Отечественная литературно-художественная критика 1956-1972 гг. о творчестве Франца Кафки: Эволюция, инволюция, рецепция

Актуальность исследования. Процесс духовно-культурного возрождения России диктует необходимость критического переосмысления недавнего прошлого, требует всесторонней, объективной оценки таких феноменов, как идеология и культура.

Описание генезиса советской идеологии невозможно без рассмотрения того влияния, которое она оказывала на подконтрольные ей журналистику, публицистику, литературно-художественную критику, литературу и искусство.

Функционирование литературно-художественной критики примечательно противоборством изначально присущей ей свободы творчества с навязанными извне идеологическими постулатамии этот характер советской критики дает ей право на особое место в мировом литературном процессе.

То обстоятельство, что наиболее распространенным взглядом на идеологизированную советскую критику и в СССР, и на Западе явился взгляд идеологический, делает настоятельной необходимостью задачу многосторонней «критики критики» критической оценки как самое критики, так и опыта политически ангажированного осмысления ее.

Отечественная литературно-художественная критика 1956 -1972 годов представляет собой поле одновременного присутствия разнородных, порою — взаимоисключающих смыслов, в каковом основное противоречие советской критики не просто обостряется, но находит свое разрешение в пользу свободного творчества .

Своеобразным индикатором этого процесса является рецепция литературно-художественной критикой 1956 — 1972 годов творчества австрийского писателя Франца Кафки (1883 — 1924), которое во многом определяет развитие мировой литературы XX века благодаря своему многоплановому религиозно-философскому характеру1.

Вместе с тем, лауреат Нобелевской премии австрийский писатель Элиас Канетти афористично выразил общее мнение западноевропейских литературоведов и критиков, когда охарактеризовал Кафку как «величайшего среди поэтов эксперта по вопросам власти» 2.

Состояние научной разработанности темы. Данная работа является первой попыткой научного осмысления советской литературно-художественной критики о Ф.Кафке.

В ряде книг и статей публицистического и литературно-критического плана содержатся общие оценки литературно-критических выступлений о Ф. Кафке, принадлежащие отечественным и зарубежным авторам.

Отечественные литературоведы и критики С. Великовский и Д. Затонский в 1965 и 1972 годах соответственно по-разному оценивают подходы советской литературной критики к феномену Кафки.

С.Великовский подчеркивает, что в советской литературно-художественной критике — на момент 1965 г. — преобладают «работы, авторы которых,. признав недюжинный талант писателя, отводят ему место в музее европейского декаданса первой четверти века» 3. Исследователь фиксирует противоречие между реальным значением творчества Ф. Кафки в современном литературном процессе и его неадекватным осмыслением критикой, оперирующей застывшими идеологическими штампами. Любопытно,.

-'-См.: Пятигорский А. Избранные труды. М., 1996. С. 202.

Канетти Э. Другой процесс. Франц Кафка в письмах к Фелице //Иностранная литература. 1993. № 7. С. 176.^{Великовский} С. Отчуждение и литература Запада //Современные проблемы реализма и модернизм. М., 1965. С. 531. что это утверждение принадлежит критику коммунистической ориентации.

Д.Затонский, напротив, считает, что советским исследователям присуще стремление оценивать Кафку «объективно, во всей его противоречивости, которая может быть верно понята лишь с точки зрения его зависимости от тотального кризиса буржуазной системы» 1. Исследователь обращается к литературно-критическим работам о Ф. Кафке 1964;1965 годов Е. Книпович, Б. Сучкова, В. Днепрова, анализирует общее и различное в них, давая всем им высокую оценку.

Однако в статьях 198® — 1994 гг. Д. Затонский утверждает обратное тому, что он писал раньше: «У нас еще почти не зная и не понимая творчества автора „Замка“, уже боролись против его имени, внушавшего кое-кому мистический страх» 2.

В статье-предисловии к изданию произведений Кафки в 1991 г. он вообще склонен утверждать, что изучение творчества писателя в нашем Отечестве началось два года тому назад3.

В 1994 г., в предисловии к трехтомному собранию сочинений Кафки, Д. Затонский пишет так, как будто бы до эпохи гласности не было ни одного издания произведений писателя, не было дискуссий вокруг его творчества в печати: «Пока мы на нашей шестой части земной суши жили при диктатуре, Кафка оставался для нас terra incognita. Но, боюсь, мы по-настоящему его тогда и не поняли бы» 4.

То, что основные творения Ф. Кафки увидели свет в «перестроечное» время — факт бесспорный, но ведь в 1964 — 1968.

Затонский Д. Франц Кафка и проблемы модернизма. М., 1972. С. 28.

Он же. Трактат о лояльности //Вопросы литературы. 1988. № 7. С. 134.

3 См.: Он же. Предисловие //Кафка Ф. Америка. Процесс. Из дневников. М., 1991.

С. 9.

40н же. Предисловие //Кафка Ф. Собр. соч.: В 3 т. М.~ Харьков, 1994. Т. 1. С.

28. гг. были изданы многие новеллы, фрагменты из дневников, «Письмо к отцу», роман «Процесс», с интересом встреченные критикой и читающей публикой. Более того, упоминания о писателе, статьи, в которых рассматривалось его творчество, появились на страницах советской печати задолго до первой публикации его произведений на русском языке.

И по иронии судьбы, самая первая специальная статья о Кафке — «Смерть и рождение Франца Кафки», опубликованная в «ИЛ» № 2 за 1959 г., — принадлежит перу все того же Д.Затонского. На наш взгляд, подобное отрицание прошлого, граничащее с самоотрицанием, чревато уходом от трезвого исторического самоосознания и, как следствие, возможностью повторения прежних ошибок в будущем.

