Парламентаризм в условиях политического транзита: опыт стран Центральной и Восточной Европы

Актуальность темы

исследования.

Среди основных характеристик демократической политической власти ключевыми являются принципы и способы взаимодействия политических институтов и гражданского общества, реализуемые через систему политического участия и представительства.1 По подсчетам Дома Свободы, из 191 существовавших в 1998 г. стран 117 (61,3%) провели свободные, тайные и всеобщие выборы, т. е. обладали процедурным минимумом (всеобщие, равные, свободные (и относительно справедливые) выборы) демократии. С одной стороны, это свидетельствует о распространении принципов парламентаризма в мировом масштабе. С другой стороны, становится очевидным, что стабильное функционирование государственной системы и легитимность принятия политических решений уже невозможны без обратной связи государства с гражданским обществом, формирования таких способов и механизмов реализации власти, которые могли бы удовлетворять потребностям и ожиданиям большинства граждан, участвующих в политическом процессе.

При этом следует учитывать, что политическое участие есть лишь «внешняя» характеристика парламентаризма, в то время как его базовым компонентом выступают прежде всего функционирование представительных учреждений и характер их взаимодействия с другими элементами политической системы, а также с гражданским обществом. Как отмечает А. Д. Керимов, «говорить о наличии парламентаризма можно только при условии существования особой системы взаимодействия парламента с другими государственными органами, то есть такой системы, в которой он не чисто формально, а реально, фактически имеет возможность отправлять свои.

1 См.: Общая и прикладная политология: Учебное пособие. / Пол общей редакцией В. И. Жукова, Б. И. Краснова. — М.: МГСУИзд-во «Союз», 1997. — 992 с. — С.238−254.

2 См.: Меркель В., Круассан Л. Форм&тьпые и неформальные институты в дефектных демократиях // Политические исследования. — 2002. — № 1 — С.6- Karatnycky Л. The Decline of Illiberal Democracy//Journal of Democracy. — 1999. — Vol.10. — № 1. — P. 124−125. функции, занимая, тем самым, адекватное место в политической системе страны" .1.

Актуальность темы

исследования обусловлена необходимостью осмысления места и роли парламентаризма в современном развитии посткоммунистических и, в частности, центральнои восточноевропейских политических систем, что имеет немаловажное значение при корректировке стратегии и способов реформирования механизмов государственной власти в России и республиках постсоветского пространства. Это становится особенно очевидным потому, что в условиях трансформации политико-правовых институтов в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), как, впрочем, и в России, формируется целый комплекс противоречий между конституционными принципами функционирования государственной системы и реализацией этих принципов на практике.

При этом следует учитывать, что в условиях переходного (транзитного) периода роль парламента в социально-политических преобразованиях возрастает многократно, поскольку именно представительные учреждения, выполняя законодательные и властеобразующие функции, становятся одновременно центром конфликта и сотрудничества различных политических сил, мобилизуют политические элиты, формируют групповые интересы и способствуют рационализации политических решений.

В то же время нестабильный характер политических институтов трансформирующихся государств, обусловленный отсутствием опыта функционирования и взаимодействия в новой социально-политической среде, становится предметом непрекращающихся дискуссий о том, какие факторы и условия, какие политические (и социальные) институты и структуры делают ту или иную систему демократической, 2 о соотношении парламентаризма и эффективности.

1 Керимов А. Д. Французский парламентаризм: опыт сравнительно-правового анализа: Дисс. докт. юрид. наук. — М.: Изд-во Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации, 1999. — 354 с. — С. 12.

2 См., например: Мсльвиль АЛО. И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии / Проблемы консолидации российской политии (круглый стол) // Политические исследования. — 1997. — № 1. — С.39. исполнительной власти. Иными словами, актуализируется и оказывается в центре политологического дискурса проблема выявления эффективности той или иной конституционной модели, 2 ее воздействия на процесс формирования открытого общества и политической социализации граждан.

С отказом от тоталитарной политической системы и появлением в начале 90-х гг. XX в. на территории бывшего «социалистического лагеря» новых независимых государств для политических элит повсеместно стала актуальной проблема выбора форм и путей политико-правовых преобразований и, прежде всего, выбора такой конституционной модели, которая бы четко определяла место каждого органа государственной власти и в первую очередь парламента, в политической системе, характер его взаимодействия с другими политическими институтами и гражданским обществом. Каждая из стран ЦВЕ и бывших республик СССР проходит свой особый путь от тоталитаризма к демократии.

Очевидно, что выбор пути преобразований в бывших соцстранах Европы обусловлен наличием конкретных политических, социально-экономических, исторических и социокультурных предпосылок, среди которых определяющими, на наш взгляд, являются степень развитости гражданского общества и демократических традиций докоммунистического периода. В одних странах (преимущественно республиках бывшего СССР, в том числе и России) новая конституционная модель воплотилась в концепции «сильной» президентской власти и, соответственно, характер и динамика институциональных и конституционно-правовых преобразований определялись степенью влияния и личными политическими амбициями главы государства и его ближайшего окружения. В других странах процесс политических и правовых реформ изначально был сосредоточен в руках представительных органов, что впоследствии привело к «дисперсии» горизонтали власти и конституционному закреплению.

1 Строев Е. Российский парламентаризм: движение в будущее или бег по кругу // Независимая газета. — 2001. — 18 апреля. — С.4.

2 См. например: Линц Х.-Дж. Достоинства парламентаризма (http://vww. russ.ru/antolog/predely/2−3/dem31 .htm). доминирующей роли парламента в политической системе. Данная модель утвердилась в большинстве центральнои восточноевропейских государств и опыт функционирования парламентской модели, ее влияния на процесс формирования гражданского общества и стабилизации политической системы в этих странах нельзя игнорировать. К числу таких стран в контексте нашего исследования мы относим Польшу, Венгрию, Чехию, Словакию, Болгарию и Румынию, в которых изначально были созданы политические и конституционно-правовые условия для формирования и развития парламентаризма — не только как одной из важнейших сущностных характеристик либеральной демократии, но и как системы организации и функционирования государственной власти, в которой представительные учреждения занимают доминирующую по отношению к другим властным институтам роль. Кроме того, в течение более чем десятилетнего периода некоммунистического правления и четырех-пяти циклов парламентских выборов в этих странах утвердилась система, согласно которой регулярная смена правящих элит, независимо от их политической и идеологической ориентации, не затрагивает базовых принципов функционирования парламентской модели.

В то же время современный опыт функционирования и развития парламентаризма в каждой из названных стран имеет определенную специфику, что создает благоприятную почву для сравнительно-политологического исследования и имеет немаловажное значение в плане анализа преимуществ той или иной конституционной модели, ее воздействия на процесс политико-правовых и социально-экономических реформ.

Степень разработанности проблемы.

Спектр исследований, посвященных сравнительному анализу политических систем, достаточно широк и включает в себя как разработку методологии сравнительного анализа, основоположником которой по праву можно считать известного американского социолога Г. Алмонда, 1 так и исследования изменений политической культуры, политического поведения и ценностных ориентации населения развитых демократий и стран, находившихся в 70−80-е гг. XX в. в условиях перехода от недемократических режимов к новым политическим системам открытого типа (Г.Алмонд, С. Верба, Р. Инглхарт, Р. Даль, Л. Морлино и др.).2.

