Мировосприятие ярославского и нижегородского крестьянства в конце XIX — начале XX в

Особенности русского национального характера часто ассоциируют с самобытным внутренним миром крестьянства. Указывается, что мировосприятие россиян сохранило множество настроений и взглядов крестьянства прошлых веков, элементов крестьянской психологии1. Именно поэтому современное российское общество стремится познать социальную и духовную сущность крестьянства.

Кроме того, такие проблемы отечественной истории, как особенности аграрного развития России, столыпинской реформы, крестьянского движения могут успешнее решаться с учетом характера крестьянского менталитета. Ход социальных и политических преобразований тесно взаимосвязан с коллективными и индивидуальными картинами мира. От эволюции народного мировосприятия зависели содержание, направление и темпы российской модернизации, поскольку крестьянство составляло основную часть населения страны.

Крестьянское мировосприятие связано также с революционным процессом начала XX в. Наряду с экономическими, социальными и политическими причинами особенности народного восприятия мира повлияли на развитие России по радикальному пути. Крестьянство стало главной движущей силой первой и второй революций, союзником пролетариата. Необходимо рассмотреть, каковы были мотивы включенности крестьянства в революционный процесс, какие ментальные изменения в мировосприятии крестьянства, традиционно являвшегося опорой самодержавного строя, привели к этому участию. Интерес представляет вопрос о том, в какой степени крестьянство было охвачено революционными настроениями и установками,.

1 См.: Касьянова К. О русском национальном характере. М, 1994; Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции. М, 1996; Судьбы российского крестьянства. М., 1996; Ануфриев Е. А., Лесная Л. В. Российский менталитет как социально-политический и духовный феномен // Социально-политический журнал. 1997. № 3. С. 17−25, № 4. с. 29−44, № 5. С. 24−30. Русские. М., 1997; и др. насколько сильно привычная ему картина мира находилась под влиянием новых интересов и идеалов.

В отечественной историографии темы можно выделить несколько этапов: дореволюционный, советский и современный. В конце XIX в. сложились несколько направлений в изучении крестьянства. Народнические писатели традиционно проявляли интерес к «душе» русского крестьянина, восхищались ее чистотой и светлостью. А. В. Пешехонов, К. Р. Качоровский, В. П. Воронцов, Н. П. Огановский и другие исследователи указывали на великое значение общины, воспитывавшей в крестьянах терпение, способность к самопожертвованию, стремление к солидарности, равенству, справедливости. Для народников община была доказательством подлинного коллективизма русского народа1.

Народники обвиняли государство в том, что крестьяне жили в «удушливой атмосфере бесправия», страдали от голода, нищеты, невежества, пьянства, грязи, привыкли к общественному и семейному самосуду, избиению женщин. Экономическая и социальная политика государства оценивались как основная причина бедственного положения народа2.

После революции 1905;1907 гг. народническая теория об общинном духе русских крестьян потерпела крах, сочинения писателей-народников приобрели пессимистический характер. Все чаще заострялось внимание на том, что в деревню пришли рациональность и расчет, отмечался рост эгоизма, «хищничества» в среде крестьян. В 1911 г. В. Вельский провел исследование отношения крестьян к закону 9 ноября 1906 г. в Псковской губернии, считавшейся «колыбелью» русской общины и сделал вывод о том, что.

1 См.: Воронцов В. П. Итоги экономического исследования России. Т. 1. Крестьянская община. М, 1892- Карелин А. Общинное владение в России. СПб., 1893- Качоровский К. Р. Русская община. Возможно ли, желательно ли ее сохранение и развитие. М., 1906; Пешехонов А. В. Экономическая политика самодержавия: централизация экономической власти. СПб., 1906; Его же. Земельные нужды деревни. СПб., 1906; Огановский Н. Закономерность аграрной эволюции.: В 2 ч. Ч. 2. Саратов, 1911; Его же. Обновление земледельческой России и аграрная политика. М, 1914. Вып. 1- Златовратский Н. Н. Собр. соч.: В 8 т. СПб., 1913. Т. 8- Косинский В. А. Основные тенденции в мобилизации земельной собственности и их социально-экономические факторы. Ч. 1. Киев, 1917.

См.: Михайловский H.K. Полн. собр. соч. СПб., 1914. Т. 3. Стб. 698- Пешехонов А. В. Экономическая политика самодержавияцентрализация экономической власти. СПб., 19Об. общинный дух оказался только фантомом, призраком, иллюзией «исстрадавшейся о народе интеллигентской души"1. Народники указывали на отрыв современного им крестьянства от традиции.

Представители консервативной мысли наделяли идеальный образ народа такими чертами, как коллективизм, духовность, преданность царю, основанные на общинной жизни и идеалах православной церкви. Основным принципом построения крестьянской жизни называлось полное отсутствие самодеятельности и «всецелое, безграничное» подчинение воздействиям извне. К. П. Победоносцев, С. Ф. Шарапов, К. Ф. Головин, Г. И. Бобриков, В. Ярмонкин, И. Васьянов и другие отмечали, что русскому человеку свойственна потребность во власти. Они рассматривали государство как семью, где народ-дитя должен был питать любовь, уважение и страх и всецело подчиняться своему отцу-самодержцу. Считалось, что крестьянство должно было находиться под контролем у власти, иначе не избежать «распутства» и «всяких безобразий» .

Консерваторы считали деревенское общество конца XIX — начала XX в. далеким от их идеала. Г. И. Бобриков указывал, что крестьянин казался ему то образцом нравственных достоинств с самою симпатичною внешностью, то разнузданным зверем, справиться с которым нет никакой возможности3. В. Ярмонкин считал крестьянина равнодушным, безличным и апатичным человеком, покорившимся судьбе. «В нем может пробудиться „зверь“, но „человек“ — не может», — заключал В. Ярмонкин4. В большинстве своем представители консервативного течения давали отрицательную характеристику крестьянских нравов и устоев жизни. Они подчеркивали низкий уровень культуры, духовную неразвитость крестьянства.

1 См.: Вельский В. (Кирьяков В.В.). Выбитые на хутора. Землеустроители и народ. М., 1912. С. 45.

2 См.: Победоносцев 1СП. Исторические исследования и статьи. СПб., 1876- Его же. Московский сборник. М, 1897- Головин К. Ф. Сельская община в литературе и действительности. СПб., 1887- Его же. Разрешен ли крестьянский вопрос? //Русское обозрение. 1894. № 11. С. 25−30- Шарапов С. Ф. Реформа крестьянского банка // Русское обозрение. 1893. № 2. С. 78−112- Его же. Самодержавие и самоуправление. 2 изд. М, 1903; Его же. Государственная роспись и народное хозяйство. М., 1908; Ярмонкин В. Письма из деревни. СПб., 1896- Бобриков Г. И. Очерки народного быта деревни. СПб., 1906.

3 Бобриков Г. И. Очерки народного быта деревни, СПб., 1906. С. 5,37.

4 Ярмонкин В. Письма из деревни. СПб., 1896. С. 8.

Либералы критиковали веру народников в религиозную нравственность крестьян, присущее им чувство справедливости, сострадания и любви. Представители либеральной мысли указывали на безличность и пассивность крестьянского общинного мира, атрофирующего волю и инициативу. Они считали, что у русского крестьянина не было чувства личного достоинства, он был движим мыслью, что «сам по себе человек ни в чем не волен». Либералы объясняли это проникновением общинных начал не только в хозяйственные, но и в бытовые, семейные и личные отношения. К. Д. Кавелин, А. Никольский, А. Воскресенский, А. Ритгих, Н. Н. Зворыкин, А. А. Кауфман, А. А. Кофод отрицали коллективистские предпочтения крестьян, выступали за кардинальное реформирование деревенской жизни1. Либералы верили в способность крестьянского мира к развитию и восприятию новых идеалов.

Представители социал-демократического движения стремились прежде всего оценить революционный потенциал русского крестьянства. В. И. Ленин писал, что капитализм прочно проник в пореформенную общину, а общинное крестьянство являлось не «антагонистом капитализма», а «самой глубокой и самой прочной основой его». Вместе с тем он указывал, что под влиянием капиталистического развития деревни произошло расслоение крестьянства на сельский пролетариат и сельскую буржуазию, и призывал к созданию крепкого союза городского пролетариата с деревенской беднотой для борьбы за социализм. В целом крестьянство оценивалось Лениным как неспособное к самостоятельной политической активности, «общей солидарной работе», что было связано с крестьянским характером и отношением к жизни2.

1 См.: Кавелин К. Крестьянский вопрос. СПб., 1898- Его же. Дворянство и освобождение крестьян // Кавелин К. Д. Собр. соч. Т. 2. СПб., 1898- Зворыкин Н. Н. Сельская община как один из временных периодов социального развития человечества. М, 1902; Его же. Крестьянское землеустройство и неотложная аграрная реформа в России. СПб., 1905; Никольский А. П. Земля, община и труд. Особенности крестьянского правопорядка, их происхождение и значение. СПб., 1902; Воскресенский А. Е. Общинное землевладение и крестьянское малоземелье. СПб., 1903; Ритгих А. А. Крестьянский правопорядок. СПб., 1904; Кауфман А. А. Переселение и колонизация. СПб., 1905; Его же. Аграрный вопрос в России. Ч. 1, 2. М, 1908; Его же. Русская община в процессе ее зарождения и роста. М, 1908; Его же. Формы хозяйства в их историческом развитии. М., 1910; Его же. Община. Переселение. Статистика. М, 1915; Кофод А. А. Крестьянские хутора на надельной земле.: В 2 т. СПб., 1905; Его же. Русское землеустройство. СПб., 1913; Ермолов А. С. Наш земельный вопрос. М., 1906.

2 См.: Ленин В. И. ПСС. Т. 3. С. 165- Т. 7. С. 129−190, 365- Т. 11. С. 90- Т. 20. С. 138−142- и др.

Свой взгляд на крестьянство в начале XX в. выразили меньшевики — Г. В. Плеханов, П. П. Маслов, Н.Н. Суханов1. Они не считали общинное устройство особой характеристикой русской деревни, указывая, что через общинные принципы прошли многие народы. Меньшевики писали о подрыве общинных устоев в России в начале XX в., чему способствовало развитие денежного хозяйства и товарного производства. Среди черт крестьянства они отмечали покорность, забитость, неспособность к истинному революционному движению. Так, Г. В. Плеханов считал, что крестьянство отстаивало государственную собственность на землю и надеялось на решение вопроса о земле царем2. Меньшевики видели в крестьянстве в целом консервативную силу, находившуюся под влиянием правительственной идеологии.

А.В. Чаянов, А. Н. Челинцев, Н. Д. Кондратьев, А. А. Рыбников, представители организационно-производственного направления, изучали практику крестьянских хозяйств3. По их мнению, механизмы организации производства, использования рабочей силы оставались неизменными при феодализме или капитализме, что объяснялось особенностями семейной экономики. Крестьянское хозяйство они оценивали как семейное, трудовое, балансировавшее затраты труда с выручками от этих затрат. А. В. Чаянов указывал на сообразительность и хитрость крестьян. Он считал, что крестьяне, жалуясь на тяжелое положение, практически всегда преувеличивали многие свои расходы и бедствия4.

Сбором материала по истории крестьянского общества и его анализом занимались профессиональные исследователи, стремившиеся к объективности.

1 См.: Маслов ГШ. Аграрный вопрос в России.: В 2 т. М., 1905; Суханов Н. Н. К вопросу об эволюции сельского хозяйства: социальные отношения в крестьянском хозяйстве России. М, 1909; Плеханов Г. В. Соч.: В 24 т. Л., 1923;27. Т. 2,3, 10, 20.

2 Плеханов Г. В. Соч.: В 24 т. Я, 1923;27. Т. 20. С. 112.

3 См.: Челинцев А. Н. Очерки сельскохозяйственной экономии. М., 1909;1910; Чаянов А. В. Опыт анкетного исследования денежных элементов крестьянского хозяйства Московской губернии. М., 1912; Его же. Очерки по истории трудового хозяйства. М., 1912;1913. Вып. 1,2- Его же. Как питается, как одевается и как живет русский крестьянин // Журнал земледельца. 1912. № 12. С. 6−14- Его же. Влияние состава и величины крестьянской семьи на ее хозяйственную деятельность. СПб., 1912; Его же. Война и крестьянское хозяйство. М., 1914; Его же. Аграрный вопрос // Агрономический журнал. 1917. № 1. С. 44−86- Рыбников А. А. Кустарная промышленность и сбыт кустарных изделий. М., 1913; и др.

4 См.: Чаянов А. В. Избранные труды. М., 1991. С. 195. своих сочинений, такие как С. Н. Прокопович, А. Е. Лосицкий, И. В. Чернышев и другие1. Источниковую базу их работ составляли письма, приговоры крестьян, данные опросов и анкетирования, статистика, официальные документы. Например, И. Чернышев исследовал отношение крестьян начала XX в. к общине по результатам опроса, проводившегося в 1902 г. в Смоленской губернии2. П. Луканов работал с приговорами крестьян, составленными в начале XX в. в различных регионах России3. Письма крестьян по земельным, правовым и образовательным вопросам составили основу работы М. Сурина о потребностях жителей деревни4. Книга М. Сурина об отношении народа к войне с Японией была написана на основе «весьма многочисленных сообщений, идущих от разнообразных слоев деревни», в том числе и крестьян5. Существует целый ряд дореволюционных исследований, полностью построенных на источниках крестьянского происхождения.

В отдельную группу можно выделить книги писателя-крестьянина С. Т. Семенова, являвшиеся в большей степени историческими сочинениями, чем источниками6. Автор пытался провести анализ новых тенденций и явлений в крестьянском обществе начала XX в. Сохранившимися с дореформенного времени чертами крестьянства С. Т. Семенов считал раболепие, боязнь человека, «который хоть немного похож на барина», низкую самооценку и привычку к общинной жизни. Вместе с тем он выделял и положительные черты русского человека: «Удивительная незлобливость и желание сделать доброе.

