Историко-философский анализ концепций диалогизма XX века: М. Бубер, О. Розеншток-Хюсси, М.М. Бахтин

Проблема диалога в современном мире вызывает огромный интерес у философов и ученых, педагогов и культурологов, политиков и священнослужителей, у представителей разных направлений общественной мысли. Объясняется это тем, что в конце ХХ-начале XXI века в мире обозначился ряд актуальных проблем, решение которых возможно на основе диалога. Одна из них — взаимоотношение цивилизаций, различия в ценностных ориентациях которых сегодня настолько велики, что могут стать источником противостояния, способного привести к «концу истории». Другой не менее острой проблемой является экологический кризис. Его масштабы и воздействие на жизнь также содержат угрозу самому существованию человечества, что и обусловливает необходимость нового ценностно-нравственного кодекса отношения человека и природы на основе диалога.

Осознание предельности человеческого существования и связанное с этим стремление к безопасности и продлению социального бытия делает актуальным становление новой мировоззренческой и практической основы целостного человечества, онтология которого должна строиться на признании преимущества открытых систем и диалога.

Состояние современной цивилизации порождает множество проблем и для самого человека. Утрата доверия к социальным институтам индустриальной цивилизации, отчуждение от результатов и продуктов своей деятельности, дегуманизация стали определяющей чертой жизни человека. Изменение этой ситуации предполагает теоретическое осмысление сущности человека, его коммуникативной природы, условий развития личности. Вследствие этого особую значимость проблема диалога приобретает в антропологии и, в частности, для уяснения антропологической роли образования.

Анализ происходящих в мире процессов и поиск путей решения актуальных проблем осложнён тем, что способы мышления, сформировавшиеся в Новое время, в XX веке привели к кризису в общественном сознании.

Несостоятельность концепции противопоставления мира культуры и мира жизни, естественной науки и гуманитарного знания стала для философов очевидной, что и определило необходимость исследования проблем современной эпистемологии, таких как поиск новой рациональности на основе диалога естественнонаучного и гуманитарного знания, разработка методологии социально-гуманитарного знания, включение в процесс научного исследования ценностей культуры.

Исследованием названных проблем занялись представители нового философского направления, возникшего в 10−20 гг. XX века и получившего название философии диалогизма. Её основоположниками были: Мартин Бубер (1878 — 1965 г. г.), Ойген Розеншток-Хюсси (1888−1973 г. г.), Михаил Михайлович Бахтин (1895 — 1975 г. г.), Франц Розенцвейг (1886−1829 г. г.), Фердинанд Эбнер (1882−1931 г. г.).

Мартин (Мордехай) Бубер — еврейский философ — диалогист. Этот мыслитель соединял в себе множество разнородных интересов и устремлений. Он был оригинальным мудрецом-философом, исследователем хасидизма, выдающимся просветителем и проповедником, поэтом, литератором и переводчиком. В 1923 — 1933 г.г. он — профессор философии и этики университета во Франкфурте, в 1938;1951— профессор философии Еврейского университета в Иерусалиме. Непосредственная обращённость к слушателю, исключительно активная деятельность ритора, проповедника, религиозно-политического публициста придали творчеству М. Бубера «экзистенциально-педагогический характер».

Розеншток-Хюсси Ойген Мориц Фридрих — выдающийся немецко-американский христианский мыслитель, философ-диалогист, историк, культуролог, религиовед, теолог. Он вёл активную педагогическую деятельность в качестве приват-доцента Лейпцигского университета, профессора в университетах США в 1934;1957г.г. В 20-х годах О. Розеншток-Хюсси избирался вице-президентом Всемирной Ассоциации образования взрослых. Он был блестящим лектором, многие его философские идеи возникали в процессе импровизации на занятиях со студентами. Его идеи, остававшиеся при жизни философа мало востребованными, ныне становятся всё более популярными.

В становлении и развитии философии диалогизма весьма существенна роль русского философа и учёного Михаила Михайловича Бахтина (1895−1975). Многие годы он был профессором, заведующим кафедрой Саранского педагогического института (позже — Мордовского университета). М. М. Бахтин — наиболее значительный выразитель смены гуманитарно-философской парадигмы в XX веке на российской почве. Его философские труды, научные исследования в области лингвистики и филологии, эстетики и этики, риторики и педагогики содержат огромное богатство мыслей о диалоге. Диалогический подход пронизывает всё его творчество, являясь точкой отсчета в его методологии.

Розенцвейг Франц — немецкий историк философии и религиозный мыслитель, один из инициаторов «диалогического мышления». В своей книге «Звезда спасения» (авг. 1918 — февр. 1919), которую он начал писать в окопах первой мировой войны, Ф. Розенцвейг поставил задачу преобразования «старого мышления» в «новое мышление» — философию диалога.

Фердинанд Эбнер жил в Австро-Венгрии и большую часть своей непродолжительной жизни работал школьным учителем в пригородах Вены. Не имея университетского образования, в результате самообразования он стал, по определению Б. Каспера, «гениальным немецким Кьеркегором».1 Творческое наследие Ф. Эбнера — его записные книжки и дневники, составившие единственную изданную самим автором книгу — «Слово и духовные реальности». Она вышла одновременно со «Звездой спасения» Ф. Розенцвейга. После смерти Ф. Эбнера были опубликованы две книги его заметок и афоризмов: «Слово и любовь» и «Слово — это путь».

Само понятие диалогизм для всех этих мыслителей в общефилософском плане противостоит монологизму. М. Бубер характеризует «диалогичность» как свойство, присущее всем людям: «Диалогичность — не преимущество духовности,.

1 Casper В. Das dialogischc Dcnken. Freiburg. 1967. // Цнт. по: Махлин В. Л. Я и Другой: к истории диалогического принципа в философии XX века. — М.:"Лабиринт", 1997. — С. 62. 5 как диалектичность. Она возникает не на вершине человечества. Здесь нет одарённых и бездарных, а есть лишь готовые отдаться этому чувству и противодействующие ему".1.

О. Розеншток-Хюсси рассматривает диалогический принцип в качестве фундаментального основания подлинного человеческого существования.

М.М. Бахтин утверждает, что жизнь по природе диалогична, а принцип диалогизма свойствен не только философскому, но также научному и художественному мышлению.2.

Современные философы в своих трактовках диалогизма ориентируются на высказанные М. Бубером, О. Розенштоком-Хюсси и М. М. Бахтиным определения. Д. В. Майборода, например, утверждает, что диалогизм в подлинном смысле — это.

— у обеспечение диалога, условие его происхождения. Существенным признаком диалогизма как аналитической категории, по его мнению, является «оппозиция диалогического и монологического».4 Канадский философ К. Томсон понятие диалогизм рассматривает как «главную ценность языковой и культурной практики, которая включает в себя в некотором глубинном смысле монологическое».5.

Американский исследователь творчества М. М. Бахтина М. Холквист пишет.

0 двух аспектах диалогизма: во-первых, «диалогизм — это теоретическая философия познания." — во-вторых, «диалогизм — это принцип герменевтического анализа текста.6.

Таким образом, понятия «диалогизм», «диалогичность» в философии имеют широкий диапазон смыслов, характеризующих онтологическую природу диалога, его гносеологическую функцию, методологическую роль в становлении.

1 Бубер М. Диалог. // Бубер М. Два образа веры. — С.121.

2 Бахтин М. М. 1961 г. Заметки. // Бахтин М. М. Собр. соч. Т.2. — С. 342,348, 360.

3 Майборода Д. Отрицательный ответ: диалогическая конструкция и реальность — Ты или Другой. // От Я к Другому: проблемы социальной онтологии в постклассической философии. Сб. докл. — Мн.: «Пропилеи», 1998. -С. 238.

4 Майборода Д. В. Диалогизм. // Новейший философский словарь. — Мн.: 1998. — С. 215.

5 Томсон К. Диалогическая поэтика Бахтина. // М. М. Бахтин: pro et contra. Личность и творчество М. М. Бахтина в оценке русской и мировой гуманитарной мысли. Т. 1. — СПб.: РХГИ, 2001. — С. 321−322.

6 Холквист М. Диалог истории и поэтики. // М. М. Бахтин: pro et contra. Творчество и наследие М. М. Бахтина в контексте мировой культуры. Антология. Т. 2. — СПб.: РХГИ, 2002. — С. 267−268. 6 философской антропологии и осмыслении сложнейших проблем современности. Но очевидным при этом стал факт, что проблема диалога недостаточно исследована как в плане его бытия в истории философии, так и его места и роли в сложной и противоречивой взаимосвязи различных философских учений, отношения культур, в частности, философских культур России и Запада. Практические потребности эпохи, развитие философии и науки требуют глубокого историко-философского исследования сущности диалога, его категориальной структуры, методологической и мировоззренческой функции.

