В. В. Набоков и Н. В. Гоголь: Создание образа автора в художественном произведении

Тема «Гоголь и Набоков» имеет под собой определенные основания. Творчество Гоголя изначально было отмечено русскими и западными набоковедами как наиболее очевидное значимое явление русской культуры для творческой личности Набокова и его прозы. В настоящее время происходит углубление подобных наблюдений, что осуществляет «реабилитацию» набоковского искусства, названного искусством целиком западным, лишенным глубинных связей с русской культурой1. Русскую культуру все больше поражает и пробуждает осознание того, что даже в своих англоязычных произведениях Набоков остается невероятно русским писателем, то есть его главный реципиент и идеальный читатель — это представитель русской культуры.

Творчество Гоголя служит одним из главных адресатов литературных аллюзий, объектом пародии и художественной игры в творчестве Набокова. Набоков, автор лекций по русской литературе, именно гоголевскому творчеству посвятил книгу, выделяя Гоголя из лекционного курса.

Изучение творчества В. В. Набокова в западном литературоведении — это долгий устоявшийся процесс. Западные ученые, интересуясь в основном «ркув», так называемым пространством игры, па.

1 См.: Адамович Г. В. Наименее русский из всех русских писателей.// Дружба народов. 1994. № 6. Рецензии этого солидного критика, появлявшиеся в парижских и берлинских эмигрантских изданиях, на долгие годы составили научное мнение о глубоко «нерусском» творчестве Набокова, и оно было поддержано российскими учеными при «возвращении» Набокова в конце 80-хначале 90-х годов. А. С. Мулярчик говорит об «интернациональной сути» творчества В. В. Набокова, по мысли исследователя, «Набоков сыграл для своего времени роль незаменимого интегрирующего начала» (Мулярчик А. С Русская проза Вл Набокова. М, 1997. С.134). родией и литературными аллюзиями, а также проблемой интертекстуальности, часто указывают на творчество Гоголя как их объект (Г.Струве, Д. Стюарт, Э. Пайфер, С. С. Давыдов, Д. Рэмптон, П. Тамми, ВН. Александров, Нора Букс, Д. Старк, М. Лилли, С. Карлинский, Э. Филд, Л. Клэнси, Б. Бойд, Дж. Конноли и др.).

Нельзя пройти мимо статьи американского исследователя V. Terrasa «Nabokov and Gogol: The metaphysics of Non-being». Согласно этой работе двух писателей объединяет их «метафизика небытия», они проникали в преисподнюю область «пустого и полого» и выражали свой неописуемый опыт в антропоморфных формах. Исследователь видит миры Набокова и Гоголя расположенными вдоль вертикальной оси, по которой творческий дух каждого из двух писателей совершает восхождения к идеальной полноте бытия2.

Западное литературоведение интересует проблема автора. Но изучение этой проблемы сосредоточено на признании авторитарности автора в художественном мире Набокова, и дальнейший интерес представляют варианты общения автора с читателем (преимущественно игра) и мировой литературой (преимущественно пародия). Это очень важные наблюдения в самых разных аспектах.

Но нам видится, что изучение творчества Набокова как русского писателя в России может проводиться на несколько другом уровне, на основе теории, разработанной отечественными учеными в результате исследования русской классической литературы. Если нам будет позволено использовать метафору, то общение Набокова с русской культурой может быть увидено при помощи соответствующих оптических приборов. Тем более это касается его творческого диалога с гоголевским искусством.

1 Terrasa V. «Nabokov and Gogol: The metaphysics of Non-being// Poetica slavica. Studies in honour of Zbigniew Folejewski. Ottava, 1981. C.191−1%.

Крупные работы отечественных исследователей творчества В. В. Набокова, начавшие появляться лишь в 90-х годах, касаются вопросов поэтики романов Набокова (монографии Н. А. Анастасьева «Феномен Набокова», 1992; В. В. Линецкого «» Анти-Бахтин" - лучшая книга о Владимире Набокове", 1994; Б. М. Носика «Мир и дар Владимира Набокова», 1995; А. С. Мулярчика «Русская проза Владимира Набокова», 1997). В 1997 году в Санкт-Петербурге вышел сборник «Владимир Набоков: PRO ЕТ CONTRA». Журналы «Звезда» (1996/11) и «Литературное обозрение» (1999/2) сделали выпуски, целиком посвященные Набокову. К столетию со дня рождения Набокова значительно вырос свод литературоведческих работ по изучению творчества писателя.

Сам Набоков объявил: «Отчаявшиеся русские критики, трудясь над тем, чтобы определить влияние и уложить мои романы на подходящую полочку, раза два привязывали меня к Гоголю, но, поглядев еще раз, увидели, что я развязал узлы и полка оказалась пустой"3. Вопрос ориентации В. В. Набокова на творчество великих классиков остается очень деликатным, тем более он осложняется категорическим отказом самого писателя от какой-либо преемственности, наследования или ученичества4 (исключением, пожалуй, остается А.С.Пушкин). Возможно, что именно этим и объясняется отсутствие работ, чья центральная проблема была бы посвящена творческому взаимодействию В. Набокова и Н. Гоголя, тем более в аспекте такой сложной проблемы, как категория автора.

