«Психическая болезнь» как интеллектуальный проект

Актуальность темы

исследования.

Психическая болезнь, или безумие, и по сей день остается ужасным стигматом, который вызывает в обществе страх и тревогу. Всё то время, что человечество помнит себя, его сопровождает явление, которое, будучи основным объектом исследования современной психиатрии, обозначается как (психическая) болезнь. Между тем в глаза бросается явный дефицит работ по данной проблеме1.

Психиатрия — наука, оказавшаяся в сложном положении, ибо своим возникновением она обязана строгой позитивистской научной парадигме медицины XIX века. Одновременно сам объект психиатрического исследования (безумие) весьма неопределён по своей природе, то есть существуют очевидные сложности соотнесения психической болезни с критериями позитивизма2.

Благодаря открытиям Луи Пастера в медицине победил и долгое время царил принцип вирусной причинности, которому суждено было рассыпаться, как только он вошёл в область психиатрии. Тогда вирусная теория возникновения психических расстройств сменилась генетической, которая доминирует и по сей день. Однако результаты исследований в области генетики безумия оказались неспособными подтвердить данную гипотезу. Можно предположить, что нас ждет очередная смена теорий, но не парадигм. Психиатрия продолжает попытки обнаружить объективные признаки безумия, сохраняя в памяти идеальный для подобного рода открытий пример старческого слабоумия (сенильной деменции), связанного с органическим.

1 Необходимо различать работы специалистов в узких рамках психиатрии, посвященные частным аспектам болезни психики, и работы философские, содержащие критику основ понятия психической болезни, а значит, и психиатрии в целом. Философских работ определенно недостает.

2 Строгий принцип причинно-следственных связей подошёл для патологоанатомической практики посмертных биопсий в соматической медицине, по оказался совершенно несостоятельным в области душевных недугов. Следует помнить, что объект патологоанатоматкани трупа, в то время как психическая болезнь может быть схвачена только у живого человека. поражением мозга, фиброзом и склерозом. Остальное же поле, которое включает так называемую большую психиатрию, пограничную психиатрию и неврозы, так и остается без внятных объяснений относительно объективных причин психической болезни. Между тем само понятие психической болезни не подвергается ни малейшему сомнению, как и вера в то, что однажды любую патологию психики удастся объяснить по примеру сенильной деменции. В настоящей работе понимание психической болезни как коррелята органического поражения подвергается критическому анализу. Впрочем, сам вопрос о существовании психической патологии нами не ставится намеренно. Мы не стремимся дать утвердительный или отрицательный ответ. Отталкиваться нам суждено от условий настоящего дня и мира, в котором есть некое явление, названное психической болезнью. Но то, в какой форме существует психическая болезнь, — один из основных вопросов настоящей диссертации, наряду с которым исследуется многообразие интерпретаций того, что зовётся психической болезнью.

Психическая болезнь есть нарушение психической деятельности, выражающееся в искаженном восприятии, мышлении и поведении. Это классическое понимание психической болезни, которое сложилось в науке в XIX веке. За минувшие два века было выдвинуто множество гипотез о природе психической болезни, о её причииах, её патологии, её влиянии на личность. Многообразие интерпретаций породило и множество дисциплин, предлагающих свой метод объяснения и лечения психической болезни: классическая клиническая психиатрия, психоанализ, экзистенциально-феноменологическая психиатрия, антипсихиатрия. Но как проблема психической болезни может быть актуальна для философии? Ведь философия не ставит перед собой задачи исследования расстройств мозга, описания опыта отдельно взятых людей, и тем более терапии. Если та или иная отрасль знания претендует на понимание психической болезни, то, наверное, было бы неправильным ограничить наш анализ этой отрасли знания двухуровневой моделью, включающей в себя само знание как систему знаков и психические процессы как их референт. Когда через обращение к тому или иному явлению природы разрастается обширная сеть теорий и предположений, то это явление обретает новую форму существования. И это уже феномен культуры. Сегодня понять, что такое психическая болезнь, не означает найти лишь те особенности протекания биологических процессов, которые отличают нормального человека от душевнобольного. Даже если медицина выявит причины психической болезни, научится лечить и предотвращать безумие, то останется нерешенным другой вопрос — вопрос о дискурсе, который возник в XX веке вокруг феномена психической болезни. Этот дискурс преодолел узкие рамки психиатрии и медицины. Разговор о психической болезни — это уже разговор о человеке как таковом.

