Пословично-поговорочные паремии как аргументативные средства языка

Интерес к фольклору, в том числе к пословицам и поговоркам, является одной из доминирующих черт современной лингвистики, в которой наблюдается радикальный поворот к «человеческому фактору» в языке. Уже такие мыслители прошлого, как Гумбольдт, Потебня, выделяли паремические средства языка, указывая, что в них в особой степени проявляется специфика мировосприятия того или иного этноса или, иначе говоря, «дух народа». В то же время, обращение к паремическому фонду разных языков для других исследователей (прежде всего здесь нужно упомянуть В. Я. Проппа и французскую семиологическую школу) было обусловлено и прямо противоположной задачей: показать сущностное единство архетипических форм, проявляющихся прежде всего в фольклоре разных народов. Следует сказать, что эти научные установки не утратили актуальности и в настоящее время. •.

Переключение центра внимания с вопросов внутренней организации языка на внешние аспекты его функционирования обусловило также ориентацию лингвистов на проблемы языкового воздействия, и в этом плане паремические средства языка также обнаруживают свою значимость. Так, модное направление «нейролингвистического программирования» в целях планируемого влияния на психику широко использует такие фольклорные формы, как сказки, пословицы и поговорки (Соколов 1997; Баркер 1996; Лэнктон 1996).

В отличие от обычных предложений, которые в большинстве случаев яв- -ляются «прагматически немаркированными» (в том смысле, что вне реального контекста их употребления нельзя идентифицировать их функциональное назначение), пословицы и поговорки уже сами по себе имеют определенную прагматическую установку. Они, как правило, являются заведомо специализированными в своем функциональном статусе: одни из них преимущественно выступают как советы, другие — как поощрения, третьи — как утешения и т. д. Таким образом, пословично-поговорочные изречения представляют собой нечто вроде «козырных карт» в ситуациях речевого взаимодействия, позволяющих умело владеющему ими человеку манипулировать собеседником или аудиторией (Сидоркова 1999, 6).

Важно также отметить, что паремии типа пословиц и поговорок представляют почти идеальный объект для выявления арсенала особо востребуемых в коммуникации речевых действий и соответствующих им смысловых типов (вследствие чего они и приобрели стандартизованное языковое выражение). Такие типы коммуникативных образований, как, например, тексты целых художественных произведений, едва ли целесообразно представлять в виде некоторого «сверхречевого акта» (Демьянков 1986, 232) и определять с точки зрения производимого иллокутивного акта, поскольку вряд ли можно говорить об их функциональной гомогенности.

Как говорилось, в процессе коммуникации иллокутивная установка пословиц и поговорок может реализовываться как совет, предостережение, успокаивание, поощрение и т. п. Пословичные паремии являются «кристаллизованными реализациями именно речевых действий вроде предостережения, поощрения, подбадривания и т. п.» (Сидоркова 1999, 20). Ср. таюке: «Информативным является не текст паремии „внутри себя“, а лишь выбор данной паремии как целого и ее использование в определенной ситуации» (Черкасский 1978, 39). Но в подавляющем большинстве соответствующих употреблений роль этих паремий можно таюке охарактеризовать как аргументативную: они подкрепляют, усиливают, обосновывают позицию или мысль говорящего, высказываемую по какому-то поводу. Это дает, по-видимому, достаточно оснований для того, чтобы выделить их в особый вид языковых единиц, который можно назвать ар-гументатиеными средствами языка. Такое обобщение пословичных паремий на основе их прагматической функции делает их организованным множеством, что позволяет определить в качестве цели исследования обоснование роли по-словично-поговорочных паремий как аргументативных средств языка и создание соответствующей классификации с использованием полевого принципа их организации. Для того чтобы ставить вопрос о полевой организации какого-то объекта исследования, необходимо, по-видимому, наличие некоторого объединяющего его содержательного начала, пусть даже не семантического, а функционально-прагматического характера. То есть, было бы, по-видимому, некорректным говорить о «поле пословичных единиц», поскольку в такой формулировке отсутствует указание на содержательный критерий их объединения. Аналогичным образом в лингвистике не говорят о «поле лексических единиц» вообще, но говорят о лексико-семантическом поле движения, передачи информации, цветообозначения и т. д. В дальнейших шагах ранжирования это функциональное поле подразделяется на полевые фрагменты на основании семантических критериев. В нашей работе, в частности, выдвигается тезис о том, что для описания пословичных паремий, отношения между которыми носят в основном континуальный характер, наиболее подходящим является принцип полевой организации с его большей гибкостью и градуальностью, чем в обычных классификациях.

