Образы прогностического опыта в науке и культуре: на пути к интегративной модели

Актуальность темы

исследования.

Тема прогноза, прогностических способностей человека является фундаментальной для понимания феномена человеческого бытия, оказывается важным ключом к постижению природы человека в мире. В конечном итоге способность тех или иных форм предвосхищения будущего характеризует базовые измерения человеческого разума и, по-видимому, составляет одну из центральных способностей человека. С этой точки зрения тема прогностического начала в совокупной структуре человеческой деятельности актуальна в постижении феномена человека и его отношения с миром в рамках целостного социокультурного опыта.

Прогностическая способность позволяет субъекту предвосхищения выразить его собственные образы, опасения, ожидания, и по возможности повлиять на формирование желаемого будущего. Сегодня можно отметить множество частных подходов к выражению прогностических способностей и форм, выстраиваемых в рамках научного, обыденного, религиозного или художественного постижения мира. Каждая из этих форм фиксирует некоторую положительную сторону собственного прогностического опыта, но в то же время склонна абсолютизировать свою сторону и недооценивать или прямо отрицать другие прогностические практики.

В данном исследовании вводится понятие интегрального прогностического опыта и ставится задача его определения и обоснованного представления. С нашей точки зрения, только в рамках подобной целостной модели может быть впервые воспроизведен достаточно полный образ «про-гнозиса» как фундаментальной черты бытия человека в мире. Именно в рамках интегративной модели прогностического опыта мы можем вплотную приблизиться к наиболее адекватной картине целостного понимания будущего и преодолеть крайности и ограниченности частных подходов. Такой подход является актуальным для построения согласованной модели разнообразных форм выражения прогностического начала в человеке и расширения методологической базы для комплексного обеспечения прогностической деятельности.

В нашем диссертационном исследовании мы впервые ставим и предлагаем решение задачи выражения философии и методологии ингегратив-ного прогностического опыта, исходя, в том числе, из повышенной неопределенности будущего в атмосфере продолжающегося сегодня глобального социоэкономического кризиса, что делает нашу тему особенно значимой и с этой точки зрения.

Степень разработанности проблемы.

Следует отметить, что фундаментального исследования познания будущего, включающего многообразие подходов, изучающих духовную и практическую деятельность человека, а также освещения, сопоставления и интегрирования дискурсивных и интуитивных прогностических практик в целостную модель прогностического опыта, не было предпринято до настоящего времени ни в отечественной, ни в зарубежной литературе. Тем не менее необходимые предпосылки для подобного исследования вполне сформировались. Так, можно выделить несколько областей, связанных с темой настоящего исследования, разработанность которых позволяет выявить ряд общепризнанных или вполне обоснованных результатов, вошедших в теоретическую основу представленной диссертации. Прежде всего, это работы, посвященные философскому осмыслению трандисциплинар-ного дискурса и синергетики как особого направления постнеклассических научных исследований, осмыслению эвристического потенциала синерге-тического подхода к анализу его возможных приложений в различных сферах естественнонаучного и социогуманитарного знания. Эти проблемы исследуются в трудах таких отечественных и зарубежных авторов, как В. И. Аршинов, О. Н. Астафьева, Н. Востром, В. Г. Буданов, Ю. А. Данилов, Л. П. Киященко, E.H. Князева, С. П. Курдюмов, Г. Г. Малинецкий, В.И.

Моисеев, А. П. Назаретян, И. Пригожин, Я. И. Свирский, С. С. Хоружий, М. Фуко и др.

Разнообразные варианты предвосхищения будущего, реализующие познавательную активность живого, многомерного субъекта, представленные и научной, и вненаучной методологией, в диссертации обозначены как прогностические практики. Это определение находит поддержку в трудах О. Н. Астафьевой, JI.IO. Бевзенко, И. С. Добронравовой, И. А. Герасимовой, Л. П. Киященко, П. Бурдьё, Ю. Хабермаса и др.

Заявленная тема предполагает изучение работ, связанных с природными и социальными предпосылками прогностической деятельности человека. Среди авторов этих исследований следует назвать П. К. Анохина, В. В. Аршавского, B.JI. Бианки, С. М. Блинкова, H.H. Брагину, В. Д. Губина, Т. А. Доброхотову, В. В. Иванова, Ф. Н. Ильясова, И. Р. Кальву, A.M. Коршунова, JI.B. Крушинского, В. А. Лисичкина, Б. Ф. Ломова, A.M. Мауринь, А. Г. Никитину, Л. А. Регуша, B.C. Ротенберга, П. В. Симонова, E.H. Суркова, Б. М. Тардова, Д. А. Ширяева, Д. С. Чернавского, Н. М. Чернавскую, Б. А. Яхонтова, Ф. Блума, А. Лейзерсона, Я. Меерсона, М. Полани, Л. Хоф-стедтера и др.

Соответственно, разнообразные прогностические практики понимаются как варианты реализации совместной или индивидуальной деятельности людей по изменению качества их социальной среды, как наличной, так и ожидаемой в будущем, что находит поддержку в работах философов Г. С. Батищева, Э. В. Ильенкова, В. А. Лекторского, М. К. Мамардашвили, Э. Г. Юдина, психологов А. Н. Леонтьева, Л. С. Выготского и др., разрабатывающих деятельностный подход в науке.

При изучении историко-философских аспектов развития представлений о будущем, генезиса прогностических способностей человечества, предпосылок возникновения прогнозирования были проанализированы работы С. С. Аверинцева, Э.А. Араб-Оглы, И.В. Бестужева-Лады, А.Я. Гуре-вича, А. Н. Лоя, И. М. Савельевой и A.B. Полетаева, С. А. Токарева,.

Н.Н.Трубникова, B.B. Хасина, В. Н. Ярской, В. П. Яковлева, а также труды М. М. Бахтина, Ж. Ле Гоффа, Л. П. Гумилева, К. Поппера, П. Сорокина, О. Шпенглера, М. Элиаде, К. Ясперса и др.

