Социально-психологическое конструирование интеллектуальной нормы в России: На материале Самарской области

Актуальность исследования.

В XX веке в связи с ростом промышленности и производства, развитием высоких технологий повышается уровень социальных требований к интеллектуальному развитию каждого индивидуума. В этих условиях люди с интеллектуальной недостаточностью имеют ограниченные возможности для адаптации, повышения качества жизни по сравнению с людьми, обладающими нормальным и высоким уровнем интеллекта.

В связи с ухудшением экологической обстановки в мире и, как следствие, ростом перинатальной патологии число детей с аномалиями развития увеличивается. Среди причин имеют место: врожденная патология анализаторов, органов и системхромосомная патологиянаследственные, психические, неврологические, обменные, эндокринные, инфекционные и другие приобретенные соматические заболевания. В России этому росту способствует социально-экономический кризис, который влечет за собой снижение уровня жизни населения и как результат — соматическую ослабленность и микросоциальную запущенность детей, что часто формирует почву для возникновения интеллектуально-мнестических нарушений в подростковом и зрелом возрасте.

При возросшем уровне сложности жизни возникает напряженность социального функционирования и увеличивается риск социальной дезадаптации. В этих условиях люди с интеллектуальной недостаточностью все чаще попадают в поле зрения психологов и психиатров.

В то же время понятие интеллектуальной нормы трансформируется. Чем выше уровень развития общества, тем сложнее структура интеллектуальной нормы и тем сложнее взаимоотношения интеллектуально сохранных людей с остальными. В этой связи представляется актуальным определение понятия интеллектуальной нормы, ее структуры, свойств и эволюции.

Дифференцируется и стратифицируется социальная среда, в связи с этим возникают новые формы образования (классы коррекционно-развивающего обучения, гимназии, лицеи и проч.). На этом фоне мы не можем уже пользоваться устаревшим понятием интеллектуальной нормы, которое было сформировано в годы советской власти властными установками и удовлетворяло ту социальную политику, которая проводилась в государстве в системе образования. С изменением социального строя и социального образования понятие интеллектуальной нормы должно быть пересмотрено в соответствии с теми социальными запросами, которые есть у общества: необходимостью быстро ориентироваться практически в любой новой задаче, выделять существенные для решения отношения, находить пути решения через изменение условий, создавая замыслы новых творческих продуктов.

Сегодня интеллектуальная норма исследуется с целью профессиональной ориентации и анализа профессиональной пригодности, дифференциальной диагностики умственной отсталости и задержки психического развития детей, судебно-психологической экспертизы, исследования мышления у психически больных, оценки готовности к школе, выявления одаренных детей.

В России институциональные экспертные комиссии недостаточно используют мировой опыт тестометрической диагностики интеллектуальной нормы, в связи с этим возникает актуальная проблема выяснения причин неразвитости теоретических и прикладных представлений специалистов. В связи с этим, вероятно, не создана научная достоверная база в прикладной диагностике в сфере интеллектуальной нормы.

Под интеллектом как объектом измерения чаще всего подразумеваются те проявления индивидуальности, которые имеют отношение к познавательным свойствам и ментально-когнитивным особенностям. Это нашло свое отражение в многочисленных тестах для оценки различных интеллектуальных функций (тесты логического мышления, смысловой и ассоциативной памяти, арифметические, пространственной визуализации и т. д.).

Данная работа проведена для того, чтобы проследить историкосоциальное своеобразие эмпирического становления понятия интеллектуальной нормы в профессиональном сознании прикладных диагностов. Она исследует психоэкспертный российский дискурс интеллектуальной нормы в эволюционной перспективе на материале психоэкспертных и законотворческих текстов, выявляя влияние социальных отношений и профессиональных представлений на предмет экспертизы.

Цель исследования.

Целью исследования является историко-эмпирическое изучение формирования экспертной психодиагностики интеллектуальной нормы в России.

Объект исследования.

Объектом исследования является корпус текстов, содержащих сведения об интеллектуальной норме в России. Он делится на опубликованные источники этимологического, культурологического, правового характера, труды по истории науки и материалы Государственного архива Самарской области, архива Самарского психоневрологического диспансера № 1, архива МУ г. Самары «Городская психолого-медико-педагогическая комиссия диагностики, коррекции развития детей и подростков».

