Становление и развитие провинциального краеведения в России во второй трети XIX — начале XX века

Актуальность темы

исследования. На современном этапе развития науки представляется особенно важным исследование проблематики становления исторической науки в российской провинции в досоветский период. На рубеже XIX — XX столетий специфическая форма научной традиции на местах получила наименование «краеведение». Причем в настоящее время наблюдается значительное повышение интереса к историческому краеведению. Причина подобного явления кроется в отсутствии конкретных исследований локальных исторических процессов. Абстракция без конкретизации привела к появлению в исторической науке множества «белых пятен». Между тем провинциальная история как особое направление исторической мысли России второй трети XIX — начала XX века в значительной мере игнорировалась, а вместе с ней игнорировались и научные общества, в недрах которых она зарождалась. Огромный массив созданных и опубликованных в провинции исторических, археологических и этнографических источников и материалов остался в основном невостребованным в исторической науке XX века. В данной связи систематизация сведений об организации научно-исследовательской работы статистических комитетов, ученых архивных комиссий, церковно-археологических и церковно-исторических комитетов и комиссий в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях открывает для исторической науки малоизученную страницу. В силу того, что до недавнего времени основное внимание ученых было обращено на изучение наиболее выдающихся практических результатов деятельности краеведов прошлого, становление и развитие этих учреждений их влияние на научное освоение определенного региона не являлось темой самостоятельного исследования. Кроме того, в изучаемый нами период происходит процесс становления научно-исследовательских традиций и организации новых научных дисциплин — архивного дела, археологии и этнографии.

Закрепление этих наук в провинции напрямую связано с деятельностью указанных учреждений. Причем они и осуществляли связь местных и общероссийских научных центров, восприятие в провинции научной методологии своего времени есть отражение взаимоотношений Центра и Провинции. Выяснение некоторых малоизученных вопросов организации и функционирования провинциальной исторической науки заслуживает внимания не только в местном, но и во всероссийском контексте.

Сегодняшняя ориентация властных структур в масштабе страны на субъекты Российской Федерации повышает значение краеведческих исследований и способствует их дальнейшему развитию. Пореформенная эпоха по масштабам структурных сдвигов общества и науки во многом созвучна проблемам современности. Поэтому не случайно тематика и проблематика историко-краеведческих исследований этого периода сегодня актуальна как никогда.

Объект исследования — историко-краеведческая деятельность губернских статистических комитетов, губернских ученых архивных комиссий, церковно-археологических и церковно-исторических комитетов и комиссий, специфика их организационного и научного развития в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях.

Предмет исследования — становление и развитие провинциальной исторической науки во второй трети XIX — начале XX века. В диссертации поднимаются такие аспекты, как формирование культурной традиции в изучении местной истории, определение роли первых историко-краеведческих описаний, восприятие провинциальным обществом исторических трудов и исследований, определение качественного уровня краеведческих работ провинциальных историков, создание местных исторических архивов, музеев и библиотек, сохранение памятников истории и культуры, появление периодических краеведческих изданий, археографическое, археологическое и этнографическое изучение указанных губерний.

Степень научной разработки темы. Историографический анализ поставленной проблемы мы условно делим на две части: работы, посвященные губернским статистическим комитетам (ГСК) и губернским ученым архивным комиссиям (ГУАК). Однако в рамках историографии проблемы выделяются, как работы посвященные становлению и развитию исторического краеведения отдельно в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях, так и большое число научных трудов о развитии краеведения в целом. Здесь обращают на себя внимание также отдельные аспекты научно-исторического познания — археология, архивное дело, этнография в деятельности дореволюционных исследователей. В этом контексте рассматривалась и роль Русской православной церкви в формировании исторических знаний в российской провинции1.

Первыми историко-краеведческими учреждениями в российской провинции были ГСК. На протяжении всего XIX века ученые в России и за рубежом понимали статистику как науку, изучающую очень широкий спектр общественных проблем. Для очень многих ученых и неспециалистов статистика была, прежде всего, методом исследования, возможным в любой гуманитарной дисциплине. Поэтому тысячи работ, созданных историками-любителями в XIX веке носят название.

1 См., например: Слуцкая, С. А. Краеведческая издательская и библиографическая деятельность Русской православной церкви (сер. XIX в. — 1918 г.) Дис.. канд. педагог, наук /С. А. Слуцкая. М., 1993; Шмидт, С. О. Сельские церковноприходские летописи как историко-краеведческий материал /С. О. Шмидт //Историческое краеведение. По материалам II Всесоюзной конференции по историческому краеведению. /Отв. ред. С. О. Шмидт. Пенза, 1993; Добренький, С. И. Церковно-приходские летописи второй половины XIX — начала XX в. как источник по историческому краеведению /С. И. Добренький //Краеведение в России: История. Современное состояние. Перспективы развития: Материалы Всероссийского семинара краеведения «Любовь к малой родинеисточник любви к Отчизне»: Зарайск, 30 января 2004 г. / Отв. ред. С. О. Шмидт. М., 2004; Комарова, И. И. Церковно-археологические учреждения и охрана памятников культуры в России в конце XIX — нач. XX в. /И. И. Комарова //Археографический ежегодник за 1990 год. М., 1992; Первушкин, В. И. Приходское духовенство в Пензенском краеведении во второй половине XIX — начале XX века /В. И. Первушкин //Исторические записки. Межвуз. сб. науч. трудов. /Отв. ред. В. И. Первушкин. — Пенза: ПГПУ, 2002. — Вып. 6- Он же. Краеведческие учреждения Русской православной церкви во второй половине XIX — начале XX вв. //Известия Самарского научного центра Российской академии наук. /Гл. ред. В. П. Шорин. Самара, 2005. статистическое описание", «историко-статистический очерк» и т. д. Широкое использование однородного конкретно-исторического материала было в представлении любителей занятиями статистикой.

Исходя из вышеизложенного, исследования по данной проблеме можно разделить на две группы. Первую группу составляют труды, характеризующие статистику в целом. Вторая группа представлена работами историков и краеведов.

К числу выдающихся статистиков первой половины XIX века принадлежит К. Ф. Герман. Под его руководством издаётся «Статистический журнал». Выход в свет специального статистического журнала является показателем статистической культуры и Россия в этом отношении оказалась в числе наиболее развитых стран мира. Кроме Франции ни в одном другом государстве в то время не было статистических журналов. В 1810 году К. Ф. Германа назначают руководителем статистического отдела при Министерстве полиции. Он одним из первых предпринял попытку изложить историю статистики в работе «Историческое обозрение литературы статистики, в особенности Российского государства». Сопоставляя статистику и историю, он писал: «Статистика старается все исчисляемые предметы представить в числах, и может быть славна только хорошо расположенными. таблицами"1.

Крупнейшими статистиками первой половины XIX века определившими полный отход статистики от описательного направления и заложившими теоретические основы статистики как самостоятельной науки были Д. П. Журавский и B.C. Порошин2. Их труды послужили основой перехода от эпизодического сбора сведений к систематической и.

1 Герман, К. Ф. Историческое обозрение литературы статистики, в особенности Российского государства /К. Ф. Герман. СПб., 1819. С. 3.

2 Журавский, Д. П. Об источниках и употреблении статистических сведений /Д. П. Журавский. М., 1836- Порошин, В. С. Критические исследования об основаниях статистики/В. С. Порошин. СПб., 1838. целенаправленной работе. Именно в этот период в России создаются губернские статистические комитеты.

Вторая половина XIX — начало XX века — одна из самых ярких страниц истории отечественной статистики. Это время формирования основных научных концепций, время развития описательной статистики. В 1860-е годы стал издаваться «Статистический временник Российской империи». В нем давался обзор деятельности статистических учреждений страны, что позволило нам определить место историко-краеведческих занятий в общем объеме работ ГСК.

Первые крупные работы по истории статистики вышли только в советское время. Прежде всего, хотелось бы назвать фундаментальные труды М. В. Птухи «Очерки по истории отечественной статистики» и «Очерки по истории статистики населения"1. В нашем исследовании они помогли выяснить причины создания ГСК.

На сегодняшний день наиболее полным исследованием по истории статистки можно считать монографию Б. Г. Плошко и И. И. Елисеева «История статистики». Авторы показали зарождение и развитие статистической науки как в России, так и за рубежом. Однако они обозначили историко-краеведческую деятельность ГСК как «необязательные» занятия.

Данная группа литературы лишь опосредовано затрагивает нашу проблему, но ее анализ помог нам разобраться в структуре статистических учреждений России XIX — начала XX в. и месте ГСК в ней.

Вторая группа исследований не представлена столь обширно как первая, т.к. она включает в себя труды, касающиеся истории отдельных ГСК в области историко-краеведческой деятельности.

1 См.: Птуха, М. В. Очерки по истории отечественной статистики / М. В. Птуха. — М., 1936; Он же. Очерки по истории статистики населения. — М., 1960.

2 См.: Плошко, Б. Г., Елисеева И. И. История статистики / Б. Г. Плошко, И. И. Елисеева. — М., 1990.

Первыми историками краеведческого движения второй половины XIX века стали члены ГСК. В небольших юбилейных очерках по истории отдельных губернских статистических комитетов сосредоточен ценный фактический материал по некоторым аспектам интересующей нас проблемы. Можно выделить очерки A.C. Гациского, В.А. Ратькова-Рожнова, Н. В. Воскресенского по истории соответственно Нижегородского, Вятского и Воронежского статистических комитетов. В их трудах мы можем видеть определенные подходы к проблемам становления русской провинциальной истории, хотя в целом такого рода издания носили описательный, фактографический характер и привлекались нами почти исключительно в качестве источника1.

Попытки осмысления результатов практической деятельности историков в русской провинции дореволюционного периода были сделаны во время подъема отечественного краеведения 1920;х годов. В обобщающе-программных краеведческих работах Н. К. Пиксанова, И. М. Гревса, В. В. Богданова, С. И. Архангельского, A.A. Спицына и других известных тогда краеведов мы находим элементы анализа историко-краеведческой Л деятельности TCKZ. Особо следует выделить небольшую, но очень ценную в теоретическом отношении работу В. В. Богданова «Задачи краеведения и история краеведения в России», в которой автор дает четкую и обоснованную оценку деятельности провинциальных историков до 1917 года и на основе анализа тематики и проблематики их исследований.

1 Гациский, А. С. Обзор деятельности Нижегородского статистического комитета за десятилетний период (1865 — 1875) /А. С. Гациский //Сборник в память Первого русского статистического съезда 1870 года. Н. Новгород, 1875. Вып. 11- Ратьков-Рожнов, В. А. Вятский губернский статистический комитет (исторический очерк по подлинным документам) /В. А. Ратьков-Рожнов. Вятка, 1896- Воскресенский, Н. В. Исторический обзор деятельности Воронежского губернского статистического комитета /Н. В. Воскресенский. Воронеж, 1896.

2 Пиксанов, Н. К. Областные культурные гнезда /Н. К. Пиксанов. М., 1928; Гревс, И. М. История краеведения /И. М. Гревс //Краеведческий альманах Отечество. М., 1991; Богданов, В. В. Задачи краеведения и история краеведения в России /В. В. Богданов //Вопросы краеведения. Н. Новгород, 1923; Архангельский, С. И. Локальный метод в исторической науке /С. И. Архангельский //Краеведение. М., 1927. Т.2- Спицын, А. А. Мои научные работы /А. А. Спицын //Семинарий Кондакова. Прага, 1928. Т. 2. намечает перспективы дальнейшей работы историков российской провинции.

