Ирония как форма критики в культуре

Актуальность исследования.

Ирония относится к числу таких феноменов культуры, интерес к которым не ослабевает на протяжении многих веков истории человечества. В сознании большинства людей европейской культуры данное понятие связывается с насмешкой, скепсисом, отрицанием, критикой. В традиции философской рефлексии, начиная с Сократа, ирония считается спутницей подлинного философского вопрошания, в своей непреклонной нацеленности на истину ниспровергающего любые авторитеты, вплоть до авторитета собственного «Я». Вместе с тем, в рамках метафизики невозможно ответить на вопрос, почему в разные исторические эпохи ирония в философском мышлении оказывается связанной с различными категориями, а также на вопрос о причинах как долговечности, так и исторической прерывности существования иронии (интереса к ней в одни эпохи и «забывания» в другие). Большинство существующих в отечественной философии исследований иронии, пользуясь историко-философской методологией, описывает ее отдельные исторические типы. Таким образом, вышеназванные вопросы до сих пор не поднимались.

Близостью иронии философскому мышлению обусловлен методологический аспект актуальности данного исследования, связанный с тем, что профанация иронией «окончательных», абсолютных истин первоначально направляет мышление к выявлению собственной ограниченности историческими, культурными, биологическими факторами, а затем — к поиску не фиксированного значения, но коннотативно порождаемого смысла. Особенно важно исследование иронии как методологического инструмента в гуманитарном познании, как известно, столь часто подверженном идеологической заданности и догматизму.

Актуальность исследования иронии во многом обусловлена и социально-психологическими факторами. Ирония особенно востребована и продуктивна в периоды коренных социально-экономических перемен, которым свойственно состояние неустойчивости как в социальном бытии, так и в общественном и индивидуальном сознании. В такие моменты ирония выступает характеристикой сомнения и нигилизма. Особую актуальность исследование имеет для современного российского и ряда восточно-европейских государств, отказавшихся от тоталитарных моделей общества и до сих пор переживающих процесс весьма болезненного реформирования. Нужно также отметить актуальность иронии в сопровождающей крушение тоталитаризма, весьма опасной ситуации создания новой мифологии — мифологии якобы лишенного всяких проблем либерального общества. В обоих случаях ирония ярко проявляет свой критический характер. Наряду с этим, важно изучение иронии как определенного компенсаторного механизма личности как в реформируемых обществах, так и в обществах, где невозможна открытая критика, * где социоантропологический феномен отчуждения постепенно формирует социальный механизм абсурда.

Важен и педагогический аспект, заключающийся в том, что в процессе образования ирония должна стать неотъемлемой характеристикой философской культуры педагогов и учащихся, прививающей широту взглядов и предостерегающей от излишней интеллектуальной самонадеянности.

Необходимость целостного осмысления названных аспектов требует нового подхода к исследованию иронии, позволяющего рассматривать данный феномен в широком культурологическом контексте (включающем в себя и собственно философскую рефлексию феномена иронии). Осуществление данного подхода возможно при решении основной проблемы исследования: необходимости выявления онтологических и антропологических доминант человеческого существования, определяющих востребованность и продуктивность иронии в различных культурах. Экспликация названных доминант позволит раскрыть механизм социокультурного функционирования иронии и определить значение иронии для существования культуры.

Исследование строится на основе исходной идеи о ценностной определенности человеческого сознания. Понимание иронии как особого рода ценностной рефлексии дает возможность провести анализ иронии как элемента аксиосферы, выявив ее роль в процессе трансляции ценностей. Ирония рассматривается автором как один из рефлексивных механизмов социокультурного наследования, ярко проявляющий свою критическую роль в периоды кризисов в культуре и обществе. В такие периоды также наиболее явственно обнаруживается факт несамотождественности культурынесводимости реального содержания культуры в ее динамике к ее идеальному образу, созданному текстами культуры. Взаимосвязь ценностного самосознания культуры и лежащего в ее основании типа мышления1 определяет еще одну грань актуальности исследования — необходимость обоснования диагностического аспекта иронии. Данный аспект заключается в диагностике иронией противоречий и «логических катастроф» (В. Библер) культуры, приводящих к смене типа мышления и рождению нового образа культуры. До сих пор исследования иронии не осуществлялись в связи с идеей несамотождественности культуры, представляющейся автору одной из основных идей европейской философии культуры XX века, нашедшей выражение в работах Ж. Батая, М. Фуко, Ж. Деррида, Ю. М. Лотмана, М. М. Бахтина, B.C. Библера и др.

