Реформы сейма 1773—1775 гг.; экономический и духовный подъем Польши

Что же выработано было делегациею в интересах собственно Польского государства?

Кардинальные права; ограничение прав диссидентов. Прежде всего делегация разработала основные государственные законы, или кардинальные права. Она подтвердила те кардинальные права, которые установлены были в трактате 1768 г., изменив в них только статью, касавшуюся диссидентов. Права диссидентов, из-за которых, так сказать, загорелся весь сыр-бор, подверглись ограничениям: они лишены были права получать сенаторские и министерские кресла; на сеймах дозволено быть в качестве послов только трем диссидентам, по одному от Великой Польши, Малой и Литвы; уничтожен смешанный суд из католиков и диссидентов и запрещено диссидентам употребление колоколов на своих храмах. Кроме того, к прежним кардинальным правам добавлены еще следующие: королем может быть только пяст, т. е. знатный шляхтич, имеющий оседлость в Речи Посполитой; сыновья и внуки умершего короля могут быть выбранными на престол только по истечении двух царствований по смерти отца и деда. Все эти кардинальные права по существу своему, представляли мало гарантий для успокоения и дальнейшего преуспеяния Речи Посполитой.

Новая организация центрального управления; постоянный совет и его департаменты. Гораздо плодотворнее в этом отношении была новая организация центрального управления Польши. Во главе центрального управления поставлен был постоянный совет (Rada nieustaj^ca), состоящий из 3 бискупов, 11 сенаторов и 18 советников из рыцарского сословия. Первый состав совета должен был назначить король, а затем этот состав должен был обновляться через каждые два года на очередных сеймах тайною баллотировкою по большинству голосов, причем 1/3 состава должна была выбираться из членов предшествующей сессии. Председателем постоянного совета признавался король. Этот постоянный совет должен был решать вопросы о созыве обычных и чрезвычайных сеймов, выбирать и представлять королю кандидатов на вакантные сенаторские и министерские места, за исключением подскарбия дворного, следить за спокойствием и безопасностью государства. Для разделения правительственной работы постоянный совет делился на пять департаментов: департамент иностранных дел из 4 советников под председательством канцлера; департамент полиции из 8 советников под председательством маршалка; департамент военных дел тоже из 8 советников под председательством гетмана; департамент юстиции из 8 советников под председательством бискупа; департамент финансов из 8 советников под председательством подскарбия. Распоряжения департаментов должны были предварительно подвергаться обсуждению в полном собрании совета и утверждаться голосованием по большинству. На каждом очередном сейме постоянный совет должен был сдавать отчет в своей деятельности за прошедшую сессию.

Эдукационная комиссия. Существовавшие комиссии войсковая и скарбовая были сохранены и подчинены соответствующим департаментам постоянного совета. Кроме того, учреждена была особая эдукационная комиссия — ведомство народного просвещения. Учреждение этой комиссии стояло в связи с уничтожением ордена иезуитов, произведенным буллою Климента XIV Dominus ас Redemptor noster от 21 июля 1773 г. Просвещением в Польше, как известно, заведовали иезуиты, содержавшие огромное количество школ, владевшие большими капиталами, собранными для этой цели. Эдукационная комиссия должна была принять это наследство иезуитов и продолжать их дело. Имения иезуитов предположено было раздать в пользование шляхте с обязанностью уплачивать в фонд комиссии 4V₂ %•.

Гарантия России и ее влияние на внутреннюю жизнь Польши. Таково было новое устройство центрального управления в Польше, выработанное делегациею сейма 1773—1776 гг. Это устройство было принято сеймом и гарантировано Россиею особым актом (acte separe), как и кардинальные права 1788 г. На очередном сейме 1776 г. права постоянного совета были еще более расширены вопреки желанию магнатов, все время будировавших против совета. Постоянному совету предоставлено было право толкования неясных законов и издания по этой части резолюций, которые подлежали обсуждению ближайшего сейма.

