Стратегии интеграции и адаптация иммигрантов из стран Северной Африки в современном французском обществе

Актуальность темы

исследования. За последние два десятилетия интеграция полиэтнического и поликонфессионального общества, принимающего значительные потоки иммигрантов, стала привлекать все большее внимание российских специалистов. Страны Запада с давним опытом демократических институтов и гражданского общества первыми столкнулись с необходимостью выработки мер по регулированию интеграционных процессов. Опыт интеграции выходцев из стран Третьего мира в Европе и Северной Америке насчитывает не одно десятилетие. И сегодня западная социология предлагает различные объяснения социальной реальности, на которых основывается оценка эффективности той или иной политики интеграции, а также выводы о необходимости конкретных изменений в политической практике. Более глубокое знакомство российских специалистов с социальными реалиями в странах Запада и их концептуализацией в научной литературе представляет собой ресурс для осмысления российской ситуации, а также позволяет более осторожно подойти к использованию иностранного опыта в качестве обоснования прогнозов и конкретных политических мер в России.

В последние несколько лет на русском языке вышло немало публикаций, посвященных рассмотрению существующих социальных и политических практик в полиэтнических странах и их сопоставлению с ситуацией в России. При этом интерес исследователей был направлен прежде всего на так называемые «иммигрантские» страны — США, Канаду, Австралию. Подобный выбор во многом справедлив. Именно в этих странах начались и в дальнейшем получили свое развитие дебаты вокруг политики регулирования культурного разнообразия. В то же время европейский опыт, представляющий не меньший интерес, известен не столь широко.

Среди государств Европы особое место занимает Франция — страна с исторически сложившимся этническим разнообразием, которое за последние полвека увеличилось благодаря значительному числу иммигрантов не-европейского происхождения. Французская республика, изначально осуществляющая политику построения нации по модели гражданского общества (политический [1] или гражданский [2] национализм), в последнее время стала объектом пристального внимания в России в связи с попытками концептуализации российского нациестроительства и особенно после событий в пригородах французской столицы осенью 2005 г. Произошедшие беспорядки стали серьезным поводом как для переоценки отношения в обществе к «проблемным» городским районам, так и для трансформации политики интеграции все более этнически разнообразного населения страны.

Интерес к ситуации во Франции не в последнюю очередь связан с тем, что в этой, традиционно католической, стране проживают самые крупные по своей численности в Западной Европе конфессиональные меньшинства — буддисты и мусульмане, причем, именно последние привлекают к себе наибольшее внимание и становятся объектом алармистских заявлений о «войне религий» и «разрушении европейской цивилизации» [3]. Идея «Еврабии» [4], прозвучавшая в 2005 г., получила широкий резонанс в прессе и политических кругах. В России подобные настроения нашли свое отражение в намеках на «доморощенных марокканцев «[5] в лице трудовых мигрантов из Средней Азии и на возможность повторения «французского сценария» в российских городах. Распространение идей о «мусульманской угрозе «ведет к необходимости исследования реального положения выходцев из стран Северной Африки во Франции.

Во Франции прежние волны иммиграции преимущественно из европейских и католических стран (до 1960;х гг.) нередко противопоставляются новым иммигрантам из бывших африканских колоний, где преобладает мусульманское население. Французские политики и общественные деятели регулярно заявляют о меньшем интеграционном потенциале молодежи североафриканского происхождения в сравнении с выходцами из Испании или Португалии. Подобные сравнения в пользу предыдущих волн иммиграции характерны и для других стран, столкнувшихся со значительными новыми потоками иммигрантов. Однако если в США противопоставление выстраивается в первую очередь на предположении о более низкой квалификации новых иммигрантов, то во Франции акцент делается на их меньшую культурную готовность к ассимиляции.

Начиная с 1980;х гг. республиканская модель интеграции монополизировала право на политический, общественный и научный дискурс вокруг проблематики иммигрантов [6]. Следствием этого является незначительное число работ, посвященных данной проблематике, а также заметное отставание в области эмпирических и теоретических исследований не только от США, где литература подобного рода начиная с работ социологов Чикагской школы получила наибольшее развитие, но и от других европейских стран, характеризующихся менее продолжительной историей иммиграции. Сложности изучения интеграции населения иммигрантского происхождения во Франции также связаны с практически полным отсутствием «этнической статистики» — статистической информации, отражающей этническую и конфессиональную принадлежность ' жителей страны.

