Наименование домашних животных и птиц в сказках

Сказка [нем. Marchen, англ. tale, франц. conte, итал. fiaba, серб.-хорв. pripovijetka, болг. приказка, чешек, pohadka, польск. bajka, белор. и укр. казка, байка, у русских до XVII в. баснь, байка] — рассказ, выполняющий на ранних стадиях развития в доклассовом обществе производственные и религиозные функции, т. е. представляющий один из видов мифана поздних стадиях бытующий как жанр устной художественной литературы, имеющий содержанием необычные в бытовом смысле события (фантастические, чудесные или житейские) и отличающийся специальным композиционно-стилистическим построением [Литературная энциклопедия, 1937, Т. 10: 768].

Немецкий биограф и писатель Герман Герстнер отмечал, что «в эпоху классицизма в европейском искусстве на народную сказку смотрели как на „низкий“ вид устного творчества („нянькины сказки“), не заслуживающий сколько-нибудь серьезного внимания. Да и в другие периоды развития культуры находилось немало людей, видевших в сказке только крайне примитивный, полупервобытный вид искусства, раздражающий и в чем-то даже оскорбляющий эстетическое чувство цивилизованного человека. Такое отношение к сказкам вело к тому, что об их сохранении и изучении мало кто заботился. Сказка жила своей естественной, стихийной жизнью в народе, в памяти энтузиастов-сказителей, часто даже не знавших грамоты, и многих тысяч ее любителей» [Герстнер: 7].

Общественный, литературный и научный интерес к сказкам возник в XVIII веке. В это время ставился вопрос о том, что такое сказка. Лишь постепенно ее стали понимать как один из видов устного народного творчества. Благодаря многочисленным исследованиям ученых сказка вошла в круг изучения фольклора как его самостоятельный жанр.

Научное изучение сказки значительно активизировалось с созданием первых школ, направленных на изучение фольклора. Одной из них стала мифологическая школа — научное направление, пришедшее в Россию из Германии в XIX веке. Представители этой научной школы видели в мельчайших деталях фольклора следы мифологического мышления. Они пытались найти корни сказочных образов и мотивов в далеком прошлом, времени так называемых «индоевропейских народов» [Кравцов, Лазутин: 103].

Ярчайшими представителями мифологической школы были немецкие филологи и фольклористы братья Якоб и Вильгельм Гримм. Движимые идеей сохранения древних устных и письменных памятников литературы, они проделали обширную и кропотливую работу по сбору, записи, частичному редактированию и изданию немецких сказок центральной части Германии. Их двухтомный сборник «Детские и семейные сказки» (18 121 815гг.) явился первым в истории солидным собранием немецких народных сказок [Герстнер: 7]. Сборник получил мировую известность, научная деятельность германских ученых оказала влияние и на русскую науку, на изучение русского языка, старины и народности.

Последователями мифологической школы в России стали крупные филологи А. Н. Афанасьев, Ф. И. Буслаев и другие. «Пора, наконец, и нам дельней и строже заняться собранием и изданием в свет простонародных сказок, тем более что, кроме поэтического и ученого достоинств подобного сборника, он может с пользою служить для первоначального воспитания, представляя занимательные рассказы для детского чтения», — писал А. Н. Афанасьев в предисловии ко второму изданию сборника «Русские народные сказки» 1873 г. [Афанасьев, 1984, Т.1: 5].

А.Н. Афанасьев — автор фундаментального трехтомного исследования «Поэтические воззрения славян на природу» (1866−1869), сыграл выдающуюся роль в деле собирания и публикации русского сказочного наследия. Его «Народные русские сказки», включающие около 600 текстов с редкой и незначительной редакторской правкой, являются самым большим собранием подобного рода. Всего в сборнике Афанасьева представлены русские сказки более чем из тридцати губерний, украинские — из трех.

Полтавская, Харьковская, Черниговская), белорусские — из одной (Гродненская губерния).

С середины XIX века Ф. И. Буслаев анализирует сказку в русле теории заимствования («Перехожие повести» 1874) и утверждает, что существуют целые ряды одинаковых сюжетов и мотивов, рассыпавшихся по всему миру в необозримом множестве разнообразных вариаций.

