Метафора в художественной системе драматургии Л.М. Леонова

Имя Л. М. Леонова в истории XX века тесно связано прежде всего с переосмыслением грандиозных событий его современности в рамках продолжения традиций классической русской литературы. Его произведения поражают масштабностью изображенных событий, уплотнением смысловой ткани текста, глубиной и мудростью суждений о мире, человеке, жизни. Стремление Леонова максимально точно отобразить стремительно меняющийся вокруг мир постоянно ведут писателя к открытию новых способов художественного отображения действительности. Для истинного художника нет предела совершенства, поэтому его произведения отличаются удивительной меткостью и смысловой емкостью выбранных выражений. Обращение к драматургии открыло для Леонова новый этап творческой деятельности, позволив передать неуловимые мгновения быстроменяющейся жизни. Всегда настроенный на одну волну с современностью, он всегда тонко чувствовал, прозорливо предвидел, какие именно темы сейчас острее всего. Стремящийся к расширению смысловых границ художественного текста, он и здесь показал себя как неутомимый реформатор жанров, вдумчивый художник слова.

Сложную систему драматургического творчества сам писатель метафорически ассоциировал с действием часового механизма. «Сценическое произведение мне всегда представлялось часами, где каждая деталь имеет свое точное место, где движение одной обусловлено движением соседней, где на тесном кругу, на этом циферблате спектакля, оборачиваются полные сутки человеческой судьбы, где любая соринка способна приостановить этот чудесный процесс осуществления авторской мечты."1, -писал Леонов. Эта метафора может стать отправной точкой для рассмотрения частных случаев употребления метафоры в текстах пьес как одной из необходимых деталей единого механизма, действующего четко и безотказно, как часы.

Метафора уже долгое время является объектом исследования сразу нескольких научных дисциплин, среди которых не только литературоведение и лингвистика, но также и риторика, психология, философия, культурология. Среди подходов, изучающих это явление, есть немало общего, однако в каждой науке имеются свои методы в рассмотрении метафоры.

В науке об ораторском искусстве, которая и открыла это понятие, метафора — «королева риторических фигур, генеральный троп риторики"2. В настоящее время сложилась целая отрасль науки — метафорология, согласно которой метафора является объектом изучения с античных времен.

Первое теоретическое исследование в области метафорологии часто связывают с именем Аристотеля, который в своей «Поэтике» представил метафору как «несвойственное имя, перенесение с рода на вид, или с вида на род, или с вида на вид, или по аналогии"3. Данное определение содержит также первую из известных нам классификаций метафоры. Однако впоследствии термин «метафора» (в переводе с древнегреческого, переносное слово) закрепился лишь за последним видом переноса, -перенесение по аналогии. Первые два вида в современном литературоведении являются синекдохой, третий — просто метонимией. Сам Аристотель уже в «Риторике» отмечает, что «.из четырех родов метафор наиболее привлекательны основанные на соответствии"4 (в переводе Н. И. Новосадского — на аналогии), так как такая метафора сообщает наглядность.

Аристотель пишет о большом значении метафоры и в поэзии, и в прозе, замечает, что «её ни у кого нельзя позаимствовать», и дает несколько советов по их употреблению. В частности, Аристотель упоминает о соответствии выбранной метафоры теме и случаю предполагаемого сообщения. Также ученый советует отдавать предпочтение тем метафорам, которые «прекрасны по звуку, или по значению, или для зрения, или для любого другого чувства», предостерегает от употребления неуместных метафор.

Отмечая сходства и различия между метафорами и сравнениями, Аристотель отдает предпочтение первым, так как сравнение длинно и не так приятно. Здесь античный философ пишет о способности метафоры заставлять работать воображение. «Сравнение в противоположность метафоре, дает уму. облениться, не подталкивая его к самостоятельным поискам того сходства несходного и тождества нетождественного, которое с неожиданной ясностью выявляет хорошая метафора"5. Полагая, что основу метафорического переноса составляет подобие между двумя предметами, и рассматривая подобие как основополагающее средство познания, Аристотель и его последователи отводили метафоре исключительную роль в отражении окружающего мира.

Квинтилиан полагал, что «метафора дарована нам самой природой» и «содействует тому, чтобы ни один предмет не остался без обозначения"6. Он называет метафору самым употребительным и красивейшим средством сравнения предметов. В его работе содержится следующая классификация метафор:

1) сравнение двух одушевлённых предметов,.

2) сравнение двух неодушевлённых предметов,.

3) употребление одушевленных предметов вместо неодушевлённых,.

4) употребление неодушевленных предметов вместо одушевлённых7.

Автор «Книги риторических наставлений» говорит также об удвоении метафор и о чрезмерном их употреблении. Когда метафор в тексте слишком много — это недостаток. Метафора должна быть уместна, по мнению Квинтилиана, не содержать низких, неблагопристойных оценок.