Если социальные реалии французского населения магрибского происхождения и в целом мусульман уже освещались в работах российских социологов, этнологов и историков, то анализ интеграции рассматриваемой группы во французскую нацию в контексте политической модели, формально не признающей этнокультурную специфику в публичном пространстве, проводился лишь в связи с ее отдельными аспектами. Комплексный анализ интеграционного процесса в различных сферах социальной жизни с учетом роли индивидуальных и коллективных акторов, интеграционного потенциала принимающей среды, нарастающей роли транснациональных сообществ и динамики политических практик в отечественной литературе до сих пор проведен не был. Все это обусловливает актуальность данного исследования и его практическую значимость.

Научная разработанность проблемы. Возникновение концепций социальной интеграции связано с общественными изменениями на рубеже XIX—XX вв. — процессом модернизации общества. Переход от «традиционной», «механической» в определении Э. Дюркгейма, к «органической» социальной организации способствовал смене представлений о становлении единого национального общества. Традиции социологического осмысления интеграции и социальной сплоченности, заложенные классиками социологии, были продолжены исследователями Чикагской школы, в работах которых прослеживается значительное влияние идей о «чужаке» Г. Зиммеля, представлений Ф. Тенниса о Gemeinschaft и Gesellschaft, а также трудов Э. Дюркгейма, посвященных социальной интеграции.

Основные положения теории ассимиляции, предложенной чикагскими социологами, оставались господствующими в литературе, посвященной интеграции иммигрантов на протяжении большей части XX в. Вклад Чикагской школы в понимание процесса интеграции также заключается в разработке таких основополагающих для дальнейших исследований концепций как дезорганизация и реорганизация (У.Томас, Ф. Знанецкий [7]), цикл ассимиляции (Р.Парк, Э. Бер-джесс [8]), сегрегация городского пространства (Э.Берджесс, Л. Вирт [9], Ф. Фрейзер [10]), социальная дистанция (Э.Богардус [11]), маргинализация (Э.Стоунквист [12]) и др.

Операциональное определение концептов «классической» теории ассимиляции дал М. Гордон [13], выделивший различные аспекты этого процесса. Тем не менее предложенная им модель, ставшая основой для множества эмпирических исследований, была подвергнута критике со стороны специалистов, рассматривающих этнокультурное разнообразие как неотъемлемую характеристику принимающего общества (Н.Глейзер, П. Мойнихан [14] и др.), а также со стороны социологов, разделяющих неомарксистскую точку зрения и подчеркивающих роль классового неравенства в процессе интеграции (Р.Блаунер [15], Э. Бо-насич [16] и др.). Кроме того существовавшая парадигма ассимиляции не учитывала транснационального характера иммиграции, на которое прежде всего обратили внимание исследователи диаспор (П.Джилрой [17], У. Сафран [18], Х. Тололян [19] и др.).

Попытка пересмотреть «классическую» теорию с учетом критики и наработок экономической социологии была сделана исследовательским коллективом под руководством А. Портеса, предложившего теорию сегментной ассимиляции [20]. Важную роль в осмыслении интеграции населения иммигрантского происхождения авторы данной теории отводят социальному капиталу, концепция которого была введена в социологическую литературу П. Бурдье [21] и разработана Дж. Коулмэном [22]. Отдельного упоминания заслуживает недавняя работа американских социологов Р. Алба и В. Нн [23], демонстрирующих адекватность теории ассимиляции для понимания реалий «новых» волн иммиграции и предлагающих ее современное прочтение. Во франкоязычной литературе схожая точка зрения на процессы интеграции иммигрантов прослеживается в работах таких авторов как Ф. Дюбе [24], Р. Касторьяно [25], К. Ле Ю [26], Д. Ле-путр [27], А. Мансо [28], М. Сафи [29], М. Трибала [30].

