Опыт прощения: социально-философский анализ

Данное диссертационное исследование посвящено социально-философскому анализу опыта прощения: раскрываются аспекты функционирования прощения на различных уровнях и этапах социального бытияисследуются обусловленные социальным контекстом трансформации в осуществлении, понимании и осмыслении прощенияопределяются перспективы дальнейшего использования прощения в качестве способа восстановления отношений в дифференциальной социальности.

Актуальность темы

исследования.

Актуальность социально-философского анализа опыта прощения обусловлена следующим:

Во-первых, начиная со второй половины XX века, и особенно, на рубеже XX и XXI веков прощение оказалось понятием, широко задействованным в практике публичного признания вины: принесения покаяний, выражения соболезнований, принятия ответственности. Этот процесс, в который были вовлечены главы правительств, церквей, представители различных социальных организаций, те или иные общности и даже государства, предстаёт по своей сути весьма неоднозначным. С одной стороны, в эпоху «тотального покаяния» не остаётся невиновных, а, следовательно, и адресатов, тех, кто мог бы простить. С другой стороны, светский, главным образом, европейский (секулярнохристианский) концепт прощения оказывается задействованным в тех культурах, для которых не является традиционным, то есть мы можем говорить о «глобализации прощения».

Во-вторых, прощение предстаёт одним из самых неоднозначных способов установления и разграничения человеческого со-бытия на его различных уровнях и этапах, выражаемое через освобождение человека от вины. Но осуществление или дарование прощения становится возможным лишь в той ситуации, когда проступок, за совершение которого прощают, признаётся разрушительным для существующего социального порядка, и принадлежит сфере интолерантного. Следовательно, говоря о прощении, мы всегда обращаемся к опыту социального взаимодействия с негативной инаковостью, к вопросам о снятии или устранении этой инаковостичрезвычайно важным в современных условиях динамично меняющейся социальности.

В-третьих, возникающая здесь проблема прощения тематизируется как светская, выходит за рамки традиционного единого религиозно-этического основания её разрешения, оказывается раздробленной во множестве различных (светских) подходов. При этом, практически отсутствуют теоретико-методологические исследования, направленные на упорядочивание и придание целостности подобному многообразию (подходов).

В-четвёртых, обращение к теме прощения продиктовано изменениями внутри самого философского знания. Произошедший в современном философском и социальном знании переход к постнеклассической рациональности, связанный с возрастанием интереса к осмыслению и описанию дифференциальной социальности, потребовал не только поиска иных теоретико-методологических оснований, но и выбора таких объектов исследования, применительно к которым становится невозможным выделение единого или общего основания, критерия и т. п. Это связано с признанием равноценности и значимости для постижения социальных процессов и человеческого бытия в целом тех социальных практик, которые долгое время оставались на периферии исследования, относились к сферам повседневного взаимодействия людей.

В-пятых, тема прощения является малоизученной в современной российской философии, а между тем, обращение к данной теме становится необходимым и при анализе происходящих в современной России процессов, связанных с формированием коллективной или национальной памяти, проблемами покаяния и искупления, фальсификации истории.

В связи с этим возникает необходимость в социально-философском осмыслении опыта прощения, его теоретико-методологическом обосновании, изучении его влияния в конструировании дифференциальной социальности. Неоднозначность представлений о прощении, отсутствие прояснённых дефиниций и неопределённость свойств делают его социально-философское осмысление чрезвычайно важным и актуальным.

Степень научной разработанности проблемы.

Тема исследования требует осмысления достаточно значительного и разнородного корпусам источников.

В различных отраслях западного философского и социального знания тема прощения представлена достаточно широко. При этом исследования носят преимущественно междискурсивный характер (Ч. Грисуолд), что вызывает некоторые трудности для их строгой классификации. Кроме того, примерно до второй половины XX века прощение не существовало в качестве самостоятельного предмета исследования и, в зависимости от контекста рассмотрения, становилось одним из элементов этического (Аристотель, Сенека, Б. Спиноза, И. Кант, Г. Ф. Гегель, Ф. Ницше), религиозного (Ансельм Кентерберийский, С. Кьеркегор) или политического (Т. Гоббс) дискурсов. На наш взгляд, о прощении следует говорить как о трансдискурсивном понятии, не только циркулирующем в междискурсивном пространстве, но и транслирующем различные аспекты дискурсов, не придавая ни одному из них решающего значения.

