Присоединение Крыма к России и начальный этап его включения в общеимперское пространство: последняя треть XVIII — начало XIX вв

Вопрос о присоединении Крыма к России связан с общей проблематикой имперской истории, имеющей как общетеоретическое, так и конкретно-историческое значение. В общетеоретическом аспекте присоединение Крыма к России и начальное его освоение представляет собой одну из моделей раннего имперского регионализма, реализуемую Россией в различных окраинных регионах — «фронтирах"1 — на протяжении XVIII — начала XIX в.2 В конкретно-историческом плане присоединение и начальное освоение полуострова было частью глобального исторического процесса формирования общего пространства Российской империи как многонационального государства.

Несмотря на то, что экономические мотивы в истории расширения границ Российской империи «всегда уступали место геополитическим интересам», 3.

1 Понятие «фронтира», идущее из американской историографии, все больше используется в постсоветской исторической науке. Этим термином обозначаются «приграничные, порубежные зоны», «линии неопределенности», с зыбкими границами, с активной миграцией населения, с интенсивным межэтническим, межкультурным, межимперским взаимодействием. В современных исследованиях концепция «фронтира» широко используется для изучения проблем, связанных с фактором «новых рубежей» в истории внешней политики (см.: Барретт Томас М Линии неопределенности: Северокавказский «фронтир» России // Американская русистика. Самара, 2000, Агеев АД. Американский «фронтир» и сибирский «рубеж» как факторы цивилизованного разлома // Американский и Сибирский фронтир: Материалы международной научной конференции 4−6 октября 1996 г. Томск, 1997; РезунДЯ., ЛаминВА., Мамсик Т. С. Шшовский MB Фронтир в истории Сибири и Северной Америки в XVII—XX вв.: общее и особенное. Новосибирск, 2001).

Наряду с понятием «фронтира» в работе используется понятие «окраины», под которым понимается исторически сложившееся экономическое, политическое и географическое пространство, которое может иметь «отличное от центра, иных периферийных территорий административное устройство, особенности в экономическом развитии, этническом составе населения, его менталитете и т. д. «(Да-мешек ИЛ. Сибирь в системе имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.) Иркутск, 2002. С 7).

2 О различных типах имперской политики России в разные исторические периоды см.: Raeff М Political ideas and institutions in imperial Russia Boulder, Colo.: Westview Press, 1994, 126−140- Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления / Под ред М Д. Карпачева. Воронеж, 2004.

3 Ананьич Б., Правилова Е Имперский фактор в экономическом развитии России. 1700−1914 // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004. С. 238. См. также: Семенов А. Обзор работы немаловажное значение играл процесс интеграции окраинных земель в единое административное и хозяйственное пространство, выработка моделей взаимоотношений между центром и периферией. Специфика формирования общеимперского пространства России, складывавшегося на начальном этапе в результате компромиссов между окраинами и имперским центром и характеризовавшегося определенной автономией социальной жизни нерусских национальностей, привела к оформлению особого — гетерогенного — внутреннего политического пространства империи.1.

Процесс формирования общеимперского пространства Российского государства был комплексным процессом, в котором прослеживается тесная взаимосвязь внутриполитических и внешнеполитических факторов, влияний, мотивов. Связь внутренней и внешней политики в ходе имперского расширения2 и характер внешнеполитической деятельности России обусловливались нестабильностью и оспариваемостью границ, компактной заселенностью окраинных территорий нерусскими национальностями с особым политическим и культурно-экономическим укладом жизни3. Фактор межимперского соревнования за влияние на оспариваемую территорию особенно актуален для изучения истории присоединения Крыма, так как, по справедливому замечанию А. Миллера, нельзя понять историю региона, находящегося в зоне Османо-Российсского по-граничья, «не беря в расчет историю этого соревнования и наличие больше чем международной конференции «История империй: сравнительные методы в изучении и преподавании» // Российская империя в сравнительной перспективе. М, 2004. С. 24−25.

1 История администрирования имперских окраин России, их правовой статус рассмотрен (на материале в основном западных окраин) в: Strakhovsky L «Constitutional aspects of the imperial russian government’s policy toward national minorities,» The Journal of modern history 4:13 (1941): 467:492. См. также: Pearson R. «Privileges, rights, and russification,» O. Crisp, and L. Edmondson, eds. Civil rights in imperial Russia. Oxford, Clarendon Press, 1989.

Положение о наличии на окраинах в первой половине XIX в. особой системы управления, характеризовавшейся большой самостоятельностью местной администрации, слиянием военного и гражданского управления, особенными и упрощенными формами управления, было развито Н П. Ерошкиным (Ерошкин Н. П. История государственных учреждений дореволюционной России М, 1968. С. 144).

2 Мы согласны с В. Н. Виноградовым, что термин «расширение» характеризует с наибольшей точностью генеральную линию России во внешней политике в XVIII в. {Виноградов В Н. Дипломатия Екатерины Великой // Новая и новейшая история 2001. № 6. С. 136).

3 О влиянии внешнеполитической ситуации на целостность Российской империи и факторах, определяющих характер внешней политики России см.: Rieber A. J. «Persistent factors in russian foreign policy. An interpretative essay,» Hugh Ragsdale, ed. Imperial russian foreign policy. New York, Cambridge: Wood-row Wilson Center Press, Cambridge University Press, 1993. одного центра притяжения и влияния" — данный регион, по мнению ученого, может быть описан как макросистема четырех континентальных империй: империи Романовых, Габсбургов, Гогенцоллернов и Османов.1.

Вхождение нерусских окраин в состав Российской империи было не только политическим, но и социальным процессом. По справедливому замечанию Томаса М. Барретта, «важно рассматривать «фронтир» на ранних этапах освоения его русскими поселенцами в качестве не столько периферии новой России, сколько уникального явления, возникшего в результате культурного обмена и взаимодействия между всеми сторонами. Прежде чем российская государственность и русские поселенцы приобрели доминирующее положение, существовала необходимость приспособления и адаптации различных народов друг к другу"2. Поэтому историю расширения границ империи недостаточно представлять исключительно как историю покорения (военных действий и управления), необходим пристальный анализ «конструктивных» аспектов российской колонизации (рождение новой социальной идентичности, этнических отношений, новых ландшафтов, регионального хозяйства и материальной культуры).

Наконец, в истории вхождения Крымского полуострова в состав России отчетливо прослеживается динамика процесса имперской централизации, выделяются фазы русификации инонациональных окраин4, которые вписываются в общую модель русификационного процесса, предполагающего сравнительно позднее появление культурной русификации и первоначальное осуществление.

1 Семенов А. Обзор работы международной конференции «История империй: сравнительные методы в изучении и преподавании» // Российская империя в сравнительной перспективе. М, 2004. С. 22.

2 Барретт Томас М Указ. раб. С. 178.

3 Такой путь изучения российского «фронтира» предложен в указ. работе Томаса М Барретта. Исследователь также отмечает, что внимание историков ко второй, социальной, стороне проблемы в настоящее время явно недостаточно.

4 Ср выделение фаз естественной ассимиляции при контакте русского населения с нерусским, административной русификации и культурной русификации при анализе процесса имперской централизации в отношении западных окраин в работе: Thaden Е Russia’s western borderlands, 1710−1870. Princeton: Princeton University Press, 1984. В данном случае следует иметь в виду понятийную объемность термина «русификация», обозначающего многообразные ассимиляционные процессы нерусских окраин по отношению к имперскому центру. При этом речь идет о русификации именно в имперском, но не в националистическом смысле. (См. замечания о термине «русификация» в: Миллер, А Империя и нация в воображении русского национализма. Заметки на полях одной статьи А. Н. Пыпина // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004. С. 271). административной русификации1. Вместе с тем необходимо иметь в виду и региональную вариативность общего процесса русификации, специфически развивающегося в различных окраинных регионах в зависимости от конкретных социально-экономических условий2.

Таким образом, присоединение Крыма к России рассматривается в работе как особый случай имперской истории России, один из эпизодов в общем процессе формирования имперского пространства. Данный подход обусловил и принципы исследования конкретного исторического материала. Анализ расширения геополитического пространства Российской империи за счет присоединения одного из окраинных регионов — Крымского полуострова — осуществляется с учетом общей исторически обусловленной модели имперской политики России, предполагает изучение комплекса внутриполитических и внешнеполитических мотиваций включения данного региона в состав России, рассмотрение социально-экономического состояния региона и начального этапа русификации присоединенной территории, выявление специфики имперской централизации в изучаемом регионе.

Объектом исследования являются особенности процесса присоединения и начальной интеграции Крыма в общеимперское пространство России.

Предметом анализа служат тенденции, противоречия и альтернативы, появлявшиеся на разных этапах интеграционного процесса, а также его итоги к 1802 г., завершившему период крымской автономии (косвенного имперского управления).

Актуальность изучения периода присоединения Крыма к России и начального его освоения связана, прежде всего, с тем, что историческое изучение процессов присоединения и включения в общеимперское пространство окраинных инонациональных государств важно для понимания общественно-экономической и культурной специфики России как многонационального государства с элементами региональное&trade-. При этом концу XVIII — первой полови.

1 Данная модель описана в указ раб. L. Strakhovsky.

2 Проблема региональной вариативности процесса русификации поднимается в указ. раб. R. Pearson и в указ раб. И. Л. Дамешек не XIX в. принадлежит особое место в историческом процессе формирования границ Российской империи1, окончательно определившихся во второй половине XIX в.

Вопрос о присоединении Крыма к России остается дискуссионным в исторической науке. Нет единства во мнениях, касающихся не только частных аспектов проблемы, подходов к ее рассмотрению, но и относительно самого процесса присоединения, то есть о том, с какого момента политику России можно считать направленной на нейтрализацию угрозы со стороны Крымского ханства путем включения его в свой состав.

Между тем, произошедшее в 1783 г. присоединение Крыма к России стало эпохальным событием в истории двух империй — России и Турции. Потеря Турцией Крыма явилась результатом ослабления внешнеполитических позиций Османской империи и стала еще одним звеном в ряду крупных территориальных потерь, предшествовавших отторжению Крыма от Турции.

Для России же относительно бескровное присоединение Крымского ханства — извечного врага, бывшего основным препятствием в развитии южнорусских земель, — стало ярким свидетельством могущества российского двора, демонстрацией как военной силы, так и умелой и тонкой дипломатии. Д. Н. Бан-тыш-Каменский отмечает это событие как величайшее, называя его подвигом: «Важный подвиг этот, к бессмертной славе Потемкина, совершен (1783 г.) без л всякого кровопролития». В. Д. Смирнов утверждает, что «формальное объявление Крыма русской провинцией было знамением другой жизни, других порядков, новой эпохи в исторической судьбе полуострова» 3.

Анализ процессов присоединения и начального включения Крыма в состав России, когда закладывалась основа новой геополитической системы региона, приобретает особую актуальность в современном общественно-политическом контексте, в условиях административно-политической и социо.

1 В этот период к русскому государству отошли Крым, почти все Закавказье, Финляндия и Польша.

2 Бантыш-Каменский Д Н Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов: В 4-хч. Ч. 2. СПб., 1840. С. 66.

3 Смирнов В. Д Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII ст. до присоединения Крыма к России // Записки одесского общества истории и древностей. 1889. С. 9. 8 культурной проблемности Черноморского региона.

