Историческая концепция Эдуарда Гиббона

При изучении истории исторической мысли историографы традиционно обращали внимание на личность историка, работы которого они изучают, правда, сам историк интересовал исследователя только в связи с его исторической концепцией. Однако в последнее время происходит переосмысление места личности историка в истории исторической мысли. Это связано с произошедшим в западной интеллектуальной практике в 70−80-е гг. XX в. антропологическим поворотом, который актуализировал проблему личностного, субъективного начала в различных областях человеческой активности. В истории исторического знания оно играло роль авторской индивидуальности, органически включенной в «интертекстуальное» пространство профессиональной историографии1. Теперь, по словам Л. П. Репиной, «главная задача исследователя состоит в том, чтобы показать, каким именно образом субъективные представления, мысли, способности, интенции индивидов включаются и действуют в пространстве возможностей, ограниченном объективными, созданными предшествующей культурной практикой коллективными структурами, испытывая на себе их постоянное воздействие"2.

Подобная актуализация данной проблемы субъективного начала в истории исторического знания позволяет по-иному взглянуть на процесс его формирования. Безусловно, без источников история невозможна, а равным образом без историка нет истории. Однако переход информации источников в пространство исторического знания осуществляется благодаря мыслительной деятельности историков, предполагающей, прежде всего, преломление исторического материала через призму сугубо индивидуального мировоззрения историка. Историческое знание является результатом субъективных творческих уси Зверева Г. И. Обращаясь к себе: самопознание профессиональной историографии в конце XX века // Диалог со временем. Под редакцией Л. П. Репиной и В. И. Уколовой. Альманах интеллектуальной истории. 1/99. М., ИВИ РАН. С. 262−263. См. так же. Могильницкий Б. Г. «Антропологический поворот» в свете антитезы макро-и микроисторических подходов // Диалог со временем. Альманах интеллектуальной истории. 28. М., КРА-САНД, 2009. С. 5−28.

2 Репина Л. П. Что такое интеллектуальная история? // Диалог со временем. Под редакцией Л. П. Репиной и В. И. Уколовой. Альманах интеллектуальной истории. 1/99. М., ИВИ РАН. С. 8. лий автора, а в силу уникальности каждого человека в отдельности одинаковые внешние причины (наличие источников, методов работы с ними) могут дать разные результаты (отличающиеся друг от друга исторические концепции). Тем самым представляется возможным определить именно личностное, субъективное начало в качестве центрального звена исторического знания.

Таким образом, актуализация проблемы личностного и субъективного в истории исторического знания диктует необходимость вновь обратиться к изучению жизненного пути и творчества великих историков прошлого. Эта тенденция ярко проявилась в ряде интересных работ, опубликованных в последнее время3. Эдуард Гиббон и его «История упадка и крушения Римской империи» конечно же, интересны как этап в развитии исторической науки. Однако историческая концепция Гиббона представляет собой не только определенную последовательность исторических фактов, связанных общей идеей, из них вытекающих, но и субъективный подход к их интерпретации и изложениюв конечном итоге, сама их последовательность задана субъективно. Гиббон подходит к своим источникам не только как историк, овладевший определенной методикой их обработки, но и как уникальный человек с присущей только ему уникальной системой взглядов. Именно они становятся отправной точкой в работе историка с источником, и именно они способствуют формулированию причин упадка и крушения Римской империи в «Истории» Гиббона. Автор выступает в роли творца, который как бы оживляет «застывшие» исторические свидетельства прошлого, вкладывая в них частицу своего «я». И раскрытие этого «я» в исторической концепции Гиббона представляется важной задачей.

Трудно переоценить значимость исторической концепции Гиббона для историографии античности и Византии. В XVI — первой половине XVIII вв. в Европе наблюдается неуклонный рост интереса к римской и византийской истории, обусловленный стремлением к самоидентификации в рамках единого историко-культурного пространства, включающего в себя древнюю и современную культуры. Проявилось это в изучении самых разных сторон исторического.

3 См., например: Ващеева И. Ю. Евсевий Кесарийский и становление раннесредневекового историзма. СПб., 2006; Зверева В. В. «Новое солнце на Западе»: Беда Достопочтенный и его время. СПб., 2008. прошлого европейских наций и сопредельных народов, с которыми им приходилось сталкиваться в процессе политического и социокультурного взаимодействия. Однако работы историков-антикваров, географов и путешественников Нового времени по большей части представляли собой компендиум исторических фактов и идей. Философско-просветительское направление исторической мысли, напротив, выдвигало лишь теоретические модели истории Древнего Рима и Византии, лишенные, как правило, документального обоснования. Гиббон первым предложил методологически обоснованную концепцию истории Западной и Восточной Римских империй. Опираясь на опыт предшественников, Гиббон, решает две важнейшие на тот момент методологические проблемы: достоверность источников, в том числе древних (проблема истинности заключенной в них информации), а также соединение теории и факта (проблема достоверности исторического повествования). Все это и помогло ему создать первую объемную пространственно-временную модель античности и Византии, в основу которой им была заложена идея их упадка. По сути, Гиббон является родоначальником современной историографии античности и Византии.

Скрупулезное рассмотрение исторического труда Гиббона началось уже его современниками. Особенностью изучения исторического наследия Гиббона является влияние как вненаучных, так и собственно научных факторов на развитие историографии. Более того, следует признать, что именно вненаучные факторы дали необычайно сильный толчок и способствовали возникновению и поддержанию интереса к изучению исторического наследия Гиббона.

В зарубежной историографии изучение «Истории» началось сразу же после выхода первого тома в 1776 г., что было связано с особенностями религиозной атмосферы Англии второй половины XVIII в. Она характеризовалась не только полемикой различных протестантских течений, но и набирающим силу процессом секуляризации, из-за чего ей были присущи как средневековый фанатизм, так и религиозная индифферентность литературных салонов. Сама вера все более превращалась во внешнюю форму, лишенную прежнего духовного содержания. В этих условиях становилось популярным выступать в роли защитника христианской веры, свято оберегать основные догматы протестантизма и раннюю историю церкви. Вот почему именно XV и XVI главы «Истории» Гиббона, в которых он рассказывал о раннем христианстве не так, как считала правильным религиозная общественность Англии последней трети XVIII в., вызвали острую, нередко необъективную критику, пробудив тем самым к жизни первый всплеск интереса к его работе. Характерными чертами работ 70 — 90-х гг. XVIII в. является обвинение автора в неверии, в том, что он упрекает христианство в гибели Римской империи, а также неприятие его попытки рационально объяснить и подвергнуть сомнению официальную версию истории ранней христианской церкви и даже сам символ веры.

Собственно первым откликом на «Историю» Гиббона было письмо Д. Юма от 18 марта 1776 г., в котором он оценивает его первый том. Здесь Юм подчеркивает необычайную сложность и тонкость предмета истории ранней христианской церкви, и сообщает Гиббону, какой шум ему следует ожидать в связи с этим4. Вслед за тем последовали две работы в журнале Gentleman’s Magazine (август, октябрь 1776 г.)5. Обе работы сходятся в своем неприятии, результатов исследования Гиббоном раннехристианских свидетельств. Однако если автор первой работы только обвиняет Гиббона в порицании им христианской веры, в атаке на Старый и Новый Завет, а также их священного Автора, предостерегая его от грядущей атаки «множества друзей христианской веры"6, то автор второй уже противопоставляет себя (a believer) и свою веру «не утвердившемуся в религии» Гиббону, обвиняя его в «безбожном замысле» «Истории», которая имеет цель «подсластить пилюлю неверия, чтобы другие могли с готовностью ее проглотить"7.

17 октября 1776 г. Дж. Челси анонимно опубликовал свой ответ на специфическое обращение Гиббона с раннехристианским материалом, где атаковал.

4 См. письмо Юма к Гиббону в: Gibbon Ed. Memoirs of My Life and Writings // Miscellaneous Works of Edward Gibbon, Esq., with Memoirs of his Life and Writings, Composed by himself, Illustrated from his Letters, with occasional Notes and Narrative by the Right Honorable John, Lord Sheffield. In 5, h Vol. 2nd ed. L" 1814. Vol. I. P. 225.

5 Urbanus Sylvanus. The History of the Decline and Fall of the Roman Empire // Gentleman’s Magazine, 46 (1776). P. 365−367- A Believer. [Letter to the Editor] // Gentleman’s Magazine, 46 (1776). P. 441−442.

6 Цит. no: Snobelen St. David. A Further Irony: Apocalyptic Reading of Gibbon’s Decline and Fall of the Roman Empire II Canadian Journal of History. December 1998. Vol. 33. №. 3. P. 389−390.

7 Цит. no: Snobelen St. David. A Further Irony. P. 390. разнообразные аспекты его интерпретаций в главах XV и XVI8. Вскоре после этого, 31 октября, появилась более серьезная работа будущего епископа Р. Ват-сона9. Сам Гиббон называет его наиболее беспристрастным из своих противников10. По мнению Ст. Д. Снобелена, «после появления работы Ватсона мы видим достаточно устойчивый поток атак и ответов на «Историю», многие из которых нападали на аккуратность Гиббона как историка"11. Действительно, мы наблюдаем необычайный всплеск работ, рассматривающих «Историю» Гиббона, в которых критикуются атеизм автора и особенности его обращения с христианской верой и историей церкви12. Эти авторы, в том числе, отмечали ошибки Гиббона в цитировании источников, в датировках и многом другом. Это не были собственно исторические работы, а, скорее всего, церковные отклики на христианские инвективы Гиббона. Кстати, и сам ответ Гиббона своим противникам13, который, по справедливому признанию Ф. Гизо, отличался чрезвычайной желчностью14, также нельзя назвать историческим исследованием. Это была, по-видимому, особая разновидность критической публицистики, изложенной насмешливым тоном, но в форме научной работы.

Таким образом, следует заключить, что первый период изучения «Истории» Гиббона в зарубежной историографии был вызван к жизни противоречивостью и неординарностью оценки существа христианства и его роли и места в историческом процессе в атмосфере религиозной полемики Англии XVIII в. Основной акцент работ этого периода — критика предпринятой Гиббоном попытки светского осмысления христианской истории и символа веры. Представляется, что именно благодаря этому «История» Гиббона стала не просто замет.

8 Chelsum. J. Remarks on the Two Last Chapters of the Mr. Gibbon’s History. London, 1776.

9 Watson R. An Apology for Christianity in a Series of Letters to Edward Gibbon. Cambridge, 1776.

10 Gibbon Ed. Memoirs of My Life and Writings. P. 239. Snobelen St. David. Л Further Irony. P. 391.

12 См., например: East Apthorp. Letters on the Prevalence of Christianity before its Civil Establishment, with Observation on Mr. Gibbon’s History. 1778- Letters to Edw. Gibbon. 2-е ed. Londres, 1785- Davis. Examination of the Fifteenth and Sixteenth Chapters of the History of the Decline and Fall of the Roman Empire. Oxford, 1779- Taylor II. Thoughts on the Nature of the Grand Apostasy. With reflections and observations on the XVth chapter Mr. Gibbon’s History. London, 1781.

13 Gibbon E. A Vindication of the Some Passages in the XV and XVI Chapters of the History of the Decline and Fall of the Roman Empire // The English Essays of Edward Gibbon / ed. by Patricia B. Craddock. Oxford, 1972. P. 229−319.

14 Предисловие Гизо к его переводу (изд. 1828 г.) // Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи и 7-ми томах / отв. ред. Э. Д. Фроловвступ. ст. К. Криста. СПб., 1997. Т. 1. С. 27. ной, но привлекла к себе, возможно, даже чересчур пристальное внимание, может быть большее, чем она того заслуживала.

Второй период изучения «Истории» Гиббона в зарубежной историографии относится к XIX — первой половине XX вв. Его отличительными особенностями являются, с одной стороны, то, что, несмотря на широкое распространение работы Гиббона как в Британии, так и за ее пределами, научное сообщество не проявляло большого интереса к нему и его наследию15. Это можно объяснить тем, что «История» Гиббона по большей части считалась литературным, а не историческим произведением. С другой стороны, следует отметить комплексное влияние различных научных факторов на исследование «Истории» Гиббона в этот период, что обусловило разные подходы к ее изучению. Менялись методологические приоритеты, вследствие чего менялся и угол зрения, под которым рассматривались Гиббон и его произведение. Однако неизменным оставалось отношение к «Истории», которая воспринималась как литературное произведение, содержащее в себе огромное количество исторических фактов. В целом, характерной чертой историографии XIX — первой половины XX вв. является формирование ряда течений и точек зрения, которые так или иначе оказали влияние на последующую историографию, а также постепенное расширение предметной области в изучении Гиббона и его наследия.

Представители «исторической школы интерпретации», существовавшей в рамках протестантских церквей, концентрировали свое внимание на консервативной протестантской экзегетике, что и обусловило особенности их подхода к изучению «Истории» Гиббона. Поскольку эти экзегеты были убеждены в том, что Книга Откровений предсказывает течение истории в Европе и на Ближнем Востоке, начиная с конца I в. н.э. и кончая последней битвой и вторым пришествием, они прилежно исследовали страницы древней, средневековой и новой истории с целью подтвердить осуществление пророчеств. Именно в этом контексте по большей части и происходило изучение экзегетами «Истории» Гиббо.

IS McCloy Sh. Th. Gibbon’s Antagonism to Christianity and the Discussion that it has Provoked. Chapell Hill, 1933. P. 55. на в XIX — первой половине XX вв. Ст. Д. Снобелен отмечает необычайную популярность работы Гиббона в этот период среди экзегетов: «ни один другой историк не цитировался так часто и так последовательно, никто даже не приблизился к тому высокому и почетному месту, которое занимал Гиббон"16. Подобную популярность «Истории» Гиббона среди экзегетов Ст. Д. Снобелен отчасти объясняет широким распространением «вычищенных» и аннотированных изданий его работы, из которых были удалены наиболее нетерпимые для протестан.

