Вклад России в победу над германским блоком в Первую мировую войну (1914-1918 гг.)

Научная актуальность темы исследования.

Вооруженное противоборство между Россией и странами Четверного союза (германского блока) в период Первой мировой войны 1914—1918 гг., а также российский вклад в победу над Германией и ее союзниками — одна из интереснейших проблем истории. Однако она изобилует белыми пятнами и фальсификациями. Претерпев военные лишения и бросив свой весомый вклад на алтарь общей победы Антанты над германским блоком, Россия так и не попала на «пир победителей». Кровь лучших солдат и офицеров, напряжение экономики, смена социальной формации и политического режима — все оказалось зря. Усилия России в той великой войне порой недооцениваются и поныне. Среднестатистический человек мало знаком с этим эпохальным событием, и вспомнит в лучшем случае поражение армии А. В. Самсонова в Восточной Пруссии да Брусиловский прорыв. Между тем, память наших героических предков заслуживает гораздо большего внимания.

В современных условиях актуальным является проведение исследования по восстановлению исторической справедливости в вопросе о роли и месте России и русской армии в деле победы над общим врагом. Автор предлагаемой диссертации предпринял попытку осуществить это комплексно, с привлечением широкого круга исторических источников, многие из которых вводятся в научный оборот впервые. Кроме того, акцент рассмотрения проблематики и глубина проработки также определяют актуальность проблемы. Значимость ее проявляется также и в том, что Первая мировая война 1914—1918 гг. явилась эпохальным событием для всего человечества, приведшим к краху европейской модели цивилизации в историческом, культурном, демографическом аспектах, положившим начало доминированию «атлантической модели» мира.

Актуальность избранной темы диссертационного исследования обусловлена также неослабевающим ростом общественного внимания к проблемам участия Российской империи в последней для нее войне. Когда общество переживает сложные времена, оно обращает свои взоры к истории, пытаясь найти в событиях прошлого не только истоки происходящего и определенные аналогии, но и ответы на наболевшие вопросы современности.

Степень научной разработанности проблемы.

В историографии участия России в Первой мировой войне к настоящему времени сложились три достаточно устойчивых точки зрения.

Первая — западная, утверждает, что практически крупных боевых действий на Востоке не было. Германцы якобы легко продвигались вперед, темпы их движения определялись исключительно физическими возможностями людей и техническими — боевой техники. В то же время слабая царская армия постоянно отступала, а если русскими и велись какие-то заметные операции, то исключительно в узкоэгоистических интересах, без увязки с общими интересами союзников. Вообще, войну на Востоке представляют порой лишь бледной тенью операций на Западе. Так, Э. Вест писал: «Немцы одерживали постоянные победы на просторах востока, но, быстро наступая, они до предела растягивали линии материально-технического снабжения"1. А британский исследователь Дж. Уоллах вообще считал, что в рамках Антанты Россию, в отличие от Великобритании и Франции, можно причислить к равным партнером своих западных союзников лишь формально2. При этом он ссылался преимущественно на мемуарную литературу, что, естественно, снижало степень объективности его наблюдений и выводов.

Вторая точка зрения по вопросу о роли России в Первой мировой войнебольшевистская. Ее апологеты (например, М. Д. Бонч-Бруевич) рассматривали Великую войну исключительно как одну из предпосылок (в самом широком понимании) социалистической революции и Гражданской войны. Драматические события 1914—1917 гг., по сути, оказались в тени того, что произошло вслед за ними. Катастрофа российской государственности заслонила произошедшее до 1917 г., а потери Гражданской войны превысили потери русской армии в ходе боевых действий в составе Антанты. Да и вспоминать Первую мировую войну поначалу было не принято, поскольку многие герои войны связали свои судьбы с белым движением, а военспецы — бывшие офицеры в составе РККА — были «вычищены» из рядов Красной Армии в 1920;е—1930;е гг. в ходе политических репрессий. Наиболее устойчивые штампы, присущие приверженцам данной точки зрения, это: военно-техническая отсталость Россиибездарность царских генералових полное раболепие перед англо-французскими союзниками. Якобы, привязывая свои боевые операции к требованиям Антанты, русские «расплачивались кровью» за оказанную материальную помощь.

Наконец, приверженцы третьей, современной российской точки зрения признают определенную роль Русского фронта и заслуги России в годы Первой мировой войны. Одновременно они утверждают, что русские могли побеждать лишь турок и австрийцев, которые были слабее их. Хотя Галицийская битва 1914 г. выявила, что австрийцы, например, оказались равноценным противником, свидетельством чего являлись, в частности, поражения под Томашовым и Красником, и заслуга русской армии состояла как раз в том, что она «сломала хребет» австро-венгерской армии. Германцы же якобы оказались «не по зубам» русским. Возникло даже мнение, что немцы показали себя сильнее, искуснее русских, а действия германской армии — череда сплошных побед над ними: «Россия так и не смогла сражаться на равных со своим главным врагом"3.

Однако реальность была такова, что Восточный (Русский) фронт являлся одним из ключевых в течение всей войны, что заметно как из состава войск германского блока, задействованных на нем, так и из уровня их потерь. Вооруженные силы одного государства (России) в течение 3,5 лет удерживали фронт от Балтики до Черного моря протяженностью 1934 км (не считая 1,1 тыс. км Кавказского фронта) против совокупной боевой мощи Германской, Оттоманской и Австро-Венгерской империй. В то же время на Западном (Французском) театре военных действий (от Ла-Манша до Швейцарии) на 630 км фронте против одной германской армии были сосредоточены объединенные вооруженные силы Франции и Британской империи, которые с 1917 г. были усилены американской армией (и это не считая бельгийских и иных контингентов). Если в начале войны войска коалиции Центральных держав насчитывали на Русском фронте свыше 50-ти пехотных и 13-ти кавалерийских дивизий, а на Французском фронте — 80 пехотных и 10 кавалерийских дивизий, то к сентябрю 1915 г. -107 пехотных (без Кавказского фронта) и 24 кавалерийские дивизии на Русском, 90 пехотных и одну кавалерийскую дивизии — на Французском фронтах. Союзники в 1915 г. (ко времени, когда главный удар Центральные державы наносили по российской армии) имели полную возможность заняться модернизацией экономики на военный лад, а также реформировать как с материальной, так и с тактической точки зрения артиллерийские средства огневого поражения. В 1916—1917 гг. количество пехотных дивизий Центральных держав на Восточном фронте превышало 100, имея тенденцию к возрастанию.

Некоторые западные историки пытались умалить роль России в поражении Германии и ее союзников. Одни заявляли, что победа была достигнута в результате операций 1918 г., когда Россия уже не участвовала в войне. Другие утверждали, что разгром Германии был вызван экономической блокадой и материальным перевесом Антанты, мобилизовавшей огромные сырьевые и промышленные ресурсы. Однако и те, и другие умышленно умалчивали о том, что русская армия в течение трех лет неоднократно спасала своих союзников от военного разгрома, оттягивая на себя большие силы противника, перемалывая в ожесточенных боях его отборные войска, создавая тем самым условия для накапливания сил Англии и Франции и совершенствования их боевой эффективности.

В то же время боеспособность4 русских войск была значительно выше боеспособности французских и других войск. Германский генерал Г. Блюментрит, во время Первой мировой войны служивший офицером на Русском фронте, следующим образом высказывался о боеспособности русской армии и армий, воевавших на Западном фронте: «Среди немецких солдат еще в Первую мировую войну широкой известностью пользовалась поговорка: „На Востоке воюет храбрая армия, на Западе стоит пожарная команда“». Еще один фронтовик, В. Бекман писал: «Тем удивительнее представляется та низкая оценка, которая давалась фронтовиками Запада восточному фронту. Конечно, колоссальные по применению военной техники сражения у Вердена, на Сомме, у Шемен-де-Дам, или во Фландрии, изматывающие душу и нервы бойцов, слишком были отличны от боев на востоке, разыгрывавшихся еще по привычным рецептам прежних войн «с развевающимися знаменами и с барабанным боем». Предвзятое мнение о легкости Восточного фронта почти не изменилось на всем протяжении войны, хотя все более и более полков, начавших войну на Западе, перекидывалось на русский фронт, причем, как правило, это сопровождалось внезапным и резким увеличением цифры потерь"5.

О героизме русских солдат и офицеров сказано многое, но впечатляет цифрасвыше 1,5 млн. георгиевских кавалеров (почти 10% от всех мобилизованных за время войны, а ведь солдаты награждались и Георгиевской медалью, Аннинской медалью и др.). Кроме того, свыше 20% военнопленных русской армии пытались бежать из германского и австрийского плена, и это удалось 100 тысячам воиновв том числе — одному генералу.

Без участия России в войне союзники не располагали бы временем для мобилизации своих ресурсов. Тем самым Россия облегчала создание материального превосходства стран Антанты, что имело большое значение для хода и исхода Первой мировой войны. Убитые и раненые на Русском фронте солдаты противника были, возможно, теми, которых не хватило германо-австрийскому командованию, чтобы промаршировать по улицам Парижа гораздо раньше 1940 года. Г. Блюментрит отмечал: «Россия явилась истинным испытанием для наших войск. Это была тяжелая школа. Человек, который остался жив после встречи с русским солдатом. знает, что такое война. После этого ему незачем учиться воевать"6.

Тем более удивительно (хотя и закономерно, учитывая последующие социально-политические потрясения), что, по сути дела, не существует единой работы, в динамическом аспекте рассматривающей роль России и русской армии применительно к операциям и кампаниям Первой мировой войны, оценивающей непосредственный военный вклад России в победу Антанты. В данной связи следует констатировать, что фундаментальные работы, рассматривающие те или иные аспекты функционирования Русского фронта, имели для нас особую значимость.

Изучение роли России в событиях 1914;1918 гг. началось еще во время Первой мировой войны и продолжается поныне. Хронологически этот процесс можно условно разделить на 5 больших этапов: 1) 1914 — 1920 гг.- 2) 1920;е — 1930;е гг. (до начала Великой Отечественной войны) — 3) период Великой Отечественной войны и первые послевоенные годы- 4) 1960;е — 1980;е гг.- 5) 1990;е — 2000;е гг. Каждый из выделенных этапов характеризовался присущими лишь ему особенностями, расставлявшимися учеными акцентами и кругом рассматривавшихся ими сюжетов.

Период 1914—1920 гг. интересен тем, проблема исследовалась «по горячим следам» фронтовиками либо непосредственными свидетелями событий. Однако близость к рассматриваемой войне зачастую не позволяла обобщать и более глубоко анализировать, а события Гражданской войны порой заслоняли события войны Мировой. В рассматриваемый период можно вышли в свет интересные п работы, посвященные стратегии на Русском фронте. Так, в «Кратком стратегическом очерке войны 1914—1918 гг.» в оперативном аспекте исследовались события с 19 июля по 11 ноября 1914 г. (от вторжения в пределы Восточной Пруссии до Лодзинской операции включительно). В другом «Кратком стратегическом очерке», опубликованном в журнале «Военное дело», охвачен период с начала войны до середины сентября 1914 г. Применительно к работам по военной стратегии можно говорить лишь об изучении первых операций на Русском фронте и кампании 1914 г. Делались попытки исследовать и иные стратегические аспекты противоборства России с государствами германского блока, а также военных взаимоотношений с союзниками8.

В данный период появились исследования, Н. Л. Кладо, Э. Д. Грима, М. М. Ковалевского, Ф. К. Иванова, К. Шумского, А. Д. Шеманского и других9, носившие общеисторический и общевоенный характер. Эти труды, хотя и имели зачастую обзорный характер, содержали уникальный фактический материал о мировой войне и роли России среди держав Согласия. Тогда же вышли в свет и первые описания операций на Русском фронте.10 Данные работы (за исключением секретных изданий, издаваемых штабами отдельных армий и фронтов) имели характер обзорных, что неудивительно — война продолжалась, и абстрагироваться от текущих событий, а тем более провести ретроспективный анализ, было затруднительно. По тем же причинам в упоминаемый период не появилось и обобщающих исследований о роли России и Русского фронта в мировой войне.

Вместе с тем, практические нужды военного строительства и обобщения свежего боевого опыта в новом советском государстве привели к созданию Военно-исторической и Военно-морской комиссий по исследованию и использованию опыта войны на суше и на море. Военно-историческая комиссия при Главном Штабе Красной Армии (возникла в августе 1918 г.) оказалась основным учреждением, которое осуществляло изучение истории Первой мировой войны. Ценные, хотя и небольшие по объему исследования (порядка 44-х работ) членов этой комиссии (она несколько раз меняла название и просуществовала до 1924. г.), включая «Стратегический очерк.», печатались в ее «Военноисторическом сборнике», непериодическом издании11. В ряде публикаций известных военных специалистов (среди них — JI. Н. Белькович, Н. А. Валентинов, A.M. Зайончковский, В. Н. Клембовский, Г. К. Корольков, А. А. Незнамов, JI. А. Радус-Зенкович, Д. П. Парский, А. А. Свечин, Я. К. Цихович), помещенных на страницах сборника, затрагивались различные аспекты мировой войны на Русском фронте. Позже упомянутой Комиссией были изданы и другие обобщающие книги.