Степень теоретической разработанности проблемы.

Первое упоминание об иронии в контексте философского знания принадлежит Платону, давшему характеристику иронии как способу ведения диалога Сократом («Пир»). Платон положительно оценивает иронию, связывая ее с поиском истинного знания, в противоположность существующим обыденным представлениям о ней как о намеренной лжи. В дальнейшем развитии греческой философии понятие иронии утрачивает ведущую роль в.

1 Библер B.C. От наукоучения — к философской логике культуры (Два философских введения в XXI век). — М.: Политиздат, 1991.-С. 185,219−225. процессе познания. Так, у Аристотеля ирония рассматривается как фигура риторики.

Негативное отношение к иронии христианских теологов было связано с тем, что ирония, по их мысли, возвеличивает человека, что недопустимо в теоцентристской картине мира. Однако, ироническое звучание иногда прорывается в фундаментальном для средневековья контексте рассуждений об онтологической двойственности положения человека в мире (блаженный Августин, Гильберт Порретанский).

Рост интереса к иронии наблюдается в эпоху Ренессанса и особенно — на пороге Нового времени, когда порожденная возрожденческим крушением «готической вертикали» свобода личности обнаруживает свои трагические стороны (М. Перегрина, Б. Грасиан, Д. Вико, Ф. де Ларошфуко). Придание иронии сугубо антропологического характера Грасианом, в противоположность онто-гносеологическому характеру предшествующей иронии, делает этого мыслителя предтечей модернизма, с его антропоцентристской направленностью. Напротив, философы французского Просвещения (Ш. Монтескье, Ф. Вольтер, Ж.Ж. Руссо) использовали иронию как инструмент рационалистического анализа и критики человека и общества.

Пристальное внимание к иронии характерно для начала XIX века и связано, прежде всего, с деятельностью романтической школы. Ф. Шлегель делает иронию не только универсальным принципом искусства (предшественником романтизма в этом плане был К.-Ф. Зольгер), но и способом жизни романтической индивидуальности.

Романтическую концепцию иронии подвергли критике (с разных позиций) С. Кьеркегор и Г.-В.-Ф. Гегель. Общим для обоих мыслителей было неприятие полного отсутствия субстанциальности иронии у Шлегеля. Гегель признает иронию как момент диалектической жизни Духа, связанный с отрицанием, но отвергает абсолютизацию иронии. Для Кьеркегора ирония оправдана как абсолютное начало частной жизни" и является необходимой, но преходящей ступенью на пути к подлинному этическому выбору.

Идущую от Грасиана традицию понимания иронии как экзистенциальной стратегии личности продолжает Ф. Ницше, резко порывающий с рационализмом и положивший в основу философствования волю к власти, а не рассудочное мышление. Подобное понимание иронии — как средства выживания личности в хаотической игре сил мирового целого — мы находим у А.Шопенгауэра. К традиции иррационалистического истолкования иронии примыкают концепции остроумия А. Бергсона и 3. Фрейда.

Особенную роль ирония играет в модернистской культуре XX века, осуществившей «переоценку всех ценностей». Здесь ирония является не центральной темой философских построений, но важной детерминантой самого человеческого бытия, являющегося, по определению B.C. Библера.- «бытием на грани». Чаще всего ирония становится предметом эстетической рефлексии и характеристикой художественного метода. Можно назвать имена мыслителей и писателей, чье творчество в значительной мере затрагивает иронию: Т. Манн, X. Ортега-и-Гассет, С. Малларме, Д. Джойс, Р. Музиль.