17 тов места. Общим для всех работ этого направления являлось мнение о необходимости использовать «Историю» Гиббона, с целью выявления в ней исторических аргументов реализации пророчеств. Его произведение считалось экзегетами беспристрастным с религиозной точки зрения, поскольку, по их мнению, скептика и атеиста Гиббона нельзя было подозревать в приукрашивании истории в угоду экзегетике. В XIX в. «История» Гиббона превращается в авторитетный компендиум фактов для экзегетических исследований, подтверждающих осуществление пророчеств, что находит свое выражение в частом использовании ее текста в качестве цитат и материала для ссылок в исследованиях экзегетов18. Как представляется, это направление в изучении «Истории» Гиббона являлось прямым отголоском историографии 70 — 80-х гг. XVIII в., поскольку оно продолжало рассматривать Гиббона, прежде всего как исследователя христианства и с позиции протестантского символа веры. Среди наиболее значительных исследователей-экзегетов XIX — первой половине XX вв. Ст. Д. Снобелен называет А. Кейта, Э. Б. Эллиотта и А. Барнса19.

В историографии XIX — первой половины XX вв., помимо протестантской экзегетики, в изучении «Истории» Гиббона существовали и другие течения. Изменение методологических акцентов в исторической науке начала XIX в., а lf' Snobelen St. David. A Further Irony. P. 393.

17 Ibid. P. 392−393.

18 «Гиббон является великим авторитетом в своей области, и поскольку он не верил в Библию, его конечно нельзя будет подозревать в приукрашивании истории в угоду пророчествам Старого Завета». (Collyer L. Vox Dei: А Defence of Simple Faith). Цит. no: Snobelen St. David. A Further Irony. P. 399. y Keith A. Sketch of Evidence from Prophecy. Edinburgh, 1823- Keith A. Evidence of the Truth of the Christian Religion, derived from the literal fulfillment of the Prophecy. Edinburgh, 1928; Keith A. The Signs of the Times, as denoted by the fulfillment of historical predictions, traced down from the Babilonish captivity to the present time. 2 vols. 2nd ed. Edinburgh, 1832- Elliott E. B. Horce Apocalyptic". 4 vols. London, 1844- Barnes A. Notes on the New Testament: Explanatory and Practical. Volume XI: Book of Revelation. London, 1851. также угасание религиозной полемики вокруг изложенной Гиббоном истории христианства в его связи с упадком и крушением Римской империи способствовали падению интереса к «Истории» Гиббона со стороны исторического сообщества в зарубежной исторической науке этого периода. Конечно, Гиббона не предали забвению: его «История» переиздается, на нее, по свидетельству со.

ЛЛ временников, ссылаются как на авторитет". Однако количество собственно специальных работ невелико, и по большей части они сопровождают переиздания «Истории» Гиббона.

Знаковой фигурой первой половины XIX в. является Ф. Гизо, который переиздал историческую работу Гиббона, снабдив ее своим предисловием и очерком жизни историка. В целом он ограничивается общим описанием жизненного пути Гиббона и поверхностной характеристикой его «Истории». Ф. Гизо подчеркивает, прежде всего, самостоятельность взглядов Гиббона, а также дух кри.

О1 тики и скептицизма, который рано у него сформировался. Говоря о Гиббоне как об историке, Ф. Гизо отмечает, что он уделяет большое внимание взаимосвязи событий и действующих лиц между собой. Более того, Гиббон подходит к историческому процессу как к процессу «необходимого развития», снабженного «внутренними тайными причинами», он отмечает многофакторность исторического процесса, поскольку рассматривает римское общество с разных точек зре-00 ния" «. Однако, по мнению Ф. Гизо, хотя Гиббон и считает факты «основой для.

ЛО общих соображений"", все же он имеет «опасную наклонность составлять себе предвзятое мнение о предмете, прежде чем изучить его и обдумать"24. В общем, у Ф. Гизо сдержанная позиция в отношении „Истории“ Гиббона» .

В середине XIX в. в изучении Гиббона и его наследия происходит расширение предметной области исследования, что нашло свое выражение в жанре.

211 Предисловие Гизо к его переводу (изд. 1828 г.). С. 25.

21 Очерк жизни и характера Гиббона (перевод с очерка, написанного на французском языке г-ном Гизо) // Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи в 7-ми томах / отв. ред. Э. Д. Фроловвступ. ст. К. Кри-ста. СПб., 1997. Т. 1. С. 32−33.

22 Предисловие Гизо к его переводу. С. 24−25.

23 Там же. С. 25.

24 Очерк жизни и характера Гиббона. С. 34.

25 По его мнению, это «хорошая книга», в которой редко встречаются возвышенные идеи, но она богата интересными и положительными выводами. — Предисловие Гизо к его переводу. С. 23, 25. и небольших статей-заметок в журнале «Notes and Queries» и специальном исследовании жизненного пути Гиббона как историка и его исторического наследия.

Многочисленные статьи в журнале «Notes and Queries», являются краткими заметками и замечаниями относительно Гиббона и его «Истории» и затрагивают единичные факты: судьбу его библиотеки, обнаружение неточных сносок, фактов и многое другое26. Следует отметить, что даже на уровне подобного фактологического разбора нередко возникали жаркие споры, правда, они не выходили за рамки обсуждения и трактовки отдельного факта. Среди подобных дискуссий в качестве примера следует назвать спор о том, кого Гиббон называл «ученым прелатом» в своих «Воспоминаниях"27. Хотя эти работы и стояли особняком от остальных исследований, посвященных Гиббону и его «Истории», традиция написания кратких заметок и замечаний становится характерной чертой всей последующей историографии.

Помимо этих малозначительных работ, во второй половине XIX в. появляется биографическое исследование Дж. Морисона, форма которого стала своеобразным прообразом последующих монографических исследований подобного рода. Основной акцент в нем был сделан на литературной составляющей его работы28. Работа Дж. Морисона фактически представляет собой.

26 Forbes С. Mistake in Gibbon //Notes and Queries. Ser. 1. Vol. 1. 1850. P. 341−342- C.B. Mistake in Gibbon // Notes and Queries. Ser. 1. Vol. 1. 1850. P. 390−391- Ingraham D. Edward Gibbon’s Library // Notes and Queries. Ser. 1. Vol. 8. 1853. P. 208- E.G.F.S. Edward Gibbon, Father and Son//Notes and Queries. Ser. 1. Vol. 9. 1854. P. 511−512- J. S.O. Edward Gibbon // Notes and Queries. Ser. 2. Vol. 3. 1857. P. 145−146- Foss Ed. Edward Gibbon // Notes and Queries. Ser. 2. Vol. 3. 1857. P. 365- Dixon J. Gibbon’s Autobiography //Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 7. 1853. P. 417- Peacock Ed. Epigram on Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 8. 1865. P. 473- G.S. Gibbon’s «Miscellaneous Works» //Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 9. 1866. P. 295−296- Radecliffe N. Gibbon’s «Miscellaneous Works» // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 9. 1866. P. 379- Pilgrim. Gibbon’s House //Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 9. 1866. P. 363- Cyril. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 9. 1866. P. 485- J.S.W. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 9. 1866. P. 502- J.S.W. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 10. 1866. P. 96- Grossley J. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 10. 1866. P. 96−97- H.P.S. Gibbon’s Library // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 11. 1867. P. 39−40- Clarry. Rash Statements: Gibbon’s Decline // Notes and Queries. Ser. 4. Vol. 7. 1871. P. 273- W.A.G. Unpublished Letters of Edward Gibbon // Notes and Queries. Ser. 4. Vol. 9. 1872. P. 14- Lewis A. George Grote and Edward Gibbon //Notes and Queries. Ser. 5. Vol. 3. 1875. P. 25−26- Wilkinson II. E. Gibbon’s Library of Lausanne //Notes and Queries. Ser. 5. Vol. 7. 1877. P. 414- Bailey J.E. Edward Gibbon and John Whitaker // Notes and Queries. Ser. 5. Vol. 7. 1877. P. 489−490- Gibbes R. Magdalene College, Oxford, and Gibbon the Historian //Notes and Queries. Ser. 5. Vol. 9. 1878. P. 242−243- Graham J. Gibbon and Pascal // Notes and Queries. Ser. 6. Vol. 12. 1885. P. 226- W.A.G. Gibbon’s «Autobiography» // Notes and Queries. Ser. 7. Vol. 7. 1889. P. 82−83- Birch W. J. Gibbon and the Alexandrian Library // Notes and Queries. Ser. 7. Vol. 8. 1889. P. 7−8.

27 Cyril. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 9. 1866. P. 485- J.S.W. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 9. 1866. P. 502- J.S.W. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 10. 1866. P. 96- Grossley J. Prelate mentioned by Gibbon // Notes and Queries. Ser. 3. Vol. 10. 1866. P. 97.

28 В зарубежной историографии второй половины XIX в. Гиббон вообще считался писателем. См. например: Switon W. Outlines of the World’s History. History of civilization and the progress of Mankind, New York and Chicaсжатое изложение «Воспоминаний» Гиббона, обильно снабженное авторскими комментариями и оценками. Здесь впервые в зарубежной историографии проговаривается идея, ставшая впоследствии своеобразным клише: Гиббон с юных лет стремился стать историком. Автор подает появление «Истории» Гиббона в контексте возрастающего интереса к исторической науке в XVIII в., когда появляется множество исторических работ. Дж. Морисон называет «Историю» великой работой, которой присуща удивительная литературная форма. Несмотря на то, что автор говорит об исторической концепции Гиббона как об обширной панораме, в которой картинки быстро сменяют одна другую, тем не менее, он считает, что Гиббон редко генерализирует или суммирует широко разбросанную массу фактов29.

Таким образом, следует заключить, что к концу XIX в. интерес к Гиббону и его «Истории» носил в основном эпизодический характер.

В конце XIX — первой половине XX вв., ввиду снижения интереса со стороны специалистов-историков к изучению исторического наследия Гиббона, предпринимается попытка искусственного привлечения внимания к этой теме. С этой целью организуется празднование 100-летия со дня смерти историка. Чтобы придать этому событию действительный вес, было отправлено приглашение знаменитому историку Т. Моммзену с просьбой принять участие в этом праздновании и написать что-нибудь о Гиббоне и его «Истории"30. Ответ Т. Моммзена был вежливым, но отрицательным31. Тем не менее он отмстил, что Гиббон соединил доктрину светской истории и теологию, выразил горестную насмешку над периодом гражданского и церковного деспотизма в истории. Ему же принадлежит и самое точное мнение об учености Гиббона, столь четко хаgo, 1880. Р. 438.

29 Morison J.C. Gibbon. L" 1878. P. 40, 98−99, 27, 115.

30 «Не могли бы Вы написать что-нибудь о Гиббоне и его истории, что могло бы быть прочитано на собрании?». Это цитата из письма Генри Пелха. ма от 26 сентября 1894 г. — См. его полный текст в: Croke В. Mommsen on Gibbon // Quaderni di storia. (Bari). 1990. № 32. P. 53.

31 «Я польщен Вашим приглашением, но прошу извинигь меня, если я не смогу принять участия. Поскольку Вы требуете от меня статьи, мне нелегко сказать Нет, но после долгого, чересчур долгого размышления я не смогу сказать Да». — См. полный текст ответа Т. Моммзена в: Croke В. Mommsen on Gibbon. P. 56. растеризующее и саму его «Историю»: Гиббон начитал даже больше, чем это нужно было историку32.

Несмотря на отказ Т. Моммзена, 15 ноября 1894 г. состоялось заседание Королевского Исторического Общества, где была дана высокая оценка Гиббону и его «Истории». Предполагалось, что это заседание должно было оказаться полезным для последующего изучения наследия Гиббона. Однако вплоть до середины XX в. большого внимания к изучению исторического наследия Гиббона в зарубежной историографии не уделяли, что можно объяснить всеобщим мнением о литературном характере «Истории». Этот парадокс замечает один из немногочисленных исследователей того времени: «Даже в Англии, несмотря на большую популярность Гиббона как историка, в Британии, Ирландии и Америке было написано до сих пор о нем меньше, чем этого следовало ожидать"33. Более того, для Гиббона даже находят место в английской литературе, подчеркивая влияние на него Джонсона34.

Необходимо заметить, что на историографии конца XIX — первой половины XX вв. мало сказались изменения, произошедшие с исторической наукой на рубеже XIX — XX вв., что следует объяснить ее органической связью с историографией второй половины XIX в. Это отразилось на предметной области исследования исторического наследия Гиббона, которая в этот период, хотя и получила некоторое расширение за счет первого историографического исследования, тем не менее в основном продолжала традиции историографии XIX в.

Прежде всего, продолжается традиция публикации статей-заметок, посвященных Гиббону и его «Истории» в «Notes and Queries"33. Эти статьи-замет.

32 Ibid.

33 McCloy Sh. Th. Gibbon’s Antagonism to Christianity. P. 55, 367.

31 См.: Long W. Outlines of English Literature with readings. Boston, 1925. P. 170−171.