1 «У аналогичного типа — например, том, посвященный Брусиловскому прорыву .

Примечательно, что уже тогда убежденность в стратегическом эгоизме западных союзников, выражавшемся в их стремлении использовать ресурсы России в собственных целях и в нежелании оказывать существенную помощь, оказались важнейшим элементом представлений о Первой мировой войне13.

Важно отметить, что комплексных трудов, посвященных роли Русского фронта, в те годы так и не появилось.

Настоящим расцветом историографии о Первой мировой войне стали 1920;е -1930;е гг. Это было вызвано рядом обстоятельств. С одной стороны, прошло некоторое время после ее окончания, и появилась возможность спокойно и одновременно ретроспективно взглянуть на прошедшие события. С другой стороны, значительная часть бывших офицеров и генералов русской армии устроилась в профессиональном и бытовом плане после перипетий Гражданской войны (как за рубежом, так и на различных должностях в Советской России). Им представилась возможность углубленного изучения проблемы и одновременно передачи накопленного бесценного опыта. Кроме того, события Первой мировой войны были еще не заслонены событиями новой войны — Второй мировой.

Военным усилиям России в Первой мировой войне была посвящена работа эмигрировавшего во Францию профессора генерал-лейтенанта Н. Н. Головина14. Автор сделал попытку рассмотреть военные усилия России, причем непредвзято и всесторонне. Он сосредоточил основное внимание на вопросах применения живой силы, пополнения войск, потерь, вооружения и снабжения армии, хода боевых действий и взаимовлияния фронта и тыла. Головин привлек огромный массив фактического материала, широко использовал сравнительный анализ, документальные и мемуарные источники. Вместе с тем, в силу объективных причин — прежде всего вследствие нахождения за рубежом — доступ ко многим документам у него отсутствовал, в результате ряд важнейших аспектов проблемы оказался либо не рассмотренным (например, динамика перебросок войск противника на Русский фронт, потери по отдельным операциям), либо только намеченным. Тем не менее, по тщательности обработки использованного материала, исследование Н. Н. Головина заняло видное место в ряду работ о роли России в Первой мировой войне. Помимо всестороннего анализа проблемы и глубины проработки материалов автором, генералом русской армии и непосредственным участником войны, ее отличала высокая степень анализа. Перу Н. Н. Головина принадлежали и другие работы, затрагивающие различные аспекты существования Русского фронта Первой мировой войны15.

Несомненный интерес вызывает книга занимавшего высокие должности в русской армии времен войны генерала А. П. Будберга16. В ней автор проанализировал вклад России в приближение победы союзников на различных этапах войны, привел мнения как представителей союзного командования, так и командования противника, исследовал потери и трофеи русской армии. Следует также особо выделить статью эмигранта-фронтовика С. В. Денисова17.

Авторы упомянутых исследования ставили перед собой задачу в той или иной степени выявить вклад России и ее Вооруженных Сил в достижение победы над общим врагом. Эту же цель преследовал и военный историк Русского зарубежья А. А. Керсновский18. Автор вычленил узловые в геополитическом и стратегическом аспектах события войны, показал их влияние на военную и послевоенную судьбу России. Бывший генерал-квартирмейстер Штаба Верховного главнокомандующего Ю. Н. Данилов попытался обобщить имевшиеся сведения об участии России в мировой войне19, но ряд моментов им рассмотрен тезисно и схематично, да и в хронологическом аспекте был охвачен лишь период 1914 — 1915 гг. Велика информативность публикаций видного военного историка, генерала А. М. Зайончковского20. Его труды являются, несомненно, крупным вкладом в развитие отечественной исторической науки.

Вместе с тем, исследования о роли России в достижении общей победы Антанты носили зачастую схематичный и фрагментарный характер, что объяснялось среди прочего ограниченными целями и задачами, которые авторы ставили перед собой.

Огромное значение имеют фундаментальные работы по стратегии на Русском фронте. Среди них на первом месте стоит «Стратегический очерк» войны 1914 -1918 гг., созданный военными специалистами — бывшими генералами, главным образом, участниками войны, с широким применением всех доступных материалов, имеющий непреходящее научное значение. Вся хронология боевых действий укладывается в семи частях этой работы. Интересна книга бывшего генерал-квартирмейстера штаба Кавказского фронта Е. В. Масловского, посвященная событиям войны на Кавказском фронте. Перечисленные выше труды, по сути, образуют единый комплекс работ стратегического характера о боевых.

Л 1 событиях на Русском фронте .

Ряд стратегических аспектов, в том числе эволюцию оперативного развертывания русской армии, рассматривали Г. К. Корольков, Н. Я. Капустин, В. А. Меликов22.

Среди авторов, чьи публикации появлялись в периодических изданиях, следует назвать А. Вольпе, П. И. Изместьева, А. Е. Снесарева, К. Соколова-Страхова, А. Топоркова и других23. Делались попытки проследить взаимоотношения между союзниками в годы войны, определить место России в коалиции24. Ю. Н. Данилов в своей работе, посвященной личности первого Верховного главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, рассматривал не только его деятельность на посту Главковерха, но и проанализировал стратегические решения, участником которых тот был. Данилов также дал оценку операциям, проводившимся Ставкой, стратегической ситуации, а также охарактеризовал представителей генералитета русской армии и попытался прояснить специфику взаимоотношений русского командования с союзниками25. Последний аспект также привлек внимание К. Гельфериха и Н. А. Валентинова26.

В 1920;е—1930;е гг. появился ряд публикаций, посвященных итогам боевых действий, потерям в войне, положению военнопленных. В данной связи можно назвать следующих авторов: В. И. Бинштока, Н. Жданова, А. С. Носкова, В. А. Опеля, М. П. Павловича, А. Н. Сысина. Этот период и в СССР, и за рубежом стал временем, когда вышло в свет множество исследований о военных кампаниях и боевых операциях Первой мировой войны. Они имеют непреходящее значение, особенно с точки зрения качества обработки материала и профессионального подхода к проблеме. Созданные по «горячим следам», ставящие целью обобщение накопленного в ходе войны опыта, посвящены они, в основном, отдельным войсковым операциям и направлениям. Написанные, как правило, самими участниками боевых событий, высококлассными военными специалистами, исследования данного характера содержали тщательный анализ боевых операций с чисто военной точки зрения, несли ценную информацию относительно хода боевых.

Л о событий, их результативности и потерь. Можно перечислить имена известных исследователей подобного рода, работавших в СССР: А. Д. Борисов, Н. Евсеев, А. К. Коленковский, Г. К. Корольков, Н. Г. Корсун, Б. И. Кузнецов и другие. К этому списку следует добавить авторов-эмигрантов (из числа русских генералов, офицеров-фронтовиков, занимавших различные должности в русской армии): Ю. Н. Данилова, В. Н. Доманевского и других.

В числе трудов, характеризующих боевое напряжение России в войне, необходимо отметить научные исследования статистического характера. Весьма интересна работа Н. Снитко и Я. Шляхтера30, авторы которой рассмотрели специфику использования германских войск в Первой мировой войне. Они тщательно проанализировали качество оперативного использования войск самого грозного противника России, высчитывая среди прочего коэффициенты полезности использования германских войск на Русском и Французском фронтах.

Среди авторов работ общего характера, посвященных ходу мировой войны, следует назвать имена уже упомянутого нами А. М. Зайончковского, а также Е. А. л 1.

Болтина и Ю. Вебера. Роль России они прослеживали в различных аспектах, но общей картины так и не создали, поскольку подобной цели просто не преследовали.

В ряде случаев представляют интерес специальные труды по структуре войск, авиации, бронетехнике, флоту, вооружению и артиллерии. Это, например, публикации специалистов в этих сферах: Е. 3. Барсукова, В. Г. Федорова, К. Н. Финне, и других. В работах, посвященных отдельным воинским частям, содержится ценная информация применительно к операциям на Русском фронте33.

Период Великой Отечественной войны и осмысления ее итогов (1940;е — 1950;е гг.) занимает особое положение в историографии Первой мировой войны. Новое грандиозное вооруженное столкновение со старым противником вызвало интерес к событиям 1914 — 1918 гг. Сначала, в неудачный для Советского Союза период этого противоборства (1941;1942 гг.) прежние победы русского оружия давали возможность черпать моральные силы для борьбы с Германией34. Возрос интерес к роли Восточного фронта. Коренной перелом и завершающий этап Великой Отечественной войны (1943 — 1945 гг.) способствовали тому, что стали проводиться прямые исторические аналогии и параллели35.

Среди авторов работ, появившихся в названный период, в той или иной степени посвященных вкладу России в победу Антанты, можно назвать Н. Галакгионова, Н. Руткевича, Н. Т. Царева. Н. Руткевич, например, тщательно изучил общее состояние войск противников к 1914 г., проанализировал стратегическое планирование сторон, показал влияние крупных боевых операций войны на общий исход событий. В его статье представлены факты и цифры, но все же она носила описательный характер.

По окончании Второй мировой войны интерес к изучению боевых операций 1914—1918 гг. в советской историографии значительно снизился. Это неудивительно, т. к. перед исследователями встала новая задача — изучения событий последней войны. Тем не менее, ряд заслуживающих внимания работ появился и в это время37. Среди исследователей, специализировавшихся по вопросам потерь и статистики, необходимо назвать Л. С. Каминского и С. А.

ЛА.

Новосельского. Авторами общих и обзорных работ явились В. Вержховский, Н. А. Таленский, Д. и Е. В. Тарле. Определенную ценность представляли и специальные труды о состоянии вооружений — например, принадлежащие перу Е. 3. Барсукова40.

Следующий этап в исследовании роли России в Первой мировой войне — 1960;е — 1980;е гг. — отличался рядом специфических особенностей. С одной стороны, создавались фундаментальные работы о войне 1914 — 1918 гг. С другой стороны, анализировались различные аспекты более узкого характера. Среди работ, специально посвященных усилиям России в Первой мировой войне, особо следует выделить монографию И. И. Ростунова41. Эта и другие фундаментальные работы Ростунова являются базовыми по данной проблематике. Однако при всей фундаментальности, его исследования носят в определенной степени поверхностный характер. Общие факты оказались у него сконцентрированными лишь применительно к военным кампаниям соответствующих годов. Его подходу в целом присущ определенный академизм и обезличенность — стратегический аспект исследования оттеснял на второй план героизм солдат и офицеров русской армии.

В своей статье В. А, Емец42 рассматривал лишь отдельные аспекты деятельности Русского фронта. В те же годы в эмигрантских изданиях появились работы К. Перепеловского, давшего оценку роли Русского фронта в войне со стороны наших союзников и противников43, и С. П. Андоленко, исследовавшего отношение к русской армии со стороны союзников и врагов в годы Первой мировой войны44. В упомянутый период также появились публикации В. И. Дашичева, посвященные стратегии на Восточном фронте45.

Помимо этого, вышли в свет труды, где представлен непосредственный ход боевых событий на Русском фронте, таких специалистов, как А. О. Арутюнян, А. П. Жилин, А. Г. Кавтарадзе и др.46. В числе авторов, изучавших итоги Первой мировой войны, потери, в том числе — военнопленными, следует назвать Л. М. Гаврилова, В. В. Кутузова, Л. Е. Полякова, Б. Ц. Урланиса47.

Наконец, среди общих работ, посвященных войне, следует назвать те, которые принадлежит уже упоминавшемуся И. И. Ростунову, а также Д. В. Вержховскому, А. А. Строкову48.

Современный период историографии проблемы участия России в Первой мировой войне знаменателен тем, что во многих публикациях стало просматриваться стремление к возврату исторической справедливости относительно участия России в войне. Война опять стала именоваться Второй Отечественной и Великой, налицо повышенный интерес к различным аспектам этого эпохального события.

Среди исследователей стратегии противоборствовавших в 1914 — 1918 гг. сторон следует назвать В. А. Золотарева С. Н. Михалева49. Работа С. Н. Михалева интересна своим подходом к изучению проблемы: путем проведения сравнительного анализа военной политики России и СССР он пытался выявить, как осуществлялись: подготовка и развертывание войск, стратегическое планирование, наращивание экономического потенциала и т. д. Однако при всех ее неоспоримых достоинствах книга Михалева носит преимущественно справочный характер, а приведенные в ней цифры потерь неточны.

В упомянутый период появились и публикации, затрагивавшие различные стратегические аспекты войны50. Интересны и работы, посвященные анализу боевых событий на Русском фронте. Здесь следует назвать имена С. Г. Нелиповича, М. В. Оськина, В. В. Михайлова, Ю. Трамбицкого и других 51. С. Н. Базанов рассмотрел фронтовые пути русских армий52.

Весомый вклад в изучение проблемы представляют первые два тома.