После разгрома краеведения в 1930;е годы тема «провинциальная историческая наука», по существу, совершенно выпала из официальных схем развития истории в России и круга исследовательских интересов советских ученых. Начиная с 1960;х годов расширение тематики и проблематики исторических исследований в центре страны, появление историко-краеведческой литературы на местах привело к более широкому использованию историками научного наследия провинциальных историков. В связи с этим возникла настоятельная необходимость обобщения опыта дореволюционной русской историографии в целом и деятельности отдельных ГСК, в частности. Появились исследовательские работы по проблемам истории дореволюционных научных обществ (А.Д. Степанский, И. И. Комарова, A.A. Формозов, Т. Е. Сиволап, А.Е. Миронос), которые в определенной мере подготовили почву для постановки данной проблемы1. Ближе всего вопроса историко-краеведческой деятельности ГСК касается статья И. И. Комаровой «Научно-историческая деятельность статистических комитетов», в силу того, что в ней затрагиваются вопросы соотношения науки и краеведения, определяются основные задачи, направления и методы историко-краеведческой деятельности статистических комитетов. В большой своей работе «Предпроектные исследования в строительстве» она впервые в отечественной историографии дает развернутый анализ изданиям ГСК. И. И. Комарова справедливо замечает: «В литературе устоялось мнение о низком качестве.

1 См.: Степанский, А. Д. К истории научно-исторических обществ в дореволюционной России /А. Д. Степанский //Археографический ежегодник за 1974 год. М., 1975; Комарова, И. И. Научно-историческая деятельность статистических комитетов /И. И. Комарова//Археографический ежегодник за 1986 год. М., 1987; Формозов, А. А. Русское общество и охрана памятников культуры /А. А. Формозов. М., 1990; Сиволап, Т. Е. Охрана памятников старины в России в конце XIX — начале XX в. Дис.. канд. истор. наук /Т. Е. Сиволап. СПб., 1997; Миронос, А. Е. Ученые подразделения в системе административного управления России в первой половине XIX века: задачи, структура, эволюция. Автореф. дис. док. истор. наук /А. Е. Миронос. Н. Новгород, 2000. публикаций комитетов. Однако это справедливо лишь по отношению к немногим материалам. Работы ГСК помимо интереса, который они представляют с точки зрения истории, археологии и этнографии, интересны с точки зрения истории развития науки"1.

На примерах Вятской, Нижегородской и Пермской губерний была написана яркая, оригинальная диссертация В. А. Бердинских «Губернские статистические комитеты и русская провинциальная историография 1860 — 1890-х годов», в которой впервые в отечественной историографии исследованы основные направления историко-краеведческой деятельности ГСК. В 2003 году он издает монографию «Уездные историки: Русская провинциальная историография». В её основу положен текст докторской диссертации. Он составляет первый раздел монографии. Во втором разделе находится книга «Вятские историки». По логике автора вслед за теоретическим осмыслением проблемы, иллюстрируя и углубляя её на конкретно-историческом материале Вятского края и России, следует практическое подтверждение посылов первой работы. В реальных судьбах конкретных людей автор видит отражение общих закономерностей и процессов развития исторической науки в российской провинции2. Подобному подходу придерживаемся и мы в своем исследовании.

О деятельности Пензенского губернского статистического комитета до начала 1990;х годов не было написано ни одной работы. Первыми вышли две небольшие по объёму статьи В. И. Лебедева «Роль Пензенского губернского статистического комитета в развитии провинциальной культуры» и С. Л. Шишлова «Музей Пензенского губернского статистического комитета — первый краеведческий музей Пензенской области и его руководитель В.П. Попов». В первой работе представлен.

1 Комарова, И. И. Предпроектные исследования в строительстве /И. И. Комарова. М., 1988. С. 4−5.

2 Бердинских, В. А. Губернские статистические комитеты и русская провинциальная историография 1860 — 1890-х годов. Дис.. док. истор. наук /В. А. Бердинских. М., 1994; Он же. Уездные историки: Русская провинциальная историография. М., 2003. общий конспективный обзор деятельности Пензенского ГСК. Она явилась в каком-то смысле отправной точкой при написании первого раздела нашей диссертации. Вторая статья посвящена малоизученному направлению деятельности статистического комитета — музейному делу, что придаёт ей особую значимость1. В начале текущего столетия мы посвятили ряд статей Пензенскому губернскому статистическому комитету2. Пензенский губернский статистический комитет явился объектом специального научного исследования. Под нашим руководством в 2004 году Н. Е. Старчиковой была защищена кандидатская диссертация «Историко-краеведческая деятельность губернских статистических комитетов России во второй половине XIX — начале XX века (на примере Пензенской губернии)». В ней проанализированы исторические работы, археологические и этнографические исследования членов комитета, его персональный состав и издательская деятельность, а также место комитета в системе изучения и охраны памятников истории3.

В работе Т. А. Захаровой «Из истории Саратовского краеведения» первая часть посвящена службе Н. И. Костомарова в Саратовском статистическом комитете4. В монографии В. М. Захарова и Т. А. Захаровой «Саратовская ученая архивная комиссия (1886 — 1920)» о которой мы подробнее скажем ниже, лишь один параграф посвящен истории Саратовского ГСК. В нем.

1 Лебедев, В. И. Роль Пензенского губернского статистического комитета в развитии провинциальной культуры /В. И. Лебедев //Российская провинция XVIII — XIX веков. Материалы III Всероссийской научной конференции. Пенза, 1996. Кн. 2- Шишлов, С. Л. Музей Пензенского статистического комитета — первый краеведческий музей Пензенской области и его руководитель В. П. Попов /С. Л. Шишлов //Там же.

2 Первушкин, В. И. и Голоштанова, Н. Е. Отчеты Пензенского губернского статистического комитета как исторический источник /В. И. Первушкин и Н. Е. Голоштанова //Актуальные проблемы науки в России. Материалы научно-практической конференции. Кузнецк, 2003. Вып. 1- Он же. Издательская деятельность губернских статистических комитетов (на примере Пензенской губернии) //Исторические записки. Межвуз. сб. науч. статей. Пенза, 2004. Вып. 8.

3 Старчикова, И. Е. Историко-краеведческая деятельность губернских статистических комитетов России во второй половине XIX — начале XX века (на примере Пензенской губернии). Дис.. канд. истор. наук /Н. Е. Старчикова. Пенза, 2004.

4 Захарова, Т. А. Из истории Саратовского краеведения. /Т. А. Захарова. Балашов, 2003. авторы в основном уделили внимание некоторым аспектам краеведческой деятельности комитета и его персональному составу1.

Историко-краеведческая деятельность Тамбовского ГСК затронута в монографии В. А. Аленовой и Ю. А. Мизиса «История Тамбовского краеведения (XIX в. — 30-е годы XX в.)». К сожалению, в ней комитету посвящена лишь часть параграфа «Общественные и государственные организации краеведческой направленности в Тамбовской губернии», где авторы в тезисной форме попытались осветить основные направления краеведческой деятельности ГСК2.

Как мы уже отмечали выше, вторая часть нашего историографического обзора будет посвящена губернским ученым архивным комиссиям. На общероссийском уровне их изучение тесно связано с обсуждавшимися в дореволюционной период вопросами их реформирования. История архивных комиссий и перспективы их развития привлекали внимание многих научных и общественных деятелей того времени. В исторической литературе вопрос о деятельности губернских ученых архивных комиссий рассматривался как в дореволюционный, так и последующий периоды. Уже на рубеже XIX — XX столетий комиссии стали предметом исследования И. Е. Андреевского, М.В. Довнар-Запольского, A.C. Лаппо-Данилевского, В. И. Снежневского, Д.Я. Самоквасова3. Однако все эти работы представляли собой обзорные очерки, составленные по материалам.

1 Захаров, В. М., Захарова, Т. А. Саратовская ученая архивная комиссия (1886 — 1920) /В. М. Захаров, Т. А. Захарова. Волгоград, 2005.

2 Аленова, В. А., Мизис, Ю. А. История Тамбовского краеведения (XIX в. — 30-е годы XX в.) /В. А. Аленова, Ю. А. Мизис. Тамбов, 2002.

3Андреевский, И. Е. Ученые архивные комиссии в 1886 г.: Обзор их деятельности /И. Е. Андреевский //Русская старина. 1887. № 11- Он же. Ученые архивные комиссии в 1887 г.: Обзор их деятельности //Русская старина. 1888. № 12- Довнар-Запольский, М. В. Обзор деятельности губернских ученых архивных комиссий 1896 — 1898 /М. В. Довнар-Запольский. М., 1902; Снежневский, В. И. Губернские ученые архивные комиссии и архивное дело в них /В. И. Снежневский. М, 1902; Лаппо-Данилевский, А. С. Доклад о деятельности некоторых губернских ученых архивных комиссий по их отчетам за 1903 — 1907 гг. /А. С. Лаппо-Данилевский //Известия императорской Академии наук. СПб., 1908; Самоквасов, Д. Я. Архивное дело в России /Д. Я. Самоквасов. М., 1902. ежегодных отчетов, представляемых комиссиями в Петербургский археологический институт. Анализ деятельности комиссий в них практически отсутствовал. Д. Я. Самоквасов, выступая за дальнейшие реформы архивного дела в России, резко отрицательно оценивал их деятельность. Он предложил ликвидировать архивные комиссии, ибо, с его точки зрения, они в силу недостатка средств и отсутствия специалистов были не в состоянии обеспечить отбор и сохранность архивных документов. Свое видение организации архивного дела в России Д. Я. Самоквасов изложил в выступлениях на Одиннадцатом и Двенадцатом археологических съездах1. Эти выступления встретили решительную отповедь со стороны многих членов губернских ученых архивных комиссий. Дискуссии вокруг деятельности архивных комиссий, по словам И. Л. Маяковского, продолжались до начала 20-х годов XX века2. На наш взгляд, они были обусловлены некоторым психологическим противостоянием — старые члены комиссий еще питались либеральными идеями 1860-х годов, утверждавшими веру во всякого рода общественные начинания, Д. Я. Самоквасов как представитель нового поколения, напротив, с пренебрежением относился ко всякой общественной инициативе.

Сразу же после открытия в 1901 году в Пензе ученой архивной комиссии Г. П. Петерсон написал, как он сам выразился, «краткую заметку» об истории создания и целях нового учреждения3. В ней он указывает на решающую роль ГСК в деле создания архивной комиссии. Причем одной из главнейших задач комиссии он видит охрану памятников истории и культуры, а также археологические исследования губернии. К сожалению,.

1 См.: Бржостовская, Н. В. Вопросы архивного дела на археологических съездах в России (1869 — 1911 гг.) /Н. В. Бржостовская //Археографический ежегодник за 1971 год. М., 1972. С. 100- 103.

2 Маяковский, И. Л. Исторический очерк архивного дела в России /И. Л. Маяковский. Пг., 1920. С. 166.

3 Петерсон, Г. П. К истории учреждения в городе Пензе ученой архивной комиссии /Г. П. Петерсон //Странички старины. Саранск, 1993. С. 223 — 229. в дореволюционный период это была единственная работа, касающаяся деятельности Пензенской ученой архивной комиссии (ПУАК).

