Закономерности развития русскоязычной адыгской литературы XIX — начала XX века: этнокультурная специфика творческой индивидуальности писателя и литературный процесс

Современная эпоха характеризуется тем, что в ней происходят огромные изменения социально-экономической и общественно-политической значимости. С середины 80-х годов XX века на всей территории бывшего СССР, а затем и во всём мире произошло довольно резкое и решительное переосмысление материальных и духовных ценностей, наработанных и достигнутых мировой цивилизацией на протяжении многих веков, а то и тысячелетий. Эти глубинные изменения затронули не только социальные и политические сферы жизни как основы человеческого общества, но и такую её часть, которую принято именовать надстройкой — культуру, литературу и искусство. Эти изменения закономерны с точки зрения науки о человеческом обществе и истории его развития, так как и культура, и искусство, и особенно литература неотделимы от движения самой жизни. В. Г. Белинский высшее призвание искусства и литературы видел «в выражении духа и направления общества в известную эпоху». Литературе как наиболее оперативной и мобильной форме культуры всегда было свойственно неразрывное единство с обществом. Об этой органической слитности писал в своё время Константин Федин, называя её явлением историческим, дающим литературам различных эпох возможность наследовать то ценное, чем обладала литература предыдущих, старших поколений. А в современных, новых социально-экономических и исторических, условиях как никогда раньше достаточно чётко выступает на передовые рубежи общественно-политической жизни человеческого общества важность исследования современных литературных явлений, да и всего литературного процесса в целом, в неразрывной связи с главными на данном историческом этапе социально-политическими и идейными запросами эпохи.

В периоды глубоких переломных явлений в жизни искусство и литература играют большую и всё возрастающую роль в обществе, так как оно испытывает острейший дефицит духовности. Именно поэтому литература всё больше и больше становится притягательной силой, своеобразным компасом и ориентиром в безбрежном море негативных процессов, порожденных экономическим и общественно-политическим кризисом. Это скорее всего объясняется тем, что литература является могучим средством познания и преобразования жизни. Она позволяет обществу видеть себя как бы в зеркале, видеть свои успехи и недостатки, становится высшей формой выражения общественного самосознания, в немалой степени предопределяя своеобразную кристаллизацию человеческих взаимоотношений. Ведь каждое литературное произведение мы воспринимаем как живой человеческий документ, отражающий действительные исторические процессы и явления жизни.

Литература

как самый ёмкий вид искусства, художественным словом раскрывает жизнь в её диалектическом развитии, во всех её взаимосвязях и взаимообусловленности. Приход к такому искусству народа, ранее не имевшего письменности, процесс неимоверно трудный и сложный. Он совершается в необычайных обстоятельствах — в эпоху социального перелома и следующего за ним морального и нравственно-эстетического обновления мира, возникновения совершенно новых общественных и политических отношений в обществе, нового миросозерцания. И если постараться вернуться к событиям восьмидесятилетней давности и проанализировать содержание и смысл свершавшихся в ту далёкую эпоху событий и явлений, то становится очевидным, что стать летописцем этого неведомого доселе рождающегося мира (курсив наш — К.Ш.) было возможно лишь тем представителям народа, которые полностью влились в новую жизнь, стали её частицей, движущейся, тонко чувствующей, самоотверженно борющейся с прошлым, беззаветно преданным новым веяниям, бесстрашно идущим навстречу им. Они, конечно, были идеалистами. Но, при всей оторванности от окружавшей их действительности, эти молодые творческие силы, совершенно не похожие друг на друга, непримиримо и пламенно спорившие друг с другом, безгранично были преданы идее великого социального обновления. Только у народа, разбуженного огромной силы социальной волной в эпоху социально-экономического и общественно-политического перелома, могла свершиться такая колоссальная духовная работа, отразившая собой судьбу народную и судьбу человеческую в их диалектическом единстве. И эта миссия достойно выполнена младописьменными национальными литературами, возникновением которых обозначена большая дата в жизни адыгских народов на Северном Кавказе.

Изучение процесса формирования и развития младописьменных адыгских литератур — труд, предполагающий многопроблемность и много-аспектность в решении методологических и историко-теоретических вопросов не только родственных северокавказских литератур, но и всей многонациональной литературы России в целом.

Наибольший интерес для исследователей литературы представляют коллективные труды, обобщающие опыт изучения литературоведами наиболее общих закономерностей национальных литератур народов России. Так, в «Истории советской многонациональной литературы» (в семи книгах, под редакцией Г. И. Ломидзе и Л. И. Тимофеева, 1970;1974 гг.) [84] освещены главные этапы развития многонациональных литератур России и союзных республик бывшего СССР. В нем заметно желание авторов не пропустить сколь-нибудь важного факта. Однако стремление к всеохват-ности, идеологические постулаты, соблюдение которых было незыблемым правилом для того времени, не могло пройти бесследно. В этой связи невозможно не согласиться с мнением адыгейского литературоведа У. М. Панеша: «Авторы «Истории.» не учли и не могли учесть многих моментов возникновения и становления новых, молодых литератур, в результате чего исторические пути этих художественных систем оказались «выпрямленными» в угоду пресловутой схеме «от простого к сложному», «от малого к великому», как принято было говорить «от дастана к роману». [164, С. 4].

Другой формой изучения процессов, происходивших в многонациональных литературах России, были научные издания различных сборников, монографий, очерков и диссертаций. В этих литературоведческих работах в различных аспектах рассматривались и решались вопросы истории и теории младописьменных литератур, начиная от их перехода из устно-поэтического состояния в собственно письменные национальные литературы, а затем и многочисленные проблемы, возникавшие в условиях становления и развития новописьменных литератур. Необходимо отметить, что все эти исследования были гранями одной глобальной проблемы — выяснения идейно-художественного уровня, социальной и нравственно-эстетической наполненности, верности творческих ориентиров и, конечно же, взаимовлияния и взаимообогащения литератур. С одной стороны, это литературы с классическими традициями, установившимися в течение многих столетий, с другой — национальные литературы, только что возникшие в совершенно новых социально-экономических условиях.

В опыт научного осмысления этой, как мы уже отмечали, глобальной проблемы свой существенный вклад внесли известные литературоведы М. Б. Храпченко, Л. И. Тимофеев, Г. И. Ломидзе, Б. Л. Сучков, Р. Г. Бикмухаметов, Б. А. Бялик, Г. Г. Гамзатов, В. М. Головко, Ч. Г. Гусейнов, Л. П. Егорова, З. С. Кедрина, Н. С. Надъярных, М. Н. Пархоменко, К. К. Султанов, Ю. И. Суровцев, Г. Ш. Цицишвили, В. А. Шошин, и другие. [397, 114, 244, 316, 292, 194, 393, 430, 283, 80, 166, 391,68,147].

Многоаспектный подход к изучению процессов, происходивших в младописьменных литературах Северного Кавказа, отличает труды.

JI.A. Бекизовой, Р. Г. Мамия, А. Х. Мусукаевой, З. М. Налоева, У. М. Панеша, М. Г. Сокурова, А. А. Схаляхо, Ю. М. Тхагазитова, Х. В. Туркаева, А. Х. Хакуашева, Х. Х. Хапсирокова, Р. Х. Хашхожевой, К. Г. Шаззо и других. Их теоретические работы дают глубокое понимание не только историко-литературных процессов, но и эстетической значимости возникновения совершенно нового культурного феномена в жизни ранее бесписьменных народов.

В арсенале адыгского литературоведения есть ещё и отдельные статьи, в которых авторы, к сожалению, не идут дальше попыток сравнительно-исторического или сравнительно-типологического анализа нескольких произведений. Они редко вторгаются в область живой поэтики, жанрового и стилевого взаимодействия, а отсюда, в свою очередь, описательность и абстрагированность теоретических изысканий.

Немалую роль в вопросах исследования северокавказских литератур играют региональные конференции, которые в последние годы стали традиционными и проводятся в различных республиках. Это Керашевские чтения в Адыгее, тематические конференции по проблемам языка и литературы в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии, Северной Осетии (Алании), Ставрополе и Пятигорске. Скорее всего этим и объясняется факт активизации исследователей национальных литератур в последние десятилетия.