3 Набоков В. В. Комментарий к книге «Николай Гоголь"// Набоков В. В. Подлинная жизнь Себастьяна Найга Под злаком незаконнорожденных. Николай Гоголь. СПб., 1997. С. 514.

4 А. М Пятигорский говорит о внутренней философии Набокова как о «некомпанейской» линии его писательства, где остранение выражено сильнее всего (Пятигорский A.M. Чуть-чуть о философии Вл. Набокова// Пятигорский А. М. Избранные труды. М., 1996. С. 231−241).

Рассматривался взгляд Набокова на Гоголя в статьях Ю. Барабаша «Набоков и Гоголь (Мастер и Гений): Заметки на полях книги В. Набокова «Николай Гоголь» 5, С. Залыгина «Набоков и Гоголь"6. Появилась диссертация Н. И. Ивановой «Н. В. Гоголь в восприятии и творческой интерпретации В.В.Набокова» (1999)7. Но авторы статей и диссертации не коснулись вопросов поэтики, дав только необходимый комментарий к интерпретации творчества Гоголя Набоковым.

И все же, благодаря наблюдениям Г. Барабтарло, Н. Анастасьева, В. Липецкого, А. Мулярчика, Норы Букс и др., определенно можно сказать, что многие тенденции набоковского творчества ведут свое начало от Гоголя. И это касается как поэтики, как способов построения художественной реальности, так и особенностей художественного мышления и поэтического мировоззрения. Только подобные тенденции не реализуются у Набокова как прямое наследование, это скорее находки, любопытные факты или характерные черты, отмеченные Набоковым у Гоголя и реализованные в собственном творчестве в сильном развитии. Подобный взгляд ничуть не уменьшает важности проблемы и не делает незначительными малейшие признаки влияния творчества Гоголя на Набокова.

Мы хотели бы отметить несколько наиболее ярких явлений, развивающихся по линии Гоголь — Набоков. К ним относятся: категория автора- «высокая» пародия как элемент «деятельностной природы искусства» (Н.Т.Рымарь) и игрыа также такая особенность поэтики, как пристальное внимание к деталям, миру «чудесных под.

5 Барабяш Ю. Набоков и Гоголь (Мастер и Гений): Заметки на полях книга В. Набокова «Николай Гоголь» // Москва. 1989. № 1. С.180−193.

6 Залыгин С. Набоков и Гоголь// Залыгин С. П. В пределах искусства. М., 1988. С.304−306.

7 Иванова Н. И. Н. В. Гоголь в восприятии и творческой интерпретации В. В Набокова. Дисс.. .канд. филол. штук. Псков, 1999. робностей", как элементу правдоподобия, воплощению идеального понимания художественной реальности и истины. Учитывая то, что каждая из этих тем требует глубокого изучения, поскольку неизменно далеко ведет в понимании как творчества Набокова, так и — не в меньшей степени — творчества Гоголя, мы приступаем к рассмотрению категории автора как осознанного (у Набокова) и неосознанного (у Гоголя) приема в произведениях двух писателей. Однако не следует забывать, что эти темы составляют логический каркас, определенную систему, и могут разрабатываться по возможности совокупно, то есть по одинаковым логическим схемам.

Исследование интереснейшей литературной линии ГогольНабоков способно принести свои плоды для гоголеведения. Эта сфера литературоведения сложилась уже давно, и для неё указанная линия является достаточно давним открытием. Набоков принимает только эстетическую линию гоголевского творчества8 и, как ни странно, оно ничего не теряет при таком взгляде и вполне оправдано для художественного мышления XX века (см. первый параграф первой главы). Что касается творчества Набокова, то тут налицо заметные приобретения, которые возводят «родословную» к Гоголю, но не имеют никакого отношения к «реалистической линии» русской литературы. Точнее, мы можем говорить об особом видении и представлении реальности в эстетическом искусстве.

Линия Гоголь — Набоков может пониматься как прослеживание определенной тенденции от вполне определенного, А (реального рождения русской прозы в результате ее коренного обновления в 30-х годах XIX века) до условного Я (современного достижения на пу Широко известны заявления В. Набокова: «Творчество Гоголя — феномен языка, а не язей» или «Достоинство целого зависит не от того, что сказано, а от того, как это сказано, от блистательного сочетания маловыразительных частностей» (Набоков В. В. Николай Гоголь// Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 1997. С. 131. С.69). ти литературного развития, предполагающего определенное будущее). Конечно же, не может считаться справедливым утверждение, что творчество Набокова в современной литературной ситуациинепройденный этап. Но надо иметь в виду то, что в творчеств Набокова обладает колоссальным потенциалом для русского литературного будущего, что имеет отношение к языку, к стилистике и особенно к раздвижению границ сознания. Вдобавок можно сделать маленькое добавление: творчество Набокова таит в себе множество открытий, которые до сих пор остаются предметом восхищения, не дав заметного «потомства» в современной романистике.

