Юридические институциональные формы современного российского провинциализма

Актуальность темы

диссертационного исследования. Затянувшийся системный кризис, вызвавший серьезные потрясения в постсоветской государственности, стимулирует обращение исследователей к ее различным сферам, в том числе к региональным аспектам институционализации демократических политико-правовых принципов и гражданского общества в современной России.

Провинциальный вопрос в контексте отечественной геополитической и национальной специфики является сквозным в плане понимания имеющих место в стране политических процессов и институционально-правовых трансформаций, т.к. является многомерным и далеко не однозначным в структурном отношении, весьма противоречивым в своих решениях. В частности, в его рамках обнаруживаются такие важнейшие с точки зрения современного государственного и муниципального строительства проблемы, как формирование адекватного национальным интересам проекта местного самоуправления и федерализации государственной власти, оптимальное соотношение централизаторских и децентрализаторских тенденций в переходный период развития российской политической и правовой систем, создание эффективной социальной правовой политики, эволюция политико-правового режима национальных отношений, поиск политико-правовых технологий разрешения межэтнических конфликтов и т. д. В общем, в российском политико-правовом пространстве трудно найти проблему, которая так или иначе не коррелировала бы с процессами регионализации публичной власти и гражданского общества.

В этом плане институционально-правовой анализ современного российского провинциализма приобретает особую значимость. Концептуализация основных элементов провинциальной правовой и политической жизни, социально-экономических отношений и, прежде всего, института муниципалыюй собственности, обращение к региональному праву и законодательству, а также соответствующему правокультурному типу и другим аспектам данной темы, несомненно, повысит эффективность усилий властных структур на всех уровнях, позволит в значительной мере скорректировать существующий с начала 90-х гг. XX в. курс либерально-демократического реформирования.

Степень научной разработанности проблемы. Особенности структуры и функционирования политико-правовых институтов в условиях переходного периода, эволюции российского государственного режима и неустойчивого развития всех сфер жизни общества требуют от исследователей использования нового арсенала категорий, методов, научных теорий и иных эвристических средств освоения отечественного политико-правового пространства. В этом плане вполне оправданно, что авторы поднимают новые для правоведения последних десятилетий пласты политико-правовой феноменологии, стремятся преодолеть теоретический монизм и тематическое однообразие и рассмотреть ряд важных, но, очевидно, малоисследованных проблем, к числу которых относится и институционально-правовое измерение современного российского провинциализма.

Этот вопрос в различных его аспектах разрабатывался в разное время многими отечественными и зарубежными правоведами, философами и политологами. В общетеоретическом и социолого-политологическом планах природа и институциональные особенности провинции, генезис и динамика провинциальных элит изучались А. С. Ахиезером, С. И. Барзиловым, А. Батби, Г. Г. Дилигенским, А. Г. Дугиным, В. В. Ильиным, И. Клямкиным, А. В. Лохвицким, А. С. Панариным, Т. А. Рассадиной, А. В. Рачипа, В. М. Розиным, А. Токвилем, J1. Штейном, А. Г. Чернышевым и др.

В политико-правовом и историческом контекстах специфику российских регионов исследовали И. С. Аксаков, А. Д. Градовский, И. А. Ильин, К. Д. Кавелин, А. И. Куприянов, В. Я. Любашиц, П. А. Оль, К. П. Победоносцев,.

J1.H. Пушкарев, Р. А. Ромашов, C. J1. Сергевнин, И. Л. Солоневич, JI.A. Тихомиров, А. С. Хомяков и др.

К правокультурным и духовно-нравственным аспектам изучаемой проблемы обращались такие авторы, как П. П. Баранов, Т. В. Беспалова, A.M. Величко, В. Ю. Верещагин, А. Г. Дугин, И. А. Иванников, Г. В. Мальцев, А. Ю. Мордовцев, А. И. Овчинников, В. Оксамытный, М. И. Пискотин, О. И. Цыбулевская и др. У этих же исследователей обозначены различные эт-нонациональные и этноправовые особенности современной российской провинции.

Однако анализ современной научной литературы показывает, что, несмотря на относительную разработанность отдельных аспектов российского провинциализма, отсутствуют работы, имеющие комплексный, системный характер, в которых были бы представлены особенности и перспективы политико-правовой трансформации провинциальных институтов и форм публичной власти, развития регионального права, специфика и конфликтогенный характер сложившегося в ряде субъектов Российской Федерации политико-правового режима национальных отношений и т. д.

