Языковая способность как детерминанта понимания иноязычного текста

В центре внимания диссертационного исследования одновременно находятся такие сложные и неоднозначные лингвистические категории, как языковая способность, языковая компетенция, ментальные структуры, когнитивная деятельность, переводческая деятельность как специфический вид речевой деятельности. Каждое из обозначенных понятий имеет свою историю становления в лингвистической науке в качестве объекта исследования, и до сих пор не существует однозначной непротиворечивой исследовательской модели ни одного из них. Проблема заключается в том, что феноменология этих лингвистических явлений не полежит непосредственному наблюдению. Кроме этого объективного препятствия существуют еще и методологические рамки, накладывающие определенные концептуальные ограничения на способ рассмотрения представленных лингвистических объектов. Так, в рамках переводоведения изучение переводческой деятельности начиналось в свое время с накопления сопоставительного языкового материала и установления четких межъязыковых соответствий, что привело к созданию субститутивно-трансформационной теории перевода. Сторонники ее полагают, что определенные системы взаимоподстановок элементов, «адекватные» замены единиц одного языка единицами другого, грамотные грамматические трансформации обеспечивают адекватность перевода. В основе такой теории лежит представление о лингвистическом объекте как совокупности знаков, значение которых не только определено системой, но и строго определенно. В этом случае переводческая деятельность представляется процессом замены знаков одного языка знаками другого, при этом принципиально предполагается наличие соответствий между ними, поскольку перевод понимается как обмен значениями. Несмотря на то, что ограниченность такого подхода к переводческому процессу вполне понимается многими современными исследователями (см., например, [Галеева1997]), он продолжает занимать определенное место как в практике перевода, так и в теоретических построениях.

Однако в современной лингвистике вообще и в переводоведении в частности такой путь исследования не является приоритетным. Наряду с субститутивно-трансформационной на базе концепции Г. П. Щедровицкого возникает деятельностпая онтология перевода, которая задается принципиальным положением о мыследеятельности как мышлении, вплетенном в деятельность, а потому позволяет включать личность переводчика в объект исследования. Несмотря на наличие исследований, детально и тщательно представляющих эту онтологию, «теория перевода в ее нынешнем состоянии является эмпирическим набором очень интересных и тонких наблюдений, более или менее удачно представленных в виде теорий, в большой мере повторяющих друг друга, позволяющих избегать ошибок частного характера, но не позволяющих прогнозировать и программировать переводческую деятельность именно потому, что деятельность и переводчик как деятель выпадают из объекта исследования» [Галеева1997, с. З2] (Выделено автором. — Н.Р.).

Деятельностная теория перевода пока не стала в современном языковедении доминирующей. Это вызвано, на наш взгляд, рядом причин.

Во-первых, деятельностная онтология перевода удивительным образом продолжает совмещаться с представлением о языке как совокупности знаков, реализующих свое системное значение в речи. Язык в этом случае — лишь система средств кодирования и декодирования константных значений. Такое понимание лингвистического объекта противоречит методологическому принципу рассмотрения речевой деятельности как процесса, не только «вплетенного» в другие виды деятельности человека, но и детерминированного ими. Деятель в этом г случае продолжает рассматриваться как пассивное звено, переносящее стабильные значения «из языка в речь», а не как индивид, активно порождающий смыслы в процессе речевой деятельности. Противоречие между онтологическими принципами исследования объекта и принципами задавания параметров самого объекта приводит к поиску промежуточных понятий, которые призваны разрешить это противоречие. Например, много усилий потрачено на обоснование необходимости введения понятия содержательность текста, призванного совместить не совмещающееся с деятельностной парадигмой системоцентрическое противопоставление значения и смысла как потенции и реализации. В связи с этим упомянем высказывание C.JI. Рубинштейна: «.определение категорий как наиболее общих и абстрактных понятий само по себе недостаточно. Необходимо отметить функциональную роль категорий в развертывании деятельностного мышления и тем самым в системе мыслительных единиц» [Рубинштейн 1998, с.267]. (Курсив мой. — Н.Р.).

