Особенности развития национально-религиозных отношений стран мусульманского Востока: на примере новейшей истории Ирана и Ирака

Актуальность темы

диссертационного исследования.

Исследование сложных многополюсных проблем современного развития стран Ближнего и Среднего Востока весьма актуально. Его значимость предопределена характером нового цивилизационного конфликта между Востоком и Западом, проявившегося в период новейшей истории. Злободневным становится анализ параметров «ответа» восточных сообществ, прежде всего исламского мира, на тот «вызов», который был брошен ему со стороны переходящей к постиндустриальному обществу западной (преимущественно христианской) цивилизации. В связи с этим важным является выявление специфических национально-религиозных особенностей возникновения и естественноисторического развития государств мусульманского региона, которые до сих пор оказывают решающее воздействие на формирование целостного мировосприятия населяющих его народов. Остроту проблеме придает разброс во мнениях среди политических деятелей и идеологов мусульманских стран относительно того, что должно быть положено в основу такой современной государственной стратегии, при которой развивающиеся нации были бы способны адекватно отвечать на вызовы времени. Другим не менее значимым аспектом является определение того, может ли вероучение Мухаммада служить принципиальной идеологической основой и главной составляющей современного международного «исламского» терроризма.

В диссертации анализируется комплекс вопросов, касающихся современного состояния национально-религиозного развития и взаимоотношений между Ираном и Ираком. В ней дается освещение толкований национального и религиозного факторов как движущих сил развития в общественно-политической мысли стран исламского мира. В диссертации выявляются истоки межгосударственных противоречий современных Ирана и Ирака, мотивы и результаты борьбы властных структур обеих стран за геополитическое господство в регионе. Подвергнуты анализу причины противоречий идеалов «белой революции», а затем и концепции построения в Иране исламского государства с господствовавшей в Ираке около 45 лет (1958;2003) идеологией панарабизма и «арабского социалистического возрождения». Определены возможные перспективы развития взаимоотношений между двумя странами после падения режима Саддама Хусейна.

Рассмотрение опыта исторического развития Ирана и Ирака позволяет выявить положительные и отрицательные стороны практической реализации в странах Востока двух ведущих концепций национально-государственного строительства, в качестве основ которых выступают, с одной стороны, националистическая идеология, а с другой стороны — идеалы религиозного миропорядка. Пропаганда руководством баасистского Ирака идей национальной исключительности, базировавшихся на представлении о возможности единства «самобытной арабской нации» в современных условиях, опыт политики ускоренного «экспорта» исламской революции в другие мусульманские страны, реализуемой лидерами Исламской Республики Иран, предоставляют возможность для нахождения путей к разрешению таких острых вопросов, как соотношение идеологий панарабизма и панисламизма, а также доктрин суннизма и шиизма в арабо-мусульманском мире.

Основным объектом исследования в диссертации являются процессы национально-религиозной эволюции и характер взаимоотношений Ирана и Ирака в новейшей истории. Такой выбор был обусловлен тем, что в этих странах нашли наиболее характерное выражение особенности современного общественного развития государств мусульманского Востока, а осуществлявшиеся на данном пути попытки реализации различных моделей политической стратегии и социального переустройства проявили себя в наиболее концентрированном и наглядном виде.

Достижение научных целей исследования не было бы возможным без предварительного анализа взаимоотношений Ирана и Ирака в исторической ретроспективе. Это позволяло понять, когда и каким образом появлялись региональные проблемы, обнаружить первопричины возникновения ряда противоречий, которые, обретя с течением времени некую фундаментальность, с регулярным постоянством всплывают на поверхность в конфликтных ситуациях на Ближнем и Среднем Востоке. С другой стороны, такой подход позволил осуществлять более точное прогнозирование долгосрочного развития национально-религиозной и общественно-политической ситуации в данном регионе. Исследование национальных и религиозных аспектов отношений двух народов на протяжении XX в. является важной составной частью исторического анализа сложившейся взрывоопасной ситуации на Ближнем и Среднем Востоке и может содействовать научно обоснованному моделированию политики постсоветской России в этом регионе.

Цели и задачи исследования. Главная цель диссертационного исследования — это выявление характерных черт и особенностей исторически сложившихся условий, способствовавших формированию различных направлений национально-государственной стратегии и политики в религиозной сфере в странах постколониального мусульманского Востока. Возможность такого исследования предоставили примеры исторического пути, пройденного Ираном и Ираком. В этих странах проявили себя все основные типы государственно-политического устройства, характерные для современных стран мусульманского мира: абсолютная и конституционная монархии, парламентская и исламская республики. Реализовывавшиеся здесь в разные годы стратегические проекты буржуазного переустройства, социалистического строительства или движения по «третьему пути» позволили:

• более четко осмыслить политические устремления правящих элит не только Ирана и Ирака, но и других мусульманских государств;

• выявить исторические и современные факторы, приведшие к появлению национально-религиозных противоречий среди стран региона;

• выяснить, каким образом столкновение идей могло трансформироваться в политику разжигания межгосударственных конфликтов в постколониальный период;

• определить некоторые возможные пути выхода из кризисных ситуаций на Ближнем и Среднем Востоке;

• рассмотреть с точки зрения исторического опыта Ирана и Ирака общие тенденции развития государств мусульманского мира в XXI в.

В соответствии с целями и основными направлениями исследования, их многоаспектностью был определен и основной комплекс решаемых в работе взаимосвязанных задач:

• проанализировать основные положения классического ислама по вопросам религиозных и этнонациональных отношений между народами;

• осветить подходы к разрешению проблем соотношения «национального» и «религиозного», отраженные в трудах видных представителей общественно-политической мысли мусульманских государств Х1Х-ХХ вв.;

• обобщить историографический материал, содержащийся в научных исследованиях, посвященных проблемам ирано-иракских взаимоотношений;

• выявить особенности внутренней и внешней политики правящих элит Ирана и Ирака в новейшее время, ее соответствие интересам национального и религиозного развития народов обеих стран;

• классифицировать причины несовместимости идеалов «белой революции» и исламской революции в Иране с концепцией «арабского социалистического возрождения» в Ираке, реализация которой осуществлялась иракскими баасистами в 1958;2003 гг., и определить характер их влияния на дальнейшее развитие взаимоотношений между двумя странами.

Источниковая база диссертации была обусловлена целями и задачами, поставленными в исследовании.

В качестве первоисточников автор использовал:

• архивные документы и материалы из фондов Архива внешней политики России, Центрального государственного архива народного хозяйства, Центрального государственного исторического архива;

• религиозную литературу: Коран (в переводах А. Г. Гафурова, И. Ю. Крачковского, Э. Р. Кулиева, М.-Н.О.Османова, В. М. Пороховой, Г. С. Саблукова, Б.Я.Шидфар) — комментированные тексты Священного писания мусульман («Значение и смысл Корана» в 4-х тт., «Аль-Мунтахаб фи тафсир аль-Кур'ан аль-карим», «Свет Священного Корана» в 20 тт. и др.) — Сунну пророка Мухаммада в изложениях ал-Бухари («Ал-Джами' ас-сахих»), Муслима («Ас.

