Концепция нестратегической противоракетной обороны в военно-политической стратегии США

Актуальность исследования. Проблемы противоракетной обороны (ПРО) приобрели к началу XXI века большое военно-политическое значение. От их решения зависит дальнейшая судьба не только Договора по ПРО, являющегося основой стратегической стабильности в последнюю треть столетия, но и всего процесса контроля над вооружениями. От того, какой будет взаимосвязь между ракетным и противоракетным элементами стратегии сдерживания, между нестратегическими и стратегическими системами ПРО в решающей мере зависит судьба ядерного разоружения, а следовательно и российско-американских отношений, а также военно-политическая обстановка в мире в целом.

Договор по ПРО занимает особое место в системе ограничения и сокращения вооружений и в советско (российско)-американских военно-стратегических взаимоотношениях. В 1972 г. многим и в Советском Союзе и в Соединенных Штатах соглашение об ограничении ПРО представлялось несколько странным: две сверхдержавы принимали торжественное обязательство не защищать себя от самого страшного вида ядерного оружия — от стратегических баллистических ракет. В действительности же они создавали условия, при которых любая из них лишалась надежды на рациональное использование ядерного оружия друг против друга. А это означало, что ядерное оружие во взаимоотношениях СССР и США теряло значение военного инструмента. Самое большое, на что могла рассчитывать каждая из сторон в случае ядерного конфликта, -это на возможность погибнуть второй. Более сильный сдерживающий фактор вряд ли можно придумать.

Тогда стороны пришли к выводу, что попытка защитить свою страну с помощью ПРО разорительна, стимулирует гонку не только оборонительных, но и наступательных вооружений, а главное — бесперспективна. Во всяком случае, любая противоракетная система не могла обеспечить приемлемый уровень обороны от ответного удара другой стороны, в котором были бы задействованы все виды наступательного ядерного оружия. Это лишало смысла идею нанесения первого ядерного удара.

Заметное влияние на развитие мировых геополитических процессов оказало проведение в США комплекса мероприятий в рамках программы «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), о которой президент Р. Рейган объявил 23 марта 1983 г. Концепция СОИ, предусматривающая создание широкомасштабной эшелонированной системы с компонентами космического базирования (как информационных средств, так и средств поражения, в том числе на новых физических принципах, в частности лазерных) полностью подрывала режим ограничений стратегических оборонительных вооружений, установленный Договором по ПРО.

Окончание холодной войны и ликвидация биполярного противостояния, а также глубокие сокращения стратегических ядерных вооружений в России и других бывших советских республиках побудили пришедшую в 1993 г. к власти администрацию Клинтона отказаться от дальнейшей реализации программы СОИ — своего рода символа политики в области национальной безопасности президентов Р. Рейгана и Дж. Буша.

Вместо предпринимавшихся в 1983;1992 гг. республиканскими администрациями Рейгана и Буша усилий по созданию стратегической противоракетной системы администрация Клинтона сместила акцент на развитие нестратегической ПРО (ПРО ТВД), призванной защитить передовые базы и экспедиционные силы США за рубежом, а также их союзников от активизировавшейся ракетной угрозы стран третьего мира, овладевающих оружием массового уничтожения и ракетной технологией. Это отвечало новому характеру глобальной стратегии США, предусматривающей ведение локальных конфликтов в удаленных от национальной территории регионах.

Основные мероприятия военно-политического руководства США в области нестратегической ПРО заключаются в следующем: в официальных документах непрерывно декларируется возрастающий характер угроз ограниченного ракетно-ядерного нападенияобъявлены новые военно-стратегические цели создания систем нестратегической ПРО: противодействие распространению ОМУ и сдерживание от его ограниченного боевого примененияобъемы финансирования работ по нестратегической ПРО находятся на достаточно высоком уровне: в 1997;1999 гг. они составили 6,7 млрд долл.- идет интенсивное развитие различных модификаций систем нестратегической ПРО в направлении непрерывного увеличения дальности полета ракеты-перехватчика и расширения зоны оборонырассматриваются различные варианты повышения потенциальных возможностей ПРО за счет комплексного использования средств наземного, морского и воздушного базирования, а также создания различных модификаций объединенных нестратегических систем ПРОпрактически все комплексы разрабатываются в быстро развертываемых вариантахв разработке совместных с союзниками систем нестратегической ПРО в США используются технологические и интеллектуальные достижения Японии, Израиля и ряда западноевропейских стран.

