Посягательство как категория российского уголовного права

Актуальность темы

исследования. Характер социально-экономических изменений, произошедших в нашей стране за последнее время, позволяет по-новому взглянуть на проблему борьбы как с преступностью в целом, так и с отдельными ее проявлениями. Следствием этого является необходимость переосмысления структуры и смысла уголовного законодательства, переработки ряда содержащихся в нем понятий и терминов.

Одно из важнейших условий эффективности реализации уголовного закона — совершенство его языка, его точность, логичность. Чем более закон соответствует этим требованиям, тем выше его форматотивные и регулятивные возможности, тем менее создается проблемных ситуаций с усложненным толкованием и применением его норм. В этой связи законодатель должен стремиться к оптимизации не только конструкций составов преступлений, но и отдельных их признаков, выраженных посредством использования различных терминов, понятий и категорий.

Вместе с тем в действующем Уголовном кодексе России используются понятия, которые изначально должны являться точными, но, по сути, определяются правоприменителем как оценочная категория. Такая ситуация характерна для простых диспозиций, используемых в УК РФ. В частности, это относится к таким понятиям, как «похищение человека», «посягательство» и др. Подобное положение, несмотря на свою историческую традиционность, может порождать различные дискуссии в области реализации норм уголовного права и их толкования. Чтобы избежать подобных коллизий, необходимо дальнейшее совершенствование понятийного аппарата уголовного права.

Одним из таких понятий следует признавать категорию «посягательство». Термин «посягательство» получил достаточно широкое распространение в теории как отечественного, так и зарубежного уголовного права, в том числе как синоним понятий «преступление» и «общественно опасное деяние». Наряду с этим он также отражен в тексте норм действующего законодательства как общее понятие в ч. 2 ст. 2 и ст. 37 УК РФ, а также как родовое понятие деяния, определяющее специфику объективной стороны ряда составов преступлений. В частности, нормами Особенной части УК РФ предусмотрена ответственность за посягательства на жизнь отдельных категорий потерпевших (ст. 277, 295, 317 УК РФ). Некоторые из этих норм были закреплены в Уголовном кодексе относительно недавно и еще недостаточно изучены в юридической литературе.

В то же время этимологическое содержание термина «посягательство», используемого законодателем в отдельных составах преступлений, в диспозиции не раскрывается. Это приводит к отсутствию единообразного понимания указанного термина в теории уголовного права.

Наряду с этим специфика законодательной конструкции ряда составов преступлений, таких как разбой, пиратство, бандитизм и ряд других, позволяет утверждать о необходимости использования понятия посягательства как наиболее характерно отражающего природу этих деяний и способ их совершения. Это, в свою очередь, порождает потребность в разработке доктри-нального определения посягательства и закреплении его в тексте уголовного закона.

Изучению теоретических вопросов, связанных с определением посягательства в науке уголовного права уделялось внимание в работах таких исследователей, как В. Е. Батюкова, Н. И. Ветров, И. С. Власов, Л. Д. Гаухман, В. Т. Дзюба, С. В. Дьяков, С. К. Милюков, В. В. Есипов, П. В. Замосковцев, А. А. Игнатьев, М. П. Карпушин, Ю. И. Ляпунов, В. В. Мальцев, А. И. Марцев, Л. А. Ногина, В. С. Прохоров, Е. А. Сухарев, Н. С. Таганцев, Н. И. Трофимов, И. М. Тяжкова, О. Ф. Шишов, М. И. Якубович и ряда других авторов. В последнее время указанные вопросы разрабатывались в кандидатских диссертациях таких авторов, как М. М. Курбанов, Т. Ю. Маркова, В. В. Полухин, С.Л.

Скутин, B.C. Ткаченко, А. В. Шабанов. Однако указанные исследователи рассматривали данную проблему преимущественно в свете изучения посягательств на жизнь. Вопрос об использовании посягательства как общего и родового понятия при характеристике различных составов преступлений не ставился. В то же время даже в рамках проведенных исследований имеются существенные противоречия по поводу содержания признаков объективной стороны посягательства на жизнь и момента его окончания.

Недостаточная теоретическая разработанность понятия и признаков посягательства нередко приводила и приводит к затруднениям в судебно-следственной практике.

Изложенное позволяет сделать вывод об актуальности избранной темы диссертационного исследования.

