Классическое славянофильское почвенничество в контексте русской истории 1850-1860 гг

Актуальность диссертационного исследования обусловлена реалиями современного периода эволюции общественно-государственной системы в России, который можно определить как очередной кризисный виток «спирали исторического развития». В подобное время отмирают, ликвидируются или модифицируются прежние, устаревшие политические формы национальной государственности. Взамен старых структур создаются новые, а подчас реанимируются структуры и ранее уничтоженные традиционные институты. Поэтому обращение к некоторым идеям, характерным для отечественной классической политической мысли XIX в., уже тогда ставившей вопрос о коренной трансформации сложившихся взаимоотношений между государственной властью в России и русским обществом, в контексте современной ситуации представляется достаточно своевременным.

Сам процесс реформирования государства в посткоммунистической России на рубеже XX—XXI вв. стимулировал рост профессионального интереса специалистов-исследователей к проблемам истории русского и западного классического либерализма. Это и неудивительно, поскольку потребность в переориентации национального сообщества на такую систему мировоззренческих идеологических ценностей, которая бы вполне соответствовала стремительно меняющимся реалиям, до настоящего времени остается неудовлетворенной. Данный фактор прежде всего и стимулирует повышенное внимание научной общественности, а также формирующейся политической элиты к нормативным ценностям современной базовой идеологии большинства успешно развивающихся западноевропейских стран. Тематика, связанная с проблемами демократии, конституционализма и либерализма, продолжает разрабатываться в новейших публикациях отечественных историков, политологов и философов, инициирующих и поддерживающих совершенно необходимую в таких условиях и потому актуальную дискуссию1. Но нельзя не заметить, что предметные рамки работ об исторических судьбах и перспективах собственно российской разновидности либерализма заведомо сужены. Большинство авторов данного направления предпочитают рассматривать в качестве полноценной отечественной модификации данной идеологии по преимуществу только различные версии классического российского западничества. Вместе с тем из формата обсуждаемой проблематики выпадают вопросы, связанные с историей альтернативного по отношению к европоцентристскому варианту направления собственно русской либеральной мысли — так называемого славянофильства.

Неслучайно в начале XXI в. в России были переизданы отдельные работы видных теоретиков классического славянофильстваИ.С. Аксакова и А. И. Кошелева. Отчасти это связано с активной научной деятельностью Т. Ф. Пирожковой, которая продолжает пропагандировать славянофильские идеи. С другой стороны, в условиях постоянного увеличения диспропорции в экономическом положении столицы по сравнению с другими регионами страны укореняется мнение о необходимости переноса столицы. С появлением лозунга «Москва — это не Россия» современному московскому правительству приятно осознавать, что именно славянофилы 150 лет тому назад обосновывали, что исторически закономерно считать столицей России Москву, а не имперский Петербург. Поэтому неслучайно книги по славянофильской тематике переиздаются именно в Москве.

Ключевые политические идеи славянофилов известны и достаточно популярны в современной России. Однако противники этого учения постарались их исказить и представить в превратном виде. До сих пор в современном общественном сознании воспроизводится старый.

1 Гоголевский Н. В. Очерки истории русского либерализма XIX — нач. XX в. СПб., 1996. С. 3.

2 Аксаков И. С. От чего так нелегко живется в России? М., 2002. — он же. У России однаединственная столица. М., 2006; Аксаков И. С. в его письмах: в Зт. М., 2003; Кошелев А. И. Записки. М., 2002. западнический миф о славянофилах как поборниках архаичной старины и противниках прогресса. Между тем по вопросу о наиболее предпочтительном для страны органичном общественно-государственном устройстве национальная мысль нашла адекватное и самостоятельное выражение именно в славянофильском почвенничестве. В то же время отечественная политическая литература западнического толка представляет собой зачастую апологию некритически заимствованных инонациональных идей, являвшуюся по существу искаженным отголоском внешне разнообразных, но единых по своим истокам западноевропейских идеологических концепций линейно-прогрессистского детерминизма, тогда как славянофильская мысль — это результат собственно национального идейного творчества, опирающегося преимущественно на менталитет, базовые моральные ценности, религиозные верования и убеждения, мифологию и психологию русского народа. Причем данная идеология не является антизападническим «самобытничеством» в чистом, так сказать, виде. Будущие основатели славянофильства воспитывались и получали образование по европейским стандартам. Они высоко ценили позитивные достижения западноевропейской цивилизации, которые России, со славянофильской точки зрения, как раз и необходимо было перенять, адаптируя их к условиям национальной жизни, охотно перенимали современные для того периода зарубежные методы и технологии хозяйствования.

Мыслители славянофильского направления не были противниками всесторонней модернизации русского общества и отечественной государственности. Наоборот, они разрабатывали и защищали свой собственный оригинальный проект структурного реформирования основ политической системы, который предполагал восстановление традиционно русских учреждений общественного (земского) представительства и самоуправления. С их точки зрения, по своей функциональной роли и по многим параметрам органы земства, ликвидированные утвердившимся в.

России бюрократическим имперским режимом, были гораздо ближе к системе конституционного, демократического типа, чем институты абсолютной монархии, скопированные Петром I и его преемниками с западноевропейских прототипов. «Петровщину» славянофилы критиковали не только за ее демонстративный разрыв с национальными политическими традициями. Например, сформировавшуюся и резко усиливающуюся в период империи всевластную самодержавную бюрократию они довольно точно и, главное, справедливо характеризовали как «средостение», т. е. как жесткий барьер, который препятствует нормальным взаимоотношениям русского общества с верховной властью. Именно поэтому мыслители-славянофилы выступали за полноценную, коренную дебюрократизацию отечественной системы государственного управления. Тем более, что в странах Западной Европы одним из важных направлений процесса модернизации являлся, как известно, комплекс мер по «рационализации» бюрократии. Именно буржуазия была заинтересована в такой реформе государства, которая сокращает, удешевляет, усовершенствует, оптимизирует сам этот институт, посредством которого государственная власть выполняет свою главную обязанность управляющего в национальном «доме». Понятно, что этого можно достичь с помощью создания своеобразной системной коалиции между монархом и парламентом, выражающим волю общества, нацеленной именно против бюрократии. Лишь там, где сильным и самостоятельным является гражданское (буржуазное) общество, властные полномочия бюрократии не могут абсолютизироваться в такой степени, как это было, например, в послепетровской Российской империи.

Псевдомодернизация, инициированная Петром I, была неорганичной хотя бы потому, что как раз «органы» национальной общественно-государственной системы в ходе ее были полностью ликвидированы. Вместо них создавались «институты» наднациональной бюрократической.

Медушеский А. Н. Макс Вебер и российский конституционализм // Отечественная пирамиды имперского режима, которая впоследствии давила и уничтожала ростки гражданского общества в России. Поэтому «пробуржуазно» настроенные общественные деятели славянофильской ориентации принципиально жестко критиковали всю крепостническую политику Петра I, не приблизившую, а отдалившую Россию от политически желаемой цели — современности.

Именно в литературных трудах представителей классического славянофильского почвенничества уже в середине XIX в. впервые ставилась и актуализировалась с позиций нравственно-политического свободомыслия проблема неуклонно обострявшегося кризиса взаимоотношений между правящей в России наднациональной государственной властью и русской национальной общественностью.

Поэтому специальное диссертационное исследование одной из самых влиятельных как для своего, так и для настоящего времени модификаций традиционного для отечественной политической мысли комплекса идейных ценностей русского славянофильства 1850−1860-х гг. представляется достаточно своевременным.

Почвенничество — это русское литературно-общественное направление 1850−1860-х гг. Главная идея этого движения — признание национальной «почвы» как основы традиционности желаемого социального и духовного развития России. Собственно к почвенникам обычно относят не только А. А. Григорьева, братьев М.М. и Ф. М. Достоевских, Н. Н. Страхова, но и представителей классического славянофильства. Как идеология почвенничество претендовало на консолидированное объединение всех национальных общественных течений вокруг базового тезиса о цивилизационной самобытности России. Оно высоко ценило европейскую культуру. Основой социальных преобразований мыслилась программа «постепенства и малых дел», призывающая к слиянию всего история. 1993. № 2. С. 90. просвещенного общества" с народом в общинных и земских формах, традиционных для русского быта4.