Диалог становится центральной метафорой нашей цивилизации. Осознание того, что никакое социальное и политическое взаимодействие невозможно без диалога, в политике было принято называть «новым мышлением». Но в контексте данного исследования понятия «новое мышление» и «старое мышление» соотносятся с понятием «философия». Речь при этом идет о соотношении мышления, философии, науки и культуры Нового времени, и диалогической философии и культуры Новейшего времени. Характеристика их основывается на идеях философов, ученых, которые связывают их с необходимостью выработки новой парадигмы гуманитарного мышления для XX — XXI века.

Так, Ф. Розенцвейг поясняет, что в системе понятий философии как «Старого мышления» «мыслить» — это значит: мыслить «вообще», ни для кого, ни к кому не обращаясь.". Такое, «в себе и для себя мыслящее мышление», он называет логическим, а «Новое» — «грамматическим мышлением», «речевым мышлением». «С точки зрения Нового мышления, — продолжает философ, — я мыслю, следовательно, я говорю: „говорить“ — это значит: говорить с кем-то другим и мыслить для кого-то другого.». Существенным признаком «нового мышления» он считает тот факт, что «другой» в «отличие от немого Всеобщего» — «всегда совершенно определенный другой». При этом он — «не только зритель, но и живой участник, способный ответить».1 Итогом размышлений Ф. Розенцвейга.

1 Rosenzweig F. Das neue Denken // Rosenzweig F. Dar Mensch und Werk: Gessammelte Schriften. B.III. Dodrecht etc., 1984, S. 150−151. //Цит. по: Махлин В. Л. Я и Другой: к истории диалогического принципа в философии XX века. -М.: «Лабиринт», 1997. — С. 211. стали два вывода: первый — «новое мышление возникает из нужды в другом», второй — оно основывается на «принятии времени всерьез».1 Иначе говоря, мышление как процесс живого непосредственного речевого взаимодействия Я и Другого в отличие от мышления «вообще» происходит во времени.

О стремлении создать «новое учение» заявляет и О. Розеншток-Хюсси, называя его «метаномикой», «грамматикой общественного согласия», «грамматической философией человека». «Метаномика» (греч. «мета-» — «сверх», «над», «номос-» — «порядок», «закон», «установление») — собственный и весьма многозначный термин О. Розенштока-Хюсси. Он обозначает реальность, которая не может быть осмыслена ни «социологически» в традиционном смысле, ни с помощью терминов права или экономики. Метаномику философ рассматривает как учение о законах образования самих социальных законов, о мирном осуществлении социальных перемен и о выживании после социальных катастроф. Она позволяет овладеть «номосом людей, их отношениями друг с другом» и представить нас как «сообщество ближних». Метаномику как «новый метод» можно истолковать «как поиск вездесущности Бога в наиболее противоречивых областях человеческого общества». Согласно новому методу, мир следует рассматривать иначе, чем «как это происходит в объективации мира, превращающей его в простой предмет».4.

Итак, «новое мышление» философы связывают с присутствием живого равноправного участника процесса говорения, наличием другого, способного принять участие в беседе и отвечать на обращённую к нему речь. Новое мышление означает, что процесс общения осуществляется во времени с учётом исторических моментов человеческого опыта. Осуществляя анализ действительности с точки зрения человеческих отношений, философия диалога поставила в центр не одинокую личность, а связанную с Другим, с Ты. 1 Там же.-С. 150.

2 Розспшток-Хюсси О. Речь и действительность. — М.: «Лабиринт», 1994. — С. 11,45.

3 Розеншток-Хюсси О. Рабочие учат слишком мало, а учителя слишком много: разгадка Августином загадки времени. // Розеншток-Хюсси О. Язык рода человеческого. Пер. с нем. и англ. — М.- СПб.: — С. 41.

4 Там же. — С. 37.

Проблема Другого, «другости» заняла центральное место в философско-методологических исследованиях М. М. Бахтина. Изучение особенностей его диалогизма, сравнение сложившихся на Западе и в России концепций диалога может стать доказательством того, что «существует русский подход к мировым философским проблемам, русский способ их переживания и обсуждения».1 Признание этого факта имеет большое методологическое значение для определения роли русской философии в диалоге различных направлений мировой философии.

Степень разработанности темы диссертации.

Знакомство русских читателей с трудами родоначальников философии диалогизма на Западе началоь в 1922 г. с публикации работы «Звезда искупления» Ф. Розенцвейга. В 1926 г. C.JI. Франк написал о его философии аналитическую статью, в которой подчеркнул религиозный характер его диалогизма.3 После этого многие десятилетия труды Ф. Розенцвейга не издавались и не изучались, причём не только в России, но и на Западе. Так, М. Хайдеггер изучал проблему бытия и его связи с языком и временем примерно на 10 лет позже, чем это сделал Ф. Розенцвейг, Х. Г. Гадамер в книге «Истина и метод» (60-е г. г.) активно пользуется понятием «диалог», но ни один из них не упоминает имён основоположников философии диалогизма. Мало кому в России были известны и имена Мартина Бубера, Ойгена Розенштока-Хюсси, Фердинанда Эбнера.

Возрождение интереса к основателям философии диалогизма в России началось в 80−90 гг. XX века. В 90-х г. г. были опубликованы на русском языке работы О. Розенштока-Хюсси: «Речь и действительность», «Тебя и меня (учение или мода?)», в 2000 г. — сборник его работ «Язык рода человеческого», произведения М. Бубера: «Я и Ты», «Диалог», «Два образа веры», «Проблема человека» и др.

1 Вышеславцев Б. П. Вечное в русской философии. // Этика преображенного Эроса. — М.: 1994. — С.154.

2 Розенцвейг Ф. Звезда искупления. — Мысль. 1922. Пг.

3 Франк С. Л. Мистическая философия Розенцвейга. — «Путь», 1926. № 2 (переиздание: ПУТЬ: Орган русской религиозной мысли). — М.: 1992, Кн. I-VI. — С. 252−259.

Внимание российских исследователей к философии диалога усилилось в 90-е годы XX века. Об этом свидетельствует выход ряда сборников научных статей.1 Значимым в них является сам факт использования диалога в качестве методологического принципа анализа конкретных явлений очень широкого спектра: языка, науки, взаимоотношения культур, направлений социально-политического, экологического и культурного диалога России с другими странами. Однако в этих статьях не содержиться историко-философское исследование категории диалога и концепций диалогизма.

В это же время российские философы начали исследование творчества самих диалогистов. Впервые общую характеристику диалогического принципа в л западной и русской философии осуществил B.JI. Махлин. Обратившись к оригинальным источникам, собственным переводам фрагментов некоторых работ западных диалогистов, он раскрыл существенные черты диалогизма, показал роль М. Бубера, Ф. Розенцвейга и Ф. Эбнера в становлении философии диалогизма.

Наибольшее внимание российские философы уделяют исследованию разных аспектов диалогической концепции М. М. Бахтина. Так, процесс формирования философии М. М. Бахтина анализируют B.JI. Махлин и Н.К. Бонецкая4. В отличие от B.JI. Махлина, считающего, что М. М. Бахтин с самого начала был диалогическим мыслителем, Н. К. Бонецкая выделяет три этапа развития философии диалога М. М. Бахтина: пред-диалогический, «высокий диалог» и «карнавализованный диалог».

1 Методология исследования диалога философских культур: общее и особенное. Материалы межвузовской конференции 24−25 апреля 1995 г. — СПб. 1995. Диалог в философии: Традиции и современность. Межвузовский сборник научных трудов. — СПб. 1995. Диалог о диалоге. — Саранск, Изд. Морд, универ., 1991. Диалог наук на рубеже ХХ-ХХ1 веков и глобальные проблемы современности. Материалы постоянно действующей междисциплинарной научной конференции. Вавиловские чтения. — Йошкор-Ола, 1996. Диалог культур: XXI век. Материалы 2-ой международной научно-практической конференции. 17−19 октября 2001 года. — Балашов. 2001. Культурная идентичность и глобализация. Доклады и выступления. (По итогам 5-го Международного философского симпозиума «Диалог цивилизаций: Восток — Запад». — M.: 2002. Вера — диалог — общение: проблемы диалога в церкви: Материалы Международной научно-богословской конференции. (Москва, 24−26 сентября 2003 г.). — M.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2004. -465с.

2 Махлин В. Л. «Я и Другой: к истории диалогического принципа философии XX века». — M.: «Лабиринт». 1997. — 247с.

3 Там же.

4 Бонецкая Н. К. Философия диалога M. Бахтина. // Риторика. — М.:1995. № 2. — С. 30−58.

Методологический аспект диалогизма М. М. Бахтина применительно к.

