Творчество К. Воннегута: социально-критические тенденции, жанр, поэтика

Изучение современного реализма, закономерностей его развития, разнообразия его форм находится в последние десятилетия в центре внимания советских литературоведов. В их исследованиях, в частности, в трудах В. Д. Днепрова (41- 43), Д. В. Затонского (51- 52- 54- 55), А. Ф. Иващенко (66), Д. С. Лихачева (76- 77), Д. Ф. Маркова (83), Т. Л. Мотылевой (91- 92- 93), Л. Н. Новиченко (100- 101), Б. Л. Сучкова (116- 117* 118), М. Б. Хралченко (129- 130- 131), Л. Г. Якименко (138) и др. утвердилось понимание реализма как творческого метода, определяющей особенностью которого является социальный анализ. «Согласно современным взглядам, — писал Б. Л. Сачков, — социальный анализ составляет основу типизации характеров и обстоятельств, что является органическим свойством реализма, не присущим другим творческим методам» (117, с.8−9). Как объясняют ученые, из верности социальной действительности, изображения человека в его обусловленности социумом главным образом проистекает способность реализма к постоянному развитию и изменению форм выражения. «Реализм. вечно нов. Он нов потоцу, что находится в состоянии поисков приближенного к действительности выражения этой действительности. Поскольку действительность движется, движется и реализм. Меняются его формы, его виды. Реализм весь в динамике. Вот почему, когда некоторые современные искусствоведы и литературоведы утверждают, что реализм искусство устаревшее, консервативное, они неправы. Реализм не может устареть по самой своей природе». Могут устаревать. отдельные виды реализма, индивидуальные манеры, отдельные приемы и т. д., но сама диалектика реализма остается. Остается движение изображения к изображаемому" (77, с.153−154). На основе этого понимания специфики реализма он рассматривается «как метод синтетического воссоздания действительности, предполагающего многообразие стилей и форм» (55,с.221).

В современных условиях изучение на этой основе новейшей литературы стран Запада приобретает особо важное значение. Буржуазные теоретики искусства упорно отстаивают узкое, по существу ошибочное, понимание реализма как изображения жизни лишь «в формах самой жизни», утверждают, будто бы он закончил свое существование вместе с XIX веком. Право на использование новых художественных форм закрепляется ими за модернистскими течениями. Теоретики неоавангардизма за последние годы вели особенно оаесточенное наступление на реализм. «Травле подвергался именно реализм — как понятие. А все подлинно новаторское и значительное, что неминуемо производило огромное впечатление на умы читателей, намеренно отрывалось от реализма, связывалось — голословно и безосновательно — с неоавангардистским экспериментаторством» (122, с.87). Престиж неоавангардизма таким образом поднимается, а реализм обедняется, свойственная ему множественность форм и стилевых течений игнорируется, начисто отвергается его способность к развитию и созданию новых способов художественного воплощения проблем современного мира. При этом, как подчеркивается в советской критике, наступление буржуазной эстетики на реализм, стремление представить модернизм в качестве ведущего явления современного художественного процесса выходит за рамки собственно литературоведения и вступает на поле борьбы идей, где антигуманистические модернистские концепции играют особо реакционную роль (82, с.56).

Значительность задач, решаемых ныне советским литературоведением, «первостепенное и жгуче актуальное значение», которое приобретает исследование возможностей реалистической изобразительности (118, с.44), обусловили и выбор темы диссертации. Курт Воннегутодин из крупнейших писателей в новейшей литературе США. Его творчество отмечено интенсивным поиском новых художественных средств изобразительности. Оно не стоит в стороне от магистрального пути литературного развития и по-своему отражает его общие тенденции, характерные особенности современного реализма и закономерности изменения его форм. Поэтому всестороннее исследование творчества К. Воннегута — это еще один шаг и к пониманию особенностей современного литературного процесса в США, и к углубленному истолкованию реализма как творческого метода, и к раскрытию закономерностей движения жанровых форм реалистического романа. Этим определяется актуальность избранной темы.

К.Воннегут привлекает пристальное внимание критиков и литературоведов и у себя на родине, и за ее пределами. Критическая литература о нем в Соединенных Штатах чрезвычайно обширна. Обостренный интерес к творчеству писателя, возникший в конце 60-х годов и нараставший с каждым новым его произведением, сохраняется и поныне. 0 К. Воннегуте написано огромное, вряд ли теперь уже обозримое количество статей в периодике, ему отведены главы во многих общих литературоведческих работах (150, с.51−75- 154, с.203−222- 155, с.101−128- 156, с.32−61- 157, с.85−93- 163, с.189−219- 167, с.141−162- 169, с.43−64- 173, с.181−201- 174, с.69−103), о его творчестве созданы специальные монографии (149- 158- 161- 164- 166), изданы антологии многих исследовательских статей (175- 176), ему целиком посвящены отдельные выпуски литературно-критических журналов (144- 170). В этой критической литературе нет полного единства мнений о творчестве писателя, но все же ясно определилась господствующая на Западе точка зрения: преимущественное большинство истолкователей решительно отделяют Воннегута от реализма и относят к различным течениям модернизма. Его провозглашают характерным представителем такого явления как «черный юмор» и ставят в один ряд с абсурдистами, сближают с поп-артом, «новым романом», относят к «суперлитературе» и доказывают принадлежность ко многим иным неоавангардистским образованиям.