В настоящее время Россия, реализуя идею создания и развертывания систем нестратегической ПРО, выступает против принципиальных изменений в Договоре по ПРО, и, прежде всего, против создания и развертывания ограниченной национальной системы ПРО. Ряд российских экспертов высказывают мнение, что такая система создает основу для возможного быстрого развертывания широкомасштабной национальной ПРО, а это в свою очередь является прямой угрозой подрыва стратегической стабильности.

В связи с этим возникает множество острых вопросов. Как должна реагировать Россия, если США развернут не только эффективные системы ПРО ТВД, но и ограниченную национальную систему ПРО? Готовиться к таким же шагам, пусть даже в отдаленной перспективе, или делать ставку на асимметричные контрмеры, дающие возможность надежно преодолевать ПРО США в случае ракетно-ядерного удара и тем самым поддерживать стратегическую стабильность? В какой мере противоракетные акции США способны повлиять на процесс сокращения ядерных вооружений? Может ли нестратегическая ПРО перерасти в стратегическую и каким должно быть оптимальное разграничение между ними?

Проблемы ПРО во многом противоречивы, носят сложный и подчас неоднозначный характер, что и порождает множество оценок. В их числе и такие заслуживающие внимания мнения:

1) новые ракетные угрозы вряд ли будут существенны для России в обозримом будущем;

2) если они и будут возрастать, то Россия еще долго не будет иметь экономических возможностей для значительного усиления своей ПРО;

3) всякие подвижки в области ПРО опасны, поскольку они могут привести к подрыву Договора по ПРО, особенно если откроют возможности для развертывания широкомасштабной системы противоракетной обороны, а также сорвать процесс сокращения стратегических наступательных вооружений;

4) США, имея технологическое превосходство в рассматриваемой области, не пойдут на сотрудничество с Россией. К тому же в российско-американских отношениях нет необходимого климата доверия.

Эти и другие оценки и вопросы приобретают в настоящее время все большую актуальность. Правильные ответы на них во многом будут зависеть от исследования американских подходов к современным проблеи W ^ мам нестратегическои противоракетной обороны.

В соответствии с этим в диссертации анализируются проблемы нестратегической ПРО и высказываются предложения о мерах, которые, по мнению автора, отвечали бы интересам укрепления национальной безопасности России.

Основной целью диссертации является анализ причин появления и эволюции концепции нестратегической ПРО в военно-политической стратегии США. Главное внимание уделено выявлению факторов, обусловливающих процесс принятия решений в области создания и развертывания систем ПРО ТВД и в конечном итоге формирование соответствующего внешнеполитического курса США.

Основная цель исследования определила постановку ряда конкретных задач:

— проанализировать характер и перспективы распространения ракет и ракетных технологий, определяющих необходимость создания систем нестратегической ПРО;

— выявить факторы, обусловившие эволюцию концепции нестратегической ПРО в общей системе приоритетов военной политики США;

— рассмотреть роль различных ведомств США и, в первую очередь, министерства обороны и министерств видов вооруженных сил, в процессе создания и развертывания систем нестратегической ПРО;

— исследовать американские программы, технологии и варианты развертывания систем нестратегической ПРО и возможные последствия их применения для военно-политической обстановки в мире;

— выявить взаимосвязь нестратегической и стратегической ПРОрассмотреть проблему их разграничения;

— проанализировать опыт применения систем нестратегической ПРО в локальных конфликтах (на примере боевых действий в Персидском заливе);

— проанализировать современные научно-технические тенденции в области нестратегической ПРО;

— рассмотреть имеющийся опыт и возможные перспективы международного сотрудничества в области ПРО ТВД с участием США;

— определить возможности и пределы использования американского опыта создания, развертывания и применения систем нестратегической ПРО для Вооруженных сил Российской Федерации.