1 См.: Луканов П. Чего требуют крестьяне. СПб., 1906; Сурин М. Война и деревня. М., 1907; Его же. Что говорят крестьяне о своих нуждах. М, 1907; Чернышев И. В. Расслоение современной деревни // Современный мир. 1908. Кн. 6. С. 46−70- Его же. Крестьяне об общине накануне 9 ноября 1906 г. СПб., 1911; Его же. Община после 9 ноября 1906 г. Ч. 1, 2. Пг., 1917; Его же. Аграрно-крестьянская политика России за 150 лет. Пг., 1918; Лосицкий А. Е. Распадение общины. СПб., 1912; Его же. К вопросу об изучении степени и форм распадения общины. М., 1916; Прокопович С. Н. Опыт исчисления народного дохода в 50 губерниях Европейской России. М, 1918; идр.

2 См.: Чернышев И. В. Крестьяне об общине накануне 9 ноября 1906 г. СПб., 1911.

3 См.: Луканов П. Чего требуют крестьяне. СПб., 1906. С. 17.

4 См.: Сурин М. Что говорят крестьяне о своих нуждах. М., 1907. С. 23.

5 См.: Его же. Война и деревня. М, 1907.

6 См.: Семенов С. Т. Крестьянские беды. М, 1906; Его же. Крестьянское переустройство. М., 1915; Его же. Двадцать пять лет в деревне. Пг., 1915. дело встречаются очень часто. Без отказа подается милостыня. Накормить обедом нищего считается хорошим поступком"1.

С.Т. Семенов подчеркивал изменение веками складывавшихся устоев крестьянского мира в конце XIX — начале XX в. По его наблюдениям, в деревне рос индивидуализм, собственничество, повышалась активность личности, стремление к деятельности. Семенов отмечал, что деревня «ближе придвинулась к общей культуре», «появилось больше требования к грамотности». Он оценивал деревню как постоянно развивающийся организм.

В целом дореволюционные работы по истории крестьянства богаты фактическим материалом, их авторы пользовались иллюстративным методом для доказательства своих позиций. Историки, социологи, экономисты заостряли свое внимание на таких вопросах, как община, поземельные отношения, характер крестьянского хозяйства, крестьянский правопорядок. При этом давались разноплановые, противоречивые оценки. Некоторые современники считали, что крестьяне придерживались вековых традиций, энергично защищали привычный уклад жизни. Многие отмечали, что деревня начала тянуться ко всему новому. Вопрос изучения психологии крестьянского общества в целом не был решен.

Следующим этапом в развитии историографии проблемы крестьянского мировосприятия стал период с 1917 до конца 1950;х гг. Он характеризовался утверждением в советской науке сначала марксистско-ленинской теории и методологии познания, затем сталинской концепции о нарастании классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Работа советских историков-аграрников развивалась в двух важнейших направлениях. Во-первых, рассматривалось развитие капитализма в деревне на рубеже XIX—XX вв., изучалась столыпинская реформа, ее характер и особенности проведения в различных регионах страны и другие проблемы экономического характера. Во-вторых, исследовались формы и масштабы крестьянских выступлений, проявления классовой борьбы крестьянства, участия в российских революциях.

1 Цит. по: Семенов С. Т. Двадцать пять лет в деревне. Пг., 1915. С 77.

В работах С. М. Дубровского, П. Н. Першина, М. Н. Покровского, А. В. Шестакова, П. И. Лященко, Н. И. Карпова и других историков делался вывод о неизбежности коренной ломки сложившихся на рубеже XIX—XX вв. социально-экономических отношений в российской деревне и указывалось на складывание многочисленного слоя беднейших крестьян — надежного союзника рабочего класса1. Мировосприятие крестьянства не исследовалось как самостоятельная проблема.

Во второй половине 50 — 60-х гг. в историографии были поставлены вопросы об уровне развития аграрного капитализма, степени сохранения пережитков крепостничества, сочетания полукрепостнических и капиталистических порядков в пореформенной деревне, по которым историки высказывали неоднозначные мнения2.

В начале 70-х гг. в отечественной исторической науке оформилось «новое направление». Его представители М. Я. Гефтер, П. Н. Волобуев, И. Ф. Гиндин, К. Н. Тарновский доказывали существование многоукладности в аграрном строе России в конце XIX — начале XX в. Другая группа авторов — П. Г. Рындзюнский, И. Д. Ковальченко, JI.B. Милов указывали, что капиталистическая эволюция, начавшаяся еще в дореформенной феодальной России, способствовала тому, что в конце XIX — начале XX в. в аграрном строе России, несмотря на неоднородность его экономической и социальной структуры, преобладали.

1 См.: Дубровский С. М. Сельское хозяйство. Изд. I. М, 1922; Его же. Столыпинская реформа, капитализация сельского хозяйства в XX в. М, 1925; Шестаков А. В. Капитализация сельского хозяйства России. М, 1924; Его же. Крестьянская революция 1905;1907 гг. в России. М.-Л., 1926; Его же. Борьба сельских рабочих в революции 1905;1907 гг. М-Л., 1930; Карпов Н. И. Аграрная политика Столыпина. Л., 1925; Лященко П. И. Русское зерновое хозяйство в системе мирового хозяйства. М., 1927; Его же. История народного хозяйства СССР.: В 3 т. Т. 2. Капитализм. М., 1952; Першин П. Н. Участковое землепользование в России. Хутора и отруба, их распространение за десятилетие 1907;1916 гг. и судьбы во время революции (1917;1920 гг.). М., 1927; Чернышев И. В. Аграрный вопрос в Росси. Курск, 1927; и др.

2 См.: Анфимов А. М. К вопросу о характере аграрного строя Европейской России в начале XX в. // Исторические записки. М, 1959. Т. 65. С. 12−28- Его же. Земельная аренда в России в начале XX в. М, 1961; Его же. В. И. Ленин о характере аграрных отношений в России в начале XX века // Особенности аграрного строя России в период империализма. М., 1962. С. 64−86- Его же. Российская деревня в годы первой мировой войны. М, 1962; Дубровский С. М. Крестьянское движение в революции 1905;1907 гг. М, 1956; Его же. К вопросу об уровне развития капитализма в сельском хозяйстве России и характере классовой борьбы в деревне в период империализма: две классовые войны // Особенности аграрного строя России в период империализма. М, 1962. С. 5−45- Его же. Столыпинская земельная реформа. М, 1963; Тюкавкин В. Г. Сибирская деревня в конце XIXначале XX в. Новосибирск, 1966; Гиндин И. Ф. Проблемы истории Февральской революции и ее социально-экономических предпосылок // История СССР. 1967. № 4. С. 30−50- Шульпин П. И. Нижегородское крестьянство буржуазные черты. Вкладом этой группы ученых явилось широкое применение методов математической статистики и электронно-вычислительной техники в исторических исследованиях. Представители обоих направлений в своей работе широко использовали правительственные акты, статистические материалы, делопроизводственную документацию. Дискуссия о путях развития капитализма в аграрном строе России велась на протяжении 70−80-х гг., формировалось различное понимание особенностей развития страны в конце XIX — начале XX в.1.

В 70−80-е гт. историки изучали участие и роль крестьянства в российских революциях, причины крестьянского движения в различных регионах страны. Обращалось внимание на политико-правовое положение крестьянского сословия, поднимался вопрос о крестьянском правосознании2. Свое развитие получил этнографический подход к изучению истории дореволюционного крестьянства. Рассматривались вопросы источниковой базы для этнографических исследований, освещались отдельные аспекты повседневной жизни крестьянства России, бытовые, семейные, межличностные отношения в деревне3. в борьбе с царизмом и помещиками (1900;1917). Горький, 1968; Ежегодник по аграрной истории Восточной Европы. 1965. М., 1970; и др.

1 См.: Тарновский К. Н. Проблемы аграрно-капиталисгической эволюции России. (К дискуссии о путях развития капитализма в сельском хозяйстве) // История СССР. 1970, № 3, С, 60−79- Вопросы истории капиталистической России: проблема многоукладное&trade-. Свердловск, 1972; Ковальченко И. Д., Милов Л. В. Всероссийский аграрный рынок 18-начала 20 в. М, 1974; Анфимов А. М, Макаров И. Ф. Новые данные о землевладении Европейской России // История СССР. 1974. № 1. С. 18−29- Нифонтов А. С. Зерновое производство России во второй половине XIX в. М., 1974; Дубровский С. М. Сельское хозяйство и крестьянство России в период империализма. М., 1975; Анфимов А. М. Крестьянское хозяйство Европейской России: 1881−1904 гг. М., 1980; Анфимов A.M., Зырянов П. Н. Некоторые черты эволюции русской крестьянской общины в пореформенный период // История СССР. 1980. № 4. С. 26−41- Рындзюнский П. Г. Крестьяне и город в капиталистической России второй половины XIX века: взаимоотношение города и деревни в социально-экономическом строе России. М, 1983; Тюкавкин В. Г., Щагин Э. М. В. И. Ленин о трех российских революциях. Социально-экономические проблемы. М., 1984; Дружинин Н. М. Избранные труды: социально-экономическая история России. М., 1987; Ковальченко И. Д., Моисеенко Т. Д., Селунская Н. Б. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства Европейской России в эпоху капитализма. М., 1988; и др.

2 См.: Симонова М. С. Крестьянское движение 1905;1907 гг. в советской историографии // Исторические записки. 1975. № 95. С. 189−214- Социально-политическое и правовое положение крестьянства в дореволюционной России. Воронеж, 1983; Анфимов А. М. Экономическое положение и классовая борьба крестьян европейской России: 1881−1904 гг. М, 1984; Тюкавкин В. Г. Щагин Э.М. Крестьянство России в период трех революций. М., 1987; Кабытов П. С. Козлов В.А. Литвак Б. Г. Русское крестьянство: этапы духовного освобождения. М., 1988. и др.

3 См.: Громыко М. М. Трудовые традиции русских крестьян Сибири (XVIII-I пол. Х1Х в.). Новосибирск, 1975. Ее же. Этнографические и фольклорные источники в исследовании общественного сознания русских крестьян // Историоведение отечественной истории. 1976. М., 1977. С. 36−59.

В целом наличие нерешенных вопросов экономической и социально-политической истории дореволюционной деревни, дискуссий между аграрниками явилось одной из важных причин обращения к проблеме психологии крестьянства. Выявлялась также необходимость поиска новых подходов к изучению жителей деревни. В 70−80-е гг. появилась первая литература, посвященная вопросам взаимодействия истории с психологией и социологией1. Историки обратились к изучению крестьянских потребностей, интересов, семейных и коллективных отношений. Следует отметить, что под категорией общественного сознания крестьянства подразумевались прежде всего его социально-политические взгляды. Подчеркивалось, что даже в начале XX в. они оставались нечеткими, расплывчатыми, непоследовательными и несли на себе отпечаток идеологии крепостного крестьянства. Указывалось на сочетание в крестьянине двух душ, «пролетарской» и «хозяйской». Противоречивость оценивалась как коренное свойство крестьянской психологии. Значительный акцент делался на огромном воздействии на психологию крестьян революции 1905;1907 гг. В целом исследователи отмечали нарастание внутреннего конфликта в деревне начала XX в., что было связано с развитием капиталистических отношений и их влиянием на социальную структуру деревенского населения2.

В 80-е гг. был поставлен вопрос о методах изучения крестьянского сознания. Б. Н. Миронов заявил о необходимости привлечения в исторических исследованиях социологических программ. Он считал задачей историка выявление доминирующих черт той или иной грани в сознании крестьянства XIX — начала XX в. На основе применения методов социологии Б. Н. Миронов определил крестьянское сознание как «традиционное», находившееся между.

1 См.: Дробижева Л. М. История и социология. М, 1974. Шаронов В. В. Психология класса. М., 1975. Грушин Б. А. Массовое сознание. М., 1978; Миронов Б. Н. Историк и социология. Л., 1984; Социальная психология классов. М., 1985. и др.

2 См.: Рахматуллин М. А. К вопросу об уровне общественного сознания крестьянства в России // Вопросы аграрной истории Центра и Северо-запада РСФСР. Смоленск, 1972. С. 165−178- Никитин Г. В, О противоречиях психологии класса. М, 1979; Зотова О. И., Новиков В. В., Шорохова Е. В. Особенности психологии крестьянства: прошлое и настоящее. М, 1983; и др. магическим" и «урбанистическим"1. О. Г. Буховец исследовал приговорное движение крестьян на основе применения количественных методов2. Методам анализа массовой документации, отражающей идейную сторону крестьянского движения, была посвящена отдельная глава источниковедческого труда Б. Г. Литвака. В 80-е гг. были защищены диссертации по источниковедческим вопросам изучения истории крестьянства4.

В целом в советский период рассматривались вопросы специфики аграрного капитализма, расслоения деревни, классовой борьбы. Были подняты некоторые вопросы, связанные с особенностями крестьянского сознания. Одним из несомненных достижений отечественного крестьяноведения 70−80-х гг. явилось привлечение в историческом исследовании методов смежных наук. Были подготовлены условия для перехода к изучению мировосприятия крестьянства на качественно новом уровне.

Современный этап в историографии темы начался в 1990;е гт. Он связан прежде всего с изменением теоретико-методологической базы исследований по истории крестьянства. Так, Л. И. Кучумова указывала на необходимость применения новых подходов к изучению крестьянского общества, пересмотра устаревших клише. Обратившись к проблеме общины, Л. И. Кучумова рассматривала ее не только как территориальную, административную, хозяйственную единицу, но и как «транслятор духовных ценностей"5. Историки П. Н. Зырянов, В. В. Бабашкин, В. В. Кондрашин отмечали, что попытки оценивать крестьянство как «пассивный материал» истории себя исчерпали6.

1 Миронов Б. Н. Историк и социология. Л., 1984. С. 19−20.