Объектом диссертационного исследования является региональное политико-правовое пространство в период либерально-демократического реформирования российской государственности.

Предметом исследования выступают генезис и трансформация провинциальных политико-правовых институтов в единстве их духовно-нравственных и этнонациональных измерений.

Цель и задачи исследования

Целью диссертационного исследования является институционально-правовой анализ современного российского провинциализма в условиях поиска стратегии устойчивого развития федеративного многонационального государства.

Реализация поставленной цели осуществляется решением следующих конкретных задач:

— в теоретико-методологическом плане исследовать сущность и особенности структурирования провинции как важнейшего элемента институционально-правового и политического пространства государства;

— провести институциональный анализ эволюции публичной власти в российской провинции в рамках отечественной политико-правовой традиции;

— определить особенности и приоритеты институционализации политико-правового режима национальных отношений в постсоветский период в условиях неустойчивого развития российских регионов и с учетом специфики отечественного проекта федерализации;

— дать политико-правовую характеристику сложившимся в современной России тенденциям трансформации институтов государственной власти и местного самоуправления в контексте провинциального обыденного правосознания;

— опираясь на имеющиеся эмпирические данные, выявить основные формы регионализации социальной правовой политики Российского государства и критически оценить уровень легитимации ее институтов.

Теоретико-методологическая основа исследования существенным образом опирается на разработки в области теории государства и права, политологии, конституционного и муниципального права, принадлежащие отечественным и зарубежным специалистам.

Предмет, цель и задачи исследования определили ее методологическую основу, которая обеспечивается сочетанием всеобщих, общенаучных (диалектического, логического и системно-структурного анализа, социологического, институционального измерения и др.), а также специальных методов исследования (сравнительно-правового, историко-правового и др.), использовались методы политико-правового моделирования.

Нормативно-правовая основа диссертации. Диссертационное исследование базируется на обширном нормативно-правовом материале, а именно: Конституции РФ, федеральных законах и иных нормативно-правовых актах.

Российской Федерации (конституциях субъектов Федерации и др.). Кроме того, в работе анализировались конституции некоторых зарубежных стран.

Эмпирическую основу диссертации составили различные социолого-правовые и политологические исследования отечественных ученых, демонстрирующие специфику развития региональной правовой и политической культуры (на примере малых и средних городов России, а также сельских поселений), отношение российских граждан к действующим в стране сейчас и ранее правовым и политическим институтам.

Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:

1. Проведен институционально-правовой анализ политической структуризации российской провинции и выявлены перспективы развития основных элементов регионального политико-правового пространства.

2. Выявлены и представлены основные концептуально-правовые подходы к институционализации провинциальной (публичной) власти.

3. Показана специфика становления и функционирования правовых и политических институтов режима национальных отношений в условиях содержащего конфликтогенныый потенциал проекта современной отечественной федерализации.

4. Определены сущностные характеристики, нормативная и институциональная основа устойчивого развития российской провинции в постсоветский период.

5. Представлена консенсусная стратегия либерально-правовой трансформации институтов государственной власти в контексте провинциального обыденного правосознания и духовно-нравственных ценностей.

6. Дана критическая оценка легитимации институтов социальной правовой политики, сформировавшихся в ходе постсоветского реформирования, выделены факторы, обусловившие конфликтогенный характер развития государственно-правового регулирования социальных отношений.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. В силу специфики исторического и политического развития российской государственности ее особенности определяют два политико-правовых пространства: столица — провинция. В этой связи политико-правовая структуризация российского провинциализма является важнейшим элементом трансформации отечественных государственно-правовых институтов периода постсоветского реформирования и представляет собой результат наложения нормативной и институциональной основ либерального режима на сложившиеся в ходе длительной эволюции консервативно-патриархальные, па-терналистические установки и стереотипы населения регионов. В ходе современной институционализации провинциальных правовых и политических отношений в региональной политико-правовой жизни воспроизводятся как позитивные, так и негативные с точки зрения допустимого уровня конфлик-тогенности тенденции в формировании российского политико-правового порядка.

2. Особенности процесса модернизации провинциальных правовых и политических институтов существенным образом сказываются на отношениях между различными структурами политического центра и регионами, однако в рамках институционально-правовой политики, проводимой федеральной государственной властью в отношении российских регионов, не учитывается тот факт, что законодательная база постсоветского реформирования часто оказывается неадекватной содержанию и направленности политико-правовых изменений в провинции и явно опережает реальные процессы, что стимулирует возникновение различных конфликтов и, как следствие, социальной напряженности в средних и малых городах России, а особенно, в сельской местности.