Непосредственно с темой диссертационного исследования связаны работы многих французских специалистов, занимающихся проблематикой населения магрибского происхождения во Франции, которые могут быть объединены в несколько основных направлений. В частности, социально-демографические и социально-экономические аспекты интеграции иммигрантского населения исследуют П. Вейль [31], Ф. Дюбе, Д. Лапейронни [32], Ж.-Л.Ришар [33], М. Трибала [30], Ф. Эран [34] и др. Политические предпочтения и электоральное поведение — С. Бруар, В. Тибери [35] и др. Ценности и верования, определяющие повседневность иммигрантов и их потомков, анализируются в исследованиях Э. Фланкара [36]. Проблематику дискриминации и расизма в отношении жителей Франции магрибского происхождения анализируют В. Жейссер [37], Р. Ка-стель [38] и др. Отдельное направление связано с изучением населения магрибского происхождения через призму ислама, данной тематике посвящены работы таких авторов как Л. Азаб [39], А. Буайе [40], Ж. Ваис и Дж. Лоуренс [41], К. Витоль де Вандэн [42], Н. Какпо [43], Ж. Кепель [44], Р. Лево [45], Х. Мозен-Финан [46], О. Руа [47], Ж. Сезари [48], Ф. Хосрохавар [49] и др.

Публикации российских специалистов, исследующих проблематику интеграции в условиях Франции, стали появляться с середины 1990;х гг. Особого внимания среди них заслуживают работы Е. И. Филипповой [50], анализирующей положение французов североафриканского происхождения в контексте французской иммиграционной и культурной политики, а также И. В. Понкина [51], рассматривающего взаимодействие государства и ислама в условиях верховенства принципа светскости. Истории становления мусульманского сообщества во Франции посвящены работы М. К. Любарт [52], А. В. Кудрявцева [53]. Роль иммиграции в изменении французского подхода к культурному разнообразию рассматривает А. И. Куропятник [54]. В проведенном Е.Б.Деминце-вой [55] комплексном исследовании предпринята попытка охватить разные стороны жизни, а также проблемы, с которыми сталкиваются жители Франции североафриканского происхождения.

В рамках данной работы важную роль для выявления страновой специфики теоретического и практического подхода к интеграции иммигрантов и регулированию культурного разнообразия сыграли исследования таких авторов как П. Вейль [31], Г. С. Витковская [56], Д. Горовиц [57], Ж. А. Зайончковская [58], К. Инглис [59], Р. Касторьяно [60], В. И. Мукомель [61], Ж. Нуарьель [62], Э. А. Паин [63], А. Сайад [64], А. Фэйвелл [65], Д. Шнаппер [6] и др.

Для понимания межгрупповых взаимодействий в условиях культурного разнообразия важное значение имели работы, посвященные исследованию этнического самосознания, процессов воспроизводства и производства этнической и надэтнической идентичности, Б. Андерсона [66], Ю. В. Арутюняна [67], Ф. Барта [68], З. Бокшаньского [69], Р. Брубэйкера [70], В. Воронкова [71], М. Вье-вьорка [72], А. А. Галкина [73], Э. Геллнера [74], М. К. Горшкова [75], А. Б. Гофмана [76], М. Н. Губогло [77], Л. Д. Гудкова [78], Л. М. Дробижевой [79], И. М. Кузнецова [80], Н. Р. Маликовой [81], С. В. Рыжовой [82], Э. Смита [83], Г. У.Солдато-вой [84], Н. Е. Тихоновой [85], В. Тишкова [86], Э. Хобсбаума [87], В. Д. Шапиро [88] и др. Отдельного упоминания заслуживает классификация этносоциальных процессов, разработанная Ю. В. Бромлеем [89].

Объектом исследования являются жители Франции магрибского происхождения, т. е. связанные своим происхождением с одной из стран МагрибаАлжиром, Марокко или Тунисом. Их этническая и конфессиональная принадлежность, страна исхода и опыт иммиграции при необходимости оговариваются в тексте дополнительно.

Предметом исследования является процесс интеграции иммигрантов и их потомков в демократическое общество с идеологией гражданской нации.

