Социальная работа как фактор совершенствования сферы здравоохранения в израильском обществе

Актуальность диссертационной проблемы. Профессиональная социальная работа — сегодня, на рубеже веков и тысячелетий, практически во всех странах мира выступает одним из главных способов реагирования общества на социальную ситуацию и ее изменения, на задачи, проблемы и возможности института социальных работников, но также и на такие актуальные проблемы самой практики социальной работы как организация ее системы, подбор и подготовка кадров, оценка эффективности социальной работы и результатов обучения ей и др. Справедливости ради надо подчеркнуть, что всегда или почти всегда и во всех почти странах мира были люди, которые неформально и формально помогали другим. В их числе прежде всего должны быть упомянуты детские инспекторы и социальные педагоги, занимавшиеся проблемами детства, досуга, оздоровительного отдыха.

Впрочем, нельзя не отметить, что социальной работы как специфического направления профессиональной деятельности вплоть до середины XX века в ряде стран или не было, или здесь существовали лишь отдельные ее формы. Самый богатый опыт теории и практики социальной работы к концу XX — началу XXI столетий имеют Великобритания, США, Канада, Швеция, Финляндия, Франция, Германия, Япония, Гонконгзатем — Россия, Чехия, Словения, Румыния и др. Что же касается моей страны — Израиля, то она в плане развития социальной работы должна быть названа в числе первых, передовых, особенно, что касается практической стороны дела. Доказательство этого тезиса не входит в задачу диссертации, однако этот факт в ней подтверждается.

Уникальность социальной работы заключается в том, что занятые ею люди пытаются оказывать и зачастую реально и эффективно оказывают помощь отдельному конкретному человеку путем объединения, или, может быть, скорее и точнее, путем формирования определенного равновесия всех социальных и психосоциальных «уровней» существования именно этого конкретного человека. Ясно, что такие задачи, предназначенные к столь эффективному решению, под силу сегодня только профессионалам, выступающим в роли своеобразных посредников между клиентом, то есть пользователем — потребителем социальных услуг и государством.

Как упомянутые «посредники» социальные работники не могут играть и не играют определяющей роли в разработке и принятии стратегических решений политическими и государственными службами (органами и организациями), однако они не только могут, но и должны, на мой взгляд, пытаться влиять на смысл этих решений. Социальные же работники как служащие определенных учреждений (организаций), конечно, подчинены своему руководству, но их первейшая обязанность — защищать, а если быть более точной, то — защитить уязвимых людей в социуме, в тех или иных сообществах, коллективах, группах, семьях.

Для того чтобы такая работа была успешной, социальные работники должны быть профессионалами, им необходимы серьезные знания о развитии человека, о его взаимодействии с окружающей средой, об изменениях и мотивации поведения, об обучении и воспитании, о том, как общество влияет на судьбу определенного человека, о состояниях безысходности и специфике поведения на хрупкой границе между влиянием, принуждением и предоставлением людям возможности самим делать выбор и этот выбор реализовывать на практике.

Опыт и его теоретическое осмысление показывают, что социальная работа иногда может приносить совсем неплохие результаты, хотя в других случаях она оказывается мало или даже вовсе безуспешной. Но в любом случае знание основ социальной работы, то есть основ ее теории и практики, а также оценок, полученных в результате постоянных наблюдений в этой сфере социальной практики, является важнейшим условием и фактором повышения её эффективности. Кроме того, оно формирует убежденность в том, что новые люди, приходящие в сферу социальной работы (новые кадры социальных работников), будут научены извлекать уроки из ошибок своих предшественников.

Словом, этот своеобразный «обмен опытом» (и знаниями!) имеет ярко выраженный гуманистический характер и предполагает профилактику ошибок в практике социальной работы как профессиональной деятельности в системе «социальный работник — его клиент» или, быть может, точнее: «социальная работа как процесс взаимодействия работника и клиента». Безусловно, они будут допускать собственные, новые ошибки. Это бесспорно, это несомненно. Но, по крайней мере, от массы старых, известных ошибок они (а вместе с ними и клиенты, и государство) могут быть избавлены.

Отсюда, важнейшим условием и компонентом социальной работы является наличие у социального работника убеждения в том, что и самым опытным профессионалам не дано знать, какой именно выбор был бы самым рациональным (и верным, адекватным) для другого конкретного человека и, следовательно, — убеждения в том, что только сам он (она) знает лучше кого бы то ни было, что хорошо и лучше для него (нее)! Смысл данного убеждения остается верным фактически всегда, и даже в тех случаях, когда клиент хочет больше узнать о преимуществах и недостатках соответствующих альтернативных возможностей и действий, и тем более, когда клиенты хотят узнать о том, как принимать соответствующие решения именно самостоятельно. Со всей четкостью следует отметить, что такое убеждение полностью противоречит точке зрения авторитаризма, приверженцы которого убеждены, будто они имеют право диктовать людям и «их» выбор, и способ их поведения, как противоречит оно и обычной традиции давать советы «сверху вниз» и/или «раздавать» социальные блага.

Чтобы научиться именно помогать людям в кризисной ситуации выразить себя, взвесить все возможности и принять решение, чтобы поддерживать людей в реализации их решений важно не просто отсутствие авторитарности как черты характера социального работника, но наличие, прежде всего, твердой и действенной убежденности его в том, что каждый из нас, каждый человек (то есть и самый обездоленный!) имеет право жить полной жизнью, какими бы разными в силу тех или иных причин люди ни были.

Социальная работа, конечно, не может быть изолированной от специфического политико-идеологического и социокультурного контекстов, характерных для того или иного исторического периода, для той или другой исторической эпохи и соответствующей страны. Поэтому изучать развитие теории и практики социальной работы, ее национальный и международный опыт необходимо всегда с должным учетом этих контекстов, в том числе, следовательно, с учетом и того, нередко серьезного, кризисного состояния социальной работы как теории и практики в той или иной стране или культурно-цивилизационном регионе из-за необходимой и известной приверженности ценностям, концептуальным и практическим структурам идеологии, доминировавшей прежде. В силу этого позиция исследователя должна быть предельно честной: видеть и говорить как о достижениях, практических и теоретических успехах, так и об ошибках и разочарованиях, о кризисных явлениях, а главное — о причинах и факторах этих явлений.

Да, основная цель и задача социальной работы — поддерживать людей в беде. Однако было бы наивным заблуждением полагать, будто это единственная ее цель и задача. Дело ведь в том, что социальная работа — это помимо всего прочего и один из наиболее сложных инструментов социального контроля, изобретенного либеральным капитализмом. Будучи на сегодняшний день уже достаточно развитым (разработанным, «продвинутым») этот инструмент позволяет осуществлять социальный контроль различными способами — от принудительного отлучения детей от родителей и рекомендаций относительно помещения людей в психиатрическую клинику до психологического воздействия на людей с целью изменения их взглядов на себя и на других людей.

Отсюда, действительно, конфликт (причем, конфликт неизбежный!) между существующими формами заботы и помощи и контролем (то есть неизбежностью осуществления поддержки клиентов при обязательном наличии какой-либо формы контроля) является одной из дилемм, которые встают перед социальными работниками всегда и в любом обществе. К тому же эта дилемма есть, в сущности, весьма сложное образование, есть полидилемма, ибо здесь требуется дать ответ на ряд вопросов: каких приоритетов должны придерживаться социальные работники — приоритета государства, отдельного работодателя, клиента или того конкретного сообщества (социума), в котором действует социальный работник? И как при этом соблюсти известный и необходимый баланс интересов?

С точки зрения основных ценностей действительно демократического общества на первом месте, ясно, должна быть защита социальным работником интересов и прав клиента. Через них — интересов общества. И, наконец, работодателя и государства. Однако в реальной жизни все это далеко не так просто: приверженность социального работника приоритетам клиента и общества подвергается серьезным испытаниям. И тогда ему требуется большая профессиональная поддержка для того, чтобы сохранить или укрепить его личное мужество и нравственную стойкость в необходимости придерживаться именно таких приоритетов, именно такой их градации.