Известный литературовед и критик Ю. Манн в статье «Франц Кафка. Голый среди одетых» (1991) также касается проблемы рецепции советской литературной критикой творчества писателя. «К середине 60-х годов, к концу оттепели, — указывает он, — Кафка наконец пришел к русскому читателю. Отдадим должное его первым нашим издателям и комментаторам, но не забудем и о той двусмысленной жертве, с которой был сопряжен этот шаг (а может быть, для иных это и не была жертва, ибо они так и думали), мол, все это не про нас писано — уверяли авторы вступительных статей и рецензий — все это гниющий Запад, Боже сохрани применять это к нашей жизни, недоступной для Кафки, ведь он не постигнул законы развития общества, не владел самым передовым мировоззрением — марксизмом-ленинизмом и „писал не методом социалистического реализма“, а каким-то другим, черт знает каким» 1.

-'-Манн Ю. Франц Кафка. Голый среди одетых //Известия. 1991. 25 сент.

Исследователь обрисовывает наиболее общие черты, присущие советской литературной критике после 1956 г.: склонность к идеологическим стереотипам и клише в рассмотрении новых для нее предметов, одним из которых явилось творчество Кафки. Не ставя вопрос о критике «в лицах», Ю. Манн очень верно определяет основной «нерв» советской кафкианы: либо литературоведы и критики действительно думали так, как писали, либо на характере их работ сильно сказались цензурные ограничения .

Разрешить эту сложную дилемму возможно только с помощью текстологического и сравнительно-сопоставительного анализа публикаций различных авторов на протяжении длительного периода времени М, в связи с общественно-политическими изменениями .

Оценки зарубежных исследователей советской кафкианы во многом совпадают с мнениями Ю. Манна и Д. Затонского, высказанными в конце 80-х и в 90-е годы.

Французский литературовед и критик Роже Гароди явно имеет в виду и работы советских кафковедов, когда в книге «О реализме без берегов» (1963) пишет о псевдомарксистских толкователях Кафки, видевших в нем «то мелкого буржуа, впавшего в разъедающий декадентский пессимизм, то бунтаря, чуть ли не социалиста» 1. На момент выхода книги Гароди в Париже в 1963 г. при отсутствии публикаций произведений Ф. Кафки на русском языке советская литературная критика, однако, уже успела заявить о себе.

В своем предисловии к книге «О реализме без берегов» известный французский писатель и публицист, коммунист Луи Ара.

1Гароди Р. О реализме без берегов. М., 1966. С. 125. гон выражает свою полную солидарность с Роже Гароди в его борьбе с упрощенческими подходами к феномену Франца Кафки1.

В мае 1966 г. в англоязычном журнале «Modern Language Journal» была опубликована статья Энн Димейтре «Большой спор о социалистическом реализме». Автор упрекает советских критиков, следующих духу и букве работы В. Ленина «Партийная организация и партийная литература», в неправильном ее понимании, поскольку, как считает исследователь, сфера применения этой статьи должна ограничиваться сугубо политической литературой и не распространяется ни на критику, ни на искусство. По свидетельству А. Мясникова, заявление Э. Димейтре дано «в контексте споров о выступлениях Гароди и дискуссии между ним и Б. Сучковым, в контексте дискуссии о творчестве Джойса и Кафки» 2.

Наконец, в англо-американском журнале «Encounter» в № 4 за 1980 г. была опубликована статья польского эмигранта Романа Карста «Кто боится большого плохого Франца?». Предметом внимания ее автора явилась советская литературная критика о Ф.Кафке.

Отмечая хорошее качество перевода произведений Франца Кафки, вышедших на русском языке в 1965 г. в книжном издании, Р. Карст высказывает удивление по поводу характера литературно-критических публикаций о писателе. По мнению исследователя, работы Б. Сучкова, Е. Книпович, В. Днепрова, посвященные творчеству Кафки (анализируются статьи и главы из книг указанных авторов, увидевшие свет в 1964 — 1965 гг.), не только не раскрывают подлинного значения писателя в современном литературном процессе, а напротив, искажают и ума.

См.: Арагон Л. Предисловие //Гароди Р. Указ. соч. С. 13.

Мясников А. Эстетика борьбы и правды //Вопросы литературы, 1969. № 1. С. 16. ляют его.

Д.Затонский справедливо обращает внимание на то, что статья Р. Карста, написанная в 1980 г., ограничивается материалом 1965 г. 1 Что же касается собственно оценки польским исследователем советской критики о Ф. Кафке, то ее нельзя определить иначе, как поверхностную. Ниже мы, к примеру, сумеем убедиться, сколь разнятся подходы к феномену писателя со стороны критиков, поставленных Р. Карстом в один ряд, а также будем иметь возможность наблюдать многообразие форм пропаганды творчества Кафки на страницах отечественной периодической печати.

Есть все основания полагать, что позиция Р. Карста в отношении советской литературной критики о Ф. Кафке является политически ангажированной, поскольку платформа журнала «Encounter», в котором была опубликована его статья, по свидетельству критика В. Рубина, «заключалась главным образом в борьбе против влияния левых, особенно коммунистов, на интеллигенцию» 2, что неоднократно находило подтверждение на его страницах.

В целом приходится констатировать, что в рассмотренных выше публикациях отсутствует комплексный, всесторонний анализ литературно-критических рефлексий о Ф.Кафке. В ряде случаев — у Р. Гароди, Л. Арагона, Р. Карста, в публикациях разных лет Д. Затонского — объективному, беспристрастному взгляду на предмет препятствуют вторгающиеся в литературно-критический дискурс политические воззрения авторов. Тем не менее, не может не импонировать взвешенная критическая позиция.

1 ^ хСм.: Затонскии Д. Творчество писателя и личность писателя //Вопросы литературы. 1982. № 1. С. 87.

2Рубин В. Банкротство «Энкаунтера» //Иностранная литература. 1967. № 9. С. 229.

С.Великовского в отношении советской кафкианы, а также высказывания Ю.Манна.

Целью работы является комплексное изучение отечественной литературно-художественной критики о Ф. Кафке 1956 — 1972 годов в связи с особенностями многоплановой духовно-культурной ситуации, сложившейся в этот период, изменяющимися социально-историческими и политическими условиями.