1 2 философии культуры рассматривают B.JI. Махлин и B.C. Библер. Последний обращает внимание на необходимость организации современного образования как диалога культур. Диалогизм как принцип философской антропологии М. М. Бахтина анализирует П.С. Гуревич3. Диалог как методология истории философии представлен в монографии А. К. Васильева, 4 в статьях А.И. Новикова5 и B.C. Никоненко6. Значение диалогизма М. М. Бахтина для современной эпистемологии у и философии познания исследует JI.A. Микешина. О трактовке М. М. Бахтиным о диалогизма сознания, языка и текста пишет А. Н. Портнов.

Особенности понимания диалога М. М. Бахтиным ряд авторов выясняет на основе сравнения его концепции с диалогикой российских мыслителей. Н. К. Антропова сопоставляет взгляды М. М. Бахтина с диалогической философией C.JI. Франка.9 К. Гарднер рассматривает диалогизм М. М. Бахтина как развитие идей русского философа И. В. Киреевского о постижении истины на основе живого и цельного знания, как следствие укоренённости русской философии в слове10.

Вызывает интерес сравнительный анализ диалогизма М. М. Бахтина и представителей западного диалогизма. К. Гарднер обнаруживает схожесть позиций М. М. Бахтина и О. Розеншктока-Хюсси по проблеме языка. Общность и.

1 Махлин В. Л. «Диалогизм» М. М. Бахтина как проблема гуманитарной культуры XX века. // Бахтинский сборник. — M.: 1990. Вып. 1. — С. 107−129.), Махлин В. Л. Диалог как способ нового мышления: культурологическая концепция М. М. Бахтина и современность. // Человек в зеркале культуры и образования. — М.: 1988. — С.107−129.

2 Библер B.C. От наукоучення к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. — М.: Политиздат, 1990. Библер B.C. Философско-пыгхологическне предположения Школы диалога культур. // В сб. Фнлософско-пснхологнческие предположения Школы диалога культур. Под общей редакцией B.C. Библера. — М.: РОССПЭН, 1998. — С.5−13. Библер B.C. Сознание и идея. // В сб. Философско-психологические предположения Школы диалога культур. Под общей редакцией B.C. Библера. — M.: РОССПЭН, 1998. — С. 94−98.

3 Гуревич П. С. Проблема «Другого» в философской антропологии М. М. Бахтина. // М. М. Бахтин как философ. — М. 1992.

4 Васильев А. К. Теория диалога М. М. Бахтина как методология истории философии. Таганрог, гос. пед. ин-т. — Таганрог, 1988. Рукопись деп. В ИНИОН АН СССР № 37 311 от 27.03.

5 Новиков А. И. Диалог в русской философии конца XIX начала XX века. // Диалог в философии: Традиции и современность. Межвузовский сборник научных статен. — СПб.: 1995.

6 Никоненко B.C. Диалог как форма развития философии Н. Г. Чернышевским. // Диалог в философии: Традиции и современность. Межвузовский сборник научных статей. — СПб.: 1995.

7 Микешина Л. А. Философия познания. Полемические главы. — М.: Прогресс-Традиция. 2002. — 624 с.

8 Портнов А. Н. Язык и сознание. Основные парадигмы исследования проблемы в философии XIX—XX вв. -Иваново. 1994.-С. 189−198.

9 Антропова Н. К. Генезис диалогических отношений: от Франка до Бахтина. // В сб.: М. М. Бахтин и гуманитарное мышление на пороге XXI века. В 2-х ч. Ч. I. — Саранск, Морд, универ. 1995.

10 Гарднер К. Между Востоком и Западом. Возрождение даров русской души. — М.: «Наука», 1993. — 125с. различие в понимании М. М. Бахтина и М. Бубера принципа диалогизма, категорий Я и Другой исследуют Н. Перлина1 и П. С Гуревич2. Сопоставление подходов М. М. Бахтина к проблемам экзистенциальной онтологии со взглядами Б. Паскаля и С. Киркегора проводит Т. В. Щитцова. Н. К. Бонецкая, сравнивая трактовку М. М. Бахтина, М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, Ф. Розенцвейга и Ф. Эбнера проблемы языка и его отношения к бытию, обнаруживает «необычайную близость» диалогизма М. М. Бахтина западным философам-диалогистам, разрушающую, по её мнению, измышление об уникальности концепции русского философа. Это обстоятельство она считает достоинством его диалогизма, надежно обеспечивающим ему место в европейской философии4.

Большой интерес современные исследователи проявляют к творчеству М. Бубера. Так, Т. Лифинцева в философии М. Бубера главной считает идею диалога как структуры бытия.5 С. Вайман рассматривает важнейшие категории философии М. Бубера: отношение, обращенность, диалог и диспут, собеседник, молчание, «Я — Ты».6 Антропологические взгляды М. Бубера анализируют В. Д. Губин и Е. Н. Некрасова.7.

В меньшей степени изучено творчество О. Розенштока-Хюсси. Некоторые аспекты его диалогической концепции исследуются в статьях Н. К. Бонецкой, опирающейся преимущественно на работу «Речь и действительность», что не дает возможности полно представить взгляды О. Розенштока-Хюсси. Культурологический аспект творчества О. Розенштока-Хюсси анализирует А. И. Пигалев — переводчик и составитель его книги «Язык рода человеческого"8. Перлина Н. Михаил Бахтин и Мартин Бубер: проблемы диалогического мышления. // М. Бахтин и философская культура XX века. — СПб.: 1991. Вып. 1. Ч. 2. — С. 136−152.

2 Гуревич П.С. М. Бубер н M. Бахтин: интеллектуальная контроверза. Философские науки. — М.: 1995. № 1. — С. 3140.

3 Щитцова Т. В. К истокам экзистенциальной онтологии: Паскаль, Кнркегор, Бахтин. — Минск. «Пропилеи». 1999. 4.

5 Лифинцева Т. Философия диалога Мартина Бубера. // http://philosophy.ru/iphras/library/lifinceva.html.

6 Вайман С. Дналогнка согласия. По мотивам сочинений Мартина Бубера. ЭОН. Альманах старой и новой культуры. — М.: 1996.

7 Губин В. Д., Некрасова Е. Н. Философская антропология: учебное пособие для вузов. — М.: ПЕРСЭСПб.: Университетская книга. 2000. — 240с. — «Humanitas». — С. 54−78.

8 Пигалев А. И. Язык, культура и история в «диалогическом мышлении» Ойгена Розенштока-Хюсси. // Язык рода человеческого. М. — СПб. «Университетская книга», 2000.

О характере восприятия М. М. Бахтина на Западе можно судить по многим источникам, ныне доступным и российским учёным. Одним из первых значительных исследований, дающим западному читателю целостное представление о жизненном пути и философском творчестве русского философа, явилась монография К. Кларк и М. Холквиста1. О понимании западными гуманитариями философско-антропологических и культурологических идей М. М. Бахтина пишет в своих статьях канадский учёный К. Эмерсон2. Значение диалогизма М. М. Бахтина для нравственного сближения людей, развития личности и повышения её роли в жизни свободного общества раскрывают Г. С. Морсон3 и К. Фридрих4. Возможности применения диалогических идей М. М. Бахтина в области педагогики исследует польский учёный Б. Жилко5.

Выход в свет антологии «М. М. Бахтин: pro et contra», в которой впервые представлена обширная библиография иностранной литературы о М. М. Бахтине, включающая 1160 названий6, позволяет более широко показать значение идей русского мыслителя для мирового гуманитарного сознания.

Что касается отечественных учёных, то основные интерпретации процесса освоения и использования бахтинского наследия на Западе представлены в обзоре B.JI. Махлина. В статье О. Е. Осовского дан краткий анализ материалов V о международной бахтинской конференции 1991 года в Манчестере.

В истории современной мировой философии заметным событием в 90-х гг. XX века стал выход журнала компаративистской философии «Philosophy East and.

1 Clark К., Holquist M. Michail Bakhtin. The Belknap Press of Harvard University Press. Cambridge, Massachusetts, and London, England. 1984. — 484 с.

2 Эмерсон К. Новый Бахтин у вас в России и у нас в Америке. // Философские науки. — М.: 1995. № 1. — С. 247−252. Эмерсон К. Столетний Бахтин в англоязычном мире глазами переводчика. Вопросы литературы. — М.: 1996. Вып. 3. -С. 68−81.

3 Морсон Г. С. М. Бахтин и наше настоящее. // М. М. Бахтин: pro et contra. Творчество и наследие М. М. Бахтина в контексте мировой культуры. Т. 2. — СПб. РХГИ: 2002. — С. 202−228.

