликованная дипломатическая переписка константинопольского патриарха К. Лукариса с русским правительством, находящаяся в Российском Государственном Архиве Древних Актов (РГАДА, фонд № 52 «Сношения России с Грецией» и фонд № 89 «Сношения России с Турцией»). Крупнейшая коллекция грамот К. Лукариса, относящаяся к 1620−1638 гг., хранится в фонде № 52 (оп. 2 «Греческие грамоты: 15 571 718»), Она насчитывает 56 документов. Подавляющее большинство грамот представляет собой рекомендательные письма, выдававшиеся Лукарисом представителям греческого духовенства или светским лицам, являвшимися в Москву с целью получения от русского правительства материальной помощи или с просьбой о принятии их в русское подданство. Это стандартные по.

52 Акты исторические, относящиеся к России, извлеченные из иностранных архивов и библиотек А. И. Тургеневым. СПб., 1842. T. II. Appendice // Tongas G. Les relation de la France avec l’Empire Ottoman durant la premiere moitie du XVIIe siecle. Toulouse, 1942 Hur-muzaki E. Documente privitore la istoria romanilor. Vol.1−5. Bucuresci, 1886−1890. Vol. 2. Supplementum 1.

53 Hofmann G. Griechische patriarchen und romische papste. Untersuchungen und texte. Roma, 1929;1934. Orientalia Christiana. 1929. T. .XV. 1.

22 своему характеру документы, составленные писцами патриаршей канцелярии. Так, например, адрес и текст грамот № 18, 25, 29, 30, 42, 44, 92, 98, 100, 128 написаны протосинкеллом константинопольского патриарха Лаврентием — одним из основных писцов грамот Кирилла Лукариса54. Из 56 грамот Лукариса 6 написаны им собственноручно: ф.52, оп.2, № 103, 107, 116, 133, 142, 144. Это секретные письма патриарха царю Михаилу Федоровичу и патриарху Московскому Филарету Никитичу. Они содержат важные сведения о положении Османской империи, политической ситуации в Европе в период Тридцатилетней войны, советы патриарха русскому правительству внешнеполитического характера. Все шесть грамот были написаны Лукарисом между 1633 и 1637 годами: № 103 — 30 июня 1633 г.- № 107 — 3 февраля 1634 г.- № 116 — 29 июля 1634 г.- № 133 — 26 октября 1636 г.- № 142 — 18 сентября 1637 г.- № 144 — 12 декабря 1637 г. Полный перевод грамоты № 103 был опубликован в приложении к упоминавшейся выше работе Н.Ф. Каптерева35. Однако Н. Ф. Каптерев использовал при этом русский перевод XVII в. (ф.52, оп.1, Книги и дела 7142 г. № 1). Краткий пересказ с греческого оригинала этой грамоты был сделан в 1991 г. Б.Л. Фонкичем56. Кроме греческих в РГАДА имеются многочисленные русские документы по истории связей русского правительства и Кирилла Лукариса, среди которых русские переводы некоторых писем константинопольского патриарха (ф.52, оп.1 «Книги и дела»). Перевод двух грамот Кирилла Лукариса находится также в фонде «Сношения России с Турцией» (ф.89, оп.1 Книги и дела 1512−1719 гг., 1621, № 4, 1627, № 5).

54 Международная конференция «Крит, Восточное Средиземноморье и Россия в XVII в.». Греческие документы и рукописи, иконы и памятники прикладного искусства московских собраний / Под ред. Б. Л. Фонкича. М., 1995.

55 Каптерев Н. Ф. Указ. соч. С. 517−526.

56 XVIII Международный конгресс византинистов (Москва, 8−15 августа 1991). Греческо-русские связи середины XVI-нaчaлa XVIII в. Греческие документы московских хранилищ. Каталог выставки / Сост. Б. Л. Фонкич. М., 1991. № 22. С. 21−23.

Нами были использованы факсимиле двух писем Кирилла Лукариса шведскому канцлеру Акселю Оксеншерне, полученные нами из Национального архива Швеции57. Два шведских письма Кирилла Лукариса, по сообщению сотрудников архива, это все, что осталось в архиве частных коллекций, хотя содержание документов показывает, что переписка Лукариса со шведским канцлером была более интенсивной и продолжительной.

Оригиналы писем немного повреждены на сгибе, но без особого труда позволяют прочитать их содержание. В Приложении к данной работе помещен авторский перевод двух документов.

