Генезис синергетической парадигмы: Культурологические аспекты

Актуальность темы

исследования. Сегодня культура находится накануне самых серьезных изменений, в преддверии перехода в качественно иное состояние. Об этом свидетельствуют высокая информативность современной жизни, стремительные изменения, которые сопровождают бытие человека, ускорение темпов развития. Кроме того, современная культура поставлена перед необходимостью осознать, переосмыслить и переработать огромный опыт, накопленный предшествующими поколениями. В этой ситуации в культурологии становится необходимым такой взгляд, который предполагает целостный охват культуры, актуализирует многочисленный связи, возникающие между различными ее феноменами. Ключевую роль в ситуации перехода культуры может сыграть синергетика как новое мировидение и новое мышление, основанное на современных научных изысканиях. Синергетиче-ский подход подразумевает внимание к деталям и, в то же время, дает возможность увидеть самую широкую панораму развития культуры, помогает осознать ее единство и многообразие.

Синергетика является одним из ведущих направлений в современной науке, новой парадигмой научного знания. Синергетика — молодая отрасль науки, история этого направления насчитывает всего около трех с половиной десятков лет. Термин «синергетика» появился только в 1969 г., его автор, Герман Хакен, признается, что с самого начала «преследовал цель привести в движение новую область науки» [72, с.352], создать междисциплинарное направление исследований, а не только обосновать новую теорию. Синергетика, с подачи Г. Хакена, выступила как «учение о взаимодействии», как «направленность движения, а не. конечный результат» [72, с.353] и сегодня включает в себя целый ряд теорий. Широкий охват научного знания, новизна концепций, положенных в основу новой парадигмы, не исключают глубоких связей синергетики с предшествующими научными явлениями. Достаточно быстро стало понятным, что идеи, легшие в основу синергетической парадигмы, существовали в науке и раньше, но не всегда были востребованы генеральным направлением мысли.

Научные истоки синергетической парадигмы многообразны, четко определить их спектр — трудновыполнимая задача. Еще в первой половине XX века появился ряд теорий, ставших ее предтечами. «Синергетика главным образом выросла из теории колебаний, развитой Л. И. Мандельштамом и его школой, и качественной теории дифференциальных уравнений, начало которой было положено в трудах Анри Пуанкаре» [78, с.55]. Другой источник новой парадигмы — тектология А. А. Богданова (1920;е гг.) характеризовалась автором как «всеобщая организационная наука» [72]. Кроме того, синергетика является продолжением многих идей кибернетики и общей теории систем, разрабатываемых в 60-е гг. XX века Н. Винером, А. Тьюрингом, Дж. фон Нейманом. Кибернетика также занималась изучением закономерностей процессов самоорганизации и образования структур, делая акцент на понятии информации, а не на «физических основах формирования структур» [50]. Нельзя не упомянуть о теории фракталов, являющейся важной и перспективной областью современного синергетического знания. Наука о фракталах берет начало в исследованиях еще середины XIX — начала XX веков, ее предтечами стали разработки Б. Больцано, К. Вейерштрасса, Н. фон Коха и других.

Таким образом, истоки синергетических идей обнаруживаются в научных изысканиях XIX и XX столетий. Они порой извлекаются из забвения и становятся очевидными только благодаря ретроспективному взгляду, брошенному из сегодняшнего дня. Но если предшественники синергетики в мире науки более или менее установлены, то выявление ее истоков в наследии культуры — актуальная задача для исследования.

Изучение процессов самоорганизации в сложных системах поначалу находилось исключительно в сфере внимания представителей естественных наук, но сейчас все больше гуманитариев проявляют заинтересованность проблемами синергетики. Более того, синергетика, будучи необычайно емким понятием, привлекает не только ученых, но и самые широкие слои творческих и мыслящих людей. Среди них есть и художники, и музыканты, и режиссеры, словом, люди, наделенные яркими креативными способностями, открытые новым идеям, желающие узнать мир во всем многообразии его проявлений.

