Проблема гуманитарной интервенции в мировой политике на примере Западной Африки

Актуальность темы

диссертационного исследования обусловлена необходимостью исследования феномена гуманитарной интервенции в Западной Африке в контексте легитимности и эффективности реакции регионального сообщества на один из самых жестоких африканских конфликтоввыяснения значения интервенций в деле предотвращения рецидивов международных конфликтов в западноафриканском регионекритического анализа миротворческих стратегий региональных организаций в этой части африканского континента.

В настоящее время военно-политическое вмешательство в дела другого государства, пусть даже и предпринятое в целях защиты населения, в силу неоднозначности с международно-правовой и социально-политической точек зрения, считается одной из наиболее спорных и сложных среди проблем в сфере международных отношений, которые нуждаются в комплексном исследовании. Особенную остроту приняла эта проблема в западноафриканском регионе, относительно которого имеется опыт гуманитарной интервенции, который также требует научного анализа, комплексно охватывающего основные её аспекты — внешнеполитические, социальные, правовые, военные.

Таким образом, актуальность темы диссертационного исследования обусловлена, с одной стороны, общим состоянием концепции гуманитарной интервенции, остающейся весьма проблематичной относительно её применения в силу частых расхождений между гуманитарной необходимостью и международным правом. А, с другой, по причине явно недостаточного научного анализа специфики её использования в качестве регулятора международных отношений в Африке в целом и в западной части континента в особенности, где возможность использования этого инструмента внешней политики представляется ещё весьма необходимой.

Объектом исследования диссертационной работы является феномен гуманитарной интервенции как инструмент современной мировой политики.

Предметом исследования выступают основные теоретические подходы, принципы, механизмы и формы деятельности международного сообщества в рамках гуманитарной интервенции на примере Западной Африки.

Целью исследования является выявление различных аспектов гуманитарной интервенции в контексте изучения легитимности, правомерности, эффективности и успешности её применения в Западной Африке на примере Либерии и Сьерра-Леоне.

Исходя из поставленной цели, автором сформулированы основные задачи исследования:

— проанализировать историческую эволюцию идеи гуманитарной интервенции;

— выявить и обобщить основные концептуальные подходы к анализу проблем гуманитарной интервенции;

— определить роль международно-правовых норм и морально-этических принципов при осуществлении гуманитарных интервенций;

— проанализировать, насколько практика гуманитарных интервенций соответствует современному пониманию суверенитета;

— изучить и дать оценку гуманитарным интервенциям в Западной Африке, в частности в Либерии и Сьерра-Леоне.

Методологической основой диссертации явились принципы историзма, научной достоверности и объективности. При обработке и изложении фактического материала применялись проблемнохронологический, сравнительно-исторический, а также метод системного анализ. Принцип историзма позволил рассмотреть процесс гуманитарной интервенции в Западной Африке на рубеже ХХ-ХХ1 в. в тесной связи с международными процессами, в рамках которых он имел место, выявить причинно-следственные связи, проследить складывающиеся тенденции в мировой практике применения гуманитарных интервенций, сделать соответствующие выводы, обобщения и рекомендации. Принцип научной достоверности предопределил опору на научные данные и использование исключительно научных выводов и положений. Принцип объективности заключался в анализе всей совокупности фактов, учета специфики международных, политических, экономических, социальных, военных аспектов деятельности ЭКОВАС и других международных организаций. Выводы автора были сделаны на основе конкретных исторических фактов и научных данных.

Хронологические рамки диссертационного исследования охватывают период 1989;2003 гг., когда происходили конфликты в Либерии (1989;2003 гг.) и Сьерра-Леоне (1991;2002 гг.). В это время международное сообщество осуществляло гуманитарную интервенцию в целях прекращения конфликтов и постконфликтного урегулирования. В рассматриваемый период происходило интенсивное уточнение самого понятия «гуманитарная интервенция» и начат поиск эффективных форматов ее практического применения в современной системе международных отношений.

Источниковая база исследования. При написании работы автором был использован широкий круг источников на русском и английском языках. В настоящем исследовании использованы опубликованные источники различных видов.

Во-первых, это законодательно-нормативные акты — международные договоры и соглашения.

Во-вторых, в работе были проанализированы важнейшие делопроизводственные документы: учредительные и уставные документы Организации Объединенных Наций (ООН), Африканского Союза (АС), Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС), Организации Североатлантического договора (НАТО)1 и других международных и региональных организаций.

В-третьих, значительная часть информации была почерпнута из публицистических источников, а именно, докладов по различной проблематике деятельности ООН и других организаций по вопросам гуманитарной интервенции, докладов Международной комиссии по вопросам вмешательства и государственного суверенитета, сделанных в 2001 г и «Группы высокого уровня», сделанных в 2004 г — заявлений и выступлении официальных лиц3. В отдельных случаях для анализа исследуемых проблем автором привлекались публицистические источники, отражающие позицию организаций, изданий или отдельных обозревателей и являющиеся, по большей части ситуативной реакцией на текущие события, связанные с гуманитарной интервенцией в Западной Африке.

Кроме того, автор использовал широкий круг научных публицистических материалов, посвященных проблемам гуманитарной.