Задачи исследования;

— проанализировать идейно-эстетический характер, описать эксплицированное движение отечественной критики, посвященной Ф. Кафке;

— рассмотреть в указанном ракурсе публикации критиков, в которых содержится анализ и/или оценка произведений писателя и его творчества — с тем, чтобы составить представление о персоналиях отечественной литературно-критической кафкианы;

— определить характер влияния исторического, социального и политического факторов на литературно-художественную критику о Франце Кафке в течение 1956 — 1972 годов;

— дать периодизацию отечественной литературной критики о Ф. Кафке;

— на основании рецепции творчества Ф. Кафки литературной критикой 1956 — 1972 годов выявить характерные черты отечественной критики указанного периода.

Методологической основой работы послужили труды философов Платона, Аристотеля, И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, А. Лосева, разработавших диалектический подход к процессам и явлениям. Важное методологическое значение принадлежит общенаучным категориям историзма и системности, сравнительно-сопоставительному методу, анализу и синтезу полученных результатов.

Ведущим методом в данной работе является филологический метод исследования. Активно привлекаются специальные научные методы — текстологический, библиографический. При характеристике периодических изданий — ежемесячного литературно-художественного и общественно-политического журнала «Иностранная литература» и ежемесячного журнала литературоведения и критики «Вопросы литературы» (в дальнейшем — «ИЛ» и «ВЛ» соответственно) использован специально-научный метод ретроспективного изучения журналистики — историко-типологический анализ .

Данная работа находится в русле новой исследовательской тенденции: наряду с отказом от политических подходов, в ней традиционные методы исследования обогащаются достижениями смежных наук — философии, логики, литературоведения, книговедения.

Анализ советской литературно-художественной критики о Ф. Кафке опирается на методологические положения, которые содержатся в работах отечественных исследователей XIX века: Е. Эдельсона, А. Дружинина, П. Анненкова, В. Боткина, В. Майкова, А. Григорьева, Н. Страховаисследователей конца XIX начала XX вв.: В. Розанова, Ю. Айхенвальда, Вяч. Иванова, Андрея Белого, Н. Бердяевасоветских ученых: М. Бахтина, М. Мамардашвили, Л. Гинзбург, Б. Егорова, Ю.Манна.

Для нас также значим накопленный опыт изучения периодической печати1, в особенности — в связи с литературным процессом, анализом взаимоотношений литературной критики и.

-'•Нечаева В. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских «Время». 1861 — 1863. М., 1972; Она же. Журнал М. М. и Ф. М. Достоевских «Эпоха». 1864 — 1865. М., 1975; Бочаров А. Основные принципы типологии современных советских журналов //Вестник Москов. ун-та. Сер. XI. Журналистика. 1973. № 3- Акопов А. Методика типологического исследования периодических изданий. Иркутск, 1985; Овсепян Р. История новейшей отечественной журналистики. М., 1996 и др. публицистики1. Одним из оснований анализа литературно-критических публикаций являются работы А. Бочарова, В. Баранова, В. Горохова, Е.Корнилова.

Важное место в работе занимают традиции герменевтического, постмодернистского и деконструктивистского дискурсов.

В центре внимания представителей разных течений герменевтики — Ф. Шлейермахера, В. Дильтея, М. Хайдеггера, X.-Г.Гадамера — проблема понимания другого во всех ее аспектах: философском, психологическом, социальном, текстологическом. Сложившаяся в нашей стране ситуация поиска истинных духовно-культурных ценностей и смыслов подпадает под определение «герменевтической ситуации», которая, по словам немецкого философа А. Димера, возникает там и тогда, где «нормы, законы, общественный порядок, человеческие взаимоотношения, вера в абсолют и т. п. стали вызывать сомнения» 2.

На известных этапах исследовательской работы, в особенности при переходе от частных проблем к общим, происходит преодоление индуктивного ряда посредством своеобразного акта «остранения» (термин В. Шкловского3), который дает возможность раскрыться эйдетическому пониманию движения проблем. В этом — квинтэссенция новейшей методологии гуманитарных наук — де.

Степанов А. Гоголь — публицист //Гоголь. Статьи и материалы. Л., 1954— Станько А. Пушкин — журналист и редактор. Ростов н/Д., 1973; Бабаев Э. Лев Толстой и русская журналистика 60-х гг. XIX в.: «Война и мир» в отзывах журнальной критики. М., 1977; Есин Б. Чехов — журналист. М., 1977; Корнилов Е. На фронте искусства. Печать Дона 20-х годов в борьбе за высокую идейность и художественность социалистического искусства. Ростов н/Д., 1977; Егоров Б. О мастерстве литературной критики. Жанры, композиция, стиль. Л., 1980; Белая Г.

Литература

в зеркале критики. М., 1986; Бочаров А. Чем жива литература? Современность и литературный процесс. М., 1986; Барт Р. Что такое критика // Барт Р. Семиотика. Поэтика. Избранные труды. М., 1989; Батай Ж.

Литература

и зло. М., 1994.

2Красноглазов А. Истина или метод? //Вопросы литературы. 1990. № 11−12. С. 310.

Шкловский В. Искусство как прием. Поэтика. Сборники по теории поэтического языка. Вып. 2. Пг., 1919. С. 112. конструкции, представленной именами Ж. Деррида, Ж. Делеза, М. Фуко, В. Подороги, М.Рыклина.

Хронологические рамки работы продиктованы ее целью и совокупностью задач, восходящих к эмпирическому материалу.

С 195 6 года, принесшего значительные общественно-политические перемены, способствовавшие ослаблению партийно-идеологического контроля над литературно-художественной критикой, творчество Франца Кафки становится объектом постоянного, пристального внимания советских литературоведов и критиков .

Начало обстоятельного разговора о творчестве Франца Кафки приходится на 1956 г., и это закономерно. Новые идеологические установки КПСС, провозглашенные на XX съезде партии, были направлены на преодоление последствий «культа личности» и открывали определенные возможности для реализации более вдумчивых и дифференцированных подходов к мировой литературе и искусству, а также предполагали бытование (в известных пределах) различного рода дискуссий.