2 Буховец О. Г. Массовые источники по общественному сознанию российского крестьянства. Опыт применения контент-анализа при изучении приговоров и наказов. // История СССР. 1986. № 4. С. 104−119- Его же. Математика в исследовании общественного сознания крестьян. // Число и мысль. М., 1986. Вып. 9. С. 38−52.

3 Литвак Б. Г. Крестьянское движение в России в 1775—1904 гг. М, 1989.

4 См.: Селина Т. И. Договоры и сделки крестьян конца XIX — начала XX вв. как исторический источник для изучения крестьянского хозяйства. Дисс.канд. ист. наук. М, 1985. Осокина Е. А. Социально-экономическая структура хозяйства Центрально-промышленного района в конце XIX — начале XX века. Опыт количественного анализа территориальных сводок земской статистики. Дисс.кавд. ист. наук. М, 1987. s Кучумова Л. И. Сельская община в России: вторая половина XIX в. М, 1992.

6 См.: Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар) // Отечественная история. 1993. № 3. С. 23, 98,101.

Крестьяноведы России обратились к вопросам крестьянской культуры, общества, мировосприятия.

Отечественная наука, стремясь сократить методологический разрыв с зарубежной и принять новые теории, концепции, в середине 90-х гг. вплотную подошла к проблеме научной оценки менталитета крестьянства России. Одним из первых шагов на пути ее решения стала международная конференция РАН с участием американских историков, проходившая в 1994 г. в Москве. В сборнике материалов конференции была обоснована необходимость междисциплинарного подхода к изучению менталитета, приведены неоднозначные взгляды историков на эту категорию. Среди специфических черт крестьянской культуры России конца XIX — начала XX в. авторами статей были названы растворенность личности в коллективе, соблюдение принципов демократизма, социальной справедливости, наличие архетипа слитности с землей, взгляд крестьян на труд как на источник имущественных прав, их наивный монархизм, духовность и нравственность1.

В 90-х гг. исследователи стали заниматься историческим обобщением, анализом накопленных знаний. JI.B. Милов указывал, что на складывание менталитета влияли географическое положение, климат, ландшафт, природные ресурсы, расселение людей. Именно природные факторы явились одной из причин устойчивости черт общественного сознания российского крестьянства. Например общинность, указывал JI.B. Милов, произрастала из потребностей совместной деятельности по преодолению природно-климатических трудностей. Общинная структура и христианское православие отвечали духовным потребностям социума, помогали в «противостоянии природе и внешним врагам"2.

Фундаментальным исследованием по истории российского общества явился труд Б.Н. Миронова3. Он применил междисциплинарный подход к.

1 См.: Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). М., 1994.

2 См.: Милов Л. В. Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса. М., 1998.

3 См.: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVII в. — нач. XX в.). Генезис личности, демократической семьи, гражданского общества и православного государства.: В 2 т. СПб., 1999. изучению социальной жизни сословий России на протяжении нескольких веков. Рассмотрев крестьянскую общину, автор отметил ее постоянное развитие и акцентировал внимание на том, что к 1917 году она становилась все более рациональной и формализированной. Но этот процесс, в отличие от организаций других социальных групп, не завершился, в ней по-прежнему господствовали такие черты, как традиционализм и замкнутость, сдерживание индивидуализма.

В.Г. Тюкавкин в своем исследовании о столыпинской аграрной реформе отметил, что стремился уделять больше внимания тем сторонам крестьянской жизни, «которые свидетельствуют о серьезных положительных сдвигах в деревне в начале XX в.». Одной из них историк считал развитие хозяйственно-экономической и духовной культуры крестьян1.

В 90-е гг. продолжало развиваться этнографическое направление в изучении крестьянского общества. Широко известен труд М. М. Громыко о культуре русских крестьян XVIII — конца XIX в., в котором было обращено внимание на богатство духовной жизни крестьян, их знаний, накопленных коллективным опытом и обогащенных «восприятием природы"2. Своеобразным итогом этнографических исследований целого ряда авторов стал сборник о православной жизни русских крестьян XIX—XX вв.3. Их источниковой базой явились этнографические и конкретно-исторические материалы, труды краеведов и полевые изыскания авторов. Т. А. Листова, М. М. Громыко, И. А. Кремлева, С. В. Кузнецов подчеркивали, что православие определило сознание, миропонимание, тип поведения, политическое и экономическое своеобразие жизни русского народа.

1 См.: Тюкавкин В. Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М., 2001. С. 25, 31, 197 221.

2 См.: Громыко М. М. Мир русской деревни. М, 1991.

3 См.: Православная жизнь русских крестьян XIX—XX вв.еков: Итоги этнографических исследований. М., 2001.

Появился ряд диссертаций по истории, политологии, социологии и философии, посвященных проблеме общественного сознания крестьянства различных регионов России1.

В 90-е гг. была продолжена работа историков над источниковедческими проблемами изучения истории крестьянства в целом и крестьянского общественного сознания в частности. Возможность применения количественного анализа при изучении социально-политических взглядов крестьянства была продемонстрирована О. Г. Буховцом. Для обработки около 200 приговоров автор использовал математические методы, что позволило ему сделать выводы о сосуществовании традиционалистской и революционизированной моделей крестьянского сознания, о политическом характере приговорного движения, о не столь высокой эффективности революционной агитации в деревнях, как это указывалось ранее2. Проблемы определения круга источников для изучения общественного сознания крестьянства, информативности локальных источников, методов их обработки были подняты в диссертации Т. В. Иенсен .

Особенностью современного этапа развития историографии темы является появление значительного количества локальных исследований, основу которых составили местные источники и материалы. Отдельные проблемы ярославской деревни конца XIX — начала XX в. регулярно рассматривались на страницах сборников по истории края4. Динамика крестьянского движения в См.: Чухно В. П. Общество и семья: вчера, сегодня, завтра (Ист.-социол. исслед.).: Дисс. канд. ист. наук. ДонецкДонбасс, 1990; Канаев С. З. Роль религиозного фактора в формировании национальной психологии.: Дисс. канд. филос. наук. М., 1991; Летуновский С. Б. Общественное сознание крестьянства Мордовии K.XIXнач. XX вв.: Дисс. канд. ист. наук. Саранск, 1995; Вилков А. А. Менталитет крестьянства и российский политический процесс.: Дисс. д-ра политол. наук Саратов, 1998; Лобачева Г. В. Монархическая идея в массовом сознании россиян (1881−1917 гг.).: Дисс. д-ра ист. наук. Саратов, 1999; Клецин А. А. История социологии семьи в России: конец XIX в. — 90-е годы XX в.: Дисс. канд. соц. наук. СПб., 1999; и др.

2 См.: Буховец О. Г. Социальные конфликты и крестьянская ментальность в Российской империи начала XX века: новые материалы, методы, результаты. М., 1997.

3 См.: Йенсен Т. В. Источники и методы изучения общественного сознания пореформенного крестьянства. Дисс.кацд. ист. наук. М., 1999.

4 См.: Иванов В. А. Демографические особенности ярославской деревни и земельной обеспеченности крестьян до и после 1917 г. // «Минувших дней связующая нить» (V Тихомировские чтения). Ярославль, 1995. С. 87−89- Каленова М. А. Развитие кооперации крестьянских хозяйств Ярославской губернии в сфере переработки и сбыта продуктов сельскохозяйственного производства в начале XX в. // Там же. С. 93−95- Борисов А. В. Приговоры ярославских крестьян периода первой российской революции // Страницы минувшего. Ярославль, 1997. С. 122−124- и др.

1905;1917 гг. в Верхнем Поволжье была рассмотрена Н.В. Волковым1. Значительное внимание в его работе было уделено политической активности крестьян Ярославской губернии. И. Ю. Шустрова провела этнографическое исследование жизни крестьян Верхнего Поволжья, в том числе Ярославской губернии2. К истории крестьянства Нижегородской губернии конца ХЕХначала XX в. обратились А. В. Чернышова, Ю. А. Перчиков, Е. Е. Серова и другие. Они сосредоточили свое внимание на особенностях экономического и социального развития нижегородской деревни на рубеже веков.

В целом современное развитие темы характеризуется широкой проблематикой исследований, разнообразием мнений и подходов, постановкой вопроса о специфических чертах крестьянского менталитета, об особенностях повседневного мира крестьянства.

В 90-е гг. многие историки стали указывать на необходимость более близкого ознакомления российских специалистов с работами современных западных крестьяноведов, методологическими и концептуальными проблемами и главными направлениями истории крестьянства, разрабатывавшимися на Западе4.

Первые оценки российского крестьянина, его характера и образа жизни появились на рубеже XIX—XX вв., когда некоторые западные исследователи посетили Россию, «чтобы увидеть все собственными глазами"5. Началом научного изучения русского крестьянства многие современные историки считают исследование Дж. Робинсона 1932 г6.

1 См.: Волков H.B. Крестьянское движение в Верхнем Поволжье (1905;1907 гг.). Кострома, 1990.

2 См.: Шустрова И. Ю. Этнография русских Верхнего Поволжья: праздничные традиции XIX — начала XX в. Ярославль, 1994; Ее же. Этнография русских Верхнего Поволжья: семья и семейный быт крестьян в XIXначале XX в. Ярославль, 1997.

3 См.: Чернышова А. В. Крестьянская кооперация Нижегородской губернии в 1900;1917 гг.: Автореферат дисс. канд. ист. наук. Н.Н., 1994. Перчиков Ю. А., Серова Е. Е. Из истории работы земств Нижегородской губернии по внешкольному образованию среди населения в начале XX в. // Россия и Нижегородский край: актуальные проблемы истории. Н.Н., 1998; и др.

4 См.: Современные концепции аграрного развития (Теоретический семинар) // Отечественная история. 1993. № 3. С. 18,23.

5 См.: Troyat Н. Daily Life in Russia under the Last Tsar. Stanford University Press, California. 1979; Wallace D.M. Russia: On the Eve of War and Revolution. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1984; others.

6 См.: Robinson G.T. Rural Russia under the Old Regime: A History of the Landlord-Peasant World and Prologue to the Peasant Revolution of 1917. Berkley, CALos Angeles: University of California Press, 1969. P. 117.

Пристальное внимание истории российского крестьянства английские и американские уделяли в 50−70-х гг. Интерес к крестьянской психологии на этом этапе объяснялся в какой-то мере попыткой западных ученых изучить советское общество и познать характер советского человека. Историки вместе с социологами и психологами делали вывод, что люди СССР «в большинстве своем дети великорусских крестьян или городского рабочего класса, многие из которых сохранили тесную связь со своим крестьянским происхождением"1. Среди наиболее устойчивых черт нации назывались потребность во власти, предпочтение патриархальной семьи, совместного проживания и труда. При описании эмоционального мира человека подчеркивались его постоянное лавирование между нежностью и грубостью, сочетание терпимости и страстного желания обрести настоящую свободу2.

Теодор Шанин выделил следующие специфические черты крестьянского уклада жизни: сельское хозяйство как основное занятие, семья как производственное объединение, подчиненное положение в обществе, стабильность и вместе с тем способность к изменениям прединдустриальной культуры. Особую роль в процессе трансформации крестьянской культуры Т. Шанин придавал кризису отношений традиционного и нового в крестьянском обществе, обострившемуся в 1910;1925 гг.. Ю. Кослоу указывал на существование множества социальных типов российского крестьянства, богатую вариативность традиций и обычаев в разных местностях, признание сочетания нового и глубоко традиционного в крестьянском обществе4.

Многие историки в отмеченный период пытались найти и проанализировать в своих работах так называемые «темные стороны» крестьянской истории в начале XX в. — обострение хулиганства в деревне,.

1 См.: Dicks H.V. Some Notes on the Russian National Character // Black C.E. (ed.). The Transformation of Russian Society: Aspects of Social Change since 1861. Cambridge, MA: Harvard University Press, I960. P. 18−66.

2 См.: Goger G., Rickman J. The People of Great Russia. London, 1949; Mead M. Soviet Attitude towards Authority. New York, 1951; Dicks H.V. Observations on Contemporary Russian Behaviour // Human Relations, V. 1952. P. 4−26- Dicks H.V. Some Notes on the Russian National Character//Black C.E. (ed.). The Transformation of Russian Society: Aspects of Social Change since 1861. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1960.

3 См.: Shanin T. The Awkward Class: Political Sociology of Peasantry in a Developing Society: Russia, 1910;1925. Oxford: The Clarendon Press, 1972.

4 См.: Koslow J. The Despised and the Damned: the Russian peasant through the ages. New York, London. 1972. распространение случаев отказа матерей-крестьянок, мигрировавших в города, от своих новорожденных детей, рост детской смертности1. Эти явления оценивались как непосредственные свидетельства развития крестьянского общества под влиянием индустриализации и урбанизации, обострения политической ситуации в стране.

В целом в 50−70-е гг. зародились и получили свое первоначальное развитие экономико-политическая и социально-культурная традиции исследования истории российского крестьянства.

В 1980;е гг. историки экономического направления стремились оценить степень развития аграрного капитализма на рубеже веков, а также изучали л уровень жизни крестьянства. Исследователи обратили внимание на зависимость развития деревни от таких факторов, как отходничество, повышение уровня грамотности, служба крестьян в царской армии. Некоторые историки считали конфликт между традициями общины и новыми веяниями, по крайней мере в экономической сфере, иллюзорным. Отмечалось, что община могла успешно адаптироваться к изменениям, была способна к защите своих порядков от воздействий города и армии3.

В 1980;е гг. в западной историографии была поставлена проблема менталитета российского крестьянства. Историки уделяли внимание сочетанию нового и традиционного в крестьянском мировосприятии. Ярким примером могут служить работы, посвященные анализу юридической культуры крестьянства. М. Конфино, К. Фрайерсон, С. Франк доказывали, что обычное.

