Истоки предромантических идей в английской литературной критике XVIII века

Эпоха Просвещения в истории европейской духовной культуры представляет собой одно из самых сложных и противоречивых явлений мировой культуры в целом. В этот период картина литературной жизни отличается большой пестротой и нередко предстает как переплетение различных, развивающихся параллельно и воздействующих друг на друга систем.

Традиционное понимание классицизма как литературного явления, основанного только и исключительно на рационалистической философии, претерпело значительное уточнение, в результате чего выявились новые эстетические представления и подходы, которые найдут воплощение и наиболее полно проявятся в последующих, нередко противопоставленных классицизму литературных явлениях.

Уже в журналах Аддисона и Стила можно встретить размышления о балладе, гении, оригинальном творчестве, нетрадиционные мысли о вкусе, т. е. то, что в значительной степени выходило за привычные классицистские представления о жестко детерминированном искусстве правил и свидетельствовало о появлении в английской литературе предромантических тенденций. Как отмечает И. В. Вершинин, рационализму Просвещения предромантизм «противопоставляет иррациональную концепцию мира, человека и искусства» [14- 32].

Хотя проблемы предромантизма в зарубежном и отечественном литературоведении привлекают внимание исследователей уже на протяжении многих лет, вместе с тем, остаются нерешенные вопросы в, казалось бы, давно известных и многократно цитируемых литературно-критических работах, в том числе в сочинениях Э. Берка и ЭЛОпга.

Для того, чтобы выделить и охарактеризовать истоки предромантических идей в литературе Англии, следует определить, что включает в себя понятие «предромаптизм» и на чем оно основано. Необходимо сразу отметить, что проблема предромантизма — одна из наиболее противоречивых как в истории отечественного, так и зарубежного литературоведения.

До сих пор остается открытым вопрос о временных и концептуальных рамках данного явления. Одни исследователи видят в предромантизме несамостоятельный литературный феномен и отождествляют его с сентиментализмом, что нередко встречается в работах по русской литературе [38- 30], а также у зарубежных исследователей, например, К. Крейчи [179- 230−239] и Д. С. Смита [234- 173−184].

Немецкий исследователь П. Мюллер считает предромантизм выдумкой буржуазной науки, предлагая вместо него термин «ранний классицизм» [203- XII, XIII], не учитывая особенностей предромантической литературно-эстетической концепции и возвращая предромантизм на классицистские позиции, которые никоим образом не могут пониматься как признаки именно предромантического мировосприятия. По сути дела, исследователь подменяет тенденции, истоки появления предромантизма состоявшимся явлением «Веймарского классицизма», который даже самими его крупнейшими представителями (Гете и Шиллер) понимался как нечто противоположное их ранним, штюрмерским, в значительной степени предромантическим концепциям искусства и литературы.

Другие критики выносят некоторые предромантические особенности за рамки как просветительской, так и романтической литературы, считая их «кризисными явлениями», не способными повлиять на становление новой романтической литературы. Так, например, С. В. Тураев отмечает, что «само по себе отрицание тех или иных путей, характерных для Просвещения, не обязательно означает предвосхищения романтизма. Романтизм просто немыслим на почве голого отрицания и разрушения идеалов. Романтизм возвышает свой идеал в противовес идеалам своих предшественников. Романтизм отнюдь не наследует пессимизм, неверие в человеческие возможности, которые характерны для Казота или Уолпола» [87- 77].

Анализируя развитие жанровых вариантов в западноевропейской литературе, С. В. Тураев выходит на анализ предшественников романтизма, т. е. на вопросы предромантизма, хотя и говорит об этом явлении осторожно, считая его, скорее, ранним этапом становления романтического движения.

Более убедительна точка зрения исследователей, которые рассматривают предромантизм как особую художественную систему, сочетающую в себе как черты Просвещения, так и зарождавшегося романтизма (напр., А. А. Аникст [5- 193−196], И. В. Вершинин [14−16], В. М. Жирмунский [33−35], М. Б. Ладыгин [41−46], В. А. Луков [54−58], А. Н. Макаров [59], I ЬА. Соловьева [82−84] и др.).

