Эмоциональный интеллект виктимных подростков

ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА ВИКТИМНОЙ ЛИЧНОСТИ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКЕ

1.1 Понятие эмоционального интеллекта в психологии. Модели эмоционального интеллекта

1.2 Теории эмоционального интеллекта в зарубежной и отечественной психологии

1.3 Виктимность как предрасположенность продуцировать поведение жертвы ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ ГЛАВА 2. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА ВИКТИМНЫХ ПОДРОСТКОВ

2.1 Организация и методы исследования

2.2 Результаты исследования ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Тема дипломной работы — эмоциональный интеллект виктимных подростков.

Актуальность исследования. В настоящее время все больше вызывает к себе интерес проблема связи чувств и разума, эмоционального и рационального, их взаимодействия и взаимовлияния. Эмоциональный интеллект — это явление, которое объединяет в себе умение различать и понимать эмоции, управлять собственными эмоциональными состояниями и эмоциями своих партнеров по общению. Область изучения эмоционального интеллекта является сравнительно молодой и насчитывает чуть больше одного десятилетия. Однако сегодня этой проблемой занимаются специалисты уже по всему миру. Среди них Р. Бар-Он, К. Кеннон, Л. Моррис, Э. Ориоли, Д. Карузо, Д. Голман и другие.

Особенностью современного развития российского государства является движение к социальным ориентирам, предполагающим создание благоприятных условий для гуманизации общества. Происходящие в государственных масштабах инновации обусловливают комплексные социально-психологические, медико-экологические и другие последствия, меняющие среду развития личности. Поскольку становление личности в онтогенезе определяется воздействием внешних и внутренних факторов и условий, изменение этих факторов не всегда приводит к прогнозируемым результатам. Трансформация внешних условий влечет самые различные негативные последствия в формировании личности подростка. Одним из таких последствий следует назвать проявление виктимного поведения личности подростков.

Анализ различных подходов к пониманию виктимности (В.П. Коновалов, В. И. Полубенский, Д. В. Ривман, В. Я. Рыбальская, А. Л. Ситковский, В. С. Устинов, Л. В. Франк, В. Е. Христенко и др.) позволил обнаружить несогласованность в определении основных виктимологических терминов и понятий, а также механизмов проявления виктимного поведения. Более того, анализ литературы по проблеме виктимологии дает возможность отметить неоднозначность методологических подходов к исследованию этого феномена, отсутствие научно обоснованных программ профилактики и коррекции, условий и факторов проявления виктимности.

Анализ научно-литературных источников показал, что практическая деятельность психологов и педагогов по всестороннему изучению виктимного поведения как теоретично, так и методично обеспечена недостаточно.

Виктимность понимается нами как совокупность свойств человека, обусловленных комплексом социальных, психологических и биофизических условий, способствующих дезадаптивному стилю реагирования субъекта, приводящему к ущербу для его физического или эмоционально-психического здоровья. Виктимное поведение — как отклонение от норм безопасного поведения, реализующееся в совокупности социальных, психических и моральных проявлений (Андроникова О. О.). Итак, многие ученые рассматривают виктимное поведение как девиантное (Андроникова О. О., Антонян Ю. М., Морозова Н. Б., Мудрик А. В., Полубинский В. И., Репецкая А. Л., Ривман Д. В., Рыбальская В. Я., Сафиуллин Н. Х. и др.).

Настоящее исследование было вызвано необходимостью организации психологического сопровождения и школьной психологической помощи подросткам, которые оказываются в трудноразрешимых, конфликтных ситуациях. Трудности, конфликтные ситуации, агрессия со стороны сверстников и старших, с которыми иногда сталкиваются учащиеся, влияют на их поведение и эмоциональное состояние, приводят их в состояние жертвы, при этом школьные психологи не имеют теоретической и методологической базы для предупреждения подросткового виктимного поведения.

Практическая значимость исследования заключается в том, что результаты проведенной диагностики могут быть использованы для разработки программы по профилактике виктивного поведения подростков.

Цель исследования — изучить особенности эмоционального интеллекта виктимных подростков.

Объект исследования — подростки с виктимным поведением.

Предмет исследования — особенности эмоционального интеллекта виктимных подростков.

Гипотеза исследования: предполагается, что у виктимных подростков преобладают такие типы эмоционального интеллекта как низкий личностный и коммуникативный эмоциональный интеллект, а также низкий уровень эмпатии.

Задачи исследования:

1. Изучить теоретические основы эмоционального интеллекта виктимной личности в психологической науке.

2. Провести эмпирическое исследование эмоционального интеллекта виктимных подростков.

3. Сформулировать выводы о структуре эмоционального интеллекта виктимных подростков.

ГЛАВА 1. ПРОБЛЕМА ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА ВИКТИМНОЙ ЛИЧНОСТИ В ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ НАУКЕ

1.1 Понятие эмоционального интеллекта в психологии. Модели эмоционального интеллекта

Исследования эмоционального интеллекта появились в научных статьях в начале 1990;х годов. Этот концепт завоевал заслуженную популярность и привлекает многих исследователей. Причины такой популярности связаны как с попытками оценить более целостно адаптивные способности индивида через его умение эмоционально взаимодействовать с другими, так и с возможностями предсказать успешность поведения в различных видах социальной активности.

Первоначально понятие «эмоциональный интеллект» было связано с социальным интеллектом. Оно появилось именно в контексте разработки проблематики социального интеллекта такими исследователями, как Дж. Гилфорд, X. Гарднер и Г. Айзенк. Тем не менее на современном этапе исследования эмоционального интеллекта являются вполне самостоятельным направлением. Можно согласиться с мнением Д. В. Ушакова, что эмоциональный интеллект хотя и тесно связан с социальным интеллектом, но имеет свою специфику. Поэтому эти два конструкта могут быть представлены как пересекающиеся области. Публикация в 1995 г. книги Д. Гоулмана «Эмоциональный интеллект» принесла популярность взгляду на эмоции как область интеллекта.

Впервые термин «эмоциональный интеллект» в психологию ввели Д. Мэйер и П. Сэловей. Они определили эмоциональный интеллект как способность воспринимать и выражать эмоции, ассимилировать эмоции и мысли, понимать и объяснять эмоции, регулировать собственные эмоции и эмоции других. В 1990 г. они разработали одну из первых и наиболее известную модель этого конструкта. Тогда же они начали разработку методики для исследования эмоционального интеллекта.

Работы по исследованию эмоционального интеллекта именно в рамках теории Мэйера, Сэловея и Карузо активно продолжаются сейчас в Йельском университете под руководством Питера Сэловея.

Ричард Робертс, Джеральд Мэттьюс, Моше Зайднер и Дмитрий Люсин в своем подробном обзоре исследований эмоционального интеллекта выделяют две основных модели данного конструкта, на основании которых и предлагаются методики для его изучения.

Смешанные модели эмоционального интеллекта интерпретируют его как сложное психическое образование, имеющее и когнитивную, и личностную природу. В эти модели включаются когнитивные, личностные и мотивационные черты, благодаря чему они оказываются близко связанными с адаптацией к реальной жизни. Все модели в этом подходе отличаются только набором включенных личностных характеристик. Измерение непосредственно эмоционального интеллекта осуществляется с помощью опросников, основанных на самоотчете, как и в обычных личностных опросниках.

Как отмечают Р. Робертс, Дж. Мэттьюс, М. Зайднер и Д. Люсин, у каждого из этих двух подходов к пониманию эмоционального интеллекта есть свои сильные и слабые стороны, которые наиболее сильно проявляются в предлагаемых исследовательских методиках. Так, например, при оценке методик, базирующихся на смешанных моделях, встает вопрос о способности человека адекватно оценивать свои эмоции и управлять ими. Значимые и высокие значения корреляций шкал методик на эмоциональный интеллект со шкалами личностных опросников свидетельствуют о том, что данные методики измеряю различные аспекты эмоционального интеллекта. Даже более вероятно, что эти методики измеряют всего лишь индивидуальный вклад в эмоциональную адаптацию. Имеет ли эмоциональный интеллект отношение к интеллекту как общей когнитивной способности? Данный вопрос обсуждался в работах Мейера и Сэловея, в работах Х. Гарднера и в отношении социального интеллекта — в работе Д. Ушакова. Подробное обсуждение данного вопроса потребовало бы отдельной работы, поэтому кратко сформулируем имеющиеся точки зрения.

Мэйер и Сэловей считают, что эмоциональный интеллект тесно связан с когнитивным интеллектом, поскольку постулируют единство аффекта и интеллекта, что соответствует отечественным традициям школы Л. С. Выготкого и С. Л. Рубинштейна. Подобное решение предлагает и Ушаков, полагая, что «социальный интеллект становится в один ряд с другими видами интеллекта, образуя вместе с ними способность к высшему виду познавательной деятельности — обобщенной и опосредованной».

Гарднер полагает множественность интеллектов. Однако здесь уместно вспомнить имеющиеся представления о соотношении креативности и интеллекта, точнее, психометрического интеллекта, который измеряет только те когнитивные способности, которые заложены в модели теста. Как известно, соотношение интеллекта и креативности носит пороговый характер. До определенной величины (средних значений) креативность тесно связана с показателями интеллекта, в дальнейшем она не зависит от роста интеллектуальных способностей (при очень высоких показателях интеллекта креативность может оставаться на весьма средних значениях).

Такое же отношение мы видим и при изучении модели психического — способности понимать психические состояния свои и другого. Средний уровень интеллекта необходим, но недостаточен для развития данной способности, что особенно ярко проявляется при изучении аутистов со средними и выше средних показателями интеллекта.

В 1990 г. П. Сэловей и Дж. Мэйер предложили свою модель эмоционального интеллекта, опубликовав статью на эту тему. Они предложили формальное определение эмоционального интеллекта как набора навыков, имеющих отношение к точной оценке своих и чужих эмоций, а также выражению своих эмоций, использованию эмоций и эффективному регулированию своих и чужих эмоций. Соответственно, было высказано предположение, что эмоциональный интеллект состоит из следующих трех категорий адаптивных способностей:

· оценка и выражение эмоций;

· регулирование эмоций;

· использование эмоций в мышлении и деятельности.

На рисунке 1 представлена первая схема теоретической модели эмоционального интеллекта П. Сэловея и Дж. Мэйера.

Рис. 1. — Концептуализация эмоционального интеллекта [Salovey, Mayer, 1990].