Ученые, представляющие в России мифологическую школу, преимущественно известны как собиратели и публикаторы сказок.

В конце XIX века сложилась историческая школа в изучении фольклора. Одним из ее основателей стал В. Ф. Миллер. Он обращал внимание на отражение в сказке особенностей быта и нрава народа («Всемирная сказка в культурно-историческом освещении» 1893).

Приверженцы компаративистской (миграционной) школы развивали мысль о том, что сходство в произведениях евразийских народов, не обязательно родственных, возникло либо через заимствование, либо вследствие общего источника. Крупнейший представитель компаративистики в России — филолог А. Н. Веселовский, по учению которого, теория заимствования может быть применима лишь в тех случаях, когда речь идет «о сюжетах, то есть о комбинации мотивов, о сложных сказках с цепью моментов, последовательность которых случайна и не могла ни сохраниться в этой случайной цельности (теория самозарождения), ни развиться там и здесь в одинаковой схеме из простейших мотивов (теория мифологическая)» [Литературная энциклопедия, 1929, Т.2: 196]. Для него важны были не только строение и вычленение основных структурных элементов сказки, но и особенности социально-исторических условий бытования сказочного жанра, культурный обмен между народами.

Структурный подход к жанру сказки был серьезной вехой в изучении данной тематики. Важнейшую роль в изучении сказки в этом направлении сыграл русский ученый В. Я. Пропп. В книге «Морфология сказки» (1969) он рассматривает волшебную сказку как единую структуру, в которой.

5″ существуют постоянные и устойчивые элементы, функции, которые не зависят от того, как и кто их осуществляет, число функций ограничено, последовательность неизменна. Структурный подход к материалу был дополнен и отчасти переосмыслен в книге «Исторические корни волшебной сказки» (1986). В. Я. Пропп рассматривает в качестве общей основы сказочной структуры обряд инициации http://www.krugosvet.ru/enc/kulturaiobrazovanie/literatura/SKAZKA.html].

Отечественные фольклористы М. К. Азадовский («Ленские причитания» 1922 г., «Сказки Верхнеленского края» 1925 г.) и Ю. М. Соколов («Русский фольклор» 1941 г.) выявляли идейно-художественное значение сказки и роль творчества отдельных сказочников.

A.M. Смирнов предложил «Систематический указатель тем и вариантов русских народных сказок» (1911;1915). Огромное значение в изучении и систематизации сказок сыграла работа финского ученого А. Арне «Указатель сказочных типов» (1910). Указатель построен на материале европейских сказок. Сами сказки разделены на 1) сказки о животных, 2) сказки волшебные, 3) легендарные, 4) новеллистические, 5) сказки об одураченном черте, 6) анекдоты. На наш взгляд, более распространенное и обоснованное различение сказок по типам представлено фольклористом, этнографом, историком литературы А. И. Никифоровым:

1) сказка о животных — древнейший видон восходит частью к примитивным Natursagen, частью к позднейшему влиянию литературных поэм средневековья (вроде романа о Ренаре) или к рассказам северных народов о медведе, волке, вороне и особенно о хитрой лисе или ее эквивалентах — шакале, гиене;

2) сказка волшебная, генетически восходящая к разным источникам: к разложившемуся мифу, к магическим рассказам, к обрядам, книжным источникам и т. д.- волшебные сказки бывают мужскими или женскими по герою и свадебными или авантюрными по целеустановке;

3) сказка новеллистическая с сюжетами бытовыми, но необычными. Среди них имеются разновидности сказки анекдотической и эротической. Генетически новеллистическая сказка чаще корнями уходит уже в феодальное общество с четкими классовыми расслоениями;

4) сказка легендарная, столь же поздняя, как и новелла. Она корнями ближе к мифам или к религиозной лит-ре исторических религий: христианства, мусульманства, буддизма, иудаизма и т. д.;

5) сказки-пародии, пародирующие сказочную форму (напр. коротушки или бесконечные, так наз. «докучные» сказки), или содержание сказок. Особенно среди пародий надо отметить небылицы, происхождение которых может быть даже очень древнее;

6) детская сказка, т. е. рассказываемая детьми, а часто и взрослыми для детей, — генетически очень сложна и невыяснена, но составляет особый жанр со своим строением и даже сюжетами. У отдельных народов система разновидностей сказки колеблется [Литературная энциклопедия, 1937, Т. 10: 769−770.].