Как литературоведческий термин, «предромантизм» встречается в начале XX в. в работах французских литературоведов П. Азара [Hazard- 163], Д. Морне [Mornet- 201−202], А. Франсуа [Francois- 154] и др. для обозначения явлений и тенденций в развитии европейской литературы и искусства XVIII в., не соответствовавших принципам классицизма и хронологически предшествовавших романтизму.

Статус научного термина предромантизм получил благодаря исследованиям голландского исследователя Поля Ван Тигема [Van Tieghem, 243] который под предромантизмом понимал целую эпоху, переходный период между классицизмом и романтизмом, подразумевая определенный круг эстетических ценностей и представлений, сформировавшихся ко второй половине XVIII в., и их проявление в ряде литературных произведений, в которых эти художественные идеи получили свое воплощение.

Американский исследователь Э. Бсрнбаум, в «Антологии» [122] и «Путеводителе по романтическому движению» [123], включающих разделы по предромантизму, использует термин «предромантическое движение» для обозначения литературных тенденций XVIII в., похожих или повлиявших на литературные тенденции романтического движения. Рассматривая предромантизм расширенно, отмечая его сложность и наиболее сильное непосредственное влияние на своего последователя, т. е. романтизм, Э. Берибаум относит к предромантическим те произведения, которые хронологически предшествовали романтизму или те, которые так или иначе способствовали его приходу [123- 7−8].

При анализе общей картины возникновения и эволюции европейского предромантизма, чешский ученый Карел Крейчи отмечает существование в эпоху предромантизма множества литературных направлений, подчеркивает влияние предромантизма на формирование национальных литературных направлений, стилей и жанров национальных культур [179- 230−239].

Наличие в период предромантизма нескольких литературных направлений и течений, которые не просто существуют параллельно, но и вступают в очень сложные взаимодействия даже в рамках творчества отдельного писателя признает и отечественный исследователь И. В. Вершинин [И- 9].

Д.Смит, прослеживая историю возникновения и применения терминов «предромантизм» и «сентиментализм», утверждает, что «предромантизм и сентиментализм — это просто различные названия одного и того литературного движения» [234- 181−182].

Таким образом, для зарубежных исследователей в целом характерно расширенное толкование предромантизма, включающее в понятие «предромантизм» сентиментализм, либо точка зрения, представители которой игнорируют предромантизм и говорят о наличии в XVIII столетии только романтического движения.

В отечественном литературоведении проблемой английского предромантизма занимались многие ученые. В. М. Жирмунский, работы которого стали основополагающими для последующих исследователейГ.В.Аникин и Н. П. Михальская, А. А. Аникст, И. В. Вершинин, М. Б. Ладыгин, Н. А. Соловьева и др. внесли свой вклад в теоретическое и литературно-историческое исследование предромантизма, его специфики, тенденций, выделения присущих ему черт и этапов развития, что позволило полнее представить и охарактеризовать это явление в английской литературе.

Комплексное исследование предромантизма как общекультурного феномена проведено в работах В. А. Лукова, посвященных как проблеме предромантизма в целом, так и выявлению предромантических тенденций в европейской художественной культуре [54−58].

Среди концептуальных работ последних лет необходимо отметить докторскую диссертацию И. В. Вершинина, в которой автор, исследуя предромантические тенденции в английской поэзии XVIII столетия в общекультурном контексте, подчеркивает, что предромантизм как «самостоятельное и закономерное звено в развитии искусства», тем не менее, «был скорее совокупностью определенных тенденций, чем сформировавшимся направлением в художественной культуре Европы», переходным эстетическим явлением [14- 32].

Кроме того, исследователь обращает внимание на эволюцию предромантических тенденций в английской эстетической и художественной культуре на протяжении всего XVIII в. «от отдельных случаев отхода от классицизма и просветительских установок ко все большей системности, взаимодействию предромантически понятых категорий.» [14- 29]. Таким образом, правомерна трактовка предромантизма как переходного явления, «все черты которого раскрываются в динамике и становлении» [58- 14].