Под иммигрантами в данной диссертации понимаются лица, родившиеся за пределами Франции, изначально являющиеся гражданами другого государства, переехавшие и проживающие во Франции, вне зависимости от их легального статуса. Термины, обозначающие национальную принадлежность (например, «алжирец»), используются в соответствие с политическим определением нации, т. е. как указание на гражданство.

Хронологические рамки исследования — 1980;2000;е гг.

Целью данной диссертационной работы является анализ подходов к интеграции иммигрантов для выявления наиболее эффективных приемов включения иммигрантского населения в принимающее общество.

В соответствии с поставленной целью в диссертации решались следующие задачи:

— проанализировать социологические подходы к изучению процесса интеграции иммигрантов в принимающее общества и сформулировать теоретические основы для исследования процесса интеграции населения магрибского происхождения во Франции;

— раскрыть специфику «французской модели» интеграции иммигрантов в принимающее общество;

— проанализировать демографические, социально-экономические и культурные характеристики населения Франции магрибского происхождения;

— рассмотреть ценностные ориентации принимающего общества и политику, проводимую правительством Франции, способствующие интеграции населения магрибского происхождения во французскую политическую нацию;

— выявить значимость индивидуального и коллективного действия в процессе интеграции, концептуализировать рассматриваемый в работе эмпирический материал, опираясь на существующие теории интеграции иммигрантов в принимающее общество;

— предложить концептуальную основу для осмысления интеграционных процессов в российских реалиях.

Теоретико-методологические основы исследования базируются на синтезированном, интегральном подходе. В понимании интеграционных процессов автор опирается на структурно-функциональный и деятельностно-акти-вистский подходы.

Эмпирическая часть исследования выполнена на основе анализа Конституции, официальных документов, характеризующих французскую национальную политику на уровне отдельных регионов и страны в целом, материалов аналитических отчетов, опубликованных французскими правительственными органами (Национальная консультативная комиссия по правам человека (CNCDH),.

Центр стратегического анализа при правительстве Франции (CAS), Совет по экономике, социальным вопросам и окружающей среде при правительстве Франции (CES), Национальный институт статистики и экономических исследований (INSEE) и др.), а также неправительственными аналитическими центрами (UNESCO, Institut Montaigne, CSA, Commission Islam et Ьшскё и др.).

Основными источниками для анализа социальных практик интеграции явились результаты работ французских исследователей:

— Проекта «Географическая мобильность и социальная инсертация» (Mobilite geographique et insertion sociale — MGIS), проведенного в 1992;1993 гг. под руководством М. Трибала [30], который включал опрос на основе трех выборок: иммигрантов в возрасте 20−59 лет из Алжира, Испании, Марокко, Португалии, Турции, стран Тропической Африки и Юго-Восточной Азии (случайная выборка, 8522 чел.) — детей иммигрантов из Алжира, Испании, Португалии в возрасте 20−30 лет, родившихся во Франции (случайная выборка, 1921 чел.) — и французов (репрезентативная выборка, 1822 чел.);

— Исследования, проведенного в 2005 г. под руководством С. Бруара и В. Тибери [35], включавшего опрос совершеннолетних французов иммигрантского происхождения, у которых по крайней мере один из родителей был гражданином одной из стран Африки или Турции (п=1003), и опрос совершеннолетних французов, родители которых родились во Франции (п=1006). «Иммигрантская «выборка изначально отличалась большей долей молодежи, чем в группе сравнения (так, в первой выборке лица в возрасте 18−31 год составляли 51%, во второй — 22%);

— Опросов, проведенных исследовательской компанией CSA совместно с Информационной службой правительства Франции для Национального консультативного комитета по правам человека (CNCDH) в 2005;2008 гг [90−93]. Выборка репрезентативная, составленная методом квот по стратифицированной и территориальной модели. Объем выборочной совокупности составил 1011 чел. в 2005 г., 1026 чел. — в 2006 г., 992 чел. — в 2007 г., 968 чел. — в 2008 г.;