Интерес к исследованию особенностей объединения России с сопредельной иноэтнической периферией обусловлен также повышенным вниманием современного социума к так называемой «глобальной истории», изменениями геополитического и цивилизационного характера на евразийском пространстве. В этой связи несомненную актуальность имеет изучение раннего исторического опыта организации этнокультурных взаимоотношений, взаимоотношений центра и периферии в области управления, административного и социального устройства полиэтнического государства. «В контексте анализа методических и теоретических основ глобальной истории. истории империй. служат подтверждением тенденции к объединению и взаимозависимости, к некоторой универсализации исторического развития на протяжении многовековой истории человечества».1.

Новизна данной работы состоит прежде всего в том, что при всей кажущейся популярности сюжета присоединения Крыма к России, комплексному научному анализу эта проблема не подвергалась. Крымская политика России конца XVIII — начала XIX в. не была предметом специального монографическол го исследования в отечественной историографии. Не рассматривалось присоединение полуострова и в рамках общей проблемы формирования Российской империи как многонационального государства. Отсутствие работ, посвященных названным проблемам, очевидно, в немалой степени связано с обстоятельством, отмеченным американским ученым М. Раевом: «.поглощенные драматическими сюжетами революционного и идейного движения, историки перестали серьезно изучать государственно-политическую эволюцию» России XVIIIXIX вв.3.

В работе осуществлен новый подход к рассмотрению вопроса о месте.

1 Чубаръян А. Тема империй в современной историографии // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004. С. 10−11.

2 Этому периоду посвящена лишь одна работа американского историка Алана В. Фишера «The Russian annexation of the Crimea. 1772−1783» (Cambridge, 1970).

3 Цит. по: Дамешек ИЛ Сибирь в системе имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.). Иркутск, 2002. С. 26. 9.

Крыма в системе международных отношений второй половины XVIII в. В качестве самостоятельного направления внешнеполитического курса России выделено Крымское ханство, период независимости которого (1774 — 1783 гг.), непосредственно предшествовавший вхождению его в состав России, является практически не изученным периодом в истории полуострова. Важность такого подхода к изучаемой проблеме обусловлена тем, что состояние пограничной зоны серьезно влияло на решения имперского центра: «.управление границами в империях не было однолинейным процессом. Имперские правительства должны были лавировать, модифицировать политику. Отношения между имперским центром и пограничными областями в равной степени часто принимали форму как переговоров, так и диктата».1 Между тем, воздействие состояния границ на имперскую политику до сих пор не является традиционным предметом исторического анализа и, как отмечает А. Рибер, только теперь начинает Л изучаться систематически. Именно с учетом этого фактора прослеживается динамика российской политики в отношении ханства, выясняется, с какого момента Крым приобрел новое значение для России, перешедшей от курса на независимость полуострова к курсу на его присоединение.

К новизне работы относится также рассмотрение различных аспектов интеграции Крыма в общеимперское пространство России в первые годы после акта присоединения. Этот период, когда формировались основные направления, векторы будущего развития Крыма, не получил достаточного освещения в научной литературе.

Теоретическая значимость работы определяется рассмотрением процесса присоединения Крыма к России в контексте общеимперской политики России XVIII — XIX вв. Изучение исторических, геополитических условий, общественно-политического дискурса эпохи, непосредственно предшествовавшей акту присоединения, механизмов осуществления имперского расширения и способов включения вновь присоединенной территории в общеимперское про.

1 Рибер, А Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004. С. 57.

2 Там же. странство дает объективный материал для типологии имперской политики, верификации и уточнения уже предложенных исторической наукой моделей формирования империй и служит фактической базой для активно развивающегося в настоящее время компаративного направления в рамках имперской проблематики. Анализ зависимости имперской политики от конкретных социально-экономических условий в присоединяемом регионе обогащает новыми данными концепцию региональной вариативности процессов имперской централизации.

Исследование крымского «фронтира» вносит вклад в разработку теории «фронтиров» и подходов к их изучению. Значимость изучения крымского «фронтира» связана также с тем, что история данного региона представляет собой один из ранних примеров российской имперской политики расширения, направленной на ликвидацию зон неопределенности на окраинах государства, один из ранних примеров российского регионализма.

Исследование процесса формирования пространства Российской империи как многонационального государства имеет теоретическое значение и в связи с устойчивостью фактора многонациональное&tradeв истории российской государственности.

Практическая значимость работы связана с тем, что материалы диссертационного исследования могут быть применены при создании обобщающих трудов и учебных пособий по истории Крыма и России, истории внешней политики и международных отношений, для изучения истории народов крымского региона, а также истории федерализма и национальной политбвдарйаниши выводы работы могут быть полезны при анализе сложной современной политической и социально-экономической обстановки в Крыму, а также для выработки оптимальной модели государственной региональной политики.

Методологической основой исследования являются диалектический, ци-вилизационный методы, а также метод исторического детерминизма. Диалектический метод познания исторического процесса предполагает следование научным принципам историзма, объективности и рассмотрения источникового материала по теме работы без каких-либо заранее заданных оценочных суждений и конъюнктурных соображений. Под историческим детерминизмом понимается анализ каждого исследуемого факта и явления в причинно-следственной связи, в развитии, взаимосвязи и взаимообусловленности, единстве прошлого, настоящего и будущего. В основе цивилизационного метода лежит анализ объективных закономерностей существования разных государств и этносов. Применение этого метода обусловлено обращением к эпохе образования «фронти-ров» — зон неопределенности, характеризующихся полицентризмом в политической, социально-экономической и культурной жизни народов.

В работе используются элементы синергетического анализа исторического процесса. Данный подход позволяет учитывать многомерные связи происходящих изменений, рассматривать исторический процесс как нелинейный, допускающий многовариантность развития событий, возможное влияние на их ход случайных факторов.

Кроме общеметодологических, в исследовании применяются специальные исторические методы диахронного, синхронного, сравнительно-исторического анализа, а также такие общенаучные методы, как классификационный, структурно-системный, герменевтический.

Хронологические рамки исследования.

Хронологически работа охватывает период с 1768 г. по первые годы XIX в., то есть события, непосредственно предшествовавшие присоединению Крыма в 1783 г., и ситуацию на полуострове в первые два десятилетия после акта присоединения. Рассмотрение двух проблем — истории присоединения Крыма и его начального освоения — не случайно, поскольку они представляют собой относительно самостоятельные этапы расширения южных границ Российской империи, этапы развития идей централизма в отношении южных окраин1. Поэтому важно проследить всю цепочку событий, связанных с освоением земель.

1 Ср. выделение двух этапов (присоединения и интеграции) при рассмотрении истории Гетманата в составе Российской империи в работе: Kohut, Z Russian centralism and Ukrainian autonomy: imperial absorption of the Hetmanate, 1760s-1830s. Cambridge: Harvard University Press, 1988.

12 полуострова, от зарождения этих идей одновременно с планами по присоединению до непосредственной их реализации уже после присоединения Крыма. В качестве отправной точки в изучении проблемы присоединения и начального освоения Крыма (после раскрытия содержания «черноморской проблемы») мы берем первые заседания Совета (в 1768 и 1770 гг.), на которых обсуждался вопрос о судьбе Крыма.

Для обоснования второй хронологической границы — начало XIX в. — знаменательным является факт преобразования в 1802 г. Таврической области, находившейся в составе Новороссийской губернии, в новую административную единицу — Таврическую губернию. В результате этих административных преобразований закончился продолжавшийся с 1783 г. период существования крымской административной автономии и начался переход от контрактных отношений между национальными элитами и центром к новой бюрократической модели, для которой характерен высокий уровень централизации политической власти.1 (Вместе с тем некоторые элементы духовной и административной обособленности сохранялись вплоть до 1830-х гг.). Таким образом, начальный этап включения Крыма в состав Российской империи охватывает период с 1783 по начало XIX в.

Начальный этап административно-хозяйственного освоения Крыма связан с правлением в Тавриде Г. А. Потемкина (данный период нередко называют «потемкинским»), скончавшегося в 1791 г. Однако, определяя хронологические границы, мы считаем необходимым исходить прежде всего из характерных особенностей периода, а не времени кончины Г. А. Потемкина, так как созданная князем Потемкиным система поземельных отношений, принципы раздачи земельных участков, а также характер отношений между татарским населением и русской администрацией продолжали существовать и некоторое время после смерти Г. А. Потемкина.

1 Такое направление в развитии империй в XVIII—XIX вв. отмечается в: Семенов А. Обзор работы международной конференции «История империй: сравнительные методы в изучении и преподавании» // Российская империя в сравнительной перспективе. М, 2004. С. 28.

Исходя из того, что развитие промышленности, скотоводства, сельского хозяйства, а вместе с этим виноградарства и садоводства было тесным образом увязано с системой землевладения и землепользования, представляется целесообразным устанавливать временные рамки периода, учитывая изменения в системе поземельных отношений. Такие изменения связаны с работой комиссии по урегулированию поземельных споров на полуострове. Принимая начало XIX в. в качестве верхней границы начального этапа освоения Крыма, мы имеем в виду также и работу упомянутой комиссии.

С урегулированием поземельных отношений в Крыму в первые годы XIX столетия начинается второй этап в истории освоения полуострова, который характеризуется более стабильным потоком переселенцев, определенным подъемом экономики и хозяйства Крыма. Изучение этого нового этапа освоения полуострова можно отнести к перспективам исследования проблемы.

Историография проблемы.

Наиболее активно тема присоединения Крыма к России обсуждалась в трудах дореволюционных авторов.

Уже в первой половине XIX в. появляется целый ряд публикаций о Крыме, в которых затрагивались события 70−90-х гг. XVIII в. Однако авторы полагались в основном на рассказы, дневники, воспоминания и заметки путешественников, при этом речь шла в большей степени об оценке личности того или иного государственного деятеля, чем о самих событиях присоединения и освоения Крыма1. л.

Одной из первых объемных работ стала книга Д. Н. Бантыш-Каменского, посвященная российским полководцам. Говоря о Г. А. Потемкине, автор уделя.

1 Бутурлин Д. П. Картина войн России с Турциею в царствование Императрицы Екатерины II и Александра II. СПб., 1829- Стемпковский И А. О трудах дюка Ришелье по части управления в полуденной России. Пер. с фр. А. Зиновьева // Вестник Европы. 1824- Обозрение иностранных колоний в Новороссийском крае // Северный Архив. 1823- Броневский В Обозрение Южного берега Тавриды в 1915. году. Тула, 1822- Муравьев-Апостол И. Путешествие по Тавриде в 1820 г. СПб, 1823- Монтандон К. Путеводитель путешественника по Крыму. Пер. с фр. изд. 1834 г. Симферополь, 1997; Смоленский А. Керченский полуостров в хозяйственном отношении. Симферополь, 1839- Наблюдения путешественника в 1827 г. о выгодах виноградного садоводства в Крыму. Отечественные записки. 1828- Мысли о торговле Черного моря Отечественные записки, изд. Свиньиным. 1823 и др.

2 Бантыш-Каменский Д. Н. Указ. соч. ет должное внимание его роли в деле присоединения Крыма, однако далее описания дело не пошло, и данный труд можно скорее отнести к разряду возвышенно-хвалебных биографий князя (как, например, и работу А.Н. Самойлова1).

Более серьезное изучение проблемы началось в последней четверти XIX в., что было связано с празднованием столетнего юбилея вхождения Крыма в состав Российской империи.