1 Устав ООН 1945. URL: http://vvvvw.un.org/russianУстав НАТО. URL: http:// vvww.nato.comУстав ЭКОВАС. URL: http://www.comm.ecowas.int.

2Доклад Международной Комиссии по вопросам интервенции и суверенитета государств, которая была создана правительством Канады (The responsibility to protect. Report of the international commission on intervention and state sovereignty. — Ottawa, 2001) — Доклад Группы высокого уровня по угрозам, вызовам и переменам «Более безопасный мир: наша общая ответственность» (гл. X и XI) // Док. ООН А/59/565. URL: http://www.un.org/ru/documents/ (дата обращения 2 декабря 2004 г.).

3Доклад Генерального Секретаря ООН «При большей свободе: развитию, безопасности и правам человека для всех». URL: http://www.hri.ru/docs/?content=doc&id=306- T. Blair. 'Doctrine of the International Community. Speech to the Economic Club of Chicago. — Chicago, 22 April 1999. интервенции. Много ценного, как в концептуальном, так и в фактологическом отношении, автор извлёк из работ российских авторов — М. М. Лебедева, В. В. Грохотова, В. Л. Иноземцева, А. П. Кабаченко, Н. Д. Косухина, Г. Н. Новикова, Н. В. Суходолова, Г. И. Тункин, О. О. Хохлышева, П.А.Цыганкова4- а также зарубежных авторов — М. Артура, С. Кардаш, Р. Кихана, Р. Кокса, М. Тесона, К. Франсиса и Дж. Хольцгрефа3 и др.

Научная новизна данной работы состоит в том, что впервые сделана попытка комплексного анализа международной деятельности под флагом гуманитарной интервенции в западноафриканских странах, таких как Либерия и Сьерра-Леоне, с целью выявления их легитимности, эффективности и успешности. В российской и зарубежной научной литературе специальное монографическое исследование по данной теме отсутствует.

Теоретическая и практическая значимость работы связана со все возрастающей значимостью акций гуманитарных’интервенций в начале XXI в, что делает ее в перспективе одной из самых животрепещущих тем в.

4 Новиков Г. Н. Теории международных отношений. — Иркутск, 1996; Кабаченко А. П. История мирового политического процесса (к постановке проблемы) // Вестник Московского университета. — Серия 12. — № 1. Политические науки. — 1998. — С. 43−55- Цыганков П. А. Теория международных отношений. Хрестоматия. — М., 2002; Лебедева M.M. Мировая политика. — М., 2003; Иноземцев В. Л Гуманитарные интервенции. Понятие, задачи, методы осуществления // КосмоПолис. — 2005. — № 1(11). — С. 11−24- Цыганков.П. А. Российская наука международных отношений: новые направления. — М., 2005; Косухин Н. Д. Африка: политизация этничности // Вестник Российского университета дружбы народов. — Серия: Политология. -2006. — № 1 (6) — С. 100−108- Грохотова В. В. Развитие доктрины «гуманитарной интервенции» в международном праве / ИНОЦЕНТР (Информация. Наука Образование). Межрегиональные Исследования в общественных науках. — Великий Новгород, 2008; Суходолов H.B. Понятие и признаки гуманитарной интервенции / Актуальные проблемы российского права. — М.: Изд-во МГЮА, 2009. — С. 644−653- Шайымбетова Ж. К. Концепция гуманитарной интервенции и действующее международное право // Московский журнал международного права. — 2009. — № 3. — С. 62−78.

5 Robert .С. Social Forces, States and World Orders: Beyond International Relations Theory //Millennium: Journal of International Studies — Geneva, 1981 — vol. 10. — No 2 — P. 126−155- Teson F.R. Humanitarian Intervention: An Inquiry into Law and Morality. — NY: 2-d ed. 1998; Francis K.A. The Evolution of the Doctrine and Practice of Humanitarian Intervention. — The Hague Kluwer Law International, 1999; Arthur M.W. Humanitarian intervention 1945;1989 // American Diplomacy. — 2001. — Vol. VI. — No 2- § aban .K. Humanitarian Intervention: The Evolution of Idea and practice // Journal of international affairs. — July 2001. — Vol. VI. — No 2. — P. 120−137- Holzgrefe J.L. and Keohane R.O. ed. Humanitarian Intervention: Ethical, Legal and Political Dilemmas. — Cambridge, 2003. мировой политике. В силу этого теоретическое осмысление фактических данных, расширяющих представления о гуманитарной интервенции, является задачей, имеющей большое практическое значение. Изучение международной деятельности в осуществлении гуманитарной интервенции позволяет определить плюсы и минусы гуманитарного вмешательства, юридические проблемы в области международного права и международных отношений, касающихся как самого акта вмешательства в дела суверенных государств, так и получения соответствующей санкции на вмешательство. Содержащийся в диссертационном исследовании фактический материал, исследуемые проблемы и сделанные выводы могут быть использованы в дальнейших научных исследованиях в области международных отношений, конфликтологии, международного права, истории, а также в учебном процессе при чтении курсов по теории и истории международных отношений, других гуманитарных дисциплин.

