Население Черноморской губернии (округа) в конце XIX — первой четверти XX века

Актуальность исследования. Демография в современной исторической науке определяется как система знаний о законах воспроизводства населения в их общеисторической взаимообусловленности. Развитие демографических знаний (становление этой научной области относят к ХУН-ХУШ вв.) привело к расширению и углублению проблематики исследований, совершенствованию методологического и методического инструментария ученого-демографа. Это, в свою очередь, обусловило дифференциацию наиболее важных проблем на отдельные научные подсистемы. Так возник целый комплекс демографических наук, развивающихся на основе общей теории народонаселения. Важнейшей из них становится историческая демография, предметом изучения которой является история воспроизводства населения в широком социально-экономическом, политическом, этнокультурном, природно-экологическом контексте.

Исторически непрерывное течение демографических процессов делает необходимым постоянное изучение их ретроспективы, обусловливает потребность для союза демографии с историей. Но и для историков этот союз не менее важен, поскольку изучение любой страны и отдельных ее регионов сегодня представляется неполным и даже невозможным без всестороннего анализа народонаселения.

В современной исторической науке актуализируются новые подходы к уже, казалось, глубоко разработанным периодам, проблемам и событиям, поскольку прежнее стремление максимально обьективизировать историю не только приводило к схематизации, но и обезличивало её. Для преодоления этих недостатков в качестве базовых направлений исследований сегодня предлагаются антропоцентричные, тендерные и даже повседневные аспекты нашей истории (1). Важнейшим спектром антропоцентричной проблематики является демографическая история.

Избранная тематика исторических исследований актуальна и в свете глобального демографического кризиса в России.

Для современной отечественной историографии характерно рассмотрение динамики народонаселения без должного учета взаимосвязи дооктябрьского и послеоктябрьского периодов, при этом основное внимание историков сосредоточено на последнем. Это никак не указывает на исчерпывающую изученность демографии России до Октября, скорее, наоборот, ее глубокое и сложное исследование на новых методических и методологических позициях ещё ждет своего часа.

Другой особенностью историко-демографических исследований, как прошлых, так и современных, является их масштабный, общегосударственный характер. Однако, в такой огромной и многоликой стране как Россия, без разработки и анализа специфики региональных демографических процессов полноценное изучение действия исторических законов развития народонаселения невозможен.

Актуальность исследования обусловлена и практической заинтересованностью современного российского общества в поиске путей эффективного решения социально-экономических проблем, а для избранного региона также миграционных и этнических. Сегодня общество особенно заинтересовано в полноценных знаниях о тех демографических процессах, которые исторически предопределили характер нынешней структуры населения того или иного региона. Объективное знание прошлого вскрывает истоки, помогает понять сущность и характер многих современных проблем, выявить их причины.

Важно отметить и тот факт, что огромный пласт историко-демографических исследований до сегодняшнего дня не представлен в системном виде, поскольку историографическое изучение проблемы еще явно недостаточно. Источниковедческая разработка также осуществляется, главным образом, как вспомогательная, самостоятельные работы, анализирующие состояние источников, их типологию, возможности и методы использования нетрадиционных для демографии источников — пока во многом дело будущего.

Географические границы исследования определены территорией Черноморской губернии конца XIX века, населенной береговой полосы от города Новороссийска на северо-западе до р. Бзыби на юго-востоке. Но в связи с частыми административно-территориальными изменениями в Черноморской губернии (округе), особенно в первое десятилетие Советской власти, в рамках настоящей диссертации стал необходим выход за названные границы. Так, в 1904 году к губернии была присоединена Гагринская дача с небольшим населением, но с большой площадью (около 20% территории губернии), в 1922 году к округу был присоединен Анапский район, в 1924 -Крымский, в то же время был отделен Гагринский район и передан Сухумскому отделу. Подобные изменения часто происходили и на уровне районов (отделов) и волостей. Все это не могло не привести к погрешностям в учете населения региона и значительно осложнило анализ статистического материала.

Хронологическими рамками исследования стали годы двух демографических переписей населения в России 1897 и 1926 года, поскольку именно с 1897 года (это и первый год существования самостоятельной Черноморской губернии) началась организованная на государственном уровне активная колонизация побережья представителями различных сословий и этносов. К 1926 году можно говорить об определенной завершенности заселения края, когда здесь по этнодемографическим критериям складывается особая структура населения и определяются основные тенденции его развития в последующие годы. Для выявления всех основных этапов исторической смены народов, населявших изучаемый регион в прошлом, автору в ряде случаев потребовалось расширение избранных хронологических рамок.

Степень изученности темы. Обращение историков к социально-демографическим проблемам, как показывает историографический анализ, в разные периоды развития научного знания было обусловлено прежде всего актуальными для каждой эпохи экономико-политическими проблемами. На этой основе можно проследить поэтапность смены приоритетов в отечественных историко-демографических исследованиях.

Если в первые годы Советской власти интересы власти и общества были сосредоточены на проблемах укрепления пролетарских основ государства, и в первую очередь оно было ориентировано на удовлетворение нужд рабочего класса, а в ходе социалистической модернизации страны ускорились процессы урбанизации, то и в исторической науке более глубоко разрабатывалась демография города. Этому способствовала и налаженность статистического учета городского населения (2).

