Актантная и семантическая структура глаголов движения (перемещения) в русском и рутульском языках

Предметом исследования настоящей диссертационной работы являются бесприставочные глаголы движения (перемещения), составляющие интересную с точки зрения семантической и актантной структур группу глагольных лексем в русском и рутульском языках.

Актуальность темы

исследования определяется рядом обстоятельств. В русском языке как приставочные, так и бесприставочные глаголы движения большей частью изучены в плане морфологической характеристики их валентностей, в связи с чем внимание обращалось на морфемную структуру и семантику.

В существующей лингвистической литературе вопрос о влиянии семантической структуры глаголов движения (перемещения) на их актантную структуру и, напротив, роль актантной структуры в формировании их семантики исследован недостаточно.

В связи с этим в нашей работе исследуется взаимовлияние актантной и семантической структур глаголов перемещения в русском языке в сопоставлении с рутульским, что, помимо теоретического, имеет и прикладное значение. В таком аспекте глаголы движения (перемещения) в русском и дагестанских языках исследованы недостаточно. Специальному функционально-семантическому анализу глаголов перемещения в аварском и русском языках посвящена кандидатская диссертация П. А. Магомедовой (1993), где семно-дистрибутивный анализ глаголов перемещения проведен на уровне их прямых значений. В нашей работе лексико-семантические варианты глаголов перемещения (прямые и переносные значения) рассматриваются на уровне самостоятельных единиц, так как в плане взаимодействия актантной и семантической структур они ведут себя как самостоятельные слова и определяют специфику русского и рутульского языков в обозначенном в теме диссертационного исследования направлении.

Актуальность темы

исследования определяется и тем, что здесь рассмотрены особенности функционирования глаголов перемещения в составе фразеологических единиц русского языка и определены актантные позиции глаголов перемещения, реализуемые фразеологизмами.

Следует также отметить неизученность глагольной лексемы в рутуль-ском языке, что делает наше исследование еще более актуальным, так как здесь предикат предложения в основном носит глагольный характер: именные компоненты при выражении пропозиций, как правило, сопровождаются глагольными (вспомогательными) компонентами, в качестве которых также употребляются и глаголы перемещения.

Анализ материала показывает, что в обоих языках на формирование того или иного лексико-семантического варианта (JICB) глаголов движения оказывает влияние количество и характер актантов (одушевленность/неодушевленность, конкретность/абстрактность, семные характеристики актантного имени и т. д.), что в том числе побудило нас к сопоставительному анализу глаголов перемещения в их полном семантическом объеме.

Научная новизна исследования прежде всего состоит в его сопоставительном характере, позволяющем выявить типологически сходные и специфические для каждого из сопоставляемых языков признаки в плане взаимодействия актантной и семантической структур глаголов перемещения. В связи с обозначенным направлением исследования представленный в работе материал рутульского языка вводится в научный оборот впервые. В значительной степени впервые рассматривается и вопрос о реализации актантов глаголов перемещения фразеологическими единицами в русском языке.

Научная новина работы заключается и в том, что при сопоставительном анализе актантной и семантической структур глаголов перемещения прямые и переносные значения рассматриваются на уровне самостоятельных семантических единиц, специфически влияющих на количество и качественные характеристики актантов, на их обязательность/необязательность на речевом уровне т.д. Кроме того, грамматические расхождения в обозначении ситуаций, связанных с глаголами перемещения, позволяют определить специфику языковой картины мира в сознании носителей русского и рутульско-го языков.

Цель и задачи исследования

Основной целью диссертации является сопоставительное исследование актантной и семантической структур глаголов движения (перемещения) в русском и рутульском языках на уровне всех их лексико-семантических вариантов, а также определение особенностей функционирования ФЕ русского языка в позиции актантов исследуемых глаголов.

Конкретные задачи исследования определяются этой общей целью:

— определить влияние каждого лексико-семантического варианта глаголов движения (перемещения) на количество и характер актантов;

— сравнить в плане взаимодействия актантной и семантической структур глаголов движения в русском и рутульском языках прямые и переносные значения;

— сопоставить в плане выявления специфики актантно-семантической структуры глаголы однонаправленного и разнонаправленного движения (ср. бежать — бегать);

— определить влияние количества и характера актантов (одушевленность/неодушевленность, абстрактность/конкретность значения, «лицо'У'не лицо» и т. д.) на формирование лексико-семантических вариантов глаголов перемещения в сооставляемых языках;

— выяснить, в какой степени значение самостоятельного или несамостоятельного (на транспорте) перемещения субъекта влияет на ак-тантную структуру глаголов движения в обоих языках;

— определить особенности функционирования глаголов движения (перемещения) в составе фразеологических единиц русского языка и выяснить возможности реализации (заполнения) актантных позиций глаголов движения фразеологическими единицами;

— по возможности определить особенности языковой картины мира в плане обозначения различных ситуаций действительности глаголами движения.