Деятельность нового учреждения взял под свое руководство и надзор русский посланник барон Штакельберг. Он внимательно следил за всем, что делалось в совете и нередко вмешивался в его распоряжения. В Варшаве его звали вице-королем; в действительности с ним считались гораздо более, чем с самим Станиславом-Августом. Штакельберг держал в своих руках короля, которому в нужных случаях давал почувствовать, что его легко низложить; других лиц он располагал в пользу России при помощи того влияния, которое оказывал на раздачу должностей и орденов Белого орла и Св. Станислава, а также при помощи денег. Патриоты сильно возмущались ролью Штакельберга, его значением, в котором они видели полное унижение Речи Посполитой. Факты показали, однако, до какой степени благодетельна была для Польши твердая власть, насаждавшая внутренний мир и порядок, хотя бы и со стороны, каким тормозом для внутреннего развития этого государства было ее безнарядье, которым хвалились поляки как высшим проявлением «золотой вольности». Под управлением постоянного совета измученная страна отдохнула и ожила. Во всех сферах общественной жизни в короткое время сказался сильный прогресс.

Прогресс в экономической жизни Польши. Прекращение смут и неурядиц благодетельно отразилось прежде всего на экономической жизни страны: поднялось земледелие и благосостояние сельского люда, увеличилась промышленность и улучшилось состояние городов, оживилась торговля, а в результате всего — возросло сильно население.

Сельское хозяйство очень скоро поднялось из упадка, в которое повергла его продолжительная междоусобная война. Несмотря на уменьшение территории и количества населения вследствие отторжения областей, хлеба стало производиться в стране больше, чем до первого разбора. Многие землевладельцы для умножения доходности своих имений стали бросать систему барщинного труда и заменять ее оброком, натуральные подати — денежными. Некоторые, как, например, литовский подканцлер Хребтович, стали даже жаловать своим крестьянам личную свободу и отдавать свои земли крестьянам в пользование из третьего снопа. Владельцы стали устранять от корчем евреев как эксплуататоров и деморализаторов народной массы. «Ухвала» воеводства Серадзьского постановила наказывать денежным штрафом и тюремным заключением тех, кто будет держать жидов в качестве арендаторов и корчмарей.

Дороговизна произведений иноземных фабрик и заводов стала побуждением к основанию собственных фабрик и заводов. Почин в этом деле принадлежал магнатам-капиталистам, и в числе их самому королю. Станислав-Август завел под Варшавою фаянсовую фабрику, в Козевицах железоделательный и медноплавильвый заводы. Наибольшую деятельность в этом отношении проявил литовский магнат Тизенгаузен, который в разных местах устраивал полотняные, суконные и бумажные фабрики. Заведующими на этих фабриках были иностранцы — французы, немцы и итальянцы. Почти не было аристократического дома, который не вел бы того или другого промышленного предприятия. Промышленная деятельность оживилась и в местах. Сеймовое законодательство рассматриваемой эпохи было вообще неблагоприятно для преуспеяния мещанства. Конституция 1768 г. отдала мещан под власть старост: мещанские власти должны были впредь отдавать отчеты в доходах места старостам, которые таким путем получили возможность вмешиваться в хозяйственную деятельность местских властей и распоряжаться местскими фундушами, т. е. имуществами и капиталами; в гражданских делах апелляция должна была идти впредь не прямо к ассессорскому суду, а сначала к суду старосты и затем уже к суду асессорскому. Еще тяжелее была для мещан конституция 1776 г., которая большую часть литовских мест (за исключением самых крупных) лишила магдебургского права и отдала на произвол старост. Но если законодательная власть была так неблагосклонна по отношению к мещанству, зато исполнительные власти принимали все зависящие от них меры к поднятию мещанства из упадка. Король назначал комиссии для упорядочения местского хозяйства, для приведения в известность и соответствие доходов и расходов места, для выработки предписаний относительно внутреннего мира и согласия, для устройства благотворительных учреждений и школ. Скарбовая комиссия приходила к местам на помощь по части развития в них промышленности, ремесл и торговли. Департамент полиции помогал обедневшим местам фундушами, принимал различные меры касательно внешнего благоустройства и охраны от пожаров и т. д. Все эти меры в общем подвинули вперед экономическое благосостояние мест, отразились на оживлении в них промышленности и торговли.

Торговля Польши, в особенности сельскохозяйственными продуктами, после первого разбора сделала крупные успехи, несмотря на большие препятствия со стороны Пруссии. Прусское правительство обложило 12%-й пошлиною все товары, идущие из Польши по Висле, Варте и Одеру; если товары шли транзитом через Пруссию, они должны были оплачиваться во второй раз 12%-й пошлиною. Эти препятствия заставили польский экспорт искать другой дороги — южной, через Черное море. Дорога эта открылась вместе с завоеванием Крыма, основанием Херсонеса, созданием русского коммерческого флота на Черном море и открытием для него проливов. Польский хлеб из русских воеводств направился по этой южной дороге. Чтобы дать возможность и северным воеводствам направлять свой хлеб по этой же дороге правительство и частные лица озаботились соединением посредством каналов систем Вислы и Немана с системою Днепра. Проведены были королевский Днепро-Бугский канал и канал Огинский, соединивший Шару с Припятью. Результат этих мероприятий выразился в быстром увеличении суммы экспорта. В 1776 г. эта сумма равнялась только 22 тыс. злотых; через несколько лет она уже превышала 150 млн зотых.