Указанная цель предполагает реализацию следующих задач:

— определение основных понятий, играющих ключевую роль в исследовании (таких, как пословица, поговорка, речевой акт и т. д.);

— критический анализ теоретических положений в направлениях-, сопричастных нашему исследованию (в когнитивистике, паремиологии, теории речевых актов и др.) с целью разработки собственной теоретической базы и методологического аппарата;

— разработка критериев классификации паремий, наиболее адекватной цели исследования;

— выявление условий эксплицитной и имплицитной реализации паремий в дискурсе и установление их текстообразующих потенций;

— сбор материала как в паремиологических словарях, так и в дискурсах, включающих в себя пословицы и поговорки.

Актуальность исследования обусловлена тем, что оно выполнено в русле насущных проблем современного языкознания и смежных с ним дисциплин, прежде всего касающихся вопросов кошитивистики и языкового воздействия. Его научная новизна состоит, прежде всего, в том, что заявленная целеуста-новка — выявление аргументативной роли пословичных паремий в коммуникативных процессах и разработка на этой основе соответствующего поля аргументации — реализуется впервые.

Общая методологическая база исследования инспирировалась лингво-философскими идеями В. Гумбольдта, Г. Штейнталя, К. Фосслера, А. А. Потебни, а также более близкими к нашему времени учеными, такими как Б. М. Гаспаров, Дж. Остин, М. М. Бахтин, В. Я. Пропп, Ю. С. Степанов, Г. Л. Пермяков, Дж. Серль и многими другими выдающимися лингвистами, занимающимися вопросами языкового существования, функциональной сущности и представления знаний в языке. Под влиянием этого круга ученых разрабатывался и методологический аппарат исследования. Методы исследования обусловлены его конкретными задачами и целями. Используется, в частности, метод контекстуального анализа, метод перефразирования, метод компонентного анализа и элементы статистического метода.

В качестве материала исследования использовались данные паремиоло-гических и фразеологических словарей, а также фрагменты литературных текстов, содержащие примеры употребления соответствующих единиц.

Теоретическая значимость работы заключается, прежде всего, в выявлении функционально-прагматической сущности пословиц и поговорок как особых закрепленных в языке средств аргументации и в разработке принципов полевого описания единиц этой сферы языка. Положение о том, что паремиче-ские единицы в коммуникативном процессе могут выполнять функцию селекции, программирования и интерпретации сообщаемой информации, подтверждает философскую (теоретико-познавательную) гипотезу о детерминирующей роли языка в процессах познания. Практическая значимость исследования состоит в том, что на его основе могут быть разработаны учебные пособия и спецкурсы, знакомящие студентов с данной проблематикой и способствующие развитию у них широкого, интегрального подхода к объектам филологических наук, а также навыкам эффективной аргументации и ведения дискуссий.

Объектом исследования являются пословично-поговорочные паремии, представленные в соответствующих словарях и справочниках, а также в дискурсах, содержащих их в явной или в скрытой форме. Предметом исследования выступают, соответственно, прагматические функции паремий в дискурсе, ориентированные, прежде всего, на выявление их аргументативной роли и условия описания их в виде полевой структуры.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Пословицы и поговорки являются клишированными средствами языка, которые специализируются на выражении определенного иллокутивного акта: предостережения, поощрения, подбадривания, успокаивания, урезонивания и т. п. В этом плане они выступают функциональными средствами языкового воздействия. Пословицы и поговорки в функционально-прагматическом аспекте проявляют себя как косвенные речевые акты в том смысле, что они, как правило, сопутствуют прямому выражению иллокутивной установки, обосновывая и усиливая, т. е., по сути, аргументируя ее. Это позволяет охарактеризовать их как средства аргументации в языке.