1 См.: Weissman N.B. Rural Crime in Tsarist Russia: the Question of Hooliganism, 1905;1914 // Slavic Review. 1978. Vol. 37, No. 2. P. 13−42- Ransel D.L. Abandonment and Fosterage of Unwanted Children: The Women of the Foundling SystemRamer S.C. Childbirth and Culture: Midwifery in the Nineteenth-Century Russian Countryside // Ransel D.L. (ed.). The Family in Imperial Russia: New Lines of Historical Research. Urbana et. al.: University of Illinois Press, 1978. P. 89−102.

2 См.: Davies R. W. (ed.). From Tsarism to the New Economic Policy. Ithaca, NY: Cornell University Press, 1980; Kahan A. Russian Economic History: The Nineteenth century. Chicago: University of Chicago Press, 1980; Smith R.E.F., Christian D. Bread and Salt: A Social and Economic History of Food and Drink in Russia. Cambridge et al.: Cambridge University Press, 1984; Hoch St.L. Serfdom and Social Control. The Village of Petronskoe. Chicago, 1986; Cox T. Peasants, Class, and Capitalism: The Rural Research of L.N. Kritsman and his School. Oxford: Clarendon Press, 1986; Macfarlane A. The Culture of Capitalism. Oxford: Basil Blackwell, 1987; others.

3 См.: Bradley J. Muzhik and Muscovite: Urbanization in Late Imperial Russia. Berkeley, CA: University of California Press, 1985. P. 117,115- Bushnell J. Peasants in Uniform: The Tsarist Army as a Peasant Society // Steams P.N. (ed.). Expanding the Past: A Reader in Social History. New York University Press, 1988. P. 23−31- EklofB. Ways of Seeing: право и самосуд являлись не только отражением народных взглядов и культуры крестьянства в целом, но и действенной силой самосохранения общины, ее обычаев, норм и правил поведения1.

К 80-м гг. относится начало разработки проблемы взаимоотношений полов в российской деревне. Ученые указывали, что патриархат нигде не влиял на крестьянских женщин так сильно, как в России. Несмотря на разделы семьи и то, что многие мужчины покидали деревни, крестьянки не получали больше прав или независимости, они по-прежнему не могли наследовать землю или участвовать в делах деревни наравне с мужской частью общины. Б. Фарнсворф, К. Воробек указывали, что русские женщины воспринимали свой невысокий статус в семье и общине как единственно верный и не стремились опротестовывать свое положение2. Б. Энгел, напротив, считала, что женщины в тех общинах, где сильнее было развито отходничество, получали больше уважения и прав3.

Следует отметить, что перед западными историками всегда остро стояла проблема привлечения конкретно-исторических источников. В основном они опирались на довольно ограниченный круг опубликованных материалов и доступные работы российских и советских ученых. В 80-е гг. они начали привлекать фольклорные и этнографические источники, чтобы познать крестьянский менталитет. Подчеркивалось, что народные песни, пословицы и другие выражения крестьянской устной культуры могут стать характеристикой любого аспекта ежедневной жизни4.

Recent Anglo-American Studies of the Russian Peasant (1861−1914) // Jahrbucher flir Geschichte Osteuropas. 1988. Bd. 36. P. 65.

1 См.: Confino M. Russian Customaiy Law and the Study of Peasant Mentalities // The Russian Review. 1985. Vol. 44, No. 1. Januaiy. P. 37- Frierson C.A. Crime and Punishment in the Russian Village: Rural Concepts of Criminality at the End of the Nineteenth Century // Slavic Review. 1987. Vol. 46, No. 1. P. 65, 68- Frank SLP. Popular Justice, Community, and Culture among the Russian Peasantiy: 1870−1900 // Russian Review. 1987. Vol. 46, No. 3. P. 264, 265- others.

2 См.: Famsworth B. The Litigious Daughter-in-Law. Family Relations in Rural Russia in the Second Half of the Nineteenth Centuiy // Slavic Review, 1986. No. 45. P. 60−62- Eklof B. Ways of Seeing: Recent Anglo-American Studies of the Russian Peasant (1861−1914) // Jahrbucher flir Geschichte Osteuropas. 1988. Bd. 36. P. 49.

3 См.: Engel B.A. The Woman’s Side. Male Out-Migration and the Family Economy in Kostroma Province // Slavic Review, 1986. No. 45. P. 32.

4 Cm: Moon D. The Russian Peasantiy, 1600−1930: The World the Peasants Made. Longman, London and New York, 1999. P. 7.

В 80-е гг. шла работа по определению методов исторического познания. Историки указывали на важность проведения исследований на макрои микроуровнях. Подтверждалась значимость и «обобщающих картин», и конкретных иллюстраций, создающихся с помощью научного анализа на локальном уровне1.

В целом в 80-е гг. были пересмотрены взгляды на уже известные данные, подняты новые вопросы и проблемы истории крестьянства, обозначены методы и тенденции исследования, зачастую связанные с использованием достижений демографии, антропологии, социологии и других наук.

В 1990;е гг. особые методологические и концептуальные основания для изучения крестьянского менталитета были предложены новой культурной историей. Исследователи, обратившиеся к новой культурной истории, изучали индивидуальные и коллективные представления и символы, интересы и идеалы отдельного человека и целого общества.

Историки 90-х гг. обратились к микроистории и локальной истории. Они уделяли особое внимание отдельным эпизодам жизни крестьянства, считая, что без уяснения вмешательства отдельных людей в ход событий осмыслить историю невозможно. Локальный метод исследования, метод «региональных различий», «тесного описания» применялся для получения глубоких знаний об изучаемом районе. Историки указывали, что делать общие выводы о крестьянстве России чрезвычайно сложно, так как различия в географических и исторических факторах разных регионов, провинций, и даже на более низком уровне приводят к богатой вариативности одного и того же явления или процесса2.

Стремление исследовать как можно больше вопросов в рамках изучения культуры крестьянства прослеживалось в сборниках, издаваемых за рубежом в.

1 См.: Donnorammo R.P. The Peasant of Central Russia: Reactions to Emancipation and the Market, 1850−1900. New York, London: Garland Publishing, 1987. P. 7.

2 См.: Kingston-Mann E., Mixter T. (eds.). Peasant Economy, Culture, and Politics of European Russia, 1800−1921. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1991. P.15.

90-е гг.1. Так, авторы сборника «Мир русского крестьянина» сделали попытку раскрыть культуру как многомерное понятие, включающее в себя политику, экономику, социологию. В результате в книгу вошли статьи о крестьянской религиозности, крестьянках и их труде, крестьянах-солдатах, отходниках, крестьянском образовании, общине, прикладном искусстве.

В 90-е гг. появился целый ряд исследований по истории крестьянок, что объясняется развитием тендерной области историографии. Б. Энгел, Л. Энгелштайн, К. Воробек, Дж. Пэллот актуализировали в западной историографии российского крестьянства категорию «гендер». Рассматривая проблемы народной культуры, они обратились к изучению «женского» образа жизни и восприятия мира. Они исследовали основы крестьянской патриархальности и причины ее устойчивости, деревенскую нравственность, досвадебные отношения между полами, сексуальное поведение женщин, развитие отходничества среди женского населения и другие проблемы. Историки обращали внимание на воздействие на историю крестьянок вестернизации, индустриализации, урбанизации, войны и революции .

Историки 90-х гг. указывали на сложность крестьянского образа. К. Фрайерсон отмечала, что существовало несколько имиджей, «моделей», самыми яркими из которых были: рациональный крестьянин-земледелец, преданный земле и посвятивший себя трудукрестьянин-общинник, уважавший традиции и воспринимавший жизнь сквозь призму коллективногосерый.

1 См.: Bartlett R.P.J. (ed.). Land Commune and Peasant Community in Russia: Communal Forms in Imperial and Early Soviet Society. New York: St. Martin’s Press, 1990; EklofB., Frank St (eds.). The World of the Russian Peasant: Post-Emancipation culture and Society. London et al.: Unwin Hyman, 1990; Clements B.E., Engel B.A. (eds.). Russia’s Women: Accommodation, Resistance, Transformation. Berkeley, CA et al.: University of California Press, 1991; Kingston-Mann E., MixterT. (eds.). Peasant Economy, Culture, and Politics of European Russia, 1800−1921. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1991; BalzerM.M. (ed.). Russian Traditional Culture: Religion, Gender, and Customary Law. Armonk, NY: M.E. Sharpe, 1992; Edmondson L.H., Waldron P. (eds.). Economy and Society in Russia and the Soviet Union, 1860−1930: The Essays for Olga Crisp. New York: St. Martin Press, 1992; Frank St., Steinberg M.D. (eds.). Culture in Flux: Lower-Class Values, Practices, and Resistance in Late Imperial Russia. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1994; others.

2 См.: Engel B.A. Peasant Morality and Pre-Marital Relations in Late Nineteenth Century Russia // Journal of Social History. 1990. Vol. 23, No. 4. P. 709- Worobec Ch.D. Peasant Russia: Family and Community in the Post-Emancipated Period. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1991. P. 189−190- Engelstein L. Abortion and the Civic Order The Legal and Medical Debates // Clements B.E., Engel B.A. (eds.). Russia’s Women: Accommodation, Resistance, Transformation. Berkeley, CA: University of California Press, 1991. P. 205- Pallot J. Women’s Domestic Industries in Moscow Province: 1880−1900 // Clements B.E., Engel B.A. (eds.). Russia’s Women: Accommodation, Resistance, Transformation. Berkeley, CA: University of California Press, 1991. P. 106. мужик, неукротимый или пассивный, лишенный положительного потенциала, олицетворявший кризис самоопределения в развивающемся мирекулак, умный, властный и сильный манипулятор. В отдельную группу автором были выделены женщины-крестьянки1.

Дэвид Мун в конце 90-х гг. указал, что историк не должен следовать общепринятому мнению о полном подчинении в российской деревне индивидуального начала коллективному. Ему следует обращать внимание на конкретных людей, нужды, стремления и желания каждого отдельного крестьянина. Самым важным фактором, влиявшим на историю российского крестьянства, автор считал действия самих крестьян по построению мира, в котором они жили2.

Западные историки различных десятилетий стремились раскрыть основные законы, логику развития крестьянской культуры, объяснить ее особенности. Они уделяли внимание проблемам взаимовлияния российской истории и крестьянского менталитета, соотношению традиционного и нового в деревне, особенностям понимания крестьянством окружающего мира и своей роли в нем. Историки обратились к изучению специфики крестьянского мышления, сознания, поведенческой культуры. Началось познание мира русских крестьянок.

Таким образом, современный уровень развития науки позволяет по-новому провести исследование крестьянского мировосприятия с использованием междисциплинарного, источниковедческого подходов, а также принципов новой культурной истории. Достигаемое в результате этого повышение информативной отдачи источников и новый взгляд на крестьянство как на социо-культурный феномен в своем единстве способствуют решению малоизученных проблем, таких как воссоздание историко-социальной идентификации крестьянства, выявление долгои кратковременных с точки.

1 См.: Frierson С. A. Peasant Icons: Representations of Rural People in Late in Nineteenth-Century Russia. New YorkOxford: Oxford University Press, 1993. P. 100,101, 114, 115,138,158.

2 См.: Moon D. The Russian Peasantry, 1600−1930: The World the Peasants Made. Longman, London and New York, 1999. P. 8,26−29, 119. зрения их воздействия факторов эволюции крестьянского мировосприятия, оценка степени распространенности в крестьянском сознании индивидуалистических, рациональных черт и традиционных установок.

Целью данного исследования является реконструкция мировосприятия группы малосостоятельных крестьян Ярославской и Нижегородской губерний в конце XIX — начале XX в.

Исходя из цели, в диссертации были поставлены следующие задачи:

— систематизировать историографический материал по теме;

— определить важнейшие характеристики традиционного мировосприятия и самосознания крестьян Ярославской и Нижегородской губернийрассмотреть влияние государственной, церковной, светской, оппозиционной идеологий, а также недеревенской культуры (города, армии) на эволюцию мировосприятия крестьян в конце XIX — начале XX в.;

— проанализировать основные изменения в системе хозяйственно-экономических представлений крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний на рубеже XIX—XX вв.;

— выделить особенности религиозного мироощущения ярославских и нижегородских крестьян в конце XIX — начале XX в.;

— проследить эволюцию политико-правовых взглядов крестьянства;

— выявить общее и особенное в восприятии мира ярославскими и нижегородскими крестьянами.

Поставленные цель и задачи были положены в основу структуры диссертационного исследования. В первой главе воссозданы основные характеристики традиционного мировосприятия крестьянства и факторы его изменения, во второй главе показаны важнейшие направления этой трансформации.

Для определения хронологических рамок работы отметим, что начальной гранью являются 90-е гг. XIX в., когда в России ускорился процесс модернизации, охвативший деревню и ее население. Конечным рубежом исследования стала первая половина 1917 г., то есть время до социальнополитических перемен, связанных с Октябрьской революцией и преобразованием крестьянского мира. В рассматриваемый период мироощущение людей изменялось очень быстро, трансформировались коллективные системы идей и ценностей, психология, что в свою очередь влияло на судьбу страны.

Территориальные границы исследования — Ярославская и Нижегородская губернии Центрально-промышленного района России. Мировосприятие крестьян этих губерний обладало рядом общих специфических черт, что было обусловлено как экономическими, так и социальными факторами. К ним можно отнести господство общинного устройства крестьянской жизни, давность традиции отхода деревенского населения в город, сочетание крестьянами ведения сельского хозяйства с неземледельческими занятиями, значительную, а в некоторых уездах преобладавшую, долю крестьянского землевладения в губерниях. Существовал и ряд различий между крестьянскими типами двух губерний. Так, ярославский тип крестьянина стал несколько хрестоматийным. Ему придают такие черты, как предприимчивость, приспособленность к различным условиям существования, смекалка. Указывается, что ярославские крестьяне отличались особой социальной мобильностью1. Крестьяне Нижегородской губернии, напротив, были в большей степени связаны с землей, так как в юго-восточных уездах имелся чернозем и нечернозем достаточно хорошего качества. Земли там были намного плодороднее, чем в других губерниях ЦПР. Жители этих уездов вели земледельческие хозяйства, занимались местными кустарными промыслами2. Представляет интерес выявление общих и особенных черт мировосприятия крестьянства двух разных губерний.