Перестроечные процессы, начавшиеся в нашей стране в середине 80-х годов XX столетия, дали мощный стимул развитию науки о литературе. Подобное явление было вызвано к жизни прежде всего снятием запретительных мер идеологического характера. В литературы народов СССР, впоследствии России, стали возвращаться имена писателей, считавшихся до определенного времени нежелательными из-за идеологических воззрений последних. Адыгские литературы не были исключением. Благодаря усилиям известных литературоведов А. Х. Хакуашева, Р. Х. Хашхожевой,.

К.Г. Шаззо, Х. И. Бакова, историков Т. Х. Кумыкова, Р. У. Туганова, читателям стали доступны творения адыгских писателей-просветителей XIX века, крупного языковеда, этнографа, историка и литератора Айтека Намито-ка, автора и исполнителя адыгских песен, знатока фольклора и бессмертного нартского эпоса Шабана Кубова, англоязычного адыга-писателя Ка-дыра Натхо — и литература адыгской диаспоры в зарубежных странах. Как ни трудно было обходить идейные и идеологические каноны, всё же они за несколько последних десятилетий, особенно в предперестроечные годы, смогли создать значительные труды по изучению вопросов истории и теории адыгских литератур. Они выбирали для своих исследований конкретные темы и проблемы, но при этом не ограничивали себя определенными хронологическими рамками. Такой подход характерен для большинства трудов и свидетельствует в значительной степени об определенной «рас-комплексованности» их авторов, о широте их замыслов. Это работы М. Г. Сокурова «Лирика Алима Кешокова», З. М. Налоева «Послевоенная кабардинская поэзия», К. Г. Шаззо «Художественный конфликт и эволюция жанров в адыгских литературах», У. М. Панеша «Типологические связи и формирование художественно-эстетического единства адыгских литератур», Х. И. Бакова «Национальное своеобразие и творческая индивидуальность в адыгской поэзии», Л. А. Бекизовой «От богатырского эпоса к роману». К ним необходимо добавить еще и различные проблемные статьи, очерки и монографии А. А. Схаляхо, Р. Г. Мамия, А. Х. Мусукаевой, К. К. Султанова, Ю. М. Тхагазитова, и других. К. Г. Шаззо исследует процесс формирования и эволюции жанров и художественный конфликт в адыгских литературах, У. М. Панеш — в сравнительно-типологическом плане формирование эстетического единства адыгских литератур, Х. И. Баков — теоретические проблемы национального своеобразия и творческой индивидуальности в адыгской поэзии и т. д. Всё это говорит о конкретности рассматриваемых проблем, о том, что адыгские литературоведы к сегодняшнему дню накопили значительный опыт комплексного изучения исторических и теоретических вопросов своих литератур

При всем многообразии исследований, рассматривающих адыгский фольклор и литературу в различных аспектах, одной из практически нерешённых проблем до сих пор остается изучение адыгского фольклора как начала творческой индивидуальности творцов произведений адыгского устно-поэтического творчества, функциональной роли фольклорных традиций в становлении личности писателя и, в связи с этим, выявление его художественно-эстетической роли в формировании духовности адыгских народов. А ведь эта проблема всегда актуальна, ибо фольклор является одним из важнейших элементов духовного и художественного сознания людей.

С другой стороны, адыгские народные песни и предания стали животворной силой, давшей мировой культуре прекрасные произведения русскоязычных национальных писателей-просветителей, о высоком литературном мастерстве которых восторженно отзывались великие деятели русской и мировой культуры. А. С. Пушкин писал: «Вот явление, неожиданное в нашей литературе! Сын полудикого Кавказа становится в ряды наших писателейчеркес изъясняется на русском языке свободно, сильно и живописно. Мы ни одного слова не хотели переменить в предлагаемом отрывке.». [461, С. 344] (курсив наш — К.Ш.). Восхищение гения русской литературы вызвала лирическая повесть адыгского просветителя Султана Казы-Гирея «Долина Ажитугай». В одном из своих отзывов и другой выдающийся деятель русской культуры В. Г. Белинский отмечал, что она (повесть «Долина Ажитугай» — К.Ш.) примечательна «как произведение черкеса (Султана Казы-Гирея), который владеет русским языком лучше многих почетных наших литераторов». [28, С. 281 ] Один из крупнейших исследователей адыгского просветительства А. Х. Хакуашев совершенно справедливо указывает на факт совпадения высказываний А. С. Пушкина и.

В.Г.Белинского как на проявление определённых нравственно-эстетических закономерностей в зарождающихся русско-адыгских культурных связях. Но это всё же был односторонний, поверхностно-эмоциональный подход к оценке произведений русскоязычных адыгских писателей-просветителей, который продолжался и в литературоведении XX века, и во многом объяснялся существовавшей долгие десятилетия политической и идеологической ангажированностью исследователей, находившихся под жёстким контролем партийных функционеров. В связи с чем следует отметить, что более глубокое и многоплановое изучение их творческого наследия в адыгской исторической и литературоведческой науке начинается лишь с середины 1960;1970;х годов, т. е. со времени, когда так называемые перестроечные процессы стали назревать, а десятилетиями позже приобрели необратимый характер, и прежде всего связано с именами известных российских учёных Л. Г. Голубевой, Т. Х. Кумыкова, А. Х. Хакуашева, Х. Х. Хапсирокова, Р. Х. Хашхожевой и др. Этим же объясняется и другой факт. До сегодняшнего дня одними из самых теоретически мало изученных проблем остаются вопросы, связанные с исследованием художественного уровня и нравственно-эстетических достоинств такого удивительного этнокультурного феномена, как русскоязычное творческое наследие адыгских писателей-просветителей XIX — XX вв.

В последние десятилетия прошлого (XX) и начале нынешнего (XXI) столетия адыгские учёные, занимающиеся исследованиями в области адыгского просветительского движения XIX — XX веков, больше внимания начинают уделять и этой недостаточно изученной стороне вопроса. Так, в трудах А. Х. Хакуашева, Р. Х Хашхожевой, И. Н. Хатковой помимо историко-литературного аспекта присутствует и стремление теоретически осмыслить и изучить проблемы исследования художественно-эстетических параметров произведений адыгских писателей-просветителей. Но бесспорно одно. Все эти попытки, при их несомненной значимости, всё же нельзя признать достаточными для глубокого, всестороннего решения обозначенной проблемы, во-первых, потому, что она не является конкретной областью исследований упомянутых адыгских учёных, а, во-вторых, рассматривать вопросы художественно-эстетического богатства произведений и литературного мастерства адыгских писателей-просветителей необходимо не только опираясь на их синкретические особенности, но и как высокоорганизованную художественно-эстетическую целостность, в которой чётко просматриваются собственные жанровые системы. Присутствие синкрети-ки в художественно-изобразительном творчестве адыгских писателей-просветителей, на наш взгляд, объясняется всего лишь двумя основными факторами. Один из них вызван особенностью исторической ситуации, сложившейся в ту эпоху на Северо-Западном Кавказе в условиях всё больше разгорающейся жестокой захватнической войны, навязанной русским царизмом горским народам. В кровопролитной борьбе за свою свободу погибали не только племена, но и целые народы, унося с собой богатейшую культуру и многовековую цивилизацию, уничтожалось всё, что было тысячелетиями накоплено в их духовную сокровищницу. И обращение европейски образованной части адыгов к художественному творчеству отчасти было вызвано необходимостью сохранения одной из величайших культур, давшей миру неповторимые образцы устно-поэтического творчества от эпоса «Нарты» до историко-героических песен XIX столетия. Именно поэтому первые адыгские писатели обратились к русскому языку, который был им наиболее близок в силу исторических и географических особенностей.

С другой стороны, адыгские писатели-просветители, на наш взгляд, своими произведениями хотели сблизить две культуры, донести до ума и сердца российской общественности, что горцы Северного Кавказа являются не дикарями, как это преподносила в первой половине XIX века официальная печать в России, а народами высочайшей духовности. Тем самым они как бы иносказательно взывали к совести и царского правительства, и прогрессивной части русского общества.