С начала 1970;х гг., наряду с дальнейшим развитием сравнительной политологии формируется новое направление — транзитология, сфокусировавшая свое внимание главным образом на проблемах демократизации и институциональных изменениях в обществах с переходной политической системой. Предметом анализа стало выявление социальных и институциональных предпосылок и условий перехода авторитарных и тоталитарных обществ к демократии и факторов консолидации новых политических систем. Начало исследований данного направления было положено известным американским политологом Д. Растоу, одним из первых предпринявших попытку разработки модели демократического перехода.3.

Импульсом к дальнейшему развитию данной концепции стало крушение авторитарных режимов в ряде южноевропейских и латиноамериканских стран (Испания, Португалия, Бразилия, Аргентина, Чили и др.), а в конце 80-х гг. XX — тоталитарных политических систем коммунистических стран, что не только обогатило политическую науку конкретными эмпирическими и фактическими.

1 Almond G. Comparative Political Systems // Journal of Politics. — 1956. — Vol. 18. — № 3.

2 Almond G.A., Verba S. The Civic Culture: Political Attitudes and Democracy in Five Nations. -Princeton: Princeton University Press, 1963. — 295 p.- Almond G.A., Verba S. The Civic Culture Revisited: An Analytical Study. — Boston: Little, Brown and Company, 1980. — 274 p.- Inglchart R. The Renaissance of Political Culture // American Political Science Review. — 1988 (December) — Inglehart R. The Silent Revolution: Changing Values and Political Styles Among Western Publics. — Princeton: Princeton University Press, 1977. — 307 p.- Dahl R.A. Democracy and Its Critics. — New Haven and London: Yale University Press, 1989. — 244 p.- Morlino L. Democratic establishments: a dimensional analysis / Ed. by E.Baloyra. Comparing New Democracies. — Boulder: Wcstview, 1987. — 256 p.

3 Rustow D.A. Transitions to Democracy — Toward a Dynamic Model // Comparative Politics. -1970.-Vol.2.-№ 3. данными, 1 но и дало возможность расширения компаративного знания и разработки различных по структуре, но в то же время общих по сути моделей перехода к демократии. Здесь можно выделить работы Х. Линца, А. Степана, А. Пшеворски, С. Хантингтона, Л. Даймонда, Г. О'Доннелла, Дж. Нельсон, Д. Шип, Ф. Шмиттера, Т. Карла, Г. Придэма и др2.

На рубеже 80−90-х гг. XX в. начинается новый этап транзитологических исследований, связанный с анализом политико-трансформационных процессов в посткоммунистических странах Европы и бывшего Советского Союза.3 Это, с.

1 См., например: Stcpan A. (cd.). Democratizing Brazil. Problems of Transition and Consolidation.

— Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 1989. — 287 p.

1 Linz J. Transitions to Democracy // The Washington Quarterly. — 1990. — № 3 (Summer) — Linz J., Stcpan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South America and Post-Communist Europe. Baltimore, L.: The Johns Hopkins University Press, 1996.

— 260 p.- Линц Х.-Дж., Степан А. «Государственность», национализм и демократизация // Политические исследования. — 1997. — № 5- Przeworsky A. Some Problems in the Study of the Transitions to Democracy. — Democracy and Political Transformation Theories (Szoboszlai G., cd). — Budapest, 1991. — 257 p.- Przeworsky A. Democracy and the Market. Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. — Cambridge: Cambridge University Press, 1993. 322 p.- Huntington S.P. The Third Wave. Democratization in the Late Twentieth Century. — L.: Oklahoma University Press, Norman, 1991. — 198 p.- Huntington S.P. Democracy for the Long Haul // Journal of Democracy. — 1996. — Vol.7. — № 2 (April) — Diamond L. Rethinking Civil Society: Toward Democratic Consolidation // Journal of Democracy. — 1994. — Vol.5. — № 3- Даймоид Л. Прошла ли «третья волна» демократизации? // Политические исследования. -1999. — № 1- O’Donnell G. Transitions, Continuities, and Paradoxes / Issues in Democratic Consolidation: The New South American Democracies in Comparative Perspective / Ed. by Sc. Mainwaring, G. O’Donnell and J.S.Valenzuela. — Notre Dame, 1992. — 256 p.- Nelson J.M. How Market Reforms and Democratic Consolidation Affect Each Other (Joan M. Nelson at al. Intricate Links: Democratization and Market Reforms in Latin America and Eastern Europe. -New Brunswick, 1994. — 236 p.- Shin D.Ch. On the Third Wave of Democratization. A Synthesis and Evaluation of Recent Theory and Research // World Politics. — 1994. — Vol.47- Шмиттер Ф. Процесс демократического транзита и консолидации демократии / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов (Круглый стол) // Политические исследования. — 1999. — № 3- Шмиттер Ф. Размышления о гражданском обществе и консолидации демократии // Политические исследования. — 1996. — № 5- Schmitter P., Karl Т. The Conceptual Travels of Transitologists and Consolidologists: How Far to the East Should They Attempt to Go? // Slavic Review. — 1994. — Vol.53. — № 1- Transitions to Democracy: Comparative Perspectives from Southern Europe and Eastern Europe / Ed. by G.Pridham. — Dartmouth, 1995. — 244 p. ч *.

Buncc V. Subversive Institutions: The Design and Destruction of Socialism and the State. -Cambridge: Cambridge University Press, 1999. — 274 p.- Eckert G. Democratization process in East Central Europe: a theoretical reconstruction // British journal of political science, 1991; Hcrmet G. Le Passage a la Democratic. — P.: ENSP, 1996. — 245 p.- Juchler J. Probleme der Demokratisierung in den osteruropaischen Transformationslandem. // Osteruropa. — 1997. — № 9- Догап M. Эрозия доверия в развитых демократиях // Мировая экономика и международные отношения. — 1999. — № 5- Стоукс Г. Переговоры за круглым столом и падение коммунизма одной стороны, расширило круг уже накопленных теоретических изысканий в области сравнительного анализа. С другой стороны, появились новые исследования теоретико-методологического характера, сосредоточившиеся на критике имеющихся транзитологических концепций и ставящие под вопрос возможность применения моделей демократизации поставторитарных стран к демократическому переходу тоталитарных обществ. Внимание трапзитологов сосредоточилось главным образом на проблеме эффективности и направленности политических преобразований, анализе факторов, обусловливающих различный и неопределенный характер консолидации посткоммунистических политических режимов.1.

В середине 1990;х гг., параллельно с активизацией сравнительно-политологических исследований, усиливается интерес к транзитологической проблематике в России и республиках постсоветского пространства. Это обусловлено, с одной стороны, необходимостью обобщения имеющихся теоретических концепций западной транзитологии и их проецирования на национальные модели перехода к демократиис другой стороны, формируется рецензия на книгу: The Roundtable Talks and the Breakdown of Communism / Ed. by J.Elster. — The University of Chicago Press, 1996) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1997. -№ 3−4.