3. Политико-правовое пространство (структура) российской провинции складывается из следующих основных элементов: а) различных форм политической организации (организованности) населения регионов и их законодательной основы (институты местного самоуправления, местные отделения политических партий и движений, организации национально-культурного характера, различные группы лоббирования и др.) — б) институтов «прямого» воздействия власти на население субъектов РФ и муниципальных образований (региональные министерства, комитеты и управления, органы местного самоуправления, финансируемые из региональных или местных бюджетов СМИ и др.) — в) институтов опосредованного взаимодействия власти и населения (различные двух-трехсторонние комиссии, консультативные встречи, «круглые столы» представителей администрации, профсоюзовработодателей, общественных и религиозных организаций и др.) — г) институтов регионального законодательства и местных нормативных актов (включая уставы муниципальных образований), регулирующих определенный круг общественных отношений в провинциях в рамках закрепленного в Конституции РФ разграничения предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и субъектами, учитывая их совместное ведение (ст. 71, 72, 73), а также Федерального закона РФ от 6 октября 2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерациид) институтов местной правовой и политической культуры, устанавливающих значимость конкретных структур и форм публичной власти, а также результатов проводимой ими правовой политики для большинства представителей провинциального социума, механизм их аксиологической легитимации на уровне правового сознания.

4. Специфика политико-правовой трансформации провинциальных институтов определяет их системный анализ, включающий исследование и такого «сквозного» компонента регионального государственно-юридического пространства, как местная правовая (и политическая) культура. В силу сложившейся в ходе либерально-правового реформирования практики институционального импорта в правовой, политической, социальноэкономической и других сферах общественной жизни, ориентации отечественных властных элит на идеи и ценности, принадлежащие иной модерниза-ционной стратегии (национальный прагматизм, экономический эгоизм, гра-жданско-этатистское понимание природы нации, направленность на разрыв политико-правовой преемственности и др.), целостность российской правовой культуры не может сложиться в столицах. Однако имеющие место в региональном праве (законодательстве) институциональные формы представляют собой не всегда удачное копирование федеральных схем, структур и институтов, не отражают существа происходящих на местах изменений. Отказ от такого опыта, несомненно, приведет к принципиальной смене стратегии национального политико-правового развития: именно местная правовая (и политическая) культура должна задавать вектор всех постсоветских преобразований.

5. В постсоветский период обозначились тенденции и приоритеты ин-ституционализации политико-правового режима национальных отношений в российской провинции, обусловившие конфликтогенный потенциал принятого в начале 90-х годов XX в. проекта решения национального вопроса в России: а) интересы титульного этноса через механизм их политико-правовой институционализации как на федеральном, так и на региональном уровне, как правило, ставятся выше интересов проживающих в национальных субъектах представителей иных этносов (в том числе и русского), хотя анализ процентного соотношения численности лиц титульной национальности и лиц, проживающих на данной территории, показывает, что только в шести республиках численность лиц титульной национальности является большинством их населенияб) опасная для единства и политико-правовой целостности России идея этногосударственности получила свою политико-правовую институционализациюв) отрицательную в плане укрепления российской государственности в условиях системного кризиса роль сыграла и практика заключения договоров между Российской Федерацией и ее субъектами, в рамках которых некоторые российские провинции заявили о своей международной правосубъектности и, по сути, в государстве было зафиксировано «удвоение государственного суверенитета», что стало институционально-нормативной основой сепаратизма.

6. Провинциальная легитимация социальной правовой политики и ин-ституционализация либерально-рыночных структур в российских регионах должны опираться на принцип опережающего развития, предполагающий приоритетность в создании условий над созданием систем, т. е. сначала необходимо сформировать соответствующую институциональную среду и, прежде всего, закрепить на законодательном уровне надежные социальные гарантии, которые обеспечат легитимацию новых экономических и политических институтов, будут способствовать преодолению антиномичности постсоветских реформаторских стратегий, нейтрализуют тенденции, препятствующие постсоветским преобразованиям.

Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. Материалы, результаты и выводы диссертационной работы раскрывают перспективы дальнейшего научного исследования институционально-правовой природы российского провинциализма в контексте провозглашенного в стране курса либерально-демократического реформирования российской государственности и представляют интерес для органов региональной государственной власти и местного самоуправления, а также для представителей политических организаций (партий, движений и др.).

Содержание диссертационного исследования, многие его положения найдут применение при чтении учебных курсов по муниципальному праву, регионоведению, теории государства и права, политологии и др.

