Концепт стиля жизни в современной теоретической социологии

Тема: Концеп стиля жизни в современной социологической теории.

Актуальность темы

.

Проблема стиля жизни из периферийной темы социологических исследований в области социальной структуры перемещается в фокусное пространство большой социологической теории. Этот сдвиг внимания социологического сообщества связан с двумя обстоятельствами: кризисом больших социальных теорий и индивидуализацией социальной жизни в условиях относительной выровненности информационной среды.

Кризис социальных теорий можно обнаружить в мультипарадигмальности. В литературе встречаются прямо противоположные оценки сложившейся ситуации: методологический хаос,. научная революция, теоретический прорыв. Конец XX века оказался чрезвычайно плодотворным для социологической теории, — полагает П. Штомпка: налицо «теоретический бум"1. Каждая парадигма порождает соответствующую методологию, методику и технику исследования, а с ними и собственное «парадигмальное созвездие понятий"2.

Напряженная дискуссия по ключевым основополагающим концепциям социологии порождает множество проблем, главная из которых — очевидный разрыв между теоретическими спекуляциями, с одной стороны, и конкретно-социологическими исследованиями, с другой. Причем не важно, вина ли в том теории, слишком усложненной для эмпирических интерпретаций, или техники, не реагирующей на концептуальные новации. Как бы то ни было, социологические теории, в том числе и специальные,.

1 Штомпка П. Теоретическая социология и социологическое воображение: Доклад на межд. конференции «Национальные ориентиры и мировой опыт в области преподавания социально-экономических дисциплин в высшей школе» // Социологический журнал. 2001. № 1. С. 152.

2 Именно таким речевым оборотом Н. В. Лапин охарактеризовал состояние понятийного аппарата современной социологии, выступая на четвертых Харчевских чтениях «Основные категории современной социологической мысли: единство и многообразие», проведенные журналом «Социологические исследования» в октябре 2002 г. См.: О понятийном аппарате современной социологии // Социс. 2003. № 2. С. 140. нуждаются в более внимательном оформлении, адекватном изложении эмпирических данных, в придаче этим данным теоретико-методологической, понятийной корректности. Отсутствие однозначности интерпретации основополагающих понятий и категорий социологии многократно усугубляет методологический хаос. Эти наблюдения касаются и теории социального действия.

Вопрос же о том, насколько социология «национальна», до сих пор остается открытым. Здесь существует два противоположных мнения. Первое — отрицает зависимость практической эффективности теории от национальных особенностей и состояния общества данной странны в данный исторический период, апеллируя к процессам глобализации, сетевым взаимосвязям, общемировому информационному пространству и т. п., стирающим всякие различия3. Сторонники противоположного лагеря считают, что теории, разработанные в одной социально-культурной среде, полностью неприменимы к обществам с иными культурными традициями и социально-политической ситуацией (Р.В. Рывкина, А.Ф. 'Филиппов,.

B.А. Ядов)4. Следовательно, такие западные теории, как, например, теория среднего класса, требуют конкретизации и адаптации к проблемам и облику национального общества. Западные концепции жизненных стилей должны подвергаться аналогичным процедурам. Однако адекватная адаптация и использование заимствованных теорий возможны только в том случае, если наука готова к этому.

Оборотной стороной методологического кризиса является равнодушие к теории, особенно заметное в отечественном социологическом сообществе. Можно согласиться с мнением JI. Гудкова о том, что: «. теоретическое.

3 См.: Вертело Ж.-М. Предисловие французского редактора // Журнал социологии и социальной антропологии. Специальный выпуск «Современная французская социология». 1999. Том II.

C. 9−10.

4Рывкина Р. В. Парадоксы российской социологии // Социологический журнал. 1997. № ¾. См. http://knowledge.isras.ru/si/ - Филиппов А. Ф. О понятии «теоретическая социология» // Социологический журнал. 1997. N ½. См. http://knovvledge.isras.ru/si/: Ядов В. А. Возможности совмещения теоретических парадигм в социологии // Социологический журнал. 2003. № 3. См. http://knowledge.isras.ru/sj/ знание было и остается абстрактным, отвлеченным и не используемым даже в практике преподавания"5. Кроме того, развивается «культура догматических сект"6, связанная с пренебрежительным и даже враждебным отношением к другим теориям, что препятствует интеллектуальным дискуссиям.

