Петр I в общественной мысли XVIII века: Россия и Франция

Les hommes de genie sont des meteores destines a bruler pour eclairer leur siecle" , — эти слова Наполеона с полным правом можно отнести к Петру I. Его бурная деятельность словно яркая вспышка осветила «безумное и мудрое столетие» русской истории. В России восемнадцатый век прошел под знаком петровских реформ. Более того, энергично начатая Петром модернизация России — долгая и мучительная историческая работа — продолжается и сегодня, порождая тысячи споров и сомнений1. Петровская модернизация, субъективно воспринимаемая как европеизация, ввела Россию, как говорили тогда, в сообщество «политичных» народов, что не могло не вызвать ответной реакции со стороны европейской общественной мысли. Эти очевидные положения позволяют надеяться, что изучение темы реформ Петра I в общественной мысли России и Франции XVIII в. представляет научный интерес.

Для русской общественной мысли XVIII в. петровские реформы были, по словам А. И. Герцена, «великой революционной идеей» 2. Они заставили русское общество вновь задаться вечными вопросами национального самоопределения: кто мы есть? как мы связаны с нашим прошлым? куда мы идем? Они заставили по-новому взглянуть на вековые устои русской жизни. В условиях культурного переворота, переживаемого Россией в начале XVIII в., тема реформ Петра I (ее с полным правом можно назвать петровской темой) приобрела необыкновенную остроту в.

1 «Споры, споры о Петре. Они никогда не кончатся, пока будет существовать Россия, — это редчайший признак всегдашней актуальности доказательство того, что „петровская проблема“ еще не исчерпана» , — писал Н. Я. Эйдельман. См.: Эй-делъманН. Я. «Революция сверху» в России. М., 1989. С. 54.

2 Герцен А. И. Собрание сочинений в 30 томах. М., 1956. Т. 7. С. 192. общественном мнении, сосредоточила в себе все богатство общественно-политической проблематики. Поэтому ее изучение имеет первостепенное значение для создания полной истории русской общественной мысли и истории русской культуры в целом.

Реформы Петра I были важнейшим событием мировой истории, которое исследователи разных времен и народов сравнивали с эпохой Возрождения, Реформацией, Великой французской революцией. «Преображенная» Россия вызвала живой интерес в европейской общественной мысли. Над феноменом петровских реформ размышляли многие европейские авторы: немецкие3, английские4, но особое место в формировании «взгляда из Европы» принадлежит французским мыслителям и историкам XVIII в. Общепризнанно, что Франция играла особую, лидирующую роль в европейской культуре XVIII в., поэтому параллельное рассмотрение эволюции петровской темы в общественной мысли Росси и Франции представляется особенно плодотворным. Без преувеличения можно сказать, что тема реформ Петра I находилась в центре культурного диалога между Россией и Францией в XVIII в. В ходе этого диалога, начатого самим Петром I, две страны начали ближе узнавать друг друга. Общее и особенное, национальное и европейское, свое и чужое, обоюдное притяжение и взаимное отторжение, а также целый ряд других важных для историка оппозиций возникает и наполняется конкретным смыслом при рассмотрении проблемы изучения друг друга народами, представляющими разные культурные традиции. Давно заявившие о себе проблемы взаимного восприятия национальных культур

3 См.: Russen und Russland aus deutscher Sicht. Die Zeit der Aufklaerung. (West-oestliche Spiegelungen. Hrsg. von L. Kopelew. Reihe A. Bd. 2) Muenchen, 1987.

4 См.: Алексеев M. П. Русско-английские литературные связи (XVIII век — первая половина XIX века) // Литературное наследство. М., 1982. Т. 91- Anderson М. S. Britain’s discovery of Russia: 1553−1815. LondonNew York, 1958. выдвинулись на первый план в современных гуманитарных науках5. Эти актуальные проблемы имеют прямое отношение и к теме данной работы.

Многочисленные историки, изучавшие эпоху преобразований, не могли не обратить внимания на общественные споры о Петре, разгоревшиеся еще при его жизни. Историография проблемы берет начало в XVIII в. Уже в трудах Г. Ф. Миллера, Ф. О. Туманского, И. И. Голикова и др. можно найти заметки библиографического или полемического характера, посвященные предшественникам в описании или оценке дел Петра I. Сведения об историях и историках Петра содержались в обзоре А. Я. Галинковского6 и в очерке А. Старчевского7.

Литература

XVIII в. о Петре вызывала живой интерес у А. С. Пушкина, также выступавшего в качестве историка первого императора. Пушкин отмечал сугубо пристрастное отношение авторов предшествующего столетия к Петру: «Об этом государе, — говорил поэт, — можно написать более, чем об истории России вообще. Одно из затруднений составить историю его состоит в том, что многие писатели, не доброжелательствуя ему, представляли разные события в искаженном виде, другие с пристрастием осыпали похвалами его действия» 8.

Н. Г. Устрялов, начиная свою «Историю царствования Петра Великого», дал критический разбор предшествующей литературы о реформаторе и категорически отказал ей в научном значении. Общественно-политические аспекты «петровского вопроса» Устрялова в данном слу.

5 Дашкевич Н. П. Смены вековых традиций в отношениях народов Запада к русским // Сборник статей, посвященных. В. И. Ламанскому. СПб., 1908. Ч. 2- Порш-нев Б. Ф. Социальная психология и история. М., 1979; Ерофеев Н. А. Туманный Альбион. Англия и англичане глазами русских. 1825−1853. М., 1982; КопелевЛ. 3. Чужие// Одиссей. Человек в истории. Образ «другого» в культуре. 1993. М., 1994; Образ России. Россия и русские в восприятии Запада и Востока. СПб., 1998, и др.

6 Корифей, или Ключ литературы. СПб., 1802. Кн. 1, ч. 1.

7 Старчевский А. Очерк литературы русской истории до Карамзина. СПб., 1845.

8 Цит. по кн.: Фейнберг И. Л. Незавершенные работы Пушкина. М., 1985. С. 31. чае не привлекали9. Заслугой историка является постановка вопроса «Петр I как историк» 10.

С. М. Соловьев отмечал, что глубокое различие во взглядах на Петра было обусловлено следующими причинами: во-первых, громадностью дела, совершенного Петром, — оно долго давало себя чувствовать русскому обществуво-вторых, общественными переменами, которые мыслящим людям приходилось соотносить с петровским наследиемв-третьих, незрелостью исторической науки11. Великий историк осветил и некоторые частные вопросы темы (отношение современников к реформатору, попытки написать историю Петра, заботу о документах петровского времени).