Вячеслав Семёнович Стёпин в работе «Философия науки и техники» определяет философию как рефлексию над предельными основаниями культуры, следовательно, феномен психической болезни как метаконцепт должен быть включен в предметную область философии, а не какой-либо частной науки.

Через изучение генеалогии концепта психической болезни нам открываются презумпции, лежащие в основании частных областей знания о психической болезни. Клиническая психиатрия, психоанализ, экзистенциально-феноменологическая психиатрия, постструктурализм создают свои собственные концепции психического заболевания. Если мы рассмотрим, как в этих системах мыслей формировалось объяснение феномена безумия, то сможем понять те методологические установки, которые принимались частными дисциплинами как данность, не нуждающаяся в проверке, те базовые допущения, которые делают возможной рефлексию данной области человеческого существования.

Наука, созданная Рене Декартом и Фрэнсисом Бэконом, являет себя как способ открытия законов объективной реальности. Но психическая болезньодно из тех явлений, которое не вписывается в классическую модель односторонней связи объекта и субъекта познания. Исследователи, которые заняты проблемой психической болезни, не изучают человека и его расстройства как вещь-в-себе, скорее, они конструируют сам концепт психической болезни, то есть практика служит не источником знания, а удобным средством его подтверждения.

Психическая болезнь может быть понята в равной мере через сому, психику и культуру. Частные дисциплины зачастую раскрывают лишь одну из граней феномена психической болезни. Клиническая психиатрия, психоанализ, экзистенциально-феноменологическая психиатрия развивались на основе определенной антропологии, представлений о человеке как о существе биологическом, психическом, духовном, социальном или культурном. Соответственно созданный этими дисциплинами образ психической болезни есть следствие той антропологии, из которой они исходят. Итак, результат исследования определяется позицией исследователя: с одной стороны, все новые данные подтверждают исходную гипотезу, но, с другой — сами эти полученные результаты верны до тех пор, пока мы принимаем методологию, в поле которой они были получены. Лишь философия дает нам возможность выйти за пределы частных дисциплин. Возможно, психическая болезнь есть предельный (пограничный) опыт человеческого бытия. Рефлексируя над ним, мы обретаем возможность лучше понять человека как такового, что не может состояться без философии. «Невозможно вывести патологическое из здорового, (но), напротив, следует попытаться понять происхождение здоровья, отталкиваясь о от патологического», — пишет Виктор фон Вайцзэккер в своей «Патософии» .

Степень научной разработанности проблемы включает два аспекта.

В тематическом плане диссертация затрагивает вопросы понимания психической болезни в экзистенциально-феноменологической психиатрии, психоанализе и постструктурализме.

Наследие экзистенциально-феноменологической психиатрии отечественными учеными исследовано в малой степени. Если не считать.

Wiezsiicker V., von. Patliosopliie, Edition Jerome Millon, 201 l.-P. 14. 6 переводов работ К. Ясперса, на русском языке доступны только отдельные статьи Э. Минковски, Э. Штрауса, В. Гебзаттеля и JI. Бинсвангера. За рубежом критическая традиция богаче: среди иностранных исследователей экзистенциально-феноменологической психиатрии можно выделить имена Т. ГТасси, Г. Шпигельберга, С. Штрассера, Ж. Лантери-Лора, А. Татоссиана, Р. Мея, Дж. Нидлмана.

Проблема психической болезни в концепциях Мишеля Фуко и Ж. Делёза не освещена в достаточной степени даже в иностранной литературе. Среди исследователей работ М. Фуко, которые значительное внимание уделяли именно проблеме безумия, можно выделить Л. Хуффера, Э. Кауфмана, Д. Армстронга, С. Шебили. Тема психического безумия в работах Ж. Делёза стала предметом исследования Л. Дэвидсона, Г. Шахара, М. Робертса, Э. Кауфмана. В отечественной же исследовательской литературе, посвященной наследию Фуко (Н.С. Автономова, Д. Б. Голобородько, A.A. Грицанов, A.B. Дьяков, В. А. Подорога и т. д.) и Делеза (A.A. Грицанов, И. Е. Карцев, И. Н. Кузнецов, Л. А. Маркова, Я. И. Свирский и т. д.), темы безумия, психической болезни или шизофрении практически нигде отдельно не рассматриваются.