C’y четырехтомного издания «Мировые войны XX века». Среди авторов исследований, посвященных итогам войны, потерям, военнопленным следует назвать С. Н. Васильеву, Н. В. Грекова, Е. Ю. Сергеева и других54. Интересны книги А. И. Уткина, В. Е. Шамбарова, Н. Яковлева55. А. И. Уткин рассматривал войну в общеполитическом аспекте, через призму межгосударственных отношений. В. Е. Шамбаров, изучая проблему участия в ней России, сделал акцент на патриотизм, отказавшись от негативных штампов относительно нашего государства и его армии. Автор также стремился обозначить истинный вклад России в дело разгрома общего противника.

В подобном же ключе вели свои исследования М. К. Чиняков56, А. А. Болтаевский57, А. Ю. Павлов58. Павлов, в частности, отмечал, что еще в период Первой мировой войны в отношениях между Россией и Францией нередко возникали разногласия, проистекавшие из неоднозначности тех усилий, которые обе союзные державы предпринимали для достижения общей победы. По окончании войны подобного рода разногласия превратились по существу в устойчивое негативное восприятие. Причем оно оказалось столь значительным, что связанные с ним проблемы и в настоящее время нередко приводят к появлению отрицательных оценок роли России и Франции в Первой мировой войне. По мнению А. Ю. Павлова, теперь имеются все условия для преодоления данного негативного фактора в целом и, в частности, для того, чтобы более объективно оценить вклад российского союзника в победу Антанты в Первой мировой войне59.

Все эти исследования ставили своей задачей в той или иной степени выявить вклад России и его вооруженных сил в достижение победы над общим врагом. Но изучались в них, однако, в основном лишь отдельные аспекты. Комплексность рассмотрения проблемы определялась частными задачами, которые ставил перед собой тот или иной автор. Ряд важнейших вопросов остались вне поля зрения исследователей, прежде всего вследствие локальности задач, которые ими формулировались. Неоднозначность авторских подходов можно проиллюстрировать, затронув, например, только один из аспектов — потери противников на Русском фронте60.

Огромна роль материалов, опубликованных в периодических изданиях, таких как: «Военно-исторический журнал», «Армия и революция», «Артиллерийский журнал», «Вестник воздушного флота», «Военная быль», «Военная мысль и революция», «Военно-исторический бюллетень», «Война и революция» и другие. Ценность этих изданий в детальном рассмотрении ряда вопросов, написании статей очевидцами и профессионалами. Особенно пристальное внимание проблемам войны уделяли «Военно-исторический бюллетень» (выпускался в 1935;1936 гг. Генеральным штабом РККА) и «Военно-исторический журнал». Автор предлагаемой диссертации, в первую очередь, привлек статьи, посвященные исследованию операций на Русском фронте и вопросу о вкладе России в общую победу Антанты. Качество статей, опубликованных в России времен Первой мировой войны, в СССР, а также в эмигрантских изданиях в 1920;е — 1940;е гг. примерно одинаково, т. к. писались они в основном людьми, прошедшими единую школу подготовки и побывавшими в горниле боевых действий. Особенности публикаций в периодических изданиях в каждый из пяти рассматриваемых нами хронологических периодов имеют те же особенности, что и издававшаяся научная литература монографического характера.

Следует особо выделить тематические сборники статей61, посвященных участию России в Первой мировой войне. На их страницах освещались различные аспекты деятельности России и русской армии в 1914 — 1917 гг. В начале XXI в. появилась серия работ по данной проблематике на страницах «Военно-исторического журнала».

Необходимо сказать и о научно-справочной литературе — энциклопедических и справочных изданиях, затрагивающих исследуемую нами проблематику. Среди них — Энциклопедический словарь Гранат62, затрагивающий различные аспекты мировой войны. Он особо ценен тем, что его разделы писались выдающимися военными специалистами, преимущественно участниками боевых действий. Так,.

раздел «Общий обзор сухопутных операций» принадлежал перу профессора А. А. Свечина- «Развитие тактики в мировой войне» — профессора А. И. Верховского- «Техника в мировой войне» — профессора Е. К. Смысловского- «Роль крепостей в связи с операциями полевых армий» — профессора К. И. Величко- «Борьба на морях» — профессора Б. И. Доливо-Добровольского- «Воздушный флот» — С. Н. Покровского. Энциклопедический характер по подбору материала либо по совокупности охватываемых событий носят и другие издания63. Своеобразной энциклопедией истории русской армии является работа А. А. Керсновского.64 Следует назвать также справочник В. Эрлихмана, а также энциклопедию Т. Дюпюи с комментариями отечественных специалистов65.

Весьма значим и целый ряд работ иностранных авторов, как переведенных на русский язык, так и вышедших на языке оригинала, где затрагивались различные аспекты интересующей нас проблемы. Существует ряд исследований на языке оригинала в сфере потерь и статистики таких авторов, как Л. Греблер, В. Винклер, Леонард П. Айрес, а также статистические сборники66. Важнейшее значение имеет переведенная на русский язык статья французского подполковника Ляршеспециалисты союзников приводят цифры, позволяющие в ином качестве взглянуть на урон, нанесенный противнику русской армией, определить количество оттянутых Русским фронтом соединений врага. Работа французского генерала Бюа, также переведенная на русский язык, чрезвычайно интересна тем, что отражала динамику перебросок и сосредоточения вооруженных сил Германии, в том числе и на Восточном фронте. Автор — бывший начальник штаба маршала Франции Ф. Фоша на основе привлеченных документов 2-го бюро французского Генерального штаба проследил судьбу германских дивизий: вопросы перебросок, реорганизации и т. п. При осуществлении подсчетов относительно числа германских дивизий на Русском фронте и динамики перебросок работа Бюа являлась для автора предлагаемой диссертации базовой.

Обращают на себя внимание работы в русском переводе по вопросам стратегии таких авторов — военных специалистов, как Дюпон, Луазо, О. ф. Мозер, Т. Ружицкий, Эмишен и другие69. Австрийский ученый В. Раушер70, рассмотрев личность П. Гинденбурга, сделал попытку исследовать аспекты коалиционной стратегии немцев и австрийцев на Русском фронте и взаимоотношения среди генералитета.

Несомненный интерес представляют и труды иностранных авторов, касающиеся сражений и операций, написанные, прежде всего, участниками войны. Это, например, публикации историка Силезского ландверного корпуса В. Фогеля, труд полковника резерва Г. Редерна, серия работ британского представителя при русской армии А. Нокса, а также К. фон Вульфена, Пэльмана, А. Ренигера, Т. фон Роткирха, А. фон Чишвица, О. Швинка, Г. Лорея, Г. Ролльмана71. На немецком языке вышло в свет издание, посвященное австрийскому контрнаступлению у Лиманова в декабре 1914 г. в ходе Карпатской операции72.

Наконец, стоит упомянуть авторов общих трудов о Первой мировой войне, в которых, содержится информация о Русском фронте. Уже во время войны появились достаточно интересные работы, комментирующие события на Русском фронте и его место в общесоюзной борьбе. Особо выделяются работы X. Ритгера, Б. Лидцел-Гарта (автор — офицер британской армии, участник войны, который ввел понятие «Стратегии непрямых действий»), Фрейтаг-Лорингофена, Д. Кигана, Н. Стоуна.74.

Как уже отмечалось, ценность многих исследований состоит еще и в том, что они не только писались компетентными специалистами, но и зачастую участниками войны. Вместе с тем применительно к теме предлагаемой диссертации в этих публикациях общую картину портили нарочитая предвзятость некоторых западных авторов при характеристике боевых действий на Русском фронте, неточности и искажения, допущенные ими. Качество работ, посвященных Французскому фронту, заметно отличается от тех, в которых рассматривается Русский фронт. Наиболее заметно это при исследовании потерь и результативности боевых действий. Если на Французском фронте потери сторон высчитывались помесячно и погрешности таких подсчетов в целом невелики, то относительно Русского фронта приходится вычленять крупицы информации, выверять данные и заниматься дополнительными подсчетами.

Значителен массив пока не переведенных на русский язык работ, близких к избранной нами проблеме. Британский автор Джеффри Дьюкс75 сделал попытку комплексно рассмотреть события борьбы на Восточном фронте. Следует также выделить написанную во время войны и опубликованную сразу после ее окончания фундаментальную французскую работу Ханотаукса «Иллюстрированная история войны 1914 г.» в 17-ти томах76, краткую историю войны Филиппа Дж. Хайтхарнтвайта, книги Р. Гамильтона, Г. Хервига, Р. Приора, Т. Вильсона, Родни Р. Карлайля, П. Симкинса, М. Хики, австралийскую «Краткую историю Первой.

77 мировой войны" и некоторые другие публикации. Особо следует отметить официальное британское издание «Великая мировая война» и труды бывших противников России. К числу последних можно отнести том «Первая мировая война» (Австрия), берлинское издание «Мировая война» и труд Г. Стиджманна78. В целом, в зарубежной историографии роль и место России в войне принижаются, что заметно как на примере объема материала, касающегося Русского фронта, так и из оценок некоторых авторов.

Таким образом, весь пласт научной литературы, имеющейся на сегодняшний день, помогает воссоздать приближенную к реальности картину роли России и Русского фронта в достижение победы Антанты. Вместе с тем, именно состояние научной разработанности проблемы (фрагментарность, определенная недоговоренность и пр.) и определяют значимость проблематики предлагаемого диссертационного исследования. Уместно, на наш взгляд, привести в данной связи высказывание современного британского историка Н. Стоуна, характеризующее как степень разработанности проблематики роли Русского фронта Первой мировой войны, так и интерес российских ученых к данной теме: «.моя собственная книга «Восточный фронт 1914;1917» («The Eastern front 1914;1917», London, 1975.) все еще остается главным исследованием по данной темерусским авторам следовало бы уже давно вывести ее из употребления, издав свои работы. Все другие страны, включая Турцию, активно интересуются историей Первой мировой войны"79.

Цель диссертационного исследования — в сравнительно-историческом аспекте выявить роль России и русской армии в Первой мировой войне 1914 — 1918 гг., создать комплексную, целостную и реальную картину вклада Русского фронта в победу Антанты. Причем впервые это осуществляется на основе исследования в хронологическом порядке совокупности основных операций, проводимых русской армией. Необходимо оговориться, что исследуется военный аспект вклада России в победу Антанты.

Для достижения поставленной цели исследования необходимо решить следующие основные задачи:

— выявить обстоятельства проведения важнейших боевых операций на Русском фронте в соответствии с коалиционным характером войны, определить тенденции стратегического характера посредством анализа крупнейших операций, оказавших существенное влияние на ход и исход вооруженного противоборства на Русском фронте и на всю войну;

— раскрыть стратегический результат этих операций и кампаний в контексте общего хода боевых действий и в соответствии с интересами союзников по Антанте;

— обозначить роль русской армии в захвате Антантой стратегической инициативы;

— уточнить количество переброшенных на Русский фронт пехотных дивизий противника (как основы боевой мощи воюющих армий Первой мировой войны), динамику перебросок в связи с проводимыми операциями и показать влияние этих фактов на положение союзников России;

— установить военно-оперативные (общие) потери русской армии и ее противников в операциях, кампаниях и в целом за войну, провести их сравнительный анализ в отношении потерь противников России на других фронтах за период 1914 — 1917 гг.;

— выделить основные этапы взаимодействия с союзниками по Антанте в различных аспектах;

— с целью показа различных точек зрения привлечь как можно больше оригинальных высказываний участников войны (особенно интересных в тот период, когда армия еще сохраняла свой кадровый состав) и военных специалистов, союзников и противников России, ввести новые документы и иные источники, по-новому раскрывающие роль и место российской армии в рассматриваемых событиях;

— показать героизм солдат и офицеров, подвиги русской армии, что также является одним из важных аспектов вклада России в общую победу Антанты.

Объектом диссертационного исследования являются военные события Первой мировой войны на Русском фронте. Применительно к проблематике ключевым является анализ кампаний и операций с анализом взаимодействия с союзниками по.

Антанте, а также общее влияние боевых действий на Восточном (Русском) фронте на стратегическую обстановку в целом.

Предметом исследования является военный вклад, внесенный Россией на алтарь общей победы Антанты. Для этого выявлялись роль и значение отдельных операций и кампаний на Русском фронте для хода и исхода войны в целом, обозначались проблемы взаимодействия русской армии с союзниками в течение всей войны, вычислялся общий «удельный вес» России среди союзников в достижение победы в коалиционной войне над общим врагом.

Положения, выносимые на защиту. В диссертации раскрывается специфика коалиционной войны и выявляются ее особенности. В такой войне союзники должны руководствоваться пользой коалиции в целом — именно Россия последовательно действовала в данном направлении. В работе обоснованно доказывается, что в коалиционной стратегии даже поражение одного из союзников вызывает победу другого — и в этом смысле поражение может иметь иногда большее значение, чем победа. Именно благодаря России германскому блоку не удалось громить своих противников поодиночке. Немцы и их союзники так и не смогли добиться решающего успеха ни на Восточном, ни на Западном фронтах, а длительная война вела к неминуемому поражению Германии. В Первой мировой войне России приходилось оперативно «разрываться» между выполнением союзнического долга и реализацией собственных стратегических задач.