В начале 70-х гг. прошлого века в связи с 200-летием Петра I появилось несколько работ, не претендовавших на глубокое изучение петровской темы, но впервые рассматривавших ее отдельно, как самостоятельный научный сюжет. К. Н. Бестужев-Рюмин, говоря о «порицателях» и «безусловных хвалителях» Петра, оставался в рамках проблемы «европеизма» в русской истории. Его статья прозвучала как отголосок большого спора западников и славянофилов о путях исторического развития России12. Историк русской литературы О. Ф. Миллер в юбилейной речи отмечал, что извращение подлинных целей дела Петра Великого при его потомках вызвало общественные споры, заставило мыслящих людей усомниться в правильности выбранного им пути13. Демократический историк С. С. Шашков связал негативные взгляды дворянских ав.

9 Устрялов Н. Г. История царствования Петра Великого. Спб., 1858. Т. 1.

С. ххх-ы.

10 Он же. Об исторических трудах Петра Великого // Годичный акт в имп. СПб. ун-те. СПб., 1845.

11 Соловьев С. М. Публичные чтения о Петре Великом. М., 1984. С. 10−11.

12 Бестужев-Рюмин К. Н. Причины различных взглядов на Петра I русской науке и русском обществе // Журнал Министерства народного просвещения. 1872. № 6.

13 Миллер О. Ф. Об отношениях русской литературы к Петру Великому // Русская старина. 1873. № 3. торов конца XVIII в. на петровские преобразования с реакцией на Великую французскую революцию.

По замечанию В. О. Ключевского, петровское время было своеобразным оселком, на котором оттачивала и проверяла себя русская историческая мысль. «Вопрос о значении реформы Петра в значительной степени есть вопрос о движении нашего исторического сознания» , — писал историк14. Рассматривая отношение авторов к петровским реформам в контексте вопроса о «древней и новой России», Ключевский замечал, что в XVIII в. проблема древней и новой России решалась легко, «без излишнего ученого груза». При этом историку импонировали скептические выводы Щербатова, Болтина, Дашковой о том, что Петр заимствовал из Европы много лишнего и вредного. Критические замечания этих авторов Ключевский настолько усвоил, что приводил их как свои, без ссылки на источник15.

А. А. Кизеветтер считал, что «история петровского вопроса важна и поучительна для нас не менее петровского царствования» 16. Историк подвел своеобразный итог наблюдениям различных авторов по этому вопросу. Он отметил многоликость образа Петра I в сознании русского общества (от олицетворения общечеловеческой культуры до антихриста), указал на связь взглядов на Петра с фактами общественной и научной жизни. Таким образом, до сих пор мы имели дело лишь с постановкой вопроса об отношении русского общества XVIII в. к реформам Петра Великого, с интересными наблюдениями и догадками, которые подтверждались яркими, но в общем-то случайными фактами.

Исследовательским подходом и стремлением к максимальному охвату фактов отличались работы известного русского историка Евгения.

14 Ключевский В. О. Сочинения в девяти томах. М., 1989. Т. 4. С. 183 и след.

15 Киреева Р. А. В. О. Ключевский как историк русской исторической науки. М., 1966. С. 20−21.

16 Кизеветтер А. А. Реформа Петра Великого в сознании русского общества // Русское богатство. 1896. № 10. С. 21.

Францевича Шмурло (1854−1934), которого можно назвать нашим главным предшественником в изучении настоящей темы17. Ученик Бестужева-Рюмина, он уже в 1880-е гг. рассмотрел литературу о Петре с начала XVIII до середины XIX в.18 Работа носила описательно-библиографический характер. Автор почти не задумывался о причинах тех или иных оценок, вообще избегал общественно-политической проблематики19.

Е. Ф. Шмурло в дальнейшем полностью переделал свою раннюю работу. Его книга «Петр Великий в оценке современников и потомства» (СПб., 1912)20 является результатом кропотливых изысканий в малоизученной литературе XVIII в., затрагивающей петровскую тему. Круг источников, использованных автором настолько широк, что названная работа и поныне служит библиографическим путеводителем не только по литературе XVIII в. о Петре, но и по архивным материалам такого рода. В этом смысле работа Шмурло не утратила своего научного значения до нашего времени. Однако и второе исследование Е. Ф. Шмурло сохранило некоторые недостатки первого. Автор остался верным своей описательной методе. Рассматривая сочинения XVIII в., он в лучшем случае выделял лишь элементы критики и негативного отношения к Петру. Работа Шмурло была подвергнута серьезной критике со стороны Н. А. Рожкова и Б. И. Сыромятникова21. Последний справедливо отметил, что Шмурло лишь поверхностно задевает чисто историческую тему и не только не вскрывает причин различных оценок Петра, но не дает.

17 См.: Горелова С. И. Евгений Францевич Шмурло // Историки России ХУІІІ-ХХ веков. Вып. 4//Архивно-информационный бюллетень. 1987. № 16.

18 Шмурло Е. Ф. Петр Великий в русской литературе // Журнал Министерства народного просвещения. 1889. № 7, 8, и отдельно: СПб., 1889.

19 См. рец. В. А. Мякотина II Исторический вестник. 1889. № 12- рец. А. Н. Пыпина /I Вестник Европы. 1889. № 10.

20 См. также: Журнал Министерства народного просвещения. 1911. № 10, 11, 12. 1912. № 5, 6.

21 Рец. Б. И. Сыромятникова И Голос минувшего. 1913. № 8- рец. Н. А. Рожкова II Современный мир. 1913. № 5. даже и общей характеристики взглядов цитируемых им авторов того или иного источника.

Книга Е. Ф. Шмурло бесценна как библиографически-архивный справочник и довольно полный сборник высказываний о Петре, но из нее трудно выяснить эволюцию петровской темы в XVIII в. К тому же со времени выхода работы Е. Ф. Шмурло историографическая ситуация сильно изменилась. Стали очевидными некоторые лакуны с точки зрения полноты охвата материала, разработанности отдельных важных проблем. Появившиеся с тех пор многочисленные работы по истории общественной мысли выявили односторонний характер наблюдений автора.

Примечательно, что уже в книге 1912 г. Е. Ф. Шмурло посвятил несколько страниц оценкам, данным Петру I французскими авторами (Фонтенелем, Монтескье, Руссо, Мабли, Левеком, Дидро и др.). Автор сознавал, что эти высказывания имели значение и для русской литературы о Петре. А в 1929 г., будучи уже в эмиграции, Шмурло блестяще завершил серию своих трудов по историографии Петра Великого монографией «Вольтер и его книга о Петре Великом» (Прага, 1929).