Русской сказке были посвящены работы Э. В. Померанцевой «Русская народная сказка» 1963 г., «Судьбы русской сказки» 1965 г., в которых обстоятельно рассмотрен исторический путь русских народных сказок. Обоснованное мнение о том, что литературная сказка ориентирована на художественный мир волшебной сказки, опирается на систему типичных для народной сказки образов, ее язык и поэтику, представлено в фундаментальном труде И. П. Лупановой «Русская народная сказка в творчестве писателей первой половины XIX века» (1959). Исследование Н. В. Новикова «Образы восточнославянской волшебной сказки» (1974) посвящено рассмотрению четырех основных сказочных героев: героев-богатырей, иронических неудачников, помощников и противников героя. Автор сопоставляет сказки русские, украинские и белорусские, выделяет в них общее и устанавливает национальные различия в языке и стиле, деталях быта и особенностях изображения природы.

В исследованиях Д. С. Лихачева, В. А. Бахтиной, Н. М. Ведерниковой, Н. М. Герасимовой подробно описан хронотоп волшебной сказки. В работах С. Г. Лазутина, Е. М. Неелова показывается двойственность сказочной модальности — наличие внешнего и внутреннего планов повествования.

Немалую роль если не в изучении сказки как явления фольклора, то в культурологии и осмыслении современной культуры играют научные работы по психологии, интерпретирующие сказочный материал в своих целях. Последователь З. Фрейда О. Ранк рассматривал сказку (появившуюся, по его утверждению, в период упорядочивания семейно-родовых отношений) как вуалирующую сексуальный комплекс, в противоположность мифу, где комплекс представлен откровенно. Американский философ и культуролог Э. Фромм в работе «Забытый язык» (1951) рассматривал язык символов, привлекая для исследования сновидения, миф и сказку [http://www.k^gosvet.rWenc/kulturaiobrazovanie/literatura/SKAZKA^.

Интерес к сказке не утрачен и по сей день, поскольку в ней сконцентрирован многовековой опыт народа, в ней отражены особенности души русского человека, его ум, находчивость, честность, справедливость, бесстрашие в борьбе, любовь к Родине. Переиздаются классические записи сказок, их литературные обработки и пересказы для детей. Сказки звучат по радио, передаются по телевидению, ставятся в театрах. Они по-прежнему являются богатым материалом для продолжения многочисленных исследований. В том числе, в мало изученной области языка сказки.

Можно назвать ряд языковых особенностей сказок, которые лежат на поверхности и сразу же обращают на себя внимание. Это:

— употребление имен существительных и имен прилагательных с различными суффиксами, которые придают им уменьшительно-ласкательное значение (маленький, братец, петушок, солнышко);

— краткие и усеченные формы прилагательных (взошло красно солнце, буйну голову повесил) и глаголов (хвать, подь);

— повторяющиеся определения (добрый конь, серый волк, красная девица), а также сочетания слов (пир на весь мир, ни в сказке сказать, ни пером описатьскоро сказка сказывается, да не скоро дело делаетсядолго ли, коротко ли.);

— употребление определения после определяемого слова (сыновья мои милые, солнце красное) и другое.

Все это делает изложение плавным, напевным, эмоциональным.

В книге «Русская сказка» В. Я. Пропп отмечает, что в европейской науке единственная серьезная попытка изучения поэтики сказки принадлежит Жозефу Бедье, который стремился уловить и определить в сказке отношение постоянных, устойчивых элементов к переменным, вариантным. Есть работы, посвященные троичности в сказке (Ломан. «Троичность и прием тройственного усиления в немецкой народной сказке» (1914), Поливка. «Числа девять и трижды девять в сказках восточных славян» (1927)), присказкам и заключительным формулам (Петч. «Формульные концовки в народной сказке» (1900)), загадке (Елеонская. «Некоторые замечания о роли загадки в сказке» (1907), Колесницкая. «Загадка в сказке» (1941)) [Пропп, 2005: 98].

Тем не менее, язык сказки необходимо изучать более глубоко, поскольку он отражает жизнь людей, несет в себе информацию, интересную с исторической, лингвистической, религиозной, социальной и других точек зрения.