Сахих"), Ибн Хаджара («Булуг ал-Марам»), ан-Навави («Сады праведных»);

• работы мусульманских авторов Средневековья и исследования реформаторов и аналитиков Х1Х-ХХ вв.: М. Абдо («Послание о единобожии», «Теология сплоченности»), Н. Арури («Национализм и религия в Арабском мире»), ал-Афгани (цикл статей в газете «Ал-Урват ал-вуска»), ал-Банны («Пять трактатов»), А. Х. Зарринкуба («Исламская цивилизация»), Ибн Хишама («Жизнеописание пророка Мухаммада»), М. Икбала («Перестройка религиозной мысли в исламе»), ал-Кавакиби («Природа деспотизма и гибельность порабощения»), С. Кутба («Вехи на пути»), ал-Куфи («Книга хараджа»), А. Маудуди («Ислам и современная цивилизация», «К пониманию ислама»), А.А.ан-Наима («На пути к исламской реформации»), С. Х. Насра («Наука и цивилизация в исламе», «Традиционный ислам в современном мире»), ан-Наубахти («Шиитские секты»), Ф. Рахмана («Ислам»), Р. Риды («Халифатвеликий имамат»), ас-Суйути («Совершенство в коранических науках»), М. Табатабаи («Шиизм в исламе»), Э. Тумы («Социальные движения в исламе»), ал-Хашими («Личность мусульманина.»), ал-Худжвири («Раскрытие скрытого за завесой.»), аш-Шахрастани («Книга о религиях и сектах») и др.;

• труды и выступления государственных и религиозно-политических деятелей мусульманского Востока прошлого века: М. Афляка («Баас и наследие», «На пути возрождения»), А. ал-Баззаза («Об арабском национализма»), А. Банисадра («Тоухидная экономика», «Исламская республика»), М. Каддафи («Зеленая книга»), М. Р. Пехлеви («Белая революция», «Мое служение Родине» и др.), С. Хусейна («О социальной и внешней политике Ирака», «Ирак призывает к миру»), айатоллы Хомейни («Политические, философские, социальные и религиозные принципы», «Завещание» и др.), И. Язди («Две статьи об исламской экономике») и др.- • документы и материалы государственных организаций и политических партий Ирака и Ирана: «Арабские политические документы», «» Зеленая книга" МИД Ирана", «Иракская коммунистическая партия. III Национальный съезд (1976 г.)», «Иракская Республика. Материалы и документы 1958;1959 гг.», «Партия Арабского Социалистического Возрождения», «Политический отчет VIII регионального съезда Партии Арабского Социалистического Возрождения (1975 г.», «Устав и принципы действий Патриотического и национально-прогрессивного фронта в Ираке» и др.

Теоретической и научной базой при написании работы послужили идейно-философские труды мусульманских мыслителей, а также исследования отечественных и зарубежных ученых: востоковедов и ориенталистов, иранистов и арабистов, историков и исламоведов, политологов и правоведов. Представленные в этих работах переводы, палеографические описания и анализы материалов рукописных фондов подробны и аргументированы, а сделанные их авторами выводы достаточно объективны.

Степень научной разработанности темы исследования. Вопросы генезиса и типологии стран мусульманского мира, национально-религиозные аспекты развития освободившихся стран не раз становились самостоятельными объектами исследований в отечественном и зарубежном востоковедении. Фактографический материал, содержащийся в диссертации, сделанные в ней теоретические обобщения и практические выводы учитывают, прежде всего, исследования современных историков и исламоведов. Значительный вклад в освещение проблем соотношения национального" и «религиозного» внесли мусульманские ученые и мыслители. Аналитический обзор их трудов выделен в специальный раздел диссертации (§ 1 главы I).

На этапе сбора материалов для работы над заявленной проблемой соискатель столкнулся с известными трудностями. Предпринятый им поиск документов показал, что источниковая база по теме диссертации, особенно в той ее части, которая отражает современное состояние ирано-иракских отношений, в фондах центральных архивов практически не представлена. Содержащихся же в них официальные документы и государственные акты уже получили освещение, будучи обнародованными в печати или публикациях других исследователей. В силу указанных обстоятельств данные материалы отражены в диссертации в виде вторичных источников.

В поисках дефиниций, наиболее точно отражающих такие понятия, как «этнос», «нация», «национализм», «панисламизм», диссертант обращался к разработкам отечественных авторов1, были.

1 Агаев А. Г. Нация, ее сущность и самосознание // Вопросы истории, 1967. № 1- Акопян Г. С. О двух тенденциях национализма угнетенных и развивающихся наций // Народы Азии и Африки, 1970. № 5- Алексеев В. В. Род, племя, народность, нация (Исторические формы общности людей). М.: Госполитиздат, 1962; Андрианов Б. В. Проблемы формирования народностей и наций в странах Азии и Африки // Вопросы истории, 1967. № 9- Баграмов Э. А. Национальный вопрос в борьбе идей. М.: Политиздат, 1982; Бромлей Ю. В. Этнос и этнография. М., 1973; Брутенн К. Н. Современные национально-освободительные революции (Некоторые вопросы теории). М.: Политиздат, 1974; Бурмистрова Т. Ю. Некоторые вопросы теории нации // Вопросы истории, 1966. № 12- Глезерман Г. Е. Класы и нации. Изд. 2-е, доп. М.: Политиздат, 1977; Горячева А. И. Является ли психический склад признаком нации? // Вопросы истории, 1967. № 8- Ерасов Б. С. Концепция культуры и идеология национализма развивающихся стран // Народы Азии и Африки, 1969. № 2- Исмагилова Р. Н. Этнические проблемы современной Тропической Африки. М.: Наука, 1973; Калтахчян C.T. К вопросу о понятии «нация» // Вопросы истории, 1966. № 6- Козлов В. И. Некоторые проблемы теории нации // Вопросы истории, 1967. № 1- Кон И. Диалектика развития наций // Новый мир, 1970. № 3- Куличенко М. С. Социализм и этнические признаки наций (на примере народов СССР). М., 1973; Мнацаканян М. О. Нация и национальная государственность // Вопросы истории, 1966. № 9- Рогачев П. М., Свердлин М. А. О понятии «нация» // Вопросы истории, 1966. № 1- Семенов П. Г. Нация и национальная государственность в СССР // Вопросы истории, 1966. № 7- Современное революционное движение и национализм / Под. ред. Загладина В. В., Рыженко Ф. Д. М.: Политиздат, 1973; Современный национализм и общественное развитие зарубежного Востока / Отв. ред. Ким Г. Ф. М., 1978; Сталин В. И. Марксизм и национальный вопрос // Соч. Т. 2. С. 290−367- Сталин В. И. Национальный вопрос и ленинизм // Соч. Т. U.C. 333−355- Тавакалян H.A. Некоторые вопросы учтены концептуальные положения исследований зарубежных ученых2.

Отечественная историография накопила обширный материал, который позволяет достаточно глубоко понять проблемы развития стран мусульманского Востока. Труды ученых советского периода содержат фундаментальные исследования и практический анализ экономических, социально-политических, национально-религиозных, идеологических и культурных процессов, охвативших страны и народы этого региона мира. Большое внимание всегда уделелялось особенностям национально-освободительных движений, проблемам социалистической ориентации независимых государств, вопросам теории и практики национально-демократических революций3. Соискателем были проанализированы и учтены теоретические выводы, содержащиеся в трудах понятая «нация» // Вопросы истории, 1967. № 2- Токарев С. А. Проблема типов этнических общностей // Вопросы философии, 1964. № 11- Цамсрян И. П. Актуальные вопросы марксистско-ленинской теории нации // Вопросы истории, 1967. № 6.