До последнего времени наиболее распространенным было истолкование творчества К. Воннегута как явления литературы «черного юмора» и «абсурдизма», основанной на восприятии мира как извечного хаоса, не поддающегося осмыслению и упорядочению, и отрицающей целесообразность и разумность жизни. Согласно концепции одного из теоретиков школы «черного юмора» М. Шульца, «черные юмористы» видят жизнь — что будто бы адекватно реальности — как космический лабиринт, «множественный и бесконечный» (169, с.17), а человека — как затерянное в ней существо, смешное и жалкое в своих тщетных усилиях «постичь „божественный беспорядок“ космоса» (169, с. Х). М. Шульц подчеркивает, что произведения «черных юмористов» являются плюралистическими, определенная нравственная позиция в них отсутствует. К этой литературе критик безоговорочно относит и К.Воннегута.

Интерпретация творчества американского романиста как явления «черного юмора» развернута в исследованиях Р. Скоулза (167- 168), дается в работах Б. Д. Фридмена, Дж. Клинковица (156), Р. Олдермена (163) и др. R «искусству абсурда» причисляет романы К. Воннегута профессор Иллинойского университета Ч. Харрис в книге «Современные американские романисты абсурда» («Contemporary American Novelists of the Absurd», 1971), в рецензии на которую американский марксист С. Финкелстайн верно отмечал, что Ч. Харрис не столько исследует творчество абсурдистов, сколько восхваляет и рекламирует его, ибо сам принимает абсурдистское мировосприятие, разделяет представление абсурдистов о всеобщей бессмысленности бытия как вечного состояния человеческого общества (147, с.8). Ч. Харрис отвел Воннегуту отдельную главу, где представил его как одного из наиболее значительных современных американских романистов, исходящих в своем творчестве из абсурдистского видения, которое, пишет критик, «может быть определено как вера в то, что мы находимся в ловушке в бессмысленной вселенной и что ни бог, ни человек, ни теология, ни философия не могут придать смысл человеческому существованию. Наш мир — это распадающийся мир, без объединяющего принципа, без смысла, без цели: абсурдный мир» (150, с.17).

Ч.Харрис претендует на объективность в своих суждениях и прямо не отрицает сатирической направленности произведений Воннегута и наличия в них мотивов протеста. Но истолковывает все это либо как проявление незрелости в ранних произведениях, либо как что-то второразрядное, что успешно подавляется и нейтрализуется якобы более зрелым, абсурдистским отношением к миру и человеку. Критик утверждает: «.пренебрежительный взгляд на человека вместе с верой в бессмысленную вселенную и составляют абсурдистское видение Воннегута, видение, которое превосходит любой протест, присутствующий в его романах» (150, с.64). И далее: «Его романы прогрессировали от сатиры к абсурду, от раннего протеста в «Механическом пианино» до почти полного смирения в «Бойне номер пять» (150, с.74). «Бойня номер пять» рассматривается Ч. Харрисом как образец абсурдистского романа, и именно в этом своем качестве способна, мол, предложить единственно возможную, кроме самоубийства, правильную жизненную реакцию на абсурдность человеческого существования. Реакция этасмирение. «Основной идеей, вытекающей из «Бойни номер пять» , — читаем в монографии, — оказывается мысль о том, что верная реакция на жизнь — это покорное приятие. Эта покорность подсекает всякое антивоенное настроение, обнаруживаемое в романе» (150, с.69). По мнению Ч. Харриса, «Бойня номер пять» — «во многих отношениях — книга о смерти» (150, с.69), и в ней, как в произведении подлинной читай: абсурдистской — В.Д.) литературы, ничто не нарушает тона всеобъемлющей безнадежности. Усматривает Ч. Харрис у Воннегута и сознательное противодействие реализму. Художественную систему романиста критик представляет как чисто абсурдистскую технику, будто бы обращенную Воннегутом на то, чтобы высмеять иллюзорную реальность реалистов, т. е. образ упорядоченного мира в их произведениях, дискредитировать реалистическую эстетику и отмежеваться от реализма как метода, изжившего себя и утратившего свою действенность. Так, к примеру, Ч. Харрис довольно пространно развивает мысль о том, что Воннегут преднамеренно строит характеры как фигуры пародийные, «плоские» и «укороченные» с тем, чтобы развенчать, как фальсификацию реальности обрисовку характера реалистами в его социальной обусловленности и психологической достоверности. Он пишет, что в основе воннегутовской повествовательной манеры лежит убеждение, будто «вера в то., что человеческие действия вызываются определенными социологическими и психологическими причинами, и что эти реакции могут быть оценены и даже предсказаны, просто составляет еще одну иллюзию, которую человек воздвиг, чтобы отгородиться от реальной беспорядочной и хаотической вселенной. Отказ Воннегута изображать хорошо развитые характеры и давать привычные мотивы их поступкам срабатывает как сознательное высмеивание всей концепции реализма в романе» (150, с.74). Таким образом, в суждениях американского исследователя изъяты из романов Воннегута и образ социальной действительности, и гуманистическое содержание, и социально-критическая направленность.