1 Terry S.M. Thinking about Post-Communist Transitions: How Different are They? // Slavic Review. — 1993. — Vol.52. — № 2- Trkulja I. Osvajanic demokratije. Ogled о postkomunizmu. -Beograd: Belgtime, 1997. — 235 p.- Бане В. Элементы неопределенности в переходный период // Политические исследования. — 1993. — № 1- Bunce V. Should Transitologists Be Grounded? // Slavic Review. — 1995. — № 54 (1) — Васович В. Переход к демократии в посткоммунистических странах // Вестник МГУ (Серия 18: Социология и политология). -1998. — № 2- Mishler W., Rose R. Trajectories of Fear and Hope. Support for Democracy in Post-Communist Europe // Comparative Political Studies. — 1996. — Vol.28. — No.4 (January) — Mishler W., Rose R. Trajectories of Fear and Hope. Support for Democracy in Post-Communist Europe // Comparative Political Studies. — 1996. — Vol.28. — No.4 (January).

2 Ашимбасв M.C. Политический транзит: от глобального к национальному измерению (http://www.kizi.kz/Parts/booksl0−23−02.Ashimbaev.html) — Гавриш С. Б. Демократический транзит (http: //vvw.gavrysh.com.ua/demotrans.htmI) — Гельман В. Я. Как выйти из неопределенности? // Pro et Contra. -1998. — Т.З. — № 3- Володенков С. В. Модели динамики политических процессов в условиях переходного периода // Вестник МГУ (Сер. 12: Политические науки). — 1999. — № 6- Веденеев Ю. А. Теория и практика переходных процессов в развитии российской государственности // Государство и право. — 1995. — № 1- Игрицкий Ю. И. Демократия и демократизация. Дилемма иллюзорной цели и осязаемого процесса / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе («Круглый стол» в редакции журнала «Россия и современный мир») // Россия и современный мир. — 2001. — № 4- Кандель критико-методологическое направление, представители которого выступают если не за отказ от западной парадигмы транзитологии как таковой, то за более глубокий и всесторонний анализ структурных и процедурных, а не только формально-абстрактных составляющих переходного процесса (Б.Г.Капустин, И. И. Кузнецов, А. Ю. Мельвиль, О. Г. Харитонова и др.).

В настоящее время проблемы посткоммунистических преобразований в странах Центральной и Восточной Европы являются предметом изучения довольно широкого круга российских и зарубежных исследователей (главным образом из стран центральнои восточноевропейского региона). Среди отечественных исследований можно выделить монографию В. К. Мокшина, 2 который одним из первых предпринял попытку на основе анализа обширного фактического и статистического материала выявить логику политико-трансформационных процессов в странах региона и их место в мировом политическом процессепубликации сотрудников ИМЭПИ РАН О. Т. Богомолова, А. П. Бутенко, Н. И. Бухарина, Н. И. Довженко, Е. Б. Калоевой, 3.

П.Е. «Посттоталитарность» как теоретическая проблема и региональная характеристика // Мировая экономика и международные отношения. — 1996. — № 5- Никитчеико Л.II. Транснационализация демократии (Третья волна демократизации и свете теории международных отношений) // Политические исследования — 1996. — № 5.

1 Капустин Б. Г. Конец «транзитологии»? О теоретическом осмыслении первого посткоммупистического десятилетия // Политические исследования. — 2001. — № 4- Кузнецов И. И. Парадигма транзитологии (Плюсы и минусы объяснительной концепции переходного периода) // Общественные науки и современность. — 2000. — № 5- Мсльвпль А. 10. Демократические транзиты (теоретико-методологические и прикладные аспекты) (http://v4V4v.auditorium.ru/books/136/glaval.html) — Мельвиль А. Ю. И вновь об условиях и предпосылках движения к демократии / Проблемы консолидации российской нолитии (круглый стол) // Политические исследования. — 1997. — № 1- Мельвиль Л. Ю. Опыт теоретико-методологического синтеза структурного и процедурного подходов к демократическим транзитам // Политические исследования. — 1998. — № 2- Харитонова О. Г. Генезис демократии (Попытка реконструкции лотки транзитологических моделей) // Политические исследования. — 1996. — № 5 и др.

2 Мокшип В. К. Трансформация политических режимов восточноевропейских стран во второй половине XX века. — Архангельск: Изд-во Поморского гос. ун-та им. М. В. Ломоносова, 1997.-271 с.

3 Богомолов О. Т. Уроки социально-экономических преобразований в странах Центральной и Восточной Европы // Вестник научной информации. — М.: ИМЭПИ РАН. — 1996 (май) — Бутенко А. П. От тоталитаризма к демократии / Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях (Сб. статей участников международной конференции, проходившей в Москве 27−30 января 1995 г.). — М.: ИМЭПИ РАН, 1995. — 376 е.- Бухарин Н. И., Довженко Н. И. Политические реформы в странах Центральной и Восточной Европы / сотрудников Института славяноведения и балканистики РАН И. С. Яжборовской, А. Корбонского, М. Домбровски, Л. Д. Митевой, 1 отдельные публикации Б. Кагарлицкого, Л.Н.Шаншиевой2 и др.

В то же время следует отметить, что большая часть названных работ имеет обзорный, обобщающий характер, не позволяющий, с точки зрения сравнительного анализа, раскрыть специфику переходных процессов в странах ЦВЕ и соотнести их с российским опытом политико-правовых преобразований.

Обширный массив публикаций по проблемам посткоммунистических политических трансформаций представлен страновыми исследованиями. К числу исследователей, активно изучающих политико-трансформационные процессы в странах ЦВЕ, можно отнести Н. И. Бухарина, Н. И. Довженко, Т. Валеву, Ю. Ф. Зудинова, В. А. Колесникова, Д. Маркова, В. В. Мирошникова, Л. Д. Митеву, Р. Рутковски, Б.С.Хандурипа3 и др.

Россия и Центральная Европа в новых геополитических реальностях (Сб. статей уч-ков II Междуиар. конференции, проходившей в Москве 24−26 сент. 1997 г.) — М.: ИМЭПИ РАН, 1998. — 377 е.- Калосва Е. Б. К вопросу о характере политических систем постсоциалистичсских стран (обзор) // Вестник научной информации. — М.: ИМЭПИ РАН,.

1998.

1 Яжборовская И. С. Специфика трансформаций в Центрально-Восточной Европе / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов: Круглый стол (блок статей) // Политические исследования. — 1999. — № 3- Корбоиский А. Переход к демократии в Венгрии, Польше и Чехословакии: некоторые предварительные суждсппя / Восточная Европа: контуры посткоммупистнческой модели развития. — М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1992. — 192 е.- Домбровски М. Уроки реформ. — М.: Ип-т славяноведения и балканистики РАН, 1995. — 219 е.- Митева Л. Д. Восточная Европа: политическая модернизация и формирование гражданского мира // Социально-политические проблемы переходных периодов. — М.: Ип-т славяноведения и балкаинстнкн РАН, 1995. — 165 е.- Митева Л. Д. Особенности консолидации демократии в странах Центральной н Восточной Европы / Демократические переходы: варианты путей и неопределенность результатов (Круглый стол) // Политические исследования. — 1999. — № 3;

2 Кагарлицкий Б. Реформы в Восточной Европе: новая периферия // Свободная мысль.