Избрав для изучения литературной связи творчества Набокова с наследием Гоголя проблему автора, мы руководствуемся тем, что данная проблема является наиболее очевидной для этой связи, и именно с нее следует начать серьезное изучение влияния творчества Гоголя на прозу Набокова.

Было бы несправедливо говорить, что отечественные ученые совсем не интересуются проблемой субъектной организации в произведениях В. В. Набокова. Существуют две блестящие работы Е.В.ПадучевоЙ в ее сборнике статей «Семантические исследования"9. В первой работе «Время повествователя и время героя (по роману Набокова «Пнин»)» доказывается мысль исследовательницы о том, что повествователь в романе «Пнин» не следует во времени за персонажем, а живет в своем времени. Повествователь не только находится в отдельном пространстве, но и имеет отдельно текущее время: это время определяется только событиями, происходящими с ним, повествователем, и не касаются персонажа. Экзегетический повествователь «скрывает» свое существование — только для того, что.

9 Пядучева Е. В. Семантические исследования. М, 1996. С. 382−393. бы, к недоумению читателя, возникнуть в качестве реального персонажа в последних главах романа. Вторая статья — «Рассказ Набокова „Набор“ как эксперимент над повествовательной нормой». Е. В. Падучева выделяет в рассказе «Набор» последовательно возникающие формы субъектного сознания Я-1 (повествователь, «рекрутирующий героя» для своей книги), Я-2 (автор-создатель, вставной автор, проводящий читателя через разрушение иллюзии реальности), которое уступает место Я-3 (еще более высокому сознанию) в конце рассказа. Исследовательница выделяет интересующие Набокова в «Наборе» темы: 1) отношения между творческим сознанием автора и образами, которые порождаются его воображением- 2) подход к собственному сознанию как к чужому- 3) условности нарративного жанра и возможности их нарушения. По мысли Е. В. Падучевой, смысл текста — это не структура, а динамический процесс, в ходе которого одно понимание сменяется другим, и только смысл предложения адекватно описывается статической структурой. В этой работе проведено много параллелей с творчеством Гоголя, что связано с проблемой нарушения иллюзии правдоподобия.

Невозможно оставить без упоминания работы Ю. И. Левина. В статье «Об особенностях повествовательной структуры и образного строя романа В. Набокова «Дар» «Ю.Левин показал, что временная позиция повествователя и наблюдателя (героя) в тексте романа непрерывно меняется: повествователь то и дело переходит из неопределенного будущего дискурса в «основное время» текста, а герой-наблюдатель совершает скачки из своего «настоящего» в «будущее», в «прошлое», в «историческое время», во время сновидения. Более того, в повествование вводится рад мет атеистов, которые оправдывают «уравнение в правах непосредственной реальности и воспоминание, действительно бывшего и воображаемого, исторического и непосредственного времени» 50. В статье Ю. Левина «Владимир Набоков:. О «Даре"11 рассмотрение личных форм романа и метатек-стов приводит исследователя к проблеме «авторства», точнее к проблеме «личности» имплицитного автора. Субъектом всех повествовательных приемов в романе «Дар» является Федор Константинович, герой романа. Реальный автор (писатель) передал свои функции своему alter ego, подарил ему свои способности, особенности и дар, сознательно самоустранившись. При этом исследователь оговаривается, что сам акт передачи и самоустранения предполагает наличие автора более глубинного уровня. По мысли Ю. Левина, в романе «Дар» решена проблема объединения практического и эстетического, вненаходимости и внутринаходимости, «жизни» и «формы» в «особой точке». Такой «особой точкой» в романе является случай, когда герой — писатель, носитель как жизненной, так и творческой, формообразующей активности. Эта активность имеет «избыток видения и знания» (свойственной, по Бахтину, автору по отношению к каждому герою) даже по отношению к себе, могущий стать «другим» для самого себя и быть носителем «завершающего сознания». В романе «Дар» сам герой является — потенциально и актуально -«совокупностью творческих принципов» (выражение М. Бахтина), определяющих структуру романа в целом. В романе «Машенька» Ю. И. Левин отметил гоголевскую модель сравнений-отступлений. «В «Даре» жизнь предстает как спектакль, хеппенинг, пантомима, разыгрываемая людьми, вещами, мыслями, голосами. В этом Набоков — прямой наследник автора «Мертвых душ» «12.

10 Левин Ю. Об особенностях повествовательной структуры и образного строя романа В. Набокова «Дар7/ Russian Literature. 1981. Vol. IX-П. р.201.

11 Левин Ю. И. Избранные труды. М., 1998. С. 287−323.

2 Там же. С. 319.