Следует отметить, что в современном отечественном литературоведении общепринятой является точка зрения, в соответствии с которой сентиментализм и предромантизм понимаются как отличные друг от друга явления (напр., И. В. Вершинин [15- 6−10], М. Б. Ладыгин [42- 34], А. Н. Макаров.

46- 10−11]. Сентиментализм не включается исследователями в предромантизм, поскольку по своим социальным корням и идейному звучанию он (сентиментализм — И.Т.) был тесно связан с Просвещением. Писатели-сентименталисты не порывали с Просвещением: перенос акцента с культа Разума на культ Чувства не менял веры в возможности человека изменить к лучшему окружающую действительность. «Предромантизм же, -подчеркивают М. Б. Ладыгин и А. Н. Макаров, — разрушая культ Разума и культ Чувства, утверждая агностический взгляд на мир, подрывал основы этой (просветительской — И.Т.) идеологии» [46- 11]. Вот почему характерной чертой произведений предромантиков становится непознаваемость мира, его загадочность, «тщетность как разума так и чувства проникнуть в тайны мироздания» [42- 40].

Господствовавшая в начале XVIII в. эстетика классицизма исходила из одинакового для всех времен и основанного на разуме идеала прекрасного, неизменным образцом и воплощением которого считалось античное искусство. Предромантизм, как любое переходное явление, содержащее как черты прошлого (просветительства, сентиментализма), так и будущего, выдвигает новые эстетические принципы, которые готовят почву для «появления нового литературного направления — романтизма.

Как подчеркивает В. М. Жирмунский, новые «предромантические тенденции проявляются первоначально не в принципиальном пересмотре основ рационалистической просветительской эстетики, а в появлении новых художественных понятий и ценностей внутри обширной области * „прекрасного“, фактически уничтожающих исключительность старого понимания красоты» [33- 150].

По мнению Л. В. Сидорченко, уже во второй половине XVII в. «шла полемика, касающаяся таких эстетических категорий как красота, воображение, вкус. Эти дискуссии усилились в начале XVIII века» [81- 25]. W.

Кроме того, переоценке литературно-эстетических категорий и возникновению новых способствовал также спор «древних и новых» [81- 36].

Таким образом, в предромантизме происходит «эстетическая переориентация» [15- 3−18]. В качестве эстетических основ предромантизма, отличающих его от предшествующей литературы, исследователями отмечаются следующие: «Шекспир в противовес классической драматургии, в поэзии — Чосер и Спенсер в противовес А. Попу, в прозе «romance» вместо просветительского «novel», варварская средневековая культура вместо гармоничной античности, национальный фольклор вместо «универсального искусства, подражающего природе» [15- 14].

Отделению эстетических категорий от моральных и формированию эстетики как науки, в противовес эстетике Просвещения, рассматривавшей собственно эстетические вопросы в связи с вопросами этическими, тоже способствовали предромантики, находившиеся в оппозиции по отношению к господствовавшей эстетике Просвещения: Э. Берк, Э. Юнг, Р. Херд, братья Томас и Джозеф Уортоны, Г. Уолпол и др.

К эстетическим категориям, наиболее широко обсуждавшимся в середине XVIII в., относятся «оригинальное», «возвышенное», «готическое», «ужасное», а также проблема «эстетического вкуса». Хотя категория «оригинального» не была новой для обсуждения, однако «перелом в эстетических принципах XVIII века, — по словам В. М. Жирмунского, — сказался наиболее заметно в споре об „оригинальности“ поэтического творчества» [33- 153]. В частности, трактат Э. Юнга «Размышления об оригинальном сочинении» (1759) был назван исследователем «развернутой декларацией новой эстетики» [33- 154], «предвестником романтического движения» [189- 93].

Категория «готическое», особенно широко использовавшаяся в английской предромантической критике, получает в середине XVIII в, новую трактовку и подразумевает исследование средневекового материала, начиная с готических" пейзажей и заканчивая средневековыми преданиями и суевериями.