В связи с поставленными целью и задачами особое значение приобретает выбор теоретико-методологической основы исследования. В центре вниманиямировосприятие обширной группы людей. Это многомерное явление,.

1 См.: Ермолин Е. А. Ярославец как культурный тип // Ярославская старина 1997. № 4. С. 25.

2 См.: Ниякий В. В. Нижегородская древня. Горький, 1981. С. 8. изменчивый объект, в его развитии огромное значение имеют как коллективный, так и индивидуальный факторы.

Что подразумевается под самим понятием «мировосприятие крестьянства»? Мировосприятие означает эмоционально насыщенное отношение человека (группы людей) к явлениям, событиям и объектам, которое лежит в основе познания окружающей действительности и создания картины мира. К мировосприятию относятся коллективные и индивидуальные системы представлений и символов, ценностей, потребности и интересов, а также практика повседневных отношений (быт, труд, отдых), поведение людей и формы межличностной коммуникации1. Принципы исследования по своей сущности схожи с методологическими основами новой культурной истории.

Категория мировосприятия близка по своему содержанию к зарубежному термину «ментальность», а также распространенным в отечественной науке категориям «общественное сознание» и «общественная психология». Тем не менее следует отметить существующие между ними различия. Под термином «ментальность» одни исследователи подразумевают групповое, коллективное сознание, другие, напротив, — преломление коллективного в индивидуальном. Историки ментальности имеют дело в большей степени с категориями и формами мышления, системами представлений, «практическим разумом"2. Конечно, некоторые современные историки указывают, что ментальность связана и с нормами поведения, и со сферой чувств. Однако в целом подчеркивается, что ментальность выступает необходимым условием, одной из основ образования, построения той или иной картины мира.

Общественная психология и общественное сознание ассоциируются прежде всего с терминами, принадлежавшими советской науке3. Сознание понималось как отражение общественного бытия и производство идей,.

1 См.: Гуревич А. Я. История и психология // Психологический журнал. 1991. № 4. С. 9- Анцыферова Л. И. Психология повседневности: жизненный мир личности и «техники» ее бытия // Психологический журнал. 1993. № 2. С. 6- Шкуратов В. А. Историческая психология. М, 1997. С. 118- Социальная психология (под ред. Сухова А. Н., Деркача А.А.). Москва, 2001. С. 18.

2 См.: История ментальностей: историческая антропология. М., 1996. С. 52.

3 См.: Социальная психология (под ред. Сухова А. Н., Деркача А.А.). Москва, 2001. С. 14. представлений, взглядов. Психология группы, индивида называлась неотъемлемой частью общественного сознания. Психология класса была сведена к мотивации, предпосылке практической деятельности1.

Современные социологи, психологи, историки отказались от схемы, по которой общественное сознание являлось процессом и результатом осознания бытия обществом или отдельными группами. Они подчеркивают самостоятельность, самоценность сознания отдельного человека и целой социальной группы. Окружающую человека действительность считают развитием событий, сменой состояний, которую он сам создает взависимости от своих взглядов, потребностей, практики и общения. Вокруг каждого человека, каждой социальной группы создается свой вариант, своя модель существующего мира. Понятие «мировосприятие» отражает стремление изучить именно внутренние, психологические закономерности и механизмы социального поведения людей (групп, общностей) и построения ими своей картины мира.

Следует подчеркнуть отличие сущности понятий «мировосприятие» и «мировоззрение». Мировоззрение подразумевает под собой прежде всего определенные знания и убеждения, складывающиеся у человека или группы людей в результате их исторической практики, в то время как мировосприятие сочетает две области — сознательного и бессознательного. То есть на формирование картины мира влияют не только современные человеку культура и общество, но и традиции, установки, стереотипы, бессознательные привычки.

Несомненно, само определение понятия «мировосприятие» представляется размытым, но в этом есть свои преимущества. Опираясь на доступные источники, историк имеет возможность исследовать совершенно неожиданные вопросы, наиболее интересные сюжеты, которые могут способствовать раскрытию тех или иных культурно-психологических аспектов жизни изучаемой группы людей. Более важным представляется не нахождение.

1 См.: Парыгин Б. Д. Социальная психология как наука. Л., 1965. С. 197, Никитин Г. В. О противоречиях психологии класса. М, 1979. С. 6- Зотова О. И. Новиков В.В. Шорохова Е. В. Особенности психологии четкого определения мировосприятия, а стремление находить его черты, признаки в жизни, поступках, устных и письменных изложениях людей прошлого и интерпретировать их.

Мировосприятие неразрывно связано с культурой изучаемого общества. Культура как бы концентрируется в картине мира отдельного человека и целой группы. Так, народная культура нашла свое выражение в крестьянской картине мира, в крестьянском мировидении. Миропонимание крестьянства было не зеркальным отображением мира, а одной из возможных моделей России конца XIX — начала XX в. Русское крестьянство сумело создать свою, особенную картину окружавшей его действительности, отличавшуюся от картин других сословий.

Крестьянство — это многочисленная группа, составлявшая около 74% всего населения России конца XIX — начала XX в.1. Необходимо учитывать, что в него входили различные слои — хозяева, жившие доходами от земледелия и скотоводствасельскохозяйственные труженики, не имевшие своих наделовкрестьяне, получавшие доход от промыслов, ремесла, другой деятельностиотходникибогатые крестьяне, имевшие значительные по своему размеру земельные угодия и стабильный доход. Крестьянство было неоднородным не только по имущественному, но и по социальному, культурному положению, по религиозной и этнической принадлежности. Необходимо также учитывать, что крестьянское общество состояло из 90 млн. человек, и каждая личность обладала индивидуальным, специфическим взглядом на мир и свое место в нем. Познать крестьянство во всем его многообразии не представляется возможным, следовательно, следует выделить более четко предмет и объект изучения.

Объектом изучения в данной работе был выбран слой малоимущих, малосостоятельных крестьян. Это активная, деятельная часть деревенского населения, занимавшаяся сельским хозяйством или сочетавшая земледелие с отхожими и местными промыслами, принимавшая участие в жизни общины, крестьянства. М, 1983. С. 34- Общественное сознание и его формы. М, 1986. С. 31.

1 См.: Тюкавкин В. Г. Великорусское крестьянство и столыпинская аграрная реформа. М, 2001. С. 32−34. имевшая возможность влиять на повседневное существование членов своей общины посредством получения голоса на сельских, волостных сходах, или исполнения какой-либо должности, а также стремившаяся защитить интересы своей группы доступными средствами (например, через подачу прошений, составление приговоров). В исследовании «типовым» крестьянином был выбран участник экономических, социальных, политических и культурных процессов.

Выбранная группа составляла большинство населения деревни ЦПР конца XIX — начала XX в., на что указывали многие исследователи1. В. И. Ленин относил к беднякам, чей земельный надел был меньше 15 десятин на двор, 65% деревенских жителей. П. И. Лященко, Дубровский С. М. указывали, что земельный надел половины крестьянских дворов составлял меньше 8 десятин, то есть необходимого для проживания и уплаты необходимых налогов количества земли. По данным И. Д. Ковальченко, Т. Л. Моисеенко, Н. Б. Селунской, беднейший слой деревни концентрировал практически 40% всего населения и лишь 25−30% землепользования и рабочего скота, 19−26% посевов. и 50−55% дворов с дополнительными заработками. По подсчетам A.M. Анфимова, безлошадных и однолошадных дворов было около 60% от общего числа хозяйств. Отмечалась также общая тенденция неуклонного увеличения доли бедных крестьян.

Малоимущие крестьяне, как правило, имели надел в 1−2 души, что составляло не более 8 десятин, с площадью посева 1−2 десятины. Они могли брать землю в аренду, покупка земли была им менее доступна. Хозяйство велось исключительно силами своей семьи. Средний показатель владения рабочим скотом для беднейших хозяйств — 0−1 голова, крупным рогатым.

1 См.: Лохтин П. Безземельный пролетариат в России. М, 1905. С. 104−106- Ленин В. И. ПСС. Т. 17. С. 62−64, 8485- Т. 37. С. 40- Хрящева А. И. Группы и классы в крестьянстве. М, 1921. С. 60- Лященко П. И. История народного хозяйства СССР.: В 3 т. Т. 2. Капитализм. М, 1952. С. 273- Дубровский С. М. Сельское хозяйство и крестьянство России в период империализма. М., 1975. С. 26, 301−302- Анфимов А. М. Крестьянское хозяйство Европейской России: 1881−1904 гг. М., 1980. С. 81−94, 136, 152−153, 218- Ковальченко ИД, Моисеенко Т. Л., Селунская Н. Б. Социально-экономический строй крестьянского хозяйства Европейской России в эпоху капитализма. М., 1988. С. 90−92,122−127. скотом — 1 голова на двор. В своей усадьбе они занимались садоводством и огородничеством, пчеловодством. Труд на своей земле сочетался с работой по найму в сельском хозяйстве, торговле, промышленности. Именно на работу по найму могли быть обращены основные затраты труда малоимущего крестьянина. Многие малосостоятельные крестьяне становились отходниками. Доходной статьей хозяйства этой группы крестьян являлись дополнительные приработки в деревне — рубка и перевозка леса, пилка дров, строительные и другие работы, а также занятия местными кустарными промыслами. Годовой доход таких крестьян от всех видов деятельности был невелик. Он составлял минимальный прожиточный минимум для семьи, а также позволял платить налоги. Такие хозяйства не были предпринимательскими.

Выделенную группу крестьян следует отличать от разорившихся крестьян, не имевших надельной земли и превратившихся в наемных сельскохозяйственных рабочих или навсегда покидавших деревню, а также от верхних слоев среднего крестьянства, чьи представители имели развитые хозяйства и больший доход.

Предметом исследования явилась эволюция индивидуального и коллективного восприятия мира малоимущим ярославским и нижегородским крестьянством в условиях ускоренной модернизации.

Для познания крестьянского мировосприятия и самосознания были использованы междисциплинарный, источниковедческий подходы. Для исследования массовых источников применялись описательный, сущностно-содержательный, а также математические и статистические методы. Источники личного характера анализировались с помощью методов социологии и общественных наук, психологии и лингвистики (анализ лексических особенностей текста, метод индексирования или кодирования информации текста, информационного анализа текстовых массивов, анализа интервербальных связей в тексте, дискурсный анализ)1. Эти методы.

1 См.: Миллер Д. А. Речь и язык // Экспериментальная психология. М., 1963. С. 56−71- Дридзе Т. М. Язык и социальная психология. М, 1984; Гилберт Д., Малкей М. Открывая ящик Пандоры: Социологический анализ эффективны для выявления лингвистических особенностей текста, они позволяют проникнуть в личностный компонент источника, приблизиться к восстановлению особенностей мышления его автора, поэтому все чаще применяются историками. Так, метод кодирования текста дневника крестьянина И. Г. Андреева наглядно продемонстрировал, какие темы им рассматривались, на какие вопросы он обращал внимание в большей степени. Анализ интервербальных связей символов в тексте дневника Андреева способствовал раскрытию более глубокой взаимозависимости между словами, их закономерностей. Он был направлен на исследование эмоциональной стороны текста. Дискурсный анализ текста дневника крестьянина строился по плану, составленному на основе зарубежных исследований по проблемам дискурса1. При обращении к дискурсу основное внимание уделялось выявлению социального и исторического контекста дневника. Данный анализ позволил сделать выводы о самоидентичности автора текста и судить о том, как он описывал себя и свою общественную группу, отношения внутри и за ее пределами.

При рассмотрении источников личного происхождения были использованы методы точных наук (математико-статистический анализ на, А синтаксическом и морфологическом уровнях). Они позволили не только систематизировать, измерить и обобщить лингвистический материал, но и охарактеризовать особенности языка крестьянина и созданного им текста, грамматические формы и приемы, характерные для дневника. В целом методы смежных наук способствовали большей информативной отдаче привлекавшихся источников. высказываний ученых. М., 1987. Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987; Психология личности и образ жизни. М., 1987; Брудный А. А. Другому как познать тебя? М, 1990. Медушевская О. М. Источниковедение: Теория, история и метод. М., 1996; Леонтьева А. Н. Основы психолингвистики. М, 1997; Шкуратов В. А. Историческая психология. М., 1997; Discourse as Social Interaction. Discourse Studies: A Multidisciplinary Introductioa L., 2001; Autobiographical memory (ed. Rubin D.C.). Cambridge University. 1988; и др.

См.: Discourse as Social Interaction. Discourse Studies: A Multidisciplinary Introductioa L., 2001. 2 См. подробнее: Головин Б. Н. Язык и статистика. М., 1971; Пиотровский Р. Г., Бектаев К. Б., Пиотровская А. А. Математическая лингвистика. М., 1977; Дридзе Т. М Язык и социальная психология. М, 1984; и др.

Источников для познания мировосприятия крестьянства не так мало, как может показаться, так как «первое, с чем сталкивается историк при изучении источника, — это сознание его творца"1. Практически нет такого исторического источника, который не содержал бы информацию ментального характера. Все же необходимо указать на проблему ограниченного количества материалов личного происхождения, поэтому в работе в значительной степени приходилось обращаться к массовым документам и находить в них необходимую информацию о взглядах, настроениях и потребностях людей.

Исследование проводилось на основе архивных и опубликованных источников. Массовые источники представлены документацией судебно-следственного происхождения, материалами волостных правлений, губернских земств, кооперативных учреждений, духовных консисторий. В группу источников личного происхождения вошли крестьянские дневники, речи, письма, а также заметки современников.

1. Делопроизводственная документация.

1. Документы судебно-следственного происхождения: 1) Материалы окружных судов, прокуроров окружных судов, судебных отделений губернских присутствий.