35 Burch E. T. Gibbon, Ch. LVI. Note 81: Аатролё^екид //Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 4. 1905. P. 167−168- Pierpoint R. Gibbon, Ch. LVI. Note 81: Аатролё^Емл- //Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 4. 1905. P. 272−273- Dodgson E. S. Gibbon, Ch. LVI. Note 81: Астролх^юх- // Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 4. 1905. P. 370−373- Edmunds J. A. Gibbon’s «Decline and Fall» in America // Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 4. 1905. P. 405- Mount С. B. Born in purple // Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 6. 1906. P. 187−188- Librarian. Gibbon’s Father and Mother // Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 12. 1909. P. 325. Ternout Andrew de. Gibbon on the Classics // Notes and Queries. Ser. 11. Vol. 2. 1910. P. 188- Dwight T. F. Edward Gibbon’s residences // Notes and Queries. Ser. 11. Vol. 6. 1912. P. 152−153: Gunther R. T. Some Unedited Accounts of Edward Gibbon // Notes and Queries. Ser. 13. Vol. 1. 1923. P. 143−145- Gunther R. T. Some Unedited Accounts of Edward Gibbon // Notes and Queries. Ser. 13. Vol. 1. 1923. P. 163−165- Gunther R. T. Some Unedited Accounts of Edward Gibbon // Notes and Queries. Ser. 13. Vol. 1. 1923. P. 183−185- Heal A. Street Numbers in London: Gibbon in Bentinck Street //Notes and Queries. № 156. 1929. P. 375−376- White C. Pitt and Gibbon // Notes and Queries. № 158. 1930. P. 369−370- Radice A.M. Edward Gibbon at Putney // Notes and ки как по форме, так и по содержанию были совершенно идентичны статьям-заметкам в «Notes and Queries» второй половины XIX в. Для них также были характерны дискуссии, в центре которых стоял разбор и толкование отдельно взятого факта36.

Хотя в это время, как и ранее, изучение Гиббона и его исторического наследия не получило широкого распространения среди историков, тем не менее они не обошли вниманием этот вопрос. Так, например, Дж. Бьюри стремился показать Гиббона живым человеком. Для него Гиббон и щеголь, и нелишенный романтизма человекон подчеркивает взаимную неприязнь Гиббона и членов некоторых английских клубов, отмечает, что Гиббон стал неверующим и что его ирония была защитным орудием против варварских законов его времени37. Дж. Бьюри также говорит о большом влиянии французского Просвещения на Гиббона, и считает, что он не был демократом и сторонником свободы, его не удовлетворял английский тип правления, поскольку он был сторонником свободы прошлого, античности, которую он противопоставлял средним векам38. Отмечая несомненные достоинства «Истории», Дж. Бьюри тем не менее выступает против определенных автором временных рамок существования Римской империи. По его мнению, «История» Гиббона была излишне длинной39.

В первой половине XX в. нашла продолжение традиция написания биографических исследований, заложенная Дж. Морисоном. Монография Д. М. Ло была приурочена к 200-летию со дня рождения Гиббона и являлась на тот момент наиболее полной биографией историка. Здесь автор воспроизводит мнение предшественника о том, что Гиббон с ранних лет стремился стать историком40. Говоря об общественной жизни историка, его неудачи в свете и отъезде в.

Queries. № 171. 1936. Р. 99- Sherwood George. Edward Gibbon’s parentage // Notes and Queries. № 171. 1936. P. 420- Heal A. The Personal and Household Bills of Edward Gibbon//Notes and Queries. № 194. 1949. P. 474−476.

36 См., например, спор по поводу сомнительного, по мнению их авторов, толкования Гиббоном слова АотролеХеюх-: Burch Е.Т. Gibbon, Ch. LVI. Note 81: Асттроле^Еюид // Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 4. 1905. P. 167−168- Pierpoint R. Gibbon, Ch. LVI. Note 81: АатролШжгк- // Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 4. 1905. P. 272−273- Dodgson E.S. Gibbon, Ch. LVI. Note 81: AoipcwtetaKuq // Notes and Queries. Ser. 10. Vol. 4. 1905. P. 370−373.

57 Bury J.B. Introduction // Autobiography of Edward Gibbon. As originally edited by Lord Sheffield. London, 19. P. viii, xi-xii, xiv.

38 Ibid. P. xvi.

3Q Bury J.B. History of the Later Roman Empire from Arcadius to Irene (395 AD to 800 AD). London, 1889. Vol. 1. P. vi.

40 Low D.M. Edward Gibbon. 1737 — 1794. London, 1937. P. 33, 96.

Лозанну, Д. М. JIo подчеркивает, что «это был путь его возраста и класса, и другой альтернативы этому не было"41. Для Д. М. Ло «История» Гиббона была действительно классической работой, которую он ставит выше произведений Юма и Робертсона. Он отмечает прямую связь между Римской империей и Гиббоном, обнаруживая глубоко интимное единение историка с античными авторами. История для Гиббона, заключает Д. М. Ло, была особенно драматична и персональна, где варварство и религия нераздельно связаны друг с другом'12. Так же, как и Дж. Морисон, Д. М. Ло считает, что Гиббон воздерживается от теоретизированияболее того, он ничего не доказывает. За исключением XV и XVI глав, анализ причин упадка у Гиббона он называет поверхностным43. По мнению Д. М. Ло, Гиббона читают потому, что тот бросил мост между античностью и современным миром. В целом, работа Д. М. Ло повторяет основные выводы Дж. Морисона.

В 30-е гг. XX в. появляется первое историографическое исследование, посвященное Гиббону и его «Истории», в которой на материале работ конца XVIII — начала XX вв. рассматривается отношение Гиббона к христианству как к причине упадка Римской империи. Т. Ш. МакКлой в своей работе отмечает, что Гиббон выделял связь между упадком Римской империи и ростом и триумфом христианства. Именно христианство, полагает автор, Гиббон упрекал в упадке империи, поскольку оно для него было не просто предрассудком, но врагом". То, как Гиббон трактовал церковные споры, веротерпимость христиан, институт монашества, поклонение святым и мощам, саму христианскую доктрину, является свидетельством его негативного отношения к христианству45. Говоря об особенностях изучения работы Гиббона, Т. ULI. МакКлой подчеркивает, что, несмотря на свою популярность, «История» не стала предметом исследования для большинства историков. В XVIII в., по его мнению, вообще мало обсуждался тезис Гиббона о том, что главной причиной упадка Римской империи было.

41 Ibid. Р. 100.

42 Ibid. Р. 320, 323. 324, 322.

45 Ibid. Р. 326.

44 McCloy Sh.Th. Gibbon’s Antagonism to Christianity. P. 13, 37, 47−48.

45 Ibid. P. 13−43. появление и распространение христианства, поскольку в то время шли атаки на веру/неверие Гиббона со стороны духовенства46. В первой половине XIX в. британские историки практически не уделяли внимания «Истории» Гиббона'17. Со второй половины XIX в. начинает появляться рациональная критика Гиббона, к которой он относит, прежде всего, Дж. Морисона и Дж. Быори48. Т. Ш. Мак-Клой считает, что «История» Гиббона как научный труд принадлежит уже к прошлому, но над его стилем не властно время. В конечном итоге, «История» это — литературный шедевр49.

Также следует упомянуть о работе Ф. Мейнеке, посвященной истории возникновения историзма. Здесь автор уделяет некоторое внимание «Истории» Гиббона, вписывая этот материал в контекст понимания истории в английском Просвещении. По мнению Ф. Мейнеке, английская историография середины и второй половины XVIII в. (в том числе и Гиббон) по большей части опиралась на Локка, «обосновывавшего сенсуалистское и эмпирическое Просвещение"30. Отличительной чертой Гиббона как историка автор считает объединение универсально-исторического охвата предмета с проникновением в него и его расчленением, а также осознание того, что западноевропейская культура есть результат взаимодействия «христианско-западных наций, тесно связанных друг с другом судьбой и духовностью"31. Кроме того, Ф. Мейнеке отмечает, что Гиббон, как и Монтескье, объясняет историю упадка и крушения Римской империи с помощью каузально-механистических и моральных понятий32.

Отсюда, следует заключить, что зарубежная историография конца XIXпервой половины XX вв. находилась под большим влиянием историографии второй половины XIX в., что выразилось в продолжении многих историографических традиций, заложенных ранее, хотя в это время и происходит расширение предметной области в исследовании исторического наследия Гиббона.

46 Ibid. Р. 51−52, 55, 50.

47 Исключение составляет Макалей, который сделал краткое замечание относительно церковных ответов XVI11 в. на «Историю» Гиббона. Ibid. Р. 255−256.

48 Ibid. Р. 342−365.

49 Ibid. Р. 367.

50 Мейнеке Ф. Возникновение историзма / Пер. с нем. М., 2004. С. 153.

51 Там же. С. 179−180.

52 Там же. С. 181.

Со второй половине XX в. начинается грандиозный научный ренессанс Гиббона, что можно объяснить стремлением английской общественности най ти свои собственные корни и обосновать самостоятельность и независимость от континентальной науки XVII — XVIII вв. В данном случае вненаучные (чисто политические) факторы тесно переплелись с факторами научными. Безусловно, сейчас за рубежом, как и ранее, «История» Гиббона все же считается более литературной работой, о чем свидетельствует недавнее ее включение в разряд наиболее читаемых и величайших литературных произведений второго тысячелетия53. Но в то же время во второй половине XX — начале XXI вв. она приобретает необычайную популярность и среди специалистов, такую же, какую имела в XVIII в. среди религиозной общественности. Это, в свою очередь, способствовало значительному расширению предметной области исследования. Зарубежная историография второй половины XX в., так же как и предшествующая, по преимуществу осталась англоязычной, правда, ее оценки поменялись с точностью до наоборот: в целом негативно-критическое восприятие автора и его произведения сменилось уважительно-взвешенными мнениями. Именно в это время происходит издание всего того, что было написано Гиббоном, включая его малоизвестные работы и письма. Переиздаются «Воспоминания» и «История» Гиббона, причем последняя была переведена на многие языки.

Сформировавшееся еще в начале XIX в. экзегетическое направление исследования «Истории» Гиббона продолжило свое существование и во второй половине XX — начале XXI вв.34 Правда, оно не получило такого распространения, как в XIX в., а к концу XX в., можно сказать, почти сошло на нет. И его цели, и его методы, и его основные выводы обнаруживают прямое влияние предшествующей историографии.

Кроме того, получила свое продолжение и традиция публикации статей-заметок, посвященных Гиббону и его «Истории» в «Notes and Queries"55. Как и Essentials: Five must-read Classics // Times, The (United Kingdom). 07/06/2002; Updike J. The Ten Greatest Works of Literature of the Second Millennium // World Almanac & Book of Facts. 2000. P. 36. Hathaway. The Bible Today and You. London, 1950; Pieters A. Studies in Revelation of St. John. Grand Rapids, 1954; Mansfield H.P. The Apocalypse Epitomizes. West Beach, Australia, 1980.

55 Norton J. E. Gibbon Family: portrait // Notes and Queries. № 196. 1951. P. 391- Steer F. W. Correspondence of Edward Gibbon and John Charles Brook // Notes and Queries. № 199. 1954. P. 480−482- Cordasco F. Gibbon and the Auв предшествующий период, эти статьи-заметки затрагивают единичные факты, касающиеся либо самого Гиббоиа, либо его «Истории», что, по мнению авторов, может быть интересным для читателей56. В то же время здесь произошли значительные изменения, во многом вызванные ростом научного интереса к Гиббону и его «Истории» во второй половине XX — начале XXI вв. Эти изменения коснулись содержания статей-заметок, некоторые из которых, несмотря на свою типологическую схожесть с работами предшествующего периода, теперь включали более или менее общие выводы. Так, например, Д. Вомерсли отмечает богатые параллели между «Воспоминаниями» Гиббона и некоторыми драмами его времени, что необходимо ему для подчеркивания собственных страданий, защиты от обвинения в черствости и утверждения победы принципа над страстью57. М. К. Нункестер на примере работы одного экзегета начала XIX в. делает вывод о том, что клерикальная реакция на «Историю», трансформировавшаяся от полемической враждебности к стратегии использования в своих целях, отражает иронию истории, поскольку сам Гиббон высмеял провиденциальную и апокалептическую версию истории58.

Во второй половине XX в. продолжается традиция написания биографии Гиббона, заложенная еще Дж. Морисоном. Однако круг рассматриваемых исследователями этого направления вопросов расширяется, и в него попадает не только изучение отдельных этапов жизни историка, но и его внутренний мир. Например, И. Дж. Оливер подчеркивает большую значимость истории древнего Рима для Гиббона с точки зрения расширения и своих знаний, и знаний соотечественников о европейской истории, ведь первая была ее основой59. Более того Гиббон писал «Историю» с позиции Рима, с позиции его должностных thorship of Julius // Notes and Queries. № 6. 1959. P. 414- New M. Gibbon, Middleton and the «Barefooted Fryars» // Notes and Queries. № 25. 1978. P. 51−52- Brownley M. W. Gibbon, Johnson, and the use of Historian // Notes and Queries. № 27. 1980. P. 56- Clarke M. L. Gibbon and The Monks of Oxford // Notes and Queries. № 28. 1981. P. 308. Clarke M. L. A Quotation in Gibbon’s autobiography // Notes and Queries. № 32. 1985. P. 246- Womersley D. A Complex Allusion in Gibbon’s Memoirs // Notes and Queries. № 36. 1989. P. 68−70- Noonkester M. C. Mr. Gibbon, Revd Fuller, and the Apocalypse //Notes and Queries. № 39. 1992. P. 486−489- Breeze A. Gibbon’s Memoirs and Queenbor-ough castle, Kent // Notes and Queries. № 46. 1999. P. 365−366- Womersley D. An Annotated Copy of Gibbon’s «Miscellaneous Works"//Notes and Queries. № 47.2000. P. 216−218- Miller A. Corrections to the Womersley Text at Gibbon’s Decline and Fall // Notes and Queries. № 52. 2005. P. 374−376.

56 См., например: Cordasco F. Gibbon and the Authorship of Julius // Notes and Queries. № 6. 1959. P. 414.