Гипотезы исследования.

1. Психоэкспертный дискурс формируется в совместном пространстве знания и власти, служа образованию социальной структуры общества.

2. Исторически понятие интеллектуальной нормы формируется по мере разделения труда в обществе и в соответствии с государственными задачами по стратификации общества. Указанная тенденция отражается в законодательных актах государства и в научных представлениях о развитии и уровнях интеллекта.

3. Указанное взаимодействие знания и государства отражено в психолого-психиатрическом дискурсе. Дискурс многослоен и построен так, что специальная терминология оттесняет старую в общепринятый язык, который становится общим психолого-медико-правовым языком.

4. Существующая стадиальность в смене дискурса имеет признаки парадигмы и наррадигмы.

4. История интеллектуальной нормы в России обнаруживает отсутствие относительного паритета между знанием и властью, характерного для Запада.

Задачи исследования.

1. Анализ основных научных подходов к развитию социально-психологических представлений об интеллекте и интеллектуальной норме.

2. Выявление источников по истории экспертизы интеллекта в России в XIX — XX в.в.

3. Определение исторических этапов эволюции понятия интеллектуальной нормы в России.

4. Сравнительный анализ исследуемых этапов с точки зрения развития экспертного дискурса.

5. Изучение отношений знания и власти в отношении психоэкспертного дискурса в России.

Предмет исследования.

В качестве предмета исследования рассматриваются письменные практики нормирования интеллекта и представления об интеллектуальной норме в дореволюционной и современной России.

Методологические и теоретические основы исследования.

Ими являются:

— идеи культурно-исторической теории JI.C. Выготского о развитии высших психических функций в истории;

— концепция знания-власти М. Фуко;

— подход к психике как социальной конструкции, развиваемой К. Джерд-женом, Р. Харре, Дж. Шоттером;

— понятие письменной ментальности и модель наррадигмы В. А. Шкуратова, примененные в работах О. В. Бермант, Г. А. Орловой, E.JI. Федоровой, Я. М. Еремеева, А. И. Белкина.

Методы исследования.

Для реализации целей и задач в исследовании были использованы следующие методы:

— источниковедческий анализ письменных свидетельств;

— нарративно-дискурсивный анализ текстов;

— статистические методы изучения документов. Обработка результатов осуществлялась вручную.

Научная новизна и теоретическая значимость исследования.

В исследовании впервые в отечественной психологии предпринята попытка изучить интеллектуальную норму как социокультурное явление на конкретном материале, уточнить социально-психологическое содержание понятия на различных исторических этапах развития, раскрыть основные социальные прикладные функции понятия интеллектуальной нормы в профессиональной практике психодиагноста.

Также впервые проведено сравнительное исследование экспертных практик нормирования интеллекта, разделенных полуторавековым отрезком времени. Выделены основные факторы, определяющие сущность нормирования. Изучена специфика психоэкспертного дискурса в дореволюционном, советском и постсоветском периодах с точки зрения знания и власти.

Практическое значение исследования.

Исследование позволяет расширить и углубить знания психологов и психиатров о специфике развития психоэкспертной культуры, обусловленной социально-политическими установками власти и их восприятием обществом.

Полученные в исследовании данные могут быть использованы при решении задач оптимизации самооценки психодиагноста и ее профессиональной оценки в деловых взаимодействиях. Использованные в исследовании методы изучения экспертной психодиагностики могут быть применены для исследования феномена психологической экспертизы.

Критерии социополитической, культурной, личностной обусловленности репрезентируют операциональные понятия как временные и инструктивные.

Рекомендуется использование результатов исследования при подготовке лекционных курсов и семинарских занятий для психологов и психиатров.

Положения, выносимые на защиту.

1. Понятие интеллектуальной нормы, представления об интеллекте проходят историческую эволюцию, в которой можно наметить пять этапов:

1) мифомагический (дописьменный);

2) книжно-религиозный (допетровская Русь);

3) этап государственного рационализма (XVIII в.);

4) медико-административный (XIX в.);

5) психолого-психиатрический (конец XIX—XX вв.).

2. Понятие умственного расстройства в мифомагическом и книжнорелигиозном сознании являлось синонимом всей психической патологии и части телесной.