В окружных судах рассматривались уголовные и гражданские дела. В фондах Ярославского и Нижегородского окружных судов содержатся как общие ведомости о числе и роде преступлений, совершенных жителями губернии, так и дела, свидетельствующие о преступных деяниях крестьян.

Дела по обвинению крестьян в словесном оскорблении и оскорблении действием земских начальников, волостных старшин, сельских старост, урядников, членов волостных правлений, волостных судов отражают отношение крестьянства к местной власти.

Следственные дела по обвинению крестьян в оскорблении царя и членов царской семьи являются свидетельством о совершении крестьянами одного из самых тяжких преступлений по законам России. С различной частотой они.

1 См.: Гуревич А. Я. История и психология // Психологический журнал. 1991. № 4. С. 5. возбуждались вплоть до 1917 г. Эти документы позволили судить, насколько широко было распространено критическое отношение к царской власти в крестьянской среде, что являлось предметом недовольства — конкретные личности или самодержавный строй, как колебалось количество высказываемых недовольств в течение периода.

Фонды окружных судов располагают документами, свидетельствующими о распространении и хранении крестьянами прокламаций, нелегальной литературы, участии в противоправительственной агитации и бунтах в начале XX в. Значительное количество дел судебных органов отражает криминогенную ситуацию в деревнях Ярославской и Нижегородской губерний в начале XX в.

Дела по обвинению крестьян в кощунстве и богохульстве, принадлежности к секте, оскорблении священников содержат важную информацию об отклонениях от традиционного религиозного поведения в среде ярославских и нижегородских крестьян.

Губернские присутствия, действовавшие с 90-х гг. XIX в., наряду с административными обладали правами судебными. Документация судебного отдела губернских присутствий Ярославской и Нижегородской губерний привлекалась для характеристики повседневной жизни крестьянской общины, так как она отражает решение спорных вопросов утверждения в правах наследства, восстановления нарушенных владений, исков о потравах, повреждениях полей, других угодий, исков о личных обидах и оскорблениях.

Такие материалы губернских присутствий, как дела об исключении крестьян из общества «за порочное поведение», позволили судить о том, какое поведение считалось крестьянами недостойным, заслуживавшим не только осуждения, но и полного лишения провинившихся поддержки своей общины.

2) Делопроизводство охранного отделения.

Важное место в ряду делопроизводственной документации занимают источники охранного отделения. Охранное отделение представляло собой особую сеть организаций, ведавших политическим розыском. Содержащиеся в фондах отделений документы предоставили информацию о деятельности на территории Ярославской и Нижегородской губерний крестьянских союзов, о распространении на селе агитационной литературы, об организации политического розыска в сельской местности. При опоре на эти источники можно определить, каково был отношение крестьян к пропаганде, как ими оценивалась возможность собственного участия в революционном движении, какова была степень вовлеченности крестьянства в борьбу за радикальные идеи.

3) Документация волостных судов.

Компетенции волостных судов, учрежденных в 1861 г., были довольно ограничены. Суды рассматривали маловажные правонарушения и мелкие, в большинстве своем имущественные, дела крестьян. Именно эта группа источников позволила проникнуть в повседневную жизнь ярославских и нижегородских крестьян, определить приоритетные для них проблемы и действительно волновавшие их вопросы.

В фондах волостных судов Ярославской и Нижегородской губерний находятся дела волостных судов о семейных разделах, об утверждениях в правах наследств, об имущественных исках, потравах, порубках леса, исках в личном оскорблении словом и действием. Изучение некоторых документов позволило проследить динамику интересов, требований крестьян конкретных местностей за несколько лет. Интерес представляют, например, книги записей решений Путятинского волостного суда, относящиеся к 1908, 1909, 1911 и 1915 гг.

В книгах решений волостных судов Балахнинского уезда Нижегородской губернии содержатся дела о разделах семей, материальных исках, оскорблениях членов семей и общинников, представителей местной власти, побоях, нарушении общественной тишины, угрозах убийства, клевете.

В целом в работе было использовано 128 источников судебно-следственного происхождения из фондов ГАНО и ГАЯО. При работе с этой группой источников учитывалось, что многие материалы, из суда какого уровня они бы не вышли, отражают все же не норму, а отклонение от нее. Тем не менее невнимание к ним могло сильно исказить картину прошлого. Отрицательные стороны крестьянской жизни освещались наряду с ее лучшими сторонами. Интересно, что в фондах судебных органов также содержатся документы, положительно характеризующие крестьянское общество изучаемого периода. Среди них можно отметить дела об усыновлении крестьянами чужих и незаконнорожденных детей, или дела о споре крестьян о правах на различные изобретения и ряд других материалов.

2. Документация волостных правлений.

Среди всей массы документов волостных правлений особый интерес представляли сельские и волостные приговоры крестьян и некоторые конкретные дела волостных правлений, так или иначе касавшиеся требований, потребностей крестьянства. В работе было использовано 31 дело из фондов волостных правлений Нижегородской и Ярославской губерний.

Крестьянские приговоры касались чаще всего непосредственно жизнедеятельности конкретной волости, сельского общества или деревни. Они представляли собой своеобразные отчеты о работе сельского или волостного схода, отражали решаемые на них местные проблемы. Во многих приговорах крестьяне делились своими трудностями, с горечью описывали каждодневные проблемы.

В работе было уделено внимание стилю написания приговоров, так как он многое может подсказать о составителях. Например, если в каком-либо пункте приговора речь шла о вопросах, особо волновавших крестьян, то они получали более подробное описание по сравнению с другими.

В отдельную группу следует вынести приговоры, в которых излагались требования и пожелания крестьянства по политическим, экономическим, социальным вопросам общегосударственного значения. Как правило, они были адресованы в высшие инстанции — Губернское земское собрание, Государственную думу, Министерство внутренних дел. Количество приговоров такого рода значительно увеличилось в 1905;1907 гг., что было связано с организацией и деятельностью Всероссийского крестьянского союза, с выборами и работой I и II Государственной думы, партийной агитацией1. В 1905 г. составление приговоров в волостях Ярославской губернии было связано с открытием 15 декабря Первого совещания губернских и уездных гласных, городских голов и представителей от крестьянства. В этих приговорах содержится ценная информация об отношении крестьянства к самодержавной власти, личности Николая II, созыву Думы и о том, какие надежды на нее возлагались.

Говоря о документации волостных правлений Нижегородской губернии, следует отметить довольно хорошую сохранность книг записей приговоров сельских сходов. Например, доступны книги приговоров сельских сходов нескольких обществ Бриляковского волостного правления с 1911 по 1917 гг. Это позволило проследить, изменялись ли сферы основных интересов крестьян с течением времени, какое влияние на этот процесс оказывали события общегосударственного значения.

В фондах № 485 (Ярославское губернское земство) и № 1274 (Волостные правления уездов Ярославской губернии) ГАЯО удалось найти 610 крестьянских приговоров, наибольшее их количество приходится на 1897, 1898, 1905, 1915 гг. Приговоров 1899, 1908, 1909 гг. не сохранилось. Различны и показатели количества приговоров по их географической принадлежности. Например, 282 приговора было составлено крестьянами Ростовского уезда, тогда как всего 1 приговор представляет крестьян Рыбинского уезда (см.: табл. 1 прил.).

3. Документы губернского земства.

В документах земств содержится материал для анализа хозяйства, быта, медицинской культуры, уровня образования, правопорядка крестьянства. Следует выделить документы фонда ярославского земства, принадлежавшие земским деятелям — врачам, учителям, библиотекарям, операторам См.: Сенчакова Л. Т. Крестьянские наказы и приговоры 1905;1907 годов И Судьбы Российского крестьянства. М., 1996. С. 57−58. кинематографа. В фонде № 214 ГАЯО находится записка дворянина А. А. Прасолова, занимавшего должность земского начальника, в которой он дал свою оценку современного ему крестьянства1.

В целом земские деятели характеризовали разные вопросы. Сохранились сводки о кустарных и отхожих промыслах, документы о деятельности земских агрономов, о переходе обществ к четырехполью, сведения о состоянии народного образования в начале XX в. Есть документы, отражающие отношение некоторых крестьян к столыпинской реформе.

4. Материалы кооперативных учреждений.

Документы Ярославского и Нижегородского отделений Государственного банка и инспекций по делам мелкого кредита позволили судить об отношении крестьянства к кооперации, их оценке возможности собственного участия в различного рода товариществах и эффективности их деятельности. Также на основе этих документов было рассмотрено соотношение индивидуализма и коллективизма в крестьянской среде и то, как новые формы хозяйствования влияли на трудовую этику крестьянства.

5. Документация духовных консисторий.

В работе было привлечено 46 дел фондов Ярославской и Нижегородской духовных консисторий. Отчеты церковных служащих позволили выявить уровень религиозности крестьянства, основные аспекты крестьянского верования на рубеже веков, а также те оценки, которые давались священниками крестьянским настроениям в конце XIX — начале века. Так, были использованы 11 отчетов, рапортов, докладов и ведомостей церковнослужителей Нижегородской губернии.

Сохранилось значительное количество доносов, в которых крестьяне обвиняли священников в неисправном и нерадивом отношении к службе. В работе были рассмотрены 17 таких дел.

В целом источники массового характера позволили судить о том, насколько распространенными среди крестьянства были те или иные.

1 ГАЯО. Ф. 214. On. 1. Д. 951. Л. 41−43 (об.). коллективные системы представлений и ценностей. На их основе возможно воссоздать отдельные черты коллективной души, социального сознания целой группы.

Подлинность, достоверность массовых источников, находящихся в фондах Государственных архивов Ярославской и Нижегородской областей, не вызывает сомнений. Делопроизводственная документация всех институтов представлена в системе, хронологической подборке, отвечает всем требованиям к ее оформлению. Документы волостных судов и волостных правлений имеют такие признаки достоверности, как штампы, сургучные печати, с помощью которых идентифицировались волости или отдельные крестьянские общества.

Следует определить репрезентативность привлеченных в исследовании массовых источников. В фондах ГАЯО было обнаружено 610 крестьянских приговоров. Насколько широко они представляют деревенских жителей губернии? В Ярославской губернии в начале XX в. было 10 у.е.здов и, по разным источниковым данным, 168−170 волостей1. В рассмотренных нами приговорах сельских и волостных сходов представлены 69 волостей губернии, что составляет 40,82% от их общего количества. Это достаточно высокий показатель репрезентативности.

Сложнее оценить количество использованных в работе дел судебно-следственного характера. Ежегодно крестьянами совершались несколько тысяч преступлений, поэтому предпринятая в работе выборка судебных дел, в которых фигурировали крестьяне, не составляет и 1% от общего количества судебных дел, возбужденных против крестьян в конце XIX — начале XX в. Вместе с тем количество привлеченных нами источников представляется достаточным для решения конкретных вопросов обширной проблемы преступности деревенского населения. Так обстоит дело с вопросом о преступлениях ярославских крестьян против императора и членов царской семьи. В 1904;1917 г. против крестьян было возбуждено не менее 125 дел.

1 ГАЯО. Ф. 485. On. 1. Д. 843. Л. 45- Оп. 4. Д. 716. Л. 16−28, 33−39- Ф. 912. On. 1. Д. 17. Л. 34- Гуревич М. Дифференциация типов крестьянского хозяйства в Ярославской губернии. Ярославль, 1915. Таблицы. подобного характера. В данном исследовании были рассмотрены 24 дела об оскорблениях крестьянами членов царской фамилии1. Это составило 19,2% от общего числа дел. Количество привлеченных дел достаточно для восстановления особенностей совершения крестьянами Ярославской губернии преступлений такого рода. Репрезентативность использованных источников массового характера достаточна для убедительной аргументации.

2. Источники личного происхождения.

1) Дневники крестьян.

В 1882 г. были опубликованы «Воспоминания» крестьянина села Угодич Ростовского уезда Ярославской губернии Александра Артынова. Это подтверждает наличие у крестьян интереса к творчеству, написанию собственных заметок, дневников.

Опубликованных дневников крестьян, живших в губерниях Центрально-промышленного района России в 90-е гг. XIX — начале XX в., не было обнаружено. К изучаемому периоду относится всемирно известный дневник крестьянина Ивана Столярова, но он жил в Воронежской губернии и в его заметках нашли освещение события из истории крестьянства Черноземного центра России3.

Для восстановления мировосприятия малосостоятельных крестьян в работе привлекались те дневниковые записи, которые сохранились в архивах. О значимости этих источников говорит тот факт, что в то время, как большинство людей отдавали предпочтение устной культуре, какой-то крестьянин брался за перо. Теоретики микроистории выдвинули идею о так называемом «нормальном исключении». «Нормальным исключением» считают того, кто, «будучи приговорен условиями жизни к «молчанию» (то есть к норме), однажды нарушил его и подал о себе весть — письменно или каким-то.

1 ГАЯО. Ф. 347. On. 1. Д 459. Л. 1−26- Д 461. Л. 1−14- Д 592. Л. 4−11- Д. 595. Л. 1−32- Д. 600. Л. 4−18- Д. 607. Л. 1−28- Д. 734. Л. 3−26- Д. 810. Л. 1−34- Д. 819. Л. 5−26- Д. 824. Л. 1−10- Д. 875. Л. 1−19- Д. 878. Л. 2−23- Д. 886. Л. 434- Д. 932. Л. 1−15- Д. 939. Л. 1−11- Д. 970. Л. 1−15- Д. 983. Л. 1−26- Д. 1015. Л. 4−8- Д. 1021. Л. 1−5- Д. 1085. Л. 13- Д. 1100. Л. 2−12- Д 1128. Л. 2−8- Д. 1158. Л. 3−10- Д 1173. Л. 2−24.

2 Воспоминания крестьянина села Угодич, Ярославской губернии Ростовского уезда Александра Артынова. М., 1882.

3 Столяров И. Записки русского крестьянина. Париж, 1986. необычным поступком"1. В Ярославской губернии в начале XX в. жили по крайней мере два крестьянина, которых можно причислить к «исключению» -Иван Григорьевич Андреев (Ярославский уезд) и Павел Васильевич Бугров (Даниловский уезд). Именно эти крестьяне оставили после себя дневники2.