Деятельности Саратовской ученой архивной комиссии (СУАК) в дореволюционной исторической литературе была посвящена работа В. П. Соколова, написанная к двадцати пятилетию ее работы1. Очерк составлен на основе опубликованных протоколов заседаний и отчетов СУАК, частично на личных воспоминаниях автора. В. П. Соколов рассказывает об организации архивной комиссии в Саратове, делает попытку создать периодизацию истории комиссии. По его мнению, первый этап охватывает период с момента её основания до 1891 года (празднование 300-летия Саратова). Второй — 1892 — 1908 годы (время «самоустройства и самоопределения»). Третий — 1908 — 1911 годы (новый подъем в работе комиссии). На наш взгляд, главный недостаток этой периодизации заключается в том, что она построена исходя лишь из материального состояния комиссии, что привело к излишней её дробности. В этой связи не случайным является тот факт, что во втором этапе В. П. Соколов выделяет в отдельный подэтап годы Первой русской революции. Автором очерка представлены следующие главные направления в деятельности Саратовской ученой архивной комиссии: охрана исторических памятников, сбор находок, имеющих историческую ценность, поиск, описание и хранение архивных документов, чтение публичных лекций. В работе содержится большой фактический материал, но от анализа деятельности комиссии автор сознательно уклоняется. Подробно перечисляя публикации членов СУАК, В. П. Соколов, например, указывает: «Мы не берем на себя задачи решать, какие из этих работ более и какие менее важны» .

1 См.: Соколов, В. П. 25-летие Саратовской ученой архивной комиссии. 1886 — 1911. /В. П. Соколов. — Саратов, 1911.

2 Соколов В. П. Указ. соч. С. 134.

В начале XX столетия вышли две статьи A.A. Щеголева, посвященные истории Тамбовской ученой архивной комиссии (ТУАК)1. Они написаны к юбилейным датам — двадцатилетию и тридцатилетию деятельности комиссии. Как и в очерке В. П. Соколова в них содержится анализ главных направлений работы комиссии в области охраны исторических памятников, создания архива, библиотеки и музея, а также археологических исследований. Автор показал динамику роста количественного состава комиссии, проанализирована деятельность её председателей И. И. Дубасова и А. Н. Норцова.

Созданный тогда источниковедческий пласт во многом определил восприятие советскими историками проблемы централизации архивного дела и роли ГУАК в этом процессе.

В 1920;х годах, по меткому выражению С. О. Шмидта «золотого десятилетия» краеведения, была дана оценка деятельности СУАК и ТУАК. В силу отсутствия в Пензе таких ученых как A.A. Гераклитов в Саратове и П. Н. Черменский в Тамбове, деятельность ГТУАК не подвергалась подобному анализу вплоть до 1990;х годов.

История Саратовской ученой архивной комиссии «была проанализирована А. А. Гераклитовым в курсе лекций по истории саратовского края, прочитанном в Саратовском университете. С его точки зрения, деятельность архивной комиссии представляла собой этап в развитии саратовского исторического краеведения. По его мнению, большая заслуга членов СУАК — в создании библиотеки, архива и музея. Рамки обзорной лекции не позволили А. А. Гераклитову подробно.

1 Щеголев, А. А. Краткий исторический очерк возникновения и деятельности Тамбовской ученой архивной комиссии. 1884 — 1904 /А. А. Щеголев //Губернские ученые архивные комиссии и их значение. Тамбов, 1904; Он же. Краткий исторический очерк возникновения и деятельности состоящей под высочайшим его императорского величества государя императора покровительством Тамбовской губернской ученой архивной комиссии за тридцать лет. 1884 — 1914. Тамбов, 1914. рассмотреть все направления деятельности комиссии, что, как он полагал, должно стать делом далекого будущего1.

В 1925 году известный российский ученый П. Н. Черменский в первой л части статьи «Краеведческая работа в Тамбовской губернии» попытался дать взвешенный анализ деятельности ТУАК и её председателей И. И. Дубасова и А. Н. Норцова. Причем работу комиссии он условно разделил на два этапа — первый, когда председателем комиссии был И. И. Дубасов и второй — А. Н. Норцов. На первом этапе основное внимание в деятельности комиссии уделялось архивной работе, на втором — археологической. Очень важно, что в статье П. Н. Черменский опубликовал биографии и анализ историко-краеведческой деятельности П. И. Пискарева, H.H. Романова, A.A. Щеголева и других. Он первым показал ведущую роль ТГСК в создании Тамбовской ученой архивной комиссии. В частности, он писал: «Первым краеведческим учреждением губернии, имевшим официальное значение может считаться губернский статистический комитет, основанный в 1837 году"3.

Как уже говорилось выше, с 1930;х годов проблематика истории провинциальных научных обществ перестала входить в круг научных интересов советских историков. В это время основные подходы к данной теме определялись статьями Ю.И. Гессена4 и И.С. Назина5. Ю. И. Гессен показал организационные трудности и причины создания ГУАК, считая их в целом позитивным явлением в развитии исторического краеведения. И. С. Назин, напротив, стоял на позициях полного отрицания положительного значения всех краеведческих учреждений, обществ в том.

1 См.: Гераклитов, А. А. История Саратовского края в XVI — XVIII вв. / А. А. Гераклитов. — Саратов, 1923. — С. 27.

2 Черменский, П. Н. Краеведческая работа в Тамбовской губернии. Дореволюционное время /П. Н. Черменский //Известия Тамбовского общества изучения природы и культуры местного края. Тамбов, 1925. № 1.

3 Черменский П. Н. Краеведческая работа в Тамбовской губернии. С. 7.

4 Гессен, Ю. И. Из жизни архивных комиссий /Ю. И. Гессен //Сборник материалов и статей: Редакция журнала «Исторический архив». М., 1921. Вып. 1.

5 Назин, И. С. Из истории архивного дела в дореволюционной России /И. С. Назин //Архивное дело. 1936. № 39. С. 26−37 числе и архивных комиссий. Он утверждал, что комиссии нанесли большой вред архивному делу, применяя классовый (дворянский) подход к отбору и хранению документов.

В начале 1950;х годов серьезной попыткой осмысления проблематики в работе ГУАК стали кандидатская диссертация и научные исследования Н. В. Бржостовской, которая рассматривала деятельность комиссий через призму архивной реформы. Признав их организациями, неспособными решить задачу упорядочения архивного дела в России, она в то же время охарактеризовала деятельность ГУАК по сохранению, описанию и организации использования архивных фондов как прогрессивную. Однако состав комиссий она сочла невежественным, считая реакционной их просветительскую работу1. На сходных позициях находился И. Л. Маяковский. Он рассматривал ученые архивные комиссии как продукт деятельности консервативных кругов, видевших в них одно «. из средств, могущих предохранить страну от разрыва с прошлым и реабилитирующих это прошлое"2.

В конце 1950;х годов первым автором, подвергшем сомнению обоснованность обвинений ГУАК в реакционности, стала О. И. Шведова. Характеризуя историю создания комиссий она указала на отсутствие у них материальной и правовой базы для обеспечения возложенных на них функций в полном объеме. В частности, она писала: «При таких условиях они (комиссии — В.П.) были единственными учреждениями в дореволюционной России, так или иначе ведавшими архивным делом на.

1 Бржостовская, Н. В. Деятельность губернских ученых архивных комиссий в области архивного дела, 1884 — 1917 гг. Дис.. канд. истор. наук /Н. В. Бржостовская. М., 1951; Она же. Деятельность губернских ученых архивных комиссий по созданию исторических архивов //Труды Московского государственного историко-архивного института. М., 1954. Т. 5. С. 70 — 116.

2 Маяковский, И. Л. Очерки по истории архивного дела в СССР /И. Л. Маяковский. М., 1960. С. 120. местах"1. Анализируя издательскую деятельность комиссий автор, совершенно справедливо, пришла к выводу, что они внесли значительный вклад в провинциальную историографию.

Начиная с 1960;х годов появляются работы, посвященные отдельным архивным комиссиям, при этом негативные оценки их деятельности сменяются на более умеренные. Пересматривает свой взгляд на деятельность ГУАК и Н. В. Бржостовская. Изучение деятельности отдельных комиссий приобретает значение важного компонента исследования становления археографического, археологического и этнографического изучения отдельных губерний, связей между архивной работой и развитием провинциальной историографии. На рубеже 80 — 90-х годов XX столетия появились работы Л.Ф. Писарьковой4 и В.П.

1 Шведова, О. И. Указатель «Трудов» губернских ученых архивных комиссий и отдельных их изданий /О. И. Шведова //Археографический ежегодник за 1957 год. М., 1958. С. 377.

2 См.: Бржостовская, Н. В. Вопросы архивного дела на археологических съездах в России (1869 — 1911 гг.) /Н. В. Бржостовская //Археографический ежегодник за 1971 год. — М., 1972. С. 89- 105.

3 Митрофанова, Н. Н. В. Г. Короленко и Нижегородская архивная комиссия //Труды МГИАИ /Н. Н. Митрофанова. М., 1961; Степанский, А. Д. К истории научно-исторических обществ в дореволюционной России /А. Д. Степанский //Археографический ежегодник за 1974 год. М., 1975. С. 38 — 55- Буллах, В. Н. К вопросу о деятельности Пермской ученой архивной комиссии, 1889 — 1916 гг. /В. Н. Буллах //Вопросы истории. Свердловск, 1974. Сб. 1. С. 92 — 95- Филимонов, С. Б. Документальные материалы Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии. 1920 — 1931 гг. /С. Б. Филимонов //Археографический ежегодник за 1982 год. М., 1983. С. 203- 208- Аббасов, А. М. Вклад Полтавской ученой архивной комиссии в развитие исторического краеведения /А. М. Аббасов //История и историки. М., 1984. С. 275 — 286- Он же. Воронежская ученая архивная комиссия и её исследования по истории города Воронежа. 1900 — 1918 гг. //Из истории города Воронежа. Воронеж, 1984; Зобов, Ю. С. Роль Оренбургской ученой архивной комиссии в становлении краеведения на Южном Урале /Ю. С. Зобов //II Всесоюзная конференция по историческому краеведению. Тезисы докладов и сообщений. Пенза, 1989. С. 80−81- Дружинин, С. А., Ткачук, А. П. Краеведческая деятельность Таврической ученой архивной комиссии и Таврического общества истории, археологии и этнографии (1887 — 1929) /С. А. Дружинин, А. П. Ткачук // Там же. С. 83 — 84 и др.

4 Писарькова, JL Ф. Губернские ученые архивные комиссии: организация, численность и условия деятельности /Л. Ф. Писарькова //Археографический ежегодник за 1989 год. М., 1990. С. 187 — 198.

Макарихина1, рассмотревшие деятельность архивных комиссий в целом и подведены итоги их изучения.

Поставив целью выяснить вклад губернских ученых архивных комиссий «. в дело сохранения историко-культурного наследия, формирования национального самосознания народа, развития культурной жизни провинции и отечественного краеведения"2, Л. Ф. Писарькова сосредотачивает свое внимание на материальном положении комиссий и попытках его поправить при помощи кардинальной реформы архивного дела. Подробно она рассматривает многочисленные обращения отдельных архивных комиссий, участников археологических съездов к правительству с целью добиться денежных пособий или пересмотреть систему архивов так, чтобы архивные комиссии оказались на государственном содержании. Неудачи этих попыток она видит в политических событиях (убийство министра внутренних дел В. К. Плеве, революция 1905 — 1907 гг.) и во внешних обстоятельствах (Русско-японская и Первая мировая войны).

Справедливо упрекая своих предшественников в том, что они изучали в основном архивную деятельность комиссий, В. П. Макарихин сосредоточил внимание на иследовании научной и просветительской деятельности комиссий. Главная проблема, с которой столкнулись архивные комиссии, по мнению ученого, заключалась в формировании «истинного, деятельного патриотизма» на основе накопления и изучения региональных исторических знаний. «Сотрудники губернских ученых архивных комиссий, — подчеркивал Макарихин, — подразделяли деятельность своих общественных учреждений на внутреннюю, связанную с научными задачами и требованиями, и внешнюю, направленную на о популяризацию и пропаганду местных исторических знаний». Создание.