По мнению A.JI. Андреева, интерпритируемое в широком понятийно-терминологическом смысле почвенничество — это особый тип сознания и идеологическое направление, возникающее как альтернативный ответ на противоречия варианта так называемой догоняющей модернизации, реализуемый в политической и религиозной, философской мысли, публицистике, художественной литературе и других сферах духовной жизни. Как идеология почвенничество возникает в процессе крупномасштабного заимствования инонациональных стериотипов зарубежного образа жизни, когда высший, элитарный слой общества адаптируется к «чужим» культурам и перестает разделять жизненные ценности собственного народа. Но часть интеллектуальной элиты неизбежно выдвигает в противовес этому негативному процессу идею восстановления духовной связи с основным массивом национального бытия. Концептуально же она оформляется в соответствующей рефлективно-философской метафоре «почва"5.

Так, для В. В. Зеньковского почвенничество — это движение русских интеллектуалов 1860—1880-х гг., которые строили свои персональные философские системы исходя из базовых нравственных основ христианского религиозного мировоззрения. Главным смыслом философии «почвенности» является искание «непосредственности» через восстановление «органичной цельности» в созерцании мира и в историческом творчестве6.

Л.И. Блюхер и Г. Ю. Любарский, отождествляет славянофильство и почвенничество. Почвенники (славянофилы) — это люди западной культуры, которые впервые смогли в понятиях классической западной европейской.

4 Философский энциклопедический словарь. М., 1989. С. 500. В дальнейшем этот термин будет использоваться автором диссертации исключительно по отношению к славянофилам.

5 Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты. М., 2001. С. 300.

6 Зеньковский В. В. История русской философии. Ростов-на-Дону, 2004. С. 462. философии наиболее полно выразить коренной смысл национального русского мировоззрения7.

Итак, почвенничество — это общественное течение, выступающее за выборочную модернизацию страны в различных областях с учетом национальных особенностей и традиций.

Славянофильское движение сыграло далеко не последнюю роль в идейном развитии, экономических, социальных и духовных основ российского общества как в середине XIX в., так последующем. Славянофилами был обозначен круг вопросов, которые остаются дискуссионными и на сегодняшний момент: роль личности Петра I, взаимоотношения Запад-Россия, значение крестьянской общины в экономике страны и ее влиянии на формирование личных качеств крестьянина. Отсюда вытекает необходимость комплексного изучения славянофильства.

Историография темы представлена работами как обобщающего, так и специального характера. Однако идеология данного течения чаще всего рассматривалась как консервативное или умеренно либеральное направление. Характерно, что некоторые из отечественных исследователей уже обращали внимание на противоречия и очевидные изъяны научной интерпретации общественно-политических воззрений славянофилов. Критические замечания высказывались по преимуществу теми авторами, кто разрабатывает дискуссионные проблемы истории русского общественного движения 1850−1860-х гг. Это и понятно, поскольку искажение статусной роли славянофильского движения в имеющейся литературе накладывает свой негативный отпечаток на событийный фон эпохи.

Учитывая данный историографический факт, автор диссертации попытался выделить, обобщить и сгруппировать разрозненные фрагменты п.

Блехер Л.И., Любарский Г. Ю. Главный русский спор: от западников и славянофилов до глобализма и Нового средневековья. М, 2003. С. 52. альтернативно-критического подхода к теме, который уже обозначился в исследовательской литературе.

Первоначальный этап изучения творчества славянофилов (1880−1917 гг.) связан с опубликованием в отечественной печати ранее запрещенных правительственной цензурой работ К.С. и И. С. Аксаковых, И. В. Киреевского и других славянофилов. Вследствие этого появились первые исследования почвеннического движения.

Н.П. Колюпанов первым из исследователей той эпохи собрал и систематизировал информацию о личной жизни, взаимоотношения с друзьями и оппонентами, проекты реформ в различных сферах жизни одного из самых ярких представителей славянофильского движения А.И. Кошелева8.

А.Д. Градовский отмечал в своей работе консервативность этого движения, так как оно, по его мнению, отрицало общепринятые юридические нормы, идеализировало русский народ и зачатки свободы, которых на самом деле не было9. А. В. Васильев обосновывал идею о ненужности политических партий в России, при этом опирался на славянофильские разработки о сочетании земского самоуправления и личной свободы с самодержавием10. Н. Белозерский изучал философские идеи славянофилов, которые повлияли на мировоззрение А.И. Герцена" .

В последние годы жизни и после смерти И. С. Аксакова его личным фондом заведовал С. В. Шарапов. В 1880—1890-х гг. он активно разрабатывал, пропагандировал славянофильскую трактовку развития земского самоуправления в России. По его мнению, главным условием.

8 Колюпанов Н. П, Биография А. И. Кошелева. М., 1892. Т. 1−2.

9 Градовский А. Д. Славянофильская теория государственности // Голос. 1881. № 159. С. 67−72.

10 Васильев А. В. Самодержавие и правовой порядок // Теория государства у славянофилов. СПб., 1898.

11 Белозерский.Н. Герцен, славянофилы и западники. СПб., 1905. 53 с. независимого существования и функционирования земских учреждений являлось самодержавие12.

Значительный объем фактического и оценочного материала, имеющего прямое отношение к теме, вводится исследователями данного периода в научный оборот впервые. В результате создавалась обширная информационная основа для последующих разработок. Историографическая ценность публикаций этого времени достаточно велика, что объясняется многообразием предлагавшихся тогда концептуальных версий освещения проблем, связанных с оценкой общественно-политической деятельности славянофилов в 1850—1860-е гг.

Второй этап в изучении темы совпадает с революцией 1917 г., Гражданской войной и последующим периодом формирования государственной системы раннего большевизма, когда изучение славянофильского движения отошло в тень. В этот период руководство молодого советского государства стимулировало популяризацию представителей революционно-демократической общественной мысли: А. И. Герцена, Н. А. Добролюбова, Н. Г. Чернышевского и др.

Социалистический подход к славянофильству получил свое развитие в марксистской историографии, началом которой следует считать работы Г. В. Плеханова, который первым из историков, следуя марксистской методологии, поставил вопрос о классовой природе славянофильства. В своих воззрениях он сближал славянофильство и теорию «официальной народности». Согласно Г. В. Плеханову, именно «из мнений славянофильской школы, из мнений ее основоположников, выросла вся та реакционная политическая идеология, на которую до сих пор опираются наши враги, враги народной свободы и народного просвещения"13.

К середине 1930;х гг. целенаправленные исследования идей славянофилов возобновились. Славянофильское общественное движение рассматривалось как националистическо-помещичья группировка.

12 Шарапов С. В. Самодержавие и самоуправление // Русское дело. 1888. № 49. С. 88−94.

Крупным знатоком творчества А. И. Герцена являлся в то время Н. С. Державин. Одним из его научных интересов было исследование общих и отличительных черт в мировоззрении А. И. Герцена и славянофилов в понимании роли крестьянской общины, русского духа, склада ума русского человека, православия и т. д.14.

С.С. Дмитриев рассматривал славянофильство с позиций марксизма как помещичью теорию, представляющую консервативный характер, так как славянофилы отстаивали монархическую форму правления, православие и отвергали революцию как метод дальнейшего прогрессивного развития. В то же время ученый разделяет славянофильство и теорию официальной народности. В отличие от Г. В. Плеханова автор отделяет М. П. Погодина, С. П. Шевырева от славянофилов. В его работе впервые выделены периоды развития в славянофильском общественном движении15.