Важный вклад в изучение проблемы внес Ф. Ф. Дашков. Ему принадлежит ряд публикаций, посвященных столетнему юбилею. Более полно его интерес к крымской проблеме проявился в двух весьма интересных работах. Одна из них представляет собой небольшой по объему очерк деятельности последнего крымского хана Шагин-Гирея2- сюжет присоединения описан здесь сквозь призму отношений Шагин-Гирея с князем Потемкиным и русским двором. Ф. Ф. Дашков — первый исследователь (и до последнего времени единственный), попытавшийся взглянуть на проблему не только с позиции российского двора, но и привлекший известные ему на тот момент татарские и турецкие источники.

Другой труд того же автора посвящен деятельности Г. А. Потемкина в Крыму. В нем дается исторический очерк присоединения Крыма к России, приводится ряд архивных документов, однако изучаемая нами проблема рассматривается исключительно в той степени, в какой к ней имеет отношение деятельность князя Г. А. Потемкина. Никакой попытки проанализировать в целом внешнюю политику Российского государства в отношении Крыма, а тем более проследить динамику изменений не предпринимается.

Проблеме присоединения Крыма посвящена и работа А. И. Маркевича «Императрица Екатерина II и Крым» 4. Автор повествует об эпохальном значении присоединения полуострова, описывая при этом ключевую роль в этом де.

1 Самойлов А. Н. Жизнь и деяния генерала-фельдмаршала князя Григория Александровича Потемкина Таврического // Русский архив. 1856.

2 Пашков Ф. Ф. Шагин-Гирей, последний крымский хан. Симферополь 1991.

3 Дашков Ф. Ф. Князь Г. А. Потемкин-Таврический как деятель Крыма. (Краткий очерк по архивным данным). Симферополь. 1890.

4 Маркевич А. И. Императрица Екатерина II и Крым // Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 27.1897. ле самой императрицы, подробно описывает сам момент присоединения, то есть события конца 1782 — 1783 гг., однако отрицательно оценивает предоставление Крыму независимости и результаты Кючук-Кайнарджийского мира, считая эти акции недальновидными, поскольку в начале 1770-х гг. Россия имела возможность без особого труда предпринять более радикальный шаг — присоединение полуострова. Неадекватность результатов Кючук-Кайнарджийского мира исследователь объясняет нерешительностью императрицы Екатерины и графа Панина в отношении Крыма.

К юбилею включения Крыма в состав России была приурочена работа известного исследователя истории полуострова В. X. Кондараки «В память столетия Крыма» 1. В работе собрано значительное количество материалов по истории Крыма в составе России, однако наиболее подробно автор касается событий XIX в. Первоначальный период освоения Крыма представлен весьма лаконично, а само присоединение полуострова автор считает предрешенным с того момента, как на престол вступила Екатерина II. Предоставление ханству независимости исследователь рассматривает лишь как этап на пути его присоединения, а по поводу приобретения для России по Кючук-Кайнарджийскому миру Керчи и Еникале он говорит, что «приобретение это казалось ничтожным для тех, кто не подозревал дальнейших видов императрицы» 2. Именно в таком ключе, не подтверждая, однако, свою позицию какими-либо документальными свидетельствами, автор описывает присоединение Крыма.

Одной из наиболее полных в фактологическом плане работ является «История Екатерины Второй» А. Г. Брикнера3. Автор достаточно подробно рассматривает процесс вхождения Крыма в состав России, используя в основном те же официальные документы, что и другие авторы. Работа важна в том смысле, что в ней автор впервые пытается проанализировать действительные причины и цели присоединения Крыма к России, в то время как другие исследователи, как мы уже отмечали, подходили к проблеме только лишь с позиций исто.

1 Кондараки В X В память столетия Крыма. М., 1883.

2 Там же. С. 1.

3 БрикнерА Г. История Екатерины Второй. СПб. 1885.

16 рической неизбежности вхождения полуострова в состав русского государства.

М. Н. Бережков в работе «План завоевания Крыма, составленный Юрием Крижаничем» 1 приходит к мысли, что присоединение Крыма не было одномоментным событием, а явилось результатом долгого и тяжелого процесса. Однако надо отметить, что даже по чисто формальным признакам анализируемый исследователем документ нельзя считать программным, которым руководствовались присоединители Крыма: в плане Юрия Крижанича описывается исключительно военный захват полуострова, по примеру взятия Казани и Астрахани, в то время как на деле Крым был присоединен мирным, дипломатическим путем.

Особый интерес представляет другая работа М. Н. Бережкова, изданная в 1900 г. — «Об одной историко-политической записке времен присоединения Крыма» 2, в которой автор анализирует вышедшую в 1776 г. книгу «Картина или краткие известия о Российских с татарами войнах, начавшихся в половине десятого века, и почти беспрерывно через восемьсот лет продолжающихся». М. Н. Бережков опровергает принятую в то время точку зрения, согласно которой автором «записки» является ежедневный докладчик императрицы Екатерины II А. А. Безбородко. Однако истинного автора установить все-таки не удается — он остался неизвестным.

Ценность же данной историко-политической «записки» заключается в следующем: в этом документе, написанном за 7 лет до присоединения Крыма, был сделан вывод о необходимости присоединения полуострова к России по той причине, что данный момент (то есть время написания «записки») является для этой акции наиболее подходящим и провести ее будет легче, нежели в свое время Ивану Грозному захватить Казанское и Астраханское ханства. Установление же автора документа остается важной нерешенной проблемойее решение позволило бы узнать, был ли автор «записки» приближен к императрице и.

1 Бережков М. Н План завоевания Крыма, составленный Юрием Крижаничем // Журнал министерства народного просвещения. 1981. октябрь. С. 483−517- ноябрь С. 65−119.

2 Бережков М. Н Об одной историко-политической записке времен присоединения Крыма. Нежин, 1900. мог ли он повлиять на мнение Екатерины II.

Названная работа М. Н. Бережкова значима по следующим причинам: во-первых, впервые за долгое время в научный оборот был введен новый документ, напрямую касающийся проблемы присоединения Крыма, во-вторых, была сделана редкая попытка выйти при рассмотрении проблемы за рамки официальных и хорошо известных документов, а также попытка проанализировать внешнюю политику России не только в момент самого вхождения Крыма в состав России, но и в предшествующий период.

События присоединения Крыма к России нашли отражение и в научном творчестве выдающегося российского историка С. М. Соловьев. Уже в конце своей жизни он обращается к данной теме и издает очерк «Обзор дипломатических сношений русского двора с Турцией и Крымом от Кючук-Кайнарджийского мира по 1779 г» 1. С. М. Соловьев успел написать лишь эту работу по данной теме, которая, возможно, была предвестницей более обстоятельного, а может быть и фундаментального труда по истории присоединения Крыма к России. Однако смерть помешала планам автора.

Говоря об историографии проблемы, необходимо упомянуть о труде А. Маркевича «TAURICA» 2. Это наиболее полный историографический справочник дореволюционного периода, где собраны работы по истории, заселению, развитии торговли и промышленности в Тавриде.

В первое послереволюционное время и до середины XX в. рассматриваемая проблема не привлекала пристального внимания ученых и серьезному изучению не подвергалась. Отдельные работы, появлявшиеся в этот период, вряд ли можно отнести к объективным, глубоким научным исследованиям. Чаще всего они были призваны обличать коварные замыслы царизма, нежели всесторонне анализировать проблему. Главный акцент делался на запугивании и притеснении русскими войсками мирного татарского населения, а также на экс.

1 Соловьев С. М. Обзор дипломатических сношений русского двора с Турцией и Крымом от Кючук-Кайнарджийского мира по 1779 г. // С. М. Соловьев об истории новой России. М., 1993.

2 TAURICA. Опыт указателя сочинений, касающихся Крыма и Таврической губернии вообще / Сост. А. Маркевич. Симферополь, 1894. плуатации угнетенной безземельной массы людей. Именно в таком ключе описывают события присоединения Крыма Д. С. Шнейдер1, П. А. Никольский2, Б. Вольфсон .

С. В. Бахрушин в своей работе «Основные моменты истории Крымского ханства» утверждает, что уже с конца XVII в. наметилась «агрессивная политика России в отношении Крыма, отсюда ряд походов на Перекоп, неудачная экспедиция Голицына, осада Азова Петром, походы Миниха и Ласси» 4. А С. Jla-пицкая, в целом отрицательно оценивая факт присоединения Крыма и называя Шагин-Гирея марионеткой в руках России, ведет историю завоевания полуострова с XVI в., когда «ещё в 1559 г. Иван Грозный направил промышлять под Крым отряд из 8 тысяч человек под командой Адашева» 5. Подобная точка зрения развита и в работе А. Е. Мачанова. Автор, в частности, считает, что уже в самом начале русско-турецкой войны 1768−1774 гг. русское правительство ставило цель присоединения Крыма, независимость ханства было лишь запасным вариантом на тот случай, «если не удастся присоединить его к России».6.

Середина XX столетия отмечена подъемом интереса к вопросу о месте Крыма в решении «черноморской проблемы» в XVIII в., к проблеме присоединения Крыма и связанным с этим процессом событиям. Появляется целая серия интересных работ на эти темы, однако тональность этих работ уже другая. Сам факт присоединения оценивается положительно, что связано, очевидно, с необходимостью исторически обосновать имперские устремления Советского государства, которые все больше укреплялись к середине столетия. Например, Б. А. Дранов, рассматривая историю вопроса о проливах, приходит к выводу, что присоединение Крыма к России было «единственным исторически и геополи.

1 Шнейдер Д. С. Балаклава: производительные силы, курорт, история. Симферополь, 1930.

2 Никольский П. А. Крым. От Крымского ханства до наших дней. Симферополь, 1929.

3 Вольфсон Б. Присоединение Крыма к России в 1783 году // Исторический журнал. 1941 № 3.

4 Бахрушин С. В. Основные моменты истории Крымского ханства // История в школе. 1936. № 3. С. 337.

5 Лапщкая С. Завоевание и колонизация Крыма царизмом // Исторический журнал. 1937. № 7. С. 42.

6 Мачанов А. Е. Борьба царской России и Турции за обладание Крымским ханством Симферополь, 1929. С. 47. тически оправданным выходом" 1.

Следует отметить, что у авторов середины XX в. нередко обнаруживается тот же подход к проблеме, что и у авторов века XIX. Современные исследователи тоже часто смотрят на присоединение Крыма к России как на событие предопределенное, изначально неизбежное. Так, в работе И. Медведевой «Русская Таврида», по выражению самого автора, «рассказывается об исконной, естественной тяге русского государства к южным морям — Черному и Азовскому,.

0 древней русской культуре в Крыму и русско-татарских отношениях" 2.

Особого внимания заслуживает работа Е. И. Дружининой «Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года (его подготовка и заключение)» 3. Это наиболее обстоятельный труд по данной проблеме, в котором привлечено большое количество источников (как русских, так и европейских), использованы как официальные документы, так и сведения, полученные из личных документов лицучастников тех событий.

Исследовательница обращается к событиям русско-турецкой войны 17 681 774 гг., при этом не ставится под сомнение, что предоставление Крыму независимости было целенаправленным шагом на пути к присоединению полуострова. Е. И. Дружинина прямо так и говорит, что «он [договор 1774 г. — А. К] повлек за собой присоединение Крыма к России» 4. Выдвинув этот тезис в самом начале своей работы, исследовательница именно с такой позиции и подходит к оценке внешнеполитического курса России в отношении Крыма. Так, например, анализируя заседания Гос. Совета в первые годы русско-турецкой войны, Е. И. Дружинина заключает, что решение о неприсоединении ханства было лишь вынужденным шагом. Дискуссионными представляются нам также выводы относительно результатов заключения Кючук-Кайнарджийского мира. Тем не менее, работа Е. И. Дружининой безусловно является важнейшим этапом в изучении обсуждаемой проблемы.