1 Макарихин, В. П. Губернские ученые архивные комиссии России /В. П. Макарихин. Н. Новгород, 1991.

2 Писарькова Л. Ф. Указ соч. С. 188.

3 Макарихин В. П. Губернские ученые архивные комиссии России. С. 18. исторических архивов, библиотек, музеев должно было способствовать решению вышеуказанных проблем.

Губернские ученые архивные комиссии, с точки зрения В. П. Макарихина, имели важное общественное и политическое значение. Он не только отвергал идеологические нападки на комиссии, имевшие место в литературе предшествующего периода, но и ставил в заслугу членам ГУАК их позиции умеренных, разумных консерваторов. «Они (члены ГУАК — В.П.), — подчеркивает В. П. Макарихин, — сознательно ставили задачу сохранения национального единства, хотя российское общество уже раскололось на классы, группы и лагеря. Требование национального единства. обосновывалось историческим опытом России и ее отдельных областей. Проблема исторической памяти народа обострялась не только из-за выбора перспектив и целей общественного развития, она служила предостережением против неразумных действий «верхов» и «низов». Архивисты взывали к чувству умного хозяина"1. Нам представляется, что подобное определение роли губернских ученых архивных комиссий является несколько преувеличенным и отражает в большей степени современные представления автора, нежели жителя провинции рубежа XIX — XX столетий.

В 1991 году по данной проблеме В. П. Макарихиным была защищена докторская диссертация, которая сыграла определенное положительное значение для обозначения подходов к данной проблеме. Она посвящена истории становления и развития шести ГУАК: Тверской, Костромской, Саратовской, Нижегородской, Ярославской и Симбирской. В диссертации, наряду с уже высказанными мыслями в монографии, автор уделили большое внимание изучению основных источников по провинциальной историографии и их идейно-тематическому содержанию2.

1 Макарихин В. П. Губернские ученые архивные комиссии России. С. 20.

2 Макарихин, В. П. Губернские ученые архивные комиссии и их роль в развитии общественно-исторической мысли России конца XIX — начала XX вв. Дис.. док. истор. наук /В. П. Макарихин. Н. Новгород, 1991.

В монографии и диссертации В. П. Макарихина имеются небольшие разделы, посвященные саратовской комиссии. В нем приведены краткие сведения об основных достижениях СУАК и особо отмечен тот факт, что после февральской революции 1917 г. она проявила инициативу по созыву съезда представителей архивных комиссий и созданию Союза российских архивных деятелей (Союз РАД)1. Активные попытки СУАК организовать всероссийский съезд архивистов отмечены в её отчете за 1917 год. Касаясь создания Союза РАД, здесь Макарихин допустил явное преувеличениеСУАК не занималась этим вопросом2.

Работами Л. Ф. Писарьковой и В. П. Макарихина был обозначен интерес исследователей к комплексному изучению отдельных ГУАК и их историко-краеведческой деятельности. В этом контексте сошлемся на работы Г. П. Присенко (Тула), А. А. Севастьяновой (Ярославль), Е. В. Мануйловой (Пенза), В. М. Захарова (Саратов), В. А. Аленовой (Воронеж), Н. И. Солнцева (Н. Новгород) и др.3.

Важная для темы нашего исследования информация и анализ взаимоотношений общероссийских и провинциальных научно-исторических обществ отдельные аспекты их деятельности содержится в исследованиях А. Д. Степанского, О. В. Камардиной, З. Д. Титовой, К. А. Мазина, А. Е. Мироноса, A.C. Тумановой, которые.

1 Макарихин, В. П. Губернские ученые архивные комиссии России. С. 72 — 75.

2 ГАСО. Ф. 407. Он. 2. Д. 309. Л. 10 об.

3 См., например: Присенко, Г. П. Тульская провинциальная историография конца XVIII — начала XIX в. в истории отечественной культуры /Г. П. Присенко //Российская провинция XVIII — XX веков: реалии культурной жизни. Материалы III Всероссийской научной конференции. Пенза, 1996. Кн. 2. С. 341 — 345- Севастьянова, А. А. Русская провинциальная историография второй половины XVIII в. Автореф. дис.. док. истор., наук /А. А. Севастьянова. СПб., 1993; Мануйлова, Е. В. Из истории Пензенской ученой архивной комиссии /Е. В. Мануйлова //Из истории области. Очерки краеведов. Пенза, 1992. Вып. 3. С. 3 — 18- Захаров, В. М. Развитие основных направлений саратовского исторического краеведения в досоветский период (1826 — 1916 гг.). Дис.. канд. истор. наук /В. М. Захаров. Саратов, 1990; Алленова, В. А. Историко-краеведческая деятельность Тамбовской губернской ученой архивной комиссии. 1884 -1922 гг. Дис. канд. истор. наук /В. А. Алленова. Воронеж, 1997; Солнцев, Н. И. Роль губернских ученых архивных комиссий в исследовании археологических памятников Верхнего Поволжья: (по материалам Нижегородской и Тамбовской губернских ученых архивных комиссий). Дис. канд. истор. наук /П. И. Солнцев. Н. Новгород, 1997. помогли нам раскрыть роль общероссийских научно-исторических обществ в разработке проектов архивной реформы, методики и организации на местах археологических и этнографических исследований1.

Предметом специального исторического исследования Саратовская, Тамбовская и Пензенская ГУАК становятся лишь на рубеже 1980 — 1990;х годов. Общая характеристика исследовательской деятельности архивной комиссии в Саратове была сделана В. М. Захаровым в кандидатской диссертации «Развитие основных направлений саратовского исторического краеведения в досоветский период (1826 — 1916 гг.)"~.

Упоминается СУАК в общих обзорах по саратовскому историческому.

•з краеведению. С точки зрения И. В. Пороха, деятельность Саратовской ученой архивной комиссии представляет самостоятельный этап в развитии местного исторического краеведения, а сама архивная комиссия является научно-просветительской организацией4.

Большой вклад в изучение СУАК внес В. Г. Миронов, рассмотревший как отдельные стороны функционирования комиссии, так и деятельность некоторых ее членов. Во-первых, В. Г. Миронов обратился к изучению.

1 См.: Степанский А. Д. К истории научно-исторических обществ в дореволюционной России.- Камардина, О. В. Императорское русское историческое общество: очерк истории и научной деятельности. 1866 — 1916. Дис.. канд. истор. наук /О. В. Камардина Самара, 1999; Титова, 3. Д. Этнография в деятельности русского географического общества. 1845 — 1917. (Из истории этнографии в России). Дис.. канд. истор. наук /3. Д. Титова. Л., 1963; Мазин, К. А. Проекты архивной реформы в России конца XIX — начала XX вв. Дис.. канд. истор. наук /К. А. Мазин. М., 1987; Миронос, А. Е. Ученые подразделения в системе административного управления России в первой половине XIX века: задачи, структура, эволюция. Дис.. док. истор. наук /А. Е. Миронос. Н. Новгород, 2000; Туманова, А. С. Научно-исторические общества г. Тамбова в конце XIX — начале XX вв. /А. С. Туманова //Общественная жизнь в Центральной России в XVII — начале XX вв. Воронеж, 1995. С. 177−193.

2 Захаров В. М. Развитие основных направлений саратовского исторического краеведения в досоветский период (1826 — 1916 гг.).

3 Захаров, В. М., Миронов, В. Г. У истоков саратовского исторического краеведения /В. М. Захаров, В. Г. Миронов. Балашов, 1991. С. 3 -4.

4 Порох, И. В. Основные этапы изучения истории дооктябрьского периода Саратовского Поволжья /И. В. Порох //Саратовское Поволжье: история и современность. Саратов, 1999. С. 17- 18. археологической работы СУАК1. Им выяснялись направленность археологических поисков членов СУАК, их вклад в подготовку материалов для археологической карты Нижнего Поволжья. Во-вторых, В. Г. Мироновым были написаны биографические очерки отдельных членов о.

СУАК. В-третьих, он составил полный указатель статей и заметок, о опубликованных в «Трудах СУАК». В-четвертых, исследователь рассмотрел вопрос о научных связях СУАК, об участии ее членов в организации уездного краеведения4.

Саратовская ученая архивная комиссия явилась предметом специального исторического исследования. В 2003 г. Т. А. Захарова защитила кандидатскую диссертацию на тему «Саратовская губернская ученая архивная комиссия в 1886 — 1920 годах». В ней автор рассмотрела основные направления деятельности СУАК, результаты ее исследовательской работы, уровень исторических знаний, достигнутых провинциальными краеведами, определила ее место, как в региональной историографии, так и в общероссийской историко-архивной работе5. На базе этой работы в 2005 г. В. М. Захаров и Т. А. Захарова опубликовали.

1 Миронов, В. Г. А. А. Спицын и саратовское краеведение (по известным источникам 1911 — 1916 гг.) /В. Г. Миронов //Проблемы истории отечественной археологии: Тезисы доклада Всероссийской конференции. СПб., 1993. С. 23 — 24- Он же. Материалы к археологической карте Камышинского уезда в дневниках С. А. Щеглова //Древности Волго-Донских степей. Волгоград, 1992. Вып.2. С. 223 — 237- Он же. Археологическое картографирование Саратовского Поволжья //Краеведческие чтения. Саратов, 1993. Вып. 3. С. 72−75.

2 Миронов, В. Г. А. Н. Минх /В. Г. Миронов. Аркадак, 1990; Он же. Неистовый Богдан //Годы и люди. Саратов, 1992. Вып. 6. С. 72 — 83- Он же. Ф. Ф. Чекалин. Аркадак, 1990; Он же. Саратовский этап деятельности Н. Н. Львова //Из истории Прихоперья: Материалы научной конференции. Балашов, 1994. С. 20 — 22- Он же. С. Н. Чернов в Саратовском историческом краеведении //Российская провинция XVIII — XX веков: Материалы III Всероссийской конференции. Пенза, 1996. Кн. 2. С. 319 — 330.

3 Миронов, В. Г. Указатель статей и заметок, опубликованных в Трудах СУАК, вып. 1 — 33 /В. Г. Миронов //Труды Саратовского областного музея краеведения /Отв. ред. Н. Н. Беднякова, Е. К. Максимов. Саратов, 1996. Вып. 4. С. 268 — 312.

4 Миронов, В. Г. Научные связи СУАК периода ее становления /В. Г. Миронов //Краеведческие чтения. Саратов, 1994. С. 29 — 30- Он же. СУАК и уездное краеведение (1886 — 1916 гг.) //Материалы исторических чтений, посвященных академику С. Б. Веселовскому. Балашов, 1992. С. 10- 14.

5 См.: Захарова, Т. А. Саратовская губернская ученая архивная комиссия в 1886 -1920 годах: дис.. канд. ист. наук. — Пенза, 2003. монографию «Саратовская ученая архивная комиссия в (1886 — 1920)», где подробно рассмотрели проблемы создания, функционирования и основные направления историко-краеведческой деятельности СУАК. Отдельная глава посвящена деятельности комиссии по изучению Саратовского Поволжья. В заключении авторы справедливо констатировали: «Саратовская ученая архивная комиссия оказала большое влияние на развитие местной исторической науки. Разработанные в рамках СУАК направления научных поисков определили исследовательские интересы краеведов последующих поколений."1. В обстоятельном труде, к сожалению, авторы, рассматривая особенности существования комиссии в первые десятилетия прошлого века, не обратили должного внимания на содержание источников и как следствие наличие некоторых неточностей, фактических ошибок и неверных утверждений.