3. Дифференциация патологии на телесную, психическую и собственно интеллектуальную начинается в Новое время.

4. Психоэкспертиза вводится с целью разделения общества на маргиналов и лояльных к власти.

5. Тезаурус интеллекта сформирован государственно-адмистративной лексикой, философским и научным (медико-психологическим) языком. Тезаурус составляет семантическую основу многослойного дискурса в следующем составе: а) архаический (мифомагический) — б) административный (литературно-правовой) — в) профессиональный (научный).

6. В конструировании интеллектуальной нормы выражены следующие * задачи по стратификации общества: а) разделение социально стабильных и маргинальных групп населенияб) выделение внутри маргинальной страты антиобщественного и аномального поведенияв) выделение психической аномальности как показателя неспособности к элементарному школьному обучениюг) психократическое формирование социума по тестовым (психометрическим) критериям умственных способностей.

Апробация работы.

Результаты и основные положения проведенного исследования обсуждались на заседании кафедры социальной психологии СамГПУ, на семинарах Городской психолого-медико-педагогической комиссии диагностики, коррекции развития детей и подростков г. Самары, были представлены на научно-практических конференциях (международная конференция молодых ученых и студентов «Актуальные проблемы современной науки», г. Самара, 2000 г.- Международная научно-практическая конференция «Инновационные технологии и процессы личностного и группового развития в транзитивном обществе», г. Кострома, 2000 г.- Открытая окружная конференция молодых ученых «Наука и инновации XXI века», г. Сургут, 2003 г.) и отражены в 6 публикациях, из которых 4 статьи.

Объем и структура диссертации.

Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, 9 приложений, объем основного текста 205 страниц. В тексте диссертации имеется 39 таблиц, 6 рисунков, список литературы, включающий 211 наименований, из них 16 — на иностранных языках.

Выводы:

1. В народном сознании не существовало четких критериев глупости, а имела место одержимость, суть которой — нарушение поведения. К одержимым относились бесноватые, юродивые, блаженные, кликуши. Для излечения от одержимости лишь изредка прибегали к бесоизгнанию, которое не предполагало наложения социальных запретов и ограничений.

2. Представления об интеллекте в допетровской Руси прошли следующие этапы:

1) мифомагический (до XV в.);

2) книжно-религиозный (XV-XVII в.в.).

§ 2.2. Обыденно-социальные знания как предпосылка профессионального нормотворчества интеллекта.

Профессиональные представления о норме и патологии интеллекта в России начали складываться в первой половине XIX в. лишь после введения преподавания психиатрии как отдельной медицинской науки. Однако, социальные представления об уме и глупости, разуме и неразумии существовали изначально в перцепции человека. Об этом свидетельствуют сотни пословиц, поговорок и народных изречений [138]. Так слово «ум» встречается еще в древнерусском («умъ») и старославянском («оумъ») языках [171] и обозначает способность человека мыслить [54,130]. Умным считался человек, «кому Бог дал ясный, проницательный ум, понимающий, постигающий не всякому доступноерассудительный, разумный, смышленыйпонимающий и заключающий здраво, прямо, верно» [54]. «Образованного науками, ученого, с проницательным умом и даром слова, .со здравым смыслом» человека считали умником [54]. Это понятие легло в основу других слов: умничать — считать себя умнее других, судачить, переиначивать по-своему, перехитритьумствовать — мыслить, философствовать, мечтатьумобредовать — сумасбродитьумодержавное (владычество) — разумная сила, власть умаумозаключенье — вывод из рассужденийумозренье — догадка ума, теорияумозорный — прозорливый, остроумныйумоисступленьенеистовость, утрата ума, рассудка или сознательности действийумокиченьезазнайство, самонадеянное умствование [54].