1 Драное Б, А Черноморские проливы. Международно-правовой режим. М, 1948.

2 Медведева И. Русская Таврида. Симферополь, 1949. С. 3.

3 Дружинина Е. И. Кючук-Кайнарджийский мир 1774 года (его подготовка и заключение) М, 1955.

4 Там же. С. 3.

Следующий пик активности в изучении истории Крыма и присоединения полуострова к России приходится на конец XX столетия, и пальма первенства в данном случае принадлежит крымским ученым. В 1990;х гг. в научных и популярных изданиях появляются сотни публикаций на эти темы. Однако, к сожалению, многие из современных исследований украинских и крымских авторов (которые сами часто подчеркнуто не считают себя украинскими историками) носят излишне политизированный характер, что, безусловно, мешает объективному рассмотрению обсуждаемых проблем и снижает научную ценность выводов.1.

Не удалось остаться полностью беспристрастным и М. В. Масаеву (также крымский исследователь), который предпринял попытку создания обобщающего труда на тему присоединения Крыма к России. Работа М. В. Масаева отличается привлечением большого числа трудов предшественников, обилием фактов и документов. Автор ведет историю присоединения Крыма со времен Ивана Грозного, выделяя в этом процессе три этапа. Первым этапом исследователь считает период с середины XVI в., то есть с походов на Казань и Астрахань, по 1700 г, когда был подписан Константинопольский мирный договор. В качестве второго этапа М. В. Масаев выделяет период с 1700 г. по 1774 г., то есть до Кючук-Кайнарджийского мира. И, наконец, третий этап — с 1774 г. по 1783 г., Л когда Крым был включен в состав России. События конца XVIII в. автор называет лишь заключительным аккордом «долгой и кровавой Симфонии Борьбы России за Крым, растянувшейся на столетия» 4. Вместе с тем, рассматривая такую многовековую историю, как история присоединения Крыма, автор уделяет.

1 См.: Аграновский Г. Я. К вопросу об освещении в русской и советской историографии политики России в отношении Крымского ханства в XVIII веке и присоединения Крыма к России // Проблемы истории Крыма. Вып. 2. Симферополь, 1991; Он же. К вопросу о политике России в отношении Крымского ханства в XVIII веке и присоединения Крыма к России // Крым и Россия: неразрывные исторические судьбы и культура. Симферополь, 1994; Возгрин В Е. Исторические судьбы крымских татар. М., 1992; Кессельбреннер Г. JI. Крым. Страницы истории. М, 1994; Киселев С. Н, Киселева Н В Размышления о Крыме и геополитике. Симферополь, 1994; Масаев М В Горькая судьба сторонников присоединения Крыма к России // Голос избирателя. 1994. № 27- Он же. Борьба России за Крым // Свободный Крым. 1994. № 1- Попов А. 211-й годовщине присоединения Крыма к России. // Голос избирателя. 1994. № 28.

2 Масаев М. В Присоединение Крыма к России. Симферополь. 1997.

3 Масаев М. В. Присоединение Крыма к России Симферополь. 1997.

4 Там же. С. 29. недостаточное внимание событиям, непосредственно предшествующим самому акту присоединения. В целом же работа М. В. Масаева — это пока единственная попытка создания обобщающего труда на тему присоединения Крыма к России.

Из работ современных российских исследователей надо отметить исследования Т.М. ФеофилактовойЯ. Е. Водарского, О. И. Елисеевой, В. М. Кабу.

Т 9 зана (соавторы) и В. С. Лопатина .

В статье Т. М. Феофилактовой рассматривается политика султанского правительства и политика царской России по отношению к населению СевероЗападного Кавказа (ногайцам и др.) в начале 80-х гг. XVIII в. Исследователь делает вывод об отсутствии социальной базы у Османской империи на Северном Кавказе к моменту присоединения Крыма. В этих условиях «царская дипломатия, подготовив условия, мирным путем присоединила Крым, Правобережную Кубань и Тамань в 1783 г."3.

Я. Е. Водарский, О. И. Елисеева, В. М. Кабузан сосредоточивают внимание на документах (в основном переписке кн. Потемкина и императрицы), непосредственно предшествующих моменту присоединения Крыма в 1783 г. При этом у данных авторов явно обозначается научная дискуссия с В. С. Лопатиным, которая касается датировки знаменитого письма Г. А. Потемкина, направленного осенью 1782 г. к императрице, относительно присоединения полуострова к России. Вместе с тем, обращаясь к указанной записке Г. А. Потемкина, авторы не уделяют, как нам кажется, достаточного внимания изучению общего внешнеполитического курса России в отношении Крымского ханства.

Обзору историографии крымского вопроса посвящена статья Г. Я. Аграновского4, в которой обращается внимание на необоснованные преувеличения, имевшие место в русской и советской историографии Крыма: в 30-е гг. — за.

1 Водарский Я. Е, Елисеева О. И., Кабузан В М Население Крыма в конце XVIII-конце XX веков (численность, размещение, этнический состав). М., 2003.

2 Лопатин В С. Екатерина II и Г. А. Потемкин. Личная переписка. М., 1997.

3 Феофилактова Т. М Северо-Западный Кавказ во внешней политике России в 1780—1783 гг. // Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1980. № 1. С. 73.

4 Аграновский Г. Я К вопросу об освещении в русской и советской историографии политики России в отношении Крымского ханства в 18 в. и присоединения Крыма к России // Проблемы истории Крыма. Т. 2. Симферополь, 1991. хватнической политики России в отношении Крыма, в 50-е гг. — добровольного присоединения Крыма. Не отрицая того, что на протяжении XVIII столетия крымская политика России носила наступательный характер, автор подчеркивает стремление России в этот исторический период решить крымскую проблему не столько путем завоевания, сколько путем отторжения Крымского ханства от Турции и установления над ним протектората.

Исследователь также отмечает, что причиной разрушения крымскотатарской государственности была не только наступательная политика России в XVIII в., но и низкий уровень экономического развития в Крымском ханстве.

Присоединение Крыма к России часто увязывают с так называемым «греческим проектом», зародившимся в 1780 г. Существование греческого проекта как реального внешнеполитического курса России 80-х годов XVIII в. остается дискуссионным вопросом в отечественной историографии. О. П. Маркова1 отрицает существование этого проекта в качестве государственной доктрины, оценивая его лишь как легенду о наличии русского плана завоевания мирового господства. По ее мнению, «реальных проектов завоевания Константинополя, раздела Турции Россия не выдвигала, а обмен мнениями, происшедший в 1782 г. между Екатериной и Иосифом II, служил целям «дипломатической игры». л.

Янис Тиктопуло отвергает квалификацию греческого проекта как «химеры и мистификации», рассматривает план восстановления Греческой империи со столицей в Константинополе как «вполне реальный» и выстраивает систему доказательств из области придворной политики, дипломатии и фактов русской истории XVIII в. Другой исследователь, А. Зорин, также утверждает реальность греческого проекта как осознанно сформулированной цели долгосрочной внешней политики России, однако выходит за пределы привычного круга аргументов и обращается к литературным текстам как своеобразным документам.

1 Маркова О П. О происхождении так называемого греческого проекта (80-е годы XVIII в.) // История СССР. 1958. № 4. С. 52−78.

2 Тиктопуло Я. Мираж Царь-Града: О судьбе греческого проекта Екатерины II // Родина. 1991. № 1112. С. 57−60.

3 Зорин А. Русская ода конца 1760-х — начала 1770-х годов, Вольтер и «греческий проект» Екатерины II // Новое литературное обозрение. № 24 (1997). С. 5 — 30.

23 эпохи — одическим стихотворениям XVIII в., актуализируя «культурное измерение» знаменитого проекта. Сторонниками реального существования греческого проекта выступают также Г. Л. Арш, О. И. Елисеева, П.В. Стегний1. В.Н. Виноградов2 соглашается с тем, что греческий проект не содержал конкретного плана действий, был скорее честолюбивой мечтой императрицы, однако отмечает, что «мечта» Екатерины II «оставила заметный след в истории российской дипломатии», принесла вполне ощутимые для России результаты, в том числе присоединение Крыма.

Вопросы внешней политики Екатерины II и проблема присоединения Крыма к России интересовали и некоторых зарубежных авторов. Однако непосредственно посвящена данной проблеме только одна работа американского историка Алана В. Фишера «Российская аннексия Крыма. 1772−1783"3.

Практически все зарубежные исследователи, как турецкие, так и европейские, негативно оценивают присоединение Крыма, рассматривая это событие как яркое проявление аннексионистской и экспансионистской политики России. Именно в таком ключе рассматривают проблему В. Баркер Буркхард в своей работе «Краткий исторический очерк Крыма с древнейших времен и во время русской оккупации» 4 и Алан В. Фишер в указанной монографии, а также в труде «Крымские татары» 5.

Необходимо отметить, что работы зарубежных исследователей не отличаются обилием архивных материалов и источниковой базы вообще. Авторы часто полагаются (а иногда и слепо доверяют) на записки и дневники своих соотечественников — свидетелей событий конца XVIII в. Так, основываясь на татарских и турецких источниках, Эдиге Киримал оценивает независимость.

1 Арш Г. Л. Предыстория «Греческого проекта» // Век Екатерины II. Дела балканские. М., 2000, Елисеева О И. Геополитические проекты Г. А. Потемкина. М., 2000, Стегний П В Еще раз о Греческом проекте Екатерины И. Новые документы из АВПРИ МИД России // Новая и новейшая история. 2002. № 4.

2 Виноградов В Н. Век Екатерины II: Прорыв на Балканы // Новая и новейшая история. 1996. № 4. С. 43−64.

3 Fisher A. W. The russian annexion of the Crimea 1772 — 1783. Cambridge, 1970.

4 Barker Burckhardt W. A short historical account of the Crimea from the cerliest ages and during the Russian occupation. Hertford, 1885.

5 Fisher Alan W. The Crimean tatars. Stanford, 1978.

Крыма и дальнейшее его вхождение в состав России как трагедию для полуост.

1 9 рова. Как несправедливый акт оценивается это событие и в работе Тариха .

Несмотря на определенную предвзятость многих зарубежных авторов, их работы представляют большой интерес с точки зрения используемых в них источников, часто не доступных отечественным исследователям.

Единственным зарубежным ученым, положительно оценивающим факт присоединения Крыма к России, можно считать Анри Труая, однако надо иметь в виду, что это лишь псевдоним русского эмигранта Льва Фрасова. Говоря о положительном значении вхождения Крыма в состав России, автор несколько идеализирует картину, когда описывает взаимоотношения местного татарского населения и новой российской администрации.

Отношения между Россией и степными государствами и племенами на протяжении 300-летнего периода рассматриваются в монографии М. Ходарков-ского «Российский степной фронтир: Создание колониальной империи. 1500— 1800"4. Автор анализирует социально-политическое взаимодействие имперского центра со степными народами, населяющими Золотую Орду, Крымское, Казанское, Астраханское ханства, Ногайскую Орду, как процесс российской колонизации, описывает попытки имперской администрации к распространению христианства, нового социального и административного уклада среди степного населения.

Таким образом, мы можем заключить, что проблема присоединения Крыма к России вызывала интерес у многих исследователей, однако работы по данной теме были посвящены либо общеисторическому значению этого события, либо рассматривались отдельные аспекты проблемы (военного, дипломатического характера, деятельность отдельных лиц). Комплексного исследования вопроса не существует.