2. Контексты употребления паремий пословичного типа представляют собой, по существу, конструкции с причинно-следственной связью, где сама пословица, в силу своей общезначимости, выступает эксплицированным выражением общей посылки силлогизма, обычно опускаемой в обиходном общении в силу своей очевидности. Однако определенные коммуникативные условия могут востребовать экспликацию общих посылок как дополнительного аргумента, что и наблюдается в случаях употребления пословиц в аргументативных целях. Паремии, апеллирующие к частному случаю, существенно ограничены в своих аргументативных потенциях.

3. Пословичные изречения представляют в своем большинстве по сути эксплицированные «общие места», которые в невыраженной форме (в качестве опущенных общих посылок силлогизма) обеспечивают логическую связность и аргументированность дискурса, особенно в конструкциях причинно-следственного типа. Но смысловой ареал пословиц не тождествен всему понятийному полю «общих мест»: пословичные смыслы выступают, скорее, подмножеством последнего, специализируясь на выражении «человеческих» аспектов, в частности, человеческих слабостей и пороков, влекущих за собой негативные последствия.

4. Тонкие и трудноуловимые смысловые нюансы между исследуемыми паремиями обусловили их полевое описание с его более гибким характером представления материала. Многочисленными пересечениями на периферии обеспечивается практически неограниченная связность между смысловыми группами паремий, что позволяет говорить о наличии единого поля послович-но-поговорочной семантики, которое в силу его функциональной специфики можно обозначить как поле аргументации.

5. Пословицы и поговорки представляют собой особые «микродискурсы» и образуют в своей совокупности когнитивное пространство, элементы которого находятся в разной степени структурной и смысловой близости друг к другу. Группа близких между собой пословиц обнаруживает общее структурно-смысловое начало (фрейм), конкретизация или модификация которого приводит к образованию конкретных паремических выражений. Выступать в роли соответствующих фреймов наилучшим образом приспособлены типовые структуры, характеризующиеся неким обобщенным значением и представленные значительным количеством построенных на их основе выражений («Каково А, таково и Б», «Без, А нет Б», «Было бы А, будет и Б» и т. п.).

Апробация работы: отдельные аспекты исследования докладывались на научной конференции профессорско-преподавательского состава Кубанского государственного университета (февраль 2005). Диссертационная работа была обсуждена на заседании кафедры немецкой филологии Кубанского государственного университета. Теоретические проблемы исследования изложены в четырех опубликованных работах, из них две — в центральной печати: «Научная мысль Кавказа» (Северо-кавказский научный центр высшей школы).

Выводы по третьей главе.

Концепция семантического поля разрабатывалась прежде всего на материале лексической системы языка, единицы которой обнаруживают между собой понятийные связи и в то же время в достаточной мере отграничены друг от друга, что делает их удобным объектом представления в виде разветвленной и иерархически организованной структуры. Но введение понятия «семантическое поле» мотивируется, на наш взгляд, не столько самим фактом указанной структурированности (для экспликации которой достаточно было бы обычных классификационных схем), сколько нечеткостью границ и критериев дифференциации семантических реалий.

Пословицы и поговорки могут быть связаны различными отношениями (синонимии, антонимии и пр.), они могут различаться стилистической отмеченностью, разниться характером общности и т. д.