1999. — № 2- Шапшиева Л. Н. Лабиринты системного перехода (Введение) / Страны Центральной и Восточной Европы на пороге XXI века. — М.: ИНИОН РАН, Центр паучпо-ипформациопных исследований глобальных и региональных проблем, 1999. (Сер.: Проблемы общественной трансформации в странах Восточной Европы и России). — 164 с.

3 Бухарин П. И. Процесс политической трансформации в Польше с 1980 г. / Экономика и политика постсоциалистических стран (научный доклад). — М.: ИМЭПИ РАН, 1995. — 31 е.- Бухарин П. И. Польская политическая система в период трансформации / Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, 1997. — 196 е.- Бухарнп Н. И., Сиииципа И. С., Чудакова I1.A. Польша: десять лет реформ // Новая и новейшая история. — 2000. — № 4- Довженко И. И. Политическая трансформация в Румынии /.

Особое место в современных исследованиях занимает проблема конституционализма, конституционного устройства и его влияния на специфику становления, функционирования и развития в странах ЦВЕ парламентских систем и парламентаризма в целом. Одни авторы пытаются выявить общую логику и направленность конституционных преобразований в посткоммунистических странах (Н.Варламова, А. В. Забелин, Т. Л. Кашенко, В. А. Миронов, Д. С. Прасолов, Е. Ю. Островидова, И. П. Ильинский, В. Разуваев и др.), 1 другие — соотнести их с мировым опытом конституционализма, выявить противоречия между существующими формальными конституционными принципами и реальной политической практикой (С.Холмс, Я. Элстер, А. Шайо и др.).2.

Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭГ1И РАН, 1997. — 196 е.- Валева Т. Политическая система Болгарии в середине 90-х гг. / Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, 1997. — 196 е.- Зудипов Ю. Ф. Болгария: политические метаморфозы первого поеттоталитарпого пятилетня / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. — М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1997. — 261 е.- Колесников В. А. Трансформация политической системы Чехословакии (вторая половина 80-х — начало 90-х годов): Автореф. дисс. капд. полит, паук. — Воронеж: Изд-во Воронежского гос. ун-та, 1996. — 25 е.- Марков Д. Общсствсппо-полнтичсские преобразования в Венгрии / Политическая трансформация стран Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, 1997. — 196 е.- Мирошпиков В. В. Основные контуры политического развития Польши во второй половине 80-х — первой половине 90-х годов / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. — М.: Ин-т славяноведения и балканистики РАН, 1997.-261 е.- Митева Л. Д. Квадратура круга реформ в Болгарин // Власть. — 1997. — № 5- Рутковски Р. Проблема стабилизации современного политического режима в Польше: Автореф. дисс. капд. полит, паук. — М.: Изд-во МГУ, 1997. — 22 е.- Хапдурин Б. С. Внутренние и внешние факторы революции в Румынии в декабре 1989 г.: Автореф. дисс. капд. ист. иаук-М.: ИМЭПИ РАН, 1992.-22 с.

1 Варламова II. Игры с парламентаризмом // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1999. — № 3- Она же. Преждевременный конституционализм, пли восточноевропейский эксперимент «обратного хода» истории // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1998. — № 2- Забелин А. В., Кашенко T.JI., Миронов В. А., Прасолов Д. С., Островидова Е. Ю. Восточная Европа — 91: Адаптация и трансформация государственных структур // Политические исследования. — 1991. — № 5- Ильинский И. Г1. Основные тенденции конституционного развития стран Восточной Европы // Государство и право. — 1992. — № 6- Разуваев В. Конституция и политика в переходный период // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1998. — № 2 и др.

2 Холмс С. Возвращение к чертежам // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1993. — № 1- Элстер Я. В чем смысл создания конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1992. — № 1- Элстер Я. Правление большинства и права меньшинства // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1993. -№ 1- Элстер Я. Роль институционального интереса в разработке восточноевропейских.

Особую ценность в контексте нашего исследования представляют работы, посвященные страновому анализу конституционных систем, в которых рассматриваются как проблемы функционирования отдельных политических институтов стран ДВЕ, так и их взаимоотношений между собой. Здесь можно выделить публикации Э. Арато, И. Грудзински-Гросс, Е. Летовской, Л. Мажевски, Д. Маловой, В. Осятыньского, Д. Франклина, П. Спивака, П. Хеллапдера, Я. Элстера, С.Холмса.1.

Значительное внимание в исследованиях политических систем стран ЦВЕ уделяется институту президента, 2 политических партий, 3 меньшее конституций // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1996. — № 2- Шайо Л. Конституционализм и конституционный контроль в посткоммупнстичсской Европе // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1999. — № 3- Медушсвский Л. Конституционализм: кладовая опыта или совершенствование демократических преобразований (рецензия па книгу: Sajo Л. Limiting Government. An Introduction to Constitutionalism. Budapest: Central European University Press, 1999) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 2000. — № 1.

1 Арато Э. Создание конституции: венгерский эндшпиль // Копституц^иппое право: восточноевропейское обозрение. — 1997. — № 1- Грудзипска-Гросс И. Истоки польского конституционализма // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1997. -№ 3−4- Летовска Е. Конституция возможностей // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1997. — № 3−4- Мажевски J1. Государственная власть в повой польской конституции / Перевод В. М. Воробьева // Вестник научной информации. -М.: ИМЭПИ РАН. — 1991. — № 5- Осятыньский В. Краткая история Конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1997. -№ 3−4- Осятыньский В., Франклин Д. Польша: Малая Конституция па фоне большого конфликта // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1993. № 1- Спнвак П. Борьба за Конституцию // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1997. — № 34- Хслландср П. Словакия: критический анализ Конституции // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1993. — № 1- Элстср Я., Холмс С. Новые конституции, принятые в Болгарии и Румынии // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1992. -№ 1.

2 Гарлицкий Л. Институт президентства в новой Конституции Полыни // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 1997. — № 3−4- Зифкак С. Президентская власть в Словакии // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1995. — № 3- Кыпсв А. В. Институт президента в странах Центральной и Восточной Европы. Сравнительный анализ: Авторсф. дисс. канд. полит, паук. — М.: Изд-во МГУ, 2002. — 27 е.- Он же. Институт президентства в странах Центральной и Восточной Европы как индикатор процесса политической трансформации // Политические исследования. — 2002. — № 2- Он же. Сравнительный метод в исследованиях института президентства: (на примере стран Центральной и Восточной Европы) // Вестник Московского университета (Серия 12: политические науки). — 2002. — 6.

3 Арато Э. Выборы, коалиции и конституционализм // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1994. — № 3−4- Бухарин Н. И. Польские социал-демократы: путь из оппозиции во власть и обратно в оппозицию / Левый поворот и левые правительственным органам, 1 что, на наш взгляд, является серьезным аналитическим пробелом, не позволяющим получить целостное представление о характере взаимодействия различных политических институтов в системе парламентаризма.