Широкое поле для исследования демографических процессов, как статичных, так и ретроспективных, в динамике развития России-СССР, дала, безусловно, перепись 1926 года, выстроенная с учетом мирового опыта, самая обширная и всесторонняя из всех, когда-либо проводимых в нашей стране. Материалы этой переписи были широко опубликованы и остаются доступными к изучению в полном объеме. Важнейшая проблема, исследованием которой были заняты статисты, экономисты, историки в это время, — воспроизводство населения в пертурбационный и последующий за ним периоды, а также выполнение государственного заказа — поиск наиболее эффективных путей восполнения трудовых ресурсов (3).

Связанные с установлением культа личности И. В. Сталина негативные тенденции в развитии общественных наук не обошли стороной и демографию, объявленную «лженаукой», вследствие чего сформировался источниковый, а за ним и исследовательский вакуум в столь важной отрасли знаний, а центр изучения народонаселения нашей страны переместился за рубеж. Тщательно подготовленная перепись 1937 года дала, как говорилось, «дефективные» результаты, которые не устраивали власть. Ее материалы были закрыты грифом «Секретно» и только сегодня вовлекаются в научный оборот (4). По переписи 1939 года, проведенной по заданным политическим ориентирам, переучет населения составил по последним подсчетам 2,5−3 млн. чел.(5), но при подготовке к публикации материал был подвергнут жесткой цензуре, и до сегодняшнего дня итоги переписи 1939 года в полном объеме не опубликованы. Лишь избранные исследователи имеют доступ к ее архивным данным.

Своеобразное возрождение и последующее активное развитие историко-демографических знаний происходит на рубеже 50−60х годов XX века, что было обусловлено рядом причин.

Во-первых, глобализация демографических процессов (снижение численности населения в западных странах и значительный его рост в слаборазвитых) потребовала поиска способов регулирования воспроизводства населения, а также более полного выявления законов и исторической взаимообусловленности демографического развития для их учета в социальной политике государств (6).

Во-вторых, обозначились тенденции, которые не соответствовали социально ориентированным идеологическим установкам Советского государства. Снижение рождаемости в СССР (что, казалось, должно было обозначать определенную стадию демографического перехода) при одновременном увеличении смертности населения требовало принятия адекватных социально-политических мер. Научные исследования были призваны дать ответы на новые вопросы общественного развития (7).

В-третьих, концентрация внимания исследователей на антропологических темах была следствием хрущевской «оттепели», которая привела к некоторой либерализации общественной жизни, расширению и обновлению научной практики.

Наконец, в 60−70-е годы значительно обогатилась методологическая и источниковая база историко-демографических исследований, в частности, ученые получили возможность реконструировать демографическую картину по неполным или неточным данным (8).

И все же, главной темой исторической демографии в период с 60-х по начало 80-х годов XX в. оставалась разработка проблем развития трудовых ресурсов, особенно сельских, как в масштабах всей страны, так и в рамках отдельных регионов (10). Это было вызвано углублением негативных явлений, прежде всего в аграрном секторе советской экономики. И хотя на всех исследованиях этого периода лежит явный «идеологический штамп», а «неудобные» для власти демографические проблемы просто замалчивались, ведущими специалистами данной области общественных знаний А. Г. Вишневским, В. З. Дробижевым, В. П. Даниловым, Ю. А. Поляковым, Б. Ц. Урланисом и другими учеными был накоплен богатейший методологический опыт анализа специфических для историков статистических материалов переписей народонаселения. Их научный вклад определил развитие исторической демографии как самостоятельной области научных знаний.

Во второй половине 80-х гг. XX в. с изменением внутриполитической ситуации и снятием идеологических схем, столь долго мешавших" отечественной гуманитарной науке, открытием архивов для историков-демографов наступил своеобразный «исследовательский рай». Огромные пласты ценной информации стали доступны и позволяют с новых методологических позиций оценить демографические процессы, глубже их понять, найти закономерности, определить влияние на нашу историю.

Интересы современных историков, занимающихся динамикой народонаселения в исторической ретроспективе, широки и многообразны.

Некоторое время, во второй половине 80-х гг., продолжала сохраняться тенденция приоритета изучения демографии советской деревни в рамках развития экономики и трудовых ресурсов (11). Однако в тот же период стали определяться и важнейшие перспективы дальнейшего развития исторической демографии. Важным стимулом было обращение отечественных ученых к опыту зарубежных демографов, не только, как прежде, с целью критики негативных сторон западной науки, но и для выявления всего позитивного, что накоплено за вековую историю демографии на Западе (12).

В настоящее время действуют несколько крупнейших центров историко-демографических исследований, главный из них — Центр изучения территории и населения России ИРИ РАН под руководством академика Ю. А. Полякова. Здесь разрабатываются такие актуальные проблемы, как экология человека и ее влияние на демографическое развитие, в частности, экологические факторы смертности, влияние урбанизации и психологических перегрузок на качество народонаселения в различные периоды истории (13). Большое место занимает исследование и введение в научный оборот материалов, выведенных из специального хранения (главным образом, это материалы переписей 1937 и 1939 годов), а также анализ динамики народонаселения в 30-е годы по материалам ЗАГС и сельсоветов из фондов ЦСУ СССР (14). Важной темой последних лет стало изучение эмиграционных потоков и адаптации российских эмигрантов с использованием переписей населения иностранных государств в качестве источников по адаптации (15).

Актаульной научной и практической задачей сегодня является исследование этнодемографических проблем, которые тесно переплетаются с национальными. В частности, ведущий специалист Института этнологии и антропологии РАН проф. В. И. Козлов подчеркивает слабую разработанность исторических разделов этнической демографии России-СССР (16).