Исследование проблем, связанных с тематикой диссертации, предполагает использование современных трактовок научной рациональности, работ, посвященных рациональным и внерациональным формам познания. В этом плане необходимо отметить труды таких авторов, как Н.С. Автоно-мова, О. Н. Астафьева, A.C. Богомолов, А. И. Горак, Ю. Д. Гранин, П.С. Гу-ревич, С. И. Данковцев, В. Ф. Дружинин, И. Т. Касавин, В. А. Лекторский, Н. С. Мудрагей, О. Н. Назарова, А. Л. Никифоров, А. П. Огурцов, Т.И. Ой-зерман, В. Н. Порус, В. М. Розин, Т. Б. Романовская, B.C. Степин, B.C. Швы-рев, В. Г. Федорова, Б. Герт, П. Гиндев, М. Малкей и др.

Данная проблема предполагает также анализ работ, посвященных собственно познанию будущего, представленного разнообразными способами. Общими вопросами футурологического мышления, методологией предвосхищения, изучением роли предвидения в развитии общества занимаются такие авторы, как A.B. Барбасов, И.В. Бестужев-Лада, С. К. Бетяев,.

A.М.Гендин, Е. Б. Ерина, Н. В. Кирюшко, Н. И. Кирюшко, E.H. Князева,.

B.М. Лейбин, A.B. Маслихин, Л. А. Микешина, A.C. Посохин, В. П. Рачков, Н. Ф. Рыбачук, Е. П. Яценко, Л. Албертсон, А. Бауэр, Д. Габор, Т. Джонс, Т. Катлер, Э. Корниш, К. Кумар, С. Липсет, Н. Лучман, Ф. Полак, П. Рикер, А. Турен и др.

Исследование методологии прогнозирования представлено в трудах Э.А. Араб-Оглы, А. Бауэра, И.В. Бестужева-Лады, В. Г. Буданова, Ю. Л. Васильева, В. Г. Виноградова, С. И. Гончарука, A.M. Гендина, Е.Д. Граждан-никова, В. М. Грищенко, Г. М. Доброва, С. П. Капицы, E.H. Князевой,.

C.П.Курдюмова, Л. Лавалле, В. А. Лисичкина, Г. Г. Малинецкого, А. Г. Никитиной, В. И. Пантина, В. И. Супруна, Н. И. Храленко, Г. Х. Шахназарова, Г. Эделинга, Э. Янча и др.

Концепции будущего общественного устройства даны в работах Д. Белла, Й. Галтунга. К. Гершуни, Э. Гидденса, Р. Дарендорфа, П. Дракера, Б. Де Жувенеля, О. Тоффлера, М. Маклюэна, JI. Мэмфорда, Й. Масуды, Ч. Рейча, А. Этциони, М. Янга и многих других зарубежных авторов. Анализ и классификация западных фугурологических теорий наиболее полно дается в работах И.В. Бестужева-Лады, Э. Боулдинг, JI.H. Вдовиченко, В. Л. Иноземцева, В. М. Лейбина, И. М. Савельевой, В. И. Супруна, Е. Н. Чертковой, А. Н. Чумакова и др.

Были изучены работы, посвященные научному прогнозированию. Среди авторов необходимо отметить И.В. Бестужева-Ладу, В. Г. Буданова,.

B.Г. Виноградова, В. Л. Гавеля, A.C. Гаврина, A.M. Гендина, В.А. Канарей-кина, Б. М. Кедрова, М. А. Колесникова, С. П. Капицу, E.H. Князеву,.

C.П.Курдюмова, В. И. Куценко, Г. Г. Малинецкого, А. П. Огурцова, В. И. Пантина, Б. Н. Попова, Н. Л. Попову, В. А. Федорова, В. Н. Ярскую,.

A.Бауэра, Г. Кребера, В. Эйхгорна и др.

Онтологические, гносеологические и логические аспекты предвидения обосновываются в работах Л. Б. Баженова, В. Г. Виноградова, A.M. Гендина, Д. П. Горского, Е. С. Жарикова, Б. Г. Кузнецова, П. П. Лакиса, В. А. Лисичкина, Е. П. Никитина, А. Г. Никитиной, A.A. Печенкина, Т. М. Румянцевой, A.C. Шепитько, A.B. Циммерлинга и др.

Специфике философского знания, прогностической функции философии посвящены немногочисленные исследования Р. Вахитова, В.А. Дмит-риенко, А. Н. Кочергина, H.H. Моисеева, H.A. Панова, В. К. Пухликова,.

B.С.Степина, Е. А. Тюгашева, И. Т. Фролова и др.

Прогностическое направление в обыденно-практической деятельности изучено в работах следующих авторов: А. Б. Венгерова, В. Н. Гореловой, H.H. Козловой, Г. А. Кузьменко, Е. И. Кукушкиной, Л. И. Минько, М. Е. Миронова, К. Л. Плешковой, Б. Я. Пукшанского, А. И. Ракитова, В. С. Степина и др. Проблема рока и судьбы как осознание в обыденном мышлении определенной предустановленности в современной отечественной философии исследуется и развивается в работах Ю. А. Бондаренко, Н. В. Пилипенко, JI.B. Скворцова, которые рассматривают данную проблему с философских, культурных, исторических, лингвистических оснований, соединяя ее, в том числе, и с предвосхищением.

Менее разработанное в отечественной и зарубежной философии направление связано с интуитивными прогностическими практиками. Для выявления интуитивных и дискурсивных компонентов в религиозно-мистическом предвосхищении в диссертации изучены работы, посвященные религиозному сознанию и его функционированию в обществе. Среди авторов этих исследований Ю. Ф. Борунков, А. Б. Венгеров, Б. П. Вышеславцев, В. А. Героименко, В. И. Добреньков, Е. И. Егорова, В.В. Кардашев-ский, И. Т. Касавин, A.B. Кураев, В. А. Лекторский, Б. А. Лобовик, Г. Г. Майоров, Д. Е. Мануйлова, А. Мень, Л. Н. Митрохин, С. С. Неретина, В. Прозер-ский, A.A. Радугин, М. И. Рижский, Б. А. Рыбаков, С. Г. Семенова, B.C. Сте-пин, Е. А. Торчинов, Д. М. Угринович, В. Бекер, В. Деперт, У. Джеймс, Дж. Трелоар, М. Финли, К. Хюбнер и др.