Кроме того, соискатель обосновывает ведущую роль России и ее армии в реализации коалиционной стратегии Антанты. В течение всей войны Россия проводила боевые операции, призванные облегчить положение союзников, рискуя в случае неудачи падением морального духа, людскими и материальными потерями, ухудшением психологического настроя общества. Такие операции при тяжелых потерях России оказали существенную помощь союзникам. Русская армия трижды спасала Францию, дважды Сербию, а также Италию и Румынию, участвовала в образовании Салоникского фронта. Осенью 1914 г., сорвав германские операции на Изере и Ипре, Россия выручила британскую и бельгийскую армии. Боевые действия на Кавказском фронте оказали большую помощь Антанте в реализации периферийной стратегии блока. Кампания 1915 г. и Брусиловский прорыв 1916 г. способствовали улучшению положения всех союзников по Антанте.

По мнению диссертанта, действия русской армии явились главным фактором в захвате Антантой стратегической инициативы в 1916 г. Раздвоение стратегической мысли противника, оперативные метания, перевозки войск с одного стратегического ТВД на другой — реальность для стран Четверного союза. Именно усилия русской армии в значительной степени повлияли на принадлежность стратегической инициативы той либо иной коалиции. Крупномасштабное наступление русской армии в 1916 г. (а оно предшествовало операции на Сомме) явилось первым и важнейшим фактором в захвате Антантой стратегической инициативы. Одним из важнейших результатов наступления стал кризис резервов Германии.

С использованием разнообразного круга источников соискатель доказывает, что, несмотря на выход из войны практически за год до ее окончания, Россия нанесла армиям германского блока наибольший урон в живой силе и технике, вполне сопоставимый с ущербом, нанесенным противнику Англией, Францией и Италией вместе взятыми. Сравнивая потери германского блока на Русском фронте и остальных фронтах по состоянию на конец 1917 г., он пришел к выводу о том, что потери противника в боях с русской армией составили свыше половины от общих потерь германского блока. Русские войска взяли до 60% всех пленных германского блока, трофеями стали почти 72% захваченных орудий противника.

Сделан вывод о том, что Русский фронт оттянул на себя свыше 2/5 дивизий германского блока, улучшив боевую обстановку на фронтах союзников. Общее количество дивизий германского блока на Русском фронте возросло с 58-ми (в августе 1914 г.) до 150-ти (в августе 1917 г.). На Французском фронте, соответственно, — с 80-ти до 142-х.

Раскрывается ключевая роль Россия в действиях Антанты, без которой была невозможна победа над Германией и ее союзниками в войне. Исходя из суммарного объема нанесенного врагу урона, отмечая стратегическую важность проводимых операций, значительная часть которых была призвана облегчить положение союзников, соискатель констатирует, что Россия — ключевой участник Антанты. Боевой вклад России больше любого из союзников по Антанте. Важным обстоятельством является то, что общая численность русской армии за период.

Первой мировой войны составила 37% от численности армий 9-ти главных воевавших против Четверного блока держав Антанты, а боевой вклад ее в победу Антанты оказался более значительным.

Хронологические рамки исследования охватывают весь период Первой мировой войны на Русском фронте — от начала боевых действий на исходе июля 1914 г. до 3 марта 1918 г. (подписание Брест—Литовского мирного договора и конец существования Русского фронта). Даты до 31 января 1918 г. даны по старому стилю (в цитируемых источниках в специально оговоренных случаях — по-новому). Хронологический принцип необходим для того, чтобы последовательно выявить роль русской армии в течение войны, состоящей из серии кампаний и входящих в них боевых операций.

Территориальные рамки исследования ограничены ареалом проведения военных действий с применением русских войск. Для Русско-германо-австрийского фронта в начальный период войны — это западные губернии России, а также приграничные районы противника — Восточная Пруссия и Галиция. В дальнейшем (с весны 1915 г.) — территория Прибалтики, Западной Украины, Белоруссии и Восточной Галиции. С 1916 г. русские войска действовали на территории Румынии, а также в составе войск союзников — на Балканском полуострове и в Северной Франции. На Кавказском театре военных действий (далее — ТВД) с самого начала боевых действий они частично развивались на российской территории, а в 1915 г. были полностью перенесены на территорию Турции (т.н. Турецкая Армения). Кроме того, с 1916 г. операции проводились и в собственно турецких землях, а также на месопотамском (иракском) и персидском (иранском) театрах военных действий. Для Военно-морских сил России — это Балтийский и Черноморский, частично Северный ТВД.

Источниковая база исследования. Источниковую базу диссертации составил широкий круг разнообразных источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот. Основными источниками, на основе которых написано диссертационное исследование, являются документальные материалы, как опубликованные, так и хранящиеся в государственных архивах.

Первостепенное значение имеют архивные фонды. Наибольшее число использованных в диссертации документов, впервые введенных в научный оборот, выявлено в фондах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА).

Прежде всего, это фонд № 2003 — Ставка Верховного главнокомандующего. Различные данные по войскам фронтов аккумулировались именно в этом высшем органе военного управления. Здесь внимание соискателя привлекли данные о потерях и трофеях русской армии.

Использовались материалы фонда № 16 196 — Особое делопроизводство по сбору и регистрации сведений о выбывших за смертью или за ранами, а также пропавших без вести воинских чинах, действующих против неприятельских армий в 1914— 1918 гг. Диссертанта заинтересовали данные о потерях пехотных полков русской армии. Эта репрезентативная выборка позволила сделать вывод о трудности подсчетов потерь русской армии, основываясь на донесениях воинских частей.

Материалы фонда № 16 180 — Комиссия по организации и устройству народного военно-исторического музея войны 1914—1918 гг. (Трофейная комиссия) — особо значимы с точки зрения определения боевых трофеев русской армии.

Применительно к малоизученным аспектам боевых операций на Русском фронте в диссертации использовались фонды отдельных частей и соединений русской армии: № 2190 (6-й армейский корпус), № 2620 (6-й пехотный Либавский полк) и № 2890 (279-й пехотный Лохвицкий полк).

Исследовался и фонд № 709 Государственного архива Астраханской области (Ежедневные сведения об эвакуированных военнослужащих за 1916—1917 гг.). Архивные материалы использовались для изучения локальных аспектов заявленной проблематики, прежде всего это касается потерь и трофеев в ходе боевых действий.

Многочисленные материалы по избранной в диссертации проблеме опубликованы в сборниках документов, посвященных отдельным операциям русской армии: Восточно-Прусской, Варшавско-Ивангородской, Лодзинской (1914 г.), Горлицкой (1915 г.), а также наступлению Юго-Западного фронта 1916 г. 80. Эти сборники представляют собой подборку оперативных и иных документов применительно к соответствующей операции, расположенных в связи со структурой операции или сражения. Документально освещается оперативная деятельность русских войск фронтов, армий — до корпусов включительно. Материалы и документы, опубликованные в упомянутых сборниках, дают возможность систематически проследить характер руководства войсками и этапы боевых событий, в них подводятся итоги и приводятся некоторые боевые потери. Особо следует выделить издание военного времени «Год войны с 19 июля 1914 г. по 19 июля 1915 г."81. Издание представляет собой сборник документальных материаловтаких как Высочайшие манифесты, воззвания Верховного главнокомандующего, донесения штаба Верховного главнокомандующего, штаба главнокомандующего Кавказской армией, Морского штаба. На основе официальных материалов и документов командования составлялись обзоры войны в ряде периодических от издании .

Оперативные и боевые документы присутствуют в качестве приложений и в ряде научных изданий, 83 а также в «Стратегическом очерке войны» и в работе Е. В. о л.

Масловского. Добротным сборником документов является подборка о Сарыкамышской операция (12−24 декабря 1914 г.). Архивные материалы включены в книгу В. К. Шацилло. Аналогичным по содержанию, но более представительным по количеству документов, является 2-ой том четырехтомника о Мировых войнах. С. Н. Базанов и А. В. Пронин издали материалы о действиях австро-германских спецслужб86. В сборник под характерным названием «Из боевого прошлого русской армии» вошел ряд документов, ярко иллюстрирующих события.

Я7.

Брусиловского прорыва 1916 г. и его развитие. Среди публикаций последнего времени следует назвать издание, выпущенное Львовским университетом88. Ценные источники, относящиеся к Барановичской операции 1916 г., содержится в публикации И. Смаржевской89.

Большой интерес представляют официальные отчеты об итогах различных боевых операций. В их числе — доклад Правительственной комиссии для расследования условий и причин гибели 2-ой армии генерала Самсонова в Восточной Пруссии90- Отчет о действиях Морских сил Рижского залива 29 сентября — 7 октября 1917 г.91- Отчет о действиях гарнизона крепости Ивангород92.

Диссертант использовал также сведения, содержащиеся в сводках и записках, иллюстрирующих ход боевых операций на Русском фронте. Имеющие гриф «секретно», предназначенные для командного состава, они аккумулировали информацию применительно к конкретному боевому событию. Следует выделить соответствующие материалы, относящиеся к операциям на Стрыпе в 1915 г., у Барановичей, Нарочи и Митавы в 1916 г.

В качестве источников в предлагаемом диссертационном исследовании привлекались журналы боевых действий 1-й, 2-й и 3-й гвардейских пехотных дивизий за 1914 — 1915 гг., Приказы по войскам фронтов. Важнейшим документом, определяющим всю структуру русского командования и осуществление руководства войсками, является «Положение о полевом управлении войсками в военное время"94.

Ряд документальных материалов (прежде всего, — сводки с фронтов), опубликованы в периодических печатных изданиях — Военном и Морском сборниках, «Инженерном журнале», журнале «Нива», Астраханском и Кубанском казачьих вестниках.

Наконец, определенную ценность имеют боевые расписания вооруженных сил противника, составленные русским командованием по разведывательным данным и отражающие изменения структуры, а, главное, распределение войск противника по различным театрам военных действий и фронтам95.

Не остались без внимания и иностранные архивные материалы, — опубликованные после войны в Германии и Австрии96. Однако, при их использовании необходимо соблюдать осторожность. В данной связи следует согласиться с авторитетным мнением генерала А. А. Свечина, который подчеркивал, что «на малоуспешных.

07 боях эти официальные данные почти не останавливаются". Приводимые немцами цифры собственных потерь в ходе боевых действий не всегда объективны. Это наблюдение распространяется как применительно к Первой, так и ко Второй мировым войнам. Тем не менее, материалы неприятельской стороны всегда важны для сопоставления данных и выявления истины. Особенно они актуальны для понимания причин неудачных для русских боевых операций, когда поле боя оставалось за противником, и не всегда предоставлялась возможность однозначно и объективно оценить боевой урон русских войск.

Для более полного исследования избранной темы диссертантом была использована и мемуарная литература. Воспоминания участников боевых действий Великой войны рассматривались им в качестве важнейшей группы источников. Воспоминания писались в разное время, публиковались как в периодической печати, так и в сборниках мемуаров, а также в виде книг воспоминаний. Несмотря на субъективность восприятия и оценочный аспект, мемуары имеют ценность, в том числе благодаря профессионализму авторов, а также непревзойденному значению факта личного участия в событиях и вынесенных впечатлениях. Среди генеральских мемуаров особенно выделяются: воспоминания «выросшего» за время войны от командира стрелковой бригады до командующего фронтом А. И. Деникина, коменданта Ивангородской крепости А. В. Шварца, командующего 8-ой армией, а затем главнокомандующего армиями Юго-Западного фронта и Верховного главнокомандующего А. А. Брусилова. Следует также отметить аргентинский архив М. В. Алексеева, мемуары К. М. Адариди, М. Д. Бонч-Бруевича, А. П. Будберга, П. Н. Врангеля, В. И. Гурко, П. Н. Краснова, К. Г. Маннергейма, Ф. Ф. Палицына, А. Н. Розеншильд-Паулина, М. А. Свечина, В. Е. Флуга, И. А. Хольмсена, Д. Г. Щербачева, фронтовые дневники А. Е. Снесарева98.

Так, мемуары А. А. Брусилова являются по информативности важнейшим источником по изучению операций, проводившихся при его активном участии, -Галицийской битвы, Карпатского сражения, боев 1915 г., Наступления Юго-Западного фронта 1916 г.

К. Г. Э. Маннергейм во время войны командовал последовательно 12-й кавалерийской дивизией, 2-м кавалерийским корпусом, принимал участие в Горлицкой и Луцкой операциях 1915 г., воевал на Румынском фронте. Весьма интересны не только воспоминания генерала о боевых событиях, но и оценки ситуации и офицеров, с которыми ему приходилось взаимодействовать.

В. И. Гурко, начав войну командиром 1-й кавалерийской дивизии на СевероЗападном фронте, закончил ее главнокомандующим армиями Западного фронта, успев побывать и корпусным командиром, и командующим армией, и исполняющим обязанности начальника Штаба Верховного главнокомандующего. На наш взгляд, В. И. Гурко — один из лучших русских генералов, энергичный командир и принципиальный человек. Поэтому его воспоминания привлекли особое внимание соискателя.

Воспоминания П. Н. Краснова являются прекрасной иллюстрацией боевых операций 1914 г., в которых он принял участие как командир 10-го Донского казачьего полка.