Актуальность исследования определяется тем, что разговор о категории автора как осознанном приеме в произведениях В. В. Набокова возникает достаточно спорадично, хотя необходимость этого разговора очевидна. Он тем более интересен, что автор у Набокова обнаруживает родственные черты с автором Гоголя, и обоюдоострая постановка проблемы помогает подробнее рассмотреть субъектную организацию, как у Набокова, так и у Гоголя.

Творчество В. В. Набокова требует серьезнейшего изучения, потому что — как ярчайшее явление нового времени — способно представить для литературоведения новый материал, привнести новый смысл в понимание искусства.

В результате освобождения искусства и науки от официальных представлений об их роли, изучение творчества Н. В. Гоголя обновляется в понимании его эстетической значимости. При этом огромную роль играет интеллектуальный и художественно-практический диалог В. В. Набокова с гоголевским искусством.

Материалом нашего исследования служат «русские» романы и рассказы В. В. Набокова при обязательном использовании эссеи-стики, критики, лекций, интервью, что допускает необходимые обращения к англоязычным произведениям писателя. В центре внимания оказываются рассказы «Набор», «Облако, озеро башня», «Обида», романы «Приглашение на казнь», «Подлинная история Себастьяна Найта» и др.

В набоковедении сложилось представление о творчестве Набокова как «метатексте» (В .Ерофеев говорит о «метаромане» Набокова как совокупности элементов романной поэтики в их метаописа-тельной функции13), то есть рассмотрение важнейшей категории.

13 См.: Ерофеев В. Русский мсгароман В. Набокова, или в поисках потерянного рая// Вопросы литературы. 1988. № 10. С.125−160. произведения, — автора, может не ограничиваться рамками одного произведения. Приемы набоковского творчества предстают как развитие, движение из романа в роман. Его автор — как автор метатекста — неизменен, он изначально обладает знанием, которое требует вербализации, воссоздания в пределах художественной действительности. Мы не стараемся говорить об эмоциональной неподвижности образа автора, но структурно, как личность, как завершенное сознание, он неизменен. Автор осваивает различные стороны художественной реальности и тем самым последовательно проявляет себя. Для исследования образа автора мы выбрали роман В. В. Набокова «Приглашение на казнь» (1936), где автор является существом подлинного мира и противопоставлен изображаемой художественной реальности. Вместе с тем, мы обращаемся к другим романам Набокова, чтобы представить другие стороны образа автора: «Дар» (1938), где автор фактически тождественен главному герою, «Другие берега» (1954), где биографический автор так и не становится героем автобиографии. Не остаются без внимания англоязычные произведения Набокова, например, «Лолита» (1955, авторский перевод на русский язык — 1967), где автор заключает в себе нравственное условие художественной действительности, и «Истинная история Себастьяна Найта» (1941), главный герой этого романа — объект неудачной биографии, художник, равный автору по своему дару.

В творчестве Н. В. Гоголя особое внимание уделено «Петербургским повестям» и поэме «Мертвые души». Мы учитывали плохую оценку, данную В. В. Набоковым «малороссийским» произведения Н.В.Гоголя14, но не исключили их из сферы нашего интере.

14 «Когда я хочу, чтобы иве приснился настоящий кошмар, я представляю себе Гоголя, строчащего на малороссийском том за темой „Диканьки“ и „Мвргороды“ — о призраках, которые бродят по берегу Днепра, водевильных евреях и лихих казахах» (Набоков В. В. Николай Гоголь// Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 1996. С.53). са. Эпистолярное наследие Н. В. Гоголя играет особую роль в диссертации, поскольку открывает его личностные характеристики и в значительной степени объясняет мировоззрение художника.

Основная цель данного исследования — начать углубленное рассмотрение диалога Набокова с творчеством Гоголя в пределах поэтики их произведений с ее центральной точки, категории автора. Определить истоки создания автора в произведениях Набокова в творчестве Гоголя. Достижение поставленных целей предполагает решение следующих задач:

1) обосновать закономерность общения Набокова с творчеством Гоголя как с исключительно эстетическим явлением;

2) вернуть актуальность понятию «образ автора» в связи с созданием автора в творчестве Набокова и заботой о его завершенном образе;

3) выяснить своеобразие взаимодействия образа автора произведений Гоголя с биографическим автором;

4) определить характерные особенности образа автора в поэме Гоголя «Мертвые души»;

5) показать категорию автора в произведениях Набокова как создаваемую художественную категорию.

Методологическое основание диссертации определяется интертекстуальным подходом к явлениям словесного искусства (М.М.Бахтин). Теоретической базой для нашей работой служит книга Н. Т. Рымаря и В. П. Скобелева «Теория автора и проблема художественной деятельности», замечательно иллюстрирующей развитие теории автора в отечественной науке. В этой книге современный этап теории автора часто выражен в виде положений или задач интерпретаторов. «Задача. заключается в том, чтобы исследовать не просто готовое произведение, которое, взятое как статическая структура, с неизбежностью предстает как сознание, отражающее действительность в некоей готовой концепции автора, а художественную деятельность, реализованную в организации текста, который, таким образом, заключает в себе и отраженную жизнь, и сам процесс ее отражения как познания и творческой переработки, эстетического преображения реальности"15. «Специальной задачей литературоведения должно стать. изучение поэтики произведения с точки зрения того, как в ней осуществляется. деятельностная природа искусства, как в поэтике, структуре произведения реализуется структура деятельностного отношения творческого субъекта к его предмету. Это значит, проблема автора должна быть поставлена как проблема деятельности автора, заключенной в структуре произведения"16.

