Морфологические и синтаксические особенности масдара даргинского и арабского языков

Признанию новой антропоцентрической парадигмы предшествовали многочисленные дебаты на международных съездах и конференциях [Международный съезд славистов. М, 1995; Лингвистика на исходе ХХ-го века. М, 1995; Новые средства коммуникации. Шецин, 2003 и др.], а также дискуссии в периодической литературе [Алпатов 2001; Циммерлинг 2000; Дюфур 1992; Красухин 2003; Кибрик 1996 и др.]. Однако новая парадигма все еще находится на уровне разработки методологических проблем [Кубрякова 2006; Касевич 1998; Караулов 1999; Фрумкина 2006; Вежбицкая 1999; Лакофф, Джонсон 2006 и др.]. И это не смотря на то, что вопросы антропоцентрической лингвистики стали выноситься на страницы учебных пособий [Маслова 2001; 2007; Тер-Минасова 2004; Чурилина 2006 и др.].

Сказанное, однако, не означает, что системоцентрическая лингвистика, фундаментальные исследования которой дали ценнейшие сведения для антропоцентрического языкознания, ушла в прошлое. Данное направление сохраняется как парадигма научного познания. Это можно объяснить тем, что смена парадигм научного познания не есть результат истощения проблем, поставленных сравнительно-историческим и системоцентрическим направлениями. Это процесс реконструкции на новых основаниях, которые изменяют некоторые наиболее элементарные теоретические обобщения в данной области [Кун 2006].

В течение переходного периода, каковым является современное состояние лингвистики, наблюдается большое, но неполное совпадение проблем, которые могут быть решены с помощью старой и новой парадигм [Кун там же]. Сказанное касается и проблемы масдара, затронутой в нашей диссертации, которую мы решаем в единстве системоцентрической и антропоцентрической лингвистик. Это единство обеспечивается тем, что мы исследуем не только системные связи, словообразовательные модели и сочетаемостные характеристики отглагольного имени, но и его семантику. А в семантике слова, как известно, отражаются особенности национального видения картины мира. А это уже антропологические элементы, присущие традиционному сравнительно-историческому и системоцентрическому языкознанию, но находящиеся в тени антропоцентрической лингвистикифакт, уже отмеченный в отечественном языкознании [Земская, Ермакова, Рудникова-Корват 1998; Гюльмагомедов 1998:11]. Именно антропологический подход позволил критически относиться к фундаментальному положению лингвистики ХХ-го века о произвольности лингвистического знака [Соссюр 1964:372] и определить историческую связь между звучанием и значеним [Абдуллаев 1999; 2006]. Тот же подход позволил также выяснить возможные причины изменения характера ударения латинского языка [Абдуллаев 2006], хотя автор не употребляет терминов современной антропоцентрической лингвистики. Это обстоятельство обусловливает и наш подход к исследованию масдара, который рассматривается и как единица системоцентрической лингвистики, и как единица антропоцентрического языкознания.

Следует отметить, что номенклатура более или менее известной библиографии масдара в современном арабском языкознании, включая и западную и российскую арабистику, насчитывает около тридцати наименований. Во всяком случае, таков список специальной литературы, посвященной вопросам масдара отдельно или в рамках других проблем арабского языкознания в наиболее известной монографии А. Н. Мельянцева по проблеме масдара [Мельянцев 1990: 145−149]. Эту литературу нам удалось дополнить лишь двумя современными статьями (Мельянцев 2004; Преображенская 2004), если не считать учебную литературу.

В дагестанской лингвистике, касающейся арабского языка, последний изучается, как правило, на уровне адаптации лексики языка донора в заимствующем языке (Азаев 1973; Забитов 1983; Курбайтаева 1999;

Курбанова 1998; Мусаев 1978; Стоянова 2004; Халиков 2000; Халунов 1998).

Объект исследования — отглагольное имя в системах даргинского и арабского языков. Внимание к масдару объясняется тем, что ондихотомическая языковая единица и редкий компонент языка, включающий признаки имени и глагола одновременно.

Актуальность затронутой проблемы обусловлена тем, что сопоставительные исследования в современной лингвистике, как в аспекте системоцентрического языкознания, так и в плане антропоцентрической лингвистики, получили широкое распространение. Однако исследования дагестанских языков в сравнении с арабским носят единичный характер [Гасанова 2004, Зубаирова 2007]. Материалы же сопоставительного исследования масдара даргинского и арабского языков все еще остаются terra incognita. Сопоставительный анализ масдара в таких генетически и типологически различных языках, как даргинский и арабский, дает возможность уточнить знания о таком противоречивом явлении, как отглагольное имя, определить общее и особенное в сопоставляемых языках применительно к масдару в системоцентрическом и антропоцентрическом аспектах.