Предмет исследования заключен в следующих отправных положениях: концепция нестратегической противоракетной обороны как совокупность соответствующих доктринальных взглядов военно-политического руководства СШАопыт Соединенных Штатов в разработке, создании и применении систем ПРО ТВДроль концепции ПРО в стратегии сдерживаниявзаимосвязь проблем нестратегической и стратегической ПРОвопросы международного сотрудничества в области нестратегической ПРО.

Хронологические рамки исследования охватывают в основном период со второй половины 1980;х до конца 1990;х годов, когда вопросы, связанные с развитием концепции нестратегической ПРО приобретали все большее значение при формировании и реализации военной политики США.

Степень научной разработанности проблемы и источники исследования. В процессе исследования внешней и военной политики США политическая наука накопила обширный научно-теоретический материал. В целом ряде работ западных, в основном американских, а также российских ученых — специалистов по проблемам военной стратегии и военных технологий, вопросы использования новейших систем вооружений при реализации военно-политических целей США были подвергнуты всестороннему анализу и оценке. Вместе с тем в отечественной политологии пока еще мало работ, посвященных исследуемым в диссертации проблемам создания и развертывания систем нестратегической ПРО. Эти проблемы рассматривались лишь частично и в основном в связи с другими вопросами военной и внешней политики США.

В концептуальном плане большую помощь в работе над темой диссертанту оказали исследования отечественных ученых и известных экспертов в области послевоенной внешней и военной политики СШАГ.А. Арбатова, А. Г. Арбатова, B.C. Белоуса, Р. Г. Богданова, А. А. Васильева, М. И. Герасева, Ю. П. Давыдова, В. В. Журкина, А. А. Кокошина, В. А. Кременюка, С. А. Кулика, В. В. Ларионова, М. А. Милыптейна, С. К. Ознобищева, С. М. Рогова, А. Г. Савельева, JT.C. Семейко, Г. А. Трофи-менко, А. И. Уткина, Г. С. Хозина.

Особо в этом ряду следует отметить коллективные монографии: «Глобальная стратегия США в условиях научно-технической революции» (отв. ред. Г. А. Арбатов), «США: военно-стратегические концепции» (отв. ред. Р. Г. Богданов, М. А. Милынтейн, J1.C. Семейко), «Военно-техническая политика США в 80-е годы» (отв. ред. А.А. Кокошин), «Современная внешняя политика США» (отв. ред. Г. А. Трофименко), «Космическое оружие: дилемма безопасности» (отв. ред. Е. П. Велихов, А. А. Кокошин, Р.З. Сагдеев), а также такие книги отдельных авторов, как: «Военно-стратегический паритет и политика США» (А.Г. Арбатов), «В поисках выхода» и «Армия и политика» (А.А. Кокошин), «США: политика, война, идеология» (Г.А. Трофименко).

Несомненную пользу принесло автору изучение военно-политических и военно-технических статей, опубликованных в академических журналах («МЭ и МО», «США — ЭПИ» и др.), в «Зарубежном военном обозрении», «Международной жизни», периодической печати.

В числе зарубежных источников, в большинстве американских, в которых весьма детально исследуются различные аспекты данной проблемы, следует выделить работы тех авторов, которые занимали или продолжают занимать ответственные посты в государственном аппарате и вооруженных силах США — Дж. Холума, JI. Ривелеса, JI. Дэвиса, Р. Вулси, М. О'Нила, Г. Шелтона, JI. Лилеса, Р. Белла, К. Бэкона и др.

Автором были изучены официальные документы и материалы, прежде всего доклады американских президентов Р. Рейгана, Дж. Буша и Б. Клинтона конгрессу о политике в области национальной безопасности, в которых весьма подробно рассматриваются общеполитические вопросы, связанные с ролью и значением противоракетной обороны в системе приоритетов национальной безопасности США. В диссертации использованы также ежегодные доклады министров обороны США Р. Чейни, Л. Эспина, У. Перри, У. Коэна конгрессу по вопросам военной политикидокументы министерств видов вооруженных сил и Комитета начальников штабов, затрагивающие более общие, военно-политические аспекты подходов США к созданию и развертыванию систем ПРОвыступления и статьи других официальных лиц.