Одной из основных задач современной лингвистической семантики стало исследование языковой картины мира, изучение того, как язык представляет мир. Не менее важной является задача сравнения картин мира, стоящих за разными естественными языками. Проблема сходства сказок решается так же, как проблема сходства языков, т. е. утверждением о существовании некоей прародины европейских языков, в которой жил единый пранарод, говоривший на одном языке. Путем постепенного расселения и оседания образовались отдельные народы, говорившие каждый у уже на своем языке, который сохраняет, однако, черты прежнего родства языков [Пропп, 2005: 115].

Актуальность данной диссертационной работы связана с недостаточной изученностью языковой картины мира у разных народов и необходимостью дальнейшего исследования ее отдельных фрагментов, к которым можно отнести и народную сказку. Нами предпринимается попытка исследования одного из множества лингвистических аспектов изучения текстов сказок — наименований сказочных домашних животных и птиц, недостаточно изученных в лингвистической науке с точки зрения важного информационного источника, дающего сведения об особенностях культуры и быта русского народа, его нравственных устоев, эстетических и религиозных представлений, специфики осмысления явлений окружающей действительности. Изучение наименований домашних животных и птиц, встречающихся в русских народных сказках, осуществляется с привлечением немецких народных сказок, что позволяет сравнить некоторые из аспектов русской и немецкой картин мира.

В окружающей человека действительности предметы, вещи, явления, живые существа — все имеют свои наименования, которые обусловлены теми или иными факторами. Что лежит в основе того или иного названия, куда уходят его этимологические корни, как происхождение слова связано с его повседневным употреблением в определённом контексте? Эти вопросы интересовали человека всегда. Многие исследователи занимаются проблемой номинации (М. М. Маковский, О. Н. Трубачёв, П. Я. Черных, М. Фасмер, Н.

М. Шанский и многие другие). По мысли Н. В. Гоголя, «и всякий народ, носящий в себе залог сил, полный творящих способностей души, своей яркой особенности и других даров бога, своеобразно отличился каждый своим собственным словом. Сердцеведением и мудрым познаньем жизни отзовется слово британцалегким щеголем блеснет и разлетится недолговечное слово французазатейливо придумает свое, не всякому доступное, умно-худощавое слово немецно нет слова, которое было бы так.

10 замашисто, бойко, так вырвалось бы из-под самого сердца, так бы кипело и животрепетало, как метко сказанное русское слово" [1].

Современная лексическая семантика в своём стремлении наиболее полно очертить сферу значения отдельного слова приходит к необходимости помимо собственно лексической семантики описать коннотативную семантику, т. е. область «надстраивающихся» над лексической семантикой прагматических, символических, культурных, энциклопедических и т. п. «созначений», актуализирующихся лишь в особых, периферийных, вторичных, поэтических, метафорических и др. «непрямых» употреблениях слов. Каждый тип культуры вырабатывает свой символический язык и свой «образ мира», в котором и получают свои значения элементы этого языка [Толстой: 289].

По мнению Ю. Н. Караулова, когда говорят о творческом отношении к языку, о творческом начале в использовании языка человеком, о речевой деятельности как творчестве и человеке — творце языка, то имеют в виду прежде всего способность человека каждый раз заново порождать завершённое оригинальное высказывание из стандартных строевых элементов [Караулов: 240]. То же самое мы можем сказать и о номинации.

В связи с этим следует привести определения таких терминов, как «имя» и «номинация».

Имя — слово, реже сочетание слов, называющее, именующее вещь или человека. Отличительные черты И. как типа слов связаны также с особенностями процесса именования (см. Номинация), приводящего к И., и с ролью И. в предложении [Лигвистич. энциклоп. словарь под ред. В. Н. Ярцевой: 175].

Номинация — [от лат. Nominatio — (на) именование] - 1) образование языковых ед-ц, характеризующихся номинативной ф-цией, т. е. служащих для называния и вычленения фрагментов действительности и формирования.

