Реституция ценностей религиозных общин

Из истории искусств очевидно, что первыми хранителями культурного наследия были религиозные институты.

С одной стороны, в средневековом обществе религиозное искусство было одной из доминирующих форм художественного самовыражения общества, церковь была крупнейшим, стабильным и богатым заказчиком архитектурных, изобразительных, скульптурных и декоративноприкладных произведений. С другой стороны, религиозные институты пользовались особым социальным статусом, гарантировавшем определенную неприкосновенность в годы войн и смут. Если частные коллекции разорялись и расхищались, то церковные сохранялись веками. Наконец, духовенство было наиболее грамотной и образованной прослойкой средневекового общества, что означало большее понимание значимости того или иного артефакта.

В первые годы советской власти на религию обрушилась карательная сила репрессивной машины. Это касается как Русской православной церкви, так и иных конфессиональных и религиозных организаций. Многие архитектурные памятники и культурные ценности были уничтожены, часть попала в фонды государственных собраний, часть была продана зарубежным коллекционерам.

Курьез

Ф. И. Шмит делился своими наблюдениями: «Приехал в Киев тогдашний Пред[седатель]С[овета]Н[ародных]К[омиссаров] Украины тов. X. Г. Раковский и пожелал посмотреть, какой из всего этого [Киево-Печерской Лавры] выходит исторический музей. Въезжает во двор Лавры, а навстречу, как на грех, несколько монахов, длинноволосых, длиннорясых. Большинство монахов за годы Революции и Гражданской войны разбрелось кто куда, но несколько черных привидений, которым деваться было некуда, так в Лавре и остались. Лица, сопровождавшие т. Раковского, как бы извиняясь, объяснили, что монастыря, конечно, больше нет, но что некоторое количество монахов все-таки на месте осталось. Тов. Раковский, со свойственной ему живостью, запротестовал — да если бы, говорит, тут ни одного монаха не осталось, то вы бы специально нанять должны были бы людей, которые бы отращивали бороду и одевались в черные монашеские рясы: ведь это же живые экспонаты! И как понять Лавру, как понять все старинное искусство, которое сплошь было церковным, да и не могло не быть церковным, как понять всю экономику крестьян на монастырских латифундиях, если не представлять себе совершенно конкретно, если не видеть монахов! Вот — это правильная музейная точка зрения. Киевская Лавра непонятна без монахов!»^[1]

Восстановление религиозной жизни после краха коммунистической идеологии поставило на повестку дня вопрос о справедливости, целесообразности и механизмах возврата религиозным организациям памятников и ценностей.

Ключевая проблема заключается в том, что религиозные организации не обладают сотрудниками достаточной квалификации для надлежащей консервации и реставрации культурных ценностей.

С одной стороны, функциональное обращение религиозного предмета (например, икона, выставленная для поклонения) — наиболее адекватная среда интерпретации объекта. Но с другой стороны, утилитарное использование в религиозных целях наносит ущерб сохранности. Продолжим пример с иконой: резкие перепады температуры в ходе многолюдной церковной службы, копоть от свечей, нестабильный микроклимат исторических церковных зданий представляют угрозу состоянию шедевра.

Различные промежуточные формы (использует религиозная организация, контролируют и субсидируют необходимые работы государственные структуры) на практике не всегда работают, так как размытая ответственность провоцирует новые проблемы и конфликты.

Норма закона

Для упорядочивания практики реституции был принят специальный Федеральный закон Российской Федерации от 30.11.2010 № 327-ФЗ «О передаче религиозным организациям имущества религиозного назначения, находящегося в государственной или муниципальной собственности». Однако действие закона не распространяется на имущество религиозного назначения, которое относится к музейным предметам и музейным коллекциям, включенным в состав Музейного фонда РФ. Поэтому закон в основном коснулся возвращения зданий храмов и монастырских комплексов.

Имеются и другие проблемы: если в музее ценности доступны для осмотра и научного изучения, то у религиозных организаций здесь могут быть свои представления. Учет и стандарты безопасности, имеющиеся в музеях, сильно отличаются от реальной практики в религиозных организациях, что может спровоцировать случаи хищения. Наконец, изъятие из светских исторических и художественных музеев пласта фондов, связанных с религией, значительно обеднит общее восприятие культурного наследия, в том числе принизит духовные традиции народов России.

Уже три десятка лет религиозные организации и музейное сообщество пытаются нащупать компромиссные формы взаимодействия. Перечислим некоторые варианты:

— привлечение религиозных организаций в качестве почетных гостей (рис. 10.2);^[2]

Рис. 10.2. Новое открытое хранение буддийского искусства Эрмитажа^1.

• — организация и проведение разовых религиозных служб в музейном пространстве (фактически, религиозный музейный праздник);
• — включение в музей храмового пространства, в котором экспонируются религиозные объекты (наиболее известным является Храм святителя Николая в Толмачах при ГТГ, где хранятся икона Божья Матерь Владимирская, Троица Андрея Рублева и Дмитровский крест);
• — выделение в музее-заповеднике светской (музейной) части и части, где ведется религиозная практика (так, большинство усадебных и дворцовых храмов — действующие) (рис. 10.3);
• — создание особых «корпоративных» музеев под эгидой религиозных организаций (например, Музей Храма Христа Спасителя).

Рис. 10.3. Литургия в честь Праздника Св. Троицы в церкви Спаса Нерукотворного в Зимнем дворце¹

Конфликт усугубляется тем, что некоторые храмы занимаются музеями. Причем это касается как краеведческих музеев в глубинке, так и многих выдающихся объектов: соборов Московского Кремля, Покровского собора (храма Василия Блаженного), Исаакиевского собора, Храма Вознесения Христова (Спаса-на-Крови). Соответственно, помимо культурного конфликта в ход идет и имущественный — в случае возвращения храмов музею необходимы новые помещения, а равнозначные объекты со схожей туристической привлекательностью найти практически невозможно.

Хотя в большинстве случаев удается достичь временного соглашения, значительным скандалом и ожесточенной полемикой обернулось желание властей Санкт-Петербурга передать музейное пространство Исаакиевского собора Русской православной церкви. Полемику осложняет историческая подоплека — в советские годы соборе функционировал Государственный музей атеизма.^[3]

По большому счету, в российском обществе нет консенсуса о целесообразности реституции церковных ценностей. По всей вероятности, проблема будет и далее требовать поиска компромиссных решений по каждому конкретному памятнику.

• [1] Шмит Ф. И. Музейное дело: вопросы экспозиции. Цит. по: Музееведческая мысльв России XVIII—XX вв.еков. С. 600—601.
• [2] © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург, 2018. URL: http://hermitagemuseum.org/wps/wcm/connect/ae8a6902−7647−4270-bf7e-c8aafbecf21e/i_7m.jpg?MOD=AJPERES&CACHEID=ae8a6902−7647−4270-bf7e-c8aafbecf21e (дата обращения: 26.10.2018).
• [3] © Государственный Эрмитаж. Санкт-Петербург, 2018. URL: http://hermitagemuseum. org/wps/wcm/connect/9c25c004−95e0−4704−9437-a9f3a04510af/i_7m.jpg?MOD=AJPERES&CACHEID=9c25c004−95e0−4704−9437-a9f3a045 lOaf (дата обращения: 26.10.2018).