Ученые кафедры народонаселения МГУ им. М. В. Ломоносова ведут научные поиски вокруг проблем мировых и внутренних миграций населения, миграционной политики и международного взаимодействия в области иммиграционных процессов, анализируют мировые демографические концепции, разрабатывают методы демографического прогнозирования, методику анализа материалов переписей (17).

В последнее время возрос интерес к историко-демографическим проблемам и среди молодых ученых, что подтверждает широкий спектр диссертационных исследований по данной тематике, ориентированных на глубокое изучение специфики развития населения в разных регионах страны (18).

Современная зарубежная историография особое внимание уделяет демографическому развитию России именно начала XX века, акцентируя проблемы т.н. пертурбационного периода 1914 — 1922 гг.(19). При этом актуализируются следующие моменты:

— независимость законов народонаселения от экономической и социальной структуры общества;

— невозможность определить демографические процессы в период 1897 — 1926 гг., особенно по регионамсложности использования переписей 1897 — 1926 г. из-за изменений административной структуры и глобальных внутренних миграционных процессов;

— неизученность этнической мобильности и этнической ассимиляции в ходе демографического развитияпроблемы перехода России к новой модели демографического развития и совпадение его с периодом демографического кризиса;

— специфика городской половозрастной структуры населения в начале XX века в России (относительно меньшее число женщин, чем мужчин) и, как следствие, низкая рождаемость среди городского населения.

Недоступность многих местных архивных материалов (в силу их удаленности, а иногда и игнорирования) для зарубежных историковдемографов обусловливает узость источниковой базы и наличие значительных пробелов в разработке ими демографической истории России. Эта задача, безусловно, должна быть решена именно отечественными исследователями.

Анализ регионального аспекта изученности темы показывает неравномерность распределения внимания отечественных ученых и краеведов к проблемам истории Черноморского побережья Кавказа вообще, а к его демографической истории особенно.

Огромный интерес к этой теме в дореволюционных исследованиях не только на местном, но и на общероссийском уровне был не случаен. Наряду с активной колонизацией Сибири заселение Восточного Черноморья являлось актуальной государственной задачей. Важно было закрепить регион в составе Российской империи после затраты огромных материальных, военных и людских ресурсов на его завоевание. Проблема Черноморской колонизации конца XIX — начала XX века имела социально-экономический, политический и военно-стратегический характер.

Основателями статистического, природно-географического изучения Черноморской губернии были Ф. А. Щербина, Б. М. Городецкий, О. П. Доброхотов, Н. И. Воробьев, А. И. Воейков (20).

Основными направлениями в дореволюционных исследованиях, посвященных региону, были: ход колонизации и причины ее неудач, характеристика законодательной базы освоения, мифологическое и реальное прошлое Черноморской губернии;

— статистическая характеристика состояния населения, главным образом, половозрастная и этнорелигиозная;

— природа, география и курортологический потенциал, хозяйственно-экономическое освоение земель;

— систематизация исследований и документирование материала.

В частности, Н. И. Воробьеву принадлежит не только авторство библиографического сборника, объединяющего 2267 книг и статей о регионе (21), но и инициатива создания в 1910 году Общества для изучения Черноморского побережья Кавказа, а также организации знаменитой выставки «Русская Ривьера» в 1913 году в Санкт-Петербурге и съезда деятелей Черноморского побережья.

Огромное внимание колонизации региона и развитию его населения уделялось высокими государственными чиновниками, проводившими личную инспекцию, по итогам которых составлялись отчеты, в том числе и статистические (22).

Безусловно, для многих работ досоветского периода были характерны определенная стихийность, политизированность и тенденциозность. Тем не менее, они представляют не только историографический интерес, но и составляют источниковую базу для разработки демографической истории Черноморской губернии (округа).

В советское время региональная историческая демография крайне редко привлекала внимание ученых. В настоящее время, как уже отмечалось, появились объективные условия для более полного и всестороннего изучения региональной специфики демографических процессов, что отвечает объективным задачам модернизации общества, укрепления целостности государства и совершенствования его социальной политики.

Так, В. М. Кабузан, крупнейший и один из немногих исследователей демографической истории Северного Кавказа, в том числе и Черноморского региона в конце XIX — начале XX вв., считает неотложной задачу разработки проблем регионального народонаселения, в том числе с привлечением на основе научности и объективности сложных, проблемных, неточных и неполных статистических источников. Нельзя отвергать их в силу неполноценности, необходимо добиться максимальной информативной отдачи такого рода материалов, ввести в научный оборот и подарить новую жизнь забытым архивным материалам (23).

