Соотношение поэзии и прозы в макамах на иврите XII — XIII вв

Предмет и хронологические рамки исследования. Предметом данного • исследования является жанр макамы на иврите, зародившийся под влиянием арабской макамы и переживший расцвет в ХП-ХШвв. Главная особенность макамы — это синтез повествовательной прозы, риторикии поэзии. Макамы на иврите-, помимо синкретичности, унаследованной от арабского жанра, обладают дополнительной степенью? «смешения» из-за сочетания— библейской лексики и фразеологии с арабской литературной формой. Появление: макамна иврите стало с одной стороныитогом многовековой! эволюции еврейской* словесности, а с другой — результатомее радикальнойтрансформациив результате взаимодействия с арабо-мусульманской культурой. Таким образом, ключевым дляпониманияжанровой— природы еврейской макамы является вопрос о соотношении разнородных элементов в ходе ее возникновения и эволюции. Предпосылкойнастоящего исследования являетсягипотеза о том, что организующимпринципом такого сложного > жанрового синтеза являетсявзаимосвязь, между поэзией и прозой. И в арабскою и в. еврейской литературемакама возникает, как сознательное смешение и смещение устоявшихся литературных формтак что для понимания' ее жанровой природы необходимо? рассматривать эволюцию тех видов словесностикоторые послужилиее основными составляющими. Поэтому, несмотря на то, что хронологические рамки исследования ограничены. ХИ-ХШ вв., в нембудет уделено большое внимание генезису и эволюции прозаических и поэтических литературных форм, связанных с макамой в рамках еврейской и, в меньшей степени, арабской словесности. Диахронический аспект исследования является необходимой предпосылкой для последующего анализа взаимодействия поэзии и прозы в текстах основных авторов макам на иврите: от Шеломо ибн Цакбеля до Яакова бен Элеазара и Аврахама ибн Хасдая. Такой анализ будет включать рассмотрение композиционных и стилистических аспектов законченных произведений, причем основное внимание будет уделено роли стихотворных вставок в нарративной структуре макамы.

Актуальность исследования. Актуальность данного исследования связана с несколькими обстоятельствами. Во-первых, дается систематическое источниковедческое и историко-литературное описание памятников средневековой художественной прозы на иврите, что является важной предпосылкой для дальнейшего их изучения. Особое значение в этой связи имеет то, что в результате в научный оборот могут быть введены многочисленные рукописи из российских собраний.

Во-вторых, следует отметить актуальность сравнительно-литературного аспекта данного исследования. Тот факт, что его ключевой! темой является взаимодействие арабской и еврейской литературных традиций, способствует взаимообогащению и эвристическому взаимодействию арабистики и гебраистики.

В-третьих, изучение и перевод на русский язык, неизвестных широкой научной общественности памятников средневековой художественной литературы на иврите способствует более полному и сбалансированному восприятию еврейского культурного наследия в современном российском обществе.

Степень изученности материала. Начало научных исследований средневековой художественной литературы на иврите приходится на двадцатые годы XIX века, когда первые представители возникшей в Германии школы Wissenschaft des Judentums поставили своей задачей освоение многовекового еврейского культурного наследия при помощи современных им историко-филологических методов. Литературные памятники на иврите, в том числе светская поэзия и проза, рассматривались ими как центральный элемент этого наследия, и их изучению они придавали особое научное и общественное значение.

Однако, макамы и близкие им жанры средневековой художественной прозы на иврите далеко не сразу привлекли внимание ученых. Первые исследователи обращаются, прежде всего, к наследию незаслуженно забытых к тому времени еврейских поэтов средневековой Испании. Один из первых историков еврейской литературы Леопольд Дукес (1810−1891) посвятил большую часть своей жизни изучению рукописей на иврите в крупнейших европейских. библиотеках и собраниях. Именно он в конце 30-х годов знакомит научную общественность с жизнью и поэтическим творчеством Шеломо ибн Габироля и Моше ибн Эзры1. В то же самое время в Падуе работает крупнейший представитель первого поколения Wissenschaft des Judentums Шемуэль Давид Луцатто (акроним ШаДаЛ, 18 001 865), которому принадлежит первенство в публикации текстов из дивана".

V> О.

Иехуды ха-Леви (работа над критическим изданием которого не завершена и по сей день), а также многих произведений Ибн Габироля и Моше ибн Эзры3. Именно эти два ученых, разыскивая, в-рукописных собраниях тексты средневековых поэтов, впервыесталкиваются с несколькими макамами Йехуды ал-Харизи и обнародуют их фрагменты: Дукес в своем историко-литературном исследовании 1837 года4, а Луцатто — в переписке 1850-х гг. с С. Кемпфом5. Однако, как видно, например из письма Луцатто к Кемпфу от июня 1857 года, где он пишет, что, изучая рукописи ал-Харизи, он «не стремится представить их на суд современников, ибо их благоволение для меня хуже проклятия, а похвалы их для меня позор, а осуждение их для.

1 Dukes 1837- Dukes 1839.

2 Луцатто 1840.

3 См. Луцатто 1839- Луцатто 1846- Луцатто 1850.