Из неопубликованных делопроизводственных материалов существенный интерес представляет дипломатическая переписка между Россией и Турцией за 1620−1638 гг., хранящаяся в РГАДА. В ее содержание входит информация об обмене посольствами, статейные списки русских послов, направлявшихся в Константинополь в этот период (ф.89 «Сношения России с Турцией», оп.1 «Книги и дела 1512−1719" — оп.2 «Грамоты 1615−1718»). Большое значение имеет также комплекс документов, отражающий связи русского правительства с представителями греческого духовенства, агентами русского правительства на Востоке (ф. 52, оп.1, 2). Информацию о политике Константинопольского патриархата существенно дополняют сведения, которые имеются в документах фонда № 40 («Сношения России с Венгрией», оп.1 «Де-ла1628−1719») и фонда № 96 «Сношения России со Швецией», оп.1 «Книги и дела 1510−1719»),.

Из важнейших материалов неофициального происхождения отметим частную переписку Кирилла Лукариса, опубликованную в 1708 г. Ж. Аймо-ном. Сюда вошли 27 эпистол патриарха различным адресатам в европейских странах. Из них: четырнадцать — советнику принцев Оранских Давиду де Ви-лельму, восемь — швейцарскому пастору и соратнику Лукариса Антуану Ле-же, два — голландскому пастору арминианской церкви Иоханнесу Эйтенбо-гарту, одно — архиепископу Кентреберийскому Джорджу Эбботу, одно пись.

57 См.: Приложение № 7 и № 8. мо женевскому пастору и бывшему учителю Лукариса Диодати, одно письмо женевским профессорам. Хронологически публикация охватывает 1612−1636 годов. Письма на латинском и итальянском языках сопровождаются перево.

58 дом на французский язык. В коллекцию документов Ж. Аймона также включено «Историческое повествование» логофета Великой Церкви Хрисо-скула, представляющее собой письмо Давиду де Вилельму с изложением событий в Константинополе за 1622−1627 гг. Этот источник имеет сложную структуру. Автор сопроводил его дополнительными документами официального происхождения: инструкцией посланника Конгрегации Пропаганды веры Канаккио Росси и указом султана о возвращении иезуитов в Константинополь.

Большое значение имеет коллекция документов французского исследователя Э. Леграна39. Четвертый том коллекции греческих источников XVII века содержит 216 писем частного характера, принадлежащих перу самого Кирилла Лукариса, его учителя Максима Маргуния, голландского посла Корнелиуса Хаги, пастора Антуана Леже, женевских профессоров богословия, соратников Лукариса из числа греков. Все документы опубликованы французским ученым на оригинальных языках. Сравнение одних и тех же эпистол, у Ж. Аймона и у Э. Леграна, позволяет сделать вывод, что некоторые из источников по непонятным причинам были опубликованы первым автором некритически и содержат лакуны. Например, к этому выводу мы приходим после тщательного изучения письма № 14 в издании Ж. Аймона и того же документа, помещенного Э. Леграном под номером 98 (письмо к Д. де Вилельму)60. На странице 173 книги Ж. Аймона пропущен фрагмент: «Поэтому, если ты делаешь это, довольный своей скромностью, что является ис Aymon J. Monumens Autentiques de la Religion des Grecs et de la Faussete de Plusieurs Confessions de Foi des Chretiens Orientaux. A la Haye, 1708. P. 1−200.

59 Legrand E. Bibliographie hellenique ou Descriptoin raisonnee des ouvrages publies par grecs aux dix — septieme siecle. Vol. 1−5. Paris, 1894−1903. Vol. IV.

60 Aymon J. Op. cit. № 14. P. 173- Legrand E. Op. cit. № 93. P. 313−315.

25 тиной, то я прошу у тебя доброго совета и допускаю, чтобы похвалы, которые ты снискал, добавить к тем, которые уже достаточно известны каждому за доблестные заслуги". В этом же письме в издании Ж. Аймона присутствуют лакуны на страницах 174−175. Эмиль Легран указал на ошибки и лакуны в коллекции Ж. Аймона, но не объяснил причину такого состояния документов.

Источники, опубликованные Ж. Аймоном и Э. Леграном, существенно расширяют представление о характере международных связей Константинопольского патриархата в первой трети XVII века и убедительно свидетельствуют о постепенной эволюции взглядов Кирилла Лукариса от православия к кальвинизму.