Что касается психоанализа, то в России после разгрома психоаналитической школы в начале тридцатых годов и до конца восьмидесятых психоанализ оставался под запретом, и его изучение не входило в программы психологических факультетов. Ясно, насколько проблематичным было изучение психоанализа и его преподавание, с чем и связана принципиальная бедность русскоязычной литературы по этому направлению сегодня — и в смысле авторства, и в смысле переводов. И хотя на русский язык переведено большинство работ Зигмунда Фрейда, многие теории современных аналитиков так и остаются неизвестными русскоговорящему читателю. Кажется, только в последнее десятилетие ситуация стала немного исправляться, подтвеждая тем самым возрастающий и неподдельный интерес к открытиям Фрейда и их развитию в современных психоаналитических школах Европы и Запада. Так, сравнительно недавно переведены на русский язык и стали доступны для изучения работы таких психоаналитиков, как Юлия Кристева («Черное солнце: депрессия и меланхолия», «Силы ужаса: эссе об отвращении»), Джойс МакДугалл («Тысячеликий Эрос», «Театры души», «Театры тела»). Читатели и специалисты, вовлеченные в психологическую работу с людьми, могут отныне обращаться к двум сборникам статей французских психоаналитиков: «Уроки французского психоанализа"4 и «Французская психоаналитическая школа"3. В настоящей работе мы будем опираться на авторов, психоаналитиков французской школы, где психоанализ продолжает развиваться. Важное место понятию психической болезни и её концептуализации в психоаналитическом теоретическом и клиническом пространстве уделяется в работах таких авторов, практикующих психиатров.

6 7 8 9 психоаналитиков, как А. Грин, П.-К.Ракамье, П. Аланье, Ж. Бержере, Ф. Паш10, Ж. Шассге-Смиржаль", П. Марти12, Д. Анзье13. Среди отечественных имен можно выделить статью русского психиатра-психоаналитика, руководителя отделения психоанализа, члена Парижского психоаналитического общества и редактора французского ревю психоанализа Павла Валерьевича Качалова «Психоанализ, психиатрия, психотерапия"14, в которой автор указывает на очень важные и тонкие отличия трёх дисциплин человеческого знания. В целом же, как мы уже сказали, по разным социальным и политическим причинам в российском психоаналитическом пространстве всё ещё наблюдается чрезвычайная бедность трудов, посвященных глубинному (психоаналитическому).

4 Качалов П., Россохин А. Уроки французского психоанализа. — ML: Когито-Центр, 2007. — 540 с.

5 Жибо А., Россохин А. Французская психоаналитическая школа. — СПб.:Питер, 2005.-576 с.

6 Grecn A. La Folie Privee, Psychanalyse des cas limites. — Editions Gallimard, 1990, Grcen A. Narcissime de vie Narcissisme de mort. — Les Editions de Minuit, 2007.

7 Racamwr P.-C. Le Genie des Origines: Psychanalyse et Psychoses. — Editions Payot & Rivages, 1992.

I Aulagmer P. La violence de l’interpretation. — Presses Universitaires de France, 2007.

9 Бержере Ж. Психоаналитическая патопсихология. — M.: МГУ им. М. В. Ломоносова, 2001 -400 с.

10 Paschc F. Le sens de la psychanalyse. — Presses Universitaires de France, 1988.

II Chasseguet-Smirgel J. Ethique et esthetique de la perversion. — Editions Champ Vallon, 1984.