В работе использованы принципы сравнительно-исторического литературоведения (А.Н. Веселовский, В.М.Жирмунский), историко-функционального изучения литературы (М.М.Бахтин, С.С.Аверинцев). При разработке темы мы обращались к работам крупных отечественных исследователей в области теории литературы: А. Н. Веселовского, В. В. Виноградова, Ю. Н. Тынянова, Г. А. Гуковского, ЛЛ. Гигобург, Д. С. Лихачева, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, Ю. В. Манна и др.

Творчество В. В. Набокова представляет определенный интерес в том, что практически каждый элемент его произведений находится под креативным контролем автора, и это позволяет В. В. Набокову максимально развивать его уникальные возможности. Научная новизна предлагаемого исследования состоит в осмыслении категории автора в произведениях Набокова как объекта усиленного внимания.

15 Рымарь Н. Т., Скобелев В.II. Теория автора я проблема художественной деятельности. Воронеж, 1994. С. 149−150. «Там же. С. 152. со стороны художника. Внесены существенные дополнения в определение набоковского понимания искусства. Обнаружение истоков набоковского образа автора в творчестве Гоголя осуществляет «реабилитацию» искусства Набокова в контексте национальных традиций русской литературы. Рассмотрение образа автора по линии Гоголь — Набоков открывает углубленное изучение творческой связи двух уникальных писателей. В работе обоснован взгляд на творческую неудачу Гоголя во время создания второго тома «Мертвых душ» как непосредственной зависимости субъектной организации текста от изменений мировоззрения художника. Это связано с раздвоением образа повествователя в первом томе, которое не нашло адекватного продолжения во втором томе поэмы.

Кроме того, в данном исследовании предпринята попытка систематизировать различные взгляды на категорию автора не только отечественных исследователей, но и зарубежных.

Теоретическая ценность работы заключается в возвращении актуальности понятию «образ автора» в связи с возможностью сознательного создания автора и заботой о его завершенном образе. Автор в таком случае воплощает в своем образе идеальное понимание произведения и является максимальной аккумуляцией художественного дара писателя.

Появление в отечественной теории автора представления о возможности сознательного создания автора в тексте, как это происходит в творчестве В. В. Набокова, вносит определенные дополнения в теорию автора.

Практическая значимость настоящего исследования состоит в том, что сформулированные в ней положения и обнаруженные факты могут способствовать методологическому развитию отечественной теории автора. Положено начало углубленного изучения творческих связей искусства Набокова с искусством Гоголя. Данная диссертация может быть использована в вузовских курсах, спецкурсах и спецсеминарах по истории классической русской литературы (творчество Н.В.Гоголя), литературы XX века (творчество В. Б. Набокова и художественное мышление XX века) и по теории литературы (теория автора).

На защиту выносятся следующие положения:

1) в произведениях В. В. Набокова автор существует как вымышленное лицо, выполняющее сверхповествовательную функциюв связи с этим мы можем говорить об образе автора, поскольку автор является предметом создания, и его целостный, завершенный образ (которого не допускает М. Бахтин) входит в замысел художника;

2) истоки сознательно создаваемого автора лежат в творчестве Н. В. Гоголя, для которого автор является воплощением личного творческого артистизма и усиленно развивает потенциал творческой личности писателя;

3) творческая неудача Гоголя во время создания второго тома «Мертвых душ» связана с непосредственной зависимостью субъектной организации текста от изменений мировоззрения художника. Раздвоение образа повествователя в первом томе не нашло адекватного развития во втором томе поэмы. Учитывая опыт Гоголя, Набоков полностью освобождает образ автора от давления биографического автора и целиком переводит произведение в сферу эстетического творчества;

4) автор в творчестве В. В. Набокова существует как «антропоморфное божество», причем адекватное понимание текста есть постижение образа автора;

5) идеальный читатель произведения Набокова тождественен автору текста.

Объем и структура диссертации. Общий объем диссертации составляет 208 страниц (включая приложение и библиографию). Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и списка используемой литературы.

Заключение

.