Объектом исследования являются общественные отношения, возникающие в связи с совершением общественно опасных деяний, определенных в Уголовном кодексе России посредством употребления категории «посягательство».

Предметом исследования являются нормы уголовного права, определяющие законодательный и нормативный уровень категории «посягательство» как общественно опасного и уголовно противоправного деяния.

Цель и задачи исследования

Целью настоящего диссертационного исследования является теоретическая разработка категории посягательства в науке уголовного права и определение путей ее использования в структуре действующего законодательства. Для достижения этой цели были поставлены следующие задачи: на основе изучения этимологического значения термина «посягательство» проанализировать его социальную и правовую природу;

— выработать доктринальное определение посягательства с указанием всех характеризующих его признаков;

— определить сущность и содержание понятия посягательства как признака объективной стороны преступления;

— сформулировать понятие посягательства на жизнь как признака объективной стороны состава преступления в свете общего содержания категории посягательства;

— проанализировать объективные и субъективные признаки предусмотренных в УК РФ норм об ответственности за посягательства на жизнь отдельных категорий лиц и практику их применения;

— разработать предложения по совершенствованию уголовного законодательства.

Методологической основой исследования являются положения диалектической теории познания, в рамках которой применялись другие общенаучные методы конкретно-исторического, логического, формально-юридического, сравнительно-правового, системного анализа и толкования уголовного закона. Нормативную базу исследования составило уголовное законодательство России в различные периоды его существования, а также современное зарубежное уголовное законодательство. Теоретической основой исследования послужили научные труда ученых дореволюционного, советского и постсоветского периодов в области философии, истории, теории права, уголовному, уголовно-процессуальному, конституционному, административному и другим отраслям права. Автором анализировались материалы диссертационных исследований, посвященных проблемам посягательства на жизнь, признакам преступления и другим вопросам.

Эмпирическую базу исследования составляют опубликованные данные о состоянии и динамике преступности на территории Российской Федерации, судебная практика по конкретным уголовным делам, руководящие разъяснения пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ, статистические данные МВД РФ и Судебного департамента при Верховном Суде РФ.

Анализировались результаты социологических исследований и статистические данные ряда ученых по предмету диссертационного исследования. Проведено изучение уголовных дел о посягательствах на жизнь, предусмотренных ст. 277, 295 и 317 УК РФ. Проанкетировано более 200 сотрудников правоохранительных органов. Кроме того, в исследовании был использован практический опыт работы автора.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Законодательное понятие преступления следует определять не через категорию «деяние», а посредством использования категории «посягательство». Под преступлением следует понимать виновно совершенное, общественно опасное посягательство, запрещенное Кодексом под угрозой наказания.

2. Категория «посягательство» фактически раскрывает общее законодательное понятие преступления через потенциальную угрозу (опасность) наступления нежелательных для общества последствий (законодательный уровень), а также характеризует деяние объективной стороны конкретного состава преступления (правовой уровень).

3. Под посягательством в статьях Уголовного кодекса РФ следует понимать совершение преступления с применением насилия или угрозой его применения.

4. Предложения по совершенствованию уголовного законодательства России, касающиеся общего понятия посягательства, определения круга потерпевших, а также признаков объективной и субъективной стороны преступлений, использующих понятие «посягательство на жизнь».

Научная новизна диссертации заключается в том, что она является комплексным правовым исследованием, посвященным уголовно-правовой категории «посягательство», определяемой в работе через нормативный и законодательный уровень. В диссертации на основе изучения этимологического значения термина «посягательство» анализируется его социальная и правовая природадается доктринальное определение посягательства с указанием всех характеризующих его признаков, общее определение посягательства как признака объективной стороны преступления, общее определение посягательства на жизнь как признака объективной стороны состава преступления. В работе обосновываются предложения по совершенствованию уголовного законодательства.

Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в научном анализе категории «посягательство» на нормативном и законодательном уровнях и выявлении основополагающих признаков посягательства, характерных для объективной стороны преступления и объектной стороны состава преступления. Выводы и предложения, сформулированные в результате исследования, могут быть использованы в правоприменительной деятельности и для дальнейшего совершенствования действующего уголовного законодательства, что способствовало бы формированию единообразной политики и практики применения изучаемых норм.

Теоретические положения и выводы диссертации могут бьггь использованы в преподавании курса «Уголовное право России» в юридических учебных заведениях, а также при подготовке методических рекомендаций и учебных пособий по проблемам проведенного автором исследования.