Апробация результатов исследования. Основные идеи, результаты, выводы и рекомендации диссертации отражены в 3-х публикациях автора общим объемом 1,0 п.л., в том числе одной публикации в издании, рекомендованном ВАК Минобрнауки России, были представлены в докладах на всероссийских, региональных и межвузовских конференциях:

Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на кафедре государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.

Структура диссертации обусловлена ее предметом, целью и поставленными в исследовании задачами и включает в себя введение, две главы, состоящие из шести параграфов, заключение и список литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Нынешние реформы не лучше прежних, ибо, в сущности, основаны на том же опыте и той же методологии. Они инициируются сверху и проводятся зачастую без обратной связи с общественностью, многие из них носят «камерный» характер, замышляются в кабинетах и осуществляются усилиями только определенной социальной группы в условиях более или менее выраженной общественной индифферентности", — пишет Г. В. Мальцев125, отмечая специфику политико-правовых и социально-экономических изменений в постсоветском государстве, выявляя очевидную отчужденность властных элит и народа в период демократизации российского политико-правового режима. Более того, именно относительно сложившейся в последнее десятилетие ситуации в отечественной провинции данная мысль абсолютно справедлива, т.к. в полной мере схватывает основное противоречие институционализации либерально-демократической парадигмы развития национальной государственности на рубеже тысячелетий.

В рамках исследования переходной российской (постсоветской) государственности необходимы региональное измерение и соответствующая интерпретация институтов и структур публичной власти, политико-правового режима национальных отношений, специфики, проводимой в малых и средних городах России, сельских поселениях, социальной правовой политики. Стоит не только отказаться от ставших уже привычными универсалистских (европоцентристских) трактовок и оценок отечественного правового пространства и естественной в этом плане нивелировки особенных черт политического и юридического уклада России, но и учитывать исторически сложившуюся «столично-провинциальную» дифференциацию нашего политико-правового мира. Однако расширяющийся в последние годы поток публика.

Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999. С. 387— 388. ций, посвященных проблемам познания национальных политико-правовых институтов, часто не учитывает специфики и содержания реформирования в российских регионах: административно-территориальных, национально-государственных и национально-территориальных.

Концептуально-правовая интерпретация системы институтов публичной власти и институционально-политической сферы в российской провинции, анализ последней в контексте неоднозначной ситуации переходного государства важны в плане поиска соответствующей национальным интересам парадигмы формирования социального правового государства. И конечно же, особое значение поставленная в работе проблема приобретает в свете продолжающихся реформ государственной власти в субъектах Российской Федерации и местного самоуправления, утверждения принципов гражданского общества и совершенствования институтов государственного и муниципального управления и др.

В этой связи ясное понимание того, что политико-правовая анатомия России включает прежде всего региональное политико-правовое пространство, осмысление органической взаимосвязи его особенностей и специфики федеральных институтов государственной власти, выводит исследователей на проблему пересмотра понятийного аппарата, эвристических принципов современного государствоведения.

Так, анализируя вопрос о сущности переходного государства, особенностях эволюции институтов публичной власти, социальной правовой политики в период поиска стратегии устойчивого развития, необходимо найти первооснову системного единства отечественного политико-правового пространства. Следует понять, что новая государственность формируется под воздействием совокупности социально-правовых и политических отношений, сложных изменений в ценностной иерархии, эволюции юридических интересов и потребностей тех или иных слоев (страт, классов и т. д.) общества не только в столице, но прежде всего в провинции, население которой составляет примерно 90% россиян.

В ходе институционально-правового анализа современного российского провинциализма не обойтись без обращения к более широкому спектру социальных взаимодействий: правовых, экономических, духовно-нравственных. Поэтому следует обратиться к исследованию правокультур-ных и духовно-нравственных оснований политико-правового пространства российской провинции, особенностей формирования и функционирования элементов гражданского общества и, прежде всего, местного самоуправления, их взаимосвязи с федеральной и региональной государственной властью, национальной правовой системой.

Этим во многом и определяются выводы, полученные в ходе диссертационного исследования:

1. Проблема структурирования политико-правового пространства российской провинции, анализ его важнейших институтов и механизма их формирования, взаимодействия муниципальной власти и населения является одной из актуальных в понимании трансформации современной российской государственности. Значимость данного вопроса обусловлена еще и тем, что политические и социальные процессы в провинции имеют как бы двойное измерение, двойные исследовательские и мировоззренческие стандарты. Внимание обычно фиксируется на тех измерениях, которые лежат на поверхности общественной жизни и поддаются наблюдению и эмпирической фиксации. Однако, чтобы представить политико-правовую жизнь провинции многомерной, объемной, необходимо учитывать единство и взаимозависимость ее «надводной» и «подводной» частей.