4 Dukes 1837.

5 Опубликована в: Луцатто 1893. меня слава"6, даже в это время художественная проза на иврите еще не воспринималась научным сообществом как предмет достойный внимания, не говоря уже о читательском интересе. Запоздание, с которым к ал-Харизи и другим авторам макам на иврите пришло признание, особенно бросается в глазах на фоне того, что публикация в 1822 году Сильвестром де Саси арабских макам ал-Харири и особенно их последующий перевод выдающимся немецким поэтом Фридрихом Рюккертом, вызвали как у научной, так и у широкой европейской общественности небывалый интерес к ориентальной художественной прозе8.

Тем не-менее, с деятельности Дукеса и Луцатто начинается первый этап' изучения макам на иврите, который можно определить как этап первичного сбора и накопления информации, заключающийся, прежде всего, в, публикации обнаруженных рукописных текстов-и биографических сведений’об авторах. Этот тип исследований особенно характерен для всего XIX и начала XX века, однако благодаря открытию" и научной обработке рукописей' из Каирской генизы и собрания А. Фирковича, он неутратил своей актуальности и по сей день.

Первые полноценные публикации текстов макам из классического сборника Иехуды ал-Харизи «Тахкемони» являются заслугой вышеупомянутого корреспондента Луцатто, пражского ученого Саула Кемпфа (1818−1892), и относятся, к 1845 и 1858 годам9. Гебраист Цви^ Эдельман (1805−1858), много работавший, с рукописным собранием в Оксфорде, публикует в 1853- г. сопроводительную макаму-посвящение к.

6 Луцатто, Указ. соч., с. 1302−1303, цит. по: Ал-Харизи 2003, с. 9.

7 De Sacy 1822. Кстати, в этом издании Де Саси, впервые приводит фрагмент перевода 3-й макамы ал-Харири на иврит, выполненного Йехудой ал-Харизи.

8 См. Долинина 1987а. Любопытный и показательный пример тому — шесть пьес для фортепиано в 4 руки «Картины с Востока» (Bilder aus den Osten, op.66), которые под впечатлением от него сочинил в 1848 году Роберт Шуман.

9 Kaempf 1845- Kaempf 1858аKaempf 1858b. сборнику «Тахкемони"&trade-, а пришедший ему на смену и на много лет ставший бессменным хранителем оксфордских рукописей знаменитый библиограф-гебраист Адольф Нойбауэр (1831−1907) в 1865 году издал во.

Франкфурте 50 «поэтическую» макаму ал-Харизи11. Нойбауэр был одним из первых, кто в 1864 году имел возможность оценить значение коллекции еврейских и еврейско-арабских рукописей, А. Фирковича в Императорской библиотеке в Санкт-Петербурге, где в то время работал молодой востоковед, ученик Д. Хвольсона, Хаим Гурлянд (1843−1890), опубликовавший по результатам своих изысканий в 1868 году еще одно неизвестное сочинение ал-Харизи в рифмованной' прозе «Пениней ха.

10 мелицот" («Жемчужины красноречия») Еще через несколько лет в Лондоне под редакцией Томаса Ченери выходит наиболее полная на то время публикация другого произведения ал-Харизи- «Махберот Итиэлъ»,.

1 л перевода макам ал-Харири. К концу XIX века благодаря публикации венским ученым Армандом Каминкой первого полного научно-популярного издания «Тахкемони"14, а также благодаря^ историко-литературным исследованиям Карла» Альбрехта и Морица Штайншнайдера16 (1816−1907), с все основное литературное наследие и биография Иехуды ал-Харизи стали достоянием широкой научной общественности. Это создало условия для того, чтобы в XX веке, наряду с продолжением публикаций рукописей и неизвестных материалов к биографии, прежде всего из Каирской генизы и.

17 1К 10 7П собрания Фирковича (Хиршфельд ' Штерн, Глускина, Яхалом и Блау).

10 Эдельман 1853, с. 3.

11 Нойбауэр 1865.

12 Гурлянд 1868.

13 Al-Harizi 1872.

14 Каминка 1899.

15 Albrecht 1890.

16 Steinschneider 1893.

17 Hirschfeld 1903.

18 Stern 1964.

19 Глускина 1960; Глускина 1965.

20 Ал-Харизи 2003. и подготовкой научно-критического издания «Тахкемони"21, в изучении макам ал-Харизи появились новые литературоведческие и культурологические направления.