В античности метафору воспринимали, по большей части, как украшение речи. Тогда же появились первые классификации метафор, построенные по логическому принципу. К метафорическим античные философы относили такие слова, которые по сходству переносятся с одного предмета на другой. В учениях Аристотеля, Квинтилиана, а также Деметрия, Цицерона, Феофраста и Филодема развивается мысль о первостепенной роли метафор в системе тропов. Метафора необходима для более наглядного описания предмета. Много внимания уделялось вопросам сходства и различия между метафорами и сравнениями, метафорами и загадками. Таким образом, античными мыслителями был внесен большой вклад в развитие учения о метафоре: было сформулировано определение метафоры, выявлены основные типы метафор, высказаны советы по правильному их употреблению. Следует отметить тот факт, что первоначально учение о метафоре возникает в риторических трудах. Об этом говорят уже сами названия произведений: «Поэтика» и «Риторика» Аристотеля, «О воспитании оратора» Квинтилиана, трактат «Оратор» Цицерона, «Риторика» Сенеки Старшего, «Наука поэзии» Горация и т. д. Воззрения античных мыслителей содержат в себе зерна тех идей, из которых впоследствии вырастут различные концепции метафоры и которые послужат основой разноаспектного изучения этого языкового феномена.

Средневековое искусство, основанное на монотеистическом сознании, когда человеческая жизнь осмысливается в связи с религией и все в мире исполняется тайного, символического смысла (жизнь человека, история, явления природы и т. д.), создает сложную, но единую символическую систему, которая насквозь метафорична. Однако особая роль божественного начала в трудах средневековых мыслителей не позволила в должной степени продолжить начатое античными философами исследование метафор. Среди ведущих достижений средневековых учений следует считать последовательную систематизацию фигур и тропов, а также упорядочение соответствующей терминологии.

В числе средневековых работ, затрагивающих разработку теории метафоры, следует упомянуть работу испанского архиепископа Исидора Севильского «Эпистемология», труд англосаксонского летописца Беды Достопочтенного «Схема тропов», работы византийского мыслителя Георгия.

Хиробоска «О тропах», описавшего 27 тропеических разновидностей, а также «Риторику» Филиппа Меланхтона.

Отдельно следует упомянуть о развитии учения о метафоре в Древней Руси. По мнению исследователей, в то время наши предки относились с большим недоверием к переведенным с греческого или латинского языков грамматикам и риторикам. Показательным в этом отношении выступает послание одного из образованнейших людей того времени старца Филофея (автора известного учения «Москва — третий Рим»). По его мнению, все относящееся к гуманитарным наукам и к «украшательствам» языка, в частности, связано с язычеством, следовательно, неприемлемо.

Однако уже с конца XIV — в начале XV веков, когда Епифаний Премудрый, используя красочные сравнения и развернутые метафоры, напишет жития Святителя Стефана Пермского и Преподобного Сергия Радонежского, утверждается пышный стиль, а метафоры перестают быть глашатаями язычества. Переводы на славянский язык Ветхого и Нового Заветов и созданные на их основе молитвенные тексты во многом сохраняют языковое богатство оригинала.

В риторических сочинениях впервые на церковнославянском языке было представлено всё богатство метафорологической терминологии и определено место каждого термина в общей системе: метафора — всего лишь одна из разновидностей восьми словесных троповтропы находятся в классификационной оппозиции к «схемам» и вместе с ними образуют «воображения» как элементы «украшенной» речи. Для истории русской филологической мысли трудно переоценить значение переводной «Риторики» (1620 г.). Учение средневековых риторик было без изменений воспринято филологической мыслью Нового времени, а средневековое определение метафоры как исследовательского объекта практически полностью сохраняется до наших дней в большинстве поэтико-стилистических трудов.

В Новое время учение о метафоре развивается в области допустимости использования метафор как в научных, так и в художественных текстах. Систематизируя в своей «Эстетике» всё ранее известное о метафоре, Г. В. Ф. Гегель писал, что метафора отличается от сравнения лишь тем, что её смысл «не выявляется сам по себе и не противопоставляется» сравниваемому с ним предмету8. Важно, что Гегель подчеркивал родство метафоры с образом: «.образ является лишь подробно развернутой метафорой». Все метафоры языка мыслитель делит на стершиеся, утратившие первоначальное значение, и новые, оригинальные. Причём, метафорой Гегель называет всякое выражение, употребленное в переносном смысле. Главные свойства метафоры: придание наглядности в передачи сути явлений, оживление поэтического изображения, освобождение от внешних свойств предмета ради постижения его глубинных свойств. Анализируя особенности метафорического употребления слов у античных и современных поэтов и мыслителей, Гегель подчеркивает, что метафора может выступать лишь как «внешнее украшение художественного произведения». Гибкость и ясность языка античных авторов предохраняла их от использования метафор, которые отвлекают, по словам Гегеля, наше внимание от серьезных тем. Мыслитель противопоставляет им Шекспира, испанских и восточных поэтов, язык которых необычайно метафоричен.

В России собственно метафорологическое учение продолжало развиваться в рамках общего классического риторического учения о тропах. Следует прежде всего упомянуть «Риторическую руку» Стефана Яворского, «Книгу всекрасного златословия» Козмы Афоноиверского, риторические сочинения Андрея Белобоцкого, старообрядческую «Риторику о пяти беседах», «Риторику» М. В. Ломоносова, «Слово о витийстве» В. К. Тредиаковского, «Краткое руководство к оратории российской» Амвросия Серебрянникова, анонимной «Теории словесности», а также отдельные работы по риторике А. Ф. Мерзлякова, Я. В. Толмачева, Н. И. Греча,.

Н.Ф. Кошанского, И. И. Давыдова, В. В. Плаксина, К. П. Зеленецкого, А. С. Никольского.