Степень научной разработанности проблемы. В российской науке проблема гуманитарной интервенции рассматривается в различных аспектах. Стоит отметить работы российских специалистов — А. Х. Абашидзе, В. А. Гусейнов, В. Е. Журавлев, П. С. Золотарёва, И. Э. Кванталиани, А. А. Ковалев, В. Е. Котляр, Ю. Н. Малеев, Р. Р. Мусина Н.А.Нарочницкая, В. Е. Насиновский, А. И. Никитин, А. Б. Плоскова, Т. М. Полякова, О. Н. Хлестов А.В.Худайкулова, А. П. Цыганкова, C.B. Черниченко6 — в которых в том или ином виде.

6 Насиновский В. Е. Вооружённые конфликты поиск решений — Объединённая редколлегия МВД РФ, М., 1996; Плоскова А. Б. Реформирование ООН и пересмотр ее Устава. Реформирование СБ. — М., 1998; Нарочницкая H.A. Избежать нового передела мира // Международная жизнь. — 1999. — № 11 — Никитин А. И. Миротворческие операции: концепция и практика. — М., 2000; Золотарёва П. С. Внутренние вооружённые конфликты и мировое сообщество: Материалы конф. «Особенности соврем, внутрен. вооруж. конфликтов и роль мирового сообщества в их урегулировании», Москва, 2000 / Под общ. ред. М., 2000; Гусейнов В. А. Современная «философия интернационализма» // Независимая газета. — 2001. — 7 июля.- Цыганков П. А. Теория международных отношений — М., 2002; Худайкулова A.B. Теория и практика «гуманитарного вмешательства» в современной миротворческой деятельности: автореф. дис. на соиск. степ. канд. полит, наук. — 2003; Ковалев A.A. Концепция «гуманитарной интервенции» и международное право: новые анализируется вопрос о вмешательстве международного сообщества во внутренние дела государств, в целях предотвращения нарушений прав человекаразбираются последствия таких интервенций и их влияние на современную систему международных отношений.

Некоторые аспекты миротворческой операции и гуманитарной интервенции, как явления в системе международных отношений, рассмотрены в российских диссертационных исследованиях, в том числе в работах С. С. Мамадубы «Международно-правовая защита вооруженных сил ООН для проведения операций по поддержанию мира"7 и Я. А. Брынкиной «Участие.

России в миротворческих операциях ООН (конец XX — начало XXI вв.)". В этих диссертациях рассматриваются международно-правовой и исторический аспекты гуманитарного вмешательства. В работе Т. В. Бордачева «Миротворческая и гуманитарная интервенция и ее место в поддержании подходы // Общественное движение «За укрепление демократического мирового порядка и в поддержку ООН» / Бюллетень. — М., март, 2005; Хлестов О. Н. Гуманитарная интервенция: политические и международно-правовые аспекты // Юрист-международник. Всероссийский журнал международного права. — Современная экономика и право. — М., 2005; Цыганкова А. П. Российская наука международных отношений: новые направления. — М., 2005; Абашидзе А. Х. Международно-правовые проблемы вмешательства // Московский журнал международного права. — 2006. — № 1- Полякова T.M. Суверенитет государства и глобализация // История государства и права. — 2007. — № 7- Черниченко C.B. Международное право. Учебник — M., 2008; Котляр В. Е. Международное право и современные стратегические концепции США и НАТО — Казань, 2008; Журавлев В. Е. О гуманитарном измерении безопасности личности на примере Абхазии, Южной Осетии и Приднестровья. URL: http:// RUSSKIE.ORG, 22.01.09- Кванталиани И. Э. Некоторые аспекты гуманитарной интервенции // Актуальные проблемы реформирования современного законодательства Российской Федерации: Сборник тезисов докладов (по материалам Всероссийской ежегодной научной студенческой конференции. — Саратов: гос. академия права, 2010; Малеев Ю. Н. Гуманитарная интервенция: «нельзя, но нельзя иначе» // Основные тенденции развития современного международного права. LIBER AMICORIUM в честь профессора Геннадия Иринарховича Курдюкова. — Казань: Центр инновационных технологий, 2010; Мусина P.P. Гуманитарная интервенция в контексте принципа равноправия и самоопределения народов // Норма. Закон. Законодательство. Право: материалы XII Всероссийской научно-практической конференции молодых ученых (Пермь, 22−24 апреля 2010 г.). — Пермь: 2010.

7 Мамадуба С. С. Международно-правовая защита вооруженных сил ООН для проведения операций по поддержанию мира. Специальность 12 00.10 — международное право. Автореф. дис. на соиск. учен. степ, к.ю.н, —M., 2000. s Брынкина Я. А. Участие России в миротворческих операциях ООН (конец XX — начало XXI вв.). Специальность 07.00.02 — отечественная история. Автореф. дис. на соиск. учен. степ, к.и.н. — М., 2007. глобальной и региональной безопасности: Современные теории и 9 практический опыт" описываются характеристика и роль международных организаций в проведении миротворческих операций. В исследовании Н. В. Модина «Гуманитарная интервенция в современных международных отношениях"10 и работе С. С. Мамадубы анализируются правовые аспекты гуманитарной интервенции.