Прирост населения. Вместе с подъемом материального благосостояния совершался быстрый прирост населения. После первого разбора Польша насчитывала едва 7400 тыс. душ; по истечении нескольких лет население возросло до 8 800 000, т. е. на 19%.

Духовный подъем. Большие успехи сделало в рассматриваемое время и народное просвещение Польши. В деле распространения просвещения видная роль принадлежала королю и некоторым магнатам. Станислав-Август собрал огромную библиотеку во дворце, устроил обсерваторию, физический кабинет, химическую лабораторию, нумизматический кабинет. Он покровительствовал и искусствам, покупая картины, гравюры, статуи. Король окружал себя учеными, поэтами и художниками, и четверговые обеды во дворце представляли собой своего рода академические заседания, на которых обсуждались различные вопросы, науки и искусства и читались поэтические произведения. Король поощрял ученых, поэтов и художников подарками, пенсиями, медалями и т. п. По его инициативе переводились на польский язык лучшие произведения иностранной литературы, составлялись оригинальные труды; благодаря, например, материальной поддержке короля бискуп Смоленский Адам Нарушевич составил «Историю польского народа», не утратившую и до сих пор своего научного значения. За королем вслед шли и некоторые магнаты, которые составляли библиотеки, коллекции, музеи, издавали научные сочинения; например, на счет князя Иосифа Яблоновского Рицци-Занноси издал огромный географический атлас королевства Польского (1772). Король оказал немалые услуги и делу воспитания. В 1765 г. он основал в Варшаве «Рыцарскую школу» — первое учебное заведение, освобожденное из-под опеки духовенства. Эту школу организовал и опекал кн. Адам Чарторыйский. В ней преподавали исключительно светские профессора, преимущественно иностранцы и даже протестантского вероисповедания. Для нее составлены были новые учебники латинской грамматики, всеобщей истории и географии, мифологии и т. д. Сам Чарторыйский составил для своих воспитанников кадетский катехизис, излагавший основы морали, опирающейся не на догматы религии, а на чувство чести и долга пред отечеством. В этой школе никогда не хватало места для всех, желающих в нее поступить.

Деятельность эдукационной комиссии. Но главная заслуга в деле воспитания юношества и распространения просвещения в польском обществе принадлежала эдукационной комиссии, действовавшей первоначально под председательством бискупа Масальскаго, а позже под председательством королевского родственника, князя-примаса Понятовского. Эта комиссия, состоявшая в большинстве из лиц, воспитанных под влиянием французского рационализма, задалась целью эмансипировать школу от церковного влияния и приспособить ее к потребностям жизни. Она стремилась к достижению этих целей, во-первых, назначением на преподавательские должности светских людей и, во-вторых, изменением школьной программы, из которой были исключены богословие и схоластическая философия. По поручению эдукационной коммиссии ксендз Гуго Коллонтай преобразовал Краковскую академию, а экс-иезуит Мартин Одланицкий Ночобут — Виленскую наподобие западных университетов. В этих академиях, получивших название главных школ, повышен был уровень преподавания опытных и точных наук, вроде естественной истории, анатомии, астрономии и химии, для которых профессора были выписаны из-за границы, наоборот — устранена была вся средневековщина, проникшая в эти академии в эпоху господства иезуитов. Подобные же преобразования сделаны были и относительно низших школ. По поручению комиссии экс-иезуит Григорий Пирамович выработал проект устава об училищах, который и получил свое утверждение в 1783 г. По этому уставу все школы Речи Посполитой были разбиты на десять отделов. Каждый отдел заключал в себе: одну шестиклассную школу (wydzialowa) с семилетним курсом, несколько трехклассных (podwydzialowa) с шестилетним курсом и школы приходские. Во главе шестиклассной школы поставлен был ректор, который вместе со своим помощником — префектом управлял всем школьным отделом; во главе трехклассной школы поставлен был проректор, имевший надзор над приходскими школами своего округа. Все эти школы, содержавшиеся за счет фонда эдукационной комиссии, получили название академических, а их преподаватели составляли особое сословие, подлежавшее юрисдикции ректора главной школы. Рядом с академическими остались и школы частные — пиаристов, базилиан, доминиканцев, бенедиктинцев. Но и эти школы в своих программах подчинялись уставу эдукационной комиссии.