Иной вариант осмысления творчества Воннегута в духе абсурдизма развернут в книге преподавательницы Калифорнийского университета Дж. Кеннард «Число и кошмар» («Number and Nightmare», 1975), правда, без апологии «искусства абсурда». В книге исследуются, по определению самого автора, воспринявшие постэкзистенциалистский взгляд на мир английские и американские «романисты вымысла», т. е. те, которые применяют в своем творчестве нереалистические, фантастические приемы. Дж. Кеннард разделяет их на две группы: одна, объединяющая англичан (Э.Берджес, А. Мердок, У. Голдинг), названа «кошмар» — другая, составленная из американских романистов, названа «число» и определяется автором так: «Число», форма фантазии, используемая Дж. Хеллером, Дж. Бартом, Дж. Парди и К. Воннегутом, -это драматизация послевоенного экзистенциалистского взгляда на положение человека в мире. Важнейшей ее особенностью есть то, что это — антилитература, анти-миф, что она разрушает форму. Роман числа" систематически и логически ведет читателя в ничто, в пустоту, разрушая одно за другим его ожидания реалистичности" (155, с.12).

В отдельной главе книги в духе этого определения представлены и мировосприятие, и характер творчества К.Воннегута. «Взгляд Воннегута на мир является постэкзистенциалистским, — пишет Дж. Кен-нард. — Воннегут подчеркивает тщетность поиска человеком смысла в мире, где все является бесконечным кошмаром бессмысленности. Каждый из романов Воннегута показывает нам, что нет никакой связи между человеческими поступками и событиями, которые происходят в жизни людей» (155, с.102).

Дж.Кеннард настойчиво противопоставляет творчество Воннегута реализму. При этом писатель рассматривается не только как романист, противоположный реализму во всем — и в философии, и в поэтике, -но и как борец против него. Встречающиеся в романах Воннегута иронические выпады против традиционных приемов повествования критик предлагает воспринимать как решительную программную атаку писателя на реализм в целом.

В ином ракурсе, но по существу в духе абсурдизма рассматривается творчество Воннегута в книге Дк.Р.Мея «К новой земле. Апокалипсис в американском романе» («Toward a Hew Earth: Apocalypse in the American Novel «, 1972). К. Воннегут, поставленный в один ряд с Дж. Бартом и Т. Пинчоном, представлен как выразитель апокалиптического мироощущения. Несостоятельность концепции Дж. Мея, несовершенство его методологии, позволяющей «подверстать» под одну рубрику писателей, на самом деле весьма несхожих друг с другом», уже отмечал Н. А. Анастасьев (13, с.121).

В рамках модернизма, хотя и не столь прямолинейно, рассматривается творчество Воннегута и в одной из первых американских монографий о нем, принадлежащей П. Риду (164). П. Рид подходит к писателю как к художнику, «серьезно озабоченному жгучими проблемами своего общества» (165, с.210), и при разборе отдельных произведений во многих случаях подчеркивает их социально-критически) направленность. Способ изображения Воннегутом современного общества почти во всех романах он рассматривает как социальную сатиру и, подводя итог, пишет: «Изображение Воннегутом этого мира в непосредственно социальном виде не поддается обобщению из-за своей широты. Его обильная сатира затрагивает столько сторон современного общества, американского в особенности, что не знаешь, с чего начать. Некоторые объекты выделяются для особо яростных и частых атак: система военных ведомств, большой бизнес, капитализм вообще, война, автоматизация, политика, национализм.» (164,с.207).Однако П. Рид видит в этом не социальный анализ, а лишь описание, не улавливает причинно-следственных связей. За всеми картинами враждебного и жестокого по отношению к человеку общества критик усматривает уже знакомую нам абсурдную вселенную, не способную к саморазвитию и неподвластную каким-либо попыткам что-то в ней изменить и понять." Действия космоса остаются непостижимыми" (164, с.206). П. Рид настойчиво проводит мысль о том, что ведущим у Воннегута является мотив беспомощности и обреченности человека перед непостижимыми могучими внешними силами, играющими им, как пешкой, и приходит к выводу: «Мир, согласно Воннегуту, выглядит абсурдным, а жизнь в нем обычно кажется крайне бессмысленной» (164, с.206).

Очень распространено в американской критике истолкование романов Воннегута как явления «сверхлитературы». Показательны в этом смысле работы Дж. Клинковица (156- 157), Дж. Беллами (141- 17−5), Р. Фе-дермана (172) и др. «Суперлитература» — разновидность новейшего постмодернизма, ее представители начисто отвергают возможность и целесообразность реализма в современном искусстве. В век научно-технического прогресса, рассуждают они, когда опрокинуты все былые привычные представления о человеке, о мире и системе связей в нем, когда сама действительность становится фантастической, реалистическое отражение и все его формы исключаются. «В ситуации, когда реальность сюрреалистична, — вопрошает Дж. Беллами, — что делать реалистической литературе?» (141, с.5). По Дж. Клинковицу, реалистический роман в 60-е годы тормозит развитие американской литературы: «Именно старомодная форма — в виде миметических претензий на жизнеподо-бие — ослабляла литературу больше всего. Ведь если мир абсурден, если то, что выдается за реальность, является крайне нереальным, то зачем тратить время, изображая его?» (156, с.34). Поэтому возникает новый тип литературы, якобы более совершенный и единственно возможный в современном мире. Называют эту литературу по-разному: «суперлитература», «сверхлитература», ирреализм, постсовременная. По мнению Р. Федермана, это наиболее жизнеспособная литература, ибо она отражает «человеческое воображение, а не иллюзорный, псевдореальный мир» (172, с.8), ведь писать художественную прозу, как он считает, это производить смысл, а не воспроизводить его. «Следовательно, проза больше не будет рассматриваться как зеркало жизни, как псевдореалистический документ, и не будет оцениваться, исходя из ее социального, нравственного, психологического, метафизического, коммерческого значения или чего бы то ни было еще, но исходя из того, чем она есть и что она делает как форма искусства сама по себе» (172, с.8−9).