Издание названной монографии послужило побудительным мотивом к публикации в 2007 г. сборника документов «Земли родной минувшая судьба (Саратовская ученая архивная комиссия и документальное наследие края)». В обширном предисловии к сборнику, составленном А. С. Майоровой, Н. В. Самохваловой и С. М. Соломатиной, представлен краткий экскурс в историю СУАК и охарактеризован, опубликованный в сборнике документальный комплекс. Опираясь на периодизацию В. П. Соколова авторы сборника её продолжили, выделяя ещё три этапа: 1) 1912 — 1914 гг.- 2) 1914 — 1916 гг.- 3) 1917 — 1918 гг.3. На наш взгляд, первый этап носит надуманный характер вследствие того, что составители сборника увлеклись «внутренней логикой развития ученой архивной комиссии». Также в предисловии слишком много внимания уделяется критике исследований В. М. и Т. А. Захаровых. Сборник снабжен.

1 Захаров, В. М. Развитие основных направлений. — С. 130.

2 Земли родной минувшая судьба (Саратовская ученая архивная комиссия и документальное наследие края). Саратов, 2007.

3 Там же. С. 7−17. прекрасными примечаниями и впервые опубликованным полным списком членов СУАК.

Примерно в это же время выходит ряд исследований В. А. Алленовой и Ю. А. Мизиса, в которых рассматривались различные аспекты деятельности ТУАК: биографии и историко-краеведческая работа видных членов комиссии, её деятельность по изучению быта населения губернии и по охране памятников истории и культуры1. В 2002 году вышла, уже упомянутая выше, их совместная монография «История Тамбовского краеведения (XIX в. — 30-е годы XX в.)», в ней авторы подробно рассмотрели предпосылки создания, динамику руководящего состава, материальное положение, издательскую деятельность, научные и организационные связи ТУАК. Отдельные главы были посвящены деятельности комиссии по формированию губернского исторического архива, охране и изучению памятников материальной культуры, а также некоторым вопросам истории Тамбовского края в исследованиях членов ТУАК. В целом добротная работа, к сожалению, содержит ряд неточностей хронологического порядка и большое количество опечаток.

1 Мизис, Ю. А. Ученая архивная комиссия в культурной жизни Тамбова /Ю. А. Мизис. //Русская провинция. Культура XVIII — начала XX веков. М., 1993; Алленова, В. А. Губернские ученые архивные комиссии как исследовательская проблема и обучающий сюжет /В. А. Алленова //Вузовская историческая наука и историческое образование: итоги и перспективы развития. Материалы межвузовской научно-методической конференции, посвященной 50-летию исторического факультета Воронежского университета. Воронеж, 1991; Она же. И. И. Дубасов — первый председатель Тамбовской ученой архивной комиссии //Краевед земли Тамбовской. Тамбов, 1995; Она же. История деревенского быта в исследованиях Тамбовской ученой архивной комиссии //Материалы для изучения сельских поселений России. Доклады и сообщения Третьей научно-практической конференции «Центральночерноземная деревня: история и современность». М., 1995. Ч. 2- Она же. Деятельность Тамбовской ученой архивной комиссии по охране памятников старины //Исторические записки. Научные труды исторического факультета ВГУ. Воронеж, 1996. Вып. 1- Она же. А. Н. Норцовпредседатель Тамбовской ученой архивной комиссии //Город Тамбов в прошлом, настоящем и будущем. Тамбов, 1996.

2 Алленова, В. А., Мизис, Ю. А. История Тамбовского краеведения (XIX в. — 30-е годы XX в.) /В. А. Алленова, Ю. А. Мизис. Тамбов, 2002.

В 1998 году в Пензе выходит монография Б. А. Дорошина «История Пензенской губернской ученой архивной комиссии"1, в которой он рассмотрел предпосылки создания ученой архивной комиссии совершенно справедливо увидев в Пензенском губстаткомитете предшественника комиссии. Им достаточно обстоятельно прослежена организационная структура комиссии, показано ее сложное материальное положение. Значительно слабее дается характеристика кадрового состава комиссии. Исследователь ограничивается механическим перечислением членов комиссии, сообщая о некоторых лишь биографические данные. Подробно показаны основные направления в деятельности ПУАК. Однако научная деятельность ее членов охарактеризована поверхностно. Справедлив конечный вывод автора: «С созданием Пензенской ученой архивной комиссии дело собирания и исследования исторических источников, изучения истории Пензенского края было упорядочено, приведено в систему и тем самым выведено на качественно новый уровень"2. Встречаются в монографии Б. А. Дорошина и небольшие фактические ошибки. Так, например, не соответствует действительности утверждение автора о том, что после смерти Н. В. Калачова и до 1896 года открытие комиссий прекратилось. Хотя в этот период было организовано семь ученых архивных комиссий. Учитывая многие недостатки, высказанные автору в ходе обсуждения монографии, в 2000 году он защищает по данной проблеме диссертацию на тему: «Организация и деятельность о.

Пензенской губернской ученой архивной комиссии". Правда, и в ней автору не удалось избежать некоторых недостатков монографии. В частности, он так и не дал глубокого анализа научно-исследовательской деятельности членов комиссии.

1 Дорошин, Б. А. История Пензенской ученой архивной комиссии /Б. А. Дорошин. Пенза, 1998.

2 Дорошин Б. А. Указ. соч. С. 154.

3 Дорошин, Б. А. Организация и деятельность Пензенской губернской ученой архивной комиссии. Дис. канд. истор. наук /Б. А. Дорошин. Пенза, 2000.

Как мы увидели из историографического обзора, растет интерес ученых к изучению и систематизации знаний по проблеме становления и развития провинциальной исторической науки во второй трети XIX — начале XX века. Данная тенденция реализуется в рамках исследований, посвященных тому или иному провинциальному научному обществу. Другой слой исследований — работы, посвященные жизни и творчеству отдельных представителей краеведческого движения. Накопленный на сегодняшний день значительный объем информации нуждается в систематизации и аналитической обработке. Таким образом, в настоящее время назрела необходимость проведения комплексного исследования научно-методологической, социальной и институциональной базы исторического краеведения, а также возможность сделать это путем систематизации результатов работы предшествующих и современных ученых. В данном контексте наша диссертация представляет собой первую попытку теоретического осмысления историко-краеведческих исследований двух взаимосвязанных учреждений губернских статистических комитетов и губернских ученых архивных комиссий, а также определена роль православной церкви в становлении краеведческих знаний в провинции на примере Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерний. Историографический анализ определил цели и задачи нашего исследования.

Основная цель — исследование процесса становления и развития провинциального краеведения в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях выявление причин и факторов, влияющих на этот процесс, определение уровня исторических знаний, достигнутых провинциальными краеведами. Для её реализации предполагается решение следующих исследовательских задач:

— показать общественно-политические предпосылки возникновения краеведческого движения в России;

— рассмотреть основные проблемы становления исторической науки в российской провинции;

— показать роль краеведческих учреждений Русской православной церкви;

— выявить основные направления историко-краеведческой деятельности Пензенского, Саратовского и Тамбовского губернских статистических комитетов во второй трети XIX — начале XX века;

— показать социальный состав и образовательный уровень историков российской провинции;

— определить роль секретарей ГСК в процессе организации краеведческих исследований;

— проанализировать творчество наиболее выдающихся любителей-краеведов;

— раскрыть процесс создания Пензенской, Саратовской и Тамбовской губернских ученых архивных комиссий и проанализировать основные направления их деятельности;

— определить роль председателей ГУАК в становлении провинциальной исторической науки;

— показать результаты историко-краеведческой работы Пензенской, Саратовской и Тамбовской ГУАК.

Теоретико-методологические основы исследования составляют такие принципы исторической науки, как историзм, объективность и системность при выявлении, отборе, классификации и критическом анализе исторических источников. При исследовании проблемы первостепенное значение придавалось принципу историзма, предполагающему диалектическое взаимодействие объективных и субъективных факторов в конкретно-исторических условиях и позволяющему рассматривать любое явление в динамике. Принцип объективности помогает комплексно охарактеризовать различные виды источников и провести их сопоставление и анализ. Системный подход, предполагающий изучение совокупности взаимосвязанных и взаимодействующих объектов, позволил рассмотреть российское провинциальное общество второй трети XIX — начала XX века как системное образование.

При изучении проблемы мы придерживались основных методов исторического исследования. Историко-генетический метод раскрывающий свойства и изменения изучаемой реальности в процессе ее движения и позволяющий охарактеризовать события и личности в их индивидуальности, помог выявить особенности восприятия краеведческих знаний различными исследователями в зависимости от их образовательного уровня и социального происхождения.

Проблемно-хронологический метод, позволил проанализировать события по качественным признакам на определенных отрезках времени (один из основных методов почти любого исторического исследования), селекция материала по принципу максимально точной фиксации реальной последовательности событий в представленной диссертации не стали лишь пассивным воспроизведением «потока жизни». В ней дана оценка значимости каждого периода в становлении развитии краеведческих знаний, что особенно важно при анализе историко-краеведческой деятельности ГСК и ГУАК на протяжении восьмидесяти лет.

Метод исторического моделирования позволил охарактеризовать различные периоды в работе ученых архивных комиссий в ракурсе проявления сущности краеведения, реализации их функций и выяснении социального состава членов комиссий.

Историко-статистический метод помог определить размеры материальных вложений государства и частных лиц в деятельность ГСК и ГУАК, а также создать определенный типаж провинциального любителя-краеведа.

Для современной историографической ситуации характерно существование значительного количества методологических подходов, связанных с различными идеологическими парадигмами. В связи с этим, хочется отметить, что наше исследование носит конкретно-исторический характер. Поэтому использование историко-сравнителъного анализа в выявлении конкретных фактов и явлений стало основополагающим при выявлении общего и особенного в становлении и развитии исторического краеведения. Развитие провинциальной исторической науки в изучаемых нами губерниях, рассматривалось в контексте модернизации российского общества, вызвавшей динамику социальных и культурных изменений. Провинциальные научные общества оказывали воздействие на социальную среду, являясь пространством научно-просветительской работы ученых и общественных деятелей, выполняли социальный заказ различных общественных и профессиональных групп. Важным подходом в нашем историческом исследовании является критическое отношение к источникам, позволяющее путем анализа и всестороннего сравнения выявить противоречия и найти ту позитивную информацию, которая может быть неочевидна или даже искажена в результате субъективного отражения реальности.

Методика представленного исследования может быть охарактеризована как системная и комплексная. Системность в данном случае означает и рассмотрение краеведения последовательно в каждом периоде его развития как части более сложных систем — общественной жизни, науки, образования, и как самостоятельной структуры со своими внутренними подразделениями. Комплексность состоит в выявлении и использовании практически всех относящихся к теме источников и литературы, определении взаимосвязи и взаимозависимости всех компонентов краеведения. Комплексный принцип в методике исследования позволил совместить и использовать данные и общеисторические, и прикладных исторических наук. Важным для данного исследования стал метод качественного анализа, позволивший сравнить состояние историкокраеведческой деятельности в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях на различных этапах её развития.

Применение указанных принципов, методов и подходов к изучению данной проблемы позволило в значительной мере преодолеть методологические трудности и разрешить основные задачи исследования.

Определение роли ГСК, ГУАК и Русской православной церкви в формировании краеведческих знаний невозможно без включения в наше исследование таких ключевых понятий как «краеведение», «провинциальное краеведение» и «провинциальная историческая наука».