12 Marty P. L’ordre psychosomathique. — Editions Payot & Rivages, 1998.

13 Anzieit D. Le Moi-Peau. — Edition Dunod, 1995.

14 Качалов П В. Психоанализ, психиатрия, психотерапия // Логос. — 1998. — № 1. С. 240−248. 8 осмыслению концепта психической болезни, и чем больше подобный недостаток осознаётся, тем настоятельнее требуется его восполнение и тем нужнее оказывается попытка заполнить данную концептуальную пустоту.

Степень научной разработанности основной, изучаемой в настоящей диссертации проблемы (развитие концепта психической болезни и его роли в различных областях знания) недостаточна. Традицию изучения безумия не как болезни, но как дискурса начал М. Фуко, продолжили её Клаус Дёрнер, Робер Кастель, Аллен Хорвиц, Марсело Отеро и др. Но это преимущественно социальные исследования влияния представлений о безумии и практик психиатрии на общество и общественное сознание.

Предмет и объект исследования.

Объектом данного исследования являются теории психической болезни, которые сформировались в рамках современных систем мысли, а именно: экзистенциально-феноменологической психиатрии, психоанализа и постструктурализма.

Предметом исследования является экспликация тенденций, возможностей и границ философского осмысления концепта психической болезни в указанных выше системах мысли и знания.

Методологическая основа исследования.

Методология нашей работы определяется предметом, объектом, целью и задачами исследования. Это выражается в разработке и применении методологии междисциплинарного исследования человеческого бытия на основе интеграции идей и методов системного анализа, психологии, антропологии, истории науки. Основные категории, с помощью которых рассматривается человеческая субъективность, — это дополнительность, сложность, фрактальность, нелинейность, полифундаментальность, позволяющие рассматривать основные параметры психики человека в их единстве и противоречивости. Диссертант стремился творчески сочетать логический схематизм описания феноменов психической болезни с анализом экзистенциальных, культурно исторических условий его существования.

Цели и задачи диссертационной работы:

Цель исследования: доказать эвристический характер философского осмысления психических феноменов, его продуктивность и эффективность в открытии новых горизонтов изучения человека.

Заявленная цель предполагает решение следующих задач:

1) очертить круг проблем, решение которых может привести к рассмотрению психической болезни в общем контексте гуманитарного знания;

2) выявить установки относительно психической болезни в клинической психиатрии, психоанализе, экзистенциально-феноменологической психиатрии и постструктурализме, сходство и различие их позиций;

3) определить противоречия, которыми обусловлена концептуализация психической болезни в рамках клинической психиатрии, психоанализа, экзистенциальной (и феноменологической) психиатрии и постструктурализма, то есть дать критический анализ результатов работы представителей вышеперечисленных направлений;

4) определить отношение между самой психической болезнью и её концептом и соответственно показать роль гуманитарных дисциплин в анализе этого отношения.

Библиографическую базу исследования можно условно разделить на две группы:

— к первой группе источников следует отнести оригинальные тексты психиатров, психоаналитиков и философов (Ж.-Э. Эскироль, Ф. Пинель, Ж.-ГТ. Фальре, А. Эй, П. Жане, П. Бершери, 3. Фрейд, Л. Вурмсер, М. де М’Юзан, Ж. Лакан, Ж. Бержере, Ж. Деврё, Дж. МакДугалл, К. Ясперс, Э. Минковски, В.Е. фон Гебзаттель, Э. Штраус, Л. Бинсвангер, М. Мерло-Понти, М. Фуко, Ж. Делез, Ф. Гваттари, Ю. Кристева и др.).

— ко второй группе источников относится критическая литература (К. Дёрнер, А. Грин, Г. Шпигельберг, К. Пальмер, А. Стилл, И. Велоди, П. Синдони, К. Гордон, П. ди Витторио, М. Колуччи, Ш. Ришар, Э. Холланд, JT.C. Драгунская, М. Ю. Страхов, П. В. Качалов, A.A. Грицанов, O.A. Власова, З. А. Сокулер, В. А. Подорога и др.).

Научная новизна исследования заключается в анализе концепта психической болезни как предмета философии. Психическая болезнь до недавнего времени принадлежала области исследования естественных наук. Постструктурализм положил начало философскому изучению представлений о психической болезни, но это изучение было в значительной степени социологизированным и политизированным. В настоящей работе предпринята попытка рассмотреть концепт психической болезни в сугубо философском контексте — как интеллектуальный проект.