4 Фридрих К. Идея открытой этики у М. М. Бахтина и Ханны Арендт.// От Я к Другому: проблемы социальной онтологии в посткласснчсской философии. — Минск: Пропилеи. 1998. — С. 97−104.

5 Богуслав Жилко. Восприятие Бахтина в Польше. // В кн.: М. М. Бахтин: pro et contra. Творчество и наследие М. М. Бахтина в контексте мировой культуры. Т. 2. — СПб.: РХГИ, 2002. — С. 410−424.

6 М. М. Бахтин: pro et contra. Творчество и наследие М. М. Бахтина в контексте мировой культуры. Т. 2. — СПб.: РХГИ, 2002.-С. 603−658.

7 Махлин В. Л. Бахтин и Запад. Вопросы философии. — M.: 1993. № 1−3.

8 Осовскнй О. Е. Карнавальные сюжеты Манчестера. Диалог. Карнавал. Хронотоп. — Витебск. 1995, № 4. — С. 171 177.

West" (1989;1995г.г.). Его целью было исследование возможностей диалога европейской и восточной культур, соизмеримость их философских парадигм, выработка критериев отбора персоналий для сравнения.

В те же 90-е годы в Польше издавался журнал «Dialogue and Humanism», участие в котором принимали философы разных стран, в том числе и России. Одной из задач журнала было исследование диалога как метода развития философии и социальных трансформаций. Другая задача предполагала выявление роли диалога для утверждения идей гуманизма в условиях процесса «перехода от человечества „в себе“ как собрания наций и государств к человечеству „для себя“ как свободному и самообразующемуся глобальному обществу».1.

Обзор источников даёт представление о том, сколь значителен и многосторонен интерес к проблеме диалога в философии, науке и обществе, и, следовательно, насколько важно изучение генезиса взглядов основоположников философии диалогизма. При этом необходимо отметить, что в имеющейся литературе не осуществлён историко-философский анализ концепции каждого философа-диалогиста, включающий весь комплекс философских проблем: онтологических, гносеологических, антропологических, методологических и мировоззренческих. Кроме того, в рассмотренных работах не проводится сравнение концепций западных диалогистов и М. М. Бахтина как целостных и относительно завершённых.

Объектом диссертационного исследования являются философские взгляды основоположников философии диалогизма XX века.

Предмет исследования: концепции диалога в творчестве М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина.

Цель исследования — историко-философский анализ концепций диалогизма М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина.

Цель исследования определила конкретные задачи работы:

1 Scezepanski Jan, Kuczynski Janusz. Dialogue and Humanism — Dialogue and Universalism. // Dialogue and Humanism. The Universalis! Quarterly. Spring. 1991. Published by Warsaw University. — P. 1.

• охарактеризовать идейно-теоретические предпосылки и исторические условия возникновения философии диалогизма XX века.

• выявить эволюцию взглядов М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина, раскрывающих онтологическую сущность диалога.

• показать генезис идей диалогизма в гносеологии М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина как методологического принципа, отличного от монологизмав проанализировать антропологический аспект в рассматриваемых концепциях и раскрыть методологическую значимость принципа диалогизма в философии XX века, а также в осмыслении антропологической функции образования;

• рассмотреть влияние М. М. Бахтина на современную западную философию и выявить возможные направления диалога представителей разных философских культур;

Методологическая и теоретическая основа исследования. Решение основных задач диссертационного исследования предполагает историко-философскую реконструкцию взглядов М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина на проблему диалога, для чего необходимо было обратиться к философским и общенаучным принципам и методам. Так, исторический метод позволил проанализировать историко-культурные и философские процессы, определившие генезис философии диалогизма в XX веке, исследовать историю возникновения и развития диалогической формы коммуникации в виде устной речевой композиции и литературно-философского письменного жанра.

Использование логического и исторического метода дало возможность раскрыть онтологическую природу диалога и его категориальную структуру, установить относительную противоположность диалогизма и монологизма, показать методологическое значение принципа диалога в истории философской мысли XX века.

Герменевтический подход к текстам О. Розенштока-Хюсси, М. Бубера, М. М. Бахтина и сравнительно-исторический анализ их взглядов на проблему диалога, его онтологическую сущность, мировоззренческую, методологическую и общественно-политическую значимость позволили выявить общее и особенное в понимании ими этих аспектов диалогизма, охарактеризовать концепцию каждого философа.

Источниковой базой диссертации являются философские и филологические работы М. М. Бахтина, труды О. Розенштока-Хюсси и М. Бубера. Исследование проблемы диалога потребовало ознакомления с главными идеями Ф. Розенцвейга и Ф. Эбнера. Существенную роль в осмыслении темы сыграли также произведения классиков зарубежной и отечественной философии: Сократа, Платона, Аристотеля, А. Августина, Г. В. Лейбница, Э. Гуссерля, В. Дильтея, Г. Гадамера, П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, А. Ф. Лосева. Положения и выводы современных авторов (В.Л. Махлин, B.C. Библер, Н. К. Бонецкая, Л. А. Микешина, Т. В. Щитцова, П.С. Гуревич), имеющие отношение к проблематике диссертации, оказали влияние на выбор темы исследования, определение методологических и теоретических подходе к его анализу.

Ряд источников или фрагментов из них, использованных в данной работе, переведён с английского языка диссертантом.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем: выявлена обусловленность возникновения философии диалогизма XX века, и, в частности, концепций М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина, комплексом факторов: философских, научных, социально-историческихпоказано, что диалогизм XX века является логическим следствием развития в истории философии проблемы диалога;

— в рассматриваемых концепциях диалогизма в результате историко-философского исследования соотношения категорий диалога с категориями «Я» и «Ты», («Я» и «Другой»), «встреча», «обращенность», «взаимность», «между» раскрыта онтологическая сущность диалога и диалогическая природа бытия;

— анализ работ М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина позволил представить эволюцию их воззрений на методологическую роль принципа диалогизма в познании, в соответствии с которым познание рассматривается как отношение «человек с человеком»;

— исследовано становление антропологического аспекта диалогизма в концепциях М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина, в котором диалог представлен как определяющий принцип бытия целостного меняющегося человекапоказано значение диалогизма в сфере образования;

— проанализировано влияние диалогизма М. М. Бахтина на развитие западной философии и культуры, определены некоторые направления диалога западной и отечественной философии по проблемам антропологии, свободы личности и нравственности, диалога культур, значения диалога как универсальной философии в условиях глобализации;

— в научный оборот включён ряд новых источников, перевод которых с английского языка осуществлён диссертантом.

Научная и практическая значимость исследования.

Проведенное исследование дало возможность получить более глубокое представление о философии диалогизма XX века в целом, о концепциях, разработанных наиболее крупными представителями этого направления на Западе и в России. Сравнение взглядов М. М. Бахтина, О. Розенштока-Хюсси и М. Бубера показало оригинальность и самостоятельность вклада русского философа в разработку философии диалога.

Историко-философский анализ взглядов М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина позволяет раскрыть содержание диалога как фундаментальной онтологической категории, что существенно отличает их понимание диалога от его трактовок другими философами.

Философия диалога означает становление парадигмы, преодолевающей недостатки «мира теоретизма», «старого мышления» как монологического, и возникновение «нового мышления», строящегося на принципах «речевого мышления», «участного мышления», «обращённости», ответственности и открытости. Эти принципы могут стать основой для диалога двух традиций: рассудочно-рациональной и экзистенциально-антропологической, формирования современной эпистемологии и новой парадигмы гуманитарного знания.

Диалогическое мышление, получившее название «нового мышления», может стать мировоззрением современного общества, фундаментом выстраивания отношений в нём, что и будет обеспечивать выживание человечества.

Содержание диссертации может способствовать дальнейшим теоретическим исследованиям проблемы диалога, возникновению у специалистов интереса к изучению других аспектов творчества философов-диалогистов.

Материалы диссертации можно использовать в преподавании дисциплин социально-гуманитарного цикла: «Философии», «Истории философии», «Истории и теории отечественной культуры», «Антропологии», «Философии образования», изучаемых в высших учебных заведениях России, в учреждениях дополнительного образования, повышения квалификации и переподготовки педагогических кадров.

Идея диалога в образовании может быть применена как в организации обучения и воспитания, так и при подготовке учебников и учебно-методических пособий по предметам гуманитарного цикла всех типов учебных заведений.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Возникновение диалогизма как особого направления в философии XX века обусловлено наличием причин философского, научного, историко-культурного характера. Философия диалогизма опирается на длительную, начиная с античности, историко-философскую традицию развития диалога. Обращение к диалогу в 10-х — 20-х г. г. М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина вызвано осознанием ими необходимости преодоления разрыва «мира культуры» и «мира жизни», противостояния естественнонаучного и гуманитарного знания, кризиса методологии классической философии, основанной на парадигме естественнонаучной рациональности.