Внешняя политика Франции в Восточном Средиземноморье первой трети XVII получила отражение в мемуарах кардинала Ришелье61, дневниках путешествий и записках французских дипломатов, работавших в турецкой столице.

В нашей работе мы использовали также литературные сочинения и публицистические произведения. Патриарх Кирилл Лукарис оставил после себя несколько сочинений богословского или апологетического характера. Важнейшее среди них — «Исповедание веры». Международные отношения второй половины XVI-первой трети XVII в. характеризуются обострением религиозных противоречий. Богословские сочинения, написанные в форме «Исповеданий», т. е. основных положений веры или, как тогда говорили, «артикулов веры», носили полемический характер. Первая половина XVII века изобилует такими документами. Помимо «Исповедания веры» патриарха Кирилла Лукариса мы использовали в своем исследовании «Исповедание веры» Митрофана Критопулоса — ученика Кирилла Лукариса, ставшего позднее патриархом Александрийским. В работе сделан сравнительный анализ двух сочинений.

61 Lettres, instructions diplomatiques et papiers d’Etat du cardinal de Richelieu. Recueillis et publies par M. Avenel. Vol. 1−8. Paris 1856 — 1877.

Из доступных автору сочинений патриарха интерес представляют издания «Исповедания» в коллекции Ж. Аймона, Э. Киммеля и публикация под редакцией Й. Мейера. Ж. Аймон поместил в коллекцию документов греческий вариант «Исповедания веры» Кирилла Лукариса (1632 г.) и материалы Иерусалимского собора 1672 г. по делу Лукариса. Все источники сопровождаются переводом на французский язык, но это не дословный перевод, как показывает сравнение, а близкий по смыслу пересказ, иногда включающий авторские дополнения. Э. Киммель поместил в своем издании латинский и греческий варианты «Исповедания», хотя они несколько отличаются. Греческий перевод у Э. Киммеля ничем не отличается от того же варианта Ж. Аймона. Что же касается издания под редакцией Й. Майера, то его коллекция включает первый русский перевод «Исповедания», сделанный с греческого языка, и критическое издание латинского и греческого вариантов сочинения. Автор подробно рассмотрел отличия двух изданий и указал на ошибки в публикации Э. Киммеля. В настоящее время это, пожалуй, лучшее издание «Исповедания веры», сочинения европейских дипломатов, посвященные состоянию Османской империи в конце XVI — начале XVII вв., проблемам двусторонних отношений между ней и тем или иным европейским государством, а также проекты крестовых походов62. Для исследования идейно-политических взглядов патриарха большой интерес представляют также его проповеди, отрывки из которых опубликованы Ж. Аймоном в материалах Иерусалимского собора 1672 г. 63.

Научная новизна диссертации состоит в том, что в результате использования неопубликованных и ранее не вовлекавшихся в научный оборот архивных документов были изучены политические связи Константинопольского патриархата с Россией, Трансильванией, Речью Посполитой и Швецией.

62 Например: Breves Francois Savary de. Discours abrege des asseurez moyens d’aneantir et ruiner la monarchie des princes Ottomans // Breves Francois Savary de. Relation des voyages. Paris, 1628. P. 1−47.

63 Aymon J. Op. cit. P. 300 ff.

Это позволило по новому взглянуть на место Константинопольского патриархата в международных отношениях 20−30-х годов XVII в. и лучше понять роль патриарха Кирилла Лукариса в европейской политике того времени. Были выяснены причины частичного принятия Кириллом Лукарисом кальвинистской доктрины, определившей его религиозные убеждения и политическую программу. Вскрыты основные мотивы, которыми руководствовался константинопольский патриарх в дипломатических акциях. Доказана эволюция идейно-политической программы Кирилла Лукариса и выявлена ее связь с богословской и политико-правовой традицией на Западе. Исследована роль идейно-политической программы в определении основных направлений религиозной и политической деятельности патриарха. По-новому оценены роль и место Константинопольского патриархата в международных отношениях 20−30-х гг. XVII века и вскрыты факторы, предопределившие его активное участие в идейно-политической и дипломатической борьбе того времени. Кроме того, с целью сохранения целостности исторического исследования, проанализирована внешняя политика Османской империи накануне Тридцатилетней войны и выявлены факторы, определявшие этот процесс в период европейского конфликта 1618−1648 гг.