Не менее важным, на наш взгляд, фактором, оказавшим влияние на художественные особенности творческого наследия адыгских русскоязычных писателей, было устно-поэтическое народное творчество, так как в произведениях истинно народных певцов воплощались идеи социального равноправия, свободы и гуманизма. Вот почему идейно-художественные и сюжетные особенности устной поэзии находят широкое отражение в художественных произведениях русскоязычных национальных писателей. К примеру, принципы отбора материала народной поэзией, если не говорить о конкретных писателях, во многом роднят их творчество. Это и народность, и демократичность, и оптимистическая вера в улучшение жизни. Если же говорить о творческой трансформации художественно-изобразительных средств народных поэтов в художественном мышлении адыгских просветителей, то они широко использовали в своём творчестве принципы эпической типизации героев, динамичного построения сюжетов. В подтверждение этой мысли можно привести единственное дошедшее до наших дней поэтическое произведение Шоры Ногмова — «Хох» (Здравица), написанное им в начале 1837 года в честь приезда академика A.M. Шёгре-на. В нём приветствие, адресованное гостю, звучит так:

Славное дело, начать что хотите, вам легким да будет! Мира творец и заступник помощником вашим да будет! Гость да услышит привет, а кто слушает — рады да будут!".

Перевод Г. Турчанинова) Как мы уже отмечали, произведение написано в традициях адыгских народных здравиц, декларирующих радость, гиперболизацию качеств человека, в честь которого они произносятся, и подтверждает мысль о непреходящей ценности народно-поэтического творчества для первых писателей-адыгов как неиссякаемого источника поэтического вдохновения, своеобразной художественной летописи народа, ярко выражающей отношение к прошлому (курсив наш — К. Ш).

Фольклорно-эстетическое наследие адыгских народов творчески использовалось практически всеми писателями-просветителями. Одними — в большей степени, другими — в меньшей, но труднее всего было тем, кто стоял у истоков русскоязычной адыгской художественно-публицистической литературы — Шоре Ногмову, Султану Хан-Гирею, Султану Ка-зы-Гирею, Дмитрию Кодзокову, которым приходилось идти неведомыми путями, осваивая принципы не только иноязычной письменной литературы, но и публицистики, закладывая основы и традиции новой, невиданной до этого, национальной культуры. Именно они были первопроходцами, за которыми позже пойдут просветители более поздней эпохи. Прежде всего им чаще приходилось обращаться к достижениям поэтической мысли своего народа, беря самое ценное из неё и художественно оттачивая в своих произведениях. Чутким и тонким ценителем устно-поэтического народного творчества, мастерски использовавшим легенды и мифы, предания и сказания, историко-героические песни и песни-плачи народа в своём творчестве среди русскоязычных адыгских писателей, был Султан Хан-Гирей. Во всех своих произведениях, особенно в «Черкесских преданиях» [465, С. 3−78, 292−377], он широко интерпретирует творческие традиции народных певцов.

Заимствование жанрово-композиционных и художественно-изобразительных средств фольклора первыми адыгскими писателями верно объясняет У. Б. Далгат, выдвигая версию о двух уровнях взаимоотношений фольклора и младописьменных литератур. Исследователь отмечает, что первому уровню соответствует «принцип генетической художественной преемственности фольклорного эстетического наследия». [69, С. 15] В сформировавшейся же литературе на втором уровне «процесс преемственности не прекращается, а заменяется процессом творческого заимствования. Но при этом, если на первом этапе преобладает объективное воздействие на писателя «.творчески малоосознанное использование фольклора, то в развитой литературе обращение к фольклорным средствам и образам является сознательно применяемым методом». [69, С. 15] На наш взгляд, необычайно плодотворный процесс творческого использования устно-поэтического творчества адыгскими писателями XIX века шёл одновременно по обоим направлениям, намеченным У. Б. Далгат, т. е. и создание неповторимых художественных произведений, и использование сю-жетно-композиционных и художественно-изобразительных средств народных поэтов шло в одно и то же время, как бы объединяясь в единый поток письменной русскоязычной литературы и богатейшего народного творчества. Именно оно становится основой и русскоязычной национальной литературы XIX — XX веков, и новописьменной профессиональной литературы адыгов в двадцатые годы XX столетия.

В отличие от некоторых новописьменных профессиональных культур нашей страны адыгские литературы, возникшие в 20-е годы прошлого столетия, в своём развитии шли своеобразным путём. Он прежде всего заключается в освоении жанров. Если в адыгейской литературе с конца 20-х годов прошлого века проза развивается более интенсивно, то в родственных ей кабардинской и черкесской литературах поэзия в тот же период начинает своё развитие более быстрыми темпами, хотя адыгские народы, несмотря на географическую разобщённость, жили в совершенно одинаковых социально-экономических условиях, основой их быта и культуры всегда была единая духовность и они шли веками через одни и те же социально-политические катаклизмы. Причиной такого явления, на наш взгляд, могли быть базовые основы идейно-эстетической концепции художников слова, отображавших особенности эпохи в своих произведениях теми или иными творческими способами с разной эмоциональной окраской, которые при этом обязательно соответствовали определённой идейно-эстетической системе взглядов самого писателя на окружающий мир. Именно поэтому те или иные художественные ценности, созданные его талантом и трудолюбием, совершенно не похожи на те, что созданы другими художниками. Таким образом, художественные миры новописьменных писателей, возникшие в результате так называемого объективированного творческого акта, всегда своеобразны и индивидуальны, так как их создатели являются различными творческими индивидуальностями. Если, исследуя устную литературу адыгов, можно говорить о творческой индивидуальности таких мастеров устного слова, как Сагид Мижаев, Бекмурза Пачев и Цуг Теучеж, своими произведениями заложивших определённое направление в адыгском устно-поэтическом творчестве, то в новописьменных адыгских литературах 30−40-х гг. XX века уже совершенно уверенно можно говорить о творческой индивидуальности адыгских писателей Тембота Керашева, Али Шогенцукова, Магомеда Дышекова потому, что их герои, живущие и действующие в одних и тех же исторических условиях, отражающие знаковые явления одной и той же эпохи, всё же сохраняют своеобразие и собственную индивидуальность и каждый из них в произведениях предстаёт в определённом, особом конкретно-художественном воплощении. И даже при глубокой идейной перекличке и связи их художественные характеры декларируют разные художественные истины. Ведь настоящий писатель видит не только не доступную другим общность между созданным им образом, выстроенным в процессе сложных интеллектуальных, внутренне-эмоциональных и вместе с тем глубоко осмысленных взаимоотношений с окружающей действительностью, но и стремится запечатлеть одному ему доступными неповторимыми красками очень важное для него и, разумеется, для читателей состояние окружающего мира таким, каким видит его именно он. И эта творческая свобода писателя, право художественного выбора отображать в своих произведениях только то, что он считает важным для данной исторической эпохи, и отображать именно так, как он считает это необходимым, делают его произведения, его творческую манеру не похожими на другие художественные системы.