Таким образом, синергетическая парадигма предполагает не только и не столько свод научных теорий, сколько особое отношение к миру, особый тип мышления. Такое мышление носит вероятностный характер, предполагает глубочайшие связи между различными явлениями, ориентируется на принципиальную сложность универсума. Это мышление называют нелинейным1, признавая тем самым его зависимость от жесткого детерминистического линейного мышления, сформировавшегося в науке Нового времени.

Однако совершенно очевидно, что нелинейное мышление соприкасается с самыми глубинными пластами человеческой культуры. Наиболее древние, архаичные формы сознания неожиданно обнаруживают свое сходство с новейшими идеями современной науки. Анализируя феномены синергетиче-ского знания, исследователи нередко обращаются к мифологическим образам древних культур: Космос и Хаос, Инь и Янъ, Пустота-шунья «как полнота непроявленного мира» в китайской традиции [46, 47]. В круг синергетиче-ских терминов вовлекаются такие, казалось бы, далекие от современной науки понятия как совершенные тела Платона, космические вихри Декарта, монады Лейбница [72].

Синергетика — это еще и «новый взгляд человека на мир и на самого себя в этом мире», «новый диалог человека с природой» [72, с.8], новая философия. Поэтому правомерно рассматривать синергетическую парадигму в самом широком контексте, который может быть назван «единым полем мировой культуры» (термин А.Е. Чучина-Русова [141]), и тогда начала синергетики теряются в глубине тысячелетий. Истоки синергетической парадигмы оказываются многочисленными, многообразными и порой весьма древними.

1 Термин «нелинейное мышление» был введен Л. И. Мандельштамом в 30-е гг. XX столетия [78].

Выявление генетических основ синергетики необходимо для ее дальнейшего развития. Исследование данной темы будет способствовать, прежде всего, укреплению философской базы синергетики, которая, безусловно, существует, но пока еще не превратилась в самостоятельную область исследований. Философское обоснование синергетической парадигмы — одно из важных и перспективных направлений в современном знании. Философия синергетики должна способствовать формированию человека с принципиально новым мировоззрением. Такое мировоззрение предполагает умение ориентироваться в сложном и противоречивом мире, избегать, по мере возможности, насильственного решения проблем, уметь прогнозировать будущее и выбирать наиболее оптимальный вариант развития ситуации из множества возможных.

Тема исследования предполагает также «перевод» некоторых идей синергетики в визуальную, образную форму, и возможности культурологии в этом плане достаточно велики. О необходимости синтеза интеллектуального и образного начал говорят исследователи: «Мыслеобразы — тот зыбкий, но тем не менее проходимый мост, который ведет к отдаленным приложениям синергетики, в том числе к таким феноменам, которые трудно поддаются логическому и даже вербальному анализу» [72, с.81]. Идеи синергетики, воплощенные в образах культуры, — это самый простой способ объяснить некоторые сложные, порой парадоксальные положения теории самоорганизации.

Степень разработанности проблемы. С момента своего появления синергетика была «заряжена» философским и культурологическим импульсом. Сам термин несет в себе «глубокие духовные и религиозные смыслы» [72, с.351], перекликаясь с некоторыми положениями христианской теологии, в частности, с учением о синергии. Г. Хакен вкладывал в слово «синергетика», по его собственному признанию, предельно общее представление о совместной «энергии что-то сделать» [72, с.352]. Таким образом, с самого начала синергетика возникла на пересечении не только различных естественнонаучных, но и философских, религиозных, культурологических направлений.