Подобное «уму» значение имеет слово «разум» (древнерусское «розумъ», старославянское «разоумъ» [171]), «которому можно подчинить: понимание, память, соображенье, рассудок, разуменье, сужденье, умозаключенье и проч.. [это] духовная сила, могущая помнить (постигать, познавать), судить (соображать, применять, сравнивать) и заключать (решать, выводить следствие) — способность верного, последовательного сцепления мыслей, от причины, следствий ее и до цели.» [54]. Понятие «разум» также широко вошло в язык: разумец — небольшой, обиходный, здравыйразумишко — тесный, ненадежныйразумища — грубый, уродливыйразумительный — ясный, понятный, постижимый, постигаемыйразумник — умный, ученый, рассудительный, правый, мудрыйразумщик — мнимый разумник, пересудчик, краснобай и пустобайразуметь — понимать, постигать, знатьразумительныйспособный уразуметь, понятныйразумничать — считать себя умнее всех, толковать или делать что превратноразумствоваться — размечтатьсяразумлять — промышлять, добывать [54]. Разумным считался рассудительный, толковый, здравомыслящий человека мудрым — праведный, в высшей степени разумный и благонамеренный человекмудрецом же — философ, мудрый муж, человек, достигший учением, размышлением и опытностью до сознания высших житейских и духовных истин [54].

Мудростью также считался глубокий, опирающийся на жизненный опыт ум [130]- соединение истины и блага, высшая правда, слияние любви и истины, высшего состояния умственного и нравственного совершенствафилософияхитрость, искусство, умениезамысловатость или трудность. Мудреть — означает умнеть и добреть, извлекая из учения и опыта высшие истинымудрить — хитрить, помыкать, дурачитьмудровать — дурить, упрямитьсямудрствовать — рассуждать, философствоватьмудроватый — затейливый, чудный, трудныймудровка — мудрящая женщинамудреный — замысловатый, странный, непонятный, трудный, сложный, запутанный, неразгаданный, хитрый, искусныймудрушка — хитрушка, обольщение, обман или штука, хитрая вещица, игрушка, ряженыймудролюбие — философия [54].

Премудростью считалась высшая мудрость, согласующая плотскую жизнь человека с духовной [54].

Таковы были представления об уме, разуме, мудрости (норме интеллекта) в обыденном народном сознании.

Глупым считался человек «неразумный, скудоумный, недальний, ограниченного уманепонятливый, тупой, тупоумный» [54], бестолковый, несообразительный [130]. Глупышка, глупыня, глупеня, глупыш, глупец, глупендяй — это глупые люди, дураки. Глупить или глуповать означает также дурить, шалить, баловать, делать пустое [54]. Глупых и сумасшедших называли дурными [171], а также дураками.

Дурак, с точки зрения русского народа, — «тупица, тупой, непонятливый, безрассудныймалоумный, безумный, юродивый», а также шут [54].

Дурью считалась глупость, блажь, шаль, бестолковые, бессмысленные, безрассудные слова или поступки [54], а на одном из диалектов — гной [171]. Дурить или дуровать — означало шутить, забавляться, игратьшалитьпричудничатьблажить, проказить и сумасбродитьа дуреть — глупеть [54].

Безумием считалось «отсутствие, недостаток, бедность умамалоумие, сумасшествие, помешательствотупость, глупостьсумасбродство, шаль, дурьнерассудительность, безрассудство» [54].

К умалишенным же относили сумасшедших, помешанных, помутившихся в разуме, безумных, дураков, юродивых, несмысленных, иногда неистовых, беснующихся, бешеных и бесноватых или наоборот, задумчивых, также полоумных, ошалелых, с придурью и дураковатых, а вообще — божевольных, божьих людей [54].

Слово «идиот» пришло в русский язык через немецкое Idiot или французское idiot через латинское idiota от греческого 15иотг|£ - «частное лицо, мирянин» [171].

Таковы были обыденные представления о недостатке интеллекта до возникновения научных знаний {Примечание. Значения слов здесь соответствуют XVIII—XIX вв., более подробно см. § 2.1).

Таким образом, задолго до появления психологии и психиатрии в России существовали разнообразные и далеко не однозначные понятия об интеллектуальной норме и патологии. Зарождение профессионального знания в этой сфере своим происхождением обязано Европе. В XVIII в. преподавание медицинских дисциплин велось на иностранных языках, кафедры также возглавляли иностранцы, а присвоение ученых степеней происходило за границей [172]. В первой половине XIX в. после введения преподавания психиатрии в России как отдельной медицинской дисциплины и после открытия кафедры психиатрии в Петербурге (1835 и 1857 г. г. соответственно) происходит становление психиатрии как науки, идет активное обучение врачей за границей [74]. В Россию проникают западноевропейские медицинские знания. И хотя с первой половины XIX в. появляются первые труды по психиатрии, собственной стройной научной системы в России не существует, как не существует и научных познаний интеллектуальной сферы. Имеют место лишь отдельные мысли отдельных врачей, которые не всегда согласуются друг с другом, но все они основаны на социальных представлениях об уме и глупости.

