Пространственно-тектонические аспекты формообразования интерьеров: Древ. 
мир, сред. 
века

Интерьер представляет собой ближайшую к человеку, наиболее тесно контактирующую с ним предметно-пространственную среду и в этом отношении может считаться первоосновой зодчества. Функциональная и эстетическая организация внутренних пространств для жизни и деятельности людей во все эпохи была и остается одной из главных задач архитектуры. Вместе с тем само понятие интерьера имеет довольно широкие рамки толкования. Кроме традиционного рассмотрения интерьеров, как внутренних помещений (комнаты, залы, корридоры, галереи и т. д.) к интерьерам нередко относят внутренние дворы, небольшие площади. Существует понятие интерьер города. Характерной особенностью зодчества ряда эпох, н и творческих направлений было именно отсутствие четких границ между внешним и внутренним пространством, «объемной» и внутренней архитектурой и даже между интерьерным и градостроительным проектированием. Жесткое деление сооружений на внешнюю оболочку и интерьеры бывает невозможным особенно в тех случаях, когда создание архитектурных объектов осуществляется по единым формообразующим принципам и целостному композиционному сценарию. В подобном сценарии взаимосвязь «внутреннего» и «внешнего» может играть одну из главных ролей и быть основным моментом эстетического переживания. Автор поэтому не вычленяет интерьер как особую художественную категорию, а рассматривает его в общем архитектурном контексте сооружения.

Спецификой интерьера является то, что его эстетический образ воспринимается человеком в единстве всех архитектурно-художественных характеристик: архитектурных форм и пространств, их освещения, обстановки и оборудования для тех или иных функций, художественной отделки и элементов пластических искусств. Окружающая человека в интерьере предметно-пространственная среда воспринимается им эмоционально и рационально, что часто взаимосвязано и > обусловлено уровнем подготовки человека к восприятию, его воспитанием и образованием. Понимание степени органичности пространственной и функциональной организации, конструктивного решения, способность увидеть в архитектурном объекте те творческие мысли и чувства, которыми руководствовались его создатели, разгадать архитектурно-художественный сценарий постройки составляет как бы интеллектуальный пласт восприятия среды. Второйэмоциональный пласт в чистом виде представляет собой результат психофизиологической реакции на зрительные, слуховые, кинестезические и тактильные воздействия и их последовательность.

Одновременно архитектурная среда воспринимается зрителем через призму мировоззрений и понятий, свойственных его социальному окружению, народу и времени. Древняя, архитектура оказывала гораздо более сложное и глубокое воздействие на людей своей эпохи, чем на нашего современника, который видит и оценивает в ней преимущественно эстетическую организацию объемов и пространств. Понять эмоциональный образ интерьеров различных культур можно только ознакомившись с основой их семантического строя, учетом присутствия и деятельности человека того времени. В символических формах как бы закодированы особенности мировосприятия народов.

Для того, чтобы представить то эмоционально-художественное воздействие, которое оказывала предметно-пространственная среда интерьеров на их современников, необходимо знать веру, обычаи, обряды и образ жизни людей, для которых она создавалась. Символические основы архитектурно-художественных форм зачастую восходят к древнейшим пластам культуры того или иного народа, связанным еще с языческими верованиями. Культовая, а нередко и светская архитектура Древнего мира и Средних веков в той или иной степени пропитана семантикой, однако знания в этой области (особенно касающиеся древних периодов) разрознены и зачастую поверхностны. Можно предположить наличие глубинной семантической основы во всех древних культурах, однако данные современной науки способны прояснить лишь небольшую часть той семантической нагрузки, которую эти культуры несли. О многом в области семантики можно строить лишь более или менее мотивированные гипотезы. Определенная трудность семантического осмысления предметно-пространственной среды интерьеров связана также с развивающейся в профессиональной среде с эпохи ренессанса и преобладающей в последнее столетие тенденцией предполагать в художественной форме неизбежную логическую доказуемость и обоснованность.