Ивану Андрееву в то время, когда он вел дневник, было более 30 лет. Он имел в деревне надел земли, лошадь, корову, телят, разводил сад. Сам он постоянно жил в городе, где работал «половым» в тракторе. Записи Андреева относятся к периоду с 1911 по 1914 гг. Сохранившиеся тетради были отмечены автором под номерами 20, 21, 22, 31, следовательно, он начал вести дневник задолго до октября 1911 г. и существовало значительно большее количество тетрадей. Андреев вел дневник с большой аккуратностью. Он писал фиолетовыми чернилами, иногда карандашом. В дневнике встречаются рисунки, планы и чертежи крестьянина, а также две цветные переводные картинки.

Дневник происшествий и приключений — и разные заметки о погоде и т. п.", так назвал свои сочинения автор. Андреев отмечал дату каждой записи, пронумеровывал страницы. Как правило, каждая страница начиналась своеобразным эпиграфом, отражавшим основную идею записанного ниже, например: «Живу в деревне», «Кой о чем», «Дни нашей жизни», «Свинина дешева», «Шли солдаты, и купил умывальник».

Значительное место в дневнике заняли учетные записи, в нем встретилось лишь небольшое количество рассуждений или воспоминаний. Исключение представляет вторая часть тетради № 22, в которой автор с подробностями описал несколько случаев из своей деревенской жизни. Следует подчеркнуть наличие в дневнике рассуждений Андреева о социальном положении и правах крестьянства, перспективах жизни крестьян в деревне и в городе, возможностях «выбиться в люди».

1 См.: История ментальностей: Историческая антропология. М, 1996. С. 56.

2 ГАЯО. Ф. 582. On. 1. Д. 1172. Л 1−72- Д. 1173. Л. 1−48- Д. 1174. Л. 1−47- Д. 1175. Л. 1−39- ЯМЗ. 18 152/1−40 а.

РОССИЙСКАЯ.

Государственная библиотека.

Павел Бугров родился в 1869 г. Он не имел своего надела, но арендовал землю, имел лошадь, корову, нескольких телят, поросят, домашнюю птицу. Он занимался кустарными промыслами, различными приработками, работал на волжских баржах. Практически всю свою жизнь крестьянин провел в родной деревне. П. Бугров вел дневник с 1900 по 1934 г. и дал ему название «Записная книжка». Он аккуратно вел записи, помещая бюджетные расчеты в специальные таблицы. Почерк крестьянина можно назвать красивым, он легко читаем. В тетрадях есть рисунки (дом, лошадь, тулуп, бутылка). В дневнике есть сведения о том, какие журналы выписывал Бугров, как часто он посещал церковь и причащался, сколько икон имелось в его доме, как часто он подавал милостыню, сколько он пожертвовал на войну с Японией, сколько пропивал и проигрывал в карты.

С помощью дневника можно проследить не только жизненный путь крестьянина, но и изучить основные доминанты его мировосприятия: его отношение к сельскохозяйственному труду, отходничеству, городу, деньгам, прибыли, общине, кулакам, торговцам вином, полицейским, законам, самодержавию, царю, земствам, церкви, Богу, святым, праздникам, членам своей семьи. Есть в дневнике и богатая информация о самооценке крестьянина. В целом источники крестьянского происхождения предоставляют ценный материал, характеризующий как жизнь деревни, так и мировосприятие автора, его субъективную картину жизни. Среди недостатков крестьянских дневников можно отметить неточность некоторых приводимых в них данных, особенно если крестьянин описывал то, что случилось много лет назад. Порой трудно восстановить даты таких событий.

2) Крестьянские письма.

Письма позволили проследить волновавшие крестьян проблемы, то, какие события заставляли их браться за перо. Вместе с тем при работе с письмами открывалась возможность соприкоснуться с особенностями крестьянской речи.

Целый ряд писем крестьян Ярославской губернии был опубликован в журнале «Вестник Ярославского земства» в начале XX в. Например, в 1904 г. печатались крестьянские письма, посвященные проблемам экономического и хозяйственного развития крестьянских хозяйств губернии1. Также публиковались письма, в которых крестьяне ряда уездов рассуждали на тему отходничества, его влияния на общее развитие края2. В письмах крестьян 1907 г. поднимались проблемы крестьянского малоземелья и нехватки лесных угодий, необходимости распространения в деревне сельскохозяйственных знаний3.

К сожалению, традиция публикации в «Вестнике» писем ярославских крестьян не являлась столь развитой, количество содержащихся в журнале писем незначительно. В данной работе были использованы 13 опубликованных писем крестьян Ярославской губернии4.

Удалось обнаружить опубликованное в виде брошюры письмо крестьянина Нижегородской губернии (инициалы — A.JI.)5. Автор письма рассуждал о потребности крестьян губернии в земле, несправедливом размере выкупных платежей, завышенных ценах на землю, и высказывал свое мнение о возможности передачи частновладельческих земель крестьянам. То, что «письмо» вышло из-под пера крестьянина, вызывает некоторые сомнения. Оно написано красивым языком, в нем практически не встретилось грамматических ошибок. В целом оно звучит как пропагандистская листовка и, скорее всего, было либо написано членом одной из революционных партий, либо составлено непосредственно под его руководством.

В архиве Ярославского государственного музея-заповедника содержатся письма молодого крестьянина Даниловского уезда Ярославской губернии Григория Бугрова, посылавшиеся им из армии своему отцу6.

3) Речи крестьян.

1 Вестник Ярославского земства. 1904. № 3. С. 74- № 9. С. 89−90.

2 Там же. 1904. № 10. С. 281- № 12. С. 12−13- № 13. С. 14−15.

3 Там же. 1907. № 10. С. 7.

4 Там же. 1904. № 3. С. 74−75- № 10. С. 281- № 12. С. 31- № 13. С. 14−15- 1905. № 7. С. 276−278- 1907. № 10. С. 7- № 11. С. 7.

5 Письма крестьянина. О крестьянском малоземелии и как от этого избавиться. Н.Н. 1905. № 3.

6 ЯМЗ. 18 152/251−293.

В ряде дел фонда № 485 ГАЯО находятся речи крестьян — представителей волостей Ярославской губернии, выступавших на Первом совещании губернских и уездных гласных, городских голов и представителей от крестьянства в 1905 г. Речи были зафиксированы в специальном журнале совещания либо слово в слово, либо были изложены в косвенной речи в максимально приближенном к оригиналу варианте. С теми речами, которые не вошли в журнал совещания, можно ознакомиться в делах, в которых были представлены приговоры крестьян той местности, которую представлял тот или иной делегат1. Всего в шести делах фонда Ярославского губернского земства было обнаружено 55 речей крестьян.

Информация, встречающаяся в речах, относится к различным сферам жизни: политической, экономической, социальной, юридической, религиозной. По этим документам можно проследить отношение крестьян к самодержавной власти, личности Николая II, чиновникам, власти на местах, Государственной думе, деятельности партий. Для характеристики интересов крестьян в экономической сфере привлекались их высказывания по поводу количества земли в крестьянском наделе, чересполосицы, арендных цен на землю, общинного землевладения, переселения в Сибирь, перераспределения земель, кооперации.

Значение речей крестьян как исторического источника объясняется тем, что в них выражались интересы крестьян той местности, которую представляли выступавшие. Также следует подчеркнуть, что данный вид источника предоставляет историку возможность соприкосновения с живой крестьянской речью, особенностями построения крестьянами своего изложения.

Обнаружить в Государственном архиве Нижегородской области источники личного происхождения (дневники, записки, зафиксированные речи крестьян) не удалось.

4) Заметки сторонних наблюдателей.

1 ГАЯО. Ф. 485. On. 1. Д. 838. Л. 5−37,51- Д. 841. Л. 6−7 (об.) — Д. 845. Л. 1−10,11−15 (об.) — Д. 846. Л. 8−10- Д. 847. Л. 3−3 (об.), 8−8 (об.), 33−35- Д. 848. Л. 1−3.

Заметки сторонних наблюдателей за жизнью крестьянства широко представлены в местной периодической печати. В газетах и журналах конца XIX — начала XX в. поднимались вопросы, так или иначе связанные с крестьянством. В очерках местных исследователей, хорошо знакомых с деревней своего края, уделялось внимание быту и традициям крестьянства, промыслам, особенностям ведения сельского хозяйства, проблемам народного образования.

Отдельные статьи о жизни крестьян Ярославской губернии можно встретить в газетах «Северный край», «Голос». В некоторых номерах помещались заметки, представлявшие собой зарисовки о деревенской жизни «с натуры». В них приводились целые разговоры между крестьянами, своеобразные народные выражения, сохранялся дух крестьянского общения1.

Среди ярославских журналов следует отметить «Ярославские епархиальные ведомости», некоторые статьи которого были посвящены религиозной жизни крестьянства. Авторы писали об отношении крестьянства губернии к церковно-приходским школам и обучению вообще, об усердии крестьян к церкви, их вере в Бога, любви к церковным праздникам, о крестьянских суевериях и религиозных сектах2.

Большое внимание вопросам крестьянской жизни уделял журнал «Вестник ярославского земства». К статьям, которые можно привлекать для изучения крестьянского общества начала XX в., относятся материалы о распространении грамотности в деревне, о предпочтениях крестьян в области книг и других печатных изданий, об отношении крестьянства губернии к кредиту, сельскохозяйственным и промышленным товариществам3. К аналогичным проблемам крестьянства своей губернии обращалась «Нижегородская Земская газета».

1 См.: Голос. Начало XX в. № 158. С. 3−4.

2 Ярославские епархиальные ведомости. 1897. № 2. С. 17−22- № 30. С. 454- № 40. С. 611−614- 1900. № 14−15. С. 234- № 6. С. 85−89 и др.

3 Вестник Ярославского Земства. 1904. № з. С. 64−67- 1905. № 5. С. 89−94- № 8. С. 279−287- 1907. № 4. С. 4- № 8. С. 5−6 и др.

Всего в работе было привлечено более 30 опубликованных источников. Были использованы 65 архивных дел Государственного архива Нижегородской области, 231 дело Государственного архива Ярославской области и 83 архивных дела из фонда рукописных источников Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника, что в общем составило 379 дел. Информация о крестьянском мировосприятии была встречена в 35 номерах газет и журналов исследуемого периода. Некоторые архивные источники (дневниковые записи, часть делопроизводственной документации) впервые были введены в научный оборот. Привлекаемый в работе комплекс источников достаточно широк, что предоставляет возможность в целом реконструировать мировосприятие крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний.

I. Традиционная историко-социальная идентификация крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний.

Заключение

.

Малосостоятельное крестьянство создавало свою картину мира, для него, как и для любой другой социальной группы, было характерно самобытное восприятие окружавшей действительности. Мировосприятие малоимущего крестьянства конца XIX — начала XX в. представляло собой сложную систему, основанную на опыте предшествовавших поколений и находившуюся под влиянием современных идей и ценностей. Наблюдался разлом единой, целостной модели мира, многомерность становилась одним из ее важнейших свойств.

Историки школы «Анналов» относили крестьянскую цивилизацию к «долгой длительности», «спящей истории», подчеркивая тем самым, что изменения в устройстве крестьянского мира и крестьянской ментальности происходили очень медленно. Наблюдения за сознанием крестьян Ярославской и Нижегородской губерний, полученные в ходе исследования, убеждают в том, что в конце XIX в. крестьянское мировосприятие основывалось на традиционных установках, характерных для феодального общества.

Отношения между крестьянами в социальной группе в изучаемый период регламентировались нормой и привычными устоями. Основной части малосостоятельного крестьянства было свойственно чувство единства со своей социальной группой, для него было нормой главенство общих интересов над индивидуальными во всех сферах жизни и деятельности. Условия крестьянской жизни воспитывали в крестьянах определенную степень коммунализма. Межличностные отношения играли первостепенную роль в крестьянском обществе, они определяли экономические, социальные, культурные связи. «Свой» мир представлялся крестьянам единственно верным, соответствовавшим их понятиям об устройстве мира и роли человека в нем. В «своем» мире они общались, конфликтовали, трудились, зарабатывали и тратили, устраивали досуг и повседневный быт, верили, любили и ненавидели.

Постоянство образа жизни создавало чувство вечности и стабильности крестьянского общества и культуры.

Повседневная жизнь малосостоятельных крестьян Ярославской и Нижегородской губерний была полна проблем и трудностей, отношение этой социальной группы к миру было основано на конкретной житейской мудрости и опыте. Представляется возможным согласиться с историком Ф.Дж. Бэйли в том, что представителям любого крестьянского общества не свойственно романтическое восприятие мира: «Несмотря на стабильность генерального плана природы, у них мало уверенности в завтрашнем дне. Нет уверенности в том, каким будет урожай, никто не знает, будет ли он жив через год или даже через неделю. В два или три года богач может стать бедняком, а беднякбогачом"1. Другой важной чертой сознания малоимущих крестьян являлось неустанное стремление к лучшей жизни, поиск путей ее достижения. Крестьяне традиционно боялись бедности или лишений, непосильного и напрасного труда, семейного несчастья, общественного позора. Им также был свойственен страх разбитой мечты, страх «падения с небес». Принадлежность к группе создавала чувство защищенности. Эти традиционные черты, характерные для крестьянского мировосприятия предшествовавших столетий, сохранялись в изучаемый период. По сравнению с другими социальными группами российского общества, которые уже в конце XIX в. можно было считать «современными», чьи системы восприятия мира отвечали требованиям времени, крестьянство лишь начинало отходить от традиций. Привязанность ярославских и нижегородских крестьян к норме, замкнутость и стабильность деревенского мира становились причинами негативных оценок крестьянского общества, дававшихся современниками — не крестьянами. Суждения сторонних наблюдателей о неразвитости и невежестве крестьянства встречались на протяжении всего изучаемого периода, хотя во втором десятилетии XX в. отмечались признаки медленного повышения уровня крестьянской культуры.