На советскую литературную критику эти процессы оказали самое что ни на есть благотворное влияние. Критика заметно расширила поле своей деятельности, и не только в смысле самой возможности обсуждения произведений ранее запрещенных авторов, тем и проблем, но и в смысле реального влияния на многомиллионную читательскую аудиторию.

Немаловажную роль в этом сыграло появление новых периодических изданий, которые стали своеобразной трибуной в деле пропаганды новых подходов, идей, имен.

К числу таковых относятся журналы «ИЛ» (орган Союза писателей СССР) и «ВЛ» (орган Союза писателей СССР и ИМЛИ им. Максима Горького). С первых лет своего существования они активно пропагандируют творчество Ф. Кафки — в рамках информирования своих читателей о ведущих направлениях и идеях современного мирового литературного процесса.

Постепенно имя писателя начинает фигурировать в сборниках литературоведческих и литературно-критических статей по зарубежной литературе XX века. Дискуссии вокруг произведений Ф. Кафки получают широкий размах и, в силу глобального значения его творчества, обретают международный характер.

К 1972 году литературная критика полностью освоила санкционированное «оттепелью» пространство свободы мысли. Постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике», принятое в январе 1972 года, содержало требование ограничить влияние стремящейся культивировать разномыслие критикименяется характер литературно-художественной критики, сворачиваются дискуссии вокруг творчества Ф.Кафки.

На решение вопроса о путях дальнейшего развития критики повлияли политические обстоятельства, явившиеся реакцией партийно-государственного руководства на пражские события 1968 г.

С постановления «О литературно-художественной критике», принятого ЦК КПСС в январе 1972 г. и продиктованного соображениями усиления партийно-идеологического контроля, начинается новый период в отечественной критике, проходивший под знаком застоя и частичной утраты прежних достижений в области литературно-критической мысли.

Хронологические рамки данного исследования обусловлены также и тем обстоятельством, что анализ литературно-критических публикаций о Ф. Кафке этого периода позволяет выявить ключевые закономерности в развитии отечественной критики поеле XX съезда КПСС, ее сложные взаимоотношения с господствующей идеологией.

Эмпирическую базу исследования составляют около 200 статей, рецензий, литературных обозрений, комментариев, библиографических заметок, рекомендательных списков, аннотаций, обзоров печати, обзоров писем и др., опубликованных в журналах «ИЛ» и «ВЛ» с 1956 (1957) по 1972 г., в которых рассматриваются отдельные произведения Ф. Кафки и/или содержится оценка его творчества.

В качестве основного материала исследования данные журналы выбраны не случайно. Созданные в 1955 («ИЛ») и в 1957 («ВЛ») годах, они не стояли перед проблемой перемены политической позиции и «лица» издания. В переломное для советской журналистики время оба журнала находились в процессе активной творческой энтелехии, стремясь зарекомендовать себя изданиями компетентными и с современными политическими воззрениями. Именно на страницах «ИЛ» и «ВЛ» велась основная полемика вокруг творчества Ф.Кафки.

При рассмотрения творчества ведущих публицистов и критиков журнальные публикации авторов сопоставляются с их книжными публикациями.

В работе используются сборники документов, решений центральных органов власти по вопросам идеологии, пропаганды, литературной критики.

Общую картину развития литературно-художественной критики о Ф. Кафке дополняют публикации мемуарного характеравоспоминания Р. Орловой, А. Гулыги, Е. Кацевой, В. Озерова, Д. Затонского, Л. Копелева, В. Кардина и др.

Положения, выносимые на защиту: противоборство между изначально присущей свободой творчества и навязанными извне идеологическими постулатамиосновное противоречие литературно-художественной критики, теоретическим фундаментом которой являются вульгарно-материалистические концепции;

— период с 1956 по 1972 г. — особый период в развитии отечественной литературной критики, обусловленный стечением определенных духовно-культурных, исторических, социальных и политических условий и обстоятельств;

— идея духовно-культурной гегемонии литературной критики над литературой, образовавшая нить драматических коллизий в развитии русской культуры XIX — начала XX века, обнаруживает свою историческую несостоятельность в отечественной критике 1956 — 1972 годов;

— творчество Франца Кафки — .феномен литературного процесса, позволяющий выявить отличительные черты и особенности критики вышеназванного периода, закономерным результатом развития которой стало постепенное возвращение критики к методологической традиции, отвечающей ее органике и имманентным запросам;

— в рецепции творчества Ф. Кафки отечественной литературной критикой 1956 — 1972 годов прослеживается четыре этапа, отражающих сложное эксплицированное движение критики данного периода: 1) 1956 — 1958 гг.,.

2) 1959 — 1963 гг.,.

3) 1964 — осень 1968 гг.,.

4) осень 1968 — 1972 гг.;

— невзирая на преследуемые цели, противоречивость оценок, идеологизированность рефлексии, различия в подходах к феномену Кафки, советские критики объективно выступили в роли активных пропагандистов его наследияих публикации во многом способствовали формированию «лица» журналов «ИЛ» и «ВЛ»;

— необходимость объяснения того обстоятельства, что популяризация творчества Ф. Кафки на страницах советских литературно-художественных журналов в 195 6 — 1972 годах лишь частично соответствует установкам, изложенным в программах этих изданий (со стороны редакций журналов наблюдается реализация неких сверхзадач и сверхцелей), закономерно подводит к формулированию нового в теории пропаганды и журналистики понятия политика периодического издания.

Научная новизна работы состоит в том, что отечественная литературно-художественная критика о Ф. Кафке, являющаяся в мировой кафкиане terra incognita, впервые изучается комплексно и системно. Примечательно, что аналитическим лейтмотивом данного исследования является парадигма журналистского дискурса.