57 Womersley D. A Complex Allusion in Gibbon’s Memoirs //Notes and Queries. № 36. 1989. P. 69−70.

58 Noonkester M. C. Mr. Gibbon, Revd Fuller, and the Apocalypse // Notes and Queries. № 39. 1992. P. 487−488.

59 Oliver E. J. Gibbon and Rome. London and New York, 1958. P. 105. лиц, что, по мнению автора, объясняет причины нелюбви историка к христианству60. В. Б. Карнохан, напротив, вписывает Гиббона в контекст личной драмы писателей XVIII в., таких как Свифт и Поуп, подчеркивая их удаленность от окружающего мира, молчаливость и одиночество. Он считает, что Гиббон, пройдя школу одиночества, выразил это в своей книге61. Подобный акцент позволяет автору сделать вывод о том, что Гиббон не был безразличен к психологическому объяснению исторических явлений, поскольку во главу угла своих рассуждений он ставил ведущие страсти, способные объяснить таинство человеческой природы и действующие у Гиббона как болезнь62. П. Краддок разделяет жизнь Гиббона на до «Истории» и после нее. Автор показывает Гиббона джентльменом XVIII в., который после 1772 г. делает акцент на своей «Истории» и публичной жизни в обществе63.

Следует отметить, что в рамках этого направления все большее внимание начинает уделяться специальному изучению не только всего жизненного пути историка, но и наиболее судьбоносным событиям в жизни Гиббона. Так, например, Б. Норманн настаивает на огромном влиянии Швейцарии на формирование чувства свободы и независимости, научного усердия и особенных исторических суждений Гиббона64.

Получает свое дальнейшее развитие и направление, целью которого было изучение «Истории» Гиббона как исторического произведения XVIII в. В рамках этого направления Гиббон считался историком Просвещения, и его манере писать историю приписывали черты присущие просветительской историографии. Исследователями этого направления рассматривались разные стороны исторических взглядов Гиббона.

Некоторые исследователи анализировали «Историю» через призму методологических ходов историка. П. Гэй причисляет Гиббона к эрудитам65, тогда 60 Ibid. Р. 125, 187, 12.

61 Camochan W. В. Gibbon’s Solitude: The Inward World of the Historian. Stanford, 1987. P. 7, 9, 8. По иронии судьбы, говорит автор, следствием обращения Гиббона в католичество была еще большая его изоляция. — Ibid. Р. 12.

62 Ibid. Р. 102, 108, 103.

65 Craddock Р. В. Young Edward Gibbon. Baltimore, 1982. P. 40.

64 Norman B. The Influence of Switzerland on the Life and Writings of Edward Gibbon // Dissertation Abstracts International. 2001. Vol. 61. № 1. P. 70. (Degree Year: 1999, Великобритания).

65 Gay P. Style in History. New York, 1974. P. 35. как А. Момильяно и Д. Вуттон считают, что Гиббон соединил в своей работе методы эрудитов и историков-философов66. Рассматривая особенности обращения историка с раннехристианским материалом, эти авторы подчеркивают различные ее стороны. Так, особенность отношения Гиббона к христианству А. Момильяно видит в его восприятии самосознания позднеримских интеллектуалов, которые, доискиваясь причин упадка их империи, указывали на победу христианства67. Д. Вуттон, напротив, говоря о XV и XVI главах «Истории», подчеркивает, что они выделяются на общем фоне произведения, поскольку представляют собой лишь аргументы против христианства, намеренно изложенные Гиббоном в иронической форме. При этом сам Гиббон выступает в роли беспристрастного наблюдателя диспута теологов68. По мнению Р. Портера, история для Гиббона — не служанка теологии, а самостоятельная область знания. Отказавшись от провиденциализма, Гиббон создает обмирщенную историю, в которой все подчиняется внутренним законам69. Характерной чертой «Истории» Дж. В. Бюрроу называет использование Гиббоном нравственных антитезисов: свобода/рабство, сила/бессилие, но наиболее фундаментальная оппозиция, составляющая суть его работы, — это варварство/христианство.70 П. Гэй рассматривая истоки «Истории» приходит к выводу, что работы Тацита были и моделью, и источником для Гиббона, а свой скептицизм, враждебность к предрассудкам, критицизм и свободолюбие он заимствовал от Юма, Вольтера, Дидро, Бейля и Тильемона71. К. М. Риск изучает различную технику организации Гиббоном исторических фактов, структурирующую отдельные главы: метафоры, анекдоты, пространные сравнения, риторику72.

66 Momigliano Л. Gibbon’s Contribution to Historical Method // Studies in Historiography. London, 1966. P. 44- Wootlon D. Narrative, Irony, and Faith in Gibbon’s Decline and Fall // History and Theory. 1994. Vol. 33. № 4. P. 81−82. «Momigliano A. Declines and Falls // The American Scholar. 1979;1980. Vol. 49. № 1. P. 47. Он вообще считает, что Гиббоиа нельзя понять вне его связи с классической языческой культурой. — Ibid. Р. 38.

68 Ibid. Р. 90−91. Эта традиция изучения раннего христианства была заложена еще протестантской историографией. Правда в отличие от нее Гиббон, говорит о недостатках этих религиозных диспутов. — Ibid. Р. 92.

69 Porter R. Gibbon, the Secular Scholar // Histoid Today. 1986. Vol. 36. № 9. P. 48−49.

70 Burrow J. W. Gibbon. (Past Masters) New York, 1985. P. 80−82.

71 Gay P. Style in History. P. 22−23, 34−35.

72 Risch K.M. Edward Gibbon’s Narrative Techniques: The Structures of «The History of the Decline and Fall of the Roman Empire» (Eighteenth-Century) // Dissertation Abstracts International. 1987. Vol. 47. № 8. P. 3050. (Degree Year: 1986, США).

Целый ряд историков по-прежнему акцентирует внимание на тесной связи Гиббона с Римом. Д. Джордан отмечает эмоциональную составляющую этой взаимосвязи, подчеркивая, что Гиббон идентифицировал себя с Римской цивилизацией именно на эмоциональном уровне, что и помогло ему стать историком Римской империи73. Дж. В. Бюрроу как и А. Момильяно считает, что Гиббон смотрит на Римскую империю как сенатор Рима, что было близко его парламентской позиции, а на утверждение христианства — как образованный римлянин-язычник74. Также некоторые исследователи отмечают, что обращение Гиббона к теме падения Рима связано с его стремлением связать древнюю и современную историю, а Рим, следовательно, с европейской цивилизацией Нового времени75. А. Лентин даже склонен полагать, что обращение Гиббона к веку Антонинов было обращением автора к тем ценностям, которые были ведущими для XVIII в. «Счастливый век» Антонинов для историка, таким образом, был воспроизведением культурного единства просвещенной Европы76.

Большое влияние «Истории» Г. В. Бауэрсок объясняет не достоинствами языка, поскольку она обнаружила не меньшее распространение и среди неанглоязычных исследователей, а историческим воображением Гиббона77. Среди его компонентов Г. В. Бауэрсок называет категории пользы и приемлемости, синтез прочитанного, внимание к форме, оттекам и расположению материала, портреты, написанные на основе знания человеческой природы, а также живые и драматические сцены78.

Вопреки популярному среди исследователей мнению о том, что Гиббон считал распространение христианства и нашествие варваров непосредственными причинами падения Римской империи, некоторые зарубежные историки выделяют целый ряд других причин этого процесса. Так, например, К. Крист в их.

73 Jordan D.P. Gibbon and his Roman Empire. Urbana, 1971. P. 21−22, 76.

74 Burrow J. W. Gibbon. P. 43, 55.

75 Momigliano A. Declines and Falls. P. 38- Jordan D.P. Gibbon and his Roman Empire. P. 22- The Origins of the Middle Ages. Pirenne’s Challenge to Gibbon / ed. By Bryce Lion. New York, 1972. P. 25−26- Christopher K. A Grand Tour: Reading Gibbon’s Decline and Fall // Greece and Rome. 1997. Vol. 44. № 1. P. 48.

76 Lentin A. Edward Gibbon and «The Golden Age of Antonines» // History Today. 1981. Vol. 31. № 7. P. 34.

77 Bowersock G. W. Gibbon’s Historical Imagination//The American Scholar. 1988;1989. Vol. 57. № 1. P. 34−35.

78 Ibid. P. 37−38, 39, 41, 42−44, 47. Dillon-Smith D. J. The Historian as Moralist: A Study of Edward Gibbon and «The Decline and Fall of the Roman Empire» // Dissertation Abstracts International. 1984. Vol. 44. № 3. P. 838. (Degree.

Year: 1982, Австралия). объяснении делает упор на чрезмерном росте империи, упадке нравов, порочном влиянии богатства и роскоши, а также введении и злоупотреблении христианством79, А. Лентин на абсолютной и бесконтрольной императорской власти Антонинов80, а Р. Портер на неприкрытых амбициях императоров и армии, разлагающем влиянии роскоши, эгоистическом фанатизме христиан81.

В ряде других работ подчеркиваются разные особенности «Истории» Гиббона: то говорится о причудливом соединении ностальгического республиканизма Тацита с концепцией разделения властей Монтескье82, то отмечается, что Гиббон заимствовал у английского поэта Голдсмита идею об отрицательной роли богатства, которую он затем использовал в качестве скрытой причины упадка империи83, то сама «История» объявляется историческим проектом, обширным как в концептуальном плане, так и в плане исполнения и нацеленным на создание порядка в видимом хаосе множества исторических фактов84. Кроме того, Гиббона рассматривают и как историка-моралиста, отмечая важность для него нравственных идеалов и морального прочтения истории85. Помимо этого особым объектом исследования становятся сноски в «Истории"86.

Несмотря на то, что «Историю» Гиббона многие называли произведением литературным, собственно литературное направление в ее изучении было не очень значительным. Авторы этого направления делают акцент на стилистике и манере изложения, языке и характерных литературных приемах Гиббона. Так Г. Бонд считает «Историю» Гиббона историческим эпосом, тему для которого он нашел в падении Рима87. Характеризуя достоинства работы, автор подчеркивает.

74 Крист К. Эдуард Гиббон (1737 — 1794) // Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи в 7-ми томах, / отв. ред. Э. Д. Фроловвступ. ст. К. Криста. СПб., 1997. Т. 1. С. 16−17. 50 Lentin Л. Edward Gibbon and «The Golden Age of Antonines». P. 38.

81 Porter R. Gibbon, the Secular Scholar. P. 49.

82 Cartledge P. Ancient Greeks and Modern Britons // History Today. 1994. Vol.44. № 4. P. 28.

85 Edgecombe R. S. Gibbon’s History of the Decline and Fall of the Roman Empire, Volume I // Explicator. 1995. Vol. 53. № 2. P. 79−81.

84 Christopher K. A Grand Tour: Reading Gibbon’s Decline and Fall // Greece and Rome. 1997. Vol. 44. № 1. P. 41−42, 45.

85 Fuglum P. Edward Gibbon. His View of Life and Conception of History. Akademisk forlag, Oslo. Oxford, 1953. P. 10, 21- Dillon-Smith D. J. The Historian as Moralist: A Study of Edward Gibbon and «The Decline and Fall of the Roman Empire» // Dissertation Abstracts International. 1984. Vol. 44. № 3. P. 838. (Degree Year: 1982, Австралия).

86 Bowersock G. W. The Art of Footnote //The American Scholar. 1983;1984. Vol. 53. № 1. P. 54−62- Cosgrove P. V. Textual Republic: Edward Gibbon and the Problem of Historical Narrative in the Enlightenment // Dissertation Abstracts International. 1991. Vol. 51. № 3. P. 860. (Degree Year: 1989, США).

87 Bond H. L. The Literary Art of Edward Gibbon. Oxford, 1960. P. 2, 12−13, 18. П. В. Косгроув также считает, что Гиббон моделирует свое повествование как эпос, романс. Cosgrove P. W. Textual Republic: Edward Gibbon and единство замысла и гармонию пропорций во всех ее частях, единство структуры, объединенной вокруг одной темы, в результате чего возникает впечатляющее воссоздание прошлого88. Он использует две техники: повествовательность и ироничность. «Разнообразие ритмов, модуляций тона, меткость метафор, энергия оборотов — все это способствует литературному удовлетворению автора"89. Язык Гиббона он называет сплавом языка древних греков и римлян, французов и англичан90. Дж. Клив отмечает, что Гиббон очень часто в своей «Истории» говорит от первого лица. Причем это следует объяснять не только его личным знакомством с описываемыми им местами, но и его желанием передать читателям то, что непосредственно получено из устной традиции91. М. В. Браунли акцентирует внимание на том, что Гиббон «помещает исторический факт в рамки театрального мира, используя литературные методы, с целью сохранить и возвеличить его"92. Римский мир для историка — это театр, сцепа полная драматизма, а участники исторический событий просто актеры. Драматическая техника Гиббона фокусируется на сценичности действия, создании общего, единого впечатления на читателя, красочном языке автора93.

Имеются и ряд работ, соединяющих в себе черты как научного исторического, так и литературного направлений изучения «Истории» Гиббона. Л. Брау-ди подчеркивает, что как историк Гиббон изучает прошлое и стремится из фактов вычленить общие законы94. Но прошлое для него лишь материал, который в работе принимает форму преимущественно литературную скорее с эстетическим, нежели систематическим порядком93. Поиск формы важен для Гиббона ввиду необходимости выстраивания материала. Вот почему 1−3-й тома «Истории» являются прелюдией «собственного голоса» историка, который и был the Problem of Historical Narrative in the Enlightenment. P. 860. h8 Ibid. P. 21, 68.

89 Ibid. P. 136.

90 Ibid. P. 137, 159. Clive J. The Most Disgusting of the Pronouns//The American Scholar. 1976;1977. Vol. 47. № l.P. 105.

92 Bi ownley M. W. The Theatrical World of the Decline and Fall II Papers on Language & Literature. 1979. Vol. 15. № 3. P. 263.