В зарубежной историографии представители разных школ изучения международных отношений и международного права (реализма, либерализма и позитивизма) также создали ряд работ по теоретическому осмыслению вопроса гуманитарной интервенции11. Эти работы, отличающиеся разнообразием выводов, вносят существенный вклад в освещение многих актуальных вопросов теории гуманитарной интервенции. Делая акцент на концептуальные вопросы, они переносят обсуждение за уже привычные рамки международного права, расширяя общее представление об этом направлении.

В работах представителей школы реализма авторы исходили из своих традиционных тезисов, согласно которым «международная политика в общей сложности рассматривается как борьба за власть». Г. Моргентау, например, считал, что независимо от конечных целей, ближайшей целью.

9 Бордачев Т. В. Миротворческая и гуманитарная интервенция и ее место в поддержании глобальной и региональной безопасности. Современные теории и практический опыт: Дис. канд. политол. наук: специальность 23.00.04. — СПб., 1998.

10 Модин Н. В. Гуманитарная интервенция в современных международных отношениях. Специальность 23.00.04, автореферат дис. на соиск. уч. степ. кан. пол. наук. — М., 2010.

11 Morgenthau Н. J. Politics Among Nations. The Struggle for Power and Peace. — 2-nd edition / Alfred A. Knopf. — New York, 1955; Косолапое H.A. Теоретические исследования международных отношений (историко-интеллектуальный фон и этапы становления науки) // Мировая экономика и международные отношения. — 1998. — № 1. — С. 81−93- Abuodha J.N. Sovereignty with Responsibility: A Critical Analysis of State Sovereignty in the context of International Humanitarian Intervention in internal conflicts // Kenya Law Review. — 2007. — Vol. 1, — P. 259. международной политики является власть12. Реалисты утверждают, что государства почти всегда имеют неоднозначные мотивы, когда принимают такие меры, как гуманитарная интервенция, потому что ни одно государство не может принести в жертву своих солдат за рубежом по чисто гуманитарным причинам. Некоторые представители данной школы даже пишут, что подлинная гуманитарная интервенция неразумна, потому что она не отвечает национальным интересам1″ 5.

Существует широко распространенное мнение, согласно которому, если гуманитарное вмешательство должно быть предпринято, то это возможно только в условиях «чрезвычайной гуманитарной ситуации». Теоретики, представляющие так называемый плюрализм, утверждают, что нет согласия во мнении, что является «чрезвычайной гуманитарной ситуацией». Они считают, что вопросам универсальной этики или установления общих стандартов в области прав человека всегда присуща культурная предвзятость. Кроме того, плюралисты отмечают, что единственной причиной, по которой может быть осуществлена гуманитарная интервенция, является защита слабых государств от сильных. Учитывая, что международный мир и безопасность опираются на взаимное признание суверенных прав государств, представители плюрализма уверены, что гуманитарное вмешательство.

12 Morgenthau Н. J. Politics Among Nations.- Генри Киссинджер. Дипломатия. — М., 1997; David J. S. Towards a Modern Doctrine of Humanitarian Intervention // University of Toledo Law Review. — 1992. — № 23. — P. 266- Michael J. S. Humanitarian Intervention: An Overview of the Ethical Issues // Ethics and International Affairs. — 1998, —№ 12. — P. 63−79.

13 Walzer W. Spheres of Justice: A Defense of Pluralism and Equality. — Blackwell Publishers, 1983; Hedley .B. Intervention in World Politics. — Oxford, 1988; Gabriele .W. & Brian .P. International Theory: The Three Traditions. — London, 1991; Hedley .B. & Carstaan .H. Power Politics. — 2-nd ed. — Oxford, 1995; Hoffmann .S. The Ethics and Politics of Humanitarian Intervention. — University of Notre Dame Press, 1996; Nicholas J. W. and Alex J. B. Humanitarian Intervention and World Politics / John Baylis & Steve Smith (eds). The Globalization of World Politics: An Introduction to International Relations. — 2-nd edition. — Oxford, 2008. является нелегитимным, поскольку оно нарушает эту фундаментальную.

14 норму международного права .

Представители солидаристов, со своей стороны, утверждают, что международное право основано на общем понимании сущности гуманитарной ситуации. В качестве примера они приводят современную систему защиты прав человека, которая включает в себя согласованные и детальные стандарты того, что можно считать гуманным поведением, и уголовную ответственность за нарушения норм такого поведения. Суверенитет, по их мнению, не завеса, за которым нарушители прав человека могут спрятатьсявопиющие случаи человеческих страданий являются законным исключением из правила невмешательства13.

Ряд авторов считает, что основной причиной конфликтов в Африке является борьба за ресурсы и что исключительно военный подход к.

