Общественно-политическая жизнь Мордовии в конце 1920-х — 1930-е гг.: основные тенденции развития

Актуальность темы

Общественно-политическая жизнь отдельно взятого региона, отмеченная политическим и социальным своеобразием, — тема многоплановая, широкая и сложная. Конец 1920;х — 1930;е гг. занимают особое место в истории России в целом и Мордовии в частности. Это период глубокой трансформации политической жизни, острых дискуссий о дальнейших путях развития страны, борьбы за власть в руководстве государством и его низовых звеньях, которые во многом определили ее дальнейшее развитие.

Ускоренная индустриализация и коллективизация, проводимые практически только авторитарными методами, командно-административный стиль в системе государственного управления способствовали глубоким количественным и качественным изменениям в системе общественной жизни страны и регионов, что и является основной темой представленной диссертации.

Процессы трансформации общественно-политической и культурной жизни конца 1920;х — 1930;х гг. вызывают пристальный интерес со стороны научной общественности. Тематика данных исследований актуальна по целому ряду причин. Именно в это время складывалась командно-административная система, последствия существования которой оказывают воздействие на развитие России до настоящего времени. Фактически оформлялась матрица основных форм общественно-политической жизни, преобладавших в стране вплоть до конца XX в. Особый интерес вызывает рассмотрение данных процессов на региональном уровне, характеризующемся целым рядом особенностей в силу своеобразия социально-экономического состояния, географического положения и национального состава населения. Исследования в этой области на примере Мордовии могут дать объективную картину развития страны в конце 1920;х — 1930;е гг., тем более что в современных условиях идет поиск новых форм организации политической власти, население страны втягивается в общественную жизнь, и исторический опыт приобретает особую значимость. Последний, касаясь государственного управления на региональном уровне, важен не только с точки зрения исследования последствий унификации исполнительной власти и общественного развития, но и влияния этого процесса на национально-государственное строительство этносов.

Исследование данного периода, характеризующегося усиленной модернизацией государства, которая сопровождалась соответствующими изменениями в организации форм общественной жизни, строительством и развитием специальных государственных учреждений и общественных организаций, специфическими принципами формирования их кадрового состава, весьма актуально. Важнейшие процессы конца 1920;х — 1930;х гг., способствовавшие формированию своеобразия общественно-политического развития, позволяют выявить как общие черты проявления этих процессов в стране, так и отличительные особенности, свойственные Мордовии.

Степень научной разработанности проблемы. Переходя к историографии вопроса, следует отметить некоторые ее особенности. Во-первых, осмысление проблем общественно-политической жизни происходило в процессе формирования советской исторической науки. Во-вторых, огромный по масштабу, сложный по структуре корпус историографических источников достаточно ярко отражает поступательное движение исследовательской мысли. В-третьих, отличительным признаком историографии последних десятилетий является введение в научный оборот целого ряда новых источников, заполнение «белых пятен» истории (репрессии 1930;х гг., национальная сельская община и др.), постановка целого ряда дискуссионных вопросов (власть и общество, власть и индивид и т. д.), анализ региональных аспектов общественно-политической истории.

Историография конца 1920;х — 1930;х гг. в Мордовии была напрямую связана с проблемами национально-государственного и общественно-политического строительства и управления. В первую очередь это относится к работам, авторы которых обращали внимание на эволюцию избирательного законодательства, права и обязанности вол исполкомов и сельских Советов.

Так, перестройка низового советского аппарата в условиях строительства нового общественно-экономического уклада и политического строя были рассмотрены А. В. Лужиным1. Эти же вопросы анализировались в журналах «Власть Советов», «Путь Советов», поднимались в работах А. С. Киселева,.

A. И. Акимова, Б. С. Бака, И. М. Палькина. Отдельно среди работ этого периода выделяются труды, носившие научно-популярный и агитационно-пропагандистский характер. К ним относятся работы Г. А. Полумордвинова и.

B. Д. Мартынова, которые привели интересные данные по целому ряду проблем общественно-политического характера, национально-культурного строительства региона3. Несмотря на преобладание сведений о «достижениях эпохи», в целом ряде работ содержались конкретные указания на недостатки и недочеты национально-культурного и общественного развития региона. При этом они преподносились не только как следствие деятельности «врагов народа», «автономистов», но и как результат бдительности партийных органов.

Несколько в стороне стоит работа Т. В. Васильева «Мордовия"4, которую можно считать не только глубоким исследованием, но и важнейшим источником по истории мордовского народа в период становления мордовской автономии. Параллельно некоторые стороны общественной жизни мордвы рассматривались Г. К. Ульяновым и М. Бором5.

Характеризуя работы 1950 — 1960;х гг., следует отметить их ориентированность на господствующую идеологию и практику. Поэтому социальный успех таких публикаций во многом зависел от того, насколько они отвечали господствующему заказу, нередко сводимому к научной легитимации решений партии и правительства. Именно из этого вытекал диапазон проблем, охватывающих наиболее актуальные, зримые процессы экономической (К. Я. Наякшин) и политической жизни регионов (Т. В. Попков)6. Наряду с наличием добротного фактического материала научные поиски обозначенных исследователей были выдержаны в рамках официальной идеологии и источниковедческой базы. Закономерности общественной жизни выявлялись слабо, давались без анализа командно-административной системы, социально-политических особенностей регионов.