Общеизвестно, что в разные исторические периоды отношение к архитектуре прошлого и ее оценка были различными. Итальянские критики эпохи Возрождения видели в готической архитектуре только ее «варварский» декор, архитекторы модерна отвергали всю послеренессансную архитектуру, а представители постмодерна яростно обвиняли во всех бедах «современное движение». При становлении радикально нового стиля или стилистического направления обычно отрицалось и очернялось в первую очередь недавнее прошлое, которому новое противопоставлялось как единственная альтернатива, а старое и «хорошо забытое» или малоизвестное чужое нередко воспринималось как «новое». Соблазн видеть в архитектуре только то, что хочется видеть, коснулся в первую очередь смысловых, семантических ее аспектов, что вполне объяснимо. Понимание художественных, в том числе тектонических качеств архитектурной среды затрудняется тем, что требует от зрителя эстетического воспитания, определенных гуманитарных и технических знаний. Семантическое понимание среды с неизвестной системой символов гораздо сложнее, так как требует знаний, которых зачастую на данный момент не хватает в искусствоведческой науке. Пробелы в фактических знаниях, как правило, заполняются гипотезами и домыслами, а смысловые коды архитектуры получают произвольную трактовку.

Представленная к защите диссертация, явившаяся итогом двадцатидевятилетней преподавательской и исследовательской работы в области истории интерьера и проектирования интерьеров в МГХПУ им. С. Г. Строганова, ставит своей задачей комплексный анализ базовых пространственно-тектонических аспектов формообразования интерьеров Древнего мира и Средних веков. В данном историческом контексте рассматриваются проблемы взаимосвязи конструкции и архитектурной формы, внутреннего пространства и внешнего объема, интерьера и внешнего пространства, пространственной взаимосвязи интерьеров и пространственно-временных характеристик их восприятия, стилистической взаимосвязи объектов предметно-пространственной среды интерьера, структурной взаимосвязи пластических искусств и архитектуры. Исследование этих проблем обуславливает привлечение материалов, относящихся к истории и теории архитектуры, истории мебели, оборудования интерьеров, монументально-декоративного и декоративно-прикладного искусства.

Акцентирование указанных вопросов объясняется тем, что они в неразрывном единстве с семантическими факторами представляют основные закономерности архитектурно-художественной организации предметно-пространственной среды интерьеров жилых, дворцовых, культовых и общественных зданий, которые рассматриваются в диссертации. Актуальность и научная новизна данной темы связаны прежде всего с тем, что она еще не являлась предметом всестороннего искусствоведческого исследования. Анализировались, причем относительно независимо друг от друга вопросы, связанные с отдельными ее аспектами.

Среди работ, на которые опирался автор при написании диссертации, необходимо отметить в первую очередь монографии по истории искусства и архитектуры, в которых значительное внимание уделялось проблемам формообразования интерьеров Древнего мира и Средних веков. Это труды М. Алпатова [2,3], Н. Брунова [14], Б. Веймарна [18,19], В. Ворониной [27,28,29], К. Гартмана [37], О. Лясковской [77], Н. Николаевой [89,90,91,92], С. Тюляева [119]. Особый интерес представляет книга И. Бартенева и В. Батажковой «Очерки истории архитектурных стилей» [7], так как в ней была предпринята попытка ввести тему интерьера в контекст общей эволюции архитектуры (в каждой главе есть раздел «Интерьер и предметы внутреннего убранства»). Однако ограниченность объема книги позволила раскрыть материал, касающийся древних цивилизаций и средневековья, только на уровне общего обзора, что отмечалось самими авторами.

Богатая информация по отделке и оборудованию античного и средневекового европейского жилого интерьера содержится в переведенной на русский язык книге английского искусствоведа Чарлза Мак-Коркодейла «Убранство жилого интерьера» [78]. Особое внимание автор этой книги уделил тем частям интерьера, которые назвал «непременными его составляющими» — полам, стенам, потолкам, их деталям и членениям. Систематизация и анализ обширного материала в области конструкции, формы и декора сводчатых покрытий (в том числе в архитектуре Древнего мира и Средних веков) проведены в книге А. Кузнецова «Своды и их декор» [68].