В постмодернизме тональность рассуждений об иронии во многом обусловлена ситуацией «лингвистического поворота» в философии. Р. Рорти полагает иронию важной методологической характеристикой постметафизического философствования, акцентирующей невозможность существования «метасловаря» и, следовательно, случайность языков. В социальном аспекте ирония, по мнению Рорти, является перманентным отрицанием некоего вневременного «порядка», устанавливающего в обществе «иерархию долженствования». Ж. Делез рассматривает иронию как фигуру дискурса, интенциональную смыслу, в отличие от юмора как соразмерности смысла и нонсенса. Ж. Батай, М. Фуко, Ж. Деррида не говорят об иронии прямо, но вскрываемая ими парадоксальность культурного существования человека с полным основанием может быть охарактеризована как ироническая.

В качестве черты современного культурного и эстетического сознания рассматривает иронию в концепции культуры как семиотического пространства У. Эко. Иронии посвящено исследование В. Янкелевича, выявляющего ее качественные особенности и механизм функционирования с позиций, близких позиции Р. Рорти.

В отечественной традиции ирония как философско-эстетическая категория рассматривалась А. Ф. Лосевым, В. П. Шестаковым, Ю. Боревым, А. В. Гулыгой, Л. Н. Столовичем.

Большой вклад в анализ исторических типов иронии внесли В. Ф. Асмус, B.C. Нерсесянц, А. Ф. Лосев, Ф. Х. Кессиди, Н. Я. Берковский, П. П. Гайденко, Т. Т. Гайдукова, А. Э. Соловьев, P.M. Габитова, Б. Э. Быховский, В. О. Пигулевский, Л. А. Мирская.

Значение иронии для философской рефлексии раскрывалось Е. А. Найманом, И. В. Черданцевой, О. М. Фархитдиновой.

Антропологические характеристики иронии в контексте проблем существования человеческой субъективности исследовались Н. Н. Карпицким.

Ирония как характеристика художественного метода представлена в работах М. М. Бахтина. Функции иронии в различных эстетических парадигмах раскрываются в работах В. В. Бычкова, Н. Б. Маньковской, А. В. Гулыги, Л. С. Сысоевой, Т. И. Сусловой, О. В. Солодовниковой, М. С. Харитонова. Проблемы феноменологии искусства как основы для понимания роли иронии в процессе эстетической коммуникации рассматриваются В. Г. Ланкиным.

В контексте философии культуры ирония исследована В. М. Пивоевым, продолжающим традицию ценностного подхода в отечественной философии, развиваемую в 60-е годы XX века В. П. Тугариновым, А. А. Ивиным, В. А. Василенко, Б. А. Кисловым и др., и нашедшую выражение, в частности, в концепции философии культуры М. С. Кагана. В. М. Пивоев рассматривает иронию как особую разновидность ценностной рефлексии, уделяя основное внимание возможностям иронии в сфере эстетического и этического ценностного сознания.

Вместе с тем, в настоящее время в гуманитарной науке нет философско-культурологического исследования иронии, раскрывавшего бы механизмы социокультурного функционирования данного феномена через его онтологическую укорененность.

Объектом исследования является ирония как феномен культуры.

Предметом исследования является критическая функция иронии в пространстве культуры.

Цели и задачи исследования Основной целью диссертационного исследования является выявление значения иронии в культуре на основе раскрытия механизма социокультурного функционирования иронии. В соответствии с поставленной целью определяются следующие задачи:

1. Выявить константные и вариативные аспекты содержания понятия иронии;

2. Выделить семиотические, социофилософские, эстетические характеристики иронии в контексте форм критики в культуре;

3. Эксплицировать философско-семантические основания иронии;

4. Раскрыть роль иронии в развитии исторических типов мышления.