Были поставлены следующие вопросы:

— как возможно мыслить психическую болезнь;

— от каких методологических и фактологических допущений зависит тот или иной способ проектирования концепта психической болезни и её интерпретации;

— то делает столь актуальным дискурс о психической болезни;

— как соотносятся между собой психическая «нормальность» и болезнь;

Положения, выносимые на защиту:

1. На протяжении XIX века происходила эволюция психиатрии в направлении отказа от ментальных объяснений и практик лечения. Психиатрия должна была стать такой же точной наукой, как и соматическая медицина, а поэтому данная область знания подлежала патологизации и медикализащш. Но, тем не менее, психиатрия XX века не смогла дать ответ на вопрос об этиологии и патологии большинства психических заболеваний. Классическая клиническая психиатрия — это в значительной степени следствие императива нашей культуры на придание знанию наукообразной формы: наука должна установить свои правила во всех областях, даже там, где ее потенциал весьма ограничен или вовсе сомнителен.

2. Через иную интерпретацию нормы и безумия психоанализ создает концепцию, которая отвечает новым социальным условиям: концепцию, которая даёт каждому способ самопознания и самоидентнфикации. В психоанализе психическая болезнь перестает быть событием, локализуемым в замкнутом пространстве ненормальных. Ненормальное, не принимаемое обществом, находит путь в психике каждого индивида. Психоанализ в этом вопросе уравнивает людей и открывает каждому возможность рационализации собственного поведения, но одновременно создаёт потребность в особой инстанции — в психоаналитике, который может помочь в устранении имманентного человеку конфликта сознания и несознательности13.

3. Экзистенциально-феноменологическая психиатрия, используя достижения философии начала XX века, смогла предложить одно из наиболее цельных и связных объяснений разрозненных явлений психической болезни. Феноменологическое описание психического заболевания не нуждается ни в отсылках к ещё не выявленным органическим коррелятам, ни в трудно верифицируемых механизмах работы несознательного. Но вместе с тем экзистенциально-феноменологическая психиатрия полностью бессильна тогда, когда надо предложить методику лечения конкретного больного. Можно сделать вывод, что психическая болезнь интересует экзистенциально-феноменологическую психиатрию не как медицинская проблема, но как.

15 Unbewu? te (das) — субъективное истолкование (долговременной) памяти. Вслед за «Психоаналитическим глоссарием» Г1.В. Качалова вместо привычного, но не точного бессознательного в статье будет использован верный перевод на русский ключевого понятия Фрейда — «несознательность», и производного прилагательного — «несознательный». возможность через изучение «пограничного опыта человеческого бытия» расширить наши антропологические представления.

4. Безумие, психическая болезнь — одна из основных тем постструктуралистского анализа. Причина в том, что поле «ненормальности» создаёт условия для синтеза власти и знания. Для Фуко психиатрия — это самое яркое доказательство произвольности присвоения знания и произвола власти. Знание функционирует как марка, обладатель которой получает право на принуждение других. Для Делёза шизофрения — это конфликт, порождённый воздействием власти на индивида. Но одновременно с этим шизофрения как осознанный выбор — это и способ противостояния власти, стремящейся к унификации и подавлению потоков желания.

5. Сама идея психической болезни — это идея пересечения тела и души, индивидуального и социального, теоретического и практического. В силу этого проследить механизмы действия этого феномена весьма затруднительно. Следовательно, по причине неясности феномен психической болезни легче может быть вовлечён в предметную область той или иной дисциплины. Кроме того, осмысление безумия — это один из способов осмысления человеком себя самого как такового. Поэтому концепт психической болезни и обладает столь высокой степенью универсальности: через определение психической болезни получает обоснование соответствующий способ познания и действия.