Г. В. Плеханов в «Истории русской общественной мысли» среди прочих вопросов рассматривал две стороны проблемы «Петр I и русская общественная мысль» — влияние петровских реформ на развитие общественного самосознания и отношение мыслителей к преобразованиям как элемент их общественно-политических взглядов22. Это была первая серьезная попытка осмыслить явления русской общественно-политической мысли с марксистских позиций, но в отличие от большинства марксистов того времени автор проявил большой интерес к источникам и уважение к выводам профессиональной историографии.

Оригинальный историографический очерк содержит книга Б. И. Сыромятникова «Регулярное» государство Петра Первого и его идеология" (М.-Л., 1943). В сжатом обзоре мнений современников и потомства историк стремился выявить основные тенденции в оценке Петра русскими авторами XVIII в.

Советскими историками развитие петровской темы в XVIII в. чаще всего рассматривалось в общих работах по историографии. Н. Л. Рубинштейн в «Русской историографии» (М., 1941) поставил вопрос об отношении историков к преобразованиям в прямую зависимость от «прогрессивности» взглядов того или иного автора. Серьезное внимание историческим трудам о Петре уделили Л. В. Черепнин и особенно С. Л. Пештич при рассмотрении русской историографии XVIII в.23 Последний впервые подробно рассмотрел разработку новейшей истории России в петровское время, проанализировал сочинения о Петре некоторых малоизвестных авторов.

Большой интерес для изучения нашей темы представляют работы, затрагивающие общие вопросы истории культуры и общественной мысли. Новый взгляд на культурные процессы последней трети XVII — начала XVIII в. содержит книга А. М. Панченко «Русская культура в канун петровских реформ» (Л., 1984). Вопросы идеологической подготовки реформ Петра I в общественно-политической мысли России второй половины XVII в. и связь политической идеологии петровского времени с идеями предшествующего столетия были рассмотрены Л. Н. Пушка-ревым24.

В последние десятилетия появилось немало работ, в которых характеризуется общее развитие общественно-политической мысли XVIII в., рассматриваются отдельные ее направления. Однако даже в наиболее.

22 Плеханов Г. В. История русской общественной мысли. Кн. 2−3 // Сочинения. М.-Л., 1925. Т. 21−22.

25 Черепнин Л. В. Русская историография до XIX века. Курс лекций. М., 1957; Пештич С. Л. Русская историография XVIII века. Л., 1961, 1965, 1971. Ч. 1−3.

24 Пушкарев Л. Н. Общественно-политическая мысль России (вторая половина XVII в.) М., 1982. современных исследованиях дают себя знать некоторая идеологическая заданность и формализм, характерные для марксистского подхода к изучению общественной мысли25.

Петровская тема изучалась и историками русской литературы XVIII в. Объектом внимания филологов были в первую очередь художественно-поэтические произведения и в меньшей степени публицистика и повествовательная литература. Ценные замечания были высказаны в классических трудах по истории литературы Г. А. Гуковского, Д. Д. Благого, П. Н. Беркова, в статьях сборника Пушкинского Дома «XVIII век». Исследования Г. Н. Моисеевой, Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, А. М. Панченко, К. В. Чистова, Н. Д. Кочетковой, Ю. В. Стенника, А. С. Демина, В. П. Гребенюка, М. Б. Плюхановой и др. могут оказать существенную помощь в работе над темой.

О неослабевающем интересе отечественной исторической и шире, — общественной и философской, мысли к Петру I свидетельствует появление книги А. А. Кара-Мурзы и Л. В. Полякова «Реформатор. Опыт аналитической антологии» (Иваново, 1994). Собранная в ней «коллекция» мыслей «русских о Петре» применительно к XVIII в. значительно уступает той «коллекции», которую собрал Е. Ф. Шмурло. Да и аналитическая часть работы (скорее философской, чем исторической) обращена главным образом к оценкам XIX—XX вв. Констатируя полярность мнений о Петре, Л. В. Поляков отметил, что «Петр оказался втянутым в механизм самой радикальной интерпретации, каким только обладает любая культура, — механизм бинарных оппозиций. И это подтверждает его повышенную значимость, ибо лишь то, что затрагивает глубинную суть культуры, удостаивается экзистенциального суда — «либо — ли.

25 См.: Белявский М. Т., Кислягина Л. Г. Общественно-политическая мысль // Очерки русской культуры XVIII в.М., 1988. Ч. 3- Русская мысль в век Просвещения. М., 1991; Моряков В. И. Русское просветительство второй половины XVIII века. (Из истории общественно-политической мысли России.) М., 1994. бо" 26. Это суждение, на наш взгляд, особенно характеризует оценки Петра I в те периоды, которые можно назвать переломными в культурном плане (начало XVIII в., начало XX в., наше время).

Отношение русской общественной мысли к Петру I неоднократно привлекало внимание зарубежных исследователей. В работах О. Э. Гюнтера, защитившего в 1931 г. в Вене диссертацию на тему «Peter der Grosse im Wandel des Urteils» развитие мнений о Петре показано в общеевропейском контексте. Опубликованный фрагмент его исследования содержит материал о влиянии теоретических положений французского Просвещения на переоценку деятельности реформатора (на примере Монтескье, Руссо, Вольтера), а далее показано, как эти идеи отразились в трудах Щербатова, Болтина, Карамзина27.

В рамках марксистской парадигмы петровская тема рассматривалась в монографии X. Бринкмана (ГДР)28 и в диссертации Б. Клуз (Польша), посвятившей свое исследование проблеме становления историзма в русском обществено-литературном сознании29.

Вопросы эволюции русской общественно-политической мысли рассматривались известным американским историком М. Раевым30. Основное внимание он уделил проникновению в Россию западных идей, своеобразным олицетворением которых в русском сознании XVIII в. выступал, по мнению историка, Петр I.

26 Кара-Мурза А. А., Поляков Л. В. Русские о Петре I. Реформатор. Опыт аналитической антологии. Иваново, 1994.

27 Guenther О. Е. Peter der Grosse im russischen Urteil des 18. Jh. // Jahrbuecher fuer Kultur und Geschichte der Slaven. Breslau, 1934. Bd. 10. H. 3−4.

28 BrinkmanH. Peter I. in der russischen Literatur. Giessen, 1963.

29 Клуз Барбара. Тема Петра I в русской литературе XVIII в. Автореф. дис. канд. филолог, наук. JL, 1982.

30 RaeffM. Plans for politikal reforms in Imperal Russia. 1730−1905. New Jersy, 1966; Idem. Peter the Great changes Russia. Lexington, 1972, и др.