В настоящее время возможно выделить несколько подходов к прощению, сосредоточенных на тех или иных аспектах его функционирования.

В этическом направлении, старейшем и одном из наиболее авторитетных, следует выделить работы Т. Гувье, Дж. Марфи, Ж. Хэмптон, В. Янкелевича, Р. Г. Апресяна. Исследования данных авторов происходят «на стыке» юридической и этической проблематики, охватывая вместе с тем широкий спектр вопросов о соотнесении прощения с нормами морали, несением ответственности за совершённый поступок, местью, наказанием и т. п.

Политическое направление, представленное работами X. Арендт, П. Дигесера, Э. Скаапа, М. Филлипса, Ж. Деррида, во многих аспектах пересекается с этическим направлением, однако область изучаемых в нём проблем значительно шире, и включает в себя проблемы коллективного прощения, происходящего на уровне социальных институтов или государств. «Кроме того, в работах Ж. Деррида была произведена деконструкция понятия прощения, позволившая выделить не только исходные социальные действия, лежащие в основании прощения, но также ряд апорий, производным от которых, фактически, является весь спектр социальных проблем прощения.

Снятие" апорий прощения становится возможным при утверждении внешнего онтологического основания, на чём сосредоточено религиозное направление (Ф. М. Достоевский, архиепископ Д. Туту, Дж. Милбанк, Д. К. Розо, М. Б. Матуштик).

Важнейшие политические и этические вопросы, включая наиболее «болезненные из них, такие как проблема коллективной памяти, экологии памяти или примирения с прошлым, исследуются в трудах П. Рикёра, Р. Кёрни, М. Хальбвакса, М. Ферретти, С. Е. Вершинина, JI. Д. Гудкова, Г. В. Лебедевой, и сопрягаются с вопросами свидетельствования и репрезентации событий, что нашло своё отражение в трудах Д. Агамбена, П. Леви, Ж. М. Бернштейна.

Темпоральное многообразие социальных контекстов повлияло и на характер изучения прощения. Его необходимо рассматривать и как текущий процесс, и как уже свершившееся, «запёчатлённое» событие, то есть иметь дело с определённым опытом, понимание которого осуществлялось на основании концепций Ж. Батая, 3. Дирек, В. Л. Лехциера, И. А. Ильина, X.-Г. Гадамера, Л. А. Мясниковой и В. Я. Нагевичене.

Понимание социальности как дифференциальной социальности и поиск адекватной системы понятий, необходимых для её описания, потребовало.

— обращения к работам Т. X. Керимова, В. Е. Кемерова, Ж. Деррида, Дж. Агамбена, 3. Баумана, А. Бадью.

Анализ социально-философской, религиозной, этической, социально-политической литературы показывает, что проблема прощения не обойдена вниманием исследователей. Но следует заметить, что современное российское социальное и философское знание было «не готовым» к происходящей в настоящее время масштабной интеграции прощения в различные области социального знания. Узкодисциплинарные подходы к исследованию прощения оказались недостаточными, поскольку в них охватываются лишь отдельные аспекты прощения, что не позволяет комплексно анализировать процессы непосредственно в форме их протекания. Кроме того, для некоторых дисциплин понятие «прощение» нехарактерно, и они не располагают ни теоретическими, ни методологическими основаниями для проведения исследований в этой области. Решение этой проблемы требует новых теоретических и методологических оснований.

Объект и предмет исследования.

Объектом данного диссертационного исследования являются процессы, конституирующие дифференциальную социальность. Предмет исследования — опыт прощения и его роль в дифференциации и конструировании дифференциальной социальности.

Цели и задачи исследования.

Цель данного диссертационного исследования — социально-философский анализ опыта прощения. В соответствии с поставленной целью, были определены следующие задачи:

1) Описать эволюцию в понимании и изучении проблемы прощения в XX веке, её обусловленность социальным контекстом;

2) Выявить основные теоретико-методологические подходы к исследованию прощения;

3) Провести реконструкцию социальных действий, лежащих в основании современного концепта прощения;

4) Изучить социально-конструктивное функционирование прощения;

5) Определить социально-дифференцирующее функционирование прощения;

6) Представить возможности и перспективы взаимодействия между дифференцирующими актами прощения и «всеобщим» примирением.

Теоретические и методологические основания исследования.