Освещение этих вопросов будет небесполезным не только для даргинского и кавказского, но и для арабского и всего семитского языкознания в целом с учетом генетической общности компонентов, входящих, соответственно, в семитскую и кавказскую семьи языков.

Методологической и теоретической основой исследования послужили утвердившиеся в языкознании лингвофилософские концепции, касающиеся основных характеристик языка: язык — это динамическая, внутренне организованная коммуникативная система, находящаяся в связи с мышлением и историей народа, несущая в себе национальные и интернациональные признакиобщепризнанные труды отечественных (Ю.Д. Апресяна, А. Вежбицкой, В. В. Виноградова, В. Г. Гака, В. Г. Колшанского,.

Е.С. Кубряковой, Л. В. Щербы и др.) и зарубежных (Ш. Балли, В. фон Гумбольда, Ф. де Соссюра и др.) языковедов.

Особое значение имели исследования по даргинскому (З.Г. Абдуллаева, М.-С.М. Мусаева и др.) и арабскому (В.Н. Белкина, Б. М. Гранде, А. Н. Мельянцева, Н. В. Юшманова и др.) языкам.

Научная новизна исследования заключается в том, что делается первая попытка сопоставительного анализа даргинского и арабского языков, имеющих различные лингвистические традиции, выявляются общие и дифференциальные признаки отглагольного имени, определяются особенности фрагмента грамматической картины мира, вербализованной масдаром.

Цель диссертационной работы — определить возможные схождения и расхождения онтологии масдара в даргинском и арабском языках. Поставленная цель предопределила решение следующих задач: а) описание морфологических и синтаксических характеристик масдара в даргинском и арабском языкахб) сопоставление выявленных признаков отглагольного именив) определение возможных антропоцентрических особенностей масдара в сопоставляемых идиомах.

Поставленная цель и вытекающие из нее задачи обусловили и выбор методов исследования. Анализ отглагольного имени в даргинском и арабском языках проводится описательным и сопоставительным методами. За процедурой описания в каждом отдельном языке следует непосредственное сопоставление отглагольного имени даргинского и арабского языков на уровне языка и речи по параметрам, обусловленным природой масдара. Из этого сопоставительного анализа извлекается информация об интегральных и дифференциальных признаках отглагольного имени в исследуемых языках.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Различия в типологической принадлежности даргинского и арабского языков на семантике отглагольного имени, как правило, не отражаются.

2. Множество формул масдарообразования в арабском языке сводимы к единой модели.

3. Возможность локализации во времени даргинского мае дара и индифферентность арабского отглагольного имени к категории времени на уровне единиц языка обусловлены особенностями морфологии сопоставляемых феноменов.

4. Даргинский масдар тяготеет в большей степени к глаголу, арабскийк имени.

5. Даргинский масдар более антропоцентричен, чем отглагольное имя арабского языка.

Теоретическая значимость диссертации в том, что в ней приводятся дополнительные материалы и аргументы в пользу уже описанных в общем, даргинском и арабском языкознании лингвистических параметров масдара, а также доказывается, что даргинскому масдару, как единице языка, может быть присуща категория грамматического времени.

Практическая ценность исследования заключается в том, что его материалы могут быть использованы при чтении лекций по даргинской и арабской сопоставительной лексикологии на факультете дагестанской филологии, а также на факультете востоковедения при чтении лекций по теоретической грамматике арабского языка. Определенную помощь данная работа окажет и в преподавании арабского языка в дагестанских школах и вузах.

Материалом исследования послужили сведения, заключенные в литературе по общей и частной лингвистике, контексты, извлеченные из специальной литературы.

Источниками диссертации явились научная литература по общему, даргинскому и арабскому языкознанию, лексикографические справочники, наша компетенция носителя даргинского языка и специалиста по арабскому языку.

Апробация работы. Основные результаты исследования обсуждались на заседаниях кафедры дагестанских языков Дагестанского государственного университета. Некоторые положения и отдельные выводы работы нашли отражение в выступлениях на итоговых научно-практических конференциях профессорско-преподавательского состава Дагестанского государственного университета, а таюке в 5 публикациях по теме диссертации.

Структура и объем работы определяются поставленными целями и задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и списка использованной литературы.

Заключение

.

Как вытекает из проведенного сопоставительного анализа масдара даргинского и арабского языков, объекту исследования присущи как общие, так и дифференциальные признаки по всем рассмотренным параметрам.

Мае дар сопоставляемых языков обладает такими интегральными глагольными свойствами, как обозначение действия или состояния, сохранение глагольного управления, категории переходности/ непереходности и сочетание с наречием.

Интегральным в сопоставляемых языках является также отсутствие у масдара личных окончаний и неспособность изменяться по наклонениям, что отличает его от глагола.