Итоговой классификацией метафор можно считать схему, предложенную М. В. Ломоносовым в «Кратком руководстве к красноречию». В основе классификации — классы сопоставляемых предметов. Названы 4 вида переносов «речений»:

1) когда речение, к бездушной вещи надлежащее, переносится к животной, например: твердый человек вместо скупойкаменное сердце, то есть несклонноемысли колеблются, то есть переменяются;

2) когда речение, к одушевленной вещи надлежащее, переносится к бездушной: угрюмое море, лице земли, луга смеются, жаждущие пустыни, земля, плугом уязвленная, необузданные ветры;

3) когда слово от неживотной вещи к неживотной же переносится: в волнах кипящий песок вместо мутящийсянебо звездами расцветает вместо светит;

4) когда речения переносятся от животных к животным вещам: алчный взор, летающие мысли, ваятель 3onjf.

Таким образом, в рамках классической риторики решалась одна основная задача: использование метафоры при создании произведения, а не при его анализе. Риторика стремилась к большему количеству тропов и фигур, которые очень тяжело разграничить.

XIX — XX века дают новое развитие учения о метафоре уже вне теории риторики. Из простого украшения речи метафора постепенно превращается в «вездесущий принцип языка"10, отражающий законы мышления. Особенно значительны достижения в отечественном литературоведении ученых психологической школы во главе с A.A. Потебней. Метафора начинает рассматриваться как одно из проявлений постоянной работы мысли11.

Проблема сокращения и классификации тропов и речевых фигур волновала также и Б. В. Томашевского. Ученый принимает предложенный.

A.A. Потебней принцип деления тропов на метафорические и метонимические.

В науке 1920 — 1930;х гг. существовали и иные подходы к данной проблеме. Один из них — «генетический». Еще А. Н. Веселовский в своей классической работе «Психологический параллелизм и его формы в отражениях поэтического стиля» показал, что троп — явление исторически возникшее и сравнительно позднее: ему предшествовал и сохранился как факт поэтического языка параллелизм, имеющий иную, чем троп, семантику и иную модальность. В работах И.Г. Франка-Каменецкого и О. М. Фрейденберг историко-генетический подход к этой проблеме был развит. Исследуя переход от мифологической образности, О. М. Фрейденберг доказывает, что ранние формы тропа существенно отличались от современных. Сначала «прежний мифологический образ приобретает еще один «иной» смысл самого себя. Он получает функцию иносказания. Но иного сказания. самого себя, образа"12. Исследовательница в главе о метафоре показала различие между античной и последующей метафорами. О. М. Фрейденберг был прослежен путь метафоры от «двучленного рядоположного перенесения» через развернутое сравнение и эпитет к метафоре как явлению литературного стиля13.

Идея наличия метафорического и метонимического стилей восходит к работам В. М. Жирмунского и связана с его концепцией классического и романтического искусства. Согласно В. М. Жирмунскому, романтизм с точки зрения истории стиля «есть поэзия метафоры». A.A. Блок также определяется им как «поэт метафоры"14. В 30-е гг. к понятиям метафорического и метонимического стиля обращается P.O. Якобсон, характеризуя стиль Б. Л. Пастернака как «метонимический"15.

P.O. Якобсон пытается произвести революцию в области метафорологии. Метафора и метонимия — два основных принципа, к которым сводится текст. (Метафора — парадигма, поэзия, троп. Метонимия — синтагма, проза, речевая фигура).

Таким образом, литературоведческая трактовка метафоры предполагает её исследование как части поэтики художественного произведения. Поэтому, как считают В. Я. Пропп и вслед за ним Ю. И. Юдин, необходима коррекция в определении литературоведческого понятия метафоры: «метафоризациязамена одного зрительного образа другим"16. Причём, это определение, помимо литературоведения, может быть отнесено к любому виду искусства, имеющему дело с образами17. По мнению учёного, это определение шире и многограннее, ведь «перенесение носит одномоментный характер с возвратом перенесённого на своё место, замена может оказаться долговременной"18.

А.Н. Веселовский, О. М. Фрейденберг рассматривают метафору в историческом плане, их интересует прежде всего появление и развитие метафоры с самых ранних форм её проявления. Другие литературоведов интересует исследование роли метафоры в поэтическом тексте (P.A. Будагов, M.JI. Новикова, JT.B. Чернец, Ю. И. Юдин и другие). По мнению М. Л. Новиковой, художественное произведение представляет собой прежде всего целостное явление, отдельные элементы которого работают на развитие его основных тем, идей и мотивов. Способы представления в переносном значении (в том числе и метафора) предстают в тексте системно, часто дополняя и оттеняя друг друга. Более того, в литературном произведении они начинают распознаваться только все вместе, когда восприятие одной метафоры будет напрямую зависеть от впечатлений от другой метафоры, создавая тем самым единый метафорический контекст. Иногда один метафорический образ распространяется в тексте на достаточно большой композиционный отрывок или даже на целое произведение19.

В литературных произведениях одиночные метафоры сравнительно редки. Обычно они выстраиваются в цепь, образуя целую систему: так возникают развёрнутые метафоры. Она может выступать «основным конструктивным приёмом, доминантой стиля произведения, а иногда и творчества писателя в целом"20.

Исследователи часто противопоставляют метафоры новые, индивидуально-авторские, живые и «стёршиеся», уже не воспринимаемые как метафоры, «вынужденные"21. Б. В. Томашевский называет стёршиеся метафоры словами с «метафорическим происхождением значения"22. Это, например, такие слова, как «ножка стола», «носик чайника» и др. Среди модификаций метафоры их можно отнести к катахрезе. В дальнейшем же условимся называть метафорой только первый из двух вышеназванных типов, так как нас интересует прежде всего метафора, найденная, придуманная или подновлённая именно автором специально для определённого произведения.

