Традиции Ф. Стендаля в творчестве Т. Драйзера

Введение

Развитие и становление американской литературы было обусловлено как обогащением национальных традиций, так и опорой на опыт европейских писателей. В данной работе творчество американского писателя-реалиста Т. Драйзера соотносится с традициями Ф. Стендаля, внимание сосредоточено преимущественно на литературной связи романа «Красное и черное» и романа «Американская трагедия».

Актуальность данного исследования заключается в том, что вопрос о традициях Ф. Стендаля в творчестве Т. Драйзера в целом не исследовался. Творчество этих писателей представляет большой литературоведческий интерес, т.к. отличительная черта их литературной деятельности — универсализм. В настоящее время нет работ, посвященных изучению традиций Ф. Стендаля в творчестве Т. Драйзера.

Общая библиография о жизни и творчестве Ф. Стендаля обширна. На родине французского писателя еще при его жизни о нем писали статьи П. Мериме и О. Бальзак. Но это были заметки общего плана, которые касались только литературного творчества, известного общественности.

В зарубежной историографии одним из первых, кто обратился к историческому творчеству Стендаля, был французский историк, специалист по наполеоновской эпохе А. Шюке. В обзорной работе «Стендаль — Бейль», он посвятил одну из глав анализу «Воспоминаний о Наполеоне», неверно называя их «Жизнью Наполеона». А. Шюке был невысокого мнения об исторической работе Стендаля, называя ее всего лишь «сборником заметок».

В 1923 г. исследователь М. Бруссэль в книге «Политические идеи Стендаля» дал характеристику политических взглядов Стендаля. Г. Мартино издал рукописное наследие Стендаля и книгу «Творчество Стендаля. История его книг и его мыслей».

В советскую эпоху к разным этапам его жизни и творчества обращались такие видные советские исследователи, как А. К. Виноградов, Т. В. Кочеткова, И. Эренбург.

Наиболее плодотворными с точки зрения появления фундаментальных монографических работ по творчеству Драйзера были 1950;е — 1970;е годы, когда вышли в свет книги Ф. О. Матиссена, Ф. Гербера, В. Сванберга, А. Кейзина и Ч. Шапиро, М. Тьядер, Э. Мерс, Р. Лехана, Р. Лундена, Д. Мак Алиир, Д. Лундкуиста, Д. Пайзера и других авторов. Труды В. Сванберга, М. Тьядер содержали преимущественно биографические материалы о писателе, а работы Ф. О. Матиссена, Р. Лехана, Ф. Гербера представляли собой первые попытки литературоведческого анализа его творчества. Монографическое исследование шведского ученого Р. Лундена сосредоточено, в основном, на изучении философских взглядов писателя, нашедших отражение в его философской книге «Записки о жизни». В работах Р. Лехана и Э. Мерс исследована история создания некоторых художественных произведений Драйзера. В России существенный вклад в изучение творческого наследия Драйзера внесли Я. Н. Засурский, С. С. Батурин, записавшие фундаментальные исследования о жизни и творчестве писателя.

На рубеже XX—XXI вв.еков работ по рассматриваемой нами проблеме не появлялось. Как и ранее, исследователей привлекают такие проблемы, как жизнь и творчество писателей, их художественные произведения, реже философские взгляды.

Объект исследования — тексты художественных произведений Ф. Стендаля и Т. Драйзера (романы «Красное и черное», «Американская трагедия»).

Предметом исследования являются композиционная и образная системы романов Ф. Стендаля и Т. Драйзера.

Цель работы — выявить художественные особенности романов «Красное и черное» Ф. Стендаля и «Американская трагедия» Т. Драйзера.

Задачи исследования:

— дать определение понятия «литературная традиция»;

— рассмотреть традиции романа-воспитания в творчестве зарубежных писателей-реалистов;

— сравнить композиции романов «Красное и черное» и «Американской трагедии»;

— выявить сходные черты в образах главных героев произведений Ф. Стендаля и Т. Драйзера

Методы и приемы исследования: аналитический, описательный, сопоставительный, систематизация, классификация.

Теоретическую основу курсовой работы составили труды таких российских и зарубежных литературоведов как С. С. Аверинцев, М. М. Бахтин, В. И. Тюпа, Д. Д. Благой, В. Гусев, А. С. Бушмин, Ю. Якобс и др. В своей работе мы также опирались на труды А. Н. Садриевой, А. Г. Спиркина, В. Е. Хализеева, Н. М. Ольшанской и др.

Практическая значимость: Материал исследования может быть использован в дальнейшем при изучении курса зарубежной литературы конца XIX — начала XX веков.

Курсовая работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка используемой литературы.

1. Традиция в литературном процессе

1.1 Понятие «литературная традиция»

литературный роман реалист писатель Понятие «литературная традиция» в современном литературоведении не имеет терминологической точности. Часто традицию отождествляют с такими понятиями как «художественные взаимодействия», «литературная преемственность», «генезис литературного творчества». Эти понятия следует разграничить.

Художественные взаимодействия представляют собой влияние одних художественных представлений на другие, это «формы культурного диалога внутри искусства данной эпохи или современного искусства с прошлым» [Апресян 2001: 124].

Преемственность, с точки зрения Э. А. Баллера, — это «связь между различными этапами или ступенями развития как бытия, так и познания» [Баллер 1969: 93], сохраняющая отдельные элементы целого, или изменяющая целое как систему. Литературная преемственность — это закономерная связь между «старым» и «новым», в основе которой лежит всеобщий принцип повторяемости. В. И. Тюпа называет повторяющиеся элементы «формами развития», или типологическими соответствиями, возникающими в ходе эволюции литературы в области художественной формы и содержания. Начало преемственности в литературном развитии осуществляют жанры, они составляют связующее звено между писателями разных эпох. Об этом писал С. С. Аверинцев: «любой писатель — современник своих современников, товарищей по эпохе, но также продолжатель своих предшественников, товарищей по жанру» [Тюпа 1981: 53]. Мысль о ведущей роли жанра нашла свое отражение и в трудах М. М. Бахтина: «Жанр — представитель творческой памяти в процессе литературного развития», «жанр живет настоящим, но всегда помнит свое прошлое» [Бахтин 1979: 32].