Последовательный отказ от политических и утилитаристских подходов, органический синтез достижений отечественной гуманитарной мысли с ключевыми положениями современной зарубежной методологии, представленной герменевтикой, деконструкцией, постмодернизмом, — объективно ставят данное исследование у истоков новой исследовательской традиции, в основе которой лежит всестороннее, многоплановое понимание текста.

Теоретическое значение исследования состоит в том, что его результаты помогают объективно представить характер отечественной литературной критики 1956 — 1972 гг., обусловленный духовно-культурными, историческими и социальными условиями и обстоятельствамиее взаимодействие с государственной политикой в области идеологии, роль и значение в системе официальной пропагандывыявить некоторые закономерности исторического развития отечественной литературно-художественной критики в целом.

В работе осуществляется постановка вопроса о политике периодического издания (телеи радиоканала). К формулировке этого понятия автор настоящего исследования приходит в процессе анализа особенностей пропаганды творчества Ф. Кафки на страницах журналов «ИЛ» и «ВЛ» 1956 — 1972 годов.

Научно-практическое значение исследования. Выводы и подходы, использованные в нем, могут быть применены для дальнейшего изучения литературно-художественных и общественно-политических журналов, в практической деятельности критиков и журналистов, специализирующихся по вопросам культуры, для совершенствования преподавания разделов курса истории отечественной литературной критики.

Работа может послужить ориентиром для изучения рецепции в России таких зарубежных писателей XX века, как Дж. Джойс, М. Пруст, А. Камю, Ж.-П.Сартр, Р. Музиль и др.

Опыт осмысления литературной критики о Кафке может быть интересен журналистам, публицистам и критикам в плане постижения процесса создания текста в условиях политической цензуры, подготовки и проведения информационно-пропагандистских кампаний, отстаивания духовно-культурных, нравственных приоритетов перед лицом навязываемыми извне утилитаризма и тенденциозности.

Кроме того, работа может стать прочной основой для составления библиографии литературы о Кафке на русском языке.

Апробация основных положений проведена:

— на Международной научно-практической конференции «История журналистики как объект исследования и учебная дисциплина» (Ростов-на-Дону, май 1997 г.);

— на всероссийских и университетских научно-практических и научно-методических конференциях, проходивших в 1994 1997 годах в Новороссийске и Ростове-на-Дону;

— в публикациях научного и научно-популярного характера.

Структура исследования. Диссертация состоит из введения,.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Итак, в рецепции творчества Ф. Кафки отечественной литературной критикой в период с 1956 по 1972 г. прослеживаются следующие этапы: 1. 195 6 — 1958 гг.;

2. 1959 — 1963 гг.;

3. 1964 — осень 1968 гг.;

4. осень 1968 — 1972 гг.

Основой для выделения данных этапов служит эволюция отношения к творчеству Ф. Кафки от негативного к позитивному .и от позитивного к нейтральному и негативному. Симптоматично, что в идеологизированных мыслительных рефлексиях рассматриваемого периода с его политизированным наполнением терминов положительные и отрицательные оценки означали, соответственно, апелляцию к целым мировоззренческим системам.

Первый этап ознаменован попыткой ввести имя Кафки в культурный обиход посредством формирования отрицательного имиджа писателя. На страницах «ИЛ» и «ВЛ» нашли отражение негативные оценки творчества Ф. Кафки как «писателя-декадента» со стороны большинства советских критиков.

Второй этап примечателен некоторым разбросом мнений и большей вариативностью интерпретаций. С 1959 г., с момента публикации первой специальной статьи о Ф. Кафке, наряду с существующей отрицательной оценкой творчества писателя, появляются попытки найти позитивные моменты в его произведениях. Причем количество последних имеет тенденцию неуклонно расти.

Франц Кафка все чаще именуется не «декадентом», а «модернистом» .

Понятию «модернизм», по сути, было придано новое значение как в сравнении с бытующим на Западе, так и в сравнении с советским значением сталинского периода, когда «декаданс» и «модернизм» считались синонимами. Теперь под модернизмом понималось направление в западноевропейской литературе и искусстве первой половины XX века, представители которого пытались решить в своем творчестве глобальные проблемы современности, не оперируя при этом свойственными реализму средствами обобщения действительности.

Использование известного термина в новом значении преследовало целью сохранить «лицо» пропаганды, замалчивавшей как «декадентов» теперь публикуемых и широко обсуждаемых авторов, среди которых был и Ф.Кафка.

В 1959 — 1963 гг. в журналах «ИЛ» и «ВЛ» имеет место ряд публикаций, свидетельствующих о популярности творчества писателя в социалистических и капиталистических странах.

С 1963 г., с Пражской конференции, посвященной 80-летию со дня рождения Кафки, и семинара Сообщества европейских писателей в Ленинграде, точка зрения советских критиков на творчество Ф. Кафки становится фактом мирового литературного процессав этом же году на страницах журналов «ИЛ» и «ВЛ» осуществляется интенсивная подготовка обществественного мнения к восприятию Кафки, первая публикация которого на русском языке состоялась в январе 1964 г.

Суть экспликации третьего этапа — образование на фоне установившейся амплитуды мнений повышенного интереса к художественно-идеологическому смыслу кафковской поэтики.

С 1964 по осень 1968 г. на русском языке в журналах «ИЛ», «ВЛ», «Звезда», а также в книжном издании увидели свет многие новеллы, фрагменты из дневников, «Письмо к отцу», ромаы «Процесс». Сложилась любопытная ситуация: с одной стороны, критика вызвала к жизни эти публикации, а с другойони сами явились стимулом для продолжения серьезного разговора о писателе.

Потепление" в отношении к Кафке со стороны советской критики достигает своей высшей точки: становится общепринятым именовать его талантливым писателем-модернистом. Кульминационным моментом в развитии позитивного отношения к нему можно назвать признание писателя наследником классической литературы (В.Днепров), продолжателем лучших традиций европейского искусства (А.Гулыга) — утверждения некоторых критиков на тот счет, что художественные открытия Кафки могут быть использованы современными австрийскими и чешскими писателями (А.Дымшиц), французскими «прогрессивными» литераторами (С.Великовский), а потом и советскими писателями (А.Мясников).