1 Hirimal Edige. The Tragedy of Crimea // The Eastern Journal. London, vol. IV, N 1. Tanuaiy, 1951.

2 Tapux. История Турции, (пер. с тур.). Т.З. М., 1937. С. 23.

3 Troyat Henry. Catherine the Great. London, 1994.

4 Khodarkovsky M. Russia’s steppe frontier: the making of colonial empire, 1500−1800. Bloomington, 2001.

Вопросам освоения земель Крыма после его вхождения в состав России (особенно начальному периоду) посвящено незначительное число работ.

Первую оценку итогам начального периода освоения дал П. Сумароков1. Прекрасно изданное, снабженное гравюрами, картами и планами описание Крыма П. Сумароковым представляет собой не только замечательный памятник литературной публицистики, но имеет также ценность и как источник полезной для исследователя информации. В описании автор приводит некоторые цифры по численности жителей отдельных населенных пунктов, сведения о застройке городов и о характере хозяйства у разных народов, населявших полуостров. Данным, предоставляемым П. Сумароковым, можно доверять хотя бы по двум причинам: во-первых, не вызывает сомнений, что автор сам действительно посетил все описываемые им места, а во-вторых, П. Сумароков являлся членом комиссии по земельным вопросам, работавшей в Крыму в последние годы XVIII — первые годы XIX вв. То есть автор имел возможность пользоваться достоверными источниками информации, которые до нас, видимо, не дошли.

Достаточно подробные сведения о демографической динамике в Крыму начиная с ханского периода и времени присоединения полуострова к России и вплоть до 1864 г. приводит А. И. Маркевич.

Всю первую половину XIX в. к проблеме начального освоения земель Крыма исследователи не обращались. Некоторый интерес к теме проявляется только в последней четверти XIX в. и связан со столетним юбилеем присоединения Крыма (что характерно, как мы видели, и для историографии присоединения полуострова).

В связи с вопросом начального освоения Крыма после его присоединения вновь необходимо отметить работу Ф. Ф. Дашкова «Князь Г. А. Потемкин-Таврический как деятель Крыма» 3, которая по большей части и посвящена деяниям князя по благоустройству вверенных ему территорий. В этом кратком.

1 Сумароков П. Досуги крымского судьи или второе путешествие в Тавриду. СПб, 1803.

2 Маркевич, А И. Переселения крымских татар в Турцию в связи с движением населения в Крыму // Известия Академии наук СССР. Сер. VII. Отд. гуманит. наук. 1928. № 4−7.

3 Пашков Ф. Ф. Князь Г. А. Потемкин-Таврический как деятель Крыма. (Краткий очерк по архивным данным). Симферополь, 1890. очерке автор рассказывает о мерах по развитию хлебопашества, разведению лесов и планах Г. А. Потемкина по подъему промышленности. К сожалению, автор не указывает источники, которыми он пользовался.

К вопросам развития экономики и хозяйства Крыма в середине XIX в. обратился известный ученый того времени А. Скальковский. В своем «Опыте статистического описания Новороссийского края"1 автор дает весьма краткий очерк истории становления хозяйства в Крыму и главное внимание сосредоточивает на статистике по народонаселению края и по производительности в период с 1844 по 1850 гг.

Одним из крупнейших исследователей иностранной колонизации в России является Г. Писаревский. В своей работе, посвященной истории иностранной колонизации2, автор повествует о вызове колонистов из Минорки, Швеции, Южной Европы и заселении Приазовья, Поволжья, Херсона и ряда других территорий империи. Обращается автор и к вопросу выселения христиан из Крыма в 1778 г. Однако исследователь не дает сведений о заселении земель Тавриды после присоединения полуострова к России.

Уделяет внимание деятельности Г. А. Потемкина в Крыму А. Г. Брикнер в работе с кратким названием «Потемкин». Автор использует, в основном, те же хорошо известные документы (письма князя, официальные рескрипты) и др.), что и Ф. Ф. Пашков.

Несколько иначе взглянул на проблему исследователь С. Д. Ширяев4. Он впервые обратился к вопросу освоения земель Крыма не с позиции освещения деятельности князя, а с позиции всестороннего рассмотрения самой проблемы. Обратившись к проблеме помещичьей колонизации полуострова, автор дал исторический очерк этой колонизации со времени присоединения Крыма и на протяжение всего XIX столетия. Несмотря на то, что работа весьма лаконична, она представляет особый интерес в силу того, что в ней использован новый.

1 Скальковский А. Опыт статистического описания Новороссийского края. Одесса, 1850.

2 Писаревский Г. Из истории иностранной колонизации в России в XVIII в. СПб, 1880.

3 Брикнер, А Г. Потемкин СПб, 1891.

4 Ширяев С Д. Помещичья колонизация и русские усадьбы в Крыму в к. XVIII—XIX вв. // Крым, 1927. № 2(4). подход в изучении проблемы, а также привлечены некоторые новые архивные материалы по данной теме.

Из исследователей, работавших по данной проблеме в XX в., мы можем отметить лишь Е. И. Дружинину. В своей работе об истории освоения земель Северного Причерноморья, автор посвящает одну из глав проблемам освоения земель Крыма1. Е. И. Дружинина затрагивает вопросы, связанные с социальным статусом крымских татар в качестве русских подданных, рассматривает некоторые аспекты колонизационной политики в Крыму. При этом автор использует ценные архивные материалы, ранее не издававшиеся.

Из современных исследователей интерес к вопросам освоения Северного Причерноморья в эпоху Г. А. Потемкина проявила Е. А. Шляпникова2. В 1997 г. вышла работа данного автора, посвященная деятельности князя Потемкина в Новороссии. Работа имеет большое значение в изучении проблем колонизации и освоения земель юга страны в последней трети XVIII в.- в работе использовано большое число архивных материалов, личная переписка князя и ряд других, зачастую неопубликованных документов. Однако исследователь уделяет наибольшее внимание освоению земель Азовской и Новороссийской губернии (когда Таврида была ещё отдельной административно-территориальной единицей). Проблемы же освоения земель Крыма не являются в данной работе центральными.

Проблемам заселения края иностранными колонистами посвящено всего несколько работ, и рассматривается в них история отдельных этнических групп (немцев, греков и др.). Исследования же всего колонизационного процесса, в котором бы были освещены направления, ход и результаты процесса заселения Тавриды не существует. Не существует также всесторонних исследований и по.

1 Дружинина ЕИ Северное Причерноморье в 1775—1800 гг. М, 1959.

2 Шляпникова Е. А. Государственная деятельность Г. А. Потемкина. Липецк, 1997.

3 Араджиони МА Греки Крыма и Приазовья: история изучения и историография этнической истории и культуры (80-е гг. XVII в. — 90-е гг. XX в.). Симферополь, 1999; Немцы в Крыму. Очерки истории и культуры. Симферополь, 2000, Немецкое население Таврической губернии = Die Deutsche Bevolkerung des Taurischen Gouvernements Гос. архив при Совете министров Автоном. Респ. Крым, Ин-т герм, и восточноевроп. исслед, Гетгинген (Германия) — [Сост.: JI. П. Кравцова, Е. В. КаркачПредисл.: JI. П. Кравцова, О. В. Коновалова] Die Deutsche Bevolkerung des Taurischen Gouvernements. Одесса, 2000; каком-либо отдельным этническим группам, подобных, например, работе И. Р. Плеве, посвященной немецким колониям на Волге1.

Говоря о зарубежной историографии начального этапа освоения Крымского полуострова, мы вынуждены констатировать отсутствие интереса зарубежных ученых к данной проблеме.

Процессам формирования общеимперского пространства России, расширения ее границ за счет присоединения окраинных территорий и освоения присоединенных регионов в последней трети XVIII — первой половине XIX века посвящено значительное число работ российских и зарубежных авторов. В них подробно проанализированы причины, условия и результаты вхождения отдельных окраинных территорий в состав Российской империи: Сибири (Н.М. Ядринцев, М. Raeff, И. Б. Маркова, J.A. Forsyth, И.Л. Дамешек), Кавказских государств (С.К. Бушуев, А. В. Фадеев, Ц. П. Агаян и В. А. Дилоян, М. А. Адонц, Б. П. Балаян, С. В. Лурье, R. Suny, А. Н. Шаповалов, Ю. В. Приймак, Л.В. Шато-хина, N. Gvosdev, Т. Мустафазаде, И. В .Якубова, коллективные труды «Колониальная политика русского царизма в Азербайджане в 20−60 гг. XIX в.», «Утверждение русского владычества на Кавказе»)3, Польши (М. Погодин, П. А. Ку.

Плеве ИР. Немецкие колонии на Волге во второй половине XVIII века. М., 2000. 2.

Ядринцев НМ Сибирь как колония. СПб, 1882. Raeff М Siberia and reforms of 1822. Seattle, 1956; Он же: Michael Speransky. Statesman of imperial Russia. 1772−1839. Martinus Nijhoff-The Hague, 1969, Маркова И Б Управление Сибирью в 20−60-е гг. XIX в. Автореф. дисс.. канд ист. наук. Новосибирск, 1985; J A Forsyth History of the peoples of Siberia: Russia’s North Asian Colony. 1581−1990. Cambridge, 1994; Дамешек ИЛ. Сибирь в системе имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.). Иркутск, 2002. з.

Утверждение русского владычества на Кавказе. Тифлис, 1904. Т. 12- Бушуев С. К. Из истории внешнеполитических отношений в период присоединения Кавказа к России (20−70 годы XIX века). М., 1955; Фадеев, А В. Россия и Кавказ первой четверти XIX в М, 1960, Колониальная политика русского царизма в Азербайджане в 20−60 гг. XIX в. М.- JL, 1963. В 2 т.- Агаян ЦП, Дилоян В, А Введение // Присоединение Восточной Армении к России: Сборник документов. Т.1 (1801−1813). Ереван. 1972; Адонц МА. Социально-экономическое развитие Восточной Армении после присоединения к России // Присоединение Восточной Армении к России и его историческое значение. Ереван. 1978; Балаян Б П. Дипломатическая история русско-иранских войн и присоединения Восточной Армении к России. Ереван, 1988; Лурье С. В Русское колониальное сознание и этнополитическая реальность Закавказья // Восток. 1993. № 3- Suny R. Making of the Georgian Nation. Bloomington, 1994; Шаповалов A H. Северо-Западный Кавказ в политике Российской империи (70-е гг. XVIII в.- 60-е гг. XIX в.): Автореф. дисс. канд. ист. наук Майкоп, 1998; Приймак Ю. В. Османо-горские отношения в период крушения турецкого владычества на Северо-Западном Кавказе (конец XVIII — начало XIX в.) // Сборник русского исторического общества. Т2 (150). М., 2000; Шатохина Л. В. Политика России на Северо-Западном Кавказе в 20-е годы XIX века // Там жеGvosdev N. Imperial policies and perspectives towards Georgia. 1760−1819. N.Y. Oxford, 2000, Мустафазаде Т. Взаимодействие Кубинского лаковский, Вл. Студницкий, Ш. Аскенази, JI.A. Обушенкова, Н. Б. Носов, коллективное исследование «История Польши»)1, Финляндии (В.В. Похлебкин,.

A.П. Лайдинен, коллективный труд «Финляндская окраина в составе Русского л государства), Бессарабии (G. Jewsbury, Е. В. Белова, коллективная монография «Историческое значение присоединения Бессарабии и левобережного Поднест-ровья к России») .

Особого внимания заслуживают монография И. Л. Дамешек.4 Уделяя основное внимание месту Сибири в процессе имперского администрирования в начале XIX в., автор проводит компаративный анализ процесса формирования имперской модели управления окраинами России, рассматривает проблему инкорпорации окраин в общегосударственную систему административного устройства.