2. Важнейшей особенностью концепций диалогизма М. М. Бахтина, М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси является развитие в них идей диалога как бытия, образованного связью человека и мира, человека и человека, человека и Абсолюта в качестве равноправных партнёров. Содержание диалога представлено ими как отношение Я и Ты, Я и Другой, раскрывающееся во взаимосвязи категорий «встреча», «обращенность», «участность», «взаимность», «между». Диалогизм М. Бубера и О. Розенштока-Хюсси можно определить как религиозную онтологию. Диалогическая концепция М. М. Бахтина является безрелигиозной.

3. В концепциях М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина диалогизм как принцип гносеологии противопоставляется монологизму, что вытекает из признания ими Я и Ты равноправными субъектами, каждый из которых является личностью, целостным «человеком познающим». Отношение человека с человеком в познании определяет диалогическую природу знания, истины, значимость индивидуальных особенностей субъекта в ее постижении. В гносеологии диалогизма рассматривается возможность диалога естественнонаучного и гуманитарного знания, соотношение веры и знания.

4. Антропологический аспект диалогизма М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина характеризует диалог как методологический принцип, опираясь на который можно раскрыть целостность человека и в то же время показать его незавершенную, постоянно изменяющуюся природу, определить имманентные возможности развития личности. Основной чертой антропологии диалогизма является признание существования человека в диалоге, установление особой роли языка как средства организации совместной жизни людей, обоснование необходимости диалогических отношений в сфере образования.

5. Развитие диалогизма на Западе и в России можно рассматривать как встречу двух культур: религиозного диалогизма западных философов и диалогизма М. М. Бахтина. Оригинальная диалогическая концепция М. М. Бахтина, сочетающая философский и литературоведческий анализ проблемы, возникла одновременно, но независимо от диалогизма М. Бубера и О.

Розенштока-Хюсси, что и определяет к ней интерес современных западных гуманитариев и философов. Фундаментальные основания диалогизма М. М. Бахтина: признание ценности Другого, антропологизм, понимание свободы как диалога Я и Другого, — являются универсальными и обусловливают возможность диалога разных культур и философских направлений.

Апробация. Материалы исследования были представлены в сообщениях на ежегодных научно-практических конференциях аспирантов и соискателей АПК и ППРО (Москва, 2001;2008 годы). Основное содержание работы отражено в семи научных публикациях. Положения и выводы диссертации активно использовались на курсах повышения квалификации педагогических кадров, на занятиях аспирантов и соискателей АПК и ППРО, в преподавании иностранного языка в общеобразовательной школе. Значение диалога как методологической основы выстраивания отношений в обществе было проверено в ходе социального проекта «Молодёжь территории: программы и инициативы» Западного округа г. Москвы.

Диссертация была обсуждена на кафедре истории и философии образования и науки АПК и ППРО и рекомендована к защите.

Структура и основное содержание диссертации.

Работа состоит из введения, пяти разделов, заключения, списка использованной литературы, включающего 198 названий. Общий объём диссертации составляет 171 страница машинописного текста.

Заключение

.

Проведенное исследование показало, что внимание к диалогу усиливается в те исторические периоды, когда в обществе, науке, философии возникает необходимость обсуждения новых проблем в условиях кризиса старых методологических и парадигмальных установок. В начале XX века замена естественнонаучной рациональности и монологизма другими концепциями становится задачей новых философских направлений.

Диалогическая философия XX века создавалась такими мыслителями как М. Бубер, О. Розеншток-Хюсси, М. М. Бахтин, Ф. Розенцвейг, Ф. Эбнер. Изучение их работ позволяет утверждать, что понятие «диалогизм» для этих мыслителей в общефилософском плане противостоит монологизму.

Изучение источников убеждает, что в своём становлении диалогизм XX века опирается на всю историю диалога. Со времен Сократа и Платона в форме диалога выступила философская рефлексия, предметом которой могли быть онтологические, гносеологические, антропологические, государственные, общественные и другие проблемы. Сократический диалог как философско-художественный жанр и способ искания истины явился одним из исторических начал европейской культуры, как мировоззрение он содержал в себе «зачатки преодоления монологической модели мира».

Диалог в средние века развивался в практике преподавания в университетах, в эпоху Ренессанса его впервые стали использовать как способ обучения языкам.

Многие научные и философские сочинения во все эпохи, как в Европе, так и в России, были написаны в диалоговой форме. Некоторые из них сыграли особую роль в развитии научного мышления. В период Возрождения в трудах Галилея был показан процесс становления в классическом разуме внутреннего диалога в научном исследовании. Идея внутреннего диалога оказалась существенной для философов диалогизма XX века, как в теории познания, так и применительно к концепции личности.

В развитии диалога Нового времени велика роль Г. В. Лейбница. Его идеи о том, что диалог — это форма дружеского разговора, предполагающая взаимную близость, общение, нашли свое развитие в концепциях М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина.

О диалогическом характере развития философии и культуры в XVII — XVIII веке свидетельствовали дискуссия «о древних и новых» между французскими литераторами об историческом и культурном прогрессе, диалоги Д. Юма, Э. Шефстбери, Г. С. Сковороды. В XIX — начале XX века, диалогизм проявился и в русской философии, в частности, в полемических по своей сути, а нередко и по форме, трудах Н. Г. Чернышевского, М. А. Антоновича, П. Д. Юркевича, П. Л. Лаврова, B.C. Соловьева, К. Н. Леонтьева, Н. А. Бердяева.

В ходе исследования установлен факт особого влияния на становление концепций диалогистов XX века взглядов Ф. Г. Якоби, Л. Фейербаха, Э. Гуссерля, Г. Гадамера. Рассмотрение ими сущности человека не только через призму социального, сколько через его взаимоотношение с другими людьми в речевом общении, в диалоге, нашло своё продолжение в антропологических взглядах М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина. Феноменологические идеи «жизненного мира», «интерсубъективности», «интенциональности», герменевтическая интерпретация диалога как искусства понимания текста, сыграли большую роль в формировании представлений диалогистов о специфике социально-гуманитарного знания.

Проведённый анализ сущности и роли диалога на разных исторических этапах развития философии и культуры позволяет утверждать, что диалог предстает как способ коммуникации и общения людей, как риторический прием и, по выражению П. А. Флоренского, как «собственнейшая литературная форма философии». Эта мощная теоретическая база и стала фундаментом генезиса и последующего развития философии диалогизма М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина.

Исследование процесса возникновения диалогической философии приводит к выводу о влиянии на этот процесс социально-политических факторов и особенно первой мировой войны. Оказавшись на фронте, О. Розеншток-Хюсси и Ф. Розенцвейг осознали ту роль, которую в познании жизни и всей Вселенной играет экзистенция человека в пограничной ситуации. Очевидным для них стало состояние отстранённости существующей философии от жизни, что и определило их желание заняться разработкой иной философии, в которой на первом плане будут проблемы сохранения и обновления подлинно человеческого общества, способного обеспечить выживание человека и человечества в будущем.

М. Бубер, осмысливая последствия двух мировых войн, сделал вывод о том, что пришло время радикального изменения содержания и стиля философской мысли, поиска новых способов общения на основе живой речи слову.

М.М. Бахтин увидел выход прежней философии из кризиса на путях обращения к миру человеческого действия, миру события и поступка, ранее игнорированных ею. Я своим поступком может преодолеть пропасть между культурой и жизнью.

Поскольку классическая философия в своём увлечении «миром науки» отстранилась от «мира жизни», актуализировались другие направления, в том числе и философия диалогизма.

Обращение к трудам М. М. Бахтина, М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси доказывает, что они тщательно исследовали категории «Я» и «Ты» («Я» и «Другой»), «встреча», «взаимность», «обращённость», опираясь на которые развивали своё понимание диалога, показали его онтологическую сущность.

Я" как фундаментальная категория философских концепций личности в истории философии была предметом исследования Р. Декарта и Д. Юма, И. Фихте и С. Кьеркегора, Ф. Г. Якоби и JI. Фейербаха. В концепциях философов Нового времени «Я» представлено как самодостаточное, монологизирующее, трансцендентное по отношению к другим «Я», при этом другое «Я» не имеет ни онтологического, ни методологического значения. Эта гипертрофированная субъективность обесценила другие сферы бытия: Бога, природу и интерсубъективный мир.

Диалогист Ф. Эбнер, оценивая концепцию монологического «Я» как ложную, разрушившую всю философию. Действительное «Я» существует в диалоге, для которого необходим «Другой».