Как точно подметил М. Б. Ладыгин, исследователь английского предромантического «готического» романа второй половины XVIII столетия: «Эпоха готики, может быть, тем и привлекает предромантиков, что в ней в образах странствующих рыцарей воплотилось вечное стремление человека к победе над Злом и бесконечность этой борьбы несмотря на частные победы, не дающие конкретных результатов» [42- 42].

Одно из центральных мест в эстетике предромантизма занимала категория «ужасного», поскольку ужас, по мнению предромантиков, способен не только вызывать сильные чувства, но и доставлять истинное эстетическое наслаждение. В трактате «Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» (1757) Э. Берк, пересматривая основные положения эстетики Просвещения и решительно отвергая классическое определение объективных признаков красоты, не только дает новую трактовку сущности возвышенного, противопоставляя ей категорию прекрасного, но и развивает дальше новую категорию ужасного, детально рассматривает ее как источник возвышенного.

Не случайно поэтому, выделяя также ведущие жанры предромантизма, такие как «роман ужаса», «страшную балладу», «драму судьбы», М. Б. Ладыгин отмечает, что ужасное в них «несет на себе не только определенную идейную нагрузку, но и является структурообразующим элементом, формирующим устойчивые признаки самих жанров» [45- 39].

На протяжении XVIII в. активно обсуждалась и категория «вкуса». Что такое вкус? Как его воспитать? Есть ли нормы вкуса? На эти и другие вопросы критики также пытались найти ответ.

Рассматривая своеобразие английского предромантизма И. В. Вершинин и М. Б. Ладыгин отмечают значительную художественно-эстетическую разобщенность художников XVIII в., определенный эклектизм не только в общем литературном движении, но и в творчестве отдельных поэтов. Одна из причин справедливо видится ими в разрыве (несоответствии) художественной теории и художественной практики. «В английской литературе XVIII в., -подчеркивают они, — можно выделить две тенденции: начиная с 30−40-х гг., теоретическая, эстетическая мысль опережает художественную практику, а приблизительно с 70−80-х гг. происходит обратное» [15- 12].

Э.Берк в своих произведениях, прежде всего в «Философском исследовании», и Э. Юнг, несмотря на приверженность к классицизму и сентиментализму в своем поэтическом творчестве, в «Размышлениях об оригинальном сочинении» не только обобщили существующие разрозненные критические точки зрения, но и предугадали новые явления и открытия, в определенной мере опередив художественную практику писателей-предромантиков. В связи с этим прав Пауль Хамелиус, отмечавший, что «критики готовят вкус для будущего и зависят от исторических воззрений и философских систем» [160- 185].

Кроме того, период, когда создавали свои произведения Э. Юнг и Э. Берк, как любой переходный период, характеризуется, по словам В. А. Лукова, «отсутствием четкой дифференциации просветительских и предромантических элементов» [58- 14]. И. В. Вершинин называет этот период «теневой эпохой», развивавшейся весь XVIII в. параллельно с эпохой Просвещения, отмеченной стабильностью" [14- 22].

Поэтому работы Юнга и Берка, являясь программными манифестами новой эстетики, не были тем не менее чисто предромантическими, сочетая как просветительские, так и предромантические идеи. Правила разума и вкуса подверглись в них критике, хотя и не всегда последовательной.

Очевидно, что взгляды Э. Юнга и Э. Берка, выраженные в их сочинениях, возникли не на пустом месте. Они опирались на достаточно длительную традицию развития литературно-эстетических категорий «оригинальное» и «возвышенное», «вкус». Предшественники Э. Берка и Э. Юнга по-разному пытались дать ответы на интересующие их вопросы. В зависимости от того, какой эстетической концепции они придерживались, создавались их теории.