виктимность интеллект эмоциональный психология Первая категория состоит из компонентов оценки и выражения своих эмоций и оценки эмоций других людей. Компоненты оценки и выражения своих эмоций в свою очередь разделены на вербальный и невербальный подкомпоненты, а оценка чужих эмоций — на подкомпоненты невербального восприятия и эмпатии. Вторая категория эмоционального интеллекта, регулирование эмоций, имеет подкомпоненты регулирования своих эмоций и регулирования эмоций других людей. Третья категория — использование эмоций в мышлении и деятельности — включает подкомпоненты гибкого планирования, творческого размышления, управления вниманием и мотивацией. Несмотря на то что в этой модели участвуют социальные и когнитивные компоненты, они связаны с выражением, регулированием и использованием эмоций.

К 1997 г. Джон Мэйер и Питер Сэловей доработали и расширили свою модель эмоционального интеллекта.

В переработанной модели сделан новый акцент на когнитивной составляющей эмоционального интеллекта, связанной с переработкой информации об эмоциях. Также в этой модели появился компонент, связанный с личностным и эмоциональным ростом. В свете этих изменений понятие эмоционального интеллекта получило и новое определение — как способность перерабатывать информацию, содержащуюся в эмоциях: определять значение эмоций, их связи друг с другом, использовать эмоциональную информацию в качестве основы для мышления и принятия решений.

Дальнейший анализ способностей, связанных с переработкой эмоциональной информации, позволил Дж. Мэйеру и П. Сэловею выделить четыре компонента эмоционального интеллекта, которые были названы «ветвями». Эти компоненты выстраиваются в иерархию, уровни которой, по предположению авторов, последовательно развиваются в онтогенезе (рис. 2):

· восприятие, оценка и выражение эмоций или же идентификация эмоций;

· использование эмоций для повышения эффективности мышления и деятельности;

· понимание и анализ эмоций;

· сознательное управление эмоциями для личностного роста и улучшения межличностных отношений.

Рис. 2. — Схема компонентов эмоционального интеллекта (по П. Сэловей и Дж. Мэйеру [Mayer, Salovey, 1997]).

Таким образом, развитие представлений об «эмоциональном интеллекте» можно описать следующим образом. Модель П. Сэловея и Дж. Мэйера, возникшая первой, включала в себя только когнитивные способности, связанные с переработкой эмоциональной информации.

Затем определился сдвиг в трактовке понятия в сторону усиления роли личностных характеристик. Крайним выражением этой тенденции можно считать модель Р. Бар-Она, который вообще отказывается относить эмоциональный интеллект к когнитивным способностям. Правомерность такого подхода вызывает сомнения, так как понятие «эмоциональный интеллект» становится полностью метафорическим. Под «интеллектом» в психологии всегда понимается (о каком бы его виде ни шла речь, и каких бы теоретических позиций ни придерживался тот или иной автор) некоторая когнитивная характеристика, связанная с переработкой информации. Если же «эмоциональный интеллект» трактовать как исключительно личностную характеристику, то становится необоснованным само использование термина «интеллект».

Разнообразие появившихся в последнее десятилетие моделей эмоционального интеллекта вызвало необходимость их классификации. В наибольшей степени заслуживают внимания две попытки такого рода.

Дж. Мэйер, Д. Карузо и П. Сэловей предложили различать модели способностей и смешанные модели. К первому типу относится их собственная модель, трактующая эмоциональный интеллект как когнитивную способность, а ко второму типу — модели, трактующие эмоциональный интеллект как сочетание когнитивных способностей и личностных характеристик.

К.В. Петридес и Э. Фёрнхем провели несколько иное различение, которое они считают более широким: эмоциональный интеллект как способность (они называют его ability EI или information processing EI) и эмоциональный интеллект как черта (trait EI). Они утверждают, что характер модели определяется не столько теорией, сколько используемыми методами измерения конструкта. Рассматривая эмоциональный интеллект как черту, мы должны связывать его с оценкой устойчивости поведения в различных ситуациях, поэтому для его измерения следует применять опросники. Если мы исследуем эмоциональный интеллект с точки зрения способности, то данный подход относится к традиционной психологии интеллекта и для его измерения наиболее адекватны задачи, подобные задачам интеллектуальных тестов, в этих случаях следует применять также проективные задания Д. В. Люсин, 2000).

Далее остановимся на отечественной модели эмоционального интеллекта, предложенной Д. В. Люсиным. Этот автор определяет «эмоциональный интеллект» как совокупность способностей для понимания своих и чужих эмоций и управления ими Д. В. Люсин, 2004).

Способность к пониманию эмоций означает, что человек:

· может распознать эмоцию, т. е. установить сам факт наличия эмоционального переживания у себя или у другого человека;

· может идентифицировать эмоцию, т. е. установить, какую именно эмоцию испытывает он сам или другой человек, и найти для нее словесное выражение;

· понимает причины, вызвавшие данную эмоцию, и следствия, к которым она приведет.

Способность к управлению эмоциями означает, что человек:

· может контролировать интенсивность эмоций, прежде всего приглушать чрезмерно сильные эмоции;

· может контролировать внешнее выражение эмоций;

· может при необходимости произвольно вызвать ту или иную эмоцию.

И способность к пониманию, и способность к управлению эмоциями могут быть направлены как на собственные эмоции, так и на эмоции других людей. Таким образом, можно говорить о внутриличностном и межличностном эмоциональном интеллекте. Эти два варианта предполагают актуализацию разных когнитивных процессов и навыков, однако должны быть связаны друг с другом Д. В. Люсин, 2004).

По мнению Д. В. Люсина, способность к пониманию эмоций и управлению ими очень тесно связана с общей направленностью личности на эмоциональную сферу, т. е. с интересом к внутреннему миру людей (в том числе и к своему собственному), склонностью к психологическому анализу поведения, с ценностями, приписываемыми эмоциональным переживаниям. Поэтому «эмоциональный интеллект» можно представить как конструкт, имеющий двойственную природу и связанный, с одной стороны, с когнитивными способностями, а с другой — с личностными характеристиками. Следовательно, «эмоциональный интеллект» — это психическое свойство, формирующееся в ходе жизни человека под влиянием ряда факторов, которые обусловливают его уровень и специфические индивидуальные особенности (В.Н. Куницына, Н. В. Казаринова, В. М. Погольша, 2001).

Можно указать на три группы таких факторов: когнитивные способности (скорость и точность переработки эмоциональной информации); представления об эмоциях (как о ценностях, как о важном источнике информации); особенности эмоциональности (эмоциональная устойчивость, эмоциональная чувствительность и др.).

Модель, предлагаемая Д. В. Люсиным, принципиально отличается от смешанных моделей тем, что в конструкт не вводятся личностные характеристики, которые являются коррелятами способности к пониманию и управлению эмоциями. Допускается введение только таких личностных характеристик, которые более или менее прямо влияют на уровень и индивидуальные особенности эмоционального интеллекта. Не представляется также возможным отождествить эту модель с трактовкой эмоционального интеллекта как черты. Для измерения предложенного конструкта могут использоваться задачи, характерные для интеллектуальных тестов, и опросники. Для измерения внутриличностного эмоционального интеллекта больше подходят опросники, поскольку сомнительно, что внутренний рефлексивный опыт человека можно оценить с помощью задач, имеющих правильные и неправильные ответы. При измерении межличностного эмоционального интеллекта использование задач более уместно, хотя при этом возникают сложные методические вопросы, связанные с определением правильных и неправильных ответов (Д.В. Люсин, 2004).

Дальнейшее развитие концепции эмоционального интеллекта должно способствовать пониманию и детальному рассмотрению таких научно-практических проблем, как профилактика, коррекция и реабилитация девиантного поведения, эмоционального выгорания, развитие творческих способностей, социализации личности, повышение стрессоусойчивости и уровня жизни индивида в целом.

1.2 Теории эмоционального интеллекта в зарубежной и отечественной психологии

В психологии еще с начала ХХ в. велись поиски способностей, которые в отличие от традиционно выделяемого общего интеллекта связаны с социально-эмоциональной сферой психики. Ведущие специалисты в области психологии интеллекта, в том числе — социального интеллекта (Торндайк Э, Спирмен Ч., Векслер Д., Гилфорд Дж., Айзенк Г.) и др. утверждали, что люди различаются по способности понимать других людей и управлять ими, т. е. действовать разумным образом в человеческих отношениях.

В отечественной психологии идея единства аффекта и интеллекта нашла свое отражение в трудах Выготского Л. С., Рубинштейна С. Л., Леонтьева А.Н.

Выготский Л.С. пришел к выводу о существовании динамической смысловой системы, представляющей собой единство аффективных и интеллектуальных процессов: «Как известно, отрыв интеллектуальной стороны нашего сознания от его аффективной, волевой стороны представляет один из основных и коренных пороков всей традиционной психологии. Мышление при этом неизбежно превращается в автономное течение себя мыслящих мыслей, оно отрывается от всей полноты живой жизни…». Единство аффекта и интеллекта, по мнению Выготского, обнаруживается, во-первых, во взаимосвязи и взаимовлиянии этих сторон психики на всех ступенях развития, во-вторых, в том, что эта связь является динамической, причем всякой ступени в развитии мышления соответствует своя ступень в развитии аффекта.

Рубинштейн С.Л., развивая идеи Выготского Л. С., отмечал, что мышление уже само по себе является единством эмоционального и рационального. Однако намеченные Л. С. Выготским подходы к пониманию единства аффекта и интеллекта в процессе развития человека в свое время не получили должной разработки.

Особенно близко к понятию эмоционального интеллекта подошёл Гарднер Х., который в рамках личностного интеллекта различал внутриличностный и межличностный интеллект. Способности, включённые им в эти понятия, имеют непосредственное отношение к эмоциональному интеллекту. Так, внутриличностный интеллект трактуется им как «доступ к собственной эмоциональной жизни, к своим аффектам и эмоциям: способность мгновенно различать чувства, называть их, переводить в символические коды и использовать в качестве средств для понимания и управления собственным поведением».

В 1988 г. Рувен Бар-Он (Reuven Bar-On) ввел понятие эмоционально-социальный интеллект и предположил, что он состоит из многих, как глубоко личных, так и межличностных способностей, навыков и умений, которые, объединяясь, определяют поведение человека. Бар-Он впервые ввел обозначение EQ — emotional quotinent, коэффициент эмоциональности, по аналогии с IQ — коэффициентом интеллекта. В свою очередь, Кэролин Саарни в 1990 г. рассмотрел понятие эмоциональная компетентность и включил в него восемь взаимосвязанных эмоциональных и социальных навыков.

В научной и популярной литературе стало появляться все больше работ, посвященных способностям в социальной и эмоциональной области, было получено столько новых фактов и осуществлено столько новых теоретических разработок, что, как отмечал Кэррол Изард, с полным правом можно было говорить о перевороте в этой сфере.