Это позволило проследить эволюцию взглядов американского военно-политического руководства на роль нестратегической противоракетной обороны в системе приоритетов военной политики США.

К группе важных документальных источников относятся материалы слушаний в конгрессе по вопросам внешней и военной политики, в которых непосредственно затрагивались проблемы ПРО. Материалы слушаний дают обширную информацию и в определенной степени позволяют разобраться в сложных вопросах взаимодействия различных групп политической элиты США по проблеме исследования.

Несомненную помощь при работе над диссертацией оказало знакомство с рядом разработок американских исследовательских центров, прежде всего таких, как Комитет по международной безопасности и контролю над вооружениями Национальной академии наук (НАН), Центр международной безопасности и контроля над вооружениями Стэнфордского университета, Брукингский институт, «Фонд наследия», корпорация РЭНД, а также Гарвардского и Джорджтаунского университетов, Массачусетского технологического института и др. Ценность их заключается в том, что в отдельных работах выдвигаются оригинальные идеи, которые в той или иной мере впоследствии реализовываются в конкретной политике официального Вашингтона.

Полезными в исследовании оказались статьи и материалы по проблемам внешней и оборонной политики, опубликованные в американских периодических изданиях. В первую очередь это: «Форин афферс» (Foreign Affairs), «Форин полней» (Foreign Policy), «Милитари ревью» (Military Review), «Авиейшн уик энд спейс текнолоджи» (Aviation Week and Space Techonology), «Текнолоджи ревью» (Technology Review), «Де-фенс ньюс» (Defense News), «Арме контрол тудей» (Arms Control Today), «Буллетин оф атомик сайентистс» (The Bulletin of the Atomic Scientists), «Интернэшнл секьюрити» (International Security), «Джейнс мисайлс энд рокетс» (Jane's Missiles and Rockets) и др.

Привлечение широкого круга работ — различных как с точки зрения ракурса рассмотрения проблемы, так и политической позиции авторовпозволило получить более или менее объективную картину появления и развития концепции нестратегической ПРО и ее влияния на процесс формирования военной политики США.

Практическая значимость исследования определяется задачами проводимой в России военной реформы по приданию Вооруженным силам Российской Федерации большей гибкости и боеспособности с учетом изменения характера военных угроз, а также задачами по выработке военно-политических решений в области ПРО — как нестратегической, так и стратегической. Россия сталкивается сегодня с необходимостью поддержания стратегического баланса в новых условиях пониженного уровня стратегического противостояния и необходимостью переориентации оборонного потенциала с угроз глобального характера на менее крупные, но реальные — региональные — угрозы национальной безопасности. В решении этой задачи использование американского опыта представляется важным и актуальным, поскольку во многом США решали и решают те же проблемы.

Апробация работы осуществлялась в ходе исследовательской и консультационной работы в Институте США и Канады РАН. Основные положения диссертации отражены в следующих статьях автора, опубликованных в журнале «США ¦ Канада: экономика, политика, культура» :

— «Проблема распространения ракет и ракетных технологий» — 1999, № 6, с. 31—47;

— «Противоракетная оборона: американские подходы, программы, технологии» — 1999, № 8, с. 30−48;

— «Договор по ПРО в контексте российско-американских отношений» — 2000, № 2, с. 37−54;

Структура работы. Диссертация изложена на 235 страницах текста и состоит из введения, трех глав, заключения, примечаний, приложения, списка использованных источников и литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Изменения, произошедшие на международной арене в последнее десятилетие XX века, привели к установлению единоличного лидерства США в мире. Американская военно-политическая стратегия, разработанная в эти годы, направлена на закрепление и усиление этих позиций лидерства. Однако концентрация мощи — экономической политической, военной — на одном полюсе создает нестабильность в мире и вызывает противодействие со стороны других участников международных отношений независимо от того, происходит это в глобальном и региональном масштабе.

Происходящие в различных регионах мира конфликты, в основе которых лежат экономические, территориальные, национальные, религиозные и др. противоречия, свидетельствуют об обострении борьбы за лидерство новых «полюсов» или центров влияния, способных проводить политику, независимую от США. Эта борьба порождает стремление региональных государств с различными политическими режимами приобрести ракеты и ракетные технологии. К тому же, все явственнее выступает угроза применения в региональных конфликтах ракет, оснащенных оружием массового уничтожения.