2. В зависимости от соотношения своих основных элементов политико-правовая жизнь российской провинции может институционализироваться по-разному, предполагает разные стратегии. В зависимости от уровня демократичности это может быть пространство: 1) гражданского типа- 2) этнического типа- 3) чрезвычайного, мобилизационного или «милитарного» типа- 4) маргинального типа.

3. Появление такого феномена, как региональное законодательство, актуализировало многие проблемы российской политико-правовой науки, вызвало необходимость разнопланового исследования провинциального уровня нормотворческой деятельности. В настоящее время можно выделить несколько особенностей институционально-нормативного уровня российского провинциализма: а) дублирование текстов аналогичных федеральных законов, что, конечно, не целесообразно, не эффективноб) региональная государственная власть создает собственное законодательство в его «оригинальной» версии, иногда опережая федеральное законотворчество. К сожалению, чаще всего это нормативно-правовые акты низкого качества как с точки зрения их содержания, так и с позиций юридической техники. В этом плане очевидно, что в ходе реформирования федеративного государства вопрос о провинциальных нормативных актах должен быть первостепенной важности, т.к. нивелирование его создает угрозу для механизма правового регулирования отношений публичной власти в рамках разделения властей «по вертикали», а также для сохранения важного в контексте федеративного устройства страны требования единства системы законодательства.

4. Многие государства при определении приоритетов политико-правового развития вынуждены учитывать этнический фактор — существование и компактное проживание в регионах, провинциях, землях и т. д. групп граждан, язык и культура которых отличаются от языка и культуры большинства населения страны. От того, в какой степени данные группы и их представители ощущают себя равноправными гражданами, насколько они оценивают существующие в стране межнациональные отношения как напряженные, зависит не только их социальный статус и степень интегрированно-сти в обществе, но и конфликтный потенциал самого общества.

5. Достаточно сложно однозначно оценить сложившиеся в последнее десятилетие 90-х годов приоритеты политико-правовой институционализации национальных отношений в регионах России (скорее всего, в разных провинциях содержание и результаты этого процесса отличаются), а также состояние регионального законодательства, которое в той или иной степени регламентирует права этнических групп и их представителей. С позиции же сложившихся тенденций и приоритетов институционализации политико-правового режима национальных отношений в 90-х гг. прослеживаются некоторые моменты: а) интересы титульного этноса через механизм их политико-правовой институционализации как на федеральном, так и на региональном уровнях, как правило, ставятся выше интересов проживающих в национальных субъектах представителей иных этносов (в том числе и русского), хотя, если проанализировать процентное соотношение численности лиц титульной национальности и лиц, вообще проживающих на данной территории, то в некоторых республиках численность лиц титульной национальности превышает 50% (Северная Осетия, Чувашия и др.), в других республиках численность лиц титульной национальности составляет относительное большинство (Кабардино-Балкарская Республика — 48,3%- Республика Калмыкия -45,7% и др.), в третьих республиках численность русского населения составляет абсолютное большинство (Республика Адыгея — 67,96%, Республика Карелия — 73,60% и др.) 126. Таким образом, в региональном и федеральном законодательствах национальный фактор (относительно титульного этноса) в значительной мере гипертрофированб) закрепление на конституционном.

126 Народы России. Энциклопедия. М.: Большая российская энциклопедия, 1994. С. 433−435. В действительности, по оценкам Р. Г. Абдулатипова, только в шести республиках РФ коренное население является национальным большинством — в Чувашской, Кабардино-Балкарской, Чеченской, в Дагестане, Северной Осетии и в Туве. (Абдулатипов Р. Г. Человек. Нация. Общество. М., 1991. С. 121.) уровне определенного статуса тех или иных этнических групп породило своеобразные конкурентные отношения между различными статусными группами, после распада СССР возникло стремление обрести для своего этноса более высокий (республиканский) статус (идея этногосударственности) — в) отрицательную (в плане укрепления российской государственности в условиях системного кризиса) роль на этом фоне сыграла и практика заключения договоров между Российской Федерацией и ее субъектами. Например, Татарстан включил в договор 1994 г. положение о своей международной правосубъектности, в частности, об установлении межгосударственных отношений с другими странами. И такого рода соглашения между российской провинцией и иностранными государствами были заключены с Украиной, Венгрией, Турцией и др.