Кроме того, проблемой идентификации и понимания эмоций занимались не только психологи, но и специалисты других наук — эволюционные биологи, психиатры, программисты и т. д., которые выявили многие способности человека в этой области исследований. Для того, чтобы избежать разночтения при исследовании проблемы идентификации и понимания эмоций человеком, американские психологи Сэловей П. и Мейер Дж. в 1990 году предложили, чтобы эти способности составляли унитарное понятие — «эмоциональный интеллект». Сами авторы рассматривают эмоциональный интеллект как подструктуру социального интеллекта, которая включает способность отслеживать собственные и чужие чувства и эмоции, различать их и использовать эту информацию для направления мышления и действий. Этими же учеными была разработана первая и наиболее известная в научной психологии модель эмоционального интеллекта. Это сложный конструкт, состоящий из способностей трёх типов:

1) идентификация и выражение эмоций,

2) регуляция эмоций,

3) использование эмоциональной информации в мышлении и деятельности (рис. 3).

Рис. 3. — Структура эмоционального интеллекта по Сэловею П. и Мейеру Дж. (1990).

После нескольких лет более детального изучения данной проблемы Сэловей П. и Мейер Дж., доработали и уточнили предложенную модель, что отражено в ряде их публикаций, в некоторых случаях — в соавторстве с Карузо Д. Второй вариант модели основывается на представлениях, что эмоции содержат информацию о связях человека с другими людьми или предметами, при этом эмоции информируют человека о характере этих связей. Связи могут быть как актуальными, так и вспоминаемыми или воображаемыми. Изменение связей с другими людьми и предметами приводит к изменению переживаемых эмоций.

В контексте такого обоснования, эмоциональный интеллект трактуется как способность перерабатывать информацию, содержащуюся в эмоциях: определять значение эмоций, их связи друг с другом, использовать эмоциональную информацию в качестве основы для мышления и принятия решений. Дж. Мейер и П. Сэловей выделили четыре компонента — «четыре ветви модели эмоционального интеллекта», каждая из которых, в свою очередь, описывает «четыре области способностей или навыков», а все вместе — «многие области эмоционального интеллекта» (рис. 4).

Эти компоненты выстраиваются в иерархию (на диаграмме — снизу вверх и слева направо), уровни которой, по предположению авторов, осваиваются в онтогенезе последовательно. Каждый компонент касается как собственных эмоций человека, так и эмоций других людей.

Согласно усовершенствованной модели 1997 г., эмоциональный интеллект включает следующие ментальные способности:

1) способность безошибочно воспринимать, оценивать и выражать эмоции;

2) способность иметь доступ и вызывать чувства, чтобы повысить эффективность мышления;

3) способность к пониманию эмоций, эмоциональному познанию;

4) способность к осознанной регуляции эмоций, управлению эмоциями, повышению уровня эмоционального и интеллектуального развития.

Четыре ветви диаграммы располагаются от основных (снизу) до более интегрированных в психологическом отношении процессов. Ветвь самого нижнего уровня отображает относительно простые способности восприятия и выражения эмоции, а ветвь самого высокого уровня — осознанного регулирования эмоций. У каждой ветви есть четыре блока с типичными примерами способностей. Способности, которые появляются в ходе развития личности относительно рано, находятся в левой части ветвей, а способности, развивающиеся позже — с правой.

Рис. 4. — Структура эмоционального интеллекта по Мейеру Дж. и Сэловею П. (1997).

Поскольку ранние навыки связаны с развитием (слева) обычно плохо объединяются друг с другом, они наиболее ясно иллюстрируют различия среди ветвей. Способности, развивающиеся в более позднее время (справа) появляются у более интегрированной личности взрослого человека и, следовательно, менее отличны. Каждая способность относится к эмоциям по отношению с себе и другим, кроме отмеченного иначе. Предполагается, что люди с более высоким эмоциональным интеллектом, будут проходить указанные этапы быстрее и будут проявлять большее количество указанных способностей.

1. Восприятие, оценка и выражение эмоций. Самая нижняя ветвь диаграммы на рис. 2 касается безошибочности, с которой люди могут различать эмоции, идентифицировать эмоциональное содержание. Это первоначальный, основной компонент, имеющий отношение к невербальному восприятию и выражению эмоции. Выражения лиц, отображающих счастье, печаль, гнев и страх универсальны для распознавания этих эмоций у всех людей. Младенцы и маленькие дети учатся идентифицировать свои и чужие эмоциональные состояния и отличать их друг от друга. Вначале младенец отличает эмоциональные выражения лица родителя и отвечает на них. С возрастом ребенок более точно идентифицирует свои собственные мускульные и физические ощущения и окружающую среду (ветвь 1, блок 1). А зрелый человек может тщательно контролировать свои внутренние ощущения. Способность безошибочно воспринимать эмоции, отображаемые на лице или в голосе другого человека обеспечивает решающую отправную точку для более тонкого понимания эмоций.

2. Использование эмоций для повышения эффективности мышления. Этот компонент является таким же основополагающим, как и первый. Он отражает способность эмоций ориентировать познавательную систему и содействовать мышлению. Включает способность использовать эмоции для направления внимания на важные события, вызывать эмоции, которые способствуют решению задач. Например, позитивный настрой участвует в реализации творческой мысли, а колебание настроения можно использовать как средство анализа разных точек зрения на проблему.

3. Понимание эмоций. Эмоции передают информацию: счастье обычно указывает желание объединиться с другими людьми; гнев указывает желание напасть или вредить другим; страх указывает желание убежать, и т. д. Каждая эмоция передает свой собственный образец возможных сообщений и действий, связанных с этими сообщениями. Гнев, например, может быть связан с определенными наборами возможных действий: поддержание мира, нападение, возмездие и поиск мести и т. д. Понимание эмоциональных сообщений и действий, связанных с ними, является одним важным аспектом этой области навыка. Как только человек может идентифицировать такие сообщения и потенциальные действия, способность рассуждать об эмоциональных сообщениях и действиях становится также важной. Другими словами, полное понимание эмоций вызывает понимание значения эмоций вкупе со способностью рассуждать об этих значениях. Это является важным моментом в отношении этой группы эмоционально-интеллектуальных навыков.

4. Управление эмоциями. Эмоциями часто можно управлять. Человек должен понять, что эмоции передают информацию. В определенных пределах, когда эмоции находятся под контролем, человек может быть открыт для самых различных эмоциональных сигналов — до тех пор, пока не появятся наиболее сильные, подавляющие остальные. В пределах эмоциональной зоны комфорта человека становится возможной регуляция и управление собственными эмоциями и эмоциями других — для того, чтобы продвинуться к достижению собственных личных целей и социальных целей других людей.

Таким образом, способность распознавать и выражать эмоции (первая, нижняя «ветвь») является необходимой основой для порождения эмоций в целях решения конкретных задач (вторая «ветвь»). Эти две способности имеют процедурный характер. Они являются основой для декларативной способности к пониманию событий, предшествующих эмоциям и следующих за ними (третья «ветвь»). Все вышеописанные способности необходимы для внутренней регуляции собственных эмоциональных состояний и для успешных воздействий на внешнюю среду, приводящих к регуляции собственных и чужих эмоций (четвертая «ветвь»).

В 1990;е годы появились и другие модели, представляющие несколько иной взгляд на эмоциональный интеллект. Наиболее известными являются модели Гоулмена Д. и Бар-Она Р.

В 1995 г. Дэниелем Гоулманом (Daniel Goleman) была изменена и популяризирована первая модель эмоционального интеллекта Мейера Дж. и Сэловея. П. К выделенным ими компонентам (идентификация и выражение эмоций, регуляция эмоций, использование эмоциональной информации в мышлении и деятельности) Гоулман добавил ещё несколько — энтузиазм, настойчивость и социальные навыки. Тем самым он соединил когнитивные способности, входившие в модель Сэловея и Мэйера, с личностными характеристиками. Благодаря популярности книги Гоулмена «Эмоциональный интеллект», впервые опубликованной в 1995 году, его модель приобрела большую известность не только среди психологов, но и в более широких кругах. В дальнейшем Гоулман Д. доработал структуру эмоционального интеллекта. В настоящее время она включает четыре, представленные на рис. 5, составляющих эмоционального интеллекта — самосознание; самоконтроль; социальная чуткость; управление взаимоотношениями — и 18 связанных с ними навыков.

Личностные навыки: эти способности определяют, как мы управляем собой.

Самосознание:

· Эмоциональное самосознание: анализ собственных эмоций и осознание воздействия на нас; использование интуиции при принятии решений.

· Точная самооценка: понимание собственных сильных сторон и пределов своих возможностей.

· Уверенность в себе: чувство собственного достоинства и адекватная оценка своей одарённости.

Рис. 5. — Структура эмоционального интеллекта по Гоулману Д. (2002).

Самоконтроль:

· Обуздание эмоций: умение контролировать разрушительные эмоции и импульсы.

· Открытость: проявление честности и прямоты; надёжность.

· Адаптивность: гибкое приспособление к меняющейся ситуации и преодоление препятствий.

· Воля к победе: настойчивое стремление улучшать производительность ради соответствия внутренним стандартам качества.

· Инициативность: готовность к активным действиям и умение не упускать возможности.

· Оптимизм: умение позитивно смотреть на вещи.

· Социальные навыки: эти способности определяют, как мы управляем нашими отношениями с людьми.

· Социальная чуткость:

· Сопереживание: умение прислушиваться к чувствам других людей, понимание их позиции и активное проявление участливого отношения к их проблемам.

· Деловая осведомлённость: понимание текущих событий, иерархии ответственности и политики на организационном уровне.

· Предупредительность: способность признавать и удовлетворять потребности подчинённых, клиентов или покупателей.

Управление отношениями:

· Воодушевление: умение вести за собой, рисуя захватывающую картину будущего.

· Влияние: владение рядом тактик убеждения.

· Помощь в самосовершенствовании: поощрение развития способностей других людей с помощью отзывов и наставлений.

· Содействие изменениям: способность инициировать преобразования, совершенствовать методы управления и вести работников в новом направлении.

· Урегулирование конфликтов: разрешение разногласий.

· Укрепление личных взаимоотношений: культивация и поддержание социальных связей.

· Командная работа и сотрудничество: взаимодействие с другими работниками и создание команды.

Несомненной заслугой Гоулмана Д. является стимулирование людей к развитию личностных качеств, способствующих достижению успехов в тех или иных сферах деятельности. Тем не менее, очевидно, что среди структурных компонентов эмоционального интеллекта, выделяемых Гоулманом, можно обнаружить не только эмоциональные способности, но и волевые качества, характеристики самосознания, социальные умения и навыки.