Отечественная социология всегда тяготела к холистской философской традиции, следовательно, социальные структуры и процессы довлели над индивидами, определяли их социальную активность. Поэтому приоритет в теоретической разработке и эмпирическом изучении отдавался не категории «стиль жизни», а категории «образ жизни», отражающей социальные принципы организации способов жизнедеятельности. Использование категории «образ жизни» для характеристики общества, жестко структурированного и институционализированного, представляется вполне оправданным. Для общества же с неустойчивой социальной структурой, с выровненными условиями социальной среды для индивидуальных форм социальной жизни, необходима иная теория. Речь идет о том, что в ситуации,' когда критерии социального статуса уже не так однозначны, как прежде, с одной стороны, а свобода выбора собственных идентификационных > образцов намного шире, т. е. в ситуации полистилизма культуры, возникает необходимость сместить фокус зрения с больших социальных общностей, классов и т. п. на индивида. Предметом изучения должны стать повседневные практики, из которых и складывается жизнь нашего современника. Для этого необходима развернутая теоретическая база, включающая стройную методологию, точный понятийный аппарат и, конечно, набор концепций, позволяющих производить комплексные исследования. Одной из таких концепций является концепция стиля жизни.

Социологическая теория способна предложить альтернативную методологию анализа социального действия — парадигму акционизма,.

5 Гудков JI. О положении социальных наук в России // Новое литературное обозрение. № 77. Г2006), С. 333.

Балог А. Социология — мультипарадигмальная наука? // Социс. 2002. № 7. С. 27. позволяющую исследовать его причины и последствия на индивидуальном уровне, что очень важно, учитывая продолжающиеся процессы трансформации нашего общества.

Актуальность изучения жизненных стилей определяется, с одной стороны, его способностью отражать некую целостную специфику производимых социальных практик во всех сферах жизнедеятельности индивидов, а, с другой стороны, возможностью вскрывать внутреннюю интенциональность действия. Функциональность прикладных исследований жизненных стилей определяется не только их дескриптивными, но также интерпретационными и прогностическими свойствами, что может быть достигнуто только при качественной теоретической разработанности концепции.

Объект исследования: современная социологическая теория, разрабатывающая проблематику социального действия. Предмет исследования: концепции стиля жизни в том виде, в каком они циркулируют в современной социологической практике.

Степень разработанности проблемы.

Стиль жизни относится к числу наиболее популярных, но при этом, слабо разработанных категорий современной социологии. Несмотря на достаточно продолжительную историю существования, стиль жизни в социологических текстах остается скорее речевым оборотом, нежели категорией, подразумевающей вполне конкретный набор смыслов. Его статус маргинален, содержание метафорично, подвержено изменениям в зависимости от контекста и проблематизации исследования. Причина отсутствия теоретической завершенности концепта «стиль жизни», возможно, заключена в том, что категория всегда играла периферийные, второстепенные роли в «больших теориях».

Можно выделить два этапа в изучении стиля жизни, отличающиеся содержательно и институционально: классический и современный. Здесь необходимо сделать уточнение. Классика в настоящем контексте является условным наименованием, указывающим скорее на признанный в качестве таковой период становления социологического знания. Столь же условной является и категория современности, характеризующая не отклонение от общепринятой нормы, не модерн и не пост-модерн, но иное, более практичное бытование концепции в исследовательских и управленческих стратегиях.

Первый, классический этап развития категории «стиль жизни» связан с именами основоположников социологии — с М. Вебером, Т. Вебленом и Г. Зиммелем. Каждый из них основал собственную традицию изучения стиля жизни в рамках больших теорий. Стиль жизни для них был скорее темой, не нуждающейся в точной номинации, одним из сюжетов, сцепленных с иными, более значимыми для автора проблемами, нежели самостоятельной концепцией, нуждающейся в основательной интерпретации.

М. Вебер использует термин «стиль жизни» при разработке теории стратификации общества, основанной на трех показателях: собственности, власти и престиже7. Стиль жизни отражает, по его мнению, особенности субкультуры статусных групп, проявляющиеся в наборе черт, принципов, навыках поведения, на основании которых воздаются почести на уровне общества в целом, а также происходит дистанцирование статусных групп. Стиль жизни, реализующийся в социальных практиках, выступает, таким образом, в роли инструмента, приписывающего индивиду социальный статус, обозначающий его причастность к группе. Заложенная Вебером традиция изучения стиля жизни в контексте социальной стратификации по сей день остается наиболее влиятельной.

Предметом изучения Т. Веблена стали демонстративные практики о потребления, именно в этом контексте он обратился к стилю жизни. Как и теория статусной стратификации общества Вебера, теория демонстративного потребления описывает механизм борьбы за социальные позиции,.

7 Вебер М. Основные понятия стратификации // Социс. 1994. № 5. С. 146−156.

8 Веблен Т. Теория праздного класса. — М.: Прогресс, 1984. — 368 с. открывающие доступ к различного рода ресурсам и почестям. Демонстративное потребление, ассоциируемое с определенным жизненным стилем, символизирующим социальные достижения, жизненный успех, позволяет индивиду воспроизводить свою принадлежность к избранному сословию, классу. Веблен, таким образом, стал основоположником традиции изучения стиля жизни в контексте потребительского поведения.