Методы и приемы исследования, используемые в настоящей диссертации, вытекают из ее сопоставительного характера. Диссертация, прежде всего, базируется на сопоставительном методе исследования.

Вместе с тем, как известно, при сопоставительно-типологических исследованиях первым этапом предварительного анализа является раздельное описание соответствующих признаков в каждом из сопоставляемых языков, следовательно, сопоставительный метод в данном исследовании используется наряду с описательным и основывается на нем. Описание и сопоставление материала диссертации дается только в синхронии.

В отдельных случаях (там, где семные характеристики актантного имени влияют на формирование J1CB глаголов перемещения) используется и метод компонентного (семного) анализа. В диссертации, естественно, использована и методика структурного анализа, необходимость которой продиктована направлением исследования.

Материал для исследования был получен из произведений русской художественной литературы, из произведений устного народного творчества, живой разговорной речинаучных работ, посвященных проблемам семантики и синтаксиса русского (преимущественно) и рутульского языков, из толковых словарей русского языка (Ожегов 1983, Ожегов, Шведова 1995) и двуязычного рутульско-русского (в рукописи) словаря. Кроме того, автор опирался и на собственное знание обоих языков.

Исследование основано на материале русского литературного языка. Во всех необходимых случаях примеры даны параллельно на русском и рутульском языках. Примеры из рутульского языка большей частью сопровождаются буквальными переводами, что особенно важно при рассмотрении специфических явлений рутульского языка.

Теоретическая значимость диссертации прежде всего состоит в получении новых сведений относительно взаимовлияния актантной и семантической структур глаголов движения (перемещения) в русском и рутульском языках, а также в определении специфики функционирования исследуемых глаголов в составе ФЕ русского языка. Результаты диссертационного исследования имеют значение для сравнительной типологии русского и дагестанских языков и могут быть использованы при проведении аналогичных разысканий на материале других дагестанских языков. Кроме того, материал и результаты диссертации могут быть использованы в лексикографической практике (русского и рутульского языков), при разработке вопросов общей и глагольной семантики, при описании морфологической и синтаксической систем рутульского языка, разработке теории перевода. Определение особенностей формального выражения посредством употребления глаголов перемещения глубинной семантики в сопоставляемых языках имеет значение как для семантической типологии, так и для лингвокультурологии (в плане отражения языковой картины мира).

Практическая ценность работы заключается в том, что материал и результаты настоящего исследования могут быть использованы в практике преподавания русского языка в дагестанской школе (в частности — при изучении русского языка рутульцами). Это связано с тем, что детальный сопоставительный семантический анализ лексико-семантической группы глаголов движения дает возможность прогнозировать интерферентные явления в русской речи дагестанцев (рутульцев) на лексико-семантическом уровне и определить приемы их преодоления. Поскольку в диссертационной работе рассматриваются синтаксические условия формирования семантики глаголов движения, то результаты исследования будут иметь практическое значение для преодоления интерферентных явлений и на синтаксическом уровне. Материал диссертации может быть использован на занятиях по сравнительной типологии русского и дагестанских языков, на практических занятиях по ру-тульскому языку (Даггосуниверситет), при составлении двуязычных словарей. Материал и результаты диссертационного исследования используются в соответствующем спецкурсе, читаемом автором на филологическом факультете Даггосуниверситета.

Апробация и внедрение результатов работы. Тема диссертации и ее развернутый план-проспект обсуждались на заседаниях кафедры русского языка и Ученого совета филологического факультета Дагестанского государственного университета. Диссертация обсуждена на объединенном заседании кафедр русского языка, общего языкознания филологического факультета и кафедры дагестанских языков факультета дагестанской филологии Даггосуниверситета, на Международной конференции «Изучение и роль русского языка в современном обществе» (Баку, 1999), юбилейной межвузовской конференции, посвященной 65 — летию ДГУ (Махачкала, 1997), III Международном конгрессе «Мир на Северном Кавказе через языки, образование, культуру» (Пятигорск, 2001), межвузовской научно-практической конференции «Русский и кавказские языки: вопросы функционирования и сопоставительного исследования» (Махачкала, 7 декабря 2001).