В философском контексте развивал положения теории диссипативных структур и Илья Пригожин, глава брюссельской школы неравновесной, неклассической термодинамики. Исследования, проведенные И. Пригожиным, внесли ряд существенных изменений в представления человека о времени, пространстве, движении, о взаимоотношениях человека и природы. Рассуждения о диссипативных структурах, о необратимости процессов И. Пригожин развивал в рамках философской проблемы «существующего и возникающего» [113, 115, 116]. И. Пригожиным были заложены основания «философии нестабильности» [114], по-новому оценивающей существующие в Универсуме соотношения порядка и беспорядка, проблему контроля над реальностью, нарративный элемент в науке.

Синергетика культуры — достаточно молодое направление научной мысли. Однако существует ряд исследований, сыгравших роль предшественников данного направления, все они посвящены проблемам, возникающим на стыке гуманитарных и естественных наук, на стыке науки и культуры. Среди зарубежных авторов, работавших в этом «жанре», можно назвать Ф. Капру, Дж. Кальоти. Широкий резонанс получила книга Ф. Капры «Дао физики», в ней автор проводит ряд аналогий между некоторыми положениями современного научного знания и восточными философско-религиозными учениями. Дж. Кальоти — автор книги «От восприятия к мысли» [65], в которой изложены положения, касающиеся нарушения симметрии, неоднозначности восприятия, самоподобия в природе и культуре.

В отечественном знании, как уже было сказано, существовали многочисленные предпосылки для формирования нового научного мировоззрения. Традиции Л. И. Мандельштама, А. А. Богданова, В. И. Вернадского и других, получившие новое звучание в контексте синергетической парадигмы, стали основой для дальнейших разработок в этой области.

Работы Е. Н. Князевой и С. П. Курдюмова [68−72] охватывают самый широкий круг проблем, связанных с синергетикой, и являются своего рода энциклопедией, обобщающей знания естественнонаучного плана и гуманитарную направленность исследований. Научный тандем, объединяющий усилия как специалиста в области философии (Е.Н. Князева), так и специалиста в области физики (С.П. Курдюмов), стал гарантией высокого уровня исследований, проведенных на пересечении разных областей знания. Работы Е. Н. Князевой и С. П. Курдюмова посвящены исследованиям процессов самоорганизации в творчестве [69, 72], а также затрагивают сферу синергетики познания, синергетики образования [72]. «Синергетика в контексте культуры», а именно соотношение идей синергетики и образов культуры, пересечение традиций Востока и Запада, подробно рассматриваются в одной из глав монографии Е. Н. Князевой и С. П. Курдюмова [72].

Взаимодействию математики и искусства посвящены исследования А. В. Волошинова [10, 30−35]. В них рассматриваются «математические начала» формообразования в музыке, архитектуре, литературе, живописи, выявляется единство фундаментальных закономерностей, присущих этим видами искусства. Нахождение общего алгоритма, действующего при формировании «конструкции» того или иного произведения, указывает на центральную для синергетики проблему «единства в многообразии».

Концепция А.Е. Чучина-Русова, озаглавленная автором как «Единое поле мировой культуры» [141−146], подчинена принципам нового синергетиче-ского мировидения. Различные явления культуры рассматриваются в их непрерывном взаимодействии, обмен, общение культур является одним из центральных положений теории А.Е. Чучина-Русова. Концепция возникает на пересечении и переплетении положений естественных наук и искусствоведения. Среди признаков, характеризующих «единое поле мировой культуры», А.Е. Чучин-Русов выделяет четыре основных: архетипичность, антитетич-ность, голографичность и цикличность.

И.А. Евин внес существенный вклад в формирование такого направления научной мысли как синергетика искусства. В своих исследованиях И. А. Евин [57] в русле синергетической парадигмы рассматривает такие феномены как неустойчивость, полимодальность, неоднозначность в искусстве. Эти и другие явления он напрямую связывает с процессами самоорганизации, с кризисными точками в истории систем.

Развивает и дополняет положения, изложенные И. А. Евиным и А.В. Во-лошиновым, книга Р. А. Браже «Синергетика и творчество» [21]. Нужно отметить, что в своем исследовании Р. А. Браже делает акцент на творчестве русского символизма и модернизма, в котором синергетические идеи воплотились с особой очевидностью.