А.М.Зверев, вскрывая модернистский характер «сверхлитературы!', подчеркивает ее антиреалистический смысл: «Теперь задача усматривается в том, чтобы создать «ирреальную» схеьфг, широко используя средства гротеска и остранения, и добиться того, чтобы эта схема была совершенно замкнутой, развиваясь согласно собственной «фантастической» логике, поминутно опрокидывающей традиционные понятия о логическом и разумном. Как можно меньше информации о том, чем живет сегодня мир, и как можно больше пародирования все с одной и той же целью — показать абсурдное истинным, а реальное нелепым. Романа в обычном значении слова у «ирреалистов» уже не существует, даже если их книги сохраняют элементы сюжета, контуры характеров и начатки психологизма. Ведь произведение по сути ничего не сообщает и ни в чем не старается убедить, за исключением того, что вся действительность «ирреальна» и в ней господствует принцип совершенной относительности любых идей, понятий, смыслов, поступков, стремлений» (48, с.191−192).

К такой литературе названные американские критики безапелляционно относят и К. Воннегута наравне со многими писателями-модернистами. Дж. Беллами рассматривает его прозу в свете теорий Маршалла Маклюэна и определяет ее как «разумное приближение к телевидению» (175, с.82). Опираясь на мнение других критиков, доказывающих принципиальность, самодовлеющий характер вымысла, броских форм и приемов построения текста у Воннегута, Дк. Беллами противопоставляет писателя реалистической традиции. Повторяя Л. Фидлера, он, в частности, пишет: «Воннегут принадлежит не к отмирающему направлению классического романа, а к направлению мифа и развлечения, что является истинным направлением художественной прозы» (175, с.83). Шире и выразительнее точка зрения Дж. Беллами изложена в предисловии к составленной им антологии «Суперлитература» («Superfic-tion: or American Story Transformed «), изданной в 1975 ГОДУ (171). Он объединил под этим названием, исходя из чисто формальных признаков, очень разных романистов: К. Воннегута и Дж. Хеллера, Дне. Барта, Т. Пинчона, У. Гэсса, т. е. тех новейших писателей, которые применяют нетрадиционные формы повествования. А. М. Зверев справедливо отметил, что «составитель вполне последователен в своем желании изобразить воздействие века науки на роман унифицированным, однолинейным и уводящим литературу с путей реалистического отражения действительности» (48, с.188).

В статьях Дяс. Клинковица, в его книгах «Литературные потрясения» («Literary Disruptions», 1975) и «Жизнь литературы» («The Life of Fiction «, 1977) звучит страстная апология «сверхлитературы», а К. Воннегуту отводится чуть ли не роль ее зачинателя и главы.

Однако в американской критической литературе, особенно последних лет, наблюдается и иное истолкование творчества писателя. Как уже отмечал О. Алякринский, «все большим становится число американских критиков, которые склонны рассматривать Воннегута как социального сатирика» (9, с.243) и стремятся заострять свое внимание на «гуманистическом пафосе его книг» (9, с.247). В качестве примеров, свидетельствующих об этом, О. Алякринский рассматривает ряд работ, среди них серьезные монографии С. Шатта и Дж. Лундквиста, отдельные статьи в сборнике «Воннегут в Америке» («Vonnegut in America «,.

1977) и др. Говоря об исследованиях С. Шатта и Дж. Лундквиста, критик верно отмечает стремление авторов подчеркнуть гуманистическое и социально-критическое звучание произведений Воннегута. Следует отметить, что эти работы ценны и наблюдениями над повестюватель-ной техникой писателя. И все же несовершенство критической методологии этих исследователей не позволяет им выйти за рамки модернистских концепций. Выводы делаются на основании формалистического анализа. С. Шатту Воннегут представляется близким к «поп-арту», Робб-Грийе, «черным юмористам». Дж. Лундквист в конечном счете определил место романиста в самом центре послевоенного авангардизма (158, с.101), а в истолковании сатиры писателя, как будет рассмотрено далее, обнаружил непоследовательность и противоречивость.