В XX веке осмыслением онтологии «Другого» занимались представители феноменологии, экзистенциализма, философии диалогизма. Изучение источников позволяет выявить разные подходы к пониманию этой проблемы. Б. Вальденфельс, X. Ортега-и-Гассет, Ж.-П. Сартр исходят из того, что миры «Я» и «Другого», могут раскрываться в форме «человек-как-опасность-человеку». Их существование как чуждых и «разоблачающих» друг друга исключает диалог и является одной из причин радикального одиночества человека в мире.

Иную философскую парадигму в интерпретации проблемы «Я» и «Другой» предложили в своих концепциях М. Бубер, М. М. Бахтин, О. Розеншток-Хюсси. Они рассматривают «Я» не субстанцией, как это было в философии Нового времени, а связью с «Ты», с «Другим». В этой связи «Я» и «Ты» выступают партнёрами, отношения которых предполагают равноправие, взаимность, обращенность, открытость и живое общение.

Специфическим в исследовании проблемы диалога для М. М. Бахтина является тот факт, что он не ограничивается теоретическими рассуждениями, а обращается к художественной литературе, к героям романов Ф. М. Достоевского. Именно там он находит подтверждение своей идеи о том, что в диалоге человек выступает как субъект обращения, и эта живая обращенность позволяет ему осознать бытие себя и «Другого». Рассматривая перспективы развития философии XX века, создание образа «Другого» и образа самого себя М. М. Бахтин считал её узловой проблемой.

О. Розеншток-Хюсси своё понимание диалогической природы человеческого бытия изложил в концепции, названной им «метаномикой», «грамматическим методом», «речевым мышлением». В ней он особое внимание обращает на значимость «говорения», «беседы» для выражения каждым своей индивидуальности и своего личностного «Я». В «говорении» возникает отношение взаимности и обращённость участников друг к другу, которые он, как М. М. Бахтин и М. Бубер, считает существенными признаками диалога, фундаментом понимания «Другого».

Делая акцент на интерпретации диалога как «говорения», О. Розеншток-Хюсси рассматривает основу этого процесса — язык — прежде всего в его речевой функции. При этом он подчёркивает, что и в речи проявляется собственное объективное бытие языка, его надындивидуальная трансцендентность. Философ акцентирует внимание на онтологической функции самой речи, организующей событие бытия, так как речь — это всегда передача действий от одного человека к другому. Именно поэтому язык и его первая исходная форма — имя, обладающее особой энергией, переходящей от одного поколения к другому, обеспечивают их единство, сохраняя традиции и культуру народа.

В понимании роли языка, имени и речи как объективной основы и орудия создания человеческой реальности концепции О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина и М. Бубера особенно близки. Для М. Бубера «быть и говорить — одно и то же», М. М. Бахтин характеризует человеческое бытие как «говорящее». Эта методологическая посылка развита диалогистами в исследовании гносеологических и антропологических проблем.

Итак, в своих концепциях М. Бубер, О. Розеншток-Хюсси и М. М. Бахтин развивают идею диалога как основы бытия, где отношения взаимности, обращённости, равноправия, живого речевого общения, являются необходимыми признаками человеческого существования.

Отмечая наличие общих подходов к проблеме диалога в рассматриваемых концепциях, следует отметить и наличие существенных расхождений в них. Так, характерной чертой диалогизма М. Бубера и О. Розенштока-Хюсси является признание ими божественной природы диалога, поскольку Бог дан человеку в качестве абсолютной личности, партнёра. Божественное предстаёт как событие, поэтому единение усилий в движении человека к Абсолюту и от него к человеку, приводит в бытии к формированию совместного времени, а человека превращает в личность.

Исследование показывает, что диалогизм М. М. Бахтина носит светский характер. Это проявляется в том, что человек и Бог не рассматриваются им в качестве партнеров, поскольку в их отношениях человек не обойдется без Бога, тогда как Бог без него обходится. Согласно концепции русского философа, бытие — это архитектоника человеческих поступков и человеческого творчества, результат равноправного взаимодействия «Я» и «Другого», определяющего диалогический характер самой жизни, рождение бытия-события.

В концепциях всех диалогистов исследуются смысл таких явлений человеческой жизни как вера, надежда и любовь. Они рассматриваются в религиозном и гуманистическом плане, раскрывается их онтологическое значение как одного из способов организации жизни людей, сотворения ими бытия-события.

Понимание бытия как события отличает онтологию диалогистов от онтологии классической философии, где бытие представлено как застывшее бытие-данность. В концепциях М. М. Бахтина, М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси рассмотрение диалога как способа бытия людей даёт возможность показать, что бытие постоянно меняется, его время и пространство наполняются новым содержанием, являясь результатом социальной деятельности людей, строящих свои отношения на основе диалога.

В ходе исследования выявлено, что формирование взглядов диалогистов на проблемы познания и методологических оснований науки XX века опирается на их критический анализ естественнонаучной рациональности Нового времени. Господство в науке и классической философии того периода монологического принципа привело к тому, что сознание, по мнению М. М. Бахтина, приняло метафизическую форму «сознания вообще», «абсолютного я», «абсолютного духа», «нормативного сознания». О. Розеншток-Хюсси характеризует его как чистое мышление", «мышление в себе и для себя», существующее в философии с античных времен. М. Бубер полагал, что такое «объективное» понимание определило существование мощных теоретических концепций, опирающихся на статическую систему понятий и категорий. В границах этой методологии, считает М. М. Бахтин, результатом познания оказывалась идея как монологический вывод. Как и М. Бубер, он отмечает, что в языке понятий фиксируется заочный образ мира, застывшее состояние жизни и смысла, а сама идея при этом лишена «диалогичности и незавершимости».

В концепциях всех названных философов такое положение рассматривается как логическое следствие традиции игнорирования в познании конкретных особенностей объекта и личностного отношения к нему субъекта, что приводило к представлению о мире как о чём-то внешнем, отчужденном от человеческой жизни.

Общий подход диалогистов к оценке сущности и роли монологического принципа в познании предопределил и единое понимание ими характера отношения субъекта и объекта в этой парадигме. М. М. Бахтин подчёркивает, что объект при этом предстаёт как «мёртвая вещь», которая может быть исчерпывающе раскрыта односторонним актом познающего. По мнению О. Розенштока-Хюсси, предмет, объект, вещь, на которые направлено познание, представляют собою «умерщвленное настоящее», и даже люди в монологе учёных профессионалов низводятся до уровня вещей. М. Бубер этот мир застывших вещей, отчужденных от человека объектов, называет миром «Оно», куда могут быть включены не только природные вещи, но человек и даже Бог. В системе «Я — Оно» активность проявляет только субъект, но в этом процессе он представлен лишь как рационально мыслящее существо.

Научная истина в такой парадигме, по мнению всех диалогистов, предстает как единая и единственная, включающая в себя существенное, но лишённая всего, что значимо для личности, относится к сфере нравственности и ценностей культуры. М. М. Бахтин рассматривает монологическую форму восприятия и познания истины лишь в качестве одной из возможных форм.

Проведённый сравнительный анализ взглядов М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина на классическую субъект-объектную теорию познания позволяет утверждать, что в их концепциях вскрыта её историческая ограниченность и осознана необходимость перехода к диалогическому принципу в гносеологии.

Каждый из философов сформулировал своё понимание диалогизма и исследовал разные его аспекты. М. М. Бахтин рассматривает диалогичность как результат активности познающего и активности познаваемого. В парадигме диалогизма объект из «мёртвой вещи», абстрактного элемента научного познания превращается в нечто целое, существующее в сложной меняющейся системе связей бытия и познания. Следуя своему принципу сочетания философского и литературоведческого анализа, М. М. Бахтин показал, что «вещь» в контексте человеческого бытия обретает в какой-то мере свойства личности и становится «Ты» в отношении с «Я», субъектом.

Следуя принципу диалогизма, М. М. Бахтин определеляет познание как понимание прошлого в его «незавершимости» и несовпадении с самим собою. В диалоге, утверждает он, происходит вечное преображение прошлого, оно предстаёт как незавершённое бытие-событие.

Подобно М. М. Бахтину, М. Бубер диалогическое отношение человека с человеком рассматривает основой принципов гносеологии, в результате чего человеческое мышление предстаёт как «друг-с-другом-мышление». В этой парадигме связь субъекта и объекта «Я — Оно» замещается отношением «Я — Ты», где объект становится равноправным партнером субъекта. Вследствие превращения субъект-объектных отношений в субъект-субъектные возникшие идеи являются не монологом, а результатом диалога.

В концепции О. Розенштока-Хюсси сделан новый, по сравнению с другими философами, акцент на необходимости живого диалога учёного-специалиста и неспециалиста, где они выступают как равноправные и дополняющие друг друга субъекты познания. В такой ситуации диалог становится методом разработки и корректировки любой научной теории, помогая сориентировать науку не только на получение истины, но и на смысл своего существования относительно человека.