Научно-практическая ценность исследования состоит в том, что предметом философского анализа стала та область человеческой культуры и реалий бытия, которая до этого редко подвергалась философскому осмыслению. Философия — это один из способов осознания человеком себя и общества, в котором он живет. Критический взгляд философии на представления и практики (относительно психической болезни) есть путь к их рационализации и гуманизации. Вокруг психической болезни сформировалось множество дискурсов, которые претендуют на исключительность и иллокутивную силу. Философия как способ метаанализа даёт человеку возможность соблюдать дистанцию по отношению к этим частным дискурсам. В данной работе делается попытка выявить границы методов естественных наук. Психиатрия в вопросе психической болезни замкнута на самой себе и единственная возможность преодолеть этот «порочный круг» видится в философском осмыслении предмета психиатрии. Философия позволяет занять дистанцию и, возможно, модифицировать установки, лежащие в основании методологии и эпистемологии психиатрического знания. Кроме того в работе делается попытка осмысления проявлений человеческой души, которые в классической медицинской модели являются только патологическими, то есть такими, которые невозможно вписать в порядок «нормальности». Возможно, на этом пути, опираясь на достижения гуманитарных наук, и прежде всего философии, мы сможем более полно осмыслить основные параметры человеческого бытия, которое до сих пор было условно разделено на «нормальное» и патологическое.

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех частей, заключения и библиографии.

Заключение

.

В диссертации были рассмотрены концептуализации феномена психической болезни в психоанализе, экзистенциальной и феноменологической психиатрии и философии постструктурализма. В результате настоящего исследования автором сделаны следующие выводы.

1) Понимание (а следовательно и интерпретация) безумия не было одинаковым в разные эпохи и в различных интеллектуальных системах. Психическая болезнь — конструкт, созданный в большой степени под воздействием весьма условных (теоретических) представлений о человеке и ограниченных возможностях его (человека) познания. Однако классическая психиатрия не оставляла надежд на получение объективных результатов, которые обещал прогресс медицинских, неврологических наук. В силу невозможности прояснить этиологию и патологию большинства (а на деле почти всех) психических заболеваний естественнонаучная модель была лишь референтом знания о безумии. Сегодня мы не обладаем объективными критериями психического расстройства, а значит, завершённая научная теория нарушений психики есть лишь идеальный проект.

2) Основное отличие научной теории от концепта заключается в том, что последний локализуется не в логически непротиворечивой системе пропозиций, а в самой возможности мышления, постоянно стоящего перед опасностью впасть в противоречие. Поэтому доказательством того, что объект нашего анализа является именно концептом, а не научной теорией, стала демонстрация возникающих внутренних противоречий в процессе формализации этого объекта. Психическую болезнь следует осмыслять исключительно как концепт, который, подобно любому феномену человеческого бытия, должен был стать предметом изучения философии. Психическое заболевание как концепт не имеет материального денотата, оно отсылает нас к широкому полю антропологических концепций и стратегий. Референция к психической болезни — это способ для гуманитария утвердить своё видение человека и мира.

3) Медикализация безумия ставит в центр вопрос о симптомах болезни, этапах её протекания и методике её курации. Но если мы анализируем концепт душевной болезни, то акцент должен быть смещен на базовые антропологические проблемы, от подхода к решению которых зависит то, какими качествами будет наделено это особое психосоматическое состояние, называемое психической болезнью. Как было показано в диссертационном исследовании, к числу таковых (проблем) относятся следующие вопросы:

— существует ли чётко очерченная грань между психическим здоровьем и нездоровьем;

— имеет ли психическая болезнь соматическую этиологию;

— в какой степени сознание подчинено законам логики и рациональности;

— каково влияние социальных факторов на содержание сознания;

— может ли научное знание описывать бытие человека, или в человеке есть то, что принципиально не может быть понято позитивистской наукой.

4) Еще одним следствием, опасность которого была продемонстрирована в (настоящей) работе, оказывается исчезновение самого человека во всём его многообразии психического функционирования в связи с предельной биологизациег7 и соматызаг^ией психического заболевания. Вместо человека появляется набор симптомов и ярлыков — каталог психических состояний и референций, классификацией которых отныне и занимается психиатрия. Подобный соматический редукционизм делает невозможным психотерапевтическую курацию пациентов, однако распахивает двери для бесконечных фармацевтических манипуляций.