1] Н. В. Гоголь, Мертвые души, 1975: 118. соответствующих понятий о них в форме слов, сочетаний слов, фразеологизмов и предложений- 2) совокупность проблем, охватывающих изучение динамического аспекта актов наименования в форме предложения и образующих его частей, рассматриваемых в теории референциипротивопоставляется семантике- 3) суммарное обозначение лингвистических проблем, связанных с именованием (см. Имя), а также со словообразованием, полисемией, фразеологией, рассматриваемыми в номинативном аспекте [Лигвистич. энциклоп. словарь под ред. В. Н. Ярцевой: 336].

Таким образом, номинация — это способ употребления имени при назывании предмета, живого существа или явления окружающей действительности.

Содержание сказок представляет собой прецендентный текст. Опираясь на исследования Ю. Н. Караулова, для пояснения аналогии между номинацией и способом ввода прецендентного текста проведём следующие параллели:

ИМЯ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О.

ДЕНОТАТЕ или СИГНИФИКАТЕ.

ПОНЯТИЕ СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПОЛЕ.

Слева в этой колонке указано языковое средство, справапотенциально актуализируемое в коммуникативном пространстве (т. е. и для говорящего и для слушающего) этим средством интеллектуально-лингвистическое целое [Караулов: 218].

Объектом нашего исследования стали тексты сказок из сборника русских народных сказок А. Н. Афанасьева, из сборника немецких сказок, собранных Братьями Гримм, в переводе под редакцией П. Н. Полевого.

Предмет исследования — наименования птиц и домашних животных из сборника русских народных сказок под редакцией А. Н. Афанасьева, из сборника немецких сказок, собранных Братьями Гримм, в переводе под редакцией П. Н. Полевого.

1Z.

Цель диссертационной работы — выявление специфики русской номинации животных и птиц с точки зрения этимологии и их символики в русских сказках при привлечении сказок немецких авторов.

Достижение указанной цели осуществляется через постановку и решение следующих задач:

1) дать тематическую классификацию наименований животных и птиц;

2) проанализировать наименования животных и птиц с позиций этимологии и контекстуального употребления;

3) показать связь этимологических данных с символическим значением слова в сознании народа, определить, в какой степени символическое значение мотивировано этимологическим;

4) выявить оценочную характеристику животных и птиц и способы выражения оценки;

5) провести сравнительный анализ наименований птиц и животных в русских и немецких сказках.

Основная гипотеза исследования: наименования домашних животных и птиц в сказках отражают языковую картину мира.

Материал: в ходе исследования наименований домашних животных и птиц нами было изучено 600 текстов русских сказок из сборника «Народные русские сказки» А. Н. Афанасьева (в трех томах, издательство «Наука», Москва, 1984;1985), 200 немецких сказок из собрания сочинений братьев Гримм в переводе под редакцией П. Н. Полевого (издательство «Алгоритм», СПб., 1998).

Поскольку немецкие сказки рассматривались нами в переводе, установить семантику наименований домашних животных и птиц в оригинале не представилось возможным, их данные привлекаются частично, прежде всего, для выявления особенностей русской номинации. В структуру научного текста введено, обработано и изучено около 372 лексемы (245 наименований домашних животных, 127 наименований птиц), количество и которых изначально ограничено рамками исследуемого нами сборника сказок.

Языковое и символическое выражение наименований домашних животных и птиц в русской народной сказке (на фоне немецкой сказки) не становилось объектом изучения, что определило новизну диссертационной работы.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в диссертации предпринимается попытка анализа текстов русских народных сказок, а также переводных немецких сказок с точки зрения способа наименования в них птиц и домашних животных, этимологии и символики этих наименований, соответствия этимологического и символического значений друг другу с целью выявления отразившихся в сказках представлений русского человека об окружающем его мире животных и птиц, являющихся одним из многочисленных составляющих фрагментов языковой картины мира.

Практическая значимость диссертационной работы состоит в том, что её результаты могут быть использованы при дальнейшем изучении сказки, как произведения, отражающего языковую картину мира, в курсе преподавания русского языка и русской литературы в школе, в вузовских курсах предметов филологического цикла, лингвоанализа текста, спецкурсах и спецсеминарах по современному русскому языку и литературе. Сопоставительное исследование способов русской и немецкой номинации приведет к выявлению ряда межъязыковых сходств и различий, что имеет важное практическое значение.