Как мы уже сказали, из школьной программы исключено было изложение богословия. Его место заменила так называемая христианская наука, преподававшаяся в виде проповедей младшим ученикам в школе, а старшим — в костеле. Взамен богословия сверх того введено было преподавание светской морали, которая побуждала к добру не обещаниями наград или наказаний в будущей жизни, а выяснением пользы или вреда для общества, проистекающих от добродетели или порока. Вообще преподавание всех предметов проникнуто было духом утилитаризма. Передовые люди польского общества были убеждены, что школа может выработать новый тип гражданина, приготовленного к практической жизни, чувствительного к бедствиям отечества и способного посвящать свои силы на служение благу общества. Из естественных наук устранены были все библейские воззрения и метафизические гипотезы, вроде, например, гипотезы о происхождении материи. Взамен того учеников знакомили со свойствами тел и разных физических явлений, важными для практической жизни, Профессор физики учил, как строить громоотводы; минералоги объясняли полезность металлов, ботаники — полезность разных растений в медицине и хозяйстве. Учителя внушали ученикам уважение к людям знания, независимо от их религиозных и философских воззрений, знакомили их с взглядами Декарта, Вольтера, Руссо и т. д. Все эти усилия до известной степени увенчивались успехом, и из новых школ действительно выходили люди с различными знаниями, пригодными в практической жизни, с широким просвещенным взглядом на вещи, чуждым религиозных и других предрассудков.

Масонство. Духовный подъем польского общества сказался до известной степени и в организации деятельности масонства. Масонские общества возникли в Польше еще при Августе III и состояли наполовину из иностранцев — французов, немцев и англичан, проживавших в Польше; из поляков в эти общества поступала главным образом магнатская молодежь. После первого раздела поляки отложились от иностранцев и образовали свою собственную ложу под названием «Испытанные друзья», позже прозванную «Екатериною под северною звездою». С этою ложею, имевшею местопребывание в Варшаве, находились в связи провинциальные ложи. В масонские ложи принимались только христиане. Главною задачею масоны ставили себе борьбу с нетерпимостью и предрассудками, распространение полезных знаний и устройство благотворительных учреждений; из обсуждений их исключены были религиозные и политические вопросы.

Косность шляхетской и народной массы. Прогресс умственный, моральный и экономический в царствование Станислава-Августа является фактом, не подлежащим сомнению, хотя, конечно, не нужно преувеличивать его размеров. Масса шляхты мало была затронута новым веянием, и в среде ее по-прежнему царили невежество и фанатизм. С этим невежеством и фанатизмом шляхты пришлось считаться преимущественно эдукационной комиссии. Возбуждаемая экс-иезуитами шляхта порицала новые школы за пренебрежение к латыни, за обучение ненужным вещам, вроде, например, некоторых отделов зоологии, обвиняла новые школы в распространении неверия и предпочитала воспитывать своих детей за границею или в частных учебных заведениях. Эдукационная комиссия вынуждена была сделать некоторые уступки общественному мнению, ввела преподавание латыни, исключила некоторые естественные науки и наказала учителям посещать обедни вместе с учениками и ежемесячно являться к исповеди. Если шляхетская масса коснела еще в фанатизме и невежестве, тем более справедливо это относительно мещанства и крестьянства. Что касается высших сфер, то здесь с образованностью и освобождением от религиозных предрассудков нередко связывалось и освобождение от нравственных чувств и обязанностей. Неуважение к семейным узам, разъезды супругов и разводы были обычным явлением. Еще худшим проявлением безнравственности было раболепство и преклонение перед силою и богатством. И в сфере экономической многого еще не хватало для полных успехов — знания, капиталов, свободного труда.