93 Ibid. P. 265, 271−275.

94 Braudy L. Narrative Form in History and Fiction. Hume, Fielding & Gibbon. Princeton, 1970. P. 219−222, 215.

95 Ibid. P. 214. найден в 4 — 5-м томах96. Для JL Госсмана «История» — и литературная и историческая работа97. Центральное место в ней занимает идеал authority, необычайной силы, которая абсолютно оригинальна, самовластна, самодостаточна, не зависящая ни от кого. Ее нельзя найти в истории, поскольку она принадлежит только Богу или людям, находящимся в состоянии дикости98. По мнению автора, единство Рима в «Истории» не более чем идея. Само историческое существование преследует воображаемые, иллюзорные цели99.

Продолжает свое существование и историографическое направление в изучении нашей темы, заложенное Т. Ш. МакКлоем. Его особенностью в данный период является то, что исследователи в целом уделяют мало внимания научному историографическому анализу работ, посвященных Гиббону и его «Истории». Как правило, работы этого направления представлены рецензиями на опубликованные современниками статьи и монографии или новые переиздания наследия Гиббона100. Эти статьи-рецензии не дают целостного историографического представления об изучении Гиббона и его «Истории» в зарубежной историографии. Исключение составляют работы П. Краддок, С. Д. Снобелена и Б. Кроука101. Справедливости ради стоит заметить, что монография П. Краддок лишь претендует на историографическую работу, поскольку представляет собой обширный список работ, посвященных изучению историка и его наследия и охватывающий период с 70-х гг. XVITI в. по 80-е гг. XX в. Автор выделяет.

96 Ibid. Р. 236, 226.

97 Gossman L. The Empire UnPossess’d. An Essay on Gibbon’s Decline and Fall. Cambridge, 1981. P. 120.

98 Ibid. P. 26.

99 Ibid. P. 49. 55.

100 См., например: Roberts M. Gibbon Designed to be Read as Literature // Essays in Criticism. 1962. Vol. 12. P. 207−214 (рецензия на монографию: Bond H. L. The Literary Art of Edward Gibbon. Oxford, I960) — Price J. V. Book Reviews // Modern Philology. 1991. Vol. 88. № 3. P. 324−329 (рецензия на монографии: Craddock P. В. Edward Gibbon. Luminous historian, 1772 — 1794. Baltimore, London, 1989; Womersley D. The Transformation of The Decline and Fall of the Roman Empire. Cambridge, 1988) — Bowersock G. W. Watchmen // Essays in Criticism. 2003. Vol. 53. P. 82−91 (рецензия на монографию: Womersley D. Gibbon and the «Watchmen of the Holy City»: The Historian and his Reputation 1776−1815. Oxford, 2002) — Scribble, Scribble, Mr. Gibbon // Economist. 1/14/95. Vol. 334. № 7897. P. 75 (рецензии на «Истории» Гиббона опубликованные X. Тревором-Рупером и Д. Вомерсли): Williamson A. Edward Gibbon, Edmund Burke, and John Pocock: The Appeals of Whigs Old and New // Canadian Journal of History. 2001. Vol. 36. № 3. P. 517−522, Gilpin W. C. Enlightened Genealogies of Religion: Edward Gibbon and his Contemporaries // Journal of Religion. 2004. Vol. 84. № 2. P. 256−263 (рецензии на монографию: Pocock J. G. A. Barbarism and Religion. Vol. I. The Enlightenments of Edward Gibbon, 1737 — 1764. Cambridge, 2000) — Christopher K. Edward Gibbon, The History of The Decline and Fall of the Roman Empire. 6 Volumes // Greece and Rome. 1998. Vol. 45. № 2. P. 232−234 (рецензия на «Историю» Гиббона опубликованную Д. Вомерсли).

101 Craddock Р. В. Edward Gibbon: a reference guide. Boston, 1987; Snobelen St. David. A Further Irony. P. 387−416- Croke B. Mommsen on Gibbon. P. 47−59. три большие категории работ о Гиббоне: во-первых, исследования, в которых рассматривается его обращение с христианским материалом, во-вторых, работы, посвященные изучению методологии Гиббона, тематики его «Истории», и, в-третьих, литературное направление102. С. Д. Снобелен поднимает маргинальный и теперь совершенно забытый пласт зарубежной историографии о Гиббоне — протестантскую экзегетику XIX — XX вв. Автор реконструирует динамику неожиданного обращения к «Истории» со стороны протестантской экзегетики на протяжении этого периода времени. Он показывает, как протестантские экзегеты на протяжении двух веков использовали «Историю» Гиббона в качестве собрания исторических доказательств осуществления пророчеств, зафиксированных в Апокалипсисе. И в этом он видит иронию истории103. Б. Кроук в своей работе рассматривает мнение Т. Моммзена о Гиббоне. Автор приходит к выводу о том, что, по мнению Т. Моммзена, только Гиббон подходил под его стандарты историка. Более того, он ценил в нем его эрудицию и умение объяснить тысячелетний материал104.

Сохраняется традиция празднования юбилеев Гиббона. Так, например, в 1976 г. состоялось празднование 200-летия со дня публикации первого тома «Истории». Итогом работы конференции в Риме стал сборник статей1(Ъ, посвященных двум основным темам: самому Гиббону и его «Истории». Основные выводы исследователей о Гиббоне следующие: он создал не только «Историю», но и «историка Римской империи», чему дается высокая оценка106- он был историком-философом, что в XVIII в. означало социальную теорию107- он сделал большой вклад в историю и теорию искусства108- объектами его юмора были христианство и люди, а сам юмор не всегда был добрым, отдавал агрессией109;

102 Craddock Р. В. Edward Gibbon: a reference guide. P. xv-xvi.

101 Snobelen St. David. A Further Irony. P. 399.

101 Croke B. Mommsen on Gibbon. P. 48−49.

I0.

106 Jordan D.P. Edward Gibbon: The Historian of the Roman Empire // Edward Gibbon and The Decline and Fall of the Roman Empire. Harvard, 1977. P. 7, 11.

107 Pocock J. G. A. Between Machiavelli and Hume: Gibbon as Civic Humanist and Philosophical Historian // Ibid. P. 103, 111.

108 Haskell F. Gibbon and the History of Art// Ibid. Harvard, 1977. P. 193.

109 Clive J. Gibbon’s Humor // Ibid. P. 183, 186. он был историком-философом, и его целью был поиск главных, определяющих причин, но в то же время он считал возможным проникновение в ментальность народов и людей110- жизненные лишения и самоограничения во имя свободы и независимости сформировали гений Гиббона, отразившийся на его работе111.

Выводы относительно «Истории» Гиббона заключались в следующем: упадок, по мнению Гиббона, начался все же со времен гражданских войн в Риме112- его анализ социальной структуры римского общества V — VI вв. достаточно глубок" 3- он не обладал большими знаниями о византийской империи и не ставил цель детального описания ее истории114- рассуждая о Мухаммеде, он фактически противопоставляет ислам христианству115- он использовал ставшую традиционной со времен Ренессанса идею упадка Рима, но ее изложение у него было комплексным116- он, подчеркивая взаимосвязь варварства и цивилизации, предпочтения все же отдавал дохристианской цивилизации, а не крещеному варварству117- он заимствовал целый ряд идей из французской литературы, которые затем использовал в своей работе118- «История» обнаруживает его принадлежность к крайнему левому крылу протестантизма, высокую оценку трудов протестантских и высмеивание католических историков119- «История» включила в себя весь ранний опыт анализа и интерпретации Гиббоном отдельных тем120- противопоставления объявляются характерной чертой его работы121- подчеркивается, что большинство «Истории» посвящено Византии, а не Риму, что Гиббон не затрагивал ряд важных проблем, таких, как развитие папского государства, роль варваров в формировании цивилизации122.

Особняком стоит работа Ж. Старобински, посвященная «Эссе об изучении литературы», которую он рассматривает в качестве ответа Гиббона на.

Manuel F. Е. Edward Gibbon: Historien-Philosophe// Ibid. P. 168−169. Brownley M. W. Gibbon: The Formation of Mind and Character // Ibid. P. 23, 13.

1.2 Bowersock G. W. Gibbon on Civil War and Rebellion in the Decline of the Roman Empire // Ibid. P. 27.

1.3 Brown P. Gibbon’s Views on Culture and Society in the Fifth and Sixth Centuries // Ibid. P. 50.

4 Runciman S. Gibbon and Byzantium // Ibid. P. 53.

1,5 Lewis B Gibbon on Muhammad // Ibid. P. 70.

116 Burke P. Tradition and Experience: The Idea of Decline from Bruni to Gibbon // Ibid. P. 99.

117 Furet F. Civilization and Barbarism in Gibbon’s History // Ibid. P. 166.

118 Shackleton R. the Impact of French Literature on Gibbon // Ibid. P. 214−215.

1,9 Chadwick O. Gibbon and the Church Historians // Ibid. P. 221, 223, 230.

120 Giarrizzo G. Toward the Decline and Fall: Gibbon’s Other Historical Interest // Ibid. P. 245.

121 Graubard S. R. Edward Gibbon: Contraria Sunt Complimenta // Ibid. P. 122.

122 Momigliano A. Gibbon from Italian Point of View // Ibid. P.76−78, 84. французскую мысль второй половины XVII — первой половины XVIII вв., ч то также нашло свое отражение и в «Истории"'23.

Таким образом, конференция показала весь широкий спектр взглядов на Гиббона и его «Историю», сложившихся в зарубежной историографии.

Наряду с уже устоявшимися направлениями в изучении Гиббона и его наследия, во второй половине XX в. возникают и новые. Их появление связано с выделением отдельных сюжетов в качестве самостоятельного предмета изучения из уже имеющихся направлений. Среди таковых следует назвать: Гиббон и Просвещение, изучение «Воспоминаний» и малых работ, религиозное, не-экзе-гетическое направление.

В последнее время усилился интерес к специальному изучению «Истории» Гиббона в контексте исторической мысли Просвещения. Его особенностью является критика связи Гиббона с французским Просвещением. К. Винд-шаттл выступает против привязки историка к французскому Просвещению. Он считает, что «История» была не просто попыткой превзойти Монтескье, но и принципиально отличалась от французского типа исследования. Если французский ученый противостоял существующим общественным институтам, включая религию, то английский, напротив, своими работами подтверждал их ценность124. Дж. Покок называет работу Гиббона «великой историей христианской теологии эпохи Просвещения"125. По его мнению, историк на протяжении своей жизни сталкивался с разными видами Просвещений, но в конечном итоге утвердился в английской его форме (Контр-просвещение, эрудизм, консерватизм)126. В итоге, в «Истории» Гиббон отразил стратегию объединения веры и скепсиса, а в качестве центральной темы выбрал варварство и религия127. Дж. IlIpixaH видит существо Просвещения в его религиозности128. Он, как и Дж.

123 Starobinski J. From the Decline of Erudition to the Decline of Nations: Gibbon’s Response to French Thought // Ibid. P. 141.

121 Windschuttie K. Edward Gibbon & The Enlightenment // New Criterion. 1997. Vol. 15. № 10. P. 21, 25.

125 Pocock J. G. A. Barbarism and Religion. Vol. I. The Enlightenments of Edward Gibbon, 1737 — 1764. Cambridge, 2000. P. 8. Автор в целом делает заметный акцент в своей работе на религиозной составляющей Просвещения.

126 Ibid. Р. 7, 52, 138−139, 148, 150.

127 Ibid. Р. 66, 24.

128 Sheehan J. Enlightenment, Religion, and the Enigma of Secularization: A Review Essay // American Historical Review. 2003. Vol. 108. № 4. P. 1062, 1079−1080.

Покок, считает, что Гиббон развивался в рамках культуры того либерального протестантизма, который стремился соединить веру с критикой и скепсисом. В целом, он подобно протестантам, превращает свои занятия, сам того не осознавая, в историю теологии, 129.

В качестве самостоятельного направления во второй половине XX в. выделяется изучение автобиографии Гиббона. С одной стороны, продолжается публикация предисловий к «Воспоминаниям» Гиббона. Однако, в отличие от предшествующих предисловий, носивших характер краткого очерка о жизни и трудах историка130, теперь они превращаются в специальное исследование самих «Воспоминаний». Например, в предисловии Г. Л. Боннарда рассматриваются причины создания шести набросков автобиографий, хронология этого процесса, а также судьба мемуаров историка131.

С другой стороны, исследователи акцентируют внимание на особенностях «Воспоминаний». М. К. Нункестер выделяет краткие «заметки на память» в качестве важных элементов, содержащих, в том числе, и информацию о скрытом якобитстве предков Гиббона, что нашло свое отражение в его «Воспоминаниях», и повлияло на «Историю"132. С точки зрения К. Н. Парк, начало создания Гиббоном автобиографии знаменует собой новую эру в его жизни, которая предполагает отделение автора от своего произведения и своих читателей, независимость, свободу, она связана с Лозанной и с тем опытом, который он здесь получил'33. К. Н. Парк считает, что в «Воспоминаниях» Гиббон разрывается между желанием рассказать о своей жизни и утаить все нелицеприятное134.

Отдельным предметом исследования наряду с «Историей» становятся и другие, малые работы Гиббона. Отчасти это связано с их публикацией. Г. А. Бопнард издает журнал Гиббона, который тот вел во время своего путешествия.

139 Ibid. Р. 1068.

130 См., например: Bury J. В. Introduction. P. i-xvii.

131 Bonnard. G. A. Preface // Gibbon Ed. Memoirs of My Life / ed. from the manuscripts by George A. Bonnard. L., 1966. P. i-xvii, xxi-x.xxi.

132 Noonkester M. C. Memoranda, Memories and Gibbon’s Memoirs // English Language Notes. 1995. Vol. 32. № 4. P. 65−70.

133 Parke C. N. Edward Gibbon by Edward Gibbon // Modern Language Quarterly. 1987. Vol. 50. № 1. P. 26, 29, 34. Сам феномен ссылки автора увязывается с драмой патриархального закона и христианской доктрины, характерной для западной цивилизации. — Ibid. Р. 35.