При анализе языкового материала нами использовались описательный, структурный, лексико-семантический, лингвогеографический, сравнительно-сопоставительный, этнолингвистический и сопоставительный методы исследования.

Положения, выносимые на защиту:

1. Этимологическое значение наименований животных и птиц, в одних случаях, находит отражение в символике исследуемых сказок {ворон, лебедь, бык), в других случаях, не всегда совпадает с народными представлениями о том или ином животном, птице {воробей, утка).

2. Номинация домашних животных и птиц в русских народных сказках из сборника А. Н. Афанасьева в большей степени базируется на символике, нежели на этимологии. Символическое значение не всегда мотивировано этимологическим значением.

3. Для сказок характерно явление антропоморфизма.

4. Национальные особенности образа жизни русского и немецкого народов определили различия в восприятии животных и отношении к ним, при этом представления славян и германцев о некоторых животных являются общими.

6. Русская номинация домашних животных и птиц в сказках является в большей степени распространенной, вариативной, имеет оценочный характер, нежели немецкая номинация, насколько об этом можно судить, исходя из перевода немецких сказок.

Апробация работы. Основные теоретические положения диссертации изложены в четырех публикациях, в том числе в издании списка ВАК. Материалы исследования обсуждались на заседаниях кафедры истории русского языка и общего языкознания Московского государственного областного университета (2008, 2009).

Структура работы обусловлена целями, задачами, проблематикой и методологией исследования. Диссертация состоит из Введения, двух глав, Заключения, Библиографии, Приложения.

Выводы по второй главе.

В данной главе нами были рассмотрены реально существующие виды птиц, находящиеся в той или иной близости к человеку, с точки зрения способов их наименования в русских народных сказках сборника А. Н. Афанасьева.

Птица, живущая под водой, на суше и в небе, всегда занимала особое место в мифологии разных народов мира. Исходя из материала русских сказок, можно сказать, что русский человек постоянно обращался к птицам или сравнивал себя с ними. Этимология наименований птиц отражает наблюдения человека за особенностями:

— жизни, полета, поведения во время охоты (орел, сокол, гусь, утка, петух);

— внешнего вида, цвета оперения (ворон, голубь, лебедь);

— издаваемых звуков (воробей, курица).

Наименования птиц представляются ясными с точки зрения этимологии. Каждое из них имеет конкретное толкование, за исключением слов сокол (трактуется как звукоподражательное, этимология слова связывается также с цветом оперения птицы, ее размерами), ворон (птица названа по цвету оперения, возможно, в связи с издаваемыми ей звуками).

Как и домашних животных, народ наделяет птиц «говорящими» именами и отчествами: Ворон Воронович (о вороне), Финист ясен сокол (о соколе), Гагатей Гагатеевич (о гусе), Лебедь Захарьевна (о лебеди), Петенька (о петухе). Эти и другие наименования содержат в себе прямое указание на того, о ком идет речь.

В сказках большое число примеров превращения в птиц людей. Женские образы ассоциируются в народном сознании с голубкой, лебедью, уткоймужские образы — с орлом, соколом, голубем, воробьем. Отрицательное отношение к ворону и вороне выразилось и в отсутствии в русских сказках примеров превращения в них человека.

Отношение человека к птицам проявляется в использовании различных аффиксов оценочного характера, в основном, уменьшительно-ласкательные суффиксы: воробей — воробышекголубь — голубокутка —уточкапетух — петушоккурица — курочклебедь — лебедушка.

Сравнение русских народных сказок с немецкими народными сказками из сборника Братьев Гримм в переводе под редакцией П. Н. Полевого показало, что восприятие в них человеком символической роли той или иной птицы полностью совпадает. Общими являются представления славян и германцев об орле (это величественная и мудрая птица), о вороне и вороне (их образы связаны со смертью и миром мертвых, символизируют зло, раздор), о голубе (символ любви и мира). Однако такие частые герои русских сказок, как воробей, лебедь — редко встречаются в немецких сказках. Ни в одной из них не встретился образ сокола.

Этимологические значения наименований птиц и символические представления о них народа нашли в русских сказках из сборника А. Н. Афанасьева свое номинативное и контекстуальное отражение. Образу каждой птицы соответствует своя символика, заимствованная из мифологии. Причем, символическое значение не обязательно мотивировано этимологическим и, как правило, преобладает над ним, что ярко отразилось в наименованиях птиц. Встречаются примеры, когда установить связь этимологического и символического значений лексемы (например, слово утка) не представляется возможным.