2 Козинг А. Нация в истории и современности. М.: Изд. «Прогресс», 1978; Boule L. The Nationalist Idea. L., 1955; Carr E. Nationalism and After. L., 1945; Carlton W.G. The New Nationalism // Virginia Quarterly Review. Vol. XXVI, July 1950; Delos J.-T. Le probleme de civilisation. La nation. Montreal, 1944; Deutsch K.W. Nationalism and Social Communication. N.Y., 1953; Doob L. Patriotism and Nationalism. Their Psychological Foundations. New HavenL., 1964; Duijker H.C., Frijda N.II. National Caracter and National Stereotypes. Amsterdam, I960- Edward A. etc. Expectant Peoples. Nationalism and Development. N.Y., 1967; Emerson R. From Empire to Nation. The Ride to Self-Assertion of Asian and African Peoples. Cambridge, 1960; Goyal O.P. The Idea of the Nation in Extremist Political Thought // Modern Review. Calcutta, 1962. Vol. III. № 3- Hayes C.J.H. The Historical Evolution of Modern Nationalism. N.Y., 1949; Kedourie E. Nationalism. L., 1961; Kohn H. Nationalism. Its Meaning and History. Princeton, 1955; Kohr L. The Breakdown of Nations. L., 1957; Lerner D. The Passing of Traditional Society. Glencoe, 1958; Lipset S.M. The First New Nation. N.Y., 1967; Lot F. Qu’est-ce qu’une nation? P., 1959; Lukic R.D. La role de l’etat dans la formation de la nation. Bruxelles, 1967; Montague J.B. Class and Nationality. L., 1963; Shafer B.C. Le Nationalisme. Mithe et realite. N.Y., 1955; Shafer B.C. Nationalism and Interpretation. Wash., 1959; Silvert K.H. The Strategy of the Stude of Nationalism. N.Y., 1967; Smith A.D. Theories and Types of Nationalism. P., 1969; Snyder L.L. The New Nationalism. N.Y., 1968; Taladoire B.A. Langue et nationalite. P., 1966; Toynbee A. Again Nationalism Threatens. N.Y., 1963.

3 См., например: К. Н. Брутенц. Современные национально-освободительные революции: (Некоторые вопросы теории). М.: Политиздат, 1974; Гафуров Б. Г. Актуальные проблемы современного национально-освободительного движения: Развивающиеся страны Азии и Африки. М.: Наука, 1976; Искепдеров А. А. Национально-освободительное движение: Проблемы. Закономерности. Перспективы. М.: «Международные отношения», 1970; Кива А. В. Страны социалистической ориентации: Основные тенденции развития. М.: Наука, 1978; Ким Г. Ф., Кауфман А. С. Ленинизм и национально-освободительное движение. М.: Политиздат, 1969; Симония H.A. Об особенностях национально-освободительных революций. М.: Наука, 1968; Старушенко Г. 13. Нация и государство в освободившихся странах. М.: «Международные представителей советской востоковедной школы. Подавляющая их масса написана добросовестными и вдумчивыми специалистами. Однако нередко политическая ангажированность и идеологическая зависимость авторов от господствовавших тогда взглядов на развитие мирового сообщества, как биполярной системы, к одному из полюсов которой в итоге должны примкнуть все государства, не позволяли им осветить в своих публикациях глубинные процессы, оказывающие влияние на естественноисторический ход развития стран «третьего мира», вообще, и исламского мира, в особенности.

Среди использованных в диссертации монографий и статей, а также коллективных трудов, содержащих важные теоретические обобщения, можно выделить работы: «Мусульманские течения в общественной мысли Индии и Пакистана» Л.Р.Гордон-Полонской, «Этнические проблемы современной Тропической Африки» Р. Н. Исмагиловой, «Социальная философия мусульманского Востока» Н. С. Кирабаева, «К национальной ситуации на современном Востоке» М. С. Лазарева, «Ислам и национализм в странах зарубежного Востока» З. И. Левина, «Восток: идеи и идеологи» Л. Р. Полонской и А. Х. Вафы, «Страны Востока: пути развития» Н. А. Симонии, «Мусульманские концепции в философии и политике Х1Х-ХХ вв.» и «Ислам в философии и общественной отношения», 1967; Троицкий Е. С. Немарксистские концепции социализма и борьба за общественный прогресс в странах Азии и Африки. М.: Мысль, 1974; Тягуненко В. Л. Проблемы современных национально-освободительных революций. 2-е изд. М.: Паука, 1969; Шаститко П. М. Ленинская теория национально-колониального вопроса (История формирования). M.: Наука, 1979; Шин A.C. Национально-демократические революции: Некоторые вопросы теории и практики. М.: Наука, 1981; Ульяновский P.A. Очерки национально-освободительной борьбы: Вопросы теории и практики. М.: Наука, 1976; Он же. Социализм и освободившиеся страны. М.: Наука, 1972; Борьба идей в современном мире. M.: Политиздат, 1978. Т. 3. Развивающиеся страны: Проблемы и идеологические течения / Под общ. ред. Ф.В.КонстантиноваЗарубежный Восток и современность: Основные проблемы и тенденции развития стран зарубежного Востока. В 3-х томах / Ред. колл.: Ким Г. Ф. (Преде.) и др. М.: Наука, 1980;1981; Ленинизм и национальный вопрос в современных условиях / Авт.: П. Н. Федосеев (Руков.) и др. 2-е изд. М.: Политиздат, 1974; Проблемы социально-политического развития освободившихся стран: Сборник / Отв. ред. Ю. Н. Гаврилов. M.: Мысль, 1974; Революционный процесс на Востоке: мысли зарубежного Востока" М. Т. Спепанянц, «Ислам и проблемы национализма в странах Ближнего и Среднего Востока» (М., 1986), «Методологические и мировоззренческие проблемы истории философии стран Востока» (М., 1986), «Национальные и социальные движения на Востоке» (М., 1986), «Национальные проблемы современного Востока» (М., 1977), «Национальные процессы в странах Ближнего и Среднего Востока» (М., 1970), «Развивающиеся страны: закономерности, тенденции, перспективы» (М., 1974), «Современная философская и социологическая мысль стран Востока» (М., 1965), «Современный национализм и общественное развитие зарубежного Востока» (М., 1978) и др.

Победа исламской революции в Иране и рост угроз со стороны международного терроризма, лидеры которого прикрываются ложно толкуемыми мусульманскими догматами, вызвали новый поток исследований, посвященных вопросам становления и развития ислама. Среди монографий и коллективных трудов, опубликованных в нашей стране, обращают на себя внимание такие работы, как: «Социальная доктрина ислама» А. Ахмедова, «Ислам» А. Журавского, «Ислам и политика» А. А. Игнатенко, «Ислам в истории России» Р. Г. Ланды, «Реформа в исламе. Быть или не быть?» З. И. Левина, «Коран и его мир» Е. А. Резвана, «Ислам и Арабский Восток» А. В. Сагадеева, «Коранические сказания» М. Б. Пиотровского, «Ислам как идеологическая система» С. М. Прозорова, «Сияющий Коран. Взгляд библеиста» Д. В. Щедровицкого, «Ислам в истории народов Востока» (М., 1981), «Ислам в политической жизни стран современного Ближнего и Среднего Востока» (Ереван, 1986), «Ислам в современной политике история и современность/Отв. ред. P.A.Ульяновский. М.: Наука, 1982; Религия и общественная мысль народов Востока / Отв. ред. Б. Г. Гафуров и др. М.: Наука, 1971. стран Востока» (М., 1986), «Ислам в странах Ближнего и Среднего Востока» (М., 1982), «Ислам: вопросы истории, культуры и философии» (Н.Новгород, 1995), «Ислам и исламизм» (М., 1999), «Ислам и проблемы межцивилизационных взаимодействий» (М., 1994), «Ислам и современность» (Д., 1985), «Ислам и социальные структуры стран Ближнего и Среднего Востока» (М., 1990), «Ислам и этническая мобилизация» (М., 1998), «Ислам: историографические очерки» (М., 1991), «Ислам: проблемы идеологии, права, политики и экономики» (М., 1985), «Ислам. Религия, общество, государство» (М., 1984), «Ислам: традиции и новации» (Д., 1989), «Современный ислам: проблемы политики и идеологии» (М., 1982;1985).