Мысль о близости таких понятий, как «метафора» и «сюжет», была сформулирована в монографии Б. П. Иванюка «Метафора и литературное произведение». По мнению ученого, в одной метафоре обнаруживается свойство целого художественного произведения — «непрерывность содержания при дискретности формы», что «позволяет рассматривать метафору прежде всего как композиционную фигуру, сопоставимую с сюжетом"23. Ученый пишет не только о композиционном, но и о функциональном сотрудничестве метафоры и сюжета, приводит примеры крупных прозаических произведений, в которых метафора играет сюжетообразующую роль, а также пьес А. Н. Островского, в заглавие которых вынесена пословица, и её реализация в тексте оказывается родственной реализации метафоры. Однако Б. П. Иванюк был не первый, кто сопоставил метафору и сюжет. Истоки исследовательского интереса к этим двум понятиям следует искать в трудах А. Н. Веселовского и О. М. Фрейденберг, где уже было сформулировано понятие сюжета как «системы развернутых в словесное действие метафор"24.

Таким образом, литературоведческое определение метафоры включает в себя целый комплекс особенностей употребления, реализации и доминирования в художественном произведении. Метафора — инструмент, с помощью которого автор может донести важную для него информацию. В рамках данного исследования эта позиция стала определяющей для понимания функций метафоры в драматургическом творчестве JT.M. Леонова.

Изучению особенностей поэтики пьес писателя посвящено немало научных работ. Внимание литературоведов привлекали стиль и специфические драматургические приёмы, особенности композиции и конфликта, многообразие и глубина характеров персонажей произведений драматурга. Многие исследования содержат указания на наличие в пьесах Леонова различных групп метафор. Место и функции метафор в произведениях писателя по-разному оцениваются литературоведами и театральными критиками, актерами и читателями.

Появление каждой пьесы Леонова всегда сопровождалось спорами, неоднозначными суждениями критиков, что уже говорит о яркости и сложности театра писателя. Можно выделить два основных периода в изучении драматургического наследия Леонова: критика до 50-х гг. и критика после 50-х гг. XX в. Периоды эти различаются глубиной анализа пьес писателя. Исследователей раннего творчества драматурга интересует в большей степени не конфликт или идейно-художественное своеобразие пьес Леонова, а то, насколько его герои подходят или не подходят современной литературе (A.C. Форштейн, М. И. Бурский и др.). Среди прочих статей выделяется работа П. А. Маркова «Театр Л. Леонова"25. Его идеи об «особом театре Леонова», «театре мысли», о новом герое в последующем будут развиты исследователями драматургии Леонова уже после 50-х гг., например, в работах Е. Д. Суркова.

Ко второму периоду относится книга Л. А. Финка «Драматургия Леонида Леонова», где эволюция мировоззрения писателя связывается с идейно-тематическим анализом всех леоновских пьес. Г. Н. Щеглова исследовала проблемы жанрово-стилевого своеобразия драматургии Леонова, а также идейно-художественные особенности ранних драматических произведений писателя26. Проблемы связи психологической драмы Леонова с прозой Ф. М. Достоевского разрабатывались в работах H.A. Грозновой27.

Таким образом, первые критики леоновских пьес пытались выяснить нарушения драматургических канонов и промахи Леонова в создании образов, последующий период характеризуется стремлением исследователей показать становление таланта драматурга. Конечно, среди критических работ обоих периодов так или иначе встречаются отдельные моменты исследования языка пьес Леонова. Например, статья М. Г. Меркулова «Театр Леонида Леонова и Александра Вампилова (Опыт сравнительного анализа)"28. Однако все эти работы не были возведены в общую систему, представлены в отрыве от общей поэтики драматургии Леонова. Таковы в общих чертах те основные проблемы, к которым обращались ученые при разработке поэтики драматургии писателя.

В настоящее время исследованию пьес Леонова посвящается все меньше работ, в отличие от анализа романного наследия Леонова. Например, сейчас леоноведы изучают драматургическое наследие писателя, анализируя философское, идеологическое содержание вместе с особенностями художественной формы произведений29. Радует тот факт, что в одном из новейших учебников по истории русской литературы XX века30 кроме прозы писателя широко раскрывается вопрос об особенностях раскрытия психологии героев в пьесе Леонова «Нашествие». Возможно, это даст новый толчок к более детальному изучению поэтики драматургии писателя и созданию её стройной теории.

Исследователи творчества Леонова давно заметили, что использование метафоры — характерная особенность индивидуального стиля писателя. Например, Н. П. Люлько в статье «Леоновское слово» утверждает, что в повести «Evgenia Ivanovna» «.метафоризация является определяющей чертой словоупотребления у Леонова"31. В. А. Ковалёв развивает мысль о существенной роли метафоры в композиционном строе произведений писателя и пишет о её участии в создании образов: «Леонов умеет придать с помощью сравнений и метафор наглядно-зримое впечатление о явлениях, событиях, людях». Большинство работ о словесно-поэтическом мастерстве писателя посвящено исследованию его эпического наследия. Однако следует заметить, что и в драматургическом творчестве к переносно-образному значению слова (в том числе и метафоре) Леонов обращается очень часто.

