Возрождение Венецианского стекла XVIII-XIX вв

Своим возрождением муранское стекло обязано двум событиям. В 1854 г. шесть братьев по фамилии Тосо основали фабрику по производству бытового стекла, которая так и называлась «Fratelli Toso» (Братья Тосо). Однако очень быстро братья обнаружили большие амбиции и смогли продемонстрировать свои исключительные умения в стекольном искусстве.

Другим примечательным событием стало прибытие на Мурано в 1859 г. адвоката из Виченцы Антонио Сальвияти и открытием им собственной фабрики «Salviatidott. Antonio fu Bartolomeo». Сальвияти сосредоточил свое внимание на производстве стеклянной плитки для реставрации, пришедшей в упадок венецианской мозаики и создании новых полотен.

Весьма не легко было возродить былой успех Муранского стекла. Но на этот раз судьба благоволила Венеции. Очередной поворот истории высвободил ее из-под гнета Габсбургов, дав главное, в чем нуждались ее мастера, — свободу творчества. Нашлись и местные самородки, как например, Lorenzo Radi (Лоренцо Ради), сумевшие за короткий период воскресить сложную технику стеклянного производства и восстановить навеки утраченные навыки и умения. Вскоре на стеклянной карте Мурано появились еще два замечательных имени — Fratelli Barovier (Фрателли Баровьер) и Francesco Ferro & Figlio (Франческо Ферро э Фильо).

Совершенно новое направление, давшее очередной толчок стекольному производству, явили миру в 1921 г. Giacomo Cappellin (Джакомо Каппеллин) и Paolo Venini (Паоло Венини). Их компания «Vetri Soffiati Muranesi Cappellin, Venini & C.» стала законодателем мод в области модерна, и с тех пор ни одна выставка уже не обходилась без работ представителей этой школы.

Изделия венецианского стекла XVI—XVII вв. могут служить примером того, как технология обработки материала достигает уровня высокого искусства. Классические образцы венецианского стеклоделия — роскошь, каприз, изысканность, изощренность технического выполнения — признак маньеризма. Поэтому чудо муранских изделий правильнее соотносить не с эстетикой Итальянского Возрождения, а с Маньеризмом конца XVI—XVII вв., тем более что схожие тенденции формообразования наблюдаются в эти же годы в ювелирном искусстве, мебели. Характерным, часто повторяющимся композиционным приемом в изделиях венецианского стекла является контраст простой по форме верхней части кубка или вазы с усложненной, причудливой лепкой основания, ножки, ручек, напоминающих не то морских коньков, не то сказочных драконов. Лепные детали усиливали цветом. Использовалась также роспись цветными эмалями. Более всего венецианцы любили непрозрачную — опаковую — эмаль, положенную густо, с рельефом и от того напоминающую драгоценные камни. В 1516 г. стеклоделы о. Мурано братья Андреа и Доменико изготовили зеркало из хрустального стекла. Выдутый стеклянный цилиндр они разрезамли вдоль и раскатывали в лист. Затем стеклянный лист полировали и под него подкладывали серебряную фольгу. Венеция не знала соперников в изготовлении зеркал — самых дорогих предметов роскоши. Зеркала украшали рамами, представлявшими собой уникальные произведения искусства: из разноцветного мрамора, позолоченной бронзы с инкрустацией цветными эмалями и драгоценными камнями или резного позолоченного дерева. Особую гордость венецианских мастеров составляли рамы из синего стекла с накладными стеклянными цветами, гирляндами, акантовыми листьями, женскими фигурами и головками путти. В эпоху Рококо зеркальные рамы инкрустировали кораллами, перламутром. Раму, как и частично поверхность самого зеркала, гравировали, расписывали. Но и эта безудержная роскошь не могла спасти былую славу венецианского стеклоделия. В середине XVIII в. зеркала из Мурано уступили место французским, английским, голландским.

Как и около всякого искусства, так и вокруг муранского стекла существует море ширпотреба, а часто вовсе не вполне умелой имитации или копирования. Понятие «murano glass» часто бывает искажено, и знакомство с ним происходит на уровне, далеком от искусства.

Наводнившие рынок дверные ручки, карнизы, плафоны «из муранского стекла» — не более чем ловкий коммерческий ход. Большинство этих вещей делается отнюдь не на Мурано. Но и «стекло, сделанное на Мурано» — это еще не муранское стекло, которое на самом деле предмет искусства, в котором заключен не только талант мастера, но и высокая идея, философия и стиль.

Интерес к венецианскому стеклу ничуть не ослабевает. В мире достаточно коллекционеров, регулярно пополняющих свои собрания, в том числе на представительных европейских аукционах. Вещи с авторским клеймом Мурано не то что не выходят из моды, но только прибавляют с годами в цене. Ряд обстоятельств делает их вожделенными для знатоков изящного, ведь эти предметы — из тех, что неизменно создают атмосферу праздника.

Сегодня, как и много лет назад, на острове Мурано открываются новые фабрики и мастерские. И как много лет назад, изготовление стеклянных предметов — от посуды до зеркал — осуществляется лишь тремя способами: выдуванием, литьем и прессованием. Необходимо заметить, что последние два были изобретены только в XIX веке, так что старые мастера пользовались единственным приемом — выдуванием. Технология эта применима только к стеклу. Мастер вооружается железной трубкой, на треть покрытой деревом (чтобы не обжигать руки) и снабженной на одном конце мундштуком, а на другом — грушевидным утолщением для набирания стекла. Нагретый на огне конец выдувальной трубки окунается в расплавленную стеклянную массу, которая легко пристает к трубке, образуя горячий ком. Быстро вынимая трубку из печи, мастер мгновенно начинает дуть в нее с противоположного конца. В стеклянном коме образуется полое пространство, увеличивающееся по мере того, как в него вдувается воздух… За две тысячи лет железная трубка мастера-стеклодела не претерпела серьезных изменений.

Сегодня мир муранского стекла настолько многолик и разнообразен, что вряд ли кто-то возьмется классифицировать его по стилям и направлениям. Одних только производителей на острове насчитывается около 4-х тысяч. Продолжая великие традиции седой старины, компания Навацио стремится превнести свое видение такого сложного и многогранного явления, как муранское стекло, ведет поиск новых форм постижения красоты и музыки, застывшей в кристалле времени.