Заключение

.

По словам Ю. Н. Караулова, для языковой личности нельзя провести прямой параллели с национальным характером, но глубинная аналогия между ними существует. Она состоит в том, что носителем национального начала и в том, и в другом случае выступает относительно устойчивая во времени, т. е. инвариантная в масштабе самой личности, часть в её структуре, которая является на деле продуктом длительного исторического развития и объектом межпоколенной передачи опыта [Караулов: 42]. Этот объект существует непосредственно в межпоколенной передаче текста — сказка, миф, былина, легенда, притча, анекдот (в изустной традиции) и классических текстов письменной традиции — памятников, произведений классической художественной литературы и других видов искусства [Караулов: 54]. Во всех подобных текстах зафиксированы знания человечества о мире, менталитете.

Сказка является одним из самых ранних способов представлений об устройстве мира, причём данная картина мира, включая представления о животных, птицах, растениях, явлениях природы, о самом человеке, обладает национальной спецификой.

На основе проведенного нами исследования текстов русских народных сказок под редакцией А. Н. Афанасьева (с привлечением текстов немецких сказок, собранных Братьями Гримм, в переводе под редакцией П.Н. Полевого) на предмет способов наименования в них птиц и домашних животных, взаимосвязи этимологического и символического значений этих наименований, можно сделать следующие выводы и обобщения.

1. В большинстве случаев исследуемые в диссертации лексические единицы фиксируются в памятниках письменности, начиная с XI века — бык, коза, свинья, орёл, сокол, ворон, голубь, лебедь, другие с XII века — собака, курица, а некоторые с более позднего времени, например, слово утка — с XV века.

2. Некоторые наименования являются заимствованиями из латинского языка, из иранских языков, хотя в большинстве своём учёные утверждают, что источник заимствования определить довольно сложно, но данные этимологического анализа позволяют увидеть не только происхождение слова, не только его внутреннюю форму, но и его начальное символическое значение в сознании народа.

3. Этимология наименований птиц и домашних животных связана со звукоподражанием (лексемы бык, свинья, воробей, курица и др.) — с внешним видом животного, птицы, окрасом шерсти или цветом оперения (лексемы корова, овца, собака, лебедь, ворон, голубь и др.) — с особенностями поведения (лексемы кабан, орел, сокол, гусь, петух и др.).

4. Этимология ряда наименований не является однозначной. Учеными рассматриваются сразу несколько версий толкования этимологического значения лексем пес (разновидность породы, хранитель стада, жертвенное животное, цвет шерсти животного), свинья (плодородность, склонность к грязи, издаваемые звуки), сокол (издаваемые звуки, цвет оперения птицы, ее размер), ворон (цвет оперения, издаваемые звуки).

5. Некоторые наименования домашних животных представляются трудными в этимологическом отношении (лексемы конь, лошадь, козел, баран). Наименования птиц, напротив, имеют конкретные этимологические толкования.

6. Этимологическое значение наименований животных и птиц находит непосредственное отражение в символике исследуемых сказок {ворон, лебедь, бык), хотя и не всегда совпадает с народными представлениями о том или ином животном, птице {воробей, утка).

7. Параллельное исследование этимологического и символического значений лексических единиц, сопоставление этимологии и символики наименований с целью выявления их мотивированности.

169 друг другом позволило в полной мере представить сложившуюся картину восприятия человеком окружающего его мира птиц и домашних животных, отразившуюся непосредственно в их наименованиях.. В результате, можно говорить о разделении представителей животного и птичьего мира на помощников (лошадь, корова, орел, сокол, голубь, петух и др.), противников (козел, ворон и др.) и персонажей, выполняющих в разных ситуациях функции то помощника, то противника (кошка, собака и др.) Соответствующее отношение к ним человека выразилось посредством номинации.