Благодаря Г. Зиммелю, сформировалось третье направление интерпретации жизненных стилей9. В данном случае проблематика жизненных стилей актуализировалась в контексте изучения идентификационных процессов в условиях прогрессирующей стилевой дифференциации культуры. Поиск личностью собственной идентичности путем достижения баланса между общественными и внутренними импульсами и представляет собой, по версии Зиммеля, стиль жизни.

Каждая из изложенных традиций изучения стиля жизни нашла свое применение в современной социологии. Стоит отметить, что они часто fr пересекаются, дополняя друг друга, поэтому говорить о последователях идей того или иного классика социологии, можно с определенной долей условности.

Второй, современный этап теоретического развития концепций стиля жизни связан с именами П. Бурдье, Г-П. Мюллера, Ж. Бодрийяром, 3. Бауманом.

Долгое время стиль жизни оставался маргинальной темой, до тех пока к его изучению не приступил П. Бурдье10. В его трудах эта тема также не является центральной, однако, именно он впервые придал стилю жизни категориальное и инструментальное значение. Определение стиля жизни конструируется Бурдье через два других понятия — социальное пространство и габитус. Стиль жизни представляет собой целостное множество.

9 Simmel G. Philosophi des Geldes. 8. Aufl. Berlin: Dunker & Humbolt, 1900.

10 Бурдье П. Социология политики. — М.: Socio-Logos, 1993. — 336 е.- Бурдье П. Формы капитала // Экономическая социология. Электронный журнал. 2002. Том 3. № 5. С.60−66. См. www.ecsoc.msses.ru: Бурдье П. Различение: социальная критика суждения // Экономическая социология. Электронный журнал. 2005. Том. 6. № 3. С.26−29. См. www.ecsoc.msses.ru отличительных предпочтений, отражающих одну и ту же выразительную интенцию (вкус) во всех повседневных практиках агентов, занимающих одинаковую позицию (класс) в социальном пространстве. Теоретические изыскания Бурдье укрепили веберовскую традицию изучения стиля жизни и послужили толчком для полевых исследований стиля жизни.

Концепция стиля жизни Г.-П. Мюллера написана под влиянием идей Бурдье и напрямую связана с изучением социальной стратификации общества11. Мюллер предлагает дополнить и конкретизировать социально-структурный анализ социального неравенства анализом жизненных стилей, что, по его мнению, может позволить увязать макрои микроуровни социальной жизни, сочетать структурные и процессуальные аспекты. В данном случае стиль жизни определяется как структурированные в пространстве и времени образцы жизнедеятельности, зависящие от материальных и культурных ресурсов, и проявляющиеся в способах устройства дома, потреблении и т. п.

Традиции изучения стиля жизни в контексте потребительского поведения и идентификационных процессов оказались одинаково востребованными в теории общества постмодерна, постулирующей мозаичность культуры и социальной структуры общества, т. е. мультикультурализм и дифференциацию по жизненным стилям.

Здесь стиль жизни отождествляется с актами конструирования и презентации собственной идентичности посредством манипулирования символическими значениями потребляемых вещей. Идейными вдохновителями данного подхода являются 3. Бауман12 и Ж. Бодрийяр13.

Следует отметить методики изучения стиля жизни, разрабатываемые с середины 70-х годов в Северной Америке, в основу которых положено.

11 Mueller Н.-Р. Sozialstruktur und Lebensstile. Der neuere theoretische Diskurs ueber sozial Ungleichheit. Frankfurt/Main.: Suhrkamp 1997.-435 s.

12 Бауман 3. Мыслить социологически / Пер. с англ. под ред. А.Ф. ФилипповаИн-т «Открытое общество». — М.: Аспект-Пресс, 1996. — 255 е.- Бауман 3. Индивидуаизированное общество / Пер. с англ. под ред. B. J1. Иноземцева. М.: Логос. 2002. — 325 с.

13 Бодрийяр Ж. Система вещей. — М., 1995. — 176 с. психографическое описание личности: АЮ, VALS, VALS214. В данном случае стиль жизни представляет собой социально-психологическую категорию, отражающую привычки, традиции, стереотипы поведения людей, реализующиеся в их жизнедеятельности, и зависящие от социально-культурных ценностей, приоритетов, картины мира, понимания норм, круга общения, интересов, потребностей и т. п. Выделенные в результате количественных исследований типы стилей жизни используются при сегментировании рынка.

В отечественной социологии концепция стиля жизни остается маргинальной. Теория культурных инсценировок Л. Г. Ионина, сфокусированная на рассмотрение процесса идентификации посредством принятия индивидом чуждых культурных форм, в некоторых своих аспектах близка к проблематике жизненных стилей, но все-таки не тождественна ей15.