134 Ibid. Р. 25. в Рим в 1764 г., что по его словам вызвано неудовлетворенностью версией Шеффилда, который нередко исправлял правописание, пунктуацию, вставлял слова, не сообразуясь с тем, нужны ли они здесь, удалял все то, что могло бросить тень на его друга135. Напротив, Г. А. Боннард стремится дать аккуратную репродукцию манускрипта Гиббона. Это помогает ему обнаружить частый пропуск букв в рукописной версии, сделать вывод о том, что Гиббон мало уделял внимания правописанию: грамматика и синтаксис у историка явно хромали136. П. Краддок публикует английские эссе Гиббона, подчеркивая этим их языковую связь с «Историей»: именно здесь она обнаруживает гот язык и тот «уникальный стиль», который затем нашел свое выражение в «Истории"137.

Другие исследования, не связанные с публикацией малых работ Гиббона, посвящены более детальному их изучению. Например, Д. Вомерсли исследует незавершенные и неопубликованные «Древности Брауншвейского дома». Обращение Гиббона к этой теме автор, с одной стороны, связывает с традиционным английским уважением к наследственным титулам138. С другой же — считает ответом Гиббона на французскую революцию139.

Принципиально новым направлением в исследовании нашей темы является религиозное, не-экзегетическое, течение, появившееся в последнее время. В отличие от экзегетики, здесь не акцентируется внимание на прочтении «Истории» в связи с Апокалипсисом. В то же время, в отличие от религиозных откликов XVIII в., делается попытка спокойно и по-научному в специальных работах подойти к вопросам веры самого историка и христианства в его трактовке. Исследователи этого направления подвергают критике мнение о неверии Гиббона. С их точки зрения, он не был атеистом или язычником, но беспристрастным историком с характерным только ему богатством религиозной мысли140. В конеч.

Gibbon’s Journey from Geneva to Rome. His Journal from 20 April to 2 October 1764. / ed. by George A. Bonnard Toronto and New York, 1961. P. xii-xiii.

136 Ibid. P. xiv-xv.

137 The English Essays of Edward Gibbon. / ed. by. Patricia B. Craddock. Oxford, 1972. P. vi.

138 Womersley D. Gibbon’s Unfinished History: The French Revolution and English Political Vocabularies // The Historical Journal. 1992. Vol. 35. № 1. P. 65.

139 Ibid. P. 86−87. ыо Miller S. The Achievement of Gibbon // Sewanee Review. 2003. Vol. 111. № 4. P. 563- Turnbull P. The «Supposed Infidelity» of Edward Gibbon//The Historical Journal. 1982. Vol. 25. № 1. P. 25. ном итоге, это был всего лишь статус, приписываемый некоторыми французскими мыслителями самим себе в первой половине XVIII в.1'" П. Тенбул даже склонен полагать, что Гиббон, став католиком в студенческие годы, оставался им до конца жизни142. Исследователи в целом сходятся во мнении, что Гиббон критически подходил к предрассудкам и народной вере, основанной на обычае, к религиозным течениям Британии того времени, что и нашло свое отражение в его критической оценке истории ранней церкви, ошибкам и искажениям, вкравшимся в христианство143. Более того, Гиббон не выступал против духовного фундамента христианства и не считал его причиной упадка Римской империи, а его «История» воплощает собой единство религиозного и светского в исторических произведениях XVIII в.144.

Подводя итоги, следует отметить непостоянство интереса и определенную противоречивость во мнениях в зарубежной историографии о Гиббоне и его «Истории». Сразу же после выхода ее в свет она стала объектом пристального внимания со стороны религиозной общественности, которая отличалась негативно-критическим восприятием автора и его произведения. Зарубежная историография большей частью обвиняла автора в неверии и упрекала его в ненадлежащем, с ее точки зрения, обращении с историей церкви и с самим символом веры. В XIX — первой половине XX вв. научное сообщество за рубежом не проявляло большого научного интереса к «Истории» и ее автору, что было вызвано широким распространением ее оценки, прежде всего, как литературного произведения. Со второй половине XX в. начинается грандиозный научный ренессанс Гиббона, для которого характерны как рост популярности его среди специалистов, так и уважительно-взвешенные оценки Гиббона и его произведения.

141 Young B. W. «Skepticism in Excess»: Gibbon and Eighteenth-Century Christianity // The Historical Journal. 1998. Vol. 41. № 1. P. 187.

42Turnbull P. The «Supposed Infidelity». P. 31−33.

145 Ibid. P. 35- Young B. W. «Skepticism in Excess». P. 196.

144 Turnbull P. The «Supposed Infidelity» of Edward Gibbon. P. 35- Miller S. The Achievement of Gibbon. P. 565−568- Young B. W. Religious History and the Eighteenth-Century Historian // The Historical Journal. 2000. Vol. 43. № 3. P. 857.

Для отечественной историографии не был характерен особый интерес к изучению исторического наследия Гиббона, что на разных этапах ее развития обуславливалось разными причинами. Тем не менее, ее ни в коем случае нельзя упрекать в пренебрежительном отношении к «Истории» Гиббона, в силу того, что она по большей части относилась к ней как к определенному этапу в развитии исторической науки в целом, который не следует чересчур возвеличивать, поскольку, наряду со своими достоинствами, она имела и ряд существенных недостатков. Всплески же интереса отечественной историографии к нашей теме, видимо, следует объяснять прямым влиянием зарубежной историографии.

Появление «Истории» Гиббона было замечено в России уже в конце XVIII в. Однако из-за того, что перед отечественной исторической наукой в то время, прежде всего, стояла более важная задача написания Российской истории, а также в силу значительного влияния именно французского, а не английского Просвещения, «Истории» Гиббона не уделяли внимания, что, по-видимому, было и справедливо, и оправданно. Н. М. Карамзин в письме, датируемым маем 1790 г., сокрушаясь, что пока нет хорошей Российской истории, указывал на Тацита, Юма, Робертсона и Гиббона как на пример хорошей истории145. То, что Н. М. Карамзин указал на Гиббона в связке с другими историками, показывае т, что в то время отечественная историография не выделяла его в качестве крупной фигуры в исторической науке146.

Отечественная историография первой половины XIX в., прошедшая под знаком влияния немецкой философии, также не уделяла особого внимания изучению исторического наследия Гиббона. В это время было осуществлено сокращенное издание его «Истории"147. Т. Н. Грановский в своем лекционном курсе по истории средневековья упоминает о Гиббоне как о представителе своей эпохи. Он отмечает, что тот не понимал важности христианства и был мало знаком с древностями. Считая «Историю» Гиббона по большей части устаревшей, тем.

145 Карамзин, Н. М. Сочинения в 2 т. / Сост., коммент. Г. П. Макогоненко. Л., 1984. Т. 1. С. 344.

146 Вполне возможно, что Н. М. Карамзин даже не читал Гиббона, а лишь передал то, что узнал понаслышке.

147 Гиббон Э. История упадка и разрушения Римской империи. СПб., 1824. не менее, Т. Н. Грановский отмечал спокойный, глубокий и ясный взгляд историка на события и его огромный исторический талант148.

На рубеже XIX — XX вв. намечается некоторый рост внимания к «Истории» Гиббона в отечественной историографии, вызванный влиянием историографии зарубежной. В это время В. Н. Неведомским был осуществлен полный перевод работы английского историка149. Кроме того, впервые в отечественной историографии появляются специальные работы, посвященные этой теме. М. М. Лютов опубликовал в 1899 г. монографию, посвященную жизни и историческому наследию Гиббона. Здесь автор отмечает многосторонность исследования, свежесть стиля, блестящее изложение и тонкую иронию историка. Для него «История» — величайший триумф исторического искусства150.

Остальные специальные работы этого периода представляют собой статьи в энциклопедических словарях. В статье С. Степанова подчеркивается прямая связь Гиббона с античной традицией, поскольку, по мнению автора, Гиббон в своей «Истории» выступает не как человек, восстающий против христианства из философских принципов, а как человек, являющийся последним представителем римского мира151. А. К. Дживелегов, напротив отмечает огромное влияние французской традиции на Гиббона, и, прежде всего, Монтескье, Вольтера, Бейля и Паскаля152. Кроме того, характерной чертой отечественной историографии XIX в. является публикация отдельных частей «Истории» в качестве самостоятельных произведений153.

Советская историография первой половины XX в. практически не уделяла специального внимания «Истории» Гиббона. Это можно объяснить тем, ч то.

148 Грановский Т. Н. Лекции Т. Н. Грановского по истории средневековья (Авт. конспект и записи слушателей). М., 1961. С. 95−96.

149 История упадка и разрушения Римской империи Эдуарда Гиббона в 7-и частях / пер. с англ. В. Ы. Неведом-скогос примеч. Гизо, Венка, Шрейтера, Гуго и др. М., 1883 — 1886. Ч. 1−7.

150 Лютов М. М. Жизнь и труды Гиббона съ его портретомъ и fac-simiie. СПб., 1899. С. 107−108.

151 Степанов С. Гиббонъ // Энциклопедический словарь. Т. XV. Репринтное воспроизведение издания Ф. А. Брокгауза И. А. Ефрона 1890. «Терра», 1991. С. 613−614.

152 Дживелегов А. К. (проф.) Гиббонъ // Энциклопедический словарь русского библиографического института Гранат. — 12-е стереотипное издание. Т. 14. М. Б.г. С. 471−474. [1912 г.]. Эта позиция является точной калькой мнения Дж. Морриса о влиянии континентальной Франции на Гиббона, поскольку именно на этого автора и ссылается А. К. Дживелегов. — См.: Morrison J.С. Gibbon. P. 22.

153 Историческое обозреше Римскаго права. Сочинеже Эдуарда Гиббона / с англ. нер. студент Ими. Санктпе-терб. ун-та Алексей Греч. СПб., 1835- Завоевание Константинополя (Царьграда) Магометомъ вторымъ. Сочи-Heme знаменитаго Англшскаго историка Эдуарда Гиббона. 2-е изд. исправленное. СПб., 1899. в это время перед отечественными исследователями стояла задача разработки с марксистско-ленинских позиций основных проблем исторической науки. Поскольку Гиббона в это время считали малооригинальным, то как таковых специальных работ, посвященных ему и его «Истории», в это время не было. Исключение составляет статья в Советской Энциклопедии 1929 г., где, помимо констатации неоригииальности идей Гиббона, воспроизводится мнение о французском влиянии на него. Хотя здесь отмечается, что рационалистическое объяснение Гиббоном возникновения и роли христианства в упадке Римской империи мягче отрицательного и критического взгляда Вольтера на христианство1″ «1.

Начавшийся в зарубежной историографии со второй половины XX в. грандиозный научный ренессанс Гиббона мало затронул советскую историографию этого периода. Это, по-видимому, следует объяснить тем, что советская историография в целом мало интересовалась историческим наследием Гиббона. Так, например, М. А. Барг отмечает, что Гиббон как типичный представитель историографии Просвещения пишет историю с позиции философского взгляда на нее155. Е. А. Косминский подчеркивает, что важнейшую причину упадка и крушения Римской империи Гиббон видел в христианстве, а идеи его «Истории» имели своими корнями работы Робертсона, Вольтера и Монтескье156. По мнению А. Г. Бокщанина, Гиббон объясняет ослабление и упадок Римской империи политическими, экономическими и религиозными причинами137.

В последние годы наблюдается рост интереса к «Истории» Гиббона. Это выразилось в появлении публикаций разных жанров (предисловия, статьи, диссертация), а также в переиздании «Истории» Гиббона, причем как полной, так и сокращенной версий158. Импульсом этому послужило празднование в зарубеж.

М Гиббон Эдвард // Большая Советская Энциклопедия. Т. XVI. Акционерное общество «Сов. Энциклопедия». М., 1929. С. 593.

1.5 Барг М. А. Эпохи и идеи. Становление историзма. М., 1987. С. 335.

1.6 Косминский Е. А. Историография средних веков. V в.— середина XIX в. Лекции. Изд-во Московского ун-та, 1963. С. 247−248.

157 Бокшанин А. Г. Гиббон Эдуард// Советская Историческая Энциклопедия. Т. IV. Гос. Научное изд-во «Сове1-ская энциклопедия». М., 1963. С. 431−432- Бокщанин А. Г. Гиббон Эдуард// Большая Советская Энциклопедия. 'Г. VI. М., Изд-во «Советская энциклопедия», 1971. С. 449.

158 Гиббон Эд. История упадка и крушения Римской империи / пер. с англ. В. II. Неведомского. Сост. Попов Б. С., Уколова В. И. М., СПб., 1994; Гиббон Эд. История упадка и разрушения Римской империи в 7-ми томах / отв. ред. Э. Д. Фроловвступ. ст. К. Криста. СПб., 1997 — 2000. Т. 1−7- Гиббон Эд. Упадок и разрушение Рим.

1 ской империи / пер. с англ. Л. А. Игоревского. М., 2005. ной историографии 200-летия со дня смерти историка. Особенностями изучения его исторического наследия в современной отечественной историографии является не только высокая оценка его труда, но и обращение к концепции упадка и крушения Римской империи ввиду сложной внутриполитической, социальной и экономической обстановки в стране и в мире. Так же необходимо отметить и определенное влияние марксизма как исследовательской стратегии на изучение «Истории» Гиббона.

В рамках жанров предисловия и статей, прежде всего, подчеркивается глубина и разносторонность исторического наследия Гиббона159. Исследователи фиксируют большое влияние французского Просвещения на становление Гиббона как историка, что выразилось, в частности, в его деизме, скептицизме и рационализме160, отмечают его стремление к научно-рационалистическому анализу исторического материала, историческую объективность и точность, ориентацию на научное постижение, изложение и интерпретацию исторического процесса161. Они ставят Гиббону в заслугу то, что тот считал гибель Рима следствием естественного развития общества162. В определении причин, которыми Гиббон объяснял гибель Римской империи, исследователи сходятся во мнении, что таковыми автор называл деспотическое вырождение верховной власти, нравственный упадок и ослабление военного могущества, введение христианства и нашествие варваров163. Правда, акценты разными авторами расставляются по-разному. В своей статье Б. С. Попов подчеркивает, что у Гиббона причины гибели смешаны в кучу, поскольку он не проводит различий между существен.