Вопросы корреляции футурологии с утопией, идеологией, религией освещаются в работах таких западных и отечественных исследователей, как Э. Боулдинг, Д. Габор, Б. Де Жувенель, М. Мид, А. Печчеи, Ф. Полак, В. И. Бовш, О. Д. Волкогонова, П. М. Гуревич, Е. Б. Ерина, Г. А. Наместнико-ва, Ю. П. Ожегов, В. И. Супрун, E.H. Черткова, В. А. Чаликова и др.

В данной диссертации проанализирована прогностическая функция искусства. В этом направлении мы опираемся на работы следующих специалистов: А. Л. Андреева, рассматривающего искусство как способ познания мираЛ.К. Долгополова и С. А. Левицкого, исследующих творчество общественных деятелей и поэтовО.В. Лазаренко, разрабатывающего категорию будущего в литературе и философии начала XX векаО. Кривцуна, изучающего смысл художественного творчестваA.A. Пермякова, анализирующего методологические проблемы опережающего отражения на материале искусстваЛ.Л. Правоверовой, сопоставляющей произведения.

А.Белого и В. КандинскогоЭ. Розенталя, изучающего художественное наследие М. ВолошинаС.Г. Семеновой, освещающей профетический дар М. ЛермонтоваC.B. Синцовой и Т. Н. Федоровой, обращающихся к предсказаниям в искусстве, в фольклореЕ.П. Шудрю и ее обстоятельное исследование художественного предвосхищения.

Отдельное направление работы посвящено прояснению гносеологического аспекта пророчества как особого способа предвосхищения будущего. В разработке этого раздела необходимо выделить работы таких авторов, как А. Б. Венгеров, Б. П. Вышеславцев, A.A. Горбовский, А .Я. Гуревич, Н. В. Довгаленко, Ю. А. Ерохина, В. И. Курбатов, С. Т. Мелюхин, А. Г. Никитина, В. А. Чернобров, А. П. Хейдок, Ю. А. Шрейдер, Л. Генис, Т. Кеннеди, Л. Леви-Брюль, К. Леви-Стросс, К. Поппер, М. Элиаде.

Однако, несмотря на довольно большое количество работ, посвященных различным аспектам прогностической деятельности человека, вопросы об интегративных базовых способах отношения к опыту предвосхищения будущего, получения и переработки информации, осуществления процедур объяснения и обоснования представлений о будущем остаются открытыми. Отдельные прогностические практики рассматриваются в основном как социальные, а сложная структура их когнитивной составляющей не выявлена. Не было уделено внимание сочетанию в ней интуитивных и дискурсивных (рационально выраженных) сторон и зависимости их форм от социокультурного влияния. Не выяснена сколько-нибудь последовательно и целостно проблема взаимодополнения различных форм отношения к будущему (предвосхищения, предвидения, прогнозирования, пророчества и т. д.), образующих динамичную и сложную архитектонику прогностической деятельности человека.

Основная цель исследования заключается в построении интегративной модели прогностического опыта как развернутой системы взаимодействия дискурсивных и интуитивных практик предвосхищения будущего, представленных в современном научном знании и культурных традициях.

Общая цель конкретизируется в следующих задачах:

1. Концептуализировать междисциплинарные основания прогнозирования, репрезентированные в многообразии видов субъективного и интерсубъективного опыта.

2. Эксплицировать различные компоненты социокультурных форм предвосхищения будущего в эпистемологическом пространстве постнеклассической науки.

3. Обосновать структурное и целостное сопряжение поливариантных образов прогностического опыта, представленных в науке и культуре, как динамическое и открытое произведение человеческой деятельности.

Методологические основы диссертационной работы.

Для решения комплекса задач, входящих в основную цель диссертации, предполагается использование идиографического метода, выдвигающего на первый план описание индивидуальных особенностей существенных исторических фактов и установку на вероятностное видение реальностиметода историко-философской реконструкции, состоящего в выявлении социокультурного контекста рассматриваемых идейметода интерпретирующего анализа, подразумевающего конструктивное сопоставление различных концепций и проецирование результатов философского осмысления одной научной области (или их совокупности) на другую.

Реализация замысла исследования предполагает также использование метода внешнего и внутреннего рассмотрения, подразумевающего комплексное исследование эвристических, рациональных аспектов прогнозирования путем проведения сравнительного анализа различных социокультурных практик (внешнего рассмотрения) и путем систематизации, обобщения, выявления универсальности конкретных эвристических компонентов одной из рассматриваемых практик (внутреннее рассмотрение).

Важную роль в методологии движения к образам интегрального прогностического опыта играет метод синтеза и интеграции частных практик в комплексные и многомерные структуризации прогностического знания.

Успешному построению интегративной концепции прогностического опыта способствует рассмотрение его в ракурсе деятельностного подхода, утверждающего социокультурную и историческую детерминацию различных когнитивных практик, активную роль субъекта в познании и конструировании будущего.

Настоящая диссертация предполагает систематизацию и универсализацию методологического аппарата философии науки и социальной философии в проекции на предвосхищение будущего, опирающиеся на теоретические сдвиги, связанные с утверждением постнеклассической исследовательской парадигмы в современной философии науки.

Конкретные результаты исследования и их научная новизна.

Научная новизна работы определяется выполнением сформулированных задач исследования.

1. При построении модели прогностического опыта реализован междисциплинарный подход, опирающийся на идею становления различных форм социального порядка и контингентности универсалий интерсубъективного познавательного опыта, его зависимости от результатов процесса межсубъектной коммуникации. Данный подход учитывает нелинейность эмерджентных изменений как в самом процессе познания, так и в развертывании окружающих социальных процессовнеоднозначность выделения вектора развития в ряду альтернативных путей полисценарного и творческого толкования становящегося универсума.

Научная новизна полученного результата состоит в своеобразном применении междисциплинарного подхода, как интегративного направления научного исследования, к проблеме предвосхищения будущего.