Одновременно с этим^ начиная с середины XIX века, представление о средневековой художественной прозе на иврите, значительно расширяется, благодаря находкам и публикациям произведений других, менее известных, чем' ал-Харизи, или совсем неизвестных, авторов. В 1857 году еврейский: просветитель Й. Шор опубликовал самую раннюю известную на сегодняшний^ день макаму на иврите «Пеум Ашер. бен Йехуда» («Речь Асира, сына Иудина») Шеломо. ибн Цакбеля", а в 60-е годы известный издатель Иехиэль Бриль (1836—1886) публикует в своем журнале «Ха-Леванон» несколько важных, еврейских рукописей, в том числе «Мишлей: Арав» («Притчи Аравии») сочинение в рифмованной" прозе — автора XIII века по имени Ицхак, близкое по жанру к андалусской макаме'. В": 1881 году крупнейший французский" гебраист и востоковед Иосиф Деренбург (1811−1895).опубликовал средневековые еврейские переложенияк<�Калилы и Димны"24, в" томчисле версию в рифмованной" прозе, принадлежавшую* автору макам Яакову бен Элеазару (1170−1233). В начале XX века основная?, заслуга в открытии для научной общественности новых имен принадлежит американскому ученому Израилю Давидсону (1870:-1939). В 1914 году в Нью-Йорке выходит его издание выдающегося памятника средневековой еврейской прозы — «Сефер ша 'ашу'гш» («Книга забав») автора XII" века Иосефа ибн ЗабарьГ (ко второму изданию, вышедшему через 10 лет в Берлине26 Давидсон добавил вступление, представляющее, по сути дела, монографическое исследование). Он же впервые знакомит читателя с.

21 Штерн 1947; Ал-Харизи 2010.

22 Шор 1857.

23 Мишлей Арав 1865—1869.

24Derenbourg 1881.

25 Davidson 1914. о Ой сочинениями Иехуды ибн Шабтая", Аврахама ибн Хасдая", и Моше Дар’и". Как уже было сказано выше, с начала 20 века большинство новых открытий в области средневековой еврейской литературы связаны с рукописями из Каирской генизы и собрания Фирковича в С. Петербурге. Им мы обязаны знакомству с такими ранее неизвестными авторами макам как Йосеф бен Танхум Иерушалми (1262−1330), изучению которого посвятил себя ленинградский, а впоследствии американский востоковед В. Ю. Шейнин, и Иосеф бен Иехуда ибн Шимон (ум. 1226), макаму которого издал израильский ученый Й. Яхалом31.

Таким образом, итогом многолетней кропотливой (и до сих пор до конца еще не законченной) работы по обнаружению и публикации текстов* макам стало появление в первой половине XX века новых направлений в их научном изучении и культурном освоении. Одно из важнейших направлений выросло из желания ученых представить памятники средневековой еврейской литературы широкой читательской аудитории и, тем самым, ввести их не только в научный, но и в культурный оборот.

Во-первых, это выразилось в появлении переводов макам с иврита на европейские языки. Первопроходцем в этой области стал английский ученый и общественный деятель Израиль Абрахаме (1858−1924), подготовивший в 1911 году развернутый пересказ «Книги забав» Ибн Забары на английском языке За ним в 30-е годы последовал полноценный перевод американского ученого Мозеса Хадаса. Классический сборник макам ал-Харизи переводился на английский язык дважды, сначала В.

26 Давидзон 1925.

27 Давидзон 1909.

28 Давидзон 1924.

29 Давидзон 1927.

30 БЬвупт 1988.

31 Йахалом 1997.

32 ЛЬгаИатэ 1911.

33 ГЬп гаЬага 1932.

Рейхертом34, а потом Д. Сегалом35. Отдельные макамы из этого сборника перевел на русский язык израильский литератор Владимир Лазарис36. Последний пример в этой области — замечательное двуязычное издание книги художественной прозы автора XIII века Ицхака ибн Сахулы «Мешалъ.

37 ха-кадмони" («Притча древних») .

Во-вторых, с начала 50-х годов в Израиле ведущие ученые осуществляют целую серию публикаций научно-популярных изданий, как отдельных памятников средневековой художественной прозы, так и разного рода антологий. Благодаря Й. Топоровскому38, А. Хаберману39, Й. Земоре40, Й. Рацхаби41 и X. Ширману тексты макам стали доступны современному читателю, стали постепенно проникать в программу старших классов школ и все больше изучаться на университетских кафедрах литературы.

Неудивительно, что одновременно с этим, в послевоенное время исследователи стали все больше обращаться к изучению макам с точки зрения литературоведения, и в* этой области можно выделить несколько основных подходов.

Во-первых, внимание многих исследователей привлекло изучение макам на иврите в сопоставлении с арабской литературной традицией, выявление арабских источников и влияний, анализ средневековых переводов и переложений на иврит арабских макам. Показательно, что именно по теме переводов на иврит макам ал-Харири в 1930 году Хаимом (Ефимом) Ширманом в Берлине была защищена первая докторская.

34 Al-Harizi 1965.

35 Segal 2001.

36 Ал-Харизи 1996; Ал-Харизи 1999.

37 Ibn Sahula 2004.

38 Ал-Харизи 1952.

39 Ибн Хасдай 1952.

40 Ибн Сахула 1953.

41 Рацхаби 1974.

42 Ширман 1956;1963.

43 диссертация по средневековой художественной прозе на иврите. Переводам на иврит «Калилы и Димны» посвящены исследования испанского ученого П. Наварро44. Работы израильских ученых Й. Даны45, С. Штерна46 и Й. Дишон47 посвящены арабским источникам макам ал-Харизи, а работы М. Плеснера48 и голландского исследователя А. Скиперса49 -арабским источникам «Книги забав» Ибн Забары. Следует отметить, что ленинградский востоковед Г. М. Глускина также посвятила одно из своих исследований50 сопоставительному анализу философской макамы Аврахама ибн Эзры и трактата Ибн Сины, послужившего для нее источником. Работы чу г, ^ С «5.