Основная проблема, с которой столкнулся автор в процессе работы над диссертацией — это отсутствие сколько-нибудь значимых в теоретическом плане исследований, посвященных системному анализу парламентаризма в странах (или отдельно взятой стране) центральнои восточноевропейского региона. Имеющиеся на сегодняшний день работы раскрывают либо отдельные партии в странах Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикон», 1997. -196 сБутспко А. П. Рыночный социализм как новая перспектива левых / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикон», 1997. — 196 е.- Бухарин Н. И. Будущее социал-демократии стран Центральной и Восточной Европы / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикоп», 1997. — 196 е.- Довженко Н. И. Партия социальной демократии в политическом спектре Румынии: основные тенденции развития / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикоп», 1997. -196 е.- Желицки Б. Й. Многопартийность и политическая панорама в современной Венгрии / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. — М.: Ип-т славяноведения и балканистики РАН, 1997. — 261 е.- Калоева Е. Б. Есть ли будущее у социал-демократии в ностсоциалистических странах? (обзор по материалам зарубежной прессы) // Вестник научной информации. — М.: ИМЭПИ РАН. — 1998. — № 11- Кузнецова 3. Тенденции «полевения» в формировании политического спектра в Чешской Республике / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикоп», 1997. — 196 е.- Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы (научный доклад иод руководством II.И.Бухарина и Н.И.Довжепко). -М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикон», 1997. — 196 е.- Митева Л. Д. Развитие партийных систем стран Центральной и Восточной Европы в переходный период (сравнительный анализ) // Вестник Московского ун-та (Серия 12: Политические науки). — 2000. — № 6. Проблема левого поворота в странах Центральной и Восточной Европы (научный доклад). — М.: ИМЭПИ РАН, 1997. — 64 е.- Становление многопартийности в Восточной Европе в 1990;е годы (па материалах Болгарии, Венгрии, Восточной Германии, Польши, России, Словакии и Чехии) / Под ред. Е. Ю. Гуськовой. — М.: ИНИОН РАН, 1996. — 218 е.- Усиевич М. Положение и политика социалистической партии в современной Венгрии / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикон», 1997. -196 е.- Харциева Ю. Г. «Левые» и «правые» в современном политическом спектре Словакии / Политический ландшафт стран Восточной Европы середины 90-х годов. — М.: Ип-т славяноведения и балканистики РАН, 1997. — 261 е.- Шабупипа В. Болгария: попытки и уроки сдвигов влево / Левый поворот и левые партии в странах Центральной и Восточной Европы. — М.: ИМЭПИ РАН, «Эпикоп», 1997. — 196 е.- Задорожшок Э. Г. Социал-демократия в Центральной Европе / Отв. ред. Ю. С. Новопашин. — М.: Academia, 2000. — 312 с.

1 См., например: Фиш Стивен М. Конец «мечьяризма» // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1999.-№ 3. аспекты парламентаризма (например, взаимоотношения политических элит и их роль в процессе консолидации демократии и гражданского общества в странах региона), 1 либо носят характер общетеоретических рассуждений.2 В связи с этим диссертант обратился к некоторым работам, посвященным теоретическим вопросам и практике функционирования парламентских систем стран, не относящихся к региону ЦВЕ.3.

Исследование организационной структуры и деятельности представительных учреждений стран ЦВЕ поставило нас перед необходимостью не просто сравнительного анализа соответствующих конституционно-правовых норм, но и соотнесения существующей парламентской практики рассматриваемых стран с мировым опытом, прежде всего западным. В этой связи особую ценность представляют работы У. Рикера,.

1 См., например: Wasilcwski J. Elite Circulation and Consolidation of Democracy in Poland. Paper presented for the conference «Democracy, Markets and Civil Societies in post-1989 East Central Europe». — Harvard University: Center for European Studies, 1996. — 253 p.- Биткова Т. Г. Румыния: «французская» модель на фоне националистических и авторитарных традиции / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе («Круглый стол» в редакции журнала «Россия и современный мир») // Россия и современный мир. — 2001. — № 4- Видоевпч 3. Нсототалнтарнзм при постсоциализме — возможен ли он? / Перевод с югославского Е. Б. Калосвой // Россия и современный мир. — 1998. — № 3- Лыкошипа JI.C. Польша: трудный отказ от «шляхетско-марксистского этоса» / Демократия и парламентаризм в Восточной Европе («Круглый стол» в редакции журнала «Россия и современный мир») // Россия н современный мир. — 2001. — № 4- Любин В. П.

Введение

Новые тенденции в партийно-политической жизни Европы / Партии и движения Западной и Восточной Европы: теория и практика. — М.: ИНИОН РАН, 1997. — 180 е.- Dimitrov G., Kabakcchicva P., Kiosev E. Russia and Bulgaria: Farewell Democracy. — Sofia, 1996. 110 p.

2 См., например: Парламентаризм в Центральной Европе (Речь Бронислава Гсремека в Школе права Чикагского ун-та 1 дек. 1994 г.) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1995. — № 3- Линц Х.-Дж. Достоинства парламентаризма (http://vww. russ.ru/antolog/predely/2−3/dem31.htm) — Махачев Г. Необходимость и условия формирования парламентаризма (http://pravogizn.hl.ru/KSNevvs/PIG97.htm) — Исмагамбетов Т. Тернистый путь парламентаризма (Почему представительная демократия трудно приживается на постсоветском пространстве?) // Континент. — 2000. — 23 февраля — 7 мартаШатал кип Г. В. Парламент и парламентаризм http://vvvv.ovsem.com/ user/parpa/- Могупова М. А. Проблемы современного парламентаризма: Учеб. пособие. — М.: РГГУ, 2000. — 100 с.

3 Боровиков А. П. Парламентаризм как форма политической борьбы (депонированная рукопись). — Спб: Санкт-Петербургская гос. академия ветеринарной медицины, 2000. — 13 е.- Керимов А. Д. Указ. соч.- Рыбкин И. П. Становление и развитие парламентаризма в России: Дисс. докт. полит, паук. — М.: Изд-во МГУ, 1995. — 352 е.- Яцепко И. С. Современный западный и российский парламентаризм: теоретико-правовой анализ. — М.: Изд-во РАА им. Ф. Н. Плсвако, 2000. — 522 с. и др.

Дж.Коукли, П. А. Федосова, Л. Я. Полуяна, коллективное исследование сотрудников Межпарламентского союза под редакцией М.Амеллера.1 Кроме того, большое значение для конституционно-правового анализа представляют публикации политологов и правоведов Д. Олсона, В. Цепла, Д. Франклина, М. Калды, М. Жиллиса, Е. Стефои-Савы, Б. Янку и др.2.

Различные аспекты проблемы политического участия и представительства в Республике Башкортостан представлены в работах М. М. Утяшева, М. С. Аюпова, Ф. М. Раянова, В. К. Самигуллина, Ю. Н. Никифорова, Л. И. Бениной, А. Ахмадеева, А. Г. Еникеева и др.3.