В российской социологической практике отсутствует развернутый анализ западных концепций стиля жизнине развита и научная полемика по ^ этой теме. Для доказательства достаточно сказать, что существует только одна монография, посвященная теоретическим и методологическим проблемам изучения категории «стиль жизни"16. На прилавках книжных магазинах, на полках библиотек можно обнаружить много книг на тему субкультуры и образа жизни различных слоев и групп населения — от подростков до заключенных тюрем, но трудов, центральной проблемой которых был бы стиль жизни, нет. Публикации по данной теме существуют в двух форматах: в виде статьи и в виде главы (параграфа) монографии или учебного пособия. Подобная ситуация не могла не сказаться на прикладных исследованиях жизненных стилей, которые пусть в не большом объеме, но все-таки проводятся.

14 Гантер Б., Фернхам А. Типы потребителей: введение в психографику / Пер. с англ. / Под ред. * И. В. Андреевой. — СПб.: Питер, 2001. — 304 е.- Савельева О. О. Социология рекламы: монография.

— М.: ГНО «Прометей», МПГУ, 2004. — 296 с. 13 Ионин Л. Г. Социология культуры. — М.: Логос, 1996. — 280 с.

16 Стиль жизни личности. Теоретические и методологические проблемы/Под ред. Л. В. Сохань, В. А. Тихонович. — Киев.: «Наукова думка». 1982. — 372 с.

Не обладая собственными разработками стиля жизни, наши коллеги-социологи берут в качестве теоретической основы западные теории, иногда в их «первозданном» виде, иногда, дополняя их своими идеями. Из всех представленных выше теоретических разработок стиля жизни прикладной значимостью, зависящей в первую очередь от точности определения категории и ее операционализации, обладают только концепции П. Бурдье и Г.-П. Мюллера. Поэтому именно эти концепции чаще всего применяются в отечественных социологических исследованиях. Например, исследования, проведенные под руководством С.А. Ушакина17, Я. М. Рощиной и С.В. Суркова18, С.Ю. Митрофановой19.

Исследование жизненных стилей Е. JI. Омельченко объединяет методологические разработки Г.-П. Мюллера и элементы психографической методики VALS, и предлагает собственную типологию стилей жизни20.

Методика исследования стилей жизни посредством изучения предпочтений в моде Л. И. Ятиной опирается на идеи постмодернистов о Ь полистилизме культуры современного общества21.

В целом, отметим, что эмпирические исследования стиля жизни, как правило, связаны с изучением потребительского поведения, которое традиционно в отечественной социологии выводит на проблемы социального неравенства. При этом целеноправленные исследования стиля жизни очень малочисленны, имеют единичный характер. Поэтому, несмотря на довольно частое упоминание в текстах, стиль жизни в отечественной социологической практике остается, скорее, речевым оборотом, нежели научной категорией.

17Ушакин С. А. Количественный стиль: потребление в условиях символического дефицита // Социологический журнал, 1999. №¾ С. 235−250.

18 См.: Стиль жизни // Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Е. М. Аврамова и др.- Под ред. Т.М. МалевойМоск. Центр Карнеги. — М.: Гендальф, 2003. С. 352−381.

Митрофанова С. Ю. Жизненные стили подростков как показатель их социального статуса. См. http://bulletin.region.ulsu.ru/publications/mitrofanova/lifestyles/.

20 См.: Омельченко Е. JI. Стилевые стратегии занятости и их особенности // Социс. 2002. № 11. С. 22−31. Омельченко Е. JI. Такие похожие, такие разные/ www.csc.ksu.ru/speckursv/eo trud. doc:

21Ятина Л. И. Мода глазами социолога: результаты эмпирического исследования // Журнал социологии и социальной антропологии. 1998, т. 1, № 2. С. 120−131. Ятина Л. И. Полистилизм. Новый этап развития моды // Рубеж, 2001, № 16−17. http://socnet.narod.ni/Rubez/l 6−17/Yatina.htm.

Между тем, невнимание к теоретическим основаниям стиля жизни, во многом детерминирующего социальное поведение человека, придающего ему соответствующие формы, представляется неоправданным и малопродуктивным для развития социологического знания. В отечественной литературе сложилось проблемное поле, позволяющее исследовать тему «стиль жизни».

Методология исследования определяется акционистской парадигмой, развиваемой Р. Будоном22 и Ф. Буррико23, а также Б. Верленом24.

Акционизм опирается на номиналистическую философскую традицию и содержит три основных принципа: Во-первых, принцип методологического индивидуализма (Й.А. Шумпетер, Ф.А. фон Хайек, К. Поппер и К. Менгер), предполагающий интерпретацию социальных явлений как результатов решения, действия, установок индивидов. При этом, анализ социального действия предполагает, с одной стороны, исследование субъективного смысла действия, его интенциональности, а с другой стороны, — изучение самого социального акта или практики, разворачивающихся в институциональной среде, задающей условия, но не причины этого действия, и, как следствие, отказ от детерминистической логики теории. Внимание к внутренней, интенциональной стороне действия, сопряженное с его внешними проявлениями, обусловливают направленность и алгоритм построения концепции стиля жизни.