159 Попои Б. С. Эдуард Гиббон — историк, писатель и мыслитель эпохи Просвещения (1737 — 1794) // Новая и новейшая история. 1993. № 3. С.179- Попов Б. С., Уколова В. И. Гибель империи и ее исследователь // Гиббон Э. История упадка и крушения Римской империи / пер. с англ. В. Н. Неведомского. Сост. Попов Б. С., Уколова В. И. М&bdquoСПб., 1994. С. 6- Фролов Э. Д. Предисловие к новому русскому изданию «Истории упадка и разрушения Римской империи» Эдуарда Гиббона // Гиббон Эд. История упадка и разрушения Римской империи в 7-ми томах / отв. ред. Э. Д. Фроловвступ. ст. К. Криста. СПб., 1997. T. 1. С. 5, 7.

160 Попов Б. С. Эдуард Гиббон — историк, писатель и мыслитель эпохи Просвещения. С. 181, 188, 194- Попов Б. С., Уколова В. И. Гибель империи и ее исследователь. С. 7- Фролов Э. Д. Предисловие к новому русскому изданию. С. 5.

161 Попов Б. С. Эдуард Гиббон — историк, писатель и мыслитель эпохи Просвещения. С. 181- Попов Б. С., Уколова В. И. Гибель империи и ее исследователь. С. 8- Фролов Э. Д. Предисловие к новому русскому изданию. С. 6.

162 Попов Б. С. Эдуард Гиббон — историк, писатель и мыслитель эпохи Просвещения. С. 191 — Попов Б. С., Уколова В. И. Гибель империи и ее исследователь. С. 8.

163 Попов Б. С. Эдуард Гиббон — историк, писатель и мыслитель эпохи Просвещения. С. 191−192- Попов Б. С., Уколова В. И. Гибель империи и ее исследователь. С. 8−14- Фролов Э. Д. Предисловие к новому русскому изданию. С. 6. ным и второстепенным164. Однако в предисловии к изданию 1994 г., написанном в соавторстве с В. И. Уколовой в качестве основной причины выделяется деспотическое вырождение верховной власти163. Э. Д. Фролов же ограничивается простым перечислением причин упадка, не акцентируя внимания на какой-либо из них в качестве основной166.

Особо выделяется работа Б. С. Попова 1993 г., в которой он, помимо всего прочего, отмечает, что главной задачей Гиббон считал изучение разнообразных явлений культуры. В это понятие, по его мнению, Гиббон вкладывал экономическую и социальную жизнь, науку, нравственность, мораль167. Для Б. С. Попова Гиббон по религиозным взглядам является поклонником античных богов, а в его политических взглядах обнаруживает эволюцию от консерватизма тори в сторону вигов168. Более того, он считает, что «История» Гиббона всем своим содержанием способствовала вызреванию Великой французской революции169. Следует заметить, что выводы Б. С. Попова в известной степени обнаруживают влияние зарубежной историографии второй половины XX в.

Некоторые вопросы, связанные с изучением исторического наследия Гиббона, затронуты в ряде статей И. А. Мельниковой. В своих ранних работах она указывает, что при исследовании общественно-политических и методологических взглядов Гиббона следует учитывать зависимость становления исторической науки XVIII в. от становления капиталистических отношений в Европе', общий уровень политических теорий того времени, степень их влияния, глубину понимания сущности социального конфликта, наконец, имущественное и социальное положение автора170. Она отмечает, что на формирование идейно-политических взглядов Гиббона оказали влияние «достижения прогрессивной.

164 Попов Б. С. Эдуард Гиббон — историк, писатель и мыслитель эпохи Просвещения. С. 191.

165 Попов Б. С., Уколова В. И. Гибель империи и ее исследователь. С. 10.

166 Фролов Э. Д. Предисловие к новому русскому изданию. С. 6.

167 Попов Б. С. Эдуард Гиббон — историк, писатель и мыслитель эпохи Просвещения. С. 184.

168 Там же. С. 188−189.

109 Там же. С. 194. Б. С. Попов прямо выражает сожаление, что сам Гиббон этого не осознавал. Б. С. Попов вообще называет Гиббона сразу и англичанином, и европейцем, и космополитом. (Там же).

170 Мельникова И. А. Эдуард Гиббон и его приемы исторического исследования // Античный вестник. Сборник научных трудов. Выпуск I. Омск, 1993. С. 76- Мельникова И. А. Жизнь и общественно-политические взгляды Э. Гиббона // Античный вестник. Сборник научных трудов. Выпуск II. Омск, 1994. С. 77−78. мысли предшествующих поколений историков, философов, писателей"171. Па становление общественно-политических взглядов историка оказали влияние победа буржуазии и утверждение господства протестантизма, так же способствуя усилению его внимания к политической борьбе. В итоге, по мнению исследовательницы, у Гиббона сложился противоречивый политический идеал: он и не сторонник республики, и не сторонник деспотизма172. Для И. А. Мельниковой Гиббон — историк-рационалист, который соединил ученость эрудитов с рационалистическим подходом просветителей, прежде всего Вольтера173. В последней работе И. А. Мельниковой и Т. А. Сабуровой отмечается взаимосвязь интереса английских и русских мыслителей XVIII в. к античной истории, где находится место и для Гиббона с его «Историей"174.

Проблема падения Римской империи в трактовке Гиббона стала предметом анализа в диссертационном исследовании Н. А. Яснитского. Правда, автор ограничивается рассмотрением только трех первых томов «Истории». Он фиксирует большое внимание Гиббона к материальным факторам175. Н. А. Яснит-ский находит у Гиббона классы, общественные силы, партии, борьба между которыми, по его мнению, обусловлена их материальными интересамии именно эта «борьба общественных сил предопределяет у Гиббона изменение форм правления"176. Кроме того, полагает он, Гиббон отмечает большое влияние идейных течений, которые сами были связаны с социально-экономическими условиями жизни людей177. Для Н. А. Яснитского Гиббон по своим общественно-политическим взглядам является сторонником полисного федерализма, а по идейно-теоретическим — сторонником закономерности изменения государственных форм, причинности, достоверности, многофакторности178. По его мне.

171 Мельникова И. А. Жизнь и общественно-политические взгляды Э. Гиббона. С. 81.

172 Там же. С. 78, 80−81.

173 Мельникова И. А. Эдуард Гиббон и его приемы исторического исследования. С. 80, 76, 78.

174 Мельникова И. А., Сабурова Т. А. Античность в историческом сознании эпохи Просвещения: Британия и Россия // Античный вестник. Сборник научных трудов. Выпуск VII. Омск, 2005. С. 48−58.

175 Яснитский Н. А. Проблема падения Римской империи. Эдуард Гиббон: Автореферат дне.. канд. исюр наук. М., 2002. С. 9.

176 Там же. С. 12. Гиббон «убедился в определяющей роли материальных интересов, в неизбежности расширения социальной борьбы, в ее определяющем влиянии на политическую систему». (Там же. С. 19).

177 Там же. С. 20, 24.

178 Там же. С. 13. нию, причины упадка империи Гиббон видел в социально-экономических процессах, которые повлияли на политическую ситуацию: существование императорской власти было невыгодно главным общественным силам179.

Таким образом, для отечественной историографии в целом не был характерен особый интерес к Гиббону и его «Истории». Это можно объяснить ориентированностью отечественной историографии на решение более насущных проблем разработки как собственной истории, так и важных проблем зарубежной истории. Эпизодическое же усиление внимания отечественных историков к Гиббону и его «Истории» в отечественной историографии следует объяснить влиянием зарубежной исторической науки.

Как зарубежная, так и отечественная историография на уровне констатации факта в целом признают необходимость комплексного изучения жизненного пути Гиббона и его «Истории», но, по преимуществу это остается лишь общей установкой. Нередко исследователи предпочитают либо рассматривать отдельные сюжеты из жизни Гиббона и его произведения независимо друг от друга, либо уделяют внимание причинам упадка и крушения только Западной Римской империи, обходя вниманием историю упадка и крушения Восточной Римской империи. Таким образом, исследователи в основном занимались изучением различных аспектов, связанных с исторической концепцией Гиббона, однако при этом вне поля их зрения остался важный вопрос об отражении мировоззрения историка в его исторической концепции.

Отсюда целью диссертационного исследования является комплексное рассмотрение жизненного пути Гиббона и его концепции упадка и крушения Римской империи.

В рамках поставленной цели решаются следующие задачи: — рассмотреть жизненный путь Гиббона и его систему взглядов, обращая внимание на особенности его мировосприятия;

179 Там же. С. 9.

— реконструировать историческую концепцию Гиббона, при этом последовательно, как это делал сам историк, отметить причины, которыми он объяснял падение сначала Западной, а потом и Восточной Римской империи;

— отметить особенности мировоззрения историка, повлиявшие на формирование его исторической концепции;

— определить его место в системе английского Просвещения.

Хронологические рамки исследования определяются комплексным характером диссертационного исследования и охватывают годы жизни Гиббона (1737 — 1794).

Объектом диссертационного исследования является историческая концепция упадка и крушения Римской империи Гиббона. Его предметом является отражение жизненных исканий, религиозных и политических взглядов Гиббона в его исторической концепции.

Методологической основой диссертации послужили традиционные историографические и общеисторические методы исследования отдельно взятого автора и его исторического наследия. Прежде всего, следует выделить биографический, сравнительно-исторический методы, а также методологическую реконструкцию исторической концепции. Данные методы подразумевают характеристику жизненного пути историка и выявление того, что оказало влияние на становление его исторической концепции, анализ фундаментальных философских и научных принципов познания, присущих историку, его теоретико-методологических взглядов, детальный анализ самой исторической концепции и определение места историка и его исторического наследия в контексте исторической мысли его времени.

Вместе с тем при изучении исторического наследия Гиббона следует использовать и методы интеллектуальной истории177. Прежде всего, необходимо учитывать наличие неразрывной связи между историей самих идей, идейных комплексов и историей условий и форм интеллектуальной деятельности. Отсюда становится важным учет политических, религиозных, социальных, культур

177 Репина Л. П. Что такое интеллектуальная история. С. 5−12. ных контекстов в процессе создания и существования исторического знания, в данном случае исторической концепции Гиббона. По сути, эта исследовательская установка является междисциплинарной. Более того, методологические принципы современного социокультурного подхода предполагают исследование интеллектуальной деятельности и интеллектуальны^- процессов в их конкретно-историческом социокультурном контексте. Тем самым субъективные представления и взгляды Гиббона становятся важным источником в процессе формирования им исторической концепции. Важное место занимает и интенсивный микроанализ, в данном случае предполагающий как анализ творческой личности Гиббона (его отдельных черт характера, особенности восприятия им окружающей действительности, взглядов, проявившихся в его творчестве), так и анализ самого произведения, предполагающий выявление истинного отношения исследователя к тому или иному сюжету, источнику, автору путем тщательного разбора отдельных ситуаций в тексте.

Комплексный характер исследования определил и его комплексную ис-точниковую базу. Основными источниками для изучения жизненного пути Гиббона и его исторической концепции служат «Воспоминания» и «История упадка и крушения Римской империи». В качестве второстепенных источников привлекались работы современников Гиббона, прежде всего Монтескье, Болин-гброка и Юма.

История упадка и крушения Римской империи" - основной источник для реконструкции исторической концепции Гиббона. Гиббон начинает работу над ней осенью 1772 г. после похорон отца и решения ряда хозяйственных вопросов. Первый том он завершает в начале 1776 г.- в этом же году он выходит в свет. Второй том был написан к началу 1778 г., а третий в 1781 г.- опубликованы они были в 1781 г. Четвертый, пятый и шестой тома были написаны в 1781 — 1787 гг., а опубликованы только в 1788 г. Известна точная дата завершения — Гиббоном своего труда: 27 июня 1787 г. Сразу же после выхода «Истории» в i свет появляются ее переводы на европейские языки. Одним из первых было издание первого тома в 1777 г. во Франции, правда, здесь отсутствовали XV и XVI 1 i i w главы. В общем, при жизни Гиббона его «История» была переведена на французский, итальянский и немецкий языки. Кроме того, ирландские издатели в Базеле (Швейцария) нелегально (без соглашения с автором) публикуют работу Гиббона в виде небольших карманных книжечек. За столь отличную от официальной позиции церкви трактовку истории раннего христианства церковь в 1783 г. включила «Историю» в список запрещенных книг. После смерти Гиббона его работа неоднократно издается как в Англии, так и за рубежом. Основные периоды публикаций «Истории» в зарубежной историографии относятся к началу и середине XIX в., рубежу XIX — XX вв., и второй половине XX — началу XXI вв. Значительно расширяется география изданий «Истории»: в настоящий момент она переведена на многие европейские языки и издана во многих странах мира. Помимо классического издания в шести томах «История» издавалась в различных видах: это и небольшие многотомные издания, издания в нескольких томах, сокращенные издания. Первый русский перевод «Истории» Гиббона относится к 1824 г., правда, это была сокращенная версия работы историка. Впервые полностью она была переведена В. Н. Неведомским в 1883 — 1886 гг. с английского издания 1877 г., в русском варианте она вышла в семи томах. В конце XX в. она была переиздана в том же формате.