Серьезную попытку целостного изучения петровской темы предпринял Н. В. Рязановский (США)31. Отталкиваясь от того материала, который был собран Е. Ф. Шмурло, он ограничил свою задачу рассмотрением эволюции образа Петра I, отразившей изменения культурных и политических ценностей русского народа. Интересующим нас вопросам посвящена лишь одна глава: «Образ Петра I в русском Просвещении. 1700−1826». Рязановский отметил большое значение того «базового» образа монарха, который создали сам Петр и его современники. Именно ранние оценки Петра, несмотря на их панегирический тон, были более реалистическими, считает исследователь. В дальнейшем образ монарха все больше отдалялся от его жизненного прототипа. Интересные страницы книги Рязановского посвящены отношению Екатерины II к Петру I, трудам И. И. Голикова, оценке народного отношения к царю. Автор отмечает, что и иностранные (в первую очередь французские) историки и мыслители внесли существенный вклад в формирование образа Петра эпохи Просвещения, но не рассматривает специально этот сюжет.

Таким образом, существует определенная исследовательская традиция в изучении взглядов русского общества на Петра I. Менее изученным представляется французский аспект нашей темы.

В отечественной историографии отсутствует целостное освещение взглядов французских авторов XVIII в. на Петра I и его реформы. Кроме уже рассмотренной работы Е. Ф. Шмурло, в которой французские сюжеты имеют второстепенное значение, некоторые ценные сведения по этому вопросу содержатся в историко-библиографических аннотациях книги Р. Минцлова «Петр Великий в иностранной литературе» (СПб., 1872- на фр. яз.). Богатый справочно-библиографический материал со.

31 Riasanovsky N. V. The Image of Peter the Great in Russian History and Thought. New York, Oxford, 1985. держит каталог выставки «Россия — Франция. Век Просвещения. Русско-французские культурные связи в XVIII столетии» (JL, 1987). Французская версия издания (Paris, 1986) имеет ряд отличий в содержании. Общую характеристику французской историографии о России XVIII в. содержит книга Д. Н. Шанского «Французская историография феодальной России» (М., 1991). Но в ней вопросы, относящиеся к теме моего исследования, освещены выборочно и очень бегло.

Вместе с тем существует немало исследований, посвященных смежным проблемам, а также некоторым частным сюжетам темы. Французской россике XVIII в. посвящены специальные работы Е. Ф. Шмурло, М. П. Алексеева, J1. J1. Альбиной, П. Р. Заборова, В. А. Сомова и других авторов. Их краткие характеристики будут даны ниже при рассмотрении конкретных вопросов исследования.

Д. С. де Мореншильдт в книге «Россия в интеллектуальной жизни Франции XVIII столетия» 32 уделил существенное внимание петровской теме в общественно-политических взглядах французских авторов. Мореншильдт подчеркивал особое значение спора Вольтера и Руссо о реформах Петра I для французской общественной мысли. Всех остальных авторов, писавших о царе-реформаторе, он рассматривал как последователей одного из двух прославленных корифеев. Но такой взгляд, кажется, несколько упрощает общую картину. Вместе с прекрасной библиографией, включающей даже статьи о России во французской периодике века Просвещения, труд Мореншильдта послужил своеобразным путеводителем для дальнейшего изучения французской россики другими авторами33.

32 Mofcenshildt D. S. Russia in the intellectual life of eighteenth century France. New York, 1936; переиздана: New York, 1972.

33 Библиографию французской публицистики о России периода Просвещения см также: Schuetler-Rudolf II. Franzoesische Russlandpublizistik zur Zeit der Aufklaerung (17 541 789). Eine Bibliographie // Das achzehnte Jahrhundert. Mitteilungen der Deutschen Geselk-schaft fuer die Erforschung des achtzehnten Jahrhunderts. Wolfenbuettel, 1995. Jg. 19. H. 1.

Во французской историографии интересующей нас теме посвящена книга (диссертация) Альбера Лортолари «Философы» XVIII века и Россия. Русский мираж во Франции в XVIII веке" 34. В этом исследовании автор показывает, как менялись образ России и связанные с ним стереотипы в произведениях французских мыслителей. Первая часть работы — «Миф Петра Великого» — представляет наибольший интерес. В ней проанализированы произведения Фонтенеля, Монтескье, Вольтера, Руссо, Мабли и многих других авторов вплоть до стихотворцев, писавших о Петре I. Не затронуты лишь исторические сочинения, кроме «Истории» Вольтера. Автор утверждает, что старый миф о «варварской» России под влиянием сочинений о Петре I разрушался и заменялся другим мифом — о герое, сотворившем новую нацию. Пафос исследования Лортолари состоит в том, что подчеркивается огромное различие между образом Петра I, творимым в трудах философов, и реальным царем. При этом сам автор разделяет самые скептические взгляды на русского реформатора, в частности взгляды П. Н. Милюкова. Лортолари сомневается в культурно-просветительских целях реформ Петра и считает их лишь «инструментом для завоеваний». В самом царе он видит, прежде всего, жестокого угнетателя и палача. Не менее скептически смотрит он и на главные ценности просветительской философии XVIII в. Но в том, что во французских сочинениях о Петре автор находит лишь миф, видится уязвимое место исследователя. Восприятие идей французских авторов в России, их влияние на русскую общественную мысль остаются за рамками сочинения Лортолари. Вместе с тем исследование французского автора отличается богатством привлеченных источников, их тщательным анализом под определенным углом зрения. Материалы и выводы этого исследования заслуживают более широкого вовлечения в обиход отечественной науки.

34 Lortholary A. Les «Philosophes» du XVIII siecle et la Russie. Le mirage Russe en France au XVIII siecle. Paris, 1951.

Американская исследовательница К. Уилбергер35, возвращаясь к сюжетам, рассмотренным Мореншильдтом и Лортолари, пришла к выводу, что в споре французских авторов о Петре I были представлены не только две полярные точки зрения. Разброс мнений был достаточно широким. Многие авторы (Монтескье, Мабли, Кондийяк, энциклопедисты) высказали оригинальные суждения. При этом, как отмечает Уилбергер, почти все французские мыслители отмечали два кардинальных недостатка деятельности Петра — деспотизм и жестокость.

Изучение литературы вопроса показало, что отечественными и зарубежными авторами накоплен большой материал, позволяющий перейти к обобщающему исследованию. Однако целостного изучения эволюция темы реформ Петра I в европейской общественной мысли XVIII в. до сих пор не получила. Требует определенных корректив и характеристика главных тенденций в развитии русской общественно-политической мысли XVIII в., сложившаяся в отечественной историографии последних десятилетий.