1 Rikcr W.H. The Justification of Bicameralism // International Political Science Review. — 1992. -Vol.13. — № 1- Коукли Дж. Двухпалатность и разделение властей в современных государствах // Политические исследования. — 1997. — № 3- Федосов П. А. Двухпалатные парламенты: европейский и отечественный опыт (/http://\ww.politstudies.ru/fulltcxt/ 2001/1/12. htm). Парламенты (сравнительное исследование структуры и деятельности представительных учреждений 55 стран мира) / Под ред. М.Амеллера. — М.: Изд-во «Прогресс», 1967. — 512 е.- Полуяп Л. Я. Понятие и природа конституционных полномочий, роль и место верхней палаты парламента в системе органов государственной власти (http://vvv.budgetrf.ru/Publications/Magazincs/VcstnikSF/2002/vestniksn90−34/vcstniksn90−34 010.htm#pl).

2 Олсон Д. Чешский Сенат: от конституционного оформления к выборам // Конституционное право: восточноевропейское обозреппе. — 1997. — № 7- Цепл В., Франклин Д. Сенат и народ чешский // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1993. — № 2- Калда М., Жиллис М. Чешская Республика (Рубрика: Организационные проблемы посткоммупистнческих парламентов) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1995. — № 2- Стефои-Сава Е. Румыния (Рубрика: организационные проблемы посткоммупистнческих парламентов) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1995. — № 2- Лику Б. Конституционализм и Конституция Румынии 1991 года // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 1999. — № 3.

3 Утяшев М. М. Политическое поведение в постсоциалистическом обществе. — Уфа: УПЦ РАН, 1995. — 215 е.- Люпов М. Некоторые проблемы функционирования и развития политической системы в Конституции Республики Башкортостан / Конституция Республики Башкортостан: история, теория, практика. — Уфа: РИО БЛГСУ, 1999. — 289 е.- Раяпов Ф. М. Конституция демократического правового государства / Конституция Республики Башкортостан: теория и практика ее реализации. — Уфа: РИО БАГСУ, 1996. -187 е.- Он же. Демократическое измерение процесса становления государственности Республики Башкортостан / Государственный суверенитет Республики Башкортостан: проблемы становления и углубления. — Уфа: РИО БАГСУ, 1999. — 217 е.- Самигуллин В. К. Конституция Башкортостана: история и современность. — Уфа: Изд-во ВЭГУ, 1995. — 157 е.- Никифоров Ю. Н. Пути формирования политической системы Республики Башкортостан // Вестник ВЭГУ. — 1997. — № 5- Он же. Статус политической партии: сущность, типология, тенденции развития. — Уфа: Изд-во БГУ, 2002. — 172 е.- Бенина Л. И. Роль президентской формы правления в укреплении государственности Башкортостана // Экономика и управление. — 1994. — № 4- Она же. Политическая культура — фактор демократизации общества // Экономика и управление. — 1995. — № 1- Ахмадеев Л. Деятельность депутатов.

Таким образом, можно констатировать, что отдельные аспекты проблемы парламентаризма в странах ЦВЕ разрабатываются довольно активно. Тем не менее, исследования носят общетеоретический и, как правило, недостаточно системный характер. В то же время анализ имеющихся на сегодняшний день политологических источников дает возможность выйти на новый уровень обобщения и придать исследованию парламентаризма в рассматриваемых странах концептуальный характер.

Объектом исследования выступает парламентаризм как форма республиканского правления и система организации и функционирования государственной власти.

Предметом исследования является становление, функционирование и развитие парламентаризма в странах Центральной и Восточной Европы в посткоммунистический период.

Цели и задачи исследования. Целью исследования является выявление общего и особенного в становлении парламентаризма в посткоммупистических странах Центральной и Восточной Европы, во взаимоотношениях представительных учреждений с исполнительной властью и гражданским обществом, а также тенденций развития парламентаризма в странах региона на современном этапе. Отсюда логически вытекают следующие задачи исследования: раскрыть сущность и сопоставить специфику политико-трансформационных процессов в различных странах ЦВЕ в контексте конкретного типа политического транзита, выявить предпосылки формирования в странах региона парламентских республикзаконодателей и перспективы становления парламентаризма // Башкортостан в новых условиях российского федерализма. — Уфа: РИО БЛГСУ, 1999. — 180 е.- Еиикссв Л. Г. Политические функции государства / Роль и функции государства в условиях переходного периода / Под ред. А. Х. Махмутова. — Уфа: РИО БАГСУ, 1997. — 184 е.- Он же. Парламентаризм в теории и российской практике / Актуальные проблемы теории государства. — Уфа: Изд-во Уфимского юридического института МВД России, 1998. — 173 е.- Он же. Становление парламентской системы Республики Башкортостан как составной части российского парламентаризма: Дисс. .канд. полит, паук. — Уфа: Башкирский государственный университет, 1999. — 169 с. рассмотреть конституционные аспекты формирования парламентаризма и определить его место в системе государственной власти отдельных стран ДВЕвыявить на основе сравнительного анализа конституционного законодательства ключевые проблемы, касающиеся структуры и организации современных представительных учреждений стран регионадать сравнительную характеристику партийно-политических систем стран ДВЕ, показать специфику их функционирования в условиях парламентской модели и влияние на общий процесс консолидации новой общественной системы и гражданского обществаопределить характер и ключевые проблемы взаимоотношений институтов исполнительной и законодательной власти различных стран ДВЕ в условиях парламентаризма.

Теоретико-методологические основы исследования. В своем исследовании мы опираемся прежде всего на либеральную концепцию парламентаризма (Ш.-JI. Монтескье, Дж. Локк, Дж. Милль и др.), рассматривающую разделение властей как основополагающий принцип государственного устройства, при котором исполнительная власть является подотчетной и подконтрольной законодательной власти.1.

Ведущим методологическим подходом исследования выступает сравнительный (компаративный) метод, заключающийся в сопоставлении двух и более политических объектов (государственные институты, законодательные органы, партии и партийные системы, избирательные системы, механизмы политической социализации и т. д.) и позволяющий установить, в чем состоит их подобие, вычленить общие черты либо показать, по каким признакам они (политические объекты) различаются.

Применение сравнительного анализа в исследовании позволяет: представить оценку опыта функционирования представительных учреждений, их взаимодействия с другими политическими институтами (партии, партийные.

1 См., например: Локк Дж. Два трактата о правлении / В 3 т. — Т.З.- М., 1988. — 688 с. — С.351- Монтескье III.-Л. Избранные произведения. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1955. — 800 с. — С. 289. коалиции) и органами государственной власти (президент, правительство) в рамках формирующейся в странах ЦВЕ парламентской модели властеотношенийпрогнозировать тенденции развития парламентаризма в странах региона в близлежащей, а, по мере консолидации парламентских систем рассматриваемых стран, и в долгосрочной исторической перспективесопоставить опыт функционирования парламентской модели не только между странами ЦВЕ, но и соотнести его с общемировым, в том числе и российским, опытом политического представительства.

В работе используется институциональный подход, в основе которого лежит стремление выявить наиболее эффективные формы функционирования парламентаризма в странах ЦВЕ. Применяя данный подход в нашем исследовании, мы уделяем основное внимание политическим институтампарламенту, органам исполнительной власти (президент, правительство), партиям и избирательным процедурам, механизмам разделения властей и конституционному устройству.

