Конструкция социальных структур русских земель XII-XIV веков в современной отечественной историографии

Но если в отношении исторической концепции отечественной истории с конца 1920;ых годов и по конец 1970;ых годов отечественные исследователи были связаны по рукам и ногам государственной идеологией, то в отношении конкретного знания о прошлом деятельность советских исследователей на протяжении примерно 50 лет существования советской исторической науки, безусловно, была вполне плодотворной.

Применительно к интересующему меня периоду и теме работы можно выделить целый ряд достижений советских исследователей.

Во-первых, это значительное приращение знания о материальной культуре русских земель XII—XIV вв.еков, полученных в результате масштабных и систематических археологических исследований.

Во-вторых, это важное изменение представлений о роли и месте власти (князя, государства) в исторической динамике общественного устройства, в его хозяйственной самоорганизации (идеи государственного феодализма Л.В. Черепнина).

В-третьих, это существенное изменение представлений о культуре и социальной роли горожан этого периода на основе исследований как письменных, так и вещественных источников новгородского происхождения (исследования В.Л. Янина).

В-четвертых, это бесспорное углубление знаний по аграрной истории: систематизация историко-географических данных об обрабатываемых землях, применяемой агротехнике, производительности труда и урожайности культур, влиянии природно-географических факторов на формирование и устройство общества.

Эти достижения позволили в поздний советский и особенно в постсоветский период разным группам исследователей существенно пересмотреть социологические конструкции описаний общества русских земель и его хозяйственной деятельности в период XII—XIV вв.еков.

Наиболее плодотворной в этом отношении стали работы группы ленинградских (санкт-петербургских) исследователей, лидером которых до недавнего времени являлся И. Я. Фроянов — см., например, И. Я. Фроянов. Киевская Русь. Главные черты социально-экономического строя. — СПб.: Издательство СПбГУ, 1999. — 372 с., И. Я. Фроянов, А. Ю. Дворниченко. Города-государства Древней Руси. — Л.: Издательство ЛГУ, 1988. — 272 с.

В очень коротком изложении актуальная концепция этой группы исследователей с учетом результатов других исследований (других групп исследователей) может быть, наверное, изложена следующим образом.

Вплоть до XV века общество русских земель представляло собой, прежде всего, совокупность большого количества преимущественно очень небольших крестьянских общин-поселений, как правило, близких родственников, занимавшихся в основном производством зерновых, овощных и в меньшей степени технических сельскохозяйственных культур, домашним скотоводством и птицеводством, бортничеством, охотой и собирательством при очень высокой степени натуральности хозяйства. Природно-географические условия расселения даже при трехпольном севообороте давали крайне малый избыточный продукт при высокой волатильности результатов аграрного производства в прямой зависимости от краткосрочных климатических условий, что порождало крайне устойчивую социальную практику отказа от формирования сбережений, накопления, улучшений условий жизни, развития хозяйства.

К XV веку внешняя колонизация земель к востоку от верховьев Днепра, к западу от верхнесреднего Поволжья и к северу от среднерусского черноземья практически завершилась, социально значимого объема земель, пригодных и природно удобных в качестве угодий и не используемых, не осталось (так называемая внутренняя колонизация — превращение леса и неудобий в угодья продолжалась, разумеется, в течение еще очень продолжительного времени); началась конкуренция среди землепользователей за межевые участки земли.

В море общинного землепользования находились островки относительно крупного землевладения: княжеского, боярского, монастырского.

Аграрные работники в таких хозяйствах были преимущественно людьми, утратившими часть прав свободного человека, то есть в той или иной степени и форме — рабами. Такое рабство носило преимущественно патриархальный характер. Образ и условия жизни таких людей были не столь далеки от образа и условий жизни крестьян-общинников. Общинный характер крестьянского мира проявлялся не только на уровне отдельных поселений, но и на уровне групп поселений с той или иной степенью родства их жителей (волостей XIII—XIV вв.еков с общинным центром — более крупным поселением — селом с храмом).

Споры в отношении граничных земель велись не столько о праве владения (распоряжения), сколько о праве наследуемого использования, что означает, что такой социальный институт как право собственности на землю (сначала в отношении угодий) еще не сложился. Однако, письменный учет результатов рассмотрения земельных споров, который в XIII—XIV вв.еках начала вести власть, а затем письменный учет фактического землепользования, стремительно формировал отношения землевладения.

Аграрные волости тянули к областному центру (чаще всего к столичному городу княжеского удела). Такой центр, как правило, возникал как военно-административное поселение еще в XI—XII вв.еках, но к XIII—XIV вв.екам обрастал большим или меньшим торгово-ремесленным посадом, становился культурным и церковным центром удела.

Единство (социальную общность) населению города придавали не только эпизодические катастрофы (пожары, вражеские нападения), но в большей мере единство церковной городской общины и создание общегородских благ (городское ополчение, городские стены, городское благоустройство и тому подобное). Самые крупные удельные центры становились не только удельными, но и общерусскими центрами торговли, ремесла и церковной культуры.