Общее методологическое основание диссертационного исследованиясоциально-философское — предполагает, что прощение понимается как событие, дифференцирующее и конструирующее социальность.

Деконструкция, как одна из исходных методологических установок работы, позволила не только задать иное теоретическое направление, но и переосмыслить, реконструировать его основополагающие понятия (прощение, дар, искупление, примирение и т. д.). Кроме того, были вскрыты исходные апории прощения и его социально-действенные основания.

Диссертационное исследование было осуществлено в рамках гетерологического подхода, где прощение рассматривается как действие, происходящее внутри постоянно меняющихся, не тождественных самим себе общностей, одновременно выступая разделяющим и конструирующим их событием. При этом прощение понимается как гетерогенный элемент, превышающий любые «социальные нормы» своего проявления, как действие, различающее своего субъекта (к примеру,. прощение делает нетождественным обиженного и простившего, прощённого и обидчика).

Необходимостью содержательно целостного видения опыта прощения в ракурсах становления и развития его отдельных аспектов было продиктовано обращение к типологическому подходу.

Совокупность данных методологических и теоретических оснований определяет специфику диссертационного исследования, позволяет задать прощению социально-философское измерение и раскрыть его в различных ракурсах социального бытия, представляя прощение как событие, конструирующее социальность и открывающее возможность совместного бытия, так и событие дифференцирующее, обеспечивающее прерывность социального-процесса.

Поскольку^ тема прощения оказывается сравнительно новой и не разработанной в отечественной философской традиции, в диссертационном исследовании было задействовано большое количество источников на иностранных языках. Введённая в оборот литература практически неизвестна в нашей стране, но является определяющей для исследования прощения.

Научная новизна исследования.

Впервые в отечественной философии был осуществлён социально-философский анализ опыта прощения. Было конкретизировано понятие прощения и светские основания для его измерения, выявлены действия, определяющие сущность и специфику прощения, а также их взаимосвязь с социальным контекстом.

Положения, выносимые на защиту.

1) В XX веке проблема прощения пережила своеобразную эволюцию, что было обусловлено конкретными историческими событиями и необходимостью разрешения острых социальных вопросов. При этом изменения в понимании прощения можно представить как переход от вопросов восстановления отношений между абстрактными гомогенными сообществами к обеспечению мирного сосуществования и взаимодействия между людьми внутри одного дифференцированного сообщества. Этот процесс подразделяется на три этапа: абстрактный, институциональный и персонифицированный.

2) Теоретико-методологические подходы к исследованию прощения разделяются по типу секуляризации понятия прощения. Каждый тип секуляризации предполагает перемещение понятия прощения в определённое дискурсивное пространство (например, политическое, этическое).

3) Понятие прощения трансдискурсивно, то есть не принадлежит какому-либо определённому дискурсу, выходит за пределы каждого из них, сохраняя их различность по отношению друг к другу. В то же время понятие прощения преодолевает и междискурсивное пространство, стремясь запечатлеть черты чистого события своего осуществления (не принадлежащего ни одному из дискурсов).

4) Были выявлены нерелигиозные социально-действенные основания прощения (забвение, воздаяние, искупление, дарование), реализующиеся через следующие виды обмена: вещный, действенный, символический. Каждым видом обмена предопределяется то измерение, которое накладывается на прощение различными дискурсами: так, забвение и месть соответствуют историческому, правовому и психоаналитическому, искупление — экономическому, дарование — (вне)этическому.

5) Прощение было показано событием конструирующим и дифференцирующим социальность. С одной стороны, данным событием отменяется инаковость предшествующего поступка и тем самым этот поступок «вписывается» в границы возможного и повторимого, с другой стороны, каждый акт прощения представляет собой осуществлениеразличающего события, в котором устанавливается нетождественность субъектов прощения, обеспечивается прерывность социального процесса, перестраивается его хронология.

6) Сформирован обобщённый концепт «прощение-примирение», имеющий перспективы использования для восстановления отношений в дифференциальной социальности. В данном концепте наличие множества нетождественных по отношению друг к другу и, тем самым, не доминирующих и разобщённых актов прощения обеспечивается восстановлением отношений на уровне общности, что, в свою очередь, -является фактором, конституирующим эту общность.

Научно-практическая значимость работы.