В настоящее время ракетным оружием располагают около 20 стран, из них 12 государств обладают ракетной технологией и по крайней мере пять — технологическими возможностями для производства ядерного оружия (помимо ядерных держав). По оценкам американских аналитиков, более 25 стран, многие из которых являются противниками Соединенных Штатов, владеют или, возможно, разрабатывают ядерное, химическое или биологическое оружие. Из таких стран наиболее передовой ракетной технологией, позволяющей производить собственные баллистические ракеты средней дальности (свыше 1000 км), обладают Израиль, Индия, Бразилия, Ирак, КНДР. Особую тревогу международного сообщества вызывает тот факт, что ракетное оружие распространяется в зоны нестабильности и постоянных локальных конфликтов.

После окончания холодной войны американское восприятие новых ракетных угроз сместилось в сторону озабоченности региональными конфликтами, распространением ракетных технологий и оружия массового уничтожения.

Среди тех государств, которые в Соединенных Штатах воспринимаются в качестве противника, имеющего баллистические или крылатые ракеты, находятся Иран, Ирак, Йемен, Ливия, КНДР и Сирия. По худшему сценарию, этот список может также включать Аргентину, Афганистан, Египет, Индию, Пакистан и Саудовскую Аравию — в случае прихода там к власти антизападных режимов. Некоторые из этих государств подозреваются также и в том, что они уже разработали или находятся в процессе разработки ядерного оружия. Большинство из них имеет запасы или возможности создавать химическое оружие, а несколько стран работают над биологическим оружием.

Среди стран третьего мира, враждебных Соединенным Штатам, наиболее продвинутой программой разработки баллистических ракет располагает КНДР. Одна из ракет, находящаяся в стадии разработки (TaepoDong-2), по оценкам американских аналитиков, имеет дальность от 4000 до 6000 км.

Хотя эти страны не имеют межконтинентальных баллистических ракет и, следовательно, не представляют прямой угрозы территории Соединенных Штатов, они могут угрожать союзникам США в Европе и на Дальнем Востоке, а также американским войскам за пределами национальной территории.

Ви и w нынешней американской военно-политическои стратегии главным приоритетом является поддержание сил, достаточных для одновременного ведения двух региональных войн масштаба операции «Буря в пустыне», например, в Персидском заливе и на Корейском полуострове.

Противоракетный аспект политики США был подтвержден опытом войны в Персидском заливе, где Ирак применил против коалиционных войск баллистические ракеты. В условиях возникшей в американском обществе озабоченности по поводу уязвимости американских войск в декабре 1991 г. вступил в силу закон «О противоракетной обороне». В нем от Пентагона требовалось «ускоренными темпами осуществлять работу над усовершенствованием систем ПРО ТВД», а также «разработать в ближайший срок систему ПРО для защиты Соединенных Штатов от ограниченных ударов баллистических ракет, включая случайные или несанкционированные пуски баллистических ракет или нападение со стороны стран третьего мира» .

На этом фоне * администрация Клинтона выступила инициатором крупной программы по приданию американским вооруженным силам и заокеанским союзникам эффективных возможностей по противоракетной обороне ТВД. С приходом к власти администрации Клинтона Организация по осуществлению СОИ была преобразована в Организацию по созданию противоракетной обороны (ОПРО — Ballistic Missile Defense Organization /BMDO/), основной задачей которой явилась разработка и создание систем, способных обеспечить защиту войск США и их союзников от атак баллистических ракет средней и меньшей дальности.

Министерство обороны совместно с ОПРО проводит в жизнь программу технологической готовности для национальной ПРО, которая могла бы быть развернута в течение трех лет после принятия соответствующего решения. По заявлению министра обороны У. Коэна, эта система является «защитой от неожиданных разработок» и направлена на оборону территории Соединенных Штатов от ограниченного ракетного удара, т. е. является ограниченной национальной системой ПРО, что запрещено Договором по ПРО 1972 г.