Рассмотрению истоков синергетических идей посвящены работы Т. П. Григорьевой [46, 47], которые направлены на выявление многочисленных образцов нелинейного мышления в культурном наследии Востока. Принципы недвойственности, непротиворечивости, непротивопоставления, Единства сущего характерны для ментальности Востока, в частности, для китайской традиции, но, в то же время, они совпадают основными положениями синер-гетического мировоззрения.

Цель и задачи исследования

Цель данного исследования заключается в выявлении генетических истоков синергетической парадигмы, в погружении идей синергетики в самый широкий культурологический контекст, и, в то же время, в обосновании синергетического подхода к осмыслению культуры.

Для достижения поставленной цели сформулированы следующие задачи:

— показать своеобразие кризисных, переходных этапов в истории культуры, как периодов нелинейного стиля мышления, аккумулирующих идеи синергетики;

— охарактеризовать современный этап развития культуры как «синерге-тический», основанный на тотальном расширении принципа всеобщего взаимодействия;

— показать, как воплощаются в художественной культуре, в том числе и в модернистской и постмодернистской культуре XX столетия, принципы нелинейного мышления;

— выявить генезис фрактального принципа самоподобия — одного из основополагающих для нелинейного мышления;

— обосновать термины «семантический фрактал» и «композиционный фрактал».

— показать важность принцип самоподобия для европейской традиции художественного (музыкального) творчества.

Теоретические и методологические основы исследования. В качестве методологической основы диссертации выступают несколько актуальных для современного знания концепций.

Единая теория кризиса [4], ставшая основой для рассмотрения проблем синергетики в историческом аспекте, не имеет пока завершенного вида, она находится в стадии формирования и уточнения. Теория кризиса вплотную связана с теорией самоорганизации и является составной частью синергетической парадигмы. Единая теория кризиса расширяет знания о неустойчивых, нестабильных состояниях системы, позволяет выявить сходство и различия таких состояний и их причины. Теория находится на пересечении различных наук, обобщает данные о кризисах в социальных, биологических и абиотических системах.

Главные положения единой теории кризиса оказываются необходимыми для понимания характера неустойчивых эпох в истории культуры, аккумулирующих синергетический стиль мышления. Идеи нелинейности занимают столь важное место в переходные моменты истории постольку, поскольку философия, наука, искусство кризисных эпох отражают современное им нестабильное состояние мира. А особенности переходных этапов в истории культуры как раз и позволяет выявить единая теория кризиса.

Исследование нелинейного мышления, в контексте истории культуры актуализирует теорию этногенеза JI.H. Гумилева [48−49], в которой концепт кризиса играет важную роль. Концепция А. Е. Чучина-Русова [141−146], в которой рассматривается взаимодействие двух противоположных, антитетических начала, действующих в культуре, помогает уточнить понятие цикличности, рассматриваемое в данной работе.

Теория мифа, разработанная в трудах виднейших отечественных и зарубежных исследователей, таких как М. Евзлин [56], Дж. Кемпбелл [80], К. Jle-ви-Строс [82], Е. М. Мелетинский [96], В. Н. Топоров [130], М. Элиаде [151 152] актуализировала архаический пласт знания, опосредованный синергетикой. Исследования в области мифологического мышления стали базой для обоснования таких концептов как движение по спирали, фрактальный принцип и др.

Большое значение для представленного диссертационного исследования имеет теория символа, изложенная в трудах Вяч. Иванова [60], А. Ф. Лосева [89], Ю. М. Лотмана [91]. Она стала основой для понимания характера кризисных эпох в истории культуры как эпох символических. Также теория символа послужила базисом для разработки таких терминов как «семантический фрактал» и «композиционный фрактал». Исследования Ю. М. Лотмана [9192], внесшие большой вклад в разработку принципов семиотического анализа художественного текста, раскрывающие проблему соотношения текста и языка, также играют значительную роль в данной работе.