Практическая значимость работы позволяет применять результаты данного исследования:

— При осуществлении исследований прощения и примирения в различных областях социального знания;

— Для разработки и чтения спецкурсов по проблеме прощения;

— Как часть (раздел) базовых курсов социальной философии, политологии, философии политики;

— При разрешении конфликтных ситуаций, построения стратегий или политики примирения.

Апробация исследования.

Основные положения исследования были изложены в ряде статей, а также представлены в качестве докладов на различных всероссийских и международных конференциях в Екатеринбурге (2007, 2008), Вроцлаве (2007), Москве (2007), Владимире (2008), Ярославле (2008), Магнитогорске (2007, 2010), Великом Новгороде (2008, 2009), Новосибирске (2009). Структура работы.

Структура работы состоит из двух глав (шести параграфов), введения, заключения и списка литературы. Общий объём работы 161 С.

Заключение

.

Итак, диссертация была посвящена социально-философскому анализу ¦опыта прощения. Нам важно было показать аспекты функционирования прощения на различных уровнях и этапах социального’бытия, обусловленные социальным контекстом трансформации в понимании (в том числе и внутри социально-философского знания) и осуществлении прощения, а также представить перспективы использования прощения как способа восстановления отношений в дифференциальной социальности.

Предмет исследования был определён как опыт прощения и его роль в дифференциации и конструировании дифференциальной социальности.

Необходимость в обращении к опыту прощения была обусловлена тем, •что мы способны «обнаружить» прощение лишь в актах «дарования», «освобождения» или «отпущения» вины, и таким образом, всегда имеем дело с о-существлением прощения, то есть с опытом прощения или прощением, как опытом.

В диссертации мы пришли к выводу о том, что прощение есть событие, подобное абсолютному дару. Это событие является предшествующим любому осуществлённому, явленному, засвидетельствованному акту или действию, именуемому прощением. Опыт о-существления такого прощения 4 предстаёт как опыт первичного различения субъектов и их идентификации (втом числе и самоидентификации), на основании чего происходит конституирование социальных отношений.

В то же время, как было отмечено, первичное различающее событие, оказывающее также и темпоральное влияние на субъектов прощения, служит основанием для фиксации и постижения нормативных актов прощения. Обращение именно к такому опыту (опыт как фактичность прожитого) позволило исследовать особенности осуществления прощения на различных уровнях социального бытия, проследить взаимосвязь между опытом проблематизации прощения, эволюцией проблемы прощения и социальным контекстом, а также провести реконструкцию социальных действий, лежащих в основании современного концепта прощения.

Первая глава исследования была посвящена осмыслению опыта «фиксации» прощения в теории, и сосредоточена на решении ряда поставленных задач: 1) описание эволюции в понимании и изучении проблемы прощения в XX веке, её обусловленности социальным контекстом- 2) выявление основных теоретико-методологических подходов к исследованию прощения- 3) проведение реконструкции социальных действий, лежащих в основании современного концепта прощения.

Таким образом, по итогам первой главы с учётом поставленных задач мы можем выделить следующие положения:

1) Эволюция проблемы прощения в философии XX века происходила под воздействием событий, которые в настоящее время можно назвать ключевыми для всей социальной теории прощения. Среди таких событий нам следует выделить дебаты 60-х годов XX в. о возможности амнистии г некоторых нацистских преступников- «новую» политику католической церкви, направленную как на прекращение конфликтов внутри епископств, так и на признание вины и принятие ответственности за события прошлого, публичное покаяние и просьбы о прощенииработу южноафриканской комиссии Правды и Примирения. При этом каждому событию соответствовал определённый этап эволюции проблемы прощения.

В ходе исследования были выделены следующие этапы эволюции проблемы прощения, с присущими каждому из них особенностями:

— Абстрактный, на этом этапе прощение впервые стало рассматриваться как проблема светская, и более того, политическая, охватывающая абстрактные гомогенные общности: «выжившие», «немцы», и т. п., взаимоотношения которых приводились в соответствие с перенесённой на коллективный уровень существующей в сфере межличностных отношений идеальной «моделью прощения».

— Институциональный, где прощение было перемещено из области абстрактных гомогенных общностей в сферу конкретных социальных институтов и организаций. Прощение начинает использоваться для восстановления отношений в рамках исторической преемственности (институтов) и их ответственности за отдалённые события прошлого. Проблема прощения становится частью отдельных социально-философских, этических и политических исследований (С. Лэмб, Э. Скаап, Дж. Марфи, Ж. Хэмптон).