Один из крупнейших исследователей психологии литературного творчества, болгарский учёный М. Арнаудов, пишет: «Развитие научной психологии при рассмотрении художественного открытия всюду ведёт к полному торжеству принципа естественного зарождения, к строгому детерминизму, неизбежному и при чисто историческом и социологическом объяснении творческой личности». [10, С. 15] Формирование личности писателя, его творческой индивидуальности с учётом уже выработанной предыдущими поколениями системы этнокультурных ценностей — процесс многосложный, и в нём одновременно принимают участие множество факторов, но важнее всего то, что выдвижение на передовые рубежи эпохи духовно богатой личности с большим запасом творческих сил, с умением предвидеть и предугадывать закономерность, изначально заложенную в исторических процессах, способностью анализировать эти процессы происходит потому, что социальная среда начинает испытывать острую необходимость в ней. Михаил Арнаудов, опираясь на выводы «. добросовестных исследований и статистических наблюдений известного швейцарского естествоиспытателя XIX столетия Декандолля» [472], отмечает, что «.талантливые личности не появляются безразлично где на земном шаре и в какую угодно эпоху, а только в странах и обществах, где население проявляло на протяжении веков сознательный интерес к духовным ценностям.». [10, С. 17] Но, наряду с объективной исторической закономерностью, в формировании творческой индивидуальности писателя наличествуют и субъективные факторы, к основным из которых можно отнести свойства ума художника, его чувства и воображение, умение осмыслить главные факты и явления эпохи и художественно отобразить их в своих произведениях и многое другое, что делает творческую личность особенной, не похожей на другие при том, что каждая из них воспроизводит одну и ту же окружающую действительность. Ведь если мы говорим толстовские герои, то этим сразу подчёркиваем их отличие от героев Достоевского и Тургенева, хотя они жили и творили в одну и ту же эпоху. Но ни одному исследователю не придёт в голову провести параллель между болконскими, нехлюдовыми, Карамазовыми, раскольниковыми, мышкиными, рудиными и базаровыми, так как они представляют собой различные «художественные концепции человека» [54], созданные выдающимися деятелями русской литературы XIX века, выразившими в художественных образах особенности социально-экономических, культурных, нравственно-эстетических и духовных ценностей одной и той же русской действительности хронологически примерно на одном временном пространстве. Так же и в случае с адыгскими писателями. Одна тематика — показ жизни адыгских народов в эпоху социально-экономического перелома в их судьбах в первой половине XX столетия — делает их произведения созвучными, более того, — похожими, но все они созданы художниками с различным мировосприятием, обладающими эмоциональной выразительностью различной силы, а потому вернее будет говорить не столько о сходстве, сколько о проявлении художественной индивидуальности и различном уровне использования определённых профессиональных традиций. Ведь «.всякое значительное художественное творчество предполагает не только свободную игру воображения, но и максимум духовных сил, чтобы зафиксировать возникающее произведение согласно всем интуитивно схваченным законам искусства. Как мог бы художник стать толкователем мыслей и желаний своих современников, если он не поднялся над всеми внутренними ограничениями и над всем хаотическим в самом себе?». [10, С. 49] Таким образом, речь может идти о проявлении внутренне-индивидуальных начал и своеобразия мировосприятия, мироощущения в творчестве писателей, принадлежащих к одной этнической группе, творивших в одну и ту же историческую эпоху и создавших этнокультурный феномен под названием, вошедшим в многонациональную литературную науку России как «новописьменные адыгские литературы».

Степень разработанности проблемы. Вопросы, связанные с формированием творческой индивидуальности иноязычного писателя, с национальной спецификой и традициями русскоязычной адыгской литературы, с возникновением этнокультурного феномена — русскоязычной адыгской литературы в общероссийской культуре XIX века, с изучением особенностей выражения горского национального образа мира и динамикой жанровых систем в контексте русско-адыгских литературных связей XIX — XX столетий, до последнего времени находились на периферии исследовательских интересов как адыгских, так и российских учёных. Тем не менее целый ряд общетеоретических разработок, положений и выводов, которые нашли своё существенное выражение в серьёзных трудах известных учёных-литературоведов М. М. Бахтина, Д. С. Лихачёва, М. Арнаудова, ЛЛ. Гинзбург, Ч. Г. Гусейнова, В. М. Жирмунского, Ю. М. Лотмана, О. М. Фрейденберг и других, создали определённые теоретические предпосылки для начала исследования закономерностей развития русскоязычной адыгской литературы XIX — XX веков. Появившиеся в середине и в последние десятилетия прошлого века в российском и северокавказском литературоведении работы Ф. И. Китова, Т. Х. Кумыкова, А. Х. Хакуашева, Х. Х. Хапсирокова, И. Н. Хатковой, Р. Х. Хашхожевой, Ш. Х. Хута, в которых рассматривалось творчество адыгских писателей-просветителей, явились весомым научным вкладом в изучение историко-литературных процессов горского просветительского движения. Однако в их трудах при всей глубине и фундаментальности, не были рассмотрены основные проблемы этнонациональной ментальное&tradeи специфики творческой индивидуальности художника, особенности проявления закономерностей литературного процесса в творческом наследии адыгских писателей-просветителей. В связи с этим следует отметить, что до сегодняшнего дня одними из самых в теоретическом плане мало изученных проблем остаются вопросы исследования художественно-эстетического уровня и нравственных достоинств русскоязычного творческого наследия адыгских писателей-просветителей XIX — XX веков. В последние десятилетия прошлого (XX) и начале нынешнего (XXI) столетия адыгские учёные, занимающиеся проблемами адыгского просветительского движения, всё больше внимания начинают уделять и этой недостаточно изученной стороне вопроса. Так, в трудах А. Х. Хакуашева, Р. Х. Хашхожевой, И. Н. Хатковой помимо историко-литературного аспекта присутствует и стремление теоретически осмыслить и изучить проблемы художественно-эстетических характеристик произведений адыгских просветителей. Общая идея многих научных работ по данной проблеме в конечном итоге связана не столько с выявлением особенностей литературного процесса в художественном наследии русскоязычных горских писателей, сколько с областью исторической науки о литературе. И то, что авторы большинства исследований не стремятся научно объяснить закономерности развития такого важнейшего этнокультурного феномена, на наш взгляд, является их общим недостатком.

С другой стороны, тот факт, что вопросы закономерностей развития русскоязычной литературы адыгов, особенностей литературного процесса в адыгской инонациональной литературе до сих пор не являлись предметом специального изучения, многое объясняет.

Именно поэтому в данной работе, в процессе освоения достижений историков и литературоведов в области исследования вопросов, связанных с изучением адыгского просветительского движения XIX — XX столетий, и теоретического осмысления закономерностей развития «его производного» — русскоязычной адыгской литературы, реализуются задачи выявления роли творческой индивидуальности иноязычного горского писателя в литературном движении прошлых эпох. Акцентируя одновременно внимание на особенностях выражения национального образа мира (Т.Д. Гачев) в творчестве адыгских художников слова, исследуется динамика жанровых систем русскоязычной адыгской литературы в контексте русско-адыгских культурных взаимосвязей XIX — XX веков.

Но актуальность проблематики данного квалификационного исследования не ограничивается только этим, так как художественно-публицистическое наследие иноязычных горских писателей-просветителей, при наличии довольно большого количества научных трудов и статей, заслуживающих внимания, ещё не изучено как художественно-эстетическая целостность, структура которой создаётся фиксируемой системой жанров.

В современную эпоху неограниченных возможностей национального возрождения для «малочисленных народов России» проблема изучения творческого наследия адыгских писателей-просветителей прошлых эпох приобретает непреходящую ценность и актуальность. Бесспорно, эта проблема существовала и раньше. Именно поэтому впоследствии стало возможным появление различных научных исследований, статей и очерков, посвящённых жизни и деятельности горских художников слова. Но ни в одном из них русскоязычное литературное творчество национальных художников слова не изучалось с позиций, рассматривающих комплексно основные закономерности его становления и развития как своеобразного, феноменального явления в многообразном литературном процессе России определённого историко-культурного периода. Этими немаловажными факторами обусловливается и актуальность данного квалификационного исследования.

Объектом исследования является литературный процесс XIX — XX веков, художественно-публицистическое наследие адыгских писателей-просветителей в контексте общероссийского литературного развития обозначенной эпохи. Такой подход даёт богатый материал для изучения русско-адыгского культурного сотрудничества в сложный период взаимодействия и взаимообогащения двух национальных литератур как в историческом, так и в теоретическом плане.

Для автора работы материалом исследования служат художественные и публицистические произведения русскоязычных национальных просветителей и художников слова XIX — XX веков Шоры Ногмова, Султана Казы-Гирея, Султана Хан-Гирея, Д. С. Кодзокова, Адиль-Гирея Кешева (Каламбия), Казн.

Атажукина, Султана Крым-Гирея (Инатова), Султана Адиль-Гирея, Кази-Бека Ахметукова и других.