Модель Ревена Бар-Она даёт очень широкую трактовку понятия эмоциональный интеллект. Он определяет его как все некогнитивные способности, знания и компетентность, дающие человеку возможность успешно справляться с различными жизненными ситуациями. Бар-Он выделил пять сфер компетентности, которые можно отождествить с пятью компонентами эмоционального интеллекта: познание себя, навыки межличностного общения, способность к адаптации, управление стрессовыми ситуациями, преобладающее настроение. Каждый из этих компонентов состоит из нескольких субкомпонентов (табл. 3, левый столбец). На их основе Бар-Он разработал опросник для измерения эмоционального интеллекта, называющийся EQ-i (Emotional Quotient Inventory). Показатели EQ-i и их интерпретация представлены в табл. 1.

Таблица 1 — Показатели эмоционального интеллекта и их интерпретация по Бар-Ону

В 2004 г. российский психолог Люсин Д. В. предложил принципиально новую модель эмоционального интеллекта. Эмоциональный интеллект автор определяет как способность к пониманию своих и чужих эмоций и управлению ими. Под способностью к пониманию и управлению эмоциями Люсин Д. В. понимает следующее.

Способность к пониманию эмоций означает, что человек

· может распознать эмоцию, т. е. установить сам факт наличия эмоционального переживания у себя или у другого человека;

· может идентифицировать эмоцию, т. е. установить, какую именно эмоцию испытывает он сам или другой человек, и найти для неё словесное выражение;

· понимает причины, вызвавшие данную эмоцию, и следствия, к которым она приведёт.

Способность к управлению эмоциями означает, что человек

· может контролировать интенсивность эмоций, прежде всего приглушать чрезмерно сильные эмоции;

· может контролировать внешнее выражение эмоций;

· может при необходимости произвольно вызвать ту или иную эмоцию.

И способность к пониманию, и способность к управлению эмоциями может быть направлена и на собственные эмоции, и на эмоции других людей, то есть можно говорить как о внутриличностном, так и о межличностном эмоциональном интеллекте. Эти два варианта предполагают актуализацию разных когнитивных процессов и навыков, однако должны быть связаны друг с другом.

Люсин Д.В. считает неправильным трактовку эмоционального интеллекта как чисто когнитивной способности и предполагает, что способность к пониманию эмоций и управлению ими тесно связана с общей направленностью личности на эмоциональную сферу, т. е. с интересом к внутреннему миру людей (в том числе и к своему собственному), склонностью к психологическому анализу поведения, с ценностями, приписываемыми эмоциональным переживаниям. Поэтому, как отмечает автор, эмоциональный интеллект можно представить как конструкт, имеющий двойственную природу и связанный, с одной стороны, с когнитивными способностями, а с другой стороны — с личностными характеристиками. Эмоциональный интеллект, по Люсину Д. В., — это психологическое образование, формирующееся в ходе жизни человека под влиянием ряда факторов, которые обуславливают его уровень и специфические индивидуальные особенности. Автор указывает на три группы таких факторов (см. рис. 6).

Принципиальные отличия описанных нами моделей эмоционального интеллекта состоят в следующем. Модель Сэловея и Мэйера, возникшая первой, включает в себя только когнитивные способности, связанные с переработкой эмоциональной информации. Поэтому она была определена авторами как модель способностей. Затем определился сдвиг в трактовке понятия в сторону усиления роли личностных характеристик.

Так, Гоулман Д., соединил когнитивные способности, входившие в модель Сэловея и Мэйера, с личностными характеристиками. По этой причине Мейер Дж. и Сэловей П. считают модель эмоционального интеллекта Гоулмана неудачной, «так как в нее включены отдельные психологические качества, концептуально и эмпирически не зависимые друг от друг друга (например, они не коррелируют).

Рис. 6. — Факторы, влияющие на эмоциональный интеллект (по Люсину Д. В., 2004).

Такого рода модели Мейер Дж. и Сэловей П. назвали смешанными моделями, поскольку «в концепции эмоционального интеллекта они смешивают много признаков, не связанных ни с эмоциями, ни с интеллектом, ни с эмоциональным интеллектом», «смешивают центральную идею эмоционального интеллекта со множеством других черт личности (поэтому альтернативно их можно считать широкими моделями черт индивидуальности). В настоящее время под смешанными моделями эмоционального интеллекта в психологии понимаются модели, трактующие эмоциональный интеллект как сочетание когнитивных способностей и личностных характеристик. Крайним выражением этого сочетания можно считать модель Бар-Она, который вообще не относит когнитивные способности к эмоциональному интеллекту.

Модель Люсина Д. В. не относится ни к одной из приведенных двух типов классификаций. Она принципиально отличается от смешанных моделей тем, что в конструкт не вводятся личностные характеристики, которые являются коррелятами способности к пониманию и управлению эмоциями. Допускается введение только таких личностных характеристик, которые более или менее прямо влияют на уровень и индивидуальные особенности эмоционального интеллекта.

Анализ теоретических воззрений высшеуказанных авторов позволяет определить эмоциональный интеллект как совокупность эмоционально-когнитивных способностей к социально-психологической адаптации личности. Все структурные компоненты эмоционального интеллекта взаимосвязаны, и их тесная взаимозависимость способствует эффективному межличностному взаимодействию. Люди с высоким уровнем развития эмоционального интеллекта обладают выраженными способностями к пониманию собственных эмоций и эмоций других людей, могут управлять своей эмоциональной сферой, что обусловливает их более высокую адаптивность и эффективность в общении, они легче добиваются своих целей во взаимодействии с окружающими.

1.3 Виктимность как предрасположенность продуцировать поведение жертвы

Экстремистско-террористические отношения могут быть активированы при наличии виктимной подсистемы. Основным элементом этой системы является виктимная личность. Виктимность понимается как совокупность свойств человека, обусловленных комплексом социальных, психологических и биофизических условий, способствующих дезадаптивному стилю реагирования субъекта, приводящему к ущербу для его физического или эмоциональнопсихического здоровья. Виктимное поведение, как отклонение от норм безопасного поведения, реализуется в совокупности социальных, психических и моральных проявлений.

Личность типа жертвы принято называть виктимной личностью. Ее поведение тесно связано с объектом, который ее инициирует. Явления, связанные с поведением жертвы, в дальнейшем будут называться виктимностью.

В научной литературе существует понятие «виктимогенного потенциала», включающего в себя состояние индивидуальной и групповой виктимизации в конкретный исторический момент, процесс виктимизации, виктимологическую стимуляцию, функциональный механизм соотношения «жертвапреступник».

Любой индивид потенциально виктимен, поскольку, находясь в определенной жизненной ситуации может стать жертвой преступления, то есть не приобретает виктимность, а просто не может быть не виктимным. При этом возможность реализации данных качеств во многом зависит от наличия конкретной ситуации. Таким образом, качества личности, составляющие виктимный потенциал, относительны, и объективизируются лишь как элементы системы «человек — среда» в контексте адаптационной реакции. Выделяют следующие условия, которые сделали личность уязвимой и поставили ее в позицию жертвы:

— социально-демографические характеристики, включающие пол, возраст, национальность, место происшествия (особое значение играют пол и возраст);

— специфика поведения до чрезвычайного происшествия;

— особенности восприятия ситуации, в которой произошло происшествие;

— отношения, связывающие объект (субъект) и потерпевшего.

На основании анализа виктимологических исследований было определено, что в личностной структуре потерпевшего как типа личности имеются элементы разноуровневого порядка, которые активизируются под воздействием факторов ситуации риска и являются психологическими предпосылками превращения этой личности в жертву.

Под субъективной предрасположенностью стать жертвой можно понимать:

— психологические (индивидуально-психологические и социально-психологические) «дефекты» личности, приводящие к ее виктимогенной деформации;

— биофизиологические свойства человека, главным образом обусловленные возрастом;

— психопатологические особенности, что говорит о частичной социальной дезадаптации, а в результате — развитии повышенно уязвимой личности.

Как в отношении объекта, инициирующего виктимность, так и в отношении жертвы изучение причинной цепочки ведет далеко за пределы конкретной ситуации. Это предполагает оценку суммы обстоятельств, повлиявших не только на формирование жертвенного (виктимного) поведения, но и в целом на формирование уязвимой личности с деформированным личностным профилем.

Одним из основных факторов, влияющих на формирование поведения жертвы, является особенность социализации личности, в том числе тип воспитания. Разговор может идти либо о жестком, директивном типе семейного воспитания (гиперпротекция, повышенная моральная ответственность, жестокое обращение), либо о противоположном, при котором ребенок предоставлен самому себе (гипопротекция). Подтверждена значимость малоизученного в предыдущих исследованиях фактора влияния отца на виктимизацию подростка.

Таким образом, имея в виду, что важнейшим институтом социализации раннего детства остается семья, можно предположить возможность существования связи между определенным стилем взаимодействия детей и родителей и формированием психологического профиля уязвимой, то есть виктимной личности. Каждый из этих факторов может сделать человека уязвимым, а его поведение — виктимным.

Поведение типа жертвы проявляется в неординарной (эксвизитной) ситуации. В силу этого в зависимости от характера ЧС можно говорить о техногенных, социальных и других факторах виктимности. Вероятно, к виктимности следует отнести также неадекватное отношение к опасности и отношение к риску.

Если говорить о типологии виктимности, то она определяется типом ЧС, в которой виктимность проявляется. Кроме этого можно различать ситуативную виктимность и личностную виктимность, если говорить о ней как о состоянии или как о личностном радикале.

Виктимность можно классифицировать по степени осознанности. И наконец, виктимность может быть активной или пассивной в отношении опасности и риска. Виктимность всегда предполагает субъект-объектные или субъект-субъектные отношения.

Как неспецифический фактор возникновения виктимного поведения выделяется подростковый возраст, психологическое содержание которого обуславливает актуализацию виктимного поведения.

К специфическим факторам возникновения виктимного поведения относятся: индивидуальный опыт переживания или наблюдения факта насилия, ранее сформированный комплекс психологических качеств (эмоциональная неустойчивость, тревожность, неадекватная самооценка), отсутствие ощущения социальной поддержки и определенные стратегии семейного воспитания отца и матери.

Анализ эволюции человеческого общества показывает, что состояние общества является прямым следствием процессов, протекающих в нем. Ведь именно социальные, экономические, политические изменения являются мощным фактором общественного развития. Современное общество вынуждено развиваться в условиях социальной нестабильности. Одним из последствий этого является распространение социального отклонения от общественных норм, усиление виктимности.