В настоящее время комплексная программа создания средств и систем противоракетной (нестратегической и стратегической) обороны основывается на трех фундаментальных принципах «активной обороны», принятой в качестве генеральной линии стратегии национальной безопасности США в военно-политической сфере:

1. Предотвращение распространения ОМУ и ракетной технологии и на их базе — угрозы интересам Соединенных Штатов;

2. Сдерживание военной угрозы, в том числе и с помощью средств ПРО ТВД;

3. Применение указанных средств в случае ракетного нападения.

Мерами по реализации первого принципа активной обороны являются участие США в международных соглашениях по контролю над вооружениями, оружием массового уничтожения и т. п., а также реализация ряда программ по сокращению военного потенциала других стран. Второй принцип реализуется за счет последовательного проведения Соединенными Штатами политики сдерживания во всех ее формах. Один из важных элементов, направленных на реализацию третьего принципа активной обороны, — разработка и скорейшая передача в войска средств, способных обеспечить оборону американских войск, важнейших объектов (в том числе и за границей) и собственно американской территории от возможных враждебных действий.

Исходя из этого американская политика в области противоракетной обороны распределяет приоритеты следующим образом.

Наивысший приоритет для Соединенных Штатов в области ПРО с 1993 г. состоял в разработке систем ПРО ТВД. В рамках этой задачи наиболее важным было создание противоракетных средств для перехвата существующих баллистических ракет тактического и оперативно-тактического назначения с дальностью до 1000 км. Программы создания так называемых систем объектовой ПРО объединены общим обозначением «системы ПРО нижнего уровня «(Patriot РАС-2, Patriot РАС-3, NAD, MEADS). Еще одним направлением разработки систем ПРО ТВД является создание средств борьбы с баллистическими ракетами средней дальности, имеющими дальность стрельбы от 1000 до 3500 км, т. е. противоракетных комплексов зональной противоракетной обороны, объединяемых в американской терминологии обозначением «системы ПРО верхнего уровня» (THAAD, NTW, Arrow /ИзраильСША/).

Второй приоритет программы создания систем противоракетной обороны в Соединенных Штатах состоит в разработке средств, обеспечивающих возможность отражения ударов МБР и БРПЛ непосредственно по территории США. Эта задача решается в рамках программы создания системы противоракетной обороны территории Соединенных Штатов GBI (национальная система ПРО).

Третий приоритет — дальнейшее развитие научно-технологической и технической базы, которая позволила бы в будущем, в случае качественного роста боевых возможностей баллистических ракет третьих стран, парировать возрастающую ракетную угрозу с их стороны Соединенным Штатам.

Планирование и осуществление комплексной программы создания средств ПРО ведется на основании трех важнейших принципов.

Первым из них является определение приоритетных направлений работ и концентрация на них основных усилий, как в научно-технической, так и в финансовой сферах. Принятое в 1993 г. военно-политическим руководством США решение о придании наивысшего приоритета средствам нестратегической ПРО в середине 1998 г. получило дополнительное обоснование в виде доклада, представленного в конгресс комиссией, оценивавшей степень угрозы нанесения ракетных ударов по территории США (комиссия Рамсфелда). В представленном комиссией итоговом отчете говорится о том, что враждебные по отношению к США страны могли бы разработать и принять на вооружение баллистические ракеты средней дальности морского базирования. В результате этого прямая угроза нанесения ракетных ударов по территории Соединенных Штатов возникла бы гораздо раньше, чем если бы эти страны приняли решение разрабатывать межконтинентальные баллистические ракеты, чтобы наносить удары по США непосредственно с собственной территории, и раньше, чем это предполагается в представленных Центральным разведывательным управлением «Национальных разведывательных оценках» .

Второй основополагающий принцип американской программы создания средств противоракетной обороныэто разработка эшелонированной системы ПРО. Наиболее полно принцип эшелонирования обороны выражен в программе создания ПРО ТВД, предусматривающей следующие основные эшелоны перехвата баллистических ракет:

1) На активном участке и восходящей части пассивной траектории;

2) Участок зональной ПРО (системы дальнего перехвата);

3) Участок объектовой ПРО (системы ближнего перехвата).