Совершенно очевидно, что деятельностной онтологии соответствует иное понимание языка — как системы специфических знаковых ориентиров, необходимых в деятельности человека, которые актуализируют процессы смыслопорождения, но никогда не передают некоего «готового» содержания/значения. Все «языковые средства», подробно изучавшиеся лингвистами, воспринимаются в этом случае как формальные операторы, с помощью которых индивид осуществляет процесс общения, прилагая их к системе личностных смыслов и получая осмысленное речевое произведение/текст. Само понятие психологического значения выходит за пределы общения — это и основная когнитивная единица, формирующая образ мира человека и в этом качестве входящая в состав разного рода когнитивных схем, эталонных образов типовых когнитивных ситуаций.

Мы не анализируем разные теории перевода, поскольку не ставим своей задачей ни исследование специфики переводческой деятельности, ни обоснование каких-либо принципов перевода и т. п. Упоминание о разных подходах к переводу нам необходимо лишь для того, чтобы констатировать разницу во взглядах на характер понимания иноязычного текста, на осмысление и моделирование ментальных процессов, осуществляющихся при понимании текста вообще и иноязычного в частности. Не актуально и разграничение в рамках избранной нами парадигмы собственно перевода и перевода как учебной деятельности, поскольку тексты перевода для нас — всего лишь средство обнаружения степени и характера понимания иноязычного текста. Анализ адекватности-неадекватности того или иного текста перевода производится нами только в аспекте понимания текста, поэтому разграничение субститутивно-трансформационного и деятельностного подхода так, как они понимаются в теории перевода, для нас также неактуально.

Деятельностную парадигму, являющуюся методологическим принципом современной отечественной психолингвистики, мы используем в анализе речесмыслопорождения и понимания. В связи с этим отметим, что деятельностный подход к речесмыслопорождению был задан гораздо раньше, чем он возник как методологический принцип теории перевода, работами JI.C. Выготского, С. Д. Кацнельсона, СЛ. Рубинштейна и А. Н. Леонтьева [Выготский 1996; Кацнельсон 2001; Рубинштейн 1998; Леонтьев 1997]. В этих работах деятельностная онтология предполагает и иные принципы задавания лингвистического (по сути психолингвистического) объектаОбъектом: исследования является речевая деятельность как процесс, подчиненный коммуникативной цели. Такое понимание объекта делает принципиально необходимым включение в него деятеля (продуцента речи), а следовательно, влечет за собой принципиальную необходимость исследования экспликаций деятеля в речевом продукте. Это предполагает, с одной стороны, рассмотрение соотношения личности со структурой и функциями речевой деятельности, с другой — соотношения личности и языка как системой стабильных структур, фиксирующих знание и мнение человека о действительности. Такой подход связан со становлением новой парадигмы языковедения, в которой основное внимание уделяется изучению способов языкового представления ментального содержания.

Объект настоящей работы — понимание речевого произведения, осуществляющееся в процессе переводческой деятельности формирующегося билингва. Переводческая деятельность при этом рассматривается нами как специфический вид речемыслительной деятельности.

В связи с этим следует сделать несколько замечаний уточняющего характера. Поскольку объектом исследования является понимание, мы не затрагиваем вопроса о том, как формировалась языковая компетенция испытуемых (на базе каких учебников, определенной методики и т. п.). Этот вопрос, сам по себе важный в теории перевода, не актуален при обнаружении сформированности/несформированности определенных когни-тивных структур, которые не даны в непосредственном наблюдении, а могут быть лишь смоделированы на основе характера понимания иноязычного текста.

Любой научный объект может быть задан произвольным количеством параметров. В качестве таких параметров мы избираем.

• способность ии. в процессе перевода иноязычного текста обнаруживать устойчивые связи между определенным ментальным содержанием и стабильными языковыми структурами,.

• способность образовывать функциональные структуры интегративного типа в отсутствие структур первого типа,.

• степень операциональности владения структурами разного типа.

Все перечисленные параметры так или иначе эксплицируются в текстах переводов. Другое дело, что общепринятой методики, которая бы позволяла формализовать названные нами параметры, пока не существует. Мы надеемся, что наше исследование поможет создать некоторую базу для разработки такой методики.