В. Е. Флуг в должности командующего 10-ой армией Северо-Западного фронта нанес поражение 8-ой германской армии в сентябрьской Августовской операции 1914 г., поэтому его воспоминания применительно к этим событиям имеют несомненную ценность.

Мемуары И. А. Хольмсена — ценнейшее свидетельство о слабоосвещенных операциях зимы 1915 г. — Августовской (Зимнее сражение в Мазурии) и Праснышской. Являясь командиром 53-й пехотной дивизии 20-го армейского корпуса и обладая важнейшей оперативной информацией, И. А. Хольмсен досконально воспроизвел ход тяжелых боевых событий, непосредственным участником которых ему довелось быть. Приводимые в работе сведения о потерях войск 10-й армии — важнейший аргумент в разоблачении германских небылиц относительно результатов Августовской операции 1915 г.

Воспоминания графа А. А. Игнатьева" (с 1917 г. генерал-майор) — российского военного агента во Франции — прекрасная иллюстрация взаимоотношений с союзниками, кроме того, автор — свидетель и участник работы по техническому снабжению русской армии.

Определенный интерес представляют дневники и записки бывших военных министров России — В. А. Сухомлинова, А. А. Поливанова, А. И. Верховского100. Высокую ценность имеют работы лиц, непосредственно причастных к принятию оперативных решений и военному руководству: начальника морского управления в Ставке контр-адмирала А. Д. Бубнова, дежурного генерала при Верховном главнокомандующем П. К. Кондзеровского, сотрудников Ставки М. К. Лемке, А. А. Самойло, начальника охраны царской семьи А. И. Спиридовича101.

Необходимо особо отметить записи представителей императорского дома Романовых, занимавших высшие должности в государственных и военных органах, — дневники императора Николая Второго, великого князя Андрея Владимировича и великого князя Александра Михайловича102.

Не оставлены без внимания в диссертации и воспоминания русского фронтового офицерства. Среди них — мемуары П. А. Аккермана, В. Белова, Ю. Ф. Бучинского, А. М. Василевского, Б. В. Веверна, Э. А. Верцинского, Э. Н. Гиацинтова, Г. А. Гопгговта, Г. К. Графа, Н. С. Гумилева, Ф. И. Елисеева, О. Козельского, Я. М. Ларионова, В. Литтауэра, Ю. В. Макарова, В. А. Меркушова,.

С. Р. Минцлова, В. В. Муйжеля, С. и М. Никольских, Д. П. Оськина, К. С. Попова, Л. Саянского, А. А. Свечина, Б. Н. Сергеевского, Ф. А. Степуна, С. А. Торнау, А.

A. Успенского, Г. П. Чеботарева, Б. М. Шапошникова, А. А. Шихлинского и.

103 других .

Главная ценность воспоминаний перечисленных авторов заключается в том, что в них, с одной стороны, передавались личные впечатления непосредственных участников боевых событий, а с другой, — эти впечатления оставили люди квалифицированные в военном деле, склонные к аналитическому мышлению. Так,.

B. Литтауэр, офицер 1-го Сумского гусарского полка, описывал подробности операций в Восточной Пруссии и в Прибалтике. Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников (в 1917 г. — полковник, командир 16-го гренадерского Мингрельского полка) рассматривал Галицийскую битву и Лодзинскую операцию 1914 г., в которых ему довелось участвовать в рядах 14-й кавалерийской дивизии. Казачий офицер Ф. И. Елисеев оставил интереснейшие воспоминания о событиях войны на Кавказском фронте.

Ряд мемуарных материалов нашел отражение на страницах периодических изданий. Некоторые мемуаристы освещали все боевые операции и события, участниками которых являлись, другие (например, авторы публикаций в журнале «Военная быль») — наиболее знаменательные из них. Кроме публикаций воспоминаний в периодических изданиях, следует отметить тематические сборники, например, мемуары кавалерийских офицеров104.

Солдатские воспоминания представлены дневниками и записями солдат и унтер-офицеров Л. Войлтовского, М. М. Максимова, Я. Окунева, Д. Оськина, Штукатурова и других105. Так, например, ценность «Дневника» младшего унтер-офицера 6-го Финляндского стрелкового полка Штукатурова заключается как в запечатленных в дневнике фактах, так и во взглядах бойца, что в целом накладывает особый отпечаток на литературу этого типа.

Стоит также упомянуть репортажи военных корреспондентов, записанные ими со слов тружеников войны106.

Воспоминания представителей командования и руководства союзников России (Д. Ллойд Джорджа, А. Нокса, А. Ф. Петэна, Р. Пуанкаре, Ф. Фоша, У. Черчилля и других)107 интересны своей оценкой роли русских войск применительно к событиям, переживаемым армиями союзников. Здесь же следует упомянуть работу американского военного корреспондента Д. Рида108, побывавшего на многих фронтах, в т. ч. на Русском.

Значительная роль в смысле оценки значения Русского фронта принадлежит воспоминаниям представителей военного руководства, генералитета и адмиралитета наших противников в Первой мировой войне. К их числу можно отнести мемуары германских генералов и адмиралов: П. Гинденбурга, Э. Фалькенгайна, Э. Людендорфа, М. Гофмана, Г. Франсуа, Р. Шеера, А. Тирпица, А. Крамона, Э. Кабиша109. Занимая видные посты как в высшем эшелоне военного управления в целом, так и в руководстве германским Восточным фронтом, эти лица, помимо осмысления хода военных действий, давали весьма своеобразые оценки русской армии и ее командованию, анализировали допущенные ошибки и упущенные возможности.

Так, Э. Людендорф, один из лучших германских генералов Первой мировой войны, являясь в 1914 — 1916 гг. начальником штаба командующего Восточным фронтом, пытался показать свое видение как целей проводимых операций, так и их осуществления. Подчас оценки противника позволяют взглянуть на военные события несколько иначе. Например, вопреки сложившемуся в отечественной историографии представлению о штурме («сдаче») Ковенской крепости в августе 1915 г., Э. Людендорф пишет, что «взятие штурмом Ковно было подвигом"110.

Труд адмирала Р. Шеера, командира соединения, а с января 1916 г. командующего Флотом Открытого моря, является интересным источником применительно к операциям на Балтике, и, особенно, Моонзундской операции 1917 г.

Следует отметить работы представителей австрийского генералитета — Ф. Конрада фон Гетцендорфа, М. Ауффенберга, А. Крауса, К. Ф. Новака111. Особое место занимает труд австрийского адмирала О. фон Вульфа112. Он является репрезентативным источником по изучению вклада России в боевые действия на Балканах и поддержке сербских и румынских союзников. Необходимо назвать также весьма информативные «Записки» турецкого военного деятеля А. Джемаля-паши113.

Представители германского фронтового и флотского офицерства, сражавшиеся на Русском фронте (В. Бекман, Г. Блюментрит, И. Шпнс), также оставили свои впечатления об этих событиях114.

Высокую информационную ценность имеют специальные статистические сборники об итогах войны115. Составленные на основе архивных материалов, они содержат цифровые данные, позволяющие осознать как боевое, так и материальное напряжение России и ее союзников в войне по различным показателям — потерям, объемам вооружений и снаряжения, количеству мобилизованных и т. п.

Важнейшей исследовательской задачей для диссертанта явилось вычленение необходимой информации (зачастую, сбор ее буквально по крупицам из источников различного уровня), ее анализ и обобщение. Сама задача исследования — показать гигантскую панораму вклада России в общесоюзное дело — предполагала комплексное исследование различных групп источников.

Таким образом, архивные документы, мемуарная литература, статистические материалы дают возможность ретроспективно взглянуть на основные аспекты заявленной проблемы. Разумеется, значение и удельный вес различных групп источников, использовавшихся в диссертации, не одинаковы. Но во всей совокупности документальные материалы, дополненные фактическими данными из научной литературы, позволили соискателю с достаточной степенью полноты исследовать сформулированную в диссертации проблему.

Методология исследования. Методологической основой диссертации является совокупность научных методов, составляющих основу исторического исследования: историзм, научная объективность, приоритет источника и системный подход при анализе явлений прошлого. Исходным научным принципом диссертационного исследования является объективный критический анализ всего корпуса фактического материала, включая и новые архивные документы. В работе присутствует стремление исследовать проблему всесторонне. Подобный подход был призван способствовать более широкому и глубокому пониманию проблемы. В диссертации использованы историко-сравнительный, конкретно-исторический и историко-системный методы исследования.

Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые в отечественной историографии сделана попытка комплексно рассмотреть место и вклад России в достижение победы союзников в Первой мировой войне 1914—.

1918 гг. Анализ не ограничивался какими-то одними показателями, а проводился с учетом совокупности различных факторов. Это и сам ход боевых операций с учетом влияния их планирования и осуществления на общесоюзнические действия, и анализ целей, задач и итогов этих операций на Русском фронте применительно к общему вкладу в союзное дело, и обозначение объема войск противника, оттянутого на себя русскими войсками в результате конкретных боевых событий.

Комплексность в исследовании вклада России в победу союзников выражается в том, что автор диссертации стремился изучить все аспекты боевого вклада русской армии в победу над противником. Соискателем анализировались потери противника на Русском фронте, определялся стратегический результат операций и фиксировались оценки соответствующих событий, дававшиеся представителями союзников, противника, а также деятелями отечественной и зарубежной военно-исторической науки. В подобном контексте роль Русского фронта еще не рассматривалась. Осуществлялись лишь исследования отдельных элементов вклада России в победу Антанты.

Кроме того, место и роль России выявлялись диссертантом именно с точки зрения коалиционной войны, что позволило по-новому и всесторонне оценить значение России для военной победы Антанты. Ранее подобный подход в отечественной исторической науке в полной мере не осуществлялся. Соответственно, это привело к переосмыслению итогов и оценок ряда боевых операций на Русском фронте.

Важнейшим аспектом новизны диссертационного исследования является критическое отношение к цифрам и устоявшимся в исторической науке штампам. В первую очередь, это касается заявленных в некоторых иностранных работах размеров потерь русской армии и взятых противником трофеев. Данные оценки представлены диссертантом в соответствующих главах. Поскольку исследовалась роль России, использование иностранных материалов в работе прежде всего преследует цель выявления недостоверных данных противника. Соответственно, новизной работы является критика многих цифровых данных, приводимых противником применительно к соответствующим боевым операциям, с обозначением наиболее достоверных, на наш взгляд, сведений. Указание военно-оперативных потерь по операциям на Русском фронте также составляет новизну исследования, т. к. подсчеты в таком ракурсе осуществлялись соискателем впервые.

Кроме того, в предлагаемом диссертационном исследовании впервые последовательно и комплексно прослеживались этапы борьбы Русского фронта, выявлялись особенности ее влияния на ход и исход мировой войны, при этом показано реальное место России в достижение победы над противником. До сих пор не исследовались оперативные переброски соединений стран германского блока на Русский фронт применительно к проводимым боевым операциям и влияние этого фактора на боевую обстановку в рядах союзников по Антанте. Диссертант предпринял попытку заполнения данного пробела.

Наконец, исследование проблемы вклада России в победу Антанты осуществляется впервые на основе анализа всей совокупности боевых операций, осуществляемых русскими Вооруженными Силами в 1914 — 1917 гг. Помимо нового взгляда на известные боевые операции в работе присутствуют оценки ряда малоизученных сражений на Русском фронте.

Тщательный поиск и отбор информации, ее использование для определения места Русского фронта в Первой мировой войне являются во многом новым подходом к проблеме. Главное для диссертанта — выявление своеобразного «удельного веса» вклада Русского фронта в победу над общим врагом.

Обработанные диссертантом данные позволили составить обобщающие таблицы, иллюстрирующие сделанные им выводы. Таблицы в новом ракурсе показывают роль Русского фронта Первой мировой войны: за основу взяты потери противника, количество оттянутых соединений германского блока и результативность важнейших операций. Особое значение имеет вывод соискателя о решающей роли России в достижение победы стран Антанты над государствами германского блока.

Наконец, сама постановка диссертантом вопроса о том, что же является на самом деле вкладом в достижение победы Антанты, характеризуется новизной. Вклад России, по нашему мнению, не ограничивался только непосредственно боевыми действиями: отдельные его элементы, повлиявшие на победу союзников, присутствовали и после выхода России из войны.

Практическая значимость исследования заключена в выводах диссертанта, а также в обобщении исторического опыта по избранной проблематике. Это позволило увидеть плоды усилий армии и народа, долгое время замалчиваемые и отвергаемые, проникнуться гордостью за Россию и ее Вооруженные Силы, выделить преемственность русского военного искусства и военной истории. Подобные чувства способствуют сплочению общества в любых условиях и в любой исторической ситуации. Исторические уроки позволяют избегать повторения ошибок прошлых лет в будущем, выдвигать на первый план собственные государственные и геополитические интересы, не принося их в жертву интересам союзников.