Дифференциальными глагольными признаками масдара даргинского языка являются изменение по классам, наличие каузативной и отрицательной форм, сохранение категории вида, в определенных случаях возможность сохранения категории времени и залога — свойства, не присущие отглагольному имени арабского языка.

Возможность (в некоторых случаях) соотнесенности масдара с категорией грамматического времени в даргинском языке составляет его уникальность. Арабский масдар индифферентен по отношению к грамматическому времени.

Что касается именных параметров масдара, то наиболее общим для отглагольного имени исследуемых коммуникативных систем является категория падежа и возможность транспозиции в разряд существительных.

Дифференциальными являются категория грамматического класса и униформность, что не свойственно масдару арабского языка.

Арабский масдар полиформен, и ему присуща категория определенности/неопределенности — свойства, не характерные для даргинского масдара.

Лексико-морфологические параметры масдара даргинского и арабского языков совпадают по структуре отглагольного имени в виде «морфологическая константа + аффикс (ы)». Однако реальное заполнение этой модели дифференциально. В даргинском языке эта структура предстоит как «основа глагола + суффиксни», а в арабском — «основа масдара + аффикс (ы)».

Субстантивация масдара в сопоставляемых языках сопровождается такими общими признаками, как сочетаемость с атрибутивными словами (прилагательными, причастиями, числительными, местоимениями, существительными в родительном падеже) и наличие форм множественного числа.

В обоих языках субстантивированные отглагольные имена утрачивают глагольное управление и предикативность.

Транспозиция масдара в категорию существительного в сопоставляемых языках отличается тем, что в даргинском языке этот процесс сопровождается утратой масдаром способности изменяться по классам и числам при помощи классных показателей, а в арабском — сохранением категории рода.

В плане системных связей масдара и других отглагольных образований отглагольное имя сопоставляемых идиомов естественно вписывается в корпус единиц, производных от глагола. При этом общим для арабского и даргинского языков является образование отглагольных существительных и причастий.

Основное формальное отличие в морфологии отглагольного словообразования — это единство внутренней и внешней флексий в арабском языке и суффиксация — в даргинском, при редко встречающемся нулевом аффиксе.

В плане сочетаемости масдара интегральным для даргинского и арабского отглагольных имен является сочетаемость с существительными, местоимениями, наречиями, глаголами в определенной временной форме, а также с другими масдарами.

В отличие от арабского отглагольного имени, даргинский масдар сочетается с инфинитивом, с существительными в местных падежах и образует послеложные конструкции.

Арабский масдар, в отличие от даргинского отглагольного имени, может сочетаться с существительными, оформленными определенным артиклем, образует предложные конструкции и структуру «абсолютный масдар».

В функциональном аспекте для масдара исследуемых языков как именной категории общими являются функции подлежащего, именной части составного сказуемого, прямого дополнения (объекта), косвенного дополнения, определения и различного рода обстоятельств.

В плане словопорядка масдарные словосочетания сопоставляемых языков не содержат интегральных признаков. Основная оппозиция предполагает «существительное + масдар» в даргинском языке и «масдар + существительное» — в арабском. Даже при едином компонентном составе масдарные сочетания различаются грамматическим значением: в даргинском языке, к примеру, «имя в именительном падеже + масдар в именительном падеже», в случае арабского языка — «масдар в именительном падеже + имя в родительном падеже».

Исключение составляют масдарные сочетания, в которых указания на особенности действия происходят за счет семантики наречия, где имеем одинаковые синтаксические структуры для сопоставляемых языков -«наречие + масдар».

Из проведенного анализа антропоцентрической валентности сопоставляемых языков следует, что фрагмент грамматического семантического пространства, кодифицированного масдаром на уровне относительно автономной семемы, являет собой межъязыковое соответствие.

И в даргинском, и арабском языках фрагмент картины мира, кодифицированный масдаром, — это процессуальность. Но в сознании носителей сопоставляемых коммуникативных систем она отражается по-разному за счет возможности трехмерной временной локализации отглагольного имени в даргинском языке и индифферентности по времени арабского масдара.

Различие в отражении процессуальное&trade-, присущее арабской и даргинской ментальности, проявляется также в формоизменении отглагольного имени, реализующемся в категории падежа — три в арабском языке и одиннадцать — в даргинском.

И даргинский, и арабский масдары антропоцентричны, однако эта особенность в большей степени присуща отглагольному имени даргинского языка. Большая антропоцентричность даргинского масдара проявляется в оформлении его классными показателями в соответствии с классификацией объективной реальности на три группы: мужчина, женщина, не мужчина и не, женщина. Меньшая антропоцентричность арабского масдара в том, что последний подразделяется только на два класса — мужской род и женский род, к которым относят также явления и предметы, не имеющие непосредственного отношения ни к мужскому, ни к женскому полу.

Даргинский масдар тяготеет к глагольности, тогда как масдар арабского языка в большей степени номинативен.