Мы рассматриваем результаты переводческой деятельности формирующихся билингвов — тексты перевода — как материал обнаружения закономерностей актуализации определенных когнитивных структур в речевой деятельности.

Эти закономерности являются предметом исследования настоящей работы.

Обращение к исследованию результатов переводческой деятельности (текстов переводов) формирующихся билингвов обусловлено рядом причин.

Во-первых, перевод служит способом и средством межъязыковой коммуникации, выявляя специфику речесмыслопорождения не только индивидов, но и разных этносов. Переводческая деятельность позволяет осуществлять сопоставительный когнитивный анализ языков в условиях, максимально приближенных к естественным условиям коммуникации. Это тем более важно, что, по мнению И.JI. Медведевой, «работу с родным языком и построение связок «иностранный — родной» многие преподаватели считают «избыточным и второстепенным делом» [Медведева 1997, с.20−21].

Во-вторых, анализ текстов перевода позволяет выявить некоторые существенные стороны речемыслительной деятельности вообще. Естественный процесс порождения собственной мысли человеком не анализируется, не осознается или осознается не полностью (исключением являются случаи целенаправленной саморефлексии). Процесс понимания текста оригинала и вербализация его в переводе в этом смысле уникальны: формирование мысли, порождение адекватного оригиналу смысла представлены более наглядно уже потому, что в переводе выбор языковых средств целенаправленно ограничен исходным текстом. Существование определенных ограничительных параметров позволяет проследить хотя бы некоторые этапы «совершения мысли в слове».

В-третьих, привлечение формирующихся билингвов к исследованию позволяет провести изучение понимания ими иноязычных текстов в динамическом аспекте, в процессе становления навыков переводческой деятельности.

Наконец, в-четвертых, полученные в результате реализации представленной позиции выводы могут стать основанием для некоторых заключений о повышении эффективности процесса обучения иностранному языку. Мы вполне солидарны с исследователями, отмечающими, что «если в теоретических основаниях методики не находится места реальному индивиду, активно овладевающему языком, или имеет место лишь декларация учета „человеческого фактора“, новая методика, сколь бы привлекательной она ни казалась, обречена на судьбу, постигшую ее предшественников: она работает иногда и с некоторыми учащимися, однако является неприемлемой в других случаях и для других групп обучающихся» [Медведева 1999, с. З] (Курсив мой. — Н.Р.).

Любая система преподавания иностранного языка, претендующая на статус методики, должна,.

• во-первых, базироваться на научных знаниях о психических процессах, протекающих при овладении вторым языком, в том числе и универсальных,.

• во-вторых, иметь представление о способах моделирования психических механизмов, на основе которых осуществляется процесс овладения иностранным языком,.

• в-третьих, иметь представление о том, что подлежит усвоению в процессе овладения иностранным языком.

Во многом методики преподавания иностранного языка, по мнению И. Л. Медведевой, основываются «на интуитивных представлениях о том, какими эти процессы или механизмы должны быть, и на имплицитных или усвоенных теориях строения языка» [Медведева 1999, с. З], поэтому практическое преподавание должно быть вооружено верифицированными знаниями о характере психических процессов, лежащих а) в основе понимания иноязычной речи, б) в основе овладения иностранным языком. Исследование, выявляющее закономерности актуализации определенных когнитивных структур в речевой деятельности, может способствовать созданию необходимой теоретической базы практического преподавания иностранного языка.

Сказанное выше требует привлечения к исследованию достижений различных областей лингвистического знания, сопоставления объяснительной силы различных категорий, их методологической обработки.

В.А. Пищальникова в одной из своих аналитических работ отмечала, что в настоящее время «мы находимся в самом начале специфической лингвистики, интегрирующей разные лингвистические, и не только лингвистические, теории с целью четкого формулирования нового объекта исследования — языковой способности, осуществляющейся в речевой деятельности» [Пищальникова 2Q02, с. 123] (Курсив мой. — Н.Р.).

Исследователь подчеркивает, что проблематика большого числа актуальных лингвистических исследований последнего времени отражает объективное движение современного отечественного языковедческого процесса в сторону психолингвистической и когнитивной парадигм. Это касается в особенности.