Словом, социальная работа наших дней во всех странах мира и, следовательно, — в Израиле осуществляется при наличии традиционных представлений о взаимоотношениях граждан и официальных структур, о роли этих самых официальных структур, о правах и обязанностях индивидов и правах, и обязанностях государства, об отношениях человека и общества. Но также — при наличии не менее традиционных представлений об умениях, навыках и потенциале уязвимых людей, о хрупкости баланса между рациональным и эмоциональным компонентами нашего общего существования и существования людей уязвимых, о природе профессионализма человека вообще и людей, находящихся в ситуации беды в особенности. Другими словами, социальная работа осуществляется и может осуществляться лишь в условиях всех этих противоречий, лишь через развитие и разрешение этих противоречий.

Итак, важность социальной работы признана сегодня во всем мире и в качестве профессиональной деятельности в той или иной форме она практикуется повсеместно. Авторы сборника, выпущенного в 1992 г. в Вашингтоне (США) Национальной ассоциацией социальных работников (1МА8У), дав описания многочисленных примеров социальной работы (179) в Великобритании и США, в Венгрии, Чили, Японии, Индии, Гонконге, Сингапуре, на Тайване, в Южной Корее и Южной Африке, Швеции, Уганде и других странах, подчеркивают, что, несмотря на национальные различия моделей и методов практики социальной работы, а также политических, культурных, экономических и социальных условий, в которых она проводится, независимо от конкретного теоретического и идеологического контекста, несмотря на различия в уровне развития профессии социального работника (в общем-то, не очень поощряемой и скорее опальной в разных странах), — повсюду можно обнаружить ее общие роль и функции, методы и формы, направления и цели (179, 76, с. 13).

Изложенное свидетельствует, таким образом, не только об актуальности социальной работы как профессии, но и научного исследования вопросов, связанных с социальной деятельностью как феноменом жизни современных обществ и фактором совершенствования и развития жизни социума, всех его основополагающих сфер. В том числе и, следовательно, сферы здравоохранения. Израильское общество в этом смысле не исключение.

Степень научной разработанности проблемы в литературе темы. Анализ научных работ по вопросам близким к теме диссертации позволяет сделать вывод о постоянном росте научного и практического интереса к проблемам социальной работы. Автором изучен основной круг отечественной и зарубежной литературы, посвященной тем или иным сторонам социальной работы (в том числе на английском и русском языках). Это дало возможность выделить более и/или менее изученные и разработанные ее аспекты и, в конечном счете, позволило наметить вопросы, ставшие актуальными задачами для их решения в предлагаемом диссертационном исследовании.

Изученная литература (монографические труды и отдельные научные статьи, сборники научных работ и публикации обобщающего плана, различные руководства и авторефераты диссертаций) условно подразделяется диссертантом (по степени ее «приближенности» к теме диссертации и «важности» для разработки последней) на несколько групп. Но сразу же подчеркнем, что специальных работ, прямо связанных с нашей темой, обнаружить не удалось. То есть не обнаружены исследования и публикации, в которых социальная работа рассматривалась бы как фактор совершенствования тех или иных сторон здравоохранения и даже шире — духовного, интеллектуального и физического здоровья населения. И рассматривалась бы в социально-философском ключе. Тем более в Израиле, в израильском обществе и государстве.

Однако существует обширная и богатая литература по разнообразным вопросам социальной работы как таковой, особенно на английском и русском языках (как в переводах с английского и других языков на русский, так и оригинальной русской, российской).

В первую очередь здесь надо назвать комплект книг, изданных в 90-х годах в России в переводе с английского под ред. И. Б. Шапиро (40, 73,76, 82) и Н. Бер-ковитцы (32) в серии «Социальная работа в меняющемся мире» (32, 40, 73, 76, 82) и вне ее (например, 8, 14, 29, 79, 89), которые представляют заинтересованному российскому и — шире — русскоязычному читателю главным образом западныйВеликобритания, США, Австралия, Швеция, Норвегия и др. (частично, правда, и восточный — Индия, Китай и Гонконг, Япония, страны Юго-Восточной Азии и др.) опыт социальной работы как в ее теоретическом аспекте, так и в аспекте собственно практическом. Диссертант активно использовала книги упомянутой серии, как и другие работы на английском языке. В их числе и работы, рекомендуемые авторами и редакторами указанной серии для подготовки, переподготовки и самообразования социальных работников.

Это прежде всего труды Марка Доэла (M. Doel) — 40, 73, 76, 161, 162, 169, 182, 188, 192 — 197, 214 и Стивена Шардлоу (S.M. Shardlow) — 40, 73, 76, 162, 166, 184, 190, 192 — 197, 214, 220- Шанти К. Хиндука (S.K. Khinduka) — 76, 179, 180, 189 и Шуламита Рамона (S. Ramon) — 73, 76- Филиды Парслоу (P. Parsloe) — 76, 82, 200, 209, 216 и Розмари Сарри (R. Sarri) — 76, 219- Барта Гроссмана (В. Grossman) — 73 и Рэма А. Наана (R.A. Спаап) — 221- Гейлы Роджерс (C.R. Rogers) — 73 и Марион Boro (M. Bogo) — 73, 198, 218- Олив Стивенсон (О. Stevenson) — 82, 177, 200, 222 и Малкольм Пейн (М. Payne) — 76, 186,187,211.

Отметим также интересные статьи P.P. Синга, Айрис Шук-Фонг Нгуан, Г. Уокер, Лесли Хьюз и Карен Хейкокс, Свен Бё, Терри Сакко, Робин Перри (все -73) — Марты Бомбик — 76- Эрики Варшаньи, Квонг Вай Мана, Людмилы Арутюнян и Роуз Рахман, Одри Маллендер, Джила Рейнольдса, Джона Карпентера (все -82) — Маргарет Бушел и Элейн Фармер (82, 204, 205, 207), а также публикации A. Huczynski (163), J. Qvzetveit (170), Ng Wan (263, 273), P. Marsh (169, 182, 185), J.

Phillipson, M. Richards and D. Sawdon (164, 175, 196), V. Coulshed (165), M.L. Rhodes (167), L. Sulman (168), B. Ahmad (173), W. Devore and E.G. Schlesinger (174), S. Braye and M. Preston-Shoot (176), D. Whitaker and J.L. Arcker (178), S.-Ramon (212, 213), R. Parker (223) и др.

Работы авторов, здесь упомянутых, как и материалы «Антологии социальной работы» (5 томов), «Энциклопедии социальной работы» (3 тома в пер. с англ.), «Энциклопедии социальной работы (Избранные статьи)», «Российской энциклопедии социальной работы» (2 тома), текст документов «Права человека и работа в социальной сфере», «Этика социальной работы: принципы и стандарты» и «Кодекс социального работника» послужили к тому же и основной базой источников для диссертанта, то есть — основной теоретической источниковой базой диссертационного исследования.

А необходимым и эффективным подспорьем диссертанту в проведении научного анализа источников явилась группа работ российских авторов, в которых представлены результаты изучения ими зарубежного (для России) опыта социальной работы. В первую очередь это публикации М. Д. Горячева, В. В. Колкова, А. Я. Некрасова, М. В. Фирсова, Т. Ф. Яркиной (28, 486, 69, 130/3, 151(1,2) и три коллективных исследования (77, 103, 116), выполненные под руководством Т. Ф. Яркиной, В. Г. Бочаровой, A.A. Козлова, но также и ряд работ «малой» формыжурнальных статей (19, 52, 86, 14), посвященных рассмотрению отдельных, более конкретных вопросов социальной работы.