— Опроса молодежи иммигрантского происхождения в возрасте 18−25 лет, родившихся или прибывших в возрасте до 6 лет в Германию, Францию, Великобританию, проведенного в рамках проекта Европейской комиссии «Эффективность стратегий национальной интеграции в отношении второго поколения мигрантов» (Effectiveness of National Integration Strategies Towards Second Generation Migrants — EFFNATIS) [94]. В 1999;2000 гг. были опрошены: в Великобритании 178 лиц, имеющих пакистанское происхождение, 130 — гуджарати и 418 лиц, родившихся в неиммигрантских семьяхв Германии — 287 лиц турецкого и 283 югославского происхождения, а также 215 выходцев из неиммигрантских семейво Франции — 218 лиц алжирского, 212 португальского и 286 неиммигрантского происхождения.

Особую группу эмпирических данных составили материалы экспертных опросов французских социологов и политологов, проведенных диссертантом в октябре-декабре 2007 г., дополнившие используемые для анализа результаты исследований комментариями и замечаниями их авторов, а также невключен-ные наблюдения автора диссертации в Париже, Сен-Дени и Вильжуифе осенью 2007 г. В работе также использовались материалы периодической печати и информационно-аналитических интернет-порталов.

Основные положения диссертационной работы, выносимые на защиту 1. На основе анализа теоретических подходов к изучению интеграции иммигрантов в принимающее общество интеграция может быть определена как многоаспектный и многоакторный процесс сближения между различными группами, формирующими социальную структуру общества, что предполагает постепенное ослабление этнических и, таким образом, социально-культурных отличий;

2. Культурная и социальная близость лиц магрибского происхождения к выходцам из того же этнического или конфессионального сообщества не препятствует их осознанию общности с остальными французами. С точки зрения языка общения и культурного потребления можно говорить об их аккультурации. На этом фоне у них сохраняется приверженность к религии и традиционная модель семьи, которые также находятся в процессе трансформации;

3. Успешная культурная интеграция не означает, однако, что иммигранты магрибского происхождения и их потомки наравне с другими французами участвуют в жизни принимающего общества, политических институтах и экономических практиках;

4. Расхождение между уровнем культурной, политической и социально-экономической интеграции неизбежно порождает фрустрации среди части иммигрантов и их потомков, которые особенно болезненно воспринимают условия своей жизни, будучи политически и культурно во многом французами. Разделяя западные ценности и, в частности, стремление к благополучию, успеху и профессиональному росту, молодежь магрибского происхождения в большей степени, чем их сверстники ощущает свой низкий социальный статус, что в ряде случаев является причиной агрессии по отношению к принимающему обществу;

5. Религия, предлагая четкие духовные и моральные ориентиры, становится для молодежи магрибского происхождения своего рода «убежищем» от трудностей, с которыми они сталкиваются в повседневной жизни. При этом они обращаются к некоему универсальному исламу, отдаляясь от «семейного ислама» их родителей, включающего элементы марокканской, алжирской или тунисской культурной традиции. Ислам, который они выбирают, является, таким образом, не столько «возвращением к корням «, сколько приобщением к новой «универсальной» идентичности, имеющей религиозную основу. Не воспринимаемые в качестве французов окружающими, но уже не считающие себя алжирцами, марокканцами или тунисцами, дети и внуки иммигрантов из Магриба сталкиваются с неизбежным противоречием в процессе самоидентификации. Принадлежность к универсальному, в значительной степени «воображаемому «, исламскому сообществу позволяет выстроить положительный образ себя и пересмотреть свою инакость в позитивном смысле. В свою очередь это становится основанием для конструирования особой идентичности «французского мусульманина», предполагающей интеграцию во французское общество и обосновывающей сохранение этнорелигиозной и, в ряде случаев, социальной специфики;

6. Дискриминационные практики, расизм и исламофобия, распространенные во французском обществе, усугубляют положение населения магрибского происхождения и препятствуют его интеграции. В результате совмещения этнокультурных, расовых и социальных стереотипов в массовом сознании формируется образ «парня из пригорода» как отражение страхов, с одной стороны, перед «нашествием исламского фундаментализма на западную цивилизацию «, а с другой — перед «опасными и неконтролируемыми пригородами»;