• проблем продуцирования и восприятия речи,.

• моделирования мыслительных процессов,.

• репрезентации ментальных структур в вербальных произведениях и т. п.

Углубление научной рефлексии, расширение проблематики системоцентрической лингвистики, исчерпавшей возможности структурного метода в анализе вербального содержания, заставляют изменить и сами представления о природе языкового значения. «Смещение исследовательского интереса с поиска концепта, лежащего в основе значения слова, к анализу самого концепта, к установлению его системной организации на базе тех знаний о мире, которые репрезентируются в семантике слова и его грамматических категориях, способствовало более точному и глубокому проникновению в природу языкового значения и верификации его в лингвистических описаниях" — «для лингвистики более актуальной становится задача описания и объяснения не собственно значения, а особенностей языковой концептуализации мира, отразившихся в семантике слова и его грамматических категориях» [Пищальникова 2001, с. 106−107].

Предпринимаемое нами изучение закономерностей актуализации когнитивных структур в речевой деятельности формирующихся билингвов осуществляется в парадигме научных исследований, выявляющих сущность процессов порождения и восприятия речи, онтологические характеристики речевой деятельности, решающих проблему «языкового содержания». Наше исследование использует в качестве теоретического основания положения, связанные с рассмотрением языка как специфической семиотической системы, способной актуализировать в мышлении индивида механизмы, функционирование которых приводит к порождению смыслов (В. фон Гумбольдт, А. А. Потебня, И. А. Бодуэн де Куртенэ, А. А. Леонтьев и др.). Так, И. А. Бодуэн де Куртенэ писал: «Общение и взаимное воздействие индивидов, объединенных посредством языка, основано на том, что говорящие индивиды вызывают у слушающих индивидов — посредством ощущений от физических стимулов — некоторые языковые представления и их ассоциации. То, что при этом слышится и что вызывает ощущения, — это еще не язык, это только знаки того, что дремлет в мозгу, наделенном языком. Процесс языкового общения заключается в освобождении потенциальной языковой энергии» [Бодуэн де Куртенэ 1963, с. 60] (Курсив мой. — Н.Р.). Избранная парадигма обусловливает актуальность нашего диссертационного исследования, рассматривающего значение как когнитивную категорию [Пищальникова 2002, с. 123], а следовательно, позволяющего представить новые сущностные свойства значения как языковедческой категории.

Цель работы — аргументировать гипотезу, согласно которой при понимании иноязычного текста в процессе переводческой деятельности формирующихся билингвов происходит формирование новых для носителя данного языка (лингвокультурной общности) познавательных структур в результате интеграции когнитивных структур родного и иностранного языков.

Достижение поставленной цели потребовало решения ряда теоретических и экспериментальных задач:

• теоретически обосновать возможность решения поставленной проблемы в рамках когнитивной парадигмы, рассматриваемой нами как фрагмент парадигмы психолингвистической;

• определить содержание базовых категорий, использующихся при интерпретации экспериментального материала, — языковой способности, речевой компетенции',.

• выделить те аспекты переводческой деятельности, которые играют существенную роль при образовании интегральных когнитивных структур, то есть выявляют специфику понимания иноязычного текста;

• проверить сформулированную гипотезу методом наблюдения за результатами конкретной переводческой деятельности реципиентов. Наблюдение в необходимых случаях сопровождалось элементами эксперимента.

Материалом исследования послужили тексты перевода, полученные в результате многоэтапного наблюдения, описанного в главах 2−3.

Основной метод, с помощью которого осуществлялась проверка гипотезы, — наблюдениедоминирующие методы интерпретации языкового материала — анализ и синтез, в качестве дополнительного, уточняющего метода использовался эксперимент.

Научная новизна исследования состоит в следующем.

1. Впервые широко исследуется текст перевода как результат понимания иноязычного текста в процессе переводческой деятельности формирующихся билингвов в когнитивном аспекте.

2. Впервые в практике исследования понимания иноязычного текста в процессе переводческой деятельности осуществлено многоэтапное наблюдение с элементами экспериментальных заданий, доказывающее постепенность формирования интегративных когнитивных структур.