Еще одним объектом изучения многих исследователей являлась история развития Арабского халифата и докапиталистического Ирана. Среди работ, использованных в диссертации: «Средневековый Иран» О. Ф. Акимушкина, «Мусульманский мир» и «Халиф и султан» В. В. Бартольда, «Арабы, ислам и Арабский халифат в раннее средневековье» Е. А. Беляева, трехтомная «История халифата» О. Г. Большакова, «Арабское средневековье и ислам».

B.М.Борисова, «Зороастрийцы в Иране» Е. А. Дорошенко, «Сасанидские этюды» К. А. Иностранцева, «Завоевание Ирана арабами» и «Иран в начале VII века» А. И. Колесникова, «Арабская географическая литература» И. Ю. Крачковского, «Византия и арабы в раннем Средневековье» М. В. Кривова, «История мусульманства» А. Е. Крымского, «Иран в первой половине XIX века» Н. А. Кузнецовой, «Древний Иран и Тибет» Б. И. Кузнецова, «Образ Другого: мусульмане в хрониках крестовых походов».

C.И.Лучицкой, «Ислам в Иране в VII—XV вв.еках» И. П. Петрушевского, «Арабы у границ Византии и Ирана в IV—VI вв.» и «Сирийская средневековая историография» Н. В. Пигулевской,.

История арабов и Халифата" И. М. Фильштинского, «Арабский халифат» Т. А. Чистяковой, «Иран. История и культура в средние века и новое время» (М., 1980), «История Ирана с древнейших времен до конца XVIII века» (Л., 1958), «Очерки новой истории Ирана» (М., 1978) и др.

Анализ внутренней и внешней политики Ирана в XX в. являлся предметом многочисленных специальных исследований и получил разностороннее освещение в монографиях «Иран в прошлом и настоящем», «Иран между прошлым и будущим» и «Иран: рождение республики» С. Л. Агаева, «Иран и сопредельные страны Востока (1946;1978)» Г. Д. Алибейли, «История Ирана. XX век» С. М. Алиева, «Персидский залив в эпицентре бури» А. М. Васильева, «Шиитское духовенство в современном Иране» и «Шиитское духовенство в двух революциях» Е. А. Дорошенко, «Иран в 60−70-х годах XX века» М. С. Иванова, «Ирано-иракский конфликт» Ш. А. Ниязматова, «Иран — США: Диалог и противостояние» И. Е. Федоровой, «Персидский залив: проблема континентального шельфа» В. Я. Шестопалова, а также в сборниках «Двадцать пять лет исламской революции в Иране» (М., 2005), «Иран: ислам и власть» (М., 2002), «Иран: история и современность» (М., 1983), «Иран: проблемы экономического и социального развития в 60−70-е годы» (М., 1980), «Иранская революция 1978;1979 гг.» (М., 1989), «История Ирана» (М., 1977) «История Курдистана» (М., 1999).

Значительное внимание специалистов привлекало к себе изучение особенностей внутренней и внешней политики монархического Ирака и Иракской Республики. Их анализу посвящены труды Ш. Ч. Аширяна («Национально-демократическое движение в Иракском Курдистане (1961;1968)»), Ф. Зеварова («Социально-экономические преобразования в Иракской.

Республике (1958;1976)"), Ш. Х. Мгои («Проблема национальной автономии курдского народа в Иракской Республике»), А. М. Ментешашвили («Ирак в годы английского мандата»), Г. И. Мирского («Ирак в смутное время 1930;1941 гг.», «» Третий мир": общество, власть, армия"), А. Михайлова («Иракский капкан»), Л. Млечина («Путин, Буш и война в Ираке», «Шок и трепет. Кто следующий?»), А. Ф. Федченко («Ирак в борьбе за независимость (1917;1969)») — сборниках «Иракский кризис и его последствия» (М., 2004), «Новая геополитическая ситуация в Азии после войны в Ираке» (М., 2005) и др.

Особое внимание соискатель уделил обширному фактическому материалу, содержащемуся в справочных изданиях, хрестоматиях и сборниках документов: справочник «Современный Иран» (М., 1975), «Современный Ирак. Справочник» (М., 1966), «Ислам. Энциклопедический словарь» (М., 1991), «Ислам на территории бывшей Российской империи» (тома 1−1V. М., 1998;2003), «Новая история Ирана. Хрестоматия» (М., 1988) и др.

Диссертант широко использовал труды зарубежных историков, ориенталистов и политологов.

Проблемы развития исламской цивилизации анализируются в работах Р. Армура («Ислам и христианство»), Дж. Волля («Ислам: развитие и изменение в современном мире»), Ш. Д. Гойтейна («Евреи и арабы»), Г. Э. фон Грюнебаума («Классический ислам»), Г. Х. Дженсена («Воинственный ислам»), М. Кремера («Политический ислам»), И. Лапидаса («Современные исламские движения в исторической перспективе»), Б. Луиса («Ислам и Запад»), Р. Максуд («Ислам»), А. Меца («Мусульманский Ренессанс»), А. Мюллера («История ислама от основания до новейших времен»), Э. Розенталя («Ислам и современное национальное государство»), У. К. Смита.

Ислам в современной истории"), Х. Энайата («Современная исламская политическая мысль»).

Национально-религиозные аспекты освободительной борьбы Ирака освещены в таких использованных при работе над диссертацией трудах, как: «Арабский национализм. Антология» (Беркли-Лос-Анжелес, 1962), «Идеологическая революция на Ближнем Востоке» Л. Биндера, «Арабский национализм и ислам» Й. Музикаржа, «Арабский национализм» Б.Тибби.

Проблемы исторического и современного политического и национально-религиозного развития Ирана рассмотрены в работах: «Зороастризм. Верования и обычаи» М. Бойс, «Иран в XX веке» М. Р. Годса, «Национализм в Иране» Р. Готтама, «Иран: иллюзия могущества» Р. Грэхема, «Политическая элита в Иране» М. Зониса, «Иранская революция в сравнительной перспективе» Н. Кедди, «Вызов фундаментализма» А. С. Тибби, «Иран: от религиозных споров к революции» М. Фишера, «Наследие Ирана» Р. Фрая, «Иран: диктатура и развитие» Ф. Холлидея и др.

Вопросы ирано-иракских отношений второй половины прошлого века раскрываются в монографиях: «Споры вокруг Шатт-эль-'Араб» Х. Ал-Иззи, «Несчастная революция» М. Ал-Мусави, «Ирак: внешняя политика и национальное развитие» супругов Е. и Е. Ф. Пенроуз, «Самая долгая война: ирано-иракский военный конфликт» Д. Хироу, «Ирак и его конфликт с Ираном» П. Хюнселера, а также в сборниках «Ирако-иранский конфликт» (Париж, 1981), «Иран — Ирак: война, политика, общество» (Мехико, 1982), «Подборка материалов об ирако-иранском споре» (Багдад, 1983) и др.

Изучение отечественной и зарубежной историографии позволяет сделать заключение, что ученые сосредоточивали свое внимание либо на исследовании теоретических аспектов проблем функционирования национального и религиозного феноменов, либо на рассмотрении конкретно-исторических процессов внутригосударственного и внешнеполитического развития Ирана и Ирака. Подробно изучались экономические, социально-политические и идеологические проблемы, закладывающие основы межгосударственных отношений.