Первой отечественной публикацией по всеобщей истории мебели можно считать книгу Н. Соболева «Стили в мебели» (издана в 1939 г., переиздана в 1995 г.). Эта книга, а также книга венгерского искусствоведа Д. Кеса «Стили мебели» [60] являются наиболее полными и доступными для русскоязычного читателя историческими обзорами мебельных стилей. В области осветительной арматуры автор использовал хранящие ся в семейном архиве материалы профессора К. Соловьева, собранные им при подготовке к изданию книги «Русская осветительная арматура» [114] и работе над одноименной диссертацией. Много ценных сведений, касающикся быта и предметной среды древних римлян, содержится в монографии М. Сергеенко «Жизнь Древнего Рима», на которую есть много ссылок в тексте диссертации.

Среди обширной литературы на иностранных языках (см.

список литературы

), в которой затрагиваются вопросы, связанные с темой диссертации, необходимо особо отметить книгу Doreen Yarwood «The English Home» [192], так как в этой работе прослежена взаимосвязь предметного мира средневековых жилых интерьеров Англии с организацией архитектурной среды. Наиболее полным справочным материалом по архитектуре французских средневековых замков для автора явилась книга Charles-Lourent Salch «Les plus beaux chateaux forts en France» [180]. Значительный фактический материал по средневековым японским интерьерам собран в книге H. Inn «Chinese houses and gardens» [158].

В наибольшей степени исследованы средневековые культовые интерьеры Западной Европы и Византии. По различным вопросам, связанным с архитектурно-художественным формообразованием французских средневековых культовых интерьеров, только историком искусства М. Обером (M.Aubert) было опубликовано 16 книг, в том числе отдельные книги по витражам и скульптуре (Aubert M. «Le vitrail en France». Paris, 1946; Aubert M., Grodecki L., Lafond J., Verrier J. «Les vitraux de Notre-Dame et de la Sainte-Chapelle de Paris». Paris, 1959; Aubert M. «La sculpture francaise du Moyen Age et de la Renaissance». Paris-Bruxelles, 1926.). Хотелось бы отметить также работы Y. Bonnefoy [141], P.H.Ditchfield [149], G. Duby [150], J. Evans [152], G. Pillement [173,174], F. Salet [181].

Проблемы семантики получили наиболее последовательное рассмотрение в опубликованных в нашей стране работах А. Иконникова [48,50], Г. Кнабе [61], А. Комеча [65], Д. Лихачева [74], В. Маркузона [80,81,82], Н. Николаевой [91,92], Н. Павлова [97], И. Страутманиса [115], П. Флоренского [122], Я ван дер Хагена [17], С. Хан-Магомедова [124]. На многие из этих публикаций есть ссылки в тексте диссертации.

По вопросам взаимосвязи конструкции и архитектурной формы, внутреннего пространства и внешнего объема базовыми работами, на которые опирались многие современные исследователи, а также автор диссертации, являются двухтомники Э. Виолле-ле-Дюка «Беседы об архитектуре» [24] и О. Шуази «История архитектуры» [129]. В настоящее время эти вопросы являются наиболее разработанными в отечественном искусствознании из затрагиваемых в диссертации проблем. Весомый вклад в их разработку внесла монография И. Бартенева «Форма и конструкция в архитектуре» [6], а также переведенная на русский язык книга К. Зигеля «Структура и форма в современной архитектуре» .- М., 1964., инициировавшие в свою очередь ряд последующих публикаций. Среди них: Н. Гуляницкий «Архитектурные и конструктивные системы». — в сб-ке: Проблемы советской архитектуры (идейно-художественные вопросы), М., 1973. Ю. Волчок «Анализ процесса понятия тектоники в теории архитектурной композиции». — в сб-ке: Проблемы формообразования в современной архитектуре. М., 1975. Ю. Лебедев «Конструкции и гармонизация архитектурной формы». — в ж-ле: Архитектура СССР № 8. 1975. Ю. Волчок, Е. Иванова, Р. Кацнельсон, Ю. Лебедев «Конструкция и форма в советской архитектуре». -М., 1980. В том или ином контексте проблемы взаимосвязи конструкции и архитектурной формы рассматривались в работах Н. Брунова [14], А. Бурова [16], В. Глазычева [40], А. Иконникова [48,50], Г. Степанова [50], В. Казариновой «К вопросу о тектонике в архитектуре». — в сб-ке: Вопросы теории архитектурной композиции № 1. М., 1955., А. Кузнецова «Тектоника и конструкция центрических зданий». — М., 1951. Особо хотелось бы отметить исследования В. Маркузона [81,82], одной из первых публикаций которого в этой области была статья «Архитектурный стиль и законы тектоники» .- в ж-ле: Архитектура СССР № 2. 1941.