3. Исследование когнитивного аспекта понимания иноязычного текста осуществляется в рамках психолингвистической парадигмы, в связи с чем потребовалась методологическая обработка понятий языковая способность, речевая способность.

4. Переводческая деятельность рассматривается в структуре межкультурной коммуникации, понимаемой как диалог сознаний:

Теоретическая значимость работы определяется тем, что перевод рассматривается как интегративная когнитивная деятельность. Это позволяет в перспективе создать теорию перевода на иных — когнитивных — основаниях и разработать методику обучения иностранному языку с учетом понимания межкультурного общения как общения сознаний представителей разных лингвокультурных общностей. Отметим, что на возможность создания теории перевода на когнитивных основаниях впервые указала И-А. Герман, но ее исследование было осуществлено в рамках лингвосинергетической парадигмы [Герман 1999].

Практическая значимость диссертации определяется прежде всего возможностью использования ее выводов в практике преподавания как родного, так и иностранного языков. Здесь мы имеем в виду не только возможность применения результатов исследования в практике разработки учебного материала и в методике его подачи.

Важным этапом в работе преподавателя является установление уровня речевой компетенции обучаемых. Полагаем, что полученные нами наблюдения могут оказаться практически полезными. Кроме того, результаты нашей работы могут использоваться при написании учебно-научных работ (курсовых и дипломных сочинений), в спецкурсах по психолингвистике и методике преподавания языков. На защиту выносится следующая гипотеза.

При понимании иноязычного текста в процессе переводческой деятельности формирующихся билингвов происходит формирование новых для носителя данного языка (лингвокультурной общности) познавательных структур в результате интеграции когнитивных структур родного и иностранного языков. Важнейшими составляющими этой гипотезы являются следующие положения.

• Перевод как речевая деятельность — это особый когнитивный процесс создания интегративных когнитивных структур.

• Интегративные когнитивные структуры формируются постепенно, но не проявляют односторонней зависимости от речевой компетенции формирующегося билингва.

• Выбор переводческой стратегии — следствие разной когнитивной языковой способности и в меньшей степени — речевой компетенции формирующегося билингва.

• В условиях учебного процесса овладения вторым языком неосознаваемые в большинстве случаев носителями языка механизмы функционирования языковой способности попадают в фокус сознания, становятся элементом метакогнитивного анализа.

• При понимании иноязычного текста значение как когнитивная структура в полной мере реализует свой эволюционный потенциал.

• Языковая способность — универсальный механизм вербализации ментального содержания, представляющий собой совокупность оптимизирующих когнитивных стратегий, способный к развитию по законам функциональных динамических систем.

Структура диссертации.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и приложения, в котором представлены материалы, полученные в контрольных срезах знания в разных группах ии., в том числе и в заданиях с элементами эксперимента. Полагаем, что эти материалы, поданные в приложении к диссертации в неизмененном виде, со всеми ошибками, сделанными ии., могут стать материалом для других исследований: от изучения характера орфографических ошибок в письменной речи до становления когнитивных стратегий при переводе.

Заключение

.

В последние годы практика межкультурного общения в отечественной психолингвистике стала активно изучаться с целью выявления онтологических свойств языкового сознания. Речевые продукты языкового сознания, как известно, являются материалом не только для обнаружения этнокультурной специфики языкового сознания представителей разных культур, но и для формирования представлений об универсальных характеристиках сознания, о способах лингвоментального взаимодействия представителей разных культур, о принципиальной возможности образования интегративных «внеэтнических» когнитивных структур на базе взаимодействия имеющихся «этнических» и присваеваемых с инокультурным текстом.

В нашей работе была предпринята попытка исследовать определенный аспект языковой способности формирующихся билингвов, а именно соотношение между языковой способностью и языковой компетенцией как двух сторон процесса понимания текста, в том числе и текста иноязычного.

Рассматривая перевод как диалог сознаний, как процесс речесмыслопорождения, мы показали, что в межкультурном общении происходит не только заимствование, но и образование познавательных структур в результате интеграции исходных, репрезентированных в разных языках,.