Существенную философско-методологическую и теоретическую помощь диссертанту оказали российские и зарубежные труды, посвященные характеристике: а) общетеоретических проблем социологии и философской антропологии (в частности работы Б.М. Бим-Бада, М. Вебера, В. Г. Гречихина, Р. Макайвера, К. Манхейма, Т. Парсонса, Н. Смелзера, Дж. Тернера, Ж. Ж. Тощенко, В. Франкла, С. С. Фролова, А. Швейцера, П. Штомпки и, разумеется, «Социологический энциклопедический словарь: на рус., англ., нем., фр., итал. языках" — б) вопросов этики и особенно этики социальной работы (в том числе публикации З. А. Бербешкиной (117), Г. П. Медведевой (61), МБ. Фирсова (84) и, конечно, выше упомянутые (48, 61,81, 146) документы морально-этического плана) — в) вопросов социальной педагогики в целом и подготовки социальных педагогов (публикации В. М. Басовой, В. Г. Бочаровой, A.B. Мудрика, В. А. Никитина, JT.E. Никитиной и В. А. Симонович, В. Д. Семенова, Г. Н. Филонова (15, 21(1−2), 67, 70,71,90, 129(1−2)), коллективные труды «Методология и технология комплексного социально-педагогического проектирования» (63), «Социальная педагогика: теория, методы, опыт исследования» (105), «Социология образования: прикладной аспект» (139).

Но еще более существенную теоретическую и методологическую помощь диссертанту оказали (особенно в разработке вопросов первой главы исследования) многочисленные работы, созданные в России по общим и более конкретным аспектам собственно социальной работы, в том числе в ее связи с социальной политикой государства (например, коллективный труд «Социальная политика: парадигмы и приоритеты» (97) и/или работа В. Г. Попова и Е. И. Холостовой «Социальная политика и социальная работа» (80а). Это прежде всего:

— ряд сборников научных статей (4−7,27, 86−100, 135) и отдельные, выделяющиеся своей содержательностью, статьи в журналах (например, 37,38, 138 и др.);

— это, далее, обобщающего монографического плана работы Б. Андерсона, JI.B. Бадя (10, 13(1−2)), Л. Г. Гусляковой и Е. И. Холостовой (36), М. В. Фирсова (130(1−2,5)), Е. И. Холостовой (133(1−2)), Н. Б. Шмелевой (141), С. Э. Юнгхолма (147) и др. (например, 42, 56, 57(1−2), 66);

— это ряд коллективных монографий, пособий и руководств, вышедших под руководством и/или в редакции (и/или с участием) таких известных в России специалистов в области теории и практики социальной работы (ее принципы и ценности, формы и методы, технологии деятельности и проблемы обучения) как В. Г. Бочарова, С. И. Григорьев, Л. Г. Гуслякова, В. И. Жуков, В.И. Загвязин-ский, И. Г. Зайнышев, В. Курбатов, В. Л. Мельников, П. Д. Павленок, М.Д. Фир-сов, Т. Ф. Яркина и др. (24, 31, 34, 43, 48 В, 49, 51/1, 62, 63, 72, 74, 75, 78, 83, 98, 99, 103, 111 — 112, 114−116, 118, 118а, 119, 123), хотя первой здесь заслуженно должна быть названа Е. И. Холостова (62, 102, 119, 122, 133(1−2)).

Сюда же надо отнести и справочные издания (словари терминов, толковые и энциклопедические словари) по социальной работе (50, 91, 107, 108, 128), а также краткое, но достаточно полное и емкое «Введение в социальную работу», принадлежащее перу C.B. Тетерского (121) и такое же по значимости пособие Ф. А. Мусатовой «Основы социальной педагогики» (66а).

Впрочем, заслуживают упоминания здесь и работы, посвященные более детальной характеристике тех или иных сторон социальной работы и подготовки ее кадров (38, 44, 51, 124(1−2)), психологических условий эффективности профессиональной деятельности работников социальных служб (55), социально-психологических и социальных механизмов формирования социальной идентичности личности (150), состояний личностных затруднений в жизнедеятельности человека (109), особенностей социальной адаптации подростков (80), социальной работы с пожилыми людьми (110) и семьями (9, 54, 125, 138а, 139, 139а, 143), а также уяснению специфики и достоинств медико-социальной работы (монография A.B. Мартыненко).

Наконец, диссертант считает необходимым подчеркнуть, что и в плане общеметодологическом, и в плане методики выполнения диссертационной работы существенная помощь ей пришла в результате изучения ряда российских диссертаций, или точнее — авторефератов ряда защищенных в России кандидатских и докторских диссертаций по тематике, связанной главным образом с социальной работой как профессиональной деятельностью. Считаю поэтому необходимым с благодарностью особо отметить работы Е. А. Белова, Т. Е. Большовой, Г. Ю. Бурлаки, Н. В. Васильевой, P.M. Вебер, В. Н. Гурова, Л. Г. Гусляковой, К. Ю. Добрина, E.H. Кима, Ю. Н. Лобкова, А. И. Ляшенко, Е. В. Малыхина, Л. Л. Мехришвили, Л. В. Соколовой, А. И. Тюбеева. Дело в том, что работы этих соискателей (а всего было изучено около 30 авторефератов и просмотрено 6 диссертаций) оказались самыми «близкими» и «необходимыми». И вот почему.

Многие из работ названных выше авторов посвящены анализу тем актуальных, интересных и даже в чем-то близких и практическому работнику. Среди них: социальная работа как феномен культурысистемно-аксиологическое исследование процесса становления социальной работывопросы подготовки социальных педагоговсоциально-педагогические условия профессионального становления социального работника (определенного региона России) — профессиональное становление и развитие института социальных педагогов в России (и — то жесоциальных работников) — институтализация социальной работы в Вооруженных Силах современной Россиитенденции развития социальной работы в России XVIII — XX веков. Да, все эти, как и ряд других (2, 11, 41, 47, 48а, 49, 51(2), 56, 57(1), 87, 93, 95, 149 и др.) — безусловно интересны, но посвящены они разработке проблем общего плана, больше нацелены на развитие теории социальной работы и ее организации. Так что от темы моей работы они все же «удалены».

Другое дело, когда исследуется технологическая сторона деятельности социального работника как профессионала и/или вопросы формирования и развития его профессиональной культурыкогда анализируется социальная работа как профессия или, например, институт социальной работы трактуется как фактор повышения социального здоровья населения региона или (в другом случае) как фактор стабилизации регионального социума (16, 22, 35, 20, 127 и др.). Эти «теории» уже значительно ближе к практике, они описывают, пусть и обобщенно, практику и у авторов этих работ диссертант многое мог почерпнуть как в плане теории и методологии, так и технологии социальной работы, ее форм и методов, организации.

И тем более важно, когда находишь группу работ не по твоей теме, но действительно близких, посвященных рассмотрению процессуальной стороны социальной работы (вопросы реализации жизненных планов молодых инвалидов, особенности совместной деятельности подростков и пожилых людей и др.). Заметим, что эти работы (23, 26, 33, 58) и особенно работы, трактующие особенности объективации концепции «независимой жизни» в работе с детьми с ограниченными возможностямипроблему деперсонализации и стигматизации личности в подростковой среденаконец, политику социальной защиты детей как таковых (39,46, 53, 94(1−2), 64) оказались самыми близкими и существенно необходимыми прежде всего в процессе разработки второго, основанного главным образом на конкретно-эмпирической базе и, следовательно, более практического, раздела нашей диссертации.

Итак, фрагмент Введения об актуальности проблемы и степени разработанности диссертационной темы в научной литературе оказался несколько обширным. Это вне традиции (в том числе и по мнению моего научного руководителя), но сделано это осознанно, чтобы убедительно доказать актуальность темы и со стороны ее недостаточной разработанности. Тем более, что тема эта для Израиля, имеющего немалый запас исследований по вопросам социальной работы, все-таки нова.

Словом, актуальность проблемы, имеющиеся теоретические предпосылки ее научного и практического решения и одновременно недостаточная степень проработки в литературе ряда важных ее составляющих предопределили выбор темы диссертации «Социальная работа как фактор совершенствования сферы здравоохранения в израильском обществе», ее объект и предмет, основную цель и задачи.