7. Интеграции населения магрибского происхождения способствует как личная заинтересованность иммигрантов и их потомков, так и французская политика по отношению к меньшинствам. За последние три десятилетия она претерпела значительные изменения — от «ортодоксального республиканского» подхода, не замечающего культурных различий в рамках французского общества, к стратегии, учитывающей реалии и проблемы, связанные с социальным и культурным разнообразием;

8. Можно выделить три направления, которые в дальнейшем, по всей видимости, могут способствовать решению проблемы интеграции населения иммигрантского происхождения во французское общество: признание в том или ином виде расового и этнокультурного разнообразия как основы для борьбы против расовой и этнической дискриминациипредотвращение «негативной дискриминации" — рассмотрение транснационального измерения проблемы и политических перспектив в рамках единой Европы, в частности, признание и поддержка культурной свободы на общеевропейском уровне.

Научная новизна исследования:

— обобщен опыт социологического изучения интеграционных процессов в отношении иммигрантов магрибского происхождения и их потомков во Франции;

— уточнено понятие интеграции как многостороннего процесса, отдельные аспекты которого в индивидуальном или коллективном жизненном опыте могут не совпадать по своим темпам, направленности или же вовсе отсутствовать;

— продемонстрировано сохранение национальной специфики в обсуждении интеграции иммигрантов на фоне сближения конкретных социальных и политических практик с опытом других демократических стран;

— предложена концептуальная основа для потенциального совершенствования интеграционных процессов в российских реалиях.

Теоретическая и практическая значимость. Результаты исследования позволяют уточнить концептуальные подходы к анализу процессов интеграции населения иммигрантского происхождения в гражданское обществодают дополнительный материал для понимания природы коллективных идентификаций в условиях глобализирующихся обществпозволяют сформулировать подходы к практическому решению проблемы регулирования этнокультурного разнообразия в рамках гражданской нации. Полученные результаты могут быть использованы в учебном процессе при подготовке профессиональных социологов, политологов, управленцев, а также при написании учебников и учебных пособий по данной проблематике.

Апробация положений диссертационного исследования. Основные положения, идеи и выводы диссертации апробированы автором в докладах и сообщениях, представленных на трех научных конференциях в том числе: на международной конференции «Пост-коммунистический мир: 25 лет перемен» (Варшава, 5−8 июля 2006 г.) — ежегодной конференции Сообщества профессиональных социологов «Социология в современном российском обществе: диагноз тенденций и перспектив» (Москва, 15 декабря 2007 г.) — III Всероссийском социологическом конгрессе «Социология и общество: проблемы и пути взаимодействия» (Москва, 21−24 октября 2008 г.). Материалы диссертации обсуждались на заседаниях Отдела этнической социологии, Центра исследований межнациональных отношений Института социологии РАН. По вопросам, обсуждаемым в диссертационной работе, автором было опубликовано 5 печатных работ, среди которых три статьи в научных журналах (в том числе одна — в ведущем рецензируемом издании) [95−97], а также тезисы докладов на научной конференции [98] и Всероссийском социологическом конгрессе [99].

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы и приложений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В представленной диссертации делается попытка комплексного анализа включения населения магрибского происхождения в современное французское общество. Опираясь на типологию ассимиляции М. Гордона [13], автор обращает внимание на аспекты интеграции, связанные не только с изменениями характеристик населения иммигрантского происхождения, но и с изменениями, затрагивающими установки и практики принимающего общества.

Данные исследований французских социологов, свидетельствующие о различных темпах аккультурации и структурной интеграции выходцев из стран Магриба во Франции, автор диссертации предлагает анализировать с учетом расовых и религиозных предубеждений и дискриминирующих практик, характерных для принимающего общества, а также политических и социальных факторов, способствующих участию рассматриваемой группы в жизни французской нации.

На основании анализа результатов исследований французских социологов и проведенных экспертных интервью, автор диссертации заключает, что ислам остается важным ориентиром в организации повседневной жизни населения магрибского происхождения, но главным образом на индивидуальном уровне. Диссертант обращает внимание на выборочное соблюдение религиозных предписаний: одни получают особую, «символическую» значимость, тогда как другие забываются. Верующие не столько подчиняются традиционным нормам и религиозным институтам, сколько сами выбирают отвечающие их индивидуальным запросам ценности и практики.