Работы Л. А. Финка — одна из первых серьезных попыток осмыслить место и значение всех пьес в эволюции творчества Леонова. Интересны отдельные высказывания исследователя о метафорах писателя. Ученый пристально наблюдает за леоновской особенностью комментировать метафоры в самих пьесах для более ясного и четкого отображения идеи32. Исследования Л. А. Финка содержат важные замечания по поводу использования символики в драматургическом творчестве и о его взаимодействии с метафорическим контекстом произведений. «Вырвавшись из плена символизма, Леонов сохранил символ в своей художественной манере, сделав его своеобразной широко развернутой метафорой, приёмом осмысления конкретного, выражения сущности частного. Этот приём, постоянно совершенствуя, стремясь к его максимальной выразительности и ясности, Леонов донес и до «Русского леса» и до «Золотой кареты» «33, -пишет ученый.

Л.А. Финк отмечает важную особенность всего творчества Леоновавовлечение в ткань произведения наибольшего числа граней окружающей действительности, многообразия жизненных ситуаций. Для исследователя это мерило талантливости художника: «Леонов на своем метафорическом языке говорит о необходимости строить произведение на максимально возможном количестве координат"34. Обилие этих координат должно помочь как можно глубже проникнуть в глубины человеческой психики. В то же время разнообразие координат позволяет понять драматический характер в процессе его формирования и предугадать направление его дальнейшего развития.

Исследования Л. А. Финка, приводя разрозненные размышления о метафорической природе драматургии Леонова, констатируют главное: основные идеи пьес часто доносятся писателем языком метафор35.

Автор докторской диссертации «Своеобразие драматургии Л. М. Леонова и проблемы жанра» Г. Н. Щеглова обращает внимание на использование метафор в тексте пьес в связи с анализом языка действующих лиц. Язык каждого леоновского персонажа своеобразен и неповторим, а индивидуализирует образ каждого героя именно отвлеченно-метафорическая образность. Метафора, по мнению исследовательницы, при определенных обстоятельствах может стать сигналом неискренности персонажа36.

Интересны отдельные наблюдения исследователей за излюбленными приёмами Леонова в области изображения характера комедийных персонажей. М. Г. Меркулова замечает, что с помощью овеществляющих метафор Леонов показывает в пьесах бедность душевного мира, скудость человеческих качеств героя. О диалогической направленности всего арсенала образных средств и приёмов леоновских произведений пишет З. Б. Богуславская: «Весь образный строй его пьес направлен на то, чтобы читатель и зритель задумались над событиями современности, научились жизни"37.

Неоднозначна работа Н. Афанасьева «От „Унтиловска“ до „Метели“ — и обратно. Леонид Леонов». С одной стороны, автор критической статьи констатирует, что «.метафора была введена исследователями в конструктивный принцип, организующий драматическое действие леоновских пьес"38, сам называет метафору «дыханием леоновской драматургии"39. Однако, с другой стороны, Н. Афанасьев вслед за критиками 30-х годов утверждает, что подтексты Леонова не подлежат дешифровке, на первый план в драматургии выходят проблемы идеологии, леоновским пьесам недостаёт катарсиса. Аннотация к данному сборнику («Парадокс о драме») содержит оговорку, что творчество писателей «.рассматривается с учетом вновь опубликованных за последние годы материалов"40. По всей видимости, в 1993 году, когда была опубликована эта книга, новые работы о драматургии Леонова были неизвестны Н. Афанасьеву. Пожалуй, единственным комментарием к данной работе может служить признание непонимания её автором драматургии Леонова, в чём сам Афанасьев впоследствии признаётся. Из этого можно сделать вывод о том, что метафора Леонова всегда привлекала внимание исследователей, театральных критиков и читателей, о метафоре спорили, по-разному оценивая её влияние.

В последнее десятилетие появились работы, в которых утверждается необходимость серьезного изучения символов и метафор Леонова в отдельных произведениях, а также во всём творчестве в целом. Для одних исследователей подобная форма и стиль изложения помогли писателю стать своеобразным пророком эпохи (A.B. Степанов), для других — важно показать органическую взаимосвязь символической канвы одного произведения с поэтикой всех произведений, проследить взаимовлияние сложной эпохи и творчества писателя (В .И. Хрулев).

Таким образом, леоноведение располагает достаточным запасом разрозненных наблюдений над метафорической системой писателя, не объединённых до настоящего момента в единое исследование. О необходимости подробного изучения проблемы функционирования метафоры в творчестве Леонова заявляют многие учёные. Например, в монографии «Леонид Леонов» к внимательному прочтению метафор призывает Е. В. Старикова: «Метафора Леонова чрезвычайно ёмкая вещь, достойная самых серьёзных размышлений"41.

Все приведенные точки зрения на функционирование метафоры в творчестве Л. М. Леонова позволяют не только констатировать существенную роль метафорического начала в пьесах писателя, но и подводят к требованию дальнейшего детального изучения данной проблемы. Благодаря появлению новых материалов и изменению теоретического научного фундамента считаем возможным проведение с обновленных современных позиций тщательного анализа структурно-поэтической функции метафоры в пьесах Леонова.

Актуальность темы

исследования заключается в её связи с ведущими тенденциями современного литературоведения — с обострением в настоящее время в науке интереса к проблеме функционирования метафоры в художественной системе произведения. Актуальность определяется также неоднократным подчёркиванием в работах современных исследователей важности пересмотра драматургического наследия писателя, ведь, по словам Б. С. Бугрова, «само время диктует сегодня необходимость корректировки прежних представлений о «сквозных линиях» творчества Леонова"42.