Недостатки конституции и обсуждение их в политической литературе. Но главные недостатки гнездились в области государственного устройства и общественных отношений. Нельзя сказать, чтобы в польском обществе не было сознания этих недостатков и не проявлялось стремлений к их исправлению. Поляки по этой части обращались за советом даже к иностранцам. Один из вождей Барской конфедерации кухмистр Вельегорский, отправленный послом в Париж, обратился к двум тогдашним светилам политической литературы Руссо и Мабли с просьбою высказать свои суждения о польском государственном устройстве и необходимых для него преобразованиях. Результатом этого обращения было появление трактата Руссо «Considerations sur le gouvemement de Pologne et sur la reformation projete» и трактата Мабли «Du gouvemement et des Joix de la Pologne». Руссо в своем трактате одобрял и избрание королей, и liberum veto, и конфедерации; требовал только различных внутренних улучшений для поднятия республиканских добродетелей и для самоосвобождения хлопов. Мабли, соглашаясь с Руссо относительно освобождения крестьян, в противоположность ему порицал liberum veto и рекомендовал наследственную королевскую власть. О необходимых реформах писали и сами поляки. Самым выдающимся явлением в данном случае был политический трактат ксендза Станислава Сташица под заглавием «Размышления о жизни Яна Замойского, канцлера и великого коронного гетмана» (1786). Сташиц утверждал, что Польше потребны следующие реформы: наследственность престола, решение дел большинством голосов, изоброчение крестьян и их просвещение, уравнение в правах мещанства со шляхтою.

Препятствия к преобразованиям. Но все подобные проекты шли вразрез с конституциею государства, имевшею много сторонников среди шляхты и гарантированною русским правительством. Какие препятствия лежали на пути к осуществлению подобных проектов на практике, лучше всего иллюстрирует судьба кодекса, составленного Юрием Замойским по поручению сейма 1768 г.

Замойский в своем кодексе переступил границы частного права и проектировал реформы в положении крестьянства и мещанства. Крестьяне поделены им были на две категории: на оседлых на помещичьей земле без своего инвентаря и без контракта с владельцем и на оседлых с инвентарем и по договору с владельцем. Первые не имеют нрава уходить с земли, другие пользуются личною свободою. Из сыновей крестьян первой категории первый и третий должны оставаться на земле, а остальные могут заняться ремеслом и поселиться в местах. Крестьянин, живущий по контракту с владельцем, в тяжбах с ним судится гродским судом. То же самое право принадлежит и невольному крестьянину в тех случаях, когда владелец отнимет у него заработок, причинит ему увечье, посадит в заключение дольше чем на 24 часа и присвоит над ним уголовную юрисдикцию. За убийство крестьянина пан подлежит смерти. В каждом приходе должна существовать школа, куда крестьяне обязаны посылать своих детей в продолжение всей зимы. Для мест Замойский проектировал возвращение прав, данных им при основании; мещанам главных городов воеводств предполагал дать право приобретать земские имения на три мили в окружности. Наконец, Замойский предполагал подчинение государственному контролю булл, присылавшихся папами, обращение четвертой части имущества, остававшегося после умерших ксендзов, на благотворительные цели, определение минимального возраста для лиц, поступающих в монастыри, и т. д. Русский посланник Штакельберг, как только ознакомился с кодексом Замойского, немедленно сообщил своему правительству, что кодекс нарушает конституцию, гарантированную Россиею. Екатерина поручила ему воспрепятствовать тому, чтобы кодекс прошел на очередном сейме 1780 г. Штакельберг успешно выполнил данное ему поручение. На сейме посол Волынского воеводства Каменский предложил отвергнуть кодекс и впредь никогда не возобновлять о нем речи. Когда маршалок сейма князь Станислав Понятовский для формы предложил рассмотреть кодекс по частям, раздались с разных сторон крики: «Не согласны!» Послы рвали при этом листы книги и бросали их на пол. Кодекс был отвергнут.

Судьба кодекса Замойского показывала, что реформы невозможны, пока будет существовать русская гарантия и опека. На свете, конечно, нет ничего вечного, и поляки, вероятно, дождались бы того времени, когда Россия не стала бы настаивать на неизменности существовавшего в Польше государственного и общественного порядка. Реформы 1773—1776 гг., произведенные с согласия России, служили тому ручательством. Но темперамент нации был не из таких, при которых долготерпение и холодная расчетливость и рассудительность составляют основные свойства людей. Поляки не устояли перед соблазном освободиться от опеки России и реформировать свое государство в то самое время, когда Россия запуталась в войны с Турциею и Швецией. Дьяволом-искусителем явился прусский король, предложивший полякам свою поддержку и союз. Поляки, не рассчитав своих сил и не взвесив всех обстоятельств, из которых некоторые (французская революция) оказались непредвиденными, ринулись в борьбу; кончившуюся трагически для Польского государства.