Так в начале XIX в. И. Е. Дядьковский среди психических заболеваний выделял болезни ума, к которым относил излишнее развитие ума, превратность ума и слабоумие. Излишнее развитие ума он разделял на излишне ранний ум, исступление и снохождениепревратность ума — на ипохондрию, сумасшествие и бешенствослабоумие — на беспамятность, задумчивость (меланхолию) и безумие [62,с.403−420- 172, с.112].

П.А. Бутковский в 1834 г. написал учебник психиатрии, в котором отразились западные воззрения. В соответствии с принятым в то время разделением психических расстройств по сферам, он выделял расстройства одной умственной сферы, протекающие с возвышенной либо с пониженной деятельностью мозга [ 172, с. 113,114].

Взгляды Ф. И. Герцога испытали влияние Пинеля. В 1832 г. Герцог выделял безумие, тупоумие и слабоумие (а с 1840 г. — малоумие). С его точки зрения, при безумии совершенно отсутствует разум, при этом оно выражается «нелепостью слов и поступков" — при тупоумии «нет ни следов человеческой мысли, ни чувств человеческих" — при малоумии умственные способности ослаблены и недостаточны для самобытного существования человека, малоумие трудно отличить от простой глупости. Самосознание Герцог считал критерием тяжести течения психических заболеваний. Безумие он характеризовал отсутствием полного самосознания, т. е. считал его достаточно тяжелым психическим расстройством. Слабоумие, безумие и тупоумие (синонимы — идиотизм, ступор) вместе с общим и частичным помешательством (манией и мономанией соответственно) относил к долговременному помешательству, а большую ограниченность ума — к состояниям, подобным помешательству (в данном случае большую ограниченность ума Герцог отождествлял со странностью характера, сильными порывами страстей и притворством, т.к. всех объединил в одну общую группу) [172,с.115,116].

Ф.И. Рюль под безумием понимал дурачество со слабыми, ложными, как проходящими, так и постепенно к одному предмету устремленными идеямислабоумие он считал неизлечимым состоянием [172,с.117].

П.П. Малиновский под глупостью подразумевал психические расстройства, протекающие с бредовым синдромом, соматическими нарушениями, параличами и т. п., а к бессмыслию относил те психические заболевания, «где все, что отличает человека от животных и ставит его в венце творения — все это исчезает» [112]. Главным дифференциальным признаком глупости Малиновский считал отсутствие энергии душевных способностей. Кроме того, в клинической картине глупости он выделял нарушение памяти, патологическое упрямство или чрезмерную внушаемость, вялость и расплывчатость бредовых суждений, снижение критики, на этом фонеаффективные расстройства (беспричинный смех или плач, дурашливость), расстройства равновесия и шаткость походки, манерность, разорванность речи, неряшливость, бредовые идеи величия. Малиновский описал динамическое развитие глупости, в результате которого развивается истощение, водянка, скорбут, другие заболевания внутренних органов, эпилептические припадки [112,с.37,38]. При описании бессмыслия Малиновский отмечал особенности поведения (бесцельное), речи (бессвязная), мышления (отсутствует способность понимать, сравнивать, обсуждатьвпечатления слабы, темны и несовершенныинтересы ограничены), физического состояния (уродливое развитие у врожденных бессмысленныхсклонность к рахиту, золотухе, эпилепсии) [112,172]. Малиновский, как и Эскироль, дифференцировал врожденное и неврожденное бессмыслие: «Несчастные, сделавшиеся бессмысленными, физически развиты правильно и совершенноони пользуются душевными способностями и, так сказать, пережили свои способностив них остались следы человека, совершенного. это богачи, ставшие беднякамиа идиоты развиты и физически несовершенно и уродливоу них никогда не было достаточного проявления душевных способностей — они всегда были ничтожны» [112,с.40−43- 172, с.123].