Некоторые удельные центры (меньшинство) возникали из старых родовых центров IX—X вв.еков. В таких сохранялись элементы родового управления — сходы поселенцев — вече. К XIII—XIV вв.екам их характер существенно изменился: это были сходы части городского населения; в одних случаях более организованные и управляемые (с элементами представительства или единомыслия), в других — стихийные с характерным деструктивным поведением толпы. Однако, при определенных обстоятельствах вече исполняло функцию общегородского представительства в диалоге с властью.

Низкий уровень товарообмена города с окружающими аграрными волостями порождал необходимость для большинства горожан вести собственное аграрное хозяйство в том или ином объеме, как правило, за городскими укреплениями.

Низкий уровень избыточного продукта не позволял власти (семействам князей) и ее элите (семействам бояр) формировать значительные накопления; недостаток транспортных путей, относительная обширность территорий и относительно низкая плотность населения вели к тому, что сборы власти с сельского населения в свою пользу были эпизодическими и недостаточно упорядоченными, поэтому вынужденно опирались на волостное общинное самоуправление (общинный разруб сборов), отсюда носили характер все еще промежуточного явления между государственным налогом и установившейся данью завоевателя (откупа). В городах такие сборы были существенно упорядоченнее и имели характер формирующегося государственного налога.

И все же социальное (в том числе имущественное) расслоение даже в городской среде было не вызывающим, не разительным. Тем более было очевидно низким в среде аграрного населения.

Таким образом, общая современная характеристика общества русских земель XII—XIV вв.еков может быть дана следующим образом:

• — это относительно однородное аграрное общество с очень низкой нормой избыточного продукта, низкой нормой накопления и, отсюда, с низким уровнем социального расслоения;
• — это патриархальное общество преимущественно небольших сельских поселений-общин на обширной территории с низкой плотностью населения, слабо развитой транспортной структурой и волостной общинной организацией;
• — это общество с только-только зарождающимся крупным землевладением, основанном на использовании рабского труда, которое формировалось властью в тех или иных своих интересах;
• — это общество с городскими властно-административными, военными, торгово-ремесленными и церковно-культурными центрами, в некоторых из которых сохраняются разнородные формы самоорганизации посадского населения, так или иначе взаимодействующие с княжеской властью;
• — это общество с неопределенными несформированными окраинами расселения, с очень низкой административной (эпизодической) управляемостью, с фактическим отсутствием письменного права и судебной системы (эпизодическим судопроизводством), неразвитыми (отчасти стихийными) формами военной мобилизации.

В итоге — это общество с догосударственной и досословной общинной организацией.

Выход в пользу ордынской власти, ярлыки на княжение, верховенство ордынского права и правосудия, эпизодичность и казуальность внутреннего судопроизводства, неопределенность границ княжеств, глубокая неразвитость бюрократии (аппарата власти), дробление власти между княжескими наследниками — все это позволяет использовать понятие протогосударства для характеристики княжеств. Предпосылки связи власти и земельной собственности уже есть, но пока (в XIV веке) это все еще предпосылки.

Число крупных земельных собственников еще настолько мало (ничтожно), что говорить о «господствующем классе» невозможно. Князь еще недостаточно государь, а земля княжества все еще далеко не государственная собственность. Ни как устоявшаяся совокупность фактических социальных отношений, ни тем более как система их социального регулирования (права собственности).

Только то, что земля общины-волости, по-видимому, воспринималась крестьянами-общинниками как общее владение (без распоряжения ею) и подавляющая часть обрабатываемой земли в русских землях была именно общинной, закрывает вопрос о феодальном характере общества русских земель XII—XIV вв.еков.

В целом, в этот период нет ни одного развитого признака феодального строя в том его понимании, который приведен в начале этой главы.

Такова, насколько я могу судить, отечественная историография по теме социально-экономического устройства общества русских земель XII—XIV вв.еков в ее очень кратком изложении.

Приведенный историографический обзор, позволяет, по моему мнению, сделать первый (базовый) вывод этой работы.

Основанное на исторических источниках современное фрагментарное научное знание не соответствует концепции феодализма в русских землях XII—XIV вв.еков. Даже доконструированное до концепции догосударственного, досословного общества (это уже не научное — социальное знание) оно глубоким образом отличается от социального знания школьных учебников — концепции феодального общества.

Обращение к историческим источникам не только не помогает, а прямо мешает обоснованию феодальной концепции развития общества русских земель в XII—XIV вв.еках, равно как в предшествующий и последующий исторические периоды.

Обоснованное обращение к историческим источникам XII—XIV вв.еков в школьном курсе отечественной истории возможно только в случае отказа от концепции линейного феодального развития русских земель в X—XVIII вв.еках.

В противном случае школьные учителя вынуждены будут приобрести смежную профессию иллюзиониста и научиться виртуозно для окружающих (учащихся) доставать из «шляпы» исторических источников заранее положенного туда «кролика» феодальных отношений.