Принадлежность к «воображаемому» исламскому сообществу позволяет выстроить положительный образ себя и пересмотреть свою инакость в позитивном ключе. В свою очередь, это становится основанием для конструирования особой идентичности «французского мусульманина», предполагающей интеграцию во французское общество с сохранением этнокультурной специфики.

Опираясь на результаты опросов, проведенных в 2004;2006 гг., диссертант отмечает, что французское население характеризуется относительной терпимостью к иммигрантам и иностранцам, которая сочетается с негативным отношением к иммиграции. Следствием «иммигрантофобии «, а также сохраняющихся во французском обществе расовых предубеждений становится повседневная дискриминация населения магрибского происхождения в сфере жилья и досуга, на рынке труда, в СМИ и со стороны полиции.

Сопоставляя опыт адаптации различных волн иммиграции во Франции, автор диссертации делает предположение, что ксенофобия и дискриминация, наблюдаемые сегодня в отношение выходцев из Магриба и их потомков, воспринимаемые некоторыми как отражение «французского шовинизма» и непреодолимое препятствие на пути к интеграции, по всей видимости, представляют собой ситуативное явление.

Обращая особое внимание на специфику «французской модели» интеграции иммигрантских этнических меньшинств в гражданскую нацию, диссертант показывает несоответствие между декларируемым республиканским идеалом и конкретными политическими и социальными практиками во Франции. Тем самым автор диссертации подтверждает мысль о «политике прагматизма» [180], определяющей шаги французского правительства в сфере интеграции иммигрантского населения.

На уровне идеологии французский гражданский национализм, закрепленный в Конституции и других нормативных документах, обладает мощным интеграционным потенциалом. Предполагаемая универсальность декларируемых идей свободы и равенства граждан, непосредственное участие каждого отдельного гражданина в жизни общества посредством развитых демократических институтов, принадлежность к нации, обусловленная свободным волеизъявлением, — все это делает французский политический проект, по крайней мере в теории, привлекательным и достаточным для обеспечения политической лояльности вне зависимости от этнической, расовой или религиозной принадлежности французских граждан. Отказ от признания этнокультурных и расовых сообществ в публичном пространстве, что многими ставится в упрек французской модели, по сути поощряет производство множественных и гибридных культурных идентичностей, выходящих за рамки традиционных этнических или расовых сообществ. Таким образом, идеология гражданского национализма в данном случае изначально предполагает возможность сосуществования культурной свободы, которая становится неотъемлемой характеристикой современных обществ, с политической лояльностью, ограниченной пределами одной нации. В России подобная идеология находит свое отражение в опыте построения российской гражданской идентичности.

В то же время характерной чертой французской модели интеграции на уровне практик является ориентированность на прагматизм, что неизбежно требует признания специфики отдельных групп населения. Спектр возможных политических мер здесь варьирует от признания «через религию», продемонстрировавшего свою эффективность в процессе интеграции французских евреев и активно реализуемого президентом Н. Саркози в отношении «этнических» мусульман, до прямой (как в случае с квотами для французских алжирцев в эпоху Ш. де Голля) или опосредованной «позитивной дискриминации» (как в случае с «городскими зонами, требующими особого внимания»).

Отдельно диссертант оговаривает значение институтов гражданского общества в процессе интеграции. В отсутствие целенаправленной политики интеграции в 1960;1970;е гг. именно негосударственные объединения, в т. ч. инициируемые Католической церковью Франции, взяли на себя обеспечение процесса интеграции во французское общество. Сегодня деятельность местных и национальных ассоциаций предполагает, с одной стороны, поддержку в культурной и социальной сфере, с другой — мониторинг, противодействие дискриминации и расизму и привлечение внимания общественности к проблемам населения магрибского происхождения. Участие гражданского общества в борьбе с дискриминацией во французском обществе может быть особенно интересно для российского опыта.