Богатое творческое наследие русскоязычных адыгских писателей рассматривается в широком культурно-историческом, литературном и сравнительно-типологическом контексте XIX — начала XX веков, позволяющем рассматривать существующий фактологический материал в системном единстве и в составе единой общероссийской культурной парадигмы, помогает выявить закономерности инонационального литературного процесса, обусловленные как внутренними интенциями национальной культуры, так и повторяемым проявлением исследуемых процессов в разных художественно-эстетических системах единого этнокультурного феномена.

Предметом исследования являются национальные традиции в инонациональном и общероссийском историко-литературном процессе России XIXXX столетий и закономерности развития русскоязычной адыгской литературы с выявлением этнокультурной специфики творческой индивидуальности писателя и художественно-эстетических особенностей иноязычной горской культуры.

В северокавказском литературоведении довольно длительное время не мог укорениться «проблемный подход» к изучению художественного наследия адыгских просветителей. Немногочисленные исследователи, первыми обратившиеся к жизни и творчеству горских писателей, вынуждены были ограничиваться констатацией биографических данных и описанием содержания произведений, без попыток углублённого научного анализа нравственно-эстетических параметров каждой творческой индивидуальности. Немного позже в адыгском литературоведении появляется плеяда учёных, способных мыслить масштабно, по-новому, в трудах которых всё же делаются серьёзные шаги к более углублённому изучению творческого наследия национальных писателей-просветителей (А.Х. Хакуашев, Х. Х. Хапсироков, Р.Х. Хашхожева). Тем не менее изменившиеся в последние годы общественно-исторические реалии ставят в более выгодные условия исследователей более позднего периода, так как они получают большую свободу открыто говорить об очевидных политических и нравственно-эстетических приверженностях русскоязычных горских писателей-просветителей.

Цель диссертационного исследования состоит в выявлении закономерностей становления и развития русскоязычной адыгской литературы XIX и XX веков, этнокультурной специфики творческой индивидуальности писателя и особенностей инонационального литературного процесса, который напрямую был связан с инновационными стратегиями возникновения и строительства новой художественно-эстетической системы в культуре России XIX века, а также в исследовании не имевшего аналога в общечеловеческой духовности культурного феномена — русскоязычной адыгской литературы как формы выражения национального образа мира одного из крупнейших этносов Северного Кавказа, своеобразия динамики жанровых систем русскоязычной горской литературы в контексте русско-адыгских литературных связей XIX — начала XX веков.

Основные задачи исследования, естественно, вытекают из цели, преследуемой автором представленной квалификационной работы:

1) обосновать необходимые теоретико-методологические и историко-литературные предпосылки, подтверждающие правомерность и возможность исследования закономерностей развития русскоязычной адыгской литературы XIX — начала XX столетий;

2) выявить особенности творческой индивидуальности иноязычного горского писателя, своеобразия выражения национального образа мира и этнокультурной специфики русскоязычной адыгской литературы;

3) исследовать художественно-композиционные особенности произведений инонациональных горских писателей с точки зрения изучения динамики их жанровых систем в контексте русско-адыгских литературных связей XIXначала XX столетий;

4) подвергнуть социокультурному и литературоведческому анализу наиболее репрезентативные для русскоязычной адыгской литературы факты, явления, тексты и другие художественно-эстетические и этнокультурные феномены, непосредственно связанные не только со спецификой национального мышления, но и особенностями общероссийского литературного процесса- 5) сформулировать основные художественно-эстетические идеи, которые воплощались иноязычными горскими художниками слова в процессе осмысления новых жизненных реалий, ориентированные не только на традиции собственно национального мышления, но и на литературное сознание эпохи.

Теоретической и основной методологической базой диссертационного исследования является системное единство выработанных зарубежными и российскими литературоведами подходов к рассмотрению и анализу как историко-литературного процесса различных периодов, так и отдельных произведений адыгских писателей XIX — XX веков, основанное на изучении трудов выдающихся учёных М. М. Бахтина, Д. С. Лихачёва, В. В. Виноградова, В. М. Жирмунского, Г. И. Ломидзе, Г. Д. Гачева, Ч. Г. Гусейнова и анализе работ А. И. Алиевой, Х. И. Бакова, Л. А. Бекизовой, У. Б. Далгат, Н. Г. Джусойты, Ф. И. Китова, В. Б. Корзуна, З. Ю. Кумаховой, М. М. Кумахова, У. М. Панеша, К. К. Султанова, А. Х. Хакуашева, Х. Х. Хапсирокова, И. Н. Хатковой Р.Х. Хашхожевой, Ш. Х. Хута, П. К. Чекалова, К. Г. Шаззо и других.

Методологическая основа изучения поставленной автором диссертации проблемы и анализ фактологического литературного материала характеризуются одновременным сочетанием историко-литературного подхода с принципами сравнительно-типологического и социокультурного исследования. При этом диссертант учитывал возможность обращения к сфере гуманитарного междисциплинарного знания, применения культурологического и интертекстуального подходов к исследуемой проблематике. Нет сомнения в правомерности использования подобных комплексных научно-исследовательских принципов, так как они продиктованы современным состоянием и уровнем научного знания, которое в последние годы стремится к получению объективно обоснованных обобщений и концепций. Эпоха XIX и начала XX столетий была сложной прежде всего своей противоречивостью, и, для того чтобы выразить её сущность, диссертанту необходимо было обращаться к различным аспектам культуры, так как она значительно может способствовать не только исследованию собственно литературного материала, но и получению достоверных научных результатов. Именно поэтому характер рассматриваемой в диссертации историко-культурной эпохи и определил закономерность использования познавательных возможностей различных гуманитарных дисциплин: истории, философии, культурологии, эстетики, этики, логики, психологии. Таким образом, применение различных методов научного исследования в диссертационной работе обосновывается характером самого исследования и конкретными задачами анализа и интерпретации.

Основные положения диссертации, выносимые на защиту:

1. Русскоязычная адыгская литература XIX века сложилась как своеобразная художественно-эстетическая система со своими особенностями и этнокультурными традициями, в которой проявилась самобытность национального мышления, ярко проявившаяся в различных творческих инициативах адыгских художников слова.

2. Процесс формирования и развития творческой индивидуальности горского писателя шёл на общем фольклорном и художественно-эстетическом пространстве, характеризующемся одновременным взаимодействием межнациональных культурных традиций, находившихся в рамках общероссийского литературного процесса XIX столетия, в котором национальное своеобразие иноязычной адыгской литературы особенно проявилось в различных произведениях и прежде всего было связано с логикой традиционного народного осмысления кардинальных исторических и социально-экономических изменений, происходивших в жизни адыгов.

3. Русскоязычные адыгские писатели XIX века стремились выразить в художественных образах особенности социально-экономических, культурных, нравственно-эстетических и духовных ценностей одной и той же адыгской действительности примерно на одном хронологическом временном пространстве. Это делало их произведения созвучными, сказать больше — похожими, но все они, бесспорно, были созданы художниками различной эмоциональной силы. И поэтому речь может больше идти о проявлении индивидуальных начал в творчестве писателей, принадлежащих к одному этносу и создавших один этнокультурный феномен.

4. Общественно-политический кругозор адыгских просветителей-шестидесятников" XIX века гораздо шире и многоохватнее, чем у их предшественников. Их критика выходит за рамки национальной ограниченности и поднимается до осуждения общественно-политического строя России в целом. И для того, чтобы разрабатывать такую тематику и решать огромное количество сопутствующих ей нравственно-эстетических проблем, горские писатели обращались к тем жанрам, которые давали возможность наибольшего самовыражения. Это свидетельствует о том, что в отличие от писателей-просветителей первого периода, в основном создававших литературу факта, адыгские художники слова второго периода от литературы факта постепенно переходили к литературе художественного вымысла.

5. Принципы и методологические особенности художественного освоения действительности, которыми руководствовались национальные художники слова, совершенствовались с развитием этих важнейших составляющих в творчестве прогрессивных русских писателей. Именно поэтому характерной чертой и адыгской просветительской и прогрессивной русской литературы является их неразрывная творческая связь, свидетельствующая о том, что они продолжают развиваться в едином эстетическом направлении художественно-философского познания и направлении художественно-философского познания и преобразования жизни.