Несмотря на идеологизированость исторической науки, в этот период проблемами советского общества и политической системы и, соответственно, общественной жизни страны занялся более широкий круг исследователей. При увеличении диапазона рассматриваемых проблем вырабатывались новые подходы в рассмотрении государственных учреждений СССР. Так, в работе А. А. Нелидова была дана характеристика роли низовых звеньев управления в общественной жизниЮ. С. Кукушкин подверг анализу организационные формы деятельности Советов, А. И. Лепешкин охарактеризовал некоторые 7 стороны общественно-политического развития на низовом уровне .

Обозначенный период характеризовался подготовкой обобщающих трудов по истории советского государства. Опубликованное коллективное о исследование «Советы за 50 лет» — первый опыт подобной работы, в котором отражалась положительная сторона деятельности партии и государства в создании национально-государственных образований и нового общественно-политического уклада.

Основным недостатком большинства научных публикаций, посвященных в той или иной мере исследованию функционирования политической и управленческой системы в нашей стране, является их описательный характер и однообразие замыслов авторов, выполнявших политический и социальный заказ. Констатация данного факта не дает права обвинять исследователей, поскольку это являлось следствием фетишизации идеологической борьбы в обществе и науке. Историческая наука вынуждена была служить политической системе, отражая только неуклонное и последовательное ее совершенствование и преимущества как наиболее целесообразной формы государственного устройства и наиболее позитивного образа жизни. Наиболее заметно эти тенденции в региональной историографии данного периода проявились в работе М. В. Агеева, в которой главное место занимает отражение развития 4 колхозного производства, общественно-политических отношений и социальной борьбы в деревне, доказательство абсолютной правильности шагов ВКП (б) в создании новых форм хозяйствования и общественной жизни на селе9. В то же время недостаточно раскрытыми остались субъективный фактор коллективизации, особенности общественных отношений в национальном селе. Практически заказной характер имел и коллективный труд обобщающего характера, где нашли отражение события 1920;х — 1930;х гг. — «Очерки истории Мордовской АССР"10.

В разработках конкретных проблем общественно-политического развития СССР до конца 1980;х гг. тенденции историографии определялись концепциями и схемами, основанными на доктрине «развитого социализма». Поэтому новый этап изучения политической истории страны означал фактически полное переосмысление истории Отечества, что наиболее ярко выразилось в публицистике (Е.Г. Гимпельсон, Н. В. Тепцов, Г. X. Корякин и др.)11. Оценивая ситуацию тех лет, Г. А. Бордюгов и В. А Козлов писали: «.профессорская публицистика давала широкую панораму, историки работали над деталями, профессиональная историческая публицистика тонула в широком море популярных непрофессиональных статей"12. В то же время именно исторической публицистике удалось выявить и поставить наиболее слабо разработанные проблемы, наметить новые концептуальные подходы. Проблема формирования командно-административной системы, государственного социализма, тоталитаризма и их влияние на общественную жизнь страны и регионов была поставлена в общем оценочном плане.

Пожалуй, впервые на серьезном профессиональном уровне сущность сложившейся *в конце 1920;х — начале 1930;х гг. системы управления рассматривалась в сборнике статей «Режим личной власти Сталина"13, в котором авторы с привлечением широкого круга впервые вводимых в широкий оборот источников исследовали вопросы формирования политической системы в Советском Союзе. Главная мысль издания состоит в том, что нет власти над обществом, она всегда в тканях данного общества. Наиболее последовательно это рассматривается в работе М. Н. Кузьмина.

Культурность населения Советской России как фактор выбора политической модели"14. Исследуя культурные характеристики классов, уровень грамотности населения России, автор подчеркнул объективность не только материальных обстоятельств, в которых действуют субъекты, но и историческую детерминированность самой субъективности.

Объективной необходимостью и жгучим интересом к истории своего государства советского периода можно объяснить появление большинства книг и статей профессиональных историков, вышедших в конце 1980;хначале 1990;х гг.15 Отдельные работы можно выделить особо. На идеологической сфере, фактически требовавшей огосударствления всей общественно-политической жизни общества, акцентирует свое внимание Г. С. Киселев. На связь различных мифологем и реальной политико-административной системы указывает в своей монографии А. А. Ермоленко16. Касаясь вопроса социальной опоры политической системы, он отмечает, что результатом переплетения сил и устремлений огромной массы вчерашних общинников стали устремления к созиданию нового коллективистского строя и замыканию в собственной стране от внешних враждебных сил.