Практическая значимость диссертационной работы заключается в возможности плодотворного использования полученных результатов исследования в дальнейшем изучении истории греческой православной Церкви в первой половине XVII в. и реформационного движения в Восточной и Юго-Восточной Европы, проблем межконфессионального диалога, а так же при работе над спецкурсами по истории международных отношений.

Работа состоит из двух глав. В первой главе показана роль греческой Церкви в административном аппарате империи, процессы, происходившие внутри ее в начале XVII столетия, международные связи Церкви с другими конфессиями, влияние Реформации и Контрреформации в Западной Европе на положение Восточной Церкви, борьба различных группировок. Делается анализ идейно-политической программы патриарха Кирилла Лукариса и ее истоков на примере сочинений и писем патриарха. Здесь же автор работы попытался показать влияние этой программы на политическую деятельность патриарха.

Во второй главе рассматривается международное положение Османской империи накануне Тридцатилетней войны, дается анализ причин кризиса во внешней и внутренней политике. Автор исследования анализирует политику Франции, папской курии и протестантских государств в 1620—1634 гг. по отношению к Османской империи и роль патриархата в международных отношениях в указанный период.

В заключении делаются выводы, полученные в ходе научного исследования.

Заключение

.

Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.

В XV столетии Османская империя начинает оказывать большое влияние на европейскую политику. Свидетельством чему служит не только дипломатия эольшинства государств, но и огромное количество военных, политических и оридических трактатов. Некоторые из авторов сочинений были сторонниками мирных отношений с османами. Но большинство высказывалось в пользу во—нного решения «османской угрозы». В XV—XVI вв. это отражало реальные от-юшения между Портой и европейскими странами. В период широкой экспансии турок в Юго-Восточной Европе большинству стран этого региона, а также осударствам Центральной Европы угрожала большая опасность. Враждебные тношения подогревались религиозным противостоянием. Но с 30-х годов XVI. мы наблюдаем новые тенденции. Торговые договоры с Францией, Англией, Соединенными Провинциями показывают, что странам, у которых не было по-эаничных контактов с турками, а, следовательно, не было и военных конфлик-эв, можно поддерживать с Османской империей выгодные экономические от-ошения и даже, как заключать военные союзы.

До конца XVI века Порта переживала пору военных успехов. Но с 70−80-годов того же столетия османское общество и государство вступили в период тяжного глубокого кризиса. Соотношение сил в Юго-Восточной Европе и в оедиземноморье начинает меняться. Тем не менее, с началом Тридцатилетней >йны такие страны как Франция и Голландия пытались использовать военные сурсы Османской империи, чтобы оказать давление на своих противниковпанских и австрийских Габсбургов. В начале XVII и в период Тридцатилет-й войны Франция попыталась сформировать так называемый «восточный рьер» из Швеции, Речи Посполитой и Османской империи. Однако этот идея имела перспектив, прежде всего, потому, что Речь Посполитая находилась в нфликтных отношениях с другими странами — Швецией и Османской импе-и. Кроме этого обстоятельства, на реализацию данной внешнеполитической концепции повлияла внутренняя обстановка в Польше. В этой ситуации Франция стремилась лишь удержать Варшаву от союза с Габсбургами путем дипломатического давления на нее. Инструментом этого давления стали Россия и Эсманская империя.

Что же касается Порты, то внутренний кризис, отразившийся на ее внеш-1ей политике, а также обстановка на восточных границах империи, объективнодерживали активность Стамбула в Восточной и Центральной Европе и не по-воляли ее западным союзникам использовать военную силу Турции против Священной Римской империи и в целом влиять на ее внешнюю политику. Поле неудачной турецко-польской османские политики также хорошо понимали, то в этой объективно сложившейся обстановке империя не может влиять на асстановку сил в Европе и вынуждены были прибегать не к военным акциям, все больше использовать дипломатические методы решения внешнеполитических проблем.

Дипломатическая борьба в Европе в период Тридцатилетней войны ха-жтеризуется первыми серьезными попытками создания широких коалиций и юрдинации военных действий и дипломатических акций. По нашему мнению, нное исследование опровергает точку зрения И. Заборовского, считавшего, о в период Тридцатилетней войны нельзя говорить о коалициях. Действи-льно, коалиции этого времени не устойчивы. Вместе с тем, «гаагская лига» 25 г. почти в неизменном виде просуществовала на протяжении всей войны.