Необходимость специального исследования демографической истории Черноморской губернии (округа) давно назрела и обусловлена спецификой развития региона (природной, социально-экономической, этнической) по отношению к Кубани. Российское Черноморское побережье Кавказа имеет сложную судьбу, тесно переплетённую с историей степного Предкавказья и более всего с Кубанью. Сложность освоения региона вызывала частый пересмотр административного подчинения с целью наиболее эффективного устройства для скорейшей колонизации. Но при этом часто происходило так, что Черноморская область в научном плане оказывалась «пасынком» Кубанской области. Подобное отношение к региону характерно и для современных краеведческих исследований. Их внимание главным образом сосредоточено на изучении степной части Кубани, в том числе и проблем народонаселения. Сложные демографические процессы в Черноморье, их динамика, специфика и причинная обусловленность в итоге отходят на второй план. Среди современных исследований отсутствуют как комплексные работы по истории Черномории, так и работы, глубоко исследующие ее отдельные аспекты. Причины этого кроются, вероятно, в следующих факторах:

— традиционная привязанность региона к Кубани и сложность выделения Черноморской губернии (округа) в самостоятельную исследуемую единицу, а также определенный стереотип, выражающийся в том числе и в определенном «табу», существующем по отношению к избранной теме в современной кубанской краеведческой школеобъективные трудности поиска материалов, прежде всего статистических, когда необходимы кропотливые усилия по его вычленению из общей статистики Кубанского края. К тому же ряд источников утрачен вовсе, в том числе из-за частого административного переподчинения регионасложность самого анализа демографической ситуации в Черноморской губернии, где миграционные процессы (как внутренние, так и внешние, как сезонные, так и общие) происходили наиболее интенсивно, и на протяжении всего исследуемого периода продолжалась колонизация края. Это обусловливает своеобразную незавершенность, непрерывное изменение демографической обстановки, что предопределяет трудности ее научного изучения.

Цель и задачи исследования

Анализ состояния изученности проблемы позволяет выделить основные цели и задачи исследования региональных историко-демографических процессов в Черноморской губернии (округе):

— изучение проблемы трансформации населения региона в период его колонизацииопределение степени преемственности либо разрывов в демографической политике на примере Черноморья в дои послереволюционное десятилетиявыявление общего характера демографической политики и установление правомерности вывода о ее существовании в регионе вообще. Исследуемый демографический материал предоставляет уникальную возможность оценить степень случайности и закономерности тех или иных мероприятий демографической политики в целом. Таким образом, можно соотнести объективные, независимые процессы, происходящие внутри демографических и этнических групп, и возможность влиять на них с помощью мер государственного воздействия, увидеть последствия государственного демографического регулирования;

— анализ этнодемографического состояния населения в динамике, исследование особенностей демографического поведения для различных этнических групп (для Черноморской губернии исследование демографических процессов невозможно без учета этнических компонентов);

— определение влияния политических и экономических факторов, имевших в изучаемый период кардинальное значение, на демографическое поведение;

— изучение истории статистического учета населения в Черноморской губернии (округе), источниковый анализ статистического материала и возможности реконструкции демографических процессов в регионе по неполным или неточным данным.

В основе методологии и методики исследования лежат основополагающие научные принципы историзма, объективности, комплексности и системности в анализе исторических и демографических процессов. Теоретической основой диссертации являются также концепция демографического перехода (24) и основные методологические подходы к определению ключевых демографических понятий, таких как воспроизводство населения", «миграция», «половозрастная структура» и мн. др. (25). Методологической спецификой данного исследования явилось установление взаимосвязи между социально-экономическим развитием края и демографической динамикой.

Поскольку исследование связано с исчислением статистических демографических показателей, важную роль в работе сыграли методы количественного анализа, метод обобщающих показателей, полученных на основе подсчета массовых данных, широко применена также методика построения сводных демографических таблиц и диаграмм с помощью редактора электронных таблиц Excel.

Традиционные для исторического исследования сравнительно-исторический и проблемно-хронологический методы позволили провести анализ развития населения региона в ретроспективе, определить его основные тенденции и сделать обобщающие выводы.

Научная новизна исследования состоит в том, что в диссертации впервые дается обобщающая характеристика этапов колонизации Черноморского побережья Кавказа конца XIX — начала XX века и связанных с ней изменений этнодемографической структуры формирующегося населения, определяются основные взаимосвязи экономического, политического и демографического факторов в миграционном движении. Впервые в качестве базовых исторических источников в социально-демографической характеристике региона использованы Обзоры Черноморской губернии с 1897 по 1913 годы.

Теоретическая и практическая значимость работы заключена в том, что анализ истории становления и развития населения Черноморской губернии округа), как одного из уникальных регионов России, позволяет глубже осмыслить общие закономерности развития населения страны, определить некоторые важнейшие факторы, позитивно влияющие на создание демографического оптимума.

Данное исследование способствует изучению ретроспективных причин складывания современной структуры населения региона, практическому применению органами власти на местах обобщающих выводов диссертации в социальной и национальной сфере.

Материалы данной работы могут также стать важным источником краеведения, культурно-просветительской и образовательной работы в области истории формирования населения региона, а также способствовать сопоставительному анализу его этнодемографической структуры на основе исторических данных и итогов переписи населения 2002 г.

Источниковую базу исследования составили разнообразные архивные и опубликованные сведения и документы. К ним относятся:

— законодательные акты Российской империи и Советского государства по колонизации, администрированию, переселенческой политике в регионе;

— материалы переписей населения 1897, 1920, 1923, 1926 гг., сельскохозяйственные, подворные и городские переписи данного периода;

— отчеты губернаторов Черноморской губернии за 1897−1913 годы и статистические приложения к ним;

— отчеты государственных чиновников об инспекции Черноморской губернии;

— работы краеведов, статистиков, исследователей колонизации Черноморского побережья Кавказа в конце XIX — начале XX вв.;

— сборники ЦСУ;

— статистические данные отделов ЗАГС;

— данные местной медицинской статистики;

— отчеты экономического и статистического обществ, окружного исполкома и горсовета Новороссийска;

— справочные книги и путеводители начала XX века по Черноморской губернии;

— региональные периодические издания конца XIX — начала XX векахудожественные, публицистические и популярные произведения литературы современников исследуемого периода.