Предшествующий историографический опыт позволяет сделать некоторые наблюдения, помогающие определить задачи настоящей работы. Во-первых, лишь расширение круга опубликованных и архивных источников позволит избежать умозрительных заключений и надеяться на получение новых результатов. Во-вторых, плодотворным представляется максимально-полное использование имеющихся исследований в различных научных областях: истории, историографии, источниковедении, истории литературы, книговедении, искусствознании, фольклористике и т. д. Широкий историко-культурный подход, на наш взгляд, более всего отвечает современным требованиям к подобного рода исследованиям. В-третьих, сегодняшняя историографическая ситуация нацеливает нас.

35 Wilberger C. H. Peter the Great: an eighteenth-century hero of our times? // Studies of Voltaire and the eighteenth century. 1972. Vol. XCVI. на попытку преодоления барьера между «отечественной» и «всеобщей» историей, на рассмотрение петровской темы как существенного элемента не только русско-французских культурных связей XVIII в., но и общеевропейской культуры века Просвещения.

Предмет исследования — зарождение и развитие в общественно-политической и исторической мысли России и Франции XVIII в. темы реформ Петра I в ее наиболее ярких проявлениях. Рассмотреть все общественные отклики на реформы, все оценки и суждения, высказанные о Петре I в России во Франции XVIII в. — задача заведомо невыполнимая даже с точки зрения ограниченного объема исследования. В этой связи приходит на память высказывание известного биографа Петра I М. М. Богословского: «Чтобы написать историю Петра Великого, надо самому быть вроде Петра Великого. Меня все время тревожит мысль, что эта работа мне не удается» 36. Мы далеки от мысли сравнивать себя с маститым учеником В. О. Ключевского, но масштабность предмета внушает и нам определенные опасения. Не случайно и Н. В. Рязановский в своем обзоре эволюции образа Петра I в русской литературе с XVIII в. до наших дней заметил, что каждая часть работы могла бы составить отдельную книгу37. Поэтому приходится ограничиться исследованием отдельных сюжетов большой темы — наиболее важных и наименее изученных или нуждающихся в дополнительном изучении. В ряде случаев нельзя избежать обращения к сюжетам достаточно широко известным, — когда это диктуется самой логикой научного поиска.

Второй аспект исследования, который определился в ходе работы, — влияние Петра I на русскую общественную мысль. Взгляды реформатора неизбежно влияли как на идеологию государства, так и на мировоззре.

36 Богословский M. М. Историография, мемуаристика, эпистолярия (научное наследие). М., 1987. С. 6.

37 Riasanovsky N. V. Op. cit. Preface. ниє отдельных мыслителей и выразителей интересов определенных социальных групп.

Самостоятельное значение имеет в работе раздел, посвященный французским авторам XVIII в., писавшим о Петре! Личность Петра и петровская тема находились в центре культурных и идейных контактов России и Франции в XVIII в. Этот феномен заслуживает внимания и объяснения. Почему при явной политической отчужденности России и Франции в XVIII в., при том что французской культуре того времени была свойственна известная самодостаточность, русская, и конкретно — петровская, тема так ярко прозвучала в творчестве крупнейших мыслителей Франции? Петр I становится во Франции XVIII в. героем не только научных и публицистических трактатов, но также пьес, опер и поэм. Образ Петра I, сложившийся в произведениях французских авторов, не мог не повлиять на стереотипы в восприятии России, способствовал созданию новых представлений о стране. Как представляется, петровская тема имела самостоятельное значение для общественной мысли Франции. На ее основе разрабатывались многие излюбленные идеи эпохи Просвещения. В условиях культурной гегемонии Франции в Европе идеи французских авторов оказывали воздействие на формирование русской общественно-политической мысли. А в этой последней тема реформ Петра I занимала центральное место, имела почти символическое значение. Эта тема становится объектом оживленного культурного диалога между двумя странами. Труды и даже отдельные высказывания французов о Петре I вызывали в России живой отклик и полемику.

Французская литература о Петре интересует нас как отражение русской истории и культуры в общественной мысли страны классического Просвещения, а также в плане взаимодействия идей французских авторов и русского общественного и исторического сознания. Рассмотрение трудов французских авторов о Петре I должно способствовать и решению такой важной задачи, как создание более полной картины изучения России, которое велось не только русскими, но и зарубежными авторами.

Думается, что оба раздела настоящей диссертации — русский и французский — глубоко взаимосвязаны между собой. Их объединяет не только общая — петровская — тема, но и формировавшаяся культурная общность, принадлежность культур обеих стран к европейскому Просвещению (при всем различии исторических и ментальных традиций). Все эти соображения определили структуру и задачи диссертационной работы:

— детальным образом исследовать разнообразные средства, идейное содержание и культурное значение пропаганды реформ в России в первой четверти XVIII в., выявить роль Петра I в этой пропаганде;

— реконструировать общественно-политические взгляды Петра I и показать его вклад в создание истории России в период реформ;

— выявить комплекс причин, обусловивших восприятие Петра I и его реформ народными массами, выяснить эволюцию народных взглядов на реформатора;

— описать функции образа Петра I в общественно-политической жизни и культуре России второй половины 20-х — 50-х гг. XVIII в.;

— проанализировать влияние политических, социальных и культурных процессов, происходивших в русском обществе второй половины XVIII в., на эволюцию петровской темы, а также показать результаты начального этапа в историческом изучении петровской эпохи;

— реконструировать основные события визита Петра I во Францию (1717), способствовавшие зарождению петровской темы в общественном мнении и проанализировать слагаемые образа Петра, сложившегося у его французских современников;

— раскрыть содержание основных этапов работы Вольтера над исторической темой и выявить особенности вольтеровской концепции «творца новой нации» ;

— показать общественно-политическую сущность споров о Петре I, которые велись во Франции в 30−70-е гг. XVIII в.;

— изучить влияние Французской революции, а также внешнеполитических событий конца XVIII — начала XIX в. на просветительский «миф» о Петре;

— охарактеризовать основные результаты изучения петровской темы французскими историками XVIII в.

Научная новизна работы заключается в самой постановке проблемы, в том, что петровская тема рассматривается как феномен общеевропейской культуры XVIII в., а также в том, что в диссертации.