Определенные личностные качества (природные, генетически обусловленные и приобретенные, имеющие социальное происхождение), определенное поведение, общественное или служебное положение (факторы ситуативного характера) обусловливают возможность причинения их носителям физического, морального или материального вреда. Вся совокупность указанных личностно-ситуативных факторов и свойств представляет собой суммарное, интегрирующее качество (характеристику) личности— ее индивидуальную виктимность. Представляется бесспорным, что определенное поведение, социальная роль, статус создают «предрасположенность» к тому, что лицо при соответствующих обстоятельствах может стать жертвой.

В логике социальной психологии виктимность достаточно жестко коррелирует с неадекватно заниженной самооценкой, с неспособностью, а порой и нежеланием отстаивать собственную позицию и брать на себя ответственность за принятие решения в проблемных ситуациях, с избыточной готовностью принимать позицию другого как несомненно верную, с неадекватной, а иногда патологической тягой к подчинению, с неоправданным чувством вины и т. п.

Одним из наиболее известных и ярких примеров проявления личностной виктимности является, так называемый, «стокгольмский синдром», который выражается в том, что жертвы на определенном этапе эмоционально начинают переходить на сторону тех, кто заставил их страдать, начинают сочувствовать им, выступать на их стороне, иногда даже против своих спасителей (например, в ситуации захвата заложников и попыток их освободить). Личностная виктимность достаточно часто актуализируется в форме откровенно провокационного — виктимного — поведения потенциальных жертв, при этом часто ни в коей мере не осознающих того факта, что их поведенческая активность, по существу, практически впрямую подталкивает партнера или партнеров по взаимодействию к насилию.

Повышенная степень уязвимости за счет личностного компонента виктимности вытекает из наличия соответствующих виктимных предрасположений, т. е. психологических, биофизических, социальных качеств, повышающих степень уязвимости индивида и проявляющихся в большей мере активно. Например, пол и возраст значимо проявляются не только как условия, но и как факторы повышенной виктимности, обусловленной особенностями психологического плана потенциальных и реальных жертв. Так, доля мужчин среди жертв криминальных нападений составляет 62−70%, женщин — 30%.

В целом, основными компонентами виктимности, подлежащими анализу, являются:

· ситуационный (социально-ролевой), описывающий виктимность с точки зрения соотношения виктимогенной ситуации и личностных качеств потенциальной жертвы, а также типичные реакции людей в конкретной обстановке;

· интеллектуально-волевой, раскрывающий характеристики сознательной, целесообразной и целеобусловленной виктимности;

· аксиологический, описывающий ценностно-ориентационные, потребностные характеристики виктимности;

· деятельностно-практический, отражающий типовые формы поведенческой активности типичных жертв, форму, природу и закономерности взаимоотношений между жертвами и правонарушителями;

· эмоционально-установочный, включающий психологические факторы, сообразующиеся с виктимностью;

· физико-биологический, описывающий основные природные детерминанты виктимности.

Следствием индивидуальной виктимности является массовая виктимность, включающая потенциальную и реализованную:

· общую виктимность (виктимность всех жертв);

· групповую виктимность (виктимность отдельных групп населения, категорий людей, сходных по параметрам виктимности).

Массовая виктимность складывается из:

1.совокупности потенций уязвимости, реально существующей у населения в целом и отдельных его групп (общностей);

2.деятельного, поведенческого компонента, реализация которого связана с актами опасного для действующих индивидов поведения (позитивного, негативного, толкающего на преступление или создающего способствующие условия), выражающегося в совокупности таких актов;

3.совокупности актов причинения вреда, последствий преступлений, т. е. результативной виктимности, виктимизации.

Таким образом, виктимность (как на индивидуальном, так и на групповом уровне) — сложное социальное явление. Каковы же теоретические основания ее существования? Ответ на этот вопрос мы находим в отечественных теориях социального поведения личности. А именно в диспозиционной теории В. А. Ядова. В качестве системообразующего признака или отношения в системе внутренней регуляции социального поведения человека Ядов выделил диспозиционно-установочные явления.

Приняв за основу положение Узнадзе о том, что установка представляет собой целостно-личностное состояние готовности, настроенности на поведение в данной ситуации для удовлетворения определенной потребности, Ядов проанализировал все составные части этой системы. В триаде Узнадзе ситуация—потребность— установка Ядов заменил понятие установки на понятие диспозиции. Все 3 составляющие этой системы представляют собой иерархические образования.

Диспозиции, по мнению Ядова, представляют собой различные состояния предрасположенности или предуготовленности человека к восприятию условий деятельности (ситуаций), его поведенческих готовностей, направляющих его деятельность.

Характеристика иерархической системы диспозиции занимает центральное место в концепции Ядова. Он выделил 4 уровня этой иерархии. Эти уровни отличаются разным составом условий деятельности, потребностей и установок и различным соотношением в них этих элементов. Так, на первом, нижнем уровне ситуации (условия деятельности) — простейшие потребности — элементарные, жизненно необходимые (витальные потребности). В этих условиях формируется система фиксированных установок (по Узнадзе) На этом уровне нет еще ни ситуации, ни потребностей Поведенческая готовность к действию закреплена предшествующим опытом.

На втором уровне диспозиционной системы возникают социальные установки. Они включают 3 компонента: эмоциональный, или оценочный, когнитивный, или рассудочный, поведенческий. Потребности этого уровня — социальные. Это прежде всего потребность во включении человека в контактные группы. Ситуации поведения — социальные. Социальные установки образуются на базе оценки отдельных социальных объектов и отдельных социальных ситуаций.

Третий диспозиционный уровень — общая направленность личности в ту или иную сферу социальной активности. По мнению Ядова, возникают базовые социальные установки. Социальные потребности становятся более сложными. Например, возникает потребность в приобщении человека к определенной сфере деятельности и превращении ее в основную, доминирующую (сферы профессиональной деятельности, досуга, семьи). Социальные установки содержат, так же как на втором уровне, три компонента — эмоциональный, когнитивный и поведенческий. Но все эти компоненты более сложные, чем на предшествующем уровне.

Высший, четвертый уровень диспозиционной иерархии образуют ценностные ориентации на цели жизнедеятельности и средства достижения этих целей. Для этого уровня характерны высшие социальные потребности. Основной из них является потребность включения в социальную среду в широком смысле слова. Условия деятельности (ситуации) расширяются до общесоциальных. Социальные установки направлены на реализацию определенных социальных надындивидуальных целей. Когнитивный, эмоциональный и поведенческий компоненты диспозиций ярко выражены.

Поведение как третий элемент диспозиционной системы имеет ряд уровней развития. Выделяются:

1. Специфическая реакция субъекта на актуальную предметную ситуацию, реакции на специфические и быстро сменяющие друг друга воздействия внешней среды. Это — поведенческие акты.

2. Поступок или привычное действие, которое как бы компонуется из целого ряда поведенческих актов. «Поступок есть элементарная социально значимая „единица“ поведения, и его цель — установление соответствия между простейшей социальной ситуацией и социальной потребностью (или потребностями) субъекта».

3. Целенаправленная последовательность поступков образует поведение в той или иной сфере деятельности, где человек преследует существенно более отдаленные цели, достижение которых обеспечивается системой поступков.

4. Целостность поведения в различных сферах и есть собственно деятельность во всем ее объеме.

В итоге диспозиционная система личности функционирует как целостное образование, в котором представлены разные элементы этой системы (когнитивный, эмоциональный и поведенческий) и разные ее уровни от фиксированных установок до ценностных ориентации. Она регулирует целесообразное целостное поведение личности.

Указанное позволяет объяснить, каким образом происходит отклонение в поведении человека на уровне усвоения социальных норм. Интернализация, присвоение социальных норм в качестве регулятивной системы поведения определяется статусом личности в данном обществе, возможностью личности достигать цели, в том числе и престижные цели, удовлетворять свои насущные и престижные потребности социально адаптированными способами.

И если общество создает возможность для эффективной жизнедеятельности на легитимной основе — это общество обладает чертами нормального здоровья. Если же общество не создает условий для законопослушного достижения своих целей, своих устремлений, не обеспечивает возможности личностной самореализации на социальной основе, возникает всем известное со времен Эмиля Дюркгейма явление аномии, т. е. выход личности из-под социального контроля. Личность пускается в «автономное плавание», она начинает искать свои способы самореализации и достижения своих целей, удовлетворения своих насущных потребностей и становится перед дилеммой выполнять или не выполнять закон. Если выполнение закона сопряжено с депривацией потребностей, то личность переступает грань закона, потому что, как правило, не закон определяет поведение, а поведение людей определяет закон.

ВЫВОДЫ ПО ПЕРВОЙ ГЛАВЕ

1. Эмоциональный интеллект — устойчивая ментальная способность, часть обширного класса ментальных способностей; в частности, ЭИ может рассматриваться как подструктура социального интеллекта. Как ментальная способность, он является также частью более обширной группы свойств личности. Это один из многих факторов индивидуальности, скорее позитивных, чем негативных для межличностного взаимодействия.

2. В структуру эмоционального интеллекта входят способности к осознанной регуляции эмоций; пониманию (осмыслению) эмоций; ассимиляции эмоций в мышлении; различению и выражению эмоций.

3. В настоящее время существует потребность в дальнейшем исследовании феномена эмоционального интеллекта, его структуры, путей его развития, что откроет реальную возможность оптимизации взаимоотношений через более глубокое осознание эмоциональных процессов и состояний, возникающих между людьми в процессе межличностного взаимодействия. Развитие эмоционального интеллекта может рассматриваться как значимый фактор повышения психологической культуры общества в целом.

4. В психологии эмоционального интеллекта выделяются несколько ведущих теорий: теория эмоционально-интеллектуальных способностей Майера Дж., Сэловея П., Карузо Д.; теория эмоциональной компетентности Гоулмена Д.; некогнитивная теория эмоционального интеллекта Бар-Она Р.; двухкомпонентная теория эмоционального интеллекта Люсина Д. Содержательной характеристикой эмоционального интеллекта, которая объединяет перечисленные теории, является совокупность способностей к пониманию и управлению собственными эмоциями, пониманию и управлению эмоциями других людей.

5. Виктимность (от лат. victima — живое существо, приносимое в жертву богу, жертва) — достаточно устойчивое личностное качество, характеризующее объектную характеристику индивида становиться жертвой внешних обстоятельств и активности социального окружения. Это своего рода личностная предрасположенность оказываться жертвой в тех условиях взаимодействия с другими, которые в этом плане оказываются нейтральными для других личностей.

6. Основная закономерность виктимности: отклонение от нормы напрямую зависит от противоречия между заданными обществом возможностями и культурно-детерминируемыми потребностями личности. Степень интернализации виктимогенных норм и правил человеческой активности может быть различной и зависит как от личностных качеств субъекта, так и от всего состояния ценностно-нормативной структуры общества и его отдельных социальных групп, являющихся референтными для конкретного индивида.