— Персонифицированный этап ознаменовал собой переход к личностному прощению в контексте коллективного восстановления отношений (между гражданами одной страны при смене в ней политического режима), что было показано на примере работы комиссии Правды и Примирения (Т. Гувье, арх. Д. Туту). Иными' словами, «всеобщее примирение» оказалось недостижимым вовне соотнесения исходящей сверху инициативы с личным прощением каждого члена общества.

Исследование эволюции проблемы прощения в философии XX века позволило проследить трансформацию в понимании и представлениимоделей установления или восстановления межличностных и коллективных взаимоотношений через освобождение от вины на различных социальных уровнях, в соответствии с определённым событийным контекстом.

2) Основные теоретико-методологические подходы к исследованию прощения можно разделить по типу секуляризации, то есть определённому способу извлечения или изъятия понятия прощения из религиозного контекста. Типизация секуляризации была произведена на основании теории М. Филлипса, однако прежде данная теория не использовалась для осмысления прощения. Итак, в исследовании были выявлены следующие теоретико-методологические подходы:

— «Секуляризм»: в данном подходе предполагается рассмотрение прощения на основании переосмысления его религиозных истоков (например, евангельских текстов), то есть, вне догматических рамок. С одной стороны, переход на позиции «секуляризма» позволяет исследователю очертить «границы дозволенного», то есть те ситуации, в которых прощение как действие оказывается применимымс другой стороны, акт прощения лишается своих метафизических оснований и превращается в социально-обусловленный поступок.

— В подходе «секуляризация как разочарование» подразумевается, что исследователь придаёт прощению иные смыслы и измерения «взамен» религиозным. Это означает, что прощение ставится в зависимость от существующих моральных и правовых норм и приобретает соответствующие — этическое и юридическое — измерения. Внутри данного подхода было выделено два направления, в соответствие с которыми а) акт прощения % оказывается неприемлемым на коллективном уровне, поскольку препятствует осуществлению правосудияб) каждый человек прощаем, поскольку «от природы добр» и потенциально способен на моральное исправление.

— Подход «транспозиция языка» основывается на концепции перенесения теологических понятий в светский язык. Таким образом, в настоящее время язык прощения принял форму универсального, поскольку оказался интегрированным в те культуры, для которых изначально был чуждым.

— Понятие прощения трансдискурсивно, что предполагает его циркулирование и в пространстве традиционных дискурсов (политического, этического, религиозного), где при этом сохраняется их гетерогенность по отношению друг к другу и взаимовлияние, и выход вовне междискурсивного пространства, к уникальному событию своего о-существления.

3) Реконструкция социальных действий, лежащих в основании современного концепта прощения, была осуществлена в рамках «секуляризма» и предполагала как обращение к религиозным (христианским) истокам, так и к иным традициям и формам освобождения от вины. Данное рисследование позволило определить действия, лежащие в основании современного концепта прощения: забвение, воздаяние (месть), искупление (выкуп) и дарование. При этом, в контексте вины и преступления, данные социальные действия реализуются через следующие формы обмена:

— Вещный, в котором тело виновного обменивается на дары, позже -^деньги.

— Действенный, где поступок обменивается на поступок, реализация такого обмена предполагает демонстративное воздержание от ответного действия, которое предстаёт как негативным («забывание», забвение), так и позитивным (восхищение).

— Символический, где принесение вины (покаяние) обменивается на освобождение (от вины, ответственности), при этом данный вид обмена может быть обусловленным (например, освобождение только в обмен на покаяние), или безусловным, схожим с абсолютным даром (прощение в обмен на ничего).

Каждое выявленное социальное действие, лежащее в основании современного концепта прощения, фактически предопределяет то измерение, которое накладывается на него различными дискурсами.

Таким образом, опыт фиксации прощения в теории был раскрыт в теоретико-методологическом и историко-типологическом направлениях. Нам следует учитывать, что появление тех или иных теоретико-методологических подходов к исследованию прощения было обусловлено конкретными этапами эволюции проблемы прощения, то есть необходимостью разрешения «определённых задач, стоящих перед исследователями. Кроме того, в каждом подходе мы можем выделить тенденцию к выбору социального действия, лежащего в основании современного концепта прощения, как более предпочтительного в представляемой модели прощения.