С 1964 по осень 1968 г. в литературной критике намечается поворот в сторону изучения мнений читателей о творчестве Франца Кафки, особенностей восприятия ими произведений писателя. Так, С. Великовский на конференции «Современные проблемы реализма и модернизм» (декабрь 1964 г.) и на страницах журнала «BJ1» призывает собратьев по перу учитывать мнение и характер читательской аудитории при написании литературно-критических работ о Кафке. Журнал «ИЛ» вводит новую рубрику «Наша почта» — на страницах «ИЛ» появляются материалы, адресованные непосредственно почитателям писателя (к примеру, обзор австрийского журнала «Literatur und Kritik» С. Шлапоберской).

Во многих публикациях за авторством зарубежных прозаиков, литературоведов и критиков, в которых рассматриваются различные проблемы мировой литературы, фигурирует имя Ф. Кафкив них Кафка провозглашается великим писателем XX века. В. Линна, Г. Белль относят его к реалистам, подобно Р. Гароди — вокруг концепции реализма которого развернулась обширная полемика в советской периодической печати, в особенности после выхода на русском языке в 1966 г. его книги «О реализме без берегов» .

Приглашение французского мыслителя пересмотреть существующие узкие, идеологизированные дефиниции и подходы к литературе как таковой и к творчеству Кафки в частности, в целом не встретило понимания со стороны советских критиков.

Либлицкая (ЧССР) конференция 1965 г., посвященная немецкоязычным писателям Праги, как и Пражская конференция, встреча писателей Европы в Ленинграде, вновь продемонстрировала зарубежным оппонентам неизменность позиции советских критиков в отношении Кафки: он — выдающийся модернист, отобразивший в своих произведениях ключевые проблемы капиталистического общества, — далек от понимания «закономерностей жизни при социализме» .

В то же время следует отметить, что на всесоюзной конференции «Современные проблемы реализма и модернизм», проходившей в декабре 1964 г., многие из советских критиков (Б.Сучков, Ю. Борев, Я. Эльсберг, С. Великовский, В. Щербина, Н. Дмитриева) сочли возможным заявить, что творчество Кафки для Советского Союза является весьма актуальным.

Для четвертого этапа характерны уклончивость оценок, уход от большого разговора о Франце Кафке. В литературно-критических публикациях преобладают нейтральные оценки творчества писателя, вместе с тем, увеличивается количество материалов с отрицательными оценками.

И это не случайно: консервативно настроенные советские критики переменили свое отношение к писателю, считая его идеологом «пражской весны» .

В результате усиления партийно-идеологического контроля над литературно-художественной критикой происходит сворачивание дискуссий вокруг феномена Кафки. Перестают издаваться произведения писателя на русском языке, не выходят специальные статьи о нем. Творчество писателя больше не является предметом жарких споров на представительных международных форумах, проходивших в СССР и в соцстранах.

Так, на Московской встрече главных редакторов литературных журналов социалистических стран лишь мимоходом отмечалось, что Кафка внесен в польские школьные учебники.

В литературно-критических публикациях наблюдается смещение акцентов и спешная корректировка позиций: Б. Сучков теперь не настаивает на том, что Кафка — экспрессионистВ. Днепров — не сосредоточивает внимание на наличии реалистических элементов в произведениях писателяД. Затонский, ранее считавший Кафку модернистом, подчеркивает близость художника к «декадентскому» искусству.

С принятием в январе 1972 г. постановления ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» начинается новый период в развитии отечественной критики, коренным образом меняется характер литературно-критических выступлений о Кафке. Вместе с тем, имя писателя продолжает постоянно присутствовать на страницах советской периодической печати.

В период с 1956 (1957) по 1972 г. публикации о Ф. Кафке на страницах «ИЛ» и «ВЛ» представлены главным образом аналитическими жанрами. Прежде всего — полемической и юбилейной статьями, статьей-предисловием ипослесловием, литературным обозрением, рецензией, заметками критика.

Реже встречаются информационные жанры — библиографической заметки, аннотации, рекомендательного списка, критического диалога.

Обращает на себя внимание полное отсутствие жанров эссе и творческого портрета. И это не случайно. Именно выступления в этих жанрах являются наиболее репрезентативными для осмысления личности и творчества писателя. Как справедливо заметил Б. Бурсов, «чтобы знать творение, надо приблизиться к творцу» 1. Приближение к Ф. Кафке на уровне принятия его творческой индивидуальности, свободного диалога не могло состояться по причине преобладания в сознании критиков монологических мировоззренческих установок.

Следует отметить, что с 1956 по 1972 г. о Кафке писали или упоминали его имя в печати более ста литературоведов и критиков, но наибольшее количество публикаций, в которых обстоятельно анализируется творчество писателя, принадлежит Б. Сучкову, В. Днепрову, Л. Копелеву, Д. Затонскому, А. Гулыге, Ю. Архипову, Т. Мотылевой, Е.Книпович.

Важно подчеркнуть, что критики объективно сыграли положительную роль в пропаганде наследия Кафки, невзирая на преследуемые ими цели и противоречивость оценоксвоими публикациями они активно способствовали формированию на страницах журналов «ИЛ» и «ВЛ» сложного рисунка эстетических, исторических, социальных и политических воззрений.

Б.Сучков, Д. Затонский, Т. Мотылева отдают предпочтение социально-историческому анализу перед эстетическим. Напротив, у В. Днепрова, Л. Копелева, А. Гулыги, Ю. Архипова наблюда.

1Бурсов Б. Критика как литература. С. 21. ется заметный перевес философско-эстетического анализа над социально-историческим.

В статьях Е. Книпович доминируют вульгарно-социологические подходы.