И. Рацхаби, И. Блау «и И. Садана рассматривают взаимосвязь между еврейскими и арабскими сочинениями ал-Харизи. Израильские ученые С. Д. Гойтейн54, Р. Дрори55, а также А. Скиперс56 рассматривают жанр макамы на иврите в сравнении в арабской литературной традицией. Необходимо также упомянуть опыты изучения макам в сопоставлении как с арабской, так и с европейской литературной традицией57.

Во-вторых, можно выделить историко-литературный подход, рассматривающий макамы в контексте исторической эволюции средневековой поэзии и прозы на иврите. Здесь следует отметить исследования израильского поэта и литературоведа Дана Пагиса58, однако.

43 Schirmann 1930; на эту же тему было защищено еще по крайней мере 2 диссертации: Percikowitsch 1932; Lavi 1984.

44 Navarro 1999.

45 Дана 1975; Дана 1984.

46 Штерн 1946.

47 Дишон 19 796.

48 Плеснер 1964.

49 Schippers 1999.

50 Глускина 1974.

51 Рацхаби 1980.

52 Блау 2006.

53 Садан 2006.

54 Гойтейн 1951.

55 Drory 2000; Drory 1993.

56 Schippers 2002.

57 Scheindlin 1994; Schirmann 1963.

58 Pagis 1978; Пагис 1976. самым ярким представителем этого подхода явился Хаим Ширман, включивший исчерпывающее историко-литературное исследование макам в свою классическую двухтомную монографию: «История еврейской поэзии в мусульманской Испании"59 и «История еврейской поэзии в христианской Испании и на юге Франции» 60.

В качестве третьего подхода можно выделить собственно литературоведческий анализ, рассматривающий макамы с точки зрения жанра, композиции, стиля, мотивов и сюжетов, повествовательной структуры и.т.п. Прежде всего следует отметить возникший в научной литературе спор об определении и границах жанра макамы. Одни исследователи, такие как, например, С. Штерн, высказывались за узкое ригористическое использование слова «макама» только применительно к тем произведениям на иврите, которые полностью соответствуют композиционным и стилистическим канонам классической арабской макамы61. Другие же, как X. Ширман, предлагали называть макамой любое повествовательное произведение, написанное рифмованной прозой с включением стихов62. Еще одного крайнего воззрения придерживался автор монографии «Повествование на иврите в. Средние века» Й. Дан, исключивший макамы из рассмотрения, так как поэтический, и риторический элемент в них, по его мнению, преобладает над повествовательным63. Исчерпывающий обзор полемики по этому вопросу можно найти в докторской диссертации пожалуй самого значительного современного исследователя макам на иврите М. Хуса, защищенной в Иерусалимском университете в 1992 году64.

59 Ширман 1996.

60 Ширман 1997.

61 Штерн 1946.

62 Schirmann 1930, S. 111.

63 Даш 1974, с. 13, прим. 2.

64 Хус 1992.

Композиции макам посвящены статьи А. Хабермана65, Й. Дишон66 и И. Яхалома, «муссивному» стилю, а также библейским и талмудическим о ¿-л о аллюзиям — работы Д. Сегала и И. Дишон. Иехудит Дишон также принадлежит большое количество литературоведческих исследований, рассматривающих мотивы и сюжеты макам70, в том числе в плане установления содержательных параллелей между макамами разных.

71 уу 73 авторов. В последние десятилетия И. Дишон «и особенно М. Хус обратились к изучению повествовательной структуры макам, причем последний — с применением методологического инструментария европейской нарратологической школы, прежде всего Ж. Женетта.

К новым направлениям в изучении макам на иврите, возникшим в послевоенное время, можно отнести и культурологический подход, рассматривающий средневековые повествования на иврите с точки зрения истории, искусствоведения, социальной теории и др. В качестве исторического источника средневековую художественную прозу на иврите рассматривают испанский исследователь С. Альба74, а также израильтяне Й.

75 76 '.

Дишон и Д. Алмагор. Искусствовед С. Оттигер посвятила свое исследование взаимодействию словесного и изобразительного искусств в «Притче древних» Ицхака ибн Сахулы. Отдельного упоминания заслуживает начавшееся еще в XIX веке78 и приобретшее особую актуальность в связи с современными тендерными подходами в.

65 Хаберман 1953.

66 Дишон 1979а.

67 Йахалом 1995.

68 Segal 1982.

69 Дишон 19 766- 1978; 19 976.

70 Дишон 1976а- 19 746- 1997а- 2007а- 2003; 20 076- 1984.

71 Дишон 1974аДишон 1969;1970.

72 Дишон 1982.

Хус 1996.

74 А1Ьа 1998.

75 Дишон 1993.

76 Альмагор 1980.

Этингер 2003. литературоведении изучение образа женщины в макамах79, а также таких явлений как мизогиния, трансвестизм, гомоэротизм и транссексуальность. В этом отношении следует отметить, прежде всего, последние работы американской исследовательницы Т. Розен80.