Объектом диссертационного исследования выступает социальная работа как феномен жизни современного израильского общества в ее (работы) теоретическом и главным образом практическом аспектах, а предметом — социальная работа как фактор совершенствования одной из важнейших сфер общественной жизни в Израиле — сферы здравоохранения (в том числе и главным образом как фактор реабилитации психических больных на примерах реализации авторского проекта (соискатель — социальный работник) «Добровольное участие хронических больных в здоровом обществе как лечебно-оздоровительное средство»).

Цель исследования состоит в социально-философском анализе социальной работы как фактора совершенствования и развития сферы здравоохранения в израильском обществе. Обосновать рекомендации по ее оптимизации на современном этапе.

Для достижения поставленной цели диссертации необходимо было решить следующий ряд задач:

— осмыслить понимание социальной работы как профессии с ее содержательной стороны (основные цели и задачи, направления деятельности);

— раскрыть функции и социальное предназначение социальной работы через ее технологическую сторону (формы, методы, организация);

— отметить важнейшие характеристики социальной работы в израильском обществе и показать ее особенности в сфере здравоохранения;

— показать социальную работу как фактор реабилитации психических больных и через это — как фактор совершенствования сферы здравоохранения в целом в современном израильском обществе.

Теоретико-методологической основой диссертации являются: идеи и положения классиков и современных представителей отечественной и зарубежной (мировой, в том числе — российской) мысли по проблемам теории и практики социальной работы, ее форм и методов, ее важнейших направлении и технологии, нацеленных на совершенствование тех или иных сторон жизни социума. В диссертации использован ряд методологических принципов и подходов. В том числе и, прежде всего — системно-деятельностный и системно-функциональный, аксиологический и сущностной, которые в своей совокупности и взаимодействии с системно-содержательным подходом применены в диссертации как стороны (аспекты) метода социально-философского диссертационного исследования. В качестве же более конкретных и «работающих» методов предпринятой работы диссертантом использованы методы: системности, социальной психологии и социальной педагогики, но прежде всего методы движения мысли от общего к особенному и отдельному и, наоборот, от единичного через особенное к общему, методы систематизации, теоретического обобщения, описания и объяснения, проверки и доказательства гипотез, интерпретации положений и выводов, их обоснования и аргументации.

Эмпирическую базу работы составили результаты и выводы контент-анализа ряда документов и других источников по вопросам теории и прежде всего практики социальной работы, публикации с описанием опыта социальной работы в Израиле, России и других странах мира, наблюдения и выводы диссертанта как социального работника, в том числе основанные на личном опыте проведения ряда исследовательских и лечебно-оздоровительных проектов и программ и прежде всего результаты реализации проекта — первоначально, разумеется, в формах эксперимента по реабилитации психических больных «Добровольное участие хронических больных в здоровом обществе как лечебно-оздоровительное средство».

Структура диссертации. Как завершенный труд диссертация состоит из Введения, двух глав (четыре параграфа), Заключения, Списка источников и литературы, использованных при разработке темы. Общий объем труда 183 с. м/п (компьютерного) текста (в том числе с. 160−183. Список. Диссертация имеет 2 Приложения (с. 184−197).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Какие же выводы обобщающего, научно-теоретического, социально-философского плана следуют из существа и направленности проведенного диссертационного исследования?

1. Поскольку профессиональная социальная работа — это один из главных способов реагирования общества на социальную ситуацию и ее изменения, на задачи, проблемы и возможности социальных служб и их сотрудников, и прежде всего, — на такие важные вопросы (стороны, аспекты) самой практики социальной работы как организация ее системы, подбор и подготовка кадров, оценка эффективности социальной работы и др., постольку она осуществляется при наличии традиционных представлений о взаимоотношениях, в стране граждан и официальных структур, о правах и обязанностях индивидов и государства относительно друг друга. Но также — при наличии не менее традиционных представлений об умениях, навыках и потенциале уязвимых людей, о хрупкости баланса между компонентами нашего общего существования и существования людей уязвимых, о природе профессионализма человека вообще и людей, находящихся в ситуации беды в особенности. Короче — социальная работа осуществляется и может осуществляться лишь в условиях всех этих противоречий.

Все сказанное поэтому свидетельствует не только об актуальности социальной работы как профессиональной деятельности, но и — научного исследования социальной работы как фактора совершенствования и развития жизни социума, всех его структур и систем, в том числе и сферы здравоохранения страны. Последнее подтверждается также и рассмотрением степени разработанности темы диссертации в литературе, так как выяснилась совершенно недостаточная ис-следованность ракурса воздействия социальной работы на область здравоохранения в Израиле второй половины XX века.

2. Становление социальной работы как профессиональной деятельности (то есть, когда в постановке социального диагноза и выборе средств социальной работы начинают руководствоваться не только моральными критериями, а научно обоснованными подходами) происходит в ряде европейских стран (в том числе и в России) в конце XIX века. И с этого времени социальная помощь стала рассматриваться как определенное сочетание мер, результатом воздействия которых выступают изменения и улучшения, происходящие как в самом человеке, так и в его социальном окружении. Происходит осознание сотрудниками социальных служб главного тезиса: для лечения социальных болезней человека необходимо высвободить и развить, следовательно, — преумножить ресурсы личности и ее социального окружения, в особенности семьи. И еще: социальная работа является формой деятельности, направленной на достижение значимых социальных изменений. Поэтому она выступает мощным сдерживающим средством социальных катаклизмов и тем более эффективным, чем больше ресурсов выделяют на неё общество и государство.

Установлено, что для практики социальной работы в России, Германии ряде других стран с момента ее становления и фактически по настоящее время характерна доминирующая роль социальной педагогики (не отождествляемой, конечно, с явлением более узкого плана — школьной социальной работой). В Израиле, наоборот, доминирует именно социальная работа, главная задача которойоказание помощи людям, попавшим в беду, раскрытие и активизация возможностей и способностей личности, семьи, других сообществ к их нормальному социальному функционированию. Но одновременно с этим социальная работа как институт общества и государства есть и один из наиболее «тонких» инструментов социального контроля. Да, с точки зрения профессиональных и других ценностей социальный работник призывается представлять интересы прежде всего своего клиента (пациента), а затем уже общества, своей организации и государства. Однако такую систему приоритетов не всегда легко, более того — весьма затруднительно, превратить в жизнь, ибо здесь переплетается целый клубок весьма сложных противоречий и приверженность работника приоритетам клиента и общества подвергается серьезным испытаниям и на нравственную стойкость, и на личное мужество.

На пути к достижению целей социальные работники, руководствуясь специфическими ценностями своей деятельности (любовь к ближнему, сочувствие и сопереживание, вера во внутренние силы клиента и в возможность изменить его ситуацию к лучшему, желание помочь, даже жертвуя многим от себя, опыт и знание, социальное творчество и т. д.), реализует разнообразные формы (фактически — задачи) этой работы — от знакомства с клиентом и диагностики ситуации, через выявление возможностей и дифференциации потребностей клиентов, к оказанию им помощи в решении их проблем (реализация возможностей) и т. д. Другими словами, всем этим социальные работники фактически реализуют свои функции социального служения как представители профессиональных социальных служб: диагностическую, организаторскую, прогностическую, предупредительно-профилактическую и социально-терапевтическую, организационно-коммуникативную, охранно-защнтную и, наконец, организаторско-управленческую. И все же. Будучи сотрудниками соответствующих служб, социальные работники должны чувствовать себя в первую очередь и реально быть защитниками социально уязвимых групп населения. Для них эта деятельность, следовательно не только профессия, но именно слулсение, призвание, состояние души. И в этом смысле самодвижение личности социального работника к вершинам профессионального мастерства — процесс явно не быстрый и не легкий, это великий труд души.

3. Понятие социальной работы как профессии, характеристика ее целей и функций, задач и профессиональных ролей, реализуемых социальными работниками, базируются также на совокупности важнейших принципов социальной работы и ее морально-этических норм (требований, правил) и стандартов (норм, правил) профессионального поведения сотрудников социальных служб. И ими же, — то есть принципами, нормами, стандартами, — содержательно дополняется. В диссертации эти основополагающие профессиональные принципы, нормы, стандарты и т. д. в их именно практической направленности представляются прежде всего как ценности, в том числе во многом как ценности морально-этические.

