Художественная мастерская П.П. Чистякова

Многоценного содержится в художественно-педагогической системе П. П. Чистякова — «всеобщего педагога русских художников», по выражению В. В. Стасова. Знаменитые ученики посылали ему взволнованные строки: «Хотел бы называться Вашим сыном по духу», — писал В. М. Васнецов; «Наш общий и единственный учитель», — говорил И. Е. Репин. Письма В. И. Сурикова адресованы также П.Чистякову.

Отдав более полувека воспитанию молодых художников, непрерывно и горячо участвуя в культурной жизни России, П. Чистяков видел насущную необходимость в издании труда, посвященного задачам мастерства. Окончательно выработав свою педагогическую систему, он задумал труд, который должен был представлять собой одновременный разбор теории искусства и методики его преподавания, показать связь теории и практики, доказать необходимость широкого, даже философского образования для художника.

«Художник должен быть широко, разнообразно образованным — читайте, учитесь, тогда гори зонты Ваши будут необъятны. Наука и природа сделают Ваши картины глубокими, выразительны ми», — не уставал повторять своим воспитанникам Чистяков. Но в то же время он постоянно указы вал на развитие техники. «Техника — это язык искусства, развивайте ее неустанно до виртуозности. Без нее вы никогда не сумеете рассказать людям свои мечтания, свои переживания, увиденную Вами красоту». Отсюда и возникло основное требование системы П. Чистякова — «учитель мастерства должен быть всеобъемлющим» [3;94]. «Посредник между учеником и натурой» — так он определяет смысл работы художника-педагога, подразумевая под натурой не только природу, но и в самом широком смысле окружающую действительность. Сама практика Чистякова как педагога — лучший пример подобного воспитания.

Итак, попытаемся интерпретировать наиболее ценные положения его системы, те условия, которые могут быть использованы художниками, педагогами и учащимися в их творческой работе.

Первое и самое главное условие — состояние «готовности» к творческой деятельности, «пред чувствие творчества».

Открытие для себя интересного, чтобы не получилось «вялое упражнение», которое, не сопровождаясь интересом, только утомляет и гасит художника. Если смотреть на задание с интересом, всегда найдется совершенно неожиданное. Конечно, способность увидеть интересное во многом врожденная, но она «может развиться до большого проникновения», и важная роль здесь принадлежит педагогу, его способности учесть личные особенности учащегося, индивидуальные способы подхода к разрешению творческой задачи. Принцип Чистякова: давать каждому ученику идти по дороге, под сказываемой его творческой индивидуальностью, но предварительно «сообщив ему знание законов искусства, всегда и неизменно «лежащих в натуре» [3; 55].

Как пишет по этому поводу в своих воспоминаниях художница В. Баруздина, у Чистякова «один для всех был лишь закон, а различные способы подхода к разрешению задачи предоставлялись индивидуальности ученика». Согласно его утверждению, «талант дает бог, а законы лежат в натуре. Все устроено по закону» [3; 99,108].

Своеобразию манеры («техники») учить не нужно, она всякому присуща «по натуре». Самовыражение, т. е. возможность разных подходов к выполнению одной и той же технической задачи, заключается в том, что рука, глаз, чувства и мысли у каждого свои, непохожие ни на чьи другие. «Каждый талант имеет свой язык, и поэтому учить манере не следует…, манера присуща всякому своя. Главное — научить, как следует глядеть на натуру. Объяснить выведенные из натуры законы искусства, научить пользоваться ими в художественной практике, определить задачи творчества — все это педагог должен был сделать сообразно складу ученика, причем «чем крупнее талант, тем осторожнее нужно учить» [3; 98].