Таким образом, до XIX в. понятие умственного расстройства является синонимом всей психической патологии, включая моторные и реактивные расстройствав XIX в. формируются представления об умственном дефекте (об этом свидетельствует тот факт, что в 1898 г. в Санкт-Петербурге при приютах открывались небольшие школы для слаборазвитых детей [66,с.276,277]) и возникают предпосылки для зарождения представлений об интеллектуальной норме в дальнейшем.

Кроме того, в первой половине XIX в. профессиональные знания об интеллекте в России складываются, главным образом, из отечественных обыденных представлений и частично заимствованных с Запада научных понятий (табл. 11.).

Заключение

.

Проведенные исследования, посвященные изучению становления профессиональных представлений об интеллектуальной норме человека дают возможность получить и систематизировать фактические данные, характеризующие развитие представлений и их функционирования в реальных российских практиках социального регулирования в зависимости от исторических изменений профессиональных дискурсов.

В России понятие интеллектуальной нормы формируется не в научно-теоретических дискурсах. Оно возникает и развивается как следствие социального нормирования и инструмент общественного влияния. На этапе медикалистской трансформации понятия интеллектуальной нормы в профессиональные представления получают доступ научные знания, заимствованные в большинстве случаев из западной культуры. Проникновение психометрического знания в Россию закладывает научную основу для формирования обоснованного представления об интеллектуальной норме.

Понятие интеллектуальной нормы рождалось в России в контексте социальных представлений о разуме и глупости. В России, будучи внедряемой сверху, в пространстве государственной политики, в начале интеллектуальная норма носила мифологический, затем религиозный, затем государственный, затем медикалистский характер, чтобы в начале XX в. затем индивидуализироваться в психометрических стратегиях.

Обоснование эволюционных этапов понятия интеллектуальной нормы обусловлено сменой политических установок власти в России. Интеллектуальная норма в России прошла следующие этапы развития:

1. мифомагический (дописьменный);

2. книжно-религиозный (допетровская Русь);

3. государственного рационализма (XVIII в.);

4. медико-административный (XIX в.);

5. психолого-психиатрический (конец XIX — XX в.в.).

Границы этих этапов достаточно размыты. Каждый последующий этап содержит в себе элементы предыдущего.

Текстологические, правовые и административные источники позволяют реконструировать исторический дискурс интеллектуальной нормы в контексте ее социально-психологических особенностей на различных этапах развития. Российский дискурс понятия нормы интеллекта сформировался во взаимодействии архаических и профессиональных представлений под влиянием административного регулирования государства, поэтому он многослоен. Соотношение дискурсивных слоев изменяется с течением времени.

На психолого-психиатрическом этапе развития интеллектуальной нормы властное регулирование экспертизы оформляется институциональными учреждениями, которым предоставляются права диагностики и констатации явлений интеллектуальной нормы и патологии у детей. Социальные представления психоэкспертов носят латентный характер и не проникают в документы.

Сравнительный анализ двух выборок документов институциональных комиссий, разделенных между собой 50 годами, показывает, что современный экспертный дискурс отличается от предшествующего тем, что увеличивается его объем, он стандартизируется, усложняется его структура, структура отражает усиление государственного влияния на диагностическую процедуру, возрастает внимание к индивидуальности ребенка, стандартизируется формальная сторона диагностики, расширяются границы понятия интеллектуальной нормы, изменяется социальная роль документа и диагноста.

В прикладных сферах психодиагностической экспертизы научные представления об интеллектуальной норме трансформируются под влиянием институциональных задач. Операциональное понятие интеллектуальной нормы по совокупности диагностико-оценочных суждений не является строго научным понятием, скорее оно предназначено для выполнения социально-регулятивных функций нормирования контингента образовательных учреждений. Психологическое содержание операционального понятия расширено до личностных характеристик, и потому экспертную интеллектуальную норму следует считать личностно-интеллектуальной нормой.

Интеллектуальная норма определяется следующими свойствами:

1. лабильность;

2. индивидуальная вариативность;

3. комплексность;

4. конвенциональность.

Несмотря на политическое вмешательство в процессы развития психологического знания, понятие интеллектуальной нормы продолжало развиваться, и на современном этапе существуют формы как теоретического знания, так и инструмента прикладных исследований в лице психолого-медико-педагогических комиссий, при этом продолжая эволюционировать.