Научная новизна диссертационной работы состоит в том, что она является первым фундаментальным научным исследованием, в котором дан сравнительный анализ процессов развития национального самосознания у арабского и иранского народов, а также рассмотрен характер их отражения в идеологии и воплощения в политике правящих кругов Ирана и Ирака в XX в. Материалы диссертации впервые в отечественном востоковедении раскрывают особенности влияния национального и религиозного факторов на взаимоотношения народов и правящих элит Ирана и Ирака, которые эволюционировали в специфических условиях исламского мира, где до сих пор не существует общепризнанных понятий для различения этнонациональной и религиозной общности. Это предоставляет возможность по-новому отнестись к оценке общих тенденций в развитии межгосударственных отношений стран мусульманского мира. Данный подход представляется чрезвычайно важным, так как он актуализирует эти проблемы в условиях роста значения исламского фактора на международной арене, проявившегося в последние десятилетия.

Практическая значимость. Соискатель исходил из того, что изучение ислама и его догматики, духовного мира мусульманских народов не следует ограничивать только академическими рамками. Что касается России, то здесь оно вот уже более четверти века является практически важной государственной потребностью и общественной необходимостью. Исторический опыт введения советских войск в Афганистан, обострение обстановки на Северном Кавказе после распада СССР, две последние «чеченские» войны и их последствия, связанные с угрозами международного «исламского» терроризма, со всей определенностью выявили фактически полное неведение или непонимание того, каким образом, согласно установлениям первоначального ислама, должны складываться отношения между мусульманскими народами и государствами, между исламским и остальным миром. Это — тревожный факт, особенно в свете предпринимаемых руководством нашей страны новых усилий на пути к политической интеграции и экономическому сотрудничеству с сообществом мусульманских государств. Вот почему важно иметь четкие представления о том, что будет представлять собой так называемый «мусульманский фактор», особенно в ближайшей перспективе, когда Россия, скорее всего, столкнется с ростом его влияния и будет стремиться укрепить свой вес и позиции в по-новому сложившемся мировом балансе сил. В связи с этим, практическое значение имеет изучение положительного и негативного исторического опыта взаимосвязей между Ираном и Ираком, так как он показывает, как могут или не должны строиться отношения различных народов внутри самой исламской цивилизации, а также при ее контактах с немусульманским внешним миром.

Работа может существенно способствовать эффективности изучения истории новейшего времени, характера и особенностей развития стран мусульманского Востока, эволюции межгосударственных отношений между Ираном и Ираком. Она будет полезна при преподавании культурологических, исламоведческих и политологических дисциплин. Материалы диссертации представляют интерес не только для ученых-востоковедов, но и для политиков и практических работников.

Хронологические рамки диссертации. Выбор периода новейшей истории в качестве хронологических рамок работы был определен задачей всестороннего и объективного раскрытия темы исследования. В XX в. шел процесс фактически параллельного формирования Ирана и Ирака как суверенных национальных государств. В прошлом столетии эти страны прошли несколько сложных этапов социально-политических, экономических и культурных преобразований. Они пережили судьбу, характерную для большинства стран и народов исламского мира, Новейшая история которых была наполнена периодами оккупаций, революционных потрясений, смены правящих режимов и изменений в государственном и политическом устройстве. История взаимоотношений Ирана и Ирака свидетельствует, что они в течение долгих лет находились в состоянии экономического противоборства, а также идеологического и политического соперничества. Им довелось помериться силами на полях сражений междоусобной войны 1980;1988 гг. Именно в периоды таких пертурбаций катализируются идеи национально-религиозного переустройства политических систем в восточных обществах.

В целях более глубокого и всестороннего проникновения в проблематику исследования необходимой также оказалась краткая историческая ретроспекция, которая изложена в специальном вводном разделе диссертации. Здесь прокомментированы основные положения мусульманского вероучения, касающиеся вопросов этнонациональных и межрелигиозных отношений, а также прослеживается характер политического воплощения этих коранических предписаний в период существования первых трех халифатов (632−1258).

В связи с тем, что Ирак обрел государственность лишь в 1920 г. (как подмандатная английская территория с 1922 г.), использование соискателем в соответствующих разделах диссертации этого названия страны следует воспринимать как обозначение историко-географической области (территории Савада, ал-Ирак ал-'Араби).

Теоретическая и методическая основы диссертации базируются на принципах исследования общества как целостной экономической, политической и религиозно-культурной системы, которая совершенствуется в процессе естественного исторического и цивилизационного развития от низшей стадии к высшей.

Методами исследования являются как общенаучные, так и специальные. Их основу составляет совокупность принципов объективности, историзма, научности, всесторонности, полноты и комплексности, предполагающих отбор достоверных фактов и их сравнительный анализ при изучении конкретных исторических проблем. Фактографический, историографический и обобщающий материалы работы опираются на комплексное изучение и сравнительный анализ первоисточников, критический разбор научной литературы по проблемам, поднятым в диссертации. Для достижения заявленных целей и задач использовались проблемно-хронологический, системно-структурный и междисциплинарный подходы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Ретроспективное историческое исследование особенностей взаимоотношений и национально-религиозной эволюции Ирана и Ирака, выступающих в качестве составной и характерной части развития государств всего мусульманского региона, позволяет сделать ряд выводов, имеющих не только академическое, но и практическое значение.

1. Выявление характера идентификации каждым индивидуумом своей принадлежности к той или иной национальной и религиозной общности представляет собой весьма сложную проблему. Очевидно, что гносеологически национальный и религиозный феномены имеют различную основу. Нация (этнос) представляет собой конечный совокупный продукт неких исходных родоплеменных кровнородственных связей. Религия же выступает в качестве высшей формы особого духовного мировосприятия, основанного на вере в Бога (или богов), и напрямую не связана с кровным родством.

Предпринятый в диссертации анализ позволяет ее автору констатировать, что в историческом плане мировые религии откровений способствовали укреплению различных этносов-наций, ибо духовное единение, как ни что другое, теснее сплачивает людей.

В то же время прогресс народов, как правило, сопровождаемый развитием тех или иных новых вероучений, всегда был обусловлен наличием жестких однополюсных коррелирующих связей. Так, в ранней «империи ислама» каждый перс получал возможность стать мусульманином, но он не мог стать арабом, довольствуясь положением маулы («клиента» того или иного арабского племени). Другими словами, если оперировать социологическими терминами, «религиозное» представляет собой открытую систему, а «национальное» — закрытую.

2. Каждая из религий откровений своим появлением, как правило, обязана представителю (или представителям) какого-то одного «избранного» народа-этноса. Все без исключения пророки и посланники первые свои проповеди адресовали соплеменникам. Вот почему подавляющее большинство базовых религиозных догматов, моральные, этические и правовые нормы, зафиксированные в различных Священных текстах и писаниях, отражают бытие и мировоззрение конкретно того или иного народа. Однако уже на ранних этапах религиозной экспансии большинство вероучений обретает полиэтнический (а некоторые из них — мировой) характер. Религии отрываются от своих «национальных» корней, все больше насыщаясь чертами «космополитизма».

С течением времени внешние границы распространения религий могли значительно отдаляться от абриса «национальных» ойкумен. Так, ислам, благодаря процессам миграции идей и людей вытеснил индуизм, распространился на островах Индонезии (XIII в.) и образовал там самую многочисленную к настоящему времени (около 150 млн. человек) «национальную» мусульманскую общину в мире. А христианство (в обличии католицизма) в XVI в. на плечах испанских мореходов и колонистов проникло, вытеснив ислам, в среду далеких филиппинских народов (висайя, тагалов, илоков и др.). Популярным теперь стал и обратный процесс, когда интерес к религиозно-философской мысли Востока и тяга к богоискательству вовлекает массы людей в паломничества к «святым местам», способствуя появлению таких причудливых национально-религиозных симбиозов, как, например, финны-кришнаиты.