Апробация результатов исследования: основные положения и выводы диссертационного исследования излагались на научно-практических конференциях, посвященных: 200-летию Министерства юстиции России, состоявшейся в Академии права и управления Минюста России (Рязань, 2002) — проблемам уголовно-исполнительной политики в реализации международных правовых стандартов обращения с осужденными, состоявшейся в Самарском юридическом институте Минюста России (2003). По теме диссертационного исследования подготовлены 4 научные статьи.

Структура работы построена в соответствии с целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений. Объем и оформление диссертационного исследования отвечают требованиям, предъявляемым ВАК России.

Заключение

.

Широкий круг общественных отношений, защищаемых новым УК, принятым Государственной Думой РФ 24 мая 1996 г., обусловил наличие большого количества норм уголовного права, содержащих в себе множество понятий, нуждающихся в легальном толковании. Эта множественность понятий предполагает необходимость разделения их на части, виды с использованием различных критериев. Один из основных критериев — степень конкретизированное&tradeтого или иного понятия.

В действующем УК РФ используются при различных формулировках как точные, так и оценочные понятия. Присутствие в законе оценочных понятий обусловлено невозможностью применения точного термина, который соответствовал бы своему смыслу применительно к различным ситуациям, возникающим в процессе реализации норм уголовного права. Это приводит к возможности разнообразного применения той или иной нормы права в зависимости от конкретных условий. В качестве примера можно назвать такие понятия, как «крупный ущерб», «значительный вред», «иные тяжкие последствия» и др.

Вместе с тем в действующем Уголовном кодексе России используются и иные понятия, которые изначально должны являться точными, но, по сути, определяются правоприменителем как оценочная категория. Такая ситуация характерна для простых диспозиций, используемых в УК РФ. В частности, это относится к такому термину, как «посягательство». Подобная ситуация, несмотря на свою историческую традиционность, может порождать различные дискуссии в области реализации норм уголовного права и их толкования. Чтобы избежать подобных коллизий, в диссертации проведено исследование, направленное на единообразное понимание и применение норм уголовного закона, где используется термин «посягательство».

Исходя из анализа действующего законодательства и последних разработок в области теории уголовного права делаются следующие основные выводы.

К XVIII в. складывается, а в XIX веке детализируется определенная система понятий, где наиболее опасные формы поведения человека называют либо преступное деяние, либо преступное посягательство. При этом последний термин наиболее часто встречается и фактически обозначает термин «преступное деяние» (факт нарушения права детализируется в понятии «посягательство»).

Термин «посягательство» довольно часто используют в том же значении в современной юридической литературе. Кроме того, он упоминается в УК РФ как в Общей, так и Особенной части для обозначения преступного поведения или деяния как признака объективной стороны конкретного состава преступления. С. И. Ожегов определяет «посягательство» как «незаконная попытка сделать что-либо (посягнуть, значит, попытаться что-либо сделать)». Именно поэтому, по нашему мнению, на сегодняшний день совершенно неправильно забыт и мало исследован данный термин. По сути он и определяет внутреннюю сущность того поведения человека, которое мы называем преступлением.

Определение общественной опасности через категорию «состояние» имеет глубокий смысл, так как «состояние» определяется через совокупность признаков и существенных свойств явлений. Таким образом, категория общественной опасности, закрепленная в ст. 14 УК РФ, при общем определении преступления фактически означает состояние потенциального вреда. Этот же смысл изначально вкладывался в понятие преступного посягательства как «греха». При реальном совершении преступления возникает уже несколько иное состояние — реальная возможность наступления вреда воплощается в действительность.

Общественная опасность как законодательная конструкция, определяющая понятие преступления, есть нормативная абстракция «в себе». Конкретное преступление фактически причиняет вред объекту и приобретает уже несколько иное состояние. Это уже не потенциальная возможность, а реальное событие, имеющее деструктивное начало. В законе общественная опасность выступает как возможность действий причинять вред объектам, охраняемым уголовным правом. В конкретном преступлении она есть реализованная возможность, то есть действительность. По нашему мнению, использование термина «общественная опасность» в законе вполне оправданно. При постановке вопроса о резонности использования каких-либо терминов в уголовном праве на первое место выходит вопрос о необходимости корректировки термина не «общественная опасность», а «преступление». Сущность преступления заключается в том, что оно причиняет вредобщественная опасность есть категория потенциальная, выводящая содержание публичности общего понятия преступления, которое следует этимологически определять через термин «посягательство».