1 См.: Бэйли Ф. Дж. Представления крестьян о плохой жизни // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. М, 1992. С. 224.

В конце XIX — начале XX в. патриархальные черты крестьянского мировосприятия вступали в противоречие с идеологией модернизации российского общества, способствовавшей замене традиционного общества индустриальным и формированию буржуазной психологии и трудовой этики у представителей различных социальных слоев. В результате столкновения двух картин мира привычные характеристики дополнялись новыми свойствами.

В изучаемый период проявлялся рост самосознания, самостоятельности каждого отдельного человека, его уважения к себе, уверенности в своих возможностях. Прежде всего отходники Ярославской и Нижегородской губерний часто действовали в соответствии с собственными потребностями и интересами. Жившие подолгу вдали от деревни крестьяне постепенно отрывались от традиций. В начале XX в. наблюдалось стремление молодого поколения крестьян к независимости, что в значительной степени повлияло на отдаление деревенского общества от привычных норм социальной жизни. В это же время происходил процесс замены патриархальной семьи малым семейным союзом. В период между революциями 1905;1907 гг. и 1917 г. нарастала тенденция изменения традиционных отношений между членами одной социальной группы, основанных на взаимопомощи, взаимоподдержке, отстаивании коллективных интересов. Происходил рост социального обособления отдельных общинников, их стремления к удовлетворению индивидуальных потребностей. В десятилетие после революции 1905 г. произошло заметное развитие личности деревенского жителя.

Мировосприятие крестьянства развивалось под воздействием ряда факторов. На рубеже XIX — XX вв. усиливалось влияние официальной и церковной идеологии на деревню. На это была направлена деятельность земских начальников, полицейских органов, лиц духовного звания. Важная роль в политическом воспитании деревенских жителей отводилась крестьянам, занимавшим должности сельских старост, волостных старшин. После революционных событий 1905;1907 гг. для более успешной пропаганды проправительственных идей в деревне привлекались крестьяне-общинники, становившиеся «вспомогательными агентами» при губернских жандармских управлениях. Воздействие официальной и церковной идеологий выражалось в консервации традиционных черт крестьянского характера, оно замедляло темпы буржуазной трансформации крестьянского мировосприятия. Под влиянием властей и церкви в крестьянстве воспитывались верность самодержавному строю и православию, народный патриотизм, готовность защитить существовавшее социально-политическое устройство. Устойчивости крестьянской культуры способствовали также недостаток образования, культурно-экономическая замкнутость общин, господство традиции в повседневной практике деревни.

Светская культура, проникавшая в деревню посредством деятельности земств, расширяла границы традиционно замкнутого деревенского мира, зарождала новые духовные потребности населения. Особенно влияние светских идей на крестьянское мировосприятие ощущалось с началом I мировой войны, когда крестьяне проявляли значительный интерес к новой информации, периодической печати и литературе. Однако в целом достижения земцев в области развития личности крестьянина следует признать ограниченными, что объяснялось нехваткой средств и специалистов, а также подчинением светской культуры конца XIX — начала XX в. правительственной идеологии.

Радикальные идеи неповиновения властям, насильственной смены государственного строя распространялись в деревенской среде вследствие партийной пропаганды. Это было относительно новым явлением для деревенского мира, отношение к нему не было однозначным. Порой агитация могла вызвать обратную реакцию, всплески монархических, проправительственных чувств и настроений. Как свидетельствует анализ документов судебных органов, сельских и волостных сходов, вплоть до 1917 г. крестьянское население не было охвачено стремлением к революционным переменам, как с точки зрения их целей, так и способов решения проблем. В 1905;1907 гг. значительная часть крестьян воспринимала революцию как анархию и смуту, в 1908;1917 гг. продолжала ожидать решения социальных и экономических проблем деревни, прежде всего земельного вопроса, от государства. В Нижегородской губернии деятельность революционных партий в целом была более успешной, чем в Ярославской губернии.

Более естественными, органичными были контакты деревенского общества с городской культурой. Именно она привнесла в крестьянское мировосприятие идеи возможности построения судьбы по собственным правилам, не навязанным семейными или общинными нормами. На протяжении всего изучаемого периода этот процесс набирал силу, протекал активно, но и он встречал сопротивление со стороны наиболее консервативной части населения деревни. Сохранились свидетельства того, что ее представители резко отрицательно оценивали городской стиль жизни и его влияние на традиционный крестьянский мир. Заметное воздействие на развитие личности в крестьянской среде оказала армия, способствовавшая повышению уровня самооценки и самоуважения крестьян. Именно городская культура, армия, земские мероприятия, наконец, сам изменявшийся уклад жизни в своем единстве обусловили появление новых черт в индивидуальном сознании крестьян Нижегородской и Ярославской губерний.

В области хозяйственно-экономических представлений крестьян все более укреплялось внимательное, скрупулезное отношение к рыночным условиям жизнедеятельности, что проявлялось во внедрении новых форм и методов ведения крестьянского хозяйства, развитии крестьянской кооперации, осознании важности собственной инициативы и ответственности за свою деятельность. Эволюция хозяйственно-экономических представлений крестьянства также выразилось в том, что если до 1905 г. крестьянам было свойственно патриархальное восприятие государства, то после революции, в годы проведения столыпинской реформы и с началом I мировой войны наряду с традиционным ожиданием помощи от властей, все больше домохозяев начинали возлагать надежды прежде всего на собственные силы, а также хозяйственную помощь своей общины, совместную деятельность общинников по переходу к травосеянию, ведению мелиоративных работ, развитию торгового скотоводства, поднятию местной крестьянской промышленности и торговли.

Вместе с тем сохранялся ряд традиционных хозяйственных и экономических представлений крестьян. По-прежнему определяющую роль в выборе типа хозяйства, возделывавшихся культур, системы обработки земли играли привычка и обычай. Многие крестьяне вели хозяйство, ориентируясь на нормы, издавна принятые в их местности. Укорененность традиционных представлений в крестьянском сознании отражалась в неразвитости у нижегородских и ярославских крестьян частнособственнических идеалов. Выступив против столыпинской реформы, большинство крестьян этих губерний продолжали отстаивать общинную собственность на землю. Крестьяне видели альтернативу непопулярной аграрной реформе в переходе общин к четырехполью, борьбе с мелкополосицей, развитии кооперации, воплощавшей идеи совместного труда и взаимопомощи. Большее значение для них имело решение правительством вопроса о передаче государственных, удельных, кабинетских, частновладельческих, церковных и монастырских земель народу. На протяжении всего изучаемого периода внимательное отношение к экономическим проблемам являлось основной составляющей сознания малосостоятельного крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний.

На рубеже XIX—XX вв. происходили некоторые изменения также в сфере религиозных взглядов и настроений крестьянства. Верования по-прежнему играли значительную роль в жизни крестьян. Большинство крестьян придерживались православной религии и считали себя людьми православными. Но с развитием крестьянского общества каждый получал возможность самостоятельно определять свою духовную жизнь, ту степень, в какой он должен был придерживаться норм и правил своей религии. По наблюдениям современников, степень религиозности крестьян, особенно молодого поколения, стала постепенно снижаться под влиянием светской культуры, усилившимся после революции 1905;1907 гг. Религиозный пласт крестьянского мировосприятия находился в наибольшей зависимости от индивидуальных предпочтений человека. У каждого крестьянина был личный опыт и способ общения с Богом, каждый по-своему искал путь спасения. Следует отметить, что религиозная культура крестьян Нижегородской губернии была более пластичной, что объяснялось значительным развитием традиций старообрядчества и сектантства, а также влиянием представителей неправославной веры на религиозность крестьян губернии. Ярославский православный крестьянин был более религиозно устойчив, о чем свидетельствуют документы духовной консистории и другие источники. В целом как в конце XIX в., так и перед самой революцией 1917 г. крестьяне испытывали потребность в единой системе религиозных представлений.

Для политико-правовых взглядов крестьянства в конце XIX — начале XX в. было характерно сохранение «наивного монархизма», веры в царя, надежды на решение им проблем деревни. Удивительной устойчивостью обладала крестьянская идея самостоятельного существования крестьянского мира, независимого от воли властей, чиновничества, свободного от экономического гнета, организованного на началах самоуправления, построенного на принципах справедливости, общественного согласия, солидарности между людьми. Крестьян Нижегородской и Ярославской губерний больше волновали проблемы местного самоуправления, получения земли, равноправия с другими сословиями, повышения уровня образованности деревенского населения, чем вопрос об изменении формы государственного устройства.

Одним из результатов революции 1905;1907 гг. явилось то, что в крестьянском мировосприятии нашли свое отражение идеи неповиновения властям, возможности изменения государственного строя, свержения самодержавия. Они шли вразрез с привычными воззрениями на устройство государственной жизни. Крестьяне по-прежнему придерживались традиций, несколько настороженно относясь к не популярным ранее идеалам. Вместе с тем важно отметить, что в сознании малосостоятельного крестьянства наряду с убеждением в необходимости мирного урегулирования проблем деревни посредством составления наказов и приговоров, оформления местных крестьянских организаций, участия в самоуправлении, появилась мысль о возможности решения волновавших вопросов собственными силами. Вторая тенденция выразилась в аграрных беспорядках, самовольных захватах крестьянами земли, разгроме и поджоге усадеб, массовых порубках леса. Видимый характер эти явления приобрели в ходе мировой войны, осложнившей жизнь деревни, и событий февральской революции 1917 г., изменивших государственный строй. Постепенно от осуждения революционных действий в целом, их оценки как смуты и анархии, крестьяне сами стали обращаться к насилию как средству достижения целей. В условиях игнорирования требований крестьянства властями и развития революции радикализм, насилие начинали восприниматься крестьянами как возможные способы решения проблем. Нельзя не согласиться с В. П. Даниловым, отметившим «роковую неспособность правящего класса и правящей элиты понять элементарные вещи"1.

Крестьянское движение в Нижегородской губернии было более сильным, чем в Ярославской. Большая социальная мобильность ярославских крестьян сглаживала их неудовлетворенность своим положением, позволяла оторваться от деревенских проблем — малоземелья, ограниченности источников доходов. Нижегородское крестьянство, особенно в тех уездах, где земли были плодородными и могли приносить доход, где хлебопашество было традиционным занятием, где было распространено помещичье землевладение, предпочитало решение своих проблем собственными усилиями на местном уровне. Аграрное движение было сильным в земледельческих Васильском, Княгининском, Сергачском, Лукояновском уездах. По сравнению же с такими регионами страны, как Украина, Поволжье, Центрально-черноземный район, Кавказ, крестьянское движение в губерниях ЦПР, в Ярославской и Нижегородской в том числе, было не столь масштабным.

1 См.: Менталитет и аграрное развитие России (XIX-XX вв.). Материалы международной конференции. М., 1996. Сокращенная стенограмма. С. 395.

Таким образом, и в хозяйственно-экономических, и в религиозных, и в политико-правовых взглядах и представлениях крестьян конца XIX — начала XX в. были выявлены как традиционные, так и современные черты. Характер их сочетания, степень превалирования тех или иных особенностей зависел от объективных условий, от направления развития российского общества. Отметим, что в изучаемый период мировосприятие малосостоятельного крестьянства оставалось в большей степени традиционным, чем рациональным. Вместе с тем под влиянием социальных изменений, реформ, деятельности партий и других факторов не привычные ранее черты превращались в неотъемлемые части системы крестьянского восприятия действительности и влияли на ее важнейшие свойства — целостность и стабильность. Во втором десятилетии XX в. мировосприятие стало синкретичным, в нем сочетались традиционные, патриархальные черты и буржуазные, рациональные характеристики. В группе малосостоятельных крестьян выделялись люди с разным типами мировосприятия, с разными сочетаниями их элементов. Единой для малосостоятельного крестьянства картины мира не существовало. Мировосприятие группы было многоликим, происходило его усложнение.

Э.Р. Вольф указывал, что ни одна культурная система ни в один период своего развития не является статичной, потому как все ее составные части находятся в постоянном изменении. «Все же до тех пор, пока эти изменения остаются в терпимых пределах, вся система сохраняет устойчивость. Если они тем или иным образом начинают выходить за эти пределы или если извне вторгаются иные компоненты, то система будет отброшена., — продолжал историк, — В таких ситуациях люди оказываются в мучительной ловушке между старыми решениями проблем, внезапно изменивших форму и смысл, и новыми решениями проблем, которых они часто не могут понять"1. Сложность крестьянского видения мира, сочетание в нем традиционных и новых характеристик определили противоречивое отношение малосостоятельного.

1 См.: Вольф Э. Р. Крестьянские восстания // Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире. М, 1992. С. 304. крестьянства Ярославской и Нижегородской губерний к революционному процессу. С одной стороны, крестьяне настороженно относились к революции, так как боялись порвать с привычным им миром, столкнуться с безвластием, анархией, являвшимися символами нарушения процесса мирного труда. С другой стороны, в условиях изменявшейся социально-политической ситуации они спешили использовать предоставлявшиеся революцией возможности для решения проблем деревни, прежде всего земельного вопроса, что и должно было обеспечить условия для нормальной трудовой деятельности и спокойного существования. Проведенное исследование показало, что во втором десятилетии XX в. большинство ярославских и нижегородских малоимущих крестьян сделали выбор в пользу радикальных перемен, несмотря на то, что они грозили крушением всего общества. Крестьяне, поддержавшие революционные идеи, стремились покончить с прошлым, в их мировосприятии традиционные установки и идеалы больше не превалировали. В крестьянском обществе изучаемого периода каждый должен был сделать свой выбор, что в условиях раздробленного, многосоставного мировосприятия и сложной социальной обстановки в стране являлось невероятно трудным шагом. В целом общего для группы малосостоятельного крестьянства отношения к революции на момент ее начала выработано не было, что впоследствии обусловило многие особенности истории России.