Разный смысл, придаваемый слову «метод»

Не в этом одном заключается слабая сторона постановки вопроса. Кроме того, и самому слову «метод» в применении к социологии дается весьма часто несоответственное значение. Строго говоря, научная логика знает только два метода — дедуктивный и индуктивный, которые в свою очередь суть не что иное, как видоизменения синтетического и аналитического мышления, специально приноровленные к достижению научных целей. Эти два метода могут иметь разные второстепенные формы, сохраняя основные особенности дедукции и индукции. Таковы методы гипотетический, аналогический, диалектический и сравнительный, с которыми мы встречаемся в разных общественных науках и социологических теориях. С меньшим правом название методов дается совокупности научных приемов, характеризуемых не особенностями того или другого мыслительного процесса, а особенностями изучаемых предметов или изучающих их наук. Например, говорят об историческом методе в политической экономии: в данном случае имеется в виду не употребление какого-то особенного метода, а то, что политическая экономия оперирует в таких случаях над историческим материалом; исторический метод противополагается здесь абстрактному, который называется так, однако, в зависимости не от особых приемов мысли, а от особого материала, каковым здесь являются абстрастные понятия. То же самое относится и к различию, существующему между историческим и догматическим изучением права. Говорят еще о биологическом или психологическом методе в социологии. Но и тут речь идет лишь об основании социологии непосредственно на биологии или на психологии. Хотя во всех подобных случаях слову «метод» придается значение не вполне соответствующее основному понятию, такое словоупотребление не порождает еще никаких недоразумений, а потому и может быть допущено. Но бывают случаи, когда научная терминология, действительно, порождает весьма важное недоразумение. Противополагают, например, научный метод методу метафизическому, когда, собственно говоря, следовало бы противополагать один другому не методы, а задачи, которые могут быть или метафизическими, или научными, хотя к решению тех и других могут применяться совершенно одинаковые приемы мысли. Предполагая, что все различие между метафизикой и наукой в методе, легко прийти к заключению, будто метод, к коему особенно охотно прибегали метафизики, совершенно неприложим в науке и будто настоящий научный метод должен быть полною противоположностью того, какой господствует в метафизике. Из того, что последняя очень охотно пользовалась и весьма часто злоупотребляла дедуктивным методом, еще вовсе не следует, чтобы последний был совершенно ложен и чтобы наука могла прибегать только к индуктивному методу в качестве единственно верного. Но особенную путаницу в социологическую литературу внесли понятия методов объективного и субъективного. Если только под этою противоположностью не разуметь разницы, существующей между наблюдением и самонаблюдением, то понятие субъективного метода, как метода, теряет всякий смысл, раз речь идет об исследовании явлений и об открытии законов, ими управляющих: тут никакого субъективного метода и существовать не может, и единственный законный метод в социологии есть метод научно-объективный, какой употребляется во всех науках. При изучении действительности можно, правда, и даже следует говорить об объективном или субъективном к ней отношении, но отношение и метод не одно и то же. Наконец, от научного изучения действительности можно отличать еще творчество идеалов, и если под субъективным методом разумеется это последнее, то ставить его рядом с научными методами как один из путей, ведущих нас к знанию действительности, конечно, не приходится. Впрочем, обо всем этом подробнее будет сказано в своем месте, так как вопрос об объективизме и субъективизме в социологии имеет важное принципиальное значение и занимает довольно важное место в социологической литературе.