Следующий период в историографии темы определен рубежом 19 501 980;х гг., когда возникли относительно благоприятные условия для полноценных исследований деятельности мыслителей-славянофилов. Появилась плеяда ученых, которые заметно интенсифицировали поиск новых подходов к теме. Отечественными исследователями славянофильство стало восприниматься как умеренно-либеральное течение общественной мысли, которое отстаивало идею особенности исторического развития России от стран Западной Европы. Причиной своеобразия России было наличие крестьянской общины и православной религии. У представителей данного течения необходимость преобразований сочеталось с поисками идеала в прошлом, в допетровской Руси, с попытками соединить старое с новым, чтобы без потрясений начать новую жизнь.

По мнению А. Г. Дементьева, В. И. Кулешова, С. А. Покровского, славянофильство представляло собой консервативно-охранительное начало и являлось защитником существующего строя. Его представители считали.

13 Плеханов Г. В. Собр. соч. Т. 23. М.- Л., 1926. С. 109−110.

14 Державин Н. С. Герцен и славянофилы // Историк-марксист. 1939. № 1 С. 124−145. невозможным развитие капиталистических отношений в России. Ученые доказывали надуманность мнения об оппозиционности славянофилов. По их мнению, во время подготовки и проведения реформ славянофилы полностью поддержали императорскую власть. Теория официальной народности тесно переплеталась со славянофильской интерпретацией триады «самодержавие — православие — народность». Косвенным доказательством реакционности взглядов славянофилов является популярность их идей у американских консервативных кругов 1950;1960;х гг., в частности Р. Хэйра16.

Е.А. Маймин, В. В. Кожинов, Л. Г. Фризман, А. И. Янов сделали попытку реабилитировать славянофилов, отойти от однобокой, негативной оценки их деятельности со стороны отечественных исследователей. Е. А. Маймин доказывал необходимость дифференцированного подхода к изучению славянофилов, декабристов, революционеров-народников и.

17 других общественных группировок. В. В. Кожинов рассматривал славянофильство как одно из отечественных течений, выражающее идеи самобытничества. К самобытникам он также относил народников и некоторых декабристов, а именно П. Г. Каховского, М. А. Фонвизина и 18 других. Л. Г. Фризман отмечал устойчивость политических взглядов славянофилов на протяжении 1840−1860-х гг., в отличие от западников, чьи позиции заметно поправели за тот же период времени. По его мнению, одним из главных условий появления славянофилов на политической арене это недовольство образованной части общества доминированием в военной и административной элите представителей немецкой национальности (А.Х.

15 Дмитриев С. С. Славянофилы и славянофильство (Из истории русской общественной мысли середины XIX века) // Историк-марксист. 1941. № 1. С. 185−197.

16 Дементьев А. Г. Очерки по истории русской журналистики 1840−1850 гг. М., 1951. 355 е.- Он же. «Концепция», «конструкция» и «модель» // Вопросы литературы. 1969. № 7. С.116−137- Кулешов В. И. Славянофилы и русская литература. М., 1976. 288 с. — Он же. Славянофильство, как оно есть. // Вопросы литературы. 1969. № 10. С. 131−144- Покровский С. А. Мнимая загадка // Вопросы литературы. 1969. № 5. С. 116−137.

17 Маймин Е. А. Нужны конкретные исследования // Вопросы литературы. 1969. № 10. С.103−112.

Бенкендорф, П. А. Клейнмихель, JI.B. Дубельт, К.В. Нессельроде)19. Для славянофилов был характерен прогматичный подход к художественной литературе. Они рассматривали ее как способ популяризации своих идей. A.JI. Янов относил славянофилов к оппозиционному движению, целью которого была секуляризация власти, борьба с деспотизмом. По мнению исследователя, слабой стороной данного течения было сильное влияние религиозных догм на политические убеждения славянофилов, неправильное понимание демократических идей и идеализация особенностей русского народа20.

Вопросы общественно-политической ситуации в России в середине XIX в. рассматривались в трудах Е. А. Дудзинской, Т. Ф. Пирожковой, Н. Г. Сладкевича и других отечественных исследователей. Надо отметить, что многие ученые-историки в рамках изучения российского общественного движения середины XIX в. исследовали славянофильское движение, но узких специалистов по этой теме очень мало. С полной уверенностью к ним можно отнести Е. А. Дудзинскую и Н. И. Цимбаева.

Работы Е. А. Дудзинской и Т. Ф. Пирожковой представляют собой обобщающее исследование о деятельности славянофилов в канун реформы 1861 г. Авторы раскрывают классовую сущность этого направления русской общественной мысли в переходную эпоху, показывают стремление славянофилов провести «сверху» отмену крепостного права, капиталистические преобразования в области экономики и буржуазные реформы в социальной и политической сферах при сохранении монархии21.

1 Я.

Кожинов В. В. О главном в наследии славянофилов // Вопросы литературы. 1969. № 10 С.112−131.

19 Фризман J1. Г. За научную объективность // Вопросы литературы. 1969. № 7. С. 138.

152.

Янов A.JI. Загадка славянофильской критики // Вопросы литературы. 1969. № 5. С. 90 115.

21 Дудзинская Е. А. Славянофилы в общественной борьбе. М., 1983. 273 е.- Она же. Буржуазные тенденции в теории и практике славянофилов // Вопросы истории. 1972. № 1. С. 49−64- Она же. А. И. Кошелев // Вопросы истории. 2000. № 8. С. 72−81- Она же. У истоков формирования антикрепостнических воззрений А. И. Кошелева // Общественное движение в центральных губерниях России во 2-й пол. XIX—XX вв. Рязань, 1984. С. 57.

Н.Г. Сладкевич рассматривает основные направления общественной мысли периода первой революционной ситуации, оценивает их с позиций марксизма, ставя демократическое движение в более привилегированное положение. В научный оборот вводятся новые материалы, повествующие и о «кризисе верхов», об оппозиционном и конституционном движении дворянства. Он акцентирует внимание на появление двух лагерей демократов и либералов, которые различались по идеологическим установкам и тактике действия. Причем славянофилов Н. Г. Сладкевич относил к либеральному течению, а точнее, к его правому консервативному) флангу. Ученый также активно исследовал дискуссию, развернувшуюся в 1850—1860 гг. между лидерами демократического движения Н. Г. Чернышевским, Н. А. Добролюбовым и славянофильской.

22 публицистикой, возглавляемой на тот момент И. С. Аксаковым .

Заметный вклад в изучение славянофильства внес Н. И. Цимбаев. В его работах дается история появления, генезис и развитие термина «славянофилы». Особый интерес представляют его исследования об И. С. Аксакове как лидере славянофильского течения в 1860-е гг. Значительное внимание ученый уделяет попыткам И. С. Аксакова модернизировать основные положения доктрины ранних славянофилов в новых исторических условиях. Автор подробно освещал публицистическую и редакторскую деятельность И. С. Аксакова, показал эволюцию социально-политических взглядов в течение всей его жизни23.

72- Пирожкова Т. Ф. Революционеры-демократы о славянофильстве и славянофильской журналистике. М., 1984. 164 с.

22 Сладкевич Н. Г. Очерки истории общественной мысли России в конце 50-х-начала 60-х годов XIX века: Борьба общественных течений в первой революционной ситуации. СПб. 1962. 235 е.- Он же. Борьба общественных течений в российской публицистике конца 50х~нач. 60-х годов XIX в. СПб., 1972. 127 е.- Он же. К вопросу о полемике Н. Г. Чернышевского с славянофильской публицистикой // Вопросы истории. 1948. № 6. С. 71−79- Он же. Исторические взгляды Н. Г. Чернышевского и Н. А. Добролюбова // Вопросы истории. 1949. № 2. С. 26−51.

23 Цимбаев Н. И. Славянофильство: из истории русской общественной мысли. М., 1986. 276 е.- Он же. И. С. Аксаков в общественной жизни пореформенной России. М., 1978. 263 е.- Он же. Газета «Молва» 1857 (из истории славянофильской периодики) // Вестник.