2. Установлено, что основой предвосхищения является человеческая способность, представляющая собой сложный природно-социальный процесс. Он, как интегративное начало, лежит в основе человеческой деятельности, которая реализуется в различных видах опыта. Определены психофизиологические, когнитивные и социальные предпосылки подобного вида опыта. Природные предпосылки, являющиеся наследием биологической сущности человека и предопределяющиеся его психической организацией (особенности функционирования полушарий мозга, экстраполяционные рефлексы, опережающее отражение, автопоэзис), сопрягаются с социокультурными предпосылками. В основе последних лежит осознание отдельными личностями и обществом безусловной необходимости представлений о возможном развитии событий в будущем с целью оптимизации деятельности, об оценке рисков в результатах опытных данных, о возможности целерационального конструирования желаемого будущего.

Научная новизна этого результата состоит в интеграции разнородных способов опытной деятельности, иллюстрирующих и доказывающих несомненную реальность природных и социальных, в том числе познавательных и научных предпосылок феномена предвосхищения.

3. Установлено, что проблема постижения будущего является традиционным объектом внимания для различных религиозных и художественных течений мысли и чувств, философских направлений и научных школ на всем протяжении человеческой культуры. Выявлено несколько вариантов понимания будущего:

— в обыденном предвосхищении — предугаданное будущее;

— в религиозных системах — предопределенное будущее;

— в утопиях — желаемое будущее;

— в фантастике — возможное будущее;

— в классических научно-философских концепциях — вероятное будущее;

— в постнеклассической науке — конструируемое будущее.

Научная новизна данного результата состоит в том, что впервые систематизирована историография проблемы будущего в социокультурном контексте, выявлены основные подходы, встречающиеся в литературе, по данной проблеме.

4. Обосновано как аналитический прием условное структурное разделение способов предвосхищения будущего на интуитивные и дискурсивные. Дискурсивные прогностические практики представлены различными вариантами концептуального выражения общественной практики предвосхищения будущего, упорядоченного и систематизированного особым образом с использованием языка, за которым стоит идеологически и нацио-нально-исторически обусловленная психофизическая ментальность. К дискурсивным отнесены обыденная прогностическая практика, научное прогнозирование, философская рефлексия будущего. Интуитивные прогностические практики, также нередко использующие язык и речь для выражения своих предчувствий, тем не менее отличаются большей степенью субъективности, не вполне осознаваемыми механизмами получения знаний о будущем и эмоциональностью. Они представлены социальным пророчеством, религиозными провиденциями и прозрениями в искусстве. Интуитивные прогностические практики могут не нуждаться в вербальном обосновании своих предвосхищений. Они в основном сориентированы на образ, яркую картину будущего, как бы данную уже в готовом виде, но опускают промежуточные этапы формирования этого образа и формируются по схеме интуитивного получения результата через проспективный ннсайт и прозрение.

Рассмотрение прогностического опыта через демаркацию и сочетание в нем интуитивного и дискурсивного может рассматриваться как новаг{ня аналитико-синтетического подхода в представлении такого рода деятельности.

5. Впервые дана трактовка интуитивного предвосхищения как возможной формы кризисного сознания, характерного для нестабильного общества, и превращенного способа преодоления неполноты дискурсивного знания о будущем, реализующегося по преимуществу в религиозных, художественных и прочих до конца не объективированных и вербализованных прогностических практиках.

6. Раскрыта сущность феномена социального (светского) пророчества, выделены отличительные проявления, ставящие его в положение особого способа предвосхищения, смысл которого не столько в предсказании будущего, сколько в стремлении осмыслить и изменить настоящее, оценить возможности выхода из критической ситуации и выступить катализатором познавательных, социальных, экзистенциальных трансформаций без опоры на авторитет той или иной религиозной конфессии.

Научная новизна данного результата состоит в принципиально новой гносеологической интерпретации явления социального пророчества, заключающейся в характеристике его особенностей как социокультурного феномена, ориентированного по преимуществу на трансформацию настоящего.

7. Исследована проблема предвосхищения будущего с точки зрения религиозного мировоззрения. Подчеркнуто, что миссия предсказания будущего отводится пророку как глашатаю божественной воли. На примере проблемы предвосхищения выделены различия между иудаизмом и христианством.

Определены цели пророческого служения: воплощение педагогического умысла Бога по возвращению людей на путь истинныйобъединение божественного вдохновения и напряженной работы избранника Бога как социального лидераосмысление и оценка исторических перспективвыступление в качестве морального «индикатора» во имя религиозной идеи.

Пророк охарактеризован как особый тип личности, отличающийся активной позицией, готовностью к самопожертвованию, фанатизмом и максимализмом.

Научная новизна данного результата состоит в анализе разрозненных данных и синтетической экспликации суждений о сущности предвосхищения в религиозных текстах и философских произведениях.

8. Рассмотрено представление о будущем, выраженное средствами художественного творчества, на основе синергетической идеи многовариантности познавательной динамики и взаимообусловленности явлений, ориентированных на выяснение перспектив человеческого существования. Выяснен механизм возникновения профетических образов в искусстве, выявлены моменты проникновения интуитивных предчувствий художника, в дискурсивное поле оформленных, означенных предсказаний, сформулированы существенные функции предвосхищения средствами искусства: эвристическая, информационно-познавательная, аксиологическая.

Научная новизна данного результата состоит в выявлении особого сочетания интуитивных и дискурсивных моментов в реализации профетиче-ского потенциала искусства.

9. Выявлены прогностические элементы обыденного сознания, представленные своеобразным соотношением интуитивных и дискурсивных, рациональных и внерациональных компонентов. Интуитивное достраивание недостающих информационных звеньев в ориентации на будущее развитие событий оформляется обыденным сознанием в сложившихся в соответствующем историческом периоде дискурсивных схемах и правилах. Рационально-прогностические компоненты базируются на здравом смысле, на научно установленных взаимосвязях между вещами и явлениями, на известной схеме объяснения неизвестного через известное на основе логического приема аналогии, что позволяет предполагать будущее развитие событий. Внерациональные варианты обыденного предвосхищения основаны на вере в сокрытые, неявные связи окружающего мира. Определены условия использования обыденного предвосхищения не только в повседневной практике, но и как восполняющее средство недостаточности научного и философского методологического аппарата в ситуации кризиса.