6. Русскоязычные адыгские писатели-просветители чётко осознавали детерминированность человека. В связи с этим они считали необходимым прежде всего изменить саму среду, и лучшим средством для этого, по их мнению, могло быть только массовое просвещение народа.

7. Художественное творчество и публицистическую деятельность адыгских писателей-просветителей второй половины XIX века роднит многое потому, что они принадлежали одной исторической эпохе. Но, если подходить к изучению их творчества в контексте русского просветительства, становится очевидным, что каждый должен рассматриваться как неповторимая по своей оригинальности художественно-эстетическая система, проявляющаяся в едином общественно-политическом и социокультурном пространстве. С этим в значительной степени и связаны некоторая рационалистичность и антропологизм в их сущностном понимании человека, нашедшие бесспорное отражение в характерах созданных ими героев: от излишней романтизации и подчёркнуто-ретроспективного восхищения особенностями национального идеала (С. Казы-Гирей, А.-Г. Кешев) до схематической заданности и временами неестественной восторженности при показе прогрессивных особенностей новой общественной морали современности (К.-Б. Ахметуков).

8. Художественно-публицистическое наследие русскоязычных адыгских писателей-просветителей XIX — XX веков представляет собой не только большое количество научных, исторических, публицистических и художественных текстов, но и многие жанры, которые всё же можно оценить как единую художественно-эстетическую целостность, в которой ярко реализуется идея национального возрождения адыгов, идея творческого созидания в определённой историко-культурной парадигме.

9. Исследование жанровых систем как теоретическая проблема имеет огромное значение для русскоязычной адыгской литературы. Жанровая система, по определению академика Д. С. Лихачёва, — это связи и отношения между жанрами, создающие единую эстетическую целостность. Руководствуясь, безусловно, верными научными принципами великого русского учёного в процессе анализа жанровых систем и их динамики в русскоязычной адыгской литературе XIX века, мы можем с научной достоверностью утверждать идею её художественно-эстетической целостности, определить основные этапы её развития. К примеру, русскоязычная адыгская литература эпохи романтизма, представленная в основном творчеством С. Казы-Гирея, С. Хан-Гирея, Дмитрия Кодзокова и, отчасти, А.-Г. Кешева, — одна эстетическая целостностьрусскоязычная адыгская литература эпохи реализма, представленная творчеством позднего А.-Г. Кешева, Умара Берсея, С. Адиль-Гирея, С. Крым-Гирея (Инатова), С. Сиюхова, И. Цея, — другая художественно-эстетическая целостность. Таким образом, в русскоязычной адыгской литературе не только романтизм или реализм, но и сами жанры отдельных эстетических систем или даже жанровую систему в творчестве одного художника можно рассматривать как отдельную систему, как целостность, разумеется, разных уровней.

10. Художественно-аналитическое сознание русскоязычных адыгских писателей, которому необходимо было справиться со сложнейшей творческой задачей образно-изобразительного осмысления исторических изменений, произошедших в жизни народа в результате завершения русско-кавказской войны, непосредственно связано со сферой национального самосознания. Комплексная переоценка социально-экономических, нравственных и духовных ценностей в жизни адыгских народов в XIX столетии, новые прогрессивные идеи, проблемы, новые аспекты оценок и видения будущего национальной культуры, высказанные адыгскими писателями в своих произведениях, подтверждают мысль о том, что русскоязычная адыгская литература явилась значительным и закономерным этапом в эволю-ционно-поступательном развитии самобытной национальной культуры и литературы адыгов последующих эпох.

Цели и задачи диссертационной работы, основные положения, выносимые на защиту, дают основание автору утверждать, что они исследователями раньше комплексно не применялись в качестве научных стратегий по отношению к русскоязычной адыгской просветительской литературе, и определяют научную новизну предлагаемого диссертационного исследования, в котором находят своё обоснование теоретические, методологические и аналитические основы принципиально новых научно-исследовательских подходов к изучению закономерностей русскоязычной адыгской литературы XIX — XX веков. Параллельно диссертант предлагает оптимальную систему новой интерпретации русскоязычной адыгской литературы как этнокультурного феномена, выражения национального образа мира, национальной специфики жанровых систем иноязычной горской культуры, своеобразия дискурсивных практик эпохи и литературного мышления, нравственно-философских и творческих исканий адыгских художников слова Ш. Ногмова, С. Казы-Гирея, С. Хан-Гирея, Д. Кодзокова, У. Берсея, А.-Г. Кешева (Капамбия), С. Адиль-Гирея, С. Крым-Гирея (Инатова) и др. Научную новизну исследования подтверждает и характер полученных автором результатов, а именно: в диссертации впервые в адыгском литературоведении разработана и представлена совершенно новая целостная концепция литературного процесса, происходившего в иноязычной горской культуре XIX и первых десятилетий XX веков, вплоть до возникновения собственно национальных письменных литератур адыгских народов в 20-е годы прошлого столетия.

Теоретическая значимость диссертационной работы заключается в том, что она углубляет представления о сущности, месте и роли самобытных адыгских национальных традиций в общероссийском литературном процессе XIXXX вековв исследовании разработаны различные методологические и историко-теоретические принципы изучения как отдельных произведений, так и всей русскоязычной адыгской литературы с учётом её национальной специфики и в контексте русско-адыгских культурных связей XIX — XX столетий. Такой подход, с одной стороны, будет способствовать углублению сравнительно-типологического изучения литератур различных народов России от периода их зарождения до становления, с другой — определению теоретической базы возникающих в современную эпоху новых концептов литературного процесса прошлых эпох, в корне меняющих наши представления о нравственно-эстетических, морально-этических и духовных параметрах ценностей, утверждавшихся в художественном творчестве русских и национальных писателей предыдущих поколений. В диссертации научно осмыслен ряд теоретических, историко-литературных и социокультурных проблем: этнокультурная специфика творческой индивидуальности писателя, художественно-эстетические системы русскоязычной адыгской литературы, жанровые системы русскоязычной адыгской литературы в контексте русско-адыгских литературных связей, выражение национального образа мира (Г.Д. Гачев), и определены новые научные критерии изучения и идейно-эстетической оценки произведений национальных писателей с точки зрения их поэтики, идеологии и связей с другими этнокультурными явлениями России XIX — начала XX веков.

Разработка данной темы, новизна поднятых в диссертационном исследовании вопросов, проблем, богатство привлечённого фактологического материала и установленные автором научные факты предполагают их важность и практическую значимость. Они состоят в том, что адыгская филологическая наука и практика преподавания как в общих и средних специальных учебных заведениях, так и в сфере высшего образования получают новое представление об основополагающих системных принципах становления и развития литературного процесса, его закономерностей в культурной жизни России XIX — XX столетий, о его месте и значении в духовной жизни адыгских народово специфике национального литературного сознания в эпоху войн и социальных потрясений в XIX векео творческой индивидуальности иноязычного художника слова и творческих инициативах горских писателей рассматриваемого в работе периодао принципах и методиках анализа как литературных текстов, так и художественно-эстетических систем прошлых эпох.

Результаты представленной работы также могут быть использованы при определении стратегии обобщённо-фундаментальных исследований развития многонациональных российских литератур.

Отдельные положения диссертации использованы и нашли отражение в многотомной «Истории советской многонациональной литературы», изданной под редакцией Г. И. Ломидзе и Л. Г. Тимофеева в 1970;1974 гг., в различных центральных и региональных научных и периодических изданиях, в учёных записках некоторых институтов гуманитарных исследований Северного Кавказа.

Обобщения и выводы, содержащиеся в диссертации, могут быть полезными в реализации национальных культурных программ, в учебном процессе философского, литературоведческого, культурологического циклов. Материалы представленной работы также можно использовать при подготовке и чтении спецкурсов по эстетике, народной педагогике и этике, по проблемам и вопросам литературоведения для студентов филологических факультетов вузов.

Апробация работы. Представленное квалификационное исследование явилось итогом той работы, которую автор вёл ряд лет в области изучения актуальных проблем истории и теории адыгских литератур, их связей с литературами народов СССР, впоследствии России, и зарубежных стран.