Характерной чертой литературно-критических выступлений на страницах «ИЛ» и «ВЛ» является преобладание социально-исторического взгляда на творчество писателя. Рассмотрение феномена Кафки в контексте австро-венгерской действительности конца XIX — начала XX веков перемежается с идеологическими клише. Как «представитель буржуазного мира» Франц Кафка по своему мироощущению «чужд» советскому читателю — такая установка имела место у всех критиков.

Она была частью более общих идеологических установок, как то: верность духу и букве «марксистско-ленинской эстетики», отстаивание главенствующего положения «реализма» вообще и социалистического реализма — в частности.

Комплекс этих общих и частных установок содержал игровой (в значении Хейзинги1) момент и тяготел к образованию специфического собирательного образа советского критика, мыслящего идеологемами, а не философемами или культурогемами.

Многие советские критики старались выйти за идеологические рамки посредством активного привлечения приемов подтекста, а также посредством пересказа или цитирования эпизодов из произведений Кафки. Но критика не сумела создать того подлинно творческого дискурса, который «всегда есть в какой-то мере свободное и не предопределенное эмпирической необходимостью откровение личности» 2. «Следом» 3 (в значении Дерри-да) неосуществленных замыслов советских критиков стал эзопов.

См.: Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М., 1992 .

2Вахтин М. Собр. соч.: В 7 т. Т. 5. С. 310.

3 См.: Современное зарубежное литературоведение. Словарь. М., 1996. язык.

Тем не менее, настойчивость, с которой журналы «ИЛ» и «ВЛ» проводили «линию Кафки», позволяет говорить о разнообразных формах пропаганды творчества писателя на страницах этих периодических изданий. Так, помимо специальных статей, имеются многочисленные публикации отечественных и зарубежных писателей, литературоведов и критиков, в которых имя Франца Кафки упоминается в связи с самыми разнообразными проблемами мирового литературного процесса. Стенограммы выступлений участников международных конференций, обзоры зарубежной печати, обзоры писем читателей, рецензии, обозрения, реплики, библиографические заметки, стихотворения, анонсы ~ таков жанровый диапазон пропагандистских возможностей «ИЛ» и «ВЛ». Публикации о Ф. Кафке стали неотъемлемой частью творческой энтелехии журналов, сыграли немаловажную роль в формировании их либеральной репутацииприсутствие материалов о писателе практически во всех рубриках во многом определило «лицо» этих периодических изданий.

Механизм пропаганды творчества писателя в «ИЛ» и «ВЛ» отличается гибкостьюон приспособлен к меняющейся общественно-политической ситуации. На заре «оттепели» журналы начинают разговор о Кафке с беглых упоминаний в негативном контекстезатем следуют обстоятельные литературно-критические публикации, в которых обосновывается необходимость «перевода» писателя из «декадентов» в «модернисты». Похолодание политического климата в СССР, связанное с событиями «пражской весны», не повлекло за собой «запрета на Кафку». В этом — огромная заслуга «ИЛ» и «ВЛ»: журналы стали «подавать» имя писателя в нейтральном ключе.

Анализ литературно-критических публикаций в «ИЛ» и «ВЛ» с 1956 по 1972 г. также позволяет говорить о формах пропаганды творчества Кафки, вытекающих из некой сознательно и целенаправленно проводимой установки, которая лишь частично совпадает с провозглашенными «платформами» этих периодических изданий. К аналогичному заключению приходит и С. Чупринин на другом эмпирическом материале — литературно-критических публикациях журнала «Новый мир» 1958 — 1970 гг.1.

Таким образом, в печати исследуемого периода прослеживается общая закономерность: помимо реализации провозглашенных, согласованных с политикой КПСС, задач, наблюдается реализация неких сверхзадач и сверхцелей. По справедливому замечанию Е. Корнилова, «журналист не только находится «в тисках программы», но и оказывает воздействие на ее формирование"2 .

Необходимость научного определения описанного выше явления вплотную подводит к постановке более общей проблемы.

Уже в отечественной журналистике XIX века встречаются понятия «направление журнала», «направление газеты», «журнальная тактика» 3 в смысле общественно-политической позиции периодического издания. Для XX века характерна ярко выраженная политическая доминанта, которая обрела мировоззренческий статус (В.Парето, М. Вебер, К. Мангейм, X. Ортега-и-Гассет, К. Ясперс, Г. Маркузе, В. Шульгин, С. Нилус и др.). Случаи манипуляции общественным сознанием со стороны класса, партии,.

См.: Чупринин С. Критика — это критики: проблемы и портреты. М., 1988. С. 56.

2Корнилов Е. Творчество журналиста и тип издания. К постановке проблемы //Типология журналистики. Вопросы методологии и истории. Ростов н/Д., С. 38.

См.: Гоголь Н. Собр. соч.: В б т. М., 1953. Т. б. С. 101- Белинский В. Полн. собр. соч.: В 13 т. М., 1954. Т. 2. С. 46- Там же. Т. 4. С. 176- Там же. Т. 10. С. 235- Там же. Т. 12. С. 428- Эдельсон Е. Несколько слов о современном состоянии и значении у нас эстетической критики //Русская эстетика и критика 40 — 50-х годов XIX века. С. 253, 255- Есин Б. История русской журналистики XIX в. М., 1989. С. 172,198. группировки, отдельной личности сделались обычной практикой. Газеты, журналы, радио и телевидение стали главной ареной «борьбы интересов» .

Учитывая тот факт, что политизация журналистики в нынешнем столетии стала общемировым явлением журналистского творческого процесса1, наиболее удачным обозначением позиций современных СМИ, проводимых последовательно и рассчитанных на достижение определенных результатов в процессе влияния на читательскую аудиторию, может служить термин политика. Таким образом, политика периодического издания (телеканала, радиоканала) может быть понята как совокупность реализуемых установок, о характере которых свидетельствует определенная интерпретация социально значимых фактов.

Предлагаемое определение не претендует на исчерпывающую полноту, носит прикладной характер и нуждается в обстоятельной разработке на материале различных отечественных и зарубежных периодических изданий, телеи радиоканалов. В данном случае важно констатировать выход на новую в теории журналистики и пропаганды проблему.