Научная новизна полученного результата состоит в том, что выявление интуитивных и дискурсивных, рациональных и внерациональных аспектов в обыденном предвосхищении позволяет включить его в сферу философского и научного осмысления и выявить его специфичность как варианта предвосхищения, являющегося проекцией здравого смысла и житейского опыта на будущее.

10. Охарактеризован и концептуализирован ряд особенностей научного прогнозирования в его постнеклассической интерпретации. К качественным отличиям предвосхищения в современной науке относятся:

— признание сосуществования различных типов рациональности, соотносящих научную вероятностную трактовку становления бытия и осмысление множественности практического освоения «жизненного мира»;

— косвенная эмпиричность, когда предвосхищение не может опираться на наблюдение, эксперимент, так как его объект еще не сформировался в действительности, но лишь опосредованным образом связан с настоящим;

— представленность прогнозирования в форме особых дискурсивных концептов, синтезирующих в себе акт ретроспективного анализа как выявление тенденций развития из прошлого, акт логического суждения как попытку осмыслить настоящее и акт воображения и интуитивного выбора субъектом прогноза как варианта проспективного видения;

— целерациональность, нацеленность на достижение реально предста-вимого результата, который с течением времени при условии правильного расчета может стать частью наступившего настоящего;

— осознание вероятностной обоснованности прогнозов в условиях сложных саморазвивающихся систем, достижение высокой степени объективности прогнозов лишь на небольшом «горизонте будущего» в относительно стабильный период;

— научное прогнозирование представляет собой вероятностное знание, показывающее направления и результаты развития явлений и процессов объективной действительности, для которых к моменту построения модели найден причинно-следственный механизм объяснения изменений, в том числе в рамках постнеклассических образов научной рациональности;

— констатация подверженности прогнозируемого явления субъективному влиянию, вследствие чего он меняет свою траекторию развития и затрудняет однозначное предсказание;

— научные предсказания направлены на ослабление влияния «антигносеологической эмоциональности», снижающей адекватность и объективность познания.

Научная новизна данного результата состоит в концептуализации возможностей и пределов научного предвосхищения будущего.

11. Рассмотрено философское предвидение как форма осмысления будущего, связанная с построением мысленной модели предстоящего развития какого-либо процесса или явления, обеспечивающей движение по пути целостного методологического обобщения, направленного на поиск недостающих средств познания будущего и интеграцию существующих форм прогностического опыта. Установлены особенности философской рефлексии предвосхищения, которые проявляются:

— в философско-этической экспертизе при прогнозировании, направленной на переоценку устаревших универсалий культуры, сопоставлении их смыслов с изменившимися реалиями бытия и проектировании новых вариантов универсального на будущее;

— в формулировании аксиологических ориентиров культурного развития, отражении мира в динамике соотношения возможного и должного;

— в профетической философской рефлексии, рассмотренной на примере русской философии XIX — начала XX веков. Выявлены два направления, различающиеся по содержанию смысловыми нюансами. Первое направление основывается на выяснении сущности пророческого призвания, черпающее материал для размышления на примерах мирового художественного, философского и богословского наследия. Второму направлению рассуждений о будущем в русской философии рубежа XIX — XX веков принадлежат художники и мыслители, в своих произведениях предсказывающие личностно-переживаемое будущее.

Научная новизна данного результата состоит в выявлении и анализе многообразных форм философской рефлексии предвосхищения будущего.

12. Выявлены особенности прогностической ситуации, представляющей собой диалектическое единство объективных тенденций развития событий и активного участия субъективного фактора предвосхищения будущего.

Сформулированы критерии действенности прогностической информации (массовая осведомленность, смысложизненное значение, осознанность общих интересов, совпадение желаний многих людей, возможность влияния на ситуацию и т. д.). Обозначена зависимость между осуществлением или саморазрушением предсказания и эффективностью субъективных усилий в этом направлении.

Научная новизна данного результата состоит во включении в процедуру предвосхищения субъективного фактора и разработке целостной концепции прогностической ситуации.

13. Содержательно введено понятие «прогностического опыта», которое в диссертации интерпретируется как систематизированная совокупность разнообразных знаний и специальной деятельности, направленных на получение, осмысление и оформление информации о будущем, продуцированной разнообразными социокультурными прогностическими практиками.

На основе концепции функциональной асимметрии полушарий головного мозга, идеи распределения и дополнительности способов обработки и аспектов информации об окружающем мире, соответствующих пропорций осознанного-неосознанного, вербализируемого-невербализируемого, оптимистического-пессимистического, логического-образного, детализированного-единого, аналитического-эмоционального, интуитивного-дискурсивного, рационального-иррационального и др., предложена новая обобщающая модель, выявляющая интегральную архитектонику предвосхищения будущего, синтезированного в единый прогностический опыт человека.

Практическая значимость результатов диссертации.

Положения и выводы, полученные в ходе диссертационного исследования, могу быть использованы для оценки гносеологического статуса конкретных концепций и при решении возникающих в связи с ними теоретических, методологических и организационных проблем. Выводы, касающиеся оснований прогностического опыта, рассмотренные в контексте нелинейной постнеклассической науки с ее ориентированностью на коммуникативный диалог разнообразных практик предвосхищения будущего, могут быть использованы в научных исследованиях по истории философии, философии науки, социальной философии, истории и теории культуры. Кроме того, материалы и выводы диссертации могут быть применены в преподавании философии, науковедческих дисциплин, в составлении спецкурсов и лекций по данной проблематике.

Апробация работы.

Основные положения диссертации и полученные результаты обсуждались на кафедре гуманитарных дисциплин Курского медицинского института, на семинаре докторантов и на кафедре философии Курского государственного университета, на международных научных конгрессах, симпозиумах, конференциях в Москве, Санкт-Петербурге, Томске, Новосибирске, Минске, Белгороде, Воронеже, Курске и др., представлены в публикациях.