В настоящее время вряд ли существует в мире народ, все представители которого исповедуют одну и ту же религию. Поэтому в общем плане споры о том, является ли религия одним из признаков современной нации, диссертанту представляются схоластичными. Убежденность в богоизбранности какого-либо народа может, конечно, тешить тщеславие некоторых его представителей, но при этом лишь искажает сложившуюся картину, когда обыденным явлением стало существование как многоконфессиональных наций-государств, так и мировых (по сути — полиэтнических) религий.

3. Генезис и последующее историческое развитие исламского мира в периоды Средневековья и Нового времени, как показано в диссертации, свидетельствуют о справедливости точки зрения, согласно которой чувство национальной принадлежности не являлось довлеющим в миропонимании мусульманских народов. Господствующей идеологической надстройкой был ислам, и именно он до второй половины XIX в. определял формы национально-культурной лояльности людей. Мусульмане, будь то арабы или иранцы, считали себя в большей мере подвластными унаследовавшим халифат османским султанам, чем подданными «своих» государств или представителями «собственных» этносов. Что же касается идеологий национализма, панисламизма и панарабизма, то они, как справедливо отмечалось, «появились только на заднем плане национального движения как утверждение солидарности, необходимой между народами, связанными одной судьбой"626. Несмотря на то, что идеи исламской солидарности и вероисповедного единства по времени предшествовали появлению националистических концепций, в борьбу за суверенитет мусульманские общества в XX в. вступили под лозунгами борьбы за достижение прежде всего национально-государственной независимости, а не упрочения религиозной общины, уммы. Идеологи раннего национализма были готовы к восприятию ислама как религиозно-культурного феномена, но выступали против фундаменталистских устремлений, направленных на создание такой консолидированной уммы, которая была бы безразлична национальной принадлежности составляющих ее мусульман.

4. В диссертации показано, что тяжелый удар по исламской солидарности в Новейшей истории был нанесен тогда, когда султан Мехмет V Решад (1909;1918), будучи халифом всех мусульман, решил добиться от них присоединения к Турции в ее намерении развернуть вооруженное сопротивление войскам Антанты. Эти призывы «повелителя правоверных» повисли в воздухе, и в итоге идеи «панисламизма» подверглись жестокому испытанию, когда мусульмане оказались по разную сторону окопов в годы Первой мировой войны. Провалом завершилась и попытка реализации главной цели арабского националистического движения — создания независимого централизованного арабского государства. Идея конфедерации в составе территорий Аравийского полуострова, Леванта и Ирака не была осуществлена, более того — мандатная система 1920 г. расчленила эту часть арабского мира на ряд.

626 Duchet M. Islam et progres // Nouvelle critique. P., 1957. a. 9. № 85. P. 52. зависимых государств, каждое из которых начало собственную борьбу за суверенитет.

5. Диссертант разделяет точку зрения тех исследователей, которые считают, что конвергенция ислама и национализма между двумя мировыми войнами во многом диктовалась тем, что национализм, претендовавший на роль ведущей силы, не имел систематически разработанной основы, которой располагал ислам в качестве традиционной мировоззренческой идеологии. Вот почему большинство националистов мусульманского мира видели в исламе сущностный элемент национализма и утверждали, что мусульманские идеалы составляют фундаментальную ценность арабизма и могут служить инструментом политической власти и внешней политики. Соискатель стремился показать, что, несмотря на то что представители «светского крыла» мусульманских идеологов (такие, как Саты' ал-Хусри) продолжали доказывать, что только национализм, а не ислам может стать основной движущей силой развивающихся обществ, некоторые прагматичные государственные деятели предпочли компромиссное решение и остановили свой выбор на создании условий для сохранения ислама в частной сфере жизни, что вело к зыбкому равновесию между национализмом и религией. По такому пути пошли реформы Кемаля Ататюрка и Реза-шаха Пехлеви (1920;1930;е годы), а позднее -«белая революция» Мохаммеда Реза Пехлеви и «социалистические» преобразования иракских баасистов.

6. Анализ источников позволяет утверждать, что создание в соответствии с решениями конференции в Сан-Ремо (1920) Иракского государства и обретение им политического суверенитета (1932) реанимировали некоторые из давних, главным образом, периода мусульманской экспансии, арабо-иранских разногласий и добавили в их палитру соответствующие духу времени новые оттенки. Ими стали и притязания монархий обеих стран на региональное лидерство, и борьба за контроль над месторождениями нефти, каналами и рынками ее сбыта, и конкурентная борьба за подобающее место в глобальной системе международных отношений вообще и в мусульманском регионе в частности. Пополнив этим багажом ворох некоторых старых проблем, правящие элиты обеих стран после Второй мировой войны приступили к разработке стратегий путей развития, отвечающих, на их взгляд, необходимым современным требованиям, национальным потребностям и социальным ожиданиям собственных народов.

7. В Ираке вслед за свержением короля Фейсала II (1958) последовало уничтожение некоторых старых политических институтов, значительное ограничение влияния крупной национальной буржуазии и иностранных монополий, а также феодальных и полуфеодальных кругов. Эти акты объективно создали условия для выдвижения в авангард борьбы за демократические преобразования и национальное освобождение мелкобуржуазных слоев, ставших выразителями общенациональных интересов. Однако проведенное в диссертации изучение событий 1960;х годов и их последствий заставляет усомниться в том, что этот потенциал был использован с должной эффективностью. В течение первого десятилетия после своего прихода к власти иракские баасисты так и не смогли разрешить социально-экономические проблемы, национальный и религиозный вопросы. Последовавшие политические потрясения и пертурбации, предопределившие перевес сил в пользу умеренного крыла партии Баас, привели к власти революционных демократов (1968). Они так и не смогли понять, что привнесенные в традиционную исламскую среду, на историческую родину шиизма идеи «арабского социалистического возрождения» не соответствуют ожиданиям народов Ирака. И дело здесь не в идеологических изъянах или концептуальных недостатках теории «арабского социализма», а в том, что светские эгалитаристские политические программы абсолютно не соответствовали менталитету большей части населения страны.

Беспристрастный анализ событий показывает, что поиски левацкого по сути «арабского пути» к социализму баасистских лидеров Ирака от Касема до Саддама выглядели попытками продемонстрировать остальному миру свои способности адекватно отвечать на вызовы времени. Приняв со временем карикатурный вид, «социалистические преобразования» дискредитировали заложенные в них основные идеи и были обречены на фиаско.

8. Ход и итоги «белой революции» 1962;1978 гг. свидетельствуют, что реформы Мохаммеда Реза-шаха Пехлеви, призванные ускоренными темпами модернизировать Иран по западным образцам, разверзли пропасть между «верхами» иранского общества, с одной стороны, и его «низами», — с другой. Угрожающе быстрое и неподконтрольное изменение условий жизни, наступление «чужого», «импортированного», навязываемого извне и разлагающего «свое» вызывало отторжение не только среди этнических иранцев, но и населения национальных окраин, видевших в «вестернизации» посягательство на свою этнонациональную самобытность.