Создание образа автора в системе художественного произведения в творчестве Набокова является ярким художественным открытием для немиметического искусства. Вместе с тем оно обнаруживает себя как развитие гоголевской традиции, хотя и представлено Набоковым как его индивидуальное открытие. Скорее всего, есть смысл говорить о результате выборочного личного интереса к некоторым невольным тенденциям в творчестве Гоголя. Во второй главе нашей работы мы показали, что создание образа автора и существование его в произведениях Гоголя практически неосознанно (иначе неудача со вторым томом «Мертвых душ» могла бы оказаться не такой трагичной, хотя подобный ход мыслей никак не отменяет изменений в мировоззрении Гоголя и болезненного состояния). Набоков как читатель очень хорошо чувствует изменение авторского голоса, оттенки переживаний, его восприятие творчества Гоголя не может ограничиваться книгой «Николай Гоголь», дающий только эстетический взгляд писателя. Гоголевские тенденции могли провести в его сознании множество приятных и причудливых лет и выйти в новый свет совершенно перерожденными. Родство гоголевского образа автора и автора произведений Набокова достаточно «кровное».

Набоков создал в своем искусстве недостижимый образ автора, который аккумулировал его личные качества как лица реального и бесконечно развил сами представления о возможностях человеческого сознания. Автор способен конструировать мир, который имеет черты совершенства и способен быть неутопическим образом лучшей «истинной» действительности. Это действительность творящего совершенного сознания, изменчивая, идущая вопреки законам человеческого общественного построения и рождающая ощущение воплощения самых невыполнимых законов гармонии. Автор обладает даром предвидения — он абсолютно точно предсказывает воздействие своего слова и использует предчувствие читательских ощущений для развития своего мира. Автор имеет законченный образ, но способен изменяться вместе с художественной реальностью, сознанием героевон может принимать любые обличия и всюду обнаруживать свое присутствие как божественное чудо, случай, пародия, замещение, намек, его возможности безграничны.

Основные характеристики образа автора в творчестве Набокова таковы: 1) Автор идеален, это своего рода сверхчеловек, превосходящий не только биографического автора, но непредставимый в реальности- 2) Он требует сознательного участия Творца в своем созданииэто не амбивалентная категория литературы, а художественный прием- 3) Образ автора — это возможность максимального участия автора в тексте, возможность всему произведению придать смысл, охватить его сознанием и осуществить его как целостный замысел, как художественную реальность, которая требует правдоподобия. Образ актора — это способ преодолеть решительную грань между искусственным и жизненным, возможность оживить созданную реальность, охватывая личностной формой автора ответственность за сделанность этого мира и пряча в этой фигуре ключ к его созданию (как спрятан он и в реальной жизни) — 4) Образ автора — это единственно подлинная и «настоящая» фигура в художественном произведении, пользующаяся безграничным доверием реального автора. Она вбирает в себя знание истины. В целом у образа автора есть важная функция: образ автора — это образ Правды- 5) Отличительная черта образа автора — душевное здоровье, здоровье сознания, явное и подчеркнутое отсутствие у сознания автора каких-либо увечий, болезненности, безжизненности, равнодушия или какой-либо постыдной тайны, или какого-либо неисправимого греха. В образе автора отсутствует все, что вносится Набоковым в понятие «пошлость». Образ автора — это кристально чистый лик, высокий и сильный своей чистотой. Его принадлежность некой естественной и безусловной истине не вызывает сомнений, хотя за этим образом автора и стоит возможное лукавство реального писателя. Образ автора у Набокова безущербен, и потому пользуется безграничным доверием идеального читателя (потустороннего близнеца автора), а затем и любого другого читателя- 6) Образ автора — личность- 7) Тайна знания таится в самом авторе: он есть выражение этого знания, его присутствие не залог знания, а факт его раскрытия. Само знание — (образ истины) — имплицитно так же, как и автор. Оно проясняется, когда произведение дочитано, приемы, образы, сюжетная логика и композиция — все это проседает в памяти, оставляя определенное ощущение текста, внутренний (теперь уже для читателя) образ прочитанного. Фактически истина произведения предстает как образ автора, но для ее сохранности не нужен анализ — это явление внутреннего (для художественной реальности) мира эвристических переживаний- 8) автор в произведениях Набокова является переживанием счастливой отчужденности от искусственного неуправляемого мира и воплощает переход в идеальную реальность искусства.

М.М.Бахтин акцентировал субъективный характер авторской активности. «.Здесь же осуществляется своеобразное единство органического — телесного и внутреннего — душевного и духовногочеловека, но единство — изнутри переживаемое. Автор, как конститутивный момент формы, есть организованная, изнутри исходящая активность цельного человека, сплошь осуществляющего свое задание, ничего не предполагающего вне себя для завершения, притом всего человека, с ног до головы.». Так М. М. Бахтин говорит о «творении, включающем в себя творца"274 — и именно потому Н. Т. Рымарь видит в этих словах новое понимание концепции автора: «Художественное произведение получает здесь новую, принципиальную по своему значению оценку — как формы бытия человека в его полноте, как активности полного человека, выступающего в своей сущностной характеристике — деятельности"275. Творчество Набокова является самой удачной и одновременно чрезмерной иллюстрацией подобного освещения концепции автора. Кажется, что М. Бахтин говорит о неком идеальном авторе, о самом крайнем проявлении активности субъекта. Именно Набоков успешно осуществляет эту схему деятельностной активности цельного, «полного» человека, который намного превосходит реальные человеческие возможности. Автор уже творчески пересоздает себя, если осуществляет ту схему единства субъективного и объективного, о которой говорит Н. Т. Рымарь, анализируя высказывание М. Шорера: «Художник создает свое произведение из хаоса собственной жизни и «беспорядка мира» «276. В случае с Набоковым автор являет собой гармонию личности, сознания и выделяет свое бытие как идеальную реальность, довлеющую над художественной реальностью текста. Пекка Тамми отметил, что «Набоков принадлежал к классу авторов, когда-то названному Б. Томашевским «писателями с биографиями"277. В творчестве Набокова обнаруживается «та творимая автором легенда его жизни, которая единственно и является литератур