14 Ушаков Н. Л. Правовое регулирование использования силы в международных отношениях. — М.: Институт государства и права Российской Академии наук, 1997; Мелков Г. М. Это всего лишь псевдоним войны // Сегодня. — 15.04.2000. — № 83- Renteln .A. International Human Rights: Universalism versus Relativism. — Newbury Park 1990; Jackson .R. Quasi-states: Sovereignty, International Relations and the Third World. — Cambridge, 1990; Chris .B. International Relations Theory: New Normative Approaches. — New York, 1992; Booth .K. NATO’s Republic: Warnings from Kosovo // Civil Wars. — 1999. — Vol. 2. — No 3- Chomsky .N. The New Military Humanism: Lessons from Kosovo. — London: Pluto Press, 1999; Krasner .S. Sovereignty: Organized Hypocrisy. — Princeton, 1999; Booth. K. Human Wrongs and International Relations // International Affairs. — 1995. — Vol. 71. — No 1- Paul .W. Indifference and Intervention: International Society and Human Rights in Africa // International Journal of Human Rights. — 2001. — Vol. 5, — No. 2- Christian R.S. Imagining Society: Constructivism and the English School // British Journal of Politics and International Relations. — 2002. — Vol. 4. — No 3- Thomas G. W. Humanitarian intervention: ideas in action. — Cambridge, 2007; Dambisa M. Dead Aid: Why Aid is Not Working and How There is a Better Way for Africa — London, 2009; Brendan S. and Trim D. J. B. Humanitarian Intervention: A History — Cambridge, 2011.

15 Teson F.R. Humanitarian Intervention: An Enquiry into Law and Morality. — Dobbs Ferry, 1988; Jarat .C. and Weiss T. G Sovereignty is No Longer Sacrosanct: Codifying Humanitarian Intervention // Ethics and International Affairs. — 1992. — Vol. 6. pp. 95−117- Arend A.C. and Beck R.J. International Law and the Use of Force: Beyond the UN Charter Paradigm. — London: 1993; Greenwood .C. Is There a Right of Humanitarian Intervention? // World Today. — 1993. — Vol. 49. —No 2- Robertson .G. Crimes Against Humanity: The Struggle for Global Justice. — Harmondsworth, 1999; Steiner H.J. and Alston .P. International Human Rights in Context: Law, Politics, and Morals: Texts and Materials. — Oxford, 2000; Heinze E. A. Waging Humanitarian War: The Ethics, Law, and Politics of Humanitarian Intervention. — New York 2009; Welsh J. M., and Banda M. International Law and the Responsibility to Protect: Clarifying or Expanding States' Responsibilities. — Global Responsibility to Protect, Vol. 2, Number 3 — June 2010, pp. 213−231- Aidan H. Humanitarian Intervention: An Introduction —New York, 2010; Pattison J. Humanitarian Intervention and the Responsibility to Protect: Who Should Intervene?— Oxford, 2010. поддержанию мира должен быть заменен более многомерным подходом. Рассуждая о природе конфликтов в Африке, они подчеркивают, что многие африканские общества стали «военными экономиками», где изгнание населения, убийства и широкомасштабные нарушения прав человека являются средством накопления ресурсов. Авторы утверждают, что большинство гуманитарных интервенций и операций по поддержанию мира в Африке в значительной степени не отвечали этой реальности. Они предлагают «поддержание мира, связанное с развитием» как африканскую альтернативу, то есть «вмешательство ради постконфликтной реконструкции, целью которой является достижение устойчивого уровня безопасности человека через сочетание мер, направленных на ускорение наращивания потенциала социально-экономического развития."16. На практическом уровне это означает, что африканская миссия должна быть многопрофильной, должна иметь мандат на разработку комплексной постконфликтной программы восстановления, даже при отсутствии перемирия.

Апробация результатов диссертационного исследования. Основное содержание и выводы работы были отражены в научных публикациях автора, в том числе в Вестнике РУДН, серия «Международные отношения», который входит в перечень научных изданий, рекомендованных ВАК России, а также в.

16 African Centre for the Constructive Resolution of Disputes. State, Sovereignty and Responsibility: African Solutions to African Problems. — Durban: African Conference on Peacemaking and Conflict Resolution, 1996; Chandra L. S. and Adekeye .A. eds. Managing Armed Conflicts / The 21-st Century Routledge, 2001; Adekeye .A. Building Peace in West Africa: Liberia, Sierra Leone and Guinea-Bissau. — Lynne Rienner Publishers, 2002; Nozizwe M.R. and Sybert .L. Developmental Peacekeeping: What are the Advantages for Africa? // African Security Review. — 2004. — Vol. 13(2). — Midrand, South AfricaAngelov, A.: Regional involvement in peace operations: an analysis of the debate within the UN Security Council. — Conflict Security & Development— 2010, 10 (5) Nov. — pp. 599−623- Blaney J.W. Lessons from Liberia’s success: thoughts on leadership, the process of peace, security, and justice. — PRISM, — 1(2) 03/2010 — pp. 101−1 10- Coning C. DE: The evolution of peace operations in Africa: trajectories and trends. Journal of International peacekeeping. — 2010 — 14(1−2) — pp. 6−26- Besada H. Crafting African security architecture: addressing regional peace and conflict in the 21st century. —Ashgate, 2010; Arowosegbe J.O.: State reconstruction in Africa: the relevance of Claude Ake’s political thought. — International Affairs. —87 (3) May 2011 — pp. 651 -670. выступлениях на Международной научно-практической конференции, посвященной 50-летию Образования РУДН (2009) — Международном научно-практическом семинаре РУДН — Университет Я. Е. Пуркине (Усти-над-Лабем, Чехия) — Пятой межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых (2011). Диссертация обсуждена на заседании кафедры теории и истории международных отношенийона была одобрена и рекомендована к защите.

Структура диссертационного исследования определяется целями и задачами исследования и состоит из введения, в котором указаны актуальность, цели и задачи исследованиятрех глав, заключения и списка использованной литературы, источников и приложений.