В контекст реалистического направления К. Воннегута ставят С. Фин-келстайн, Дж.Гарднер. Критикуя Ч. Харриса, С. Финкелстайн считал необоснованным зачисление Воннегута в ряд «абсурдистов» (147). Дж. Гарднер в известной книге «0 нравственной литературе» («On Moral Fiction «), вышедшей в 1978 году, рассматривает Воннегута в одном ряду с Дж. Хеллером и Н. Мейлером, отмечая, что хотя их методы и различны, но все они «являются в первую очередь выразителями настроений своего времени» (148, с.90) и, в «отличие от постмодернистов, стремятся говорить правду» (148, с.90). Дж. Гарднер довольно сурово критикует Воннегута. Он считает, что его характеры недостаточно разработаны и «существуют ради заданной посылки» (148, с.85), что позиция автора недостаточно прояснена и его «нравственная энергия постоянно затухает» (148, с.87). Но, отстаивая принципы реалистической литературы, Дж. Гарднер критикует в данном случае не оппонента, а единомышленника, который не вполне, по мнению Гарднера, эти принципы соблюдает.

Подводя итог этому обзору, следует подчеркнуть, что на многих американских работах о Воннегуте, трактующих его как модерниста, лежит отпечаток «новой критики». Внимание сосредоточено на форме, структуре текста, отдельных приемах, но при этом в анализе отсутствует самое существенное — осмысление отдельных компонентов, изобразительных средств как элементов художественного содержания, в соотнесенности со всей целостностью поэтики произведения. Такая методология открывает путь для произвольного толкования творчества писателя в духе идейных позиций критика. Коль в расчет принимается главным образом форма, аналогичность формальных приемов оказывается вполне достаточным основанием для того, чтобы объединить писателей, по существу своего творчества далеко неисходных. К. Воннегута и Дж. Хеллера, скажем, — с Дк. Бартом, Т. Пинчоном, Р. Сукеником, Дж. Соррет-тино, Е. Косинским, С. Катцем и др.

Нельзя не отметить также, что это упорное стремление многих американских критиков ставить творчество Воннегута в контекст нереалистических течений, отрывать от социально-критического направления, игнорировать его реалистическую основу приобретает реакционный идейный смысл, который ясно обнаруживается в свете общего наступления неоавангардизма на реализм. В книге В. Н. Ермолаевой «Борьба за реалистическое искусство и гуманизм в эстетике США» справедливо отмечается, что «наступление на реализм. связано с господством антикоммунизма в современной буржуазной идеологии» (45, с.21). И тем более актуальной становится для нашей науки задача дать верную оценку таким неоднозначным, но прогрессивным в основе своей явлениям, к которым относится творчество К.Воннегута.

В советской критике творчество К. Воннегута получило довольно широкое освещение. Ему посвящены отдельные главы в монографических работах (85, с.306−324- 87, с.179−207), о нем написаны отдельные специальные статьи (64- 103- 136), значительное внимание уделяется ему в литературоведческих работах, исследующих современный литературный процесс в США и странах капиталистического Запада в целом (39, с. 245,254−256- 40, с.239−243- 47, с.281−290- 48, с. 190,212−213- 73, с.68−74- 74, с.232−234, 322−327, 354−357). Многочисленны предисловия и послесловия к советским изданиям переводов художественных произведений К. Воннегута, а также журнальные рецензии почти на все его произведения и на некоторые литературно-критические работы о нем, которые публикуются в США (9- 16- 29- 33−36−57−58−59- 61- 63- 86- 90- 109- 112- 114- 120- 128). Написаны также кандидатские диссертации, в которых рассматриваются отдельные стороны творчества К. Воннегута (78- 113).

В этих работах, как ни разнообразны они по своему типу, сложилась достаточно четкая целостная концепция творчества К.Воннегута. Прежде всего, критики единодушно исходят из той общей позиции, которую занимает советское литературоведение в отношении к сложным и неоднозначным явлениям в новейшей литературе капиталистических стран. Оно ставит своей задачей не отвергать такие явления, а понять и объяснить, объективно оценить художника, живущего и творящего в обстановке острейших антагонистических противоречий, которые «давят на художника, порождают в его сознании изломы и смещения, аберрацию зрения и аберрацию мысли» (56, с.164). Говоря в этом плане, в частности, об отношении нашей критики к творчеству таких художников в США, Я. Н. Засурский отмечает: «Наш долг анализировать его с позиций марксистско-ленинского литературоведения, объективно, всесторонне и по-партийному глубоко, видя гуманистическую основу там, где она есть, и отвергая отступления от нее. Потоцу что с этой точки зрения некоторые крупные современные художники слова в Соединенных Штатах Америки могут оказаться нашими единомышленниками, борясь против бездуховности, бесчеловечности и агрессивности современной.

Америки — Америки монополий и транснациональных корпораций" (50, с.192). К таким художникам слова Я. Н. Засурский относит и Курта Воннегута.

Со всей определенностью и наиболее обстоятельно тот же подход обосновывается и утверждается в работах М. О. Мендельсона и А. М. Зверева. Воспринимая Воннегута как одного из наиболее крупных мастеров реалистической сатиры в современной американской художественной прозе, М. О. Мендельсон одновременно подчеркивал: «Я отнюдь не собираюсь утверждать, будто в основе всего написанного этим американским художником о собственной стране находится до конца продуманная система взглядов, которая вполне прогрессивна. Воннегутписатель не только противоречивый, идейно не стойкий, но даже склонный этим бравировать. Нередко он проявляет явную зависимость от господствующих в буржуазном обществе идеологических влияний. Порою в книгах Воннегута ощущается готовность разделять предрассудки, заблуждения, навеянные той самой собственнической средой, которую он часто и весьма зло высмеивает» (87, с.180−181).