Объем и структура диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии. Общий объем работы 148 страниц, в том числе 136 страниц основного текста.

Заключение

.

Проведенный в диссертационной работе анализ глаголов движения с точки зрения взаимодействия их семантической и актантной структур позволяет сформулировать следующие выводы:

1. В сопоставляемых языках глаголы движения обладают не только общим (инвариантным) значением и характеризуются типовой сочетаемостью (валентностью), но и вместе с тем дифференцированы по функциональным признакам и актантной структуре. При типологически сходных валент-ностных свойствах позиции особенно правых актантов глаголов движения в русском и рутульском языках могут занимать словоформы с разными морфологическими признаками. Отчасти это объясняется особенностями морфологического строя русского и рутульского языков. Так, например, позиция предложно-падежной формы правого актанта, обозначающего одну из точек перемещения (исходную или конечную) в русском языке, в рутульском может быть занята локативными формами падежей, являющимися семантическими эквивалентами предложно-падежных сочетаний.

2. Исследование взаимовлияния семантики и актантной структуры глаголов движения позволяет попеременно (в зависимости от конкретных задач исследования) менять направление исследования — от семантической структуры глаголов движения к специфике актантной структуры и, наоборот, от характера актантной структуры (морфолого-семантической характеристики актантов) к обусловленной им семантике глаголов движения. Такой анализ позволяет рассматривать исследуемые глагольные лексемы в качестве конструкционных единиц предложения с учетом семантического, структурно-семантического и коммуникативного аспектов. Коммуникативный аспект имеет существенное значение при разграничении обязательных и необязательных актантов. Семантическая валентность, как известно, отражает глубинные структурно-семантические связи слов, поэтому может быть универсальной для языков различных систем. Синтаксическая валентность и морфологические характеристики актантов в сопоставляемых языках специфичны, гак как представляют собой способ реализации содержательной (семантической) валентности средствами данного конкретного языка. Как отмечалось выше, анализ материала позволил нам выявить и описать эти различия, хотя при этом немаловажное значение имеют и общие свойства русских и ру-тульских глаголов движения (например, управление именными формами, в результате которого формируются синтагмы с подчинительной связью и с глаголом-доминантой в качестве диктующего актантную структуру звена).

3. В целом выбор зависимого компонента продиктован значением глагола (или характером лексико-семантических вариантов глаголов движения). С другой стороны, материал обоих языков однозначно демонстрирует то, что на реализацию того или иного JICB глаголов движения влияние оказывает количество и характер актантов (конкретность/абстрактность значения, одушевленность/неодушевленность и т. д.). Кроме того, как показывает материал исследования, определенное значение имеет, обозначает ли данный глагол самостоятельное субъектное перемещение или реализуется значение несамостоятельного перемещения. В коммуникативном аспекте более важными оказываются актанты с пространственным значением (исходная точка перемещения, конечный пункт, маршрут), а не с временным.

4. Одушевленность/неодушевленность субстантива в роли субъектного актанта непосредственно связаны с реализацией прямого или переносного значения глаголов движения: если позицию субъектного (левого) актанта занимает одушевленное существительное, то обычно реализуется прямое значение, при неодушевленном же существительном в обоих языках чаще реализуется переносное значение. Дополнительные (но не обязательные) актанты глаголов при одушевленных субъектных актантах могут вносить дополнительные значения (ср. «Мальчик с другом бежит в школу» с дополнительным значением совместности).

Еще один фактор, влияющий на семантику глагола, это признак разумности/неразумности субъекта перемещения (ср. актантную структуру глагола бежать в значении «спасаться бегством», когда правый актант со значением [откуда] содержит сему «запрета»: бежать из тюрьмы).

Следует отметить также, что в русском языке неодушевленное существительное конкретного значения не всегда обеспечивает значение перемещения: «Документы идут на подпись «.

5. Определенное значение имеет признак отвлеченности/конкретности субстантива в роли субъектного актанта, что опять-таки связано с реализацией прямого или переносного значения глаголов движения. В рутульском языке субъектная валентность при глаголах движения отвлеченными существительными заполняется реже, следовательно, семантическая структура глаголов движения характеризуется меньшим количеством переносных значений. Чаще всего конкретное значение субъектного актанта связано с реализацией значения реального перемещения. Вместе с тем материал исследования показывает, что в такой ситуации мы можем иметь дело и с нереальным, кажущимся перемещением: столбы бегут. Или происходит определенная трансформация значения перемещения: Молоко бежит из кастрюли. Важным оказывается при этом и значение множественности субъекта: столбы бегут (но не * «столб бежит»). В ряде случаев реализация того или иного значения глагола перемещения находит лексическую поддержку: «Мои часы бегут (=спешат)» .