Основным материалом диссертационного исследования стали пьесы Л. М. Леонова «Половчанские сады» и «Золотая карета». По нашему мнению, именно в этих пьесах явление метафоризации проявлено в большей степени, чем в других драматургических произведениях писателя. По мере необходимости на страницах диссертации упоминаются и другие драматургические произведения писателя: «Унтиловск», «Усмирение Бададошкина», «Волк», «Метель», «Нашествие».

Объектом исследования является драматургия Л. М. Леонова. Предметом исследования стала метафора и её модификации в системе драматургии Л. М. Леонова.

Цель работы заключается в определении структурно-поэтической функции метафоры в драматургии Л. М. Леонова. Результаты диссертационного исследования призваны существенно расширить имеющиеся представления о творческой манере писателя.

Достижению представленной цели способствует решение ряда конкретных задач:

— рассмотреть основные темы и мотивы пьес Леонова в метафорическом контексте произведений;

— раскрыть роль метафоризации в определении образов пространства и времени в драматургии Л. М. Леонова;

— выяснить структурно-поэтические функции метафоры в ремарках пьес JIM. Леонова;

— определить роль метафоры в системе словесно-изобразительных средств и приёмов драматургии писателя;

— составить классификацию метафорических фамилий персонажей пьес JI.M. Леонова;

— проанализировать особенности метафоризации характеров ведущих персонажей пьес «Половчанские сады» и «Золотая карета».

В диссертации выдвигается следующая рабочая гипотеза: в пьесах «Половчанские сады» и «Золотая карета» метафора является определяющей чертой художественного обобщения, призванной усилить идейно-тематический контекст произведений, расширить возможности драматургии за счет метафорического шифрования концептуально значимых идей автора.

Теоретико-методологическую базу настоящей работы составил комплекс отечественных и зарубежных исследований по теории и истории метафоры (В.В. Виноградов, В. М. Жирмунский, О. М. Фрейденберг, В. Б. Шкловский, Б. М. Эйхенбаум и другие). Важными для нас стали работы по теории и истории драмы A.A. Аникста, Э. Бентли, В. М. Волькенштейна, Г.-Э.Лессинга, В. Е. Хализева и других. Пристальное внимание было уделено как современным исследованиям творчества писателя (работы Б. С. Бугрова, Т. М. Вахитовой, В. А. Петишевой, Н. В. Сорокиной, В. И. Хрулева, Л. П. Якимовой и других исследователей), так и работам о Л. М. Леонове, ставшим классическими (В.М. Акимова, Н. А. Грозновой, В. А. Ковалёва, Л. А. Финка, Г. Н. Щегловой и других).

В исследовании применен принцип системного рассмотрения метафоры в драматургии Л. М. Леонова. Осуществлен теоретико-методологический анализ литературных источников. Использовались историко-литературный, структурно-поэтический, текстологический методы при учете культурологического, социологического и психологического подходов. Поскольку предмет исследования располагается на границе литературоведения и других областей научного знания (философия, психология, культурология, социология), использование в диссертации понятийного аппарата этих наук оправдано.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Идейно-тематическое содержание пьес Л. М. Леонова неразрывно связано с общим метафорическим контекстом произведений писателя. Основные темы и мотивы пьес «Половчанские сады» и «Золотая карета», выраженные с помощью метафоры, усиливают философский подтекст произведений, укрупняя и углубляя наиболее значимые для писателя идеи.

2. Метафоризация образов пространства и времени позволила автору емко и масштабно вместить в строгой драматургической форме прошлое, настоящее и даже будущие варианты развития событий. Благодаря метафоризации основных образов на страницах пьес происходит расширение пространственно-временных границ произведений.

3. Метафора находится в центре системы словесно-изобразительных средств и приёмов драматургии Л. М. Леонова, так как участвует в образовании сквозных символов творчества писателя. Способности метафоры к вскрытию истинной сущности явлений, благодаря её предсказательной функции, а также психологичности и эмоциональности, углубляют подтекст произведения, усиливают роль авторского начала в драматургии.

4. Ремарки пьес Леонова насыщены образно-метафорическим контекстом, который выступает в неразрывной связи с общей системой тем и мотивов произведений. Особо значимой роль метафоры становится в ремарках, сопровождающих кульминационный момент развития действия в пьесах Леонова.

5. Метафоризация характеров основных персонажей пьес Леонова представлена предельно широко: от метафорических фамилий героев пьес до характерных особенностей их внешнего вида и поведения, выраженных метафорическим языком. Персонажи объясняются с помощью метафор, придумывают друг другу метафорические прозвища, ассоциируют себя и других с явлениями погоды и объектами окружающего мира, что соответствующим образом выявляет отношение автора к герою или соответствующему событию.

На страницах диссертации впервые в качестве предмета исследования творчества Л. М. Леонова выступает метафора и её модификации, характеры и система словесно-изобразительных средств. Диссертация призвана углубить представление о своеобразии художественной манеры Леонова, об особенностях метафоризации тем и мотивов его пьес, образов пространства и времени, а также характеров главных героев. Данными обстоятельствами и определяется научная новизна работы.

Теоретическая значимость работы состоит в выявлении метафорических средств выражения авторского мировоззрения в поэтике сюжета и конфликта, характера и словесно-изобразительных средств драматургии Леонова. Теоретическая разработка проблематики диссертации направлена на конкретизацию имеющихся в литературоведении представлений о функциональной роли метафоры в сюжетно-тематическом и словесно-изобразительном аспектах художественного произведения.