Термин «генезис литературного творчества» характеризуется как совокупность стимулов деятельности писателя, выраженные потребностью автора воплотить в произведении свой биографический, психологический, социально-культурный опыт. В суждениях М. М. Бахтина мысль о генезисе литературного творчества становится ключевой. Ученый использовал выражения «малое историческое время» (современность писателя) и «большое историческое время» (предшествующий опыт), тем самым М. Бахтин оспаривал общепринятые в литературоведении установки [Бахтин 1979: 33].

Несмотря на отсутствие четких границ в употреблении понятия «литературная традиция», большинство исследователей оперируют этим термином при выявлении форм и механизмов взаимодействия художественного опыта одних писателей с другими.

А.И. Батюто связывает традиции с использованием или заимствованием приемов портретно-психологической обрисовки персонажа, композиции и сюжетостроения. Г. В. Курляндская, говоря о традиции, подразумевает «идейно-творческие переклички» с предшественниками. В. Гусев, касаясь традиций русской классики, пишет о сходстве проблем и характеров. Исходя из научной трактовки, традиция характеризует культурную память, связывает ценности исторического прошлого и настоящего, передает культурное достояние от поколения к поколению, выступает механизмом хранения и передачи приемов и навыков деятельности, культурных образцов. Прошлое становится прообразом настоящего, источником совершенства будущего.

Традиция представляет собой тип отношений между стадиями развивающегося объекта, в данном случае литературы, выражающие переход «старого» в «новое». То есть литература не может существовать без опоры на опыт предшествующих поколений.

На методологической основе марксистского литературоведения в рамках литературного процесса стали вычленять «имманентные» и «каузальные» явления. «Каузальные» явления представляют собой совокупность историко-культурных, социальных и экономических факторов. Им отводится ведущая роль. Появление «имманентных» явлений обусловлено творческой спецификой литературы. Они оказывают сильное воздействие на литературный процесс, так как отражение общественной действительности формируется сознанием писателя. Традиция рассматривается как аспект отношений, охватывающий закономерности литературной эволюции в зависимости от «имманентных» и «каузальных» факторов.

В системе информации, получаемой человеком, выделяют группу социокультурной информации, или биологически ненаследуемой. Условием ее хранения и передачи является механизм коммуникации, обеспечивающий устойчивость культуры при ее постоянной эволюции. Этот механизм носит название традиция, ее особая функция — поддержание стабильности. В новых условиях содержание накопленного опыта трансформируется, постоянные изменения отражают процессуальный характер традиции. Поскольку в традиции закрепляются лучшие достижения человечества, она соотносится с понятием нормы культуры. Накопленный опыт переосмысляется и преобразуется новым поколением. Носитель традиции, произведение которого воспринимается как классический образец, становится ориентиром.

Но традиция включает в себя не только особенности творчества одного писателя, она подразумевает историю многочисленных трансформаций определенных литературных явлений.

Традиция как особый механизм культуры имеет свои закономерности функционирования. Если говорить о социальной традиции, выступающей продуктом деятельности коллектива, ее носителем является индивид. За исключением некоторых письменных форм традиции она прерывна, во времени выражена однонаправлено, избирательна. Социальная традиция усваивается осознанно и бессознательно. Что касается литературной традиции, она является продуктом деятельности отдельных индивидов и ее носителем выступает человек, обладающий талантом. Так как литературная традиция реализуется в творчестве писателей, в конкретных произведениях, она всегда прерывна. Избирательность традиции в области литературы значительно выше. Писателем используются компоненты литературы прошлого, соответствующие его собственным художественным задачам. Выбор и актуализация традиций в сфере художественного творчества зависит от литературной позиции писателя, это вопрос его творческого самоопределения. Обращение к определенной литературной традиции — это результат осознанного выбора писателя.

Традиция — это культурно-художественный опыт прошлых эпох, ставший для писателей творческим ориентиром. Осуществляя связь времени, традиция знаменует избирательное и инициативно-созидательное овладение наследием предшествующих поколений для решения современных художественных задач. В качестве традиции писателями усваиваются темы прошлой литературы, обусловленные социально и исторически; нравственно-философские проблемы и мотивы, черты жанров, компоненты формы.

Традиции проявляют себя в качестве влияний и заимствований. Формой универсальной памяти, сохраняющей общечеловеческий опыт, являются традиционные сюжеты, образы и мотивы, формируется система ценностных ориентиров. Переклички вечного и современного в литературном произведении часто возникают благодаря использованию писателем приема сравнения своего героя с другими литературными и историческими персонажами.

В литературоведении понятие «традиция» рассматривается двусторонне. Р. Г. Апресян, А. А. Гусейнова указывают на абсолютизацию прошлого, неизменность и консерватизм. С другой стороны, они считают традицию необходимым условием устойчивости бытия, «началом формирования идентичности человека, социальной группы и целого общества» [Апресян 2001: 120].

Традиция может влиять на литературное творчество стихийно. Писателем усваиваются социально и исторически обусловленные темы, нравственно-философские проблемы и мотивы, компоненты формы. Прошлое всегда выступало ориентиром для решения современных художественных задач.

1.2 Традиции романа воспитания в творчестве зарубежных писателей-реалистов

Роман воспитания своими истоками уходит вглубь XVIII столетия. Эта традиционная жанровая разновидность романа свою законченную классическую форму получила в творчестве великих немецких просветителей К. М. Виланда, И. В. Гете. Затем традиция романа воспитания нашла продолжение у немецких романтиков первой четверти XIX века, в произведениях писателей-реалистов прошлого и современности. Уже на первом этапе существования романа воспитания возникли идеи гармонического развития личности, нравственной свободы. Особое внимание уделялось развитию личности. Писатели стремились к глубокому анализу причин, влияющих на формирование и развитие человека, на процесс воспитания главного героя.