В процессе исследования диссертант неоднократно обращался к «Словарю культуры XX века» [121] - в своем роде, уникальному словарю-гипертексту, который охватывает феномены философии, психоанализа, лингвистики, семиотики, поэтики, стихосложения и литературы минувшего столетия. Автор «Словаря» В. П. Руднев — семиотик, лингвист, философ — не ограничивается констатацией фактов, а излагает собственную оригинальную и стройную культурологическую концепцию.

Опорой для многих положений, изложенных в диссертации, послужили эстетические и культурологические концепции Волошинова А. В. [10, 30−35], касающиеся различных аспектов синергетики культуры, синергетики искусства. В частности, ориентирами для данного исследования стали основные положения по эстетике фракталов [33], опыт изучения антропоморфных паттернов в искусстве [10], методы анализа художественных произведений с позиций нелинейного мышления [10, 30−33, 35].

Значительное место в работе уделено рассмотрению феноменов музыкального творчества. Исследования музыковедов Т. Н. Ливановой [84], М. Н. Лобановой [85−57], С. С. Скребкова [124] посвящены, по преимуществу, явлениям истории музыки. Феномены музыкальной культуры разных эпох рассмотрены музыковедами в широком ракурсе культурологических проблем. В вопросах теоретического музыкознания опорой для исследования диссертанта послужили работы И. Лаврентьевой [81] и Е. В. Назайкинского [103].

Отдельного внимания с точки зрения значимости для данной работы заслуживают исследования Б. В. Асафьева [7], посвященные процессуальности музыкальной формы, и его теория трех функций (initio — motus — terminus). Концепции Б. В. Асафьева отличает огромный потенциал, их значение для дальнейшего развития музыковедения и теории культуры трудно переоценить. Рассуждения Б. В. Асафьева о природе движения в музыке оказываются удивительно созвучными идеям синергетики, а потому послужили основой для разработки некоторых положений, касающихся фрактального принципа в культуре. Не менее актуальны для сегодняшнего дня и концепции И. Барсовой [13], в частности, ее рассуждения о тенденциях к открытой и к замкнутой форме.

Диссертант обращался также к методу музыкально-теоретического анализа, нацеленного на выявление особенностей структуры музыкального сочинения. Применялись и основы литературоведческого анализа, который позволил обозначить контуры системы «наблюдатель (рассказчик) — текст», а также указать на специфические особенности такого феномена как семантический фрактал.

Научная новизна исследования заключается в следующем:

1. Синергетическое научное мировидение выступает в качестве базиса для всеобъемлющей культурологической установки, актуализирующей системные качества культуры, способствующей целостному ее охвату.

2. Выявлены и рассмотрены принципы нелинейного мышления в художественной культуре.

3. Разработаны принципы искусствоведческого анализа, базирующиеся на синергетических законах.

4. Нелинейность художественного языка определена ведущим фактором искусства XX столетия.

5. Обоснованное еще мифосознанием тождество микрои макрокосмов полагается определяющим для действия фрактального принципа самоподобия.

6. Фрактальный принцип последовательно рассмотрен на разных уровнях художественного произведения: от протоуровня художественного языка до мегауровня композиционных схем.

7. В качестве методологической базы для рассмотрения некоторых аспектов истории культуры использована единая теория кризиса — новое междисциплинарное направление в науке.

В результате проведенного исследования диссертант пришел к ряду выводов, которые сформулированы в основных положениях, выносимых на защиту:

1. Генезис синергетической парадигмы выявлен в самых различных пластах культуры. Прежде всего, плодородной почвой, продуцирующей идеи нелинейности, выступает архаическая культура и определяющее ее мифологическое мышление. Возвращение к мифу, и, следовательно, возвращение к нелинейному мировидению происходит также в переходные, кризисные эпохи европейской культуры (хаосогенные этапы по терминологии А.В. Воло-шинова, W-культуры по терминологии А.Е. Чучина-Русова).