Во-первых, это принципы, определяющие содержание деятельности социальных работников, а затем — и ее формы и методы. Pix перечень разнообразен и широк: гуманизм, демократизм и законностьсвязь с конкретными условиями жизнедеятельности людейстимулирование социальной активностисоциальная справедливостьальтруизмгармонизация общественных, групповых и личных интересовсоблюдение прав человека и гражданина в сфере социального обслуживания и обеспечение их государственных гарантий и равных возможностей для граждан при получении социальных услугдобровольность согласия граждан на получение услуг и принцип самообеспечениядоступность социального обслуживаниясоблюдение конфиденциальности в социальной работепреемственность всех видов и форм социального обслуживанияадресностьприоритет содействия гражданам, находящимся в ситуации, угрожающей их здоровью или жизнипрофилактическая направленность социальной работы и содействие социальной реабилитации и адаптации клиентовмежведомственность и междисцип-линарность в поле социального воздействиядеятельностный подходтерриториальная организация социальной службыгосударственная поддержка добровольной общественной деятельности по оказанию социальных услуг и помощи населению и др.

Вовторых, это принципы организационного плана, нацеленные главным образом и, прежде всего, на самого социального работника, нежели на клиента: контроль и проверка исполненияединство полномочий и ответственности, прав и обязанностей кадровэто также принципы всеобщности и комплексности, посредничества и солидарности и др.

В-третьих, это обширная группа психолого-педагогических принципов, которые в сущности (и в своей совокупности) выражают требования к формам и методам социальной работы, к способам социальной работы, к способам воздействия на клиентов: комплексность и дифференцированность: технологическая компетентностьстимулирование активностицеленаправленность, сочувствие, привлекательность, довериепреемственность, последовательность, непрерывность воздействияучет возрастных и личностных особенностей клиентов и др.

Наконец, это еще одна, четвертая группа принципов самого общего и обобщающего характера, составляющая и представляющая важнейшие всеобщие ценности социальной работы. В их числе прежде всего права человека (на поддержку общества, когда человек уязвим, на уважительное отношение, на самоопределение и выбор, право и обязанность ответственности и т. п.) — затем следует назвать знания и тем более знания практического плана о человеке, то есть — знание человека, а также самые разнообразные умения и навыки социального работника как профессионала, его мастерство. И все это дополняется и обогащается такой существенной ценностью как осмысление опыта других стран, международного опыта.

4. Поскольку социальная работа исходит из гуманитарных, религиозных и демократических идеалов и философских теорий и во многом является фактически универсальной возможностью удовлетворения человеческих потребностей, возникающих в процессах взаимодействия личности и общества, а также развития потенциала человека, и поскольку предназначением социальных работников является социальное служение во имя повышения благосостояния человека и его самореализации, помощи в нахождении ресурсов для удовлетворения потребностей и чаяний индивидов и групп, достижения социальной справедливости, постольку, признавая все этические принципы социальной работы, провозглашенные Международной декларацией МФСР, социальный работник признает и всю совокупность стандартов этического поведения, провозглашенных той же МФСР. Речь, следовательно, здесь идет как об общих стандартах поведения социального работника, так и — его поведения по отношению к клиентам социальных служб и коллегам, по поводу взаимоотношений с социальными агенствами и организациями, а также — что весьма важно и существенно — по отношению к профессии, к своей профессиональной деятельности, ее ценностям, нормам, принципам и т. д., своим знаниям и умениям, правам и обязанностям и т. д., наконец, — методам и формам работы с клиентами.

В диссертации существенное внимание уделено характеристике методов преобразования тех или иных сторон социальной действительности (то есть преобразовательных методов в практике социальной работы) в их связи и отличии с методами исследования, методами разработки теории. При этом в основу классификации и содержательной характеристики преобразовательных методов были взяты способы воздействия субъекта социальной работы на клиента как обобщенный объект этого воздействия и выделены три основные группы методов, обозначенные как а) социально-экономические (способы воздействия на разнообразные интересы и потребности клиентов) — б) организационно-распорядительные (или — точнее надо бы сказать — организационные и распорядительные методы, ибо есть между ними и конкретные, осязаемые различия): регламентирование, нормирование, инструктирование, подбор и расстановка кадров, критика и самокритика, контроль и проверка исполнения и некоторые другиев) психолого-педагогические методы.

Эта последняя группа методов особенно значима и обширна. Тем более, что характеризуется она прежде всего косвенным и — именно в силу этого — существенным воздействием социального работника на клиента через «механизмы» регуляции первым самочувствия и поведения второго. В диссертации применительно, прежде всего, к объектной области здравоохранительной практики представлено рассмотрение методов убеждения, наблюдения и социально-психологического диагноза, внушения и информирования, гуманизации условий быта и труда, использования обычаев и традиций.

Но еще полнее — методов изучения результатов деятельности клиентов, индивидуальной, групповой, трудовой, дискуссионной, семейной и групповой терапии, терапии самовоспитания, психотерапии и терапии самовоспитания, методы психои социодрамы, исповедальный метод. Более подробно описаны методы индивидуальной (работа с отдельными людьми) и групповой социальной работы, а также методы, характерные прежде всего для того или иного вида профессиональной деятельности (социальное диагностирование, вмешательство в критических ситуациях, работа в общине, работа на улицах). И, наконец, затронута проблема технологий социальной работы, ставшая особенно актуальной и в теории, и на практике в последние два-три десятилетия XX века. Не только в мире, в России, но и в моем Отечестве.

5. Таковы в своих основных характеристиках вопросы философии социальной работы как деятельности социальных работников и служб с их клиентами как она представилась диссертанту в источниках и литературе темы. Что же касается особенностей практики социальной работы в Израиле и ее характеристики как фактора совершенствования сферы здравоохранения, то по результатам анализа надо подчеркнуть в первую очередь следующие тезисы (положения) и их обоснование.

В диссертации по необходимости рассмотрены вопросы осмысления институтом социальной работы Израиля опыта других государств (США, Великобритания, Германия, Франция, Россия, частично — Финляндия и Швеция) и представлена главным образом практическая сторона восприятия моей страной этого опыта при решении своих проблем и задач в процессе становления социальной работы как профессиональной деятельности и фактора совершенствования тех или иных сфер и/или сторон жизни общества. В работе отмечено, что хотя к середине XX века в европейских и ряде других стран получили мощное распространение англо-американские формы и методы социальной работы, которые к тому же сегодня считаются почти классическими и о которых нередко утверждается, что именно они якобы больше всего повлияли на становление и развитие форм и методов деятельности и израильских социальных служб, диссертант показывает, что это далеко не так.

В первое время такое воздействие, верно, было, однако в целом преимущественное воздействие европейского, прежде всего германского (затем — англоамериканского, российского и скандинавского) опыта следует считать не просто фактом реальности, но и научно доказанным фактом (фактом науки). Это касается и вопросов социального законодательства, и вопросов высокой степени участия государства в определении направлений, планировании, финансировании и проведении в жизнь социальной политики. Это касается и вопросов значительности места и роли местных органов самоуправления в предоставлении социальных услуг, а также — весьма большого охвата населения различными социальными услугами и видами помощи и/или поддержки (достаточно сослаться именно на область израильского здравоохранения — все здесь явно ближе к европейским наработкам, нежели к английским и тем более — американским). Касается это и форм и методов, и тем более принципов деятельности рассматриваемого общественного института, а также оценки его функций, места и роли в жизни общества.