Одновременно обозначенный период вызвал к жизни публикации, объединяющим фактором которых при наличии новых концептуальных подходов является высвечивание в основном негативного. Это особенно заметно в исследованиях, посвященных кадровым вопросам в органах государственного управления и механизмам функционирования советской номенклатуры17. Наряду с подобными работами до сих пор выходят в свет публикации, направленные на защиту общественного строя эпохи сталинизма и самого И. В. Сталина, его действий по отношению к отдельным социальным группам населения. Авторы пытались оправдать негативные явления 1930;х гг., включая и репрессии18. Для нас эти работы важны в плане рассмотрения и сравнения общих процессов формирования кадрового потенциала регионов и их кооптации.

Особый интерес представляет работа В. И. Ильина, рассматривавшего социальную стратификацию советского общества на протяжении длительного времени (с 1917 по 1996 гг.). Для нашей работы очень важно то, что автор во многом создал документальный портрет основных социальных групп населения СССР, что реально позволило отразить общность интересов и коллективную ментальность — надежду, страх, ожидание и т. д. 19.

Параллельно с новыми концептуальными подходами отечественных авторов для исследователей стали доступны заметные достижения зарубежной немарксистской историографии, в которых немалое место уделяется советскому образу жизни, социальным группам, общественному развитию. Труды Э. Карра,.

Н. Верта, Дж. Боффа, Р. Такера, Д. Хоскинга, Ш. Фицпатрика позволяют опровергнуть основной тезис советской историографии о зарубежных историках как фальсификаторах исторического процесса, напротив, они отличаются уважительным и объективным отношение к истории России, их работы богаты материалами, не доступными для широкого круга российских исследователей20.

В обозначенный период в научный оборот стали вводиться наработки русских обществоведов, которые оказались за рубежом: J1. Д. Троцкого, описавшего кадровый состав политического аппарата управления страны и его влияние на 1 общественную жизнь в Советском Союзе, М. С. Восленского и А. А. Авторханова, проанализировавших вопросы становления бюрократии советского периода, сращивания партии и Советов, их прямое воздействие на советское общество.

В целом в отечественной историографии были поставлены и в той или иной степени исследованы основные вопросы, характеризующие организацию и кадровый состав органов политической власти в рассматриваемый период, изменения в общественно-политической жизни СССР.

В региональной историографии указанные проблемы так или иначе затрагивались в трудах, освещающих становление национальных автономий.

Здесь особо следует выделить монографию К. И. Куликова, в которой большое внимание уделяется взаимоотношениям органов исполнительной власти национальных республик с центром и промежуточными государственными структурами (край, область), в состав которых они входили. По мнению автора, во многом объективное существование промежуточных звеньев, включение национальных государственных образований в состав краев лишало их самостоятельности в решении целого блока вопросов, касающихся политического и общественного развития. Автор указывает на ущемление прав органов национально-государственного управления, что явилось продолжением царской колонизаторской политики в новых формах.

Следует отметить, что вопросы общественно-политической жизни Мордовии в конце 1920;х — 1930;е гг. рассматривались учеными Мордовии вплоть до начала 1990;х гг. чаще всего попутно, как дополняющие основную тему специальных исследований. Именно такой подход характерен для работ М. С. Букина, И. А. Васькина, В. С. Тягушева, И. Я. Яшкина и др.24 Основное внимание в работах М. С. Букина было обращено на исследование становления мордовской национальной государственности. В то же время, на наш взгляд, очень мало внимания обращалось на трансформацию общественной жизни в процессе статусно-юридических изменений мордовской государственности в условиях складывания командно-административной системы управления, функционирования республики в качестве промежуточной государственной структуры.

Важное место в общественной жизни Мордовии как сельскохозяйственного региона играла национальная община. Вопросами взаимоотношений общины с Советами занимался В. А. Балашов, который дал критическую оценку ликвидации традиционных органов деревенского самоуправления25. Общественной жизни села, социальной структуре, функционированию общины в конце 1920;х — начале 1930;х гг., ее взаимодействию с советской властью, ликвидации общины в ходе коллективизации, реакции общинников на политику государства посвящены публикации Т. В. Ефериной .

Проблемам формирования интеллигенции в Мордовии, вопросам подготовки национально-культурных и управленческих кадров в местных и центральных образовательных учреждениях, их роли в развитии различных форм общественной жизни большое внимание уделяется в работах В. С. Ивашкина и Н. Е. Адушкина27.

Вопросы национально-культурного развития мордовского народа через призму проблем становления и функционирования органов исполнительной власти рассматривались в исследованиях А. И. Ефимовой28. Отличаясь добротным освещением процесса коренизации, подготовки национальных кадров, создания национальных органов управления, автор остался на представлениях о социальных переменах как продукте заданных предначертаний, социальном развитии как равномерном восходящем движении. В то же время, по мнению К. И. Куликова, «немалый урон национальному движению восточных финнов был нанесен насильственно насаждаемой коренизацией. Она обострила межнациональные отношения в этом регионе, в какой-то степени психологически подготовила общественность, особенно русскую часть населения, к будущим репрессиям национальной интеллигенции"29.