Исследуя политические воззрения славянофилов, В. А. Китаев в своих работах выделил три фланга этого движения. На наиболее радикальных позициях в плане преобразования России, по его оценке, стоял А. И. Кошелев, в центре — И. С. Аксаков, самым умеренным из них был Ю.Ф. Самарин24.

Интересный подход в изучении идеологии славянофилов демонстрировал Ю. З. Янковский. Он определил славянофильское течение как патриархально-дворянский либерализм. Фундаментом славянофильской идеологии было альтернативное понимание триады «самодержавие-православие-народность». По его мнению, славянофилы считали ее сильным фактором обновления общественно-политической ситуации в стране. Нельзя согласиться с автором в том, что отличительным признаком славянофильства была идея национальной исключительности, т. е превосходства русских над другими народами. Точнее, надо говорить о национальной своеобразности русского народа, сложившейся в ходе цивилизационного развития. Также автор считал нежизнеспособной идею реставрации органов местного самоуправления и представительной власти, в первую очередь Земского собора, существовавших в допетровский период25.

Земская реформа 1864 г. и земское движение 1860−1870-х гг. были достаточно глубоко освещены в работах В. В. Гармизы, где сопоставляются точки зрения представителей разных общественных сил на проведение земской реформы. Демократы негативно относились к этим преобразованиям, указывая на правовую противоречивость статей «Положения о земских учреждениях» и чрезмерный контроль губернатора.

МГУ. Сер. 8. 1984. № 6. С. 14−24- Он же. Записка К. С. Аксакова «О внутреннем состоянии России» и ее место в идеологии славянофильства // Вестник МГУ. Серия 8. 1972. № 2. С. 47−60- Он же. Россия и русские: Национальный вопрос в Российской империи // Вестник МГУ. Серия 8. 1993. № 5. С. 23−33 и др.

24 Китаев В. А. Славянофилы в первые пореформенные годы // Вопросы истории. 1977.

6- Он же. От фронды к охранительству. К истории русской либеральной мысли 5060-х годов XIX в. М., 1972. 288 с. за деятельностью земств. Славянофилы подчеркивали бессословный характер земства и необходимость учитывать территориальные и исторические особенности областей, где вводятся земства. По мнению В. В. Гармизы, по земскому вопросу демократы и славянофилы выступали радикальными оппозиционными силами, а либералов он относил к.

9? сторонникам императорского проекта .

Новый этап в исследовании данной темы совпадает с периодом распада СССР и становления Российской Федерации как нового государства (1991;2000;е гг.) В эти годы были переизданы труды видных теоретиков западноевропейского и отечественного либерализма, переведены на русский язык монографические исследования и статьи ряда современных западных исследователей. Историографический обзор имеющейся по теме исследовательской литературы позволяет сделать вывод о том, что ситуация с ее изучением на современном этапе еще далека от идеальной. Сложившаяся и доминирующая сегодня в отечественной историографии концепция имеет немало пробелов и противоречий. За последние годы отмечено преобладание западнического, европоцентристского подхода к проблематике истории национального общественного движения в России XIX в., который персонифицирует влиятельная и авторитарная для многих отечественных исследователей концепция A. J1. Янова. Русское почвенничество (славянофильство) теперь уже считается чуть ли не антиподом либерализма и конституционализма. С подачи видных руссологов, работающих в университетах США, таких как Р. Пайпс и A. J1. Янов, мыслителям славянофильской ориентации приписывается целый ряд не свойственных им идей. В частности, в работах американских историков (A.J1. Янова прежде всего) идеология славянофилов необоснованно сближается по ряду ключевых пунктов с.

Янковский Ю, 3. Патриархально-дворянсая утопия: Страница русской общественно-литературной мысли 1840−1850 годов. М., 1981. 373 с. ГармизаВ.В. Подготовка земской реформы 1864 года. М., 1957. 264 с. политической доктриной имперского режима — так называемой теорией официальной народности (С.С. Уваров, М. П. Погодин и др.).

A.JL Янов в своих работах рассматривал славянофильство как сугубо консервативное общественное течение, которое сознательно противопоставляло Россию Западной Европе, объявляя последнюю «загнивающим элементом». Тем самым оно идейно обосновало «мессианскую» имперскую экспансию в страны Восточной Европы. По его мнению, славянофилы являлись родоначальниками российского общественного национализма, который в последствии слился с государственным27.

Среди зарубежных «русскоязычных» авторов можно выделить работу известного политического эмигранта В. В. Леонтовича.

Он рассматривал либерализм как определенное идейное течение, представленное в разные исторические периоды разными социальными группами. В его монографии освещаются основные этапы генезиса и эволюции русского либерального движения: с момента его проникновения в Россию «извне» при Екатерине.

II и вплоть до политического краха и последующего вытеснения из национальной жизни на многие десятилетия с политической арены в 1920 г.

Автор приводит значительный объем информации о лидерах и мыслителях.

28 либерального толка в России .

Для изучения данной темы определенный интерес представляет работа видного зарубежного исследователя-руссолога Дж. Хоскинга. Он исследовал специфику функционирования российской империи, национальный состав элиты, отечественную политическую культуру, в общем, все то, что придавало ей «живучесть» в период 1551—1917 гг. Для английского историка славянофилы выступали прогрессивным началом, но.

27 Янов A. J1. Национализм и патриотизм в России 1825−1917 гг. М., 2002. 398 с.

28 Леонтович В. В. История либерализма в России. 1762−1917. М., 1995. 550 с. в условиях того имперского порядка у них не было шансов на реализацию своих замыслов, как, впрочем, и у других общественных групп29.

М.А. Широкова исследовала основные теоретические источники славянофильства: европейскую философию и православное богословие. Автор дает характеристику воззрений славянофилов по следующим основным вопросам: сущность политической властипроисхождение и функции государстваформы государствасоотношения государства,.

О, А церкви и обществаполитический идеал .

Очень символичным является тот факт, что на современном этапе исследованием славянофильского литературного наследия занимается однофамилец известного почвенника А. И. Кошелева В.А. Кошелев. Он анализирует стихотворения, рассказы, сочинения почвенников и их публицистическую работу в журнале «Москвитянин», «Московский сборник». В работах В. А. Кошелева уделяется большое внимание фигуре А. С. Хомякова как главного идеолога данного общественного течения. Исследователь выявляет парадоксы в литературе, философии и богословском наследии почвенников. Автор подчеркивает высокий уровень.

31 профессионализма славянофилов как писателей .

В работах Д. В. Колупаева подробно освещается процесс формирования и развития конституционного движения в России. Даны характеристики разновидностей конституционализма того времени, их программные установки и организационные структуры, анализируются.

29 Хоскинг Дж. Россия: народ и империя (1552−1917). Смоленск, 2001. 512 е.- Он же. Россия и русские.-М., 2003. -494 с.

30 Широкова М. А. Политическая доктрина ранних славянофилов: автореф. дис. канд. ист. наук. Барнаул, 1999. 26 е.- Она же. Оформление политических концепций славянофильства и западничества и их значение в философско-политической мысли России XIX в. // Дневник Алтайской школы политических исследований. № 21:. Современная Россия и мир: альтернативы развития (национальная, региональная идентичность и международные отношения). Барнаул, 2005. С. 87−90.

31 Кошелев В. А. Алексей Степанович Хомяков, жизнеописание в документах, рассуждениях и разысканиях. М., 2000. 512 е.- Он же. Заметки и наблюдения. М., 2004. 216 е.- Он же. Алексей Степанович Хомяков // Север. 1994. № 4. С. 71−123. конституционные проекты, в том числе и видных идеологов земского.

32 славянофильского конституционализма А. И. Кошелева и И. С. Аксакова .

Примечательно, что если десятилетие назад разработкой этой проблематики занимались по преимуществу историки, экономисты и юристы, то в последнее время к ней активно подключились философы, политологи и социологи. Такое соединение усилий со стороны исследователей различных специальностей следует признать давно назревшим и в перспективе продуктивным33.

Вместе с тем довольно четко проявились определенные негативные тенденции в исследовании проблем общественного движения середины XIX в.