Выводы и материалы, представленные в диссертации, дадут возможность историкам, преподавателям, аспирантам и студентам глубже разобраться в событиях такого глобального и трагического периода отечественной истории в XX в., каким явилась Первая мировая война. Их целесообразно использовать при написании обобщающих работ и учебных пособий по истории России XX в.

Диссертация также может оказаться определенным подспорьем для преподавателей вузов, в том числе военных, при чтении лекционных курсов и при проведении семинарских занятий по отечественной истории. Представляется возможным использовать материалы диссертационного исследования для реализации программ патриотического воспитания молодежи, особенно в свете приближающегося столетнего юбилея начала Первой мировой войны.

Ряд выводов и фактических данных, имеющихся в публикациях диссертанта, вошли в научный оборот и уже используются другими исследователями.

Апробация результатов исследования. Автор неоднократно выступал с докладами и сообщениями по теме диссертационного исследования на заседаниях Центра военной истории России ИРИ РАН, на конференциях, круглых столах, симпозиумах в Москве, Астрахани, Краснодаре, других городах. Главные результаты диссертационного исследования изложены в двух монографиях, 46 статьях общим объемом 63 печатных листа.

Структура диссертации. Цель и основные задачи исследования определили ее структуру, в основу которой положен хронологический принцип. Исследование состоит из введения, четырех глав, заключения, приложений, списка источников и литературы.

Наши выводы подтверждают и исследования И. Вацетиса, объяснявшего, в том числе, большие потери русских не неудачами в боях, а общим проигрышем операции: «Немцам достались огромные трофеи: несколько сот орудий и около полусотни тысяч пленных. едва ли нужно говорить особо о том, что операцию проиграла стратегия, и она же отдала немцам указанные многочисленные трофеи. Тактика была чрезвычайно скупа на трофеи. В тактической обстановке немцы потеряли больше трофеев, чем взяли. Возьмем число взятых с бою орудий. Немцы потеряли орудия в следующих боях:

1. 17/4-го авг. у Бильдервейчена. бор.

2. 19/6-го авг. в бою у Каушен. 2 «.

3. 20/7-го авг. на реке Швентишке. 12 «.

4. 28/15-го авг. у Ваплиц .13 «.

5. 29/16-го авг. у Вилленберг .22 «.

Русские потеряли:

28/15-го авг. у Гогенштейна 18 ор. (были брошены бригадой XIII корп.)"43.

Н. Н. Головин также пишет, что боевая численность 13-го, 15-го и части 23-го армейских корпусов равнялась 90 тыс. человек, из них «15 000 пробились: таким образом, остается 75 000. Если вычесть из этого числа потери, мы получим, что среди сдавшихся могло быть не более 25 000 не раненых бойцов"44. По словам историка, большой процент пленных составили нестроевики и обозники, так как в руки немцев попали обозы всех трех корпусов, наиболее же решительные бойцы, которые захотели пробиться, — пробились к своим. Отмечал он также, что распространителями неверной информации относительно взятых трофеев (прежде всего, преследуя цели разложения русской армии, вселив в нее неуверенность в собственных силах) являлись сами немцы45.

Документально зафиксировано, что спаслись из состава 15-го и 13-го корпусов в общей сложности 171 офицер и 10,3 тыс. солдат (не считая спасшихся из 2-й пехотной дивизии, о чем сведений нет).46 Но Ю. Ф. Бучинский упоминал, что из вышедших из окружения солдат его бригады были сформированы 2 роты 5-го полка и 2 роты 6-го полка47, то есть батальон (или 1/8 бригады). Всего из состава 23-го корпуса вышло к своим до 3 тыс. человек48.

О том, что окруженцы выходили и позже, а также о некомплекте в частях в виду того, что значительное количество людей было отвлечено на посторонние задачи до операции, также свидетельствовал Ю. Бучинский. Он писал, что после выхода из Восточной Пруссии личный состав оказался настолько пополнен людьми, «бывшими в различных командировках и пробравшихся поодиночке от немцев, что оба полка имели уже кадры начальствующих лиц из своих старослужащих, и даже начали производить учение"49.

Кроме того, до 20 тыс. раненых было эвакуировано после предшествующих боев.

Ф. Храмов отмечал: «Германцам в период 29−31 августа (нового стиля — А.О.) удалось взять в плен около 30 тыс. чел., между тем по их источникам количество пленных исчисляется до 90 тыс. чел., что совершенно не соответствует действительности, так как в 13 и 15-м корпусах и 2-й пех[отной] дивизии, вместе взятых, всего насчитывалось до 80 тыс. чел.- из них около 20 тыс. прорвались из окружения и отошли на юг, до 6 тыс. чел. было убито и до 20 тыс. раненых осталось на поле боя. Если бы эти окруженные русские войска возглавлялись более мужественным генералом, чем Клюев, надо полагать, они сумели бы прорвать германское кольцо окружения и отойти на юг. Доказательством этому является ряд замечательных тактических побед, одержанных русскими войсками в этой операции"50.

Итак, общие потери 2-й армии в самсоновской катастрофе (наступательные и оборонительные бои, а также потери в «котле») оцениваются нами в 70 тысяч человек.

В целом Восточно-Прусская операция обошлась Северо-Западному фронту примерно в 160 тыс. человек. Нужно помнить, что большинство из этих людей — раненые и пленные, часть из них впоследствии вернулась в строй. С потерями в самсоновской катастрофе сопоставимы лишь потери в первом сражении у Мазурских озер. Наступательные и встречные бои стоили Северо-Западному фронту гораздо дешевле.

Германцы потеряли в первых боях (берем лишь документально зафиксированные случаи): 23 июля у Вержболово с частями 3-й кавалерийской дивизии русских до 200 человек убитыми (в т. ч. 1 штаб-офицер и 2 обер-офицера), а также 17 человек пленными, 2 пулемета-51 25−26 июля у Шмаленинкен-Эйдкунен более 100 человек52 убитыми, нескольких пленными и большое количество ранеными. Стычки 29 июля в полосе 1-й армии (у Марунскен) стоили немцам 6-ти человек убитыми и 39-ти человек (в т. ч. 1 офицер) ранеными53.

При Каушене ландвер лишился 218-ти человек и 2-х орудий. При Сталлупенене были потеряны до 1,5 тыс. человек. 6 августа сотня 1-го Донского казачьего полка захватила лазарет г. Маркграбова с 60-ю ранеными германцами.

Гумбинненский бой привел к потере немцами 14,8 тыс. человек (главным образом в расстрелянном русскими 25-й и 27-й пехотными дивизиями 17-м армейском корпусе А. фон Макензена, который лишился 200 офицеров и 8 тыс. нижних чинов54), в том числе — 1,5 тыс. пленными, 15 орудий (из них 12 гаубиц) и 13 пулеметов. Н. Евсеев писал даже о 20-ти потерянных немцами орудиях (6 орудий потеряла 1-я пехотная дивизия, 2 орудия — 2-я ландверная бригада и 12 орудий — 35-я пехотная дивизия)55.

Командир 27-й пехотной дивизии А. М. Адариди утверждал, что бойцами его дивизии было похоронено «около 2500 немцев 128-го, 5-го гренадерского, 61-го, 21-го и 129-го полков XVII германского корпуса, а также 4-го, 43-го и 33-го фузилерного I германского корпуса, последнего, правда, в очень небольшом количестве. Пленных, громадное большинство которых было ранено, прибыло к Штабу Дивизии, и было оттуда направлено в тыл, более 1000 человек. Что касается трофеев дивизии, то они состояли из: 12 орудий, 25 зарядных ящиков, 3 исправных и 10 разбитых пулеметов, 18 разных повозок, свыше 3000 винтовок, массы патронов и очень большого количества разного рода предметов снаряжения, в том числе 4 знаменных чехлов"56.

Другой очевидец отмечал: «В д. Говайтен. оказались брошенными несколько разбитых передков и зарядных ящиков противника и много убитых лошадей, что свидетельствует о том, что здесь находилась неприятельская артиллерия, понесшая чувствительные потери от нашего артиллерийского огня (наша артиллерия потерь не имела). В этой же деревне оказалось много германских раненых (не только тяжело, но и легко), оставленных противникомтакие же партии раненых, брошенных противником без медицинского персонала, мы находили в попутных, брошенных жителями, деревнях в течение следующих 2 — 3 дней. Это указывает на то, что противник отходил с большой поспешностью"57.

Это был итог первой победы русской армии и Антанты в Первой мировой войне.

По свидетельству русских офицеров, полки корпуса ген. фон Макензена, составленные из пруссаков, шли, как на параде, совершенно не обращая внимания на чрезвычайно действительный огонь артиллерии 27 русской арт. бригады. Чтобы поддержать зарвавшуюся пехоту, германская артиллерия решилась на отчаянный шаг — один дивизион, желая выручить пехоту из критического положения, стал на открытой позиции в 1000 шагах от русских. Но этот артдивизион был расстрелян в процессе выезда на позицию и его 12 орудий сделались трофеями 27 русской дивизии"58.

Одно из боевых донесений содержит следующие строки: «Около 5 час. дня немцы двинулись колонной на наш правый флангвпереди шли знамена с двумя ассистентами офицерами. Определив расстояние дальномером, 14 моих пулеметов открыли огонь через головы своих. Поддержанные батареей 3 морт. дивизиона, пулеметы в 5 минут уничтожили эту колонну, положив около 1500 человек"59. Официальный документ свидетельствовал: «По показанию пленных, немцы понесли огромные потери как от артиллерийского, так и ружейного огня. Некоторые полки потеряли убитыми и ранеными всех офицеров и унтер-офицеров и больше 2/3 состава нижних чинов"60.

Немецкие потери в Первом сражении у Мазурских озер — до 14 тыс. человек61. Документальные источники сообщали: «Пленные показали, что в боях немцы понесли огромные потери от пулеметного и ружейного огня. В последнем бою под Нейденбург атаке нашего 1-го корпуса (так в оригинале — АО.) 16 и 17 августа у немцев была паника, офицеры первые бежали"62.

Итого в боях против 1-й армии за месяц немцы потеряли 30 тыс. человек.

Значительны были немецкие потери и в боях против 2-й армии.

Н. Евсеев следующим образом писал о поражении немцев при Орлау: «Так закончился первый бой 15-го арм[ейского] корпуса, в общем увенчавшийся значительным успехом, 37-я гер[манская] пехотная дивизия, составлявшая левый фланг 20-го арм[ейского] корпуса, была разгромлена"63.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Маршал Франции и верховный руководитель войск Антанты на Западном фронте в 1918 г. Ф. Фош писал: «Если Франция не была стерта с карты Европы, то этим мы прежде всего обязаны России"1.

Аналогично мнение и представителя второго главного союзника РоссииВеликобритании — У. Черчилля: «В начале войны Франция и Великобритания во многом рассчитывали на Россию. Да и на самом деле Россия сделала чрезвычайно много. Быстрая мобилизация русских армий и их стремительный натиск на Германию и Австрию были существенно необходимы для того, чтобы спасти Францию от уничтожения в первые же два месяца войны. Да и после этого. Россия оставалась верным и могущественным союзником. Победа Брусилова в 1916 г. оказала важную услугу Франции и особенно Италиидаже летом 1917 г., уже после падения царя, правительство Керенского все еще пыталось организовать наступление, чтобы помочь общему делу. Эта выдержка России была важнейшим фактором наших успехов вплоть до вступления в войну Соединенных Штатов. ."2.

И это не случайно. Со дня объявления войны в 1914 г. и до декабря 1917 г. Русский фронт сыграл в общей борьбе Антанты весьма существенную роль. Русские армии, несмотря на свои потери и зачастую ограниченные возможности, постоянно вели активные операции, отвлекая на себя огромное количество войск противника, в частности, германских. Поэтому уже после первого сражения на Марне и в течение всего 1915 г. Германия была не в состоянии вести крупных наступательных операций на главном (как она его понимала) театре войны — во Франции, и, за исключением Верденской битвы 1916 г., придерживалась на этом ТВД пассивного образа действий.

Лишь после выхода России из войны Германия смогла предпринять второе (после 1914 г.) большое наступление во Франции с целью сокрушения Западного фронта (весеннее наступление 1918 г.). Однако возможности у стран германского блока уже были не те, ведь время необратимо сработало на Антанту. И в этом колоссальная заслуга России. Три с половиной года ее участия в войне, когда русские армии отвлекали на себя значительные австро-германо-турецкие силы, позволили Франции, Англии, а затем Италии развить военную промышленность, усилить свою техническую мощь и привлечь на свою сторону почти весь цивилизованный мир.

Несомненно, что только передышки, сначала — в 1915;м, а потом в 1916;м гг., предоставленные Франции и Англии активными действиями русских войск, дали этим странам возможность одержать победу в 1918 г., когда России, уже, к сожалению, не было вместе с ними.

Говоря о вкладе России в общую победу союзников, следует отметить следующие обстоятельства.