А.М.Зверев аналогично подходит к истолкованию американского романиста. «Нет надобности, — пишет он, — упрощать взгляды Воннегута на современный мир, столкнувшийся с острейшими противоречиями НТР. Его книги остаются на счету реалистической и сознающей свою ответственность литературы, хотя их автор склонен. категорически противопоставлять тенденции научного прогресса коренным интересам человека и человечества, не замечая принципиальных различий формы и результатов НТР в разных социальных системах и не так уже редко абстрагируя понятия добра и зла от их конкретного социального наполнения» (64, с.53).

В принципе эта точка зрения на американского писателя свойственна всей советской критике. Последовательно учитывая противоречия и незрелые стороны его мировоззрения и творчества, не замалчивая того, что писатель не всегда способен занять верную позицию в сложных идеологических коллизиях современности, решительно критикуя его политические промахи, она ценит и принимает его художественные произведения, проникнутые беспощадным обличением сущности буржуазного «прогресса» и защитой человечности.

Для популяризации и подробного анализа критиками избираетсяи это вполне оправданно — наиболее зрелое и значительное в творчестве писателя, в частности его романы 60−70-х годов. Главное внимание уделяется анализу идейного содержания произведений, выяснению их тематического значения, мировоззренческих основ.

В работах М. О. Мендельсона творчество Воннецута представлено в контексте американской сатирической прозы, рассматривается в эволюции от «Механического пианино» до «Балагана». Литературовед указывает на своеобразие творчества Воннегута, обусловленное уже тем, что «он не просто сатирик, а сатирик-фантаст», к тому же самый даровитый «из американских писателей, работающих в наши дни в области сатирической фантастики» (87, с.207).

Наряду с критическим содержанием произведений Воннегута, запечатлевших «многие проявления несуразности и антигуманности капиталистического мира» (85, с.306), М. О. Мендельсон видит в них утверждающее начало и гуманистическую направленность. Идеалом американского романиста, лежащим в основе всего самого ценного, что он создал, М. О. Мендельсон считает «обогащение .пуши человека гуманизмом» (87, с.206). Без нажима, сохраняя объективность в характеристике идейного смысла творчества Воннегута, ученый приходит к справедливо^ выводу: «Сердцем воннегутовской прозы является не презрение к человеку, не характерное для модернистской литературы признание его существования абсурдным, бессмысленным, а гуманистическая в основе своей сатира, негодование против всего, что делает жизнь людей печальной, несчастной» (87, с.206).

Проблематика романов Воннегута, ее значимость и актуальность, ее философский характер, особенности мировоззрения писателя, связь его творчества с общественным сознанием в США глубоко раскрываются в работах А. М. Зверева. Содержание произведений американского романиста всегда и во всех его книгах определяется, как считает исследователь, проблемами и противоречиями НТР в современном капиталистическом мире. К. Воннегут одним из первых писателей Запада попытался «всесторонне и глубоко осмыслить природу технократического сознания и парадоксы того прогресса, который оно вознамерилось осуществить, отбросив за ненадобностью категорию этической ответственности и принципы гуманизма. Воннегут своими книгами доказал способность различать изъяны новообретенного рая, косность его социальной структуры. Механистичность установившихся в нем человеческих отношений. Ничтожество избранных им духовных ориентиров» (63,с.б). В книгах Воннегута, однако, нет ни беспросветного пессимизма, ни «однозначно негативного неприятия перспектив прогресса». «Такая позиция всегда оставалась чужеродной художественному мышлению Воннегута. В каждой его книге есть и „другая возможность“. Нереализованная возможность подлинно человечного мира, в фундаменте которого лежит старый, но не стареющий гуманистический идеал» (63,с.19).

В таком же духе, в основном, рассматривают Воннегута и другие критики — авторы предисловий и рецензий, анализирующие какое-либо из его произведений: «Колыбель для кошки» (В.Скороденко), «Бойня номер пять» (Н.Губко, Т. Хмельницкая), «Завтрак для чемпионов» (А.Михелев) и т. д. Значительный интерес представляет статья Н. А. Анастасьева, дающая хоть и сравнительно лаконичный, но по существу очень содержательный анализ романа «Тюремная пташка». Критик увидел в нем важный сдвиг в творческом развитии К. Воннегута, «свидетельствующий о расширении границ художественного мира» (16,с.246) писателя. Это выразилось в том, что Воннегут углубил анализ социальных основ бездушного сциентизма и рассматривает его «в системе отношений, построенных на началах социальной несправедливости и отбрасывающих человека на задворки культуры» (16, с.246). Н. А. Анастасьев отметил усиление гуманистического звучания романа: «Сатирически изображая картины разложения, писатель проявляет больший. интерес к положительным ценностям, которые могли бы реально противостоять энергии распада» (16, с.246).