Вопросы взаимосвязи интерьера и внешнего пространства до настоящего времени пока еще не получили всестороннего теоретического исследования. В искусствоведческой науке они затрагивались обычно вскользь, причем чаще всего в связи с популяризацией тех или иных архитектурных концепций. В большей степени этим проблемам уделялось внимание в работах К. Курокава [69], Н. Николаевой [90,91], Ф. Л. Райта [106], К. Танге [116]. Круг рассматриваемых примеров в них однако ограничивается только средневековой японской и современной западной архитектурой.

Гораздо более глубоко и всесторонне исследована проблема пространственно-временного восприятия архитектуры. Одним из первых заострил на ней внимание О. Шуази, проанализировавший последовательность движения-восприятия построек афинского Акрополя [129]. Эмоционально-художественная выразительность архитектуры, воспринимаемой в процессе движения зрителя, была важным аспектом искусствоведческого анализа отдельных памятников в опубликованных в 1935 — 1937 гг. и этапных для отечественного искусствознания «Очерках по истории архитектуры» Н. Брунова [14]. Однако в основном вопросы сенсорного восприятия архитектуры рассматривались в работах, посвященных городской среде. Большой вклад в исследование этих вопросов внесли публикации Е. Беляевой «Движение и время в восприятии городской среды». — в сб-ке: Город и время. М., 1973., «Восприятие градостроительного пространства» .- в сб-ке: Архитектурная композиция. М., 1970.,.

LL /-v v> W ??

О зрительном восприятии городской застроики. — в ж-ле: Строительство и архитектура Ленинграда № 12. 1968., «Архитектурно-пространственная среда города как объект зрительного восприятия» [10], а также книги А. Иконникова «Архитектура города» .- 1972., «Искусство, среда, время. эстетическая организация городской среды — М., 1985., «Художественный язык архитектуры» [48]. Среди зарубежных авторов необходимо отметить в первую очередь книгу К. Линч «Образ города». — М., 1982., а также публикации В. Ганзена [36], З. Гидиона [38], Р. Грегори [41], П. Якобсона [131]. Отдельные положения этих работ автор экстраполировал на проблемы формообразования интерьера.

Теоретической базой при рассмотрении проблемы стилеобразования и стилевого единства объектов предметно-пространственной среды интерьера для автора были в первую очередь исследования А. И. Каплуна в книге «Стиль и архитектура» [58], где освещен широкий круг вопросов, касающихся эстетической природы стиля и форм стилеобразования в различных сферах культуры. Позиции автора очень близки также подходу А. В. Иконникова к этой проблеме, отраженному в его статье «Стиль и норма эстетической оценки» [49]. Из широкого круга публикаций, в которых затрагиваются вопросы стиля автору хотелось бы выделить работы В. Виноградова [22], Б. Виппер [25], М. Гинзбурга [39], И. Иоффе [51], Д. Лихачева [74], И. Маца [84], Д. Сарабьянова [107], С. Хан-Магомедова [124].

По вопросам структурной гармонии пластических искусств и архитектуры кроме одноименной статьи автора.

112] нет специальных публикаций. Этим вопросам автор уделил также значительное внимание в книге «Художественное формообразование интерьера (принципы, факторы, средства)» .

113], где они рассматриваются в контексте анализа отдельных построек и направлений в архитектуре.

Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, изложенных на 454 машинописных страницах, а также библиографии 193 ед.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В интерьерах Древнего мира и Средних веков были впервые применены многие композиционные приемы и средства художественной выразительности, которые впоследствии широко использовались в архитектуре Нового и Новейшего времени. Исторический опыт показывает, что при смене семантических, а иногда и стилистических характеристик предметно-пространственной среды интерьеров базовые композиционные принципы, приемы и средства их архитектурно-художественной организации могли оставаться прежними, либо слегка «подстраиваться» под новый функциональный или социально-идеологический заказ. Одновременно пространственно-тектонические аспекты формообразования являлись тем общим, объединяющим различные страны и эпохи интернациональным стержнем, который питал и взаимообогащал архитектуру народов, культура которых оставалась на различных семантических полюсах.

При подобном подходе к истории интерьера можно провести параллели в казалось бы на первый взгляд несхожих произведениях архитект уры разных исторических периодов и выделить художественно-композиционные закономерности формообразования, присущие интерьерам отдельных стран, и общие закономерности формообразования интерьеров Древнего мира и Средних веков:

1. Взаимообусловленное единство конструкции и архитектурной формы является сильнейшим средством создания гармоничного и яркого эмоционально-художественного образа интерьера. Тектоническая выразительности архитектуры делает ее наиболее доступной для адекватного восприятия различными народами.

Вопросы тектоники и семантики в монументальных интерьерах Древнего мира и Средних веков взаимосвязаны. В формообразовании интерьеров древневосточных деспотий семантическое начало превалировало над тектоническим. В основе формообразования монументальных средневековых западноевропейских интерьеров и интерьеров Византии лежал поиск наиболее рациональных и художественно выразительных конструктивных структур, предназначенных для решения функциональных и семантических задач.

Наивысшими достижениями в области решения проблемы взаимосвязи конструкции и архитектурной формы в монументальном зодчестве отмечены византийские интерьеры VI — XII вв. и готические интерьеры Западной Европы (в первую очередь Франции). Эти достижения стали возможны благодаря освоению рационалистических традиций античной архитектуры (ордерной системы Греции и строительной техники Древнего Рима). Для античной ордерной системы выражен не работы конструкции и материалов в архитектурных формах носило в значительной степени опосредованный метафоричный характер. В монументальных интерьерах Византии и готических западноевропейских интерьерах конструкция, материал и форма были взаимообусловлены.

2. Наибольшее единство интерьера и его материальной архитектурной оболочки присуще постройкам, в которых внутреннее пространство обладаег структурным единством и наименее функционально дифференцировано, что в рассматриваемые периоды было возможно в первую очередь в монументальном культовом строительстве. Взаимопроникающим единством интерьера и внешнего объема характеризуются только постройки с единым внутренним пространством.

Совпадение внутреннего пространства и внешнего объема присуще в первую очередь сооружениям, в которых первично внутреннее пространство, а несовпадение характерно при композиционном приоритете внешнего объема.

Чем больше степень взаимного композиционного соответствия внутреннего пространства и внешнего объема, тем более органично решается взаимосвязь конструкции и архитектурной формы.

Наиболее гармоничным взаимным соответствием интерьеров и фасадов обладает европейская средневековая культовая архитектура и в первую очередь храмы Византии, а также мусульманская монументальная архитектура, использовавшая византийские традиции в строительном искусстве. Истоки этих традиций заложены в монументальном зодчестве Древнего Рима.

3. Определяющими факторами характера взаимосвязи внутреннего и внешнего пространства являются функциональное назначение архитектуры, климат, обычаи, специфические особенности культуры и национального мировосприятия, уровень развития строительной техники.

За редким исключением максимальное слияние внутреннего и внешнего пространства в архитектуре Древнего мира и Средних веков реализуегся при раскрытии интерьеров не непосредственно во внешнюю среду (природную или городскую), а в композиционно организованное пространство двора или сада.

Промежуточная между внутренним и внешним пространством «серая зона» часто является центром композиции разнообразных в типологическом отношении сооружений различных эпох, регионов и культур. Наиболее распространенным и традиционным планировочм И ЧУ ным средством создания серой зоны является устройство портиков и перистилей.

Композиционными приемами связи интерьера и окружающей среды является устройство крупных светопроемов, использование общих для интерьера, фасада и элементов внешнего благоустройства материалов, цвета и фактуры, общие для внутреннего и внешнего пространства плоскости пола, потолка и стен, а также иллюзорные живописные приемы раскрытия интерьера во внешнее пространство.