Практическое значение диссертации связано с возможностью использования ее методики, материалов и выводов в комментариях к художественным произведениям драматурга, при разработке курса истории русской литературы XX века. Материалы исследования могут быть использованы на практических и лекционных занятиях, при проведении спецкурсов и спецсеминаров, а также в школьной практике, на уроках внеклассного чтения и факультативных занятиях.

В ходе апробации основные положения и выводы диссертации докладывались на научных конференциях разных уровней: XI Всероссийской научно-практической конференции «Художественный текст: варианты интерпретации» (Бийск, 12−13 мая 2006 г.) — VI Международной научной конференции «Русское литературоведение на современном этапе» (Московский государственный открытый педагогический университет им. М. А. Шолохова, март 2007) — XII Всероссийской научно-практической конференции «Художественный текст: варианты интерпретации» (Бийск, 1819 мая 2007 г.) — научной конференции преподавателей и аспирантов Тамбовского государственного университета им. Г. Р. Державина «XIII Державинские чтения» (февраль 2008) — на научном семинаре аспирантов и студентов при Международном научном центре изучения творческого наследия Е. И. Замятина (2006, 2007, 2008) — в 7 опубликованных работах, в том числе двух публикациях в журналах, соответствующих «Перечню изданий, выпускаемых в Российской Федерации, в которых должны быть опубликованы основные результаты диссертаций на соискание учёной степени кандидата наук» («Вестник Тамбовского университета», 2008. -Вып. 2, Вып. 9.).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих восемь параграфов, заключения. Приложен список использованной литературы, состоящий из 182 наименований.

Заключение

.

Система метафорических образов драматургии Л. М. Леонова сложна и многоиланова и связана с поэтикой отдельных пьес, а также с творчеством писателя в целом. Рассмотрение метафоры в драматургическом тексте предполагает комплексный подход, предусматривающий анализ поэтики пьес на различных уровнях произведений. Метафора на уровне сюжета означает её объединение с основными темами и мотивами анализируемых пьес, а также выяснение взаимосвязи метафорического контекста с образами пространства и времени — образами, которые составляют основу сюжета.

Леоновские тексты произведений невозможно воспринимать без постоянного вчитывания, вглядывания в исконное значение слова. Каждая фраза и метафора переплетена в контексте пьес с общим фоном идейно-тематического содержания, взаимодействует с сюжетом пьес, направляя его движение в сторону расширения его смысловых границ.

1. Метафора в темах и мотивах пьес акцентирует внимание читателей на самых важных аспектах произведения. Метафора в сюжетно-тематическом аспекте пьесы Л. М. Леонова «Половчанские сады» отражает всё многообразие ситуаций и все те нюансы, которые запечатлел писатель в понятия о подвиге, труде и зависти. Наблюдение за метафоризацией тем и мотивов пьес позволяет сделать выводы о расстановке авторских приоритетов в изображении тех или иных жизненных ситуаций, характеров. Например, счастье в пьесе «Золотая карета» предстаёт в трех вариантах, отражающих жизненный путь каждого героя. Каждый из этих трёх вариантов представлен в пьесе метафорически:

— «золотая карета», изображающая только видимость счастья, на первое место выходят материальные ценности;

— «черный хлеб счастья» — счастье в общении с близкими, семья, где есть взаимопонимание, любовь и уважение;

— «дорога к звёздам» — счастье в стремлении к осуществлению заветной мечты, преодоление преград ради высокой цели.

Метафора дает эмоциональную окраску основным темам и мотивам произведения, они оживляют пьесы яркими образами, что позволяет глубже постигнуть авторский замысел. Эмоционально окрашенные метафоры ведут к большей откровенности, психологичности и убедительности изображаемых событий. Таковы метафоры Непряхина, адресованные израненному войной городу, метафоры Берёзкина, обнажающие его надорванную душу. Метафора Леонова имеет прогностический характер: выделяя первоначально какую-либо деталь в характере персонажа, в последующем автор усиливает ее звучание развитием высказанной ранее темой, идеей, образом.

Метафорическое окрашивание основных тем и мотивов произведения позволяет Леонову насыщать пьесы богатым социально-философским, идейно-нравственным и культурным контекстами. Произведения, по замыслу автора, должны давать толчок к размышлению. Эту идею писатель повторяет во многих статьях: метафора — лучший способ заставить читателей размышлять над текстом.

Основные темы и мотивы обеих пьес неизменно находят метафорическое воплощение. Это становится не просто яркой иллюстрацией ведущих образов пьес, но и своеобразной характеристикой персонажей.

2. Метафоризация места действия в обеих пьесах приводит к перестройке системы персонажей произведения: место действия становится действующим лицом в обеих пьесах. Это подтверждают олицетворения в адрес города из «Золотой кареты», а также сада из «Половчанских садов». Разноаспектное изображение образа времени позволило автору совместить в одном произведении грандиозные по масштабу события и явления в общественной жизни страны в целом, а также детали частной жизни персонажей. Анализ метафор времени в речи персонажей «Золотой кареты» позволил сделать вывод о влиянии прошлого на их жизнь. Например, Марья Сергеевна, полковник Берёзкин, академик Кареев живут воспоминаниями. Среди разновидностей образа времени пьесы «Половчанские сады» наибольшую значимость приобретают изображения вечера и ночи, метафорически связанные одновременно с мотивами неизвестности и старости. Персонажей пугает наступление темного времени суток, все свои самые негативные ассоциации и опасения они связывают с этим временем.