Анализ источников доказывает особый вклад М. М. Бахтина в выявление специфики гуманитарного знания. Она, по его мнению, определяется тем, что, во-первых, бытие человека никогда не совпадает с самим собою, оно неисчерпаемо в своём смысле и значенииво-вторых, человек всегда говорит, то есть создаёт текст. Вследствие этого предмет гуманитарных наук М. М. Бахтин характеризует как «выразительное и говорящее бытие», в познании которого нельзя использовать категории «вещного познания», фиксирующие устойчивость бытия-данности. Отсюда вывод философа о необходимости диалогического подхода к познанию человеческого бытия и самой личности, которую в отличие от «вещи» можно познать только в результате «двустороннего акта познания-проникновения». В познании, основанном на принципах диалогизма, личность — объект и субъект познания, и даже «вещь» может приобретать личностные свойства.

Как показывает исследование, и другие диалогисты отмечают ограниченность языка естественных наук применительно к познанию человеческого бытия и конкретной личности. Гуманитарные науки в силу специфики своего предмета, кроме понятий и категорий, в познании должны использовать средства и методы, зависящие от свойств субъекта, личности «человека познающего», его отношения к предмету исследования. В этом контексте М. М. Бахтин отмечал важность «любовного» отношения к предмету познания, а М. Бубер и О. Розеншток-Хюсси глубоко исследовали гносеологические функции веры. Различая религиозную и гуманистическую веру, они связывают её с доверием к кому-либо или к чему-либо, что в познании означает признание истины без достаточного основания. Вера как мировоззренческая установка человека в его познавательном и творческом отношении к Богу и миру открывает будущее время и то, что произойдет после смерти, тогда как с помощью знания, утверждает О. Розеншток-Хюсси, человек проникает «в историю-до-рождения».

В своих концепциях диалогисты рассматривают и особенности критерия познания в гуманитарных науках, отмечая, что в них важна не только точность, как в естествознании, но и «глубина проникновения», предполагающая направленность на индивидуальное, учёт нравственных аспектов в отношениях участников диалога. М. Бубер дополняет эту идею утверждением, что «глубина проникновения» может рассматриваться как всеобщий критерий познания.

Установив в концепциях М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина наличие общего понимания принципов методологии познания, следует подчеркнуть, что каждый из них акцентировал своё внимание на той или иной гносеологической проблеме. Так, проблема истины в большей мере интересовала М. М. Бахтина и О. Розенштока-Хюсси. М. М. Бахтин утверждал, что, поскольку по своей природе истина «социальна и событийна» и рождается в точке соприкосновения разных сознаний, она принципиально «не вместима» в пределы одного сознания. Личностные качества субъекта влияют на содержание и форму истины, а «категории самосознания» личности, по мнению русского философа, становятся теперь основными категориями мышления о мире, и высшие принципы мировоззрения совпадают с принципами конкретных личных переживаний.

Диалогическое понимание истины О. Розеншток-Хюсси раскрывает в анализе взаимодействия трёх её уровней: божественной, научной и истины как конкретной живой жизни. Истина является результатом деятельности «человека познающего» как целостного существа: его разума и интуиции, чувств и эмоций, ценностей, веры и языка, присущих конкретному Я. О. Розеншток-Хюсси устанавливает, что процесс постижения истины — это процесс изменения человека: истина одухотворяет людей, превращает их в образованных и включает в конкретную жизнь социума. Это и доказывает её онтологическую сущность, как по происхождению, так и по той роли, которую она играет в жизни конкретного человека и общества.

Проведённое исследование исканий М. М. Бахтина, М. Бубера и О. Розенштока-Хюсси в области гносеологии показало, что они осуществили переход от монологизма к принципам диалогизма. Применение методологии диалогизма дало им возможность обосновать. преимущества субъект-субъектной теории познания. Диалог «Я» и «Ты» как равнозначных субъектов означает включение человеческого аспекта в познание и понимание истины. Этот подход позволил им выявить специфику гуманитарного знания, вместе с тем не исключающую, а предполагающую диалог гуманитарного и естественнонаучного знания.

Изучение работ М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина показало, что генезис антропологического аспекта в их концепциях базируется на тщательном анализе методологии и содержания предшествующих философских антропологических воззрений. М. Бубер установил, что в исследованиях проблемы человека, начиная с Аристотеля и заканчивая философами XX века, человек рассматривается как «вещь» среди мира вещей Вселенной, вид, объективно познаваемый наряду с другими видами. Относясь к себе как к объекту, человек говорит о себе в третьем лице и осознаёт себя как «он», а не «я». Признавая ценность разных подходов к пониманию человека, возникших на основе методологии классического рационализма, начало принципиально новой постановки главного антропологического вопроса М. Бубер находит у Августина, который обратился к Богу от первого лица и тем самым показал желание человека осознать своё «Я» и разгадать «великую тайну» человека. Продолжением такого подхода М. Бубер считал антропологию Л. Фейербаха, рассматривающего человека только в единстве с другим человеком, в общности, предполагающей при этом реальность различия между «Я» и «Ты». Это и стало качественно новым пониманием «Ты», ведущим к диалогическому принципу в антропологии.

В концепции О. Розенштока-Хюсси критическому анализу подвергнуто понимание человека, характерное для теологии, наук о природе и обществе. Так, в теологии не принимается во внимание тот факт, что человек и дух человека должны изменяться. Естествознание, ставя вопрос «Что есть человек?», понимает его: а) вещно (=без Бога), в) индивидуализировано (=без причастности к группе), с) обобщенно (=без личности). Наука об обществе, стремясь постичь человека в изменчивости его характера, рассматривает его в отрыве от Бога и природы. Сравнение подходов привело О. Розенштока-Хюсси к выводу, что созданные теологией, натурфилософией и наукой об обществе образы человека полезны, но не составляют полной истины, а попытки трактовать человеческую жизнь подобным образом и есть методологический «монизм».

В концепции М. М. Бахтина, как и у других диалогистов, отмечается, что наука относится к человеку как к объекту, что в познании означает «монологическую односубъектность мира», а в жизни — «монологическое овеществление человека».

Проведённый анализ отношения М. Бубера, О. Розештока-Хюсси и М. М. Бахтина к существующим в истории философии и науке антропологическим концепциям показывает, что они пришли к единому выводу: ни одна из концепций не предоставляла возможности выявить сущность человека как целостного и постоянно меняющегося существа, ни одна не могла раскрыть его специфику, отличающую от других живых существ. Логическим следствием для воззрений этих философов становится обращение к принципу диалогизма как методологии исследования природы и сущности человека.

В диссертации показано, что каждый из философов внёс собственный вклад в раскрытие разных аспектов принципа диалогизма в антропологии. М. Бубер и М. М. Бахтин делают акцент на выяснении природы цельности человека и утверждают, что она проявляется в отношении не только к своему Я, но и к другому Я. В живой связи «Я» и «Ты» каждый человек обретает собственную сущность и неповторимость, отличающую его от животного. Принцип индивидуализации М. Бубер рассматривает фундаментом многообразия человеческих личностей, ядром антропологического познания.

В концепции М. М. Бахтина принцип индивидуализации связывается с поиском человеком своего внутреннего Я. Возникающий «человек в человеке» -это уже другой субъект, с которым также необходим диалог — диалог внутренний, помогающий раскрыть «глубины души человеческой».

Рассмотрение отношения «Я» и «Ты» в диалогической парадигме позволило М. Буберу показать ограниченность двух типов антропологического мировоззрения: индивидуализма и коллективизма Разрешение дилеммы «индивидуализм или коллективизм» возможно на путях формирования третьего -«истинного» мировоззрения, которое базируется на признании фундаментальным фактом человеческой экзистенции отношение «человек с человеком». Оно реализуется в сфере «Между», которую М. Бубер характеризует как «истинное место и носитель межчеловеческого события». В ней и возникают межличностные отношения, выходящие за рамки только внутренней жизни индивидов или мира всеобщего.

М.М. Бахтин рассматривает эту проблему не столь детально, как М. Бубер, но делает очень важный акцент: используя для определения сферы «Между» понятие «на границе», он подчёркивает, что оно означает преодоление монологической модели мира.

О. Розеншток — Хюсси показывает значение пространства межличностных отношений для выявления сущности человека, поиска ответа на вопрос «Кто есть этот человек?». Кто ты есть на самом деле, можно узнать, по мнению О. Розенштока — Хюсси, в «говорении», в беседе, где другой обратится к тебе по имени, помогая тем самым осознать себя личностью, «Я».