Во-первых, за минувшие 10−12 лет было опубликовано немало статей чисто конъюнктурного, «заказного» характера, авторами которых являются специалисты, изучавшие прежде так называемый научный коммунизм. Правда, затем они вполне оперативно стали выполнять новый государственный заказ по внедрению в общественное сознание теперь уже либеральных «общечеловеческих» ценностей34.

Во-вторых, разработка проблем истории традиционных идеологий в России представителями разных обществоведческих дисциплин (социологами, политологами, философами), к сожалению продолжает реализовываться в так называемом автономном режиме, без учета достижений в смежных науках. Полученные в ходе исследований результаты слабо коррелируют друг с другом и не всегда складываются в целостную картину.

32 Колупаев Д. В. Конституционное общественное движение в России на рубеже 1850−60 гг. Барнаул, 2003. 173 е.- Он же. Земский конституционализм // Политология и политический процесс. Барнаул, 2004. С. 56−67.

33 Медушевский A.M. Конституционные проекты русского либерализма и его политическая стратегия // Вопросы истории. 1995. № 9. С. 5.

34 Гоголевский А. В. Очерки истории русского либерализма XIX-нач. ХХв. СПб., 1996. 155 е.- Он же: Петроградский совет в годы гражданской войны. Л., 1982. 198 с.

В-третьих, плюрализм идеологических подходов и авторских позиций, суждений и мнений по данной проблеме уже, по-видимому, достиг некой «критической массы». В результате проблема реконструкции русского почвенничества как целостной системы идей оказалась решена фрагментарно и в теоретическом отношении, и в историографическом смысле. А это (рано или поздно), скорее всего, может привести к «размыву» ее нечетких контуров. Главная причина — это отсутствие фиксируемых, точных определений политического смысла данной идеологии.

Наконец, далеко не редкими являются случаи произвольного переноса современных представлений, оценок и суждений на прошлое данного общественного движения, что ведет к его банальной модернизации. «Осовременивание» истории как славянофильской разновидности, русского либерализма также явно не способствует адекватному пониманию специфики его генезиса, самих условий формирования и эволюции социально-философских основ доктрины, программных установок, организационных структур движения и их трансформации, стратегии и тактики политического действия ведущих лидеров35.

Исследований, в которых славянофильское общественное движение рассматривалось бы как идеологическое течение, целью которого была полноценная и коренная политическая и экономическая модернизация страны, не существует. Отдельные авторы в своих публикациях уделяли внимание славянофилам как влиятельной реформаторской группировке русского общественного движения 1850−1860-х гг.

Цель и задачи исследования

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы комплексно проанализировать специфику эволюции славянофильства как политической идеологии и самостоятельного общественного движения в контексте истории России 1850−1860-х гг. В работе ставятся следующие задачи:

Во-первых, исследовать природу генезиса славянофильского общественного движения середины XIX в. Именно в это время в отечественной политической мысли сложились две концептуально разные точки зрения на выбор приоритетных идеологических ориентиров для разработки проекта дальнейшего развития России по пути модернизации: «славянофильская» и «западническая». В результате идейного противостояния «славянофилы» были временно вытеснены на периферию общественной жизни. «Западники», как известно, смогли опередить своих оппонентов в процессе создания фундаментальных основ либеральной политической мысли в середине XIX в. Поэтому «славянофильство» как идеологическое направление в ретроспективе нельзя рассматривать обособленно, без сравнительного сопоставления с системой идейно-политических ценностей, разделяемых и защищавшихся сторонниками «западничества».

Во-вторых, дать общую типологическую характеристику русского славянофильства рассматриваемого периода. Классифицируя данное направление отечественной политической мысли, важно выявить его социальную базу, сильные и слабые стороны, показать всю сложность и противоречивость политических взаимоотношений лидеров этой группировки с правящим самодержавно-бюрократическим режимом.

В-третьих, представляется исключительно важным выделить и соотнести друг с другом три главных, слившихся в неразрывное целое базовых компонента этого учения: конституционализм, либерализм и традиционализм — с акцентированием их национальной специфики. Необходимо также исследовать программно-стратегические и лозунговые требования, с которыми славянофилы появились на российской политической сцене в первой половине XIX в. о г.

Шелохаев В. В. Русский либерализм как историографическая и историософская проблема//Вопросы истории. 1998. № 4. С. 27.

В-четвертых, следует установить реальное место в комплексе славянофильских идей главной ценности, определяющей весь категориальный смысл самого понятия «либерализм», — свободы.

Объект исследования — кризисная политическая ситуация в России рубежа 1850−1860-х гг., в контексте которой и рассматривается ставшая перед обществом и государством проблема выбора реформ: «сверху» или «снизу», угроза «русского бунта» и задача модернизации страны.

Предметом диссертационной работы является славянофильство. Оно рассматривается как общественно-политическое движение и идеология в 1850—1860-х гг. Славянофильство было влиятельной и известной силой в обоих столицах. К середине 1850-х гг. стала выкристализовываться славянофильская протопартийная структура, которая могла бы в дальнейшем скорректировать ход реформ. Идеология почвеннического течения имела ряд взвешенных и привлекательных моментов: отказ от идеализации деятельности Петра I, уникальность исторического развития России, созыв общенационального представительного органа — Земского собора и т. д. Поэтому анализируются программы и работы представителей разных флангов славянофильской общественности.

Методологически диссертационное исследование ориентируется на достаточно распространенные сегодня в отечественной науке парадигмы теории модернизации. Славянофильское направление отечественной политической мысли, а также связанное с ним общественное движение национальной интеллигенции 1850−1860-х гг. рассматривается в соответствии с данным концептуальным подходом к теме в качестве самобытной альтернативны по отношению к доминировавшей правительственной линии теоретической модели, предлагавшей вариант системной органичной модернизации существовавших в России абсолютистской государственности, крепостнической экономики, архаичного общественного устройства, образования и культуры, нравственности, всей обыденной жизни народа. В отличие от сторонников имперского государственничества и проимперского западничества мыслители этого направления разрабатывали другой, не менее либеральный вариант «русской идеи», который предусматривал реформаторское восстановление традиционных демократических представительных институтов национальной общественно-государственной системы земской монархии, выборных структур управления и самоуправления, ликвидированных имперским режимом.

Уже в период правления Петра I правительственный курс ограничился по сути вестернизацией, т. е. формальными поверхностно-косметическими преобразованиями государства «под Запад». В соответствии с данной методологией автор диссертации настаивает на том, что в конце XVII — начале XVIII в. по инициативе правящей династии, представители которой связывали дальнейшие перспективы развития страны исключительно с имперской формой государственности, в России во многом спонтанно и непоследовательно стал осуществляться проект принудительной тотальной «европеизации» системы управления, вооруженных сил, финансов, промышленности, торговли, науки, культуры и образования. Двусмысленность результатов такой политики очевидна. Вместо декларируемого верховной властью системно-политического сближения со странами Западной Европы внутри формировавшихся структур «нового», якобы современного, государства неуклонно нарастали тенденции, принципиально несовместимые с самой целью модернизации, с ее главным смыслом. И чем дальше, тем существеннее был этот социалы-ю-цивилизационный отрыв Российской империи от остальной Европы, не имевший ничего общего с решением задач перехода от традиционного общества с аграрной культурой, авторитарно-патриархальной системой управления к современному индустриальному гражданскому (буржуазному) обществу с его приоритетными ценностями свободы, конституционноправовых норм, общедемократических выборных учреждений народного представительства и самоуправления36.