Развернувшееся в 1960;1970;е годы антимонархическое движение в Иране одну из главных своих задач видело в том, чтобы возвести барьер на пути внедрения инородных элементов в устоявшиеся традиционные условия жизни и быта иранского общества. Вместе с тем исламская революция 1978;1979 гг. в Иране выявила также некоторые новые черты в соотношении традиционализма и модернизации. Многие исследователи, сосредоточив свое внимание на антиамериканской составляющей внешнеполитического курса шиитских лидеров, проходят мимо того очевидного факта, что движение за национальную самобытность здесь вышло за рамки классического «антифоринизма» и в значительной степени эволюционировало в сторону борьбы за построение идеального исламского государства в отдельно взятой стране. В диссертации приведен фактический и аналитический материал, показывающий, что в Иране речь шла не об обычном народном мятеже против власти тирании и внешнего влияния: в стране потерпели крах не только концепция насильственной «американизации», но и, что особенно важно, связанная с ней «западная модель» социального развития мусульманского общества.

9. Опыт исторического развития стран мусульманского Востока, по мнению диссертанта, со всей определенностью показал, что его логика и дальнейшая направленность не могут быть поняты в полном объеме, если подходить к ним, используя исключительно «западный» научно-методологический инструментарий познания хода исторического процесса. Позитивистская концепция «трех стадий» эволюции человечества О. Конта, метафизическая теория «круговорота цивилизаций» А. Тойнби или диалектико-материалистическое учение о смене общественно-экономических формаций К. Маркса каждая сама по себе рисуют нам неполные идеализированные картины того, как могла бы выглядеть история развития человечества, но в то же время далеки от выявления всех ее имманентных закономерностей. В реальном процессе исторического развития, на тех или иных его этапах, возможны, конечно, совпадения с теоретическими выкладками «классиков», однако в целом живая история восточных обществ до сих пор продолжает давать нам примеры модификаций, никак не укладывающиеся в распространенные научные клише. Даже на этом фоне, как уже справедливо отмечалось, концептуальные исследования перспективных путей развития Азии, предпринятые значительной частью советских историков, предстают менее содержательными и глубокими, чем труды их российских предшественников627.

Характер освободительных движений, считает соискатель, следует определять исходя из объективно выраженных национальных интересов, а не из обличия внешних врагов или союзников. Во времена «холодной войны» и противостояния двух военно-политических блоков считалось, что поддержка теми или иными мусульманскими государствами капиталистического или социалистического пути развития является гарантом выполнения ими союзнических обязательств. После распада СССР оказалось, что принимавшаяся за искреннюю «блоковая» приверженность исламских государств была мифом. На деле каждое из них всегда руководствовалось прежде всего собственными (зачастую облеченными, по сути, в религиозную форму) национально-государственными интересами.

Практика показала, что народы, исповедующие ислам, никогда полностью не идентифицировали себя с представителями «чуждого» им немусульманского мира. Для них единая вера все еще остается большим приоритетом, чем национальная или социальная (в «западном» их понимании) принадлежность. Отсюда, по мнению.

627 Овсянников В. И. Восток в системе ценностей общественно-политических кругов России середины XIX в. // Избранные историографические произведения. М.: Изд. журнала «Социально-гуманитарные знания» РИЦ «Альфа» МГОПУ. С. 208. См. также: Овсянников В. И. Проблемы Востока и общественно-политическая мысль России (середина XIX в.). М.: Наука, 1989. Он же. Восток в общественно-политической мысли России (Научно-аналитический обзор). М.: ИНИОН АН СССР, 1990. диссертанта, следует вывод, что двустороннее сотрудничество современной России с каким-либо государством мусульманского мира будет более прочным и перспективным, если оно не будет строиться на ущемлении интересов других исламских стран. Вот почему интерес к исламу в России, как уже справедливо отмечалось, должен выйти «далеко за пределы чистого религоведения».

10. В диссертации обращается внимание на то обстоятельство, что совпавшие по времени падение шахского режима в Иране и приход к единоличной власти в Ираке Саддама Хусейна обострили борьбу за региональное лидерство и усилили концептуальные разногласия сторон в вопросе о путях дальнейшего развития мусульманских государств. Анализ источников позволяет диссертанту сделать заключение, что столкновение государственно-политических, экономических и национально-религиозных интересов правящих элит этих стран свелось, в конечном счете, к банальному стремлению одним махом покончить с ненавистным врагом, нанеся ему поражение либо в результате подрывной деятельности, либо в ходе «маленькой победоносной войны».

Развязав войну с Ираном, Саддам Хусейн, по мнению соискателя, совершил, по крайней мере, три стратегических просчета — военный, национально-религиозный и политический. Во-первых, он полагал, что ослабленная чистками «монархистов» иранская армия будет не в состоянии эффективно противостоять иракскому вторжению и Ирак сможет в короткий срок нанести унизительное поражение Ирану. Поражение, которое, как он надеялся, повлечет за собой свержение Хомейни, повысит престиж самого Саддама в глазах всех арабов и выдвинет его в безоговорочные лидеры арабского мира. Во-вторых, президент.

628 Кирабаев Н. С. Социальная философия мусульманского средневековья. М., 1988. С. 3.

Ирака очень рассчитывал на то, что арабское население Хузистана выступит против центральной власти. События опровергли эти расчеты. Арабы Хузистана не восстали против Хомейни, напротив, иностранное вмешательство разожгло революционный пыл масс, и все иранские народы объединились вокруг шиитских лидеров перед лицом внешней угрозы. И, наконец, в третьих, агрессивные устремления Ирака в целом не получили поддержки у «братьев-арабов» других стран региона.

11. Анализ последствий развязывания Ираком боевых действий с Ираном позволяет сделать заключение, что в ходе войны в идеологических установках иракского регионального руководства партии Баас произошли значительные изменения. Факты свидетельствуют, что перед войной Исламская Республика Иран практически находилась в изоляции на международной арене и среди арабских стран. С началом ирано-иракской войны ситуация изменилась, обнажив противоречия в арабском мире. Ни одна из арабских стран не откликнулась на призыв Иордании оказать помощь Ираку. Более того, некоторые из них вообще выступили на стороне Ирана. «Долг арабов заключается в том, — заявлял Муаммар Каддафи, — чтобы плечом к плечу бороться вместе с мусульманами Ирана». Антииракская позиция Сирии доходила порой до того, что телевидение Дамаска называло Саддама Хусейна «сумасшедшим фашистом», ведущим войну в интересах США.

Помимо застарелого конфликта между двумя «центрами баасизма» такое отношение в Ираку, по мнению диссертанта, объяснялся еще и тем, что Сирия, по существу, была оставлена одна.

629^iT. no: Iran — Iraq: Guerra, politica, sociedad. P. 158. на поле конфронтации с Израилем, и чем дольше продолжалась ирано-иракская война, тем больше внимание арабского мира отвлекалось в сторону Залива. Эту позицию Сирии разделял ее союзник по многим международным вопросам — Ливия, и дело дошло до того, что 11 октября 1980 г. Ирак разорвал дипломатические отношения с этими странами. «Прохладным» можно было назвать отношение к иракскому руководству и проводимой им политике и со стороны Алжира. В итоге Иран, по некоторым подсчетам, получал больше оружия из стран арабского мира, в первую очередь, из Ливии и Алжира, чем Ирак630.

Следует согласиться с мнением, что с появлением политических, экономических и социальных проблем, порожденных войной, «иракская революция приняла более компромиссный характер"631. Ирак оказался в зависимости от политической и финансовой помощи именно тех стран, которые еще совсем недавно причислялись им к стану «реакционных марионеточных государств, служащих базой американского империализма». По некоторым подсчетам, Саудовская Аравия и эмираты Залива за первые четыре года войны оказали Ираку финансовую помощь в размере $ 40.

632 млрд.

12. Исламская революция в Иране, впервые за последние несколько сот лет всколыхнувшая политическое и социальное самосознание всех мусульман, реанимировала комплекс оставшихся, казалось бы, в прошлом проблем. В частности, она привела к усилению противостояния арабов и иранских народов, суннитов и шиитов. Попытки Ирана «экспортировать» опыт исламской.