Теоретические проблемы формирования региональной политики Российской империи рассматриваются в работах таких отечественных исследователей, как Р. Г. Абдулатипов, Л. Ф. Болтенкова, Ю. Ф. Яров (соавторы), Н. В. Постовой,.

B.В. Стольников, Н. И. Цимбаев, Б. Ананьич и Е. Правилова (соавторы), А. Миллер, А. Каменский5, а также в целом ряде зарубежных, главным образом ханства с Россией (вторая половина XVIII — начало XIX вв.) // Вопросы истории. 2002. № 10- Якубова ИВ Политика России на Северном Кавказе в системе международных отношений в XVIII — первой половине XIX века. Автореф. дисс докг. истор. наук. Нальчик, 2004.

1 Погодин М. Польский вопрос 1831—1867. М., 1867- Кулаковский ПА Польский вопрос в прошлом и настоящем // Библиотека окраин России. СПб, 1907. № 3- Студницкий Вл Польша в политическом отношении, от разделов до наших дней. СПб., 1907; Аскенази Ш. Царство Польское в 1815—1830 гг. / Пер. с польск. М, 1915; История Польши. T.l. М., 1956; Обушенкова J1А Королевство Польское в 1815—1830 гг. Экономическое и социальное развитие. М., 1979; Носов НБ Курляндское герцогство и российско-польские отношения в 60-х гг. XVIII в.: к предыстории разделов Речи Посполитой // Славяноведение. 1993. № 5.

1 Похлебкин В В СССР — Финляндия: 260 лет отношений. 1713−1973. М., 1975; Лайдинен А. П. Социально-экономические реформы, 50−70-е гг. XIX в. в Финляндии. JI, 1982; Финляндская окраина в составе Русского государства СПб., 1910.

3Jewsbury G Russian annexation of Bessarabia: 1774−1828: a study of imperial expansion. Boulder, N.Y., 1976; Историческое значение присоединения Бессарабии и левобережного Поднестровья к России. Кишинев, 1987; Белова Е В Внутренняя политика российского правительства по заселению юга Российской империиПо материалам Новороссии и Бессарабии 1751−1871 годы: Автореф. дисс. канд ист. наук М., 2004.

4 Дамешек И Л Указ. раб.

5 Абдулатипов Р. Г, Болтенкова Л Ф, Яров Ю. Ф. Федерализм в истории России. М, 1992. Кн. 1. Постовой НВ Местное самоуправление: история, теория, практика. М., 1995; Стольников В. В. Разработка и реализация политики Российской империи в отношении национальных окраин в XVI—XVIII вв.: Дисс. канд. ист. наук. М., 2005; Цимбаев Н. И. Российская имперская государственность: к поамериканских, исследований (L. Strakhovsky, Е. Thade, R. Pearson, A.J. Rieber, M. Raeff, M. Ferro, Th. Barrett, G. Hosking, P. Vert)1. В этих работах освещаются общие закономерности и факторы процесса расширения Российского государства в XVIII-первой половине XIX века за счет освоения окраинных территорий, рассматриваются особенности взаимоотношений между имперским центром и периферией на этом этапе имперской истории, механизмы административно-правового, экономического, социокультурного включения нерусских национальностей в структуры имперского общества.

Характеристика источников.

Существует достаточно много источников по изучаемой нами проблеме. К анализу впервые привлечен ряд новых документов — как опубликованных, но не использованных в исследованиях крымской проблемы, так и не изданных ранее архивных материалов.

К опубликованным источникам следует отнести в первую очередь Архив Государственного Совета. Как известно, именно этот государственный орган руководил действиями как армий, так и дипломатов во время первой русско-турецкой войны 1768−1774 гг. В протоколах Совета (прежде всего в первом томе) отражены основные вехи внешнеполитического курса России в отношении ниманию проблемы // Российская империя: стратегии стабилизации и опыты обновления. Воронеж. 2004. Ананьич Б, Правшова Е. Имперский фактор в экономическом развитии России. 1700−1914 // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004; Мимер А. Империя и нация в воображении русского национализма. Заметки на полях одной статьи А. Н. Пыпина // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004; Он же: Империя Романовых и национализм: Эссе по методологии исторического исследования. М., 2006; Каменский А. Элиты Российской империи // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004.

1 Strakhovsky L Constitutional aspects of the imperial russian government’s policy toward national minorities // The journal of modern history 4:13 (1941). 467:492- Thade E Russia’s western borderlands, 17 101 870. Princeton, 1984; Pearson R. Privileges, rights, and russification // O. Crisp, and L. Edmondson, eds Civil rights in imperial Russia. Oxford, 1989, Rieber A. J. Persistent factors in russian foreign policy: An interpretative essay // Hugh Ragsdale, ed" Imperial russian foreign policy. New York, Cambridge, 1993; Он же. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. М, 2004; Raeff М Political ideas and institutions in imperial Russia. Boulder, Colo, 1994; M Ferro. Colonization: A global history. London, N.Y., 1997; Барретт Томас M. Линии неопределенности: Северокавказский «фронтир» России // Американская русистика: Вехи историографии последних лет. Императорский период: Антология / Сост. М. Дэвид-Фокс. Самара, 2000; ХоскингДж. Россия: народ и империя (1552−1917) / Пер. с англ. С. Н. Самуйлова. Смоленск, 2001; Верт П. От «сопротивления» к «подрывной деятельности»: власть империи, противостояние местного населения и их взаимозависимость // Российская империя в зарубежной историографии. Работы последних лет: Антология. М., 2005.

2 Архив Государственного Совета. СПб. 1869. Т. 1.

Крыма и Турции в годы русско-турецкой войны и в первые годы после подписания Кючук-Кайнарджийского мира 1774 г.

В 1885—1889 гг. издается обширный сборник документов по проблеме присоединения Крыма к России (составитель Н. Ф. Дубровин), содержащий уникальные материалы (русские, татарские и турецкие) по теме присоединения Крыма к России. Это издание и по сей день является самым полным собранием источников по данной теме1. Содержащиеся в этом издании документы охватывают период с 1776 по 1783 гг. и касаются самых различных событий периода независимости Крыма: действия русских представителей и военачальников в Крыму, переписка императрицы с различными лицами по делам полуострова, переписка различных лиц между собой и реляции по крымским делам в Петербург и др.

К сожалению, автор не снабдил собранные им архивные документы собственными комментариями и не проводил анализа этих документов, но и без этого его титанический труд по изысканию и сбору этих документов заслуживает глубочайшего уважения.

Н. Ф. Дубровин создал ценную базу для изучения проблемы присоединения Крыма к России. Однако, к сожалению, результатами его труда практически никто в должной мере не воспользовался. Лишь изредка по его изданию цитируются некоторые и без того известные документы.

Мы подробно изучили весь комплекс собранных в издании Дубровина материалов и подвергаем анализу наиболее ценные из них.

Ряд важных документов неофициального характера (личные записки и письма) был опубликован Таврической ученой архивной комиссией в «Известиях Таврической ученой архивной комиссии». Именно в ИТУАК был издан очень важный документ, который мы рассматриваем в настоящей работе -" Рассуждение одного Российского Патриота, о бывших с татарами делах и войнах, и о способах, служащих к прекращению оных навсегда" 2.

1 Присоединение Крыма к России, в 4-х тт. / Сост. Н. Ф. Дубровин. СПб, 1885−1889.

2 Известия Таврической ученой архивной комиссии. № 56. С. 115−124.

В 1874 г. выходит в свет собрание документов Екатерины II из архива МИД1. В томе № III опубликована переписка по крымским делам императрицы и ряда ответственных лиц — дипломатов, военачальников, а также переписка Екатерины с некоторыми европейскими корреспондентами, в том числе с Вольтером. Документы, представленные в этом издании, охватывают период с 1768 по 1774 гг., то есть годы русско-турецкой войны, и дают много ценной информации для изучения политики России в отношении Крыма в этот период.

Важным источником для изучения событий в Крыму в период независимости ханства и для анализа крымской политики России являются документы из архива военно-походной канцелярии П. А. Румянцева-Задунайского. Этот комплекс документов опубликован в издании Общества истории и древностей российских (ЧОИДР) в 1875 г. 2 и касается событий внутри Крыма в период с 1777 по 1786 гг. Опубликованные здесь документы (а это, в основном, частная переписка русских чиновников по крымским делам) дают представление о действиях русских представителей в Крыму, о состоянии крымско-татарского общества в период независимости ханства накануне присоединения. Именно эти документы во многом позволяют проследить изменения в политике России в отношении Крыма, так как в переписке разных лиц и между собой и с Екатериной обсуждаются планы двора в отношении татарского государства.

Ряд документов относительно деятельности последнего крымского хана Шагин-Гирея опубликован в другой части того же издания (ЧОИДР)3.

Одним из наиболее информативных и потому ценных собраний архивных материалов является вышедшее в 1872 г. издание «Высочайшие рескрипты императрицы Екатерины II и министерская переписка по делам крымским» 4. Здесь опубликованы реляции, письма, записки, а также черновики некоторых донесений по поводу событий в Крыму. Особый интерес это издание представляет.

1 Екатерина II. Бумаги имп. Екатерины, хранящиеся в государственном архиве Министерства иностранных дел. Т. III. СПб., 1874.

2 Чтения общества истории и древностей российских. 1875. Кн. 4.

3 ЧОИДР, 1872. Кн. 2.

4 Высочайшие рескрипты императрицы Екатерины II и министерская переписка по делам крымским. Из семейного архива гр. В. Н. Панина. М., 1872. ещё и потому, что в нем представлены редчайшие документы татарского и турецкого происхождения, что позволяет рассматривать события вокруг Крыма с различных точек зрения.

Известия ТУАК являются очень ценным изданием, где в различные годы были изданы ордера князя Г. А. Потемкина относительно управления Таврической областью. Ордера за период с 1786 по 1789 гг. изданы в номерах ИТУАК №№ 3−8 и №№ 10−13. В № 56 изданы письма М. А. Гарновского (хозяйственного и политического агента кн. Потемкина в Петербурге) Г. А. Потемкину и начальнику его канцелярии В. С. Поповув этих письмах также содержится информация относительно управления вверенных Потемкину территорий.

Большой комплекс материалов по освоению земель полуострова опубликован в «Записках Одесского общества истории и древностей» (ЗООИД). В томе № 4 ЗООИД издано наибольшее количество ордеров Г. А. Потемкина по управлению краем в период с 1783 по 1788 гг. В томе № 15 опубликованы ещё несколько ордеров за 1784 и 1785 гг.

Архивные документы по проблеме присоединения Крыма к России хранятся в основном в Архиве внешней политики России (АВПР) в Москве. Документы по рассматриваемой проблеме распределены по двум фондам — фонд «Сношения России с Турцией» и фонд «Сношения России с Крымом». В первом фонде (опись 89/9) сосредоточены документы, касающиеся русско-турецких переговоров во время войны 1768−1774 гг. и в первые годы независимости ханства, а также выработки позиции русской дипломатии в переговорах с турками относительно татарской независимости: дипломатическая переписка и протоколы русско-турецких переговоров. В фонде «Сношения России с Крымом» (опись 123) содержатся документы относительно русско-крымских отношений в годы русско-турецкой войны и в период крымской независимости. Здесь представлена переписка с представителями татарской знати, с ногайскими ордами, переписка и договоры между ханским Диваном и российским двором. В этом же фонде хранится ценная информация о контактах с последним крымским ханом Шагин-Гиреем.