Согласно требованиям системного подхода • в политологии, рассматривающего политическую сферу как определенную целостность, состоящую из совокупности элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом и внешней средой, 1 мы рассматриваем парламентаризм как специфическую систему политических институтов и отношений, функционирование которых обусловлено действием различных факторов внешнего и внутреннего характера. К внешним, или международным, факторам мы относим современные тенденции мирового политического развития, оказывающие влияние на характер и глубину государственно-властных изменений, в том числе в статусе и роли парламентов, происходящих в отдельно взятой стране или группе стран в условиях трансформации недемократических (или формально демократических) режимов. Под внутренними факторами мы понимаем те специфические отношения, нормы и.

1 См.: Политология: Учебник для вузов / Под ред. М. Л. Василика. — М.: Юристь, 2000. — 582 с.-С.З! способы политического взаимодействия, посредством которых происходит формирование парламентаризма как конкретной формы политико-правовых отношений, определяются его место в политической системе общества, важнейшие функции и возможности при осуществлении преобразований.

Метод структурно-функционального анализа позволяет раскрыть функциональную зависимость элементов политической системы: единства институтов государственной власти стран ЦВЕ, соответствия их действий (функционирования) потребностям политических субъектов (партий, общественно-политических организаций, отдельных социальных групп) — выявить то, как реализуется потребность в их приспособлении к изменяющейся среде.

Применение диалектического метода ориентирует нас на критический анализ развивающихся взаимоотношений, складывающихся между различными политическими институтами и субъектами политики в рамках парламентской системы, позволяет выявить их противоречивый, а, следовательно, конфликтный характер, выступающий в то же время в качестве источника, движущей силы транзитных процессов в рассматриваемых нами странах.

В работе использованы также метод контепт-анализа, исторический метод и другие, которые, хотя и не являются сугубо политологическими методами исследования, но позволили придать работе целостный и завершенный характер.

Научная новизна диссертационного исследования раскрывается в следующих положениях: разработана типология транзитных процессов (революционный, эволюционный и смешанный типы) в странах ЦВЕ, которая позволяет продуктивно исследовать институциональные и политико-правовые преобразования, их влияние на формирование в странах региона парламентарной конституционной модели;

— раскрыта роль конституционализма в становлении парламентской модели власти в странах ЦВЕ, в частности, установлено, что необходимость принятия новых конституций в странах региона была обусловлена не только стремлением создать конституционный «фундамент» и придать максимальную легитимность проводимым политико-государственным преобразованиям, но и сформировать определенную систему «сдержек и противовесов», при которой законодательным органам отводилось бы центральное место в структуре государственной власти;

— доказана необходимость совершенствования структуры представительных учреждений ряда стран ЦВЕ, в частности, поставлена под сомнение целесообразность двухпалатного парламента в унитарных и этнически однородных государствах (Румыния, Польша, Чехия), а также обоснована неопределенность сегодняшнего конституционного статуса палат парламента Румынии;

— выявлено, что в контексте современного развития парламентаризма в странах ЦВЕ в одной группе стран (Болгария, Румыния, Словакия) ввиду действия различных факторов (нестабильность парламентской системы, слабость коалиционных правительств, сильная поляризация общества и т. п.) сохраняется тенденция к неустойчивому взаимодействию государственно-властных институтов и гражданского общества, а в другой группе стран, где указанные негативные факторы имеют менее выраженный характер (Польша, Венгрия, Чехия), процесс консолидации новой политико-властной системы и гражданского общества происходит более последовательно и динамичносформулирована гипотеза, согласно которой в центральнои восточноевропейском регионе сложилось три вида парламентаризма: первый вид (Чехия, Польша) характеризуется относительно стабильной и эффективной системой «сдержек и противовесов» во взаимоотношениях между законодательной и исполнительной ветвями власти, а также тенденцией формирования биполярной партийной системы, во многом аналогичной модели политического представительства, принятой в США и Англиивторой вид (Словакия, Венгрия) отличается сходством с германской моделью и характеризуется значительным усилением роли кабинета министров и менее устойчивым партийно-политическим спектромтретьему виду (Болгария, Румыния) присущи нестабильный характер взаимоотношений между институтами государственной власти и гражданским обществом, действие тенденций к дальнейшей трансформации существующей системы властеотношений.

Теоретическая и практическая значимость диссертационной работы заключается в обобщении опыта функционирования парламентаризма в странах ЦВЕ в контексте сравнительного анализа и соотнесении этого опыта с теорией и практикой парламентаризма в России. Это способствует приращению знания о парламентаризме в контексте устоявшихся политических, философских и правовых концепций, а также формированию новых подходов к парламентаризму как к универсальному социально-политическому феномену, имеющему глубокие исторические корни и реальные исторические перспективы. Проблема парламентаризма имеет многогранный характер, поэтому ее исследование требует комплексного рассмотрения различных структурных компонентов парламентаризма, включающего анализ конституционных основ функционирования представительных учреждений, систему политического участия и представительства, выявления характера взаимоотношений представительных учреждений с другими политическими институтами и гражданским обществом.

Полученные в результате исследования выводы могут быть полезны при разработке политико-правовых основ государственной власти, выборе стратегии реформирования государственной и партийной системы России и ее субъектов с учетом опыта функционирования парламентаризма в странах ЦВЕ.

Материалы диссертационного исследования могут быть использованы при разработке и чтении курсов политологии и конституционного права зарубежных стран.

Апробация работы. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в пяти научных публикациях автора общим объемом 1,1 п.л. и представлены на научных конференциях, в том числе на.

Международной конференции, посвященной памяти профессора Н. А. Аитова (Уфа, УГАТУ, 2000 г.) — Всероссийской научно-практической конференции, посвященной 25-летию Уральских социологических чтений и 25-летию ФГО УГТУ-УПИ (Екатеринбург, 2001) — IX республиканских общественно-политических чтениях, посвященных 11-й годовщине принятия Декларации о государственном суверенитете Республики Башкортостан (Уфа, БАГСУ, 2002).

Структура диссертационной работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка использованной литературы, состоящего из 277 источников. Общий объем работы — 173 страницы.

Заключение

.