Для выполнения поставленных в диссертации задач были привлечены материалы центральных и местных архивов. В частности, в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ) были привлечены материалы из фондов 601 (Николай II), Ф.1001. (Мосолов A.A.), Р-130 (СНК РСФСР), Р-1235 (ВЦИК РСФСР), Р-5677 (Районирование СССР 1917;1925. Госплан СССР. 1926 г.), Р-6984 (Комиссия ВЦИК по районированию РСФСР). В Российском государственном архиве экономики (РГАЭ) были использованы сведения из фондов Р-1562 (ЦСУ при Совете министров СССР) и Р-5675 (Переселенческий комитет при ЦИК СССР).

Важные и разнообразные материалы содержат местные архивы. В частности, в работе широко использованы фонды 468 (Канцелярия Черноморского губернатора. 1896−1917), 584 (Канцелярия помощника начальника Кубанского областного жандармского управления. 1881−1917), Р-990 (Кубано-Черноморская областная рабоче-крестьянская инспекция) и другие Государственного архива Краснодарского края (ГАКК). Не менее ценными сведениями располагают фонды Р-25 (Сочинский райисполком), Р-95 (Сочинский райстатистик) и другие Государственного архива города Сочи (ГАГС).

Всего в диссертации использованы материалы и документы из 20 фондов 4-х архивов, целый ряд из которых впервые введен в научный оборот.

Апробация работы состоялась в процессе обсуждения материалов и выводов исследования на научных конференциях, а также в опубликованных трудах автора.

Примечания.

1 Поляков Ю. А. Человек в повседневности (исторические аспекты) // Отечественная история. 2000. № 3. С. 125−132.

2 См.: Лубны-Герцык Л. И. Движение населения на территории СССР за время мировой войны и революции. М., 1926; Куркин П. И., Чертов A.A. Естественное движение населения г. Москвы и Московской губернии. М., 1927; Лебедев Л. Брачность, рождаемость и смертность в г. Краснодаре за 1924;1925 гг. // ГАКК. Ф. Р-1547. 0п.1. Д. 23. Л.9−16 и др.

3 Квиткин O.A. Население СССР // Всесоюзная перепись населения 17 декабря 1926 г.: Краткие сводки. М., 1927; Михайловский В. Г. Всесоюзная перепись населения 1926 г. М., 1926; Гозулов А. И. Морфология населения. Опыт изучения строения основных свойств населения Северо-Кавказского Края по данным трёх народных переписей 1926, 1920 и 1897 гг. Ростов-н/Д., 1929; Волков Е. З. Динамика народонаселения СССР за восемьдесят? лет. М., 1930 и др.

4 Жиромская В. Б., Кисилёв И. Н., Поляков Ю. А. Полвека под грифом «секретно»: Всесоюзная перепись населения 1937 года. М., 1996; Жиромская В. В. Население Российской Федерации в 1920;1930е годы: Автореф. дисс.докт. ист. наук. М., 1998.

5 Жиромская В. Б., Кисилёв И. Н. Население СССР по переписи 1937 и 1939гг. // Комплексный подход к изучению социальной структуры. Источники и методы. М., 1991. С. 40.

6 Вишневский А. Г. Мировой демографический взрыв и его проблемы. М., 1978; Гозулов А. И. Переписи населения земного шара. М., 1970; Текше М. Особенности рождаемости в Центральной и Южной Европе до Первой мировой войны // Брачность, рождаемость, семья за три века: Сб. статей / Под ред. А. Г. Вишневского и И. О. Кона. М., 1979; Урланис Б. Ц. Войны и народонаселение Европы. Людские потери Вооруженных сил европейских стран в войнах XVII—XX вв. / Историко-статистическое исследование/. М., 1960.

7 Брачность, рождаемость, смертность в России и в СССР: Сб. статей / Под ред. А. Г. Вишневского. М., 1977; Гозулов А. И., Григорьянц М. Г. Народонаселение СССР /Статистическое изучение численности, состава и размещения/. М., 1969; Урланис Б. Ц. Проблемы динамики населения СССР. М., 1974,.

8 Данилов В. П. Динамика населения СССР за 19 17- 1929гг.: Опыт археографического и источниковедческого отбора данных для реконструкции демографического процессах // Археографический ежегодник за 1968 год. М., 1970; Дробижев В. З. Некоторые вопросы источниковедения историко-демографических исследований советского общества // Проблемы исторической демографии СССР: Сб. статей. Таллин, 1977. С.67−72- Население и методы его изучения. М., 1975.

9 Данилов В. П. Сельское население Союза ССР/ /Исторические записки. М., 1963. Т. 74. С. 64−108- Его же. Социальная структура советской деревни / По данным Всесоюзных переписей населения 1959 и 1970 гг. // Социально-экономические проблемы развития социализма в СССР. М., 1976. С.253−318- Ковалев С. А. Сельское расселение /Географическое исследование/ Под ред. проф. Ю. Г. Саушкина. М., 1963 и др.

10 Кубанские станицы. Этнические и культурно-бытовые процессы на Кубани. М., 1967; Овчинникова М. И. Советское крестьянство Северного Кавказа /1921;1929/. Ростов-н/Д., 1972 и др.