В теории и на практике следует различать нормативное определение преступления, которое по сути есть посягательство, отражающее категорию «опасность» и преступление — юридический факт. Норма права «предвосхищает» реальное событие, давая описание, модель реального преступления. Юридический факт — это уже реально происшедшее или существующее в действительности обстоятельство.

Термин «посягательство» в действующем УК РФ фактически используется в двух совершенно разных значениях. В первом случае речь идет о преступных посягательствах как потенциальной угрозе (опасности) наступления нежелательных для общества последствиях (законодательный уровень). Во втором — о посягательствах как поведении, характеризующем деяние объективной стороны конкретного состава преступления (правовой уровень).

Категорию «преступление» следует определять не через «деяние», как это делается в действующем УК РФ, а через «посягательство». Под преступлением следует понимать виновно совершенное, общественно опасное посягательство, запрещенное Кодексом под угрозой наказания.

Опираясь на традиционный и этимологический подход под посягательством следует понимать совершение преступления с применением насилия или угрозой его применения. Данное понятие необходимо закрепить в примечании к ст. 37 УК РФ (с хронологической точки зрения). При этом редакция должна иметь следующий вид: «Под посягательством в этой и последующих статьях следует понимать совершение преступления с применением насилия или угрозой его применения».

Термин «нападение», рассматриваемый как факт применения насилия, во многом способствует позиции, согласно которой рассматривается не само преступное поведение (деяние), а способ совершения этого деяния. Исходя из этого предлагается во всех случаях, где деяние как признак объективной стороны преступления определяется через нападение, использовать термин «посягательство». На этом уровне посягательство — это юридическая формула конкретного преступления, которая характеризует не преступное поведение в целом, а именно деяние как основной признак объективной стороны преступления. Подобный подход позволит, во-первых, избежать смешивания категорий «деяние» и «способ совершения преступления», во-вторых, сохранить уровень системного подхода к анализу преступного поведения, в-третьих, более точно определить содержание деяния как признака объективной стороны разбоя через детализацию характеристики насилия (напомним, посягательство мы предлагаем понимать как совершение преступления с применением насилия или угрозой его применения).

Категорию «посягательство» на законодательном уровне не следует путать с посягательством как признаком объективной стороны конкретного состава преступления. Как уже указывалось, необходимо различать нормативное определение преступления, которое по сути есть посягательство, отражающее категорию «опасность», и преступление — юридический факт. При этом на правовом уровне посягательство — это юридическая формула конкретного преступления, которая характеризует не преступное поведение в целом, а именно деяние как основной признак объективной стороны преступления.

Исходя из изложенного, очевидно, следует, что позиция, согласно которой посягательство на жизнь нужно рассматривать как сложный альтернативный состав, для окончания которого достаточно либо покушения на убийство, либо убийства, не совсем очевидна и логична. Во-первых, альтернативные составы с объективной стороны являются сложными и, как правило, для них характерны сложные описательные диспозиции. Диспозиции норм, описывающих составы, где используется термин «посягательство» являются простыми. Во-вторых, в объективной стороне состава преступления (в отличие от объективной стороны преступления) деяние (в нашем случае посягательство) не охватывает наступившие последствия (в нашем случае наступление смерти). Кроме того, с этимологической точки зрения «посягательство» является синонимом покушения. В-третьих, равнозначное отношение к характеру преступного деяния независимо от его завершенности, применительно к исследуемому термину и составам, фактически выходит за рамки существующих стадий совершения преступления и возрождает прекратившуюся дискуссию о существовании особой стадии, носящей название «совершение преступления», объединяющей покушение и оконченное преступление.

Проблем в части как полисемичности рассматриваемого термина, так и его толкования и применения можно было бы избежать при изменении редакции статей Особенной части УК РФ, которые используют термин «посягательство». Наиболее правильным и логичным, на наш взгляд, было бы при сохранении общего названия исследуемых норм покушение на убийство и убийство описывать в различных частях статьи. Часть первая была бы сконструирована как формальный состав, а часть вторая — как материальный состав преступления.