8. Ряд наименований домашних животных образован путем метафорического переноса на основании отождествления их с людьми (лексемы брат — о быке, о баране, о кобеле, милая жена — о свинье, детки — о козлятах). Сюда же относится и группа имен собственных: Васька, Котофей Иванович (о коте), Буренка (о корове), Журка, Галяма (о собаке), Козьма Микитич (о козле), Ворон Воронович (о вороне), Финист ясен сокол (о соколе), Гагатей Гагатеевич (о гусе), Лебедь Захарьевна (о лебеди), Петя, Петенька (о петухе) и другие.

9. Анализ языкового материала показал, что отношение человека к животным и птицам проявляется и в том, что используются различные аффиксы оценочного характера, в основном, уменьшительно-ласкательные суффиксы: корова — коровушка, коровкакошка — кошечка, кискаголубь — голубокутка —уточка, утица.

10. Сочетаемость исследуемых нами лексем в рамках текста также отражает оценочное отношение человека к животным и птицам: конь добрый, богатырский, могучийкоза золотые рога, коза рухлена, половина бока лупленакоровушка-матушкасмирная овечкасибирский кот ученыймогучая птица орелвороны черные,.

170 носы железные, шельма ворона, шаловая голова, непотребный нос, г. хвост, ворона вшивая, понаплетка паршиваясокол ясныйлебедь белыйзолотой гусьпетушок, золотой гребешок и другие.

11. Номинация домашних животных и птиц в русских народных сказках из сборника А. Н. Афанасьева в большей степени базируется на символике, нежели на этимологии. Символическое значение не всегда мотивировано этимологическим значением.

Привлечение к исследованию русских народных сказок из сборника А. Н. Афанасьева немецких сказок из сборника братьев Гримм в переводе под редакцией П. Н. Полевого позволило нам в определенной степени выявить специфику русской номинации, которая отражает особенности менталитета русского человека, дало представление о сходствах и различиях восприятия окружающего мира разными народами (в нашем случае русского и немецкого). В результате проведенного исследования мы пришли к следующим выводам:

1. Среди домашних животных и птиц, рассмотренных с точки зрения способов их наименования, выделяется значительная группа представителей животного и птичьего мира, которые встречаются как в русских, так и немецких народных сказках. Это лошадь, корова, овца, баран, коза, кошка, собака, орел, голубь, ворон. Реже в немецких сказках встречаются воробей, лебедь, в русских — дрозд, сова, соловей. В немецком сборнике отсутствует образ сокола, в русском — образы осла и коршуна.

2. Национальные особенности образа жизни русского и немецкого народов определили различия в восприятии животных и отношении к ним:

— к лошади — для русских это животное не только слуга, пахарь, но и кормилец, близкий другдля немцев — прежде всего, средство передвижения, участник боевых действий;

— к самцу свиньи — русские чаще имели дело с его одомашненным видом боровом, немцы испытывали страх перед дикими кабанами, обитающими в их лесах, поэтому в русских сказках почти не фигурирует кабан, а в немецких редко встречается боров;

— к коту — для русских это животное, выполняющее двойственную функцию домашнего животного и вольного существа, обладающего скрытой мощьюдля немцев — враг мышей, без приписывания ему волшебных качеств и др.

3. Общими являются представления славян и германцев о корове (священное животное, связанное с культом плодородия), о козле (хитрое животное, имеющее демоническую природу), об орле (это величественная и мудрая птица), о вороне и вороне (их образы связаны со смертью и миром мертвых, символизируют зло, раздор), о голубе (символ любви и мира).

4. Русская номинация домашних животных и птиц в сказках является в большей степени распространенной, вариативной, имеет оценочный характер, нежели немецкая номинация, насколько об этом можно судить, исходя из перевода немецких сказок.

Целесообразно продолжать дальнейшее изучение наименований птиц и домашних животных, встречающихся в русских народных сказках, в сопоставлении со сказками других народов. Исследования такого рода позволят более точно установить ту связь, которая существует между народными представлениями об окружающем мире и их языковым отражением, выявить национальные особенности русской языковой картины.

Источники.

1. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева (в трех томах), Издательство «Наука», Москва, 1984;1985. В скобках том и страницы указаны по этому изданию.

2. Гримм Я., Гримм В. Собрание сочинений (200 сказок). Пер. под ред. П. Н. Полевого. Печатается по изданию: «Сказки, собранные братьями Гримм». Спб., 1895. Изд. «Алгоритм», 1998.