Термин «краеведение» закрепился в языке науки и общественной жизни лишь в начале XX века. Причем он, зачастую, трактуется по-разному: «краеведение — изучение какого-либо края или отдельных местностей, районов со стороны их природы, истории, экономики, быта и т. п."1- «краеведение — всестороннее изучение определенной части страны (края, области, района, города, села) преимущественно силами местного населения."2- «краеведение есть комплекс научных дисциплин, различных по содержанию и частным методам исследования, но ведущих в своей совокупности к научному и всестороннему познанию края."3. Но наиболее ёмко, на наш взгляд, раскрыл этот термин С. О. Шмидт: «Краеведение — не только способ освоения исторического опыта, это — и отбор, а зачастую и усовершенствование того, что выдержало испытание временем. Потому-то краеведение определяет характер освоения прошлого, так и способ переустройства настоящего. Оно помогает выявить конкретные (в условиях данной местности, исходя из местных традиций) направления движения в будущее"4. Вплоть до недавнего времени данный.

1 Словарь русского языка. М., 1958. Т. 2. С. 155.

2 Большая советская энциклопедия. М., 1953. Т. 23. С. 192. о.

Барков, А. С. Вопросы методики и истории географии /А. С. Барков. М., 1961. С. 80.

4 Шмидт, С. О. От редактора /С. О. Шмидт //Историческое краеведение. По материалам II Всесоюзной конференции по историческому краеведению. /Отв. ред. С. О. Шмидт. Пенза, 1993. С. 3. термин применялся в уничижительной форме, обозначавшей донаучную форму познания.

В понятие «провинциальное краеведение» мы вкладываем весь комплекс краеведческих исследований (исторических, историко-культурных, естественно-географических), практическую работу (охранительную, музейную, преподавательскую), а также деятельность краеведческих учреждений, организаций и обществ вне столичных городов (Москва и Санкт-Петербург) (См. приложение 1).

В нашем исследовании также использовалось понятие «провинциальная историческая наука», под которым мы понимаем всю совокупность исторических исследований определенной (не столичной) губернии (губерний) или области (областей) в различные исторические периоды. Это понятие несколько шире понятия «историческое краеведение», т.к. в него, наряду с исследованиями любителей-краеведов, мы включаем труды и профессиональных историков (не зависимо от места их проживания) о той или иной губернии или области. В данном случае к ним мы относим Пензенскую, Саратовскую и Тамбовскую губернии.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1830-х годов по 1918 год. В качестве исходного рубежа взят период создания большинства ГСК. Так, Пензенский губернский статистический комитет был открыт в 1835 году, а Саратовский и Тамбовский годом позже. ГСК явились первыми официальными краеведческими учреждениями в России, поэтому время их создания и послужило отправной точкой в нашем исследовании. Верхней границей хронологических рамок избран 1918 год, когда в результате революционных событий ситуация в стране поменялась координальным образом декретом Совнаркома от 1 июня 1918 года «О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР» ГУАК фактически прекратили свое существование. Функционирование двух основных типов историко-краеведческих учреждений — ГСК и ГУАКпослужили хронологическим ориентиром в нашем исследовании.

Территориальные границы исследования ограничены тремя губерниями: Пензенской, Саратовской и Тамбовской, территория которых ныне входит в состав семи субъектов Российской Федерации: Пензенской, Саратовской, Тамбовской, Липецкой, Рязанской, Волгоградской областей и Республики Мордовия.

В этой связи целесообразно оговорить некоторые вопросы терминологии и принцип выбора территориальных рамок исследования, которыми мы руководствовались. Прежде всего, необходимо заметить, что мы не принимаем сложившегося в пензенской исторической науке районирования, которое традиционно выделяло регион, состоявший из Пензенской Симбирской и Самарской губерний. В силу того, что оно основано на историко-экономическш связях. В контексте поднятой нами проблемы районирование территории России по историко-культурному признаку является более объективным. На наш взгляд, оно имеет несколько уровней. Первый уровень — придание столице особого статуса и её выделение из остальной России. Он нашел самое яркое выражение в термине «провинция».

В последнее время стал употребляться более нейтральный термин «регион». Он используется для обозначения объединения нескольких административно-территориальных единиц.

Понятие «локальный» раскрывается как местный, отнесенный к определенному месту, как ограничение места действия, распространение какого-либо явления, процесса. Обозначение явления «локальным» говорит о том, что за пределами данной местности (несколько деревень, районов области) это явление больше не встречается.

Однако из всех понятий первого уровня именно слово «провинция» стало одним из основных образных понятий, выражающих строение, «рельеф» российского социально-географического и историко-культурного пространства. Под «провинциальным» мы подразумеваем не оценочную характеристику, а, то, что не относится к столицам. Как и С. О. Шмидт, мы также не отождествляем термин «провинция» с термином «региональный"1. Последний может распространяться и на столицы («Московский» и «Петербургский» регионы) и обычно имеет первенствующим признак собственно географический, а не социокультурный. Помимо того выявление особенностей провинциальной исторической науки предусматривает изучение не только региональных особенностей, но и локальных. Таким образом, провинция включает в себя и региональные, и локальные особенности, поэтому этот термин взят в качестве ведущего в нашем исследовании.

Вторым немаловажным уровнем районирования являются критерии объединения тех или иных территорий страны. Прежде всего, исследователи за основу берут экономико-географический опыт деления России. В роли критериев здесь фигурируют естественно-исторические, хозяйственные или земледельческие признаки, в меньшей степени географические или территориальные. Однако при изучении историко-культурных проблем такое районирование себя не оправдывает, так например, Пензенская область, в данном научном контексте, не в меньшей, а в некоторых случаях и большей степени тяготеет к Тамбовской и Саратовской областям. Кстати, об этом писал ещё в начале XX века пензенский краевед Г. П. Петерсон: «С учреждением комиссии (ПУАКВ.П.) наша губерния становиться теперь объектом исторического исследования наряду с таковыми же исследованиями архивных комиссий соседних нам губерний: Тамбовской, Нижегородской, Симбирской и Саратовской, с которыми столь тесно связано наше историческое прошлое"2.

1 Шмидт, С. О. Вступительное слово /С. О. Шмидт //Российская провинция XVIII — XX веков: реалии культурной жизни. Материалы III Всероссийской научной конференции (Пенза, 25−29 июня 1995 г.) /Отв. ред. С. О. Шмидт. Пенза, 1996. Кн. 1. С. 11.

2 Петерсон Г. П. К истории учреждения в городе Пензе ученой архивной комиссии. С. 227.

Источниковой базой исследования являются как опубликованные материалы, так и неопубликованные источники, выявленные в фондах центральных и местных архивах, библиотеках и музеях.

Всю совокупность использованных источников можно разделить на следующие пять основных групп. К первой мы относим комплексы архивных материалов, образовавшиеся в результате деятельности губернских статистических комитетов, губернских ученых архивных комиссий, Центрального статистического комитета, Археологической комиссии, Департамента народного просвещения, а также крупных научных обществ — Русского географического, Московского археологического обществ, Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете и др.

В своем исследовании мы использовали документы Российского государственного исторического архива (РГИА), а именно фонды: Центрального статистического комитета МВД (Ф. 1290), Департамента народного просвещения (Ф. 733), Департамента общих дел МВД (Ф. 1284), Государственной думы I, II, III и IV созывов (Ф. 1278) — Российского государственного архива древних актов (РГАДА): Экономические примечания к генеральному межеванию (Ф. 1355) — Архива Санкт Петербургского Института истории Российской академии наук (Архив СПб ИИ РАН): Археологической комиссии (Ф. 1.), Третьего стола Департамента общих дел МВД (Ф. 6.) — Архива Российской академии наук. Санкт Петербургское отделение (ПОА РАН): Историко-филологического отделения (Ф. 2.), Переписка академии наук с МВД (Ф. 133) — Центрального государственного исторического архива г. Москвы (ЦГИА г. Москвы): Московского археологического общества (Ф. 454).

Выявленные в центральных архивах материалы были дополнены документами местных учреждений, находящихся в фондах Государственных архивов Пензенской (ГАПО), Саратовской (ГАСО) и Тамбовской (ГАТО) областей. Наибольшую информацию нашему исследованию дали фонды губернских статистических комитетов (ГАПО. Ф. 9, Пензенский губернский статистический комитетГАСО. Ф. 421, Саратовский губернский статистический комитетГАТО. Ф. 63, Тамбовский губернский статистический комитет) и губернских ученых архивных комиссий (ГАПО. Ф. 131, Пензенская губернская ученая архивная комиссияГАСО. Ф. 407, Саратовская губернская ученая архивная комиссияГАТО. Ф. 178, Тамбовская губернская ученая архивная комиссия). Эти фонды отражают многообразную научную и издательскую деятельность этих учреждений. Помимо регулярной протокольной и отчетной документации, списков членов, финансовой отчетности, трудов провинциальных историков, материалов о составе библиотек и музеев мы находим здесь обширную и очень содержательную текущую переписку с другими статкомитетами и учеными архивными комиссиями, а также научными обществами, учреждениями и профессиональными историками — членами комитетов и комиссий. Однако следует заметить, указанные фонды имеют разную степень сохранности, что соответственно влияет на их информативность, следовательно, освещение нами того или иного вопроса.

Некоторые вопросы поднятой нами проблемы отражены в фондах провинциальных учебных заведений: дирекции народных училищ Пензенской губернии (ГАПО. Ф. 81), Пензенской духовной семинарии (ГАПО. Ф. 21), Саратовской духовной семинарии (ГАСО. Ф. 12) — провинциальных государственных учреждений: канцелярии пензенского губернатора (ГАПО. Ф. 5), старшего чиновника особых поручений при пензенском губернаторе (ГАПО. Ф. 7), канцелярии саратовского губернатора (Ф. 1.), канцелярии губернатора Тамбовской губернии (ГАТО. Ф. 4), Тамбовского губернского предводителя дворянства. Тамбовского губернского дворянского депутатского собрания (ГАТО. Ф. 161) — краеведческих учреждений Русской православной церкви: Пензенского церковного историко-археологического и статистического комитета.

ГАПО. Ф. 269), епископов Саратовских и Царицынских (ГАСО. Ф. 1132), Козловского Троицкого мужского монастыря (ГАТО. Ф. 212).

Изучение поставленной в данном исследовании проблемы невозможно без использования материалов личных фондов членов ГУАК, в частности, мы использовали документальные комплексы, связанные с В. Н. Смольяниновым бывшего в 1890-х годах правителем дел СУАК: личный фонд попечителя учебных заведений Финляндского учебного округа В. Н. Смольянинова (отдел письменных источников Государственного Исторического музея (ОПИ ГИМ). Ф. 7.), А. И. Шахматовым — членом-учредителем СУАК: фонд Шахматовых (ГАСО. Ф. 660), В. X. Хохряковым — председателем ГГУАК: коллекция документов Пензенской губернской ученой архивной комиссии (ГАПО. Ф. 132) и А. Н. Норцовым — председателем ТУАК: фонд А. Н. Норцова (ГАТО. Ф. 153).

Создание и функционирование ГСК и ГУАК невозможно понять без обращения к законодательным документам Российской империи, которые мы относим ко второй группе источников. Основная масса этих источников сосредоточена в Полном собрании законов Российской империи и Своде законов Российской империи1, а также «Журнале Министерства внутренних дел».

Ценнейшим источником по формированию исторической науки в российской провинции исследуемого периода является {третья группа источников по нашему счету) большой комплекс опубликованных документов: годовых отчетов и протоколов заседаний ГСК и ГУАК. Изданные отдельными тиражами в 50 — 150 экземпляров или в периодических изданиях этих учреждений, такого рода «Отчеты» и «Протоколы» дают нам наглядную картину развития научно-исторических знаний в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях.