11 Население и трудовые ресурсы советской деревни/ 1917;1984гг. / Сб. статей. Таллин, 1987; Население и трудовые ресурсы / Отв. ред. С. Г. Гужин. Ростов-н/Д., 1987; Чернопицкий Г. Г. Деревня Северокавказского края в 1920;1929 гг. Ростов н/Д., 1987; Октябрьская революция и изменения в облике сельского населения Дона и Северного Кавказа /1917;1929/: Сб. науч. трудов. Краснодар, 1984 и др.

12 Багдасаров В. К., Дробижев В. З. Новые книги американских демографов о движении населения в СССР // История СССР. 1981. № 2. С. 219−225- Демографические процессы в СССР: 20−80е годы /Современная зарубежная историография/. М., 1991; Судоплатов А. П. Современная буржуазная демография. М., 1988.

13 Население и экология: исторический аспект. Круглый стол в Институте российской истории РАН // Отечественная история. 1997. № 6. С.198−201.

14 См., например: Жиромская В. Б. Население Российской Федерации в 1920;1930е годы: Автореф. дисс.. докт. ист. наук. М., 1998; Осокина Е. А. Жертвы голода 1933 года: сколько их? /Анализ демографической статистики ЦГАНХ СССР/ // История СССР. 1991. № 5. С. 18−26.

15 Бойко Ю. В. Переписи населения Франции как источник по истории социальной адаптации российских эмигрантов // Источники по истории адаптации российских эмигрантов в XIX — XX вв. Сб. ст.М., 1997; История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в Х1Х-ХХ веках. М., 1996; Русская эмиграция в Европе, 20−30 годы XX века. М., 1996.

16 Козлов В. И. Динамика населения СССР (Общий и этнодемографический обзор) // История СССР. 1991. № 5. С. 3−17.

17 Ионцев В. А. Мировые миграции. М., 1994; Судоплатов А. П. Проблемы демографии в трудах западных ученых // Всемирная история экономической мысли. М., 1994. Т. 5- Демография: Современное состояние и перспективы развития / Под ред. Проф. Д. И. Валентея. М., 1997.

18 Бадалян Т. М. Изменение численности и состава сельского населения Западной Сибири. 1946;1959 гг.: Автореф. дисс.канд. ист. наук. Новосибирск, 1995; Дмитриев С. К. Городское население Чувашии в XIX-начале XX вв. (Численность, естественное и механическое движение. Опыт микрорегионального анализа): Автореф. дисс. канд. ист. наук. СПб., 1992; Макаренко М. Ю. Население Кубани в 1920;1926 гг. (Историко-демографический аспект): Автореф. дисс. канд. ист. наук. Краснодар., 1997; Максимов С. В. Безработные в советском обществе середины 20-х годов (опыт количественного анализа по данным переписи 1926 г.): Автореф. дис. .канд. ист. наук. М., 1992.

19 См. например: Lewis A.R., Rolland I.P. Population redistribution in the URSS: Its impact on Society, 1897−1977.N.I. Wash.: Praetor, 1979; Whtftcroft S.G. Population movements 1908;1926. Birmingham, 1987.

20 См., например: Городецкий Б. М. Статистические учреждения на Северном Кавказе // Кубанский сборник. 1911. Екатеринодар, 1911; Его же. Источники для изучения Кубани и Черноморья. Вып.1. Крснодар, 1924; Его же. Периодика Кубано-Черноморского края 1863−1925. Краснодар, 1927; Щербина Ф. А. Прошлое и настоящие хозяйственные нужды культурных начинаний Черноморского побережья // Труды Съезда деятелей Черноморского побережья Кавказа. Т.1. СПб., 1913.

21 Воробьев Н. И. Указатель сочинений о Черноморском побережье Кавказа. Вып.1. Пг., 1915.

22 См., например: Ермолов A.C. Заметки по поездке на Черноморское побережье Кавказа осенью 1907 года. СПб., 1908; Маркграф О. В. Предварительный отчет по земельно-переселенческому делу в Черноморской губернии и Бзыбскому району. СПб., 1911.

23 Кабузан В. М. Население Северного Кавказа в XIX — XX веках. Этностатистическое исследование. СПб., 1996.

24 См., например: Брачность, рождаемость, семья за три века: Сб. статей / Под ред. А. Г. Вишневского и И. С. Кона. М., 1979; Вишневский А. Г. Демографическая революция. М., 1976.

25 См., например: Демографический энциклопедический словарь. М., 1985; Советская демография за 70 лет. Из истории науки / Отв.ред. Т. В. Рябушкин. М., 1987; Шелестов Д. К. Историческая демография. М., 1987.

Заключение

.

Итак, в ходе заселения Черноморского побережья Кавказа после его присоединения к Российской империи можно выделить ряд основных этапов. Первые два — сразу после окончания Кавказской войны, когда колонизация носила военно-казачий характер, и следующий, с 70-х годов XIX в., связанный со стихийным и интенсивным оседанием в крае «инородцев», греков, армян, эстонцев, молдаван и других, явились первыми пробными шагами империи по благодатным землям Черноморья.

В результате к 1897 году здесь формируется особое по структуре и качеству население, отличное почти по всем демографическим показателям от общероссийского и от населения близлежащих территорий.

При этом основную роль в воспроизводстве населения играло его естественное движение, так как миграционный поток в это время был еще слишком слаб. Однако деформации в возрастнополовой структуре и социально-экономические проблемы, неустроенность переселенцев, материальная нестабильность, антисанитарные условия труда и быта, отсутствие навыков ведения сельского хозяйства в иных, чем в центральных губерниях России условиях, служили причинами крайне низкой рождаемости и высокой смертности, особенно среди русских мигрантов.