Посягательство, выражающее объективную сторону (деяние) конкретного преступления, является только ему присущим общественно опасным деянием, имеющим свою собственную сущность, отличную от покушения на преступление, а также от всякого иного оконченного преступления.

Отличительная сущность заключается в том, что посягательство, рассматриваемое как совершение преступления с применением насилия или угрозой его применения, в составах, использующих словосочетание «посягательство на жизнь» означает этимологически покушение на убийство и определяет формальную конструкцию этих составов, которые являются оконченными с момента деяния, создающего опасность для жизни потерпевшего.

Посягательства на жизнь, закрепленные в ст. 277, 295 и 317 УК, являются преступлениями, воздействующими в равной мере на личность, а именно на жизнь, и на порядок деятельности. Исходя из этого, данные деяния следует признавать однородными по отношению к преступлениям, расположенным в гл. 16 УК, а именно к умышленному причинению смерти другому лицу (убийству). Закрепление данного предложения в законе, позволит учесть однородность указанных преступлений и убийства, не нарушая при этом требований действующего законодательства.

Исходя из анализа направленности и общественно опасных последствий исследуемого деяния, представляется целесообразным придать понятию посягательства на жизнь более широкое содержание, чем-то, которое определено ему судебной практикой, и вместе с тем как можно точнее детализировать признаки объективной стороны состава преступления. Это во многом позволит унифицировать применение исследуемых норм.

Сущность категории «посягательство» предполагает совершение деяния, направленного на причинение какого-либо ущерба, и не охватывает своим содержанием последствия данного преступления. С предложенной позиции общего понимания посягательства как совершения преступления с применением насилия или угрозой его применения термин «посягательство на жизнь» в исследуемых составах с учетом его этимологического понимания следует рассматривать как покушение на убийство.

В то же время во избежание коллизий и противоречий признаки и формы посягательства на жизнь требуется закрепить законодательно путем конструирования диспозиций соответствующих статей, включив в них квалифицированные составы, предусматривающие ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека и повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего либо убийство. Подобный подход будет подчеркивать значение термина «посягательство», определяющего содержание основного состава, и одновременно дифференцировать случаи наступления последствий, к которым стремился виновный.

В этой связи предлагается изменение конструкций составов преступлений, предусмотренных ст. 277, 295 и 317 УК РФ. В данных нормах следует дифференцировать ответственность за действия, создающие опасность для жизни либо реально причиняющие смерть отдельным категориям граждан.

Исходя из этого мы предлагаем закрепить редакцию ст. 277, 295 и 317 УК РФ, разделив их на три части, каждая из которых должна предусматривать ответственность за отдельную из форм посягательства на жизнь указанных в данных нормах лиц. Представляется, что указанные ранее нормы должны состоять из трех частей, в первой из которых следует предусмотреть ответственность за покушение на убийство, во второй — за причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека и повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, а в третьей — за убийство указанных лиц.

Понимание признаков субъективной стороны посягательств на жизнь во многом обусловлено объективными признаками составов рассматриваемых преступлений. При решении вопроса об установлении вида умысла в рассматриваемых преступлениях мы исходили из того, что под посягательством на жизнь в составах преступлений, предусмотренных в ст. 277, 295 и 317 УК РФ, понимается покушение на убийство, убийство, а также причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. Исходя из этого, данные деяния могут быть совершены не только с прямым и косвенным умыслом, но и с двумя формами вины. В целом посягательства на жизнь всегда являются умышленными преступлениями.

Наибольшие сложности при квалификации посягательств на жизнь по признакам объективной стороны объективно обусловлены установлением указанных в законе специальной цели и мотива преступного деяния. Существующая на данный момент редакция этих субъективных признаков в ст. 277, 295 и 317 УК РФ обладает рядом существенных недостатков и нуждается в совершенствовании.

Во-первых, исходя из единой правовой природы рассматриваемых составов, законодательную конструкцию их целей и мотивов следует унифицировать. В настоящее время каждая из указанных норм по-своему определяет необходимые цели и мотивы, что не способствует их правильному применению.

Во-вторых, указанные в законе цель и мотив посягательств на жизнь в виде прекращения или воспрепятствования законной деятельности потерпевшего или его близких либо мести за такую деятельность, не дают возможности в полной мере учесть всю специфику при совершении данных деяний и необоснованно сужают сферу применения норм об ответственности за посягательства на жизнь. Закрепленные в действующем законодательстве цель и мотив посягательства на жизнь не позволяют отнести к числу данных преступлений такие деяния, которые являются таковыми по своей сути.