Большинство романов XIX века имеют отношение к жанру Bildungsroman — роман, отражающий «проблемы образования, воспитания и общего развития персонажа» [Махмудова 2010: 106]. Исследование этого романа связано с именем немецкого философа и историка культуры В. Дильтея. В своих работах он выделил три типа романа воспитания, каждый из которых имеет свой литературный термин: «Entwicklungsroman», или роман развитие; «Erziehungsroman» — роман образование или педагогический роман; «Kunstlerroman» — роман о представителе искусства.

В книге «Вопросы литературы и эстетики» М. М. Бахтин рассматривает проблематику романа воспитания и его виды. Ключевыми в его исследовании являются такие признаки, как тип взаимоотношений автора и героя и особенности художественного пространства и времени. Он характеризует роман воспитания как художественную структуру, основным организующим центром которой является идея становления, и выделяет 4 типа: идиллически-циклический роман становления (частично возрастной и чисто возрастной), биографический, дидактико-педагогический роман и реалистический тип романа становления [Бахтин 1969: 81].

В монографии «Реализм эпохи Возрождения» Л. Пинский связывает особенности романа воспитания с традицией сюжета-ситуации и сюжета-фабулы. А исследователь Н. Я. Берковский в своей монографии «Романтизм в Германии» выдвигает концепцию филогенеза и онтогенеза. По мнению автора, европейский роман XVIII — начала XIX веков был занят «повествованием о том, как строятся быт, семья, общественное и личное благополучие», в то время как роман воспитания рассказывал о том, «как строится человек и как возникает личность» [Берковский 1973: 128].

В своей работе «Воспитательный роман в немецкой литературе Просвещения» А. В. Диалектова освещает теоретические проблемы романа воспитания и дает этой жанровой разновидности определение: «Под термином воспитательный роман подразумевается произведение, доминантой построения сюжета которого является процесс воспитания героя: жизнь для героя становится школой» [Диалектова 1982: 136].

Изучением проблемы романа воспитания занимался западногерманский литературовед Ю. Якобс. В его работе освещается предыстория романа воспитания, его традиции и развитие. Автор приводит гегелевскую трактовку слова «Bildungsroman». Согласно Г. В. Ф Гегелю, это «процесс развития, через который единичное непосредственно присоединяется ко всеобщему». Ю. Якобс отмечает, что в романе воспитания главный герой в разногласии с различными сферами мира. Определяющим критерием этого типа романа является преодоление пропасти между идеалом и действительностью, утрата иллюзий, глубокое разочарование или гибель героя [Пашигорев 2005: 56].

Художественная природа немецкого романа воспитания позволяет сопоставить его с французским «романом карьеры», английским романом воспитания. Французский «роман карьеры» по своей структуре — это движение героя по социальной лестнице. В нем изображается процесс адаптации героя к неблагоприятным условиям общественной жизни, процесс его нравственной деградации. Примером служат романы О. де Бальзака, роман Ф. Стендаля «Красное и черное», «Милый друг» Г. де Мопассана. Так, в основе французского «романа карьеры» лежит разрушение, моральная деструкция; в немецком романе воспитания личность формируется в положительном социальном ракурсе; английский роман воспитания сосредотачивает внимание на нравственно-психологических вопросах, ему свойственна морализаторская тенденция (Ч. Диккенс).

Американский роман воспитания имеет специфические особенности. Его сюжетной основой является процесс становления главного героя, постепенное личностное развитие и самоопределение, поиск возможности самоутверждения в обществе и самореализации. Важную роль играет окружающая среда, а также происходящие с героем события, влияющие на формирование его личности. Роман воспитания строился на описании детских и юношеских лет героя, периоде его взросления, и был связан с понятием «американская мечта» («Путь к изобилию», «Автобиография» Б. Франклина). В ХХ веке идеи воспитания преобразуются, главной проблемой произведения становится неспособность героя влиять на свою судьбу («Воспитание Генри Адамса» Г. Адамс). В некоторых романах проводилась параллель между «американской мечтой» и «американской трагедией» (С. Льюис, Т. Драйзер).

Таким образом, можно выделить следующие жанровые особенности западноевропейского романа-воспитания: воспитывающая авторская позиция, изображение процесса воспитания героя от детства к зрелости; дидактичность финала, обусловленность итогов формирования героя всей его жизнью; функция второстепенных персонажей как «воспитателей» по отношению к главному герою; тесное взаимодействие человека со средой в процессе становления.

2. Влияние литературных традиций Ф. Стендаля на композиционную и образную системы романа «Американская трагедия»

2.1 Особенности сюжетостроения романов «Красное и черное» Ф. Стендаля и «Американская трагедия» Т. Драйзера

Теодор Драйзер является одним из самых выдающихся писателей рубежа XIX—XX вв.ека. В это время американское общество претерпевает различные изменения, которые затронули не только социальную сторону существования американцев, но и трансформировали личность. Писатель размышлял над нравственным состоянием и возрастающей агрессией отдельной личности, тем самым отмечая проблемы всего американского общества в целом. Творчество Т. Драйзера вбирает в себя достижения лучших писателей прошлых столетий. В его художественном творчестве отчетливо ощущается стремление к воплощению реалистических и натуралистических традиций. Значительную роль сыграл литературный опыт таких писателей, как О. де Бальзак, Э. Золя и в особенности Ф. Стендаль. Вслед за ними Драйзер в своем творчестве исследует проблему противопоставления личности отдельного человека социуму, рассматривает психологические и социальные аспекты существования индивида во взаимосвязи со средой.