ГЛАВА 2. ЭМПИРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ИНТЕЛЛЕКТА ВИКТИМНЫХ ПОДРОСТКОВ

2.1 Организация и методы исследования

В исследовании приняли участие 70 подростков в возрасте от 14 до 17 лет.

Для исследования были использованы следующие методики:

1. Тест уровень эмоционального интеллекта. Автор Беляев С.А.

Предлагаемый в качестве нового психодиагностического инструментария тест «Уровень эмоционального интеллекта» (LEI — Level of Emotional Intelligence) (Беляев С.А., Янович А. И., Мазуров М.И.) представляет собой стандартизированную (N=780) методику, в основе которой заложено исследование реакций человека на «эмоциональную реальность», проведенное с использованием полиграфа.

Тест состоит из 50 вопросов и включает в себя две шкалы «Личностный эмоциональный интеллект» и «Межличностный (коммуникативный) эмоциональный интеллект».

2. Опросник «Тип ролевой виктимности» М. А. Одинцовой, Н. П. Радчиковой использовался для выявления виктимных поведенческих типов.

На основе данных опросника было можно выявить четыре типа ролевой виктимности: Аутовиктимные — набравшие высокие баллы по шкале опросника игровая роль жертвы; Виктимные — высокие показатели по шкале социальная роль жертвы; Гипервиктимные — высокие показатели по обеим шкалам опросника; Невиктимные — низкие показатели по всем шкалам опросника.

3. Методика исследования склонности к виктимному поведению. Андронникова О.О.

Методика исследования виктимного поведения является стандартизированным тестом-опросником, предназначенным для измерения предрасположенности подростков к реализации различных форм виктимного поведения. Виктимное поведение — это такое поведение, в результате особенностей которого повышается вероятность превращения лица в жертву преступления, обстоятельств или несчастного случая. Объектом приложения методики являются социальные и личностные установки. Тест-опросник представляет набор специализированных психодиагностических шкал, направленных на измерение предрасположенности к реализации отдельных форм виктимного поведения. Предназначен для обследования лиц старшего подросткового и юношеского возраста.

4. Диагностика уровня эмпатических способностей В. В. Бойко Методика диагностирует общий уровень эмпатии и развитие различных компонентов данного феномена: рационального, эмоционального, интуитивного каналов; установок, способствующих или препятствующих эмпатии, проникающей способности и идентификации в эмпатии.

2.2 Результаты исследования

По результатам исследования по методике «Тип ролевой виктимности» получены следующие результаты (рис. 7).

Рис. 7. — Результат исследования по методике «Тип ролевой виктимности»

30 подростков набрали высокие баллы по шкале опросника игровая роль жертвы.

Данная группа характеризуется тем, что вошедшие в нее добровольно идентифицируют себя с жертвой, присваивая ее личностные смыслы. Это позволяет манипулировать другими так, чтобы использовать внешний ресурс для защиты себя и получения выгоды из своего мнимого неблагоприятного положения. В поведении таких подростков прочное место занимают рентные установки, т. е. особое состояние готовности к специфической реакции получения выгоды (материальной либо моральной) из своего неблагоприятного положения. Последнее возникает на фоне необоснованной помощи и поддержки со стороны микрои макроокружении оказывает деформирующее влияние на личность и все ее поведение. Специфика проявления рентных установок в поведении такого типа жертв выражается в утилитарном подходе к своему бедственному положению, в настойчивых требованиях компенсаций, в ощущении себя особенно пострадавшими и беспомощными, в фокусировании психической активности на страдании, в иждивенческих тенденциях и паразитических взглядах, в инфантилизме, в беспомощности и т. п.

24 подростка набрали высокие баллы по шкале социальная роль жертвы.

Это испытуемые, которым социум навязывает роль жертвы: они глубоко переживают свое аутсайдерство, мир кажется им враждебным, они чувствуют себя одинокими и ненужными.

Основной характеристикой таких людей является наличие стигмы (от греч. stigma — клеймо, пятно, ярлык); в психологическом толковании стигма — это социальный атрибут, который дискредитирует человека.

В ярлыках выражается наиболее абстрактная и общая информация об объекте и, по замечанию Г. Олпорта, они действуют как «сирены, заставляя нас забывать обо всех более тонких различиях».

«Стигматизировать» — значит маркировать, клеймить тем или иным ярлыком. Стигматизированное состояние индивида, навязываемое и закрепленное качество или признак, интериоризируется, принимается человеком, становится его неотъемлемой характеристикой и в итоге определяет его место и роль в общности.

16 подростков набрали низкие баллы по обоим шкалам. Данная группа характеризуется «не виктивным» поведением. То есть не проявляют виктимного поведения.

В целом, исследуемая группа подростков характеризуется высоким уровнем ролевой виктивности. Подросткам свойственно погружаться в свои страдания и всячески их демонстрировать, они склонны к постоянным жалобам, обвинениям и самообвинениям. Такие лица считают, что жизнь к ним не справедлива, и с помощью манипуляций стремятся привлечь внимание и поддержку от окружения. Если не получается добиться желаемого, проявляют агрессию. Как правило, относятся к себе, как к неудачникам, аутсайдерам, обессиленным жертвам ситуаций, обстоятельств, других людей.

По методике исследования склонности к виктимному поведению. Андронникова О. О. получены результаты представленные на рисунке 1 в Приложении 1.

Из группы подростков 12 человек (17%) имеют низкие показатели по шкале Реализованная виктимность, что испытуемый нечасто попадает в критические ситуации либо у него уже успел выработаться защитный способ поведения, позволяющий избегать опасных ситуаций. Однако внутренняя готовность к виктимному способу поведения присутствует. Скорее всего, ощущая внутренний уровень напряжения, испытуемый стремится вообще избегать ситуации конфликта. И 13 человек (18%) имеют высокие показатели по данной шкале, что означает, что испытуемый достаточно часто попадает в неприятные или даже опасные для здоровья и жизни ситуации. Причиной этого является внутренняя предрасположенность и готовность личности действовать определенными, ведущими в индивидуальном профиле способами. Чаще всего это — стремление к агрессивному, необдуманному действию спонтанного характера.

По шкале Агрессивное поведение 12 человек (17%) имеют низкие показатели, для лиц данного типа характерно снижение мотивации достижения, спонтанности. Возможна высокая обидчивость. Хороший самоконтроль, стремление придерживаться принятых норм и правил. Стабильность в сохранении установок, интересов и целей. 9 человек (12%) по данной шкале имеют высокие показатели. К данной группе относятся испытуемые, склонные попадать в неприятные и опасные для жизни и здоровья ситуации в результате проявленной агрессии в форме нападения или иного провоцирующего поведения (оскорбление, клевета, издевательство и т. д.). Для них характерно намеренное создание или провоцирование конфликтной ситуации. Их поведение может быть реализацией типичной для них антиобщественной направленности личности, в рамках которой агрессивность проявляется по отношению к определенным лицам и в определенных ситуациях (избирательно), но может быть и «размытой», неперсонифицированной по объекту. Наблюдается склонность к антиобщественному поведению, нарушению социальных норм, правил и этических ценностей, которыми зачастую субъект пренебрегает. Такие люди легко поддаются эмоциям, особенно негативного характера, ярко их выражают, доминантны, нетерпеливы, вспыльчивы. При всех различиях в мотивации поведения характерно наличие насильственной антиобщественной установки личности. С учетом мотивационной и поведенческой характеристик могут быть представлены такие типы (или подтипы), как корыстный, сексуальный (половая распущенность), связанный с бытовыми конфликтами (скандалист, семейный деспот), алкоголик, негативный мститель, лицо психически больное и т. д.

По шкале склонности к самоповреждающему и саморазрушительному поведению. Модель активного виктимного поведения 2 человека (2%) имеют низкие показатели, что означает повышенную заботу о собственной безопасности, стремление оградить себя от ошибок, неприятностей. Может приводить к пассивности личности по принципу «лучше ничего не делать, чем ошибаться». Характеризуется повышенной тревожностью, мнительностью, подвержен страхам. И 1 человек (1%) имеют высокие показатели по данной шкале, это говорит о том, что жертвенность, связанная с активным поведением человека, провоцирующим ситуацию виктимности своей просьбой или обращением. По существу для активных потерпевших характерно поведение двух видов: провоцирующее, если для причинения вреда привлекается другое лицо, и самопричиняющее, которые характеризуются склонностью к риску, необдуманному поведению, зачастую опасному для самого человека и окружающих. Они могут не осознавать последствий своих действий или не придавать им значения, надеясь, что все обойдется.

По шкале склонности к гиперсоциальному виктимному поведению. Модель инициативного виктимного поведения. 19 человек (27%) набрало высокие показатели, это означает, что жертвенное поведение, социально одобряемое и зачастую ожидаемое. Это люди, положительное поведение которых навлекает преступные действия агрессора. Человек, который демонстрирует положительное поведение в ситуациях конфликта либо постоянно, либо в результате должностного положения, ожидания окружающих. Люди данного типа считают недопустимым уклонение от вмешательства в конфликт, даже если это может стоить им здоровья или жизни. Последствия таких поступков осознаются не всегда. Смел, решителен, отзывчив, принципиален, искренен, добр, требователен, готов рисковать, может быть излишне самонадеян. Нетерпим к поведению, нарушающему общественный порядок. Самооценка чаще всего завышенная. Поведение имеет положительные мотивы. И лишь 1 человек (1%) имеет низкий показатель по данной шкале, характеризуется пассивностью, равнодушием к тем явлениям, которые происходят вокруг. Действует по принципу «моя хата с краю», что может быть последствием как обиды на внешний мир, так и ощущения непонимания, изолированности от мира, отсутствия чувства социальной поддержки и включенности в социум.

По шкале склонности к зависимому и беспомощному поведению (модель пассивного виктимного поведения) выше нормы набрали 1 человека (1%) это лица, не оказывающие сопротивления, противодействия преступнику по различным причинам: в силу возраста, физической слабости, беспомощного состояния (стабильного или временного), трусости, из опасения ответственности за собственные противоправные или аморальные действия и т. д. Могут иметь установку на беспомощность. Нежелание делать что-то самому, без помощи других. Могут иметь низкую самооценку. Постоянно вовлекаются в кризисные ситуации с целью получения сочувствия и поддержки окружающих. Находятся в ролевой позиции жертвы. Такой человек робок, скромен, сильно внушаем, конформен. Возможен также вариант усвоенной беспомощности в результате неоднократного попадания в ситуации насилия. Склонен к зависимому поведению, уступчив, оправдывает чужую агрессию, склонен всех прощать. Ниже нормы набрал 1 человек (1%) он имеет склонность к независимости, обособленности. Всегда стремится выделиться из группы сверстников, имеет на все свою точку зрения, может быть непримирим к мнению других, авторитарен, конфликтен. Повышенный скептицизм. Возможна внутренняя ранимость, приводящая к повышенному желанию обособиться от окружающих.