Необходимость полевого подхода диктуется прежде всего смысловыми отношениями, имеющими более высокую степень взаимопроникновения, чем это наблюдается в лексическом составе языка, единицы которого не обладают такой семантической сложностью, какую имеют пословично-поговорочные паремии. Данный фактор делает практически невозможным применение обычной классификации, которая не может в полной мере отразить более диффузный характер половиц и поговорок по сравнению с лексическими единицами. Семантическая многофакторность пословично-поговорочных паремий способствует количественному росту смысловых связей и пересечений на периферии (полевых фрагментов). Все это делает возможным констатировать наличие единого поля пословично-поговорочной семантики, которое ввиду особенностей функционального характера мы определяем как поле аргументации.

Семантические реалии, имеющие полевую организацию, связаны с типовыми структурами репрезентации знаний, называемых в когнитивистике фреймами, заполнение свободных позиций которых влечет за собой конкретизацию полевой структуры.

Пословично-поговорочные паремии, образуя когнитивное пространство, имеют разные дистанционные характеристики, что обусловлено смысловым фактором. Наиболее близкие единицы имеют общее структурно-смысловое начало, конкретное наполнение которого имеет своим результатом отдельные па-ремические выражения.

Фреймами выступают типовые структуры с обобщенным значением, на основе которых построены конкретные паремии («Каково А, таково и Б», «Без, А нет Б», «Было бы А, будет и Б» и т. д.). •.

При полевой организации пословичной семантики центрами полевых фрагментов являются названные структуры и непосредственно коррелирующие с ними пословицы. Степень удаления от центра связана с различными модификациями формы, темы или смысла паремических единиц.

У пословиц тематической природы в качестве организационного ядра выступает соответствующая тема (или идея), а также согласующиеся и представляющие ее паремические выражения. Различные модификации темы удаляют паремии на периферию поля. Следует подчеркнуть, что фреймовый и тематический принцип полевой организации находятся друг с другом в отношении дополнения и взаимодействия.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Пословицы и поговорки, как и другие паремические формы типа басен, мифов, сказок и т. д., выступают в некотором смысле «зоной пересечения» лингвистики с другими областями гуманитарных исследований, что неминуемо расширяет спектр интересов лингвистов в отношении к данным объектам.

Пословично-поговорочные выражения относятся к числу таких элементов языка, которые (в отличие от отдельных лексических единиц или большинства взятых вне контекста предложений) уже сами по себе предназначены для выражения тех или иных речевых действий (иллокутивных актов) типа совета, предостережения, урезонивания, успокаивания и т. п. Но в большинстве случаев соответствующих их роль можно также охарактеризовать как аргументатив-ную, ибо они подкрепляют, усиливают, обосновывают позицию или мысль говорящего. Это позволяет определить их как аргументативные средства языка.

Основная сфера функционирования пословиц — это мотивировки, инсинуации, предостережения, выражения одобрения или неодобрения и т. п. Речевые действия такого рода, как правило, сами по себе не влекут изменения положения дел, но могут сопутствовать собственно перформативным актам в качестве усиливающих их моментовименно данную функцию можно обозначить как аргументативную. Таким образом, они соотносятся скорее с косвенными иллокутивными актами: их роль обычно заключается в мотивировке собственно речевых действий типа совета, поощрения или угрозы. Если мы, к примеру, побуждаем кого-то довести начатое им трудное дело до конца, то обычно не ограничиваемся только произнесением пословицы вроде Взялся за гуж, не говори, что не дюж, но предваряем ее каким-либо более прямым выражением побуждения (например: «Ну, теперь уже было бы смешно отступать»). Поеловица же, главным образом, аргументирует речевую установку говорящего. Даже в тех случаях, когда реплика говорящего ограничивается только пословицей, последняя не лишается указанной функции: непосредственный объект аргументирования находится в пресуппозии высказывания. Индикатором аргумента-тивной роли паремий может служить-возможность постановки перед ней союза с каузальным значением {ибо, так как, ведь).