Э.Берк и Э. Юнг неоднократно привлекали внимание исследователей: Берк как политик и историк (В.Н.Абрамов [1], Г. С. Волкова [17], Е. А. Косминский [39], Ю. Б. Лебедев [47],), философ и эстетик (Б.В.Мееровский [62−63], Т. Л. Ницинская [69−70], П. С. Трофимов [86]), Юнг как поэт, автор «Ночных дум» (В.Н.Ганин [19−21]).

Вместе с тем, раннее творчество Берка, его воззрения, отразившиеся в «Записной книжке», формирование его литературно-эстетических взглядов как теоретика предромантизма, так же как и нашедшие воплощение в трактате «Размышления об оригинальном сочинении» литературно-эстетические взгляды Э. Юнга, не получили еще полного и глубокого освещения.

В работе рассматривается формирование основных литературно-эстетических категорий, используемых критиками до появления собственно предромантических художественных произведений, исследуются взгляды критиков и писателей, дающие основание говорить об истоках предромантического движения, понимаемого нами как явление, зарождающееся в конце XVII и развивающееся на протяжении XVIII в., т. е. тех литературно-критических представлений, которые существуют в недрах классицизма и сентиментализма, но найдут свое воплощение в творчестве писателей-предромантиков.

Актуальность исследования определяется пристальным вниманием современного литературоведения к изучению переходных литературно-эстетических явлений, лежащих на границе культурных эпох и связана с современным осмыслением наследия Э. Берка и Э. Юнга, отразившего тенденции развития литературной критики эпохи Просвещения.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что впервые как в отечественном, так и в зарубежном литературоведении дается подробный анализ истоков предромантических идей в английской литературной критике конца XVII — XVIII в.

Цель работы — изучение возникновения и развития предромантических идей в английской литературной критике XVIII в., исследование литературно-критического наследия Э. Берка и Э. Юнга, а также явления готического возрождения и становления готического романа.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

1. охарактеризовать основные концепции оригинальности и подражания в английской литературной критикеопределить место Э. Юнга в становлении и развитии предромантической концепции оригинальности;

2. установить связь между предромантическими исканиями Э. Берка и его ранним творчеством («Записная книжка» Э. Берка);

3. проанализировать использование понятия «вкус» в английской литературной критикеисследовать использование термина «вкус» у Э. Берка;

4. выявить основные теории, касающиеся категории «возвышенного» в английской литературной критикеохарактеризовать трактовку «возвышенного» Э. Берком в трактате «Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного»;

5. проследить развитие категории «готическое" — указать на истоки готического романа.

Методика анализа обуславливается многоаспектностью поставленных задач. Диссертация представляет собой комплексное исследование, сочетающее элементы культурно-исторического, историко-теоретического и аналитического методов.

11аучно-практическая значимость диссертации состоит в том, что полученные результаты могут быть использованы при разработке общих вопросов истории европейской литературы и эстетики, в лекционных курсах по истории английской литературы ХУП-ХУШ в. и истории зарубежной литературной критики, для разработки спецкурсов по английскому Просвещению и предромантизму, а также для дальнейшего изучения творчества Э. Юнга и Э.Берка.

Положения, выносимые на защиту:

1. Тезис «подражать — это следовать природе» сохранял актуальность на протяжении всего ХУШ в., однако понятие природы было решительно расширено.

2. В трактате «Размышления об оригинальном сочинении», написаном в духе предромантических идей, Э. Юнг заявил о ценности индивидуального стиля и необходимости искать оригинальбность в глубинах собственного сознания.

3. Идеи Э. Берка из «Записной книжки» нашли отражение в трактате «Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного».

4. В «Философском исследовании» Э. Берк отверг сложившееся мнение о вкусе как врожденной способности человека и провозгласил норму вкуса, единую для всех людейобобщил и систематизировал признаки возвышенного, разграничивая категории возвышенного и прекрасного, сделав упор на эмоциональном состоянии субъекта и его ощущениях.

5. Категория «готического» из «варварского» к концу ХУШ в. превратилась в синоним «необычного» и «оригинального». Закрепившись первоначально в парковом искусстве, новая доктрина (естественное = оригинальное = готическое) была перенесена в архитектуру, а затем в эстетику и литературу, где атрибуты готики стали рассматриваться как источники наслаждения и как основа для написания оригинального произведения.

Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры романо-германской филологии ВятГГУ, докладывались на 14, 15 Пуришевских чтениях (Москва, 2002, 2003), на научно-практических конференциях преподавателей ВятГГУ (Киров, 2003, 2005), на межвузовской научно-практической конференции в РИУ и МФЮА (Киров, 2004).

Основные положения исследования нашли отражение в 8 опубликованных работах.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии, включающей 261 наименование, из них 109 на русском, 152 на английском и других языках.

Заключение

.

В литературе Англии второй половины XVIII в. формируется явление, получившее название предромантизм, характеризующееся усилением эмоционального начала в противовес рационалистической эстетике классицизма, таинственностью и загадочностью событий, поступков и страстей, отличных от чувствительности сентименталистов, уходом от современной цивилизации в другие страны или далекое прошлое, интересом к фольклору, обращением к скандинавским и кельтским легендам, памятникам национальной английской культуры.

Ч '.

Как любое переходное явление, предромантизм содержал как* черты прошлого (просветительства, сентиментализма), так и будущего, выдвигая новые эстетические принципы, готовящие почву для появления романтизма.

К утверждению новой критической точки зрения были причастны не только Э. Берк и Э. Юнг со своими знаменитыми произведениями, но также Р. Херд, братья Уортоны, Г. Уолпол и другие менее известные критики, работы которых послужили основой для формирования литературно-эстетических взглядов писателей-предромантиков, нашедших отражение в литературных произведениях.

Анализ концепций оригинальности в английской литературной критике исследуемого периода позволил сделать следующие выводы.

Тезис «подражание — это следование природе» оставался актуальным на протяжении всего XVIII в., однако понятие природы значительно расширилось. Если для Аристотеля подражание было необходимым и всегда желаемым условием создания любого произведения искусства и включало в себя копирование черт изображаемого предмета, а также подражание работам более ранних авторов, то в эпоху классицизма явный плагиат был подвергнут резкому осуждению.

Ни о каком подражании не могло быть и речи, если писатель не привнес в свое творение ничего нового. У классицистов существовал культ творчества античных авторов, на которых нужно было равняться, но, как считалось, их невозможно превзойти. Вместе с тем, начиная с эпохи Возрождения, в рамках классицистской эстетики выдвигались отдельные идеи, предвосхитившие взгляды предромантиков. Против слепого подражания древним в защиту свободы гения и творческого воображения выступали Ф. Сидни, Б. Джонсон, У. Давенант, А. Каули, Т. Спрат, У. Темпль, Дж. Аддисон, мысли и идеи которых нашли свое дальнейшее освещение и развитие в трактате Э. Юнга «Размышления об оригинальном творчестве» (1759).

Предромантики отвергли культ древних авторов, поставив во главу угла гениальность, которая не зависит от времени и других внешних обстоятельств. Если классицисты отдавали предпочтение гению, сформировавшемуся при помощи обучения и правил, то предромантики высоко ценили гениев от природы и нашли дополнительные источники для написания оригинального сочинения: фантастический и сверхъестественный мир, созданный воображением авторатщательное изучение историиобращение к старинным балладам и легендамавторская эмоциональность и чувствительность, творческое воодушевление и порывчеловеческая и природная изменчивостьсобственная авторская индивидуальность — писатель везде может найти новые темы для творчества. Бесконечность мира и постоянно меняющаяся природа определяли неиссякаемость тем для написания оригинального сочинения.

Можно утверждать, что для предромантиков перестал существовать термин «подражание» в том смысле, как его понимали классицисты. Многовековая доктрина была заменена на тезис «оригинальность — это следование своей природе», раскрытие личного потенциала.