Третьим принципом, которым Пентагон руководствуется при формировании программы создания средств и систем ПРО, является интернационализация проводимых работ. При этом основная выгода для США от такого подхода к созданию средств ПРО состоит в ускорении разработок за счет привлечения для совместных исследований научно-технического и финансового потенциала, которым располагают американские союзники.

В работах по ПРО ТВД Соединенные Штаты проявляют заинтересованность в сотрудничестве со своими зарубежными партнерами, в частности с Великобританией, Израилем, Канадой, Францией, Италией и ФРГ, проводя с ними преимущественно научно-исследовательские работы фундаментального характера.

Наиболее примечательным является сотрудничество в области ПРО между США и Израилем, создающим собственную систему противоракетной обороны. Соединенные Штаты активно участвуют в разработке некоторых элементов этой системы и имеют доступ к результатам НИОКР, проводимых в Израиле. Принципиально важным для них является тот факт, что при решении практических вопросов отработки технологии ПРО и разрешения возникающих при этом научно-технических проблем израильская программа на некоторых направлениях значительно опережает американскую. По этой причине использование полученных в результате сотрудничества с Израилем данных позволяет Соединенным Штатам более эффективно и с меньшими затратами разрабатывать свои собственные системы.

Кроме того, США стремятся вовлечь в реализацию программ по производству систем противоракетной обороны другие государства, прежде всего Японию и Республику Корея. Весомым аргументом в пользу развития такого сотрудничества с Соединенными Штатами для этих стран стали проведенные во второй половине 1998 г. Ираном и КНДР успешные летные испытания баллистических ракет средней дальности, вызвавшие определенную тревогу у государств, находящихся в пределах досягаемости ракет подобного типа. Соединенные Штаты используют озабоченность этих стран, чтобы привлечь их к финансированию проводимых в США работ по системам ПРО ТВД и реализовать их научно-технические достижения, прежде всего Японии. Наиболее заметным успехом в этой области является принятое в августе 1999 г. решение правительства Японии об участии в совместной с США разработке комплекса зональной ПРО морского базирования NTW.

Идея создания систем ПРО ТВД, призванных противостоять угрозе со стороны баллистических ракет средней и меньшей дальности, в последнее время стала предметом детального обсуждения между США и Россией. Рекомендации о разграничении систем ПРО ТВД и стратегических систем ПРО, согласованные президентами США и России, Б. Клинтоном и Б. Ельциным, на встрече в верхах в Хельсинки в марте 1997 г., дали основу для разблокирования переговоров по этому вопросу в Постоянной консультативной комиссии.

Важнейшими являются договоренности, достигнутые 27 сентября 1997 г. в Нью-Йорке министрами иностранных дел России, США, Белоруссии, Казахстана и Украины. Были найдены решения, которые, с одной стороны, позволяют достаточно четко разграничить нестратегические и стратегические системы ПРО, а с другой — оставляют незыблемыми положения Договора по ПРО. Тем самым был обеспечен правовой барьер, препятствующий приобретению нестратегическими средствами ПРО способности поражать стратегические ракеты. Соглашения о разграничении, безусловно, должны быть ратифицированы американскими законодателями, несмотря на сопротивление тех или иных политических сил.

Вместе с тем проблемы нестратегической ПРО еще не полностью гр о согласованы сторонами, Так, нью-иоркские договоренности не включают запрет на космические средства опознавания и наведения для систем ПРО ТВД. Вопрос о том, какие именно космические датчики должны быть разрешены, является исключительно сложным. Не решен и вопрос о возможности создания систем ПРО, действующих на новых физических принципах. Если подобные системы появятся, придется вести поиск новых подходов к установлению разграничительной границы между системами нестратегической и стратегической противоракетной обороны. Принципиально важно и то, что в достигнутых разграничительных соглашениях заложен механизм для продолжения поисков решения всех возникающих вопросов.

Разграничительные соглашения по ПРО вызвали неоднозначную реакцию в США. Противники их недовольны тем, что соглашения ограничивают возможность перерастания американских нестратегических систем ПРО в стратегические, что усилило бы надежность прикрытия всей территории США.