Таким образом, контексты аргументативного употребления пословиц в логическом плане обнаруживают структуру силлогизма. Встречающиеся в повседневном общении причинно-следственные предложения, как правило, представляют собой усеченные формы силлогизма с отсутствующей общей посылкой — энтимемъг, общие посылки обычно не выражаются в силу своей очевидности. Но в определенных коммуникативных условиях их экспликация может быть востребована как дополнительный мотивирующий фактор. Употребление пословиц в аргументативной функции как раз и соответствует случаю экспликации общей посылки. Основная масса пословиц представляет собой, по сути, особым образом оформленные общие посылки — основополагающие постулаты коммуникативного консенсуса.

Чтобы выполнять роль общей посылки, паремия должна иметь статус общезначимости, иначе говоря, сводиться к импликативному суждению «Если А, то Б». В этой связи обнаруживает свою релевантность проблема разграничения пословиц и поговорок. Поскольку поговорки приложимы к некоторому частному случаю, а пословицы содержат общезначимые суждения, констатации («общие посылки»), именно последние используются как средства аргументации. Использование поговорок в этих целях ограниченоих аргументативная роль может проявляться, в частности, в особом типе аргументирования, так сказать, в «апелляции к прецеденту».

Необходимость разработки принципов описания пословично-поговорочных выражений вызвана яркими и регулярно востребуемыми смыслами, которые они, будучи семантическими уплотнениями, вбирают в себя. Тематическая классификация пословиц и поговорок уязвима прежде всего в том отношении, что она ориентирована не на самое существенное в их содержании. В отличие от лексических единиц пословицы и поговорки являются отображением целостных смыслов, опора на которые, прежде всего, должна быть положена в основу адекватной классификации.

В то же время не следует считать категорию темы вообще несущественной в плане таксономии паремий. Тематическая принадлежность паремии может служить, в частности, дополнительным критерием разграничения близких по смыслу выражений и, таким образом, выступать в роли переменной величины, которая определяет конкретную идею той или мной пословицы. Но еще важнее здесь то, что многие пословично-поговорочные единицы лучше характеризуются как раз своей тематической принадлежностью, чем лежащим в их основе смысловым типом. Тем самым адекватная классификация пословичных паремий должна принимать во внимание оба указанных фактора. Таким образом, можно разграничить три разновидности пословичных изречений: 1) пословицы, строящиеся на основе определенного структурно-смыслового типа- 2) пословицы, характеризующиеся прежде всего своей тематической принадлежностью- 3) пословицы промежуточного типа, в более или менее одинаковой степени сочетающие в себе оба указанных аспекта.

Пословичные выражения, строящиеся на типовой (структурно-смысловой, фреймовой) основе, опираются на некий общий принцип, приложимый к целому ряду явлений, тематически отличающихся друг от друга. В паремиях этого рода сама форма выступает смыслообразующим фактором, объединяющим весь комплекс более конкретных реализаций в единое ассоциативное целое. Они не столько характеризуют соответствующую тему, сколько подводят ее под некоторое общее основание. При восприятии какого-то сравнительно нового выражения этой серии в сознании реципиента соприсутствуют и другие образцы данного типа. Пожалуй, самой продуктивной в этом смысле выступает типовая схема «Каково А, таково и Б».

Иным статусом обладают паремии, определяющиеся в первую очередь по тематической принадлежности и строящиеся, так сказать, по «индивидуальному проекту». Отличительным признаком таких выражений является прежде всего то, что они достаточно жестко привязаны к своей теме и, как правило, не допускают каких-либо тематических транспозиций или переносного употребления. Представляется очевидным, что, в отличие от пословиц с обобщенным смыслом, создаваемым типовой схемой, тематические паремии целесообразно классифицировать, исходя из их предметной области.

Между этими противоположными случаями имеется множество выражений смешанного типа, которые, с одной стороны, характеризуются предметной определенностью, а с другой стороны, обнаруживают причастность и к обобщенной смысловой схеме.