Трактат ЭЛОнга «Размышления об оригинальном сочинении» отвечал всем требованиям нового времени. В нем автор связал вопросы о жизни и смерти с настоящим предназначением человека и учением об истинном гении. Обобщив существующие теории об оригинальности и подражании, разрозненные критические замечания более ранних критиков, Юнг сделал акцент на творческой неповторимости каждого человека. Вместе с критической оценкой современной и классической литературы Юнг провозгласил ценность индивидуального авторского стиля и заявил о необходимости искать оригинальность в глубинах собственного сознания. Цель литературы критик видел в следовании природе, однако именно природа, утверждал он, создает индивидуальности, все из которых являются оригиналами.

После появления «Размышлений» Э. Юнга термин «оригинальный» стал употребляться в его современном значении как «новый, независимо-творческий и не подражающий».

Важное значение имела сделанная Юнгом переоценка творчества Шекспира. Шекспир стал классическим примером оригинального гения, поставившим под сомнение классицистскую необходимость использования писателем всевозможных правил и предписаний для написания оригинального произведения.

Другой теоретик предромантизма, Э. Берк, способствовал переосмыслению категории «эстетической вкус» и изменению отношения к категории Возвышенного.

Анализ ранних произведений Э. Берка позволил более полно охарактеризовать Берка как критика и писателя и установить преемственность идей из «Записной книжки» и дальнейшее их развитие в трактате «Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» (1757).

Берк затронул актуальные вопросы своего времени, многие из которых впоследствии были названы критиками предромантическими. Как любого молодого человека, Берка волновала проблема выбора и реализации творческого потенциала и тесно связанная с этой проблемой тема гения и гениальности. С позиций уже зрелого философа Э. Берк рассуждает о взаимодействии разума и чувств, религии и государственном устройстве. Как человек, остро воспринимающий окружающий мир, он не может не охарактеризовать свое ближайшее окружение, когда выступает не только как философ, но и как психолог. Предромантическими по своей сути явились и рассуждения Берка о превалирующей роли эмоций и о страхе как источнике Возвышенного, впоследствии развитые им в трактате «О Возвышенном и Прекрасном».

Анализ учений о вкусе свидетельствует о том, что большинство критиков XVIII в., рассматривая эстетический вкус как врожденную способность человека, которую можно улучшить и облагородить, отвергало существование нормы вкуса, объясняя это объективными и субъективными причинами (например, разной степенью образованности или развития воображения). Учение Берка о вкусе — это одна из первых попыток создать полную теорию вкуса. Берк обращается к анализу человеческого сознания и утверждает норму вкуса, единую для всех людей. Для Берка вкус — это идея, формирующаяся при помощи чувств, воображения и мышления. Он зависит как от врожденной, так и приобретенной склонности, а также от развития чувственности и рассудительности.

В трактате «Философское исследование о происхождении наших идей возвышенного и прекрасного» Берком предложена новая трактовка возвышенного. Опираясь на взгляды своих предшественников (Лонгина, Шефтсбери, Аддисона, Денниса), он отходит от сложившейся традиции рассматривать возвышенное, подобно Лонгину, в рамках риторики, обобщает и систематизирует признаки возвышенного, разграничивает категории возвышенного и прекрасного, сделав упор на эмоциональном состоянии субъекта и его ощущениях. Возвышенное, по Берку, самая сильная эмоция, основанная на страхе или ужасе и вызывающая изумление и восторг.

До Берка искусство отражало пропорции и не приветствовало большие размеры, предпочитало конкретное и ограниченное неопределенному и бесконечному, знание незнанию, пыталось воспринимать мир лишь в категориях прекрасного, старалось придать выражению легкость и изысканность, а не трудность. В трактате появляются идеи, совершенно несовместимые с догматами классицизма, которые в свою очередь становились популярными к концу века.

С другой стороны, Берк ограничил категорию «возвышенного», удалив из этой сферы все эмоции за исключением ужаса. Но в этом был и положительный момент. Заострение внимания на ужасном способствовало проникновению в литературу предромантического периода понятия, которое позднее получило название романтического ужаса. Берк теоретически подготовил появление нового жанра — готического романа, продемонстрировавшего в высшей степени возвышенное ужаса, к тому же неясность, запутанная логика, мистика романа находились в полном соответствии с его теорией.