На основе проведенного исследования можно сделать следующие выводы:

1. Специфика политических трансформаций в центральнои восточноевропейских странах, так же как и в других посткоммунистических государствах, определяется конкретно-историческими предпосылками, что, в свою очередь, обусловливает различные характер и динамику протекания транзитных процессов. Поэтому политические трансформации здесь следует рассматривать как многомерный и миогофакторный феномен, характеризующийся различными социально-политическими условиями, определяющими стабильный или нестабильный характер существующих или формирующихся в процессе трансформации политико-правовых институтов. В тех странах, где транзитный процесс имел революционный характер (Болгария, Румыния), консолидация новой политической системы по-прежнему характеризуется высокой степенью неопределенности. В странах, где транзитный процесс имел эволюционные (Польша, Венгрия) или смешанные (Чехия, Словакия) формы протекания, процесс формирования гражданского общества и правового государства имеет относительно последовательный характер и более отчетливые тенденции развития. В целом же формирование в странах ЦВЕ парламентарной конституционной модели можно рассматривать как одну из форм политического транзита, а парламентаризм — как определенную совокупность политико-правовых гарантий от «скатывания» формирующейся повой общественно-политической системы к неким новым разновидностям недемократического режима, формально имеющего демократический характер. На наш взгляд, парламентаризм как основа конституционной системы и специфическая форма политического бытия обладает большим демократическим потенциалом, нежели иные разновидности республиканского правления, существующие в тех или иных формах в России и большинстве государств постсоветского пространства. В то же время следует учитывать, что изменения, происходящие в контексте политического транзита, обладают высоким конфликтогенным потенциалом, проецируются не только на взаимоотношения между властными институтами, но и на все общество в целом. Поэтому парламентаризм в условиях институциональной неопределенности и резкой социальной поляризации не всегда способен выступать в качестве эффективного инструмента консолидации гражданского общества и правового государства.

2. До сих пор в отношении трактовки понятия «парламентаризм» существует неопределенность. Поэтому в контексте диссертационной работы парламентаризм рассматривается в трех аспектах: 1) как система организации республиканской власти, в которой парламент как высший представительный и законодательный орган занимает доминирующее положение в системе разделения властей- 2) как форма представительной власти, предполагающая вовлечение в принятие политических решений максимально широкого спектра граждан- 3) как совокупность институциональных и конституционно-правовых механизмов реализации интересов различных социальных групп. При этом функционирование и развитие парламентаризма нельзя рассматривать вне его взаимосвязи с конституционализмом, который, с одной стороны, является «юридическим фундаментом» парламентаризма, а с другой стороны, представляет собой функциональную характеристику, отражающую уровень политико-правового взаимодействия и достижения консенсуса между различными субъектами политического процесса.

3. Процесс принятия новых конституций в каждой из стран ЦВЕ имел свои особенности, обусловленные прежде всего тем, кто выступал их инициаторами — посткоммунисты или представители новой политической элиты. В тех странах, где процесс политических и конституционных изменений изначально был под контролем посткоммунистов, утвердились республики со смешанной (президентско-парламентской) формой правления (Польша, Болгария, Румыния). В странах, где процесс политических трансформаций был инициирован антикоммунистической оппозицией, укрепились парламентские республики (Чехия, Венгрия, Словакия). Соответственно, были созданы различные условия для функционирования парламентаризма, определяемые положением и спектром полномочий представительных учреждений в политической системе рассматриваемых стран, способами их взаимодействия с другими органами государственной власти. По нашему мнению, принятие новых (или изменение старых) конституций в странах ЦВЕ имело позитивный характер, поскольку был более или менее четко определен статус представительных учреждений в системе разделения властей и прежде всего — их доминирующее положение по отношению к другим властным институтам. В то же время нельзя однозначно полагать, что конституционная модель, утвердившаяся в странах ЦВЕ в настоящее время, сохранится в неизменном виде в будущем, ибо реальный политический процесс ие исчерпывается лишь созданием формальных конституционных основ функционирования политической системы, но также определяется национальными особенностями политического и социально-экономического развития, спецификой политической и правовой культуры.

4. Функционирование парламентаризма предполагает не только наличие четкого конституционного статуса парламента в системе разделения властей, по также совершенствование и развитие нормативно-правовых основ организации представительных учреждений и правил парламентских процедур. Сравнительный анализ показывает, что не во всех странах ЦВЕ структура представительных учреждений соответствует реальным потребностям функционирования политической системы. Поэтому наличие двухпалатных парламентов в таких унитарных и малонаселенных государствах, как Чехия и Румыния, нельзя объяснить лишь стремлением обеспечить более «представительный» характер законодательных органов и рационализировать процесс законотворчества. Примером такого несоответствия служит функционирование двухпалатного парламента в Румынии, обе палаты которого не только равны по своему конституционному статусу, но и имеют одинаковый порядок избрания. Поэтому можно полагать, что формирование принципов организации и функционирования парламентской системы стран ЦВЕ продиктовано прежде всего общим стремлением к интеграции этих стран в общеевропейские политические и экономические структуры, формированию демократической политико-правовой системы и открытого общества по западным «стандартам» .

5. Стабильное функционирование парламентской модели определяется прежде всего устойчивостью партийно-политической системы. Сравнительный анализ позволяет выявить следующие тенденции партийно-политического развития стран ЦВЕ: во-первых, в большинстве стран региона, ввиду особенностей функционирования парламентской модели, широкое распространение получает коалиционность, позитивный эффект которой наиболее отчетливо проявляется при выходе из парламентских и правительственных кризисовво-вторых, формирование двухпартийной системы является фактором политической стабилизации только тогда, когда происходит сближение партийных позиций двух основных конкурирующих между собой политических сил, а также наличия устойчивой центристской партии. Данный вывод подтверждается опытом Чехии и Венгрии (в меньшей степени — Польши), в то время как в других странах региона противостояние «левого» и «правого» полюсов партийно-политического спектра, радикализация партийных позиций, приводят к дальнейшему расколу общества, росту популизма в среде парламентариев и как следствие — неэффективной работе представительных органов.

6. Анализ особенностей взаимодействия политических институтов и партийных систем показывает, что в странах ЦВЕ формируются три типа парламентаризма: первый тип характеризуется относительно стабильной системой «сдержек и противовесов» во взаимоотношениях между законодательной и исполнительной ветвями власти, а также тенденцией формирования биполярной партийной системы, во многом аналогичной модели политического представительства, принятой в США и Англии (Чехия, Польша) — второй тип, имеющий много общего с германской моделью, характеризуется значительной деформацией властных полномочий в сторону усиления кабинета министров и менее устойчивым партийно-политическим спектром (Словакия, Венгрия) — третий тип, которому присущи нестабильный характер взаимоотношений между институтами государственной власти и гражданским обществом, а потому имеющий тенденцию к дальнейшей трансформации (Болгария, Румыния).

В целом можно полагать, что опыт функционирования парламентаризма в странах ЦВЕ имеет большую практическую значимость для России и других посткоммунистических государств, поскольку дает импульс обществу и правящим элитам этих стран к дальнейшему совершенствованию и развитию своих политических институтов. Данное предположение позволяет сделать вывод, что исследование проблем современного парламентаризма в сравнительном ключе может быть весьма актуальным как в теоретическом плане, так и в области выбора политическими элитами различных стратегий и альтернатив политико-правового реформирования. К числу перспективных направлений в исследовании парламентаризма, на наш взгляд, можно отнести:

— разработку путей дальнейшего совершенствования конституционного законодательства центральнои восточноевропейских стран;

— углубление сравнительно-политологических исследований партийных систем стран ЦВЕ, выявление уровней и характера их взаимодействия с другими властными институтами и субъектами политики;

— сравнительное исследование политической культуры и тенденций взаимоотношений институтов государственной власти стран региона с гражданским обществом и использование эмпирических данных и теоретических выводов в политической практике посткоммунистических государств.