4. График движения-восприятия и планово-пространственная структура интерьеров всегда взаимообусловлены. Характер движениявосприятия в интерьерах напрямую связан с их функциональным использованием. В монофункциональных объектах часто используется принудительный график движения, в многофункциональных интерьерах превалирует свободный график движения.

Принудительный график движения-восприятия, как правило, соответствует предметно-пространственному оформлению культового или светского церемониала и, следовательно, обладает соответствующим элементом театрализации. Сценарий движения-восприятия при принудительном графике обычно основывается на принципе создания эмоциональных пиков и пауз, которым соответствуют композиционно фиксированные точки восприятия.

В соответствии с социально-идеологическим заказом экспрессивный, сценарий движения-восприятия и связанная с ним пространственная динамика интерьеров были особенно характерны для тех эпох и стран, которым присущи возрастание роли религии или абсолютистская власть.

5. В истории интерьера Древнего мира и Средних веков можно выделить три основные формы структурной взаимосвязи пластических искусств и архитектуры: взаимопроникающее структурное единствоинтеграцию пластических искусств и архитектуры при сохранении их структурной спецификивзаимосвязь на основе структурной независимости пластических искусств и архитектуры.

Структурная совместимость пластических искусств и архитектуры производна от совместимости их информационных характеристик, необходимое условие которой — внутренняя возможность гармоничного сосуществования заложенных в них образных и структурных идей.

В тот или иной исторический период один из типов структурной взаимосвязи пластических искусств и архитектуры являлся превалирующим, в нем как бы фокусировался образ соответствующей национальпой культуры, с ним неразрывно связаны вопросы семантики и взаимосвязи формы и конструкции.

Основными композиционными закономерностями, присущими рассмотренным трем типам структурной взаимосвязи являются следующие положения: а) Структурная независимость пластических искусств, самая эфемерная и гибкая форма синтеза, дает наиболее широкие возможности изменения образа предметно-пространственной среды интерьера в процессе ее функционирования, б) Интеграция пластических искусств и архитектуры при сохранении их структурной специфики является наиболее упорядоченным, поддающимся логическому осмыслению и обладающим композиционным постоянством типом структурной взаимосвязи. В нем, как правило, отражается рационалистически й дух, присущий данной культуре, что делает этот тип наиболее легким для усвоения и использования в последующие исторические периоды, в) Взаимопроникающая интеграция искусств создает самую целостную и однородную в структурном отношении среду, не рассчитанную на какие-либо иные стилистические вторжения. Обычно она является либо отражением синкретичности культуры, либо следствием полного подчинения пластических искусств образным задачам архитектуры.

6. В большинстве древних и средневековых культур «стиль эпохи» являлся господствующей, но не единственной системой форм, проявляясь главным образом в монументальной архитектуре и официальном искусстве. Моностилевая система неизбежно распадалась, если переставала соответствовать противоречивым социально-идеологическим запросам, предъявляемым к предметно-пространственной среде.

Общей закономерностью сложения «исторических стилей» является их изначальный формообразующий архитектурный импульс, при котором архитектурные формы и пространство влияли на стилеобразование мебели, осветительной арматуры, утвари, пластических искусств, костюма. В наибольшей степени эта тенденция коснулась готического искусства, где архитектурная форма могла быть обращаема вплоть до ювелирных изделий.

Стилеобразование различных компонентов предметно-пространственной среды интерьеров часто хронологически не совпадало. Наиболее универсальным средством стилистического единства предметной среды в интерьерах Древнего мира и Средних веков был орнамент. Стилеформирующая и композиционно организующая функция орнамента особенно сильно проявилась в художественной организации интерьеров мусульманских стран, где каждый орнамент выступал одновременно как часть сложного целого и как законченный самостоятельный элемент.

Одним из наиболее эффективных средств стилистического объединения различных элементов оборудования интерьера является их гарнитурное производство, первые опыты которого в области декоративных тканей относятся к периоду высокой готики.