6. Диссертант утверждает, что хотя многие характеристики социальной работы и пришли в страну «извне», но они настолько осмыслены и переработаны, приняты и развиты, что фактически стали своими, родными. Но есть в Израилекак, впрочем, и в любой стране, в любом обществе с достаточно развитой системой социальной работы — такие специфические ее характеристики (черты, особенности, принципы, формы, методы и пр.), которые по праву и по самой сути своей справедливо считаются самобытно своими, возникшими и развившимися на своей национально-этнической, социально-политической и духовно-идеологической почве. В диссертации эти характеристики рассмотрены нами более детально и содержательно, и, разумеется, с акцентом (как это требует тема исследования) прежде всего на уяснение особенных черт деятельности социальных служб и их сотрудников как профессионалов своего дела в сфере израильского здравоохранения.

Отмечен, далее, весьма высокий статус социальной работы в Израиле как стране, обществе и государстве в целом, а в сфере здравоохранения в особенности. Этот высокий статус упрочен как с точки зрения профессиональной, так и юридической. Возникнув вместе с современным израильским государством, она функционирует на базе целого ряда законоположений, а с 1994 года — и на основе Государственного Закона о всеобщем страховании здоровья, в котором подчеркнуто, что «социальная работа в сфере здравоохранения» призвана обеспечить психосоциальный уход при тяжелых медицинских случаях и/или продолжительных болезнях, а также — уход за больным и его семьей. Она же обязана оказывать помощь в мобилизации и использовании ресурсов учреждений, общества, государства. В «корзину» услуг израильской общественно-частной службы здоровья «Клалит» в качестве обязательной части (и опять-таки в соответствии с законом) также входит социальная работа. Обучение социальной работе развернулось в университетах страны сразу же с образованием современного государства (1948 г.).

Что же касается социальных работников как сотрудников различных социальных служб, то Закон 1996 года о них констатирует: занятие социальной работой есть профессиональное занятие, это профессия, призванная к улучшению личного и общественного бытия личности, семьи и общества путем ухода, реабилитаций, консультаций и инструктирования, производимых работниками соответствующих служб, как правило, профессиональными методами, принятыми и упроченными в социальной работе. Совет ассоциации социальных работников страны, в свою очередь, квалифицировал социальную работу в области здравоохранения как сферу деятельности специализированную и вполне специфическую. Но в то же время — как неотъемлемую интегральную часть самого процесса лечения, связанного с уходом за больным в рамках его интересов и прав.

Вовлеченность социального работника Израиля в душевно-общественные области, связанные и вытекающие из состояний физической и душевной болезни определенной части населения, а также с областью, связанной с посредничеством и направлением клиентов (пациентов) в различные лечебные оздоровительные учреждения и организации, подчеркивает и вся профессиональная литература страны. В связи с этим в диссертации отмечены важнейшие исходные (базисные) принципыценности социальной работы в израильском здравоохранении. Во-первых, — служение клиенту, прежде всего — клиенту, и только потом — своей организации и государству. Вовторых, центральное место — клиенту, то есть отношение к его потребностям и ожиданиям является предпочтительным, как и уважение к нему, сотрудничество с ним и открытость во взаимоотношениях. В-третьих, использование самых новых, прогрессивных, но апробированных технологий.

Строгое следование этим и, конечно, ряду других ценностей сделало социальную работу в сфере здравоохранения в Израиле одной из качественных и примерных для других областей социальной жизни страны. Способствует этому и тот факт, что израильские социальные работники владеют технологиями диагностики и методиками консультирования (а нередко — и навыками лечения), которые помогают им в продвижении вперед процессов изменения самочувствия как у отдельных больных, так и у целых групп людей. Впрочем, чтобы достичь всего этого, медицинские социальные работники в Израиле вовлечены и в обучение для профессиональной службы, и в процессы укрепления сил в других (клиентах), и в обслуживание этих клиентов, и в вопросы совершенствования социальной работы как практической деятельности, и в повышение профессиональной квалификации.

Результаты труда израильского социального работника вознаграждаются. И не только морально. Но и морально. В их труде как социальном служении есть, конечно, альтруизм, есть множество моральных мотивов и стимулов. Есть мировоззренческие убеждения, профессиональное и нравственное достоинство, есть требования долга, совести и чести. В силу всего этого плоды такого труда — служения оцениваются и повышением удовлетворенности работника своей деятельностью и ростом ее мотивации, повышением удовлетворенности со стороны клиентов и ростом ощущения партнерства, доверия и уважения к ним со стороны работника, наконец, ростом взаимодействия между сторонами. И в то же время, подчеркивается в диссертации, должность социального работника-практика приобретает — при условии вышеобозначенных «повышений» и «ростов» — дополнительный оттенок ценности и необходимости продолжения работы ради усиления и улучшения всех этих процессов в случаях психосоциальных и иных затруднений, связанных с состоянием здоровья клиентов.

7. В современных условиях роста потребностей и значения обслуживания клиентов здравоохранительные организации Израиля все больше приходят к выводу, что обслуэ/сивание клиентов и есть их основное занятие. Поэтому подчеркивает диссертант, растет их конкуренция именно по линии обслуживания — его качества, набора услуг, комфортности и т. д., хотя с точки зрения профессионализма и медико-технической оснащенности они могут быть равны, одинаковы или схожн. Но больница, которая лучше обслуживает (в самом широком смысле этого слова) своих клиентов, становится более авторитетной, престижной, спрос на ее услуги растет. Весьма важное и почетное место в улучшении и возвеличивании совокупности услуг здравоохранения принадлежит теперь и такой его обязательной и развитой структуре как социальная работа: ей в Израиле до всего есть дело — как в лечебной и оздоровительной сферах, так и во всех иных сторонах жизни социума.

В диссертации представлен анализ (обзор) ряда в чем-то сходных и в чем-то различающихся, но так называемых достойных, значимых, моделей социальной деятельности в здравоохранении страны и приведены их основные характеристики. Однако основные усилия (и место в тексте) были отданы более детальному рассмотрению опыта организации, функционирования и развития социальной работы в здравоохранении Негевского района Израиля, раскрытию вопросов эффективности ее воздействия на здравоохранительный процесс или, другими словами, — вопросам совершенствования и развития сферы здравоохранения через воздействие профессиональных социальных служб как важнейшего инструмента общества (факторное воздействие и, следовательно, факторный анализ).

Отечественные и мировые исследования вне всякого сомнения доказывают, что особенно хронические болезни ведут к различным эмоционально-духовным, производственно-экономическим, семейным, общественным и т. д. последствиям и что существует связь и отношение между душевно-индивидуально-общественной борьбой с болезнями и откликом клиента на успехи в его лечении и относительно участия в этом деле профессионалов социальных служб. С другой стороны, исследования подтверждают и четко проявляющуюся связь между состоянием кризиса пациента и ростом напряженности в его жизни. Последние заметно увеличивают трудности в борьбе с болезнью и выступают фактором сома-тизации, то есть проявления и развития симптомов болезни на почве морально-душевных переживаний человека.

В каждодневной жизнедеятельности здравоохранительного комплекса страны эти события выступают в качестве совокупности (и иерархии!) для лечащего персонала и самой системы «больничных касс». Действие психосоциальных факторов в жизни, скажем, клиник проявляется в большом количестве визитов и их повторяемости для дополнительных обследований и получения лекарств. Оно проявляется также в нарушении сотрудничества между пациентом и врачом в процессе проведения лечения, в отсутствии усилий со стороны членов семьи для организации и создания надлежащего домашнего ухода за больным, в душевном расстройстве и недовольствах клиентов, поскольку их проблемы не решались эффективным — с их точки зрения — путем.

8. Диссертация показывает, что опыт социальных служб страны и в особенности — района Негев да и мой собственный опыт как практикующего социального работника доказывает, что наша деятельность в здравоохранительной области может быть весьма плодотворной и по всем вышеобозначенным проблемам, так как, будучи профессиональной деятельностью в той или иной области здравоохранения, она диагностирует, прогнозирует и т. д., то есть «работает» с совокупностью факторов, влияющих на состояние больного, но не являющихся собственно медицинскими или, как принято называть их у нас, — физическимедицинскими. Другими словами — выступающими такими факторами, где требуется профессионализм другого рода и другой целенаправленности. В связи с этим в работе сообщается, что в ряде специализированных клиник района психосоциальная диагностика получила столь авторитетное положение, что фактически превратилась в процедуру приема пациентов на лечение: элементарная статистика подтверждает, что примерно у 80% обращающихся в первичные медицинские структуры прослеживаются психосоматические жалобы и только у 20% - просматриваются соматические жалобы «чисто» медицинского порядка.