Неопубликованные документы по проблеме начального этапа освоения земель полуострова сосредоточены в Российском государственном историческом архиве (РГИА) и Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), г. Москва.

Документы фонда 1329 из РГИА касаются административно-территориального устройства Крыма (образование Таврической области, учреждение уездов и т. д.) после его присоединения к России и открытия присутственных мест в Тавриде. Фонд 1307 того же архива содержит ордера Екатерины и Г. А. Потемкина по раздаче земель в Крыму иностранцам и русским помещикам в период с 1784 по 1796 гг. В том же фонде находятся проекты и предложения отдельных лиц по устройству хозяйства и экономики Крымасвои предложения, среди прочих, высказывали И. X. Михельсон и К. И. Таблиц.

Документы, свидетельствующие о результатах раздачи крымских земель, отложились в фонде 1305 того же РГИА. Наибольший интерес представляют те документы из данного фонда, которые касаются деятельности комиссии по разбору поземельных споров в Крымском полуострове. Эта комиссия работала в Крыму в последние годы XVIII — первые годы XIX вв., и в её докладах зафиксированы многие недостатки и ошибки той системы землевладения, которая сложилась в Крыму в период правления там Г. А. Потемкина.

Исключительную ценность для изучения начального этапа освоения Крыма представляют документы из РГВИА, где в фонде под № 52 хранится «Архив князя Г. А. Потемкина». В этом фонде (опись № 1) сосредоточены многочисленные рапорты сотрудников Г. А. Потемкина, в разное время управлявшими делами в Таврической области — Игельстрома, Каховского, Жегулина. Здесь же содержатся ведомости об отводе земельных участков, донесения о положении внутри татарского общества, об отношениях местных татар и новой администрации. Наиболее ценные для изучения рассматриваемой проблемы документы находятся в делах 336, 547, 599, 600 и 601 описи № 1 (опись № 2 посвящена событиям второй русско-турецкой войны).

Именно этот комплекс документов позволяет объективно оценить состояние дел в Крыму в первый после его присоединения период, именно эти документы дают полное представление об отношениях с местным татарским населением, а также позволяют проанализировать сам процесс раздачи крымских земель и понять действительные причины многих проблем и споров, которыми уже в начале XIX в. вынуждена была заниматься упомянутая комиссия по разбору поземельных споров.

Таким образом, при изучении проблем присоединения и начального этапа освоения Крыма можно опереться на достаточно большой объем как опубликованных, так и неизданных документов. В сочетании со сведениями, введенными в научный оборот в предшествующих исследованиях, материалы названных источников дают надежную базу для достижения поставленной цели.

Целью настоящей работы является изучение истории присоединения Крыма к России и анализ начального периода освоения полуострова как этапов включения полуострова в общеимперское пространство России.

Задачи работы:

1) рассмотреть место Крыма в решении «черноморской проблемы» России и крымскую политику России в начале 1770-х г.;

2) исследовать взаимосвязь событий периода независимости Крыма (1774−1783 гг.) с внешнеполитическим курсом России;

3) изучить динамику внешней политики России в отношении Крыма: от проекта независимости к проекту присоединения;

4) проанализировать роль «греческого проекта» в истории присоединения Крыма;

5) рассмотреть аспекты хозяйственно-экономической деятельности российской администрации в Крыму после присоединения полуострова к России в конце XVIII — начале XIX вв.

Работа состоит из Введения, 3-х глав, Заключения, а также 2-х приложений. Каждая из глав содержит промежуточные выводы, а общие итоги исследования приводятся в Заключении.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В истории присоединения Крыма к России и его начального освоения отчетливо проявляются общие механизмы раннего имперского регионализма, закономерности начального этапа формирования многонационального Российского государства и выработки доктрины окраинной политики. На протяжении XVIII — первой половины XIX века вовлечение периферийных регионов в общеимперское пространство России осуществлялось не путем их прямого завоевания и присоединения, а путем их отторжения из-под власти соперничающих с Россией империй, предоставления независимости государствам, находящимся в зоне «фронтира», и установления над ними своего протектората. Независимые государства рассматривались Россией в качестве барьера между ее территорией и соперничающими с ней империями.

Курс на независимость впоследствии присоединяемых государств1 был обусловлен внешнеполитическими факторами: политической нестабильностью и оспариваемостью порубежных территорий, длительным межимперским соревнованием за влияние в зоне «фронтира», стремлением европейских государств сдержать российское продвижение на окраинные территории.

Одновременно с внешнеполитическим курсом на независимость приграничных территорий Россия активно использовала внутриполитические механизмы усиления своего влияния, вовлечения «ничейных» территорий в свое социально-политическое пространство. С этой целью организовывалась миграция населения на эти территории и в обратном направлении, развивался торговый обмен между центральными областями России и нерусскими окраинами, на местах учреждались российские официальные представительства разного рода, предпринимались другие меры, сообразованные с конкретными социально.

1 Ср. историю присоединения Бессарабии, Кавказских государств.

180 экономическими условиями региона1. Таким образом устанавливался реальный протекторат России в зонах «фронтира» и подготавливалась почва для последующего формального присоединения этих территорий. Такая политика была тем более эффективной, что Турция, формально владевшая многими «барьерными» территориями, не проявляла там экономической активности2.

Предоставление Крыму независимости осознавалось правительством России не столько как этап на пути к присоединению полуострова, сколько как способ решения насущных политических проблем3. В ходе русско-турецкой войны 1768−1774 гг. и заключения Кючук-Кайнарджийского мирного договора в 1774 г. Россия не претендовала на большие территориальные приобретения. Одной из главных целей политики России в крымском вопросе было в тот период обеспечение независимости Крыма от политической власти султана. Независимость Крымского ханства от Османской империи и заключение союза с Россией должно было способствовать решению задачи выхода России к Черноморскому побережью, развитию судоходства по Черному морю, укреплению безопасности южных границ государства. Вопрос о ликвидации Крымского ханства, то есть о его присоединении к России, в то время правительством Екатерины II еще не ставился.

Внешнеполитическая ситуация осложняла процессы получения окраинными государствами независимости. В этих условиях Россия либо добивалась хотя бы предоставления им некоторых льгот, позволяющих укрепить на приграничных территориях российские позиции, либо шла на уступки соперни.

1 Ср. мероприятия, предшествовавшие присоединению таких территорий, как Бессарабия, Северный Кавказ (См.: Историческое значение присоединения Бессарабии и левобережного Поднестровья к России. Кишинев, 1987, С.26−29- Якубова KB Политика России на Северном Кавказе в системе международных отношений в XVIII — первой половине XIX века. Автореф. дисс.. докт. истор. наук Нальчик, 2004, С. 19−20).

2 Ю В. Приймак, в частности, отмечает отсутствие экономической активности Турции при ее политическом влиянии на Северо-Западном Кавказе {Приймак Ю.В. Османо-горские отношения в период крушения турецкого владычества на Северо-Западном Кавказе (конец XVIII — начало XIX в) // Сборник русского исторического общества. Т.2 (150). М., 2000, С. 56.

3 Об аналогичной позиции российского правительства в отношении северокавказского региона пишет JIB. Шатохина: «. политическое включение территории северо-восточного берега Черного моря в состав России подразумевалось лишь косвенно, то есть как желаемое и вероятное последствие, но не как жестко обозначенная цель» (Шатохина JI.B. Политика России на Северо-Западном Кавказе в 20-е годы XIX века // Сборник русского исторического общества. Т. 2 (150). М., 2000, С. 63). чающим империям, соглашаясь на частичную независимость отторгаемых от них государств. Например, в Кючук-Кайнарджийском мирном договоре и в Айналы-Кавакской конвенции оговаривались при сохранении прав Османской империи на Молдавское княжество существенные для него льготы (возможность для желающих жителей княжества в течение года беспрепятственного переселения в Россиюучреждение в Дунайских княжествах российского консульства)1.

Путь уступок был реализован при установлении независимости Крыма. Согласно Кючук-Кайнарджийскому мирному договору за турецким султаном как покровителем всех мусульман сохранялось право утверждения крымских ханов. Это право турок, хотя и носило по договору чисто формальный характер, оказалось очень сильным рычагом влияния на татарское общество, для которого понятия религиозного главенства и административной подчиненности были не всегда различимы. В результате независимость Крымского ханства не решила преследуемых Россией планов.

После получения независимости Крымское ханство становится ареной межимперской и внутриполитической борьбы. С одной стороны, Порта не собиралась отказываться от своих претензий на Крым и при удобном случае охотно вмешивалась во внутрикрымские клановые междоусобицы. В Петербурге же с целью не допустить возврата Крыма под власть турецкого султана было принято решение возвести на ханский трон своего ставленника — Шагин-Гиреякоторому предстояло провести целый ряд реформ в экономике и социальной сфере Крыма.

С другой стороны, получив независимость, татары не стали мирными созидателями своей страны. В ханстве развернулась борьба различных татарских родовых кланов, стремившихся привлечь на свою сторону султанский Диван. Ситуация осложнялась характерной для пограничных зон «сомнительной лояльностью населения», склонного к переходам на сторону победителей в кри.

1 См.: Историческое значение присоединения Бессарабии., С. 26 — 27.

182 зисные моменты.1 Главная же причина неудачи создания независимого татарского государства состоит, по всей видимости, в том, что само социально-экономическое устройство ханства оказалось не способным к самостоятельному существованию. Татарская аристократия кормилась турецкими денежными подачками и сбором налога с христианнизовое татарское население практиковало лишь ведение натурального хозяйства, получая время от времени некоторые средства от набегов на северные земли. Резкое неприятие крымским обществом каких бы то ни было нововведений сделало попытки социально-экономического реформирования безрезультатными, а реформаторская деятельность Шагина послужила поводом к крупнейшему за всю историю независимого Крыма восстанию.

События татарского восстания 1777 — начала 1778 гг. заставили задуматься о невозможности сохранения татарской самостоятельности. Именно с конца 1777 г. русская политика в отношении Крыма становится осознанно направленной на присоединение полуострова к России. До этого более популярной была установка, выраженная Екатериной в начале ее правления в циркулярной депеше от 11 ноября 1763 г.: «Намерения же нашего никогда не было, да и нет в этом нужды, чтобы стараться о расширении границ империи нашей. Она и без того пространством своим составляет нарочитую часть земного круга"2. По-видимому, прав В. Н. Виноградов, утверждая: «Страсть к завоеваниям как таковым была чужда Екатерине II. Изначально она планировала не присоединение Крыма и не раздел Польши, а установление и здесь и там режимов, лояльных по отношению к российскому внешнеполитическому курсу. Ныне фигурирующий термин — «контроль над пространством», — на наш взгляд, отвечал ее устремлениям. Но не получалось. И тогда императрица поступала жестко и твердо, полагая, что так требовали российские интересы».3.

Новая крымская политика, оформившаяся вследствие нараставшей не.

1 См. о данной тенденции в раб.: Рибер А. Сравнивая континентальные империи // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004, С. 6 — 61.

Цит. по: Виноградов В. Н. Век Екатерины II: Прорыв на Балканы // Новая и новейшая история. 1996. № 4, С. 48.

3 Виноградов В. Н. Дипломатия Екатерины Великой // Новая и новейшая история. 2001. № 6, С. 135.