В плане рассмотрения религии как составной части общественной жизни Мордовии интересны размышления А. И. Белкина, посвященные государственно-церковным отношениям30. Т. Д. Надькин рассматривает мероприятия исполнительного аппарата Мордовии по проведению коллективизации31. Одним из первых он исследовал политический террор по отношению к крестьянству как особый элемент политического сознания властных структур, рассмотрел некоторые методы поиска «врагов народа» в деревне, отношение общины к отдельным проявлениям общественной жизни.

Плюрализм подходов, присутствующих в исторической литературе, закономерно отразился в Мордовии на разработке ряда конкретных проблем социально-политического развития региона. В этом плане выделяются публикации А. П. Солдаткина, посвященные эволюции развития партийносоветских органов Мордовии, формирования их кадрового состава, социальной дифференциации населения региона, рассмотрению различных сторон социальной «мифологии», включая и элементы политического сознания властных структур и элит32.

В. К. Абрамов в своей монографии, посвященной основным политическим, социально-экономическим и культурным проблемам истории мордовского народа с конца XIX в. до начала Второй мировой войны, значительное место уделяет процессам конкретного соприкосновения властей и крестьянского мира, оформлению мордовской государственности, рассматривает формирование национального аппарата управления, организацию репрессий и их влияния на будущее развитие Мордовии33. Одной из самых эксплуатируемых тем в 1990;е гг. стала проблема репрессий 1930;х гг., активно разрабатываемая не только историками, но и публицистами34. Однако до сих пор полного всестороннего исследования этих проблем в мордовской региональной исторической науке не существует, хотя их и рассматривает целый ряд авторов, касаясь социальной психологии, политического сознания, включающей отношение к власти35.

Несмотря на то, что в последнее время появился ряд интересных исследований, в которых авторы, в той или иной степени поднимают вопросы изменения общественно-политической жизни в регионе, в силу своей специфики они, как правило, до конца не раскрыты. Специально посвященного этой теме исследования еще не было проведено, хотя, на наш взгляд, необходимость в подобной работе назрела давно.

Цель исследования — комплексное исследование основных сторон общественно-политической жизни Мордовии в конце 1920;х — 1930;е гг.

Для достижения цели решались следующие задачи: 1. Проанализировать процесс формирования основных элементов политической системы советского общества в конце 1920;х — 1930;е гг. на региональном уровне.

2. Показать своеобразие формирования и развития партийно-советских структур Мордовии.

3. Проанализировать роль ВКП (б) и Советов в формировании различных аспектов общественной жизни региона в исследуемый период.

4. Проследить динамику изменений кадрового состава партийных и государственных органов Мордовии, выявить его недостатки, отразившиеся на общественно-политическом и социальном развитии региона.

5. Показать роль комсомола, профсоюзов и общественных движений в решении проблем организации новых форм общественной жизни.

6. Осветить основные проблемные особенности социокультурного и государственного строительства, связанные с выдвиженчеством и коренизацией аппарата.

7. На основе анализа существующего материала показать особенности проведения репрессий на территории Мордовии, сопровождавшиеся уничтожением отдельных социальных слоев населения и наиболее образованной части этноса. f ^ Объектом исследования является общественно-политическая жизнь.

Мордовии в условиях окончательного оформления командно-административной системы власти.

Предмет исследования — основные тенденции развития общественно-политической системы Мордовии в конце 1920 — 1930;х гг.

Хронологические рамки исследования обусловлены процессами оформления командно-административной системы, которые в регионе совпали с национально-государственным строительством мордовского народа. В 1928 г. был создан Саранский округ Средне-Вол же ко го края, реорганизованный в Мордовский округ. В 1930 г. оформилась Мордовская автономная область, в 1934 г. — Мордовская АССР. Процессы национально-государственного строительства обусловили особенности и основные ^ тенденции развития общественно-политической жизни.

Территориальные рамки исследования ограничены административными границами Мордовии, как они были определены при провозглашении республики в декабре 1934 г. (25 266 км2).

Методологической основой диссертации являются:

— принцип историзма, предполагающий изучение всякого явления в его генезисе и динамике, конкретно-исторической обусловленности и индивидуальности;

— принцип объективности, который предполагает всесторонний охват изучаемого явления с целью выявления его сущности и всестороннее применение всей совокупности различных методов для получения из источников максимально разнообразной и обширной информации.

При обработке и анализе источников, рассмотрении и систематизации фактов, равно как и при оценке тех или иных событий, использовались различные методы. При изучении общественных явлений в мордовском регионе в развитии и взаимосвязи с другими явлениями окружающей действительности использовался диалектический метод. Применение дедуктивного и индуктивного методов не только позволило соотнести каждое конкретное событие с общими явлениями, происходившими в Мордовии, но и рассмотреть степень влияния государственной политики на экономическое и социальное положение региона. Выявить причины происходящих явлений в рамках региона, взаимосвязь процессов и их влияние на развитие событий, провести сравнительный анализ и обнаружить закономерности и отличия в общественной жизни Мордовии позволили историко-сравнительный и историко-системный методы.