5) На протяжении всей своей жизни Зигмунд Фрейд был убежден, что психическая деятельность детерминирована биологическими предпосылками, однако его никогда не интересовали «биология» и «анатомия» человека в чистом виде, как это пытаются представить критики психоанализа. Напротив, можно утверждать, что Фрейд был всегда на стороне психологии, поскольку его интересовало, как именно то природное и биологическое, кое присутствует в каждом из нас, может быть представлено па психическом уровне, какие трансформации и сублимации оное претерпевает на пути к психике. Для этого ему и понадобился особый концепт влечения, который объединил в себе и телесное, и психическое. По мнению Зигмунда Фрейда, невроз, что равнозначно психической болезни в классическом представлении психиатрии конца XIX — начала XX века, возникает в точке пересечения натуры (природы) и культуры (социального). И от того, как каждый человек решает вопрос о сочетании двух противных друг другу стремлений, зависят особенности его невротического функционирования. Так возникает бесконечный ряд вариаций человеческой психики, ибо решение «неразрешимого» вопроса в каждом случае индивидуально. Таким образом, уникальными, но не универсальными становятся и болезнь, и здоровье.

6) Там, где раньше видели психическую аномалию, Фрейд находит иррациональность, свойственную всем людям без исключения. Иррациональность несознательного формирует человеческую личность в её противоречивости и субъективности. Производной последних становится человеческая культура как бесконечная вариация набора индивидуальных смыслов и значений.

7) Отсылка к строго научной этиологии — это способ достижения легитимности, которая дает психиатрической практике возможность быть реализованной даже тогда, когда теория не способна дать объяснение психической болезни. Однако есть возможность занять иную позицию по отношению к психическому расстройству, при использовании понятия духа как уникального, того, что отличает человека от всех других живых существ. Дух не может быть рассмотрен как одна из функций органического и не сводится к нему. Такая редукция невозможна, как показывают исследования экзистенциальный и феноменологических психиатров. Психическое заболевание, соответственно, предстаёт той крайней формой опыта, которая интенсифицирует работу духа и предоставляет нам возможность узнать нечто о самом человеке.

8) Согласно представлениям Мишеля Фуко, безумие — это не свойство определенной группы людей, а порождение западной культуры на исходе Средневековья. На территории психической болезни зарождается игра дисциплинарной власти (психиатрии), которая пытается присвоить тело человека, присваивая себе его душу. Развенчание психической болезни как абсолютного понятия есть возможность перехода к новой этике, где потоки желаний могут найти свой выход. Жиль Делёз не просто разрабатывает археологию или генеалогию психической болезни, подобно Фуко, но создает что-то вроде этики овладения опытом болезни (души). Болезнь создается властью, которая пронизывает сознание и тело человека. Однако, по мнению философа, в самой болезни может быть и излечение. Сказав «да» болезни, будучи готовым принять шизофренический опыт, человек освобождается от того, чтобы быть присвоенным (властным диспозитивом). Так, для постструктурализма психическая болезнь есть форма насилия власти в её самой интимной, а следовательно, и самой тотальной форме.

9) Психиатрия — эта та дисциплина, в которой в наиболее явной форме логическая произвольность теоретических построений сочетается с правом на власть тех, кто этим знанием обладает. И эта слабость психиатрии как медицинской науки открывает широкое поле для философского анализа безумия. Психическое заболевание — это один из наиболее противоречивых конструктов эпохи Модерна. Поэтому критика доминирующих представлений о психической болезни и стала одним из источников поструктурализма. Но вряд ли существующее множество концепций безумия может быть объяснено одной лишь микрофизикой власти. Важно заметить всю противоречивость самой идеи психической болезни. Безумие — это не просто одна из болезней или одна из форм ненормального. Психическая болезнь — это пространство, где встречается физический мир и дух, где идущее от естества человека трудно отличить от привносимого культурой, где граница между теорией и практикой, между знанием и властью лабильна и трудно различима. Только по этой причине через концепт психической болезни могут быть определены как человек, так и общество, как власть, так и свобода.

Необходимо сказать, что настоящая работа является для автора лишь началом более глубокого и всестороннего анализа и описания столь сложной и неисчерпаемой темы — психической болезни.