— впервые привлечен комплекс опубликованных и архивных источников, необходимый для детального изучения эволюции темы реформ Петра I в общественной мысли России и Франции XVIII в.;

— комплексно рассмотрены все важнейшие средства пропаганды реформ в первой четверти XVIII в. и таким образом показан процесс целенаправленного формирования общественного мнения в рамках новой культурыпервое специальное изучение «Истории Петра Великого», приписываемой Феофану Прокоповичу, позволило высказать новые соображения о ее идейном содержании, авторстве и датировке;

— общественно-политические взгляды Петра I, его идея «общего блага» показаны как системообразующее ядро общественной мысли, формирующейся в новой русской культуревыявлено значение собственных оценок Петра I для исторического понимания эпохи преобразований;

— восприятие народными массами петровских реформ рассмотрено не только с классовой точки зрения, но и через призму происходившего тогда культурного переворота;

— детально раскрыта роль петровской темы в официальной идеологии, во взглядах крупнейших мыслителей и в массовом историческом сознании середины XVIII в.- при изучении феномена массового исторического сознания привлечены и атрибутированы неизвестные ранее сочинения первого биографа Петра П. Н. Крекшина;

— эволюция петровской темы в общественно-политической мысли второй половины XVIII в. показана в связи с конкретными изменениями в политической, социальной, идейной и научной жизни Россиивпервые специальному изучению подвергнут главный исторический труд XVIII в. о Петре I — 30-томные «Деяния» И. И. Голикова;

— впервые в отечественной историографии детально проанализирована эволюция петровской темы во французской общественной мысли, она показана как важный элемент культурного диалога России и Франции в век Просвещения;

— впервые подвергнуты историографическому анализу сочинения французских историков XVIII в. о Петре I.

Поскольку в нашей работе речь неизбежно будет идти о коренных вопросах исторического бытия России, необходимо высказать некоторые соображения о методологии и принципах исследования. Наиболее плодотворным представляется понимание истории как многофакторного процесса, в котором закономерные явления сочетаются со случайными, эволюция с глобальными переворотами, а типичное с индивидуальным. Решение конкретных задач диссертации предполагается осуществить главным образом в рамках традиционных методов исторического, филологического и историографического исследования, таких как генетический, проблемно-хронологический, сравнительно-исторический и др. Работа мыслится как историко-культурное исследование, в котором нельзя обойтись без комплексных междисциплинарных подходов.

Нам представляется привлекательной концепция двухуровневого характера культуры, которая вводит понятия «высокой» и «низовой» культуры и предполагает существование ряда подуровней. Эта концепция учитывает неоднородность общества и позволяет рассматривать культуру в единстве, многообразии, взаимосвязи и развитии38. Этот подход перекликается с методологическими находками М. М. Бахтина. Нельзя обойти вниманием и достижений семиотической школы Ю. М. Лотмана, тем более, что ее представители непосредственно занимались вопросами, относящимися к нашей теме.

При изучении образа Петра I, сложившегося в общественной мысли XVIII в., полезно обратиться к опыту современной имагологии, особенно это касается «взгляда из Европы». Деятельность Петра I была важнейшим слагаемым имиджа России в XVIII в. Но при изучении этого образа приходится сталкиваться не только с зоркостью постороннего взгляда, но и со стереотипами, формировавшимися веками39, с верхоглядством и предвзятостью. Бывает, что иностранные авторы видят в чужой земле те проблемы, которые актуальны для их родины. Отсюда происходит искажение реальной картины. Этот «коэффициент искажения» (Ю. М. Лотман) необходимо выявить и объяснить. А с другой стороны, имеет место недоверие народов к «другим», их ревнивое отноше.

38 Концепция выработана американской историко-культурной школой (M. J. Herskovits) и этнометодологией (H. Garfmkel) и была применена (несколько тенденциозно) к истории русской культуры французским исследователем: Ropert А. La misere et la gloire. Histoire culturelle du monde russe de l’an mil a nos jours. Paris, 1992.

39 Об эволюции этнических представлений см.: Maradon S. Image de France dans l’Angleterre victorienne. 1848−1900. Paris, 1968; Ерофеев H. A. Указ. соч. ние к мнению о них соседей. В полемике русских авторов XVIII в. с иностранцами мы также видим немало предвзятости и перехлестов.

Базовым понятием для нашего исследования является «общественная мысль». Учитывая его многообразную трактовку40, выберем в качестве рабочей дифиницию, предложенную Л. Н. Пушкаревым. Он определил общественную мысль как «осознанное и социально-значимое отображение реально существовавшей и существующей действительности (т. е. общественной жизни) в виде исторически обусловленной динамической системы идей и взглядов данного общества (класса, социальной группы и т. д.) в данное время». Автор отмечает, что общественная мысль отличается от мировосприятия своей осознанностью и предполагает и нравственную, и социальную оценку исторической действительности41.

Хронологические рамки исследования охватывают XVIII столетие, представляющее собой некую целостность в плане изучения культуры и общественной мысли. Для России позывные XVIII в. прозвучали уже в 1695 г., когда Петр I стал самостоятельным правителем огромной страны. А фактически новый век начался в стране 1 января 1700 г., когда календарная реформа Петра обозначила разрыв со старым временем. Внутренняя периодизация эволюции петровской темы в русской общественной мысли соответствует общеисторической и не нуждается в дополнительном обосновании42: первая четверть века — время петровских реформвторая половина 20-х — 50-е гг. — период дворцовых переворотоввторая половина века (60 — 90-е гг.) — екатерининское царство.

40 См.: Методологические проблемы истории, философии и общественной мысли. М., 1977; Богданов А. П., Чистякова Е. В. некоторые проблемы изучения общественно-политической мысли в России второй половины ХУШ века // Вопросы истории. 1986. № 4- Пушкарев Л. Н. Содержание и границы понятия «общественная мысль» // Отечественная история. 1992. № 3, и др.

41 Пушкарев Л. Н. Указ. соч. С. 75.

42 В некоторых случаях необходимо учитывать и другие периодизации, например, литературную. См.: Стенник Ю. В. Проблема периодизации русской литературы ХУШ века // ХУШ век: Сб. 16. Л., 1989. вание, значительное в культурном и идейном плане, рядом с которым непродолжительное правление Павла I является своеобразным довеском.

Начальным моментом изучения петровской темы во французской общественной мысли может служить путешествие Петра I во Францию в 1717 г., а завершить ее рассмотрение целесообразно первым десятилетием XIX в., когда петровская тема постепенно перешла из сферы общественно-политических споров в плоскость исторических исследований. Именно в это время вышел в свет русский перевод вольтеровской «Истории Российской империи при Петре Великом». С другой стороны, появилось антирусское «Завещание Петра Великого», и тема приобрела новое общественно-политическое звучание накануне наполеоновского вторжения в Россию.