Заключая обзор истории изучения данной научной области, необходимо отметить, что в дореволюционной России в изучение макам на иврите внес свой вклад петербургский востоковед Хаим Гурлянд, однако он.

81 публиковал результаты своих исследований на иврите. В Советском Союзе изучение макам на иврите было практически прервано по идеологическим причинам, несмотря на то, что в Ленинграде находились одни из самых значительных в этом отношении собраний рукописей. Исключением можно считать упоминавшиеся выше источниковедческие публикции Г. М. Тлускиной и работы В. Ю. Шейнина, опубликованные на английском языке за границей82. Тем не менее, в своем исследовании мы можемопираться на достижения петербургской' и московской от востоковедческой школы в области изучения арабских макам, прежде о л всего на работы A.A. Долининой и ее коллег, атакже на целый ряд диссертационных работ, защищенных в этой области за последние десятилетия85.

Цель данного исследования. Целью данного исследования является постижение жанровой природы макам на иврите через призму соотношения поэзии и прозы. Для достижения этой цели необходимо решить несколько.

78 См. Neubauer 1884−1886- Steinschneider 1886−1887.

79 Хаберман 1968; Roth 1978; Дишон.1997;1998; Fishman 1988.

80 Rosen 2000; 2003.

81 Гурлянд, Указ. соч.

82 Sheynin 1988.

83 См. Фильштинский 1991; Шидфар 1974; 1980.

84 Ал-Харири 1987; Ал-Хамадани 1999; 1963; Долинина 1984; 1986, 19 876, 1997; 2010; Dolinina 1993.

85 Ауэзова 1993; Касумова 1989; Шумусаров 1988. научных задач. Во-первых, необходимо собрать и систематизировать разрозненные сведения об отдельных литературных памятниках в исчерпывающее источниковедческое и историко-литературное описание макам на иврите. Во-вторых, чтобы понять генезис синкретического жанра макамы, необходимо проследить эволюцию прозаических и поэтических литературных форм в рамках еврейской словесности, начиная с библейского периода и до средних веков. В-третьих, необходимо рассмотреть «смешанную» жанровую природу арабской макамы как основного внешнего фактора, повлиявшего на жанровые характеристики еврейской макамы. В-четвертых, для того чтобы изучить взаимодействие поэзии и прозы на уровне композиции, стилистики и нарративной структуры отдельных произведений, необходимо проанализировать тексты макам на иврите и дать ответ на следующие вопросы:

• Каково количественное соотношение поэзии и прозы в текстах макам?

• Как маркируется переход от поэзии к прозе и обратно, и какую функцию он выполняет в произведении?

• Какую роль стихотворные вставки играют в нарративной структуре макамы?

• Можно ли построить функциональную типологию взаимодействия прозаических и стихотворных элементов макамы?

• Носит ли взаимодействие поэзии и прозы только «дискретный» (чередование) или также «континуальный» (промежуточные формы) характер? Какую роль промежуточные формы играют в повествовании?

Новизна исследования. Для обоснования новизны нашего исследования важно отметить, что в истории изучения макам на иврите и в существующей на сегодняшний день исследовательской литературе вопрос о взаимосвязи поэзии и прозы в рамках макамы практически не рассматривался. Нам не удалось обнаружить ни одной монографии, статьи86 или диссертационной работы, непосредственно посвященной этой теме. Между тем, именно взаимодействие между поэзией и прозой было одним из важнейших факторов, определявших литературный процесс на иврите в рассматриваемый нами период. Взаимодействие поэтического и прозаического начал в макаме является1 с нашей точки зрения, ключом к пониманию многих характерных композиционных, стилистических и повествовательных особенностей этого жанра. В науке уже давно ведется.

-" 87 спор о^ жанровой природе и жанровых границах макамы, и данное исследование может внести свой вклад в, изучение этого вопроса, благодаря тому, что в. нем впервые последовательно применен методологический подход, рассматривающий взаимосвязь поэзии и прозы в качестве «ключа» к макаме. Непосредственным предметом рассмотрения-являются макамы на иврите, но результатьъ исследования могут иметь эвристическую ценность и для изучения арабских макам. Новизна исследования имеет также источниковедческий аспект, поскольку в ходе изучения средневековых литературных памятников было введено в оборот несколько важных рукописных текстов из российских собраний.

Методология исследования. Методология настоящего исследования характеризуется сочетанием историко-филологического описания с литературоведческим анализом. Основным источником методологических.

86 Ближе всего к рассмотрению этого вопроса применительно к арабской макаме подошла в одной из своих статей А. А. Долинина (см. Долинина 19 876).

87 См. ниже параграф 1.4. подходов, примененных в работе, является историко-филологическая школа.

88 отечественного и израильского востоковедения, а также работы отечественных (М.М. Бахтин, С. С. Аверинцев и др.) и западных (Ж. Женнетт, Э. Ауэрбах и др.) теоретиков в области генезиса и эволюции литературных жанров.