Ни один из советских критиков не обходит вниманием и форму произведений Воннегута. Отмечается непривычность созданного им художественного мира, поиск писателем новых романных форм, своеобразие и новизна его художественного стиля. Более или менее подробно описаны характерные черты художественной системы писателя: фрагментарность повествования, разорванность композиции, сочетание реального и фантастического, смещение временных пластов, пристрастие к гротеску.

В работах Д. В. Затонского находим интереснейшие характеристики повествовательной структуры, в частности, своеобразия повествования от первого лица в романах «Бойня номер пять» и «Завтрак для чемпионов». Эти характеристики приобретают особую емкость потому, что литературовед рассматривает романы Воннегута в широком литературном контексте: «Бойню номер пять» в ряду того вида романа, который именуется автором «центростремительным» (52, с.413−419), а «Завтрак для чемпионов» — в ряду романов «д'артезовской формы» (51, с.193−195). Содержательны характеристики структуры сюжета «Бойни номер пять» в работах Т. Н. Денисовой (39, с.254−255), И.Е.%равскоц (47, с.282−284). Об особенностях воннегутовского гротеска пишет.

В.Скороденко в послесловии к роману «Колыбель для кошки» (112), а лингвостилистический анализ гротеска в романах писателя проводит в диссертации С. Л. Слепцова (113). В специальной статье размышляет о жанровом своеобразии романов Воннегута К. А. Шперлин. Внимательно присматриваясь к структуре романов «Механическое пианино», «Колыбель для кошки», «Бойня номер пять», автор работы различает нити, связующие их с классической утопией, и считает правильным определить их жанр как антиутопию, имеющую жизнеутверждающий характер (136).

Характерной чертой советской критики является интерес к вопросу о связи творчества Воннегута с традицией — и европейской, и национальной. М. О. Мендельсон подчеркивает воздействие на писателя сатирической традиции тех великих мастеров слова, которые использовали гротескно-фантастические мотивы и образы для осуждения собственнического мира, — Свифта и Марка Твена, указывает на связь с опытом Синклера Льюиса (85- 87). Выявляет свифтовское начало в романах Воннегута В. Скороденко (112). Т. Н. Денисова видит корни сатиры американского писателя не только в литературной, но и в фольклорной национальной традиции (39). А. Михелев находит, что Воннегут тяготеет к вольтеровской традиции в развенчании конечных последствий буржуазной цивилизации (90). А. М. Зверев усматривает в книгах Воннегута продолжение той линии в мировой литературе, которую, условно говоря, составляют произведения, развенчивающие человеческую глупость. «Традиция, которой сле, пует Воннегут — одна из древнейших в мировой литературе. Она восходит к Лукиануона питала творчество Эразма Роттердамского, Вольтера, Франса. Воннегута как раз можно признать истинным и законным наследником старой традиции» (64, с.33).

Известно, что в приятии традиции, в опоре на нее находит выражение один из законов реалистического искусства — закон преемственности, развития. Модернисты провозглашают полную свободу от традиции, считая опору на нее губительной для творчества. Советские критики, обнаруживая связи творчества Воннегута с традицией, тем самым доказывают и его принадлежность к реалистическому направлению в: американской литературе.

Нельзя не заметить еще одной характерной особенности нашей критики — она полемична. Во многих статьях определенное место занимает полемика с теми американскими критиками, которые отказывают Воннегуту в реализме, изымают его из социально-критического направления. М. О. Мендельсон (85), Т. Н. Денисова (39) в широком плане ведут спор с американскими критиками, которые трактуют творчество Воннегута как модернистское явление «черного юмора». А. М. Зверев возражает тем литературоведам, которые сближают Воннегута с «новым романом» Робб-Грийе или эстетикой М. Маклюэна, с «суперлитературой» (48- 60).

Показательно, что некоторые американские исследователи, отзываясь о советской интерпретации, отмечают, что советские критики увидели ясно то, что американские не удосужились исследовать более внимательно, поспешив определить Воннегута как вселенского нигилиста и «черного юмориста» (176, с.268). В качестве особенности советской критики отмечается последовательное истолкование ею Воннегута как писателя-гуманиста, хотя смысл этого истолкования понимается довольно примитивно: «Вновь и вновь они (советские критики — В.Д.) говорят о его гуманизме, об искреннем сострадании к оскорбленным и искалеченным, обездоленным, неграмотным и безработным» (176,с.268).

В советской критике нарисаны рецензии и обзоры отдельных американских литературоведческих работ о творчестве ' Воннегута, в которых наряду с информацией содержится также значительный элемент полемики, говорящей о неприятии у нас многих сторон истолкования писателя буржуазной критикой и самих ее методологических основ (9- 61). Вместе с материалами полемики, о которой сказано вьппе, это дает определенное общее представление о состоянии изучения творчества Воннегута в США.

Таким образом, в советском литературоведении и критике вполне четко определилось восприятие Курта Воннегута как одного из наиболее значительных прозаиков реалистического направления в новейшей литературе QUA, социального сатирика, обратившегося к самым острым проблемам современного американского общества, отличающегося поиском новых форм и средств в области художественной выразительности. Главное внимание при этом уделено раскрытию проблематики и тематики, содержания и идейного смысла его книг, наряду с обличительным также их утверждающего и гуманистического характера. Гораздо слабее изучена художественная форма произведений писателя.