Характерным явлением жизнедеятельности населения на побережье становится активный процесс социальной миграции, выразившийся в смене вида деятельности у переселенцев и в высокой доле среди них маргинальных элементов, что в свою очередь приводило к быстрой пролетаризации населения. И вновь эти неблагоприятные явления касались преимущественно выходцев из Центральной России.

Более интенсивно в изучаемый период росло население формирующихся городов. В Новороссийске, административном центре губернии, и в городских посадах Туапсе и Сочи, окружных центрах, оседала основная масса переселенцев русского происхождения. Они, как трудовые ресурсы, поглощались развивающимся цементным производством, предприятиями, связанными со строительством, в том числе дорожным. Так определилась одна из основных особенностей населения губернии — большая доля городского населения (34,2% по переписи 1897 года) с тенденцией ее дальнейшего роста. Важно, однако, подчеркнуть, что городским это население было лишь «де юре», в связи с его проживанием в селениях, причисленных к городским, фактически же жители черноморских городов сохраняли крестьянский образ жизни — по занятости, по укладу и быту.

Сельскохозяйственные ресурсы края в этот период продолжали осваиваться главным образом мигрантами с Кавказа и из Турции, поток которых рос, вследствие чего в губернии шел процесс формирования районов концентрированного проживания отдельных этносов. Особенно этнически пестрым становилось население самого южного Сочинского округа, где армяне, греки, черкесы, грузины, молдаване, эстонцы в 1897 году вместе составляли 70% населения. Всего же перепись 1897 года учла представителей 44 народностей населения губернии.

Важным позитивным фактом становления населения Черноморского побережья Кавказа стало его качественное состояние — высокая грамотность и наследственное здоровье. Основную часть переселенцев, прибывавших в край, составляли здоровые, молодые и средних лет мужчины. Но неподготовленность условий для обустройства мигрантов не позволила эффективно освоить этот потенциал. Концентрация большого числа мужчин трудоспособного возраста, особенно в городах, и нерешенность социальных проблем таили в себе будущий огонь пролетарского гнева, вспыхнувший в начале XX века в ходе революций.

Таким образом, важнейшая стратегическая задача государства по освоению Черноморского побережья и превращению его в русскую провинцию к концу XIX века не была решена. Социально-экономические проблемы, слабость русской миграции, медленный рост населения в губернии потребовали выработки особой системы мер по интенсивной колонизации региона.

Следующий ее этап определен нами хронологическими рамками 1897 -1913 гг. Начало XX века было отмечено многомерно возросшим интересом общественности и политиков к освоению Черноморского побережья Кавказа, а исследователей — к изучению его природно-климатического, экономического и курортного потенциала. Преградой к реализации всех оптимистичных проектов по использованию ресурсов губернии по-прежнему оставалась ее слабая заселенность при продолжающемся оседании на этих землях представителей неславянских этносов. Становилось очевидным, что с помощью сельскохозяйственной колонизации проблему заселения края русскими переселенцами не решить.

Лишь с началом строительства курортов и курортной инфраструктуры усилился поток мигрантов в губернию, и с первых лет XX века механическое воспроизводство населения прогрессивно увеличивалось, достигая максимальных значений в 1909;1911 гг. и сохраняя высокие отметки вплоть до Первой мировой войны. Естественное же движение характеризовалось средним уровнем рождаемости (к рождаемости в период с 1897 по 1913 годы варьирует от 31%0до 37%0)И высоким уровнем смертности (от 16 до 22%о). В целом население с 1897 по 1913 год увеличилось на 238%.

К 1914 году Черноморская губерния превращается в один из самых динамично развивающихся регионов экономического и антропогенного освоения. Перспективами хозяйственного развития края становится не аграрное направление, а создание новых отраслей индустрии и портов в северной части губернии, организация курортов и лечебных мест на юге, торговли, в том числе международной, туризма. Сельское хозяйство губернии также получило особое направление развития — возделывание так называемых «высоких культур», начало производства цитрусовых, виноградарство, садоводство, табаководство.

На данном этапе закрепились основные качественные характеристики населения региона, обусловленные особым характером его формирования. Выявлена крайняя зависимость роста населения губернии от экономической и политической ситуации, высокая степень влияния императивных мероприятий центральной и местной власти. Население региона, сохраняя искусственный характер восполнения, не выработало демографический и социальный иммунитет к различного рода катаклизмам. Поэтому можно заключить, что история развития отдельно взятого Черноморского побережья Кавказа конца XIX — начала XX века, как региона нового освоения, противоречит принятому, например, в зарубежной историографии мнению о независимости демографических процессов от социально-экономических условий жизнедеятельности.

Ошибки и упущения в демографической, или в данном случае колонизационной, политике в губернии вызвали ряд отрицательных последствий., Нерешенность социальных проблем, специфическая возрастнополовая структура с перевесом неженатых мужчин, неравномерное распределение населения по округам, концентрация мигрантов в г. Новороссийске и в посадах при дефиците рабочих мест, безземелье крестьян в ряде районов перенаселения при наличии большого числа свободных неосвоенных земель в других, например, южных районах, а также антигигиенические условия быта, отсутствие хорошего дорожного сообщения и налаженного снабжения продуктами привели к тому, что политический кризис 1905;1907 гг. на побережье достиг своего апогея, и доля крестьян, участвовавших в революционном движении, была одной из самых больших по империи. Фактами социального неблагополучия в г. Новороссийске и его округе стали высокая преступность и распространение венерических заболеваний.