Во-вторых, принцип рациональности. Необходимость постулировать рациональность актора в акционизме связана со стремлением понять его поведение, т. е. рационально воссоздать его. Полагается, что поведение людей всегда направлено на достижении субъективной, определенной только.

22 Boudon R. L’inegalite des chances. Pares: Armand Colin, 1973; Boudon R. Effets pervers et ordre social. Paris: PUF, 1977.

23 Bourricaud F. Contre le sociologisme: Une critique des propositions // Reveu francase de sociologie. 1975. Vol. XVI. P. 583−603.

24Верлен Б. Общество, действие и пространство. Альтернативная социальная география // Социологическое обозрение. Т. 1. № 2. 2001. С. 25−46. См. http://www.sociologica.ru/Main.html: Верлен Б. Объективизм Поппера и метод критического рационализма // Социологическое обозрение. 2002. Т.2. № 4. С. 3−24. http://www.socioIogica.ru/Main.html индивидом цели. Критерием, разграничивающим рациональное и иррациональное действие, является обоснованность действия, в противоположность утилитаристской мотивации рациональности в t экономической теории. На исследовательском уровне принцип рациональности дает возможность избежать навязываемых самим ученым образцов и стандартов рационального поведения.

В-третьих, принцип «эффекта сложения», позволяющий производить процедуру агрегирования индивидуальных жизненных стилей на основе различных качественных показателей, а также строить типологии, выдвигать гипотезы. Так, в качестве исследовательской единицы могут выступать статистические агрегаты, отличающиеся от социальных групп, реальных или смоделированных социологами, тем, что они не предусматривают наличие целостности с собственными целями.

Принципы акционизма нуждаются в инструментальном оформлении, позволяющем перевести их из разряда теоретических спекуляций в Ь исследовательский метод. Таковым инструментом для изучения стиля жизни выбран институциональный подход в его новой интерпретации, связанной с именами Н. Флигстина, Н. Бригард. П. Димаджо. У. Пауэлла, а также JI. Болтански и JI. Тевено, В.В. Радаева25 и др. Неоинституционализм в его концептуальном развертывании предполагает ориентацию на действующего индивида, руководствующегося рациональными побуждениями.

25 Флигстин Н. Поля, власть и социальные навыки: критический анализ новых институциональных течений // Экономическая социология. Электронный журнал. 2001. Том 2. № 4. С. 28−55. См.: www.ecsoc.msses.nl: Бриггарт Н. Социальная организация и экономическое развитие // Экономическая социология. Электронный журнал. 2001. Том 2. № 5. С. 49−58. См.: www.ecsoc.msses.ruДимаджио П. Культура и хозяйство // Экономическая социология. Электронный журнал. 2004. Том 5. № 3. С.45−65. См.: www.ecsoc.msses.ru — Пауэлл У., Смит-Дор JI. Сети и хозяйственная жизнь // Экономическая социология. Электронный журнал. 2003. Том 4. № 3. С.61−105. См. www.ecsoc.msses.ruТевено Л. Рациональность или социальные нормы: преодоленное противоречие // Экономическая социология. Электронный журнал. 2001. Том 2. № 1. С. 88−122. См.: www.ecsoc.msses.ru: Болтански Л. Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. Том 3, 2000. № 3 С. 66−83. Радаев В. В. Новый институциональный подход: построение исследовательской схемы // Экономическая социология. 2001. Т. 2. № 3. С. 5−26. См.: www.ecsoc.msses.ru.

Цель исследования. Выстроить непротиворечивый, верифицируемый концепт стиля жизни, выражающий в самом общем виде современные социальные практики.

Задачи:

• Дать развернутый анализ историографии (генезиса) категории стиль жизни в теоретической социологии, выделить основные направления изучения и интерпретации категории.

• Оценить прикладные возможности существующих концепции стиля жизни в эмпирических исследованиях.

• Обосновать актуальность применения методологических принципов парадигмы акционизма для изучения жизненных стилей в условиях трансформационного состояния российского общества.

• Представить социальный институт в виде четырехуровневой структуры, описывающий внешнюю, деятельную сторону стиля жизни. Раскрыть содержание и функциональное предназначение основных ее элементов.

• Сконструировать внутренний, ментальный уровень стиля жизни. Определить его компоненты, их функции и системную взаимосвязь.

• Сформулировать определение стиля жизни, соответствующее разработанной концепции.

Научная новизна исследования:

• Произведена классификация концепций стиля жизни в соответствии с их теоретическими основаниями.

• Реализована операция по деконструкции постмодернистских текстов, позволивших выявить их действительное теоретическое основание.