Источниковая база исследования представляет собой комплекс материалов, который условно можно подразделить на несколько основных групп.

Первую из них составляют нормативно-правовые акты: Собрание законов и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства СССР, Собрание узакононений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства РСФСР, директивы КПСС и Советского правительства36.

Примечательно, что постановления съездов Советов, исполнительных комитетов и пленумов областного комитета ВКП (б), в которых рассматривается широкий спектр вопросов, касающихся экономической, общественно-политической и культурной жизни региона были обязательными для выполнения. Для нашей работы наиболее интересными были резолюции и постановления съездов Советов СССР (1935 г.), постановления пленумов и бюро областного партийного комитета (1930, 1933, 1937 гг.), пленумов и президиумов ЦИК Мордовской автономной области (1933 г.) и республики.

1937 г.). Общественное и государственное устройство республики, функции и роль органов государственной власти, внешняя атрибутика республики наглядно показываются в конституции МАССР 1936 г. 38.

Вторая группа включает в себя отчеты должностных лиц различных ветвей власти, включая и местный уровень, материалы и справки различных комиссий о состоянии дел в различных отраслях республики, о преобразованиях различных окружных, областных и республиканских учреждений. Для нас наибольший интерес представляли сборники документов по культурному строительству, по колхозному строю в МАССР, индустриализации, отчетные доклады руководителей республики39.

Третью группу источников составили архивные материал, включающие в себя делопроизводственные документы партийно-советских органов на территории Мордовии, в которых нашли отражение наиболее значимые проблемы общественно-политического и национально-культурного строительства в исследуемом регионе. Особый интерес в этом плане представляют дела, находящиеся фондах государственных учреждений, хранящиеся в Центральном государственном архиве Республики Мордовия (ЦГА РМ) и Центре документации Новейшей истории Республики Мордовия (ЦДНИ РМ). В ЦГА РМ работа проводилась с фондами областного исполнительного комитета Советов (ф. р.238), окружного исполнительного комитета Советов (ф. р.149), центрального исполнительного комитета МАССР (ф. р. 175), мордовского областного совета профсоюзов (ф. р. 137). В ЦДНИ РМ исследовались фонды окружного комитета ВКП (б) (ф. 326), областного комитета ВКП (б) (ф. 269), саранской городской парторганизации (ф. 333). Всего в работе был задействован материал более 10 фондов, касающихся периода конца 1920;х — 1930;х гг. Документы свыше ста различных дел составили основу источниковой базы диссертации.

Следующая группа источников представлена различного рода публикациями, как в центральной, так и в местной периодической печати, явившимися важнейшим источником для написания данной работы. Прежде всего, это местные национальные и русскоязычные издания, в которых нашли яркое отражение многие стороны общественной жизни региона, дух 1930;х гг., отношение к реальной действительности со стороны различных социальных групп и отдельных людей. Безусловно, в первую очередь это касается газет «Красная Мордовия», «Мокшень правда», журнала «Сятко».

Пятая группа источников включает в себя опубликованные материалы и документы. Интересующая нас проблема, особенно в части репрессий и реабилитаций, представлена в вышедшей под редакцией А. Н. Яковлева книге «ГУЛАГ"40. В этом сборнике документов приводятся сведения о возникновении и развитии в СССР репрессивной системы и ее центрального аппарата — Главного управления лагерей. Публикуются документы, отражающие организационную структуру, статистические данные, режим и производственную деятельность всех исправительно-трудовых учреждений страны. Основная часть представленных источников была ранее недоступна исследователям. Для нас наиболее интересным материалом является национальная специфика репрессированных и их размещение в ИТЛ. Документы и материалы, касающиеся Мордовии, собраны в книге «Память: жертвы политических репрессий"41, которая содержит богатейший фактический материал по проблеме репрессий и реабилитированных на территории республики.

Историческая оценка непосредственных участников тех событий наиболее полно представлена в мемуарной литературе, представляющей еще одну группу источников. Прожитые годы, исполненные переосмыслением реальной действительности, позволили людям дать достаточно объективную оценку многим сторонам общественно-политической жизни анализируемого периода. Среди них особо выделяются воспоминания В. Ф. Тимошкина, С. С. Ларионова и др.42.

Научная новизна исследования. Несмотря на наличие публикаций различного характера, тема данной работы разработана недостаточно. Практически только в последнее десятилетие над ними не довлеют идеологические догмы. В данном исследовании на основе анализа обширного фактического материала впервые сделана попытка комплексного изучения проблемы: характеристика партийной и исполнительной власти дается не только в динамике, но и выявляются тенденции, влиявшие на процесс их формирования и развития. В числе основных анализируются хозяйственно-политические факторы, процессы коренизации и выдвиженчества, социальные и национальные особенности региона, репрессии.