Внутри этой эпохи можно отметить ряд периодов, что определяется двумя моментами: развитием общественно-политической мысли во Франции и русско-французскими культурными связями43. Таким образом, выделим первую треть XVIII в., когда энергичная деятельность Петра I положила начало культурному диалогу с Францией- 30−50-е гг., когда во Франции сформировалась новая просветительская философиявторую половину XVIII — первое десятилетие XIX в., когда культурные контакты между странами приобрели регулярный характер, а идеи французских просветителей нашли широкий отклик в России. Внутри последнего периода важной вехой была Великая французская революция, оказавшая огромное влияние на идейную жизнь, и конкретно, на трактовку образа Петра I как во Франции, так и в России.

Стремление к комплексному изучению широкой и многообразной темы обусловило привлечение разнообразных источников: законодательства и делопроизводственных материалов, дипломатической переписки,.

43 Cm.: La France et la Russie au siecle des Lumieres. Relations culturelles et artistiques de la France et de la Russie au XVIII siecle. Paris, 1986. P. XVIII—XIX. научных трудов и литературных произведений, фольклора, а также источников личного происхождения: писем, дневников и мемуаров. Отметим, что для XVIII века бывает трудно провести четкую грань между публицистическими, научными и литературными сочинениями.

Необходимо со всей определенностью заявить, что большая часть источников нашей работы относится к разряду опубликованных (печатных). Это вытекает из специфики самого предмета исследования — общественной мысли. Вероятность обнаружения неизвестных и неопубликованных социально-значимых сочинений XVIII в. по интересующей нас теме невелика. Между тем в работе привлечены такие издания, как «Полное собрание законов Российской империи. Собрание I» (СПб., 1830, т. 3−26), «Письма и бумаги имп. Петра Великого» (СПб.- Л.-М., 1887−1992, т. 1−13), «Деяния Петра Великого» И. И. Голикова (М., 1788−1789, ч. 1−12) и «Дополнения» к ним (М., 1790−1797, Т. 1−18), а также «Русский архив», «Сборник РИО» и др., информативность которых практически неисчерпаема, а изученность материалов подчас оставляет желать большего. Кроме того необходимо отметить, что ядро источников по нашей теме составили уникальные русские и французские издания XVIII в. — именно в их исследовании мы стремились к максимальной полноте.

В первом («русском») разделе диссертации к таковым важнейшим источникам можно отнести пропагандистские издания времени реформ, «Рассуждение» П. П. Шафирова (СПб., 1717), «Слова и речи» Феофана Прокоповича (СПб., 1760−1765, т. 1−3), его же «Историю имп. Петра Великого» (СПб., 1773), «Журнал, или Поденную записку имп. Петра Великого» (СПб., 1770−1772, ч. 1−2) и другие публикации, осуществленные Г. Ф. Миллером, М. М. Щербатовым, И. И. Голиковым, Ф. О. Туман-ским, Я. Штелиным и др. Среди этих источников можно отметить, например, «Журнал государя Петра I» Г. Гюйссена44, значение которого для изучения различных аспектов петровского времени до сих пор оценено не в полной мере. Многочисленные материалы публицистического, литературного и научного характера содержит русская периодика XVIII в.: «Ежемесячные сочинения», «Трудолюбивая пчела», «Опыт трудов Вольного Российского собрания», журналы Н. И. Новикова и др.

Во втором разделе диссертации привлечен достаточно широкий круг изданий, относящихся к французской россике XVIII в. Прекрасной коллекцией россики располагает Российская национальная библиотека в Петербурге. Однако и в отделе редких книг Научной библиотека Саратовского университета эта коллекция оказалась на удивление представительной. Здесь нами были обнаружены не только прижизненные издания сочинений Вольтера, Лакомба, Шаппа д’Отроша, Левека, Рейналя и др., но и такие уникальные книги, как первый французский перевод сочинения Д. Перри «Современное состояние Великой России», вышедший в то время, когда Петр I знакомился с Парижем45. (Это сочинение не обошел вниманием ни один из французских авторов XVIII в., писавших о Петре.) Здесь же наше внимание привлекла и одна из первых полных биографий царя Ж. Руссе де Мисси, выпущенная в Гааге под «русским» псевдонимом Ивана Нестесураноя46. В нашем распоряжении оказалась и запрещенная в России на протяжении полутора веков книга Ф. Локателли «Московитские письма» 47.

К этим двум «коллекциям», составляющим основу источниковой базы диссертации, следует добавить внушительное количество записок иностранцев о России, а также писем, дневников и мемуаров русских и.

44 См.: Туманский Ф. О. Собрание разных записок и сочинений, служащих к доставлению полного сведения о жизни и деяниях Петра Великого" СПб., 1787. Ч. 3- 1788.4.8. а.

45 perry j Etat present de la Granc Russie. Bruxelles, 1717.

46 Nestesuranoi I. Memoires du regne de Pierre le Grand. La Haye, 1725−1726. T. 1−4.

47 (Locatelli F.) Lettres Moscovites. Paris, 1736. французских авторов XVIII в. (достаточно назвать письма Вольтера48, в сущности, мало изученную переписку Екатерины II49 и т. д.).

Архивные документы из Российского государственного архива древних актов (Москва) и рукописных отделов Российской государственной библиотеки и Российской национальной библиотеки занимают в работе сравнительно скромное место. Но вместе с тем обращение к ним позволило решить некоторые принципиальные вопросы. В частности, изучение рукописи «Истории имп. Петра Великого» 50 позволило уточнить датировку этого известного сочинения и строже обосновать авторство Феофана Прокоповича. Рукописные материалы дают единственную возможность комплексно изучить сочинения П. Н. Крекшина51, позволяющие судить об определенном срезе массового исторического сознания России середины XVIII в.

Восемнадцатый век запечатлел имя и дела Петра I в таком количестве разнообразных источников, что перед нами стояла проблема их отбора, чтобы обеспечить адекватное решение конкретных задач диссертационного исследования.

48 Voltaire. Correspondance. Edition Theodore Besterman (Bibliotheque de la Pleiade). Paris, 1977;1993. T. 1−13.

49 См., например: Сборник РИО. T. 7, 10, 13, 17, 23, 27, 42 и др.

50 РГАДА. Ф. 9, отд. 1. Оп. 2, ч. 1. Д. 1.