183 стабильности в независимом Крымском ханстве, в свою очередь, стала важным фактором концептуализации нового геополитического направления в отношении барьерных территорий в целом: от курса на независимость к курсу на присоединение. Новый курс предполагал обеспечение безопасности границ империи не путем создания буферных приграничных государств, а путем достижения естественных пределов собственно российскими границами1. Здесь, как и в Сибири, проявилась характерная черта русского империализма — тенденция «предупреждать возможную опасность захватом того пространства, которое может занять враждебная сторона».2.

В то же время политика достижения естественных пределов не включала стремления выхода за эти пределы и экспансию на территории иных государств. Эта установка определялась осторожностью — чертой также характерной для русского империализма, которая находила выражение в том, что при столкновении с силой, способной оказать эффективное сопротивление и удержать стабильную границу, агрессия прекращалась и отношения строились уже на дипломатической, а не на военной основе.3 Этот подход, на наш взгляд, во многом объясняет и суть «греческого проекта», роль которого в имперской истории остается дискуссионной. За завесой мифических грандиозных планов по овладению и разделу турецких владений оказалась скрыта основная, но реальная цель — присоединение Крыма к России. Задача же овладения Стамбулом в качестве реальной не ставилась, поскольку российское правительство отдавало себе отчет, что в этом случае Россия оказалась бы перед лицом широкой коалиции стран, чьи интересы были бы неминуемо затронуты.

Присоединение периферийных территорий не могло само по себе быть актом действительного их включения в общеимперское пространство в силу компактной заселенности таких регионов нерусскими национальностями с осо.

1 Подробнее о значении фактора «рубежа» в истории см.: Агеев, А Д Американский «фронтир» и сибирский «рубеж» как факторы цивилизованного разлома // Американский и Сибирский фронтир. Материалы международной научной конференции 4−6 октября 1996 г., Томск, 1997. С. 30−36.

2 ХоскингДж. Россия: народ и империя (1552−1917) (пер. с англ.). Смоленск. 2001. С. 27.

3 О сочетании агрессивности и осторожности в российской имперской политике см/ Хоскинг Дж. Указ. раб, С. 28. бым политическим и культурно-экономическим укладом жизни, сложившимся не только по причине этнокультурной специфичности народов, но также и вследствие длительного пребывания этих территорий под властью других империй. Поэтому «перед имперским правительством стояла задача не только удержания окраины методами административно-военного воздействия, но и включения вновь приобретенных территорий в экономическое пространство империи».1.

Российское правительство предпринимало значительные усилия по русификации присоединенных территорий, то есть по адаптации жизни на окраинах к общероссийскому правовому и социально-экономическому укладу. Эта деятельность развивалась в различных направлениях. Прежде всего осуществлялась управленческая и административно-хозяйственная русификация, которая, по мнению центра, должна была принести быстрый и желаемый результат.

Первый период освоения Крымского полуострова (1783 — по начало XIX в.) характеризуется широким содействием помещичьей колонизации со стороны русского правительства. Однако географическое положение Крыма, отделенного громадными степными пространствами от коренных русских областей с развитым помещичьим хозяйством, стало причиной замедленного развития колонизационного процесса.

Вместе с тем начальный этап освоения Крымского полуострова ознаменовался и очевидными достижениями. Во-первых, территория полуострова подверглась детальному описанию и изучениюполученной в ходе этих исследований информацией пользовались в дальнейшем все администраторы Крыма. Во-вторых, были заложены основы новых отраслей хозяйства: шелководства, виноградарства и др. Усилиями Г. А. Потемкина были сохранены лесные массивы полуострова, подвергавшиеся беспорядочной вырубке со стороны татар.

Были определены и направления колонизационной политики: именно в эти годы в Крыму появляются первые немецкие колонисты, массово переселя.

1 Ананьич Б., Правшова Е. Имперский фактор в экономическом развитии России. 1700−1914 // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004. С. 230. ются в Тавриду греки и болгары. В дальнейшем поселения этих колонистов вырастут в крупные, часто преуспевающие в хозяйстве колонии.

Характерной особенностью начального периода формирования многонационального пространства Российской империи было сохранение определенной автономии социальной жизни нерусских национальностей. Например, по условиям Луцкого русско-молдавского договора 1711 г. Россия гарантировала Молдавскому княжеству после освобождения от османского владычества невмешательство во внутренние дела княжества и наследственную власть рода Кантемиров1. В период продолжающегося в екатерининскую эпоху освоения Сибири, присоединенной к России в основном еще в первой половине XVII в., несмотря на существенное урезание административной самостоятельности региона, сибирским губернаторам предоставлялось право самостоятельного принятия ряда решений, как будет «удобно по местным условиям».2 В целях упрочения своих позиций на Северном Кавказе в XVIII — первой половине XIX века Россия считала необходимым «содержать их (горские народы) отменно в приласкании, давая в торгах и промыслах вольности, каковые они прежде в своих жительствах не имели"3. Инструкции и рескрипты Александра I 1801−1803 гг., связанные с присоединением Закавказских государств, содержат указания о необходимости заботиться о благоденствии «обитателей сего края под сенью верховной власти», о доставлении «неизвестного им доселе блаженства безмятежной жизни под сенью законов». В инструкции 1801 г., в частности, рекомендуется организовывать сборы в казну таким образом, чтобы это «не произвело излишнего отягощения жителям, но и подавало им всевозможное облегчение"4. При присоединении Финляндии к России в 1809 г. в княжестве было сохранено сословное собрание (сейм), оставлена в силе прежняя шведская законодательная сис.

1 Историческое значение присоединения Бессарабии.С.23.

2 Дамешек ИЛ. Сибирь в системе имперского регионализма (компаративное исследование окраинной политики России в первой половине XIX в.). Иркутск, 2002. С. 41.

3 АВПРИ, ф. Кизлярские и моздокские дела, on. 118, д. 1, л 51 {Якубова И В Указ. раб.).

4 Инструкция Александра I К. Ф. Кноррингу от 12 сентября 1801 г. о политике, проводимой в Закавказье // Присоединение Восточной Армении к России: Сборник документов. Т.1 (1801−1813). Ереван, 1972. С.63−64- Рескрипт Александра I П. Д. Цицианову от 23 мая 1803 г.//Тамже. С. 176. тема.1 «Всякие свободы и привилегии» были даны полякам после присоединения в 1815 г. большей части Польши к России.2.

Тактика «мирного сближения», а не насильственного подчинения, как отмечает J1.B. Шатохина в статье, посвященной политике России на СевероЗападном Кавказе, вызывала «восхищение в общественных кругах», поскольку о соответствовала идеям Просвещения XVIII в. Эта тактика отвечала и просветительской теории, которой руководствовалась Екатерина.4.

Существовавшая в XVIII в. модель управления окраинами была обусловлена и географическим фактором. «Огромная территория страны, удаленность центра от окраин. вынуждала наделять местную власть максимально большими полномочиями».5.

Крым стал ярким примером достаточно компромиссного решения неизбежных конфликтных ситуаций между новыми землевладельцами (в основном русскими помещиками) и местным татарским населением. С одной стороны, удалось обойтись без репрессий и ущемления прав местного населения, с другой, производилась раздача земель под перспективные хозяйства и проекты, которые должны были, по мнению русской администрации в Крыму, вдохнуть жизнь в экономику полуострова. Однако к реальному компромиссу удалось прийти лишь в начале XIX в. Конец же XVIII в. характеризуется крайней неурегулированностью прежде всего в поземельных отношениях.

Политика сохранения социально-экономической автономии местного населения, тактика «мирного сближения» во многих случаях затрудняла экономическое развитие присоединенной территории6. Подобные затруднения возникли и на начальном этапе освоения Крыма. Руководствуясь политическими.

1 Лайдинен А. П. Социально-экономические реформы, 50−70-е гг. XIX в. в Финляндии. JL, 1982. С.З.

2 АскеназиШ. Царство Польское в 1815—1830 гг. (пер. с польск.). М., 1915. С 42- История Польши. М., 1956. Т.1.С.498.

3 Шатохина Л. В. Указ. раб. С. 63. См. также: Феофилактова Т. М. Северо-Западный Кавказ во внешней политике России в 1780—1783 гг. // Известия Северо-Кавказского научного центра высшей школы. Общественные науки. 1980. № 1.

4 Каменский А. Элиты Российской империи // Российская империя в сравнительной перспективе. М., 2004. С. 134.

5 Там же. С. 131−132.

6 Это, в частности, отмечено в исследованиях по присоединению Северного Кавказа и Бессарабии (См.: Л. В. Шатохина Указ. раб.- Историческое значение присоединения Бессарабии.).

187 соображениями и некоторыми принципами гуманности и оставив местное население при их прежних образцах ведения хозяйственной деятельности, русское правительство сделало невыгодным, а иногда и просто невозможным экономическое развитие отдаваемых русским владельцам крымских территорий. Таким образом, успех развития имений, полученных русскими владельцами в Крыму, как и успех развития хозяйства и экономики полуострова в целом стал своего рода заложником политики центра в отношении местного татарского населения.

В конце XVIII в. в Крыму сложилась ситуация, когда на раздаваемых русским помещикам имениях оставались частновладельческие земли татар1 на тех условиях их эксплуатации, какие практиковались в Крымском ханстве. При этом местное татарское население не могло быть закрепощено и принудительно быть использовано для работы на землях новых землевладельцев. Их отношения должны были основываться, во-первых, на принципах арендования земельных участков татарами без личной зависимости, во-вторых, на условиях немного труда. Такие отношения строились с огромным трудом. Помещики не сумели организовать работу своих владений на базе наемной рабочей силы, без крепостных, что, в свою очередь, свидетельствовало о неготовности российского производственного сектора к организации хозяйства на иных принципах, нежели использование крепостного труда.

Неопределенность социальных и хозяйственных взаимоотношений между местными татарами и новыми землевладельцами приводила к поземельным спорам и, в конечном итоге, парализовала развитие помещичьих владений и экономики всего полуострова в рассматриваемый период.

В истории присоединения Крыма нашел яркое отражение и характерный для исследуемого периода процесс формирования особого — гетерогенноговнутреннего политического пространства империи. Этому способствовала политика, направленная на кооптацию местной элиты (татарские мурзы и беи вливались в круги имперской знати, им были предоставлены права российского.

1 Соотношение помещичьих и татарских землевладений приведено в Приложении 1.

188 дворянства), что, поддерживая стабильность империи, обеспечивало «органичное сращивание местных элит присоединяемых территорий с русским правящим классом» и «глубоко „интернационализировало“ вертикальную властную структуру», делая ее высоко функциональной1. Этот фактор, наряду с «тактикой «мирного сближения», во многом способствовал погашению не только активной, но и пассивной оппозиционности со стороны местного населения Крыма, являющейся, по мнению американского историка П. Верта, характерной чертой повседневной жизни имперской провинции.2.

Таким образом, в истории присоединения и начального этапа включения Крыма в общеимперское пространство нашли яркое отражение принципы имперской политики, направленной на ликвидацию зон неопределенности («фронтиров») у границ империи путем включения их в свой состав, и характерная для XVIIIпервой половины XIX века модель интеграции присоединяемых территорий в административное, экономическое, правовое и социокультурное пространство Российской империи.

1 Дегоев В Петр I, Екатерина II и формирование основ внешней политики России // Россия XXI. 2000. № 3. С. 100. См. также: Suny R. Making of the Georgian Nation. Bloomington, 1994, гл.4−8 (на материале инкорпорации грузинской элиты в имперское общество России).

2 П. Верт От «сопротивления» к «подрывной деятельности»": власть империи, противостояние местного населения и их взаимозависимость // Российская империя в зарубежной историографии. М., 2005.