Политический процесс в сопоставимых с Россией странах Западной Европы развертывался в течение XVI—XIX вв. с иной скоростью и со своей спецификой. Но все-таки можно выделить общую закономерность. Как форма правления западноевропейская монархия эволюционировала по восходящей линии, поэтапно и постепенно трансформируясь в правовое демократическое государство современного типа. В процессе такой модернизации происходило более-менее плавное, реформаторское (хотя иногда и скачкообразное, революционное) увеличение пространства свободы и права, которые совокупно только и могут создать благоприятные условия для роста структур гражданского общества по вертикали и горизонтали. Сначала на базе традиционных институтов раннефеодальной аристократической государственности формировалась сословно-представительная монархия. Затем в эпоху Средневековья короли стали делиться властью с полномочными представителями корпоративных кланов аристократии и духовенства. Под их давлением верховной властью были созваны Генеральные Штаты во Франции, палата лордов и палата общин (парламент) в Англии. С развитием торговли, ростом числа городов экономически усилившиеся бюргеры-предприниматели стали претендовать в Новое время на полноценное участие в управлении государством наравне с баронами, герцогами, князьями и епископатом. Феодалы уже не могли сохранить в прежнем объеме былую монопольную привилегию на доминирование в политическом процессе. Но и буржуазия в свою очередь не приобрела еще всю полноту финансового могущества. В этот исторический момент формировалось специфическое государство переходного периода — абсолютная монархия. В таких условиях верховная власть действительно абсолютизируется. Монарх, возвышаясь над старой и новой элитами, балансируя между ними, выполняет роль главного арбитра и з f.

Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.) гаранта консервативной стабильности. Но когда буржуазия становится доминирующей общественной силой в экономике и влиятельным субъектом политики, тогда и абсолютная монархия трансформируется в конституционную. Верховная власть ограничивается соответствующими правовыми актами, контролируется парламентом, а самое важноелегитимируется при переходе полномочий от одного лица к другому в силу сложившейся национальной традиции. В современных государствах такого типа власть никогда не абсолютизируется, «монарх царствует, но не правит».

Стоит отметить, что не всегда собственность является основным фактором развития политической системы. В восточных странах и отчасти в России, где частная собственность не была конституирована или вообще отсутствовала, сложилась альтернатива европейской античной, феодальной и буржуазной частной собственности. Причем в основе такой системы — не столько собственность, сколько власть. Функции фактического собственника здесь должны непременно быть опосредованы причастностью к власти, т. е. к должности, статусу, но не к личности правителя. В этом случае подданные не распоряжались собственностью, а владели ею. Высшая собственность правителя, олицетворяющего общегосударственный коллектив, и производная от реального владения достоянием коллектива и безусловного права распоряжаться его ресурсами и имуществом, причем и то, и другое в конечном счете производно от власти. Власть (владение) формирует понятие и представление о собственности, собственность рождается как функция владения и власти. Власть и собственность в восточном понимании сливаются, они не разделимы37.

Исторический опыт Англии, Бельгии, Испании, Нидерландов, Швеции, Японии и других стран мира доказывает, что современная конституционная монархия остается эталонным образцом оптимальной, наиболее органично устроенной политической системы. Но таковой данная.

СПб, Т. 2. 2003. С.126−127. форма государственного устройства может быть лишь в том случае, когда верховная власть делегирована монарху общенациональными выборными учреждениями народного представительства добровольно. Только тогда она как политический институт считается и является вполне легитимной. В течение многовековой своей истории монархия, эволюционируя под воздействием различных факторов, продемонстрировала свою большую жизнеспособность даже по сравнению с республиканской формой правления. В перечисленных выше странах монархия стала политической традицией, без которой немыслимо стабильное существование и развитие современного национального государства. Именно такая стабильность позволила многим народам более спокойно и менее болезненно пережить катастрофические социальные потрясения новой и, в особенности, новейшей истории.

Частичные и подражательно-поверхностные модернизационные преобразования XVIII—XIX вв. так или иначе, но видоизменили одну из базовых социальных опор абсолютистско-крепостнической системы в Российской империи — дворянство. Правда, верховная императорская власть изначально стремилась навязать ему унизительную роль политически бесправных «государевых служилых холопов». Но в послепетровской «европеизированной» России подобный унизительный статус не мог устраивать тех дворян, которые сумели так или иначе достичь определенной экономической и социальной независимости от государства. Прежде всего недовольными своим положением в имперской сословной системе были те дворяне, которые воспользовались дарованным императрицей Екатериной II по Жалованной грамоте 1785 г. правом выбора: служить или не служить правящей династии. Часть из них предпочли тяготам казенной службы относительно свободную жизнь в поместьях. Поэтому преимущественно в среде поместного дворянства зарождается политическая фронда по отношению к имперскому самодержавно-крепостническому режиму.

37 Васильев Л. С. История Востока. Т. 1. М., 1994. С. 67.

Фрондирующие дворяне-помещики были заинтересованы не только в технико-экономической, но и в социально-политической модернизации России. По их мнению, императорская династия и сановно-бюрократическая верхушка режима должны поделиться частью властных полномочий со всем дворянством. Фактически они добивались существенного политического ограничения тотально абсолютизируемой верховной власти в пользу собственных корпоративных интересов. Но такая уступка в реальности могла бы способствовать не только становлению полноценной в политическом смысле национальной элиты взамен уничтоженной ранее боярской аристократии, но и создать важные предпосылки для постепенного перехода к режиму конституционно-представительной «народной» монархии. Этот шаг в свою очередь обеспечил бы устойчивое эволюционное доведение инициированного самой же верховной властью процесса модернизации России по европейскому эталону до логического ее конца.

Согласно славянофильской исторической концепции, легитимная в прошлом династия Романовых столкнула Русское (Московское) национальное государство с общеевропейского пути развития. К. С. Аксаков, И. В. Киреевский, А. С. Хомяков и многие другие сторонники данного учения ссылались при этом на отечественный опыт существования в XVI—XVII вв. земских Соборов, боярской Думы, самоуправляемых градских и сельских общин и других сформировавшихся учреждений сословно-представительной монархии. Правда, в земской России тогда не могло быть никакого противоборства между феодальной аристократией и торгово-предпринимательской буржуазией, так как фактически не существовали ни та, ни другая группа. Старорусское аристократическое боярство верховная власть частью уничтожила физически, а частью подавила и деморализовала, лишив остатков независимости. Не сохранились в стране и вольные торговые города — те первоначальные островки гражданской свободы, где могла бы накапливать богатство и набирать силу отечественная национальная буржуазия. Как отмечал М. Вебер, «городской воздух приносит свободу». Именно в городах центральной и северной Европы сформировалась традиция: попавших в город рабов и зависимых крестьян через определенный срок не выдавать то своим прежним хозяевам. Государственный терроризм эпохи опричнины сыграл свою зловещую роль, грабя и разрушая именно городские центры, прежде всего последние реликты древнерусской свободы и демократииНовгород и Псков.

Осуществляя свой проект пресловутой «европеизации», будущий император Петр I, по справедливой оценке мыслителей-славянофилов, только воображал, что ведет Россию к современной (по тогдашним стандартам) абсолютной монархии. Но в действительности он привел страну к традиционной восточной деспотии, политические институты которой были внешне, формально слегка закамуфлированы «под Запад».

Отказаться от бесперспективных попыток дальнейшей имперской «вестернизации» России, возвратиться к традиционным старорусским и общеевропейским представительным началам призывали власть не одни только славянофилы — К. С. Аксаков, И. С. Аксаков, А. И. Кошелев и другие, но и национальные мыслители левой идеологической ориентации, в том числе первые русские демократы-народники М. А. Бакунин, А. И. Герцен, Н. П. Огарев, Н.А. Серно-Соловьевич и Н. Г. Чернышевский, а также JI.A. Тихомиров и И. А. Ильин.

В работе использовались как общенаучные, так и собственно исторические специальные методы:

1. Сравнительно-исторический метод, который позволяет оценить и соотнести события между собой в развитии от начала зарождения и до их упадка. Данный метод помогает воссоздать более полную, целостную картину событий, происходивших в России рассматриваемого периода.

38 Вебер М. Избранное. Образ общества. М., 1994. С. 332.

2. Хронологический метод, с помощью которого выделяются основные этапы и периоды истории общественного движения 50−60-х гг. XIX в., позволяет вычленять этапы, периоды, общественных событий, происходившие в середине XIX в. в России.