Методологической основой исследования является системный подход, применительно к социокультурным системам разработанный в отечественной философии Э. С. Маркаряном и М. С. Каганом. Исследование культурных смыслов иронического осуществлялось на основе метода историко-логической реконструкции. Наряду с этим, междисциплинарная ориентированность системного подхода позволила на разных этапах работы для решения поставленных задач использовать методологические подходы и теоретические положения различных направлений философской мысли: персонализма Н. О. Лосского, философии смысла А. Ф. Лосева, социофилософской концепции X. Ортеги-и Гассета, семиотической концепции Ю. М. Лотмана, диалогики B.C. Библера и др.

Научная новизна исследования.

1) установлено, что константными аспектами иронии являются принцип альтернативности как генетическая детерминанта иронии и принцип амбивалентности как ее структурно-функциональная детерминанта, а вариативным аспектом — ценностное сознание исторически данной культуры;

2) обосновано, что ирония, как вид ценностной рефлексии, выполняет критическую функцию в процессах трансляции и «переоценки ценностей» во всех сферах культуры-, ^.

3) доказано, что механизм действия иронии конгениален механизмам смыслопорождения и смыслополаганияна основе смыслового критерия выделены протективный и разрушительный типы иронии;

4) выявлен диагностический аспект существования иронии как ее способность актуализировать логические противоречия культуры.

Положения, выносимые на защиту:

1. Генетической детерминантой иронии является принцип альтернативности, конституирующий возможность иронии онтологической нетождественностью Я и Другого, а структурно-функциональной детерминантой — принцип амбивалентности, представляющий иронию как процесс смещения в пространстве определенной альтернативы.

2. В бытии культуры ирония выступает формой критики, вскрывая нетождественность реальности ее интерпретациям в различных видах дискурса и демонстрируя границы данных интерпретаций.

3. Источником критических возможностей иронии в смысловом пространстве является апофатизм смысла. Сознание, ориентированное на перманентный поиск смысла, использует в целях критики протективную — защищающую целостность жизни и человека — иронию. Заданность смысла рождает разрушительную иронию как характеристику примата абстрактной идеи над жизнью.

4. Вариативным аспектом иронии является антропологическая доминанта культуры — ее ценностное сознание, что определяет историческое разнообразие модификаций иронического.

5. Ирония как разновидность ценностной рефлексии способна диагностировать этапы развития исторических типов мышления, вследствие взаимообусловленности их с ценностным сознанием культуры.

Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что данная работа представляет новый подход к иронии как феномену культуры, обогащая понимание рефлексивных механизмов социокультурного наследования, а также процессов развития и смены «образов культуры» и исторических типов мышления. Ряд теоретических положений диссертации может быть использован для выработки методологических основ экспертного анализа критических текстов в юридической лингвистике, а также в исследовательских проектах конфликтологии и теории коммуникации. Отдельные положения работы могут иметь значение в практике преподавания теории и истории культуры, эстетики, этики и ряда других философских дисциплин. Материалы диссертации были использованы при чтении курсов «Эстетика» и «Мировая художественная культура» для студентов филологического факультета ТГПУ.

Апробация диссертации.

Результаты данного исследования нашли отражение в докладах на Всероссийских конференциях студентов, аспирантов и молодых ученых «Наука и образование», состоявшихся в Томском государственном педагогическом университете (2003, 2004, 2005 г.) — IV Духовно-исторических Чтениях «Культура Отечества: прошлое, настоящее, будущее» (Томск, 1993) — I Всероссийской конференции «Культура как способ бытия человека в мире» (Томск, 1996) — Региональной научно-практической конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Сибирская школа молодого ученого» (Томск, 1998) — III Межвузовской конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Молодежь и наука: проблемы и перспективы» (Томск, 1999) — Международной научно-практической конференции «Модернизация профессионального послевузовского образования» (Томск, 2005).

Основные положения диссертации были неоднократно апробированы на научных семинарах кафедры философии ТГПУ и кафедры педагога-исследователя Института теории образования ТГПУ. :

Объем и структура работы.

Диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, семи параграфов, заключения и списка литературы (201 наименование).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Современная культура — со свойственной ей полисемантичностью, открытостью интерпретациям и диалогу — требует для своего исследования соответствующего методологического инструментария. Одним из важнейших требований, предъявляемых к последнему, является требование междисциплинарности как принципа современного научного и, в частности, гуманитарного познания. Диалогичность предполагает междисциплинарность в силу того, что диалог возможен только там, где есть целостный образ культуры (как для внешнего, так и для внутреннего взгляда), а целостный образ в научном познании складывается исходя из междисциплинарной ориентированности.

Предпринятый в данной работе анализ иронии был осуществлен на основе системной методологии, позволяющей последовательно проводить ориентацию на междисциплинарность. Исходя из постулатов о ценностной природе иронии и семиотически-коммуникационном пространстве как ее топосе, было выдвинуто и доказано предположение, что ирония является одним из рефлексивных механизмов функционирования социальной памяти, выступая фактором дискретности в культурном развитии. Сделан вывод, что роль иронии резко возрастает в ситуациях кризиса системы смысложизненных ориентиров личности и общества.

Синхронический анализ иронии показал, что существование Другого является ее необходимым онтологическим условием. Основанный на факте существования Другого культурообразующий принцип альтернативности, вследствие этого, обозначен нами как генетическая детерминанта иронии. Также было установлено, что культурообразующий принцип амбивалентности релевантен смещающей природе иронии, ее процессуальному характеру. Принцип амбивалентности обозначен нами как структурно-функциональная детерминанта иронии: он выражает как структуру иронического акта, так и способ его функционирования (иначе говоря, архитектонику иронии).

Поставленная цель — осуществить системный анализ иронии как феномена культуры — предполагала исследование иронии как в рамках «цивилизационного» аспекта культуры (функционирования ее формидеологии, науки, религии, искусства), так и в сфере собственно «культурного» (смыслового) ее аспекта (содержания культурных форм). Переход от цивилизационного анализа к смысловому, от синхронии к диахронии, сделал необходимым в качестве промежуточной ступени логико-семантический анализ оснований иронии. В результате, был сделан вывод о сходной природе иронии и смысла, определяемой как «нетождественная тождественность». В ходе дальнейшего анализа было установлено, что амбивалентность иронии, обусловленная внешним характером ее отношений с целью, определяет возможности иронии как в сфере положенного (критика, осуществляемая с догматических позиций), так и в сфере пред-положенного (антидогматическая критика) смысла.

В сфере эстетического ирония является характеристикой критической саморефлексии художника, акцентирующей герменевтическую разницу между замыслом и воплощением, между завершенным произведением искусства и его значением для воспринимающего как силовое поле творческой деятельности. На основе анализа ряда эстетических концепций было сделано заключение, что разное понимание сущности эстетического определяет собой различие в способах данности художественного произведения (идеальных моделях взаимодействия произведения и воспринимающего), которые, в свою очередь, конституируют различные модификации авторской иронии. «Субъективная» ирония является чертой «вненаходимого» автора, подчеркивая вторичный характер эстетического по отношению к действительности и его «доброту» (немецкие романтики, Т. Манн, М.М. Бахтин). «Объективная» ирония воплощает в произведении трансцендентальный порядок, выступая предпосылкой присутствия как события произведения и воспринимающего. В коммуникативно-прагматическом аспекте эстетической деятельности ирония воспринимающего оправдана, прежде всего, в случае политической ангажированности искусства.

Исследование смыслов иронического в текстах разных культур, осуществленное на этапе диахронического анализа, привело к выводу о том, что вариативным аспектом иронии является ценностное сознание культуры, существующее в единстве с типом разумения, или философской логики культуры. Актуализируясь в эпохи кризисов культуры, часто связанных с преобразованием ее логичеких начал, ирония критически выявляет несамотождественность культуры, ее скрытую или явную диалогичность.

Перспективой дальнейшего исследования может стать рассмотрение иронии в контексте смысла в рамках философского проектав данной работе, имеющей философско-культурологический характер, намечены только контуры такого исследования. Темой дальнейших изысканий могло бы стать и рассмотрение на основе диалогической методологии соотношения иронии и других типов сознания. В данной работе сопоставление иронической и утопической критики можно считать первым шагом такого исследования.