3. Находясь в центре системы словесно-изобразительных средств и приёмов драматургии Л. М. Леонова, метафора участвует в образовании сквозных символов творчества писателя. Метафора выступает лишь одним из инструментов леоновского отображения действительности, хотя и занимает среди них лидирующее положение. Символика драматургического творчества Леонова обширна и многопланова и рассчитана на активное восприятие читателем всех нюансов в характерах персонажей. Можно предположить, что, используя метафоры и символы, писатель настраивал произведения на диалог с читателем, ведь активная авторская позиция в произведении неизменно должна вести к активному читательскому восприятию.

Заглавия леоновских пьес глубоко символичны. Так в пьесе «Метель» особую смысловую нагрузку приобретают символы метели и вьюги. С одной стороны, это символизирует желание персонажей постоянно что-то скрывать, с другой — метафорически передаёт таким образом разлад в отношениях между людьми.

4. Только в глубокой взаимосвязи с единым идейно-тематическим контекстом произведений следует изучать метафору в ремарке. Концентрируя в себе авторское отношение к происходящему (а для драматургии это — искусство в высшей степени), метафора в ремарках Леонова доказывает предназначение его пьес не для театральной постановки, а для чтения. Часто именно ремаркам автор доверяет ключевые моменты развития действия, а метафоры в них становятся ведущими инструментами психологической достоверности изображаемых событий.

В рассматриваемых пьесах Леонова можно наблюдать усиление значимости и эпической масштабности ремарок. Значительно расширена их поэтика и основные функции: ремарки подробно описывают быт народной жизни, в них запечатлен социально-исторический и бытийный смысл войны, они обнаруживают подтекст при характеристике героев и бытовой обстановки, ремарки передают эмоциональный фон действия.

5. Широко представлена метафоризация основных характеров персонажей. Автор вводит в произведения метафорические фамилии и прозвища, метафорически резюмирует особенности героев в самои взаимохарактеристики. Интересный материал для анализа метафор дают фамилии персонажей леоновских пьес. С оговоркой на некоторую степень гипотетичности выводов, можно создать целую классификацию метафорических имен и фамилий по способу их образования. Наибольшую степень метафоричности демонстрирует звукоподражательная фамилия Щелканов, что постоянно подтверждается в тексте пьесы окружением этого персонажа различными шипящими и чиркающими звуками. Ассоциативно-метафорические фамилии также имеют непосредственную связь с характерами изображаемых персонажей, подкреплены соответствующими событиями из их жизни. Например, Отшельников держится в пьесе в стороне, не привлекая к себе внимания, Берёзкин признается в любви к России, Пыляева всюду окружает пыль и моль, Ручкина учит детей, выводит их во взрослую жизнь.

Большое количество образованных с помощью метафоры прозвищ в «Половчанских садах» может быть связано с общим мотивом произведениямотивом неизвестности, когда в каждом незнакомом человеке виделся потенциальный враг, изменник родины. Вместе с тем, такие прозвищадополнительная характеристика как образа того персонажа, которому адресовано меткое слово, так и своеобразная дорисовка к портрету придумавшего прозвище.

В богатой речевой самохарактеристике персонажей проявляется авторское отношение к герою. Метафора в речи Пыляева позволяет этому персонажу до определенного момента скрывать от других свои истинные намерения. Ту же цель преследует академик Кареев. Однако, если Пыляев намеренно не желает открывать раньше времени свои коварные планы, то метафоры Кареева — элемент самозащиты, нежелания показывать собеседнику свои слабые места. Метафоры Непряхина выдают добродушный характер человека из простого народа, покорного перед судьбой, с богатым фольклорно-образным мышлением. Трогательные и эмоционально насыщенные, пронзительно-откровенные метафоры Берёзкина обнажают его израненную душу, но не на жалость рассчитывает полковник, когда передает события своей жизни. Метафора отражает многогранность его характера, закаленного, как и у Тимоши, войной. По-солдатски прямые фразы Берёзкина и Тимоши отражают богатый духовный мир героев и высокую степень их нравственной чистоты. Инвалид Исайка из-за овеществляющих метафор в его адрес ассоциируется у всех персонажей с неодушевленным предметом. Это во многом объясняется тайной рождения данного персонажа и его кровной связью с Пыляевым.

Степан Сыроваров из пьесы «Метель» свою жизнь и жизнь всех окружающих его людей делает участниками некой, одному ему известной игры. Об этом свидетельствуют метафоры, которыми Леонов насыщает речь этого персонажа.

Полные фольклорной образности, отчасти грубоватые, но неизменно прямые и правдивые фразы Демидьевны выдают её иронический и проницательный характер. Она жалеет и одновременно порицает «бесталанного» Фёдора. Метафоры, которые Леонов доверяет этому персонажу, демонстрируют её глубокую мудрость и знание жизни и людей.

В пьесе «Нашествие» происходит разоблачение звериной морали фашистов: немцев и примкнувших к ним «бывших русских» (7- 461) писатель метафорически наделяет свойствами животных, намекает на их связи с нечистой силой.

Персонажи пьесы «Золотая карета» метафорически воспринимают друг друга. Ассоциации героев позволяют им стать героями волшебной сказки с величественной королевой (Марьей Сергеевной) и ее дочерью принцессой (Марькой), придворным звездочетом (Тимошей) и добрым волшебником (Рахумой). Подобные аллегории позволяют подчеркнуть древность конфликта, расширить фольклорный подтекст произведения.