1 Полное собрание законов Российской империи. Собрание первое. СПб., 1830. Т. 1 -45- Полное собрание законов Российской империи. Собрание второе. СПб., 1830 -1884. Т. 1 — 55- Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленный. СПб., 1832. Т. 1−15.

Четвертую, очень обширную, группу источников составляют периодические издания ГСК и ГУАК: «Памятные книжки», «Справочные книги», «Адрес-календари», «Сборники ГСК», «Труды ГУАК» или «Известия ГУАК». Оценивая в целом периодические издания ГСК и ГУАК можно сказать, что они дают возможность проследить процессы, связанные с функционированием этих учреждений. Помимо протоколов и отчетов в них иногда публиковались описи архивных дел, документы, признанные наиболее значительными (в основном в изданиях ГУАК), статьи по вопросам истории своей или соседних губерний. Все эти публикации дают возможность рассмотреть процесс формирования провинциальной исторической науки и определить направления научных поисков членов этих учреждений, что делает их своеобразными краеведческими комплексами, ценность которых сегодня трудно переоценить. Близкими к ним по тематике историко-краеведческих работ и зачастую авторскому составу являются «Губернские ведомости» и «Епархиальные ведомости», которые также активно использовались в нашем исследовании. При выяснении некоторых проблем организации, правового и материального положения ГСК и ГУАК, а также анализе отдельных публикаций некоторых членов этих учреждений нами широко использовались центральные периодические издания: «Журнал Министерства государственных имуществ», «Известия императорского русского Археологического общества», «Живая старина», «Исторический вестник», «Русский архив», «Вестник археологии и истории», «Русская старина», «Древня и новая Россия», «Русское обозрение», «Вестник Европы», «Московский телеграф», «Северная пчела» и «Отечественные записки».

К пятой самостоятельной группе источников следует отнести работы провинциальных историков по различным историко-краеведческим направлениям, которые мы также широко использовали в своем исследовании.

Критический анализ разнообразных источников, привлеченных для рассмотрения данной темы, дает основание для объективной интерпретации исторических фактов и осмысления причинно-следственных связей изучаемого периода.

Научная новизна исследования определяется тем, что представленная диссертация является первым комплексным исследованием историко-краеведческой деятельности ГСК, ГУАК и Русской православной церкви в контексте модернизации Российской империи. Впервые сделана попытка обобщения научных и организационных аспектов в становлении и развитии ГСК и ГУАК в Пензенской, Саратовской и Тамбовской губерниях. Исследование содержит материал об их участии в осуществлении архивной реформы, археологического, этнографического изучения и охраны памятников истории и культуры в российской провинции. Выявлены основные тенденции в развитии этих явлений и процессов, проанализированы их типология и связь с развитием исторической науки в целом. Изучен механизм взаимодействия ГСК и ГУАК между собой, с администрацией и различными социальными группами, а также с научными обществами и институтами общероссийского уровня. Сделаны выводы об основных тенденциях в развитии провинциальной исторической науки выбранного региона, представлены общие и специфические черты в формировании и функционировании статкомитетов и ученых архивных комиссий Пензы, Саратова и Тамбова. В диссертации использованы новые подходы и принципы изучения исторического прошлого, что позволяет создать более полную картину деятельности этих учреждений.

Научно-практическая значимость данной работы определяется возможностью использования её результатов для дальнейшего изучения широкого спектра проблем российской истории второй’половины XIXначала XX века, а также проблем отечественной культуры этого периода. Материалы диссертации могут быть использованы в учебном процессе в высших и средних учебных заведениях при чтении лекций, проведении семинарских занятий, разработке спецкурсов, спецсеминаров, тематике дипломных и курсовых работ, а также при проведении историко-краеведческих конференций и научных семинаров для учителей истории при повышении квалификации. Результаты исследования представляют интерес для разработки современной концепции историко-краеведческого движения.

На защиту выносятся следующие основные положения:

1. Интерес к истории родного края сформировался как культурная традиция во многих губерниях России к 1860-м годам. Провинциальная интеллигенция, разночинная по своему происхождению, в этот период сложилась в весомую социальную группу, объединенную общими мировоззренческими установками. В её составе и появляются историки-любители, консолидирующиеся в каждой губернии в начале вокруг ГСК, а затем ГУАК. Именно с них началось формирование провинциального краеведения в России.

2. Законотворческая деятельность правительства в конечном итоге привела к качественным изменениям в историко-краеведческой работе ГСК. До 1880-х годов они были единственными учреждениями в России вокруг которых формировалась провинциальная интеллигенция.

3. ГУАК появились в ходе продолжительного и сложного процесса создания в России системы историко-архивных учреждений. Созданию комиссий предшествовала длительная работа местных краеведов по сбору исторических источников, изучению истории края и пропаганде историко-краеведческих знаний. Организационными центрами этой работы были губернские статистические комитеты.

4. Существенным тормозом в деятельности ГСК и ГУАК было тяжелое финансовое положение, улучшить которое не смогли ни центральные и местные власти, ни меценаты.

5. В процессе историко-краеведческой деятельности ГСК и ГУАК в их среде сложились устойчивые научные интересы и были выработаны четко определенные научные задачи, степень решения которых была далеко неоднозначной в каждой из исследуемых нами губерний.

6. Благодаря умелой координации секретарями ГСК и председателями ГУАК исследовательской работы, шел процесс подготовки кадров профессионалов-краеведов.

7. Издательская деятельность ГСК и ГУАК заключалась в публикации материалов об их текущей деятельности (протоколы, отчеты), в формировании неофициального отдела «Губернских ведомостей», в создании новых типов периодических провинциальных научных изданий -«Памятных книжек», «Сборников», «Трудов», «Известий» заполненных историческими, археологическими, этнографическими и другими работами местных авторов (родилась массовая провинциальная научная литература).

8. Церковно-краеведческие учреждения начинают создаваться в России в середине XIX столетия, но попытки административными мерами подтолкнуть духовенство к развернутой краеведческой работе были заранее обречены на провал. Большинство священников в силу своего образовательного уровня, интеллектуального потенциала и интересов были не готовы к такой работе. Массовый характер этот процесс получил лишь на рубеже XIX — XX веков. Успех церковно-краеведческой деятельности во многом зависел от организации краеведческого дела в провинции.

9. Охрана памятников старины в России во второй половине XIX века (особенно в провинции) заключалась в коллекционировании и научном описании материалов историко-культурного значения, а также составлении списков зданий, сооружений являющихся памятниками истории и культуры.

10. Труды провинциальных историков и по сей день не востребованы в той степени, которой они заслуживают, огромный массив созданных и опубликованных в провинции исторических, археологических и этнографических источников до сих пор не использованы исторической наукой.

Апробация результатов проводилась в течение 12 лет работы автора над темой. Результаты данного исследования используются в учебном процессе учреждений системы высшего профессионального образования: разработана тематика дипломных и курсовых работ, читается спецкурс, проводятся спецсеминары. Основные положения диссертации были изложены на международных, всероссийских, межрегиональных, областных и межвузовских конференциях. В частности, на Международной научной конференции, посвященной 75-летию со дня рождения В. Ф. Генинга (Ижевск, 28−30 марта 2000) — VI Всемирном Конгрессе по изучению Центральной и Восточной Европы (Тампере, Финляндия, 29 июля — 3 августа 2000) — Всероссийской научной конференции «Российская провинция XVIII — XX веков: реалии культурной жизни» (Пенза, 25 — 29 июня 1995) — Ш Всероссийской научной конференции «В. О. Ключевский и проблемы российской провинциальной культуры и историографии» (Пенза, 25 — 26 июня 2001) — IV Всероссийской научной конференции «В. О. Ключевский в истории науки и культуры» (Пенза, 29 мая — 1 июня 2006) — Первых всероссийских краеведческих чтениях, посвященных 85-летию С. О. Шмидта (Москва, 16—17 апреля 2007) — Вторых всероссийских краеведческих чтениях (Москва, 26 — 27 мая 2008 г.) — Межрегиональной конференции историков-аграрников Среднего Поволжья «Крестьянство и власть» (Саранск, 21−23 мая 2003) — Межрегиональной конференции «Историко-культурное развитие народов Среднего Поволжья: традиции и инновации» (Саранск, 16−18 марта 2004) — Межрегиональной научной конференции «VII Сафаргалиевские чтения» (Саранск, 2003) — Межрегиональной научной конференции «Краеведение и архивное дело в российской провинции: исторический опыт и перспективы развития, посвященной 120-летию Саратовской губернской ученой архивной комиссии» (Саратов, 5−6 декабря 2006) — Областной научной конференции «Пензенское краеведение: опыт, перспективы развития» (Пенза, 7−8 октября 2004) — Областных научнопрактических конференциях «Идеалы и реальности культуры российского города» (Пенза, 2002 — 2005) — Областной научно-практической конференции «Земля родная» (Пенза, 22 ноября 2002) — Межвузовских научно-практических конференциях «Лебедевские чтения» (Пенза, 2001 — 2006). По теме диссертационного исследования опубликовано 42 печатные работы общим объемом более 52 п.л.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Становление провинциального краеведения являлось частью общего процесса духовного развития российского общества. Если отдельные историко-краеведческие знания и представления возникли ещё в XVIII веке, то краеведение как научное направление начинает формироваться во второй четверти XIX века (хотя термин «краеведение» закрепился в языке науки и общественной жизни лишь в начале XX века). Именно в это время идет процесс накопления источниковой базы. Первоначально краеведением занимались отдельные энтузиасты, для которых научные занятия становились своеобразной формой досуга. Они не обладали широкими, фундаментальными знаниями, не имели большого научно-исследовательского опыта, всецело доверяли имеющимся источникам, а в случае их отсутствия подкрепляли свои теории предположениями или легендами.

На смену им пришло новое поколение исследователей, которые объединялись в различные государственные, полугосударственные или общественные организации. Со второй четверти XIX века в этом процессе ведущая роль стала принадлежать губернским статистическим комитетам. Они создали в России оригинальную научную гуманитарную инфраструктуру. ГСК стали организационными, научными и издательскими центрами объединившими вокруг себя провинциальных историков-любителей. Формирование их правовой и организационной базы прошло долгий и трудный путь, на котором были и промахи и удачи. Однако правительству удалось наладить деятельность этих учреждений, более того, до 1880-х годов ГСК были единственными учреждениями в России вокруг которых формировалась провинциальная интеллигенция. Именно в её среде появляются в широких масштабах во всей России историки-любители. Думается, что именно с них началось формирование провинциального краеведения в России.

Однако реально губернские статистические комитеты стали центром научно-исторической деятельности в российской провинции лишь в 1860 -1890-е годы. Из местных историков-любителей был сформирован круг постоянных исследователей — авторов провинциальных изданий: «Губернских ведомостей», «Памятных книжек», «Адрес-календарей» и «Сборников» статистических комитетов. Определилась тематика и проблематика краеведческих работ. Первоначально работы вышеуказанных авторов не являлись в прямом смысле этого слова историческими произведениями и носили скорее прикладной характер. Тем не менее, их наличие свидетельствовало о нарастающем интересе к региональной истории и отражало процесс накопления исторической информации. Подобные работы закладывали основу будущих историко-краеведческих описаний. Но со второй половины 1880-х годов историко-краеведческая деятельность постепенно переходит в компетенцию губернских архивных комиссий. Их создание не было случайным, спорадическим явлением. Они появились в ходе продолжительного и сложного процесса формирования в России системы историко-архивных учреждений. Созданию комиссий предшествовала длительная работа местных краеведов по сбору исторических источников, изучению истории края и пропаганде историко-краеведческих знаний. Организационными центрами этой работы были губернские статистические комитеты.