Заключение

.

В процессе исследования и при решении поставленных задач автор пришел к следующим выводам: вопрос о том, когда, как и нужно ли вообще вмешиваться во внутренние кризисы других государств, вероятно, будет оставаться предметом большой международной дискуссии, не только с точки зрения средств, но также и желаемых результатов. Гуманитарное вмешательство на протяжении существования современной системы государств используется в международной политике, этот факт признается в плюралистической, либеральной и в реалистической трактовке международных отношений и политики.

Основным моментом, который стоит отметить при анализе истории гуманитарного вмешательства, проведенного в данной работе, является то, что сосуществование «права» с практикой гуманитарной интервенции является скорее правилом, чем исключением. Но, несмотря на это, тщательный анализ реакции мировых и региональных держав на гуманитарные катастрофы, позволил заключить, что гуманитарные интервенции, как правило, исходят из благородного принципа (хотя, подчас, он, легко может быть подвергнут искажению).

Официальная позиция России по отношению к концепции гуманитарной интервенции, на первый взгляд, сформулирована в явно негативном аспекте. Тем не менее, в центре этого негативизма существуют аргументы в его поддержку, которые допускают различные толкования.

Подход России отталкивается от традиционалистских представлений о международных отношениях, где они абсолютно зависят от национальных государств и где не существует каких-либо допущений вмешательства в их внутренние дела (а если допускается, то в ограниченных масштабах, с согласием заинтересованных государств). С этой точки зрения, концепцию гуманитарной интервенции резко критикуют за подрыв существующего международного порядка и нарушении международного права.

Российские аналитики указывают на тот факт, что в процессе развития гуманитарного вмешательства как концепции, а затем и ее осуществления, появляется ряд проблем, относящихся к ее легитимности, эффективности, ее гуманитарных побочных эффектов и последствий для международного права и международного порядка. Кроме того, интерпретация и обоснование гуманитарных интервенций сопровождаются лицемерием и обвинением в двойных стандартах.

С одной стороны, «гуманитарный» аргумент может быть лишь предлогом для вмешательства, как считают многие россияне по отношению к интервенции в Косово. С другой стороны, некоторые вмешательства, не отвечающие «гуманитарным» критериям (как определяет их Запад), могут, тем не менее, оказаться важными для построения мира и государственного строительстваРоссия видит роль гуманитарного вмешательства в постсоветском пространстве именно в этом свете.

В то же время, Россия в официальных заявлениях и в более широкой общественной дискуссии не игнорирует образование драматической гуманитарной ситуации, которая может потребовать срочного и в конце концов принудительного действия. С этой точки зрения, критика гуманитарной интервенции носит условный характер, ее не отклоняют целиком, только если она осуществляется ненадлежащим образом. Как было видно во время русско-грузинского конфликта в 2008 году, подход России, как правило, испытывется изменением, где непосредственно присутствовали ее интересы и интересы своих граждан, и в таких случаях общественная поддержка вмешательства, как правило, находилась на самом высоком уровне.

Из-за колониального прошлого Африки многие африканские правительства по-прежнему с подозрением относятся к вмешательству в их внутренние дела со стороны международного сообщества. Эта антипатия большинства африканских государств напрямую связана с их беспокойством о размывании государственного суверенитета, который, по их мнению, является основой, на которую опирается международный порядок.

Некоторые скептики также выражают озабоченность по поводу того, что военное вмешательство может быть использовано для поощрения узких целей глобальных или региональных держав там, где нет никакого реального гуманитарного кризиса. Хотя африканские государства традиционно выступают против вмешательства и расценивают его как империализм, однако, согласно новому соглашению АС, государства-члены сами принимают суверенитет не как «щит», а как ответственность, где АС имеет право вмешаться, чтобы спасти жизни людей от массовых преступлений и жестокости. Право вмешаться является радикальным отходом от того, что принципы государственного суверенитета и невмешательства являлись краеугольными камни бывшего ОАЕ.

Особенностью африканской поддержки гуманитарной интервенции для защиты населения, подвергающегося серьезным нарушениям прав человека, является неспособность международного сообщества реагировать соответствующим образом на подобные трагедии, такие как крах сомалийского государства, геноцид в Руанде, затяжной конфликт в Демократической Республике Конго (ДРК) и кризис в Дарфуре.

Массовая поддержка, которой пользовалось Экономическое сообщество западноафриканских стран (ЭКОВАС), также показала, что африканцы чувствуют себя более комфортно, когда африканские конфликты разрешают сами африканцы. Однако из-за разнообразия конфликтов в Африке региональные организации могут не обладать необходимыми ресурсами, требуемыми для выполнения таких вмешательства, следовательно, сотрудничество между ЭКОВАС и Организацией Объединенных Наций в Либерии и в Сьерра-Леоне чрезвычайно приветствовалось.

Западноевропейское обсуждение гуманитарного вмешательства, как правило, фокусируется на вопросе о том, могут ли чрезвычайные гуманитарные ситуации стать дополнительным исключением из правила запрета использования силы в международном праве. Поддержка или выступление против гуманитарной интервенции со стороны Запада базируется на приверженности того или иного актора международных отношений к реализму или либерализму.