Практическая значимость и апробация работы. Практическая значимость работы связана с большим количеством систематизированного источниковедческого и библиографического материала, вводимого в научный оборот, с первой^ публикацей большого количества источников в переводах на русский язык, которые могут быть использованы в учебных и просветительских целях, с подробным историко-литературным описанием «золотого века» еврейскойпрозы, которое может стать основой для разработки учебных курсов и пособий для университетов и школ, и, наконец, с представлением целого ряда литературных памятников, которые заслуживают полноценной публикации.

Основные теоретические выводы и фактологические обобщения данной диссертации легли в основу курсов по истории еврейской средневековой литературы, которые были прочитаны диссертантом в разные годы в Санкт-Петербургском государственном университете, Институте стран Азии и Африки МГУ, Петербургском институте иудаики, а также в рамках летних школ по иудаике 2002;2009 гг., проводимых центром научных работников и преподавателей иудаики в вузах «Сэфер» (Москва).

Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения, библиографии и Приложения.

Заключение

.

Научное изучение средневековой художественной прозы на иврите началось в середине XIX века. Первым этапом было обнаружение и публикация неизвестных или забытых произведений. Из-за растянувшейся на многие десятилетия обработки рукописей из Каирской генизы и собрания Фирковича этот этап не завершен и по сей день. Вторым этапом был перевод наиболее значительных, по мнению ученых, произведений на европейские языки. Лишь во второй половине XX века макамы и родственные им жанры средневековой художественнойпрозына иврите становятся объектом изучения литературоведовСреди литературоведческих подходов выделяются три основных: компаративистский^ (сопоставление с арабской литературной традицией), историко-литературный (макамы в контексте эволюции еврейской словесности) и жанрово-стилистический (композиция, стиль, мотивы, нарративная структура). На рубеже ХХ-Х1 веков появился также культурологический подход,. рассматривающий средневековые-литературные памятники с точки 1 зрения социальной * теории, искусствоведения, тендерной теории и.т.п. Значительный вклад в изучение макам на иврите внесли российские и советские ученые (X. Гурлянд, Г. М. Глускина, В. Ю. Шейнин).

Несмотря на то, что взаимодействие поэзии и прозы является ключевой характеристикой «смешанного» жанра" макамы, непосредственно этой теме не посвящено ни одной монографии или исследовательской статьи. По этой причине данная работа может внести свой вклад в ликвидацию «белого пятна» в литературоведческом изучении еврейских макам.

Рассмотрев историко-литературный контекст возникновения макам на иврите, можно сделать вывод, что за более чем за 1500 лет эволюции до X в.н.э., еврейская словесность выработала технику повествования, а также определенные средства выражения (в прозе, поэзии и прозиметрии), однако в ней практически отсутствовали два необходимых для художественной литературы элемента: легитимация вымысла и автономия словесного творчества. Традиционные жанры еврейской словесности могли включать в себя (повествование только в статусе «были» или «иносказания», а красноречие — только в качестве средства для внелитературных целей.

В X веке в еврейской словесности происходит радикальная трансформация. Она была связана с влиянием арабо-мусульманской культуры, в которой на еврейских авторов, прежде всего-на Саадию Гаона, наибольшее впечатление произвел культ арабского языка и красноречия («арабизм»), эстетизация Корана {"и'джаз ал-Кур'ан") и рецепция античногонаучно-философского наследия. В качестве ответа на «вызов» арабо-мусульманской культуры Саадия Гаон и его последователи начинают культивировать еврейское красноречие, взяв за основу библейский" иврит и арабские литературные формы. Благодаря Саадии Гаону возникает еврейскаяверсияг адаба — светской образовательнойлитературы, ставшей важным этапом на пути к, возникновению художественной прозы.

Однако, первой формой новой изящной словесности на иврите становится светская поэзия, возникшая1 в серединеX века в Андалусии усилиями ученика Саадии Дунаша бен Лабрата, адаптировавшего к библейскому ивриту арабские приемы стихосложения и тематические жанры. Поэзия рассматривалась средневековыми критиками как самая совершенная форма речи, и именно она в полной мере могла продемонстрировать возможности еврейского красноречия. Следующие два столетия1 (до н. XII в.) стали «золотым веков» еврейской поэзии в мусульманской Испании. Утонченная придворная поэзия ориентировалась на искушенную интеллектуальную элиту, собиравшуюся вокруг еврейских вельмож и меценатов. Однако, с первой половины XII века центр еврейской словесности постепенно перемещается в христианскую Испанию, где в силу иных социально-политических условий спросом пользовалась не элитарная рафинированная поэзия, а более «демократичные» развлекательные повествовательные жанры. Как раз в это время в арабской литературе переживает расцвет повествовательно-риторический жанр макамы.