Логично предположить, что в силу общности природы человеческого сознания представители различных лингвокультурных общностей не только располагают определенными познавательными структурами, которые являются универсальными, но и обладают способностью к функциональному образованию ментальных структур интегартивпого типа. Именно наличие таких структур может объяснить эквивалентность, но принципиальную нетождественность исходного текста и текста перевода.

Виды, характер и функционирование этих структур — предмет будущего исследования не одного ученого. Однако уже сейчас ясно, что в процессе переводческой деятельности переводчик сталкивается с когнитивными структурами, не имеющими аналогов в его речемыслительной деятельности. Дискурсивные связи позволяют ему понять ментальное содержание речевого произведения (текста), но когнитивной структуры как операционального отношения между стабильными ментальными содержаниями и стабильными языковыми единицами в языке перевода нет. Поэтому в процессе понимания иноязычного текста активизируются и/или создаются механизмы, способы и средства порождения и репрезентации новых для данной лингвокультурной общности когнитивных моделей. Разные способы формирования таких структур обнаружены нами на разных этапах исследования материал, извлеченного из текстов переводов формирующихся билингвов.

Мы акцентируем, что возможность взаимопонимания в межкультурном диалоге определяется не только устойчивостью и универсальностью некоей «базисной» картины мира, о которой часто говорят в лингвистике и теории понимания, а именно спецификой языковой способности человека, позволяющей ему образовывать все новые и новые познавательные моделина основе имеющегося ассоциативно-апперцепционного содержания мышления, в том числе на основе интеграции познавательных моделейсхем, процедур, представленных в национально специфических языковых элементах.

Индивид способен формировать навыки операционального замещения исходных когнитивных структур когнитивной структурой другого этнического сознания, что по сути дела означает образование новых познавательных структур.

В работе также представлена попытка обосновать введенное нами разграничение языковой способности и языковой компетенции. Отсутствие необходимых когнитивных моделей не позволяет ии. понять текст даже тогда, когда ии. имеют высокий уровень языковой компетенции. Соотношение языковой способности и языковой компетенциитребуют дальнейшего исследования и, может быть, разработки серии экспериментов, направленных на более непосредственное обнаружение деятельности сознания, хотя мы вполне отдаем себе отчет в том, насколько эта задача трудно выполнима. Пока же нами установлено, что в процессе понимания иноязычного текста наблюдается сложное взаимодействие языковой компетенции и языковой способности на уровне значения слова, которое мы рассматриваем как когнитивную познавательную модель, репрезентированную в языковой единице (слове). Реципиент, как правило, переносит известную ему структуру слова родного языка на значение знака другого языка, нарушая систему соотношения когнитивных компонентов, представленную в этом языке лексически.

Мы пришли к выводу, что основополагающим фактором понимания текста не только на родном языке, но и текста иноязычного является языковая способность. Возможно, что уровень развития языковой способности может оказаться достаточным для понимания специфической: когниции, представленной в иноязычном тексте, но недостаточным является знание содержания знаков языка. То есть актуализация только одного компонента когнитивной структуры — ментального или языкового — не приводит к ее адекватной передаче средствами другого языка.

Важным представляется и наше предположение о том, что механизм трансформации когнитивных структур имеет разную степень операциональности у разных реципиентов. Если индивид обладает низкой степенью операциональности интегративной когнитивной структуры, возможен приблизительный, а иногда достаточно точный перевод смысла текста, но представлен он всегда будет в необщепринятой форме.

Мы разделяем точку зрения на то, что и мышление, и речевая деятельность индивида строятся по принципу функциональных систем. Это, на первый взгляд, избавляет исследователя от необходимости выстраивания какой-либо типологии или стратегий понимания текста: понимание всегда осуществляется в функциональном режиме, когда элементы мышления находятся в отношениях взаимодополнительности. Однако нерешенным до конца остается вопрос, имеются ли специфические механизмы интегрирования когнитивных структур, какие факторы, помимо выделенных нами, детерминируют такую интеграцию. Эти и другие проблемы — предмет нашего дальнейшего исследования.