• Произведена адаптация акционистской парадигмы для изучения стиля жизни.

• Построена концепция стиля жизни в пространстве акционизма.

• Разработаны эвристические функции концепции стиля жизни.

Тезисы, выносимые на защиту:

1. Концепция стиля жизни является неотъемлемой чертой социальных теорий, интерпретирующих процессы социальной стратификации и социального действия.

2. Акционистская парадигма предполагает, что стиль жизни находится в пределах компетентности индивида, его реализующего. Стиль жизни не является функцией социальных группировок.

3. Стиль жизни в рамках акционистской парадигмы обладает дуализмом существования: он выступает и в виде устойчивого основания, выстраивающего социальное действие, и в виде развивающейся, пластичной, флуктуирующей структуры. Стиль жизни не является раз и навсегда заданным элементом социального действия, жестко детерминированным прежним социальным опытом — габитусом.

Практическая значимость работы.

В процессе исследования были получены результаты, имеющие возможность практического применения в образовательном процессе — в курсах общей социологии, истории социологии на социологических факультетах и отделениях. Выводы исследования могут быть использованы при построении курсов экономической социологии, социологии потребления, социологии города. Изложенные в диссертации положения могут быть востребованными для конструирования техник и методов эмпирических социологических исследований трудового, семейного, потребительского поведения, маркетинговых стратегий и при разработке социальных технологий, а также для изучения проблем социальной стратификации трансформирующегося российского общества.

Апробация результатов исследования.

Основные положения диссертационного исследования были представлены в ходе выступлений на международном культурологическом конгрессе, трех международных конференциях и семи конференциях всероссийского уровня в 2004;2006 гг., а также на научно-методологических семинарах кафедры культурологи ПГТУ.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка литературы.

Заключение

.

В диссертационном исследовании тема стиля жизни была подвергнута теоретическому анализу в общем контексте социологической теории, вернее, социологических теорий, образующих фундамент научного знания. Первая глава диссертации была посвящена изучению существующих теоретических разработок стиля жизни и их практическому применению в эмпирических исследованиях. В результате процедур отбора, сравнения и систематизации удалось выделить три основных подхода к интерпретации стиля жизни в соответствии с теоретическими основаниями, а также условно разделить историографию данной проблематики на два этапа: классический и современный.

Первый подход связывает анализ стилей жизни с проблемами социальной стратификации общества — традиция, берущая начало в работах М. Вебера. Здесь жизненные стили являются атрибутами статусных групп, социальных классов, характеризующими поведенческие особенности их членов: манеры, вкусы, питание, быт, слег и т. п. Демонстрация определенных стилевых особенностей жизненных практик соответствующих статусных групп является обязательным условием интегрирования личности в данную группу, с одной стороны, а, с другой стороны, служит инструментом статусного дистанцирования.

Весомый вклад в развитие данного подхода внес П. Бурдье. В его трудах эта тема не является центральной, однако, именно он впервые придал стилю жизни категориальное и инструментальное значение. Определение стиля жизни конструируется Бурдье через два других понятия — социальное пространство и габитус. Обладание определенным количеством ресурсов (капиталов), позволяет агенту занять соответствующую позицию в социальном пространстве — социальном классе. Сформированные таким образом условия существования инкорпорируются в габитусе агента в виде схем восприятия и одновременно схем воспроизводства повседневного опыта. Приспособление практик к условиям существования, их соотнесение формирует вкус в виде выразительной интенции, объединяющий социальные практики агента в единый стиль жизни. Отсюда, стиль жизни представляет собой целостное множество отличительных предпочтений, выражающих одну и ту же интенцию во всех повседневных практиках агентов, занимающих одинаковую позицию в социальном пространстве. В данном случае дистанцирование посредством различения становится обязательным условиям позиционирования и закрепления стилей жизни социального класса в социальном пространстве.

Несомненным преимуществом концепции стиля жизни Бурдье является его инструменталыюсть, т. е. она интересна не только тем, что хорошо разработана на уровне методологии, но и тем, что обладает вполне конкретной методикой исследования проблемы. Именно это сделало концепцию популярной среди современных социологов-эмпириков. В работе были рассмотрены методики полевых исследований, применяющих аналитический инструментарий концепции стиля жизни Бурдье. Например, исследование культурных образцов потребительского стиля «новых русских», проведенное С. А. Ушакиным, использовавшего теоретические аргументы социологии вкусов и теории культурного производства П. Бурдье.