Роман «Американская трагедия» (1925) создавался Драйзером на материале уголовной хроники, как и стендалевский роман «Красное и черное» (1830).

История «Красного и черного» основана на событиях, связанных с судебным делом Антуана Берте. Об этих событиях Стендаль узнал из хроники газеты Гренобля за декабрь 1827 года. Приговоренный к казни молодой человек, сын крестьянина, решивший сделать карьеру, стал гувернером в семье местного богача Мишу, но его уличили в любовной связи с матерью своих воспитанников и он потерял место. Позже его изгнали из духовной семинарии, а потом со службы в парижском аристократическом особняке де Кардоне, где был скомпрометирован отношениями с дочерью хозяина и особенно письмом госпожи Мишу. Берте возвращается в Гренобль и стреляет в госпожу Мишу, а затем пытается кончить жизнь самоубийством.

Реальные события побудили Стендаля к созданию романа о трагической участи талантливого плебея во Франции эпохи Реставрации. Так, Стендаль, взяв за основу уголовное преступление, занялся историко-философским исследованием буржуазного общества начала XIX века и воссоздал черты целой эпохи. В свою очередь, Драйзер за основу «Американской трагедии» взял историю убийства, совершенного в 1906 году Честером Джиллетом. Молодой человек избавился от своей возлюбленной Грейс Браун, чтобы иметь возможность жениться на состоятельной девушке. Честолюбие, желание преуспеть в карьере и погоня за легкими деньгами толкает молодого человека на преступление, но убийцу разоблачают и он кончает жизнь на электрическом стуле. У Драйзера были заметки, озаглавленные «Американские трагедии», в которых содержалось описание пятнадцати подобных судебных процессов. Писатель использовал материалы уголовного дела, документы и факты, которые сообщались в газетах того времени, но подвергал их тщательной переработке, привносил значительные детали в описания и дополнял их глубокими психологическими мотивами.

Таким образом, реальные события становятся и для Ф. Стендаля, и для Т. Драйзера поводом обратиться к явлениям социальной действительности.

Объединяет романы «Американская трагедия» и «Красное и черное» также авторское стремление охватить все сферы современной общественной жизни. Т. Драйзер называл свой роман «классовым эпосом, в котором отражен классовый антагонизм, охватывающий в наши дни весь мир» [Благой 1979: 165]. Стремление к универсальной панораме эпохи Ф. Стендаль демонстрирует подзаголовком романа — «Хроника XIX века». Писатель подчеркивает жизненную достоверность изображаемого.

Жизненная основа романа — судебное дело, сына кузнеца Антуана Берте, которого казнили за то, что он стрелял в свою бывшую любовницу.

Историческая основа романа — социальная жизнь Франции во время периода Реставрации Конфликт романа — это столкновение личности и общества.

Главный герой — сын кузнеца Жюльен Сорель хочет добраться до верхов общества и становится перед выбором: остаться романтичным, честным, но бедным человеком и прожить всю жизнь без славы, или же приспосабливаться, использовать других, чтобы сделать карьеру ценой загубленной души. На протяжении романа мы будто наблюдаем за линией его жизни.

В судьбе главного героя, Жюльена Сореля, автор отражает типические закономерности общественной жизни Франции в эпоху Реставрации.

Время Наполеона — время подвигов и свершений, взлетов и падений. Реставрация — погружение в обыденную жизнь, где нет места героям. Писатель мастерски воссоздает подробности жизни провинции и столицы, но главное — анализ внутреннего мира персонажа, его психология.

Поклонник Наполеона, выходец из простонародья пытается найти достойное применение своим способностям. Он хотел бы дерзать и сражаться. Но в новых условиях пробиваться к вершинам означает лицемерить, изворачиваться, приспосабливаться. И самое ужасное — предавать любовь.

В конце романа, перед казнью, герой осознает ничтожество своих честолюбивых планов. Так физическая гибель оборачивается нравственной победой Жюльена Сореля. Он побеждает прежде всего свои собственные заблуждения. Юный идеалист и мечтатель вначале пытается приспособиться к всеобщей трусости и цинизму, но в конце своей короткой жизни понимает, как ничтожен тот мир, который казался ему блистательным.

Красное и черное — это два противостоящих начала, борьба которых происходит в душе героя. Любовь и гордыня, правда и лицемерие, тяготение к нежности и жажда успеха — эта противостояние приводит юного Сореля к краху.

Таково время, когда приходится прокладывать себе путь не шпагой, как Бонапарт, а притворством. Это эпоха, растлевающая душу. Героя снедает честолюбие, он стремится доказать миру, что он «вылеплен из того же теста, из какого сделаны великие люди». Еще больше, чем всех окружающих, он хочет убедить в своем величии и высоком предназначении и себя самого. Для этого он готов перешагнуть через других.

Стендаль строит сюжет романа «Красное и черное» на истории духовной жизни героя, становлении его характера и развитии внутренних качеств многогранной личности в сложном, драматическом взаимодействии с социальной средой. Сюжет движет действие, перенесенное в душу и разум главного героя — Жюльена Сореля. Стендаль запечатлевает сложные отношения личности и эпохи, обрисовывает трагедию мечты о личном счастье, трагедию характера. Сцены-эпизоды, дающие зарисовки нравов; лаконичные портреты окружающих; анализ внутреннего состояния, мыслей героя вовлекают читателя в процесс познания и открытия незаурядной личности, жизненная трагедия которой — трагедия века. Путь наверх, который проходит главный герой в романе — это путь утраты лучших личностных качеств, утраты истинных моральных ценностей и высоких идейных убеждений. Так происходит и постижение подлинной сущности окружающего мира, главных пороков общества.

В романе Стендаля представлена социальная среда Франции: придворная аристократия (особняк де Ла Моля), провинциальное дворянство (дом де Реналей), высшие и средние слои духовенства (епископ Агдский, преподобные отцы Безансонской духовной семинарии, аббат Шелан), буржуазия (Вально), мелкие предприниматели (друг героя Фуке) и крестьяне (семейство Сорелей).