2. Переходным эпохам свойственно особое отношение к хаосу, под которым понимается всякое отклонение от канона, доминирование динамики над статикой, парадоксальность и неоднозначность языка искусства, эсхатологические мотивы в творчестве. Эпохи барокко, модернизма (преимущественно, в его русском варианте) и постмодернизма, рассматриваемые в данном исследовании, воплотили поэтику хаоса в полной мере.

3. Нелинейность, воплощенная в художественном тексте, может быть проявлена по-разному. Один из аспектов такого воплощения — множественность, диалогичность текстов, составляющих одно произведение. Выделены три аспекта такой множественности, проявленные в феноменах интертек-стовости, гипертекстовости и в виде структуры «текст в тексте».

4. В самоорганизующихся системах особую роль играют спиралевидные структуры. В художественных произведениях данная структура может быть использована сознательно, но чаще она проявляет себя на подсознательном уровне, в виде архетипических образов. Вариантный метод развития, вариантные структуры в музыкальном творчестве являют собой аналог движения по спирали, указывают на процессы самоорганизации в музыке.

5. Два мифопоэтических образа обнаруживают свою генетическую связь с фрактальным принципом научного и художественного мышления: образ человека, подобного Космосу, и образ Мирового Древа. Данные аналогии позволяют выявить две модели фрактальной структуры, характерные для художественного наследия разных эпох.

Первая модель базируется на принципе подобия макрои микрокосмов. Идея уподобления человека Космосу и Космоса — человеку формирует в художественной практике модель «вложенных друг в друга» сущностей. На композиционном уровне это проявляется в виде «композиции концентрических кругов» или структуры «текст в тексте».

Вторая модель тернарно-бинарного свойства конкретизирует идею иерархически выстроенной материи или идею Мирового Древа. При рассмотрении схем классических музыкальных сочинений выявлены фрактальные структуры, состоящие из 5−7 пред фракталов.

6. Воплощение фрактального принципа в художественных произведениях вызывает к жизни феномены, которые обозначены в данной работе как семантический фрактал и композиционный фрактал. Семантический фрактал также в основе своей связан с космогоническим мифом и предполагает самоподобие смысловых пластов произведения. Композиционный фрактал прежде всего основывается на принципе «текст в тексте», выявленном в различных видах искусства.

Теоретическая и практическая значимость работы определяется возможностью дальнейшего исследования генезиса синергетических идей в заданном русле. Положения и выводы, предлагаемые в работе, способствуют дальнейшей разработке такой области знания как синергетика культуры, помогают все более активному сближению гуманитарных и точных наук, взаимопроникновению науки и искусства. Также данное исследование может служить импульсом к расширению классических параметров искусствоведческого анализа. Представляется возможным использовать материалы диссертации в рамках различных гуманитарных спецкурсов по культурологии, философии культуры, эстетике, истории мировой художественной культуры, истории и теории музыки.

Апробация работы. Основные положения диссертации излагались автором на Всероссийской конференции «Синергия культуры» (г. Саратов, декабрь 2001 г.), на Всероссийской научно-практической конференции «Интеграционные процессы в современном обществе» (г. Саратов, ноябрь 2002 г.), на Региональной научной конференции «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (г. Саратов, март 2003 г.), на VIII Международной конференции «Образование. Экология. Экономика. Информатика» из серии «Нелинейный мир» (г. Астрахань, сентябрь 2003 г.), на Межрегиональной научной конференции «Комплексный анализ современных проблем науки и общества» (г. Саратов, сентябрь 2003 г.).

Структура работы обусловлена основными целями и задачами данного исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения. Библиография представлена 181 работой отечественных и зарубежных авторов.

Заключение

.