Отношение к категории «готического» также претерпело значительные изменения. «Готическое» из варварского, средневекового стало синонимом «необычного», «сверхъестественного», «оригинального». Общепризнанный постулат «естественное = простое = классическое» сменился на «естественное = оригинальное = готическое». Так готика из порока превратилась в добродетель. Асимметрия, естественная дикость, свобода стали считаться преимуществом, а пропорция и симметрия были признаны нарушением заповеди «следовать природе».

Закрепившись первоначально в парковом искусстве, новая доктрина была перенесена в архитектуру, а затем и в эстетику и литературу, где атрибуты готики стали рассматриваться как законные источники наслаждения. В частности, ужасы готического были приняты потому, что давали выход страстям, вызывали любопытство и чувство приятного ужаса вследствие своего необычного происхождения. Загадки и тайны готических романов будоражили воображение и давали пищу для размышлений.

Параллель между готическим и поэтическим стилями стала возможна благодаря признанию все той же неправильности и разнообразия стиля автора.

Среди источников готического романа следует назвать: интерес к рыцарству и готической архитектуре, мир баллад, таинственное, жуткое и сверхъестественное в эпической поэме и драме, старые хроники, легенды, произведения Чосера и Шекспира, французское и немецкое влияния, восточные сказки, романы Т. Смоллета и Т. Лиланда, «готические» сцены в романах Ричардсона, «кладбищенскую лирику».

Р.Херд, Г. Уолпол, В. Уорбуртон, К.Рив. Д. Эйкин, Н. Дрейк внесли свой вклад в развитие готической теории и утверждение нового жанра. В готическом романе нашли отражение как обостренный интерес к мистическому и сверхъестественному, так и неприятие просветительского разума, неспособного, с точки зрения предромантиков, постичь истинную сущность вещей.

Начиная с «Замка Отранто» Г. Уолпола слово «готический» стало использоваться для обозначения определенного типа романа, в результате чего оно постепенно потеряло свое значение «средневековый» «варварский» и стало литературным термином, обозначающим «страшное», «ужасное», «жестокое», «сверхъестественное».

Таким образом, возникновение и становление готического романа, в котором наиболее ярко проявились литературно-эстетические взгляды предромантиков, переосмысление категории «готическое» оказались неразрывно связанными с эстетическими дискуссиями о возвышенном, оригинальном сочинении, гении и творческом воображении.

Анализ литературно-критических работ, начиная с конца XVII века, позволяет говорить о следующих предромантических тенденциях в литературной критике исследуемого периода :

• защита оригинальности и свободы творчества;

• поиск новых источников для написания оригинального произведения;

• приоритет, отдаваемый неограниченным возможностям творческого воображения, способного создавать свои миры и своих персонажей;

• провозглашение свободы гения, не зависящего от правил и никому не подражающего;

• переоценка и открытие средневековых авторов и писателей эпохи Возрождения, внимание к старинным балладам и древней поэзии;

• призыв искать источники творческого вдохновения в индивидуальных особенностях автора и бесконечно меняющейся природе;

• дальнейшая разработка категории «возвышенное» как стремление избежать формализма и узких рамок классицистского кредо;

• понимание вкуса как сложной идеи, создающейся под влиянием чувств, воображения и суждения;

• переосмысление понятия «готическое» из варварского средневекового в «сверхъестественное» и «оригинальное», нашедшее воплощение в готическом романе, ассоциирующимся со сверхъестественным, страшным, ужасным.

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что в недрах рационалистической эстетики Просвещения набирали силу новые идеи, стимулирующие расширение критической точки зрения на оригинальное творчество и его истоки, усиление индивидуального начала, развитие категории «возвышенное», переосмысление и эволюцию категории «готическое», разработку категории «вкус». Работы Э. Берка, Э. Юнга, Г. Уолпола, Р. Херда, братьев Уортонов и других критиков способствовали изменению вкуса, проникновению предромантических идей в литературу свидетельствовали о развитии литературной критики по пути к романтизму.