В целом же возможность представления пословично-поговорочного фонда русского языка в виде некоторого упорядоченного множества единиц базируется на том, что, как правило, паремии этого типа не являются полностью автономными. Многие из них тяготеют друг к другу на основе тех или иных связей: синонимических, антонимическихгиперонимических, паронимических и др. Выявление синонимичных (как и антонимичных и т. д.) выражений в сфере паремиологии представляет более сложную задачу, чем в сфере лексических единиц, прежде всего, в силу того, что пословицы и поговорки в семантическом плане являются более многомерными образованиями, чем лексические единицы. Но с другой стороны, именно в силу многомерности своей организации пословицы и поговорки имеют большее число оснований для обнаружения родственных связей, чем отдельные лексические единицы. Этот же фактор выступает причиной того, что паремии могут быть связаны между собой по самым разным аспектам, и эти связи имеют, как правило, более континуальный и диффузный характер, чем в сфере лексики. В силу этого, в частности, кажется целесообразным представлять пословично-поговорочные выражения в языке в виде особой полевой структуры.

Как и лексические единицы, пословицы и поговорки могут быть связаны отношениями синонимии, антонимии, гиперонимии, могут различаться между собой по степени общности, по признаку стилистической маркированности и др., что делает их также возможными объектами представления в виде полевой структуры. Более того, в полевом описании, может быть, в первую очередь нуждаются именно паремии пословично-поговорочного типа в силу того, что смысловые отношения между ними имеют значительно более диффузный характер, чем в сфере лексики. При переходе к пословицам и поговоркам количество пересечений и многократно возрастает, что связано прежде всего с большей сложностью их семантического состава по сравнению с таковым в области лексики. Изменение только одного из элементов многосемного семантического содержания пословицы может приводить к таким смысловым сдвигам, которые исключают ее употребление в прежнем контексте. Смысловые нюансы между пословицами могут быть весьма тонкими и трудноуловимыми, так что обычная классификация едва ли способна отразить все возможные критерии их ветвления, вариативности и плавных взаимопереходов.

Как и лексические, семантические поля в сфере паремий характеризуются наличием центральных и периферийных зон. В силу семантической многоас-пектности пословиц и поговорок количество возможных смысловых связей и точек соприкосновения между ними значительно выше, чем в сфере лексики, а многочисленными пересечениями на периферии обеспечивается почти тотальная связность между смысловыми группами паремий (полевыми фрагментами). Это позволяет говорить о наличии единого поля пословично-поговорочной семантики, которое мы на основании его функциональной специфики обозначаем как поле аргументации.

Вопрос о полевой организации семантических реалий языка весьма тесно переплетается с когнитивным подходом, уделяющим первостепенное внимание выявлению типовых структур репрезентации знаний, чаще всего именуемых фреймами. Возрастание степени конкретности элементов полевой структуры фактически означает заполнение вакантных позиций соответствующего фрейма на основе их пространственной, временной, целевой и т. д. спецификации. Тот же алгоритм может использоваться для упорядочивания пословичных паремий, которые в сущности представляют собой особые «микродискурсы» и образуют в своей совокупности когнитивное пространство, элементы которого находятся в разной степени смысловой близости друг к другу. Группа близких между собой пословиц обнаруживает общее структурно-смысловое начало (фрейм), конкретизация или модификация которого приводит к образованию конкретных паремических выражений. Выступать в роли соответствующих фреймов наилучшим образом приспособлены типовые структуры, характеризующиеся неким обобщенным значением и представленные значительным количеством построенных на их основе выражений («Каково А, таково и Б», «Без, А нет Б», «Было бы А, будет и Б» и т. п.). В полевом представлении пословичной семантики такие структуры и наиболее прямо согласующиеся с ними пословицы выступают в роли центров соответствующих полевых фрагментов. Варианты, характеризующиеся теми или иными модификациями в плане формы, темы или смысла, соответственно, удаляются от центра в зависимости от степени отклонения.

Полевые фрагменты пословиц не фреймовой, а тематической природы в качестве организационного центра имеют соответствующую тему (или идею) с наиболее адекватно представляющими ее единицами. Движение в сторону периферии происходит за счет конкретизации темы (или модификации идеи). Фреймовый (типовой) и тематический принцип организации поля тесно взаимодействуют и дополняют друг друга.