Формирование второго подхода связано с работами Т. Веблена и его теорией демонстративного потребления. Основная мысль теории заключается в том, что потребительские практики людей носят демонстративный характер, в основе которого лежит механизм завистливого, оскорбленного социального сравнения. Функцией потребительских практик становится демонстрация отдельных элементов стиля жизни желаемого, но необязательно наличного социального статуса. Таким образом, демонстративное потребление, ассоциируемое с определенным жизненным стилем, символизирующим социальные достижения, жизненный успех, позволяет индивиду воспроизводить свою принадлежность к избранному сословию, классу. В работах Веблена прозвучала тема, в дальнейшем ставшая очень популярной среди теоретиков постмодерна: потребитель манипулирует символическим и статусным значениями предметов, тем самым, имитируя (симулируя) определенный стиль жизниа также создавая некий текст, сообщение, которое может и должно быть прочитано его адресатом.

Веблен, таким образом, стал основоположником традиции изучения стиля жизни в контексте потребительского поведения, правда, с учетом, небольших трансформаций, а точнее, частичной потерей его идей. Речь идет о том, что книга Веблена «Теория праздного класса», бес сомнения «канонизирована» социологией потребления, однако, его главная идея о демонстративности актов потребления, как стремлении быть увиденным, замеченным, стремлении стать явным, как об одном из механизмов достижения статуса, в исследованиях потребительского поведения часто ускользает от внимания социологов. Среди исследований, проведенных в рамках данного подхода, следует отметить работу Я. М. Рощиной и С. В. Суркова, проведенную в рамках большого социологического проекта изучения средних классов России. В данном исследовании при изучении стиля жизни среднего класса был произведен синтез теоретических посылок Бурдье и анализа потребительских практик.

Основоположником третьего подхода изучения стиля жизни принято считать Г. Зиммеля. В данном случае проблематика жизненных стилей актуализировалась в контексте изучения идентификационных процессов в условиях прогрессирующей стилевой дифференциации культуры. Поиск личностью собственной идентичности путем достижения баланса между общественными и внутренними импульсами, по версии Зиммеля, и представляет собой стиль жизни.

Взгляды Зиммеля на возрастающую культурную дифференциацию общества были развиты теоретиками общества постмодерна, постулирующих полистилизм культуры. По их мнению, современность диктует новые критерии стратификации общества, а именно стили жизни, конструируемые индивидом посредством использования символических образов потребляемых вещей, предлагаемых рынком в виде «наборов идентичности», придающих некую интенцию жизненным практикам. В наиболее общем виде стиль жизни можно определить как идентичность, достигаемую посредством потребления вещей-знаков.

Кроме того, 3. Бауман, У. Бек и др. развивают идею индивидуализации общества, в соответствии с которой процесс идентификации приобретает новые черты. Если ранее, в эпоху модерна, идентичность была достаточно стабильным образованием и имела групповые формы, как правило, связанные с профессиональной занятостью, определяющую и классовую принадлежность, что давало акторам преимущества в виде социальной и экономической защищенности, то в обществе эпохи постмодерна ситуация коренным образом изменяется. «Общество риска» перекладывает всю ответственность за собственную судьбу на плечи людей и не дает никаких гарантий. Индивидуализация в этом плане направлена на ликвидацию жизненных основ мышления в традиционных категориях крупных общественных групп — социальных классов, сословий или слоев. В итоге идентификация превращается в перманентный процесс. И поскольку жестких, статичных социальных структур не существует, как не существует и определенности в нормах, правилах и символике культуры, то стиль жизни, вслед за идентичностью превращается в динамичную, пластичную, склонную к трансформациям структуру.

Акцентируя внимание на современном состоянии общества, постмодернисты ставят под вопрос целесообразность использования структуралистских парадигм в индивидуализированном обществе, выводят на первый план научного анализа деятельного индивида, тем самым, актуализируя акционистскую парадигму, в рамках которой стиль жизни может приобрести новые смыслы, интерпретацию, логику изучения, функции.

Полистилизм культуры общества конца XX — начала XXI векомотправная точка в исследовании взаимосвязей моды и жизненных стилей Л. И. Ятиной. Здесь, как и в предыдущих исследованиях, социолог не упускает из внимания потребительские практики, что вполне оправдано постмодернистским прочтением феномена моды.

В целом же, отметим, что целенаправленные исследования стилей жизни в отечественном поле социологии — явление достаточно редкое. Стиль жизни до сих пор остается пусть и популярным, часто используемым речевым оборотом, но не научной категорией. Главным образом в силу своей теоретической не проработанности, что также вполне очевидно, учитывая отсутствие монографий и научных дискуссий по данной проблематике. Российские исследователи, приступая к изучению жизненных стилей, как правило, опираются на западные теории. Тут возникает вполне справедливый вопрос, заданный С. А. Ушакиным: является ли «посткоммунизм» и «посмодернизм» синонимами? В связи с этим насколько адекватно и эффективно применение европейских или американских теорий в нашем обществе?