Как и во всех своих романах, Т. Драйзер в «Американской трагедии» даёт широкую картину нравов и быта изображаемой им среды. Т. Драйзер также строил сюжет «Американкой трагедии», развенчивая идею погони за легким счастьем, создавал панораму подлинного американского общества. В основу сюжета произведения положено развитие характера и личности Клайда в его взаимоотношениях с обществом. Благодаря Драйзеру, гибель человеческой личности впервые в Америки предстает как результат действия законов, по которым живет общество. После создания романа Драйзер писал: «Это была исключительно правдивая история о том, что жизнь делает с личностью и как бессильна личность перед ней» [Драйзер 1986].

Клайд — само олицетворение обычности, и в этом смысле он так же типичен. Иллюзии и мечты, привитые ему в детстве, определяют и дальнейшую судьбу молодого человека, охваченного непреодолимым желанием во что бы то ни стало добиться легкой жизни.

В образе Клайда писатель акцентировал неустойчивость, податливость влияниям среды. Повествование строится таким образом, что Клайд все время в центре внимания, и вместе с тем четко видны силы, формирующие его характер. «Одних только разговоров в вестибюле, — пишет Драйзер, — не говоря уже о сценах в баре, в ресторанах и номерах, было достаточно, чтобы внушить каждому неопытному и не очень разборчивому существу, будто главное занятие в жизни для всякого, у кого есть кой-какие деньги и положение в обществе, — это ходить в театры, летом посещать стадион, танцевать, кататься в автомобиле, угощать друзей обедами и ездить для развлечения в Нью-Йорк, Европу, Чикаго или Калифорнию».

Так раскрывается социальная обусловленность поведения Клайда, который проникается стремлением попасть в этот мир роскоши и богатства. Эти мечтания определяют и его отношение к Роберте Олден. Вот размышления Клайда: пусть эта девушка бедна и ей, по несчастью, пришлось стать простой работницей, он все равно был бы очень счастлив с нею, но только при одном условии: чтобы не нужно было жениться. Что касается брака, тут честолюбивый Клайд был словно под гипнозом: он женится на девушке из круга Гриффитсов! Брак с богатой девушкой казался Клайду путем к исполнению его сокровенных желаний. Карьера для него дороже тех чувств, которые он испытывал к Роберте, — в его сознании любовь неотделима от пышности, удовольствий, богатства, видного положения в обществе. Так создаются предпосылки для трагедии Клайда и Роберты.

В «Американской трагедии» достигается та удивительная художественная цельность, которая отличает истинные произведения искусства. И заглавие романа, и его композиция, и пейзаж, и авторские отступления, и логика развития характеров, и их психология в «Американской трагедии» раскрывают ответственность американского буржуазного общества за трагедию Клайда Гриффитса.

Широта социального замысла «Американской трагедии» выявляется и в композиции романа. Т. Драйзер писал о композиции «Американской трагедии» в апреле 1931 года: «Этот роман должен представлять в трех различных социальных и экономических сферах карьеру очень чувствительного, но умственно не очень развитого парня, который обнаруживает, что жизнь его в самом начале затруднена бедностью и низким социальным положением, из которых, повинуясь присущим ему желаниям и служащим побудительной силой, он и пытается вырваться». Разъясняя затем свою мысль, писатель отмечает, что первая часть книги была посвящена изображению таких социальных невзгод, какие могут естественно подавить, сдержать и расстроить, а следовательно, и усилить эмоции и желания очень чувствительного парня, плохо приспособленного для великой жизненной борьбы, с которой сталкивается любой юноша.

Композиция романа «Красное и черное» отражает три этапа биографии главного героя — провинциальный город, семинария, парижский свет. Вместе с тем, эти три композиционных звена соответствуют трем основным социальным пластам французского общества — буржуазии, духовенства и аристократии.

Первая ступень — Верьер — провинциальный городок, откуда происходит Сорель. Обитатели этого городка поклоняются всемогущему идолу — доходу. Все спешат нажиться праведными и неправедными путями.

Вторая ступень — семинария в Безансоне — школа, где готовят духовных наставников этого общества. Здесь доблесть заключается в шпионаже, мудрость — в лицемерии, высшая добродетель — в смирении.

Третья ступень — высшее парижское общество. Здесь царит дух рабского послушания, соблюдения издавна заведенных, но утративших свой смысл обычаев.

Путь наверх, по которому следует в романе «Красное и черное» Жюльен Сорель — это путь утраты им личностных качеств, так герой постигает подлинную сущность мира. Он начался в Верьере с открытия моральной нечистоплотности, корыстолюбия и жестокости провинциального общества, а завершился в придворных кругах Парижа, где главный герой обнаружил те же пороки, прикрытые титулами.

На остроту социальных противоречий и конфликт личности с обществом указывает и композиция «Американской трагедии» Драйзера. В центре произведения — образ Клайда Гриффитса. Жизнь главного героя, по словам самого Драйзера, «в самом начале затруднена бедностью и низким социальным положением», повинуясь своим желаниям, служащим побудительной силой, он попытается вырваться. Роман делится на три части, каждая из которых представляет собой отчетливо очерченные этапы недолгого жизненного пути героя.

Первая часть книги посвящена изображению социальных невзгод, которые могут подавить, сдержать, расстроить, а значит, и преувеличить желания очень эмоционального и чувствительного молодого человека, не приспособленного для великой жизненной борьбы, с которой сталкивается любая юность. Часть вторая, по словам Драйзера, была специально предназначена, чтобы показать, что такой темперамент может случайно быть поставлен лицом к лицу с гораздо более удачливым миром, который разовьет в нем стремление к роскоши и любви, и проследить, как в неравном состязании между бедностью, невежеством и великими соблазнами мира он может легко и помимо своей воли оказаться побежденным и даже обвиненным в убийстве, как это и происходит с Гриффитсом.