Автор диссертации с отдельными её положениями выступал на международной, межвузовских, региональных и внутривузовских научных конференциях по проблемам кавказского языкознания и литературоведения в городах Владикавказе (Северная Осетия — Алания), Майкопе (Адыгея), Махачкале (Дагестан), Нальчике (Кабардино-Балкария), Черкесске (Карачаево-Черкесия), на кафедрах русской и национальной филологии Адыгейского и Кабардино-Балкарского государственных университетов, в отделе литературы Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований им. Тембота Ке-рашева, в которых диссертант периодически проходил специализацию и стажировку в последние пятнадцать лет.

Структура работы. Цели и задачи, проблематика квалификационной работы, сформулированные автором в результате исследования закономерностей развития русскоязычной адыгской литературы, обусловили структуру настоящей диссертации, которая состоит из введения, трёх глав (каждая глава, в свою очередь, представлена несколькими разделами, способствующими более чёткому осмыслению логики построения всей диссертации), заключения и списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Комплексный историко-культурный и литературоведческий анализ особенностей фазисного развития адыгского просветительского движения и русскоязычной адыгской литературы XIX — начала XX века в её идейно-тематическом и жанровом единстве делает очевидными основные факторы, под влиянием которых они сформировались и в довольно короткий исторический промежуток времени, охватывающий лишь одно столетие, прошли свой путь к совершенству. Этот путь русскоязычной публицисти-ко-беллетристической литературы адыгов от периода зарождения в первые десятилетия XIX века до высокоразвитой по форме и содержанию художественно-эстетической системы уже в конце XIX — начале XX столетия был многообразным, порой противоречивым и необычайно осложнённым творческими поисками и ошибками горских инонациональных писателей, впервые осваивавших возможности русского художественного слова в отображении национальной жизни горцев в самый тяжелый период га истории, вобравшей в себя и начало, и наиболее интенсивное развитие, и завершение русско-кавказской войны (курсив наш — К.Ш.), длившейся более полувека.

Одним из главных факторов, сыгравших основополагающую роль в идейно-художественном и эстетическом формировании русскоязычной адыгской литературы, зародившейся на рубеже 20−30-х годов XIX столетия под непосредственным влиянием значительных изменений в социально-экономическом, общественно-историческом, нравственно-эстетическом и морально-этическом сознании горцев, находившихся в ту эпоху на более низком историко-культурном уровне, прежде всего является богатейшее устно-поэтическое творчество адыгских народов, которое анализируется нами с историко-генетических позиций (Левентон). В нём мы ищем и находим созвучие не только художественных, идейнотематических и нравственно-эстетических особенностей с произведениями инонациональных горских художников слова, но и их истоки.

Ведь произведения собственно национального устного творчества, как первичный оригинальный материал, имеют непреходящую ценность и, бесспорно, играют огромную роль в изучении истории, культуры, обычаев и быта адыгских народов. И, если исследователь добросовестно, многосторонне и непредвзято использует в своих трудах материалы фольклора, в их научной обоснованности и правдивости в значительной степени можно не сомневаться, так как удивительно чутко и своевременно народ своим художественным талантом реагировал практически на все исключительно важные события в своей истории. По словам Поля Лафарга, народное творчество «возникает из самого быта народных масс, народ поёт свои песни под непосредственным и прямым впечатлением страсти, которую он испытывает. Вследствие этой точности и правдивости, устная литература обладает исторической ценностью большей, чем любое произведение отдельного индивидапоэтому ею можно спокойно пользоваться, без опасения быть введённым ею в заблуждение». [110, С. 54] Эти слова свидетельствуют о том, что фольклор в жизни народов, раньше не имевших письменности, был летописью, устной историей, обладал мощной социальной силой. И именно устное народно-поэтическое творчество адыгских народов было одним из важнейших компонентов того мощного комплекса интеллектуальных орудий, с помощью которых, при необходимости, они могли мобилизовать свои силы, в том числе и духовные, для борьбы как против собственных угнетателей, так и против многочисленных иноземных захватчиков на протяжении всей многовековой истории своего существования.

С другой стороны, как справедливо отмечают в своих фундаментальных научных исследованиях, посвящённых проблемам общеадыгского просветительского движения на Северо-Западном Кавказе, известные адыгские учёные А. Х. Хакуашев и Р. Х. Хашхожева, немаловажную роль в зарождении и развитии национального просветительства у горских народов в начале XIX столетия сыграло экономическое и социально-политическое сближение адыгов с Россией, в результате которого богатая духовность горцев и высокоразвитая русская культура получили возможность для более тесных контактов и взаимного влияния друг на друга. [227].

В связи с эскалацией и расширением театра военных действий русским царизмом на Северо-Западном Кавказе в середине 20-х годов XIX века у горских народов, стремившихся объединиться для защиты собственных национальных интересов, начинается эпоха резкого подъёма национального самосознания, который приводит к кризису феодально-патриархальных отношений и усилению антифеодальных выступлений против адыгских князей и уорков (дворян), большинство из которых, опасаясь единения и гнева простых тружеников, заняли выжидательную позицию вместо того, чтобы выступить активной консолидирующей силой.

Более глубокому осознанию адыгскими народами чувства национального достоинства значительно способствовали и начавшиеся в эту эпоху изменения в феодально-крепостническом общественном укладе горцев под влиянием зарождавшихся новых социально-экономических отношений, вызванных к жизни широким наступлением капитализма как в центре России, так и на её окраинах. В связи с этим А. Х. Хакуашев пишет: «. новые капиталистические отношения, являясь одним из главных ускорителей социально-экономического развития, уничтожали вековую замкнутость и феодальную ограниченность, производили коренные изменения в образе жизни, обычаях и традициях народов, обостряли. противоречия (социальные и общественно-политические — К.Ш.), способствовали росту их национального и классового самосознания». [227, С. 255].

В условиях, когда масштабные возрожденческие тенденции начали охватывать всё большую часть горских народов, только что зарождающаяся национальная интеллигенция в лице первых адыгских просветителей своим художественно-публицистическим творчеством стала достаточно открыто говорить не только о социально-экономических и общественно-политических, но и целом комплексе культурно-просветительских и нравственно-эстетических проблем всего адыгского сообщества, в новых исторических реалиях требовавших своего немедленного решения, с исключительно просвещенческих позиций, так как представители как первой, так и второй волны адыгского просветительского движения были ещё крайне далеки от революционно-демократических идей, которые уже в ту эпоху закладывали основы многолетней борьбы за свободу и равноправие в царской России.

Со времени своего зарождения в конце XVIII — начале XIX века и до возникновения собственно национальной письменности в середине 20-х годов XX столетия адыгское просветительство, как справедливо отмечает А. Х Хакуашев, шло по двум направлениям. [227, С. 255] Выдающиеся представители одного направления считали для себя приоритетным «создание национальной письменности, организацию школьного дела, широкое просвещение народных масс, научную разработку актуальных проблем языка, истории и фольклора, переводы художественных произведений других народов на родной язык, развитие культуры и литературы своего народа» [227, С. 255] (курсив наш — К.Ш.).

Другое направление, представленное художественно-публицистическим творчеством адыгских писателей-просветителей (курсив и разрядка наши — К.Ш.), зародилось и развивалось на иноязычной, в основном на русской, культурно-языковой базе. Это было связано, во-первых, с отсутствием собственно-национальной письменности, а во-вторых, стало следствием того, что наиболее одарённая часть молодых представителей адыгского княжеско-дворянского сословия получила возможность приобрести довольно качественную для своей эпохи систему знаний и светское образование в различных российских учебных заведениях среднего и высшего звена, что само по себе было уже явлением феноменальным для национального просвещения. И, что было не менее важно, они получили воспитание на богатых гуманистическими традициями передовой русской культуре и просвещении. Собственно, с этим более всего и связано то, что сразу по возвращении из России на историческую родину они с огромным желанием принялись за просвещение народных масс и посвятили все свои духовные и физические силы претворению в жизнь этих высоких и благородных просветительских идей.