ГУАК имели статус полуофициальных организаций, т.к., во-первых, созданы они были не в обязательном порядке, по директиве сверху, а по предложению губернаторовво-вторых, ГУАК не состояли на регулярном и полном государственном финансированиив-третьих, работа членов комиссий не оплачивалась, а выполнялась бескорыстно, на общественных началах. В то же время их деятельность протекала в достаточно жестких рамках, определенных официальными документами, курировалась Министерствами внутренних дел и народного просвещения.

Кадровый состав комиссий состоял из представителей различных общественных слоев. Но наряду с социальным цензом отсутствовал и образовательный, что негативно отражалось на их работе. Острый дефицит квалифицированных специалистов был свойственен всем губернским ученым архивным комиссиям. Правда, некоторое исключение здесь составляла СУАК, привлекая к своей работе профессиональных историков.

Самой острой проблемой для всех, исследованных нами комиссий, на протяжении всей их истории являлось финансовое обеспечение. Не имея стабильных доходов, комиссии были вынуждены довольствоваться нерегулярными поступлениями от местных органов управления и министерств, эпизодическими частными пожертвованиями и незначительной суммой членских взносов. Подобное вызвало целый комплекс проблем организационного и исследовательского плана, нерешенность которых комиссии ощущали вплоть до конца своего существования.

Огромное значение имела широкая археографическая деятельность местных историков-любителей по сохранению архивных материалов, организации при статкомитетах, а затем при ученых архивных комиссиях губернских исторических архивов. В результате практической деятельности по формированию губернских исторических архивов ГУАК по сравнению с ГСК значительно расширили круг источников их комплектования. Считая недостаточным для создания полноценных архивохранилищ выделенных к уничтожению документов правительственных учреждений, комиссии привлекали другие, разнообразные по составу и происхождению материалы из частновладельческих и церковно-монастырских архивов. Фонды ГУАК пополнялись также документами полученными в результате обмена между комиссиями. Ввиду ограниченности средств документы очень редко закупались. Значительное количество подлинных или копированных исторических документов комиссии получили от Московского архива.

Министерства юстиции (ныне РГАДА) и Сената. Наиболее подготовленные к работе с историческими источниками члены некоторых ГУАК лично работали в центральных архивах, что, безусловно, расширяло источники комплектования и повышало качественный уровень документальной базы провинциальных архивов.

Описание материалов губернских исторических архивов было сопряжено с определенными трудностями и в силу этого далеко не все ГУАК смогли достичь в этой области значительных результатов. К 1915 году лишь две комиссии в России смогли составить полное описание своих архивов — Тверская и Пензенская. Причем ПУАК это удалось сделать из-за относительной малочисленности фондов архива и четко отлаженной работы. Результативность работы ГУАК по описанию архивов в различные периоды их истории была неодинакова. Плодотворной деятельности комиссий по составлению научных описей препятствовали, во-первых, недостаточная подготовка их членов к выполнению столь трудоемких и требующих высокой квалификации работ, во-вторых, недостаточность средств и, в-третьих, отсутствие архивоведческой теории и методики описания дел, что приводило к существованию одновременно самых разных форм и типов описаний. Практиковавшаяся ГУАК система подробного описания приводила к тому, что разница между описанием и публикацией дела фактически исчезала. Подобная практика не выдерживает критики с точки зрения современных научных требований к архивным описям и даже в то время определялась как неудовлетворительная.

Исследовательскую работу каждой ГУАК характеризует издательская деятельность. В этом направлении из трех комиссий несомненное лидерство принадлежит ТУАК, которая издала 58 томов «Известий Тамбовской ученой архивной комиссии». Она занимала второе место в России, уступая лишь Тверской. К «середнячкам» молено отнести СУАК, издавшую 33 тома «Трудов Саратовской ученой архивной комиссии» и явным аутсайдером здесь являлась ПУАК с тремя томами «Трудов Пензенской ученой архивной комиссии».

Однако эти издания стали отличать (в отличие от изданий ГСК) использование большого количества архивных источников, интерес к отдельному историческому документу, а также критический пересмотр и обновление всей источниковой базы местной историографии, углубление и дифференциация исторической тематики. Появляются проблемные работы по истории экономики и культуры, образования и церкви, местной литературы и искусства. Традиционные темы провинциальной историографии по истории городов и административного управления краем, биографии выдающихся местных деятелей выполняются на качественно ином уровне по сравнению с предыдущим периодом. Внешнее оформление и уровень написания многих работ (обзор источников, оформление сносок, комментарии, вспомогательные именные и географические указатели, документальные приложения) стали приближаться к научному уровню работ многих университетских ученых-историков того времени. Идет складывание, порой значительных по объему, уникальных комплексов архивных и опубликованных материалов по истории своего края. Зарождается краеведческая библиография, и публикуются первые библиографические указатели литературы о родном крае, серьезно стимулировавшие исследовательскую работу на местах. Все это в совокупности позволяет нам утверждать, что к середине 1880-х годов историческое краеведение сформировалось в самостоятельную отрасль знаний. Если в 50 — 60-х годах XIX века изучение прошлого в Пензенской Саратовской и Тамбовской губерниях было в числе прочих достопримечательностей края, то с конца 1860-х — 1870-х годов краеведов стал интересовать определенный период в истории края. В 1880-е лее годы краеведы уже четко стали фиксировать свое внимание на историческом прошлом региона, в этом смысле далее всех продвинулись саратовские краеведы, т.к. они могли использовать опыт профессиональных историков.

Г. И. Перетятковича, Д. Л. Мордовцева и сосланного в Саратов Н. И. Костомарова. Мнение же многих исследователей о низком качестве публикаций ГСК и ГУАК, на наш взгляд, не совсем верное.

Деятельность ГСК и ГУАК по археологическому обследованию своих губерний значительно уступала размаху их работ в области архивного дела. Данное обстоятельство объясняется как недостаточной подготовленностью их сотрудников для проведения самостоятельных археологических исследований, так и пониманием ими приоритетности своих задач по изучению и сохранению, прежде всего, письменных памятников. Отсутствие специальной подготовки неизбежно сказывалось на объеме и качестве проводившихся комиссиями исследований. Другой причиной, недостаточного развития археологического направления деятельности ГУАК являлась хроническая нехватка денежных средств. Констатируя незначительное число проделанных силами комиссий археологических раскопок, в то же время следует признать их бесспорный вклад в дело накопления и обобщения данных об археологических объектах на территории страны, а также их картографирование, пропаганду и охрану. Причем археологические карты своих губерний были составлены Тамбовской (два варианта) и Саратовской (один вариант) комиссиями. Пензенская ученая архивная комиссия к подобной работе не приступала. Несмотря на ошибки, допускаемые ГУАК при проведении археологических исследований, в целом они сыграли положительную роль. Для науки были открыты и что очень важно сохранены уникальные археологические комплексы.

Несмотря на значительный рост этнографических исследований в стране во второй половине XIX века, все же в провинции темп их отставал от археологической деятельности.

Наибольших успехов в этнографическом изучении своих губерний добились ТУАК и СУАК. Причем последняя заложила основы для создания собственного этнографического музея (в Тамбове историкоэтнографический музей был создан ещё в 1879 году). Пензенские архивисты такого уровня этнографических исследований своей губернии, к сожалению, не достигли.

На рубеже XIX — XX веков стараниями првинциальных историков все же были заложены основы провинциальной этнографии. Несмотря на то, что работы краеведов в большинстве носили описательный характер, они в совокупности создали необходимый базис для изучения народов своих губерний. На наш взгляд, расцвет этнографической науки в российской провинции приходится на 1920;е годы, чему, несомненно, способствовала деятельность ГУАК в этом направлении.

В деятельности ГСК и ГУАК в сфере охраны памятников старины, следует признать их определенный вклад в дело сохранения памятников истории и культуры, прежде всего, церковных и археологических. При этом необходимо иметь в виду, что в силу неопределенности своего правового статуса и отсутствия законодательства в области охраны памятников, им приходилось работать в условиях полной зависимости от воли местной светской и церковной администрации. В основном же охрана памятников старины в России (особенно в провинции) заключалась в коллекционировании и научном описании материалов историко-культурного значения, а также составлении списков зданий, сооружений являющихся памятниками истории и культуры. Эти мероприятия на местах проводились чаще всего по заданию из центра и гораздо реже по указанию губернских властей. Охранная деятельность ГСК и ГУАК зачастую не была успешной. Кроме составления списков дело чаще всего не шло. Положительным моментом в этой работе можно считать создание музеев в российской провинции, коллекции которых, несмотря на все социальные катаклизмы начала XX века и по сей день являются базовыми для большинства музейных собраний в российской провинции.

Итак, 1860 — 1890-е годы — время расцвета деятельности ГСК. С 1880-х годов идет процесс создания губернских ученых архивных комиссий, к которым и переходят функции местных исторических научных центров. В это время идет складывание провинциальной исторической науки. Созданная А. П. Щаповым концепция «областничества» послужила теоретическим обоснованием для занятий местной историей множества русских историков-любителей. Им были присущи бескорыстие и альтруизм в своих научных исследованиях. Все свое свободное время они посвящали краеведческим занятиям. Из среды образованного чиновничества чаще всего выходили руководители и организаторы научных исследований в российской провинции. Из среды учительства, врачей и юристов, которая была более многочисленна, вышли краеведы-исследователи, совершенствовавшиеся в течение многих лет в своей научной работе. Если духовенство сравнивать с учительством, то можно сказать, что первое было собирателем первичного архивного, археологического и этнографического материала, то второе — в большей степени было аналитиком. Поэтому лучшие учителя становились историками-профессионалами пусть не по роду своей основной служебной деятельности, а в силу личной увлеченности, талантливости и многолетнего самообразования. Однако следует заметить, что русскую историю в XIX — начале XX века и в центре и на местах писали все же поповичи со всеми вытекающими отсюда последствиями.

К сожалению, труды провинциальных историков и по сей день не востребованы в той степени, которой они заслуживают. Огромный массив созданных и опубликованных в провинции исторических, археологических и этнографических источников до сих пор не использованы исторической наукой. Этому в большой степени способствовал идеологизированный подход к исторической науке в советское время, выделение дворянского, буржуазного, революционно-демократического течений, по существу, оставляли в стороне от серьезного историографического анализа тысячи провинциальных исторических работ, не укладывающихся в заданные рамки.

Большое влияние на становление и развитие провинциальной исторической науки оказали центральные научные общества: Русское географическое общество, Московское археологическое общество, Общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, Общество истории, археологии и этнографии при Казанском университете и ряд других.

Общественная значимость деятельности ГУАК заключается в том, что она способствовала проникновению научных знаний в самые широкие слои провинциального общества и тем самым воспитывала местную интеллигенцию в духе не только понимания и поддержки научных исследований, но и активного в них участия. Их деятельность, на наш взгляд, была успешной, несмотря на то, что им пришлось пройти сложный путь. Трудности в жизни комиссий были следствием кризиса, который переживало русское общество на рубеже XIX — XX вв. В то же время, общественный характер ГУАК способствовал их сохранению даже в революционное время 1917 года, когда большинство государственных учреждений было ликвидировано в связи со сменой социального и политического строя.

Автор в данном труде в какой-то степени попытался ликвидировать создавшийся пробел, показывая основные закономерности становления и развития российской провинциальной исторической науки и роль ГСК и ГУАК в этом процессе.