Пристальное внимание обращается на проблемы национально-культурного и государственного строительства в Мордовии, являющегося составной частью общественно-политической жизни региона этого периода. Рассматриваются вопросы организационно-массовой работы, расширения социальной базы власти, вовлечения в общественно-политическую жизнь Мордовии различных социальных и этнических групп населения. Особое внимание в работе уделяется психологии взаимоотношений власти и общества, реакции властей и общества на некоторые стороны общественной жизни республики: отношение к репрессиям и репрессированным, взаимоотношения мокши и эрзи, мордвы и русских, местной элиты и диаспоры, исполнительной власти и сельской общины.

На защиту выносятся следующие основные положения исследования:

1. Ключевыми элементами политической системы Мордовии к концу 1930;х гг. стали партийные организации и Советы. Выстроенная партийно-советская система регионального уровня не соответствовала социально-экономическому состоянию края, его социальному и национальному составу.

2. Считаясь формально самостоятельными организациями, комсомол и профсоюзы, общественные движения Мордовии являлись фактически «приводными ремнями» в решении задач органов партийной и советской власти.

3. Важнейшей частью общественной жизни Мордовии являлись выдвиженчество и коренизация политического и административного аппарата, которые были направлены как на подбор соответствующих ВКП (б) кадров, так и на борьбу с мнимым классовым врагом, включая и националистов.

4. Национально-культурное и государственное строительство в Мордовии сопровождалось активным втягиванием в общественно-политическую среду как мордвы республики, так и диаспоры, что способствовало заметному росту местного национального самосознания.

5. Деятельность мордовской интеллигенции была направлена на решение национального возрожденческих задач и целей, на внедрение в массы советского образа жизни, разрушение былых сложившихся форм социума.

6. Репрессии как составная часть общественной жизни Мордовии разрушили структуру и систему сельской общины и уничтожили самую образованную часть зарождающей мордовской общественно-политической культурной элиты.

7. Политические процессы в Мордовии сопровождались грубейшими нарушениями административного и уголовного права, о чем свидетельствует вынесение обвинительных актов (от 60 до 80%) несудебными органами.

Теоретическая и практическая значимость исследования.

Сегодняшняя ситуация кардинальных социальных и экономических перемен, ограниченности материальных и финансовых ресурсов, маргинализация общества, как представляется, во многом схожа с ситуацией 1930;х гг. Это же можно отметить и в поиске различных приемлемых для органов управления форм общественной жизни. В условиях, когда национальным республикам приходится определять свое место в стратегии общественно-политического развития страны, руководителям государственных органов не бесполезно опереться на опыт, пусть не всегда позитивный, предыдущих десятилетий.

Кроме того, выводы и наблюдения, фактический материал, содержащийся в работе, могут быть использованы для подготовки обобщающих трудов по истории, политологии и в вузовской лекционной работе.

Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены в докладах и сообщениях автора на всероссийских научно-практических конференциях «Сафаргалиевские научные чтениях» (Саранск, 2000;2003 гг.), внутривузовских научных конференциях МГУ им. Н. П, Огарева «Огаревские чтения» (Саранск, 2001, 2003 гг.), на семинаре «Сталинизм: прошлое, настоящее, будущее» (Пермь, 2004 г.), отражены в четырех статьях.

Структура диссертации: Работа состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка.

выводы о том, что в ходе коренизации в процессе построения социалистического общества мордовский народ под руководством коммунистической партии и бескорыстной помощи русского народа поднялся на более высокую ступень культурного, экономического и этнического юз развития, превратился из народности в социалистическую нацию .

Мордовский народ действительно получил возможность создавать национальные органы управления в середине 1920;х гг. Прежде всего это коснулось низового советского аппарата в 16 мордовских волостях, образованных в 1924 г. в составе Пензенской губернии104. Однако выбранные в члены сельского Совета мордовские крестьяне мало привлекались для ведения общественной работы, чаще всего все выполнял председатель и секретарь, члены же сельсовета участвовали лишь в проведении собраний и присутствовали на заседании. Вредила работе и регламентация вышестоящими органами количества избираемых по социальной и партийной принадлежности: без учета специфических национальных особенностей мордовского народа давались установки на выдвижение определенного процента из бедняков, середняков ВКП (б) и комсомольцев, членов профсоюзов (которых не было) и т. п. 105.

Тем не менее, проводимая политика коренизации все-таки давала свои результаты, тем более этому способствовали образование Мордовского округа (1928 г.), а затем и автономной области (1936 г.), которое создало более благоприятные условия для коренизации управленческого аппарата. Уже к 1931 г. количество мордовских работников в органах управлениях повысился: председателей сельских Советов — на 2,4%, на 12% количество председателей районных исполнительных комитетов. Количественные показатели коренизации на 1931 г. представлены в табл. 2.2.3.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Общественно-политическая жизнь конца 1920;х — 1930;х гг. — тема чрезвычайно многоплановая и широкая. Рамки нашего, сравнительно небольшого исследования не позволили глубже рассмотреть целый ряд существенных проблем представленной темы. Несмотря на то, что нами затронуты лишь некоторые наиболее существенные ее аспекты, изложенный материал позволяет сделать следующие выводы.