273 Бахтнп М. М. Вопросы литературы и эстетики. М., 1973. С, 69−70.

2?" Там же. С. 70.

275 Рымарь Н. Т., Скобелев В. П. Теория автора и проблема художественной деятельности. Во-ронеж, 1994. С. 190.

276 Там же. С. 193.

277 Тамми П. Поэтика даты у Набокова// Лиг. обоз. М, 1999. № 2. С. 24. ным фактом"278. Для Набокова авторитарность автора никогда не исчерпывается упоением своей безграничной «властью» (хотя многие исследователи готовы остановиться на выделении только моментов самолюбования и нарциссизма). Автор у Набокова использует свои возможности в созидательных и, в целом, позитивных целях. «Отношения человека и мира развертываются как диалог, захватывающий большие пространства жизни, втягивающий в себя целые миры во времени. В этом диалоге разрабатываются возможности.

279 человека, в которых он выходит за свои пределы.".

Подытоживая наши наблюдения в свете теории автора, мы приходим к выводу, что Набоков противостоит и монологизму, и полифонизму множественностью интерпретаций своего произведения. Автор в творчестве Набокова заключает в себе ключ ко всем загадкам, его «монолог» не является формой априорного мышления. Книга создается как воплощение существующего, истинного знания. Но помимо автора — фигуры затаенной и созерцательной, являющейся только воплощением знания, а не ситуацией его активного вмешательства (какую мыслил Гоголь для второго тома «Мертвых душ», и какая совершенно не вызывает одобрения Набокова), в тексте большим влиянием обладает фигура повествователя, зачастую ненадежного, обманывающего читательские ожидания и мешающая рождению окончательной интерпретации.

В ходе исследования творчества Гоголя и творчества Набокова, а также в результате наблюдения над литературоведческим процессом в целом, нам приходится заметить, что категория автора чрезвычайно редко является объектом пристального внимания. Это.

218 Томашевский К Литература и биография// Книга и революция. 1923. № 4. С. 9.

219 Рымарь Н. Т., Скобелев В. П. Теория автора и проблема художественной деятельности. Воронеж, 1994. С. 222. тем более странно, что — даже в случае такого вида искусства, где автор не является создаваемой категорией — автор помогает составить представление о позитивном содержании произведения. Нам кажется, что изучение творчества Набокова, оказав определенное влияние на понимание искусства Гоголя в нашей работе, может существенно повлиять на способы, методы и задачи интерпретаций произведений других авторов.

Исследуя биографические факты о склонности Гоголя создавать свой образ в сознании современников, мы параллельно использовали замечания Набокова из его книги «Николай Гоголь». Сам факт написания книги, ее основные темы и пристальное внимание к той стороне гоголевской личности, которая была предметом и нашего исследования, доказывают, что Гоголь всегда оставался предметом живейшего интереса и объектом творческих размышлений Набокова. «Он еще не раз в своей жизни получит неожиданную отповедь, затратив немало усилий, фантазии и красноречия, чтобы создать ложное представление у своих адресатов касательно какого-нибудь своего желания или намерения. Вместо того, чтобы очередную выдумку признали или хотя бы подвергли критике в ее же пределах. наградой будет ему гневный окрик и негодование. Чем больше пафоса он вложит, чем торжественнее возьмет тон, чем глубже будут его чувства или, по крайней мере, те чувства, которые он выразит самым набожным и раздражающим слогом, тем сильнее и неожиданнее будет полученный отпор"280. В этом высказывании Набоков делает вывод о влиянии гоголевской психологии на творчество Гоголя, о сходстве отношений Гоголя со своими современниками и отношений автора его произведений со своим читателем. Не.

280 Набоков В. В. Николай Гоголь// Набоков В. В. Лекции по русской литературе. М., 1997. С. 48. возможно указать на причины зарождения в писателе какой-нибудь важной идеи, тем более, если это касается Набокова. Но нечто похожее на столь важную в его творчестве категорию автора Набоков указывает в своей книге о Гоголе. И вероятность случайности здесь минимальна. Книгу «Николай Гоголь» написал зрелый человек, со сложившимися эстетическими взглядами (если рассматривать все творчество Набокова, они уже кажутся сложившимися с появления первых его крупных произведений).