История" Гиббона состоит из шести томов, в которых излагается история Средиземноморья и окружающих его земель с I по XV вв. Логически работа делится на две части: в первой части излагается история Римской империи, а во второй история Византии. Первая часть «Истории» Гиббона имеет четкую структуру: постановка проблемы, ее раскрытие и заключение. Постановка проблемы сделана объемно. При ее раскрытии автор пользуется и хронологическим, и тематическим методами группировки материала, отчего возникает некоторая хаотичность в основной части работы.

Заключение

было выделено Гиббоном в качестве самостоятельного параграфа и названо «Общие замечания относительно упадка Римского владычества на Западе" — оно содержит общий вывод о причинах падения Западной Римской империи. Вторая часть «Истории» не обладает такой четкой структурой и имеет по большей части только основную.

часть, в которой материал изложен более хаотично и с большой примесью не относящегося к основной теме работы. Постановка проблемы и заключение выполнены рудиментарно. В общем, «История» Гиббона по содержанию представляет собой научную работу, в которой теоретические положения обосновываются фактическим материалом, тогда как по форме она является скорее литературным произведением, выполненным в жанре философской прозы.

Основным источником для изучения жизненного пути Гиббона являются его «Воспоминания». Стоит заметить, что автобиография историка не является единым текстом, а представляет собой собрание шести набросков, написанных в разное время и описывающих разные по своей протяженности периоды из жизни автора. Все шесть набросков хронологически располагаются следующим образом. Первый набросок (А) написан в 1788 — 1789 гг. на тридцати девяти страницах, имеет название «Воспоминания о жизни Эдуарда Гиббона с его собственными замечаниями и дополнениями» и описывает историю его семьи. Набросок В написан в 1789 — 1790 гг. на семидесяти двух страницах, имеет названия «Моя жизнь», повествование в нем оканчивается апрелем 1764 г., подготовкой путешествия в Италию. Набросок С написан в 1790 г. на сорока одной странице, имеет название «Воспоминания о жизни и трудах Эдуарда Гиббона», повествование в нем оканчивается возвращением Гиббона в октябре 1772 г. в Лондон. Набросок Б написан в 1790 — 1791 гг. на тринадцати страницах, не имеет названия, повествование в нем оканчивается также октябрем 1772 г. Набросок Е написан в 1791 г. на девятнадцати страницах, имеет название «Моя жизнь», повествование в нем оканчивается июлем 1789 г., когда умер его друг Дейвердан. Набросок Б написан в 1792 — 1793 гг. на сорока одной странице, не имеет названия, повествование в нем оканчивается июнем 1753 г., временем, когда Гиббон был исключен из Оксфорда. В каждом последующем наброске Гиббон либо сокращал, либо дополнял материал.

Впервые «Воспоминания» Гиббона были опубликованы в 1796 г. его другом Шеффилдом. Вместо публикации всех шести набросков он составляет из ^ них единый текст мемуаров историка. Подобная обработка материала имела (под собой весьма веские основания, поскольку все наброски, по сути, идентичны и отличаются только хронологическим охватом и глубиной описания жизни Гиббона. Редакция «Воспоминаний» Шеффилда была признана научным миром и выдержала многочисленные переиздания. Во второй половине XX в. Дж. Нортон, Д. Сандерс и Дж. Боннард переиздают автобиографию Гиббона в своей собственной редакции, но, в общем-то, они следуют традициям, заложенным еще Шеффилдом. Единственной отличительной особенностью новых изданий «Воспоминаний» является включение в состав текста, подстрочника или в качестве дополнения тех слов, предложений и некоторых абзацев, которые не вошли в издание 1796 г.

Воспоминания" Гиббона состоят из нескольких частей: введение, в котором автор прописывает цели автобиографии и обосновывает их философскую подоплекуистория его семьисобственно описание его жизни, доведенное с учетом позднейших дополнений до 1792 — 1793 гг., и заключение. Текст написан живым, ярким литературным языком, содержит много информации не только о жизни автора, но и о нравах и обычаях европейского общества эпохи Просвещения.

Кроме того, в качестве дополнительных источников использовался ряд работ его современников. Прежде всего, это «Размышление о причинах величия и падения римлян» Ш. Л. Монтескье, «Письма об изучении и пользе истории» Болингброка и «История Англии» Д. Юма.

Представляется, что данные источники вполне репрезентативны и позволяют решить поставленные задачи нашего исследования.

Научная новизна предпринятого в работе подхода заключена, во-первых, в попытке исследования темы на нескольких взаимосвязанных уровнях: жизненного пути и взглядов Гиббона, объемном анализе его исторической концепции. А во-вторых, в целостном рассмотрении всех трех периодов упадка и крушения Римской империи, предложенных Гиббоном.

Заключение

.

История упадка и крушения Римской империи" Эдуарда Гиббона — это обширная панорама кризиса одной из величайших империй в истории человечества. Вопреки убеждению большинства исследователей, автор не пытается объяснить падение римского государства отрицательным воздействием христианства и варварскими нашествиями. Для него крушение империи оказывается намного сложнее и глубже, ведь оно было вызвано воздействием целого комплекса взаимосвязанных причин, как внутренних, так и внешних. Более того, падение Западной Римской империи является всего лишь одним из трех этапов процесса упадка и крушения государства, а не основным сюжетом «Истории».

История" Гиббона считается великим произведением, а потому исследователи склонны, как правило, полагать, что ее автор с раннего детства не только стремился стать историком, но и даже всю свою жизнь подчинил созданию своего творения. Однако при ближайшем рассмотрении жизненного пути историка выясняется, что его «История» .возникла в известном смысле благодаря случайному стечению обстоятельств.

Гиббон родился и вырос в семье обедневшего мелкопоместного дворянина. Его детская болезнь фактически сделала его физически неполноценным человеком, вследствие чего его уделом стали «удовольствия» сидячей жизничтение и рассуждения. Именно широкий кругозор Гиббона позволил ему стать самым начитанным историком Просвещение, именно невозможность занять место в обществе посредством военной или политической карьеры подвигло его стать man of letters. Гиббон стремился к удовольствиям и славе, но его физические и личностные недостатки были препятствием на пути осуществления его заветной мечты. Он обладал известным литературным талантом, однако не мог состязаться с такими мастерами пера как, Вольтер или Шекспир. Вот почему его литературное наследие было интересно только его современникам, правда, и этот интерес был кратковременным. К нему обратились уже позже, когда Гиббон стал знаменитым историком.

Гиббон искал способ реализовать себя, добиться славы и удовольствий, однако со временем удовольствия отходят на второй план, и его все больше интересует собственная слава. Он намеренно обращается к жанру истории, поскольку в то время он был очень популярен, но это произошло уже в зрелом возрасте, когда у Гиббона сложилось представление о том, что такое история. Его первые исторические работы были данью моде, к тому же по времени они совпадали с его первыми литературными работами. Даже его замысел написать историю города Рима был одним из многих исторических и литературных идей, не выделяемый в качестве основного.

Собственно «История» появилась только после того, как Гиббон окончательно сосредоточил все свое внимание на написании исторического произведения. В результате работы идея написания истории города трансформируется в идею написания истории империи. Первый том его «Истории» вызвал интерес у читателей во многом благодаря XV и XVI главам. В целом, он представлял собой изложение трудов античных историков и, по сути, являлся авторским * пересказом общеизвестной истории Римской империи I — III вв. Этот материал был сам по себе интересен читателю XVIII в., но он не мог обеспечить автору известность, поскольку был всего-навсего хорошим пересказом. Только изложение собственного видения истории ранней христианской церкви, столь отличающегося от официального мнения на этот счет, вызвало неподдельный интерес к автору «Истории». И хотя этот интерес носил скорее характер жесткой критики, он побудил Гиббона продолжить написание своего труда. Не исключено, что если бы в первом томе не было материала о ранней истории церкви, «Историю» бы ждала участь всех предшествующих работ Гиббона: сдержанный прием с последующим забвением.

Однако «История» примечательна не только изложением истории раннехристианской церкви, но и особенностями мировоззрения и взглядов Гиббона, наложивших отпечаток на все его произведение. Его отношение к различным типам государственного устройства (британский образец конституционной монархии, абсолютная монархия континента, демократическое правление), роскоши, непоследовательности служителей церкви в вопросах веры, симпатии или антипатии к различным вероисповеданиям, отдельным периодам в истории Римской империи, римским политическим и церковным деятелям, его собственное восприятие римской истории вообще и удивительная тяга к религиозным размышлениям — все это отразилось на «Истории» Гиббона, создав неповторимый образец исторического произведения эпохи Просвещения.

Несмотря на то, что Гиббон на страницах «Истории» неоднократно провозглашает собственную беспристрастность, его личное мнение в той или иной форме проявлялось в работе, становилось определяющим в трактовке того или иного события, в оценке роли тех или иных факторов в истории Римской империи.

История" Гиббона в целом органично сочетает теорию и обилие фактического материала. Уделяя большое внимание деталям, автор не забывал о главной цели своей работы — раскрыть «общий порядок», «общие законы» в развитии Римской империи. Именно это, по его мнению, и есть то истинное знание, к которому должен стремиться историк, создавая историческое произведение, поскольку только с его помощью можно объяснить истинные причины упадка и крушения империи. Несмотря на научный характер работы, Гиббон сумел придать «Истории» литературную форму. Для этого он использовал не только особый стиль изложения, но и целые вставки, содержащие интересный, на взгляд автора, материал, который должен «развлечь» читателя.

История" Гиббона охватывает громадный промежуток времени существования Римской империи на западе и востоке. Для него, так же как и для Монтескье, Константинополь — и наследник, и продолжение Рима. Сама идея объяснить причины упадка и крушения Римской империи возникла под влиянием античных историков, а форма работы была заимствована у Монтескье. По мнению Гиббона, процесс упадка и крушения Римской империи проходил в три этапа, в соответствии с которыми он и выделяет три периода в своей «Истории».

Первый период упадка и крушения Римской империи в «Истории» описывает падение Западной Римской империи. Гиббон подчеркивает, что ее упадок был обусловлен внутренними причинами. Среди таковых он называет упадок нравов, систему управления Августа и ее непрочность, усиление роли армии и военный деспотизм императоров Рима, начиная с династии Северов, систему управления Диоклетиана — Константина, слабость императорской власти и реальную незначительность сената в V в. Значительную роль в разрушении империи он отводит самим императорам. По мнению Гиббона, фактически Рим длительное время находился в состоянии глубокого социально-политического кризиса, практически уничтожившего Западную Римскую империю изнутри. Роль варваров в «Истории» свелась, таким образом, всего лишь к разрушению фундамента империи на западе, поскольку само ее здание было уже разрушено моральным разложением и внутриполитическим кризисом. Говоря о роли и месте христианства в истории Римской империи, Гиббон подчеркивает, что оно, с одной стороны, способствовало ускорению ее падения, а с другой — приостанавливало этот процесс. Именно неоднозначность роли христианства в процессе упадка и крушения Западной Римской империи стремился подчеркнуть Гиббон.

Второй период упадка и крушения Римской империи в «Истории» Гиббона охватывает существование Восточной Римской империи от начала царствования Юстиниана до арабских завоеваний. В описании состояния Восточной Римской империи этого периода Гиббон подчеркивает, прежде всего, ее слабостьименно она становится для него важнейшей характеристикой этого второго периода его «Истории». После падения римского владычества на западе на востоке продолжала существовать Восточная Римская империя. Гиббон считает, что именно основание Константинополя предохранило восток от гибели. В немалой степени этому содействовало и внутреннее спокойствие восточной империи во второй половине V в. Хотя Восточная Римская империя устояла, однако, по мнению автора, это было слабое государство, постепенно истощавшееся в результате целого ряда внутренних причин, среди которых им называются слабость императорской власти, вырождение греков, церковные распри, правление Юстиниана, войны и внутренние потрясения новой, Греческой империи, перевороты, происходивших на императорском престоле во время арабских завоеваний, а также нравы, религия и завоевания арабов. Обессиленной и разоренной в итоге представляет Гиббон Восточную Римскую империю в конце второго периода упадка и крушения Римской империи.

Последний период упадка и крушения Римской империи в «Истории» Гиббона охватывает время существования Восточной Римской империи от окончания арабских завоеваний до падения Константинополя в результате нашествия турок-османов. Этот период им характеризуется дальнейшим ослаблением империи, что подготовило ее падение. Многочисленные нашествия варваров способствовали отторжению большинства земель Восточной империи, а турки-сельджуки фактически разрушили ее и поставили на грань уничтожения. Первый крестовый поход, который для Гиббона был в одно и то же время и последствием религиозного рвения западных христиан, и помощью обратившимся к ним грекам, спас разваливавшуюся империю от гибели. Однако, нападение крестоносцев на Константинополь во время четвертого крестового похода, вызванное расколом между греками и западными христианами, ускорило, по мнению Гиббона, упадок и крушение Восточной Римской империи. В последние века своего существования Восточная Римская империя была настолько слаба, что Гиббон удивляется, каким образом она смогла выстоять еще два века. Ее падение постоянно отсрочивалось ввиду разнообразных причин, но в конечном итоге Константинополь пал под ударом турок-османов и вместе с ним пала и Восточная империя. Гиббон подчеркивает, что ее упадок был обусловлен, главным образом, внутренними причинами, тогда как ее падение, прежде всего, внешними причинами.

Гиббон являлся типичным представителем образованного англичанина XVIII в. Всю свою жизнь он стремился к славе и достатку, однако долгое время не был заметной фигурой своего времени. Обладая неплохой эрудицией и имея высокий для того времени уровень знаний, Гиббон неоднократно, но безуспешно пытался реализовать себя на литературном и историческом поприще. Только обращение к материалу римской истории и истории раннего христианства способствовало привлечению внимания к автору и завершению им «Истории». Сама «История» Гиббона — это удивительный сплав идей предшественников, фактического материала, собственного анализа и обобщений, а также принадлежащих только автору строго индивидуальных взглядов на разные стороны жизни. В целом, она является достижением человеческой мысли эпохи Просвещения.