По шкале склонности к некритичному поведению. Модель некритичного виктимного поведения выше нормы набрали 7 человек (10%). К данной группе относятся лица, демонстрирующие неосмотрительность, неумение правильно оценивать жизненные ситуации. Некритичность может проявиться как на базе негативных личностных черт (алчность, корыстолюбие и др.), так и положительных (щедрость, доброта, отзывчивость, смелость и др.), а кроме того, в силу невысокого интеллектуального уровня. Эти лица демонстрируют неосторожность, неосмотрительность, неумение правильно оценивать жизненные ситуации в результате каких-либо личностных или ситуативных факторов: эмоциональное состояние, возраст, уровень интеллекта, заболевание. Личность некритичного типа обнаруживает склонность к спиртному, неразборчивость в знакомствах, доверчивость, легкомысленность. Имеет непрочные нравственные устои, что усиливается отсутствием личного опыта или его недоучет. Склонны к идеализации людей, оправданию негативного поведения других, не замечают опасности. Ниже нормы набрало 2 человека (2%) — вдумчивость, осторожность, стремление предугадывать возможные последствия своих поступков, которые иногда приводят к пассивности, страхам. Самореализация в этом случае значительно затруднена, может появляться социальная пассивность, приводящая к неудовлетворенности своими достижениями, к чувству досады, зависти.

Для дальнейшего исследования мы выделили подростков с высокими показателями по методикам:

Опросник «Тип ролевой виктимности» М. А. Одинцовой, Н. П. Радчиковой использовался для выявления виктимных поведенческих типов и Методика исследования склонности к виктимному поведению. Андронникова О.О.

И подростков с низкими баллами по данным методикам.

Всего получилось 2 группы подростков по 35 человек.

1 группа с высокими баллами по методикам определения виктимного поведения (Виктимные подростки) — экспериментальная.

2 группа с низкими баллами по методикам определения виктимного поведения (не виктимные подростки) — контрольная.

В данных группах мы провели методики:

Тест уровень эмоционального интеллекта. Автор Беляев С. А. и Диагностика уровня эмпатических способностей В. В. Бойко.

По результатам исследования по методике эмоционального интеллекта Беляева была составлена таблица 2 и рисунок 8.

Таблица 2

Уровень эмоционального интеллекта виктимных подростков

Рис. 8. — Уровень эмоционального интеллекта виктимных подростков Таким образом, выявлено, что в группе подростков с виктимным поведением преобладает низкий уровень эмоционального и коммуникативного эмоционального интеллекта.

Такие подростки:

скептичны, обидчивы, плохо осознают свои эмоции. Подолгу находятся под влиянием чувств, не делают выводов из предыдущих ошибок, склонны к импульсивным поступкам. Увлечение своими интересами, из-за неумения понимать собственные эмоции может привести к стрессовому состоянию и депрессии. Способны тяжело и много работать, но чувство удовлетворенности достигнутым результатом не долгое. Ригидность позиций и поведения. Возражение, несогласие или просто равнодушие могут восприниматься как личная обида и оскорбление. Склонны взвинчивать мрачные мысли и настроение. Склонны к излишней твердости и упрямству. Информация, противоречащая личностным установкам, не принимается. Отсутствие самокритичности, артистические и художественные способности, богатая фантазия. Жаждут одобрения любой ценой. Порой ведут себя нарочито невозмутимо. Самонадеянны, могут испытывать трудности проявляя независимость. Общительны, стремятся быть в центре внимания. Дружелюбны, обладают уверенная манера держаться в обществе, жаждут признания, хвастливы, обходительны.

Способны становиться на антиобщественные позиции, не задумываясь, могут вести себя оскорбительным для окружающих образом и лгут в своих интересах. При низких оценках (1−2 стэн) не обладают положительными ожиданиями касательно социальных контактов. Плохая способность точно оценивать непосредственную, эмоционально насыщенную ситуацию. Обладают отрицательными ожиданиями касательно социальных контактов.

Склонны к излишней твердости и упрямству, в межличностных взаимоотношениях. Обладают низким порогом переносимости разочарования, импульсивности. При возникновении эмоционально травмирующей ситуации на передний план выходит взрывное и непредсказуемое поведение.

В группе подростков с не виктимным поведением преобладает высокий уровень эмоционального и коммуникативного эмоционального интеллекта.

Такие подростки:

Способны понимать свои положительные и отрицательные стороны и возможности. Способны предупредить вспышку иррациональных мыслей. Стремятся максимально развивать свои способности и таланты. Способны противостоять неблагоприятным событиям и стрессовым ситуациям. Контроль над импульсивностью осуществляют через способность опознавать свои агрессивные импульсы, быть сдержанным и уметь контролировать агрессию, враждебность и безответственное поведение. Способны переменить свое мнение, когда получают доказательства своей ошибки. Открыты и терпимы к различным идеям, ориентациям, методам и обычаям. Способны устанавливать и поддерживать обоюдно удовлетворяющие взаимоотношения, которые характеризуются близостью и готовностью к взаимным уступкам. Взаимное удовлетворение вызывают такие социальные взаимодействия, которые потенциально полезны и сопровождаются готовностью к компромиссам. Характеризуется чуткостью по отношению к другим. Обладают положительными ожиданиями касательно социальных контактов.

Обладают пониманием необходимости заботы о других, что проявляется в способности принимать на себя ответственность за свою группу. Отзывчивы к другим людям, принимают их такими, как они есть, и используют свои таланты на благо коллектива, а не только для себя.

Способность чувствовать, понимать и принимать во внимание чувства и мысли других.

Рассмотрим результаты по методике уровня эмпатических способностей В. В. Бойко и представим их в виде таблицы 3 и рисунка 9.

Таблица 3

Результаты по методике эмпатии Бойко

Рис. 9. — Результаты по методике эмпатии Бойко Выявлено, что рациональный канал эмпатии у виктимных подростков ниже и составляет 2,31 балла, по сравнению с не виктимными подростками, у кото? ы? он — 4,81 бала; эмоциональный канал эмпатии у виктимных подростков ниже — 2,81 баллов, по сравнению с не виктимными подростками, у которых он — 4,5 балла; интуитивный канал эмпатии у виктимных ниже — 1,93 балла, по сравнению с не виктивными подростками у которых он — 4,62 балла; установки, способствующие или препятствующие эмпатии, у виктимных подростков ниже и составляет 2,18 балла, по сравнению с не виктимными подростками, у которых он — 4,75 балла; прикладная способность эмпатии у виктимных подростков ниже и составляет 2,31балла, по сравнению с не виктивными подростками, у которых он — 4,62балла; идентификация у виктивных подростков ниже и составляет 2,25 балла, по сравнению с не виктивными подростками, у которых он — 4,37 балла.

У виктимной группы подростков уровень эмпатии составляет 13,8 балла, у не виктивных подростков уровень эмпатии составляет 27,68 балла.

На основании предположений сделаны следующие выводы, что уровень эмпатических способностей у виктивных подростков, значительно ниже, чем у не виктимных подростков.

Таким образом, можно сделать вывод, что проведенное исследование свидетельствует о подтверждении гипотезы:

Предполагается, что у виктимных подростков преобладают такие типы эмоционального интеллекта как низкий личностный и коммуникативный эмоциональный интеллект, а также низкий уровень эмпатии.

ВЫВОДЫ ПО ВТОРОЙ ГЛАВЕ

Проведенное исследование позволило сделать характеристику эмоционального интеллекта виктимных подростков.

Виктимные подростки подолгу находятся под влиянием чувств, не делают выводов из предыдущих ошибок, склонны к импульсивным поступкам. Увлечение своими интересами, из-за неумения понимать собственные эмоции может привести к стрессовому состоянию и депрессии. Способны становиться на антиобщественные позиции, не задумываясь, могут вести себя оскорбительным для окружающих образом и лгут в своих интересах. При низких оценках (1−2 стэн) не обладают положительными ожиданиями касательно социальных контактов. Плохая способность точно оценивать непосредственную, эмоционально насыщенную ситуацию. Обладают отрицательными ожиданиями касательно социальных контактов. Склонны к излишней твердости и упрямству, в межличностных взаимоотношениях. Обладают низким порогом переносимости разочарования, импульсивности. При возникновении эмоционально травмирующей ситуации на передний план выходит взрывное и непредсказуемое поведение.

Оценка уровня эмпатических способностей показывает, что имеются различия в рациональном канале эмпатии, в эмоциональном канале эмпатии, в интуитивном канале эмпатии, в установке, способствующей эмпатии, в проникающей способности к эмпатии, в идентификации к эмпатии.

Что означат, что уровень эмпатических способностей у виктивных подростков, значительно ниже, чем у не виктивных подростков.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

По определению А. В. Мудрика, виктимизация — процесс и результат превращения человека или группы людей в жертв неблагоприятных условий социализации. В современном мире жертвой считают себя ущемленные в правах целые группы (неблагополучные семьи, слои, классы, нации). Жертвой ощущает себя человек, случайно попавший в ту или иную трудную жизненную ситуацию; жертвами объявляет себя люди в ситуациях повседневной жизни, наполненной мелкими неприятностями; и даже в ситуациях повышенного внимания со стороны окружения.

Дети и подростки нередко становятся жертвами преступлений, жестокого обращения и насилия. Проблема насилия и виктимности подростков прочно заняла свое место среди других актуальных проблем психологической науки, без сомнения она далека от разрешения.

Между личностью любого человека и его поведением существует неразрывная связь. Личность и ее психические свойства «одновременно и предпосылка, и результат ее деятельности. Внутреннее психическое содержание поведения, складывающееся в условиях определенной ситуации, особенно значимой для личности, переходит в относительно устойчивые свойства личности, а свойства личности, в свою очередь, сказываются в ее поведении».

Согласно современным данным, под виктимностью подростков понимается своего рода способность стать жертвой негативных явлений. Подросток ею еще не стал, но в его личности имеются определенные качества, делающие его при определенных обстоятельствах жертвой, причем скорее и легче, чем другого, у кого этих качеств личности нет.

Виктимность характеризует предрасположенность человека стать жертвой тех или иных обстоятельств.