Вторая глава диссертационного исследования была посвящена рассмотрению опыта прощения на различных уровнях социального бытия, и решению следующих задач: 1) изучению социально-конструктивного функционирования прощения- 2) изучению социально-дифференцирующего функционирования прощения- 3) представлению возможностей и перспектив взаимодействия между дифференцирующими актами прощения и «всеобщим» примирением.

Решение данных задач происходило в контексте рассмотрения того, каким образом через прощение осуществляется переход от уровня межличностных взаимоотношений к уровню коллективных (и наоборот), jcaKHM образом индивидуальные акты прощения оказывают влияние на текущие социальные процессы.

По итогам исследования в настоящее время можно говорить о том, что:

1) Социально-конструктивное функционирование прощения может быть представлено в ситуациях и первичного установления мирных отношений, в случае, если проступок был единственным событием, связывавшим прощающего и прощаемого, и повторного возобновления прерванных взаимоотношений. Такое функционирование реализуется через прощение нормативное (отвечающее внешним условиям своей реализации, и являющееся социально-приемлемым актом) и анормативное (в нём условия нормативности оказываются нарушенными).

В работе были выявлены следующие условия нормативности: а) прощение, также как и предшествующий ему проступок очевидны (показаны, проговорены) — б) прощение и предшествующий проступок «вписываются» в общепринятую (уголовную, этическую) систему, то есть оказываются засвидетельствованными как приемлемые для восстановления социального порядкав) прощающий имеет возможность сопоставления себя с прощаемым (предполагается, что участвующие в акте прощения стороны. изначально находятся в условиях неравенства).

Наличием данных условий обеспечивается переход прощения от уровня межличностных отношений к коллективным. В этом случае становится возможным говорить об опыте прощения как о воспроизводимом.

Социально-конструктивное функционирование прощения заключается в устранении инаковости совершённого проступка, «вписании» произошедшего в ряд возможных и потенциально воспроизводимых поступков. В акте прощения устанавливаются границы соотносимости прощаемого и прощающего, присущей каждому из них способности действовать.

2) Социально-дифференцирующее функционирование прощения заключается в том, что.

— Акт прощения, относящийся к поступкам неизвиняемым, таким, к которым невозможно привести обстоятельства, смягчающие вину, не поддающимся объяснению или оправданию, является разрушительным для существующего социального порядка.

— В акте прощения, независимо от того, является ли это прощение нормативным или анормативным, происходит различение субъектов прощения и деструкция социальной неопределённости, что было рассмотрено на примере феномена «серой зоны».

— Акт прощения осуществляется через свободную от любого ограничения или влияния извне власть прощать, благодаря которой обеспечивается прерывность текущего социального процесса и его обновление.

3) Представление возможностей и перспектив для взаимодействия актов дифференцирующего прощения и всеобщего примирения было необходимым в связи с осмыслением мирных процессов восстановления отношений, происходящих как внутри гетерогенных общностей, так и между различными общностями. В ходе исследования были выделены следующие положения:

— Прощение и примирение по своей сути различны, но могут быть, «слиты» в единый процесс. В этом случае прощение предстаёт одним из этапов примирения, а примирение — итогом прощения. Если примирение выступает в качестве положительного итога прощения, его следует понимать как вторичное социально-конструктивное проявление прощения.

— В диссертации формулируется обобщённый концепт «прощения-примирения» представленный как процесс урегулирования острых^{социальных} конфликтов и восстановления отношений, протекающий и на межличностном, и на коллективном уровне.

— Такой концепт приобретает новое, политическое измерение, оставаясь, при этом, внеинституциональным, поскольку определяющая дифференцирующий акт прощения власть прощать свободна от какого бы то ни было исходящего «сверху» решения, а восстановление отношений на уровне общностей выступает фактором, препятствующим социальной атомизации.

Таким образом, прощение-примирение, всё более приобретает черты «ънеинституционального (например, выходящего за рамки реальной государственной власти) политического процесса, способного адекватно отвечать стоящим перед обществом разноаспектным проблемам.

При рассмотрении опыта функционирования прощения на различных уровнях социального бытия была задана перспектива дальнейшего построения социальной теории прощения, которая позволит разрабатывать новые методы мирного разрешения конфликтов, связанных с восприятием негативной инаковости и преодолением травматических «следов прошлого».