Особенностью и общим моментом антропологических взглядов О. Розенштока — Хюсси и М. М. Бахтина является признание значимости имени в отличие от прозвища для определения онтологического статуса человека, характеристики его личности и установления диалогических отношений в обществе. Как показано в диссертации, позиция М. М. Бахтина и О. Розенштока-Хюсси по проблеме имени близка философии имени П. А. Флоренского, С. Н. Булгакова, А. Ф. Лосева.

Утверждение диалогической природы языка и речи, признание их способом творения человеческого бытия, а не только средством социальной коммуникации, означало, что диалогисты сделали шаг на пути построения последовательной антропологии, включив в неё «человека говорящего».

Переход к методологии диалогизма позволяет представить человеческую жизнь, как индивидуальную, так и социальную, во всей её сложности, противоречивости, незавершённости и творческой активности. О. Розеншток-Хюсси использует для этого понятие «Крест Действительности», означающее, что жизнь человека реализуется в точке взаимодействия четырёх «фронтов»: прошлого, будущего, внутреннего состояния личности и отношения человека к внешнему миру. Находясь в этой точке, человек может выбирать направление движения и поддерживать равновесие между четырьмя тенденциями развития действительности. Выбор и свободная творческая деятельность, направленная на его реализацию, делает жизнь человека цельной, полной и совершенной. Это сказывается и на его внутреннем мире: в процессе переживания смерти форм, в которых он уже себя проявил, происходит, по выражению О. Розенштока-Хюсси, «одушевление» человека, а богатство душевной жизни является залогом его будущих «многообразных превращений». И лишь тот, кто прошёл этот путь, может считаться «полным человеком».

Существенным аспектом антропологических взглядов М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина является рассмотрение в их концепциях значимости образования как сферы жизни общества, в которой происходит непрерывное становление человеческого рода и человеческой личности. Необходимым условием реализации функций образования О. Розеншток-Хюсси считает создание «сообщества обучения», где отношения, по мнению М. Бубера и М. М. Бахтина, предполагают «настоящий» диалог учителя и ученика, преодолевающий ограниченность традиционного «педагогического диалога». Следуя своему пониманию роли языка и живой речи в жизни человека, диалогисты подвергали критике увлечение в образовании книжным языком и раскрыли исключительно важную роль «говорения», беседы в общении учителя и ученика. Именно в таком диалоге ученик становится равноправным субъектом процесса обучения и воспитания, преодолевается разрыв времён учителя и ученика, что и превращает их в современников. Результатом такого взаимодействия, полагает О. Розеншток-Хюсси, является «превращение животного по имени „человек“ в подлинного человека».

Итак, диссертационное исследование показало, что антропологические взгляды у М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси и М. М. Бахтина формируются в границах одной парадигмы — философии диалогизма. Рассмотрение природы и сущности человека через призму диалогического отношения «Я» и «Ты» позволяет раскрыть процесс формирования его интеллектуальной и эмоциональной сферы, творческого отношения к миру как специфического признака, отличающего человека от других живых существ, показать полноту и целостность его жизни. Диалогизм рассматривает человека как единство телесного, духовного и душевного, как личность, развитие которой никогда не прекращается. Все диалогисты едины в понимании смысла существования человека как перехода от одного состояния к другому, в признании того факта, что человек — не статичное бытие, а лишь возможное направление развития.

Важной особенностью антропологии М. Бубера и О. Розенштока-Хюсси является рассмотрение бытия человека как непрекращающегося диалога с Богом, в результате которого человек обретает способность говорить, становится нравственным существом.

Диссертационное исследование позволило установить близость позиций западных диалогистов и М. М. Бахтина по фундаментальным проблемам диалогизма. Тот факт, что оригинальная диалогическая концепция русского мыслителя возникла одновременно, но независимо от М. Бубера и О. Розенштока-Хюсси, определяет особый интерес к ней со стороны представителей современной западной культуры.

Мировой диалог с М. М. Бахтиным породил необычайно широкий диапазон интерпретаций его взглядов, иногда, по отношению друг к другу, прямо противоположных. Причину этого учёные Запада видят не только в стремлении каждого исследователя включить идеи М. М. Бахтина в круг своих научных интересов, но и в принципиальной монологичности и политизированности западного гуманитарного сознания, его зависимости от моды на те или иные течения. Абстрактные дискуссии о «другости» не обеспечивают учёным гарантии понимания позиций носителей совершенно иных взглядов. Это относится и к М. М. Бахтину, признать которого в качестве «Другого», равноправного субъекта диалога, способны не все.

Но при этом творчество М. М. Бахтина рассматривается на Западе как совершенно исключительный по глубине и силе источник идей, освещающий общий кризис в гуманитарных науках и общественном сознании XX века. Его исследование проблемы «Другого» и «другости» может рассматриваться как новое обоснование культуры вообще и предоставляет огромные возможности для преодоления этого кризиса на основе диалога с классической парадигмой.

Большое значение западные учёные придают бахтинскому анализу философских и научных проблем литературоведения и лингвистики, его критике монологизма в этих областях гуманитарного знания. Исходя из того, что М. М. Бахтин активно использует художественную литературу для доказательства и демонстрации своих философских идей, рождаются попытки отнести его к представителям формализма, структурализма или постструктурализма, которые также пользуются этим методом. Однако, необходимо отметить, что русский мыслитель предвосхитил эти тенденции научного мышления современности, написав еще в 1929 г. «Проблемы творчества Достоевского», где органично сочетал философский и литературоведческий анализ.

Ряд исследователей делают акцент на вкладе М. М. Бахтина в развитие философии. Так, К. Кларк и М. Холквист важнейшей проблемой в творчестве русского мыслителя считают философскую антропологию. Разработанные М. М. Бахтиным её методологические принципы: «человек незавершен», «самость никогда не совпадает сама с собой», — позволяют понять, почему он сам никогда не «совпадал» ни с какой группой или идеологической позицией и представил себя миру неуловимым, противоречивым и загадочным.

Заслугой М. М. Бахтина на Западе считается совершённый им огромный скачок от диалектического, или частичного, мышления к диалогическому, или относительному. Сам М. М. Бахтин рассматривал диалектику в качестве абстрактного продукта диалога и утверждал её связь с монологом, подчёркивая, что диалог в отличие от диалектики открыт и возможен лишь среди реальных живых людей.

Как очень важный момент философии М. М. Бахтина в контексте западного сознания рассматривается понимание им свободы. Реальный диалог Я и Другого в его антропологической концепции представляет собою защитный механизм и основу богатства будущего общественного развития: плюрализм точек зрения, возможность ревизии политических действий через повышение ценности индивидуума, расширение влияния личности на процесс формирования пространства этического и политического.

Определение места М. М. Бахтина в истории современной философии — ещё одна проблема для западных исследователей. В их интерпретации русский мыслитель — философ-диалогист — по праву занимает достойное место среди западных гуманитариев, поскольку в сферу его интересов входят философские, научные, морально-этические и политические проблемы, существенные и для мировой философии и культуры. Его значение просматривается и в том, что он является одним из основателей «гуманитарного мышления для третьего тысячелетия», фундаментом которого является диалогизм. Диалогизм в условиях глобализации должен стать универсальным мировоззрением, принципом взаимодействия культур и цивилизаций ради выживания человечества.

Творчество М. М. Бахтина для Запада стало открытием философии и культуры России XX века. Однако, как справедливо отмечает B.JI. Махлин, позитивные результаты западных «освоений» бахтинских концепций в целом довольно скромны. Но это можно рассматривать и как перспективу более глубокого и разностороннего диалога философских направлений современности.

Итак, анализ в диссертации диалогических концепций М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси, М. М. Бахтина позволяет сделать вывод о том, что они внесли свой вклад в понимание философии диалога, диалогического мышления. Развитие идеи диалогической природы бытия, онтологической сущности диалога означало, что философию диалога интересует не сам по себе мир, а всё богатство мира человеческих отношений. Диалог М. М. Бахтина, М. Бубера, О. Розенштока-Хюсси представлен как методология процесса познания, исследования природы и сущности человека, отношения культур и цивилизаций, как универсальная философия эпохи глобализации.

Общность проблематики и подходов к её решению отнюдь не стёрли особенностей диалогических концепций каждого философа. Это нашло своё проявление и в исторических особенностях становления их взглядов, в предпочтениях тематики исследований, в их языке. Главное, что характерно для концепций М. Бубера и О. Розенштока-Хюсси, — это признание ими Божественной природы диалога. В концепции М. М. Бахтина диалог носит безрелигиозный характер. Особенностью методологии русского философа в исследовании данной проблемы является постоянное использование художественной литературы для доказательства и иллюстрации своих философских идей. Общность проблем, важных для западных диалогистов и русского мыслителя, специфика подхода к ним М. М. Бахтина стали основой для диалога разных философских культур.