При употреблении в позиции субъектного актанта (при отдельных глаголах перемещения) субстантива отвлеченной семантики актанты пространственного значения оказываются семантически излишними, так как реализуется переносное значение («Время бежит «Счастье бежит» и др.) и нет необходимости в обозначении пунктов перемещения. В рутульском языке, в отличие от русского, имеются случаи, когда в позиции субъектного актанта отвлеченные существительные не употребляются (например, при глаголе «бежать»).

Интересны случаи, когда одушевленный (живой) и разумный субъект перемещения одновременно является и субъектом состояния. При этом се-мантико-коммуникативный акцент (центр) переносится на правый, именной актант: «Сергей бежал от позора» — «бежал в позоре» .

6. Парные глаголы, обозначающие незавершенное действие (глаголы несовершенного вида), обычно обозначают то же движение, но совершающееся не в одно время и не за один прием. У них могут расходиться и модели управления, из-за чего у этих глагольных форм могут быть новые значения, не свойственные формам совершенного вида: ср. бежать — бегать (в значении «ухаживать»), соответственно, определенные условия накладываются и на актантную структуру. Так, в случае «бегать» (^" ухаживать") недостаточно наличие в левой и правой позициях одушевленных существительных, если даже они обозначают разумные существа: названия лиц должны быть распределены по их семантическим функциям (ролям): название лиц мужского пола — в левой (субъектной) позиции, а название лица женского пола — в правой (в обоих языках). С подобной ситуацией мы имеем дело и при глаголе «ходить» (в значении «одеваться»), когда левая валентность может быть занята только названиями лиц мужского и женского пола.

7. В такой же степени, как и левая валентность, имеет значение и правая валентность (морфолого-семантические характеристики лексемы в позициях правых актантов). Отдельные семантические валентности в русском языке морфологически могут быть представлены по-разному: ср. идти в лес и идти гулять, с чем связаны определенные семантические различия (во втором варианте усиливается целевое значение). Значение цели реализуется и при дательном падеже правого актанта: идти к начальнику, идти к врачу.

8. Сопоставление материала двух языков показывает, что в рутульском языке, в отличие от русского, в ряде случаев больше соответствий между содержательной и формальной стороной выражения ситуаций, связанных с глаголами движения. В таких случаях в русском языке асимметрия заключается в том, что семантические объекты перемещения могут быть представлены в роли грамматического субъекта: документы идут на подпись (доставляются кем-то).

9. В русском языке, в отличие от рутульского, одна словоформа в позиции правой валентности может совмещать два значения. Так, если конечная точка перемещения представляется коммуникативно незначимой, то главным становится значение цели, поэтому значения [куда] и [цель] представляются одной словоформой: идти на войну (чтобы воевать). Семантико-коммуника-тивный центр перемещен в сторону именного актанта: выражается значение «реализовать то, что обозначено предложно-падежным сочетанием» .

Целевое значение в ряде случаев в русском языке выступает в качестве ограничивающего морфологические варианты зависимого компонента фактора. Так, невозможна конструкция *" Идти к вокзалу доставать места", так как целевая позиция (=доставать места) тесно связана с конструкцией, указывающей на направленность движения к определенному месту, конкретизует ее настолько, что замена ведет к неправильному выражению мысли (см. об этом: Сирота 1968:89).

10. На семантику глагола движения могут оказать влияние не только перечисленные выше факторы, но и заполняемость позиций актантов словами той или иной лексико-семантической группы. В этом плане в русском языке показательны примеры употребления существительных, обозначающих одежду, детали одежды в роли актантов при глаголе «идти»: идти к костюму, к платью. Замена правой валентности при этом одушевленными существительными ведет к реализации другого значения: пальто идет ему. Аналогичные способы языкового выражения соответствующей ситуации для рутульского языка не характерны, используется другой глагол. В плане влияния на семантику глаголов слов определенных ЛСГ показательны исследованные нами группы существительных, обозначающих: а) природные явления, б) времена года, в) отвлеченные понятия и т. д. Или употребление неодушевленных существительных, обозначающих внешний признак при глаголе «ходить» в значении «носить»: ходить с бородой, с шевелюрой и т. д.