Анализ литературной критики о Франце Кафке 1956 — 1972 гг. важен для понимания ситуации, сложившейся в отечественной литературно-художественной критике как таковой. В 1956 г., в результате ослабления партийно-идеологического контроля, критика расширила поле своей деятельности и уже к 1972 г. полностью освоила санкционированное «оттепелью» пространство свободы мысли.

1 См.: Жирков Г. Журналистика и исторический процесс: общецивилизационные аспекты //Материалы международной конференции «История журналистики как объект исследования и учебная дисциплина»: Тезисы докладов. Ростов н/Д., 1997. Вып.

1. С. 13−14.

Принадлежность литературной критики к высшему, недетерминированному типу творчества1, ее способность «вживаться» в духовный мир художника2, осуществлять творящую роль ценителя3 не могли раскрыться в условиях продолжавшегося господства марксистско-ленинской идеологии. В результате нереализованная природа литературно-художественной критики образовала некое иррациональное поле, поле нераскрытых возможностей .

Иррациональность" заключается в том, что критика «на словах» приняла навязанные идеологией «правила игры» в Белинского, Добролюбова, Чернышевского, в то же самое время пытаясь во что бы то ни стало их нарушить. Это можно сказать и о гуманитарной мысли в целом. Неосознанные стремления гуманитарной мысли быть автономной, свободной в своем движении к диалогу выразил М. Бахтин, когда написал: «Бытие выражения двусторонне: оно осуществляется только во взаимодействии двух сознаний (я и другого)». Оно суть «взаимо-проникновение с сохранением дистанции-. поле встречи двух сознаний, зона их внутреннего контакта» 4.

Систематические «нарушения», которые допускала критика в своем вечном поиске «лазеек» и «отдушин» вносила, в конечном итоге, определенные коррективы в идеологические установки. «Важное качество критики в периодике — непрерывность, последовательность, систематичность публикаций. Периодика осуществляет непрерывный социально обусловленный процесс идейного воздействия, и такая непрерывность, систематичность повышает эффект воздействия печатного органа на читателя. Благодаря 1 хСм.: Бердяев Н. Философия творчества, культуры и искусства: В 2 т. Т. 1. С. 258.

2 См.: Розанов В. Несовместимые контрасты жития. С. 263.

3 См.: Дружинин А. Критика гоголевского периода и наши к ней отношения.

Русская эстетика и критика 40 — 50-х годов XIX века. С. 418.

4Вахтин М. Собр. соч.: В 7 т. т. 5. С. 321. этому установка складывается исподволь — не как навязанная нам нормативность, а как фактически и аналитически вырабатываемые убеждения" 1.

Различные взгляды критиков на творчество Франца Кафки, из года в год пропагандируемые на страницах книг и журналов, способствовали утверждению известного плюрализма мнений. Необходимостью ограничить влияние стремящейся культивировать разномыслие критики и было вызвано постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» 1972 г., которое продемонстрировало принципиальную неспособность марксистско-ленинской идеологии к диалогу как таковому.

Оттепель", давшая литературной критике глоток свободы, выявила небезынтересный факт: наиболее талантливые советские критики в своих работах вплотную подошли к осознанию ключевых положений эстетической и научной критики. Монологические, утилитаристские подходы к литературно-художественной критике сложились еще до 1917 года в работах В. Белинского, Н. Добролюбова, Н. Чернышевского, Д. Писарева, В. Зайцева, М. Антоновича, М. Скабичевского, Н. Шелгунова и др. Тогда же в устах их оппонентов — представителей эстетического и научного направлений — прозвучало предупреждение о том, что практика игнорирования духовной, творческой, диалогической природы литературно-художественной критики таит в себе большую опасность для дальнейшего развития критики.

То обстоятельство, что советская литературная критика о Ф. Кафке 1956;1972 годов не создала концептуального, полнокровного с точки зрения формы и содержания текста, является закономерным результатом культивирования в критике на протяжении более ста лет внеэстетических приоритетов. В истории.

1Баранов В., Бочаров А., Суровцев Ю. Литературно-художественная критика. С. 189. русской культуры XIX — начала XX века особое место занимает спор между критикой и литературой за главенствующее положение в духовно-культурной жизни общества1.

Критика революционно-демократического направления десятилетиями активно утверждала свою гегемонию в решении философских, эстетических, социальных задач, предлагая упрощенные критерии и оценки явлений сложных и неоднозначных.

Один из ключевых ее аргументов заключается в том, что знание и осмысление действительности отдельно взятым поэтом или писателем неизбежно ниже, уже, ограниченнее знания и понимания критика, знакомого с творчеством многих различных художников. В основу суждения положен «количественный» принцип и совершенно проигнорирован «качественный», важнейший argumenta ponderantur, поп numerantur*. Понятие истины в данном случае уравнено с эрудицией, помноженной на определенные социальные и политические убеждения.

Идея превосходства критики над литературой обещала со временем обнаружить свою историческую несостоятельность. Как это видно из литературно-критических публикаций о Ф. Кафке 1956;1972 годов, в критике этого периода произошла тайная, глубокая и, вместе с тем, очень жестокая переоценка ценностей — в том числе во взглядах на самое себя, на свою роль в литературном процессе.

Отравленная утилитаризмом, мертвящими формулами марксистско-ленинской доктрины, обескровленная методологически, изнуренная запретами, критика из последних сил стремилась поддержать литературу, за которой признала философское, эстетическое, морально-нравственное превосходство.

См.: Кондаков И.

Введение

в историю русской культуры. С.291−298.

Сила доказательств в вескости, а не в количестве (лат.).

В ретроспективе исторического развития отечественной литературно-художественной критики время «оттепели» — начало возвращения критики к своим истокам, к методологической традиции, отвечающей ее органике и запросамсвидетельство подлинного, внутреннего, эндогенного содержания.