Часть идей диссертации представлена в виде научного проекта, получившего поддержку РГНФ, проект № 09−03−205а «Прогностические практики в современной философии науки: междисциплинарный аспект».

Результаты исследовательской работы были использованы при чтении курсов философии, истории и философии науки, спецкурсов для студентов Курского медицинского института.

Заключение

.

Предлагаемое исследование представляет один из вариантов построения интегративной модели прогностического опыта человечества, репрезентированного в разнообразии социокультурных практик предвосхищения. Оно не претендует на абсолютную полноту и завершенность в силу рассмотренной в диссертации специфики прогностической деятельности человека в целом. Однако авторская концепция интегративной модели прогностического опыта дает возможность сформулировать несколько принципиальных ее положений, следуя логике диссертационного исследования.

Философская рефлексия способствует в данном случае осмыслению самоорганизующегося, становящегося будущего, связанному с построением идеальной модели предстоящего развития процесса или явления, но и сама является результатом самоорганизующейся деятельности в приобретении прогностического опыта, как было отмечено в диссертации. Такая виртуальная модель позволяет более глубоко изучить настоящее, поскольку появляется возможность представить варианты развития настоящей ситуации в более развернутой форме.

Философия предлагает и обеспечивает методологическое мышление, направленное на поиск недостающих средств познания. Философское мышление более свободно, чем научное, оно не так жестко сковано строгими рамками научных критериев. В философском предвосхищении основная цель заключается в определении общей тенденции развития ситуации. Поэтому философ дополняет свой прогностический арсенал не только уже известным знанием, но и здравым смыслом, и интуицией. Философское познание поэтому выходит на более глубокие уровни постижения самой сути проблемы.

Вместе с тем философское познание будущего в его постнеклассиче-ской версии обладает способностью сознательно анализировать не только объект предвидения, но и процесс его конструирования. Причем объект предвидения рассматривается во всей сложности его взаимосвязей с внешним миром, не исключая и процесс взаимодействия объекта с субъектом предвидения, учитывая его недоопределенность и незавершенность.

Структура диссертации позволяет вначале рассмотреть теоретико-методологические основы прогностического опыта, затем перейти к подробному анализу конкретных интуитивных и дискурсивных прогностических практик и в итоге предложить обобщающую концепцию предвосхищения, демонстрирующую взаимодействие и взаимодополнение различных способов постижения будущего.

В первом параграфе первой главы раскрываются природные основания прогностической способности человека, и обосновывается ее социокультурная значимость. Проблема предвосхищения будущего, рассмотренная в ракурсе междисциплинарного взаимодействия, позволяет увязать воедино биологическую укорененность человека в природе, психофизиологические прогностические особенности его мозга, социальную потребность видения перспектив развития, активное когнитивно-деятельностное начало по «творению» «потребного будущего».

Второй параграф выявляет теоретические разработки, известные в истории философии, общественной мысли и религии для многопланового анализа категории будущего.

Обнаружено, что будущее является традиционным объектом внимания для различных религиозных течений и научных школ на всем протяжении человеческой культуры. Отмечено, что все религиозные концепции и большинство научных гипотез рассматривают именно социальное будущее, перспективы человечества, как глобальные, так и конкретные векторы развития науки, техники, экономики, культуры. Если и рассматривается будущее природы, то в ракурсе его влияния на общество.

Вместе с тем в условиях неустойчивости сложной социальной системы расширяется спектр возможных путей в будущее, и перспективы развития ускользают от нашего контроля и однозначного предсказания. В соответствии с синергетическим подходом, будущее в нелинейном мире представляется открытым, неоднозначным, подверженным влиянию «малых флуктуаций» и «структур-аттракторов» (E.H. Князева). При этом роль человека познающего существенно переосмысливается в дискурсе постне-классического подхода, формируется конструктивно-деятелъностное отношение к будущему.

В третьем параграфе разработан и обоснован понятийный ряд проблемы познания будущего, используемый нами в диссертации. Так, наиболее общее понятие, соответствующее способности предугадывания будущего, звучит как предвосхищение. Такая способность может быть представлена разными формами: предощущением, предвидением, предчувствием, предсказанием, прогнозированием.

Формирование эталонов постнеклассической науки и становление новой когнитивной феноменологии связывается с происходящим переосмыслением понятия рациональности. В основе этого переосмысления лежит признание возможной рациональности не только научных выводов, но и результатов, полученных в рамках других форм познания.

Позиционируя наше исследование в рамках постнеклассического дискурса, в данной диссертации способы предвосхищения будущего разделены по комплексному основанию, что подразумевает методику получения этой информации, способы данности этой информации субъекту предвосхищения, и варианты оформления и выражения этих знаний, а также определенную деятельность по их использованию. Соответственно этому основанию различные способы предвосхищения будущего обозначены как прогностические практики. В данном исследовании они условно делятся на интуитивные и дискурсивные, характеризуется каждый из этих видов практик с целью их объединения.

В диссертации обосновывается «механизм» пересечения и сопряжения интуитивных и дискурсивных прогностических практик. Такой подход позволяет обнаружить моменты напряженного поиска и осознания личностной значимости информации о будущем, черты, характерные для интуитивного познания, в научном прогнозировании или философских проектах. С другой стороны, если речь идет о сознательном усилии в передаче субъективного опыта, часто аффективного и неясного, то интуитивные озарения должны быть выражены в соответствии с правилами определенного дискурсивного поля. Так, интуитивные и дискурсивные моменты в прогностических практиках постоянно проникают друг в друга, достраивая и актуализируя собственные внутренние резервы.

Прогностические практики в целом образуют сложную, подвижную структуру с архитектоникой интегративной модели. Являясь ключевой в познавательной и практической деятельности человека, выходящей на уровень философских обобщений, такая модель выступает посредником между прошлым и будущим, актуализирующим настоящее.