Арабская макама представляет из себя особый синкретичный жанр, построенный на взаимодействии поэзии и повествовательной прозы. С определенной долей условности для характеристики макамы можно использовать подход М. М. Бахтина, который ввел особый термин «мениппея» для обозначения литературных форм, для-которых, характерно: смешение высокого И' низкого, серьезного и комического, чередование поэзии и прозы, нарушение жанровых условностей, свобода вымысла, использование вставных новелл и. риторических экзерсисов, а также изображение в качестве центрального персонажа странствующего мудреца или поэта. Макама сформировалась к концу X века в результате творческого смешения сразу нескольких арабских литературных' жанров: устных племенных преданий, ораторской речии проповеди, жизнеописаний, эпистолярного искусства, образовательной' прозы, городского поэтического" фольклора и народной драмы, а также элементов индийских и персидских повествовательных традиций. В арабской макаме можно выделить три жанровых подтипа: до-классическая (ал-Хамадани), классическая (ал-Харири) и андалусская (Ибн Аби-л-Хисал). Они различаются по следующим жанровым характеристикам: соотношение повествовательного и риторического началсоотношение рифмованной прозы и стихотворных вставоккомпозиционная структура (единое пространное повествование или сборник коротких новелл). При этом жанровой константой для всех макам остается наличие вымышленного рассказчика и героя-плута, а также сочетание рифмованной прозы с поэзией.

Первая макама на иврите — «Неум Ашер бен Йехуда» Шломо ибн Цакбеля — появляется в начале XII века. Авантюрный сюжет в ней сочетается с искусным использованием стихотворных включений, как в качестве авторского предисловия и заключениятак и в качестве ключевого элемента повествования. После перерывам несколько десятилетий в конце XII — начале XIII века в христианской Испании и на Ближнем Востоке появляется целая плеяда авторов, которых можно отнести к «золотому веку» средневековой еврейской прозы. «Книга забав» Йосефа ибн Забары становится первым, примером еврейской макамы андалусского типа, разворачивающей перед читателем единую сюжетную линию с множеством с вставных историй. Ученик Маймонида Иосеф ибн Шимон также оставил нам пример андалусской макамы, одной из распространенных жанровых характеристик которой является сочетание любовно-авантюрного и аллегорического начал. Еще один классический образец андалусской макамы — «Минхат Иеху да» Иехуды ибн Шабтая. Сюжет этого произведения иронически обыгрывает популярные в-средневековье мотивы «женоненавистничества».

Самым популярным произведением средневековой художественной прозы на иврите стал сборник из 50 макам «Тахкемони» странствующего литератора и переводчика Йехуды ал-Харизи, который сочинил их в качестве ответа на вызов, брошенныйеврейской литературе классическим сборником арабских макам ал-Харири (который он до этого сам переложил на иврит). Макамы сборника различаются по характеру, их можно отнести к 4 основным типам: авантюрно-повествовательные, автобиографические, риторические и поэтические.

Последующие еврейские авторы, обращавшиеся к жанру макамы, оказались в тени ал-Харизи и были вынуждены искать новые пути развития жанра. В первой половине XIII века Яаков бен Элеазар и Аврахам ибн Хасдай с одной стороны обращаются к индийской повествовательной традиции (через посредство арабской) и используют художественные средства макамы для переложения на иврит «Калилы и Димны» (арабская версия «Панчатантры») и повести «О сыне царя и отшельнике» (восходящей к жизнеописанию Будды), а с другой продолжают альтернативную ал-Харизи традицию андалусских любовно-аллегорических макам.

К концу XIII — началу XIV века эволюция макамы в еврейской литературе завершается$ и с тех пор влияние этого жанра ощущается• лишь косвенно в сочинениях нравоучительного характера, или в позднейших стилизациях.

— Ключом к пониманию* «смешанных» жанровых характеристик. макамы является анализ: взаимодействияпоэзиии прозы в рамках одного произведения: Необходимым? условием" содержательного анализа является учет, количественных^ параметров? такого* взаимодействия: Нами! был проведен* количественный! анализ текстов основныхпроизведений? в жанре макамы на иврите, и для сопоставления. — количественная-оценка: соотношения поэзииш прозы. в-арабских.макамах{ал-Хамадани ш Результатом такого анализасталвывод о¡том^ что— прозав макамах всегда доминирует/ над поэзией, причем в зависимостиот: индивидуального авторского стиля и от жанрового подтипа макамы доляпоэзии может колебаться от 5 до 40%. Отдельная макама: (или глава' сборника) — может содержать в среднем от 2 до 15 стихотворных включений, а средняя длина такого включения — 4 стихотворных строки (бейта):

Важную роль вовзаимодействии поэзии и прозы играют особые формулы, маркирующие границу между ними. Одна устойчивая формулаэто обозначение начала речи вымышленного рассказчика через «Нёум [имярек]. «(«Речь [имярека]. «), а другая — обозначение перехода к стихотворной интерлюдии через «и произнес притчу свою». Эти формулы за редкими исключениями: являются жанровыми константами. Менее обязательной, но тоже весьма распространенной, особенно у ал-Харизи, является формула, обозначающая переход от вставного стихотворения обратно к повествованию: «Сказал рассказчик.» («амар ха-маггид»).

Проанализировав использование стихотворных вставок в макамах на иврите, мы построили следующую типологию:

1) Стихи могут использоваться в качестве зачина и концовки макамы, обращенных непосредственно к читателю, еще до начала повествования от лица вымышленного рассказчика. Основная функция таких «обрамляющих» стихов — апология автора, выражающаяся в нескольких основных мотивах: самовосхваление и демонстрация красноречия от собственного, лица (ведь в дальнейшем все стихи будут приписаны персонажам), подчеркивание нравоучительного характера книги (предупреждая упреки в легкомыслии), намек на вымышленный характер повествования (снимающий с автора ответственность за этическую сторону описываемых событий).