В XX столетии конец 20-х — 30-е гг. можно считать переломными в истории советского государства в целом, и в Мордовии, в частности. Процессы, происходившие в это время, во многом определили развитие политической системы и общества в целом на последующие десятилетия.

Основным и решающим фактором общественно-политической жизни стала ВКП (б), которая осуществляла диктатуру пролетариата и в этом смысле управляла страной. Составной ее частью являлась мордовская партийная организация, динамика развития которой отражала основные изменения в структуре и политике партии. Главной особенностью региональной парторганизации было распространение мелких партийных организаций на местах, что было связано со спецификой социально-экономического развития мордовского края. Следует отметить, что вплоть до конца 1930;х гг. здесь имелось немало сел (и даже районов), где отсутствовали колхозные партийные организации.

Анализ показал, что состав партийной организации МАО и МАССР не отвечал ни национальному, ни социальному составу населения региона. На протяжении всего изучаемого периода фиксируется очень низкое качество областной организации, низкий образовательный уровень, невысокий партстаж и т. п.

Одним из центральных звеньев политической системы региона в конце 1920;х — 1930;е гг. являлись Советы как органы государственной власти. В момент проведения репрессий против крестьянства Мордовии они достаточно ярко показали свою тесную связь с общиной посредством массового нежелания возглавить колхозное движение. Именно в связи с этим были экстренно проведены мероприятия по «перестройке» Советов через перевыборы — своеобразные формы «чистки» органов государственного управления, особенностью которых в Мордовии явилось то, что они в значительной степени были нацелены против национальных мордовских советов, куда также в первую очередь направлялись различного рода уполномоченные и представители рабочего класса. Изменения состава и форм работы Советов в итоге привели к тому, что они оказались вмонтированными в оформляющуюся командно-административную систему. Низкий уровень грамотности, бюрократизм, карьеризм, пьянство и преступления руководителей и депутатов Советов, невозможность в тех условиях демократичного решения вопросов советского строительства, приоритет партийно-хозяйственных органов над советскими — все это в 1930;е гг. способствовало отторжению (явному и скрытому) сельского общества Мордовии от низовых звеньев государственного управления.

Верным помощником" партии, как в стране, так и в Мордовии, оставались комсомол, молодежь. Комсомольцами в основном были те, кто вырос при советской власти и называл революцию своей. Усваивая советские ценности, которые у многих из них ассоциировались с отречением от всего нудного, старого, рутинного, большинство молодых людей всей душой приняли советские идеалы и были готовы на любой риск ради Советской власти. Именно таковой была значительная часть молодежи Мордовии. Широкие полномочия в выполнении партийных решений создавали у нее иллюзии функционирования комсомола как полноправной, самостоятельной организации. Система материального и морального стимулирования активистов, стахановцев, передовиков промышленного производства и сельского хозяйства, их выдвижение на руководящие должности также позитивно показывали комсомол. В то же время для комсомола было характерно его постепенное превращение в бюрократическую организацию, в машину выполнения решений партии. В процессе ликвидации неграмотности, коллективизации, различных хлебозаготовительных кампаний, «чисток» стахановского движения комсомол Мордовии показал как свои негативные, так и позитивные стороны.

Одной из наиболее массовых организаций были профсоюзы, «приводные ремни» партийного влияния. Однако в условиях авторитарного политического режима, где механизмы сдерживания произвольных действий руководителей ослаблены, целый ряд функций профсоюзов был отброшен, а другие поставлены на прямую службу идеологии и политике. Профсоюзы потеряли свою роль при заключении трудовых договоров, право контроля за соблюдением принципа социальной справедливости. С 1934 г. начинает просматриваться прямая партийная ответственность за руководство хозяйственной работой. Партия все более расширяла хозяйственные функции всех партийных органов, оттесняя профсоюзы от исполнения своих прямых обязанностей. Лишение полномочий профсоюзов в разработке и заключении коллективных договоров, исключение их из «треугольника» (былое участие профсоюзов в качестве рабочего контроля на предприятиях) и т. д. сделали их придатком партии большевиков.

Национально-культурная политика в Мордовии отличалась заметной противоречивостью. Безусловно, ее важнейшим компонентом было распространение школьного образования, ликвидация массовой неграмотности, развертывание системы культурно-просветительских учреждений. В Мордовии эти процессы были связаны с ликвидацией национальной неграмотности, формированием национальных кадров образования и культуры, что отвечало требованиям национально-государственного строительства. Эта стадия культурной революции открывала собой другую, более масштабную и радикальную, -выдвиженчество, которое охватило не только политико-административную, но и культурную, социальную и экономическую сферы общества. Именно выдвиженцы стали в общественно-политической жизни Мордовии самой динамичной ее частью, социально-политической опорой существующей системы.

Национально-культурное и государственное строительство в Мордовии тесно связано с процессами коренизации органов управления, ее политической и социальной системы и культурно-образовательной сферы. Ее важной составной частью стало активное втягивание в политико-управленческую среду мордвы (эрзи и мокши) не только республики, но и диаспоры. Это имело как позитивные, так и негативные последствия.