Мы можем указать на свидетельство определенного влияния, гоголевского жеста, который Набоков повторяет с явным удовольствием. Это фраза «мимо, мимо, читатель», которая ведет происхождение из поэмы «Мертвые души». Рассуждая над собственными героями (Маниловым и Коробочкой), автор восклицает «- мимо их!"281. И после продолжения монолога: «Но мимо, мимо! зачем говорить об этом?"282. И перед тем, как использовать эту — явно, любимую — фразу в своих романах, Набоков щеголяет ею в своей краткой биографии в письме к С. В. Потресову от 28 сентября 1921 года: «В 16-м году я имел несчастье издать книжку (мимо, читатель, ми.

283 мо.), а дальше дни «драпа» .". Цитата из Гоголя в данном письме двадцатидвухлетнего поэта звучит как единственная совершенно набоковская повествовательная нота. В дальнейшем творчестве Набокова слово «мимо» возникает чрезвычайно часто, особенно с учетом словоформ «мимоходом» и «мимолетный» (например, в романе «Король, дама, валет» таких форм 51 — и они составляют явный мотив скользящего и незамеченного).

281 Гоголь Н. В. Мертвые души// Гоголь Н. В. Собрание художественных произведений в пяти томах. М., 1960. Т.5. С. 83.

282 Там же.

383 Звезда. СПб., 1996 (11). С. 90.

Проблема автора неизменно связана у Набокова с философией времени. Эта тема развивается практически во всех произведениях Набокова. Автор у Набокова имеет завершенный образ еще и потому, что он мыслится в неподвижном времени, или вечности. Так описывает проблему Федор Константинович в романе «Дар»: «Наше превратное чувство времени, как некоего роста, есть следствие нашей конечности, которая, всегда находясь на уровне настоящего, подразумевает его постоянное повышение между водяной бездной прошедшего и воздушной бездной будущего. Наиболее для меня заманчивое мнение, — что времени нет, что все есть некое настоящее,.

284 тт которое как сияние находится вне нашей слепоты.". И если для героя романа это только «заманчивое предположение», то для автора — естественная форма бытия, в которой происходящее мыслится, как настоящее памяти, или как создание вымышленного мира в остановленном времени, ничего не имеющем с течением реального времени внешнего бытия.

По свидетельству Эндрю Филда, Набоков признавал тот факт, что биография Чернышевского внутри романа «Дар» написана героем Набокова, который чем-то похож на автора, «но сам бы я ее не написал"285. Подобное замечание проливает невероятно много света на отношения Набокова — автора — его героя. Дело в том, что в набо-коведении сложилось обыкновение в ряде случаев прочитывать «Жизнь Чернышевского» отдельно от романа «Дар» и его героя. Нора Букс («Эшафот в хрустальном дворце», 1998) интерпретировала «Приглашение на казнь» как параллельное с созданием «Дара» развитие темы Чернышевского, и в этом ракурсе отношение Набокова к.

284 Набоков В. В. Собр. соч. в 4-х томах. М, 1990. Т.З. С. 308.

283 Цит. по: кн. Апресян Ю. Д. Роман «Дар» в космосе Владимира Набокова// Апресян Ю.Д.

Избранные труды. Т.2. М, 1995. С.651−694.

Чернышевскому намного отличается от отношения к нему Годуно-ва-Чердынцева. Конечно же, невозможно совсем скрыть в своем творчестве человека. Все произведения Набокова живы и человечны, только их теплые, живые стороны не вывернуты наружу, а спрятаны, как сердце всякого живого организма. Но нам принципиально важно то, что автор у Набокова во много раз превосходит реальные человеческие возможности — по своей эрудиции, философии, творческой реакции и сверхчувственному прозрению. Все, что Набоков предпочитает скрыть, это только биографический «сор», обладающий личной, сокровенной значимостью для человека и являющийся предметом неадекватного восприятия, спекуляции и домыслов окружающих. Для вечности ценно сознание художника, и Набоков делает все, чтобы оправдать этот интерес.

Перспективы дальнейшего изучения творческого воздействия произведений Гоголя на искусство Набокова кажутся нам вполне ясными. В данной диссертации собран материал, осуществлен анализ поэтики и сделаны выводы, которые требуют теоретического развития темы «Создание образа автора в поэтике художественного произведения». Мы отметили во ВВЕДЕНИИ несколько наиболее ярких явлений, развивающихся по линии Гоголь — Набоков, и отнесли к ним, помимо категории автора, «высокую» пародию как элемент «деятельностной природы искусства» и игры, а также такую особенность поэтики, как пристальное внимание к деталям, миру «чудесных подробностей», как элементу правдоподобия, воплощению идеального понимания художественной реальности. Эти темы составляют логический каркас, определенную систему, и могут разрабатываться по возможности совокупно, то есть по одинаковым логическим схемам.