2)(Переход* от прозы к поэзии и обратно может использоваться как маркер смены нарративных уровней. Согласно жанровым конвенциям макамы, в ней есть несколько явных и имплицитных актов наррации: подразумевается, что автор рассказывает нам то, что он услышал от вымышленного рассказчика, который в свою очередь мог услышать от героя-плута то, что с ним произошло. Соответственно, один нарративный уровень — это то, что говорит автор непосредственно читателю (в зачине или концовке), другой — то, что говорит вымышленный рассказчик автору (и через автора читателю), третийто, что говорит герой-плут рассказчику. Каждый из этих уровней имеет различный «онтологический» и «эпистемологический» статус: автор и читатель относятся к сфере «реального», подчиненной законам достоверности и морали, в то время как рассказчик и герой относятся к сфере вымысла, в которой царствует обман и подмена, и существует нечто вроде «моратория» на этическую оценку. По этой «шкале» читатель находится на одном полюсе, герой-плут — на противоположном, а автор и вымышленный рассказчик служат опосредующими звеньями. Для различения этих уровней в макаме, и прежде всего для индикации их смены, часто используется переход от поэзии к прозе, и наоборот.

3) Стихотворные вставки как решение риторических задач. Одной из задач макамы как смешанного повествовательно-риторического жанра является демонстрация красноречия. Рамочным сюжетом многих 1 макам является риторический или поэтический поединок, в котором { персонажи (и через них автор) соревнуются в сочинении стихов и ораторских речей, зачастую дополняющих друг друга.

4) Стихотворные вставки как средство «нарративной пунктуации». В повествовательных макамах стихи1 чаще всего не участвуют в развитии сюжета, а выступают в роли пауз, своего рода нарративных пунктуационных знаков. Они не дают новой информации, а резюмируют предыдущий сюжетный ход, или же служат отступлением, создающим эффект «интригующей задержки» (suspense).

5) Вставные стихотворения как средство развития сюжета. В t некоторых макамах (у Ибн Цакбеля, Ибн Шабтая и Яакова бен Элеазара) встречается использование стихов для развития сюжета. В таком случае стихи зачастую приобретают «материальный» характер (например, яблоко с любовными стихами), в них дается ключевая для повествования информация, а также сюжетные намеки, скрытые для персонажей, но интригующие внимательного читателя. В таких стихах, оказавшихся в центре повествования, могут также в характерном для, макамы «карнавальном» ключе обыгрываться конвенцииразличных тематических жанров средневековой поэзии (прежде всего любовной).

Помимо- «дискретного» способа взаимодействия поэзии и прозы, выраженного, в их маркированном чередовании: и. выполняющего, перечисленные выше функции, нами: был рассмотрен также «континуальный» аспект взаимодействия поэзиии, прозы, а именно использованиепромежуточных гибридных форм, в которых признаки поэзии и прозы проявлены в большей или меньшей: степени. В. качестве примера: намибыли проанализированы тексты! из макамы Ибн Цакбеля, в которых рифмованнаяпроза* приобретает регулярный: ритм и более совершенную рифму, что максимально приближает ее к стихам. В рассмотренной нами макаме основная, функция прозы с доведенной до максимума формальной-: организацией (ритм и рифма) — это характеристика крайнего внутреннего состояния действующих лиц (гнев, ярость, отчаяние) через ускоренный^ ритм: речи, а также усиление эффекта «интригующей отсрочки» (suspense) у читателя/слушателя перед кульминационными моментами сюжета.

Таким образом, анализ конкретных примеров* взаимодействия поэзии и прозы .в макамах на иврите свидетельствует о том, что: «смешанный» характер этого жанра не ограничивается чисто формальным чередованием рифмованной прозы и: стихов, а проявляется практически во всех аспектах произведения: в идеологическом подтексте, многоуровневой нарративной структуре, сюжетных ходах, стилистических нюансах, риторических экзерсисах и многом другом.

В заключение необходимо отметить, что одним из результатов данного исследования может стать формулировка новых исследовательских задач, решение которых выходит за рамки диссертационной работы. В частности, большой интерес может представлять сравнительный лингвистический анализ поэзии и прозы в макамах (с одинаковой ли последовательностью проводится в них политика библейского «пуризма" — имеются ли различия в серьезном или «карнавальном» использовании библейских цитат в поэзии и прозеотличается ли лексический состав поэтических фрагментов от «словаря» прозыможно ли обнаружить значимые регулярности в использовании поэтических размеров).

Другим интересным направлением было бы дальнейшее исследование еврейской прозиметрии, то есть рассмотрение рифмованной прозы как особой формы речи и изучение ее закономерностей, в том числе количественных (чем объясняются вариации в длине рифмующихся строкимеют ли изменения ритмического рисунка свою семантикусвязана ли динамика таких формальных аспектов, как ритм и рифма, с риторическими или повествовательными аспектами макамы).

К данной работе прилагаются литературные переводы избранных образцов средневековой художественной прозы на иврите, а также обзор рукописей еврейских макам в российских собраниях.