Процессы национально-государственного и культурного строительства активно способствовали формированию партийно-советских и творческих элит, заметному росту местного национального самосознания. Несмотря на то, что кандидаты отбирались номенклатурной системой и становились ее составной частью, они в некоторой степени оставались передаточным звеном между авторитарным центром и местным национальным самосознанием, т. е., одновременно с формированием национальных элит шла их «советизация», или «коммунизация». Позитивным элементом в этих процессах следует указать, в первую очередь, формирование национальной мордовской интеллигенции, творчество которой не всегда соответствовало (несмотря на полный контроль советской власти) прагматическим задачам политического режима, а было направлено на решение национально-возрожденческих задач и целей. В то же время не следует сбрасывать со счетов то, что мордовская интеллигенция немало сделала для создания и внедрения в массы новой социально-политической мифологии и санкционировала разрушение традиционной крестьянской социальной, общинной и религиозной культуры и исторически сложившихся форм социума.

Несмотря на целый ряд позитивных шагов в области развития национальной культуры и образования, в Мордовии продолжались ассимиляционные процессы. В некоторой степени этим можно объяснить неудачи в сфере перевода делопроизводства на родные (эрзянский и мокшанский) языки. Кроме того, следующей негативной стороной этих процессов можно считать возникновение тенденции противопоставления двух субэтносов мордвы — мокши и эрзи, — а с введением национального делопроизводства в целом ряде районов — мордвы и русских. Последнему также активно способствовала проводимая политика выдвижения мордвы, в том числе и из диаспоры, на руководящие посты.

Репрессивные меры, обмены партийных билетов, «чистки» партийных и советских органов явились в 1930;е гг. составной частью общественно-политической жизни. Особенностью для Мордовии явилось то, что они по времени проведения совпали с процессами национально-государственного и культурно-образовательного строительства. Следует указать, что сами репрессии вытекали из логики строительства социализма, важной составной частью которого было освобождение нового общества от чуждых ему социальных слоев и противников установления жесткой командно-административной, тоталитарной системы.

Первым попало под удар системы крестьянское население страны. Хозяйственная верхушка деревни олицетворяла для большинства деревенских тружеников жизненный идеал самостоятельного хозяйствования, а также имущественного и иного достатка, и тем самым сводила на нет партийную пропаганду преимуществ коллективной системы. Поэтому участь данного слоя деревни была предрешена заранее. Мордовия вошла в первую группу регионов сплошной коллективизации, что определило темпы ликвидации кулачества как класса. Вслед за кулаками удар был нанесен и по среднему слою крестьянского населения. В результате этого, по нашим подсчетам, в Мордовии пострадало не менее 1,4% ее населения. Процесс коллективизации сопровождался процессами раскрестьянивания, отчуждения людей от земли, бегством из деревни, что и было характерно для мордовского края. Следует указать, что отличительной стороной данных процессов была установка на более высокие темпы коллективизации в национальных селах — мордовских и татарских. Коллективизация окончательно разрушила структуру и систему функционирования сельской общины региона.

Своеобразными вариантами репрессий были обмены партийных билетов и проводимые «чистки» партийных и государственных рядов, которые шли параллельно с процессами свертывания партийной демократии. С 1937 г. в Мордовии проводились крупные политические процессы. Не принижая масштабов репрессий среди русского и татарского населения, в Мордовии в период национально-государственного и культурного строительства была уничтожена самая образованная часть мордовского этноса. Анализ материалов, касающихся репрессий в 1930;е гг., позволяет говорить о том, что число пострадавших в регионе может составлять до 2,3% его населения. 1930;е гг. сопровождались несколькими крупными волнами социальных потрясений, которые заканчивались отторжением от общественного организма десятков тысяч людей. Первое потрясение было связано с проведением коллективизации и ускоренной индустриализации (1928 — 1931 гг.). Ссылки сопровождались лишением прав человека и другими дискриминационными мерами. Второе крупное потрясение особенно сильно затронуло простых тружеников и было связанно с требованием установления дисциплины в колхозах и на предприятиях. Если в деревнях Мордовии наиболее суровые времена пришлись на 1932 — 1933 гг., когда сотни крестьян были обвинены в разбазаривании народного богатства, то кульминацией этих потрясений на заводах стали 1939 — 1940 гг., когда правовые отношения на производстве стали регламентироваться уголовным законодательством. Третья волна пришлась на 1937 — 1938 гг., когда был нанесен удар по народнохозяйственным, партийным, государственным и научно-техническим кадрам, значительную часть которых составляла нарождавшаяся молодая мордовская национальная административная и научно-культурная элита.

Таким образом, общественно-политическое развитие Мордовии во многом было подчинено процессам, идущим в целом в стране. В то же время многие его отличительные черты связаны с региональными особенностями социально-экономического развития, социальным и национальным составом республики, особенностями национально-государственного и культурного строительства.