В силу всего этого диссертант подчеркивает, что психосоциальная диагностика для лечащего персонала клиник является, хотя и эффективной, но вспомогательной информацией относительно оценки существа проблемы поведения больного и его семьи и их реакции на заболевание и лечение. Что же касается психосоциального диагностирования, проводимого социальным работником, то оно, напротив, концентрируется на совокупности сил в системе «пациент и его окружение», то есть сил, тормозящих или, наоборот, продвигающих процесс развития болезни и ее лечения. Оно сокращает количество расстройств пациента перед предстоящими медицинскими процедурами, ослабляет и/или освобождает больных от отрицательных эмоций по отношению к клинике и её персоналу. Весьма существенным выступает также согласование усилий и посредничество между клиникой, пациентами и другими службами социального комплекса, целиком и полностью выполняемое социальными работниками нашей страны. Словом, именно такая деятельность социальных работников превратила эту часть здравоохранительной системы в кардинально важную для всей системы: клиент ооращается с помощью представителен социальных служб в подходящее для его проблемы (проблем) учреждение и проблемы в конечном счете разрешаются. А исходный пункт всего — активное, но профессиональное вмешательство и контроль социалыюго работника здравоохранения.

9. Наконец, в диссертации подчеркивается и обосновывается тот факт, что сегодня в поликлиниках страны делается дополнительное ударение на перевод центра тяжести лечения из-за физических жалоб на настоящую проблему и ее источники, на создание больному привлекательной и лселаемой физической и человеческой среды, с тем, чтобы он оставался дома и не госпитализировался (домашний уход, мобилизация ресурсов, помощь членов семьи больных, прикованных к постели, (к дому), задействование добровольцев и т. д.). Максимально полное понимание больного и его адекватные реакции улучшают контакт между коллективом и пациентом, следовательно, — весь процесс оздоровления и его результат.

В связи с этим особое место в диссертационном исследовании отведено характеристике так называемых реабилитации и оздоровления пациентов, в том числе и, прежде всего, не в клинике, а в обществе или, как принято говорить в Израиле, — в здоровом обществе. Именно в интересах обоснования возможности и эффективности решения указанной задачи (реабилитация и оздоровление клиентов в обществе) с помощью социальной работы как здравоохранительного фактора диссертантом был в целом успешно реализован проект реабилитации и оздоровления психических больных «Добровольное участие хронических больных в здоровом обществе как лечебно-оздоровительное средство».

10. Материализация указанного проекта (и на стадии выдвижения гипотезы и ее экспериментального обоснования, и на стадии выработки теории, то есть выводного знания о проблеме, и рекомендаций практического плана, и на стадии апробации и внедрения результатов проекта в целом в Негевском районе станы) привели диссертанта к следующим дополнительным суждениям, обобщениям, выводам, предложениям.

10а. Реабилитация и оздоровление пациентов — это в конечном счете, важнейшая цель и лечебной, и социальной работы в здравоохранении страны. И психосоциальная реабилитация душевнобольных не может быть здесь исключением, в том числе и прежде всего именно благодаря социальной работе. Предоставляя помощь людям, борющимся с ограничениями, которые накладываются на их жизнедеятельность болезнью, она предназначается для создания этим людям обновленных возможностей, которые позволяют обеспечить им последовательность и продолжительность более здоровой жизни, в том числе в структуре самого здорового общества, невзирая на все имеющиеся у них ограничения и трудности. Диссертант всем своим исследованием в рамках второй главы обосновывает утверждение: психосогрюльная реабилитация и оздоровление как ее определенный результат позволяют ввести душевнобольных и членов их семей в здоровое общество. С учетом изменений произошедших в мировой и отечественной психиатрии, развития толерантности политики системы здравоохранения, изменений стереотипов общественного отношения к психическим больным реабилитационный психосоциальный подход доказывает свою эффективность и новые возможности своего развития и применения. В результате — многие больные приходят к улучшенному для себя жизненному уровню и самостоятельному функционированию в обществе, так как процесс реабилитации, с одной стороны, обеспечивает рост возможностей личности, а с другой, — необходимых изменений в ближайшем ее окружении. Отсюда нами выводится и реачьная цель психосоциальной реабилитации и оздоровления — по возможности уменьшать влияние различных ограничений, изъянов, инвалидностей и расширять для личности возможность выбора.

106. В диссертации дается обоснование того факта, что единой основой психосоциальной реабилитации является некоторая совокупность положений, определяемых как ее руководящие принципы. В их числе отмечаются принципы (точнее — принципы-ценности): концентрации внимания на силах и способностях человека, а не на его слабостяхактивности сотрудничества реабилитируемого с персоналом и организуемой сферой как фактором вмешательства- «реабилитационный представитель как реальный и человеческий образ" — продвижения от существующей по необходимости зависимости к достижению независимостидифференцированного подхода к реабилитируемымнормализации и концентрации на работе, той или иной профессиональной деятельностинаконец, принцип оптимизма и надежды, чтобы посредством самого действия довести, в конечном счете, до пациента ощущение света, оптимизма, веры в будущее. Все это со всей убедительностью подтверждает, что психосоциальная реабилитация и оздоровление есть проблема не столько специально медицинская, сколько — общественная, социальная и, следовательно, — дело социальных служб и других институтов израильского общества и государства. К тому же, характеризуемый здесь социальный статус реабилитаций в последние годы получил подтверждение — и это главное — самой практикой реабилитаций и оздоровления душевно больных в здоровом обществе.

10 В. Впрочем, нельзя не отметить, что не все здесь так хорошо, как хотелось бы, что существует целый ряд проблем и вопросов, на которые все еще не даны или не могут быть даны однозначные ответы и рекомендации, что зачастую все еще отсутствуют единые и достаточно апробированные основоположения для согласованного и эффективного действия лечащего персонала и социальных работников. В их числе. Какими путями можно согласовать все элементы курса лечения, часть которого находится под ответственностью служб здоровья, а часть — под ответственностью социальных служб? Надо ли создавать особые службы или предпочесть сочетание формальной помощи больным в имеющихся социальных структурах? Каким образом можно уменьшить влияние общественных стереотипов по отношению к душевнобольным и членам их семей и обеспечить их максимально корректное и продуктивное вхождение в здоровое общество? Какую модель (модели) профессионального вмешательства, в том числе — на этапе реабилитаций и оздоровления, предпочесть и почему, в сил)' каких её (их) составляющих (положений, принципов, методов, форм) и условий места и времени (клиент во всем многообразии своих состояний, предпочтений, желаний и т. п., его окружение и лечащий персонал, виды предоставляемых услуг, их цели и т. д.)?

Или возьмем другие, не менее важные положения. Скажем, лечение и реабилитация — вместе или раздельно? Мировая практика предлагает, скорее, организационное разделение этих служб и взаимодействие в деятельности. Но в Израиле иначе: большинство реабилитационных психосоциальных служб действуют внутри лечебных систем. Нет и четкого, строгого разделения их функций. К тому же, большинство специалистов, занимающихся реабилитацией, до последнего времени не могло приобрести особых навыков «лечащей» реабилитации: в Израиле нет ни направления обучения, ни практической специализации в области психосоциальной реабилитации. Нет и ясности в вопросе: на кого возложена ответственность за процессы реабилитации? Формально и во многом фактически (но не юридически) на Министерство Здравоохранения. Хотя причастны к процессам реабилитации в моем Отечестве многие ведомства, четкое разделение и ответственность между ними все еще отсутствует.