11. Морфологические характеристики актантов в ряде случаев оказываются такими же важными, как и семантические. Причем, одна и та же морфологическая форма может дать разные модификации значений: шел с чемоданом (=нес чемодан), ходить с посохом (=опираясь на .). Или же, напротив, возможность различной морфолого-синтаксической реализации одного и того же семантического компонента связана с необходимостью передачи разных семантико-синтаксических отношений.

12. В отличие от русского языка, в рутульском при глаголах движения обозначается средство передвижения (транспорт). В русском языке идея транспорта заложена в самом глаголе: лететь, ехать, идти. Вместе с тем в отдельных случаях в рутульском языке средство передвижения может быть не обозначено, если из содержания текста или из речевой ситуации известно о большой отдаленности конечной точки движения [куда]: ср. в букв, переводе: Он в Москву ушел (=улетел, уехал). Из такой ситуации ясна идея транспорта, а не его конкретный вид (самолет, поезд и т. д.).

13. В отдельных случаях в зависимости от характера лексических значений зависимого существительного возможна замена одной морфологической формы актанта другой: ехать [через что]//[по чему]. Следовательно, характер лексического значения слова, заполняющего правую валентность, определяет форму выражения семантико-синтаксических отношений: при актанте [через что] реализуется значение преодоления.

14. Обязательным условием реализации того или иного JICB глагола движения может быть употребление в левой и правой позициях местоимения или одушевленного существительного со значением лица: начальник выехал на помощнике. Он всегда едет на своем помощнике. Семантические ограничения в ряде случаев сопровождаются в обоих языках (особенно в русском и особенно при переносных значениях) морфологическими ограничениями. Примером семантического ограничения могут быть существительные, обозначающие предметы, имеющие свойство изменяться в количестве при глаголе «лететь»: Температура летит вверх. Акции летят вниз.

15. Грамматически необязательные актанты могут стать коммуникативно необходимыми при определенной коммуникативной целеустановке (ср. актант [куда]). В некоторых случаях актанты со значением времени сопровождаются обязательными определительными компонентами: Самолет летел всю ночь. Этого иногда требует конкретизация меры времени: «Вторую ночь летают». В тех случаях, когда в русском языке в роли субъектного актанта возможны одушевленные и неодушевленные существительные, в рутульском существительные, обозначающие людей, неупотребительны (например, при глаголе «летать»), так как в этой функции может быть употреблен другой глагол с лексической поддержкой.

16. Некоторые глаголы движения при зачеркивании правых валентностей обозначают способность, свойство объекта совершать обозначенное глаголом действие: Он хорошо плавает. Он быстро бегает.

17. Семантические ограничения для отдельных глаголов движения указываются в толковых словарях (ср. словарную статью глагола «ползти»: позиция субъектного актанта заполняется названиями пресмыкающихся или насекомых. По этой же причине мы имеем дело с морфологическими ограничениями: формы 1 и 2 лица не употребляются, поскольку позицию субъектного актанта занимают названия неразумных существ. Семантические ограничения не всегда сопровождаются морфологическими, так как имеются возможности замены существительных местоимениями (Ребенок ползет по полу. — Он ползет на полу).

18. Значения русских глаголов движения в рутульском языке могут передаваться описательными конструкциями. Особенно в этом плане показательны ситуации реализации переносных значений. В этой роли в описательных конструкциях могут быть употреблены другие глаголы движения: (ср. «лезть» в значении «проникать тайком» — аьчГун). С другой стороны, встречаются случаи развития семантики рутульских глаголов движения под влиянием семантических структур русских глаголов движения.

19. В плане функционирования глаголов движения достаточно показательны ФЕ с компонентами — глаголами движения или сочетаемость глаголов движения с теми или иными фразеологическими единицами. Лексический состав анализируемых в диссертации фразеологических единиц определяется словами определенных ЛСГ: а) названиями конкретных предметов, б) названиями животных и насекомых, в) существительными отвлеченного значения, г) словами с обстоятельственным значением.

В плане идеографической классификации ФЕ с компонентами — глаголами движения интересны случаи обозначения физических и психических состояний человека, модальные значения, желательные или нежелательные последствия морального или физического характера и т. д. Определение круга значений, выражаемых этими ФЕ, даст возможность исследовать их в сопоставлении с соответствующими эквивалентами в других (в том числе в дагестанских) языках и рассмотреть особенности языковой картины мира.

Анализ возможностей сочетаемости глаголов движения с фразеологизмами движения демонстрирует возможности замещения ими позиций актантов. Большей частью такие ФЕ имеют определительно-обстоятельственные значения, а не субъектно-объектные, и важны в оценочном плане.