В этой связи предлагается изменить законодательную конструкцию указанных составов, использовав для обозначения цели и мотива при их совершении формулировку «в связи с осуществлением» определенной в законе деятельности. При этом посягательство на жизнь следует считать совершенным в связи с определенной деятельностью, если оно осуществляется в целях предотвращения или пресечения совершения потерпевшим или его близкими осуществления любых действий, составляющих законную деятельность лица до или в момент их совершения либо по мотивам мести за выполнение подобных действий или неприязненного отношения к деятельности лица в целом. Данное положение следует закрепить в одном из постановлений Пленума Верховного Суда РФ применительно ко всем составам посягательства на жизнь, что будет способствовать унифицированному подходу к применению данных норм.

Рассмотрение отдельных видов посягательств на жизнь, предусмотренных в уголовном законодательстве России, позволяет утверждать, что в силу общности родового объекта, все посягательства тем или иным образом связаны с различными сферами осуществления государственной власти. Отношения по поводу осуществления субъектами своих социальных функций составляют часть непосредственного объекта данных преступлений. Кроме того, в состав непосредственного объекта входит жизнь потерпевшего, на которую непосредственно направленно посягательство на жизнь в связи с осуществлением потерпевшими или их близкими определенной в законе деятельности.

Признаки потерпевших от преступления в составах посягательств на жизнь не всегда четко определены законодателем. Особенно это относится к государственным или общественным деятелям, указанным в ст. 277 УК РФ.

Кроме того, содержание и характер деятельности потерпевших, в связи с которой осуществляется посягательство на их жизнь, также во многом носит неопределенный характер что допускает возможность ее неоднозначного толкования закрепленных в нормах уголовного закона признаков составов преступлений.

Признаки потерпевших при посягательстве на жизнь лица, осуществляющего правосудие и предварительное расследование следует привести в соответствие с нормами уголовно-процессуального законодательства.

В числе потерпевших при совершении террористического акта в ст. 277 УК РФ следует указать также близких государственного или общественного деятеля, что будет способствовать унификации всех составов преступлений, связанных с посягательством на жизнь субъектов соответствующей деятельности.

Также в этой связи требуется четкое разъяснение указанных вопросов от имени Верховного Суда РФ. Представляется, что в целях унификации применения норм об ответственности за посягательства на жизнь требуется издание отдельного постановления Верховного Суда РФ, посвященного вовопросам квалификации посягательств на жизнь, закрепленных в ст. 277, 295 и 317 УК РФ. Рассмотрение признаков посягательств на жизнь позволило сформулировать предложения по совершенствованию норм уголовного законодательства об ответственности за их совершение:

L Диспозицию ст. 277 изложить в следующей редакции:

1. Посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, а равно их близких, совершенное в связи с осуществлением государственной или иной политической деятельности (террористический акт),.

2. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни либо повлекшее по неосторожности смерть лиц, указанных в части первой настоящей статьи, совершенное в связи с указанной деятельностью,.

3. Убийство лиц, указанных в части первой настоящей статьи, совершенное в связи с указанной деятельностью,.

Z Диспозицию ст. 295 изложить в следующей редакции:

1. Посягательство на жизнь судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, защитника, эксперта, специалиста, судебного пристава, судебного исполнителя, а равно их близких, совершенное в связи с рассмотрением дел или материалов в суде, производством предварительного расследования либо исполнением приговора, решения суда или иного судебного акта,.

2. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни либо повлекшее по неосторожности смерть лиц, указанных в части первой настоящей статьи, совершенное в связи с указанной деятельностью,.

3. Убийство лиц, указанных в части первой настоящей статьи, совершенное в связи с указанной деятельностью,.

Диспозицию ст. 317 изложить в следующей редакции:

1. Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, военнослужащего, а равно их близких в связи с осуществлением деятельности по охране общественного порядка или обеспечению общественной безопасности,.

2. Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни либо повлекшее по неосторожности смерть лиц, указанных в части первой настоящей статьи, совершенное в связи с указанной деятельностью,.

3. Убийство лиц, указанных в части первой настоящей статьи, совершенное в связи с указанной деятельностью,.