Первым важнейшим обстоятельством была огромная роль России в осуществлении коалиционной стратегии Антанты. В коалиционной стратегии даже поражение одного из союзников вызывает победу другого — и в этом смысле поражение может иметь иногда большее значение, чем победа. Германия одерживала победы, приведшие ее в конечном итоге к поражению. Россия зачастую терпела поражения, приведшие Антанту к победе в войне. Ярчайший пример — Восточно-Прусская операция Северо-Западного фронта 1914 г.: если бы русские войска ждали полного отмобилизования и сосредоточения, и уже потом начали вторжение, то, вполне возможно, избежали бы поражения в такой тяжкой форме, но временной момент был бы упущен, Французский фронт разгромлен, а война Антантой проиграна.

Вообще, самые неудачные операции, проводимые русской армией прежде всего в интересах своих союзников и без ярко выраженных собственных целей, благотворно сказывались на положении всего блока (Восточно-Прусская операция 1914 г., операция на Стрыпе 1915 г., Нарочская операция 1916 г.). Соответственно, в течение всей войны Россия проводила боевые операции, призванные облегчить положение союзников, рискуя в случае неудачи моральным духом и материальными средствами своих войск, психологическим настроем общества. Такие операции при тяжких потерях России положительно отразились на положении наших союзников.

В то же время боевые операции, проводившиеся в целях собственно российских интересов и на важных для России направлениях, приводили к важнейшим стратегическим результатам и большому успеху (Галицийская битва, Карпатская операция, Брусиловский прорыв, Эрзерумская, Трапезундская, Эрзинджанская,.

Огнотская операции). Но даже Бруеиловекое наступление началось раньше срока (что негативно сказалось на подготовительных мероприятиях) по прямой просьбе итальянского союзника. Соответственно, и операции, проводившиеся в собственных интересах России, также способствовали победе всей коалиции, т. к. отвлекалось внимание противника, перемалывались его дивизии, тратились вооружение и боеприпасы, под влиянием побед Антанты вовлекались в коалицию новые государства.

Как правило, операции, проводившиеся исключительно в интересах союзников (торопивших со сроками, навязывавших параметры операции) были в военном отношении неудачными и, наоборот, планировавшиеся последовательно русским командованием ради очевидной перспективы Русского фронта, были успешны.

Россия трижды «спасала» Францию (Восточно-Прусской операцией 1914 г., Нарочской операцией 1916 г., Июньским наступлением 1917 г.), дважды Сербию (Галицийской битвой 1914 г. и Карпатской операцией 1915 г.), Италию (Наступлением Юго-Западного фронта 1916 г.) и Румынию (специально создав для этого целый фронт), участвовала в образовании Салоникского фронта. Осенью 1914 г., сорвав германские операции на Изере и Ипре, Россия крупно выручила британскую и бельгийскую армии. Боевые действия на Кавказском фронте оказали большую помощь Антанте (прежде всего Великобритании) в реализации периферийной стратегии блока. Наконец, кампания 1915 г. и Брусиловский прорыв 1916 г. способствовали улучшению положения всех союзников по Антанте.

Оттягивая на себя войска противника, русское военно-политическое руководство грамотно осуществляло стратегию коалиционной войны.

Но не всегда Россия могла рассчитывать на адекватную взаимную помощь своих союзников. Недостаточные поставки вооружения и техники, непродуманные требования узкоэгоистического характера, запоздалость проводимых для облегчения России операций — яркое тому свидетельство. Одной из самых неприятных историй стало присоединение Турции к германскому блоку (допуск прорыва в Дарданеллы крейсеров «Гебен» и «Бреслау»), что привело к экономической изоляции России. Не оказали англичане и французы действенной помощи России в 1915 г. По вине союзников был упущен шанс закончить войну в 1916 г.

Но союзные операции в некоторых случаях благотворно влияли на Русский фронт: это выступление Италии летом 1915 г., оттянувшее в сентябре 3 дивизии австрийцев, операция сербской армии в октябре 1915 г. (оттянула с Русского фронта в сентябре 7 германских и в октябре 5 австрийских дивизий), осенние операции 1915 г. на Французском фронте (в сентябре — ноябре 1915 г. убыло во Францию 13 германских пехотных дивизий), летние операции 1916 г. на Итальянском фронте (8 австрийских дивизий). Но англичене и французы в отличие от русских не любили изменять свои планы и передвигать сроки операцийвследствие этого был упущен ряд благоприятных стратегических обстоятельств.

В целом, ни по объему оттянутых войск германского блока, ни по стратегическому результату союзническая помощь неэквивалентна аналогичной помощи русской армии своим союзникам. Лучшей помощью союзников России в 1915 г. в стратегическом смысле было бы успешное завершение Дарданелльской операции.

Итак, в коалиционной Первой мировой войне России приходилось оперативно «разрываться» между выполнением союзнического долга и реализацией собственных стратегических задач. Главные фронты для России, исходя из ее интересов — Юго-Западный и Кавказский, в то время как Северный и Западный выполняли, прежде всего, задачу оттягивания германских войск, реализуя функцию выполнения союзнического долга. Во многом именно в этом кроется относительная пассивность Северного и Западного фронтов по сравнению с «ударными» фронтами — Юго-Западным и Кавказским. Российское военно-политическое руководство правильно осознавало сущность коалиционной войны, жертвуя собственными узкоэгоистическими оперативными интересами ради достижения общей победы Антанты, своим — ради общего дела. В грамотном ведении Россией коалиционной войны реализовался старинный русский воинский принцип: «Сам погибай, а товарища выручай». Ведь в одиночку победить в коалиционной войне невозможно.

Именно взгляд на роль России в Антанте с позиций коалиционной войны позволяет по-новому оценить вклад России в победу Антанты в Первой мировой войне.

Вторым важнейшим аспектом вклада России в поражение германского блока была роль российской армии в захвате Антантой стратегической инициативы. В принципе наличие двух главных фронтов уже исключило для германского блока возможность выиграть войну как в боевом, так и в материальном аспектах.

Раздвоение стратегической мысли противника (Э. Фалькенгайн — Э. Людендорф с П. Гинденбургом даже без учета Ф. Конрада фон Гетцендорфа), оперативные метания, перевозки войск с одного стратегического театра военных действий на другой — реальность для стран Четверного союза, несколько облегченная удобством географического положения и возможностью маневрировать по внутренним операционным линиям. В целом, для германского блока были свойственны маневрирование по внутренним операционным линиям и экономия сил на всех фронтах за исключением одного, где применяются все свободные силы, а для Антанты — блокада центральных держав и попытки одновременного наступления сразу на всех фронтах. Именно усилия русской армии в значительной степени повлияли на принадлежность стратегической инициативы той либо иной коалиции.

Можно выделить следующие этапы процесса перехода стратегической инициативы.

Летом 1914 г. неудачные для Антанты в военном смысле Приграничное сражение на Французском и Восточно-Прусская операция на Русском фронтах привели к переходу стратегической инициативы в руки германского блока. Но в августе 1914 г. державы германского блока нарушают стратегию своей коалиции, рассредоточивая свои усилия во Франции, Пруссии, Польше и на Дунае, распыляя таким образом свои силы. Вторжение русских войск в Восточную Пруссию и Галицию сорвало планы А. Шлиффена и Ф. Конрада фон Гетцендорфа, германский блок столкнулся с реальностью войны на два фронта — воспользоваться разницей в сроках мобилизации и разбить своих противников поодиночке ему не удалось.

Осень 1914 г. (Марнская, Галицийская битвы, первая Августовская, Варшавско-Ивангородская операции, сражения у Ипра). Стратегическая инициатива перешла к Антанте и удерживалась ею до конца весны 1915 г. Фактически Россия выиграла кампанию 1914 г. за Антанту. Осенние операции в Восточной Пруссии и Польше явились важнейшей предпосылкой проигрыша Германией битвы за Фландрию и привели к окончательной стабилизации Французского фронта. Операции русской армии способствовали изменению стратегического планирования врага — германцы и австрийцы перенесли центр тяжести боевых операций своего блока против России и начали наращивать группировку на Русском фронте. Благодаря этому союзники по Антанте получали на Французском фронте годовую передышку.

С конца весны 1915 г. германский блок захватил и в течение года удерживал стратегическую инициативу в своих руках. Оттеснение русской армии на Восточном фронте, разгром Сербии, поражение союзников в Дарданелльской операции, наступление немцев под Верденом характеризовали этот период в целом. Ресурсы Германии распыляются на помощь союзникам и второстепенным фронтам (болгарам — в Македонии, туркам — на Кавказе, австрийцам — на Итальянском фронте). Русская армия не только приняла на себя главный удар объединенных сил германского блока, но и целым рядом боевых операций пыталась облегчить положение своих союзников.

В результате Брусиловского наступления и операции на Сомме стратегической инициативой вновь завладели державы Согласия. В этот момент (лето 1916 г.) была предпринята энергичная попытка Антанты координировать свои усилия: англичане и французы — на Сомме, итальянцы — в Альпах, союзные войска — в Салониках, русские — в Румынии, Галиции и на Кавказе. Началось ее общее наступление. Ответ германского блока заключался в натиске на наиболее слабого члена Антанты — Румынию, которая оказалась разгромленной. Но Румынский фронт был реанимирован действиями русских войск, внесших тем самым один из наиболее осязаемых вкладов в общую победу. И только в это время война между союзными державами превратилась в войну между двумя коалициями в собственном смысле слова. Именно крупномасштабное наступление русской армии в 1916 г. позволило Антанте уже в который раз овладеть стратегической инициативой. Зимой — весной 1917 г. германский блок с тревогой ждал ее решительного наступления.

Революция в России (связанное с ней разложение войск вызвало спад боевой активности — см. таблицы) резко изменила стратегическую ситуацию. Германцы смогли теперь сконцентрировать все усилия на Французском фронте и решительным рывком попытаться разгромить союзников до переброски главных сил американских войск. Разгром итальянцев при Капоретто в октябре 1917 г., германские наступления в марте — июне 1918 гг. на Французском фронте характеризовали этот этап.

С июля 1918 г. стратегическая инициатива прочно находилась в руках англичан, французов и американцев. Австрийцы вместо помощи германцам на Западном фронте провели неудачное сражение на Пиаве. Имея централизованное управление, Антанта провела наступления во Франции, сражение при Виттория-Венето, Доброполе, Наплузе. Германский блок начал рушиться.

Заметна огромная роль Русского фронта в том, что стратегическая инициатива постоянно колебалась, а также в исходе всей войны. Большая координация усилий союзников по Антанте дала бы победу гораздо раньше. Но и при сложившейся ситуации выход России из войны был огромным несчастьем всей Антанты, что признавалось и западными авторитетными специалистами. Так, Лярше отмечал: «цифры. дают выводы, что русский фронт был тем фронтом, который притянул на себя и потребил большую часть австро-венгерских сил, намного больше, чем итальянский. Представляется даже весьма вероятным, что Двуединая монархия рухнула бы еще в 1917 г., если бы Россия продолжала в этом году борьбу с такой же энергией, как в 1916 г. Мировая война несомненно была бы сокращена на 1 год"3. Кроме того, количественный максимум германского блока в военной сфере в 1917 г. также совпал с ослаблением Антанты вследствие краха России, показав тем самым относительную важность различных театров военных действий в коалиционной войне.

Германскую военную машину ряд исследователей и участников войны называли «пожарной командой» германского блока: германские войска выправляли ситуации, помогали союзникам, перебрасываясь на угрожаемые участки — прежде всего из-за более высокой мобильности, лучшего качества войск, структурированности и способности к росту. Немцы воевали в Галиции, на Балканах, в Италии и т. д. Что касается русской армии, то ее можно назвать «пожарной командой Антанты». По первому зову союзников русские войска начинали неподготовленные или недостаточно продуманные операции, принося жертвы ради общесоюзных целей, воевали во Франции, на Балканах, в Румынии, действовали в Персии (Иране) и Месопотамии (Ираке).

Интересная закономерность — гибель России как военной силы Антанты и ее «пожарной команды» привела и к гибели германцев в том же качестве. Роль «пожарных» в коалиции для германских войск сделалась невозможной в 1918 г. вследствие их массового сосредоточения на Французском театре военных действий: это способствовало ослаблению и постепенной гибели вначале союзников Германии, а в конце 1918 г. — и самой Германии.

Тем не менее, нужно отметить, что если германцы в рамках Четверного союза лидировали, и германская «пожарная команда» помогала фактически своим сателлитам и тем самым себе, то роль России недооценивалась — союзники по Антанте считали уместными постоянные требования к России, а приход им на помощь русской армии по первому требованию расценивали как нормальную ситуацию. Большой ошибкой российского военно-политического руководства было то, что юридически ведущая роль в России в Антанте не была оформлена в тот период, когда вполне возможно было это осуществить. На начальном этапе войны союзники в принципе не смогли бы воевать без России, и они это понимали.

Коалиционная война — война ресурсов, и в этом смысле роль России была одной из ведущих. Это касается материальных затрат германского блока на войну с Россией, участия России в блокаде Четверного союза. Экономическое взаимодействие России с союзниками шло по линии поставок материалов, оборудования и вооружения, что в условиях фактической блокады России было непростым делом. Взаимодействие с союзниками развивалось планомерно как относительно форм взаимодействия, так и в содержательном аспектах. Был пройден путь от военных представителей и атташе (1914 г.) до межсоюзнических конференций и военных и военно-дипломатических миссий (1915—1917 гг.). От информирования к координации и, наконец, к единому планированию и реализации планов — таков был итог взаимодействия России и союзников. К сожалению, высшей точки интеграции — установления единого командованияРоссия уже не застала. Конференции (в Шантильи в 1915—1916 гг., Петроградская 1917 г.) позволили согласовывать интересы коалиции и отдельных ее участников.