К 1914 году была достигнута одна из немногих позитивных, с точки зрения государственной колонизационной политики, целей — доля «русского» населения края (русских, украинцев и белорусов) достигла 60% и силой государственного принуждения поддерживалась на данном уровне. При этом отмечено явное стремление власти к русификации украинцев и белорусов, которые местной статистикой даже не выделялись как самостоятельные народности.

В следующий, пертурбационный период, с 1914 по 1923 годы, население региона испытало на себе все негативные формы воздействия, свойственные ему, некоторые с удвоенной силой. Геополитическое положение губернии, близость к театру военных действий привели к массовому миграционному оттоку. За 1914 г. убыль населения составила 35,4 тыс. человек, или 18.3%. С началом революции население еще более сократилось и уже в 1920 году составило лишь 68%> от уровня 1913 года.

Важнейшие демографические изменения данного этапа — это выравнивание в целом по Черноморскому округу соотношения полов, когда оно стало приближаться к среднестатистическому с женской доминантой (за исключением г. Новороссийска), деформация мужской возрастной пирамиды с провалами в возрастах воинской повинности, а также значительное сокращение численности городского населения в 1920;1923 гг. и, как следствие, выравнивание соотношения городских и сельских жителей. Доля городского населения снижалась как за счет сокращения рождаемости, уменьшения потока переселенцев, увеличения эмиграции, военных потерь, так и за счет миграции из городов в села, население которых, наоборот, в это время увеличивается.

Изменения произошли и в структуре занятости — к 1923 году в регионе значительно возросла численность пролетариата.

К концу пертурбационного периода мы не наблюдаем позитивных демографических изменений в округе. К 1923 году население увеличилось по отношению к 1920;му, но составило только 88% от довоенного времени, и это с присоединением плотно населенного Анапского района. Поэтому поздняя граница кризисного периода для исследуемого региона может быть отодвинута во времени. Только к 1926 году количество населения Черокруга без присоединенных в 1923;1924 гг. Анапского и Крымского районов достигло предвоенного уровня и составило к 1913 году 103, 4%, с присоединенными же территориями этот показатель равнялся 155,5%. Однако города Туапсе и Сочи так и остались в состоянии демографического кризиса. Их население в 1926 году по отношению к 1913 году составляло лишь 74,5% и 60% соответственно. Аналогичной была ситуация в Новороссийском и Геленджикском сельских районах. Демографическая стабилизация и рост населения к 1926 году были отмечены в г. Новороссийске, в Туапсинском, Шапсугском и в Сочинском сельских районах.

Затянувшийся кризис заставил власть вновь прибегнуть к выработке экстренных мер по восстановлению демографического оптимума в регионе. Архивные документы указывают, что широкомасштабные целевые мероприятия по заселению побережья начались уже в 1927 году. Особое внимание к организации жизнедеятельности округа, признание его районом общесоюзного значения, акцент на курортном и индустриальном строительстве стали позитивными шагами в решении проблемы антропогенного освоения Черноморского побережья Кавказа. Округ стал одним из главных объектов реализации планов индустриализации СССР.

Анализ этапов колонизации Черноморской губернии (округа) и их влияния на характер демографической структуры населения в регионе позволяет сделать вывод об особом проявлении всех демографических показателей во вновь колонизуемых районах. Важнейшими из выявленных отличий являются: большая доля городского населения, своеобразная возрастнополовая структура с большим числом лиц активного возраста, преимущественно мужчин, низкий уровень рождаемости и более высокий, чем по стране уровень смертности, большое число лиц, не состоящих в браке, высокая грамотность, хорошее генетическое здоровье и при этом крайняя степень зависимости демографического благополучия от уровня экономической и политической стабильности.

Эти особенности становятся в подобных регионах закономерностями развития населения, на что указывает возобновление их на определенных этапах. В пертурбационный период, когда миграционное освоение края как бы замерло, демографические процессы в губернии (округе) стали принимать общероссийский характер, но уже к 1926 году особые качественные характеристики населения Черокруга стали восстанавливаться.

Исключительным демографическим явлением для Российского государства стало формирование в ходе колонизации побережья широкого этнического спектра новых жителей, который при всех явных и скрытых попытках славянизации, сохранялся почти неизменным на протяжении многих лет и остается таким же по сей день. Характерным явлением исследуемого периода была схожесть демографического поведения среди переселенцев различного этнического происхождения.

Одной из задач исследования являлась оценка демографической ситуации в регионе с точки зрения теории демографического перехода. В связи с этим сделан вывод, что к территориям начального антропогенного освоения общая методика оценки стадии демографического перехода неприменима, поскольку уровни рождаемости и смертности здесь, как указывалось, существенно зависят не только от социально-экономической ситуации. Они определяются также особым демографическим поведением переселенца, который не спешит, как правило, обзаводиться семьей (в частности, из-за дефицита женщин брачного возраста) и подвержен большому числу неблагоприятных бытовых и материальных факторов. Поэтому показатели рождаемости и смертности здесь значительно отличались от общероссийских на всем протяжении рассматриваемого периода. Лишь к тому времени, когда миграционное воспроизводство уступит лидерство естественному, можно подходить к определению способа (затратного или экономичного) воспроизводства населения в целом. Для Черноморского округа в 1926 году это было еще отдаленной перспективой.