Или возьмем вопрос об альтернативе госпитализации (особенно повторной) — о собственно реабилитации. Но где и как, каким образом? Вопросы решаются и улучшения, безусловно, идут. Насколько, однако, быстро и надежно? Ведь фактом выступает то, что реабилитационная последовательность между медицинской и общественной системами (а 90% душевнобольных Израиля находятся именно в обществе, в семьях!) просматривается все еще слабо и желает лучшего своего развития. Нельзя не видеть здесь напряженность интересов, профессиональные и общественногрупповые сопротивления, недостаток средств, быстрое сокращение «медицинской части» при отставании развития социальнопсихологических реабилитационных структур, их ведомственной разобщенности, а также наличие других, отнюдь немалочисленных и существенных, недостатковтребует политической воли руководства страны. Ибо проблема эта стала явлением в израильском обществе наших дней одной из актуальнейших и, следовательно, не ведомственной, а общеполитической, государственной.

Юг. Заключительный раздел диссертации «Социальная работа как фактор реабилитации психических больных (на примере реализации авторского проекта „Добровольное участие хронических больных в здоровом обществе как лечебно-оздоровительное средство“): теоретико-экспериментальное обоснование» доказывает, что основным реабилитирующим фактором здесь является уже сама возможность включения на добровольных началах душевнобольных, нуждающихся в социальной поддержке и помощи, в различные сферы и области жизнедеятельности общины, то есть — здорового общества.

Диссертант, проанализировав имеющийся ряд определений хронических душевнобольных, подчеркивает, что в ее понимании хронические душевнобольные это лица, имеющие инвалидность, характеризующуюся нарушениями адекватного функционирования в различных сферах жизнедеятельности: биологической, психической, поведенческой (нарушение мышления, снижение интеллектуальных способностей, искаженное восприятие и оценка действительности, повышенная тревожность и т. п.), приводящим к возникновению вторичных изменений характера и личности больного, трудностям в межличностных отношениях и к социальной дезадаптации, по причине которой последние нуждаются в зависимом образе жизни и частых госпитализациях.

Что же касается реабилитации и оздоровления таких душевнобольных, то, по мысли диссертанта, это процесс многомерный и многогранный, связанный не только с коррекцией и развитием позитивной самооценки больного, но и с развитием в первую очередь его личностных качеств, его трудовых и творческих умений и навыков. Поэтому профессиональная работа в коллективе (социальная занятость) выступает источником их активности, создает необходимые и фактически достаточные условия, позволяющие душевнобольным оставаться полноценными членами общества, придает смысл их жизни, положительно влияет на их душевное самочувствие, корректируя и повышая искаженную болезнью самооценку. Словом, в своей сущности это и есть социально — трудовая реабилитация и оздоровление, которые имеют свои характерные особенности, проявляющиеся в подборе видов технологических операций и работ с учетом тяжести условий труда и характера психического заболевания, в учете и контроле психологической совместимости и взаимодействия работников, выполняющих совместную работу и, наконец, в проведении по показаниям медицинского лечения и всех других необходимых и возможных мер поддержки.

В основу авторского проекта социальной реабилитации душевнобольных была положена гуманная философия Виктора Франкла и прежде всего его лого-терапевтический подход, рассматривающий человеческое бытие как поиск и осуществление смысла жизни. По Франклу, этот поиск и реализация смысла жизни есть врожденная мотивация, присущая всем людям и выступающая основным двигателем поведения и развития личности. Человеку требуется не состояние равновесия и покоя, а борьба за цель, его достойную. Жизнь человека не может быть ни при каких обстоятельствах лишена смысла. Но смысл этот всегда может и должен быть найден самим человеком, а не кемто для него. Именно то, что человек нередко не стремится к его обретению, не видит путей, ведущих к этому, является основной причиной психологических трудностей и заболеваний.

Существенным препятствием на пути обретения смысла жизни для любого из нас, но особенно для душевнобольных, выступает, подчеркивает Франки, цен-трация (целенаправленность) на самого себя, то есть повышенное внимание к своим собственным проблемам и переживаниям, неумение и/или нежелание выйти за пределы себя, навстречу к другим людям. Словом, смысл жизни не может быть дан человеку извне, предложен или навязан: каждый человек должен найти его самостоятельно. Однако социальный работник — доказывается результатами реализации и нашего проекта — в состоянии помочь больному обрести смысл через включение его в добровольческую деятельность в здоровом обществе, в процессе которой и происходит децептрация личности со своих собственных проблем и переориентация её внимания на окружающий мир, на других людей, расширяются межличностные контакты, обретается уверенность в себе и своих возможностях.

Отсюда — основная задача логотерапевтического подхода в рамках реабилитации выступает помощь психическому больному в обретении смысла жизни или, другими словами, — обобщенных ценностей, выполняющих ту же функцию, выступающих основой, базисом искомого смысла. Заметим также, что в отличие от ортодоксального психоанализа, который концентрируется на переживаниях прошлого и ищет в проявлениях симптомов болезни «расшифровку» следов когда-то пережитых психотравмирующих ситуаций, послуживших «пусковым механизмом» к проявлению невротических реакций и заболевания как такового, ло-готерапия, напротив, нацелена на поиск жизненного потенциала, заложенного в самом человеке. Она, следовательно, обраи (ена в будущее.

Диссертационная работа обосновывает, далее, тот вывод, что, используя логотерапию в нашем проекте социального вмешательства, удалось достичь сразу (хотя и постепенно), нескольких взаимосвязанных целей, а именно: децентриро-вать больного с постоянной «зацикленности» на собственном душевном состоянии («самокопание») — выявить скрытый потенциал и направить его на работу (и интеграцию!) с менее здоровыми структурами личностиобрести новый смысл и пользу от переживаемых боли и печали, вызванных болезньюнайти место, ту социальную нишу, в которой больные смогут получить ощущение самоценности и значимости от собственной отдачи, то есть реально изменить свой статус с зависимого на более самостоятельный.

К тому же, поскольку наш проект предусматривал еще и параллельное участие больных в групповом процессе, направленном на осознание душевнобольными свих внутриличностных и межличностных конфликтов, на групповое переживание и оценку психотравмирующих ситуаций и вызванных ими эмоций, на коррекцию самооценки, изменение стереотипов поведения в межличностном общении, на групповую поддержку, постольку гипотеза о том, что в процессе участия душевнобольных в жизни здорового общества и группах поддерживающего сопровождения у них улучшится душевное самочувствие, произойдет коррекция самооценки и укрепление «Яобраза», улучшатся межличностные отношения, повысится само качество их жизни, — целиком и полностью подтвердилась как в ходе проведения трех этапов нашего эксперимента (1998;2001 г. г.), так и в процессе реализации проекта в целом в рамках Негевского округа (района) Израиля (2000;2002 г. г.), тем более, что и экспериментальная составляющая проекта проводилась одновременно в двух «социумах» — макросоциуме здорового общества и микросоциуме отделения дневного пребывания психиатрической поликлиники, где проходили еженедельные сборы (встречи-беседы) групп добровольцев.

Эти последние, то есть встречи, подтвердили, что все пять принципов, а именно: статуса, выгоды, самооценки, участия и принесения пользы, на которых основывалась работа добровольцев, проявили себя со всей возможной эффективностью. Эксперимент подтвердил, что при условии создания комфортной обстановки труда и ощущении добровольцем удовлетворенности своей деятельностью важны все факторы — и сама работа, и удобства в ней, и успехи, и отсутствие угнетающих, и тем более стрессогенных ситуаций. Словом, общественная терапия оказалась важнейшим и едва ли ни единственно приемлемым, лично э/селаемым и явно эффективным способом лечения или, скажем здесь точнее, — реабилитации и оздоровления душевнобольных. Все это и позволило диссертанту рассматривать «добровольное участие (деятельность) душевнобольных в здоровом обществе» как действенное лечебное и социально реабилитационное средство, способное улучшить многие индивидуальные показатели больных и прежде всего — их самооценку, расширить межличностные контакты, повысить качество жизни реабилитируемых, снизить количество госпитализаций и т. д. И все это — подчеркиваюв значительной мере в результате целенаправленной активизации социальной работы в ее так называемом факторном проведении.