При этом нам хотелось бы сделать одно существенное дополнение к высказываниям кабардинского учёного А. Х. Хакуашева. На наш взгляд, первое направление адыгского просветительского движения всё же нельзя считать чисто национальным течением, основанным исключительно на родном языке, так как в той части просветительской работы, которая соотносится не столько с педагогической деятельностью, сколько со сферой научно-исследовательских изысканий, связанных с историей, культурой и бытом адыгских народов, писатели-просветители обращались и к русскому языку (Шора Ногмов «История адыхейского народа»). И это, во-первых, объясняется тем, что национальная письменность, созданная адыгским просветителем совместно с академиком П. Усларом, даже при наличии нескольких школ, в которых на ней велось обучение, не получила широкого распространения из-за отсутствия государственной поддержки. Во-вторых, и как следствие первого фактора, отсутствовали полиграфические возможности для издания научных и художественно-публицистических трудов на адыгском языке. И, наконец, в-третьих, для адыгских просветителей не менее важно было донести до передовой русской общественности, которая играла значительную роль в определении приоритетов геополитики русского царизма на Северном Кавказе, богатую, уникальную в своём роде, многовековую историю адыгов, высочайший уровень системы нравственно-эстетического и морально-этического кодекса ценностей, уровень их духовного развития, с тем чтобы хоть таким образом попытаться спасти свой народ от геноцида. Таким образом, можно предположить, что обращение к русскому языку многих горских просветителей, с одной стороны, бесспорно, преследовало не какие-то личные, корыстные, а общечеловеческие гуманистические цели, с другой — в условиях жестокой истребительной войны, длившейся более полувека, это была вынужденная и необходимая мера во имя сохранения собственно-национального культурно-исторического фонда для будущих поколений.

Одним из важнейших художественно-эстетических проявлений многообразной и многонаправленной общественно-политической и просветительской деятельности адыгской творческой интеллигенции XIX столетия стала русскоязычная адыгская литература, возникшая на основе общепросветительского национального движения, но впоследствии занявшая в горской культуре место самостоятельной художественно-эстетической системы (выделено нами — К. И1.).

Тысячелетняя общечеловеческая культура знает немало случаев, когда наиболее талантливые деятели собственно национальной культуры из-за отсутствия письменности на родном языке (так называемые окраинные народы в России XIX века) или из политических соображений (многовековое, официально узаконенное господство латинского письменного языка во многих странах Западной Европы в средние века) в своём художественном творчестве обращались к инонациональному письменному языку. Подобное явление получило широкое распространение и на огромной территории России в XIX — начале XX столетия, особенно у народов Северного Кавказа, а затем и на всей территории бывшего СССР, когда шёл довольно болезненный и острый процесс зарождения и становления собственно письменных национальных литератур. В данном случае мы говорим о болезненности и остроте этого процесса в связи с тем, что на протяжении почти многих десятилетий исследователи природы иноязычных национальных литератур не могут прийти к единому мнению по вопросу их принадлежности к той или иной культуре. В этом споре мы занимаем однозначную позицию, которая выражается в том, что адыгские художники слова, при отсутствии собственной письменности, хотя и использовали возможности русского письма, всё же свое художественное творчество строили на исторических и художественно-эстетических традициях адыгов, изображали исключительно их жизнь, в своих высокохудожественных произведениях раскрывали глубинные особенности адыгской национальной психологии, показывали в героях красоту исключительно национальных черт и быта адыгов, не оставляя без внимания и отсталость некоторых феодально-патриархальных обычаев (курсив наш — К.Ш.), так, как это не смог бы изобразить ни один, даже самый талантливый, инонациональный писатель. Следовательно, мы можем утверждать, что творческое наследие адыгских мастеров художественного слова XIXначала XX века, созданное в своё время на иноязычной письменной основе, которое многие современные адыгские и русские литературоведы по праву называют русскоязычной литературой адыгов, является безусловным достоянием общеадыгской культуры (выделено намиК.Ш.).

Русскоязычная литература адыгов, не имевшая аналогов в культуре России XIX века, так же, как и адыгское просветительство, в своём развитии прошла три этапа, в целом хронологически охватывающих период с конца XVIII до начала 20-х годов XX столетия. За этот, короткий по историческим меркам, промежуток времени она, как и любая художественно-эстетическая система, прошла стадии становления и интенсивного развития в 20−60-е годы (Шора Ногмов, Султан Казы-Гирей, Султан Хан-Гирей, Дмитрий Кодзоков), расцвета в 60−90-е годы (Султан Адиль-Гирей, Султан Крым-Гирей (Инатов), Адиль Гирей-Кешев, Умар Берсей, Кази-Бек.

Ахметуков), стабилизации с последующим кризисным спадом в конце XIX.

— начале XX века, (Кази-Бек Ахметуков, Сефербей Сиюхов, Талиб Каше-жев, Паго Тамбиев, Ибрагим Цей).

Характерно, что наиболее яркие представители каждого динамично развивавшегося периода своими художественно-эстетическими традициями оказывали значительное влияние на последующие поколения русскоязычных адыгских писателей, которое получило своё яркое проявление в художественно-эстетической и нравственно-философской преемственности в литературе. И это явление ни в коем случае нельзя называть структурно-схематическим подражанием. Наоборот, влияние уже состоявшихся мастеров художественного слова на последующие поколения выражалось гораздо глубже — в стиле, в жанровой системе, в остроте поднимаемых проблем, в идейно-просветительской тематике и т. д. — и оказывалось уже на собственно национальных художников слова на протяжении почти всего XX столетия. Такое влияние творческого наследия Адиль-Гирея Кешева просматривается, в частности, на художественно-публицистическое творчество Тембота Керашева, ставившего в ряд своих учителей вместе с И. С. Тургеневым и М. А. Шолоховым адыгских писателей-просветителей. Влияние же Адиль-Гирея Кешева на творчество Т. М. Керашева более конкретно выражается в проблемной соотнесённости и в просветительской направленности их произведений — повести «На холме» и первого рассказа Т. М. Керашева «Арк» («Водка»), в которых раскрывается сложный процесс сближения русской и адыгской культур без ухода от оценочного показа перенятая адыгами инородных обычаев.

Традиции русскоязычного художественного творчества продолжаются и в произведениях других адыгских мастеров слова более поздней эпохи.

— А. Евтыха, А. Кешокова, Т. Адыгова (М. Маржохова), М. Эльберда и др., вплоть до последних десятилетий XX — начала XXI столетия создающих высокохудожественные произведения на русском языке. Этот факт лишний раз свидетельствует о присутствии в адыгских литературах на протяжении почти двухвекового развития идеи «повторяемости» (Ю.М. Тхагазитов), основные критерии которой становятся «важным ориентиром в изучении закономерностей развития современной литературы». [216, С. 243].

Таким образом, как совершенно справедливо отмечает Р. Х. Хашхожева, художественно-публицистическое наследие русскоязычных писателей-просветителей «характеризует нерасторжимая связь с историческим развитием народа, идейно-художественным богатством национального фольклора, подлинное национальное содержание и национальный дух». [237, С. 227].

Адыгские иноязычные художники слова XIX века оставили богатое и многообразное творческое наследие, заслуживающее неоднозначной оценки, но тем не менее имеющее огромное значение «для того, чтобы восстановить подлинную историю развития культуры и просвещения родного народа, открыть в ней новые страницы, по-новому освещающие её как самобытное явление». [227, С. 3].

Вместе с тем русскоязычная адыгская литература XIX — начала XX века явилась тем этнокультурным феноменом, который уже много десятилетий, наравне с многовековым народным устно-поэтическим творчеством, в тяжёлую эпоху жестокого социально-экономического гнёта и царского деспотизма отстаивал высокие идеи общечеловеческих гуманистических ценностей, боролся за сохранение самобытности собственной культуры через утверждение прекрасных черт национального характера адыга-труженика и стал значительным вкладом в сокровищницу многонациональной духовной культуры нашей страны, попутно оказав своим содержанием и высокой нравственностью положительное влияние на развитие прогрессивной общественно-политической и художественно-эстетической мысли в России и за её рубежом.