В настоящее время суверенитет предполагает ответственность, и главная ответственность по защите своего народа лежит на самом государстве. Суверенитет не освобождает государство от своей ответственности перед другими государствами и своими собственными народами. Если население страдает и испытывает серьезные нарушения своих прав в результате междоусобной войны, мятежей, репрессий или несостоятельности государства и данное государство не желает или неспособно предотвратить или прекратить их, то, по идее, принцип невмешательства должен уступить место принципу международной ответственности по защите. Так что при всех упомянутых проблемах и противоречиях гуманитарные интервенции имеют право на существование и будут продолжаться. Понятно, что, как и всякий другой феномен современной политической жизни, они не могут быть оценены однозначно, поскольку представляют собой сложное и противоречивое явление общественного развития, тем более на начальной в историческом временном масштабе стадии.

ЭКОВАС заслуживает похвалы за институционализацию на западноафриканском пространстве процесса поддержания мира и включение процесса предотвращения конфликтов и миростроительства в механизм безопасности региона. Вмешательства ЭКОВАС в Западной Африке имели и имеют далеко идущие последствия для гуманитарного вмешательства, во-первых, усиливая эту концепцию эффективностью её применения, а, во-вторых, улучшая, посредством её практического воплощения, международный климат в регионе. В то же время стоит отметить, что эти вмешательства носили отчасти вынужденный характер. Столкнувшись с беспрецедентными масштабами человеческих страданий и с равнодушием миравого сообщества к африканским конфликтам, миротворцы ЭКОВАС были просто поставлены перед необходимостью взять на себя как принудительную, так и непринудительную гуманитарную роль. Усилия ЭКОВАС также впервые предоставили ООН возможность сотрудничества с региональными организациямивмешательство ЭКОВАС привело к переосмыслению традиционных понятий Африканского Союза о суверенитете и невмешательстве во внутренние дела государств. Эти принципы долгое время являлись главными препятствиями в возможности (ОАЕ) АС в разрешении серьезных конфликтов. Эти позиции были основными доводами диктаторов для увековечивания невыразимых страданий африканцев.

Опыт Западной Африки демонстрирует, что у региональных организаций есть большая заинтересованность быстрее реагировать на конфликты, так как они непосредственно их затрагивают. Но близость к конфликтующим сторонам также означает, что члены региональных организаций могут иметь корыстные интересы, которые практически не могут остаться независимыми. Это отсутствие нейтральности часто лишает их доверия, которое является ключом к успеху любого вмешательства третьей стороны. Это было одним из главных аргументов, используемых противниками вмешательства в конфликты в Либерии и Сьерра-Леоне.

Из множества составляющих, которые сыграли роль в кризисе в Сьерра-Леоне и Либерии и привели к более чем десятилетнему конфликту, на наш взгляд, особо выделяются два важных фактора — коррупция среди правящего класса и плохое управление. Именно это сочетание привело к общему разочарованию в политической системе в этих странах и, таким образом, создало возможность для вооружённых выступлений против правительства и народа этих стран. Распад государственных структур в сочетании с эффективным подавлением гражданских свобод является основной причиной кризиса в Либерии и Сьерра-Леоне.

Активное участие Нигерии в региональной политике, в особенности по отношению к странам-«англофонам» (куда относится Либерия и Сьерра-Леоне) проистекает как из общей истории, относящейся ещё к доколониальной эпохе, так и из того непреложного факта, что Нигерия является страной с самым большим по числу чернокожим населением в мире и шестым по величине производителем нефти в глобальном масштабе (что даёт ей определённые финансовые и политические возможности). Всё это вместе взятое, а также осознание собственных национальных интересов, оставляет ей небольшой выбор, и Нигерии приходится действовать в качестве региональной державы.

Равнодушие или неучастие Нигерии в делах своих соседей, особенно когда они в ней нуждаются, могут интерпретироваться как уклонение от своих обязанностей. Можно даже утверждать, что статус гегемона налагает моральные обязательства на Нигерию защитить другие африканские государства, особенно ее западноафриканских соседей. Вмешательство Нигерии и ЭКОВАС в конфликт в Либерии и Сьерра-Леоне соответствует общему мандату организации, а именно, вопросам экономического сотрудничества, мира и безопасности. ЭКОВАС признает, что экономическое взаимодействие в субрегионе не может процветать в атмосфере, где отсутствует мир и безопасность.

В сложной ситуации гуманитарная интервенция без согласия соответствующего правительства может быть оправдана только при наличии продолжающегося или неминуемого геноцида, либо сопоставимых массовых убийств или человеческих жертв. Война, как известно, дело небезопасное, теоретически она может быть «хирургической» и даже «терапевтической», но на практике война чревата самыми разрушительными последствиями и кровопролитием. Только действительно массовые убийства могут оправдать смерть и разрушения, которые так часто становятся неизбежными составляющими интервенции и послевоенного периода. Тирания сама по себе, бесспорно, заслуживает осуждения и активных усилий по её искоренению, но не даёт, по нашему мнению, достаточных оснований для столь чрезвычайной меры, как применение военной силы. Только массовые убийства могут послужить основанием для умышленного лишения людей жизни, без которого применение военной силы не может обойтись, даже если это делается с гуманитарными целями.