Российское общество характеризуется неустойчивостью социальной стратификации, неоднозначностью образцов идентификации. В такой социальной ситуации социологи вынуждены использовать самые разные парадигмы для описания наличной социальной структуры, которая, тем не менее, остается неуловимой. Поведение людей не укладывается в социальные схемы «среднего класса», или профессиональных групп, или социокультурных страт. В этих условиях объективно возрастает значимость и эффективность методологии, учитывающей в полной мере индивидуальные социальные действия. Источником ее является парадигма, описываемая в разных терминах: акционизм, акционализм, неоинституционализм, или фрагмент теории рационального действия и др. Сетевые теории также представляются в такой связи перспективными, учитывая их способность улавливать динамику во взаимоотношениях актантов.

Мы же сделали свой выбор в пользу парадигмы акционизма. Это позволило нам построить концепцию стиля жизни, которая, во-первых, отражает реальные поведенческие актыво-вторых, фиксирует их своеобразиев-третьих, учитывает институциональные ограничения социального действияв-четвертых, описывает процессы формирования интенционалыюсти социального действияи главное, превращает индивида в деятеля, ответственного за свои поступки, а не в «робота-актора», бездумно следующего за внешними предписаниями.

Для достижения этих результатов была принята в качестве инструмента анализа новая институциональная теория, в несколько превращенном виде. Включение в структуру анализа таких составляющих института как шаблоны (социальные паттерны) и институциональный стиль позволило описать процедуру адаптации индивида к новой институциональной роли, а также дополнить анализ индивидуальным ее исполнением. Институциональный стиль был нами приравнен к внешней, деятельной стороне стиля жизни. Наделение социальных паттернов такими свойствами, как ситуативность, т. е. зависимость от конкретной социальной практике, фрагментарность, пластичность и спонтанность, что^: означает подверженность корректировке, оставило за индивидом приоритет в определении интенциональности своего институционального стиля. Это, в свою очередь, позволило концептуально соединить внутренний, ментальный уровень стиля жизни и внешний, деятельный.

В итоге, удалось представить социальный контекст, в котором действует индивид, при этом, не ограничивая его жесткими рамками «непоколебимых» норм, правил и традиций. У индивида осталось право на собственное прочтение социальных предписаний, с одной стороны, с другой стороны, у него появилась возможность самому видоизменять их, т. е. из функциональной единица традиционного холистского институционализма, индивид предстал в образе действующего лица социальных процессов.

Внутренний — ментальный — уровень стиля жизни состоит из нескольких взаимосвязанных компонентов, каждый из которых вносит свой функциональный вклад в формирование интенциональности стиля жизни. Взаимодействие компонентов ментального уровня может быть описано как системное, что означает неизбежность перемен во всех компонентах при изменении в одном из них. Интенциональность действия определяется актуализированными потребностями социального существования индивида, представленными в виде установки на соответствующий вектор поведения. Поэтому определение интенциональной направленности социального действия и стиля жизни в том числе, находится в компетенции индивида.

Таким образом, стиль жизни — социологическая категория, интегрирующая в себе жизненные практики индивида, объединенные и управляемые единой интенцией, целеполаганием и освоенными паттернами. Стиль жизни может быть понят в дихотомической связи со сложившимися, устойчивыми, безликими образованиями, т. е. социальными институтами.

Стиль жизни — это инструментальная категория. Ее эвристическая ценность состоит в том, что она способствует изучению широкого круга проблем, не связанных напрямую с проблемами внешнего оформления жизненных практик. Она применима, в том числе, для исследования потребительского поведения, семейного поведения, стратегий трудового поведения, при разработке социальных технологий.

Стиль жизни в акционистской интерпретации не может рассматриваться в виде функции социальных группировок, он является автономным образованием, в первую очередь, зависящим от воли индивида и только во вторую очередь от навязываемых обществом стереотипов поведения. Отчасти, именно это и обеспечивает поливариативность стилей жизни в современном обществе. Подобный статус стиля жизни определяет и методику изучения. Очевидна необходимость отказа от логики эмпирических исследований, отталкивающихся от социальных, экономических, культурных и иных показателей группировок респондентов и последующего диагностирования общих проявлений в жизнедеятельности, отождествляемых со стилем жизни. В данном случае логика должна быть прямо обратной: общность установок, воплощенных в социальном действие, т. е. стиль жизни — вот основание для построения типологий, группировок, классификаций и т. п. Иными словами, на первый план выводится процедура агрегирования на основании подобия проявлений жизненных стилей. Это представляется эффективным, поскольку позволяет ответить на вопрос: почему люди с одинаковыми статусными показателями в однотипных ситуациях ведут себя различным образом. В тоже время, выявление доминирующих сфер жизнедеятельности и соответствующего институционального стиля позволяет делать прогнозы относительно практик в иных сферах.

Какими должны быть методы полевого исследования: количественными или качественными? Данный вопрос требует отдельной проработки. Однако уже сейчас представляется, что возможны оба варианта, в зависимости от проблематики исследования.