В данной работе проблемы формирования синергетической парадигмы исследуются в нескольких аспектах. Во-первых, генезис синергетики выявляется в историческом срезе культуры, во-вторых, как предтечи нелинейной парадигмы рассмотрены отдельные феномены художественного творчества, в третьих, в качестве одного из важнейших принципов синергетического ми-ровидения выступает принцип самоподобия, основанный на совпадении целого и его фрагмента.

Несмотря на принципиальные расхождения во взглядах на морфологию культуры, исследователи соглашаются в следующем: в истории культуры необходимо различать этапы стабильности и этапы кризиса (перехода). Колебательные процессы от стабильности к нестабильности, волновое движение истории — все эти особенности истории культуры укладываются в рамки различных циклических концепций. Линейная идея прогресса, таким образом, оказывается оттеснена нелинейной циклической парадигмой.

Этапы кризиса отличаются рядом особенностей, а именно: им присущи эсхатологические настроения, парадоксальность языка искусства, стремление отразить мир в его динамике и противоречиях. Эти и другие качества переходных этапов истории, названные нами поэтикой хаоса, а также стремление к синтезу различных явлений, особые взаимоотношения иллюзии и действительности являются той благодатной почвой, на которой сформировались идеи нелинейности. Кризисные этапы культуры, таким образом, выступают в качестве генераторов нелинейного, синергетического мышления.

Синергетическое мировидение воплощается в художественной культуре многообразными способами. Это неудивительно, поскольку нелинейность подразумевает такие качества универсума как плюрализм, изменчивость, нестабильность. В диссертации рассмотрен только небольшой круг явлений, которые претворяют синергетические принципы в искусстве. Впрочем, очевидно, что образцы нелинейного мышления в творчестве авторов разных эпох возникали как интуитивное следование законам природы, как стремление воспроизвести целостный и многоликий облик бытия. Таким образом, появление синергетической концепции было подготовлено многочисленными художественными «прозрениями» в будущее, спонтанными «всплесками» активности нелинейного мышления. Такого рода феномены послужили источником синергетических идей, инициировали формирование новой научной парадигмы.

Принцип самоподобия или, иначе, фрактальный принцип обнаруживает универсальные свойства не только при рассмотрении природных объектов, но и при анализе произведений искусства. Угол зрения, выбранный в исследовании, позволяет говорить о самых многообразных проявлениях фракталь-ности. Погружение в сферу мифосознания, мифологики выявляет наиболее древние архетипы мышления, основанные на принципе самоподобия: архетип Человека-Космоса (антропоморфного Космоса и уподобленного Космосу Человека) и архетип Мирового Древа. Данные модели мышления не остаются принадлежностью исключительно архаичных пластов культуры, они воплощаются в творческом наследии переходных эпох. С наибольшей очевидностью возвращение к древнейшим архетипам проявляется при анализе феноменов современного постмодернистского искусства.

Фрактальный принцип может быть выявлен и на самом элементарном уровне функционирования искусства. Так, вся система музыкального ритма и гармонический остов европейской музыки базируются на принципе самоподобия. Пронизывая все «этажи» музыкальной ткани, фрактальный принцип организует произведение согласно синергетическим законам, и, следовательно, в соответствии с законами природы.

Фрактальные структуры, выявленные в произведениях различных видов искусства, в произведениях различных эпох, еще раз указывают на то, что нелинейное мышление имманентно человеческой культуре от самых первых этапов ее существования до современности. Фрактальный принцип вездесущ и многообразен в проявлениях, он может быть обнаружен и на уровне элементов языка искусства и на уровне композиционного строения произведений.

Несмотря на многообразие подходов к проблеме, невозможно говорить о полном и исчерпывающем ее рассмотрении. Логика и объем исследования позволили выбрать лишь некоторые ракурсы для выявления истоков синергетической парадигмы, тогда как количество таких ракурсов поистине бесконечно. Пути становления и формирования синергетики — своего рода лабиринт, странствие по которому продолжается.