6. Необходимо отметить, что эффективность законодательных решений в рамках политико-правовой институционализации национального вопроса во многом зависит и от позиции органов государственной власти субъектов Федерации и органов местного самоуправления. В целом же, отсутствие в России комплексных подходов к решению проблем различных этнических групп, проживающих в разных регионах многонационального государства, обусловлено не только политико-правовыми и экономическими причинами, но и психологической неготовностью многих представителей исполнительной власти и депутатского корпуса отказаться от традиционных подходов. Существуют и обстоятельства правового характера. Например, оказалось достаточно сложно адаптировать международные стандарты охраны прав национальных меньшинств и коренных народов к условиям федеративного, поликонфессионального и поликультурного государства, в котором проживают представители значительного числа этнических групп и существуют национально-территориальные образования.

7. Анализ институциональной политики и результатов институциональных реформ в современной российской провинции должен включать обращение к их нравственной составляющей по следующим основаниям: а) в силу имеющей место диалектики взаимоотношений базовых форм общественного сознания: правового сознания, политического сознания, морального сознанияб) возрождаемая в условиях реформирования современной российской государственности русская правоведческая традиция во многом существовала как форма поиска религиозных и нравственных оснований права, различных политических институтов и т. дв) именно мораль, нравственные ценности являются первичными регуляторами общественных отношений, правовые же институты являются дополнительным, а не первичным условием жизнедеятельности человека. К праву человек обращается как раз тогда, когда исчерпан ресурс социальности, когда возникает рассогласование общественных отношений и требуется ликвидация рассогласования. В российской же политико-правовой действительности правовое и политическое регулирование никогда не играло роли, сопоставимой по своему значению с нравственно-религиозными канонами как основой жизни большинства населения «по правде» и «по совести" — именно нравственные основы российской провинции (а не столицы) всегда выступали надежным критерием оценки реализуемого в стране реформаторского проекта, в этом плане нравственное измерение политико-правовых трансформаций различных институтов национальной государственности показывает степень адекватности взятого властными элитами курса обновления.

8. Жители провинции реагируют на проводимую в стране социальную политику контрастным и бифуркационным отношением. Особенно остро они переживают несоответствие того, что закреплено в российской законодательной базе, с тем, как на деле формируются и функционируют институты социальной политики. За этим несоответствием стоит нацеленность современного российского государства на формирование либерально-рыночных институтов в ущерб развитию социальной сферы. Осуществление такой государственной цели на провинциальном уровне имеет три последствия. Вопервых, внедряемые институты укрепляют власть региональной бюрократии, способствуют развитию коррупции, а не проведению эффективных реальных реформ в политике, экономике и социальной сфере. Во-вторых, происходит рассогласование хода российских реформ и обеспечивающих их налоговых и неналоговых механизмов наполнения доходных и исполнения расходных статей государственного бюджета, включая федеральный и региональный уровни (таковы реформы местного самоуправления, энергетики, жилищно-коммунального хозяйства, пенсионной системы, образования и др.). В-третьих, нарастает рассогласование рынка труда и социальных процессовдемографических, миграционных и других. В итоге как на теоретическом, так и на практическом уровне выясняется, что социальная правовая политика декларируется в ст. 7 Конституции РФ, но не является приоритетной сферой деятельности нынешнего политического руководства страны, в то время как в обыденном сознании граждан преобладающие ожидания и запросы связаны формированием политико-правовых институтов именно в социальной сфере.

Малоразработанность рассматриваемых в диссертации проблем, очевидная неоднозначность их решений, а также естественные для работ подобного рода ограничения по объему привели к тому, что многие вопросы остались открытыми для дальнейших исследований.

В качестве основных и ближайших перспектив дальнейшего рассмотрения решаемых в диссертации вопросов и использования полученных результатов можно выделить следующие:

— необходимо продолжить анализ основных институтов публичной власти в контексте эволюционирующей региональной правовой системы, а также проанализировать динамику региональных элит, включая и этноэлиты (формирование последних достаточно интересно и целесообразно рассмотреть на примерах Северного Кавказа, а также Татарстана, Башкортостана и т. д.);

— полученные результаты позволяют начать исследование множества насущных прикладных проблем, без решения которых изучение российской провинции в условиях переходного государства, очевидно, будет односторонним. В частности, стоит скрупулезно и обстоятельно рассмотреть формирование институтов социальной правовой политики в региональном измерении и остановиться на вопросе содержания местной правовой культуры в национально-государственных и национально-территориальных субъектах.