3. При разработке темы использовались общенаучные методы реконструкции событий, сравнительного и комплексного анализа фактов, позволившие в многообразном и ярком творческом наследии славянофилов отыскать и объединить в логически упорядоченное целое систему политических идей и положений.

Территориальные рамки исследования включают европейскую часть России. Идейными центрами сосредоточения почвеннического течения были Москва и Санкт-Петербург, где и проживали главные представители этого течения. В этом регионе находились финансы и недвижимость (поместья, предприятия, банковские счета) славянофилов.

Хронологические рамки исследования: начало 1850-х — конец 1860-х гг. Нижняя граница падает на 1851 г. Этот выбор объясняется тем, что в 1851 г. вышел в отставку И. С. Аксаков, который занялся активной общественной работой, в это время был опубликован первый номер «Московского сборника» и произошла публицистическая активизация славянофилов, лозунгом которых стало «совершить переворот в литературе». Верхняя грань — 1869 г. Именно тогда была закрыта славянофильская газета «Москва» — последнее успешное, с точки зрения тиража, периодическое издание, в котором публиковались статьи лидеров этого общественного течения по жизненно важным вопросам страны. Движение лишилось единственного печатного «рупора» для публичного выражения своих идей. С этого момента выходили только отдельные статьи, сборники и т. д. Но чтобы более глубоко отразить особенности данного течения, необходимо обратиться к 1830−1840-м гг., к периоду «вызревания» основных положений славянофильской доктрины.

Источники, составляющие фактическую основу диссертации, по своей типологии подразделяются на следующие группы: 1) материалы славянофилов личного происхождения, которые в наибольшей степени акцентируют профиль темы- 2) документы административно-полицейского характера- 3) нормативно-правовые документы- 4) материалы отечественной прессы, способствующие более четкому пониманию как реалий событийного фона переломной исторической эпохи 1850−1860-х гг., так и персонального места в ней самих славянофилов- 5) мемуары, дневники, письма и записки современников, которые передают личностные впечатления от непосредственных контактов с мыслителями-славянофилами.

Большой массив источников по данной теме составляют собрания статей и сочинений, сборники публицистических и теоретических статей и писем А. И. Кошелева, К. С. Аксакова, И. С. Аксакова, Ю. Ф. Самарина, изданные как до революции, так в советское и постсоветское время39. Именно сочинения и статьи идеологов славянофильского общественного движения позволяют комплексно понять их проект переустройства России. Среди документов этого цикла наибольшую ценность имеют письма основных представителей славянофильского движения. Несмотря на то, что все они носят неофициальный характер, в них отложилась не только личная информация, но и материалы, характеризующие отношение лидеров почвеннического движения к тем или иным общественно значимым событиям. Данные материалы во многом способствовали установлению круга персоналий, с которыми контактировали почвенники в рассматриваемый период.

Для реконструкции политических аспектов деятельности славянофильского общественного движения 1850−1860-х гг. исключительно.

39 Самарин Ю. Ф. Статьи. Воспоминания. Письма. М., 1997; Он же. О проекте земских хозяйственных учреждений // День. -1863. — 19 июля. -№ 29- Кошелев А. И. Конституция, самодержавие и земская дума. Лейпциг, 1862- Аксаков К. С. Эстетика и литературная критика. М., 1995; Аксаков И. С. Отчего так нелегко живется в России? М., 2002; Он же. О свободе слова совести и печати. СПб., 1907. важен массив неопубликованных документов, находящихся в архивных хранилищах Москвы. Автором было изучено более 70 единиц хранения двух архивов: Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ) и Российского архива литературы и искусства (РГАЛИ).

Особо ценными для работы являются материалы административно-полицейского характера. Очень важные факты удалось установить в процессе работы с фондами соответствующих подразделений имперской тайной полиции — III Отделения Собственной Е.И. В. Канцелярии, включая Секретный архив данного ведомства (фонды. 109, 109 С.а.). Извлеченные отсюда сведения составили документальную основу для новой трактовки всего комплекса изучаемых проблем. Значительный объем фактического материала выявлен из агентурных донесений сотрудников III отделения. Данный вид источника помогает узнать, как относилась официальная власть к этому движению. Выявляется круг запрещенных произведений славянофилов, обосновываются причины запрета. Приводится подробный список активных участников кружка и сочувствующих им лиц. Агентами третьего отделения осуществлялась перлюстрация писем.

В РГАЛИ сосредоточен интересный материал личного фонда семьи Аксаковых (ф.Ю). Для изучения экономических и политических взглядов славянофилов 1850—1860-х гг. наиболее ценную информацию представляют рукописи статей лидеров движения К.С. и И. С. Аксаковых.

Нормативно-правовая база представлена законами и подзаконными актами. К законам относятся указы императоров и Сената, которые были извлечены нами из первого и второго выпусков Полного собрания законов Российской империи: «Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства 21 апреля 1785 года», закон «О тайных обществах и запрещенных сходищах 15 августа 1845 г."40.

40 Грамота на права, вольности и преимущества благородного российского дворянства 21 апреля 1785 года // Российское законодательство. Т. 5. М, 1987. С. 40−58. О тайных обществах и запрещенных сходищах // Российское законодательство. Т. 6. М, 1988. С. 260−263.

Источниковая ценность законодательных актов заключается в том, что они позволяют судить о политике государства, проводимой по отношению к славянофилам и их деятельности. Данный вид источников достоверен и достаточно информативен. Привилегии, полученные дворянством, особенно в экономической сфере, помогают лучше понять условия, в которых приходилось заниматься предпринимательской деятельностью помещикам-славянофилам.

При работе с российским законодательством мы учитывали одну из важных тенденций законотворчества верховной императорской властиневозможность юридического оформления и законного функционирования общественно-политических движений. Любая общественно-политическая деятельность была под запретом. Деятельность кружка носила нелегальный характер, за что участники его могли понести уголовную и административную ответственность.

Существенный объем информации при написании работы дали извлечения из материалов отечественной периодической печати. Среди них следует выделить журналы, выходившие в свет в XIX в., а именно «День», «Москвитянин», «Русь» и др. В них публиковались материалы, авторами которых были философы, историки, чиновники, публицисты, писатели, а также непосредственные разработчики проектов реформирования государственного устройства России.

Определенную помощь в изучении темы оказали документы личного происхождения — мемуары. Несмотря на их особую субъективность и ангажированность, они все же незаменимы при выявлении отдельных сторон политического учения славянофилов и при работе над настоящим исследованием использованы дневники и воспоминания: А. Н. Энгельгардта, П. В. Анненкова, К. Д. Кавелина, И. С. Аксакова, Ю. Ф. Самарина, И. И. Панаева, А. И. Кошелева, Е. М. Феоктистова и др. Среди них большой интерес представляют воспоминания П. В. Анненкова. Мемуары содержат информацию о периоде зарождения западничества и славянофильства в 1830—1840-е гг. Автор дает достаточно объективную оценку личных качеств и деятельности главных участников этих двух течений. П. В. Анненков точно передал обстановку царившую во время дискуссий устраиваемые обоими кружками41. Воспоминания А. Н. Энгельгарда помогли восстановить жизнь, быт русской деревни второй половины XIX в. Подробно освещены способы ведения хозяйства и получения доходов у крестьян и помещиков. С позиции успешного помещика-предпринимателя здесь описан целый комплекс причин.

42 разорения помещиков в пореформенной России .

Новизна исследования заключается в том, что мы предлагаем новую интерпретацию политического смысла идеологии классического славянофильства как по-настоящему либерального проекта реформирования государства и общества, в котором учитывались более полно отечественные исторические политические традиции, включая традиции земского выборного самоуправления, соборности. В отличие от исследователей, выдвигавших на первый план К. С. Аксакова, А. С. Хомякова и И. В. Киреевского, в центре нашего внимания персоналии тех мыслителей-славянофилов, которые долгое время обстоятельно не анализировались, прежде всего это А. И. Кошелев и И. С. Аксаков. С нашей точки зрения, именно эти теоретики сформировали ряд характерных для славянофилов политических идей. Главной из них была идея постепенной и поэтапной реставрации традиционных институтов русского национального государства, существовавших в незавершенном виде в XVII—XVIII вв. Главный смысл политического проекта состоял в том, чтобы Россия как бы в обратном порядке прошла путь от наднационального имперского государства сначала к традиционной русской (земской) представительной монархии, а впоследствии к конституционной монархии. Идеалом государственности для славянофилов являлась земская монархия, т. е. правление русского царя вместе с Земской думой или Собором.