630 Hunseier P. Op. cit. S. 105.

631 Ismail T.Y., Ismail J.S. Op. cit. P. 29.

632 Ibid. P. 30. революции сильно раздражали большинство арабских лидеров. Несмотря на то, что некоторые из них приветствовали бы победу Ирана в войне с Ираком, они вовсе не хотели жить в стране с государственным правлением иранского образца. В частности, король Марокко Хасан II обвинял шиитских лидеров в навязывании мусульманам «еретических новшеств» и введении в ислам института духовенства. Все это, по мнению соискателя, говорит о том, что проблема единства государств современного исламского мира продолжает оставаться открытой. На разных этапах развития характер проявления противоречий был различным. Если говорить об арабо-иранских разногласиях, то в последнее двадцатилетие прошлого века они проявили себя не столько в идеологической сфере (боязнь усиления влияния шиитской доктрины), сколько в характере региональной политики мусульманских стран, каждая из которых строила свои взаимоотношения с внешним миром, исходя из собственных национально-государственных интересов. В диссертации особо отмечается беспочвенность надежд Ирана на помощь со стороны иракских шиитов, которые, по расчетам тегеранских стратегов, должны были выступить в качестве его основного союзника в борьбе против «неверного предательского режима Баас».

13. При первых преемниках айатоллы Хомейни в среде иранской религиозно-политической элиты возобладали прагматичные взгляды на сложившийся миропорядок. Страны «мирового империализма» стали рассматриваться в первую очередь как политические и доктринальные соперники, а объекты «экспорта» исламской революции были ограничены странами мусульманского.

633 См.: Кгашег М. Ор. ей. мира. Такая национально-государственная стратегия, по мнению соискателя, базировалась на определенном рациональном расчете. В условиях отсутствия непосредственных внешних угроз со стороны Запада руководство Ирана сосредоточило большее внимание на разрешении региональных проблем. Поэтому неудивительно, что послевоенный Ирак продолжал восприниматься в Тегеране в качестве самого опасного и агрессивно настроенного противника.

Со своей стороны, багдадский диктатор, не питая особых иллюзий по поводу последствий нового военного столкновения с Ираном, был не прочь вновь продемонстрировать силу в отношении более слабого соперника. Диссертант полагает, что лейтмотивом внешней политики Саддама Хусейна в этот период был расчет на поддержку своих агрессивных устремлений со стороны «сочувствовавших» Ираку арабских стран в условиях политико-экономических разногласий государств западного мира (в широком смысле). Вторжение Ирака в Кувейт и последовавшая вслед за этим операция «Буря в пустыне» (1991) окончательно противопоставили баасистский режим не только по отношению к Западу, но и к соседним «братьям-арабам». Своими непродуманными агрессивными действиями, как отмечает соискатель, Саддам сам обрек собственную страну на практически полную изоляцию и на вторжение коалиционных сил.

14. Анализ событий, связанных со вторжением США и их союзников в Ирак, позволяет диссертанту охарактеризовать реакцию на них со стороны руководства Ирана как политику активного нейтралитета. По его мнению, это нашло свое воплощение в невмешательстве в военные дела, прямой поддержке иракских антиоккупационных сил, противодействии экспансии стран Запада, требовании вывода иностранных вооруженных сил из Ирака и предоставления народу этой страны возможности самостоятельно решать свою судьбу. Эти цели, с одной стороны, совпадали с интересами самого иракского народа, а с другой — предоставляли иранской стороне возможность рассчитывать на весомые политические дивиденды. И они были получены: ни представители иракской светской политической элиты, ни лидеры религиозных течений и организаций не могли не прислушиваться к голосу Тегерана. Однако вопрос о будущем устройстве Ирака решался не в столице Ирана, а в Вашингтоне, интересы которого требовали преодоления баасистского наследия демократическим путем.

Итоги всеобщих выборов, приведших к власти коалиционное руководство в Ираке (2005), и грядущий неизменный вывод из страны оккупационных войск, по мнению соискателя, не должны привести к распаду государства по национально-религиозному принципу. Избрание президентом страны прагматичного политика Джалала Талабани может заметно улучшить арабо-курдские отношения. Есть основания считать, что в сложившихся условиях лидеры курдских освободительных движений пока вряд ли будут настаивать на идее создания независимого Иракского Курдистана. Их программные установки, скорее всего, будут концентрироваться на задаче обеспечения автономных прав курдского народа в рамках унитарного или в идеале федеративного и демократического Ирака.

15. Анализ внутриполитической ситуации в постсаддамовском Ираке позволяет диссертанту утверждать, что главной угрозой стабилизации остается опасность перерастания процесса «дебаасизации» в антисуннитские гонения. Попытки реализации подобных действий неизбежно приведут к осложнению взаимоотношений Ирака не только с арабским, но и со всем мусульманским миром. Вместе с тем, соискатель постарался показать, что пока главным фигурантом в иракских делах будут оставаться подверженные антииранскому синдрому Соединенные Штаты, они вряд ли допустят безоговорочного превалирования в политическом истеблишменте Багдада сил шиито-курдской коалиции. Ситуационный анализ убеждает, что выдвижение на ведущие роли представителей шиитского большинства населения Ирака благосклонно воспринимается в Тегеране. Хотя там опасаются роста сепаратистских настроений среди иранских курдов, которые могут с оглядкой на пример своих собратьев по ту сторону границы потребовать расширения собственных прав на автономию. Как свидетельствуют сообщения СМИ, аналогичную настороженность в отношении развития событий в Ираке проявляют и правительства в Турции и Сирии.

Соискатель полагает, что только реализация программы создания целостного независимого демократического Ирака, в котором будут соблюдаться гражданские права и обеспечиваться свобода вероисповеданий для всех наций и этнических меньшинств, может положить начало новому этапу в истории его отношений с соседними странами на благо всех народов региона.

16. Анализ поставленных в диссертационной работе проблем убеждает в том, что истинная причина сложившегося в XX в. противостояния «христианской» и «исламской» цивилизаций заключается не в борьбе за религиозную исключительность, не в противоречиях между бедным «отсталым» Югом и богатым преуспевающим Севером, а тем более не в «классовой ненависти» населения освободившихся стран к гражданам бывших метрополий. Это — объективный и пока не разрешенный межформационный конфликт двух систем: подверженного глобализации индустриального общества и склонной к изоляции синкретичной империи ислама". Мусульманский мир, несомненно, специфичен, но он не может быть вечно обособленным и самодостаточным. Поэтому в ближайшей перспективе будут неизбежны и «комфортный» для обеих сторон социо-культурный гомеостаз народов мусульманского Востока к внешнему миру, и реализация адекватных «ответов» исламских стран на грядущие «вызовы времени». Эти процессы будут протекать в сложных условиях. Поиск путей к ненасильственному миру пока отягощен столкновением интересов, с одной стороны, апологетов концепции «цивилизаторской» миссии Запада, а с другой — экстремистских адептов идей расширения границ пассионарной «империи ислама».

Мировое сообщество не сможет избежать универсальных путей развития человеческой цивилизации. Всемирный прогресс в дальнейшем, скорее всего, будет предполагать: движение по пути технотронной эволюции, естественное стирание межгосударственных границ и как следствие — нивелирование национальных различий, взаимообогащение мировых культур, конституирование общепризнанных демократических принципов, вытеснение религии из политической сферы в частную жизнь. Именно таким, лишь в некоторых чертах, представляется магистральный путь к будущему гомогенному постиндустриальному миропорядку, будь он капиталистическим, коммунистическим, конвергентным или каким-либо иным.