Часть третья была тщательно спланирована Т. Драйзером таким образом, чтобы продемонстрировать, как такой слабый человек — сначала пленник своих мечтаний, а потом и закона — может легко стать жертвой одержимых предрассудками и мстительных провинциальных политиканов, которые, в свою очередь, по причине социальной и религиозной ограниченности никак не могут воспринять смягчающие обстоятельства преступления и поэтому, как отмечает Драйзер, судят его куда более жестоко, чем это могли сделать люди более проницательные и умные.

Итак, первая книга — экспозиция романа — посвящена формированию характера Клайда, вторая — трагической гибели Роберты, третья — гибели Клайда. В основу сюжета положено развитие характера и личности Клайда в его взаимоотношении с обществом. Клайда водит за нос ветреная продавщица Гортензия Бриге. Во второй книге Клайд после мытарств и лишений, которые ему пришлось претерпеть во время странствий по различным городам Америки, попадает под опеку богатого дяди-фабриканта. Клайду кажется, что он может наконец сделать карьеру. На его пути появляется Роберта Олден, которая работает под его началом и зависит от него, и хотя Роберта отнюдь не относится к числу девушек нестрогих правил, Клайду удается достигнуть того, чего он не смог добиться от многоопытной Гортензии Бриге ни ухаживаниями, ни щедрыми подарками. Страсть к Роберте была убита страстью выбиться в мир богатых.

Т. Драйзер не стремится превратить Клайда в злодея, негодяя и убийцу, но вместе с тем не оправдывает его. Он хочет показать истинных виновников смерти Роберты, показать степень морального падения Клайда, который, впитывая индивидуалистический дух американского буржуазного общества, становится преступником, еще не совершив преступления. Ведь Клайд понимает, что если он избавится от Роберты, утопив ее в озере, то превратится в убийцу. Он колеблется, размышляя о возможных последствиях своего поступка. В Клайде Гриффитсе происходит внутренняя борьба, свидетельствующая о его душевном смятении. И Драйзер выносит приговор не столько Клайду, сколько тем, кто морально подготовил его к преступлению.

В третьей, заключительной, книге идет судебное разбирательство дела Клайда. Вновь предстают перед читателем обстоятельства, при которых было совершено преступление. Вновь устанавливается виновность общества, но американское правосудие выносит приговор Клайду, вину которого трудно установить и доказать. То общество, которое толкнуло Клайда на преступление, посадило его на электрический стул.

На сходство композиционных систем романов «Красное и черное» и «Американская трагедия» указывают выявленные особенности сюжетостроения произведений — материалы судебных дел в основе сюжета; принцип изображения явлений социальной действительности; характер повествования о жизни главного героя и о его внутреннем становлении; деление произведения на три части в соответствии с жизненными этапами героя.

2.2 Сходные черты в образах главных героев произведений Ф. Стендаля и Т. Драйзера

Романы «Красное и черное» и «Американская трагедия» — правдивое повествование об обществе описываемого времени. Это социально-психологические романы, в основе которых лежит конфликт личности с обществом. Путь главных героев — это путь к богатству, легкой жизни и признанию в обществе.

Анализируя образы главных героев романов «Американская трагедия» и «Красное и черное», можно выделить ряд существенных моментов, указывающих на черты сходства истории Клайда Гриффитса и истории Жюльена Сореля. Трагедии героев — это трагедии людей, которых погубило буржуазное общество с его девизом: деньги решают все. Оба героя стремились к богатству, забыв о нравственности, об идеалах любви, об истинных ценностях жизни. Образы этих героев двойственны — в душе Сореля и Гриффитса идет постоянная борьба: холодный расчет, желание разбогатеть противостоят морали и принципам.

Главный герой романа Стендаля «Красное и черное» — Жюльен Сорель, сын плотника; юноша, одержимый мечтой о славе и богатстве. В погоне за счастьем герой утрачивает свои лучшие человеческие качества, руководящей страстью Жюльена становится честолюбие, жажда власти и денег. Сорель постепенно поднимается по ступеням социальной лестницы: он становится гувернером в доме господина де Реналя, позже семинаристом, затем секретарем маркиза де ля Моля и, наконец, женихом его дочери, блестящим гвардейским офицером господином де ля Верне. Но стремительная карьера Жюльена — это лишь иллюзия личного счастья, которая приводит героя к трагическому концу.

Сорель — разночинец, плебей, хочет занять место в обществе, на которое он не имеет права по своему происхождению. Именно на этой почве и возникает борьба с обществом. Жюльен сам хорошо определяет смысл этой борьбы в сцене на суде, когда он говорит свое последнее слово: «Господа! Я не имею чести принадлежать к вашему классу. В моем лице. вы видите крестьянина, восставшего против низменности своего жребия… Но даже если бы я был виновен, это все равно. Я вижу перед собой людей, не склонных внять чувству сострадания… и желающих покарать во мне и раз и навсегда устрашить целый класс молодых людей, которые родились в низах… имели счастье получить хорошее образование и дерзнуть примкнуть к тому, что богачи гордо именуют обществом» [Стендаль 1987].

Борьба Жюльена Сореля идет не только за карьеру, за личное благополучие; вопрос в романе поставлен гораздо глубже. Жюльен хочет утвердиться в обществе, «выйти в люди», занять в нем одно из первых мест, но при условии, если это общество признает в нем полноценную личность, человека незаурядного, талантливого, одаренного, умного, сильного.