41 Анненков П. В. Литературные воспоминания. М., 1989. 689 с.

Платформой для такой эволюции могло бы стать возрождение системы земщины, т. е. негосударственной сферы общества. Земщина есть основа отечественного гражданского общества.

Славянофилы занимались предпринимательской деятельностью. Согласно нашему мнению, общественные деятели славянофильского направления являлись наиболее последовательными сторонниками либерализации экономики социально-политических отношений в Российской империи. Их поместья были переведены на капиталистическую основу. Дальнейшему расширению их бизнеса мешало наличие крепостного права, которое вело к отсутствию высококвалифицированных рабочих, узости внутреннего рынка, слаборазвитой транспортной инфраструктуры. Слабой стороной экономических воззрений славянофилов являлось недооценка института частной собственности в крестьянской среде, например, регион Северо-Западной России, где преобладало черносошное крестьянство. Они сознательно игнорировали частновладельческие тенденции крестьян. В отличие от своих идейных оппонентов-западников мыслители почвеннического направления предлагали альтернативный вариант структурной модернизации страны, который предусматривал органичный синтез новаций и традиций. Будучи по своим убеждениям традиционалистами идеологи классического славянофильского почвенничества вместе с тем добивались осуществления в России программы освободительных реформ. По сравнению со многими другими исследователями, рассматривающими славянофильскую доктрину как разновидность отечественного охранительного консерватизма, мы придерживаемся иных концептуальных оценок. В диссертационном исследовании впервые в отечественной историографии рассматриваем идейно-политическую платформу классического славянофильства в качестве оригинальной разновидности отечественного конституционализма, чего в принципе некоторые авторы в своих работах не допускали,.

42 Энгельгард А. Н. Из деревни: 12 писем. 1872−1887. М., 636 с. предпочитая по сложившейся схеме характеризовать взгляды в рамках консервативного охранительства. Новый оценочный материал, полученный в ходе изучения документальных источников, позволяет, ставить вопрос о соответствующей корректировке некоторых ошибочных интерпретаций событийно-исторического политического процесса переломной эпохи «оттепели».

Практическая значимость работы. Учет исторического опыта и теоретического наследия славянофилов, надеемся, поможет в разработке современного подхода к решению сегодняшних политических проблем, а именно принятия государственной властью компетентных управленческих решений и формирование региональной политики с учетом национальных традиций и сформировавшейся ментальности российского общества. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в обобщающих трудах по истории общественного движения дореволюционной России, при подготовке учебных пособий, лекционных и специальных курсов.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертации были апробированы на конференциях и семинарах различного уровня, проходивших в Алтайском государственном университете (2004 г.), в Московском государственном университете сервиса (2005 г.) на Международной конференции «Алтай 2005» (г.Барнаул). По теме опубликован ряд статей в научных и методических сборниках. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры политической истории Алтайского государственного университета.

Таким образом, имеющаяся современная методика в совокупности методов позволяет в целом более или менее последовательно решить поставленные задачи.

Заключение

.

Итак, мы проанализировали основные составляющие славянофильской политической концепции, которая представляет собой одну из важнейших страниц в истории русской политической мысли и общественно-политического движения XIX в. При всех более или менее значимых различиях в политических взглядах А. И. Кошелева, И. С. Аксакова и Ю. Ф. Самарина, по нашему мнению, можно говорить о наличии единой политической доктрины у славянофилов в 1850—1860-х гг.

Славянофильское (почвенническое) общественное течение появилось в 1837—1839 гг. Большое влияние на взгляды славянофилов оказали любомудры и «кружок Станкевича». Период 1850—1860-х гг. ознаменовался наибольшим идейным взлетом и общественной активностью со стороны почвенников. Ядро славянофильского кружка составляли братья И.С. и К. С. Аксаковы, братья И.В. и П. В. Киреевские, А. С. Хомяков, А. И. Кошелев, Ю. Ф. Самарин, В. А. Черкасский, Н. В. Чижов, В. А. Елагин и др.

К 1858 г. почвенническое движение представляло собой протопартийную структуру. Мыслители-славянофилы по ключевым вопросам разработали программу развития страны, располагали информационными, финансовыми ресурсами, кружки существовали в Москве и Петербурге, однако это движение отличалось малочисленностью и малой узнаваемостью в регионах.

В отличие от западников славянофилы пошли дальше в проекте политического преобразования России. Теоретики славянофильства выступали за восстановление демократических начал, в первую очередь выборности, в государственном управлении, во внутрицерковной жизни, которые были уничтожены преобразованиями Петра I. Политическим идеалом для славянофилов был самодержец, который осуществляет свои полномочия вместе с Земской думой или Собором, которые в свою очередь венчают собой всю систему местного самоуправления. В дальнейшем с укоренением в российской политической культуре ценностей представительного правления, политической толерантности появится собственно русская конституция, т. е. конституционная монархия. В 18 501 860-х гг. западники были против общероссийских представительных учреждений в любом виде и более узко оценивали роль земских учреждений, считая что граждане России еще не готовы к полноценному политическому участию.

С конца 1840-х гг. славянофилы-предприниматели, понимая всю неэффективность крепостного труда, начали целенаправленно выступать за экономическую модернизацию Российской империи путем отмены крепостного права с обязательным освобождением крестьян с землей, за добровольный выход крестьян из общиныстроительство железных дорог, перевод высшего и среднеспециального образования на нужды промышленности и введение равных условий для осуществления предпринимательской деятельности для всех национальных и социальных групп населения. Слабым моментом в программе славянофилов являлась недооценка института частной собственности в крестьянской среде.

Славянофильство — это первое общественное национальное движение, идейным стержнем которого было альтернативное государственному толкование теории официальной народности, разработанной министром просвещения С. С. Уваровым. С точки зрения государства, это движение было переведено в ранг неблагонадежных. Об оппозиционности данного течения свидетельствуют аресты ее лидеров И. С. Аксакова, Ф. В. Чижова, Ю. Ф. Самарина и организация негласного наблюдения за ними Третьим отделением собственной его императорского величества канцелярии.

Традиционализм славянофилов заключался в реставрации в новых исторических условиях институтов земского представительства, существовавших в допетровскую эпоху с целью поэтапной, постепенной политической модернизации страны.

Как никто другой, славянофилы отстаивали базовые гражданские свободы: совести, слова и печати. Эти ценности являются главным способом борьбы с системной чиновничьей коррупцией. В частности, И. С. Аксаковым были разработаны правила работы для молодой русской журналистики и издательств. Почвенники понимали, что независимая, профессиональная отечественная журналистика — это залог грамотного представления своей страны на международной арене.

Будучи религиозными людьми, они предлагали глубокое реформирование православной церкви в рамках традиционных, общепринятых либеральных стандартов. Целью славянофильских преобразований церкви являлось отделение этого института от государства, отмены преследования по религиозному принципу. Главным принципом работы православной церкви должно стать убеждение, а не насилие. Все эти мероприятия поднимут авторитет церкви в глазах рядовых верующих, укрепят связь с паствой, освободят от оторванности и закостенелости, диктуемых внутрицерковным регламентом.

Подводя итоги выше сказанному, мы хотим акцентировать ваше внимание на том, что идеи и деятельность представителей классического славянофильского почвеннического движения 1850−1860 гг. явились дальновидными, взвешенными и жизнеспособными. С полной ответственностью можно сказать, что славянофилы являются полноценными представителями аутентичной либеральной идеологии в России.