51 РГАДА. ГА. Ф. 17. Д. 167- ОР РНБ. F IV. № 312, 864- Погодин. № 1732- ОР РГБ. Ф. 218. № 85, и др.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

На исходе XX в. общественная мысль, обращенная в прошлое, по-прежнему не утратила интереса к феномену реформ Петра I. Конечно, сегодня посвященные реформатору сочинения Шафирова и Феофана Прокоповича, Щербатова, Болтина и Голикова, также как произведения Фонтенеля, Вольтера, Левека и других авторов XVIII столетия могут показаться устаревшими, слишком прямолинейными, в лучшем случае, достойными называться «памятниками исторической мысли» .

Но, как известно, нашим широким видением прошлого мы обязаны тем, на чьих плечах стоим. В осмыслении петровских реформ мы многим обязаны авторам XVIII в. Сам Петр I создал образ монарха, подающего примеры своим подданным, дал емкие оценки собственной реформаторской и военной деятельности, представил свои деяния как глубокий переворот в жизни России. Эти суждения и оценки, поддержанные и развитые современниками и потомками, оказались на редкость жизнеспособными, стали органической частью исторического сознания русского общества, вплоть до современности. Именно Петром I была внедрена в сознание россиян идея «общего блага», которая консолидировала русское общество на протяжении всего XVIII в.

Анализ эволюции петровской темы в русской общественной мысли XVIII в. позволяет утверждать, что реформы Петра I были приняты русским обществом, несмотря на их насильственный характер и кажущуюся «чужеродность». За этой «чужеродностью» часто, как мы видели, скрывались реальные связи с древнерусской традицией. Культурный переворот, центральным звеном которого была петровская эпоха, оказался необратимым, что примирило в конечном счете русское общество с реформатором. Уже в XVIII в., особенно во второй его половине, стал распространяться взгляд на деятельность Петра как на национальное явление русской истории. Образ Петра I, как показало конкретное изучение, оказался далеко не бесполезным для официальной идеологии, что особенно показательно на примере Екатерины II. По мере того, как этот образ в общественной мысли удалялся от реального исторического прототипа, рос научно-исторический интерес к эпохе преобразований. В публикациях и исторических трудах конца XVIII в. (при всем их несовершенстве с современной точки зрения) был сосредоточен такой значительный объем фактов и такой широкий спектр оценок и мнений, что есть основание утверждать, что последующие поколения историков и мыслителей лишь развивали и совершенствовали вклад века восемнадцатого, не перечеркивая его.

Существенный вклад в осмысление петровских реформ внесли и французские мыслители и историки века Просвещения. В своих трудах они в общем виде высказали все основные мнения о реформаторе. Петр был представлен ими и героем, и антигероем русской истории. Имели место и попытки показать царя-реформатора как личность контрастную, сложную, не подлежащую однозначной оценке.

Французские авторы обратили внимание на огромную роль личности Петра I в преобразованиях, на их насильственные средства. Просветительский миф о творце «новой нации» имел реальную историческую основу. Ведь на том же историческом примере гораздо более близкие к нам историки XIX—XX вв. писали об особой роли государства и монарха в российской истории, о том, что российские реформы проводились без должной общественной поддержки и понимания народа. В то же время французские авторы века Просвещения первыми высказали соображения о связи реформ Петра I с предшествующей историей страны.

Они отметили реальные результаты реформ в военной, экономической и культурной областях, и в то же время поставили вопрос: отвечали ли эти преобразования национальным интересам русского народа, соответствовали ли они его естественному историческому развитию. Французские авторы XVIII в. указали на то, что Петр сделал Россию могучей, страшной Европе. И в тоже время они предостерегали, что рост военного могущества при недостаточном культурном и экономическом развитии народа может завести страну в тупик.

Рассмотрение сочинений французских авторов XVIII в. о Петре I вводит нас в ситуацию культурного диалога. Хотя в данном случае речь идет об одном сюжете этого диалога, в нем просматриваются его характерные типологические признаки. Преобразованная Россия стала мощным возбудителем для европейской общественной мысли. «Подаренная» Россией Европе петровская тема вызвала во Франции появление ответного потока текстов, адресованных уже не столько России, сколько французскому обществу. «Ответный поток текстов всегда значительно превосходит мощностью и культурным значением провоцирующее его воздействие» 1. Русская сторона как в силу специфики своего «догоняющего» культурного развития, так и в результате ревнивого отношения к взгляду из Европы, не могла адекватно воспринять французской литературы о Петре I. Как отмечает Ю. М. Лотман, диалог культур неизбежно сопровождается нарастанием неприязни принимающего к тому, кто над ним доминирует2. В ходе французско-русского диалога был создан образ Петра I — героя, деятельность которого имела значение не только для своего народа, но и для всего человечества. Однако культурный диалог между Францией и Россией в век Просвещения имел и свои негативные стороны, омрачался враждой и неприязнью. Благо.

1 Лотман Ю. М. Проблема византийского влияния на русскую культуру в типологическом освещении // Избранные статьи. Таллин, 1992. Т. 1. С. 121.

2 Там же. С. 123. даря разработке целым рядом авторов темы реформ Петра I французское общество XVIII в. лучше, чем прежде, узнало Россию, но стереотипы в восприятии далекой страны продолжали существовать.

Параллельное рассмотрение эволюции петровской темы позволяет констатировать целый ряд общих мест и точек соприкосновения в русской и французской общественной мысли XVIII в.

Историки не раз пытались отыскать закономерность в развитии взглядов на Петра I. Н. Л. Рубинштейн, например, прямолинейно полагал, что положительное или отрицательное отношение к Петру прямо свидетельствовало о «прогрессивности» или «реакционности» взглядов того или иного автора. Н. Я. Эйдельман более тонко заметил, что «когда на Руси дела шли сравнительно хорошо, потомки „добрели“ к Петру. Однако до того и после случались времена печальные, наступали реакция, застой: мыслители же связывали и эти невзгоды с Петром.» 3. Однако в каждую эпоху находились «хвалители» и «ругатели» Петра. И было ли, например, сталинское время «хорошим», если тогда было принято хвалить Петра? Е. Ф. Шмурло писал о вечном «добре» и «зле» Петра, которые дают себя знать на протяжении веков. Можно сказать, что Петр I олицетворяет собой многое в истории России, но прежде всего — прогресс, за который русскому народу приходится платить высокую, почти непосильную цену. Вера в прогресс в наши дни сильно поблекла. И тем не менее, перефразируя скептика П. Я. Чаадаева, осмелимся предположить: если из недр русского народа вышли Петр I, Ломоносов, Пушкин, то у нашего народа и в будущем не все потеряно.

3 Эйдельман Н. Я. «Революция сверху» в России. М., 1989. С. 67.