В центре «Американской трагедии» — Клайд Гриффитс, сын уличных проповедников из Канзас-Сити, который с детства познает, насколько унизительна бедность. Юношу с ранних лет охватывает желание вырваться из унылого мирка, начать самостоятельную жизнь, добиться успеха. Иллюзии о красивой жизни определяют характер судьбы главного героя: «Он вечно мечтал: ах, если бы у него были, как у некоторых юношей, хороший воротничок, тонкая рубашка, изящная обувь, хорошо сшитый костюм, щегольское пальто! О, красивая одежда, комфортабельная квартира, часы, кольца, булавки… столько юношей щегoляют всем этим! Многие мальчики в его возрасте — уже настоящие денди! Некоторые родители дарили своим сыновьям — его ровесникам — автомобили в полную собственность. Клайд видел, как они, словно мухи, летали взад и вперед по главным улицам Канзас-Сити. И с ними были хорошенькие девушки. А у него ничего нет. И никогда не было» [Драйзер 1986].

И Ф. Стендаль и Т. Драйзер, рассказывая о формировании личности, были далеки от идеализации своих героев. Честолюбивый Клайд Гриффитс с раннего возраста стремится попасть в мир роскоши и богатства, так же как Жюльена Сореля, нездоровая одержимость мечтами, иллюзии ведут героя к неотвратимой гибели. Смертная казнь выглядит как убийство, спровоцированное политическими интересами отдельных представителей общества. Оба героя уходят их жизни в самом ее начале, хотя они не были окончательно потерянными. Судьба Клайда была предрешена уже до начала суда. Он стал игрушкой в предвыборной борьбе двух политических партий. «Мертв! Всего лишь несколько минут назад Клайд шел с ним рядом, а теперь он мертв. Закон! Вот такие тюрьмы… Было ли решение, принятое в разговоре с губернатором Уотхэмом, действительно здравым, справедливым и милосердным? Не следовало ли тогда ответить губернатору, что, мoжет быть… может быть… Клайд был игрушкой тех, других влияний?.» [Драйзер1986]. «Маленькая дверца комнаты присяжных распахнулась. Г-н барон де Вально торжественно и театрально шествовал впереди, за ним следовали все остальные присяжные. Он откашлялся и затем провозгласил, что присяжные, по правде и совести, приняли единогласное решение, что Жульен Сорель виновен в убийстве, и в убийстве с заранее обдуманным намерением. Это решение влекло за собой смертную казнь; приговор был объявлен тотчас же…» [Стендаль 1987]. И Жюльен и Клайд ведут борьбу за свое место под солнцем, хотят быть в высшем обществе «своими», но эти стремления оказываются для них губительными.

Борьба Жюльена и Клайда развивает в них большую гордость и повышенное честолюбие. Одержимые этими чувствами, герои романов «подчиняют» им все другие стремления и привязанности. Даже любовь перестает быть для них радостью. Не скрывая отрицательных сторон характера своих героев, Ф. Стендаль и Т. Драйзер в то же время оправдывают их. Во-первых, трудность борьбы, которую ведут Жюльен и Клайд: один против всех, герой, будь то Клайд или Сорель, вынужден пускать в ход любое оружие. Но главное, что, по мнению авторов, является оправданием, — это благородство его сердца, великодушие — черты, которых герои не утратили даже в минуты самой жестокой борьбы.

Итак, все, чего так долго и целеустремленно добивались Жюльен и Клайд, было разрушено. После этого будут тюрьма, суд, приговор. Размышляя перед судом, Жюльен и Клайд понимают, что не в чем раскаиваться: именно то общество, куда они так стремились попасть, пожелало сломить их, в их лице оно решило наказать тех молодых людей низкого сословия, которые осмелились проникнуть в «хорошее общество».

Жизнь обоих героев заканчивается судом и казнью, но перед смертью оба совершают так называемую переоценку ценностей, обдумывая и анализируя свою жизнь.

Общество, частью которого стремились стать главные герои романов «Американская трагедия» и «Красное и черное», диктует свои условия молодым карьеристам. Социальные противоречия, разлад героев с устоями общественной жизни — главная причина трагизма их судеб [Садриева 2004: 39].

Таким образом, выявлены следующие сходные черты в образах главных героев произведений Ф. Стендаля и Т. Драйзера: честолюбие, жажда денег, одержимость мечтами о красивой жизни, двойственность и противоречивость характера, податливость влияниям среды.

Заключение

— Понятие «литературная традиция» в современном литературоведении не имеет терминологической точности. Часто традицию отождествляют с такими понятиями как «художественные взаимодействия», «литературная преемственность», «генезис литературного творчества».

— Несмотря на отсутствие четких границ в употреблении понятия «литературная традиция», большинство исследователей оперируют этим термином при сопоставлении художественного опыта одного писателя с другим.

— Традиция представляет собой тип отношений между стадиями развивающегося объекта, в данном случае литературы, выражающие переход «старого» в «новое». То есть литература не может существовать без опоры на опыт предшествующих поколений.

— Писателями усваиваются темы прошлой литературы, обусловленные социально и исторически; нравственно-философские проблемы и мотивы, черты жанров, компоненты формы.

— Жанровые особенности западноевропейского романа-воспитания: воспитывающая авторская позиция, изображение процесса воспитания героя от детства к зрелости; дидактичность финала, обусловленность итогов формирования героя всей его жизнью; функция второстепенных персонажей как «воспитателей» по отношению к главному герою; тесное взаимодействие человека со средой в процессе становления.

— Роман «Американская трагедия» (1925) создавался Драйзером на материале уголовной хроники, как и стендалевский роман «Красное и черное» (1830).

— Принцип изображения явлений социальной действительности; характер повествования о жизни главного героя и его становлении; деление произведения на три части в соответствии с жизненными этапами героя — главные особенности сюжетостроения романов «Красное и черное» и «Американская трагедия»

— «Красное и черное» и «Американская трагедия» — это социально-психологические романы, в основе которых лежит конфликт личности с обществом. Путь главных героев — это путь к богатству, легкой жизни и признанию в обществе.

— В душе Сореля и Гриффитса идет постоянная борьба: холодный расчет, желание разбогатеть противостоят морали и принципам. Главная причина трагизма их судеб — социальные противоречия, разлад героев с устоями общественной жизни.