Пока еще нет в нашей науке отдельной работы, в которой: творчество американского писателя раскрывалось бы в целом, в единстве всех его идейно-эстетических компонентов.

В данной работе ставится задача исследовать творчество К. Воннегута в такой целостности и единстве, охватив идейно-эстетические основы, тематик и проблематику, жанровые особенности и систему стилистических средств в их содержательности, функциональной значимости и взаимосвязи.

Задача обусловила построение работы. Перу К. Воннегута принадлежат произведения разных жанров: романы, рассказы, пьесы, публицистические выступления, литературно-критические эссе. Представляется целесообразным в первой главе диссертации рассмотреть публицистику, с тем чтобы выявить общественно-политические и литературные взгляды писателя. В критике подобных попыток еще не предпринималось.

Во второй главе анализируется тематика, идейная направленность, специфика социальности художественных произведений, в первую очередь романов, поскольку в них полнее всего воплотились наиболее характерные особенности творчества писателя. В третьей главе работы исследуется эстетическая система, особенности жанра и поэтики романов. В заключении излагаются общие выводы.

Цель исследования — выявить индивидуальное своеобразие творчества Воннегута, его типологические особенности и историко-литературную закономерность, определить место писателя в новейшей литературе США и тем самым способствовать уточнению и расширению представления об американском реализме как творческом методе.

В основу исследования положены принципы марксистско-ленинской методологии искусства и литературы, труды классиков марксизма-ленинизма, теоретические разработки советских литературоведов.

Научная новизна диссертации заключается в том, что она является первой в советском литературоведении попыткой монографического исследования творчества Воннегута в целом. Впервые осмысливаются и вводятся в научный обиход основные материалы публицистики писателя.

В диссертации исследуются романы К. Воннегута, его отдельные рассказы и пьесы, публицистические сборники, некоторые выступления, опубликованные в периодике. Использован фактический материал, собранный в библиотеках нашей страны: советские и зарубежные литературоведческие труды, работы по социологии и культуре США, по вопросам эстетики, советская и американская периодика.

Работа обсуждалась на заседаниях Отдела литератур славянских и других зарубежных стран Института литературы им. Т. Г. Шевченко АН УССР, основные ее положения докладывались на всесоюзных научных конференциях по проблемам американской литературы (Москва, 1979,.

1980, 1981, 1982), отражены в статьях, опубликованных в научных сборниках. По теме диссертации имеется шесть публикаций.

Результаты исследования могут быть использованы при создании истории американской литературы, при изучении современной литературы США в высших учебных заведениях (курсы лекций, практические занятия, спецкурсы, спецсеминары, НИРС и т. д.).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Творчество К. Воннегута тесно связано с социально-историческим процессом в США последнего полувека и является его своеобразным эстетическим освоением. Оно находится в русле литературы реалистического направления и отражает ее характерные черты и свойственные современному реализг^у закономерности.

Во всей литературной деятельности писателя проявляется социальность его мышления, гражданственность жизненной позиции, напряженное внимание к самым насущным вопросам современного бытия.

Мир воннегутовских романов социально и исторически конкретен, он представляет бытие американского буржуазного общества эпохи НТР. Писатель изображает это общество остро критически, обличает античеловеческую сущность капиталистической цивилизации, предупреждает о нависшей над человечеством угрозе уничтожения жизни, отстаивает правоту общечеловеческих гуманистических идеалов, призывает к усилению социальной действенности высоких нравственно-этических категорий. Общественное видение, приверженность гуманизму обусловливают реалистический творческий метод и социально-критическую направленность творчества К.Воннегута.

Острая актуальность идейного содержания его романов, характерное для них разнообразие и множество тем и проблем, последовательное расширение их круга по мере творческого развития писателявсе это является конкретным проявлением одной из важнейших особенностей реалистической литературы — ее способности обогащаться идейно и тематически в соответствии с изменениями, происходящими в мире.

Стремлением к изображению современной жизни в ее динамике, многообразии, сложности и противоречиях, к художественному синтезу действительности на основе социального анализа закономерно определяется и та свобода поиска соответствующих выразительных средств и новых возможностей художественного слова, какой отмечены романы К.Воннегута. Исследование эстетической системы писателя показывает, что поиск опирается на четкое осознание формы в ее функциональности.

К.Воннегут создает синтетическую романную формуs отвечающую задаче отображения жизни в разнообразии и целостности. В этом v сказывается общая для искусства XX века тенденция к синтетическому освоению действительности. Шесте с тем воннегутовская форма своеобразна, как и творческая индивидуальность писателя. В соответствии с образом своего мышления и природой таланта, он создает такой вид художественного единства, в котором разнообразие соединялось бы в целостность при сохранении определенности и самостоятельности частей. Новаторские черты очевидны в сочетании реальности и фантастики, в решении проблемы художественного времени и проблемы повествователя, в выявлении идейно-эстетических возможностей сатиры и фрагментарного строения художественного текста.

Творческие поиски К. Воннегута плодотворны. Своеобразные произведения писателя стали значительным явлением современной американской литературы реализма. В них видим еще один пример, подтверждающий жизнеспособность жанра реалистического романа и реалистического творческого метода.