Во второй главе исследуется специфика интуитивных форм предвосхищения, в частности, сог}иального пророчества, отличающегося особой манерой изложения предсказаниярелигиозного прорицания, характерными чертами которого являются вера в Божественное откровение и абсолютная категоричностьхудожественного постижения будущего, своеобразно сочетающего интуитивные озарения и словесное оформление своих «прогностических инсайтов».

Первый параграф рассматривает социальное (светское) пророчество в сопоставлении с научным познанием будущего, философским предвосхищением и ясновидением. Пророчество рассматривается как особый способ предвосхищения будущего, характеризующийся специфическими проявлениями. Отмечена цель пророчества — активно повлиять на настоящее, чтобы изменить будущее: либо предотвратить грядущую опасность, либо приблизить желанный идеал.

В диссертации конкретизированы социальные функции пророчества, в которых объективируется его регулятивно-нормативная направленность.

Социальное пророчество, таким образом, является сложным духовно-практическим феноменом, не ограничивающимся лишь познанием определенных зависимостей в развитии общества, но и, что более важно, акцентирующим вниманием на постижении человеческого блага и энергично добивающимся его воплощения без аппеляции к божественному авторитету.

Второй параграф посвящен осмыслению религиозного толкования предвидения и предсказания будущих событий. В религиозном мировоззрении такая способность, понимаемая как Божественный дар, предназначенная лишь избранным, заимствуется из древнегреческой философской традиции и в русском переводе звучит как «пророчество"1. Оно устойчиво используется в обыденном и религиозном дискурсе именно в этом смысле, значительно сужая возможности его толкования.

Специфика религиозного пророческого опыта отражена в таких свойствах пророка, как спонтанность взаимодействия со сверхъестественной реальностью (и, следовательно, самих предвидений), интеллектуальная «стерильность» его носителя, экзальтированная чувствительность, склонность к острым, интенсивным переживаниям, безоговорочное доверие собственному мистическому опыту. Такое субъективное сопровождение религиозного пророчества обусловливает и использование своеобразного дискурса, «направленного на формирование, трансляцию и изменение догматического мышления, сакрального мироощущения и мистического опыта»". Отсюда и особые языковые средства: эвфемизмы, экспрессивно-возвышенная лексика, положительные и отрицательные экспрессивы, — то, что обеспечивает не точную рационализацию референта высказывания, а его «интуитивное понимание».

1 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. В 4 т. Т. 3. М., 1987. С. 317.

2 Кожемякин Е. А. Концептуально-методологическое обоснование дискурсной формы бытия культуры. Автореф. дисс. на соискание уч. степ, д.ф.н. Белгород, 2009. С. 32−33.

В диссертации указывается, что появление пророков Бога в обществе свидетельствует о его критическом состоянии, существовании различных нарушений божественных заповедей, злоупотреблений властей, игнорировании общечеловеческих ценностей. Пророки, таким образом, выступают в качестве морального «индикатора», превращая свою энергичную деятельность в служение своему народу во имя религиозной идеи.

Мы полагаем, что сущность пророчества, с религиозной точки зрения, не в точном и полном знании о будущем, а именно во «вдохновенном видении» некоего социального идеала, Божественного замысла, реализации которого служит пророческая миссия. Основная идея религиозного проро-чествования заключается в том, что Бог может быть услышан и понят.

Третий параграф обращается к категории будущего, выраженной средствами художественного творчества. Представляется интересным не только проследить специфику предвосхищения в искусстве и выявить значимые функции этого способа «заглядывания» вперед, но и обозначить место искусства в едином процессе познания будущего, которое оно занимает благодаря реализации этих функций.

Художественные модели будущего строятся не только на реальных возможностях дальнейшего развития, а на целом спектре абстрактных направлений, используя синергетические идеи многовариантности социальной динамики и взаимообусловленности многих явлений. Синергетический подход помогает понять природу творчества в искусстве. Центральным звеном этого неограниченного творческого потенциала является способность к целеустремленному «схватыванию» и проникновению в суть бесчисленных связей между предметами и явлениями и трансформация этих связей в образы.

В результате проведенного исследования было установлено, что средства искусства являются мощным и незаменимым средством формирования мировоззрения человека в его прогностической направленности. Возможности художественного познания позволяют автору облекать в зримые картины свои идеалы и опасения, делиться личными переживаниями и предчувствиями. Искусство проникает в сферы, где строго рационального познания недостаточно, чтобы постигнуть ее глубину. Оно представляет собой особую реальность, где стирается грань между действительностью и фантазией, где будущее развитие событий можно «увидеть» в деталях и пережить. Читатель, зритель через приобщение к произведению художественного творчества получает шанс заглянуть в будущее, оценить его вероятность, ценность, опасность или предпочтительность и, таким образом, скорректировать свои рациональные усилия в этом направлении.

Третья глава диссертации анализирует ряд способов предвосхищения, результаты которых могут быть сформулированы в особых понятийных языковых конструктах: обыденно-практическом предвидении, являющемся проекцией здравого смысла и житейского опыта на будущеефилософском предсказании, представляющем собой осмысление будущего и обоснованное построение социального идеала, и научном прогнозировании, строящемся на попытке выявления объективных закономерностей развития сложных систем.

Первый параграф посвящен расширению понимания обыденно-практического предвосхищения, отказу от интерпретации его как неполноценного, отсталого, вульгарного, донаучного. В данном разделе обыденными называются типичные представления людей определенного этноса об окружающей действительности, самих себе и о всевозможных отношениях к природе и другим людям. Обыденное знание соотносится с историко-культурной традицией, образующей связный и устойчивый образ мира, в котором заданы цель человеческого существования, пути достижения этой цели, указаны ошибки, которых надо избегать на этих путях, и препятствия, которые надо преодолевать.