Список используемой литературы

1. Апресян, Р.Г., Гусейнова, А. А. Этика. Энциклопедический словарь / Р. Г. Апресян, А. А. Гусейнова. — М., 2001 — 671 с.

2. Баллер, Э. А. Преемственность в развитии культуры / Э. А. Баллер // - М.: Наука, 1969. — 294 с.

3. Батюто, А. И. Роман Тургенева и литературные традиции / А. И. Батюто // Избр. труды — Спб.: Нестор-История, 2004 — 568 с.

4. Бахтин, М. М. Вопросы литературы и эстетики / М. М. Бахтин // - М.: Худ. лит., 1975. — 502 с.

5. Бахтин, М. М. Эстетика словесного творчества / М. М. Бахтин // М., 1979. — 331 с.

6. Белая, Н. В. Традиция и новаторство как важнейшие составляющие литературного творчества (http://www.vestnik.adygnet.ru/files/aya2007₃.pdf).

7. Берков, П. Н. Проблемы исторического развития литературы / П. Н. Берков // Статьи. Л.: Худож. лит., 1981 — 496 с.

8. Берковский, Н. Я. Романтизм в Германии / Н. Я. Берковский // СПб.: Питер, 2003 — 229 с.

9. Благой, Д. Д. Диалектика литературной преемственности / Д. Д. Благой // От Кантемира до наших дней. М.: Худож. лит., 1979. Т. 1, 269 с.

10. Благой, Д.Д. О традициях и традиционности/ Д. Д. Благой // Традиция в истории культуры. М.: Просвещение, 1978. — 136 с.

11. Бушмин, A.C. Литературная преемственность как проблема исследования / А. С. Бушмин // Вопросы методологии и литературоведения. — М.: Русский язык, 1966. — 255 с.

12. Бушмин, A.C. Преемственность в развитии литературы / А. С. Бушмин // - Л.: Наука, 1975. — 158 с.

13. Власова, В. В. Традиция как механизм наследования и развития культуры / В. В. Власова // Цивилизация и культура в историческом процессе. М.: Просвещение, 1983. — 355 с.

14. Гун, Г. Е. Функциональные изменения художественной культуры / Г. Е.

Гун // «Гуманитарные науки», № 2 — 2011 (http://www.vipstd.ru/ gn02−11/220-a)

15. Диалектова, А. В. Воспитательный роман в немецкой литературе Просвещения / А. В. Диалектова // Саранск, 1972 — 136 с.

16. Зинин, С. А. Внутрипредметные связи в изучении школьного историко-литературного курса / С. А. Зинин // М.: «Русское слово», 2004 — 172 с.

17. Кожевникова, В.М., Николаева, Л. А. Литературный энциклопедический словарь / В. М. Кожевникова, Л. А. Николаева. — М.: Просвещение, 1987 — 752 с.

18. Курляндская, Г. Б.И. С. Тургенев. Мировоззрение, метод, традиции / Г. Б. Курляндская // Тула, 2001 — 230 с.

19. Майорова, О. Е. Литературные традиции в творчестве писателя / О. Е. Майорова (http://www.dslib.net/teoria-literatury/majorova.html).

20. Махмудова, Н. А. Своеобразие жанра романа воспитания в творчестве Ч. Диккенса / Н. А. Махмудова // Филологические науки. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2010. № 3 (7) — с. 106−110 (www.gramota.net/materials/2/2010/3/29.html).

21. Лихачев, Д. С. Внутренний мир художественного произведения / Д. С. Лихачев // Вопросы литературы, 1968, № 8, с. 74−87.

22. Ольшанская Н. М. Исторические взгляды Стендаля // Аспект. 2007. № 1. с. 89−96.

23. Пашигорев, В. Н. Роман воспитания в немецкой литературе XVIII—XX вв.еков. Генезис и эволюция / В. Н. Пашигорев // 2005, с. — 150 (http://www.dissercat.com/content/roman-vospitaniya-v-nemetskoi-literature-xviii-xx-vekov-genezis-i-evolyutsiya)

24. Пинский, Л. Е. Реализм эпохи Возрождения / Л. Е. Пинский // М.: Литература, 1961 — 301 с.

25. Садриева, А. Н. Трансформация западноевропейского романа воспитания в культурном контексте современности: автореф. дис. канд. фил. наук / А. Н. Садриева. — Екатеринбург, 2007 (http://elar.usu.ru/bitstream/1234.56 789/1669/1/urgu0523s.pdf).

26. Садриева, А. Н. Жанровая трансформация романа воспитания в литературе немецкого Просвещения / А. Н. Садриева, Л. В. Лузина // Ученые записки НТГСПА. Филологические науки. — Нижний Тагил: Изд-во НТГСПА, 2004. — 277 с.

27. Садриева, А. Н. Роман воспитания как литературный жанр / А. Н. Садриева // Ученые записки НТГСПА. Филологические науки. — Нижний Тагил: Изд-во НТГСПА, 2004. — 94 с.

28. Садриева, А. Н. Жанр романа воспитания в творчестве Гете / А. Н. Садриева, Г. С. Голошумова // Искусство и образование. — 2003. — № 2 (24). — с. 53−66.

29. Садриева, А.Н.И. В. Гете: воспитание искусством / А. Н. Садриева, Г. С. Голошумова // Педагогика. — 2003. — № 8. — с. 71−77.

30. Спиркин, А. Г. Человек, культура, традиция / А. Г. Спиркин // Традиция в истории культуры. М.: Литература, 1978. — 189 с.

31. Тюпа, В. И. Соотношение каузального и имманентного в литературном развитии / В. И. Тюпа // Литературный процесс. М.: Просвещение, 1981, с. 187

32. Хализев, В. Е. Повторяющееся и неповторимое в литературном процессе / В. Е. Хализев // Литературный процесс. М.: Наука, 1981, 127 с.