Важную роль в управленческом аппарате Османской империи играла веская православная Церковь. В начале XVII века она находилась в глубо-VI кризисе. Он был вызван внутренними противоречиями между различными 'ппировками в Церкви, борьбой униатов, ортодоксов и тех, кто подобно Кишу Лукарису выступал за реформирование Церкви. Борьба этих партий ос-княлась вмешательством извне. Католическая и протестантские церкви пы-ись не просто найти союзников на православном Востоке, но и влиять на •цессы, происходившие внутри православной Церкви. Не менее важной пришной кризиса стало изменение статуса православной Церкви в государстве. Этот статус изменил социальную роль Церкви, к чему она оказалась не готовой. Внимание римской курии и протестантов к православной Церкви неизбежно втягивало ее в международные связи того времени. А так как междуна-эодные отношения ХУ1-первой половины XVII века испытали воздействие ре-1иги03н0г0 фактора, то православная Церковь в Османской империи оказалась стянутой в идейнополитическую борьбу первой трети XVII в. Постепенное гроникновение европейских купцов в Левант и тесно связанное с этими процессами миссионерское движение в той или иной степени затрагивали интересы православной Церкви. И это стало еще одним важным фактором, который вынудил ее иерархов участвовать в европейской политике.

В греческой Церкви ведущую роль традиционно играл Константинополь-жий патриархат. Патриарх являлся главой православной общины Османской империи, выполняя помимо своих прямых обязанностей административные функции. Он участвовал в заседаниях совета при султане, встречался с послами других стран. Это придавало его должности особое значение. Именно поэтому ю второй половины XVI века обостряется борьба за обладание константино-юльской кафедрой, апогей которой приходится на первую треть XVII в. Эта юрьба, происходившая между различными группировками внутри греческой Деркви и имевшая, в основном сугубо материальные причины, в рассматри-5аемый в работе период осложнялась вмешательством римской курии и про-:естантских послов, стремившихся посадить на кафедру своего человека и темамым влиять на внутреннюю жизнь Церкви и ее позицию по политическим и юлигиозным вопросам.

Указанные выше объективные процессы, а также особенности личного свойства повлияли на позицию константинопольского патриарха Кирилла Лу-сариса (1620−1638), возглавившего небольшую партию тех. кто выступал за >еформы в Церкви по западным образцам, в частности на основе кальвинист—кого учения. Особенности образования, активное участие в церковнополитической борьбе конца ХУ1-начала XVII в. сформировали идейно-политическую программу Кирилла Лукариса. Она испытала влияние, в основном, западной богословской и политической традиции. Тем не менее, было бы эшибкой считать, что богословские взгляды К. Лукариса ничем не отличались эт кальвинистской доктрины. Анализ эпистолярного наследия и «Исповедания веры», принадлежащих перу патриарха показывает, что «доктрина Лукариса» формировалась на протяжении нескольких лет. К некоторым центральным пунктам кальвинистского учения (например, догмату о Предопределении) Кирилл шел длительным и сложным путем. Учение о Троице в «Исповедании» не тождественно учению Ж. Кальвина.

Политическая деятельность Кирилла Лукариса на протяжении восемнадцати лет (1620−1638 гг.) показывает, что патриарх далеко не всегда ставил во главу угла своей дипломатии собственные религиозные убеждения. Если это было целесообразно с политической точки зрения, Кирилл мог, по крайней мере внешне, даже отречься от своих убеждений («Апология» 1634 г. для Львовского братства). Он мог осуждать лютеран или православных, но в конкретных обстоятельствах сотрудничать с ними по политическим мотивам. В этой связи яркий пример представляют отношения Кирилла Лукариса с Россией, которые претерпели на протяжении 20−30-х годов XVII в. серьезную эволюцию. В 20-е годы Москва не играла в планах К. Лукариса большой роли. Однако с начала 30-х годов она постепенно занимает ведущее место в политике Кирилла Лукариса. Переписка патриарха (в том числе и секретная) говорит о том, что с середины 30-х годов эти отношения приобретают все более доверительный характер. Москва оказывает большую помощь материального характера Кириллу Лукарису в его борьбе за патриарший престол. Сам патриарх и его ближайшее окружение не только информирует русское правительство об османских делах (причем его информация качественно изменяется), но и активно защищает позиции Москвы при османском дворе.