Споры вокруг указанных соглашений и систем ПРО ТВД стали в США частью более широких внутренних дебатов о развертывании национальной системы ПРО и продолжении соблюдения Договора по ПРО. В основе дискуссий лежит принципиальный спор о том, должен ли Договор по ПРО функционировать в новых условиях как один из факторов сохранения стратегического баланса.

Республиканское руководство в сенате не переставало оказывать давление на администрацию Клинтона, требуя провести новые переговоры о Договоре по ПРО или полностью отказаться от него, чтобы приступить к разработке и развертыванию широкомасштабной национальной системы ПРО.

Россия решительно возражает против такого подхода и настаивает на неизменности положений договора как предварительном условии дальнейшего прогресса в области контроля над вооружениями.

Амбициозные планы создания в Соединенных Штатах национальной системы ПРО угрожают выхолостить Договор по ПРО и остановить прогресс в области сокращения ядерных вооружений. (В начале 1999 г. министр обороны У. Коэн заявил: «Если модифицировать договор не удастся, США выйдут из него» .).

Заявление министра обороны США о том, что ограниченная национальная система ПРО не будет способна подорвать стратегический баланс Россия-США, надо полагать, соответствует действительности, по крайней мере в пределах обозримого будущего. Количество боеголовок, а также сочетание средств прорыва ПРО и контрмер сохранят возможность взаимного гарантированного уничтожения в течение следующих 10−15 лет даже после выполнения Договора СНВ-2 и последующих возможных соглашений по сокращению вооружений.

Для России все более актуальной становится задача быть всесторонне готовой к защите своих национальных интересов и безопасности в регионах, где вполне вероятно возникновение вооруженных конфликтов локального и регионального характера. В них все реальнее становится применение новейших вооружений, в том числе баллистических и крылатых ракет. Многие государства на Ближнем Востоке, в Южной Азии и на Дальнем Востоке, которые развернули баллистические ракеты (включая перечисленные выше страны — потенциальные противники США плюс Израиль, Южная Корея и Тайвань), какими бы невероятными ни казались эти сценарии, гипотетически смогли бы стать военными противниками России, способными нанести ракетные удары по странам СНГ или по российским войскам за границей, включая дислоцированные на территории новых независимых государств или действующие в составе многонациональных сил в других регионах. Более того, различные части российской территории уже находятся в пределах досягаемости ракет Ирана, Израиля, КНДР, Саудовской Аравии.

Крайне трудное экономическое положение России, создавшееся после распада СССР, не позволило ей проводить активную деятельность в области ПРО. В 90-х годах основные усилия были направлены на достижение двух целей: поддержание боеспособности развернутых систем и восстановление контроля над компонентами систем ПРО, оказавшимися на территории новых независимых государств.

В настоящее время для России важна усиленная разработка концепции нестратегической ПРО, с тем чтобы при возникновении реальных угроз им можно было бы противопоставить необходимые контрмеры. При этом необходимо учитывать не только южные (со стороны стран Юга), но и западные ракетные угрозы, связанные с расширением НАТО на восток и приближением этого блока к границам РФ. Вместе с тем целесообразно реализовывать возможности в создании российских систем ПРО ТВД, вытекающие из того, что Россия и США ныне сталкиваются с аналогичными по характеру новыми угрозами своей безопасности. В области нестратегической ПРО вполне возможна активизация российско-американского если не сотрудничества, то взаимодействия.

Возможная пассивность, медлительность со стороны России в совместном с США решении проблем ПРО могут лишь содействовать замедлению или даже срыву договоренностей по ядерному разоружению, укреплению позиций тех сил в США, которые выступают за ускоренную и опасную для России модернизацию стратегических и нестратегических оборонительных и наступательных вооружений. И, наоборот, решительный курс на продвижение вперед ядерного разоружения с одновременным учетом тех потенциальных опасностей для сохранения стратегической стабильности, которые несет в себе ничем не ограниченное развертывание систем ПРО, разумное военно-политическое сотрудничество с США, НАТО, государствами Юга и Востока — такой курс способен надежно укрепить как безопасность России, так и международную безопасность.