Обыденно-практическое предвосхищение будущего содержит рациональные и внерациональные, интуитивные и дискурсивные аспекты в своеобразной пропорции. Рациональные компоненты базируются на здравом смысле, на верно выявленных взаимосвязях между вещами и явлениями, на известной схеме объяснения неизвестного через известное на основе логики, что позволяет предполагать будущее развитие событий. Внерациональ-ные варианты обыденного предвосхищения основаны на вере в сверхъестественные связи окружающего мира. Интуитивность обыденно-практического предвосхищения просматривается в не всегда объяснимом ощущении субъективной значимости информации, в свободном применении аналогий, в сложности обоснования образных представлений. Дискурсивная составляющая обыденной прогностической практики обеспечивает сохранение в житейском опыте собранных и в той или иной степени проверенных данных и формулирование их в закрепленных поведенческих формах и ритуальных отправлениях.

Использование обыденного предвосхищения воспринимается довольно естественно и является целесообразным. В случае если будущее представляется благоприятным, это укрепляет уверенность в собственных силах, стимулирует максимальные усилия в продвижении к цели, если же в будущем ожидают неприятности и беды, то их можно попытаться избежать или успеть к ним подготовиться.

Во втором параграфе раскрывается специфика философского предвидения как формы осмысления самоорганизующегося, становящегося будущего.

В философском познании будущего выявляются несколько направлений мыслительной активности: философско-этическая экспертиза при прогнозированиидополнение знания о сущем знанием в форме долженствованияфилософские размышления о будущем.

Проанализирована профетическая традиция в России, развивающаяся, согласно нашей концепции, в двух руслах, различающихся по содержанию, смысловыми нюансами. Первое — основывается на выяснении сущности пророческого служения, черпая материал для размышления во всем мировом художественном, философском и богословском наследии. Второму направлению рассуждений о будущем в русской философии рубежа XIXXX веков принадлежат художники и мыслители, в своих произведениях предсказывающие тот или иной вариант будущего от приближающейся неминуемой гибели до начала новой светлой жизни, в зависимости от собственного мировоззрения.

Третий параграф исследует представленность научного предвосхищения будущего в целостном прогностическом опыте.

В работе подчеркивается, что научное прогнозирование имеет и значительные возможности, и реальные пределы в предвосхищении будущего. Так, очевидным преимуществом научно-прогностической практики является его стремление к обоснованности и аргументированности своих утверждений, попытка оперировать закономерным знанием для повышения надежности прогнозов и построения вариантов вероятного будущего. Однако такие высокие критерии автоматически затрудняют учет разнообразных случайных факторов и влияния субъектов исторического процесса, хотя именно они способны оказать решающее воздействие на выбор социальной системы в бифуркационный период.

Классическая научно-прогностическая практика стремилась к прозрачности, понятности, проверяемости своих положений, поэтому была способна передаваться другому в однозначно-понятийной дискурсивной форме. В постнеклассический период наука обогащает собственную рефлексию, учитывая недоопределенность, становящийся характер объекта предсказания комплекс субъективных переживаний, страхов, ожиданий, целей, опыта и других «жизненных смыслов» прогнозистамотивацию выбора им методики прогнозирования и выборку его параметровготовность к изменения «образов будущего» и т. д.

Утверждается, что научно-прогностический дискурс в постнеклассический период стремится к снятию «конфликта интерпретаций» (П. Рикер) в представлениях о будущем, полученных различными духовными практиками, к взаимообогащающему диалогу научной и вненаучных когнитивных традиций, доверию к «опыту уникальной субъективности» (Л.П. Киящен-ко) прогнозиста, сохраняя при этом лучшие традиции классической и неклассической науки (поиск объективных закономерных тенденций развития, строгую выверенность понятий, ориентацию на достижение реально воплотимого результата в будущем и т. д.).

В четвертой главе выстраивается обобщающая модель, интегрирующая различные варианты предвосхищения будущего в единый прогностический опыт человека.

Первый параграф выявляет сложные корреляции между разнокачественными процессами как условием жизни общества, многообразными и разнонаправленными духовными отношениями, значительно раздвигающими границы познавательной сферы и предвосхищающим субъектом.

Субъект предвосхищения будущего в диссертации характеризуется социальным положением, мировоззрением, опытом общественной деятельности, умением анализировать события, проницательностью, самостоятельностью критического мышления, внушаемостью, то есть целым рядом психологических, философских и методологических характеристик, необходимых для выстраивания верной проекции в будущее.

В определениях субъекта предвосхищения выделяются микрои макро-субъекты прогностического опыта. Здесь нам кажется плодотворным проведение параллелей с коллективной субъектностью в области биоэтики, где важную роль играют разного рода биоэтические сообщества, например, биоэтические комитеты.

В диссертации также выделены факторы, искажающие аргументацию прогнозирующего субъекта, и условия влияния прогноза на общество.

Во втором параграфе предлагается и концептуально обосновывается понятие «прогностического опыта», представленного, как было показано во II и III главах диссертации, в разнообразных социокультурных практиках предвосхищения будущего.

Благодаря выразительной многозначности слова «опыт» в диссертации обнаруживается несколько смысловых оттенков, спроецированных нами на познание будущего.

Под прогностическгт опытом в нашем исследовании понимается систематизированная совокупность разнообразных знаний и специальной деятельности, направленных на получение, осмысление и оформление информации о будущем. Выделены черты, характеризующие прогностический опыт.

Взгляд на прогнозирование с этой точки зрения дает возможность философской рефлексии представить специфические особенности места, времени проведения такого рода деятельности, роли ее исполнителя как уникальных явлений, учитывающих их возможности и пределы, но в то же время схватить их многообразие в единстве прогностической способности человека в целом.

Соответственно в третьем параграфе предпринята попытка построения интегративной модели единого прогностического опыта человечества, позволяющей согласовать возможности взаимодействия и взаимодополнения различных практик познания будущего, концептуализирующей междисциплинарные основания прогнозирования, репрезентированные в многообразии видов субъективного и интерсубъективного опыта. В диссертации выделяются четыре этапа осуществления прогностической практики от постановки проблемы до проверки результата в деятельности, показываются особенности функционирования изученных прогностических практик.

Такая модель служит для обоснования структурного согласования поливариантных и изначально неопределенных прогностических практик в современной философии науки, экспликации различных компонентов социокультурных форм предвосхищения будущего в эпистемологическом пространстве постнеклассической науки.