В данном исследовании выявлены особенности эмоционального интеллекта виктимных подростков. Выявленный низкий уровень личностного и коммуникативного эмоционального интеллекта позволяют объяснить механизм возникновения виктимного поведения подростков. У подростков с реализованной виктимностью в ситуации встречи с агрессором актуализируется реакция избегания и уход от решения проблемы. Подростки с агрессивным поведением и склонностью к саморазрушающему поведению становятся жертвой других людей вследствие чрезмерного эмоционального реагирования на трудную ситуацию и неспособности решить возникшую проблему. Подростки с склонностью к гиперсоциальному поведению отличаются стремлением разрешить возникшую проблему. Однако интенсивные эмоции не позволяют подростку справиться с трудной ситуацией, вследствие чего они становятся жертвой агрессора.

Таким образом, в основе виктимного поведения подростков лежит механизм совладания с трудной ситуацией, проявляющийся в эмоциональном реагировании на ситуацию, стремлении к избеганию и неспособности решить возникшую проблему.

Цели и задачи проведенного исследования достигнуты, гипотеза доказана.

1. Айзенк Г. Ю. Интеллект: новый взгляд // Вопросы психологии. 1995. N 1. С. 111−131.

2. Андреева И. Н. Предпосылки развития эмоционального интеллекта / И. Н. Андреева // Вопросы психологии. — 2012. — № 5. — С. 57−65.

3. Андреева И. Н. Эмоциональный интеллект как феномен современной психологии / И. Н. Андреева. — Новополоцк: ПГУ, 2011. — 388 с.

4. Андреева И. Н. Эмоциональный интеллект: исследование феномена / И. Н. Андреева // Вопросы психологии. — 2011. — № 3. — С. 78−86.

5. Андреева И. Н. Понятие и структура эмоционального интеллекта // Социально-психологические проблемы ментальности: 6-я Международная научно-практическая конференция, 26−27 ноября 2004 года, Смоленск: в 2 ч. — Смоленск: Изд-во СГПУ, 2004. Ч. 1. — С. 22−26.

6. Андронникова О. О. Психологические факторы возникновения виктимного поведения подростков / О. О. Андронникова. — Новосибирск, 2011. — 213 с.

7. Большой психологический словарь / Под редакцией Б. Г. Мещерякова, В. П. Зинченко. — М.: Прайм-Еврознак, 2013. — 672 с.

8. Вилюнас, В. К. Психология эмоциональных явлений. — М.: Изд-во Моск. ун-та, 2011. — 143 с.

9. Выготский Л. С. О двух направлениях в понимании природы эмоций в зарубежной психологии в начале ХХ века // Вопр. психол. 1968. № 2. С.157−159.

10. Гарскова Г. Г.

Введение

понятия «эмоциональный интеллект» в психологическую теорию / Г. Г. Гарскова // Ананьевские чтения: тез. науч.практ. конф.; редкол.: А. А. Крылов [и др.]. — СПб.: Изд-во Санкт-Петерб.ун-та, 2013. — С. 25 — 26.

11. Гостунская, Я. И. Роль деструктивных внутрисемейных отношений в формировании девиантной виктимности подростков // Гуманизация образования. — 2011. — № 4. — С. 22—26.

12. Гоулман Д., Бояцис Р., Макки Э. Эмоциональное лидерство: искусство управления людьми на основе эмоционального интеллекта. — М, Альпина Бизнес Букс, 2013. — С. 22—23.

13. Гоулман, Д. Эмоциональный интеллект / Даниэл Гоулман; пер. с англ. А. П. Исаевой. — М.: АСТ: АСТ Москва: Хранитель, 2012. — 478 с.

14. Гоулмен Д. В лабиринте эмоционального интеллекта //Отдел кадров. — 2012, — № 8, — С. 98−100.

15. Деревянко С. П. Эмоциональный интеллект: проблемы категориальности // Психология в современном информационном пространстве: материалы международной научной конференции / Смол. гос. ун-т. — Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2007. — Ч. 1. — С. 108−112.

16. Деревянко, С. П. Эмоциональный интеллект: проблемы категориальности // Психология в современном информационном пространстве: материалы международной научной конференции / Смол. гос. ун-т. — Смоленск: Изд-во СмолГУ, 2013. — Ч. 1. С. 108−112.

17. Долговых М. П. Виктимное поведение как патогенный фактор самореализации личности // Самореализация личности в современных социокультурных условиях: Сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции. В 2-х т. — Тольятти: Из-во ТГУ, 2013. — Т. 1. — С. 66−70.

18. Долговых М. П. Модель виктимного поведения по Д. Финкельхору // Вестник Иркутского государственного университета. — 2012. — № 1. — С. 82−87.

19. Иванова Е. С. Особенности эмоционального интеллекта в подростковом возрасте / Е. С. Иванова, О. В. Пашкевич // Психологический вестник Уральского государственного университета. Вып. 6. — Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2013. — С. 264−267.

20. Ильин Е. П. Эмоции и чувства. — СПб.: Питер, 2011. — С. 242−244.

21. Канчурина А. А. Модель виктимности / А. А. Канчурина, М. С. Матусевич, О. В. Шатровой // Молодой ученый. — 2013. — № 9. — С. 306−307.

22. Коновалов, В. П. Виктимность и ее профилактика / В. П. Коновалов // Виктимологические проблемы борьбы с преступностью. — 2012. — № 4. — С. 25−26.

23. Лисовенко Б. С. Социально-психологические закономерности виктимного поведения // X региональная конференция молодых исследователей Волгоградской области. — Напр. 12 «Педагогика и психология». — Секция «Психология». — Волгоград: Перемена, 2011. — 85 с.

24. Люсин Д. В. Современные представления об эмоциональном интеллекте // Социальный интеллект: Теория, измерение, исследования / под ред. Д. В. Люсина, Д. В. Ушакова. — М.: Институт психологии РАН, 2012. — С. 29−36.

25. Люсин Д. В., Марютина О. О., Степанова А. С. Структура эмоционального интеллекта и связь его компонентов с индивидуальными особенностями — эмпирический анализ // Социальный интеллект: Теория, измерение, исследования / под ред. Д. В. Люсина, Д. В. Ушакова. — М.: Институт психологии РАН, 2011. С. 129−140.

26. Малкина-Пых И. Г. Психология поведения жертвы: справочник практического психолога. — М.: ЭКСМО, 2012. — 1008 с.

27. Матусевич А. М. Психологические аспекты виктимности / А. М. Матусевич, Л. В. Кубышко // Молодой ученый. — 2014. — № 8. — С. 924−927.

28. Мистика лидерства. Развитие эмоционального интеллекта. Манфред Кетс де Врис. — М., «Альпина Бизнес Букс» , — 2014, — 311 с.

29. Михалкина Ю. А. Изучение уровня эмоционального интеллекта подростков города Самара. сравнительный анализ по полу. // Материалы VII Международной студенческой электронной научной конференции «Студенческий научный форум» URL: href="http://www.scienceforum.ru/2015/1334/16 282″ >www.scienceforum.ru/2015/1334/16 282 (дата обращения: 19.04.2015).

30. Мэйер Дж., П. Сэловей, Д. Карузо. Эмоциональный интеллект. — М.: Институт психологии РАН, 2010. — 146 с.

31. Подольская, А. В. Некоторые вопросы виктимологии / А. В. Подольская // Журн. Известия Южного федерального университета. Технические науки. — 2004. — Т. 43. — № 8. — С. 286−289.

32. Практическая психология: Учебно-методическое пособие /Под ред. С. В. Кондратьевой. — Мн.: «Адукацыя і выхаванне», 2012. — 212 с.

33. Психология подростка. Полное руководство./ Под ред. А. А. Реана, СПб: Прайм-Еврознак, — 2013. — 428 с.

34. Ривман, Д. В. Виктимология / Д. В. Ривман, В. С. Устинов. — СПб.: Гардарика, 2011. — 320 с.

35. РивманД. В. Виктимность как социальное явление // Вопросы профилактики преступлений. -СПб., 2012. — С. 111- 120.

36. Робертс Р. Д, Мэттьюс Дж., Зайднер М., Д. В. Люсин Эмоциональный интеллект: проблемы теории, измерения и применения на практике // Психология. № 17. С. 3−23.

37. Рыбальская В. Я. Виктимологическая характеристика несовершеннолетнего преступника. — Иркутск. 2012. — С. 34−42.

38. Савенков А. И. Концепция социального интеллекта / А. И. Савенков // Одаренный ребенок. — 2011. — № 1. — С. 6−18.

39. Сергиенко Е. А., Ветрова И. И. Эмоциональный интеллект: русскоязычная адаптация теста Мэйера-Сэловея-Карузо (MSCEIT V2.0) [Электронный ресурс] // Психологические исследования: электрон. науч. журн. 2009. N 6(8). URL: http://psystudy.ru (дата обращения: 4.04.2015).

40. Сидорова Т. Н., Мысина П. Ю. Социальные представления подростков о виктимном поведении // Современные наукоемкие технологии. 2013. № 7−2. С.158−159.

41. Статмен П. Безопасность вашего ребенка: Как воспитать уверенных и осторожных детей / Пер. с англ. С. А. Юргук. — Екатеринбург: У — Фактория, 2014. — 272с.

42. Туляков В. О. Виктимология. Социальные и криминологические проблемы: Монография. — Одесса: Юридична литература, 2014. — 336 с.

43. Ушаков Д. В. Социальный интеллект как вид интеллекта // Социальный интеллект. Теория, измерение, исследования / под ред. Д. В. Люсина, Д. В. Ушакова. — М.: Институт психологии РАН, 2011. — С. 11−28.

44. Франк Л. В. Виктимология и виктимность / Л. В. Франк — Душанбе, ОАО «Кафкак», 2012. — 577 с.

45. Холыст, Б. Факторы, формирующие виктимность / Б. Холыст // Вопросы борьбы с преступностью. — № 41. — 2011. — С.73−74.

46. Христенко В. Е. Психология поведения жертвы. — Ростов на Дону: Феникс, 2014. — 416 с.

47. Чернобровкина, Н. Ю. Особенности ценностно-смысловой сферы личности разного виктимного типа: автореферат дис. … канд. псих. наук: защищена 29.11.2013 / Н. Ю. Чернобровкина. — Москва, 2013. — 24 с.

48. Эмоциональный интеллект: проблемы теории, измерения и применения на практике / Робертс Р. Д. [и др.] // Психология. Журнал Высшей школы экономики. 2004. Т. 1, N 4. С. 3−26.

49. Юркевич В. С. Проблема эмоционального интеллекта. // Практическая психология образования, 2012 № 3 (4) июльсентябрь, С. 4−10.

50. Ядов В. А. О диспозиционной регуляции социального поведения личности //Методологические проблемы социальной психологии. — М.: Наука, 1975, С.89−105.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Рис. 1. — Результат исследования по методике Андрониковой.