Одним из важнейших факторов коалиционной войны на несколько фронтов являются оперативные переброски войск (см. таблицы №№ 1, 2, 5). Русский фронт оттянул на себя большие силы противника — от 49% (ноябрь 1917 г.) до 78% декабрь 1914 г.) австро-венгерских дивизийот 18% (август 1914 г.) до 41% (август 1915 г.) германских дивизийот 28,6% (август 1915 г.) до 72% (август 1916 г.) турецких дивизийот 16,5% до 33% болгарских дивизий.

Средний удельный вес Русского фронта составил 42% от всех сил германского блока на фронтах Первой мировой войны. Более того, Русский фронт отвлек на себя почти всю неприятельскую конницу (к концу 1916 г. 23 кавалерийских дивизии).

Ослабляли переброски войск и стратегические резервы германского блока. Самая критическая точка в этом смысле — 1916;й г. Показателем явилось состояние германских резервов (а они были на такой же низкой точке лишь в ноябре 1918 г.): если к началу сражения на Сомме немцы имели в резерве 16 дивизий (из них 8 были отдохнувшими), то к середине июля — только 10 изнуренных тяжелыми боями дивизий, а к первым числам сентября в резерве были только 3−4 дивизии. Продолжение одновременного наступления союзников могло привести к военному разгрому Германии, но, к сожалению, этого не произошло. Это говорит еще раз о том, что при условии согласования усилий союзников нанесением скоординированных ударов был реальный шанс добиться победы над германским блоком уже к концу 1916 г. На кризис резервов Германии в период битвы на Сомме и Брусиловского наступления обратили внимание германские и французские военные историки.

Немаловажен и тот факт, что перевозки войск приводили к их утомлению, износу железнодорожного транспорта и, самое главное, — к потере времениснижался коэффициент полезного использования соединения противника. Так, 115 германских пехотных дивизий перебрасывались с одного ТВД на другой (41 дивизия один раз переместилась с Русского фронта на Французский или наоборот- 56 сделали два переезда- 4 были перемещены 3 раза- 12−4 разаодна — 6 раз). Альпийский корпус побил рекорд передвижений (9 последовательных перебросок между Францией, Россией, Сербией, Италией и Румынией)4.

Крупнейшие переброски войск противника на Русский фронт укладываются в 5 крупнейших этапов: 1) Август-сентябрь 1914 г. — срыв стратегических планов германского блока, переброски германских войск из Франции и австрийских с Балкан- 2) Осень 1914 г. — переброски с целью предотвратить глубокое вторжение русских в Силезию и Венгрию. Перебрасываются не только войска с других фронтов, но и резервы- 3) Серия перебросок как элитных ударных соединений, так и резервных войск весной-осенью 1915 г. с целью проведения комплекса операций по выводу России из войны- 4) Летом — осенью 1916 г. переброски с Фрацузского и Итальянского фронтов с целью локализации широкомасштабного наступления Юго-Западного фронта и противостояния вновь образованному Румынскому фронту- 5) Летом 1917 г. — отражение во многом неожиданного последнего наступления русской армии, уже не принимавшейся противником в расчет. По нашим подсчетам в 1914 — 1917 гг. на Русский фронт были переброшены 129 германских (из них 91 с Французского фронта), 35 австрийских, 15 турецких, 4 болгарских пехотных дивизий. Общее количество дивизий германского блока на Русском фронте возросло с 58-ми (в августе 1914 г.) до 150-ти (в августе 1917 г.). На Французском фронте, соответственно, — с 80-ти до 142-х дивизий.

Ради облегчения положения своих союзников Россия начала преждевременное наступление в Восточной Пруссии в 1914 г., заставив ослабить ударную группировку немцев на западе. Затем она предприняла ради облегчения положения наших союзников на западе и по их просьбе перенос военных действий на левый берег Вислы. Это вынудило Россию отказаться от намечавшегося полного разгрома австрийских армий, но заставило германцев перебросить войска на восток и внести коррективы в свои операции у Ипра и на Изере. В 1915—1917 гг. была осуществлена целая серия перебросок войск германского блока на Русский фронт. Весьма характерным является и то обстоятельство, что число полевых и резервных германских дивизий по сравнению с началом войны увеличилось на Русском фронте в разы, тогда как на Западном фронте число первоочередных пехотных дивизий (с частями морской пехоты) не увеличилось, а число кавалерийских дивизий значительно уменьшилось. Россия притянула на себя большую часть австро-венгерской армии, значительную часть турецкой армии.

Переброски войск на Русский фронт имели стратегическое и дипломатическое значение, облегчая ведение переговоров с Италией и Румынией, остановив удар против Сербии. Россия также облегчила борьбу союзников в районе Дарданелл, в Египте и в Месопотамии (русский Кавказский фронт стабильно оттягивал на себя свыше 200-т батальонов турецкой армии, причем Кавказская армия нанесла серию ударов Турции, что привело к надлому турецкой армии).

Важнейшим элементом вклада России в победу Антанты было нанесение значительных боевых потерь армиям государств германского блока. Цифры общих боевых потерь австрийцев и германцев (см. таблицы №№ 3, 4- Приложения 3−5, 8) подтверждаются словами Г. Блюментрита: «Я приведу малоизвестный, но знаменательный факт, что наши потери на Восточном фронте были значительно больше потерь, понесенных нами на Западном фронте с 1914 по 1918 гг."5.

Опираясь на цифровой материал, можно констатировать, что общие потери (убитые, раненые, пленные, пропавшие без вести) германской армии на Восточном фронте в 1914;1917 гг. составили до 2-х миллионов человек, австро-венгерской армии за тот же период — 2 млн. 825 тыс. человек и турецкой — 300 тыс. человек, а всего свыше 5 млн. 100 тыс. человек. В данном случае не учитывались потери болгарской армии, потери, которые противнику нанесли русские воинские контингенты во Франции и на Балканах в 1916—1918 гг., а также потери военно-морского флота.

Для сравнения, на конец 1917 г. германская армия потеряла на Французском фронте 3 млн. 340 тыс. человекавстрийская армия на Итальянском и Балканском фронтах — 1 млн. 130 тыс. человек, турецкая армия на всех (кроме Кавказского) фронтах — до 450 тыс. человек6. То есть, все союзники России нанесли германскому блоку в рассматриваемый период урон менее чем в 5 млн. человек.

В целом, сравнивая потери германского блока на Русском фронте и на остальных фронтах по состоянию на конец 1917 г., следует отметить, что потери противника в боях с русской армией составили свыше 50% от общих потерь германского блока.

Но, учитывая, что русская армия в 1917 г. воевала вполсилы, следовало бы сравнить потери противников с начала войны до конца 1916 г. Результат получается еще более впечатляющим. Так, на конец 1916 г. германская армия потеряла на Русском фронте свыше 1 млн. 600 тыс. человек (на Французском — 2 млн. 460 тыс.), австрийская армия — около 2 млн. 700 тыс. человек (на Итальянском и Балканском фронтах — около 730 тыс. человек) и турецкая армия — до 300 тыс. человек (и до 300 тыс. на других фронтах). Соответственно, от общих потерь германского блока к концу 1916 г. в 8 млн. 90 тыс. человек — 4 млн. 600 тыс. человек (57%) выведено из строя усилиями русской армии. Ранее во многих научных работах, как ни странно, потери противника на Русском фронте отождествлялись только с уроном германской армии. Но ведь сущность коалиционной войны требует оценить потери всего германского блока в комплексе.

Каждый из противников России, даже если их рассматривать отдельно, пострадал достаточно сильно. На конец кампании 1917 г. боевые потери германской армии на Русском фронте достигли более 37%, австро-венгерской армии — более 71% и турецкой армии — 40% от их общих потерь за почти 3,5 года боевых действий. На конец 1916 г. соответствующие цифры составили: для германской армии — более 39%, для австро-венгерской — почти 79% и для турецкой — 50%.

Все вышеприведенные цифры — результат наших подсчетов и вводятся в научный оборот впервые.

Русский фронт отнял у стран германского блока не только материальные и людские ресурсы, но и интеллектуальные. Лучшие представители германского (П. фон Гинденбург, Э. Людендорф, А. фон Макензен, А. фон Линзинген, Г. фон дер Марвиц, Р. фон Войрш, О. фон Белов, О. фон Гутьер) и австрийского (В. Данкль, М. фон Ауффенберг, С. Бороевич фон Война, Г. Кевесс фон Кевессгаза) генералитета воевали в основном против русской армии. Генералитет Центральных держав на других ТВД был, как правило, совершенно бесцветен. Более того, например, генерал-полковник А. фон Клук, считавшийся одним из самых талантливых военачальников кайзеровской армии и командовавший в начале войны 1-й армией на Западном фронте, допустил такие просчеты, которые привели к проигрышу Марнского сражения. Значительное количество генералов кайзеровской армии нашло свою гибель на Русском фронте (см. табл. № 6).

Наиболее кровавые боевые операции Первой мировой войны также проходили на Русском фронте (см. таблицу № 4). Например, Карпатская операция 1915 г. оставила далеко позади Верденское сражение и другие битвы Французского фронта.

Русские войска взяли свыше 2-х млн. пленных (против 1 млн. 387 тысяч, взятых другими союзниками, в т. числе американцами), или до 60% всех пленных.

Русская армия захватила 3850 орудий (550 — у германцев, 2650 — у австрийцев и 650 — у турок). За то же время французы захватили 900 орудий, англичане 450 о орудий и итальянцы 150 орудий. Соответственно, трофеями русской армии за рассматриваемый период стали почти 72% захваченных орудий германского блока.

Соотношение кровавых и иных потерь русской армии составляет пропорцию 60 к 40 (ровно противоположное соотношение у союзников). И это притом, что русская армия в основном избежала преступных «мясорубок» по образцу Западного фронта. Хотя в конце Первой мировой войны (для России) войска противника стояли в Прибалтике и Западной Белоруссии, но они же занимали и северные департаменты Франции и почти всю Бельгию.

Важнейшим элементом боевого вклада России в победу Антанты явились героизм и самопожертвование русских воинов (см. Приложение № 7). Именно они оказались основополагающими факторами срыва многих оперативных замыслов противника и выигрыша ряда боевых операций.

Итак, вопреки встречающемуся в мировой исторической науке мнению, недооценивающему роль Русского фронта Первой мировой войны, необходимо констатировать обратное.

На основе проведенного исследования можно сделать вывод, что боевой вклад русского участника Первой мировой войны больше любого из союзников по Антанте, взятых в отдельности (свыше 50% людских потерь германского блоказаслуга русской армии, до 42% пехотных дивизий германского блока — на Русском фронте, значительная доля трофеев — также взята русской армией), и вполне сопоставим с вкладом Англии, Франции и Италии вместе взятых. Важным обстоятельством является то, что общая численность русской армии за войну (всего через нее прошло 15 млн. человек) составила 37% от численности армий 9 главных воюющих держав Антанты и ее союзников (Россия, Англия, Франция, Бельгия, Италия, Сербия, Румыния, США, Греция), а ее боевой вклад в победу Антанты оказался более значительным.

Отмечая объем нанесенного врагу урона, его оттянутые силы, стратегическую важность проводимых операций, значительная часть которых была призвана облегчить положение союзников, следует констатировать, что Россия — ключевой участник Антанты, без ее боевого вклада была немыслима победа над Германией и ее союзниками в Первой мировой войне. Стоит отметить, что Россия не имела в мировой войне ярко выраженных национальных интересов, жертвуя собой во многом ради блага своих союзников. И прав был военный теоретик и фронтовой офицер британской армии Б. Лиддел-Гарт, который утверждал: «Россия пожертвовала собой ради союзников, и несправедливо забыть, что союзники являются за это неоплатными должниками России"9.

1 Цит. по: Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи. С. 3.

2 Черчилль У. Указ. соч. С. 39.

3 Подполковник Лярше. Указ. соч. С. 128.

4 По др. см.: Генерал Бюа. Германская армия в период войны 1914;1918. Расцвет и упадок. Маневры по внутренним операционным линиям. Париж-Нанси-Страсбург, 1922. С. 78.

5 Блюментрит Г. Указ. соч. С. 73.

6 Подсч. по: Подполковник Лярше. Указ. соч. С. 125,127,129.

7 Подсчитано по: Подполковник Лярше. Указ. соч.- Емец В. А. Указ. соч.- Reichsarchiv. Der Weltkrieg 1914 — 1918. В. 7, 8. Использовались также наши подсчеты по боевым операциям (см. настоящую работу).

8 Будберг А. П. Вооруженные силы Российской Империи.С. 30.

9 Лидцел— Гарт Б. Указ. соч. С. 187.