Мы отдаем себе отчет в том, что понятие «массовые убийства» является довольно субъективным и может пониматься по-разномусоответственно, мы не предлагаем единого количественного критерия. В любом случае, однако, принимая во внимание серьезные риски, связанные с применением военной силы, гуманитарная интервенция должна оставаться исключительной мерой, зарезервированной для ситуации крайней необходимости. Если такая ситуация все же действительно возникает, для определения обоснованности гуманитарного характера интервенции необходимо проверить её на соответствие нескольким критериям.

Во-первых, критерию последней возможности: военные действия должны быть последней возможностью прекращения или предотвращения убийствпри наличии эффективной альтернативы военная сила использоваться не должна.

Во-вторых, критерию гуманитарности: гуманитарные соображения должны быть основным мотивом вооруженного вмешательствамы не рассчитываем, что это будет единственным мотивом, однако гуманитарная составляющая должна стоять на первом месте.

В-третьих, критерию легитимности: должно быть сделано все возможное, чтобы обеспечить соответствие самой интервенции международным нормам о правах человека и гуманитарному правумы не принадлежим к тем, кто считает, что во имя прекращения одних нарушений можно пойти на некоторые и со своей стороны.

В-четвертых, критерию гуманной рациональности: должна присутствовать разумная уверенность в том, что военные действия принесут больше пользы, чем вредагуманитарная интервенция изначально не должна предприниматься, если это явно может привести к эскалации конфликта или к значительно превосходящим страданиям.

Наконец, с нашей точки зрения, предпочтительно наличие санкции Совета Безопасности Организации Объединенных наций. Однако, принимая во внимание несовершенство современной системы принятия решений на международном уровне, в ситуации, не терпящей промедления, мы не стали бы настаивать на предельной обязательности такой санкции. Хотя и отметим, что получение предварительной санкции Совета Безопасности имеет очень большое значение для гуманитарной интервенции. Даже когда операция будет проводиться от имени любого другого авторитетного многостороннего органа, всегда надо иметь в виду, что есть необходимость убеждать других в целесообразности предлагаемого вмешательства. Поэтому проведение интервенции под эгидой международного сообщества непременно придаст ей большую международную значимость и увеличит шансы на то, что на военную операцию и на послевоенный период будут направлены достаточные силы и средства. К тому же, санкция, в особенности Совета безопасности Организации Объединенных наций, снимает всегда щекотливую в таких случаях проблему легитимности вторжения.

Кроме того, наш анализ показывает, что в ситуациях, не терпящих отлагательства и соответствия четырём вышеуказанных критериям, можно начинать вмешательство на региональном уровне с последующим обращением за получением санкции Совета Безопасности Организации Объединенных наций. В своем нынешнем виде Совет попросту не может служить единственным механизмом легитимизации гуманитарных интервенций. Институт постоянных членов является пережитком послевоенной эпохи второй половины XX века который требует реформирование, в том числе и право вето.

Любая гуманитарная интервенция должна проводиться с целью достижения максимального гуманитарного эффекта. Мы полагаем, что исключительно гуманитарных интервенций не бывает. Правительства, которые направляют свои войска для прекращения массовых убийств, возможно руководствуются и другими соображениями, связанными со своими национальными интересами. Поэтому мы отнюдь не настаиваем на безукоризненной чистоте помыслов. Однако доминирующий мотив важен, поскольку от этого зависят многие решения, принимаемые как в ходе интервенции, так и в последующий период и определяющие решение задачи по спасению людей.

В ситуации гуманитарной интервенции должно делаться все возможное для строгого соблюдения международных норм о правах человека и гуманитарного права. Это относится ко всем конфликтам, тем более к вооруженному вмешательству по гуманитарным основаниям.

Что касается СМИ, нет никаких сомнений в том, что умелый репортаж, хорошо аргументированные мнения и в особенности показ страданий в реальном масштабе времени оказывают воздействие, способствуя появлению как на внутреннем, так и на международном уровне требований о принятии мер. «Эффект Си-Эн-Эн» действует почти неотразимо, хотя он может привести к не соразмеренным с реальностью последствиям, когда сходным по своей тяжести кризисам уделяется разное внимание. С другой стороны, сосредоточивая внимание на человеческих страданиях, СМИ иногда могут отвлечь лиц, ответственных за формирование политики, от поиска трудных дипломатических и военных решений, так как дефицит времени иногда подталкивает их к принятию мер без серьезного анализа и планирования.

Военное вмешательство должно всегда расцениваться как исключительное действие последней инстанции. Но пока будут существовать государства, которые по тем или иным причинам будут не в состоянии защищать свое население и эффективно выполнять свои социальные обязанности, будет сохраняться возможность тягостной необходимости внешнего вмешательства в их внутренние дела. События в африканских странах в последние десятилетия довольно часто становились тем вызовом мировому сообществу, ответ на который было невозможно не дать. Поэтому одной из важнейших целей африканских государств должно быть стремление сделать так, чтобы локальные обиды не переходили во внутренний конфликт, и чтобы внутренние конфликты не перерастали в проблемы регионального и международного значения. Это означает, в частности, обеспечение надлежащего управления, уважение к правам человека, приверженность демократии и демократическим процессам.